Розенберг Джоэл. Огненный герцог (Хранители скрытых путей - 1)

   "Рэмблер" трясся на ухабах, направляясь к просвету между деревьями.
   - Мы могли бы проехать через город, - сказал Торри, - а потом вернуться обратно; наш дом стоит как раз на восточной окраине. Времени ушло бы столько же.
   - Дай-ка подумаю, - сказал Йен. - Этот путь - он какой-то пыльный и деревенский...
   - Деревенский? - Мэгги подняла бровь.
   - ...и при этом такой забавный, - докончил Йен.
   - Ну ладно.
   * * *
   Дом стоял сразу за лесополосой, одной из самых широких в окрестностях, почти в сто ярдов.
   Глядя на дом, Торри в тысячный, наверное, раз решил, что в нем нет ничего особенного: обыкновенный Старый Большой Дом совершенно в стиле Великих Равнин. Два этажа и чердак, вдоль которого спереди и по бокам шла крытая галерея, куда не залетали летом мухи: этой галереей мать пользовалась зимой как морозилкой. Стены белили довольно редко. Родители могли позволить себе белить дом, когда хотели, но они были не из тех, кто пускает пыль в глаза.
   За домом стоял старый сарай тускло-красного цвета. Его огромная дверь была распахнута настежь, пропуская внутрь свет и воздух. Сарай красили не очень давно: Торсены заботились о своих животных.
   Посреди переднего двора стоял на чурбаках чуть выше, чем обычно бывает в таких случаях, старый ржавый "студебеккер" коричневого цвета. Торри ухмыльнулся: дядюшка Осия обзавелся новой игрушкой. Для человека, который ненавидит ездить в машинах, старик на редкость хорошо их чинил.
   Ничего удивительного. Дядюшка Осия был дядюшкой Осией точно так же, как отец был отцом, а мать - матерью, и если посторонние видели в них что-то странное, Торри поведение родных казалось естественным и привычным, как успокоительно плоские равнины, окружавшие дом.
   Остановив машину на траве возле боковой двери и выключив мотор, Торри нарочно оставил ключи в незапертом салоне, хотя чувствовал он себя при этом странно. В последний его приезд домой мать долго веселилась, высмеивая городские привычки сына.
   Мэгги подняла бровь.
   - Мы войдем в дом через вход для прислуги?
   - В сельской местности нет такого понятия, как "вход для прислуги". Это просто боковая дверь, и от нее ближе всего до наших комнат.
   Крыльцо у бокового входа представляло собой не что иное, как небольшой цементный блок со ступеньками: если поставить на крыльцо вещи, дверь открывать неудобно.
   Поднявшись наверх, Торри отворил сетчатую раму и, закрепив ее в этом положении, взялся за ручку-замок деревянной двери, но круглая ручка, неплотно сидевшая в кольце, и не подумала повернуться под его рукой.
   По деревенскому обычаю передняя дверь дома никогда не запиралась - а что, если кому-то понадобится войти? - но Торсены имели причуду закрывать на замок боковые и задний входы.
   Конечно, как сказал бы дядя Осия, запор запору рознь.
   Торри постучал кулаком по латунной пластине, вделанной в косяк. Пластина была приварена к тугой листовой рессоре, которую дядя Осия добыл из разобранной автомашины и, сточив, ввинтил в углубление, вырезанное в дверной раме; теперь латунный квадрат подавался под кулаком Торри ровно настолько, чтобы гулкие удары рессоры о косяк разносились по всему дому. Осия не имел ничего против звонков, но считал, что дощечка элегантнее: стук мог привлечь внимание нижнего этажа, не тревожа сон обитателей верхнего.
   Торри постучал еще раз. Никто не отзывался.
   Тогда, на мгновение закрыв глаза, он прижал дверное полотно коленом. Затем уперся плечом в косяк, давя все сильнее, пока не почувствовал, что дверная рама чуть подалась, словно ее плохо приколотили, потом толкнул ручку, одновременно слегка докручивая ее влево. Торри уже знал, как все будет: без всякой смазки ручка гладко повернулась, рождая ощущение идеально сработанных и пригнанных друг к другу деталей.
