Страница:
В целом, в отношении одежды обоих полов можно сказать, что высшая знать Бирки в 900-е годы заимствовала моду из Восточной Европы и стран Востока, а в Хедебю и, вероятно, в Дании, те же социальные слои придерживались моды, дошедшей сюда из стран Западной Европы. В отношении моды, принятой там, нам не так уж много известно, однако в источниках, описывавших эпоху викингов, упоминается о том, что датские короли, хевдинги и их жены нередко получали одежду в дар от западных владетелей. Различия, характерные для Запада и для Востока проявляются в деталях. Так, золотые нити, которыми украшались парадные одежды в Бирке и в Дании, можно различить по способу их изготовления, в зависимости от преобладания связей либо с Западом, либо с Востоком. Таким образом, различия в одежде в эпоху викингов обуславливались половой принадлежностью, социальным статусом и изменениями в моде. Именно это было продемонстрировано в «Ригстуле». Одежде уделялось большое внимание, на нее тратились немалые средства, если, разумеется, таковые были. Так что, платье в ту эпоху могло быть весьма нарядным.
Украшения
Жилища и празднества
Язык, письменность, имена собственные
Украшения
Тяга к прекрасному нашла также свое отражение в фибулах и других украшениях. С их помощью можно было не только приукрасить себя, но и выставить напоказ свое богатство. Вместе с тем, украшений, не имевших функционального назначения, было не так уж много. Это — браслеты, ожерелья, шейные обручи и разнообразные подвески на цепочках. Подобные подвески в основном представляли собою христианские или языческие символы, такие, как крестик или миниатюрный молот Тора. Перстни носили редко, а височные кольца были совершенно чужды скандинавской традиции. Это был чисто славянский феномен.
Приобретение украшений, таких, как браслеты, шейные обручи из драгоценного металла, являлось также способом накопления богатства, как это бытовало повсюду в мире.
Украшения, как правило, имели простую форму, а многие из них были к тому же соотнесены с определенной весовой системой, так что их стоимость можно было установить без особого труда. Таким образом, как женщины, так и мужчины могли носить свое богатство на себе и похваляться им. Об этом обстоятельстве сообщает в своих записках араб Ибн Фадлан, который, как уже говорилось, повстречался с викингами в районе Волги в 920-х годах. Впрочем, достоверность его утверждений не доказана. По поводу женщин он писал следующее: «На шее у них были украшения из золота и серебра, потому что если супруг располагал десятью тысячами дирхемов (арабские серебряные монеты), то он должен был украсить свою жену драгоценной шейной цепью. Если же его богатство состояло из двадцати тысяч дирхемов, то он должен был повесить на шею жены два украшения и прибавлять по одному всякий раз, когда у него появлялось еще десять тысяч дирхемов. Так что часто на шее женщины бывает довольно много украшений».
Большая часть дошедших до нас скандинавских украшений изготовлена из серебра, а некоторые из них — из арабских серебряных монет, которые в больших количествах поступали на Север. Поскольку при торговых сделках в основном расплачивались серебром, причем по весу (в тех случаях, когда речь не шла о меновой торговле, то подобное украшение являлось очень удобным способом хранения ценностей. Если плата бывала ниже стоимости шейного украшения, то от него можно было попросту отрубить кусок или разрубить его пополам.
В украшениях использовалось и золото. Самое большое золотое украшение эпохи викингов (шейный обруч) было найдено близ озера Тиссе, на острове Зеландия. Во время весеннего сева его обнаружили накрученным на колесную ось сеялки. Шейный обруч был сплетен из четырех толстых золотых нитей самой высокой, 96О°/оо, пробы, и вес его при обнаружении оказался 1830 граммов. Первоначальный его вес был, очевидно, 1900 граммов, но небольшая его часть отсутствует. Несомненно, это украшение предназначалось для статуи какого-нибудь божества или для крупного человека с очень широкой выпуклой грудной клеткой. До нас дошло множество украшений и фибул, относящихся к эпохе викингов. Их находят главным образом в зарытых в землю кладах и захоронениях. Примечательно, что происхождение их по преимуществу скандинавское и отражает сугубо скандинавские вкусы. Все металлы, за исключением железа, должны были привозиться извне. В других странах фибулы и украшения тоже, разумеется, были в ходу, но, как уже отмечалось выше, овальные фибулы, скрепляющие бретельки сарафана, были явлением исконно скандинавским. На них, так же как и на многих других предметах, встречается самая разная орнаментика.
Вместе с тем, некоторые из фибул представляли собою скандинавский вариант, навеянный чужеземными украшениями. Например, женские фибулы для накидок и плащей в форме трилистника являются вариацией трехгранных украшений для перевязей мечей, распространенных во Франции.
Другим примечательным заимствованием являлись подковообразные фибулы, которые мужчины, особенно в Норвегии и в среде викингов на Британских островах, носили на правом плече как застежку для плаща. Они происходят от шотландских или ирландских застежек для одежды, а форма их была создана викингами на Британских островах. Многие фибулы изготавливались из серебра и могли достигать довольно крупных размеров, и это свидетельствует о том, что они, наряду с браслетами и шейными обручами, являлись одним из способов хранения ценностей. Снорри Стурлусон в первой половине 1200-х годов описывает случай, который произошел в Исландии за 250 лет до этого. Исландцы, в благодарность за прекрасное стихотворение, сложенное в честь исландского народа, преподнесли его автору, скальду, наплечную фибулу из серебра весом около 25 фунтов (примерно 750 грамм). А он разрубил ее пополам (она, вероятно, была подковообразной) и за половину фибулы купил себе усадьбу. Если история эта правдива, то из нее можно заключить, что такая фибула, которую невозможно было практически носить на одежде, была своего рода наградным знаком. Самые крупные подковообразные фибулы скандинавского образца, известные и поныне, могут весить до килограмма, но такую фибулу носить на одежде было бы затруднительно. Булавка для подобной фибулы могла быть длиной до полуметра, а вес ее говорит о том, что ею должны были застегивать очень большой плащ, возможно, из меха.
