3.3.14. Патенты[100]
Патент — это монопольная привилегия, даруемая государством первооткрывателю какого-либо изобретения[101]. Некоторые защитники утверждают, что патенты – это вовсе не система монопольных привилегий, а просто права собственности на изобретения или даже на «идеи». Но в либертарианском праве (своде законов свободного рынка) любые права собственности защищаются безо всяких патентов. Если кто-то придумал идею или совершил открытие, которое потом было украдено из его дома, это акт воровства, наказуемый в соответствии с законом. С другой стороны, патенты нарушают права собственности тех, кто независимо повторил уже сделанное кем-то открытие или изобретение. Закон запрещает этим запоздавшим изобретателям и новаторам разрабатывать собственные идеи и пользоваться своей собственностью. Более того, в условиях свободного рынка изобретатель может продавать свое изобретение, снабжая его собственным знаком «авторского права», что сделает перепродажу этого продукта или его копии незаконными.
Таким образом, патенты представляют собой скорее посягательство на права собственности, нежели их защиту. Фальшивость аргумента, что патенты защищают авторские права на идеи, доказывается тем фактом, что не все, а только определенные типы оригинальных идей, определенные типы нововведений признаются заслуживающими патентования. Множество новых идей считаются недостойными патентной защиты.
Другой распространенный аргумент в пользу патентов заключается в том, что «общество» просто заключает с изобретателем договор о покупке его «тайны», так что «общество» сможет воспользоваться его изобретением. Но, во-первых, «общество» могло бы выдать изобретателю субсидию или просто купить его изобретение; совсем не обязательно мешать всем последующим независимым изобретателям извлекать пользу из собственных похожих изобретений. Во-вторых, в свободной экономике никто не мешает любому частному лицу или группе лиц купить тайну изобретения непосредственно у автора. И никакие патенты для этого не нужны.
Среди экономистов самый популярный аргумент в пользу системы патентования носит утилитаристский характер: нужна патентная защита изобретений в течение ряда лет, чтобы стимулировать вложение достаточных средств в изобретение и разработку новых процессов и видов продукции.
Это весьма странный аргумент, потому что немедленно возникает вопрос: каковы количественные критерии того, что вложения в исследования «слишком велики», «недостаточны» или достаточны? Ресурсы общества ограничены и могут быть использованы для достижения бесчетного числа альтернативных целей. Каковы критерии, позволяющие заявить, что расходы в таком-то направлении «избыточны», в таком-то «недостаточны» и т. п.? Некто замечает, что инвестиции в экономику Аризоны незначительны, а в Пенсильвании очень велики. Тем самым он утверждает, что Аризона заслуживает «бо́льших инвестиций». Но каковы критерии, позволяющие это утверждать? У рынка есть рациональный критерий: максимальный доход и максимальная прибыль, потому что они всегда являются наградой за наилучшее удовлетворение потребителей. Этот принцип наилучшего удовлетворения потребителей управляет внешне таинственным механизмом рыночного распределения ресурсов: сколько выделить одной фирме или другой, сколько вложить в одну область или в другую, в производство одних товаров или других, в производство для настоящего или для будущего, в исследования или в другие направления капиталовложений. У наблюдателя, критикующего этот механизм распределения, не может быть рациональных критериев для критики; он по необходимости исходит из произвольных и субъективных принципов. Это особенно верно по отношению к критике производственных отношений, в отличие от вмешательства в потребление. Кто-то распекает потребителей за то, что те слишком много тратят на косметику, и в этой критике – верной или надуманной – может быть свой резон. Но думающий, что таким-то образом следует использовать не столько-то ресурсов, а больше или меньше, или что компании «слишком велики» или, напротив, «недостаточно велики», или что на исследования и разработки расходуется слишком много или слишком мало, заведомо не располагает никакими рациональными критериями для такого рода суждений. Короче говоря, бизнес производит для рынка и ориентируется при этом на оценки потребителей. Внешний наблюдатель, если ему угодно, может критиковать оценки потребителей – хотя при попытке изменить структуру потребления он непременно принесет им потерю полезности, – но у него нет разумных оснований для критики методов распределения факторов производства, обеспечивающих достижение целей, наиболее желанных для потребителей.