   Язык замка подался с негромким щелчком, который молодой человек скорее ощутил, нежели услышал, дверь с приветственным скрипом распахнулась, и Торри расслабился.
   Первый раз приехав домой на каникулы, он взялся за дело неправильно, и Осия провел большую часть вечера за починкой скрытого механизма, а потом еще несколько дней все трое взрослых отпускали ехидные комментарии на счет Торри.
   - Что, дверь не открывается? - спросил Йен, втащив чемоданы на крыльцо. Мэгги стояла, держа в руках сумки с экипировкой и оружием: из-под разошедшейся молнии торчала рукоять простенькой тренировочной сабли.
   - Да нет, - ответил Торри, - просто замок заедает.
   Семейный секрет есть семейный секрет, и не стоит им делиться ни с лучшим другом, ни с любимой девушкой.
   Просунув голову за дверь, Торри крикнул: "Мы приехали!" - на случай, если родители не слышали стука. Совершенно незачем сваливаться им как снег на голову. Для немолодых людей они весьма часто любили уединяться, и негоже сыну застукивать родителей.
   - Заходите, - сказал он друзьям.
   Торри не надеялся удивить своим появлением дядю Осию: его врасплох не застанешь. Дядя наверняка слышал, как щелкнул замок и заскрипела дверь. Да и вообще, Торри бы не удивился, если бы дядя Осия узнал за милю шум "рэмблера". Если только он дома, что вряд ли. Отца тоже нет, и, вероятно...
   - Торри! - раздалось сверху, и послышались торопливые шаги - сначала через холл, а затем вниз по ступенькам.
   - Привет, мам, - сказал Торри, когда руки матери обвились вокруг него, а губы ткнулись ему в щеку. Он не стал мешать матери: ее поведение не смущало молодого человека.
   Карин Рельке Торсен не очень-то походила на сдержанную скандинавку. На ней была обычная рабочая одежда: джинсы "Левис" - все в заплатах - и клетчатая мужская рубашка с закатанным рукавами. Ни дать ни взять, шестидесятые годы... Светлые волосы собраны в пучок, что очень гармонировало с суровым блеском очков. Но все же мама есть мама: она успела провести по скулам кисточкой с румянами.
   - Привет, милый! - ответила Карин, отпуская сына и поворачиваясь к гостям. Двигалась она легко и грациозно, словно балерина, а не финансист. Смахнув тонкой кистью с носа очки для чтения и вытащив другой рукой из волос небольшой гребешок красного дерева, мать встряхнула длинными золотистыми прядями. - Я Карин Торсен, - произнесла она, протягивая руку Йену, и тот удержал ее пальцы на полмгновения дольше, чем следовало. Торри и забыл, насколько мать хорошо выглядит - для своего возраста, конечно.
   Ему не очень-то понравились взгляды, которыми смерили друг друга обе женщины: мать настороженно улыбнулась, Мэгги ревниво покосилась на Торри, стоявшего рядом с матерью.
   Чувствуя себя неловко, молодой человек настороженно улыбнулся и сделал маленький шажок по направлению к Мэгги.
   - Мам, познакомься с Мэгги.
   Мать широко улыбнулась.
   - Очень рада видеть тебя здесь, Мэгги, - произнесла она голосом, в котором лишь чуть-чуть недоставало теплоты. - Мы много о тебе слышали. Карин снова повернулась к Торри. - Я не думала, что вы появитесь так рано, а то бы закончила работу. Я ждала вас ближе к закату.
   - Мы поймали попутный ветер, - ответил Торри.
   Мать так до сих пор и не научилась подобающе вести себя на людях: Торри давно отказался от попыток объяснить ей, что сына не следует распекать в присутствии его друзей.
   - Отец и Осия сейчас у Хансенов, чинят трактор Свена. По идее должны вернуться после ленча, но ты же знаешь, как они оба любят жареных цыплят Сэнди. Наверняка будут обгладывать косточки, пока не решат, что ты уже приехал. - Мать на мгновение нахмурилась.
   Чепуха какая-то - чтоб мать беспокоилась из-за того, что отец и дядя Осия отправились на ферму Хансенов?.. Нет, конечно, людям случалось получать травмы при починке тракторов, но к отцу это не относится: по части техники он перестраховщик. Похоже, просто не очень-то доверяет машинам как и дядя Осия.
   Мать почувствовала удивление сына.
   - Видишь ли, тут были кое-какие... проблемы. Вроде бы волки утащили у Хансенов теленка. Но в основном Дело в тракторе.
   Торри кивнул, понимая, почему мать не хочет вдаваться в подробности перед гостями, выдумав историю с починкой трактора. Волки охранялись законом, и хотя фермеры терпели их присутствие, время от времени какой-нибудь волк-одиночка нападал на стадо вместо того, чтобы охотиться на кроликов. Никакой фермер не способен мириться с потерями. Обратиться в департамент природных ресурсов, чтобы они поймали волка живьем и увезли куда-нибудь подальше? Департамент в таких случаях тянул резину до последнего. Оставалось разбираться с волками самим - неофициально, но эффективно.
   Это и было истинной причиной отсутствия отца и Осии. Отец в самом деле жаловал жареных цыплят Сэнди Хансен - как и сам Торри, его рот даже увлажнился. Однако все семейство Торсенов, кроме того, прекрасно помнило, как в снежный буран Свен Хансен помог достать из канавы машину матери. Отец часто оказывал услуги соседям, но Хансены - вообще особый случай.
   Торри передернуло: он недолюбливал волков. Уж больно зловещую роль они играли в самых страшных историях дядюшки Осии.
   - Ничего, мам, все в порядке. Мы кинем вещи, примем душ, и я повезу Йена и Мэгги посмотреть город.
   - В самом деле? - Мать бросила взгляд на часы и шагнула обратно к лестнице. - Я занимаюсь опционами, и если не закончу сейчас, завтра с утренними котировками придется начинать все сначала. Я не буду очень скверной хозяйкой, если оставлю вас на Торри? - повернувшись к Йену и Мэгги, спросила у них Карин. - Обещаю, чуть попозже мы с вами вдосталь наобщаемся - уж я-то в этой семье не прижимиста на обещания, - но у меня работа, и...
   - Все хорошо, мам, честное слово.
   - Ничего страшного, - сказала Мэгги.
   - Никаких проблем, миссис Торсен, - улыбнулся Йен.
   Мать повернулась и отправилась вверх по лестнице достаточно медленно, чтобы это не выглядело отступлением. Торри отвел глаза, чтобы не смотреть, как Йен пялится на старые джинсы в обтяжку. Было в этом взгляде нечто не совсем пристойное.
   Когда мать захлопнула за собой дверь, Торри тоже начал подниматься по лестнице. Друзья следовали за ним.
   Как всегда, скрипнула под ногой третья ступенька. Если встать на нее слева, а потом быстро топнуть по четвертой ступеньке, тоже слева, то четвертая ступенька повернется, открыв еще один тайничок работы дяди Осии. В тайнике лежат старый армейский кольт 38-го калибра и рулон туалетной бумаги.
   Что очень глупо. Отец с матерью не походили на городских, у которых все время чего-нибудь не хватает. Торри никогда не приходилось рыскать по дому в поисках запасного рулона туалетной бумаги, не говоря уже о револьвере 38-го калибра. Когда ему исполнилось пятнадцать, отец объявил, что Торри уже большой, и дядя Осия показал ему, где хранится семейное оружие, а отец научил сына удовлетворительно пользоваться каждым клинком и стволом.
   По крайней мере, считалось, что Осия показал Торри все тайники с оружием. Иногда бывает трудно поверить его словам, и он никогда не говорит всего.
