Рогожин Михаил. Богатых убивают чаще

   — Он говорит правду! И докажет ее в любом суде! — подтвердила Кира, отойдя на почтительное расстояние от стола.
   Впервые в глазах Ариадны Васильевны промелькнула растерянность. Она стала похожа на прижатую к стене потрепанную обезумевшую кошку, готовую ожесточенно вцепиться когтями в любого, кто попытается протянуть к ней руку.
   — Вас обманули. Что было нетрудно, вы же совсем меня не знали. Вернее, помнили мальчиком. Позвоните вашему Петелину и спросите, что за фотография висит над вашей головой. Я когда — то сумел ответить на этот вопрос.
   Предложение, прозвучавшее без всякой агрессии, несколько образумило старуху. Она на ощупь взяла валявшуюся на диване трубку, набрала номер телефона охраны.
   — Кузьмин слушает! — раздалось на всю комнату.
   — Это Ариадна Васильевна, где Петелин?
   — Что — нибудь не так? — охранник почувствовал нервозность в голосе.
   — Позови немедленно!
   — Слушаюсь…
   Были слышны его удалявшиеся шаги, шум открываемой двери, какая — то музыка, и наконец ленивый незнакомый Евгению голос произнес:
   — Алло?
   У старухи пересохло во рту. Она не могла произнести ни слова.
   — Алло? Ариадна Васильевна? Что там у вас? Громадным усилием воли она все же прохрипела:
   — Помнишь, ты приходил ко мне домой с сообщением об убийстве Артема?
   — Ну… что — то помню, давно было… Какие проблемы — то? — неуверенно отозвался двойник.
   — Вспомни, какая фотография висит на стене? — подозрительно глядя на Евгения, спросила она.
   — Это что — проверка?
   — Нет. Доказательство!
   — Какая, какая! Понятно какая! Фотография Артема! Какая же еще!
   Трубка выпала из ослабевшей руки Ариадны Васильевны. Откинувшись на гнутую спинку дивана, она замерла. Потом всем телом рванулась вверх, схватилась за край стола и с душераздирающим криком «Нет!» рухнула на разбитые чашки.
   Кира бросилась к ней. Глаза старухи были открыты, но уже ничего не выражали.
   — Она умерла! — в испуге крикнула Кира.
   На ее крик из комнаты Артема выскочила Фрунтова. Вместе с обалдевшим Евгением они схватили старуху и перенесли ее на кровать. Тело казалось тяжелым и неподатливым. Оставив бухгалтершу суетиться возле старухи, Евгений поспешил к Кире. Та сидела на полу, привалившись спиной к резному буфету.
   — Она умерла? — спросила шепотом.
   — Вряд ли… Как ты?
   — Ничего. Открой левую створку. Там бутылки… Или нет… Принеси лучше из кухни валокордин. Боже, как все омерзительно!
   Пока Евгений ходил за каплями, из спальни вернулась Фрунтова. Села на диван и, ни на кого не глядя, тусклым голосом произнесла:
   — Умерла…
   — Как?! — взвизгнула Кира.
   — Как все нормальные люди… от разрыва сердца.
   — Может, еще можно помочь? — растерянно спросил побледневший Евгений.
   — Уже помогли… — без всякого осуждения ответила Фрунтова. Взяла брошенный старухой телефон. — Уходите, я вызову «Скорую». Не нужно, чтобы вас тут видели… Не до вас…

Глава 40

   После убийства Сурова Смеян и Цунами провели несколько дней на одной из явочных квартир полковника. Оба понимали, что это покушение Дан повесит на них. Стало быть, после нападения на особняк убийство приятеля генерала Вольных будет воспринято как дерзкий вызов всей секретной службе. Только этого им и не хватало. Чтобы хоть как — то отвести удар от себя, нужно было выяснить, кто подставил их на этот раз.
   Версий у Смеяна было немного. Все они крутились вокруг Ариадны Васильевны. Он не сомневался, что бывшего мужа Киры убили по приказу старухи..
