Страница:
Если эластичность кривой спроса остается высокой, монополист не получит монопольного выигрыша от своей привилегии. Потребители и конкуренты будут нести потери из-за ограничений в торговле и производстве, но и монополист ничего не выиграет, потому что его цена и доход не станут выше, чем прежде. Однако, если кривая спроса стала неэластичной, он может назначить на свою продукцию монопольную цену, чтобы максимизировать прибыль. Чтобы получать более высокую цену, объем производства придется ограничить. Потребителям невыгодны ни ограничение объема производства, ни более высокая цена. Здесь ситуация иная, чем на свободном рынке, и мы не можем больше утверждать, что ограничение производства (как в случае добровольных картелей) приносит пользу потребителям, поскольку позволяет достичь точки производства наибольшей ценности [most value-productive point]; напротив, здесь потребителям причиняется ущерб, потому что свободный выбор потребителей привел бы к установлению цены свободного рынка. Принуждение со стороны государства лишило их возможности свободно покупать у всех, кто желает продавать. Иными словами, любое приближение к цене и объемам производства, соответствующим равновесию свободного рынка, выгодно потребителям, а значит, и производителям. Зато любое отклонение от цен и объемов производства, соответствующих свободному рынку, наносит ущерб потребителям. Монопольная цена, возникающая в результате предоставления монопольной привилегии, уводит от цены рыночного равновесия; в этом случае объем производства оказывается ниже, а цены – выше, чем тогда, когда потребители и производители могли торговать свободно.
Мы не можем здесь использовать аргумент о том, что ограничение производства носит добровольный характер, потому что именно потребители делают свою кривую спроса неэластичной. Дело в том, что потребители целиком ответственны за свою кривую спроса только на свободном рынке; и только эта кривая спроса может расцениваться как выражение их добровольного выбора. Как только в игру вступает правительство, запрещая торговлю и предоставляя привилегии, ни о какой добровольности выбора речь идти не может. Потребители, хотят они того или нет, вынуждены покупать у монополиста.
Все эффекты, которые теоретики монополистических цен по ошибке приписали добровольным картелям, в полной мере применимы к предоставляемым государством монопольным привилегиям. Здесь имеет место ограничение производства и неоптимальное распределение факторов производства. Разумеется, неспецифичные факторы производства высвобождаются, чтобы найти применение в другом месте. Но теперь есть основания считать, что это производство даст потребителям меньшее удовлетворение, чем было бы в условиях свободного рынка. Более того, эти факторы будут получать меньший доход, чем при их альтернативном использовании.
Монопольная прибыль не может быть устойчивой, потому что прибыль преходяща, и подчиняется тенденции сходиться к единому для всей экономики уровню прибыльности. В долгосрочной перспективе монопольная прибыль оказывается вмененной какому-либо фактору. Какой фактор в данном случае монополизируется? Очевидно, что это всегда будет право на вход в отрасль. На свободном рынке это право не ограничено. Но мы говорим о ситуации, когда государство дарует особые привилегии на осуществление производства и сбыта, и только эти особые привилегии или права являются источником монопольной цены и монопольного выигрыша. Таким образом, монопольная прибыль возникает не в силу владения каким-либо фактором производства, а только благодаря предоставляемым правительством особым привилегиям. Именно этот выигрыш не исчезает со временем, как это происходит с прибылью. Он будет существовать до тех пор, пока существует монопольная привилегия и пока не изменятся оценки потребителей. Разумеется, монопольный выигрыш капитализируется и находит отражение в цене активов фирмы, так что те собственники, которые будут делать инвестиции в фирму уже после получения привилегии на монополию и ее капитализации, будут иметь в среднем такую же отдачу, как и в любой другой отрасли.
Все вышесказанное применимо к квазимонополистам в той же мере, что и к монополистам. У квазимонополистов есть конкуренты, но их число ограничено государственной привилегией. Кривая спроса на продукцию каждого квазимонополиста индивидуальна, т. е. потребители по-разному реагируют на продукт, производство которого базируется даровании привилегии. Если кривая спроса делается неэластичной, квазимонополист сможет получить монопольный выигрыш; те, у кого кривая спроса останется высокоэластичной, не получат выгоды от привилегии. Разумеется, при прочих равных условиях монополист имеет больше шансов на получение монопольной выгоды, чем квазимонополист, но получат ли они выгоду от привилегий и насколько большую – это зависит исключительно от обстоятельств.
