Рогоза Юрий. День рождения Буржуя - 2

   - Спасибо, коллега, - Костя уселся и снова полез под рубашку, чтобы бросить взгляд на татуировку. Потом спросил у заводившего машину Голика: - А вы правда считаете, что красиво получилось?
   В комнате зазвонил телефон, и Ольга мигом бросилась к нему из кухни.
   - Алло, Володя? Это вы? - она почему-то ни минуты не сомневалась в том, кто звонит.
   - Мне пока нечего сказать... - раздался в трубке голос Буржуя. Но скоро будет, я точно знаю...
   - Я - тоже... Как только ты появился, я почувствовала, что все будет хорошо... Правда... Ты мне не веришь?
   - Верю.
   - Ты придешь?
   - Нет. Завтра будет тяжелый день...
   - Ну зайди хоть на минуту! - взмолилась Оля. - Пожалуйста. Ты же близко, я знаю, я чувствую...
   Буржуй стоял, опершись на капот машины, в Олином дворе. Немного помолчав, он сказал в трубку:
   - Ты ошибаешься. Я очень далеко. И уже очень поздно.
   - Неправда, - в голосе девушки слышалось разочарование. - Можно, я сама выйду?
   - Нет. Прости...
   - Это... из-за женщины, которую вы любили? Из-за вашей жены?
   - Нет... Не только... Не знаю... А вообще-то, дело совсем в другом.
   - Во мне? - упавшим голосом спросила Оля.
   - Да, в тебе, но не так, как ты подумала... - Буржуй пытался говорить с деланным безразличием, но у него не получилось, эмоции все же прорвались: - Оля, милая, я впервые почувствовал себя дома рядом с тобой... Я думал, этого уже никогда не будет...
   - А это... плохо?
   - Это... очень хорошо. Это, наверное, лучшее, что может чувствовать человек, правда! И это то, на что я сейчас не имею права....
   Буржуй отключил телефон. Он сидел на капоте машины под остывающей кроной старого каштана и прижимал к горячему лбу холодящую пластмассу мобильника. И не знал, конечно, что в той же позе - с трубкой у лба - сидела сейчас в своей квартире счастливая и одновременно несчастная Ольга.
   Офисное здание погрузилось в сон до следующего утра. Только охранники бодрствовали в нем, дежуря по обычной схеме. Но одетого в черное Кудлу они не заметили. Он очень легко взобрался по наружной стене на второй этаж и притаился на козырьке над входом. На поясе у него висела включенная на прием и настроенная на волну охраны рация. Умело и почти бесшумно Кудла вскрыл окно и проник в здание. Постоял, прислушиваясь. Потом по лестнице поднялся на этаж, который занимал офис Толстого.
   Здесь ему пришлось затаиться в темноте лестничной площадки и переждать очередной обход. Охранник прошагал буквально в метре от Кудлы и сообщил по рации, что "все чисто". Без всяких затруднений отключив сигнализацию, ночной гость вскрыл дверь сложной отмычкой и проскользнул в комнату, где стоял главный компьютер. Здесь Кудла едва заметно улыбнулся, снял с плеча сумку и вынул из нее моток белого кабеля и набор разъемов.
   ГЛАВА 29
   Прижавшись спиной к стене, Борихин пережидал: по половицам узкого коридора грохотал тяжелыми коваными ботинками взвод омоновцев. Накаленную атмосферу в отделении Игорь Борисович почувствовал еще на входе. Слишком нервно отчитывал кого-то по рации дежурный офицер, слишком озабоченные лица были у встречных оперов... А теперь вот - омоновцы в полном боевом снаряжении, в бронежилетах и с автоматами. Это могло означать только одно: произошло Ч П.
   Немного растерявшись от царившей вокруг нервной суеты, Борихин все же решился ухватить за рукав угрюмого знакомого следователя:
   - Вить!
   Тот на секунду приостановился.
   - Привет, Игорь. Извини, бегу...
   - А что у вас за тревога?
   - Да банду глухих вчера истребили. Всю, представляешь?! На Варшавском шоссе. Гранатами.
   - Ничего себе! - только и смог выдохнуть Борихин.