   — Сколько здесь еще валандаться? У тебя даже синяк пожелтел! — возмущался Цунами.
   — А куда бежать?! В кого стрелять?! Нас по всей Москве ищут люди Дана!
   — Но и отсидка на пользу не идет, — ворчал авторитет, приговаривая очередную бутылку водки.
   Увидев по телевизору репортаж о презентации «Крон — банка», Смеян окончательно принял решение брать Петелина. То, как бывший одноклассник Артема вел себя среди воротил бизнеса и политики, убедило полковника в том, что освобождение Петелина из особняка было спланировано Даном и Суровым. Это означало, что теперь за его спиной стояла секретная служба и сам генерал Вольных.
   — Как только Петелин окажется в наших руках, начнем переговоры с ФСОСИ. Они на него поставили, поэтому никуда не денутся, сядут за стол переговоров.
   — Мне не переговоры нужны, а труп плешивого Дана! — сорвался Цунами.
   — Вот об этом и оповестишь генерала Вольных.
   — Шутишь?
   — Не имею такой привычки.
   — Тогда какого хера?
   — В борьбе за банк Дан — фигура лишняя. Ее можно разменять. Уверен, Петелин знает, кто убил Сурова, и даже назовет имя заказчика.
   — Забивай стрелку, — от полной безнадеги согласился Цунами.
   Но полковника ждал новый удар. Связавшись по телефону со своими сотрудниками, охранявшими квартиру в Сеченовском переулке, он вдруг узнал, что больше не является начальником службы безопасности банка.
   — Как?! — заорал в трубку.
   — Приказ Ариадны Васильевны. Завтра должен заступить новый начальник. Полковник Симонов.
   Такого предательства он не ожидал. Для служивого человека отставка — всегда тяжело переживаемое событие, но в данном случае полковник лишался не просто солидного места, он терял высокий социальный статус и, что не менее важно, мощную огневую поддержку отлично подобранных преданных бойцов.
   — Спекся… — прокомментировал Цунами.
   — Развязали руки, — мрачно ответил полковник. Налив себе водки, выпил и раскурил трубку. Задумчиво постучал мундштуком по крепким желтым верхним зубам. — Вот что, я сам займусь Петелиным. Незачем рисковать обоим. Перекантуйся здесь, пока не разберусь в ситуации.
   Для изнывавшего от безделья Цунами такое предложение было неприемлемо.
   — Не канает, — заявил он. — Сперва разберемся вместе, а потом — между собой.
   — Тогда вперед. Будем брать его силой.
   На явочной квартире существовал целый арсенал оружия. Взяли с собой два «АКМа», пистолет с глушителем, несколько гранат, один «УЗИ» и аккумуляторный фонарик. Сели в джип Цунами и двинулись в сторону центра.
   Когда — то Смеян сам подыскал для Артема квартиру в элитном доме в Сеченовском переулке и долго бился над разработкой надежной системы охраны. Проникнуть незамеченным на контролируемую территорию внутреннего двора было невозможно. Устраивать засаду у ворот тоже. Благодаря нескольким камерам наружного слежения просматривался весь переулок и прилегавшие к нему дворы. Но был один секретный ход, который Смеян предусмотрел для экстренной эвакуации своего подопечного в случае полного оцепления здания какими — нибудь правоохранительными структурами. О нем знали только три человека — сам Смеян, Артем и сантехник, обслуживавший старинный дом с колоннами, выходивший на Пречистенку и принадлежавший управлению гражданской обороны.
   Возле этого дома Смеян попросил остановиться. Цунами въехал на тротуар и вопросительно взглянул на полковника.
   — Все увидишь. Единственное неудобство — можем испачкаться.
   — И так по уши в дерьме.
   — Тогда пошли.
   Взяв сумку с оружием, Смеян вошел в некогда помпезный подъезд. Цунами последовал за ним. Их остановил дежурный.