Еще раз подчеркнем: даже когда монополист или квазимонополист не в состоянии реализовать монопольную цену, потребители все-таки остаются в проигрыше, потому что лишаются возможности покупать у наиболее эффективных производителей. Производство оказывается ограниченным, а любое ограничение объемов производства (особенно когда оно задевает самых эффективных производителей) оборачивается ростом цен для потребителя. Если же монополист или квазимонополист достигает монопольной цены, увеличивается ущерб для потребителей и искажения в структуре производства.
Поскольку публика не одобряет открытого предоставления монопольных или квазимонопольных прав, правительства изобрели множество непрямых способов наделения производителей монопольными привилегиями, а также разработали целый арсенал оправдывающих это аргументов. Но все эти способы ведут к тем же результатам, что и прямое предоставление привилегий.
Существуют следующие способы организации монополистических привилегий (монополий и квазимонополий): 1) картель, к созданию которого подталкивает государство и в который приходится входить всем отраслевым производителям; 2) навязываемые правительством виртуальные картели, как в случае квот на производство продукции в рамках сельскохозяйственной политики американского правительства; 3) лицензии, требующие соответствия человека или фирмы установленным правительством правилам, прежде чем им будет разрешено заниматься производством, а при этом еще взимается плата, образующая барьер для входа в отрасль мелких производителей, что способствует ограничению конкуренции; 4) «стандарты качества», запрещающие производство «низкокачественных» товаров, при этом качество определяет не потребитель, а правительство; 5) пошлины и другие меры, представляющие собой штраф с производителей из других регионов; 6) иммиграционные барьеры, препятствующие проникновению на местный рынок иностранцев, которые могли бы составить конкуренцию местным рабочим и предпринимателям; 7) законы о детском труде, закрывающие доступ на рынок труда тем, кто не достиг установленного законом возраста; 8) законы о минимальной заработной плате, которые порождают безработицу для наименее производительных работников, что ограничивает конкуренцию на рынке труда; 9) законы о максимальной продолжительности рабочего времени, которые делают частично безработными тех, кто хотел бы работать больше часов в неделю, чем разрешает закон; 10) обязательное членство в профсоюзе вроде навязываемого законом Вагнера – Тафта – Хартли, что создает безработицу среди самых молодых или тех, кто имеет наименьшее влияние в своем профсоюзе; 11) всеобщая воинская обязанность, уводящая множество молодых людей с рынка труда; 12) любые виды штрафования государством каких-либо форм отраслевой или рыночной организации, такие как: антимонопольное законодательство, особые налоги на магазины, входящие в состав сетей, налог на доходы корпораций, законы, запрещающие работу в определенные дни или часы, запреты на торговлю с тележек или на продажу вразнос; 13) природоохранное законодательство, ограничивающее объемы производства; 14) патенты, закрепляющие право использования технологий за первооткрывателями и запрещающие тем, кто в дальнейшем независимо открыл тот же процесс, заниматься соответствующим производством[40],[41].
3.3.1. Принудительные картели
3.3.2. Лицензии
3.3.3. Стандарты качества и безопасности
Мы не можем здесь использовать аргумент о том, что ограничение производства носит добровольный характер, потому что именно потребители делают свою кривую спроса неэластичной. Дело в том, что потребители целиком ответственны за свою кривую спроса только на свободном рынке; и только эта кривая спроса может расцениваться как выражение их добровольного выбора. Как только в игру вступает правительство, запрещая торговлю и предоставляя привилегии, ни о какой добровольности выбора речь идти не может. Потребители, хотят они того или нет, вынуждены покупать у монополиста.