Известны также вещи иноземного происхождения, например, наконечники поясов, которые переделывались в женские украшения путем прикрепления к ним сзади булавки. Это также относится к вещам британского происхождения в Норвегии. Повсюду в Скандинавии принято было украшать шейные обручи разноцветными стеклянными бусинами и всякими заморскими вещами, например, монетами, колечками или миниатюрными накладками. Другие украшения использовались по своему первоначальному предназначению. Так, гривны — шейные украшения русского происхождения, имевшие стандартный вес и относящиеся к раннему периоду эпохи викингов, все еще применялись как средство оплаты, но одновременно их закручивали в спирали и носили как браслеты. В мужских богатых захоронениях, найденных в Бирке, имелись нарядные пояса и кафтаны восточного покроя.
Бытует представление, будто викинги любили украшать себя всевозможными предметами, привезенными из заморских стран. Но было бы неправильно представлять себе знатных и именитых викингов похожими на увешанную побрякушками рождественскую елку. Заморские украшения употреблялись весьма умеренно, чаще всего в ходу были исконно скандинавские. Складывается впечатление, что большая часть заморских украшений, найденных, в частности, в захоронениях Бирки, имеет восточное происхождение и отражает пристрастия, характерные для культуры Востока, в то время как украшения, обнаруженные при раскопках в Хедебю, были привезены из Западной Европы. Что же касается украшений, найденных в Норвегии, то их происхождение — Британские острова.
Находки, сделанные на территории Скандинавии, обычно принято рассматривать как единое целое. Но даже если речь идет об исконно скандинавских украшениях, то те или иные виды их отнюдь не были модными повсюду. К тому же, мода с течением времени менялась. Немалую роль играли также экономические возможности населения. Не каждый мог позволить себе приобрести ту или иную уникальную золотую фибулу, изготовленную знаменитым мастером. Многие были вынуждены довольствоваться серийной продукцией, позолоченными имитациями, бронзой или вообще не имели средств приобрести себе фибулу.
Таким образом, судя по фибулам, равно, как и по другим деталям одежды и украшений, внешний вид людей зависел от их географической и культурной принадлежности, их экономического положения и их места в обществе, — точно так же, как это бытует у всех народов во все времена.
Приобретение украшений, таких, как браслеты, шейные обручи из драгоценного металла, являлось также способом накопления богатства, как это бытовало повсюду в мире.
Украшения, как правило, имели простую форму, а многие из них были к тому же соотнесены с определенной весовой системой, так что их стоимость можно было установить без особого труда. Таким образом, как женщины, так и мужчины могли носить свое богатство на себе и похваляться им. Об этом обстоятельстве сообщает в своих записках араб Ибн Фадлан, который, как уже говорилось, повстречался с викингами в районе Волги в 920-х годах. Впрочем, достоверность его утверждений не доказана. По поводу женщин он писал следующее: «На шее у них были украшения из золота и серебра, потому что если супруг располагал десятью тысячами дирхемов (арабские серебряные монеты), то он должен был украсить свою жену драгоценной шейной цепью. Если же его богатство состояло из двадцати тысяч дирхемов, то он должен был повесить на шею жены два украшения и прибавлять по одному всякий раз, когда у него появлялось еще десять тысяч дирхемов. Так что часто на шее женщины бывает довольно много украшений».
Большая часть дошедших до нас скандинавских украшений изготовлена из серебра, а некоторые из них — из арабских серебряных монет, которые в больших количествах поступали на Север. Поскольку при торговых сделках в основном расплачивались серебром, причем по весу (в тех случаях, когда речь не шла о меновой торговле, то подобное украшение являлось очень удобным способом хранения ценностей. Если плата бывала ниже стоимости шейного украшения, то от него можно было попросту отрубить кусок или разрубить его пополам.
В украшениях использовалось и золото. Самое большое золотое украшение эпохи викингов (шейный обруч) было найдено близ озера Тиссе, на острове Зеландия. Во время весеннего сева его обнаружили накрученным на колесную ось сеялки. Шейный обруч был сплетен из четырех толстых золотых нитей самой высокой, 96О°/оо, пробы, и вес его при обнаружении оказался 1830 граммов. Первоначальный его вес был, очевидно, 1900 граммов, но небольшая его часть отсутствует. Несомненно, это украшение предназначалось для статуи какого-нибудь божества или для крупного человека с очень широкой выпуклой грудной клеткой. До нас дошло множество украшений и фибул, относящихся к эпохе викингов. Их находят главным образом в зарытых в землю кладах и захоронениях. Примечательно, что происхождение их по преимуществу скандинавское и отражает сугубо скандинавские вкусы. Все металлы, за исключением железа, должны были привозиться извне. В других странах фибулы и украшения тоже, разумеется, были в ходу, но, как уже отмечалось выше, овальные фибулы, скрепляющие бретельки сарафана, были явлением исконно скандинавским. На них, так же как и на многих других предметах, встречается самая разная орнаментика.