   - Ну! - Виктор сделал большие глаза и, уже убегая, добавил: Представляешь, какие сейчас разборки пойдут?!
   - Подожди, - крикнул ему в спину сыщик, - ты Мовенко не видел?
   - Нет, - на бегу оглянулся следователь. - Он, наверное, там давно...
   Нужно было немедленно сообщить эту новость старому эксперту. Борихин приглядел уголок потише и достал мобильный телефон.
   - Алло, Семен Аркадьевич! Вы не поверите, что произошло! Вы меня слышите?.. Что?.. Это я не поверю?.. Неужели нашли?!. Да, хорошо, я уже еду!.. - В трубке вдруг прозвучал странный хлопок, потом - слабый вскрик, и, наконец, что-то щелкнуло. Напрягшись, Борихин прислушался - ни гудков отбоя, ни каких-либо других звуков - только едва слышное шипение... И тогда, почему-то очень встревожившись, он почти закричал в микрофон: - Семен Аркадьевич! Семен Аркадьевич, что там такое?!.. Я вас не слышу!.. Что это было?!.. Семен Аркадьевич, ответьте!..
   Тишина в трубке была гулкой, пугающей. Расталкивая на ходу встречных, Борихин выскочил из здания и в несколько секунд оказался у припаркованного поблизости "спортивного варианта". А за эти несколько секунд двадцать раз успел себя проклясть, что так и не появился у Семена вчера вечером. Похороны, поминки... Наверное, боль тоже может быть эгоистичной...
   За рулем машины он вдруг представил себе, как жутко ему сейчас будет на забитых транспортом утренних улицах. Но тут же запретил себе думать об этом. Стиснув зубы, завел двигатель и решительно сорвал машину с места. Только мысль успела пронестись в сознании: "Ну, Василий, тебе посвящается..." Потом на размышления не осталось ни времени, ни сил. Начался ужас, похожий на старую компьютерную игру. Под колеса летит полоса дороги. Машина впереди. Уход вправо. Желтый сигнал светофора. Газу! Трель милицейского свистка. Ползущий грузовик. Влево, на встречную. Еще быстрее! Руки и ноги действовали автоматически: газ, тормоз, снова газ. Оказывается, они умели... По встречной прямо в лоб - машина. Уход вправо, в узкий просвет между автомобилями. Пробка впереди. Тормоз. Первая передача. Выезд на тротуар. Шарахнувшиеся в стороны прохожие с испуганными лицами...
   Во дворе-колодце старого эксперта Борихин выскочил из машины, даже не захлопнув дверцы. Взлетел в несколько секунд по лестнице и лишь на мгновение остановился у двери, чтобы перевести дыхание. Позвонил - тишина. Прислушался ни звука, ни шороха. Какая-то, не парализованная страхом часть сознания подсказала, что где-то в кармане еще валяется ключ от квартиры Семена Аркадьевича, нашарил его, старомодный, истертый, вставил в замочную скважину и со щелчком повернул. Дверь приоткрылась. Борихин почувствовал ладонью спокойную тяжесть пистолета и осторожно протиснулся внутрь.
   В коридоре было темно, только впереди, в комнате, как-то жалобно мерцал дисплей стоявшего на рабочем столе компьютера. И в этом мерцании видно было лицо эксперта, сидевшего с закрытыми глазами. Лоб его прорезала непривычно суровая морщина. Вдруг старик пошевелился, и Борихин облегченно перевел дух, только сейчас почувствовав, какая нечеловеческая тяжесть отпустила его.
   - Ну слава Богу... - Он подошел поближе, бросил на стол пистолет и склонился над дисплеем, готовый слушать. - А я уже испугаться успел. Послышалось черт знает что... Ну, не томите, Семен Аркадьевич! - Тот как-то странно заворочался, бормотнул вполголоса пару непонятных слов, но глаза так и не открыл. "Задремал старик..." - подумал Борихин и спросил погромче: - Кто приручил "глухих"?
   Одновременно он чуть повернул кресло, и тут же где-то под сердцем резануло болью: живот старика был жутко разворочен, по худым пальцам стекала бурая жижа. Семен Аркадьевич медленно поднял веки и посмотрел на Борихина полными доверчивого страдания глазами.