   Мэгги кашлянула.
   - Так что?
   - Ой, извини, я не слушал. Что ты сказала?
   - Я спросила, она зарабатывает деньги, сидя здесь? Живя безвылазно в этой глуши? - Мэгги улыбнулась. - Не хочу никого обидеть, честное слово.
   - Какие обиды... Но ответ будет "да".
   - А что твоя мать имела в виду, говоря, что не прижимиста на обещания? Торри надул губы.
   - Мать имела в виду дядю Осию. Он не любит давать обещания. Он всегда делает, что сказал, но обещать ничего никогда не будет. - Торри пожал плечами. - Просто он такой.
   Справа, из рабочего кабинета матери доносилось постукивание клавиш. Торри повел друзей налево, мимо дверей в свою комнату и в комнату дяди Осии.
   - Ты, Мэгги, будешь жить в гостевой, - закидывая сумку девушки в дверь, негромко заявил Торри. Он не хотел мешать матери, хотя, пока та работала с колонкой цифр, ее трудно было отвлечь разговором за дверью. - А ты, Йен, - в комнате для шитья, - продолжал Торри, открывая дверь в конце холла. - Окно выходит на юг.
   Это помещение в семье всегда называли комнатой для шитья, хотя на самом деле это была вторая гостевая комната, чуть поменьше первой, но такая же приятная на вид. Стены выкрашены белой краской, в которую для теплоты примешали немного оранжевой, а светло-коричневый деревянный пол покрывал любимый дядей Осией современный скользкий на ощупь пластик.
   Обшарпанным дубовым туалетным столиком и такой же умывальной стойкой пользовалась до замужества мать. Оба эти предмета обстановки ожидали своей очереди на ремонт, но все еще годились в дело.
   Йен пощупал зеленый клетчатый плед на кровати.
   - Твоей матери? Торри покачал головой:
   - Бабушки. Полагаю, тебе будет удобно - матрас ортопедический. Ванные в конце холла и напротив кабинета матери. Полотенца в шкафчике в коридоре сам возьми, ладно ?
   Комнаты были готовы к приему гостей; зимой, в те редкие дни, когда из-за надвигающегося бурана детям фермеров было опасно возвращаться из школы домой на автобусе, у Торсенов могли остаться ночевать, не причиняя особых хлопот, полдюжины гостей. Всегда было очень весело: Томпсоны, Гиссельквисты засиживались за полночь, слушая истории дяди Осии о вестри и асах, а маленький Тоби Томпсон в сотый раз просил рассказать о поединке Тора с Утгарда-Локи или о длинноногом Хёнире.* [В скандинавской мифологии Утгарда-Локи - великан, правитель Утгарда ("внешнее огороженное пространство"), волшебного города, обиталища великанов и демонов У него в гостях богу-громовержцу Тору пришлось вступить в соревнование Хенир бог-ас, один из создателей людей, в поэтических кеннингах он фигурирует как "проворный ас" и "длинная нога"]
   - Душ - это чудесно, - потянулся Йен. - После спанья в машине принять душ и придавить ухо...
   - А потом передохнуть, а потом вздремнуть? Йен ухмыльнулся.
   - Ага. Потом расслабиться, а там, глядишь, и сиеста наступит. Так что пойду приготовлюсь отдохнуть после ужина, пока не настанет время ложиться спать.
   Торри тоже ухмыльнулся.
   - Неплохая мысль!
   Было приятно видеть, что Йен снова может дать сдачи; вероятно, ему каникулы пойдут на пользу больше, чем кому бы то ни было, уж очень он всегда напряжен.
   Йен приподнял бровь.
   - Э-э... А если мне станет скучно, эта ваша фехтовальная зала в подвале - туда можно пойти?
   Торри постарался не нахмуриться в ответ. Что-то больно быстро отдых превратился в тренировку.
   - Конечно. Спускаешься из кухни по лесенке, свет включается справа наверху от лестницы. Найдешь, в общем.