Вместе с тем, некоторые из фибул представляли собою скандинавский вариант, навеянный чужеземными украшениями. Например, женские фибулы для накидок и плащей в форме трилистника являются вариацией трехгранных украшений для перевязей мечей, распространенных во Франции.
Другим примечательным заимствованием являлись подковообразные фибулы, которые мужчины, особенно в Норвегии и в среде викингов на Британских островах, носили на правом плече как застежку для плаща. Они происходят от шотландских или ирландских застежек для одежды, а форма их была создана викингами на Британских островах. Многие фибулы изготавливались из серебра и могли достигать довольно крупных размеров, и это свидетельствует о том, что они, наряду с браслетами и шейными обручами, являлись одним из способов хранения ценностей. Снорри Стурлусон в первой половине 1200-х годов описывает случай, который произошел в Исландии за 250 лет до этого. Исландцы, в благодарность за прекрасное стихотворение, сложенное в честь исландского народа, преподнесли его автору, скальду, наплечную фибулу из серебра весом около 25 фунтов (примерно 750 грамм). А он разрубил ее пополам (она, вероятно, была подковообразной) и за половину фибулы купил себе усадьбу. Если история эта правдива, то из нее можно заключить, что такая фибула, которую невозможно было практически носить на одежде, была своего рода наградным знаком. Самые крупные подковообразные фибулы скандинавского образца, известные и поныне, могут весить до килограмма, но такую фибулу носить на одежде было бы затруднительно. Булавка для подобной фибулы могла быть длиной до полуметра, а вес ее говорит о том, что ею должны были застегивать очень большой плащ, возможно, из меха.
Известны также вещи иноземного происхождения, например, наконечники поясов, которые переделывались в женские украшения путем прикрепления к ним сзади булавки. Это также относится к вещам британского происхождения в Норвегии. Повсюду в Скандинавии принято было украшать шейные обручи разноцветными стеклянными бусинами и всякими заморскими вещами, например, монетами, колечками или миниатюрными накладками. Другие украшения использовались по своему первоначальному предназначению. Так, гривны — шейные украшения русского происхождения, имевшие стандартный вес и относящиеся к раннему периоду эпохи викингов, все еще применялись как средство оплаты, но одновременно их закручивали в спирали и носили как браслеты. В мужских богатых захоронениях, найденных в Бирке, имелись нарядные пояса и кафтаны восточного покроя.
Бытует представление, будто викинги любили украшать себя всевозможными предметами, привезенными из заморских стран. Но было бы неправильно представлять себе знатных и именитых викингов похожими на увешанную побрякушками рождественскую елку. Заморские украшения употреблялись весьма умеренно, чаще всего в ходу были исконно скандинавские. Складывается впечатление, что большая часть заморских украшений, найденных, в частности, в захоронениях Бирки, имеет восточное происхождение и отражает пристрастия, характерные для культуры Востока, в то время как украшения, обнаруженные при раскопках в Хедебю, были привезены из Западной Европы. Что же касается украшений, найденных в Норвегии, то их происхождение — Британские острова.
Находки, сделанные на территории Скандинавии, обычно принято рассматривать как единое целое. Но даже если речь идет об исконно скандинавских украшениях, то те или иные виды их отнюдь не были модными повсюду. К тому же, мода с течением времени менялась. Немалую роль играли также экономические возможности населения. Не каждый мог позволить себе приобрести ту или иную уникальную золотую фибулу, изготовленную знаменитым мастером. Многие были вынуждены довольствоваться серийной продукцией, позолоченными имитациями, бронзой или вообще не имели средств приобрести себе фибулу.
Таким образом, судя по фибулам, равно, как и по другим деталям одежды и украшений, внешний вид людей зависел от их географической и культурной принадлежности, их экономического положения и их места в обществе, — точно так же, как это бытует у всех народов во все времена.
Жилища и празднества
Непосредственным местом обитания людей было жилище — большое или маленькое, богатое или бедное, в зависимости от экономического положения и социального статуса его обитателей. Как станет ясно из дальнейшего, между внешним видом и размерами городских домов и домов в сельской местности существовали различия, однако и те, и другие располагались на четко ограниченном участке, огороженном изгородью или забором, в окружении надворных построек того или иного назначения. Это видно по многим археологическим раскопкам.
Строительные материалы (дерево, глина, камень, дерн или их сочетания), а также техника строительства варьировались в зависимости от местных ресурсов, однако каменные строения появились не ранее 1000-го года, и это были чаще всего церковные здания. Конструкции домов постоянно претерпевали изменения, и со временем внутренние опорные столбы, подпиравшие кровлю домов, исчезли, а остальные столбы перестали зарывать в землю. Их помещали на каменные основания, чтобы избежать гниения древесины. Главный жилой дом в большой богатой усадьбе в поздний период эпохи викингов чаще всего представлял собою обособленное строение без конюшенной пристройки, во всяком случае, в южных районах Скандинавии. В основном же устройство и оборудование жилищ мало изменилось, это касается как городских, так и сельских домов.
