Розенберг Джоэл. Багровое Небо (Хранители скрытых путей - 3)

   - Пропустил пару слов. Ты хочешь сказать, что мы должны выкинуть несчастного на мороз только потому, что он не человек?
   - Ничего такого я не говорил, - покачал головой Оппегаард. - Просто нам надо понять, как разумно поступить, а не пытаться подогнать ситуацию под какое-нибудь правило. Когда начинаешь искать правила, их оказывается чертовски много. - Он протестующе поднял ладонь. - И не хочу слышать, что это странно звучит из уст священника.
   Джефф Бьерке кивнул. В том-то и заключается проблема всего остального мира - все слишком любят правила.
   Джефф не имел ничего против правил. Но не любил, когда люди ставили правила над здравым смыслом, букву - над духом. Это же сущее безумие!
   Так не делается - в Хардвуде, во всяком случае. Вы заботитесь о своих отнюдь не потому, что так записано в книге правил; просто так надо, а если правила встают на пути - послать их подальше, и все.
   Та же самая клятва Гиппократа не позволила бы доку сделать аборт тринадцатилетней Лилли Норстед, а закон требовал получить разрешение либо от отца - человека, который ее обрюхатил, либо от матери - женщины, не обращавшей внимания на происходившее в ее доме, или от какого-нибудь судьи, который придал бы скорее всего дело огласке.
   Но о своих заботились. И если для этого надо притвориться, будто Мэл Норстед потерял равновесие и свалился в свинарник, покуда кормил животных, то так ты и поступал. А если полиция штата хотела произвести полное вскрытие, им поясняли, что для этого надо забить дюжину свиней, а кроме того, свидетельство о смерти уже подписано врачом, живой легендой в здешних краях - доком Шервом...
   Спицы Минни Хансен перестали щелкать, и все повернулись к ней.
   - Ториан, - начала она, - мы никого не намерены бросать на съедение этим волкам - или любым другим. Поэтому прекрати мяться, как второклассник, которому пора на горшок, и сядь. - Последнюю фразу она выделила, особо громко звякнув спицами. - Не люблю напрягать шею.
   - Ну? - Оппегаард повернулся к Джеффу.
   - Около Скрытого Пути дополнительно дежурят два человека. Это первое, о чем я позаботился. Весь день я провел разъезжая вокруг в поисках следов. Спугнул пацана, нашел прекрасное и еще не использованное место для засады, но ни следа волков.
   - Хорошо это или плохо? - спросил док Шерв.
   Джефф сомневался, что вопрос чисто риторический.
   - Хотелось бы знать.
   Сыны, конечно, могли оборачиваться в людей, но не видел он и следов босых ног. Ничего.
   Минни на мгновение поджала губы.
   - Последний снегопад был четыре дня назад. Так что они либо пришли раньше, либо еще не появились.
   - Или я их упустил.
   - Именно об этом я и подумал, да только стеснялся сказать, - заявил док Шерв, широко улыбаясь - прямо как продавец подержанных машин.
   - Предусмотрено, - кивнул Джефф. - Сегодня на своем снегоходе приедет Свен Хансен. Остановится у нас. Должно быть, Кэйти уже кормит его ужином, заявил он, взглянув на часы.
   - Надеюсь, она поджарила лишнего цыпленка и испекла еще один пирог, хихикнул Аарстед. Об аппетите Свена ходили легенды. - Но идея хорошая.
   Свен был лучшим охотником в Хардвуде и предпочитал выслеживать оленей, а не дожидаться в засаде.
   - На восходе он начнет обходить город с севера, а я - с юга.
   Зачем бродить в темноте, даже если опасности нет? И тем более незачем бродить по темноте, если опасность реальна.
   - Этого мало, - раздался голос Йена Сильверстейна, который стоял, покачиваясь, в дверях.
   На нем был старый серый махровый халат, обтрепанный по канту и перевязанный несуразным ярко-красным поясом. Левый рукав висел пустой, между отворотами виднелась левая рука в эластичной повязке.
   Осия моментально оказался рядом с ним.
   - Йен, тебе нужно отдохнуть.
   - Не теперь. - Юноша покачал головой. Лицо у него было бледное как смерть. - Вы не слышали слова Валина. А я слышал.
   Джефф кивнул:
   - Да, но...
   - Он не сказал, что Сыны охотятся за Торианом. Они охотятся за его кровью.
   И что?..
   Черт. Надо было давно это понять.
   - Торри.
   Ториан Торсен, взяв телефон, уже набирал номер. Через некоторое время он покачал головой:
   - Никто не отвечает.
   Ториан повернулся к Йену и что-то пробормотал, осторожно хлопнул юношу по здоровому плечу, а потом обернулся к совету.
   - С вашего позволения... - В его голосе прозвучали странные официальные нотки, которых Джефф прежде не слышал.
   Черт побери. Теперь Ториан помчится в Миннеаполис. И ведь наверняка это будет нетрудно: Джефф не сомневался, что благодаря своим аварийным наборам и кредитным карточкам Торсены могут в любой момент без подготовки отправиться в длительное путешествие.
   С другой стороны, Ториан и Хардвуд-то покидает редко и неохотно, а уж в большом городе вовсе будет чувствовать как рыба, вынутая из воды.
   - Минуточку, Ториан Торсен, - вмешалась Минни Хансен. - С отвагой дела у тебя обстоят куда лучше, чем с умом.
   - Она права, Ториан, - кивнул Шерв. - Тебе потребуется помощь.
   Боб Аарстед посмотрел на Джеффа и кивнул.
   - Да. - Джефф поднялся. - Значит, поеду я.
   Торсен будет гнать, наплевав на ограничения скорости, а полицейский значок решит все проблемы, особенно если за рулем будет сам Джефф. Копам не очень много платят, зато у этой профессии есть свои преимущества: например, не надо платить штраф за превышение скорости.
   А если они будут выслеживать Сына в огромном городе, Ториану может потребоваться официальное прикрытие. Если что, Торсена непременно обыщут, а Джеффа - нет. На практике, если не в теории, значка и удостоверения полицейского достаточно, чтобы где угодно заменить разрешение на ношение оружия, а вот Ториана хардвудское разрешение не спасет от тюрьмы в Миннесоте.
   - Отлично, - кивнул Ториан. - Выезжаем через пять минут.
   Он повернулся и вышел из комнаты.
   Боб Аарстед вскинул правую руку.
   - Я все объясню твоей жене, сынок. - Это в ответ на невысказанную просьбу Джеффа.
   - Было бы неплохо, если бы она пожила у вас с Эллен, пока меня нет. Не хватало ему еще за Кэйти волноваться, что она одна в доме, а вокруг рыщут волки.
   - Хорошо. Магазин переживет пару дней без меня. Назначь-ка ты меня своим заместителем.
   Недурная идея. Надо позвонить в управление и все оформить на случай, если Бобу придется действовать официально. А пока... Джефф вытащил из кармана ключи и кинул их тестю:
   - В правом верхнем ящике моего стола лежат запасные значки.
   Он подумал мгновение, взял пистолет с книжной полки и вместе с кобурой протянул Аарстеду. Затем вынул из кармана обойму и тоже отдал тестю. Боб достал пистолет из кобуры, убедился, что он заряжен, а потом закрыл барабан, но не с громким щелчком, как в фильмах, а тихонько.
   - Думаешь, тебе не потребуется пистолет? - поднял бровь док Шерв.
   - Ториан Торсен, - фыркнула Минни Хансен, - сейчас укладывает в сумку половину каталога "Смит-энд-Вессон".
   - Узнаю что - позвоню, - пообещал Джефф и пошел одеваться.
   Глава 5
   Запах Сына
   Беда со всеми строительными прожектами: они занимают куда больше времени, чем планировалось сначала. Все, кроме дяди Осии, быстро приучились оставлять целый день на легкую, в полдня, работу, и упаси вас Господь планировать что-то на субботу, если у вас занято воскресенье: молитесь и надейтесь, чтобы до понедельника закончить.
   Поэтому, хотя Торри полагал, что они управятся за день, он вовсе не удивился, встретив следующее утро под шкафом со стамеской в руках.
   И черт бы с ним, он не жалуется. После секса ему всегда хорошо спалось, да и просто рядом с Мэгги спалось лучше, чем в одиночестве. Видимо, мозг куда легче расслаблялся, когда Торри был не один; а если есть на свете лучшее пробуждение, чем с Мэгги в объятиях и с ласкающим ноздри ароматом кофе, то, должно быть, что-то незаконное.
   Буфет несколько напоминал паззл, поскольку был составлен из кусочков, державшихся вместе почти что без клея. Буфеты строили навечно, а не так, чтобы разваливаться от парочки ударов. Жаль, никто не догадался покрыть буфет лаком, который спас бы его от трех слоев краски - какой-то чертов идиот в чертовы пятидесятые, очевидно, решил, что темное красное дерево выглядит куда лучше, когда напоминает чертовый желтый пластик.
   В пятидесятые ли? Вроде прекрасная была эпоха, как в фильме "Счастливые времена". Почему они создали такое уродище? Хуже того, не просто создали нечто, недостойное создания, а испортили хорошую вещь.
   Торри сомневался в истинности слов: "Если не можешь сказать ничего приятного, помолчи", зато уж точно справедливо сказано: "Если не можешь что-то улучшить, то не берись". Но идиот, покрасивший буфет в желтый цвет, об этом не подозревал.
   Надо же, какой геморрой. Особенно осторожно надо обращаться со стыками. Смысл не в замене деревянных частей, а в их реставрации. Старое дерево в наши дни не добудешь, и хотя новое тоже очень мило, оно совсем другое.
   Торри лежал на спине, до пояса забравшись в шкаф, чтобы дотянуться до особенно хитрого соединения, когда с улицы донесся собачий лай.
   У хозяина дома была собака, валлийская корги с коротенькими ножками; создавалось впечатление, что, встань она в полный рост, вышел бы нормальный пес. Довольно тихая и спокойная, не пустолайка, в отличие от многих других маленьких собачек.
   - Торри? - Мэгги тоже обратила внимание на лай.
   - Ага, - отозвался Торри. Слишком долго он прожил в городе. Дома давно уже был бы на ногах, выясняя, в чем дело.
   - Дай руку, а?
   Мэгги выволокла его из шкафа. Торри давным-давно выяснил, что она куда сильнее, чем кажется со стороны.
   Он обнял девушку за талию и, притянув к себе, быстро поцеловал - на это-то времени хватит. Она не оттолкнула его, а просто легонько шлепнула.
   - Пойдем выясним, чего Юстис так разволновалась.
   Торри последовал за Мэгги в кухню, к черному выходу на крыльцо. Оттуда был виден задний двор, хотя любоваться, скажем откровенно, было нечем. Наверное, высокий деревянный забор премило выглядел летом, когда его покрывал плющ, но сейчас казалось, будто на забор намотана проволока. Клумбы, вазоны, земля - все покрывал снег.
   Торри все еще слышал собачий лай, однако саму собаку не видел. Пес явно был недоволен происходящим.
   Должно быть, прямо под окном лает.
   - Пойду проверю, - сказал Торри и постучал пальцем по телефону на стене. - Если что, звони 911.
   - Пойти с тобой? - Сейчас Мэгги подчинялась Торри, что происходило нечасто.
   - Не хочу. Если возникнут проблемы...
   - Я позвоню 911 и закричу из окна, что звоню в 911.
   - Отлично.
   Из окна нельзя спуститься наружу, разве что по пожарной лесенке в деревянном коробе, прикрепленном к стене. Но в задний двор можно попасть и по обычной лестнице.
   Торри закрыл за собой дверь квартиры и подождал, пока Мэгги не задвинет засов, затем, вынув из кармана нож, принялся спускаться по лестнице.