Все эффекты, которые теоретики монополистических цен по ошибке приписали добровольным картелям, в полной мере применимы к предоставляемым государством монопольным привилегиям. Здесь имеет место ограничение производства и неоптимальное распределение факторов производства. Разумеется, неспецифичные факторы производства высвобождаются, чтобы найти применение в другом месте. Но теперь есть основания считать, что это производство даст потребителям меньшее удовлетворение, чем было бы в условиях свободного рынка. Более того, эти факторы будут получать меньший доход, чем при их альтернативном использовании.
Монопольная прибыль не может быть устойчивой, потому что прибыль преходяща, и подчиняется тенденции сходиться к единому для всей экономики уровню прибыльности. В долгосрочной перспективе монопольная прибыль оказывается вмененной какому-либо фактору. Какой фактор в данном случае монополизируется? Очевидно, что это всегда будет право на вход в отрасль. На свободном рынке это право не ограничено. Но мы говорим о ситуации, когда государство дарует особые привилегии на осуществление производства и сбыта, и только эти особые привилегии или права являются источником монопольной цены и монопольного выигрыша. Таким образом, монопольная прибыль возникает не в силу владения каким-либо фактором производства, а только благодаря предоставляемым правительством особым привилегиям. Именно этот выигрыш не исчезает со временем, как это происходит с прибылью. Он будет существовать до тех пор, пока существует монопольная привилегия и пока не изменятся оценки потребителей. Разумеется, монопольный выигрыш капитализируется и находит отражение в цене активов фирмы, так что те собственники, которые будут делать инвестиции в фирму уже после получения привилегии на монополию и ее капитализации, будут иметь в среднем такую же отдачу, как и в любой другой отрасли.
Все вышесказанное применимо к квазимонополистам в той же мере, что и к монополистам. У квазимонополистов есть конкуренты, но их число ограничено государственной привилегией. Кривая спроса на продукцию каждого квазимонополиста индивидуальна, т. е. потребители по-разному реагируют на продукт, производство которого базируется даровании привилегии. Если кривая спроса делается неэластичной, квазимонополист сможет получить монопольный выигрыш; те, у кого кривая спроса останется высокоэластичной, не получат выгоды от привилегии. Разумеется, при прочих равных условиях монополист имеет больше шансов на получение монопольной выгоды, чем квазимонополист, но получат ли они выгоду от привилегий и насколько большую – это зависит исключительно от обстоятельств.
Еще раз подчеркнем: даже когда монополист или квазимонополист не в состоянии реализовать монопольную цену, потребители все-таки остаются в проигрыше, потому что лишаются возможности покупать у наиболее эффективных производителей. Производство оказывается ограниченным, а любое ограничение объемов производства (особенно когда оно задевает самых эффективных производителей) оборачивается ростом цен для потребителя. Если же монополист или квазимонополист достигает монопольной цены, увеличивается ущерб для потребителей и искажения в структуре производства.
Поскольку публика не одобряет открытого предоставления монопольных или квазимонопольных прав, правительства изобрели множество непрямых способов наделения производителей монопольными привилегиями, а также разработали целый арсенал оправдывающих это аргументов. Но все эти способы ведут к тем же результатам, что и прямое предоставление привилегий.
