Страница:
Однако Верховный Главнокомандующий на первых порах не решался окончательно принять предлагаемый Г. К. Жуковым план действий наших войск, тем более что командование Центрального фронта все же считало необходимым до перехода немцев в наступление разбить их орловскую группировку объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов. Командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин, не отрицая оборонительных мероприятий, предлагал Верховному нанести противнику упреждающий удар по его белгородско-харьковской группировке"{52}.
"И. В. Сталин, - писал Г. К. Жуков, - опасался, что наша оборона может не выдержать удара немецких войск, как не раз это бывало в 1941 и 1942 годах. В то же время он не был уверен в том, что наши войска в состоянии разгромить противника своими наступательными действиями"{53}.
В этих условиях советские войска совершенствовали свою оборону и одновременно готовились к наступлению, И только в начале июня Ставкой Верховного Главнокомандования было принято окончательное решение о переходе наших войск к преднамеренной обороне и районах сосредоточения резервов, необходимых для контрнаступления.
Убежденность Г. К. Жукова и нашего Генерального штаба в способности советских воинов выдержать натиск фашистских полчищ на Курской дуге, перемолотить их боевую технику, а затем разгромить врага мощным контрнаступлением привела к единственно верному решению и блестящей победе, положившей начало окончательному изгнанию врага со священной советской земли.
* * *
Через штаб Степного фронта мне удалось довольно быстро связаться с начальником штаба 5-й гвардейской танковой армии генералом В. Н. Баскаковым и отдать ему распоряжение о немедленной подготовке всех корпусов и армейских частей к маршу. Баскаков порадовал меня, сообщив, что за последние сутки прибыли эшелоны со значительной частью техники и вооружения для 5-го гвардейского механизированного корпуса, а также несколько вагонов с боеприпасами. Вместе с тем он выразил беспокойство медленным продвижением тылов из-под Харькова в связи с крайне тяжелыми дорогами, расквашенными обильными дождями.
В Полтаву я возвращался по шоссейной дороге из Кременчуга. Большие участки дороги были разбиты, искорежены снарядами- и авиабомбами. Машина с трудом ползла, зарываясь в вязкую грязь. Меня тревожили эти тяжелые дорожные условия, в которых армии предстояло совершать марш: если танки еще пройдут, то каково будет колесному транспорту!
Прибыв в штаб армии и заслушав доклад начальника штаба генерала В. Н. Баскакова о ходе подготовки войск в тылов к маршу, я созвал совещание старшего командного и политического состава, информировал об обстановке на фронте и нашей ближайшей задаче. Прежде всего мы должны быстро и скрытно совершить марш к Днепру, в район юго-восточнее Кременчуга. Основным колонным путем избиралось шоссе Полтава - Кременчуг. В связи с тем что и эта дорога находилась в неудовлетворительном состоянии и требовались хотя бы примитивные ремонтные работы, вперед выдвигались подразделения саперов и частично личный состав танковых и мотострелковых частей. Им надлежало до подхода танковых и моторизованных колонн с использованием местных материалов исправлять наиболее поврежденные участки дороги. Туда же направлялись имевшиеся в наличии тракторы-тягачи и авторемонтные мастерские. Члену Военного совета генералу П. Г. Гришину и начальнику политотдела армии полковнику В. М. Шарову было поручено провести в частях и подразделениях партийные и комсомольские собрания, а накануне марша - короткие митинги, мобилизовать весь личный состав на успешное выполнение всех задач.
Благодаря целеустремленной организаторской и политической работе главные силы (18-й и 29-й танковые корпуса) армии и части армейского подчинения всего за двое суток перегруппировались из Полтавы к переправам через Днепр, где были тщательно замаскированы. Пользуясь тем, что шли дожди и фашистская авиация не действовала, войска совершали марш днем и ночью. В Полтаве еще оставались армейские тылы и части 5-го гвардейского механизированного корпуса, выведенного в резерв фронта до завершения укомплектования боевой техникой. Вместо него в ходе сражения в состав армии был введен 7-й механизированный корпус под командованием генерал-майора танковых войск И. В. Дубового.
Прибыв на КП И. С. Конева, я доложил о сосредоточении танковых корпусов в указанных им районах. Командующий фронтом выразил свое удовлетворение этим. Он возлагал большие надежды на 5-ю гвардейскую танковую армию и делал все, чтобы она переправилась через Днепр скрытно. С этой целью категорически запрещалось появляться днем на реке каким-либо переправочным средствам в той полосе, где ночами должна переправляться наша армия. В то же время командующему 7-й гвардейской армией генералу М. С. Шумилову было приказано круглосуточно держать на Днепре наплавные мосты и переправлять все, что требуется для усиления его войск на плацдарме.
Гитлеровцы были введены в заблуждение. Считая, что советское командование накапливает в этом районе силы для нанесения главного удара, противник начал интенсивно бомбить переправы и подтягивать к плацдарму, занятому войсками Шумилова, свои резервы.
Это позволило 5-й гвардейской танковой армии в ночь на 15 октября в относительно спокойной обстановке начать переброску через реку боевой техники. Для переправы танков и самоходно-артиллерийских орудий в районе Мишурина Рога и северо-западнее инженерные части подготовили четыре 40-тонных парома. Колесный транспорт двигался по двум понтонным мостам. Все шло четко и быстро. В точно указанное время танки по одному подходили к урезу воды и искусно грузились на паромы опытными механиками-водителями. К четырем часам утра нам удалось доставить на правый берег 130 танков 18-го и 29-го танковых корпусов, армейский гаубичный артиллерийский полк, значительную часть других артиллерийских частей и автоцистерн с горючим. А через четыре часа началась мощная артиллерийская подготовка наступления войск Степного фронта. В артподготовке принял участие также успевший переправиться наш гаубичный артиллерийский полк.
На Правобережье Днепра закипели ожесточенные бои. Гитлеровцы оказывали яростное сопротивление, их пехота при активной поддержке танков и авиации переходила в контратаки. Наносившие главный удар 5-я гвардейская и 37-я армии продвигались очень медленно.
В это время я находился на наблюдательном пункте командующего 5-й гвардейской армией А. С. Жадова. Ему то и дело звонил командующий фронтом, требовал нажимать на командиров корпусов и дивизий, чтобы они наступали энергичнее.
