Ростовский Андрей. По законам волчьей стаи

   — Тут Боря Мустафа подъехал, кричит, что очень срочно. Рвется к тебе. Фраера какого-то приволок.
   — Ладно, впусти, — и, повернувшись к блондинке, прохрипел: — Сквозани в другую комнату. Как освобожусь — позову.
   Та, не сказав ни слова, закуталась в простыню и выскользнула в дверь. Сразу после ее ухода в комнату ворвался Мустафа — черноволосый крепыш с раскосыми глазами, получивший свое прозвище за восточную внешность. Он протолкнул вперед дрожащего человека.
   — Кранты, Череп! Беда! Большие проблемы у нас, — затараторил Мустафа.
   — Подожди. Не трещи так быстро. Говори толком. Это что еще с тобой за Дед Мороз?
   — Это банщик из сауны на Каширке. Стрельба там была. Восьмерых наших замочили. Рыжего и его пацанов.
   — Кто? — взревел Череп.
   — Хрен его знает! Ворвались неизвестные и всех завалили. Одного банщика в живых оставили и вот что ему в руки всучили, — с этими словами он поставил на стол полиэтиленовую сумку.
   — И что там? Вытряхни! — приказал Череп. Мустафа потянул за концы пакета, и оттуда на стол выкатилась голова с открытыми, выпученными глазами. Она была покрыта запекшейся кровью, а в плотно сжатые зубы была вставлена игральная карта. Крестовый туз.
   Голову Череп сразу узнал. Это была голова Гены Рыжего. На его лице застыл панический ужас. Череп оторопело уставился на мертвую голову. Потом молча вырвал из ее зубов крестового туза и тупо уставился на него. Что это означает? Привет от крестовой масти или то, что на нем поставили крест?
   — Что там произошло? — через некоторое время обратился он к банщику.
   — Там… Это… Они…— еле выдавил из себя мертвенно-бледный человек, потом напрягся и сбивчиво продолжил: — У них были стволы с глушителями… Они всех перестреляли… Все очень быстро произошло. Очень быстро. Я ничего не успел понять. Все были уже мертвы… Крови… Столько крови… — Голос его опять сорвался.
   — Лица разглядел?
   — Они в масках были.
   — Что дальше?
   — Дальше. Один из них подошел ко мне, всучил мне в руки сумку с этим… — Он дрожащим пальцем указал на отрезанную голову и запнулся.
   — Дальше! — приказал Антон Череп.
   — Он сказал: «Передай привет Черепу, скажи, что это премия за выполненную работу». И еще сказал, что времени у Черепа мало осталось и чтобы он попытался успеть замолить свои гнусные грехи.
   Возникла долгая напряженная пауза. Мертвые, тусклые глаза Гены Рыжего бездумно смотрели на окружающих. В них отражались удивление и панический страх.
   — Да, — задумался Череп. — Что скажешь на это, Мустафа?
   — Что я скажу? — растерянно опустил глаза вниз Боря. — По-моему, Череп, нам объявили войну. И я думаю, в натуре, это очень серьезно. Очень серьезно. Только кто это может быть?
   — Кто! Кто! А как ты сам думаешь? — с мрачным видом проговорил Череп и кинул на стол перед Мустафой карту крестового туза.

ОТМОРОЗКИ

   За год до происходящих событий.
   В Москве, как стихийное бедствие, как смертельная эпидемия появилась многочисленная Новокурданская группировка.
   Ее непререкаемым лидером являлся Антон Шабалов, носивший мрачную кличку Череп. Когда-то он работал оперуполномоченным в новокурданском Управлении внутренних дел. Но за чрезмерную жестокость и садистские наклонности при исполнении служебных обязанностей был с треском уволен из органов.
   После увольнения, не долго раздумывая, а точнее, не раздумывая вовсе, он сделал решительный шаг в сторону глухого криминала.
   Будучи человеком амбициозным и считая себя на голову выше всех остальных людей, бывший старлей начал целенаправленно проламывать себе дорогу по выбранному пути. Являясь натурой хладнокровной и маниакально кровожадной, он шел напролом, буквально по трупам, в прямом и переносном смысле.