Дома определенной конструкции строились из определенных материалов. Небольшие, углубленные в грунт землянки напоминали куполообразные возвышения, сложенные из земли и дерна. Жилища высшей знати выделялись своими размерами, формой и мастерством постройки. Дома часто украшались великолепной резьбой и были покрыты яркой краской. Наиболее полное представление об этом можно получить благодаря сохранившимся остаткам древних церквей, в особенности церкви Урнес в Западной Норвегии, церкви Хемсе на Готланде и Хернинг в Северо-Восточной Ютландии. Не отставали от них, по всей видимости, и мирские дома.
Входные двери, как правило, отличались простотой, но, вместе с тем, они могли быть украшены резьбой или окованы железом. Как в жилых домах, так и в других постройках в ходу были дверные замки. Часто они делались из дерева, но иногда также из железа. Замок был символом неприкосновенности чужой собственности; воровство из запертого на замок дома считалось особо тяжким преступлением и в соответствии с этим влекло за собой суровое наказание. На лицо, хранившее при себе ключи от замков, а как правило, это была женщина, налагалась особая ответственность, и она наделялась особым статусом.
Внутри дом обычно состоял из нескольких помещений, в которых царила полутьма, поскольку слуховые окна были малы, их было немного, и они почти не пропускали света. Их, очевидно, закрывали ставнями. Немного света давали и отверстия в крыше, через которые выходил дым от очагов и печей. Огонь очага также освещал внутренность дома. Если света требовалось побольше, например, при выполнении какой-нибудь ручной работы, то, вероятно, зажигались масляные лампы. Кроме того, в ходу были восковые свечи, которые стоили дорого, а также более дешевые сальные свечи. Очаг обычно находился в центре общей жилой комнаты. Он располагался на чуть приподнятой над полом четырехугольной площадке и служил, главным образом, для приготовления пищи и обогрева помещения. В некоторых домах, помимо открытого очага, у стены находилась небольшая, округлой формы печь, служившая для тех же целей, Иногда она заменяла очаг. Дым от очага и от печи, прежде чем выйти наружу через отверстие в крыше, распространялся по жилью, и в зимние периоды, когда люди большую часть времени находились внутри дома, они постоянно страдали от легкого отравления.
Пол был земляной, хорошо утрамбованный и, вероятно, покрытый соломой. Вдоль стен шли выступающие земляные возвышения, обложенные деревом. В небольших домах ширина их не превышала ширины обычной скамьи, а в больших богатых домах могла доходить до полутора метров. На этих возвышениях обитатели обычно проводили большую часть времени, а пол использовался лишь для прохода по нему. Такие возвышения уберегали от холода и сквозняков. Это стало очевидно после экспериментальных попыток пожить в реконструированных жилищах эпохи викингов. Стены некоторых домов были покрыты деревянными плахами с резьбой. Они описаны в скальдическом стихе «Хюсдрапа», созданном в Исландии в конце 900-х годов. Действие этого произведения происходит во вновь отстроенном доме, принадлежащем хевдингу.
Возможно, эти плахи выглядели как те, что были найдены в Исландии, в Флататунга, и скорее всего, находились в церкви.
Основное убранство дома состояло из тканей и шкур (настенные ковры, покрывала, подушки), а также ларцов и сундуков с висячими замками. Они были единственной меблировкой дома в те времена, и в них хранились вещи. Наверняка имелись еще и низкие лавки, а что касается другой мебели, то ее, можно сказать, почти не было, так что и фрагментов ее сохранилось немного. Как и поныне во многих уголках мира, люди обычно сидели на корточках или скрестив под собой ноги. В такой позе они вели беседы, принимали пищу, развлекались. Спальные места находились в альковах или небольших каморках, а иногда просто на возвышениях у стен, где на ночь расстилали постель. В доме часто имелся ткацкий станок, а на полках расставлялась домашняя утварь. Несмотря на то, что в это время уже существовали водяные мельницы, во многих домах, во всяком случае в Дании, имелись также ручные мельницы для помола зерна. Вероятно, на эту работу уходило немало времени, равно как и на добывание и заготовку лестных припасов, которые обычно занимали в усадьбе много места.
На основе раскопок богатых захоронений, а также из некоторых скальдических стихов мы получаем известное представление о том, как выглядело внутреннее убранство богатых домов в эпоху викингов. Поражает качество и количество вещей в могиле знатной женщины в Усебергском кургане в Южной Норвегии, относящемся к 834 году. Большая часть вещей здесь — из дерева. Они украшены искусной резьбой, а некоторые из них снабжены рисунками или отделаны металлом. Здесь же найдены ткани и металлические изделия. Все это дает представление о том, какие вещи можно было увидеть в усадьбе короля или хевдинга. Это внутреннее убранство дома, посуда для приготовления пищи, приспособления для ручной работы, выполняемой знатной женщиной, а также средства передвижения: корабль, повозки, сани. Имеются здесь и орудия труда, необходимые в усадьбе. Найден также окантованный настенный ковер, на котором изображены различные сценки (так называемый Усебергский ковер). Откопан также стул. Стол не обнаружен (хотя женщина, возможно, имела обыкновение сидеть за столом), но найдено множество сундуков, не менее пяти кроватей (которые, вероятно, использовались при поездках, так как это складные кровати), перины (набитые пухом и пером), высокие масляные лампы, ткани, красивая утварь, котлы, сковороды, ведра, бочки, лохани, корыта, ковши, ножи, половики и многое другое, не считая съестных припасов.