Существуют следующие способы организации монополистических привилегий (монополий и квазимонополий): 1) картель, к созданию которого подталкивает государство и в который приходится входить всем отраслевым производителям; 2) навязываемые правительством виртуальные картели, как в случае квот на производство продукции в рамках сельскохозяйственной политики американского правительства; 3) лицензии, требующие соответствия человека или фирмы установленным правительством правилам, прежде чем им будет разрешено заниматься производством, а при этом еще взимается плата, образующая барьер для входа в отрасль мелких производителей, что способствует ограничению конкуренции; 4) «стандарты качества», запрещающие производство «низкокачественных» товаров, при этом качество определяет не потребитель, а правительство; 5) пошлины и другие меры, представляющие собой штраф с производителей из других регионов; 6) иммиграционные барьеры, препятствующие проникновению на местный рынок иностранцев, которые могли бы составить конкуренцию местным рабочим и предпринимателям; 7) законы о детском труде, закрывающие доступ на рынок труда тем, кто не достиг установленного законом возраста; 8) законы о минимальной заработной плате, которые порождают безработицу для наименее производительных работников, что ограничивает конкуренцию на рынке труда; 9) законы о максимальной продолжительности рабочего времени, которые делают частично безработными тех, кто хотел бы работать больше часов в неделю, чем разрешает закон; 10) обязательное членство в профсоюзе вроде навязываемого законом Вагнера – Тафта – Хартли, что создает безработицу среди самых молодых или тех, кто имеет наименьшее влияние в своем профсоюзе; 11) всеобщая воинская обязанность, уводящая множество молодых людей с рынка труда; 12) любые виды штрафования государством каких-либо форм отраслевой или рыночной организации, такие как: антимонопольное законодательство, особые налоги на магазины, входящие в состав сетей, налог на доходы корпораций, законы, запрещающие работу в определенные дни или часы, запреты на торговлю с тележек или на продажу вразнос; 13) природоохранное законодательство, ограничивающее объемы производства; 14) патенты, закрепляющие право использования технологий за первооткрывателями и запрещающие тем, кто в дальнейшем независимо открыл тот же процесс, заниматься соответствующим производством[40],[41].
3.3.1. Принудительные картели
Принудительные картели имеют целью собрать всех отраслевых производителей под началом какой-либо реальной или виртуальной организации. Вместо того, чтобы запрещать фирмам заниматься их бизнесом, их вынуждают соблюдать устанавливаемые правительством квоты, определяющие максимальный объем производства. Создание таких картелей всегда сопутствует реализации государственной программы ограничения минимального уровня цен. Когда до правительства наконец доходит, что ограничение минимальных цен порождает нераспроданные излишки и ставит отрасль на грань краха, оно вводит квоты, ограничивающие объем производства. Вред потребителям здесь наносится не только тем, что объем производства оказывается снижен, но и тем, что в производстве могут участвовать только назначенные государством производители. Любые методы установления квот носят произвольный характер, и со временем их искажающее воздействие на структуру производства, пытающегося адаптироваться к требованиям потребительского спроса, только возрастает. Новым эффективным фирмам не позволено обслуживать потребителей, а неэффективные фирмы остаются на плаву, потому что наличие квот на производство защищает их от конкурентов. Принудительные картели представляют собой тихую заводь, в которой неэффективные фирмы могут процветать за счет эффективных компаний и потребителей.
3.3.2. Лицензии
Хотя вопросу о лицензировании уделяется сравнительно мало внимания, лицензии – это один из самых мощных (и все активнее используемых) инструментов монополизации американской экономики. С помощью лицензий правительство целенаправленно ограничивает приток трудовых ресурсов и фирм в лицензируемую профессию или отрасль. Право работать получает только тот, кто соответствует различным требованиям. Для всех остальных вход на отраслевой или профессиональный рынок оказывается закрытым. Далее, из игры исключаются все, у кого нет денег на оплату лицензии. Крупные лицензионные сборы являются серьезным препятствием для тех, кто не располагает достаточным начальным капиталом. В некоторых штатах количество лицензий, разрешающих торговлю спиртным или предоставление услуг такси, ограничено. Эти лицензии допускают отчуждение, так что новая фирма может попасть на рынок, только купив лицензию у той, которая хочет выйти из бизнеса. Это неизбежно ограничивает гибкость, ведет к неэффективности и ограничению способности адаптироваться к меняющимся запросам потребителей. Рынок лицензионных прав демонстрирует барьеры, препятствующие доступу к рынку или профессии. Профессор Махлуп указывает, что от лица правительства вопросами предоставления лицензий почти всегда занимаются специалисты или представители лицензируемой отрасли, и он вполне обоснованно уподобляет этот порядок «самоуправлению» гильдий эпохи Средневековья[42].