   - Я приручил, - тихо и четко ответил такой знакомый голос из темного угла комнаты.
   Сыщик успел развернуться. Но какая-то страшная сила отбросила Борисыча в сторону, повалила на пол. И только потом прозвучал сердитый хлопок так ему показалось. Боли не было, только тупой удар в правое предплечье, от которого тут же занемела рука.
   Борихин зачем-то приподнялся и сел, прислонясь спиной к креслу, в котором корчился бедный старик. В эту минуту сыщику казалось очень важным подняться, встать... Фигура в углу стала различимей... И стоял перед Борихиным старый друг Серега, неподкупный и суровый майор Мовенко, мент от Бога.
   - Ты... - прохрипел Борихин, зажимая рану в предплечье.
   - Я, Игореша, кто же еще, - ласково проговорил Мовенко, свинчивая со ствола глушитель. - Знаешь, я минуту назад колебался: сразу убить тебя или все-таки сначала поговорить. Извини, не смог отказать себе в удовольствии...
   - Сволочь! Продажная шкура! - прохрипел Борихин и попытался рывком встать, но хищное рыльце пистолета мгновенно приподнялось, и сыщик снова сполз на пол, закусив губу.
   - Перестань, Игорь, - устало сказал майор. - Уж ты-то должен понимать меня, как никто. Мы оба вовремя сообразили, что если уж делать нашу собачью работу, то лучше за реальные деньги и с удовольствием. Разве не так?
   Семен Аркадьевич за спиной Борихина издал страшный, какой-то булькающий звук.
   - Вызови старику "Скорую", - пробормотал сыщик.
   - Не говори чушь, - поморщился Мовенко. - Ты же сам понимаешь, что вы оба - уже трупы. Конечно, я мог бы добить его - так сказать, избавить от мучений, - но он никогда мне не нравился. Как и твой малолетний помощничек.
   - Значит, Василия - тоже ты? - Борихина передернуло от бессильной ярости.
   - Ну конечно, - ухмыльнулся майор. - Вернее, не я лично - один из моих верных глухонемых друзей. Но какая разница. Кстати, мальчишка на твоей совести: ты послал работать против меня сопляка. Даже обидно...
   - Мразь. Иуда. - Борихин сам удивился, что говорит тихо и почти спокойно.
   - Перестань, Игорь... - Мовенко укоризненно развел руками. - Мы оба продались. Только ты - за копейки и не тому человеку...
   - Я снял погоны, - Борихин смотрел майору прямо в глаза, и тот не отводил взгляда.
   - Ну и дурак! Если бы ты знал, как просто и увлекательно решать свои вопросы с удостоверением в кармане и могучими возможностями силового аппарата, так сказать...
   - Значит, все это - ты? Вообще все. И прослушка повсюду, и наблюдение поставлено, и никакие запросы в Интерпол даже не отправлялись...
   - Естественно. Это же так просто. Честно говоря, сначала я даже всерьез опасался, что ты догадаешься. Я ведь считал тебя реально хорошим ментом, правда... - Мовенко как-то удивленно покачал головой. - Но, слава Богу, переоценил: ты так и не въехал, даже наоборот - бегал ко мне за помощью, как мальчишка. Смешно... - И он осклабился, хотя глаза оставались совершенно холодными.
   - Ты хоть понимаешь, что Кудла и тебя уничтожит. В свое время...
   - Или я его... - Оскал майора стал шире. - Хотя, думаю, до этого не дойдет. Мне нравится на него работать, а ему нужны верные люди, умеющие делать свое дело.
   - Он - маньяк!
   - Перестань. Он очень интересный человек. И многому научил меня...
   - Например, как всадить пулю в живот старику и получать от этого удовольствие, да?..
   - Я не получаю удовольствия. Мне просто плевать. А что касается Кудлы... - голос Мовенко вдруг стал очень серьезным. - Знаешь, а ведь будущее за такими, как он.
   - Слушай, тебе... не страшно? - Борихин смотрел на старого друга с каким-то мистическим удивлением. Неужели он раньше знал этого человека?