Подобные вещи, хотя и не собранные все вместе, как в Усебергском захоронении, были найдены при раскопках других могил, а также городов и усадеб. Стулья изображены, кроме того, на картинах и миниатюрах, которые носились в качестве амулетов. Были найдены низкие скамеечки, наподобие доильных, а в женском погребении в Хернинге близ Рандерса был обнаружен уникальный маленький столик, на котором стояла чаша для умывания. Такие чаши скорее всего использовались знатными людьми для омовения рук перед едой и после нее. Чаши для омовения часто встречаются в могилах знатных людей, поскольку в то время в Скандинавии ели с помощью рук и ножей, как, впрочем, и повсюду в Европе, а суп обычно пили из кубков и чаш. Вилок еще не было, а ложки, небольшие по размеру, являлись редкостью.
Во время празднеств пирующие сидели за столом, а ритуал празднества едва ли сильно отличался от того же ритуала в разных регионах Скандинавии и Западной Европы. Однако у викингов пир, возможно, протекал более буйно и необузданно, особенно в тех случаях, когда на нем не присутствовали представители церкви. Так, например, пир в одном из датских королевских замков около 980 года, очевидно, происходил в пиршественном зале длиной в 18-19 метров. Здесь, у продольных стен на возвышениях расставлены были скамьи, а в центре одной из стен имелось особое сиденье для короля или его представителя. Места распределялись согласно рангу и знатности, были также места для особо именитых гостей. На скамьях лежали подушки, а на стенах висели ковры с изображениями сцен из жизни богов и героев. Перед скамьями стояли длинные, богато уставленные яствами столы, а слуги вносили все новые блюда либо из соседнего помещения, либо из другого дома усадьбы. Посреди зала пылал огонь в очаге, вдобавок к нему зал освещался со всех сторон масляными лампами, восковыми свечами или факелами. По углам лежали охотничьи псы и домашние болонки. Люди были одеты в праздничную одежду и увешаны драгоценностями. Оружие, без сомнения, в зал не вносилось. Подавались алкогольные напитки, пиво, мед (смесь меда и воды), вино или «бьорр» (перебродившее фруктовое вино), а также разнообразные мясные блюда. Мясо могло подаваться свежее (вареное или жаренное на вертеле), вяленое, соленое, печеное или сквашенное. В то время было уже известно влияние кастрации скота на качество мяса. Подавались также рыба, хлеб, каша, молочные блюда, овощи, фрукты, ягоды и орехи. Блюда сдабривались солью и пряностями. Например, в Усебергском захоронении были обнаружены тмин, перец и горчица. Скальды произносили стихи, за столом рассказывались истории, возможно, музыканты играли на лире или флейте. Кроме того, гостей развлекали представлениями акробатов или шутов. Пир в доме знатного человека, призванный еще больше упрочить его славу, мог длиться несколько дней. Пир был средоточием многих важных событий. На нем заключались договоры, завязывались дружеские отношения, вспыхивала вражда, планировались будущие брачные союзы.
Адам Бременский отмечал, что, когда архиепископ Гамбургско-Бременский около 1050 года посетил с целью ведения переговоров короля Шлезвига Свена Эстридсена, то в конце его визита, как это принято у варваров, для заключения союза был устроен грандиозный пир, который длился по очереди то у одной, то у другой стороны восемь дней подряд. Здесь шли переговоры о замирении с христианами и об обращении язычников в христианскую веру. Архиепископ с легким сердцем вернулся домой и уговорил императора «пригласить короля данов в Саксонию, дабы они могли поклясться друг другу в вечной дружбе».
В промежутках трезвости между сериями пиршеств люди, вероятно, проводили время традиционным способом. Они вели глубокомысленные беседы, осушали кубки, совещались между собой, сплетничали, играли в настольные игры и уделяли внимание противоположному полу. Мужчины помимо этого отправлялись верхом на охоту, с охотничьими псами и ловчими птицами, или устраивали поединки. А женщины тем временем занимались рукоделием или какой-нибудь другой ручной работой.
Строительные материалы (дерево, глина, камень, дерн или их сочетания), а также техника строительства варьировались в зависимости от местных ресурсов, однако каменные строения появились не ранее 1000-го года, и это были чаще всего церковные здания. Конструкции домов постоянно претерпевали изменения, и со временем внутренние опорные столбы, подпиравшие кровлю домов, исчезли, а остальные столбы перестали зарывать в землю. Их помещали на каменные основания, чтобы избежать гниения древесины. Главный жилой дом в большой богатой усадьбе в поздний период эпохи викингов чаще всего представлял собою обособленное строение без конюшенной пристройки, во всяком случае, в южных районах Скандинавии. В основном же устройство и оборудование жилищ мало изменилось, это касается как городских, так и сельских домов.
Дома определенной конструкции строились из определенных материалов. Небольшие, углубленные в грунт землянки напоминали куполообразные возвышения, сложенные из земли и дерна. Жилища высшей знати выделялись своими размерами, формой и мастерством постройки. Дома часто украшались великолепной резьбой и были покрыты яркой краской. Наиболее полное представление об этом можно получить благодаря сохранившимся остаткам древних церквей, в особенности церкви Урнес в Западной Норвегии, церкви Хемсе на Готланде и Хернинг в Северо-Восточной Ютландии. Не отставали от них, по всей видимости, и мирские дома.
Входные двери, как правило, отличались простотой, но, вместе с тем, они могли быть украшены резьбой или окованы железом. Как в жилых домах, так и в других постройках в ходу были дверные замки. Часто они делались из дерева, но иногда также из железа. Замок был символом неприкосновенности чужой собственности; воровство из запертого на замок дома считалось особо тяжким преступлением и в соответствии с этим влекло за собой суровое наказание. На лицо, хранившее при себе ключи от замков, а как правило, это была женщина, налагалась особая ответственность, и она наделялась особым статусом.