   Возможно, у него паранойя. Но если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят. Кроме того, нож прекрасно скрыт ладонью, и что с того, что его снабженное пружиной лезвие не вполне законно? Местных законов о выкидных ножах Торри не знал, да и знать не хотел.
   С мечом в руке он выглядел бы еще более параноидально.
   Дверь в задний двор закрыта, как полагается, на засов, но, поскольку в двери есть окно, грабителю не составит труда, разбив стекло, отодвинуть засов. Удивительно, как легко находишь недостатки в системе безопасности дома твоей девушки, когда не хочешь, чтобы она там жила.
   Торри отодвинул засов и повернул ручку. Та заскрипела и поддалась. Но дверь застряла, примерзла. Пришлось помочь плечом.
   Тогда дверь распахнулась, и Торри вылетел из нее, едва не поскользнувшись.
   К нему подбежала низенькая собачка, скользя лапами по заснеженной земле, и бросилась в дом, оставляя мокрые следы на бетонном полу. Торри остался в саду один.
   Он вышел туда, откуда его могла видеть Мэгги, и помахал ей.
   Ничего.
   Что бы ни испугало Юстис - а перепугалась бедняжечка страшно, - оно исчезло бесследно.
   И в самом деле, собака обмочилась от ужаса - от снега под столбом ворот, которые вели в аллею, шел пар.
   Стоп. Все непонятно.
   Во-первых, Юстис - сука, а таковые не метят территорию, задрав лапу, они устроены по-другому. Кроме того, ни одно животное не станет метить территорию, в ужасе спасаясь бегством. Значит, это был...
   Торри понюхал воздух. Снова этот запах, только куда сильнее и отчетливее, чем прежде.
   Он опустился на корточки перед воротами, потер пальцем снег и поднес палец к носу.
   Господи боже мой!
   Торри отпрыгнул от ворот, жалея, что у него нет глаз на затылке, и, обернувшись, обвел глазами двор.
   К забору прислонена старая дверь, но под ней никто бы не спрятался.
   Собака унюхала волчью мочу; неудивительно, что бедняжка так испугалась. В запахе ощущался некий острый привкус, который Торри узнал.
   Это был не пес. Это был Сын.
   Дерьмо.
   Торри даже не заметил, когда нажал кнопку на ноже, но четыре дюйма стали не внушали уверенности, пока он шел к двери, закрывал и запирал ее за собой.
   Глаза Мэгги расширились в изумлении, когда она увидела выражение его лица и нож в руке.
   - Что случилось? С тобой все в порядке?
   - У нас проблема, - коротко бросил Торри.
   Молодой человек положил нож на кухонный стол, включил воду и долго тер левый указательный палец, которым касался мочи.
   В городе Сын Фенрира, и вряд ли он совершенно случайно избрал задний двор дома Мэгги, чтобы помочиться.
   Черт побери.
   Вода была холодной, но Торри Торсен дрожал вовсе не поэтому.
   Глава 6
   Ночные хождения
   Лекарства, циркулирующие в крови, туманили разум Йена Сильверстейна, но он больше не мог спать. По крайней мере по-настоящему. Просто плыл и плыл по течению...
   ...лишь время от времени опуская руку на пол, чтобы прикоснуться к рукояти "Покорителя великанов".
   Он пребывал в пустом безвременье, смутно напоминавшем Скрытые Пути.
   Лекарство, которое дал ему док, не просто прогнало боль; если бы не эластичная повязка, зафиксировавшая руку в неподвижном положении, Йен попытался бы пошевелить рукой. Побочным эффектом было изменение чувства времени. Он не мог понять, прошло ли несколько секунд или пара часов. Сколько он лежит тут, пялясь в потолок? И когда стеклянный кувшин с водой возле его кровати заменили на пластиковый?.. Простыни под спиной были влажными и липкими от пота, рот пересох, и в нем чувствовался металлический привкус.