   - Мне? - в глазах Мовенко мелькнула холодная насмешка. - Я получил много денег, Игорь. Очень много. И получу еще больше. И буду жить дальше. А ты останешься остывать в этой немытой халупе. Так что бояться нужно тебе. Хотя... Я выстрелю прямо в голову, обещаю.
   - Пошел ты на х... - Борихин злобно плюнул, с удивлением понимая, что не боится. Совсем.
   - Грубо. Но мужественно, - с одобрением кивнул Мовенко. - Впрочем, что тебе еще остается...
   Он взвел курок. Звук был железный, противный до тошноты. Борихин на секунду зажмурился, но заставил себя открыть глаза.
   - Прощай, - проговорил майор.
   Сухо треснул выстрел. Борихин успел осознать, что ему совсем не больно. Зато глаза Мовенко как-то удивленно остекленели, он чуть пошатнулся и медленно повернул голову. Семен Аркадьевич, придерживая одной рукой кровавое месиво живота, в другой держал тяжелый черный пистолет, оставленный на столе Борихиным. С глухим стуком пистолет упал на пол. На этот звук словно эхом отозвался другой. Мовенко с грохотом повалился на пол.
   У Борихина не было времени удивляться. Со стоном встав, он склонился над дрожавшим крупной дрожью стариком и увидел у того в глазах слезы.
   - К-какой ужас... Игорь... Какой... ужас... - на губах у эксперта пузырилась кровавая пена.
   - Ничего... Сейчас, Семен Аркадьевич... Сейчас... - Борихин неверной рукой стал суетливо набирать номер, проворачивая диск стоявшего на столе старомодного аппарата. - Приедет "Скорая"... вам помогут...
   - Не то... Я умираю... - едва слышно, одними губами прошелестел старик. - Но я... Я... убил человека...
   Лежавший на полу Мовенко осторожно приоткрыл глаза. Олух Игореша дрожащим пальцем ковырял телефонный диск, а старикашка, тот уже ничего не видел, его трясло в предсмертном ознобе. Оскалившись, то ли от саднящей боли в раненой груди, то ли от злорадного предвкушения, майор беззвучно потянулся к лежавшему рядом пистолету.
   Хлопнул выстрел, а через несколько секунд раздался другой...
   Услышав звонок, Ольга подбежала к двери и без всяких опасений распахнула ее.
   - Ой... Вы кто?
   На пороге стоял странный тип со взъерошенными волосами и в измятой одежде.
   - Меня зовут Константин. Здравствуйте, - гость смешно выпучил глаза и поклонился.
   - Что вам нужно? Откуда вы?
   - Честно говоря, к вам я приехал прямо из дурдома, - призналась странная личность. - Но пусть это вас не смущает: я там находился абсолютно добровольно...
   - Подождите, - Ольга пригляделась повнимательней. - Я вас уже где-то видела!
   - Вот, вы вспомнили, - обрадовался Костя. - Замечательно. Я приезжал к вам тогда, с Володей...
   - Значит, вы - его друг? - настороженный тон Оли изменился.
   - Не то слово. Можно сказать - семейный врач...
   - Заходите, пожалуйста, - девушка показала рукой в сторону гостиной.
   - Спасибо, не откажусь, - Константин аккуратно вытер ноги и направился прямиком на кухню. - И вообще, не сочтите за наглость, Оленька, но я бы перекусил - так, немного. С дороги, сами понимаете... Тем более, нам с вами нужно очень серьезно поговорить...
   Через пять минут Костя с неизменным аппетитом уничтожал подряд все, что нашлось в небогатом холодильнике: колбасу, сыр, холодные котлеты, вареные овощи. Запивал он это детским соком из крохотных баночек. Поглощенность процессом и постоянно набитый рот не помешали ему выложить почти все, с чем он приехал к Ольге.
   - Костя, вы во многом правы, - сказала удивленно поглядывавшая на него девушка. - Я даже не знаю, откуда вы могли все это узнать. Неужели Володя вам рассказал?
   - Нет, что вы! - не поднимая глаз от тарелки, доктор махнул рукой. - Да мы и не виделись даже...
   - Тогда я не понимаю... Мне, честно говоря, даже неловко говорить об этом с посторонним человеком...