Запас капитала, подобно запасам всех других видов ресурсов, ограничен, и его приходится распределять между разными направлениями использования, в том числе и на проведение исследований. Участники рынка устанавливают объем расходов на нужды исследований с учетом расчетов предпринимателей на максимальную будущую прибыль. Субсидирование научных расходов ограничивает возможности производителей и потребителей получать удовлетворение.
Многие защитники патентной системы убеждены, что сама по себе рыночная конкуренция не создает достаточных стимулов для освоения новых процессов и что в сфере инноваций нужна поддержка и направляющая воля государства. Но рынок принимает решения о темпе внедрения новых процессов точно так же, как о темпах индустриализации новых географических районов. Собственно говоря, этот аргумент в пользу патентов очень схож с аргументом «младенческой отрасли», нуждающейся в таможенной защите. Смысл обоих аргументов в том, что рынок не справляется с процессом создания и освоения новых технологий. Ответ тот же: люди должны сами находить баланс между более высокой производительностью новых процессов и издержками их внедрения, в составе которых нужно учитывать и отказ от возможностей, предоставляемых старыми, уже освоенными процессами. Создание особых привилегий для нововведений ведет к преждевременному списанию уже существующих ценных производств и оказывается дополнительным бременем для потребителей.
Нельзя считать самоочевидным даже то, что патенты стимулируют абсолютный рост расходов на исследования. Зато можно с определенностью утверждать, что система патентной защиты искажает распределение ресурсов между различными направлениями проводимых исследований. Верно, что первооткрыватель получает выгоду от патента, но бесспорно и то, что все его конкуренты оказываются на многие годы исключенными из исследований в сфере, покрываемой патентом. А поскольку на полученном патенте можно «строить» все новые и новые, покрывая целую область деятельности, это окончательно отбивает у конкурентов охоту работать в данной отрасли. Более того, даже обладатель патента может надолго потерять интерес к дальнейшим исследованиям в этой области, потому что привилегия, гарантирующая, что никакие конкуренты не смогут вторгнуться в его владения, позволяет ему весь срок действия патента почивать на лаврах. В силу отсутствия конкуренции исследования могут просто заглохнуть. Получается, что расходы на исследования чрезмерны на ранних стадиях, пока еще ни у кого нет патента, и слишком малы в период после получения патента. К тому же некоторые изобретения считаются патентуемыми, а другие нет. Система патентной защиты искусственно стимулирует проведение исследований в областях, считающихся патентуемыми, и столь же искусственно их ограничивает в областях, считающихся непатентуемыми.
Таким образом, патенты представляют собой скорее посягательство на права собственности, нежели их защиту. Фальшивость аргумента, что патенты защищают авторские права на идеи, доказывается тем фактом, что не все, а только определенные типы оригинальных идей, определенные типы нововведений признаются заслуживающими патентования. Множество новых идей считаются недостойными патентной защиты.
Другой распространенный аргумент в пользу патентов заключается в том, что «общество» просто заключает с изобретателем договор о покупке его «тайны», так что «общество» сможет воспользоваться его изобретением. Но, во-первых, «общество» могло бы выдать изобретателю субсидию или просто купить его изобретение; совсем не обязательно мешать всем последующим независимым изобретателям извлекать пользу из собственных похожих изобретений. Во-вторых, в свободной экономике никто не мешает любому частному лицу или группе лиц купить тайну изобретения непосредственно у автора. И никакие патенты для этого не нужны.
Среди экономистов самый популярный аргумент в пользу системы патентования носит утилитаристский характер: нужна патентная защита изобретений в течение ряда лет, чтобы стимулировать вложение достаточных средств в изобретение и разработку новых процессов и видов продукции.