   Шабалов многие годы посвятил спорту и в напряженном труде получил звание мастера спорта по вольной борьбе. Свою бригаду он начал сколачивать исключительно из молодых спортсменов, ранее не судимых, а также из бывших сотрудников правоохранительных органов. В его банде царила жесткая дисциплина, основанная на страхе. Человек, попавший в банду Черепа, мог покинуть ее только в виде трупа. Альтернативы не было. В бригаде безраздельно господствовал культ личности главаря. Любое мало-мальское ослушание подавлялось безжалостно, с молниеносной быстротой. Череп не доверял никому, даже своему близкому окружению.
   Тщательно продуманными интригами Антон Шабалов технично замыкал управление всей преступной группы на себе.
   В середине девяностых Череп перебросил все свое бандформирование из Новокурданска в столицу. В Новокурданске за ним тянулся длинный шлейф многочисленных убийств, да и провинциальные масштабы стали для него чересчур маловаты.
   Его честолюбивые планы рисовали глобальные перспективы. Он мечтал ни много ни мало — подчинить себе весь криминальный мир Москвы. Обосновавшись в столице, Череп заявил о себе серией громких дел. Он был далек от всякого рода «понятий» и уповал на безрассудную силу и жестокость.
   К примеру, прибирая к рукам один крупный автосервис, он не пытался «забить стрелку» его «крыше», как это было заведено. Он попросту узнал, где постоянно собираются члены той группировки, которой уже платил дань вышеуказанный автосервис. Подгадав, когда в кафе соберется основной костяк мешающей ему братвы, он ворвался туда с дюжиной своих головорезов. Они напали на ничего не подозревавших конкурентов, держа в руках заточенные, как бритвы, небольшие охотничьи топоры. Устроив кровавую бойню, они жестоко искалечили всех присутствующих там пацанов. Некоторых порубали насмерть. Другим отрубили конечности. Главарю же обрубили обе ноги.
   Неординарное оружие выбрано было не случайно. Обыкновенной перестрелкой никого не удивишь. Эта же расправа имела привкус особого, зверского цинизма и должна была посеять смятение в рядах столичной мафии.
   Проведя несколько аналогичных устрашающих актов, обладающий гибким умом Шабалов стал осознавать, что рано или поздно против его беспредела восстанут большие, объединенные силы оппонентов. И вряд ли даже его вымуштрованная гвардия будет способна им противостоять.
   Он искал выход. Искал большого и сильного союзника и нашел его в лице компетентных органов…
   В это время руководители силовых структур, озабоченные заметным ростом криминала, решили провести секретную операцию под кодовым названием «Белая стрела» с целью устранить наиболее активных криминальных авторитетов страны. Для осуществления этой задачи были разработаны два варианта. Первый предполагал организовать специальное карательное подразделение из профессиональных сотрудников МВД и ФСБ России. Это должен был быть строго засекреченный отряд. Ибо его задачи шли вразрез с законом и конституцией государства, основываясь на практике — «цель оправдывает средства». По мнению руководства правоохранительных органов и спецслужб, необходимо было срочно обезглавить быстро набиравшую мощь так называемую «русскую мафию».
   Существовал и второй вариант. Планировалось столкнуть лбами многие группировки, используя для этого этнические, национальные и территориальные противоречия, внеся смуту и раздор между лидерами различных бандформирований.
   Когда на горизонте возникла отмороженная Новокурданская группировка, был выбран второй вариант.
   В то время пока Антон Череп напряженно размышлял о том, чем усилить свои нынешние позиции в Москве, на него сами вышли агенты спецслужб. Ему был вручен перечень неугодных лиц из числа криминальных авторитетов, подлежащих ликвидации, и предоставлен список карательных мероприятий, которые тот должен осуществить.
   В обмен на эти карательные акции ему обещали прикрытие и поддержку со стороны правоохранительных органов. Его снабдили современнейшей спецтехникой и оружием. Группировку Шабалова оснастили аппаратурой для скрытого наблюдения, для прослушивания телефонных разговоров, для звукозаписи и видеосъемки.
   Заручившись столь мощной поддержкой, Череп почувствовал себя на вершине криминального Олимпа. Ему было глубоко наплевать на всех воров и авторитетов, в общем, как и на весь криминальный мир России. Он стал методично уничтожать лидеров криминальных группировок и одновременно прибирать к рукам их сферы дохода.
   Помимо всего прочего, изощренная фантазия Антона Шабалова рождала в его голове все более и более жуткие изобретения и проекты. На одном из них, наиболее циничном и мерзком, остановимся подробнее…
   Как-то за четыре месяца до происходящих событий Феликс зашел в бар «Распутин», который находится на Садовом кольце, неподалеку от станции «Парк культуры».
   Присев за длинную стойку, он обратил внимание на сидящего рядом человека. Тот был одет в видавший виды бордовый пиджак и потрепанные, испачканные мелом брюки. Он был нетрезв и, по-видимому, в этом состоянии стабильно находился продолжительное время. В настоящий момент он потягивал пиво и бессмысленным взглядом рассматривал стоящие на витринной полке спиртные напитки.
   Незнакомец привлек внимание Феликса то ли своим неопрятным видом, то ли еще чем-то, но Чикаго показалось, что он его откуда-то знает. Присмотревшись повнимательней, он понял, что не ошибся. Это был его однокурсник по университету Вячеслав Кирсанов. Когда-то он подавал большие надежды как психолог и окончил университет с красным дипломом. После получения диплома Кирсанов поступил в аспирантуру и, как слышал Феликс, с успехом ее закончил, защитив диссертацию.
   — Славик?! Кирсанов?! Это ты?! — Феликс тронул за локоть соседа.
   Тот оторвался от пива, обернулся и маловыразительно посмотрел на Феликса.
   — Мы что, знакомы? — тихим пьяным голосом поинтересовался он.
   — Ты что, старик, однокурсника не узнаешь?
   Кирсанов внимательнее присмотрелся, и его губы расплылись в доброжелательной улыбке:
   — Феликс, неужто ты?
   — Ну наконец-то признал. Сколько лет, сколько зим? Поди, уже лет восемь не виделись?
   — Да не меньше. Как ты? Какими судьбами здесь, в Москве?
   — Да я уже поменял среду обитания. А ты давно в столице?
   — Пятый год… — тяжело вздохнул Вячеслав. Выпив по рюмке водки за встречу, Феликс пригласил однокурсника в Сандуновские бани.
   Приехав в Сандуны, земляки расположились в отдельной кабине. Одежду Кирсанова Феликс тактично предложил отдать в химчистку при бане. Вячеслав не возражал. Заказ обещали выполнить через полтора часа.
   — Удобная услуга, — подмигнул товарищу Чикаго. — Мы попаримся, а заодно и шмотки приведут в порядок. Так что хватай веники и пошли в парилку.
   Вволю напарившись и охладившись в бассейне, молодые люди вновь расположились в кабинке, куда услужливый официант принёс холодное пиво и большое блюдо с креветками. Здесь разомлевший Кирсанов поведал Феликсу свою душераздирающую историю. Он рассказал о том, о чем не рассказал бы никому другому. Но у Феликса был особый дар — он мог расположить собеседника так, что тот открывал ему самые сокровенные тайны. К тому же, по-видимому, Вячеславу невмоготу было держать все в себе. Это жгло его изнутри и распирало. Ему необходимо было поделиться с кем-то. Таким человеком для него стал Феликс. Он поведал ему следующее…
   После окончания аспирантуры молодой кандидат наук получил должность в одном научно-исследовательском институте Москвы, где и проработал около двух лет, исследуя глубины человеческой психики в рамках заданной институтским руководством программы. Зарплата была небольшой, но, в принципе, ему хватало. Главными для него были исследования.
   Через некоторое время он женился на лаборантке из своего института. Только обзаведясь семьей, он почувствовал явную нехватку денежных средств.
   Тут и поступило предложение поработать в качестве психоаналитика в одной частной фирме. Предложение было чертовски привлекательным. За работу с небольшой группой людей ему была обещана ежемесячная зарплата в размере двух с половиной тысяч долларов. Тогда его, конечно, не смутил тот пункт договора, в котором он брал на себя строгие обязательства о неразглашении того, чем будет заниматься.
   Нанимающей его фирмой был арендован небольшой пансионат в Пушкинском районе. По условиям контракта Кирсанов должен был вместе с другими сотрудниками жить в этом пансионате и по заданной программе работать с группой из шести-семи человек. В его задачу входило помочь реабилитации доверенных ему людей.
   Прибыв на место новой работы и приступив к своим обязанностям, сразу почувствовал, что дело нечисто.
   Во-первых, пансионат, а точнее, небольшое двухэтажное здание, тщательно охранялось дюжиной бритоголовых молодчиков мрачного вида. Конспирация была настолько серьезной, что арендованный пансионат напоминал секретный объект.
   Во-вторых, когда Кирсанов узнал контингент, с которым ему придется работать, его удивлению не было границ. Группа Вячеслава состояла из самых обыкновенных бомжей, собранных из различных притонов Москвы. Это были мужчины, как правило, средних лет, в основном от сорока до пятидесяти. Его задачей, как психолога, было вернуть этих людей к нормальному образу жизни, а точнее, научить их правильно вести себя в обществе деловых людей.
   Вместе с Кирсановым над группой работали медики, визажисты и стилисты. Перед ними стояла общая задача — хотя бы визуально за считанные месяцы превращать бомжей в респектабельных господ. Для чего и с какой целью все это делалось, Кирсанов тогда не знал.
   Вячеслав вместе с другими специалистами усердно принялся за работу. Как ни посмотри, его нынешний оклад превышал предыдущий чуть ли не в двадцать раз. Так что на многое приходилось закрывать глаза. Работал он совместно с врачом психотерапевтом и гипнологом.
   Постепенно его подопечные принимали человеческий облик. Их учили относительно правильно говорить и держать себя в обществе. В процессе обучения тех, кто наиболее успешно осваивал требуемую программу, увозили, а на их место привозили новых бомжей. Вновь прибывшим обещали ночлег, питание и денежное вознаграждение. По сравнению с их голодной жизнью это казалось подарком судьбы, и они старались, забыв про спиртное и дурные привычки.
   Они не знали, какую судьбу приготовили для них благодетели. Не знал и Вячеслав.
   Узнал он об этом позже, через полгода. Узнал случайно и содрогнулся.
   Дело обстояло так. Люди Антона Черепа, а это были именно они, специально собирали так называемые отбросы общества, людей без определенного места жительства, без работы и реальных средств существования именно потому, что они никому не были нужны. Если они исчезнут, искать их никто не станет.
   После подготовки из грязных, пьяных и вонючих бездомных получались вполне приличные люди. Далее за работу брались парикмахеры, визажисты и стилисты. Их подстригали, прихорашивали и одевали в дорогостоящие костюмы. Представить, что вновь появившийся респектабельный господин несколько дней назад был затрапезным бомжем, практически невозможно.
   Затем новоявленного «бизнесмена» выводили в свет. Его усаживали в кабинете какой-либо фиктивно организованной фирмы или банка и всем представляли как одного из руководителей той или иной коммерческой структуры. Этого нового, можно сказать, даже слишком нового «нового русского» водили на разные презентации и прочие мероприятия, на которых бывали многие другие воротилы российского бизнеса. Появлялся он всегда в сопровождении определенных лиц, дабы не было возможности сказать что-нибудь лишнее. По мере того как он достаточно примелькается в нужных кругах, приближался момент жуткой развязки всего проделанного.
   Когда Антону Шабалову требовалось «прикрутить» или «приструнить» какого-либо крупного бизнесмена или банкира, заставить его выполнить те кабальные условия, в которые его загоняли, а он случайно оказывался строптивым. Череп осуществлял следующую операцию. Неугодного вывозили в лес. Туда же привозили ничего не подозревающего переделанного бомжа. Строптивому предпринимателю указывали на замаскированного бедолагу и объясняли, что тот провинился по тому же поводу, что и строптивец. Затем на глазах у обескураженного предпринимателя, буквально в метре от него, бомжу отрубали голову самодельной гильотиной. Иногда несчастного закапывали по шею в землю и осуществляли ту же самую процедуру с помощью косы. Только в конкретном случае вместо травы скашивалась голова жертвы.
   Иногда, когда времени было в обрез или попросту не хотелось фантазировать, применяли топор.
   Зрелище производило неизгладимое впечатление на дрожащих в ужасе предпринимателей. Они соглашались со всеми условиями, предложенными людьми Шабалова. Какими бы беспрецедентными они ни были.
   Узнав эту страшную правду, Кирсанов пытался бежать. Но его нашли, жестоко избили и вернули обратно, пригрозив, что следующий побег будет для него последним. Тем не менее ему вновь удалось бежать. Несколько месяцев он скрывался в одной глухой деревеньке и беспробудно пил, но неделю назад ему надоело прятаться и жить в постоянном страхе. Будь, что будет. Он выбрался в Москву из своего укромного места. Если бы люди Черепа нашли его, то судьба его была бы предрешена, но, видно, он в рубашке родился и раньше людей Черепа ему повстречался Феликс.
   Чикаго помог Кирсанову сделать документы на другое имя и отправил однокурсника в Болгарию, где проживали его хорошие друзья. Феликс лишний раз отметил для себя, какой тварью, каким монстром является Антон Шабалов.

БЕСПРЕДЕЛЬНАЯ БОЙНЯ

   Как-то раз внимание Черепа привлекла крупная банковская компания, которая находилась под «крышей» серьезной Бауманской группировки. Стрелка была забита в одном из пустынных карьеров Домодедовского района. Несмотря на прямой враждебный намек, бауманцы не испугались предстоящей разборки. Собрав все свои силы и подтянув к разбору несколько дружественных группировок, они кавалькадой из двух десятков машин выдвинулись к условному месту.
   В этом крестовом походе принимал участие двоюродный брат Феликса Шура Сибирцев по кличке Академик. Для участия в этой акции были также приглашены «воры в законе», в числе которых были Равиль Казанский, Гурам Каландадзе и Тенгиз Мамиашвили. Зная кровавые наклонности пригласивших, Бауманские и их друзья основательно упаковались оружием, но несмотря на это, они все же рассчитывали, что, увидев их силу, Новокурданские молодчики согласятся на бескровный диалог. Их надежды не оправдались…
   Многочисленная кавалькада въехала на пустынную дорогу, по одну сторону от которой находился смешанный лес, а по другую — невысокая холмистая возвышенность.
   Смутное чувство тревоги холодной змеей заползло в сердце Шуры Сибирцева. Он протер запотевшие очки, за которые, кстати, получил погоняло Академик, и обратился к Гураму Каландадзе:
   — Гурам, не нравится мне все это. Что-то здесь не то. Предчувствие у меня нехорошее, — тихо проговорил он, поглаживая ствол своего надежного «вальтера».
   — Ничего, братан, — ответил тот. — Они, конечно, глухие отморозки, но выйти против такой силы, да еще поднять руку на воров…
   — Да, это был бы неслыханный беспредел, — поддержал его Тенгиз Мамиашвили. — Они бы подписали себе этим смертный приговор.
   — По-моему, они и так его себе подписали, — мрачно заключил Академик и передернул затвор пистолета.
   Внимание кортежа привлекли три одиноко стоящие впереди «девятки». Это было чрезвычайно странно. Почему Новокурданские приехали на разборку в столь ничтожном количестве?
   — Точно говорю, здесь что-то не так, — снова процедил сквозь зубы Шура Академик.
   На этот раз воры ему ничего не ответили.
   Когда до стоящих на дороге «Жигулей» осталось полсотни метров, произошло то, чего не ожидал даже осторожный брат Феликса. Неожиданно грянул гром. Это были выстрелы, произведенные одновременно из нескольких гранатометов, расположенных вдоль дороги, в лесу и на холмах. Сразу несколько автомобилей были взорваны и охвачены пламенем. Колонна автоматически остановилась. Из машин стали выскакивать Бауманские и члены близких им бригад. Они падали на землю, отстреливаясь, а кто-то и рухнул замертво от шквала перекрестного автоматного огня.
   Засада Новокурданскими была подготовлена основательно. Надев камуфляжную форму и тщательно подготовив укрытие, они расположились в лесу и на холмах вдоль дороги. Участвовало в операции не более тридцати человек. Но благодаря удачно выбранным позициям и фактору внезапности, а также огню из гранатометов «муха», они заранее обеспечили себе победу, хоть количество противников было втрое больше их. Ведя перекрестный огонь из укрытий, они косили не ожидавших такого лютого беспредела гостей. Оставшиеся в живых Бауманцы мужественно отстреливались, но у людей Черепа они были как на ладони и судьба боя была предрешена.
   Только шесть машин из колонны с невероятным трудом, все изрешеченные пулями, сумели развернуться и выскочить из засады. При этом в бензобак одной из них попала автоматная очередь, и машина взорвалась. В пламени погибли все, кто в ней находился. Некоторые из Бауманцев попытались укрыться в лесу, но большинство из них было прошито пулями при попытке добежать до ближайших деревьев.