В некоторых отраслях (железнодорожные и авиаперевозки и пр.), регулируемых государственными комиссиями, от фирм требуют свидетельство о профессиональной пригодности и общественной необходимости. В сущности, это те же лицензии, только их намного труднее получить. Система не допускает в отрасль потенциальных конкурентов, а работающих наделяет монополистическими привилегиями. Более того, все обязаны подчиняться детальным правилам, устанавливаемым государственными комиссиями. Поскольку такое регулирование неизбежно противоречит требованиям свободного рынка, оно всегда ведет к усилению неэффективности и ущербу для потребителей[43].
Лицензии, выдаваемые работникам на право заниматься определенной профессией (без создания предприятий), отличаются от большинства других монопольных привилегий, которые не гарантируют достижения монопольных цен. В отличие от этого профессиональные лицензии всегда ведут к установлению цен, основанных на ограничении. Профсоюзы обеспечивают своим членам ставки заработной платы, основанные на ограничении, тем, что ограничивают доступ к профессии. И здесь та же самая ситуация: все прочие факторы исключаются административным давлением, а поскольку монополист ими не владеет, он не теряет в доходе. Поскольку лицензия ограничивает приток конкурентов, она всегда ведет к росту цен или заработной платы. Монополистические привилегии для предприятия не всегда сопровождаются повышением цены, потому что предприятия имеют возможность по желанию увеличивать или уменьшать объем производства. Лицензирование бакалейных магазинов не обязательно сопровождается ограничением предложения услуг, потому что всякая фирма, уже получившая лицензию, может расширять свои операции до бесконечности, восполняя тем самым дефицит, который мог бы развиться из-за недопущения в отрасль новых конкурентов. Но ограничение доступа на рынок труда всегда ведет к уменьшению совокупного предложения данного вида труда (мы не говорим здесь о продолжительности рабочего дня). Поэтому лицензии или другие монопольные привилегии в случае фирм не обязательно ведут к установлению монопольной цены – все зависит от эластичности кривой спроса; а лицензии работникам всегда сопровождаются установлением более высоких ставок оплаты лицензированных услуг.
В некоторых отраслях (железнодорожные и авиаперевозки и пр.), регулируемых государственными комиссиями, от фирм требуют свидетельство о профессиональной пригодности и общественной необходимости. В сущности, это те же лицензии, только их намного труднее получить. Система не допускает в отрасль потенциальных конкурентов, а работающих наделяет монополистическими привилегиями. Более того, все обязаны подчиняться детальным правилам, устанавливаемым государственными комиссиями. Поскольку такое регулирование неизбежно противоречит требованиям свободного рынка, оно всегда ведет к усилению неэффективности и ущербу для потребителей[43].
Лицензии, выдаваемые работникам на право заниматься определенной профессией (без создания предприятий), отличаются от большинства других монопольных привилегий, которые не гарантируют достижения монопольных цен. В отличие от этого профессиональные лицензии всегда ведут к установлению цен, основанных на ограничении. Профсоюзы обеспечивают своим членам ставки заработной платы, основанные на ограничении, тем, что ограничивают доступ к профессии. И здесь та же самая ситуация: все прочие факторы исключаются административным давлением, а поскольку монополист ими не владеет, он не теряет в доходе. Поскольку лицензия ограничивает приток конкурентов, она всегда ведет к росту цен или заработной платы. Монополистические привилегии для предприятия не всегда сопровождаются повышением цены, потому что предприятия имеют возможность по желанию увеличивать или уменьшать объем производства. Лицензирование бакалейных магазинов не обязательно сопровождается ограничением предложения услуг, потому что всякая фирма, уже получившая лицензию, может расширять свои операции до бесконечности, восполняя тем самым дефицит, который мог бы развиться из-за недопущения в отрасль новых конкурентов. Но ограничение доступа на рынок труда всегда ведет к уменьшению совокупного предложения данного вида труда (мы не говорим здесь о продолжительности рабочего дня). Поэтому лицензии или другие монопольные привилегии в случае фирм не обязательно ведут к установлению монопольной цены – все зависит от эластичности кривой спроса; а лицензии работникам всегда сопровождаются установлением более высоких ставок оплаты лицензированных услуг.