Внутри дом обычно состоял из нескольких помещений, в которых царила полутьма, поскольку слуховые окна были малы, их было немного, и они почти не пропускали света. Их, очевидно, закрывали ставнями. Немного света давали и отверстия в крыше, через которые выходил дым от очагов и печей. Огонь очага также освещал внутренность дома. Если света требовалось побольше, например, при выполнении какой-нибудь ручной работы, то, вероятно, зажигались масляные лампы. Кроме того, в ходу были восковые свечи, которые стоили дорого, а также более дешевые сальные свечи. Очаг обычно находился в центре общей жилой комнаты. Он располагался на чуть приподнятой над полом четырехугольной площадке и служил, главным образом, для приготовления пищи и обогрева помещения. В некоторых домах, помимо открытого очага, у стены находилась небольшая, округлой формы печь, служившая для тех же целей, Иногда она заменяла очаг. Дым от очага и от печи, прежде чем выйти наружу через отверстие в крыше, распространялся по жилью, и в зимние периоды, когда люди большую часть времени находились внутри дома, они постоянно страдали от легкого отравления.
Пол был земляной, хорошо утрамбованный и, вероятно, покрытый соломой. Вдоль стен шли выступающие земляные возвышения, обложенные деревом. В небольших домах ширина их не превышала ширины обычной скамьи, а в больших богатых домах могла доходить до полутора метров. На этих возвышениях обитатели обычно проводили большую часть времени, а пол использовался лишь для прохода по нему. Такие возвышения уберегали от холода и сквозняков. Это стало очевидно после экспериментальных попыток пожить в реконструированных жилищах эпохи викингов. Стены некоторых домов были покрыты деревянными плахами с резьбой. Они описаны в скальдическом стихе «Хюсдрапа», созданном в Исландии в конце 900-х годов. Действие этого произведения происходит во вновь отстроенном доме, принадлежащем хевдингу.
Возможно, эти плахи выглядели как те, что были найдены в Исландии, в Флататунга, и скорее всего, находились в церкви.
Основное убранство дома состояло из тканей и шкур (настенные ковры, покрывала, подушки), а также ларцов и сундуков с висячими замками. Они были единственной меблировкой дома в те времена, и в них хранились вещи. Наверняка имелись еще и низкие лавки, а что касается другой мебели, то ее, можно сказать, почти не было, так что и фрагментов ее сохранилось немного. Как и поныне во многих уголках мира, люди обычно сидели на корточках или скрестив под собой ноги. В такой позе они вели беседы, принимали пищу, развлекались. Спальные места находились в альковах или небольших каморках, а иногда просто на возвышениях у стен, где на ночь расстилали постель. В доме часто имелся ткацкий станок, а на полках расставлялась домашняя утварь. Несмотря на то, что в это время уже существовали водяные мельницы, во многих домах, во всяком случае в Дании, имелись также ручные мельницы для помола зерна. Вероятно, на эту работу уходило немало времени, равно как и на добывание и заготовку лестных припасов, которые обычно занимали в усадьбе много места.
На основе раскопок богатых захоронений, а также из некоторых скальдических стихов мы получаем известное представление о том, как выглядело внутреннее убранство богатых домов в эпоху викингов. Поражает качество и количество вещей в могиле знатной женщины в Усебергском кургане в Южной Норвегии, относящемся к 834 году. Большая часть вещей здесь — из дерева. Они украшены искусной резьбой, а некоторые из них снабжены рисунками или отделаны металлом. Здесь же найдены ткани и металлические изделия. Все это дает представление о том, какие вещи можно было увидеть в усадьбе короля или хевдинга. Это внутреннее убранство дома, посуда для приготовления пищи, приспособления для ручной работы, выполняемой знатной женщиной, а также средства передвижения: корабль, повозки, сани. Имеются здесь и орудия труда, необходимые в усадьбе. Найден также окантованный настенный ковер, на котором изображены различные сценки (так называемый Усебергский ковер). Откопан также стул. Стол не обнаружен (хотя женщина, возможно, имела обыкновение сидеть за столом), но найдено множество сундуков, не менее пяти кроватей (которые, вероятно, использовались при поездках, так как это складные кровати), перины (набитые пухом и пером), высокие масляные лампы, ткани, красивая утварь, котлы, сковороды, ведра, бочки, лохани, корыта, ковши, ножи, половики и многое другое, не считая съестных припасов.
Подобные вещи, хотя и не собранные все вместе, как в Усебергском захоронении, были найдены при раскопках других могил, а также городов и усадеб. Стулья изображены, кроме того, на картинах и миниатюрах, которые носились в качестве амулетов. Были найдены низкие скамеечки, наподобие доильных, а в женском погребении в Хернинге близ Рандерса был обнаружен уникальный маленький столик, на котором стояла чаша для умывания. Такие чаши скорее всего использовались знатными людьми для омовения рук перед едой и после нее. Чаши для омовения часто встречаются в могилах знатных людей, поскольку в то время в Скандинавии ели с помощью рук и ножей, как, впрочем, и повсюду в Европе, а суп обычно пили из кубков и чаш. Вилок еще не было, а ложки, небольшие по размеру, являлись редкостью.