   — Нам к Митрофанычу, — не представляясь, объяснил полковник.
   — К сантехнику?
   — Ну да.
   — Сейчас кликну. Ждите здесь. Митрофаныч возник на удивление быстро. Увидев Смеяна, обрадовался, засуетился, стал подмигивать.
   — Рад, рад! Давно не виделись! Вот хорошо вспомнили, а я уж думаю, куда пропали, — повернулся к дежурному, — ко мне мужики, ко мне.
   — Документы, — строго потребовал тот. Митрофаныч снова подмигнул Смеяну.
   — Дайте ему двадцаточку. Службу закончит и дернет.
   Смеян порылся в карманах, достал пятидесятирублевку, протянул дежурному.
   — Постарайтесь до восемнадцати покинуть помещение.
   — Да мы по — быстрому, — заверил сантехник и пошел вперед, показывая дорогу.
   Они долго кружили по пустым облезлым коридорам с полузатертыми надписями на закрытых дверях. Потом спустились в подвал и, миновав несколько узких проходов, поднялись по крутой лестнице. Митрофаныч открыл дверь в полутемный двор — колодец.
   — Ну, дальше — то мне идти без надобности.
   — Спасибо. Жди нас здесь, — кивнул Смеян. Они пересекли двор и оказались возле цементной пристройки около стены соседнего дома, служащей мусоросборником. Открыв скрипучую дверь, вошли внутрь и оказались среди горы мусора. Гнилой запах ударил в нос. Смеян, включив фонарик, направил луч в глубину пристройки и высветил широкий рукав мусоропровода.
   — Придется лезть.
   — Как?
   — Там внутри сделаны скобы. Пойду первым.
   Держи сумку.
   Диаметр стальной трубы вполне позволял втиснуться в нее взрослому человеку. Но пальто пришлось оставить внизу. Полковник, держа одной рукой фонарь, другой отгибал скобы, превращая их в ступеньки.
   Поднимались медленно. Вонь была нестерпимой. Спина приставала к склизким стенкам. На голову Цунами, двигавшемуся за полковником, падали куски мусора и объедков. Он громко матерился и крепко сжимал сумку с оружием.
   Наконец полковник уперся в стальную крышку мусоропровода и открыл ее. Через минуту они оказались в маленькой хозяйственной комнатке. Первым делом, стараясь не шуметь, почистили стоявшими в пенале щетками одежду, достали из сумки автоматы, разложили по карманам гранаты. Цунами засунул за пояс пистолет с глушителем. Жестами условились о взаимодействиях. Резким ударом ноги Смеян выбил дверь, и оба, выскочив в коридор, бросились в разные комнаты.
   Цунами ворвался в пустую спальню. Широкая постель была разворочена. На тумбочке горела лампа под оранжевым абажуром. Рядом в куче окурков валялась перевернутая пепельница. Отбросив в стороны шторы и убедившись, что за ними никого нет, он, мягко ступая, вернулся в коридор, который вывел его в большой зал. Посреди него стоял Смеян, растерянно держа автомат дулом вниз.
   Цунами насторожился.
   — Что там?
   — Нас опередили… — полковник с досады бросил автомат на ковер, отошел к дивану и тяжело опустился на него.
   Поперек широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, лежал окровавленный труп Петелина. Цунами подошел ближе… Лужа подсыхавшей крови медленно стекала по ступеням. Внизу валялся широкий охотничий нож.
   — Кто его?
   — Загадка… Мы ходим по кругу, — задумчиво произнес Смеян. Чутье подсказывало ему, что их заманили в ловушку. — Проверь на всякий случай второй этаж.
   — Сам проверяй!
   — Проверь!
   Цунами, вскинув автомат, стал осторожно подниматься по лестнице. Переступил через торчавшие их — под полосатого халата ноги Петелина. Прошел по балюстраде. Двери выходивших на нее комнат были открыты. Нигде не было ни души. Проверил ванные комнаты, туалеты. Заглянул за стойку бара. Пооткрывал шкафы. Вернувшись на балюстраду, сообщил вполголоса:
   — Чисто!
   — Что будем делать? — путаясь в догадках, спросил Смеян, хотя мнение авторитета его не интересовало.
   — Уходить надо.
   — Уходить значит брать этот труп на себя.
   — Что значит брать? Не было нас здесь!
   — Его убил кто — то из своих. Чужого охрана бы не пропустила.
   — Слушай, тебя отстранили от службы, и не хрен колотиться!
   — Не суетись, дай подумать… — полковник вышел в холл, открыл дверцу шкафчика, проверил, работают ли видеокамеры. Они были отключены. Это подтверждало его предположение. Никто, кроме Артема, Киры и самого Смеяна, не знал шифра на их отключение. «Неужели Кира?» — пронеслось в голове. Судя по характеру убийства, оно вполне могло быть совершено женщиной в припадке бешенства или неконтролируемой агрессии. Профессионалы в таком деле не стали бы пользоваться ножом.
   — Рвем отсюда! — настаивал Цунами, повесив автомат на плечо.
   — Дай подумать… — повторил полковник. К его удивлению, внутренние замки были закрыты. Этот факт резко менял ситуацию. Либо убийца все еще находился в квартире, либо воспользовался тайным ходом через мусоропровод, что было, по мнению полковника, совершенно исключено.
   В этот момент снаружи кто — то нанес несколько мощных ударов по бронированной входной двери. Усиленный мегафоном голос прорвал тишину:
   — Полковник Смеян! Предлагаю немедленно открыть дверь и сдаться властям!
   Смеян опешил. Отскочил от двери, развернулся к Цунами.
   — Ловушка… — прошептал Смеян.
   Серебристая борода авторитета приобрела пепельный оттенок. Глаза полыхнули жестоким свинцовым мерцающим огнем.
   — Подставил… сука? — отозвался леденящим шепотом он. — Меня по мокрому пустил…
   — Полковник Смеян! В вашем распоряжении три минуты! — громовым раскатом повторил голос за дверью.
   — Уходим! — Смеян метнулся к валявшемуся на полу автомату. Но не успел его подхватить.
   Коротким движением Цунами выхватил из — за пояса пистолет с глушителем и выстрелил.
   Смеян медленно опустился на колено. Уперся рукой в пол и, словно не понимая, что произошло, удивленно взглянул на него. Второй выстрел угодил полковнику прямо в перечерченный глубокой морщиной лоб. Рука согнулась, и лишенное опоры тело грузно повалилось на ковер.
   — Три минуты прошло! — сообщил все тот же голос из — за входной двери.
   Медлить было нельзя. Цунами поднял уже ненужный полковнику автомат и устремился в коридор, ведущий к хозяйственной комнатке, в которой находился мусоропровод. Рванул на себя стальную крышку, но она не поддалась. Схватился за ручку обеими руками и с удвоенной силой потянул вверх. Никакого результата… Крышку заклинило. Или кто — то закрыл ее изнутри. Путь к спасению был отрезан. Но Цунами сдаваться не собирался. Отойдя от крышки, с ожесточением принялся расстреливать ее из автомата. Пули рикошетили во все стороны. Одна из них впилась авторитету в плечо.
   За спиной услышал звук разбивающихся стекло — пакетов. Это омоновцы начали штурм квартиры. Сдаваться им Цунами не собирался. Достал из кармана пиджака гранату, выдернул чеку, вышел в коридор и бросил ее на крышку мусоропровода. Взрывной волной его отшвырнуло в спальню, мирно освещавшуюся лампой под оранжевым абажуром. Цунами с трудом поднялся и, дав автоматную очередь в сторону появившегося на подоконнике омоновца, устремился к развороченному взрывом мусоропроводу. Но раструб оказался засыпан кирпичами обвалившейся стены. Закашлявшись от клубившейся пыли, развернулся и, нажав на гашетку, начал двигаться наугад. Квартира уже была заполнена едким дымом, резавшим глаза и перехватывавшим дыхание. Ничего не видя перед собой, Цунами, охваченный бешенством, продолжал стрелять, пока сзади его не пропорола автоматная очередь.