Командарм отдавал распоряжения, торопил своих подчиненных, те в который раз поднимали части в атаку, но успеха не было. Противник мощным огнем прижимал к земле нашу пехоту, а там, где она успевала продвинуться хотя бы на несколько сот метров, гитлеровцы отбрасывали ее обратно контратакой своих танков.
И снова раздавался настойчивый звонок И. С. Конева или слышался его недовольный голос по радио. Ему докладывали, что ничего не получается, так как огневые средства врага недостаточно подавлены, и надо заново готовить наступление.
Командующий фронтом нервничал, упрекал А. С. Жадова в отсутствии у него организаторских способностей, хотя раньше сам говорил о нем, как об одном из лучших командармов. Расстроенный Алексей Семенович в ответ только разводил руками и, не оправдываясь, отвечал:
- Слушаюсь, товарищ командующий! Попробуем еще... Поддержите авиацией...
Зная крутой характер И. С. Конева и искренне сочувствуя А. С. Жадову, я в один из его разговоров с командующим попросил, телефонную трубку.
- Жадов топчется на месте, а вы там сидите и наблюдаете! - сказал резко, как ударил, Иван Степанович.
- Да, наблюдаю и вижу, что без танков наша пехота не сможет прорвать оборону немцев, - спокойно ответил я.
- Ах, вы, оказывается, не только занимаетесь наблюдением, а еще и расхолаживаете там Жадова! Значит, по-вашему, тоже следует переносить прорыв на завтра? - сердито загремел командующий фронтом.
- Нет, всего лишь на несколько часов. Сейчас на фронте полная тишина. Противник определенно считает, что наши атаки отбиты и сегодня мы наступать уже не будем.
- Ну и что же вы предлагаете? - нетерпеливо перебил меня Конев.
- Время приближается к ужину. А немцы в распорядке аккуратны. Думаю, что они скоро оставят у себя на переднем крае обороны только дежурные подразделения, а остальных отведут в тыл, к кухням. Вот в этот момент и надо нанести удар восемнадцатым танковым корпусом, готовым к боевым действиям. Только для обеспечения его наступления необходимо организовать мощный пятнадцатиминутный огневой налет артиллерии на участке не более трех-четырех километров.
- Хорошо, - согласился Конев. - Дайте трубку Жадову.
Получив указания командующего фронтом, А. С. Жадов попросил меня проехать с ним на командный пункт 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Г. В. Бакланова. Туда же был вызван и командир 18-го танкового корпуса генерал К. Г. Труфанов. Его корпус уже был полностью и компактно сосредоточен поблизости, причем так удачно замаскирован, что, как позже выяснилось, о его переправе на правый берег Днепра противник не знал.
Короткий октябрьский день подходил к концу. Но мы еще до наступления сумерек успели съездить не только в 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию, но и побывать на НП командира соседней, 95-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Н. С. Никитченко. На стыке этих дивизий и решено было направить острие нашего танкового удара.
Все оказалось так, как мы предполагали. Действительно, на исходе серого, пасмурного дня гитлеровцы начали по ходам сообщения отводить в глубину своей обороны пехоту и даже частично расчеты противотанковых пушек, оставляя в окопах лишь дежурных солдат и офицеров.
- А ведь у них по расписанию скоро прием пищи! Самое-то времечко тряхнуть фрицев, - глядя на часы, кивнул в сторону противника генерал Труфанов, не зная, что об этом уже состоялся разговор с И. С. Коневым.
На КП генерала Г. В. Бакланова мы согласовали время начала артиллерийского налета и атаки танков, вопросы взаимодействия, доложили об этом И. С. Коневу и разъехались на свои наблюдательные пункты.
И вот в 17.00, когда противник явно считал, что наступление советских войск отражено, загрохотала наша артиллерия. Артиллерийский гул все более нарастал. После валпов реактивных дивизионов к охваченным огнем вражеским позициям устремились танки 18-го танкового корпуса. Первой, набирая скорость, двинулась 181-я танковая бригада подполковника В. А. Пузырева, почти полностью укомплектованная танками Т-34. Она быстро прошла через боевые порядки нашей пехоты и с ходу ворвалась на передний край обороны противника. Тут же подошли и другие бригады корпуса. Завязался ожесточенный бой. Спохватившись, гитлеровцы сильным огнем пытались остановить наши танки, но это им не удалось. Внезапность и решительность удара крупной массы боевых машин, боевой опыт и взаимная выручка наших воинов сделали свое дело. Вражеский фронт был прорван, и 18-й корпус, развивая успех, продвинулся за ночь до 25 километров. Но в ходе наступления с генералом К. Г. Труфановым произошла беда. Двигаясь за боевыми порядками корпуса в открытом "виллисе", он попал под обстрел фашистских автоматчиков и был тяжело ранен. В командование корпусом по собственной инициативе вступил заместитель К. Г. Труфанова полковник А. Н. Фирсович. Однако в ночных условиях он потерял управление частями, и мне пришлось приостановить их наступление, с тем чтобы дать время собраться и привести себя в порядок.
Зато введенный в сражение с согласия командующего фронтом второй эшелон армии - 29-й танковый корпус генерал-майора танковых войск И. Ф. Кириченко, двигавшийся ночью в колоннах за 18-м танковым корпусом, добился в этот день блестящих результатов. Наступая на пятихаткинском направлении, он к ночи ворвался в Пятихатки, овладев этим крупным городом и железнодорожным узлом. Противник так поспешно бежал, что даже не успел увести со станции железнодорожный эшелон, загруженный новыми немецкими танками типа "Пантера".
Немецко-фашистское командование, нужно полагать, очень было встревожено смелыми действиями 5-й гвардейской танковой армии, за которой двинулась вперед и 5-я гвардейская армия генерала А. С. Жадова. Как стало после известно, по приказу Гитлера на пятихаткинское направление началась срочная переброска из резерва немецкой ставки танкового корпуса СС с задачей восстановить положение. Вскоре танковые дивизии этого корпуса начали угрожать правому крылу Степного фронта, развернутому на юго-запад. Командующий фронтом, узнав о сосредоточении здесь свежих сил противника, решил повернуть на западное направление 5-й гвардейский механизированный корпус генерала Б. М. Скворцова, не поставив меня об этом в известность, тем более что он знал о моем намерении использовать части корпуса для развития наступления на Кривой Рог.
Успешные боевые действия 5-й гвардейской танковой армии получили высокую оценку командования фронта. Многие танкисты были награждены орденами и медалями, а наиболее отличившиеся удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Мне было присвоено воинское звание генерал-полковника танковых войск.
* * *
Освободив город и железнодорожный узел Пятихатки, наша армия устремилась на Кривой Рог. К сожалению, 18-й и 29-й танковые корпуса наступали в замедленном темпе. Противник всячески препятствовал продвижению наших танковых частей плотным минированием танкодоступных направлений, устройством засад танков и противотанковой артиллерии. Серьезным препятствием оказались многочисленные балки, овраги, речки, пруды с поднявшимся уровнем воды от обильных осенних дождей.
Хотя от Пятихаток до Кривого Рога было немногим более 30 километров, на преодоление этого расстояния потребовалось около трех суток.
К исходу 23 октября, сломив упорное сопротивление противника, засевшего в селах Петрово и Анновка, передовые части 18-го и 29-го танковых корпусов вышли на подступы к Кривому Рогу. Противник переходил в отчаянные контратаки, прикрывая действия своей пехоты и танков значительными силами авиации. И все же части 18-го танкового корпуса с десантами мотострелков на танках ворвались на окраину города, однако, яростно контратакованные врагом, после непродолжительного боя вынуждены были отойти.
В эти дни выдвинутый на правое крыло фронта 5-й гвардейский механизированный корпус подвергся мощному удару пополненного новыми частями танкового корпуса СС и понес значительные потери. Хуже того, развивая свой успех, крупная танковая группировка противника вышла на тылы 29-го танкового корпуса, атакующего гитлеровцев в Кривом Роге, обстреляв ночью трассирующими снарядами наши тыловые части.
Узнав об этом, я с резервной танковой ротой немедленно направился в расположение корпуса и, разобравшись в обстановке, принял решение отвести его на реку Ингулец, в район Недай-Вода, где приказал перейти к обороне.
Правда, за то, что я отвел корпус без приказа сверху, мне довольно крепко досталось от Г. К. Жукова и И. С. Конева, но, как выяснилось, принятые мной меры были своевременными и правильными - иначе наши части оказались бы в ловушке.
Обстановка на криворожском направлении резко осложнилась. Противник сосредоточил в районе Кривого Рога мощную группировку войск, которая непрерывно усиливалась за счет частей, отходивших из-под Днепропетровска и Днепродзержинска под ударами 46-й и 8-й гвардейской армий 3-го Украинского фронта. Для гитлеровского командования стало очевидным, что с овладением Кривым Рогом советские войска выйдут в тыл немецких войск, действовавших в днепропетровско-запорожской излучине Днепра. Поэтому оно прилагало отчаянные усилия к тому, чтобы отбросить наши части, вышедшие к Кривому Рогу. Наряду с лихорадочным укреплением обороны города, гитлеровцы предпринимали контратаки крупными силами танков и мотопехоты, в том числе против 5-й гвардейской танковой армии. К тому времени армия после тяжелых и продолжительных боев была уже значительно ослаблена. Например, в 18-м танковом корпусе было только 49 исправных танков, а в 29-м - всего лишь 26 боевых машин{54}.
Положение осложнялось еще тем, что наши танковые корпуса действовали в узкой вершине треугольника, образуемого реками Ингулец и Саксагань. Это сковывало их маневр и позволяло противнику обходить армию с флангов. Так, части 24-й танковой дивизии врага форсировали Ингулец севернее Петрово и создали угрозу выхода в тыл 18-му танковому корпусу. Никакого резерва для ликвидации этой опасности у меня уже не было. А командующий, фронтом, несмотря ни на что, требовал не приостанавливать наступления на Кривой Рог, обещая поддержку пехотой и артиллерией общевойсковых армий.
В шесть часов 24 октября после непродолжительной артиллерийской подготовки 18-й и 29-й танковые корпуса при поддержке авиации вновь бросились на штурм Кривого Рога. Однако 29-й корпус сразу же натолкнулся на хорошо организованную противотанковую оборону противника в районе северной окраины города и вынужден был вести огневой бой.
Наиболее успешно действовали части 18-го корпуса, К восьми часам им удалось с ходу форсировать реку Саксагань у кирпичного завода и ворваться в город. Танкисты штурмом брали квартал за кварталом, проявляя массовый героизм и самоотверженность.
Танковая рота старшего лейтенанта Г. А. Романенко из 110-й бригады в уличном бою уничтожила несколько вражеских боевых машин и противотанковых орудий, 4 бронемашины, 150 грузовиков и до 200 солдат и офицеров. Сам командир роты сжег танк, раздавил 2 бронетранспортера, 3 пулеметные точки и истребил около 70 гитлеровцев.
Высокое мужество, смелость и находчивость проявил командир танка младший лейтенант Н. М. Козлов. За восемь часов боя его экипаж уничтожил 5 дзотов, противотанковую пушку, 4 бронемашины, 30 автомашин и 5 бронетранспортеров. Отрезанный на исходе дня от роты, он сумел вырваться из окружения и присоединиться к своим боевым друзьям.
Оба отважных офицера были удостоены звания Героя Советского Союза.
Этого .высокого звания удостоился и командир танка второго батальона 181-й танковой бригады младший лейтенант В. А. Белороссов. Вырвавшись вперед, он огнем и гусеницами своей боевой машины подбил 2 "тигра", сжег танк Т-IV, уничтожил 4 броневика, 3 пулеметных гнезда и несколько минометов.
К вечеру противник предпринял яростные контратаки крупными силами пехоты, поддержанной танками типа "тигр" и штурмовыми орудиями. Израсходовав горючее и боеприпасы, части 18-го танкового корпуса вынуждены были отойти из города на исходный рубеж.
Утром следующего дня вражеская авиация совершила массированный налет на наши войска и штабы. От налета фашистских бомбардировщиков и штурмовиков сильно пострадал также штаб армии. В частности, погибли хорошо известные мне заместители начальников политического и разведывательного отделов подполковники Н. А. Сафронов и И. Н. Третьяков, были тяжело ранены штабные офицеры майоры А. П. Родин и Ф. Р. Веселов.
Анализируя сложившуюся обстановку, мы пришли к выводу, что овладеть Кривым Рогом силами фактически двух, крайне ослабленных непрерывными боями танковых корпусов не удастся, особенно в то время, когда наступавшую на город с фронта 37-ю армию противник не только остановил, но и потеснил. Доложив об этом командующему фронтом, я с его согласия отвел 18-й и 29-й танковые корпуса на реку Ингулец, приказав им занять оборону по рубежу Петрово, Недай-Вода, Лозаватка - впереди стрелковых соединений 37-й армии.
Здесь еще несколько дней наша 5-я гвардейская танковая во взаимодействии с 37-й армией вела ожесточенные оборонительные бои с крупными силами противника, стремившимися отбросить наши войска к Днепру. Гитлеровцы, обладая численным превосходством в танках, иногда прорывались в глубь нашей обороны, но везде встречали решительный отпор.
В исключительных по ожесточению оборонительных боях на Ингульце мы наносили большой урон противнику, особенно в боевой технике. Но и наши силы таяли, боевые возможности корпусов день ото дня снижались. Поэтому 5 ноября командующий войсками 2-го Украинского фронта{55} принял решение сменить 5-ю гвардейскую танковую армию стрелковыми соединениями и отвести ее в район Пятихатки для доукомплектования и подготовки к новым боям.
Время, отведенное на восстановление боевой мощи армии, было ограничено несколькими сутками, и мы принимали все меры к тому, чтобы не только использовать каждый час для пополнения частей техникой, вооружением, боеприпасами, но и на изучение личным составом боевого опыта в сражении на Правобережье Днепра. А этот опыт заслуживал самого пристального внимания. С 15 октября по 4 ноября 1943 года 5-я гвардейская танковая прошла с боями в тяжелейших условиях осенней распутицы и бездорожья более 100 километров. В составе ударной группировки фронта она завершила прорыв обороны противника и, наступая в оперативной глубине, проявила гибкость маневра, умение переходить от одного вида боевых действий к другому. Непоколебимая воля к победе личного состава, творческая инициатива командования и штабов в выборе направлений главных ударов, надежное обеспечение флангов, стремление решать задачи в тесном взаимодействии с общевойсковыми соединениями и авиацией стали характерными чертами боевых действий бригад, корпусов и армии в целом.
Политорганы, партийные и комсомольские организации армии в эти дни широко развернули работу по подготовке к встрече 26-й годовщины Великого Октября, и главным в этой работе была пропаганда массового героизма советских воинов на всех фронтах, популяризация подвигов солдат и офицеров, отличившихся в минувших боях.
В те дни войска 2-го Украинского фронта готовились к предстоящим боям. Силами 37, 53, 5-й гвардейской и 57-й армий они должны были нанести удары в западном и юго-западном направлениях в обход Кривого Рога с запада, во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромить криворожскую группировку противника и развить успех на Кировоград.
5-я гвардейская танковая армия вводилась в прорыв из района Петрово в полосе наступления 57-й армии.
Наступление назначалось на 11 ноября, но затем в связи с запозданием подвоза войскам горючего, боеприпасов и продовольствия было перенесено на два дня.
К началу наступательных действий в нашу армию по-прежнему входили 18-й и 29-й танковые, 5-й гвардейский и 7-й механизированные корпуса. В их составе имелось 358 танков и САУ, в том числе 253 танка Т-34, 70 танков Т-70 и 35 самоходно-артиллерийских установок{56}.
Так как оба танковых корпуса были наиболее укомплектованными и имели на вооружении в основном танки Т-34, их решено было поставить в первый эшелон боевого построения. 5-му гвардейскому механизированному корпусу предстояло наступать во втором эшелоне, а 7-й мехкорпус, еще не закончивший к тому времени доукомплектование, предназначался для развития успеха главных сил в глубине обороны противника.
Ранним утром 14 ноября после непродолжительной, но довольно мощной артиллерийской подготовки войска 57-й армии начали атаку переднего края вражеской обороны. А менее чем через час в бой были брошены наши 18-й и 29-й танковые корпуса.
Противник сразу же оказал нашей пехоте яростное сопротивление. Очень медленным было и продвижение танков. За два-три дня до начала наступления прошли проливные дожди. Грунтовые дороги и поля для колесного транспорта стали непроходимыми, и танки с трудом ползли по ним лишь на первой скорости. Лишенные маневра, наши войска втянулись в тяжелые позиционные бои и за неделю наступления продвинулись всего лишь на 8-10 километров.
В эти дни наибольший успех обозначился в полосе наступления 53-й и 5-й гвардейской армий. Командующий 2-м Украинским фронтом незамедлительно принял решение переместить в полосу их действий 5-ю гвардейскую танковую армию.
К вечеру 5 декабря части 18-го и 29-го танковых корпусов, тесно взаимодействуя с войсками 5-й гвардейской армии, ворвались на северную и восточную окраины Знаменки, а 9 декабря этот важнейший узел коммуникаций на Правобережной Украине был очищен от вражеских войск. Приказом Верховного Главнокомандующего от 10 декабря 1943 года 18-му и 29-му танковым корпусам, 32, НО, 181-й танковым и 53-й мотострелковой бригадам было присвоено почетное наименование Знаменских.
* * *
После боев эа Знаменку 5-я гвардейская танковая была выведена в резерв и готовилась к новым боям. В первых числах января 1944 года ей предстояло принять участие в Кировоградской наступательной операции войск 2-го Украинского фронта. Главную роль в предстоящем наступлении должны были сыграть 53, 5 и 7-я гвардейские, 5-я гвардейская танковая армии. По замыслу командующего фронтом генерала армии И. С. Конева этим армиям надлежало нанести удар по сходящимся направлениям с целью окружения кировоградской группировки противника путем охвата Кировограда с севера и юга.
5-я гвардейская танковая получила задачу наступать во взаимодействии с 7-й гвардейской армией в направлении на Покровское, форсировать реку Ингул в районе Клинцы и к исходу первого дня наступления выйти в район Безводная, Федоровка, Юрьевка. В дальнейшем охватом Кировограда с юга и юго-запада она должна была во взаимодействии с 7-м механизированным корпусом, составлявшим подвижную группу 5-й гвардейской армии, окружить противника в городе и разгромить подходящие вражеские резервы.