   - Какой же я посторонний, милочка?! - пораженный таким бестактным заявлением, Константин даже жевать перестал. - Я - врач.
   - Я понимаю, - кивнула Ольга, - но при чем здесь это?
   - Как - при чем?! - уже совершенно возмутился доктор. - Как - при чем?! Вы меня удивляете... - Он сердито укусил котлету. - Вы же любите Буржуя...
   - Кого? - не поняла девушка.
   - Ну Коваленко, - пояснил Костя. - Любите по-настоящему...
   - Да мало ли! Послушайте, Костя, я правда не буду обсуждать это с вами. Не обижайтесь.
   - Можете не обсуждать, - великодушно разрешил доктор. - Сейчас главное - действовать. В дурдоме я провел некоторые оккультные действия. Впрочем, неважно... Так вот, если в самый трудный момент вы будете рядом, то впереди вас ожидают долгие годы счастливой совместной жизни... - Он облизал пальцы и обвел глазами стол. - А что, соку больше нет?..
   - Откуда вы можете знать, кого что ожидает? - спросила Ольга, подавая ему очередную баночку.
   - Как вам сказать... - пробормотал Константин, стиснув неподатливую крышечку. - С некоторых пор я все больше овладеваю даром ясновидения...
   - А, да... - вспомнила Ольга. - Вы же говорили, что приехали из дурдома.
   - Между прочим, это тут совершенно ни при чем, - строгим тоном сообщил доктор и единым духом расправился с содержимым баночки. Потом удивленно поглядел на хозяйку, которая почему-то не спешила переодеваться. - Я уже заканчиваю, Оленька, так что собирайтесь скорее, у нас мало времени...
   - Нет. - Ольга отрицательно покачала головой. - Я не поеду к Володе, пока он сам этого не захочет.
   - Поверьте мне как специалисту: он этого очень хочет...
   - Не обижайтесь, Костя, - девушка встала из-за стола, - но я никуда не поеду. Доктор сыто икнул.
   - Извините... - Он снисходительно, хотя и снизу вверх, поглядел на Ольгу. - Ох уж эти мне барышни, которых надо силой тащить навстречу собственному женскому счастью. Вам просто повезло, что я оказался рядом!
   - Что вы, интересно, о себе возомнили? - уже раздраженно спросила девушка. - Кто вы такой, в конце концов?!
   Не обращая ровным счетом никакого внимания на возмущение собеседницы, Костя надкусил эклер, последнее, что оставалось на столе.
   - Я - ум-хум... - сообщил он с набитым ртом.
   - Что? - переспросила Ольга.
   - Колдун, - охотно повторил доктор, цыкнув зубом. - То есть народный целитель. Инженер человеческих душ.
   - Но... Я о вас никогда не слышала...
   Костя довольно погладил себя по животу и пообещал радостно:
   - Ничего, еще услышите!
   Рыжий бродил по огромному столу и принюхивался к новым для себя запахам. В кабинете Толстого сидели Буржуй, Пожарский, Воскресенский и сам хозяин. Сидели они уже давно, с самого утра. Все, о чем следовало поговорить, было не раз обговорено. Теперь оставалось только ждать. И в комнате повисло напряженное молчание, которое изредка прерывало лишь удивленное мяуканье Рыжего, делавшего свои маленькие кошачьи открытия.
   Тишину разорвал звонок телефона. Все переглянулись. Только Толстый так и не отвел от стены неподвижного мертвого взгляда. Буржуй нажал кнопку громкой связи, и комнату заполнил лениво цедящий слова голос Кудлы:
   - Это я. Только избавь меня от эпитетов, у меня сегодня с утра деловое настроение. Время для проявления эмоций у нас еще будет...
   - Чего ты хочешь? - Буржуй от ярости с трудом разжимал челюсти.
   - Сначала я скажу, чего хочешь ты. Поправь меня, если ошибусь. Ты хочешь, чтобы Володя и шлюшка не пострадали, так?
   Толстый, который, казалось, вообще ничего не слышит вокруг, вдруг вскочил и свирепо заорал в микрофон:
   - Эй ты, козел белобрысый! Иди сюда, ниньзя хренов! Один на один! Только ты и я! Ну!!!