   — Суки… — выдохнул он и, сделав по инерции несколько шагов вперед, упал замертво.

* * *

   После успешного окончания штурма из некогда помпезного подъезда старинного дома с колоннами на Пречистенке вышел невысокий плешивый мужчина с каменным лицом и толстой сигарой в сомкнутых губах. Он покрутился на высоких каблуках в поисках машины. Махнул поджидавшему его шоферу «Мерседеса». Залез в салон и устало бросил:
   — На Каширку.

Глава 41

   В кабинет заместителя руководителя Федеральной службы охраны секретной информации подчиненные вызывались редко. Валентин Георгиевич Вольных предпочитал общаться с ними на языке рапортов, докладных записок, распоряжений и постановлений. А уж если кто — то представал перед ним, то исключительно для разноса с последующим преследованием вплоть до бесславного увольнения из рядов секретной службы. Поэтому весь коллектив
   ФСОСИ трепетал перед маленьким человечком с петушиной походкой и визгливым надменным голосом. Жаловаться на него было некому. Вольных считался абсолютно непотопляемым. Его непосредственная причастность ко многим государственным тайнам, участие в самых секретных совещаниях, становившихся судьбоносными для всей страны, делали Валентина Георгиевича почти демонической личностью. Он, как и многие представители их профессии, не любил публичных выступлений. Но зато считался мастером закулисных интриг. Ни одна громкая отставка или неожиданное назначение не обходились без его участия. Вся жизнь Вольных проходила в кабинете и сводилась к плетению бесконечной паутины, которой он мечтал опутать все сферы жизни. Как какой — нибудь сумасшедший компьютерщик или ученый — маньяк, Валентин Георгиевич был совершенно безразличен ко всяким жизненным благам, к комфорту, к семейным радостям. Власть над людьми, контроль над политическими и экономическими процессами были для него единственным и самым сильнодействующим наркотиком, полностью подчинившим его волю.

* * *

   Ни один человек, сотрудничавший с генералом Вольных, никогда не был уверен, что в один прекрасный день сам не станет объектом его преследований. И только Дан, считавшийся его доверенным лицом, любимчиком, исполнителем самых секретных поручений, мог заходить в кабинет к шефу запросто, с дымящейся сигарой во рту.
   — Все о'кей! — закрыв за собой дверь, сообщил он с порога.
   Вольных оторвался от разложенных на столе схем, строго взглянул на пришедшего и пальцем указал на кресло.
   Дан, усевшись, закинул ногу на ногу и положил в пепельницу сигару.
   — Получилось, как в кино. План с Митрофаны — чем сработал. Они сами полезли в мусоропровод. Мне осталось лишь запереть их в этой мышеловке. Час назад закончился штурм. Результат ошеломляющий. Три трупа. Судя по всему, Цунами застрелил полковника Смеяна, а самого бандита ликвидировали омоновцы. Сейчас там началось расследование. Симонов принимает в нем активное участие. Он согласен с нашей версией.
   — Не сомневаюсь, — холодно ответил Вольных и снова взялся за изучение схем.
   Эта привычка выжидательно молчать выводила из себя самых стойких. Генерал мог часами заниматься бумагами, делая вид, что терпеливо ждет продолжения уже закончившегося рапорта или донесения. Дана тоже утомляла эта игра. Поэтому он изобрел свой прием — начинал в разных вариациях повторять уже сказанное.
   — Таким образом, — продолжил он, — мы практически свели к минимуму утечку информации об особняке. Остался настоящий Петелин… ну, возможно, Кира Давыдова, с которой он мог поделиться воспоминаниями. Думаю, их легче убрать вместе. Тут и никакой выдумки не нужно. Простая автомобильная катастрофа. Мадам Давыдова любит управлять транспортным средством в нетрезвом состоянии…
   — А остальных? — не глядя на него, спросил Вольных.