"И. В. Сталин, - писал Г. К. Жуков, - опасался, что наша оборона может не выдержать удара немецких войск, как не раз это бывало в 1941 и 1942 годах. В то же время он не был уверен в том, что наши войска в состоянии разгромить противника своими наступательными действиями"{53}.
В этих условиях советские войска совершенствовали свою оборону и одновременно готовились к наступлению, И только в начале июня Ставкой Верховного Главнокомандования было принято окончательное решение о переходе наших войск к преднамеренной обороне и районах сосредоточения резервов, необходимых для контрнаступления.
Убежденность Г. К. Жукова и нашего Генерального штаба в способности советских воинов выдержать натиск фашистских полчищ на Курской дуге, перемолотить их боевую технику, а затем разгромить врага мощным контрнаступлением привела к единственно верному решению и блестящей победе, положившей начало окончательному изгнанию врага со священной советской земли.
* * *
Через штаб Степного фронта мне удалось довольно быстро связаться с начальником штаба 5-й гвардейской танковой армии генералом В. Н. Баскаковым и отдать ему распоряжение о немедленной подготовке всех корпусов и армейских частей к маршу. Баскаков порадовал меня, сообщив, что за последние сутки прибыли эшелоны со значительной частью техники и вооружения для 5-го гвардейского механизированного корпуса, а также несколько вагонов с боеприпасами. Вместе с тем он выразил беспокойство медленным продвижением тылов из-под Харькова в связи с крайне тяжелыми дорогами, расквашенными обильными дождями.
В Полтаву я возвращался по шоссейной дороге из Кременчуга. Большие участки дороги были разбиты, искорежены снарядами- и авиабомбами. Машина с трудом ползла, зарываясь в вязкую грязь. Меня тревожили эти тяжелые дорожные условия, в которых армии предстояло совершать марш: если танки еще пройдут, то каково будет колесному транспорту!
Прибыв в штаб армии и заслушав доклад начальника штаба генерала В. Н. Баскакова о ходе подготовки войск в тылов к маршу, я созвал совещание старшего командного и политического состава, информировал об обстановке на фронте и нашей ближайшей задаче. Прежде всего мы должны быстро и скрытно совершить марш к Днепру, в район юго-восточнее Кременчуга. Основным колонным путем избиралось шоссе Полтава - Кременчуг. В связи с тем что и эта дорога находилась в неудовлетворительном состоянии и требовались хотя бы примитивные ремонтные работы, вперед выдвигались подразделения саперов и частично личный состав танковых и мотострелковых частей. Им надлежало до подхода танковых и моторизованных колонн с использованием местных материалов исправлять наиболее поврежденные участки дороги. Туда же направлялись имевшиеся в наличии тракторы-тягачи и авторемонтные мастерские. Члену Военного совета генералу П. Г. Гришину и начальнику политотдела армии полковнику В. М. Шарову было поручено провести в частях и подразделениях партийные и комсомольские собрания, а накануне марша - короткие митинги, мобилизовать весь личный состав на успешное выполнение всех задач.
Благодаря целеустремленной организаторской и политической работе главные силы (18-й и 29-й танковые корпуса) армии и части армейского подчинения всего за двое суток перегруппировались из Полтавы к переправам через Днепр, где были тщательно замаскированы. Пользуясь тем, что шли дожди и фашистская авиация не действовала, войска совершали марш днем и ночью. В Полтаве еще оставались армейские тылы и части 5-го гвардейского механизированного корпуса, выведенного в резерв фронта до завершения укомплектования боевой техникой. Вместо него в ходе сражения в состав армии был введен 7-й механизированный корпус под командованием генерал-майора танковых войск И. В. Дубового.
Прибыв на КП И. С. Конева, я доложил о сосредоточении танковых корпусов в указанных им районах. Командующий фронтом выразил свое удовлетворение этим. Он возлагал большие надежды на 5-ю гвардейскую танковую армию и делал все, чтобы она переправилась через Днепр скрытно. С этой целью категорически запрещалось появляться днем на реке каким-либо переправочным средствам в той полосе, где ночами должна переправляться наша армия. В то же время командующему 7-й гвардейской армией генералу М. С. Шумилову было приказано круглосуточно держать на Днепре наплавные мосты и переправлять все, что требуется для усиления его войск на плацдарме.
Гитлеровцы были введены в заблуждение. Считая, что советское командование накапливает в этом районе силы для нанесения главного удара, противник начал интенсивно бомбить переправы и подтягивать к плацдарму, занятому войсками Шумилова, свои резервы.
Это позволило 5-й гвардейской танковой армии в ночь на 15 октября в относительно спокойной обстановке начать переброску через реку боевой техники. Для переправы танков и самоходно-артиллерийских орудий в районе Мишурина Рога и северо-западнее инженерные части подготовили четыре 40-тонных парома. Колесный транспорт двигался по двум понтонным мостам. Все шло четко и быстро. В точно указанное время танки по одному подходили к урезу воды и искусно грузились на паромы опытными механиками-водителями. К четырем часам утра нам удалось доставить на правый берег 130 танков 18-го и 29-го танковых корпусов, армейский гаубичный артиллерийский полк, значительную часть других артиллерийских частей и автоцистерн с горючим. А через четыре часа началась мощная артиллерийская подготовка наступления войск Степного фронта. В артподготовке принял участие также успевший переправиться наш гаубичный артиллерийский полк.
На Правобережье Днепра закипели ожесточенные бои. Гитлеровцы оказывали яростное сопротивление, их пехота при активной поддержке танков и авиации переходила в контратаки. Наносившие главный удар 5-я гвардейская и 37-я армии продвигались очень медленно.
В это время я находился на наблюдательном пункте командующего 5-й гвардейской армией А. С. Жадова. Ему то и дело звонил командующий фронтом, требовал нажимать на командиров корпусов и дивизий, чтобы они наступали энергичнее.
Командарм отдавал распоряжения, торопил своих подчиненных, те в который раз поднимали части в атаку, но успеха не было. Противник мощным огнем прижимал к земле нашу пехоту, а там, где она успевала продвинуться хотя бы на несколько сот метров, гитлеровцы отбрасывали ее обратно контратакой своих танков.
И снова раздавался настойчивый звонок И. С. Конева или слышался его недовольный голос по радио. Ему докладывали, что ничего не получается, так как огневые средства врага недостаточно подавлены, и надо заново готовить наступление.
Командующий фронтом нервничал, упрекал А. С. Жадова в отсутствии у него организаторских способностей, хотя раньше сам говорил о нем, как об одном из лучших командармов. Расстроенный Алексей Семенович в ответ только разводил руками и, не оправдываясь, отвечал:
- Слушаюсь, товарищ командующий! Попробуем еще... Поддержите авиацией...
Зная крутой характер И. С. Конева и искренне сочувствуя А. С. Жадову, я в один из его разговоров с командующим попросил, телефонную трубку.
- Жадов топчется на месте, а вы там сидите и наблюдаете! - сказал резко, как ударил, Иван Степанович.
- Да, наблюдаю и вижу, что без танков наша пехота не сможет прорвать оборону немцев, - спокойно ответил я.
- Ах, вы, оказывается, не только занимаетесь наблюдением, а еще и расхолаживаете там Жадова! Значит, по-вашему, тоже следует переносить прорыв на завтра? - сердито загремел командующий фронтом.
- Нет, всего лишь на несколько часов. Сейчас на фронте полная тишина. Противник определенно считает, что наши атаки отбиты и сегодня мы наступать уже не будем.
- Ну и что же вы предлагаете? - нетерпеливо перебил меня Конев.
- Время приближается к ужину. А немцы в распорядке аккуратны. Думаю, что они скоро оставят у себя на переднем крае обороны только дежурные подразделения, а остальных отведут в тыл, к кухням. Вот в этот момент и надо нанести удар восемнадцатым танковым корпусом, готовым к боевым действиям. Только для обеспечения его наступления необходимо организовать мощный пятнадцатиминутный огневой налет артиллерии на участке не более трех-четырех километров.
- Хорошо, - согласился Конев. - Дайте трубку Жадову.
Получив указания командующего фронтом, А. С. Жадов попросил меня проехать с ним на командный пункт 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Г. В. Бакланова. Туда же был вызван и командир 18-го танкового корпуса генерал К. Г. Труфанов. Его корпус уже был полностью и компактно сосредоточен поблизости, причем так удачно замаскирован, что, как позже выяснилось, о его переправе на правый берег Днепра противник не знал.
Короткий октябрьский день подходил к концу. Но мы еще до наступления сумерек успели съездить не только в 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию, но и побывать на НП командира соседней, 95-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Н. С. Никитченко. На стыке этих дивизий и решено было направить острие нашего танкового удара.
Все оказалось так, как мы предполагали. Действительно, на исходе серого, пасмурного дня гитлеровцы начали по ходам сообщения отводить в глубину своей обороны пехоту и даже частично расчеты противотанковых пушек, оставляя в окопах лишь дежурных солдат и офицеров.
- А ведь у них по расписанию скоро прием пищи! Самое-то времечко тряхнуть фрицев, - глядя на часы, кивнул в сторону противника генерал Труфанов, не зная, что об этом уже состоялся разговор с И. С. Коневым.
На КП генерала Г. В. Бакланова мы согласовали время начала артиллерийского налета и атаки танков, вопросы взаимодействия, доложили об этом И. С. Коневу и разъехались на свои наблюдательные пункты.
И вот в 17.00, когда противник явно считал, что наступление советских войск отражено, загрохотала наша артиллерия. Артиллерийский гул все более нарастал. После валпов реактивных дивизионов к охваченным огнем вражеским позициям устремились танки 18-го танкового корпуса. Первой, набирая скорость, двинулась 181-я танковая бригада подполковника В. А. Пузырева, почти полностью укомплектованная танками Т-34. Она быстро прошла через боевые порядки нашей пехоты и с ходу ворвалась на передний край обороны противника. Тут же подошли и другие бригады корпуса. Завязался ожесточенный бой. Спохватившись, гитлеровцы сильным огнем пытались остановить наши танки, но это им не удалось. Внезапность и решительность удара крупной массы боевых машин, боевой опыт и взаимная выручка наших воинов сделали свое дело. Вражеский фронт был прорван, и 18-й корпус, развивая успех, продвинулся за ночь до 25 километров. Но в ходе наступления с генералом К. Г. Труфановым произошла беда. Двигаясь за боевыми порядками корпуса в открытом "виллисе", он попал под обстрел фашистских автоматчиков и был тяжело ранен. В командование корпусом по собственной инициативе вступил заместитель К. Г. Труфанова полковник А. Н. Фирсович. Однако в ночных условиях он потерял управление частями, и мне пришлось приостановить их наступление, с тем чтобы дать время собраться и привести себя в порядок.
Зато введенный в сражение с согласия командующего фронтом второй эшелон армии - 29-й танковый корпус генерал-майора танковых войск И. Ф. Кириченко, двигавшийся ночью в колоннах за 18-м танковым корпусом, добился в этот день блестящих результатов. Наступая на пятихаткинском направлении, он к ночи ворвался в Пятихатки, овладев этим крупным городом и железнодорожным узлом. Противник так поспешно бежал, что даже не успел увести со станции железнодорожный эшелон, загруженный новыми немецкими танками типа "Пантера".
Немецко-фашистское командование, нужно полагать, очень было встревожено смелыми действиями 5-й гвардейской танковой армии, за которой двинулась вперед и 5-я гвардейская армия генерала А. С. Жадова. Как стало после известно, по приказу Гитлера на пятихаткинское направление началась срочная переброска из резерва немецкой ставки танкового корпуса СС с задачей восстановить положение. Вскоре танковые дивизии этого корпуса начали угрожать правому крылу Степного фронта, развернутому на юго-запад. Командующий фронтом, узнав о сосредоточении здесь свежих сил противника, решил повернуть на западное направление 5-й гвардейский механизированный корпус генерала Б. М. Скворцова, не поставив меня об этом в известность, тем более что он знал о моем намерении использовать части корпуса для развития наступления на Кривой Рог.
Успешные боевые действия 5-й гвардейской танковой армии получили высокую оценку командования фронта. Многие танкисты были награждены орденами и медалями, а наиболее отличившиеся удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Мне было присвоено воинское звание генерал-полковника танковых войск.
* * *
Освободив город и железнодорожный узел Пятихатки, наша армия устремилась на Кривой Рог. К сожалению, 18-й и 29-й танковые корпуса наступали в замедленном темпе. Противник всячески препятствовал продвижению наших танковых частей плотным минированием танкодоступных направлений, устройством засад танков и противотанковой артиллерии. Серьезным препятствием оказались многочисленные балки, овраги, речки, пруды с поднявшимся уровнем воды от обильных осенних дождей.
Хотя от Пятихаток до Кривого Рога было немногим более 30 километров, на преодоление этого расстояния потребовалось около трех суток.
К исходу 23 октября, сломив упорное сопротивление противника, засевшего в селах Петрово и Анновка, передовые части 18-го и 29-го танковых корпусов вышли на подступы к Кривому Рогу. Противник переходил в отчаянные контратаки, прикрывая действия своей пехоты и танков значительными силами авиации. И все же части 18-го танкового корпуса с десантами мотострелков на танках ворвались на окраину города, однако, яростно контратакованные врагом, после непродолжительного боя вынуждены были отойти.
В эти дни выдвинутый на правое крыло фронта 5-й гвардейский механизированный корпус подвергся мощному удару пополненного новыми частями танкового корпуса СС и понес значительные потери. Хуже того, развивая свой успех, крупная танковая группировка противника вышла на тылы 29-го танкового корпуса, атакующего гитлеровцев в Кривом Роге, обстреляв ночью трассирующими снарядами наши тыловые части.
Узнав об этом, я с резервной танковой ротой немедленно направился в расположение корпуса и, разобравшись в обстановке, принял решение отвести его на реку Ингулец, в район Недай-Вода, где приказал перейти к обороне.
Правда, за то, что я отвел корпус без приказа сверху, мне довольно крепко досталось от Г. К. Жукова и И. С. Конева, но, как выяснилось, принятые мной меры были своевременными и правильными - иначе наши части оказались бы в ловушке.
Обстановка на криворожском направлении резко осложнилась. Противник сосредоточил в районе Кривого Рога мощную группировку войск, которая непрерывно усиливалась за счет частей, отходивших из-под Днепропетровска и Днепродзержинска под ударами 46-й и 8-й гвардейской армий 3-го Украинского фронта. Для гитлеровского командования стало очевидным, что с овладением Кривым Рогом советские войска выйдут в тыл немецких войск, действовавших в днепропетровско-запорожской излучине Днепра. Поэтому оно прилагало отчаянные усилия к тому, чтобы отбросить наши части, вышедшие к Кривому Рогу. Наряду с лихорадочным укреплением обороны города, гитлеровцы предпринимали контратаки крупными силами танков и мотопехоты, в том числе против 5-й гвардейской танковой армии. К тому времени армия после тяжелых и продолжительных боев была уже значительно ослаблена. Например, в 18-м танковом корпусе было только 49 исправных танков, а в 29-м - всего лишь 26 боевых машин{54}.
Положение осложнялось еще тем, что наши танковые корпуса действовали в узкой вершине треугольника, образуемого реками Ингулец и Саксагань. Это сковывало их маневр и позволяло противнику обходить армию с флангов. Так, части 24-й танковой дивизии врага форсировали Ингулец севернее Петрово и создали угрозу выхода в тыл 18-му танковому корпусу. Никакого резерва для ликвидации этой опасности у меня уже не было. А командующий, фронтом, несмотря ни на что, требовал не приостанавливать наступления на Кривой Рог, обещая поддержку пехотой и артиллерией общевойсковых армий.
В шесть часов 24 октября после непродолжительной артиллерийской подготовки 18-й и 29-й танковые корпуса при поддержке авиации вновь бросились на штурм Кривого Рога. Однако 29-й корпус сразу же натолкнулся на хорошо организованную противотанковую оборону противника в районе северной окраины города и вынужден был вести огневой бой.
Наиболее успешно действовали части 18-го корпуса, К восьми часам им удалось с ходу форсировать реку Саксагань у кирпичного завода и ворваться в город. Танкисты штурмом брали квартал за кварталом, проявляя массовый героизм и самоотверженность.
Танковая рота старшего лейтенанта Г. А. Романенко из 110-й бригады в уличном бою уничтожила несколько вражеских боевых машин и противотанковых орудий, 4 бронемашины, 150 грузовиков и до 200 солдат и офицеров. Сам командир роты сжег танк, раздавил 2 бронетранспортера, 3 пулеметные точки и истребил около 70 гитлеровцев.
Высокое мужество, смелость и находчивость проявил командир танка младший лейтенант Н. М. Козлов. За восемь часов боя его экипаж уничтожил 5 дзотов, противотанковую пушку, 4 бронемашины, 30 автомашин и 5 бронетранспортеров. Отрезанный на исходе дня от роты, он сумел вырваться из окружения и присоединиться к своим боевым друзьям.
Оба отважных офицера были удостоены звания Героя Советского Союза.
Этого .высокого звания удостоился и командир танка второго батальона 181-й танковой бригады младший лейтенант В. А. Белороссов. Вырвавшись вперед, он огнем и гусеницами своей боевой машины подбил 2 "тигра", сжег танк Т-IV, уничтожил 4 броневика, 3 пулеметных гнезда и несколько минометов.
К вечеру противник предпринял яростные контратаки крупными силами пехоты, поддержанной танками типа "тигр" и штурмовыми орудиями. Израсходовав горючее и боеприпасы, части 18-го танкового корпуса вынуждены были отойти из города на исходный рубеж.
Утром следующего дня вражеская авиация совершила массированный налет на наши войска и штабы. От налета фашистских бомбардировщиков и штурмовиков сильно пострадал также штаб армии. В частности, погибли хорошо известные мне заместители начальников политического и разведывательного отделов подполковники Н. А. Сафронов и И. Н. Третьяков, были тяжело ранены штабные офицеры майоры А. П. Родин и Ф. Р. Веселов.