Это весьма странный аргумент, потому что немедленно возникает вопрос: каковы количественные критерии того, что вложения в исследования «слишком велики», «недостаточны» или достаточны? Ресурсы общества ограничены и могут быть использованы для достижения бесчетного числа альтернативных целей. Каковы критерии, позволяющие заявить, что расходы в таком-то направлении «избыточны», в таком-то «недостаточны» и т. п.? Некто замечает, что инвестиции в экономику Аризоны незначительны, а в Пенсильвании очень велики. Тем самым он утверждает, что Аризона заслуживает «бо́льших инвестиций». Но каковы критерии, позволяющие это утверждать? У рынка есть рациональный критерий: максимальный доход и максимальная прибыль, потому что они всегда являются наградой за наилучшее удовлетворение потребителей. Этот принцип наилучшего удовлетворения потребителей управляет внешне таинственным механизмом рыночного распределения ресурсов: сколько выделить одной фирме или другой, сколько вложить в одну область или в другую, в производство одних товаров или других, в производство для настоящего или для будущего, в исследования или в другие направления капиталовложений. У наблюдателя, критикующего этот механизм распределения, не может быть рациональных критериев для критики; он по необходимости исходит из произвольных и субъективных принципов. Это особенно верно по отношению к критике производственных отношений, в отличие от вмешательства в потребление. Кто-то распекает потребителей за то, что те слишком много тратят на косметику, и в этой критике – верной или надуманной – может быть свой резон. Но думающий, что таким-то образом следует использовать не столько-то ресурсов, а больше или меньше, или что компании «слишком велики» или, напротив, «недостаточно велики», или что на исследования и разработки расходуется слишком много или слишком мало, заведомо не располагает никакими рациональными критериями для такого рода суждений. Короче говоря, бизнес производит для рынка и ориентируется при этом на оценки потребителей. Внешний наблюдатель, если ему угодно, может критиковать оценки потребителей – хотя при попытке изменить структуру потребления он непременно принесет им потерю полезности, – но у него нет разумных оснований для критики методов распределения факторов производства, обеспечивающих достижение целей, наиболее желанных для потребителей.
Запас капитала, подобно запасам всех других видов ресурсов, ограничен, и его приходится распределять между разными направлениями использования, в том числе и на проведение исследований. Участники рынка устанавливают объем расходов на нужды исследований с учетом расчетов предпринимателей на максимальную будущую прибыль. Субсидирование научных расходов ограничивает возможности производителей и потребителей получать удовлетворение.
Многие защитники патентной системы убеждены, что сама по себе рыночная конкуренция не создает достаточных стимулов для освоения новых процессов и что в сфере инноваций нужна поддержка и направляющая воля государства. Но рынок принимает решения о темпе внедрения новых процессов точно так же, как о темпах индустриализации новых географических районов. Собственно говоря, этот аргумент в пользу патентов очень схож с аргументом «младенческой отрасли», нуждающейся в таможенной защите. Смысл обоих аргументов в том, что рынок не справляется с процессом создания и освоения новых технологий. Ответ тот же: люди должны сами находить баланс между более высокой производительностью новых процессов и издержками их внедрения, в составе которых нужно учитывать и отказ от возможностей, предоставляемых старыми, уже освоенными процессами. Создание особых привилегий для нововведений ведет к преждевременному списанию уже существующих ценных производств и оказывается дополнительным бременем для потребителей.
Нельзя считать самоочевидным даже то, что патенты стимулируют абсолютный рост расходов на исследования. Зато можно с определенностью утверждать, что система патентной защиты искажает распределение ресурсов между различными направлениями проводимых исследований. Верно, что первооткрыватель получает выгоду от патента, но бесспорно и то, что все его конкуренты оказываются на многие годы исключенными из исследований в сфере, покрываемой патентом. А поскольку на полученном патенте можно «строить» все новые и новые, покрывая целую область деятельности, это окончательно отбивает у конкурентов охоту работать в данной отрасли. Более того, даже обладатель патента может надолго потерять интерес к дальнейшим исследованиям в этой области, потому что привилегия, гарантирующая, что никакие конкуренты не смогут вторгнуться в его владения, позволяет ему весь срок действия патента почивать на лаврах. В силу отсутствия конкуренции исследования могут просто заглохнуть. Получается, что расходы на исследования чрезмерны на ранних стадиях, пока еще ни у кого нет патента, и слишком малы в период после получения патента. К тому же некоторые изобретения считаются патентуемыми, а другие нет. Система патентной защиты искусственно стимулирует проведение исследований в областях, считающихся патентуемыми, и столь же искусственно их ограничивает в областях, считающихся непатентуемыми.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента