Страница:
12 февраля обходная колонна Н. Д. Томина ударом по флангу противника отвлекла часть его сил из Волочаевки. Это позволило 4-му и 6-му стрелковым полкам, наступавшим с фронта, вновь броситься в атаку и ворваться в расположение белогвардейцев. Остатки их разбитых частей в панике откатились к Хабаровску и, не задерживаясь в городе, бежали в Приморье.
- Так завершилась волочаевская эпопея, положившая начало полному освобождению Дальнего Востока от белогвардейских банд и японских интервентов, - закончил свой рассказ В. К. Блюхер.
Василий Константинович не раз ставил в пример необычайно высокое мужество волочаевцев, их железную стойкость и поразительную выносливость. Именно эти качества, умение переносить любые трудности он неутомимо воспитывал у бойцов ОКДВА. На учениях и маневрах они выполняли задачи в самых сложных условиях погоды и местности, учились в распутицу и при снежных заносах преодолевать крутые подъемы и таежную глухомань, при 20-30-градусном морозе организовывать ночлеги вне населенных пунктов, вести непрерывный бой до полного уничтожения противника. Не случайно прибывшие с Дальнего Востока и из Сибири части и соединения в ноябре - декабре 1941 года на заснеженных полях Подмосковья проявили удивительную стойкость, упорство и высокое воинское мастерство.
Исключительное внимание В. К. Блюхер уделял повышению военно-технических знаний командиров и политработников, уровня их личной огневой подготовки, считая, что только командиры и политработники, в совершенстве владеющие оружием, могут успешно обучать бойцов. Сам он отлично стрелял из всех видов оружия, умел даже готовить данные для стрельбы артиллерии с открытых и закрытых позиций. Василий Константинович часто и, как правило, внезапно появлялся на стрельбищах, лично проверяя результаты стрельбы командного и политического состава.
Делал это он по-своему. Узнав, какое упражнение по Курсу стрельб отрабатывается, просил оружие и вместе со всеми выходил на огневой рубеж. После двух-трех пробных выстрелов командарм вел огонь по-снайперски. И горький конфуз испытывал тот, кто рядом с ним стрелял плохо. Блюхер обычно лишь спрашивал фамилию командира и укоризненно говорил: "Как же вы, дорогой товарищ, можете обучать своих подчиненных, если сами так скверно стреляете?" Тот, конечно, сгорал от стыда. Зная, что командующий обладает превосходной памятью и в следующий раз обязательно спросит о нем, оплошавший в стрельбе настойчиво совершенствовал свою огневую подготовку.
В поездках по Дальнему Востоку Василий Константинович посещал села и города, встречался с колхозниками и рабочими предприятий, комсомольцами и пионерами. Дальневосточники знали и искренне уважали его не только как советского полководца, героя гражданской войны, но и как человека, который внес выдающийся вклад в развитие промышленности и сельского хозяйства Дальневосточного края. Будучи членом бюро Далькрайкома партии, президиума крайисполкома и ВЦИК, а затем ЦИК СССР, В. К. Блюхер принимал активное участие в экономическом развитии Дальнего Востока, в закладке фабрик и заводов, организации строительства предприятий и города Комсомольска-на-Амуре. Многое сделал он и для развития сельскохозяйственного производства в крае.
- Нехорошо получается, - говорил Василий Константинович, - земли у нас много, земля плодородная, а сами себя снабдить хлебом и кормами для скота не можем. Все тащим из центральных районов страны, забиваем железную дорогу невыгодными, излишними перевозками...
Блюхер выдвинул идею продовольственного обеспечения армии силами ее самой. Его поддержали Военный совет ОКДВА и крайком партии, одобрили замысел в Москве. 17 марта 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) постановило сформировать в составе ОКДВА особый колхозный корпус (ОКК), с тем "чтобы укрепить безопасность советских дальневосточных границ, освоить богатейшие целинные и залежные земли, обеспечить население Дальнего Востока и армию продовольствием, значительно сократить ввоз хлеба и мяса из Сибири на Дальний Восток, развить экономику Дальнего Востока"{8}.
Постановление СНК СССР определяло структуру ОКК. В его составе предусматривалось иметь управление, три стрелковые и одну кавалерийскую дивизии общей численностью до 60 тысяч человек. Корпус обеспечивался кадрами специалистов, сельскохозяйственной техникой, семенами, необходимыми для воспроизводства животными и птицей.
По рекомендации В. К. Блюхера командиром корпуса был назначен помощник командующего ОКДВА по снабжению, герой гражданской войны, награжденный двумя орденами Красного Знамени, М. В. Калмыков.
Командующий хорошо знал и высоко ценил Михаила Васильевича, который был сподвижником Блюхера по знаменитому походу Уральской партизанской армии в 1918 году, возглавлял крупный отряд рабочих Богоявленского завода. Вместе с Блюхером он прошел славный боевой путь от Урала до Байкала, затем участвовал в разгроме войск Врангеля и ликвидации махновских банд на Украине. После гражданской войны М. В. Калмыков окончил военную академию, командовал Туркестанской стрелковой дивизией, затем 1-м и 19-м стрелковыми корпусами.
М. В. Калмыков проявил себя превосходным хозяйственным руководителем. Уже к середине 1933 года колхозный корпус под его руководством превратился в значительную экономическую силу, стал активным участником социалистического преобразования сельского хозяйства Дальнего Востока. В 1935 году все хозяйства корпуса стали рентабельными, полностью обеспечивали армию мясом, фуражом, а себя - семенами, сдали государству десятки тысяч центнеров зерна, картофеля и овощей.
Кроме того, в корпусе развернулось обучение воинов сельскохозяйственным специальностям. За три с половиной года курс подготовки прошли 12 883 человека{9}, многие из которых после увольнения в запас остались работать в дальневосточных колхозах и совхозах.
Разумеется, одновременно части и соединения особого колхозного корпуса настойчиво повышали боевую и политическую подготовку.
1935 год для Особой Краснознаменной Дальневосточной армии был знаменательным. За высокие результаты, достигнутые в боевой и политической подготовке, освоении нового вооружения и техники, Родина удостоила большую группу воинов-дальневосточников высоких правительственных наград, а их командарму было присвоено только что учрежденное воинское звание "Маршал Советского Союза".
Мне запомнился этот год и рядом крупных общевойсковых учений. На одном из них в Приморской группе на практике проверялись тактико-технические и боевые свойства бронетанковой техники, ее влияние на тактику и организационную структуру войск. На очень сложной местности испытывались танки БТ, Т-26 и плавающий танк Т-37, который показал замечательные боевые качества.
Накануне учений в штаб ОКДВА прибыл начальник автобронетанкового управления РККА командарм 2 ранга И. А. Халепский. На меня он произвел большое впечатление, в частности своим докладом о принципах массированного применения танков на основе теории глубокой операции. Пожалуй, впервые тогда я по-настоящему заинтересовался танками, не зная еще, что недалеко то время, когда сам стану танкистом.
* * *
В июне 1937 года меня назначили командиром 63-го Краснознаменного стрелкового полка имени М. В. Фрунзе 21-й дважды Краснознаменной Приморской стрелковой дивизии имени С. С. Каменева. Полк был очень сильной боевой частью. Я был рад новому назначению, так как давно стремился к самостоятельной командной службе. Полк находился в постоянной боевой готовности, его часто вызывали по тревоге на границу и проверяли всевозможные комиссии. Результаты этих проверок в целом были всегда положительными. Видимо, и поэтому мне вскоре было присвоено воинское звание "полковник".
В октябре 1937 года я неожиданно получил предписание передать полк своему заместителю и срочно убыть в Москву, в распоряжение Главного управления по командному и начальствующему составу Красной Армии. Там мне также неожиданно предложили должность преподавателя тактики в недавно созданной Военной академии моторизации и механизации РККА (ныне Военная академия бронетанковых войск имени Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского). Мотивировали это назначение тем, что за время службы на Дальнем Востоке, и особенно в штабе ОКДВА, я, мол, достаточно хорошо ознакомился с танковыми частями и подразделениями, видел их в действии в ходе учений и маневров, к тому же хорошо знал общевойсковую тактику.
На следующий день меня уже принимал начальник академии дивизионный инженер И. А. Лебедев.
- Как же я буду преподавать тактику танкистам, если не был танкистом? спросил я Лебедева.
- Все мы когда-то не были танкистами. Потребовали обучать танкистов - учим и сами учимся, - хмурясь, ответил Иван Андреевич.
- Тогда прошу дать мне некоторое время для изучения техники и подготовки к проведению занятий со слушателями.
- Вот это другой разговор, - улыбнулся Лебедев и крепко пожал мне руку. Уверен, что вы полюбите свою новую работу и наши молодые, но весьма перспективные бронетанковые войска.
Я основательно занялся изучением материалов по истории бронетанковых войск, теории и практике их боевого применения, законспектировал ряд работ, сделал массу выписок, вычертил схемы операций, в которых участвовали танки, выучил наизусть тактико-технические данные советских и зарубежных танков, состоявших в то время на вооружении. Многие часы просиживал я за книгами в академической библиотеке, не раз с пользой побывал на кафедре бронетанковых войск, созданной в Военной академии имени М. В. Фрунзе.
* * *
...Преподавательская работа пришлась мне по душе. Я с увлечением готовился к лекциям, накапливая знания для себя и передавая эти знания слушателям академии.
Богатый материал для изучения практики боевого применения танков дали бои по защите республиканской Испании, а также при отражении нападения японских войск в районе озера Хасан, неподалеку от Владивостока, и на берегах реки Халхин-Гол в Монгольской Народной Республике, обратившейся к Советскому Союзу за помощью в изгнании японцев, захвативших часть ее территории.
Доскональное изучение опыта боевых действий танковых частей позволило мне написать и защитить диссертацию на соискание ученой степени кандидата военных наук. Потом я был удостоен и ученого звания доцента.
Казалось, и дальше буду трудиться на педагогическом поприще, но судьба распорядилась по-иному.
В конце ноября 1939 года, когда в Европе уже полыхал пожар второй мировой войны, развязанной фашистской Германией, Финляндия по воле своих правящих кругов и международной реакции была вовлечена в вооруженный конфликт с Советским Союзом.
Финские реакционные круги на протяжении многих лет проводили антисоветскую политику, с помощью германского, англо-французского и американского капитала укрепляли и вооружали свою армию, строили вблизи советских границ систему мощных укреплений, получивших название линии Маннергейма.
Особую враждебность к СССР финская реакция начала проявлять, получив обещание западных держав поддержать Финляндию в войне против Советского Союза не только вооружением, но и собственными войсками.
Разумеется, Советское правительство не могло оставаться безучастным к тому, что замышлялось вблизи наших северо-западных границ. Крупнейший промышленный и культурный центр страны, насчитывавший тогда столько же населения, сколько имелось во всей Финляндии, колыбель Октябрьской революции Ленинград находился всего в 32 километрах от границы, в досягаемости обстрела дальнобойной артиллерией. Вход в Финский залив оставался незащищенным, и это создавало угрозу нашему флоту. Под ударом был и единственный на севере незамерзающий порт Советского Союза Мурманск, так как прикрывающие его полуострова Рыбачий и Средний частично принадлежали Финляндии.
В целях обеспечения безопасности Ленинграда и Мурманска Советское правительство предложило правительству Финляндии отодвинуть на несколько десятков километров финскую границу на Карельском перешейке в обмен на вдвое большую территорию в Советской Карелии, а также сдать в аренду Советскому Союзу полуостров Ханко у входа в Финский залив, с тем чтобы СССР мог построить там военно-морскую базу для обороны залива.
Однако правительство Финляндии по совету правительств Англии и Франции не только отвергло советские предложения, но и приступило к оперативному развертыванию финской армии на границах с Советским Союзом, а 26 и 29 ноября финская артиллерия предприняла провокационные обстрелы советских войск, дислоцированных под Ленинградом. 30 ноября Финляндия объявила войну СССР.
В этих условиях Главное Командование Красной Армии вынуждено было отдать приказ войскам Ленинградского военного округа о переходе в наступление.
На первом этапе боевых действий советские войска, наступавшие на Карельском перешейке при поддержке авиации и флота, в результате ожесточенных боев преодолели мощную зону заграждений глубиной от 25 до 65 километров, вышли к главной оборонительной полосе - линии Маннергейма, но прорвать ее с ходу не смогли. Некоторые соединения оказались не подготовленными к ведению боевых действий зимой в озерно-лесистой местности при необычайно сильных, 45-50-градусных, морозах и глубоком снежном покрове, не имели опыта прорыва долговременных железобетонных и гранитных укреплений, прикрытых обширными лесными завалами, минными полями, фугасами, противотанковыми рвами, каменными надолбами и другими препятствиями. Недостаточно мощным было также артиллерийское и авиационное обеспечение наступления. Не на должном уровне находилось и управление войсками, снабжение их всеми видами довольствия.
В дни боев меня по моей же просьбе командировали на Карельский перешеек для изучения опыта войны и главным образом боевых действий танковых войск. Когда я прибыл в штаб 7-й армии, мне предложили должность в оперативном отделе этого штаба. Поблагодарив за доверие, я попросил, однако, направить меня в какую-либо танковую часть. Мою просьбу удовлетворили и послали в 35-ю легкую танковую бригаду, которой командовал полковник В. Н. Кошуба.
О полковнике Кошубе мне довелось слышать как об одном из опытных и отважных командиров. Еще в годы гражданской войны он сражался на трофейном танке "Рикардо", за мужество, проявленное в боях с белогвардейцами, был награжден орденом Красного Знамени. В мирное время Владимир Нестерович в числе первых командиров-танкистов успешно окончил Академию моторизации и механизации Красной Армии.
Прибыв в бригаду, я узнал, что полковник Кошуба тяжело ранен. Его временно замещал начальник штаба, который информировал меня, что самым трудным, почти непреодолимым препятствием для танков являются многорядные гранитные надолбы, неподдающиеся разрушению снарядами танковых пушек, полковой и даже дивизионной артиллерии. Саперам тоже подорвать их не удается, так как финны прикрывают зону заграждений сильным перекрестным и многослойным пулеметным огнем.
С разрешения начальника штаба бригады я отправился для изучения боевых действий танкистов в один из батальонов бригады. Случилось так, что к моменту моего прибытия командир этого батальона был убит и мне пришлось взять командование подразделением на себя. Танкисты готовились атаковать совместно с пехотой. Все вопросы взаимодействия были уже отработаны.
С утра началась атака. Танки двигались на малом ходу, чтобы не отрываться от пехоты. При нашем приближении к надолбам противник открыл шквальный артиллерийский и пулеметный огонь. Проходов в надолбах для танков не оказалось, хотя мне говорили вечером, что за ночь они будут проделаны. Лишь кое-где отдельные гранитные глыбы были повалены или частично разрушены, но за ними стояли другие, преграждая путь к бетонированным или прикрытым толстыми броневыми щитами укрытиям противника. Пройдя через пролом в первом ряду препятствий, наш головной танк повис на надолбах второго ряда и тут же был расстрелян противотанковой артиллерией. Некоторые танки попадали в замаскированные ямы-ловушки или наталкивались на глубокие рвы.
Под сильным вражеским огнем пехота залегла, а затем начала отходить. При отходе пехотинцев в мой командирский танк Т-26 угодил снаряд и, пробив броню, насмерть поразил командира орудия. Механик-водитель и я чудом остались невредимы. Но мне пришлось выйти из боя, временно командовать батальоном я поручил начальнику штаба.
На командном пункте, когда было вынесено из танка тело командира орудия, я обратился к членам запасных танковых экипажей с предложением добровольно занять место погибшего товарища.
- Мы все готовы! - в один голос заявили стоявшие рядом танкисты.
Один из них сказал, что пал его друг и он будет теперь сражаться за двоих. Танкист молча влез в танк, и вскоре мы снова находились в боевых порядках батальона.
И последующие бои все же не принесли успеха не только танкистам, но и всем нашим войскам. Требовался иной метод боевых действий.
7 января 1940 года на базе Ленинградского военного округа был создан Северо-Западный фронт под командованием командарма 1 ранга С. К. Тимошенко. Из войск 7-й и 13-й армий образовывалась мощная ударная группировка, усиленная большим количеством тяжелой артиллерии, танков и бомбардировочной авиации. Так, например, в состав только 7-й армии вошли 12 стрелковых дивизий, 7 артиллерийских полков резерва Главного Командования, 4 корпусных артиллерийских полка, 2 дивизиона артиллерии большой мощности, 5 танковых бригад, стрелково-пулеметная бригада, 10 авиационных полков и 2 отдельных тяжелых танковых батальона.
Почти месяц продолжалась подготовка к решительным боевым действиям. 11 февраля после сокрушительной артиллерийской и авиационной подготовки советские войска вновь перешли в наступление и прорвали главную полосу финской обороны. Сопротивление армии противника было сломлено.
Перед соединениями фронта открылся путь в центральную часть Финляндии и к ее столице городу Хельсинки. Это вынудило финляндское правительство 12 марта 1940 года подписать мирный договор. Финляндия была обязана отодвинуть границу с СССР на Карельском перешейке северо-западнее Ладожского озера и в районе Куолоярви, передать Советскому Союзу часть полуостровов Рыбачий и Средний, а также сдать в аренду на 30 лет полуостров Ханко с прилегающими островами.
Подписание мирного договора обеспечивало безопасность Ленинграда, Мурманска и Мурманской железной дороги и создавало благоприятные условия для развития добрососедских советско-финляндских отношений.
В боях на Карельском перешейке воины Красной Армии проявили высокое мужество, безграничную преданность своей Родине. За успешное выполнение боевых задач только в 7-й армии двенадцать стрелковых дивизий и пять танковых бригад были награждены орденами Ленина и Красного Знамени. Советское правительство удостоило ордена Красного Знамени и 35-ю легкую танковую бригаду. Тысячи воинов были награждены орденами и медалями. Я также был отмечен орденом Красной Звезды.
Советские танки в войне с Финляндией показали высокие боевые качества, особенно при действиях в составе подвижных групп, вводимых в прорыв вражеской обороны. Эти группы, как правило, создавались на базе танковых бригад, усиленных стрелковыми батальонами и саперами. Но опыт войны еще раз подтвердил, что развитие противотанковой артиллерии настоятельно требует усиления броневой защиты наших танков и повышения мощи их артиллерийского вооружения.
Наши танковые конструкторы успешно решали эту проблему. В декабре 1939 года, когда уже шла советско-финляндская война, был принят на вооружение тяжелый танк КВ, толщина брони которого достигала 75 мм. На танке весом 47,5 тонны (экипаж из пяти человек) устанавливались четыре пулемета и 76-миллиметровая пушка. Имея мощный дизельный двигатель В-2, тоже созданный советскими конструкторами, он мог развивать скорость около 35 километров в час.
В это же время в конструкторском бюро, возглавляемом М. И. Кошкиным, а затем А. А. Морозовым, завершилось конструирование легендарного среднего танка Т-34 весом 30,9 тонны, который имел усиленную броневую защиту и был вооружен пушкой 76-миллиметрового калибра и двумя пулеметами. Мощность дизеля В-2 позволяла развивать этой машине максимальную скорость до 55 километров в час, а ее широкие гусеницы обеспечивали высокую проходимость по самой разнообразной местности. Превосходные конструктивные данные тридцатьчетверки позволили впоследствии без существенного увеличения первоначального ее веса повысить толщину брони в наиболее уязвимых местах, усилить мощь вооружения и внести ряд усовершенствований в отдельные узлы и механизмы.
После тщательного изучения опыта боев советско-финляндской войны и массового применения танков в начавшейся второй мировой войне немецко-фашистской армией стало очевидным, что армия, не располагающая крупными бронетанковыми соединениями на главных направлениях, не может выиграть решающих сражений, особенно в наступательных операциях, где победа достигается стремительным развитием тактического успеха в оперативный прорыв подвижных войск в глубину обороны противника.
В связи с этим решено было приступить к созданию в Красной Армии крупных бронетанковых соединений - механизированных корпусов. Механизированный корпус как высшая организационная единица бронетанковых войск включал 2 танковые и моторизованную дивизии. По штатам танковая дивизия должна была иметь 2 танковых полка, моторизованный и артиллерийский полки, зенитно-артиллерийский дивизион и подразделения обеспечения. В мотострелковой дивизии было 2 мотострелковых полка, по танковому и артиллерийскому полку, примерно те же обеспечивающие специальные части и подразделения, что и в танковой дивизии.
Формирование механизированных корпусов проводилось в два этапа. За 1940 год было образовано 9 мехкорпусов. В феврале - марте 1941 года началось формирование еще 20.
Конечно, радовало то, что так быстро увеличивается количество крупных бронетанковых соединений. Однако танковая промышленность в то время еще не имела возможности в такие сжатые сроки обеспечить новой бронетанковой техникой все вновь создаваемые корпуса. В результате даже соединения, находившиеся в западных приграничных военных округах, не были полностью укомплектованы новыми танками.
В этом я убедился лично, когда в декабре 1940 года был назначен заместителем командира 5-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса Прибалтийского Особого военного округа. Корпусу было положено по штату 1011 танков разных типов, в том числе 126 тяжелых К В и 420 средних Т-34. Однако на 1 января 1941 года в наличии имелось всего 640, из них 52 КВ и 50 Т-34. Остальные боевые машины представляли собой в основном легкие танки устаревших конструкций БТ и Т-26 с тонкой броней, слабым вооружением и основательно изношенными моторамп. По плану укомплектования корпус в 1941 году должен был получить 103 танка Т-34, а поставка недостающих 74 КВ на этот год вообще не предусматривалась{10}. Полное укомплектование корпуса новыми боевыми машинами планировалось на 1942 год.
Таково было положение в корпусе с материальной частью. Значительным также оставался в дивизиях некомплект командного и технического состава, недостаточно технически оснащенной выглядела ремонтная база, не хватало средств связи.
5-я танковая дивизия дислоцировалась в районе литовского города Алитус. В связи с тем что ее командир находился на курсах усовершенствования командного состава, временно командовать дивизией было приказано мне. Свои главные усилия я направил на всемерное повышение боевой готовности частей, понимая, как и многие другие командиры соединений, что война неизбежна. Фашистская Германия сокрушала одно за другим государства Европы. Уже второй год стонал под немецко-фашистским игом многострадальный народ Польши. Под пятой захватчиков находилась Чехословакия. У ног фашистских завоевателей лежала поверженная Франция. Немецкая военщина хозяйничала в Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии. Используя шантаж, подкуп и предательство реакционных элементов в правительствах стран Юго-Восточной Европы, гитлеровская клика подчинила себе Венгрию, Румынию и Болгарию. Жертвой немецко-фашистских захватчиков стала Югославия, патриоты которой мужественно отстаивали свою свободу и независимость. Вместе со своей союзницей - Италией, оккупировавшей Албанию и вторгшейся в Северную Африку, Германия терзала Грецию. Нанеся поражение английским войскам в Северной Франции, немецко-фашистские войска создали угрозу вторжения через Ла-Манш на Британские острова.
Весной 1941 года фашистские разведывательные самолеты начали систематически нарушать воздушное пространство приграничных районов нашей страны. В Прибалтике они в отдельных случаях проникали до Риги, Шяуляя, Каунаса, Вильнюса и Алитуса.
- Так завершилась волочаевская эпопея, положившая начало полному освобождению Дальнего Востока от белогвардейских банд и японских интервентов, - закончил свой рассказ В. К. Блюхер.
Василий Константинович не раз ставил в пример необычайно высокое мужество волочаевцев, их железную стойкость и поразительную выносливость. Именно эти качества, умение переносить любые трудности он неутомимо воспитывал у бойцов ОКДВА. На учениях и маневрах они выполняли задачи в самых сложных условиях погоды и местности, учились в распутицу и при снежных заносах преодолевать крутые подъемы и таежную глухомань, при 20-30-градусном морозе организовывать ночлеги вне населенных пунктов, вести непрерывный бой до полного уничтожения противника. Не случайно прибывшие с Дальнего Востока и из Сибири части и соединения в ноябре - декабре 1941 года на заснеженных полях Подмосковья проявили удивительную стойкость, упорство и высокое воинское мастерство.
Исключительное внимание В. К. Блюхер уделял повышению военно-технических знаний командиров и политработников, уровня их личной огневой подготовки, считая, что только командиры и политработники, в совершенстве владеющие оружием, могут успешно обучать бойцов. Сам он отлично стрелял из всех видов оружия, умел даже готовить данные для стрельбы артиллерии с открытых и закрытых позиций. Василий Константинович часто и, как правило, внезапно появлялся на стрельбищах, лично проверяя результаты стрельбы командного и политического состава.
Делал это он по-своему. Узнав, какое упражнение по Курсу стрельб отрабатывается, просил оружие и вместе со всеми выходил на огневой рубеж. После двух-трех пробных выстрелов командарм вел огонь по-снайперски. И горький конфуз испытывал тот, кто рядом с ним стрелял плохо. Блюхер обычно лишь спрашивал фамилию командира и укоризненно говорил: "Как же вы, дорогой товарищ, можете обучать своих подчиненных, если сами так скверно стреляете?" Тот, конечно, сгорал от стыда. Зная, что командующий обладает превосходной памятью и в следующий раз обязательно спросит о нем, оплошавший в стрельбе настойчиво совершенствовал свою огневую подготовку.
В поездках по Дальнему Востоку Василий Константинович посещал села и города, встречался с колхозниками и рабочими предприятий, комсомольцами и пионерами. Дальневосточники знали и искренне уважали его не только как советского полководца, героя гражданской войны, но и как человека, который внес выдающийся вклад в развитие промышленности и сельского хозяйства Дальневосточного края. Будучи членом бюро Далькрайкома партии, президиума крайисполкома и ВЦИК, а затем ЦИК СССР, В. К. Блюхер принимал активное участие в экономическом развитии Дальнего Востока, в закладке фабрик и заводов, организации строительства предприятий и города Комсомольска-на-Амуре. Многое сделал он и для развития сельскохозяйственного производства в крае.
- Нехорошо получается, - говорил Василий Константинович, - земли у нас много, земля плодородная, а сами себя снабдить хлебом и кормами для скота не можем. Все тащим из центральных районов страны, забиваем железную дорогу невыгодными, излишними перевозками...
Блюхер выдвинул идею продовольственного обеспечения армии силами ее самой. Его поддержали Военный совет ОКДВА и крайком партии, одобрили замысел в Москве. 17 марта 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) постановило сформировать в составе ОКДВА особый колхозный корпус (ОКК), с тем "чтобы укрепить безопасность советских дальневосточных границ, освоить богатейшие целинные и залежные земли, обеспечить население Дальнего Востока и армию продовольствием, значительно сократить ввоз хлеба и мяса из Сибири на Дальний Восток, развить экономику Дальнего Востока"{8}.
Постановление СНК СССР определяло структуру ОКК. В его составе предусматривалось иметь управление, три стрелковые и одну кавалерийскую дивизии общей численностью до 60 тысяч человек. Корпус обеспечивался кадрами специалистов, сельскохозяйственной техникой, семенами, необходимыми для воспроизводства животными и птицей.
По рекомендации В. К. Блюхера командиром корпуса был назначен помощник командующего ОКДВА по снабжению, герой гражданской войны, награжденный двумя орденами Красного Знамени, М. В. Калмыков.
Командующий хорошо знал и высоко ценил Михаила Васильевича, который был сподвижником Блюхера по знаменитому походу Уральской партизанской армии в 1918 году, возглавлял крупный отряд рабочих Богоявленского завода. Вместе с Блюхером он прошел славный боевой путь от Урала до Байкала, затем участвовал в разгроме войск Врангеля и ликвидации махновских банд на Украине. После гражданской войны М. В. Калмыков окончил военную академию, командовал Туркестанской стрелковой дивизией, затем 1-м и 19-м стрелковыми корпусами.
М. В. Калмыков проявил себя превосходным хозяйственным руководителем. Уже к середине 1933 года колхозный корпус под его руководством превратился в значительную экономическую силу, стал активным участником социалистического преобразования сельского хозяйства Дальнего Востока. В 1935 году все хозяйства корпуса стали рентабельными, полностью обеспечивали армию мясом, фуражом, а себя - семенами, сдали государству десятки тысяч центнеров зерна, картофеля и овощей.
Кроме того, в корпусе развернулось обучение воинов сельскохозяйственным специальностям. За три с половиной года курс подготовки прошли 12 883 человека{9}, многие из которых после увольнения в запас остались работать в дальневосточных колхозах и совхозах.
Разумеется, одновременно части и соединения особого колхозного корпуса настойчиво повышали боевую и политическую подготовку.
1935 год для Особой Краснознаменной Дальневосточной армии был знаменательным. За высокие результаты, достигнутые в боевой и политической подготовке, освоении нового вооружения и техники, Родина удостоила большую группу воинов-дальневосточников высоких правительственных наград, а их командарму было присвоено только что учрежденное воинское звание "Маршал Советского Союза".
Мне запомнился этот год и рядом крупных общевойсковых учений. На одном из них в Приморской группе на практике проверялись тактико-технические и боевые свойства бронетанковой техники, ее влияние на тактику и организационную структуру войск. На очень сложной местности испытывались танки БТ, Т-26 и плавающий танк Т-37, который показал замечательные боевые качества.
Накануне учений в штаб ОКДВА прибыл начальник автобронетанкового управления РККА командарм 2 ранга И. А. Халепский. На меня он произвел большое впечатление, в частности своим докладом о принципах массированного применения танков на основе теории глубокой операции. Пожалуй, впервые тогда я по-настоящему заинтересовался танками, не зная еще, что недалеко то время, когда сам стану танкистом.
* * *
В июне 1937 года меня назначили командиром 63-го Краснознаменного стрелкового полка имени М. В. Фрунзе 21-й дважды Краснознаменной Приморской стрелковой дивизии имени С. С. Каменева. Полк был очень сильной боевой частью. Я был рад новому назначению, так как давно стремился к самостоятельной командной службе. Полк находился в постоянной боевой готовности, его часто вызывали по тревоге на границу и проверяли всевозможные комиссии. Результаты этих проверок в целом были всегда положительными. Видимо, и поэтому мне вскоре было присвоено воинское звание "полковник".
В октябре 1937 года я неожиданно получил предписание передать полк своему заместителю и срочно убыть в Москву, в распоряжение Главного управления по командному и начальствующему составу Красной Армии. Там мне также неожиданно предложили должность преподавателя тактики в недавно созданной Военной академии моторизации и механизации РККА (ныне Военная академия бронетанковых войск имени Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского). Мотивировали это назначение тем, что за время службы на Дальнем Востоке, и особенно в штабе ОКДВА, я, мол, достаточно хорошо ознакомился с танковыми частями и подразделениями, видел их в действии в ходе учений и маневров, к тому же хорошо знал общевойсковую тактику.
На следующий день меня уже принимал начальник академии дивизионный инженер И. А. Лебедев.
- Как же я буду преподавать тактику танкистам, если не был танкистом? спросил я Лебедева.
- Все мы когда-то не были танкистами. Потребовали обучать танкистов - учим и сами учимся, - хмурясь, ответил Иван Андреевич.
- Тогда прошу дать мне некоторое время для изучения техники и подготовки к проведению занятий со слушателями.
- Вот это другой разговор, - улыбнулся Лебедев и крепко пожал мне руку. Уверен, что вы полюбите свою новую работу и наши молодые, но весьма перспективные бронетанковые войска.
Я основательно занялся изучением материалов по истории бронетанковых войск, теории и практике их боевого применения, законспектировал ряд работ, сделал массу выписок, вычертил схемы операций, в которых участвовали танки, выучил наизусть тактико-технические данные советских и зарубежных танков, состоявших в то время на вооружении. Многие часы просиживал я за книгами в академической библиотеке, не раз с пользой побывал на кафедре бронетанковых войск, созданной в Военной академии имени М. В. Фрунзе.
* * *
...Преподавательская работа пришлась мне по душе. Я с увлечением готовился к лекциям, накапливая знания для себя и передавая эти знания слушателям академии.
Богатый материал для изучения практики боевого применения танков дали бои по защите республиканской Испании, а также при отражении нападения японских войск в районе озера Хасан, неподалеку от Владивостока, и на берегах реки Халхин-Гол в Монгольской Народной Республике, обратившейся к Советскому Союзу за помощью в изгнании японцев, захвативших часть ее территории.
Доскональное изучение опыта боевых действий танковых частей позволило мне написать и защитить диссертацию на соискание ученой степени кандидата военных наук. Потом я был удостоен и ученого звания доцента.
Казалось, и дальше буду трудиться на педагогическом поприще, но судьба распорядилась по-иному.
В конце ноября 1939 года, когда в Европе уже полыхал пожар второй мировой войны, развязанной фашистской Германией, Финляндия по воле своих правящих кругов и международной реакции была вовлечена в вооруженный конфликт с Советским Союзом.
Финские реакционные круги на протяжении многих лет проводили антисоветскую политику, с помощью германского, англо-французского и американского капитала укрепляли и вооружали свою армию, строили вблизи советских границ систему мощных укреплений, получивших название линии Маннергейма.
Особую враждебность к СССР финская реакция начала проявлять, получив обещание западных держав поддержать Финляндию в войне против Советского Союза не только вооружением, но и собственными войсками.
Разумеется, Советское правительство не могло оставаться безучастным к тому, что замышлялось вблизи наших северо-западных границ. Крупнейший промышленный и культурный центр страны, насчитывавший тогда столько же населения, сколько имелось во всей Финляндии, колыбель Октябрьской революции Ленинград находился всего в 32 километрах от границы, в досягаемости обстрела дальнобойной артиллерией. Вход в Финский залив оставался незащищенным, и это создавало угрозу нашему флоту. Под ударом был и единственный на севере незамерзающий порт Советского Союза Мурманск, так как прикрывающие его полуострова Рыбачий и Средний частично принадлежали Финляндии.
В целях обеспечения безопасности Ленинграда и Мурманска Советское правительство предложило правительству Финляндии отодвинуть на несколько десятков километров финскую границу на Карельском перешейке в обмен на вдвое большую территорию в Советской Карелии, а также сдать в аренду Советскому Союзу полуостров Ханко у входа в Финский залив, с тем чтобы СССР мог построить там военно-морскую базу для обороны залива.
Однако правительство Финляндии по совету правительств Англии и Франции не только отвергло советские предложения, но и приступило к оперативному развертыванию финской армии на границах с Советским Союзом, а 26 и 29 ноября финская артиллерия предприняла провокационные обстрелы советских войск, дислоцированных под Ленинградом. 30 ноября Финляндия объявила войну СССР.
В этих условиях Главное Командование Красной Армии вынуждено было отдать приказ войскам Ленинградского военного округа о переходе в наступление.
На первом этапе боевых действий советские войска, наступавшие на Карельском перешейке при поддержке авиации и флота, в результате ожесточенных боев преодолели мощную зону заграждений глубиной от 25 до 65 километров, вышли к главной оборонительной полосе - линии Маннергейма, но прорвать ее с ходу не смогли. Некоторые соединения оказались не подготовленными к ведению боевых действий зимой в озерно-лесистой местности при необычайно сильных, 45-50-градусных, морозах и глубоком снежном покрове, не имели опыта прорыва долговременных железобетонных и гранитных укреплений, прикрытых обширными лесными завалами, минными полями, фугасами, противотанковыми рвами, каменными надолбами и другими препятствиями. Недостаточно мощным было также артиллерийское и авиационное обеспечение наступления. Не на должном уровне находилось и управление войсками, снабжение их всеми видами довольствия.
В дни боев меня по моей же просьбе командировали на Карельский перешеек для изучения опыта войны и главным образом боевых действий танковых войск. Когда я прибыл в штаб 7-й армии, мне предложили должность в оперативном отделе этого штаба. Поблагодарив за доверие, я попросил, однако, направить меня в какую-либо танковую часть. Мою просьбу удовлетворили и послали в 35-ю легкую танковую бригаду, которой командовал полковник В. Н. Кошуба.
О полковнике Кошубе мне довелось слышать как об одном из опытных и отважных командиров. Еще в годы гражданской войны он сражался на трофейном танке "Рикардо", за мужество, проявленное в боях с белогвардейцами, был награжден орденом Красного Знамени. В мирное время Владимир Нестерович в числе первых командиров-танкистов успешно окончил Академию моторизации и механизации Красной Армии.
Прибыв в бригаду, я узнал, что полковник Кошуба тяжело ранен. Его временно замещал начальник штаба, который информировал меня, что самым трудным, почти непреодолимым препятствием для танков являются многорядные гранитные надолбы, неподдающиеся разрушению снарядами танковых пушек, полковой и даже дивизионной артиллерии. Саперам тоже подорвать их не удается, так как финны прикрывают зону заграждений сильным перекрестным и многослойным пулеметным огнем.
С разрешения начальника штаба бригады я отправился для изучения боевых действий танкистов в один из батальонов бригады. Случилось так, что к моменту моего прибытия командир этого батальона был убит и мне пришлось взять командование подразделением на себя. Танкисты готовились атаковать совместно с пехотой. Все вопросы взаимодействия были уже отработаны.
С утра началась атака. Танки двигались на малом ходу, чтобы не отрываться от пехоты. При нашем приближении к надолбам противник открыл шквальный артиллерийский и пулеметный огонь. Проходов в надолбах для танков не оказалось, хотя мне говорили вечером, что за ночь они будут проделаны. Лишь кое-где отдельные гранитные глыбы были повалены или частично разрушены, но за ними стояли другие, преграждая путь к бетонированным или прикрытым толстыми броневыми щитами укрытиям противника. Пройдя через пролом в первом ряду препятствий, наш головной танк повис на надолбах второго ряда и тут же был расстрелян противотанковой артиллерией. Некоторые танки попадали в замаскированные ямы-ловушки или наталкивались на глубокие рвы.
Под сильным вражеским огнем пехота залегла, а затем начала отходить. При отходе пехотинцев в мой командирский танк Т-26 угодил снаряд и, пробив броню, насмерть поразил командира орудия. Механик-водитель и я чудом остались невредимы. Но мне пришлось выйти из боя, временно командовать батальоном я поручил начальнику штаба.
На командном пункте, когда было вынесено из танка тело командира орудия, я обратился к членам запасных танковых экипажей с предложением добровольно занять место погибшего товарища.
- Мы все готовы! - в один голос заявили стоявшие рядом танкисты.
Один из них сказал, что пал его друг и он будет теперь сражаться за двоих. Танкист молча влез в танк, и вскоре мы снова находились в боевых порядках батальона.
И последующие бои все же не принесли успеха не только танкистам, но и всем нашим войскам. Требовался иной метод боевых действий.
7 января 1940 года на базе Ленинградского военного округа был создан Северо-Западный фронт под командованием командарма 1 ранга С. К. Тимошенко. Из войск 7-й и 13-й армий образовывалась мощная ударная группировка, усиленная большим количеством тяжелой артиллерии, танков и бомбардировочной авиации. Так, например, в состав только 7-й армии вошли 12 стрелковых дивизий, 7 артиллерийских полков резерва Главного Командования, 4 корпусных артиллерийских полка, 2 дивизиона артиллерии большой мощности, 5 танковых бригад, стрелково-пулеметная бригада, 10 авиационных полков и 2 отдельных тяжелых танковых батальона.
Почти месяц продолжалась подготовка к решительным боевым действиям. 11 февраля после сокрушительной артиллерийской и авиационной подготовки советские войска вновь перешли в наступление и прорвали главную полосу финской обороны. Сопротивление армии противника было сломлено.
Перед соединениями фронта открылся путь в центральную часть Финляндии и к ее столице городу Хельсинки. Это вынудило финляндское правительство 12 марта 1940 года подписать мирный договор. Финляндия была обязана отодвинуть границу с СССР на Карельском перешейке северо-западнее Ладожского озера и в районе Куолоярви, передать Советскому Союзу часть полуостровов Рыбачий и Средний, а также сдать в аренду на 30 лет полуостров Ханко с прилегающими островами.
Подписание мирного договора обеспечивало безопасность Ленинграда, Мурманска и Мурманской железной дороги и создавало благоприятные условия для развития добрососедских советско-финляндских отношений.
В боях на Карельском перешейке воины Красной Армии проявили высокое мужество, безграничную преданность своей Родине. За успешное выполнение боевых задач только в 7-й армии двенадцать стрелковых дивизий и пять танковых бригад были награждены орденами Ленина и Красного Знамени. Советское правительство удостоило ордена Красного Знамени и 35-ю легкую танковую бригаду. Тысячи воинов были награждены орденами и медалями. Я также был отмечен орденом Красной Звезды.
Советские танки в войне с Финляндией показали высокие боевые качества, особенно при действиях в составе подвижных групп, вводимых в прорыв вражеской обороны. Эти группы, как правило, создавались на базе танковых бригад, усиленных стрелковыми батальонами и саперами. Но опыт войны еще раз подтвердил, что развитие противотанковой артиллерии настоятельно требует усиления броневой защиты наших танков и повышения мощи их артиллерийского вооружения.
Наши танковые конструкторы успешно решали эту проблему. В декабре 1939 года, когда уже шла советско-финляндская война, был принят на вооружение тяжелый танк КВ, толщина брони которого достигала 75 мм. На танке весом 47,5 тонны (экипаж из пяти человек) устанавливались четыре пулемета и 76-миллиметровая пушка. Имея мощный дизельный двигатель В-2, тоже созданный советскими конструкторами, он мог развивать скорость около 35 километров в час.
В это же время в конструкторском бюро, возглавляемом М. И. Кошкиным, а затем А. А. Морозовым, завершилось конструирование легендарного среднего танка Т-34 весом 30,9 тонны, который имел усиленную броневую защиту и был вооружен пушкой 76-миллиметрового калибра и двумя пулеметами. Мощность дизеля В-2 позволяла развивать этой машине максимальную скорость до 55 километров в час, а ее широкие гусеницы обеспечивали высокую проходимость по самой разнообразной местности. Превосходные конструктивные данные тридцатьчетверки позволили впоследствии без существенного увеличения первоначального ее веса повысить толщину брони в наиболее уязвимых местах, усилить мощь вооружения и внести ряд усовершенствований в отдельные узлы и механизмы.
После тщательного изучения опыта боев советско-финляндской войны и массового применения танков в начавшейся второй мировой войне немецко-фашистской армией стало очевидным, что армия, не располагающая крупными бронетанковыми соединениями на главных направлениях, не может выиграть решающих сражений, особенно в наступательных операциях, где победа достигается стремительным развитием тактического успеха в оперативный прорыв подвижных войск в глубину обороны противника.
В связи с этим решено было приступить к созданию в Красной Армии крупных бронетанковых соединений - механизированных корпусов. Механизированный корпус как высшая организационная единица бронетанковых войск включал 2 танковые и моторизованную дивизии. По штатам танковая дивизия должна была иметь 2 танковых полка, моторизованный и артиллерийский полки, зенитно-артиллерийский дивизион и подразделения обеспечения. В мотострелковой дивизии было 2 мотострелковых полка, по танковому и артиллерийскому полку, примерно те же обеспечивающие специальные части и подразделения, что и в танковой дивизии.
Формирование механизированных корпусов проводилось в два этапа. За 1940 год было образовано 9 мехкорпусов. В феврале - марте 1941 года началось формирование еще 20.
Конечно, радовало то, что так быстро увеличивается количество крупных бронетанковых соединений. Однако танковая промышленность в то время еще не имела возможности в такие сжатые сроки обеспечить новой бронетанковой техникой все вновь создаваемые корпуса. В результате даже соединения, находившиеся в западных приграничных военных округах, не были полностью укомплектованы новыми танками.
В этом я убедился лично, когда в декабре 1940 года был назначен заместителем командира 5-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса Прибалтийского Особого военного округа. Корпусу было положено по штату 1011 танков разных типов, в том числе 126 тяжелых К В и 420 средних Т-34. Однако на 1 января 1941 года в наличии имелось всего 640, из них 52 КВ и 50 Т-34. Остальные боевые машины представляли собой в основном легкие танки устаревших конструкций БТ и Т-26 с тонкой броней, слабым вооружением и основательно изношенными моторамп. По плану укомплектования корпус в 1941 году должен был получить 103 танка Т-34, а поставка недостающих 74 КВ на этот год вообще не предусматривалась{10}. Полное укомплектование корпуса новыми боевыми машинами планировалось на 1942 год.
Таково было положение в корпусе с материальной частью. Значительным также оставался в дивизиях некомплект командного и технического состава, недостаточно технически оснащенной выглядела ремонтная база, не хватало средств связи.
5-я танковая дивизия дислоцировалась в районе литовского города Алитус. В связи с тем что ее командир находился на курсах усовершенствования командного состава, временно командовать дивизией было приказано мне. Свои главные усилия я направил на всемерное повышение боевой готовности частей, понимая, как и многие другие командиры соединений, что война неизбежна. Фашистская Германия сокрушала одно за другим государства Европы. Уже второй год стонал под немецко-фашистским игом многострадальный народ Польши. Под пятой захватчиков находилась Чехословакия. У ног фашистских завоевателей лежала поверженная Франция. Немецкая военщина хозяйничала в Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии. Используя шантаж, подкуп и предательство реакционных элементов в правительствах стран Юго-Восточной Европы, гитлеровская клика подчинила себе Венгрию, Румынию и Болгарию. Жертвой немецко-фашистских захватчиков стала Югославия, патриоты которой мужественно отстаивали свою свободу и независимость. Вместе со своей союзницей - Италией, оккупировавшей Албанию и вторгшейся в Северную Африку, Германия терзала Грецию. Нанеся поражение английским войскам в Северной Франции, немецко-фашистские войска создали угрозу вторжения через Ла-Манш на Британские острова.
Весной 1941 года фашистские разведывательные самолеты начали систематически нарушать воздушное пространство приграничных районов нашей страны. В Прибалтике они в отдельных случаях проникали до Риги, Шяуляя, Каунаса, Вильнюса и Алитуса.