Анализируя сложившуюся обстановку, мы пришли к выводу, что овладеть Кривым Рогом силами фактически двух, крайне ослабленных непрерывными боями танковых корпусов не удастся, особенно в то время, когда наступавшую на город с фронта 37-ю армию противник не только остановил, но и потеснил. Доложив об этом командующему фронтом, я с его согласия отвел 18-й и 29-й танковые корпуса на реку Ингулец, приказав им занять оборону по рубежу Петрово, Недай-Вода, Лозаватка - впереди стрелковых соединений 37-й армии.
Здесь еще несколько дней наша 5-я гвардейская танковая во взаимодействии с 37-й армией вела ожесточенные оборонительные бои с крупными силами противника, стремившимися отбросить наши войска к Днепру. Гитлеровцы, обладая численным превосходством в танках, иногда прорывались в глубь нашей обороны, но везде встречали решительный отпор.
В исключительных по ожесточению оборонительных боях на Ингульце мы наносили большой урон противнику, особенно в боевой технике. Но и наши силы таяли, боевые возможности корпусов день ото дня снижались. Поэтому 5 ноября командующий войсками 2-го Украинского фронта{55} принял решение сменить 5-ю гвардейскую танковую армию стрелковыми соединениями и отвести ее в район Пятихатки для доукомплектования и подготовки к новым боям.
Время, отведенное на восстановление боевой мощи армии, было ограничено несколькими сутками, и мы принимали все меры к тому, чтобы не только использовать каждый час для пополнения частей техникой, вооружением, боеприпасами, но и на изучение личным составом боевого опыта в сражении на Правобережье Днепра. А этот опыт заслуживал самого пристального внимания. С 15 октября по 4 ноября 1943 года 5-я гвардейская танковая прошла с боями в тяжелейших условиях осенней распутицы и бездорожья более 100 километров. В составе ударной группировки фронта она завершила прорыв обороны противника и, наступая в оперативной глубине, проявила гибкость маневра, умение переходить от одного вида боевых действий к другому. Непоколебимая воля к победе личного состава, творческая инициатива командования и штабов в выборе направлений главных ударов, надежное обеспечение флангов, стремление решать задачи в тесном взаимодействии с общевойсковыми соединениями и авиацией стали характерными чертами боевых действий бригад, корпусов и армии в целом.
Политорганы, партийные и комсомольские организации армии в эти дни широко развернули работу по подготовке к встрече 26-й годовщины Великого Октября, и главным в этой работе была пропаганда массового героизма советских воинов на всех фронтах, популяризация подвигов солдат и офицеров, отличившихся в минувших боях.
В те дни войска 2-го Украинского фронта готовились к предстоящим боям. Силами 37, 53, 5-й гвардейской и 57-й армий они должны были нанести удары в западном и юго-западном направлениях в обход Кривого Рога с запада, во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромить криворожскую группировку противника и развить успех на Кировоград.
5-я гвардейская танковая армия вводилась в прорыв из района Петрово в полосе наступления 57-й армии.
Наступление назначалось на 11 ноября, но затем в связи с запозданием подвоза войскам горючего, боеприпасов и продовольствия было перенесено на два дня.
К началу наступательных действий в нашу армию по-прежнему входили 18-й и 29-й танковые, 5-й гвардейский и 7-й механизированные корпуса. В их составе имелось 358 танков и САУ, в том числе 253 танка Т-34, 70 танков Т-70 и 35 самоходно-артиллерийских установок{56}.
Так как оба танковых корпуса были наиболее укомплектованными и имели на вооружении в основном танки Т-34, их решено было поставить в первый эшелон боевого построения. 5-му гвардейскому механизированному корпусу предстояло наступать во втором эшелоне, а 7-й мехкорпус, еще не закончивший к тому времени доукомплектование, предназначался для развития успеха главных сил в глубине обороны противника.
Ранним утром 14 ноября после непродолжительной, но довольно мощной артиллерийской подготовки войска 57-й армии начали атаку переднего края вражеской обороны. А менее чем через час в бой были брошены наши 18-й и 29-й танковые корпуса.
Противник сразу же оказал нашей пехоте яростное сопротивление. Очень медленным было и продвижение танков. За два-три дня до начала наступления прошли проливные дожди. Грунтовые дороги и поля для колесного транспорта стали непроходимыми, и танки с трудом ползли по ним лишь на первой скорости. Лишенные маневра, наши войска втянулись в тяжелые позиционные бои и за неделю наступления продвинулись всего лишь на 8-10 километров.
В эти дни наибольший успех обозначился в полосе наступления 53-й и 5-й гвардейской армий. Командующий 2-м Украинским фронтом незамедлительно принял решение переместить в полосу их действий 5-ю гвардейскую танковую армию.
К вечеру 5 декабря части 18-го и 29-го танковых корпусов, тесно взаимодействуя с войсками 5-й гвардейской армии, ворвались на северную и восточную окраины Знаменки, а 9 декабря этот важнейший узел коммуникаций на Правобережной Украине был очищен от вражеских войск. Приказом Верховного Главнокомандующего от 10 декабря 1943 года 18-му и 29-му танковым корпусам, 32, НО, 181-й танковым и 53-й мотострелковой бригадам было присвоено почетное наименование Знаменских.
* * *
После боев эа Знаменку 5-я гвардейская танковая была выведена в резерв и готовилась к новым боям. В первых числах января 1944 года ей предстояло принять участие в Кировоградской наступательной операции войск 2-го Украинского фронта. Главную роль в предстоящем наступлении должны были сыграть 53, 5 и 7-я гвардейские, 5-я гвардейская танковая армии. По замыслу командующего фронтом генерала армии И. С. Конева этим армиям надлежало нанести удар по сходящимся направлениям с целью окружения кировоградской группировки противника путем охвата Кировограда с севера и юга.
5-я гвардейская танковая получила задачу наступать во взаимодействии с 7-й гвардейской армией в направлении на Покровское, форсировать реку Ингул в районе Клинцы и к исходу первого дня наступления выйти в район Безводная, Федоровка, Юрьевка. В дальнейшем охватом Кировограда с юга и юго-запада она должна была во взаимодействии с 7-м механизированным корпусом, составлявшим подвижную группу 5-й гвардейской армии, окружить противника в городе и разгромить подходящие вражеские резервы.