   — Больше некого… Одна Ядвига, так вы сами не даете добро! Уж я бы ей вставил! До сих пор мороз по коже идет, как вспомню тот вечер. Нет, чтобы я — человек с железными нервами, здоровой психикой поддался массовому гипнозу? Увидел перед собой самую натуральную в белом саване смерть? Да западло такое! Это же самая опасная баба на свете! Никакие запоры, никакая охрана не поможет. Мы потом просматривали видеозапись ее прихода, так больше всего сгорали от стыда, глядя на наши идиотские дебильные физиономии. Она же могла приказать нам стре — лять друг в друга, и мы бы с радостью переколошматили себя. Нет, нельзя такой бабе жить на свете. Ее даже в камеру не засадишь. Выйдет… У меня два дня после ее прихода голова разламывалась. Думал, в психушку попаду…
   — Кроме Ядвиги, о твоем «рае для богатых» наверняка уже знают все подруги Киры Давыдовой. Не сегодня — завтра журналисты начнут осаждать особняк. А там недалеко и до разгневанных родственников убиенных. Представляешь, что начнется?
   — Всех… всех пушу в расход! — заскрипел зубами Дан.
   — Поздно, дружище… поздно, — в тон партнеру ответил Валентин Георгиевич, употребив его любимое обращение. — Хватит. Мы с Петелиным перемудрили. Не учли фактор любовных отношений. Двойник — то оказался не по этой части.
   — А как же будет?
   — Никак! — наконец взорвался Вольных. Выскочив из — за стола, он принялся почти вприпрыжку, петушиным шагом вышагивать по кабинету вдоль длинного стола совещаний. — Завалил фирму и еще смеешь пасть раскрывать?!
   — Я чего?! — в ответ вспылил Дан. — Меня не учили защищаться от колдунов! И никакой вины за мной нет! Поручите, так всю эту нечисть выведем как тараканов!
   Вольных, наконец, успокоился. Подойдя к Дану, похлопал его по плечу.
   — Ладно. Простил бы, да не за что. А хвалить так уж точно не буду. Придется прятать концы в воду.
   — Ликвидировать? — охнул Дан и встал, сразу возвысившись над Вольных.
   — Сидеть! — вспылил тот. — Тебе дай волю, всю Москву завалишь трупами! Эвакуировать будем. В срочном порядке. Пока ты Петелиных как кур потрошишь, я тут за вас за всех проблемы решаю.
   — Куда ж нам из особняка?
   — Куда? На Кипр! Назавтра чартерный рейс заказан. Сейчас поедешь в туристическое агентство «Чарт — тревел» получишь загранпаспорта, потом в нашей лаборатории переклеешь все фотографии. И чтобы завтра духа вашего тут не было. Организуешь автобусы, зеленый коридор в аэропорту и головой ответишь, если кто — нибудь из клиентов сбежит или потеряется.
   — А что с ними делать на Кипре? — с трудом переваривая услышанную информацию, беспомощно спросил Дан.
   — В аэропорту Ларнаки вас встретят наши сотрудники. Старшему передашь вот этот дипломат, — Вольных подскочил к столу и из ящика вытащил плоский кейс. — В нем все документы и новые инструкции для тебя. Ознакомишься с ними в полете. На замках стоят часовые коды. Откроешь за пятьдесят пять минут до посадки. Ровно в пять минут третьего по московскому времени. И учти, нарушишь инструкции, тебя на Кипре уберут прежде, чем успеешь связаться со мной. Таков приказ. Отменить его меня ничто не заставит. Понял?
   — Так точно!
   До Дана, наконец — то, дошло — игра продолжалась! Сказать по правде, после освобождения Ядвигой Петелина он решил, что всему мероприятию конец. Это означало и его собственный конец. Решив ликвидировать «рай для богатых», Вольных вряд ли оставил бы в живых кого — нибудь, кто хоть мало — мальски был причастен к деятельности фирмы.