   - Сначала ванная и передых: надо держаться приоритетов. - Йен уже расстегивал рубашку.
   Торри улыбался, закрывая дверь, идя по холлу и спускаясь на первый этаж. Уж будьте уверены: Йен даже на каникулах не забудет о приоритетах.
   Торри снова поднялся по лестнице, доставив наверх собственный рюкзак и маленький чемоданчик Мэгги. Рюкзак он оставил у дверей своей комнаты. Поставив чемоданчик на пол возле старого стола с откидной крышкой, он негромко сказал:
   - Тебе здесь будет удобно. Это одна из моих любимых комнат.
   Торри и в самом деле любил гостевую. В детстве, когда в комнате Торри воцарялся хаос, он часто приходил сюда поваляться с книжкой на широкой постели - покуда отец, не застав сына за этим занятием, не отсылал его убираться у себя или, точнее говоря, не запрещал сыну возвращаться в гостевую, пока его собственная комната не будет приведена в порядок. Отец запирал гостевую на ключ, не зная, что дядя Осия уже показал Торри потайную дверь за комодом: она вела из комнаты Торри в стенной шкаф комнаты для гостей. Чтобы открыть эту дверь, Торри стоило всего лишь взять со своего комода изогнутый кусок проволоки, засунуть его в еле заметную щель, которая даже при тщательном рассмотрении выглядела как небольшой зазор между панелями обшивки, затем, отодвинув комод и открыв дверь, пройти в соседнюю комнату и закончить книгу - и только потом приниматься за уборку.
   - Очень мило, - сказала Мэгги, привалившись к двери и улыбаясь лишь самую малость слишком широко. - А ты и не говорил, что твоя мать - просто вылитая модель с обложки "Плейбоя". Это я про очки и пучок. Она забрала волосы в пучок, чтобы я приняла ее за ничем не примечательную женщину?
   Торри принужденно улыбнулся.
   - Она биржевой инвестор.
   Мэгги коснулась кончиком языка уголка губ.
   - У моего отца есть знакомый брокер: лысый человечек с большим пузом и плохим пищеварением. Торри покачал головой.
   - Нет, мать не брокер. Брокеры продают и покупают акции, которые принадлежат другим людям, причем стараются, чтобы пакеты ценных бумаг переходили от одного к другому как можно быстрее. А мама - инвестор: она выбирает, в какие акции вложить свои собственные деньги. Ну, свои и отца.
   - И она зарабатывает деньги или вы живете на доход с фермы?
   Торри наклонил голову.
   - Если хочешь ознакомиться с налоговыми отчетами нашей семьи, они, я полагаю, у матери в кабинете.
   Лучше уклончивый ответ, чем прямое "да". Или чем объяснение, что вся их земля, за исключением пяти акров сада, сдана в аренду Норстедам. Это все частные семейные дела, хотя и не тайна. А вот происхождение странных золотых монет - истинного источника благосостояния Торсенов, это уже тайна, над которой Торри немало думал. Но он обо всем узнает, когда настанет пора. Так говорит мать, так говорит отец, так говорит дядя Осия, и Торри верит им.
   А тем временем...
   Торри обнял Мэгги за талию и потянул вверх край свитера. Девушка откинула голову, и он поцеловал ее, сначала нежно, а потом страстно: ее теплый и влажный язык таял в его рту. Приподняв край свитера, рука Торри скользнула в низкий вырез майки, а затем ниже, под лифчик. Торри почувствовал, как напрягается под его ладонью высокая грудь. Пальцы Мэгги играли с пряжкой его пояса, потом она легонько оттолкнула молодого человека.
   - Торри! Твоя мать в соседней комнате, и дядя с отцом вот-вот вернутся!
   Рука Торри осталась лежать на груди Мэгги.
   - Мать ничего не слышит, пока работает, а раз отец с Осией еще не вернулись, они появятся теперь только ближе к вечеру. Ты бы поверила мне, если бы попробовала жареных цыплят Сэнди Хансен или хотя бы посмотрела, как она выкладывает их на тарелку, так что кончай отбрыкиваться.