   - Слушай, переключи звук на трубку, - в голосе Кудлы появились раздраженные нотки. - Меня тошнит от истерик.
   Буржуй успокаивающе стиснул плечо друга. Тот рухнул в кресло и снова уставился в стену.
   - Говори, - потребовал у Кудлы Буржуй.
   - Сегодня в 19-00 ты осуществишь переводы всех своих средств в те банки и на те счета, которые я буду называть по телефону.
   Все, кроме Толстого, автоматически взглянули на часы. Время перевалило за полдень.
   - Это невозможно. Чисто технически, - спокойно сказал Буржуй.
   - Это возможно. До семи у тебя есть время. А мои люди уже готовы. Если ты постараешься, пропадет максимум процентов восемь, я посчитал.
   - Значит, ты по-прежнему воруешь конфеты, - криво усмехнулся Буржуй. - И только-то?
   - Я по-прежнему пытаюсь исправить больной мир, - вздохнул Кудла. Если бы ты знал, как это трудно делать в одиночку.
   - Ты лечишь мир, воруя женщин и детей? Присваивая чужие деньги? Убивая?
   - Ты, Буржуй, внук какого-нибудь свинопаса и потомок раба. А сейчас обладаешь миллионами, властью. Согласись, это неправильно. Я верну тебя в какую-нибудь убогую лачугу, поставлю к станку - пусть все хоть немного придет в норму...
   - Неужели ты просто украдешь деньги и сбежишь, не попытавшись даже убить меня?
   - Об этом поговорим позже, - в голосе Кудлы послышалась насмешка.Сначала ты выполнишь мой приказ.
   - Я хочу, чтобы ты ответил: Амину... - начал Буржуй.
   - Я же сказал - позже! - резко оборвал его Кудла. - Сначала дело.
   - Я хочу убедиться, что Вера и ребенок живы.
   - Это не американское кино, сирота. Они живы, даю слово.
   - Я знаю цену твоему слову...
   - Поэтому должен понимать, что я говорю правду. Но ты теряешь время, а его у тебя мало. Да... Ты же понимаешь: ни милиции, ни охраны, ни оружия. И не пытайся хитрить со мной. Иначе шлюха не просто умрет, а умрет тяжело. Все, я позвоню. - И связь прервалась.
   Какое-то время Буржуй сидел без движения, затем обвел глазами друзей. Подавленный взгляд Пожарского, застывший, как глыба, Толстый, спокойная готовность на лице Воскресенского.
   - Алексей Степанович... - проговорил Буржуй.
   - Да, - тут же отозвался менеджер.
   - Пожалуйста, свяжитесь со всеми. Готовьте средства к отправке.
   - Хорошо, Владимир Владимирович. - Воскресенский поднялся и вышел из кабинета.
   - Подожди, Буржуй, мы что, вот так сдадимся?! - потерянно проговорил Пожарский.
   Буржуй поднял на Олега усталые глаза, долго глядел на него, наконец сказал, обращаясь неизвестно к кому:
   - Надо звонить Борихину...
   И сам же принялся набирать номер мобильного телефона. Но никто на звонок не отозвался.
   Скрутив простыню в тугой жгут, Вера кольцом обвязала им два вертикальных прута оконной решетки и вставила в это кольцо отломанную от стула ножку. Что-то похожее она видела в кино. Попыталась вращать импровизированный рычаг, сжимая жгутом прутья. Маленький Володя сидел, болтая ногами, на диване и с огромным интересом наблюдал за действиями тети.
   Толстые прутья словно замерли, но, взмокшая от пота Вера не сдавалась. Несколько раз ножка вырывалась у нее из рук, раскручивалась с убийственной силой, и Вера едва успевала отпрыгнуть в сторону. Если после всех мучений прутья и прогнулись, то не настолько, чтобы между ними мог протиснуться человек.
   - Тетя Вера, а что ты делаешь с окошком? - спросил малыш.
   Вера смахнула пот со лба. Кудла ушел еще утром. Она слышала, как щелкнул замок двери и загремел тяжелый засов. Но куда отправился этот тип с рыбьими глазами и когда вернется, Вера не знала, а потому следовало соблюдать осторожность.