Во время празднеств пирующие сидели за столом, а ритуал празднества едва ли сильно отличался от того же ритуала в разных регионах Скандинавии и Западной Европы. Однако у викингов пир, возможно, протекал более буйно и необузданно, особенно в тех случаях, когда на нем не присутствовали представители церкви. Так, например, пир в одном из датских королевских замков около 980 года, очевидно, происходил в пиршественном зале длиной в 18-19 метров. Здесь, у продольных стен на возвышениях расставлены были скамьи, а в центре одной из стен имелось особое сиденье для короля или его представителя. Места распределялись согласно рангу и знатности, были также места для особо именитых гостей. На скамьях лежали подушки, а на стенах висели ковры с изображениями сцен из жизни богов и героев. Перед скамьями стояли длинные, богато уставленные яствами столы, а слуги вносили все новые блюда либо из соседнего помещения, либо из другого дома усадьбы. Посреди зала пылал огонь в очаге, вдобавок к нему зал освещался со всех сторон масляными лампами, восковыми свечами или факелами. По углам лежали охотничьи псы и домашние болонки. Люди были одеты в праздничную одежду и увешаны драгоценностями. Оружие, без сомнения, в зал не вносилось. Подавались алкогольные напитки, пиво, мед (смесь меда и воды), вино или «бьорр» (перебродившее фруктовое вино), а также разнообразные мясные блюда. Мясо могло подаваться свежее (вареное или жаренное на вертеле), вяленое, соленое, печеное или сквашенное. В то время было уже известно влияние кастрации скота на качество мяса. Подавались также рыба, хлеб, каша, молочные блюда, овощи, фрукты, ягоды и орехи. Блюда сдабривались солью и пряностями. Например, в Усебергском захоронении были обнаружены тмин, перец и горчица. Скальды произносили стихи, за столом рассказывались истории, возможно, музыканты играли на лире или флейте. Кроме того, гостей развлекали представлениями акробатов или шутов. Пир в доме знатного человека, призванный еще больше упрочить его славу, мог длиться несколько дней. Пир был средоточием многих важных событий. На нем заключались договоры, завязывались дружеские отношения, вспыхивала вражда, планировались будущие брачные союзы.
Адам Бременский отмечал, что, когда архиепископ Гамбургско-Бременский около 1050 года посетил с целью ведения переговоров короля Шлезвига Свена Эстридсена, то в конце его визита, как это принято у варваров, для заключения союза был устроен грандиозный пир, который длился по очереди то у одной, то у другой стороны восемь дней подряд. Здесь шли переговоры о замирении с христианами и об обращении язычников в христианскую веру. Архиепископ с легким сердцем вернулся домой и уговорил императора «пригласить короля данов в Саксонию, дабы они могли поклясться друг другу в вечной дружбе».
В промежутках трезвости между сериями пиршеств люди, вероятно, проводили время традиционным способом. Они вели глубокомысленные беседы, осушали кубки, совещались между собой, сплетничали, играли в настольные игры и уделяли внимание противоположному полу. Мужчины помимо этого отправлялись верхом на охоту, с охотничьими псами и ловчими птицами, или устраивали поединки. А женщины тем временем занимались рукоделием или какой-нибудь другой ручной работой.
Язык, письменность, имена собственные
Выражение «датский язык» в течение всей эпохи викингов и несколько столетий после нее являлось общим обозначением для всех скандинавских языков. Высказывается предположение, что это обозначение возникло за рубежом, а затем было принято скандинавами. Это показывает, насколько невелики были различия между скандинавскими языками в тот период. Они были гораздо меньше, чем теперь. И к тому же, эти языки в эпоху викингов явно отличались от остальных европейских языков германской группы. За несколько столетий до эпохи викингов языки скандинавских народов претерпели существенные изменения, благодаря чему различия между ними и теми языками, на которых изъяснялись соседние народы на юге и в англосаксонской Англии все увеличивались, и эта тенденция продолжалась на протяжении всей эпохи викингов.
Нам почти ничего не известно о том, как звучал в древности датский язык. Говорившие на нем давно ушли в небытие, а свидетельств современников на этот счет сохранилось крайне мало. Вместе с тем, кое-какие сведения можно почерпнуть из скальдической поэзии, из норвежских заимствований, сохранившихся в других языках, из надписей на монетах и т.п. Впрочем, рунические надписи, например, мало что могут прояснить, поскольку орфография их не всегда последовательна, а сам язык часто звучит излишне торжественно и архаично. В любом случае, 16 письменных знаков, рун, не могут передать все речевое богатство устной речи. В то же время, становится ясно, что в эпоху викингов имелись определенные различия, особенно в звучании, между языками западно-скандинавским и восточно-скандинавским. А если говорить конкретнее, то на западно-скандинавском языке изъяснялись в Норвегии, а на восточно-скандинавском — в Дании и Швеции.
Далее, по мере развития языков, на исходе эпохи викингов, все больше стало проявляться различие между датским и шведскими языками. Углубляющиеся различия между скандинавскими языками способствовали тому, что люди все явственнее ощущали свою принадлежность к определенной стране, а это, в свою очередь, являлось стимулом для интенсификации процесса создания трех скандинавских государств. Впрочем, не исключено и обратное влияние, в силу которого процесс образования Норвегии, Швеции и Дании все больше способствовал дифференциации трех языков.