   Да и потом, если мать что и услышит, она просто не станет слушать.
   Прижав девушку к двери, Торри целовал ее ушко и шею. От Мэгги пахло мылом "Айвори", лимоном и розами и лишь чуть-чуть - потом.
   Торри зацепил пальцем пояс ее леггинсов.
   - Я хороший мальчик, и если скажешь "нет", я остановлюсь. Только скажи.
   - Похоже, мысль заняться сексом, пока твоя мать сидит в соседней комнате, заводит тебя до такой степени, что мой отец, психолог-клиницист, наверняка увидел бы в этом нечто не особенно здоровое, - сказала Мэгги, словно не расслышав слов Торри.
   - Это не отказ...
   Мэгги залезла в задний карман его джинсов.
   - Ой, я вижу, нам не придется больше идти на охоту за презервативами.
   - Когда-то я был бойскаутом...
   Мэгги улыбнулась, расстегивая пряжку на поясе Торри.
   - Ну, тогда разорвешь упаковку зубами.
   - Договорились, - согласился Торри. Что было гораздо более вежливым ответом, чем "в постели посмотрим".
   Глава 2
   Ториан и Осия
   Одетый в эластичный бандаж, хлопчатобумажные шорты и линялую желтую футболку с надписью "Дартмут" (выигранную на пари), чувствуя волосатыми ляжками прохладный спортивный мат, Йен Сильверстейн сложился почти вдвое, растягивая подколенные сухожилия, пока они не начали потрескивать.
   Разогрев - вот верный путь к тому, чтобы занятия спортом тебе не повредили. Несмотря на репутацию фехтования - как правило, среди людей, которые сталкивались с ним, просиживая задницу у телевизора и глядя, как Бэзил Рэтбоун поддается Эрролу Флинну (Рэтбоун был фехтовальщик олимпийского класса; а Флинн даже трезвый не мог прикрыть свою нижнюю линию, хотя бы от этого зависела его жизнь), - фехтование было не опаснее шашек и гораздо менее травмоопасно, чем бейсбол или баскетбол. Бейсболист может словить мяч; баскетболист может налететь на другого игрока или повредить лодыжку. Да что там, пловец имеет шанс врезаться в стенку бассейна, и любой идиот, который выходит на футбольное поле, заслуживает всего, что ему полагается за дурость.
   А если ты можешь рассчитывать только на себя самого, приходится четко определять приоритеты. Реальная опасность, угрожающая фехтовальщику, - это повреждение мышцы или сухожилия, следствие работы без разминки и разогрева. Страховки Йена Сильверстейна хватило бы только на лазарет колледжа, и он не мог позволить себе потратить неделю, оправляясь от легкой травмы, или полгода - от серьезной.
   Йен не думал, что Торри лгал насчет подвальной salle d'armes* [Фехтовальный зал (фр.)], но он был приятно удивлен, обнаружив, что Торри даже не преувеличивал, пол в подвале был не цементный, как обычно, а деревянный, освещалось помещение встроенными в потолок лампами дневного света. Оборудовано подполье также было на славу: фехтовальная дорожка установленного образца, длиной в четырнадцать метров и шириной в два, стойки со шпагами, рапирами, саблями и какими-то странными тренировочными клинками, которых Йен никогда не видел, электронная система фиксации меньше размером и лучше, чем в фехтовальной школе.
   Здорово, когда денежки водятся...
   Ничего, еще три годика, малыш, и мы тоже начнем зарабатывать. Ну, не через три, так через три с половиной. В этом году получим бакалавра, летом опять будем преподавать курс рапиры для продолжающих у д'Арно, с чудесной надбавкой в десять процентов, если Йен выиграет городской турнир, и в двадцать - если он выиграет зональный. Затем три года юриспруденции, а потом и денежки пойдут.
   Что, будешь юристом, как папаша, так?
   Ни хрена.