3.3.3. Стандарты качества и безопасности
Чаще всего лицензирование и другие инструменты обеспечения стандартов качества оправдывают тем, что правительство обязано «защищать» потребителей и гарантировать, что производители будут поставлять на рынок товары и услуги самого высокого качества. Возразить можно лишь то, что качество – это слишком растяжимое понятие и что потребители сами, в ходе свободных действий на рынке, могли бы решать, подходит им качество или нет. Потребители принимают решения в соответствии со своими вкусами и предпочтениями и прежде всего в соответствии с ценой, которую они желают платить за данную услугу. Вполне возможно, например, что длительное обучение в определенном университете необходимо для получения врачом высокой квалификации (хотя трудно понять, почему правительство должно защищать публику от не имеющих лицензии демонстраторов кольдкрема или от сантехников, не имеющих диплома колледжа или десяти лет стажа). Но, запрещая медицинскую практику тем, кто не отвечает установленным требованиям, правительство ограничивает возможности потребителей, которые предпочли бы купить более дешевые услуги. Тем самым правительство защищает «квалифицированных», но менее привлекательных по соотношению цена – качество медиков от конкуренции извне и повышает цены на услуги, предоставляемые врачами, допущенными к практике[44]. Потребители лишены права обратиться к менее квалифицированным, но зато более дешевым врачам для лечения несущественных заболеваний. Кроме того, потребители не имеют возможность обращаться к врачам, использующим методы лечения, не одобряемые признанными государством медицинскими школами.
О том, в какой степени эти требования призваны «защищать» здоровье публики, а в какой – ограничивать конкуренцию, можно судить по тому факту, что предоставление бесплатных медицинских советов без лицензии редко влечет судебное преследование. Только продажа медицинских советов требует лицензии. Поскольку бесплатное лечение может принести не меньший, а то и больший вред, чем платное, очевидной целью регулирования является не забота о здоровье пациентов, а ограничение конкуренции[45].
В других случаях стандарты качества приносят еще больший вред. Государство задает спецификации продукции, и производителям приходится им соответствовать. Так, существуют нормативные требования к составу и консистенции хлеба. Предполагается, что это защита от фальсификации, но на деле это просто барьер на пути улучшений. Если правительство определяет нормативные требования к какой-либо продукции, оно тем самым запрещает изменения. А ведь потребители рады, когда улучшается качество или снижается цена на продукцию. И нужно иметь в виду, что на пробивание изменений в нормативных требованиях может потребоваться очень много времени, при этом успех не гарантирован. Тем временем конкуренция страдает, а технологические усовершенствования блокированы[46]. Стандарты «качества», передавая решения о качестве от потребителей к деспотичным государственным органам, вносят в экономику элемент негибкости и монополизма.
В свободной экономике будет легко получить возмещение за прямой ущерб или мошенническую «фальсификацию» продукции. Для этого не понадобится системы государственных «стандартов» и нормативов, не понадобится армия инспекторов. Если человеку продали фальсифицированную еду, понятно, что продавец виноват в мошенничестве – он нарушил договор, заключенный на продажу еды. Так что, если А продает В кашу для завтрака и оказывается, что это солома, тем самым А совершил преступное деяние – он обманул В, подсунув ему вместо каши солому. Такой поступок наказуем в суде в соответствии с «либертарианским правом», т. е. кодексом законов свободного общества, которое запретит любые посягательства на личность и собственность граждан. В результате продавцу придется не только вернуть деньги, но и возместить соответствующий ущерб (и не государству, а жертве обмана). Для предотвращения мошенничества в торговле не понадобится никакая административная инспекция. Если человек продает «хлеб», то последний должен соответствовать общему определению хлеба, разделяемому потребителями, а не произвольным спецификациям. Однако если заявлен определенный состав продаваемого хлеба, в случае отступления от него продавец виновен, но не во лжи – это проблема морали, и защитные агентства свободного рынка такими вещами не занимаются, а в нарушении договора: он обманом выманил деньги у покупателя, а значит, виновен в мошенничестве. А если фальсифицированный продукт принесет вред здоровью покупателя (скажем, вызовет пищевое отравление), продавец подлежит судебному преследованию за причинение физического ущерба покупателю[47].
Другой тип контроля качества – система «защиты» инвесторов. Комиссия по ценным бумагам и биржам устанавливает, например, правила размещения ценных бумаг новыми компаниями. Это мешает новым и прежде всего малым фирмам выходить на фондовый рынок, затрудняет им доступ к капиталу, что, в сущности, эквивалентно предоставлению монопольных привилегий фирмам, уже получившим доступ к рынку капитала. Инвесторы также лишаются возможности вкладывать деньги в особенно рискованные компании. Правила, установленные Комиссией по биржам и ценным бумагам, создают препоны для новых фирм и для инвестиций в рискованные и потенциально прибыльные предприятия. В конечном итоге опять-таки страдают эффективность бизнеса и обслуживание потребителей[48].
Еще одной распространенной разновидностью стандартов качества являются так называемые правила безопасности. Они предписывают детальные требования к продукции и устанавливают санкции за отступление от них. Если, скажем, рухнет дом и погребет под обломками нескольких человек, то по законам свободного рынка владельца следует отправить в тюрьму за непредумышленное убийство. Но свободный рынок не может выдвигать произвольные правила «безопасности», чтобы предотвращать возможные преступления. В соответствии с действующими законами владелец рухнувшего дома не считается фактическим убийцей: он просто оплатит причиненный ущерб. Из-за этого факты посягательства на личность в целом не фиксируются и не наказываются. С другой стороны, административный кодекс разрастается, следствием чего является торможение прогресса в строительстве и монопольные привилегии для действующих строительных компаний по сравнению с потенциально новаторскими конкурентами[49]. С помощью взяток можно обходить нормативы безопасности, и это позволяет действительному преступнику (строителю, чья собственность причинила кому-либо вред) безнаказанно продолжать свою деятельность и оставаться на свободе.
Могут возразить, что защитные агентства свободного рынка не смогут предотвращать преступления – они будут ждать, пока людям не будет причинен ущерб, и только после этого карать за преступление. Это верно. В условиях свободного рынка можно наказывать только за совершенные действия. Никто не станет тиранить ближних своих на том основании, что таким образом, может быть, удастся предотвратить какое-либо будущее преступление. Исходя из теории «предотвращения», можно оправдать (и фактически оправдывают) любое посягательство на личную свободу. Нелепо, когда в попытке «предотвратить» несколько возможных в будущем актов агрессии осуществляется непрерывная агрессия против всех[50].
Правила безопасности затрагивают и трудовые отношения. Рабочим и работодателям запрещается договариваться об условиях найма, пока не соблюдены некоторые установленные государством правила. В результате и работники и работодатели, лишенные свободы заключать договоры, несут потери и должны прибегнуть к менее выгодным вариантам найма.
О том, в какой степени эти требования призваны «защищать» здоровье публики, а в какой – ограничивать конкуренцию, можно судить по тому факту, что предоставление бесплатных медицинских советов без лицензии редко влечет судебное преследование. Только продажа медицинских советов требует лицензии. Поскольку бесплатное лечение может принести не меньший, а то и больший вред, чем платное, очевидной целью регулирования является не забота о здоровье пациентов, а ограничение конкуренции[45].
В других случаях стандарты качества приносят еще больший вред. Государство задает спецификации продукции, и производителям приходится им соответствовать. Так, существуют нормативные требования к составу и консистенции хлеба. Предполагается, что это защита от фальсификации, но на деле это просто барьер на пути улучшений. Если правительство определяет нормативные требования к какой-либо продукции, оно тем самым запрещает изменения. А ведь потребители рады, когда улучшается качество или снижается цена на продукцию. И нужно иметь в виду, что на пробивание изменений в нормативных требованиях может потребоваться очень много времени, при этом успех не гарантирован. Тем временем конкуренция страдает, а технологические усовершенствования блокированы[46]. Стандарты «качества», передавая решения о качестве от потребителей к деспотичным государственным органам, вносят в экономику элемент негибкости и монополизма.