   Перестрелка продолжалась еще минут десять. Мало кому удалось избежать смерти. У искореженных машин лежали тела убитых и смертельно раненных. В этой беспрецедентной бойне погиб и раненный в висок Шура Академик. Вместе с ним полегли и несколько «воров в законе».
   Трудно себе представить, что такое сражение могло произойти не в зоне боевых действий, а в мирное время в Московской области. Но простые граждане не узнают об этом кровопролитии. Средства массовой информации не осветили происшедшее событие. Так нужно властям.

ОПАСНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

   После кровавой разборки в районе Домодедово лидер Новокурданской группировки чувствовал себя безнаказанно. Оставляя за собой кровавый след, он шел семимильными шагами по списку, полученному от специальных агентов.
   То тут, то там срабатывали взрывные устройства, подрывая автомобили и унося жизни авторитетов криминального мира. По всей Москве раздавались выстрелы снайперских винтовок. Тщательно вышколенные киллеры Новокурданской группировки вели планомерный отстрел неугодных правоохранительным органам лиц. Редели ряды воровского братства. Гибли лидеры столичных группировок.
   Но самое любопытное, убивали, как правило, тех, кто более других поддерживал порядок в преступном сообществе. Кто имел какую-никакую мораль и следовал хоть и воровским, но все же законам. Им на смену приходили преступники иной категории. Преступники, лишенные той субстанции, которая называется совестью. У них были атрофированы все человеческие нормы морали, а такие понятия, как слово, долг и справедливость, для них не имели ни малейшего значения.
   Руководство спецслужб начинало понимать, какую ошибку оно допустило. Выпущенный из клетки зверь оказался хуже предыдущего. Необходимо было загнать его обратно. Тем более что поставленная цель в большей мере была достигнута.
   Использовав Черепа для намеченной цели, руководство органов пришло к решению о его ликвидации и ликвидации всей Новокурданской группировки. Осталось лишь решить вопрос о способе его устранения. Убрать его силами спецслужб или, лишив поддержки, дать возможность развиваться событиям естественным путем? В этом случае судьба Шабалова была бы предрешена. Лишенный подпитки от госструктур, Череп рано или поздно будет уничтожен, стерт с лица земли преступным сообществом России.
   Вариант спонтанного развития событий наиболее подходил силовым ведомствам. Он был более естественным и гарантировал наименьшие потери. Когда до руководства спецслужб дошли слухи о решении, принятом на воровской сходке, они молча перекрестились. Пусть все идет своим чередом. Пусть все будет так, как должно быть.

ЗЛОВЕЩИЕ СУВЕНИРЫ ДЛЯ ЧЕРЕПА

   Через час после приезда Мустафы на конспиративную дачу Шабалова приехали еще два его бригадира — Барсук и Толик Шикало, прозванный Шакалом за созвучность фамилии. Они вошли в комнату к Черепу, где сидели Мустафа и несколько других «старших» Новокурданской группировки. Антона не очень удивил тот факт, что вновь прибывшие держали в руках три черных полиэтиленовых пакета.
   Ни слова не говоря, они вытряхнули перед своим главарем содержимое пакетов. Это были три отрезанные головы, две из которых принадлежали братьям Сташко, принимавшим активное участие в Домодедовской бойне, а узнав третью голову, Череп привстал от неожиданности. Она принадлежала ссучившемуся вору Федору по прозвищу Жид. В зубы каждой из голов было вставлено по игральной карте. Нетрудно догадаться, что это были крестовые тузы.
   — Откуда подарки? — поинтересовался Череп у пришедших подельников со звериными кличками.
   Барсук и Толик Шакал сбивчиво рассказали, что, потеряв телефонную связь с бригадой братьев Сташко, они приехали на квартиру в Марьиной роще. Войдя вовнутрь, обнаружили несколько трупов. Тела братьев были обезглавлены, а на обеденном столе лежали три перевязанных черных полиэтиленовых пакета. Рядом с ними валялся клок бумаги, на котором было написано: «Гостинцы для Черепа».
   Главарь Новокурданских тщетно пытался связаться с агентами спецслужб, своими недавними союзниками и надежным прикрытием. Он пробовал пробиться к ним по разным каналам, но безрезультатно. И тут ему открылась страшная в своей реальности истина — его кинули.