   Чтобы сесть и выпить немного воды из пластикового стакана, потребовалось больше усилий, чем Йен предполагал. Но жажда усиливалась, а вода манила прохладой - в ней лежали кусочки льда. Юноша посмотрел на старый будильник в форме башни Биг-Бена: тот показывал начало пятого, однако из-за толстых зеленых занавесок проглядывал только кусочек темного неба.
   Рано же темнеет в это время года.
   Значит, он проспал часов двадцать, пробуждаясь только для того, чтобы выпить, следуя инструкциям дока, все таблетки, оставленные на тумбочке. Наверное, Осия или Карин каждые несколько часов приносили очередную порцию.
   Но он же всего лишь вывихнул плечо, а не пулю какую-нибудь получил, так что скорее всего док Шерв посадил его на снотворное, чтобы он не мог делать, что хочет.
   А именно взять "Покорителя великанов" и вещи, а потом спуститься в Скрытый Путь, открывавшийся из дома Торсенов.
   Это действительно необходимо. Даже если - именно "если" - Торсен и Джефф Бьерке выследят Сына или Сынов, которые охотятся за Торри, это решит проблему лишь на время.
   Змею не остановишь, ухватив за хвост; точно так же обезопасить дорогих тебе людей от Сынов Фенрира можно, только искоренив причину.
   А источник проблем в Тир-На-Ног...
   Нет, думать слишком тяжело, димедрол, вистарил, перкордан и еще бог знает что обволакивали мозг мягким облаком, и хотелось лечь, а еще сильнее забыться.
   Снотворное действовало на чувство времени - но почки жили по своему жизненному циклу, а мочевой пузырь работал будильником. И сейчас он был полон до краев. Йен выбрался из кровати и натянул на себя слишком большой махровый халат, продев в него правую руку. Придерживая отвороты халата, как иная почтенная дама придерживает на груди норковый палантин, он брел по слабоосвещенному коридору в сторону уборной, из-под двери которой сочился яркий свет.
   Дверь была закрыта, изнутри донесся шум воды.
   Странно. У Торсенов возле их спальни было по душевой на каждого, да и Осия имел свою. Кто-то захотел принять именно ванну, а не душ?..
   Прекрати гадать, сказал себе Йен. Почему бы какому-нибудь гостю не отправиться в сортир среди дня? Вовсе незачем хвататься за меч.
   Латунная ручка звякнула, затем медленно повернулась.
   В дверях стоял Валин, и непонятно, кто из них удивился больше.
   Выглядел цверг хуже некуда. Его смуглая кожа была бледной, как снятое молоко; толстой трясущейся рукой цверг прижимал к животу халат, возможно, придерживая не столько собственно халат, сколько внутренности. На правой половине лица веером наклеены полоски пластыря, в уголке рта запеклась кровь. Цверг с трудом мог фокусировать взгляд и прислонился к двери, пытаясь удержаться на ногах.
   Но в танцующем медведе удивляет не фация, а то, что он танцует. Чудо уже, что Валин жив.
   - Йен Серебряный Камень, - промолвил цверг, опускаясь на колени, - твой слуга смиренно надеется, что не нарушил твой сон.
   - Поднимайся, Сын Вестри, - ответил Йен, сделав шаг вперед и беря цверга за свободную руку своей здоровой рукой. Впечатление такое, будто взял кусок говядины - такими крепкими были мышцы под кожей.
   Но цверг самостоятельно поднялся на ноги, ухватившись за косяк и не опираясь на руку Йена.
   Что было очень кстати. Йен поспешно прислонился к стене. Не следует двигаться быстро, пока голова одурманена лекарствами.
   Этажом ниже послышались шаги, затем кто-то взбежал по лестнице.
   - Что ты делаешь? - спросила Марта Шерв.
   Йену очень хотелось сказать, что опытной медсестре наверняка случалось видеть пациентов по дороге в сортир или обратно, но мысль эта увяла под ее холодным взглядом.
   - Я просто помогал ему, миссис Шерв. Услышал шум...
   - На твоей тумбочке стоит интерком. И не лги, что ничего не соображал, когда я тебе говорила, что в случае нужды надо пользоваться им.
   Ну что же, сама подсказала объяснение.
   - Да нет, так оно и было, миссис Шерв.
   Она фыркнула и наморщила нос.
   - Возвращайтесь в постель, вы оба. А я тут приберусь и подготовлю еще одну дозу для тебя.
   Прежде чем Йен успел вставить хоть слово, она обняла Валина за талию, положила его толстую руку себе на плечо и повела по коридору к гостевой, которую Торсены называли комнатой для шитья, чтобы отличать от другой гостевой комнаты.
   Молчание воистину золото, к тому же от стояния в коридоре мочевой пузырь напоминал о себе все более настоятельно. Йен закрыл и запер за собой дверь ванной и включил свет. Загудели флюоресцентные лампы, тихонько заурчал мотор: стало светло, и заработал вентилятор.
   Ванная сверкала чистотой, словно ею ни разу не пользовались - со времени последней уборки по крайней мере. А туалетная бумага? Свободный конец был сложен затейливой фигурой, что-то подобное Йен видел в каком-то отеле - в "Хайатте", что ли? Только там она была сложена треугольником, а здесь - сложной фигурой в стиле оригами.
   Обрывать фигурку казалось истым святотатством, так что он порадовался, что пришел только отлить, и немедленно взялся за дело. Хорошо, что современные унитазы нельзя залить мочой доверху.
   Тысячу раз говорил тебе: не преувеличивай!
   В дверь постучали.
   - Йен? - негромко спросила Карин Торсен, словно боялась, что ее услышат. Странно.
   - Да? - Йен поправил халат и завязал его как следует, потом открыл дверь.
   Почему Карин Торсен стоит в пижаме и халате, с волосами, собранными сзади, как для сна?.. Одна прядь-беглянка нежно касалась ее щеки. Йен очень хорошо понимал эту прядь.
   - Все в порядке? - спросил юноша, делая шаг вперед.
   Карин криво улыбнулась в ответ:
   - Именно это я и хотела спросить. Обычно я не просыпаюсь посреди ночи. Но тут услышала, как ты говоришь с Мартой Шерв, и решила убедиться, что все в порядке.
   Посреди ночи?.. Голова у Йена пошла кругом. Выходит, он спал либо куда дольше, либо куда меньше, чем полагал.
   - Меньше, - с улыбкой промолвила Карин, словно читала его мысли. Господи, только бы не это!
   Йен считал, что люди не ответственны за свои мысли, только за поступки. Не то чтобы его взрастили в этом убеждении - Бен Сильверстейн многому мог научить Джорджа Оруэлла по части мыслепреступлений. Должно быть, смотреть с вожделением на мать твоего друга - извращение с точки зрения психологии, но это можно пережить. А вот чего нельзя пережить, так это если она продолжит им манипулировать. Манипулировала им и Фрейя, только Фрейе он мог доверять, а Карин Торсен - нет. Для нее он ничего не стоил по сравнению с мужем и сыном.
   Йен чувствовал, что нравится ей, что сексуальное влечение взаимно, хотя и не мог понять, что она нашла в долговязом тощем уроде. Это необъяснимо; с женщинами всегда так - разумом их понять невозможно.
   Но нравится он Карин или нет, она с радостью вспорола бы ему живот и вывалила внутренности в таз, если бы понадобилось согреть ноги ее мужу и сыну.
   Изменить ситуацию? Тяжёлое золотое кольцо запульсирует у него на пальце... И он станет подонком. Самая безопасная форма изнасилования, и Карин будет думать, что сама согласилась...
   Но что ты думаешь - твое личное дело, пока ты держишь мысли при себе.
   - Снова на боковую? - спросила Карин.
   - Да, - сказал Йен, затем передумал и покачал головой. - Нет, пожалуй, нет. Я прямо ослаб от пересыпания, еле на ногах стою.