   - Тише, маленький. Тише, мой хороший... - попросила она ребенка и задумчиво посмотрела на него.
   Что ж, если нет возможности убежать вдвоем... Вера бросилась к малышу и стала лихорадочно что-то шептать ему в ухо. Володя послушно кивал головкой. Покончив с объяснениями, Вера взяла огрызок карандаша, найденный на книжной полке, и нацарапала на вырванном из книги форзаце коротенькую записку. Вложила ее в нагрудный карман Володиной рубашки. И снова обняла малыша.
   - Ты все понял, мой хороший? Беги быстренько, не останавливайся. Когда увидишь большую дорогу - любую большую, по которой машины ездят, поднимай ручку...
   - Как для такси? - деловито уточнил малыш.
   - Умница, как для такси, - закивала Вера. - Умеешь?
   - Да. - Володя показал. - Вот так.
   - Правильно. Молодец ты мой. И сразу покажи взрослым эту бумажку, понял?
   - Понял. Тетя Вера...
   - Что?
   - Я не хочу без тебя...
   - А я скоро приеду! Вот увидишь.
   - А дядя-мудак не будет тебя обижать? - Вера улыбнулась сквозь слезы.
   - Это нехорошее слово, ты же знаешь. Не надо его говорить...
   Ломая ногти, она разорвала простыню на несколько полос и связала из них достаточно длинную веревку. Получалось у нее так, будто вся жизнь прошла в побегах. Обвязала мальчика под мышками, еще раз проверила прочность узлов, поднесла Володю к окну и помогла протиснуться между прутьями.
   - Не боишься? - спросила. Малыш отрицательно помотал головой. Молодчинка. Ну, давай.
   Она принялась осторожно спускать мальчика, но в последний момент тот вдруг ухватился за прутья решетки ручонками, и Вера увидела, как из глаз у него потекли слезы.
   - У, что такое? - ласково проговорила она, понимая, что сейчас важнее всего найти слова - те самые, единственно верные. - А я думала - ты у нас смелый, как твой папа.
   - Папа большой, а я еще маленький, - всхлипнул малыш.
   - Кто тебе сказал? Ты тоже уже большой. Давай, соберись, скажи себе: "Нельзя бояться!"
   Володя шмыгнул носом, но повторил очень решительно:
   - Нельзя бояться!
   - Вот так. А говоришь - маленький! - улыбнулась Вера. - Ты настоящий мужчина. Держись крепче.
   И она снова начала опускать малыша, чувствуя, как огнем запекло ладони. И ни малыш, который, задрав головенку, смотрел вверх, на тетю, ни тем более сама Вера не видели, что под окном с самурайским мечом в руке уже давно стоит Кудла.
   - Упс! - он с ухмылкой подхватил спустившегося почти до самой земли Володю. Вера вздрогнула, прижалась головой к прутьям решетки. Кудла внимательно посмотрел на замершего у него на руках Володю.
   - Ты смелый, - искренне проговорил он. - Это потому, что у тебя по жилам бежит кровь твоей матери... - Равнодушные глаза поднялись вверх. - А тебя я предупреждал, шлюха. Теперь ты будешь наказана... - И, взмахнув мечом, он рассек свисающую из окна простыню.
   ...Вера стояла у стенки, а Кудла, прижав к ее горлу острое, как бритва, лезвие меча, слегка поводил им из стороны в сторону и с каменным лицом следил за реакцией девушки. Вере было страшно. До ужаса. До смерти. По ее лицу стекал пот, но она, сжав зубы, молчала. Кудла неуловимо резким движением отсек кончик воротника с рубашки Веры. Она вздрогнула.
   - Так ты веришь в любовь и самопожертвование, шлюха? - процедил он. - Какая пошлость: грязная девка верит в то, о чем понятия не имеет!
   - Ты... не рассказывай мне... о любви... понял? - Bepa чувствовала, как при каждом слове лезвие царапает ей кожу. - Такие, как ты, никого не могут любить...
   - Такие, как я? - удивился Кудла. - А что ты называешь любовью, шлюха, а? Если сейчас я отрежу тебе уши, сделаю рот до ушей, твой накачанный парнишка-муж будет по-прежнему любить тебя? Как ты думаешь?