   — Целиком поддерживаю мудрое решение! — без лести оценил он. А в мыслях уже представил уютный залив с диким пляжем где — нибудь в безлюдном месте рядом с турецкой территорией. Белый просторный особняк, бассейн, ароматные южные ночи и гамак. Каменное лицо исказилось в улыбке.
   — Бери кейс и двигай в «Чарт — тревел».
   — Лично мне холодная Москва давно опротивела, — признался Дан, весьма довольный тем, как лов — ко генерал разрешил, казалось бы, пиковую ситуацию.
   Выходя из кабинета, он столкнулся с секретаршей, спешившей доложить шефу, что человек, которого он приказал немедленно доставить к нему, уже в приемной.
   — Зови, — энергично кивнул Вольных и снова погрузился в изучение схем.

* * *

   Буквально сразу в раскрытые двери вошел встревоженный Олег Данилович. Уставился на сидевшего за столом маленького человечка в сером поношенном костюме с широкими лацканами. Поразился тому, что тот не бросился к нему с почтительным приветствием. Негромко кашлянул и спросил с плохо скрываемым раздражением:
   — Чем обязан?
   — Обязан, обязан, — продолжая заниматься бумагами, подтвердил Вольных. — Проходи, садись.
   — У меня мало времени, так что постарайтесь покороче изложить суть вопроса, ' — не шелохнувшись, потребовал Суховей.
   — Времени свободного у тебя теперь до хрена. Будешь ждать, сколько скажу! — не поднимая глаз, спокойно объяснил Вольных.
   — Генерал, что вы себе позволяете?!
   — Пока ничего. Поэтому садись.
   Сам факт вызова в спецслужбу, не имевшую к его деятельности непосредственного отношения, озадачил Суховея. Будучи вышколенным чиновником, он не стал отказываться от встречи, но никак не предполагал нарваться на такой хамский прием. Рассчитывал, что с ним хотят встретиться, чтобы взять какую — нибудь расписку о неразглашении государственных тайн, к которым он был причастен по роду деятельности. Ничего, кроме формальностей, не ожидал. И вдруг такое унижение.
   — Либо потрудитесь объяснить, что вам угодно, либо у вас возникнут серьезные неприятности.
   — Да не морочь голову, садись! — Вольных отложил схемы и впервые снисходительно взглянул на бывшего вице — премьера.
   — На каком основании вы мне тыкаете? — не сдавался Суховей.
   — Спеси в тебе, Олег Данилович, до хрена. Но мы это дерьмо вышибаем быстро. Не напрашивайся. Садись, пока предлагаю. Я ведь не со всеми такой любезный. Нрав у меня крутой, характер говенный… Садись.
   Такой наглости Суховей никак не ожидал. Его собственное высокомерное отношение к окружающим по сравнению с этой беспардонностью было верхом интеллигентности.
   — В таком случае вызовите моего адвоката!
   — Ну, что ж ты меня мучаешь? Тебя куда привезли? В опорный пункт, что ли? Садись и слушай.
   Суховей вдруг почувствовал, что совершенно беззащитен перед этим плюгавым генералом, которого совсем недавно мог отправить в отставку одним щелчком. Его охватила легкая паника. Поддавшись ей, прошел к столу и сел на стул у его дальнего конца.
   — Отлично! — удовлетворенно отметил Вольных и тут же выскочил из — за стола и принялся кружить по кабинету петушиным шагом. — Я ведь к тебе с добром. Суховей — крути, не крути, а фигура. Только делаешь ты все через жопу!
   — Я протестую! — вспылил Олег Данилович.
   — Подожди. Дай договорить. В чем — то я тебя понимаю. Отставка нависла, крыша поехала, засуетился. Понимаю. Решил обеспечить себе теплое место. Но нельзя же было так сразу брать и заваливать Артема Давыдова…