   Хотя дело не во сне, а в перкокете, перкодане и перко-черт-знает-что-еще, которые циркулировали в его крови. Плечо, конечно, болит, но зачем такие дозы обезболивающего? Ведь не брюшную полость ему оперировали! Он чинно-благородно вывихнул плечо, и на голове здоровая шишка, но лучшее лекарство от таких болячек - еда и физические упражнения, а не отупляющий сон, вызванный седативными препаратами.
   - Кофе? - Она робко улыбнулась.
   - М-м-м... - В четыре утра? С другой стороны, лучше оставаться на ногах, чтобы выровнять чередование сна и бодрствования.
   - Тебе надо принять еще перкокета. Можешь запить его кофе и заесть куском кофейного торта.
   - Без перкокета я, пожалуй, обойдусь, а вот на кофе согласен. Более того, я научу тебя варить кофе, как это делают в городе. - Йен нахмурился. После того, как оденусь.
   После того, как мы оба оденемся. Йен слишком хорошо осознавал, что их разделяет лишь два слоя ткани и благие намерения. Он, конечно, ничего не сделает... но думать об этом будет.
   - Твоя одежда на старом комоде, - сказала Карин. - Кроме носков. Возьми носки Торри.
   Он слегка удивился, обнаружив в кухне Осию, сидящего за столом перед тарелкой с беконом, тостами и яичницей из четырех яиц желтками вверх, так что казалось, будто из тарелки глядят сиамские близнецы. С другой стороны, почему бы и нет, подумал Йен; Осии не нужен долгий сон, когда они путешествовали вместе, старик всегда вставал раньше.
   Осия налил сливок из розового стеклянного кувшинчика, и кофе, случайно или согласно некоему замыслу, стал ровно того же цвета, что и рука, держащая молочник.
   - Доброе утро, Йен. Ты спал долго, надеюсь, что хорошо.
   - Не смотрел, сколько очков заработал, но внутренние демоны все же выиграли.
   Несколько секунд темное лицо Осии морщилось, выражая изумление, потом морщины на лбу разгладились, а губы раздвинулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы.
   - Шутка?.. Очень смешно.
   Тогда почему никто не смеется? Йен осторожно сел на стул напротив и налил себе кофе. Он был горячий и крепкий, совсем такой, как ему нравилось, а не та жиденькая дрянь, которую все в Хардвуде поглощают литрами.
   - Ты варил кофе?
   - Нет, - донесся голос Карин из-за арки, ведущей к столовой. - Я.
   Она была в своей обычной одежде, джинсах и клетчатой рубашке; в Хардвуде так одевались почти все, независимо от пола, особенно зимой. С другой стороны, вовсе не обязательно носить одежду, которая так тесно облегает тело.
   И конечно, подумал Йен, стараясь не смотреть, как Карин тянется за тортом на верхнюю полку холодильника, далеко не у каждой женщины в Хардвуде попка восхитительно оттопыривает джинсы.
   Но если отвлечься от мыслей о роскошной заднице матери твоего друга, не подумать ли, как отвертеться от того, во что она - ты ведь понимаешь! собирается тебя втравить?
   Карин отрезала два больших куска и один маленький, прямо-таки ломтик, и положила их на блюдечки из королевского копенгагенского фарфора. Все трое взяли свои кусочки и откусили, и тут Йен рассмеялся.
   - Что? - приподняла бровь Карин.
   - Не важно, - замахал он рукой.
   - Расскажи всему классу - вместе посмеемся, - настаивала она.
   - Ничего особенного. Просто мне показалось забавным, что мы едим руками с дорогого фарфора.
   До Карин доходило несколько секунд, а потом она тоже рассмеялась словно зазвенели серебряные колокольчики. Этот смех больно напомнил Йену о Марте.
   - Смотря кто к чему привык, - сказала Карин. - Я знаю людей в городе, которые накрывают чехлами красивую мебель, и на ней никто никогда не сидит.
   Йен кивнул. Однажды он встречался с девушкой, у родителей которой была такая гостиная. Ему это даже нравилось, хоть и забавляло.
   - О, в городе много таких людей. В городе много людей, которые говорят то, чего не думают... А здесь, наоборот, люди не говорят, что думают.