Вместе с тем, различия между скандинавскими языками были и остаются не столь уж значительными, и скандинавы могут понять многие слова из рунических надписей даже без предварительной подготовки, после истолкования рунических знаков. Руны эпохи викингов представляют собою чисто скандинавскую письменность, хотя происхождение ее связано с той рунической письменностью, которая возникла у германских народов через несколько столетий после Рождества Христова. Самые древние, известные нам рунические надписи на территории Скандинавии относятся, примерно, к 200 году после Рождества Христова. Руническая письменность насчитывает 24 знака, конфигурация которых представляет собою сочетание вертикальных прямых и косых линий, которые было особенно удобно вырезать на деревянной поверхности. Приходилось при этом избегать горизонтальных линий, которые могли совпадать с волокнами древесины и из-за этого становиться неотчетливыми.
Примерно с началом эпохи викингов в скандинавской письменности происходят коренные изменения, и число рун сокращается до 16 знаков. При этом претерпевает изменения и графика некоторых рун. Они упрощаются, и теперь становится легче наносить эти руны на различные поверхности. Но, с другой стороны, чтение их усложняется, поскольку многие знаки имеют теперь несколько значений, так как один и тот же знак должен сочетать в себе несколько звуков. Так, например, руна «и» одновременно обозначает звуки; «у, о, и, э, в». Руна «к» может читаться, как: «к, г, нк, нг». В то же время была разработана система особых знаков для разделения друг от друга слов и целых фраз. Сегодня многие рунические надписи прочесть затруднительно или даже невозможно. Рунический алфавит приводится на рисунке.
Этот более поздний рунический алфавит называется «fupark» — по первым шести знакам. Он имеется в двух вариантах. Это «нормальные» (или датские) руны и, так называемые, «короткосучковые», или шведско-норвежские руны. Последний вариант отличается тем, что некоторые знаки имеют меньше ответвлений на прямых линиях. Иногда, если «ветки» вырезаны на дереве, они могут представлять собою лишь короткое углубление, сделанное кончиком ножа, а несколько знаков представляют собою лишь часть нормальных рун.
Нам почти ничего не известно о том, как звучал в древности датский язык. Говорившие на нем давно ушли в небытие, а свидетельств современников на этот счет сохранилось крайне мало. Вместе с тем, кое-какие сведения можно почерпнуть из скальдической поэзии, из норвежских заимствований, сохранившихся в других языках, из надписей на монетах и т.п. Впрочем, рунические надписи, например, мало что могут прояснить, поскольку орфография их не всегда последовательна, а сам язык часто звучит излишне торжественно и архаично. В любом случае, 16 письменных знаков, рун, не могут передать все речевое богатство устной речи. В то же время, становится ясно, что в эпоху викингов имелись определенные различия, особенно в звучании, между языками западно-скандинавским и восточно-скандинавским. А если говорить конкретнее, то на западно-скандинавском языке изъяснялись в Норвегии, а на восточно-скандинавском — в Дании и Швеции.
Далее, по мере развития языков, на исходе эпохи викингов, все больше стало проявляться различие между датским и шведскими языками. Углубляющиеся различия между скандинавскими языками способствовали тому, что люди все явственнее ощущали свою принадлежность к определенной стране, а это, в свою очередь, являлось стимулом для интенсификации процесса создания трех скандинавских государств. Впрочем, не исключено и обратное влияние, в силу которого процесс образования Норвегии, Швеции и Дании все больше способствовал дифференциации трех языков.
Вместе с тем, различия между скандинавскими языками были и остаются не столь уж значительными, и скандинавы могут понять многие слова из рунических надписей даже без предварительной подготовки, после истолкования рунических знаков. Руны эпохи викингов представляют собою чисто скандинавскую письменность, хотя происхождение ее связано с той рунической письменностью, которая возникла у германских народов через несколько столетий после Рождества Христова. Самые древние, известные нам рунические надписи на территории Скандинавии относятся, примерно, к 200 году после Рождества Христова. Руническая письменность насчитывает 24 знака, конфигурация которых представляет собою сочетание вертикальных прямых и косых линий, которые было особенно удобно вырезать на деревянной поверхности. Приходилось при этом избегать горизонтальных линий, которые могли совпадать с волокнами древесины и из-за этого становиться неотчетливыми.
Примерно с началом эпохи викингов в скандинавской письменности происходят коренные изменения, и число рун сокращается до 16 знаков. При этом претерпевает изменения и графика некоторых рун. Они упрощаются, и теперь становится легче наносить эти руны на различные поверхности. Но, с другой стороны, чтение их усложняется, поскольку многие знаки имеют теперь несколько значений, так как один и тот же знак должен сочетать в себе несколько звуков. Так, например, руна «и» одновременно обозначает звуки; «у, о, и, э, в». Руна «к» может читаться, как: «к, г, нк, нг». В то же время была разработана система особых знаков для разделения друг от друга слов и целых фраз. Сегодня многие рунические надписи прочесть затруднительно или даже невозможно. Рунический алфавит приводится на рисунке.
Этот более поздний рунический алфавит называется «fupark» — по первым шести знакам. Он имеется в двух вариантах. Это «нормальные» (или датские) руны и, так называемые, «короткосучковые», или шведско-норвежские руны. Последний вариант отличается тем, что некоторые знаки имеют меньше ответвлений на прямых линиях. Иногда, если «ветки» вырезаны на дереве, они могут представлять собою лишь короткое углубление, сделанное кончиком ножа, а несколько знаков представляют собою лишь часть нормальных рун.