В свободной экономике будет легко получить возмещение за прямой ущерб или мошенническую «фальсификацию» продукции. Для этого не понадобится системы государственных «стандартов» и нормативов, не понадобится армия инспекторов. Если человеку продали фальсифицированную еду, понятно, что продавец виноват в мошенничестве – он нарушил договор, заключенный на продажу еды. Так что, если А продает В кашу для завтрака и оказывается, что это солома, тем самым А совершил преступное деяние – он обманул В, подсунув ему вместо каши солому. Такой поступок наказуем в суде в соответствии с «либертарианским правом», т. е. кодексом законов свободного общества, которое запретит любые посягательства на личность и собственность граждан. В результате продавцу придется не только вернуть деньги, но и возместить соответствующий ущерб (и не государству, а жертве обмана). Для предотвращения мошенничества в торговле не понадобится никакая административная инспекция. Если человек продает «хлеб», то последний должен соответствовать общему определению хлеба, разделяемому потребителями, а не произвольным спецификациям. Однако если заявлен определенный состав продаваемого хлеба, в случае отступления от него продавец виновен, но не во лжи – это проблема морали, и защитные агентства свободного рынка такими вещами не занимаются, а в нарушении договора: он обманом выманил деньги у покупателя, а значит, виновен в мошенничестве. А если фальсифицированный продукт принесет вред здоровью покупателя (скажем, вызовет пищевое отравление), продавец подлежит судебному преследованию за причинение физического ущерба покупателю[47].
Другой тип контроля качества – система «защиты» инвесторов. Комиссия по ценным бумагам и биржам устанавливает, например, правила размещения ценных бумаг новыми компаниями. Это мешает новым и прежде всего малым фирмам выходить на фондовый рынок, затрудняет им доступ к капиталу, что, в сущности, эквивалентно предоставлению монопольных привилегий фирмам, уже получившим доступ к рынку капитала. Инвесторы также лишаются возможности вкладывать деньги в особенно рискованные компании. Правила, установленные Комиссией по биржам и ценным бумагам, создают препоны для новых фирм и для инвестиций в рискованные и потенциально прибыльные предприятия. В конечном итоге опять-таки страдают эффективность бизнеса и обслуживание потребителей[48].
Еще одной распространенной разновидностью стандартов качества являются так называемые правила безопасности. Они предписывают детальные требования к продукции и устанавливают санкции за отступление от них. Если, скажем, рухнет дом и погребет под обломками нескольких человек, то по законам свободного рынка владельца следует отправить в тюрьму за непредумышленное убийство. Но свободный рынок не может выдвигать произвольные правила «безопасности», чтобы предотвращать возможные преступления. В соответствии с действующими законами владелец рухнувшего дома не считается фактическим убийцей: он просто оплатит причиненный ущерб. Из-за этого факты посягательства на личность в целом не фиксируются и не наказываются. С другой стороны, административный кодекс разрастается, следствием чего является торможение прогресса в строительстве и монопольные привилегии для действующих строительных компаний по сравнению с потенциально новаторскими конкурентами[49]. С помощью взяток можно обходить нормативы безопасности, и это позволяет действительному преступнику (строителю, чья собственность причинила кому-либо вред) безнаказанно продолжать свою деятельность и оставаться на свободе.
Могут возразить, что защитные агентства свободного рынка не смогут предотвращать преступления – они будут ждать, пока людям не будет причинен ущерб, и только после этого карать за преступление. Это верно. В условиях свободного рынка можно наказывать только за совершенные действия. Никто не станет тиранить ближних своих на том основании, что таким образом, может быть, удастся предотвратить какое-либо будущее преступление. Исходя из теории «предотвращения», можно оправдать (и фактически оправдывают) любое посягательство на личную свободу. Нелепо, когда в попытке «предотвратить» несколько возможных в будущем актов агрессии осуществляется непрерывная агрессия против всех[50].
Правила безопасности затрагивают и трудовые отношения. Рабочим и работодателям запрещается договариваться об условиях найма, пока не соблюдены некоторые установленные государством правила. В результате и работники и работодатели, лишенные свободы заключать договоры, несут потери и должны прибегнуть к менее выгодным вариантам найма.