   Йену предстояло выплатить не один десяток тысяч долларов студенческого займа. Это не приводило его в восторг, но у него был план, как не просто вернуть долг, а заработать еще.
   Йен опустился на колени, чтобы посмотреть на фехтовальную дорожку поближе. Отличное дерево, ровно покрыто лаком, а разметка как на баскетбольной площадке: широкая зеленая поперечная полоса через центр, две полосы потоньше - линии защиты, три предупредительные красные линии первая для саблистов и шпажистов, вторая - для рапиристов, а для кого третья, Йен не знал. Зона отступления за каждым концом дорожки была выложена более темным деревом, в чем Йен не увидел никакой практической пользы, пока не ступил туда - при каждом шаге пол скрипел, как мел по доске. У отступающего будет время замедлить ход прежде, чем он врежется спиной в стену.
   Йен не тронул рапиры на стойке, он скорее бы воспользовался без разрешения чужой зубной щеткой, а вместо этого расстегнул свою сумку и достал оттуда спортивные тапки и любимую тренировочную рапиру.
   Она не столь изящна, как электронный клинок, но рукоять такая же, а лезвие щелкает даже лучше, в самом деле. Опять же, если с ней что-то случится, замена будет стоить не очень дорого.
   Маску, колет и рейтузы он доставать не стал, вынул только перчатку. Зачем усложнять себе жизнь, если тренируешься без противника?
   Йен натянул перчатку и небрежно взялся за рукоять рапиры, затем встал в стойку пятки вместе, правая стопа вдоль дорожки, левая стопа под прямым углом к правой, ладони развернуты наружу. Для фехтовальщика-рапириста самое главное - все делать как следует. Если научишься правильно двигаться, скорость и точность придут потом сами.
   Он встал в основную позицию, затем поднял рапиру в сексту, сохраняя равновесие стоя на носках, готовый каждое мгновение сделать выпад. Потом выдвинул вперед левую ногу, крепко уперся пяткой в пол, сделал длинный шаг правой ногой, растянувшись изо всех сил, и одновременно поднял запястье, чтобы острие рапиры двигалось по прямой, проходящей через его плечо и запястье по направлению к подмышке воображаемого противника.
   Идеальная прямая. Ужасно приятно соприкоснуться с чем-то идеальным.
   - Очень хорошо, - раздался голос за спиной Йена.
   Еще год назад Йен споткнулся бы от неожиданности, но турниры приучили его игнорировать посторонние звуки: ведь если вас отвлечет хлопанье закрываемой двери, найдется кто-то не такой дерганый и одержит над вами верх. А Йен не привык отдавать очки без боя.
   Так что он опустил рапиру и неторопливо обернулся.
   Нетрудно догадаться, что этот мужчина, где-то на пятом десятке, был отец Торри: такого же телосложения, неширокий в кости, едва выше среднего роста, такая же копна светло-русых, почти белокурых волос, окаймляющих лицо с квадратной челюстью - квадратной, как носки его рабочих ботинок. Сильно развитые мышцы бедер бугрились под тесными джинсами. Хлопковая футболка и белый пуловер выглядели как фирменные вещи от "Олд Стербридж Виллидж", хотя Йен видел их лишь в каталоге "Дева". Торри одевался похоже.
   Однако отца и сына не примешь за братьев: годы солнца и ветра прорезали морщины на загорелом лице, некогда прямой нос был слегка искривлен - видимо, его сломали, а по правой щеке сбегал шрам, очень похожий на подкрашенный красной помадой гейдельбергский* [Гейдельберг университетский город в Германии. Студенты университета щеголяли полученными на дуэлях шрамами.] шрам бывшего наци, тренера команды "Дартмут". Только шрам у немца был тонкий и белый, хорошо зашитый, безо всяких следов стежков, а шрам отца Торри выглядел так, будто в лицо ему швырнули белую сороконожку. Из-за этого его улыбка казалась угрожающей.
   - Вы будете Йен Сильверстоун? - спросил отец Торри. Его голос оказался ниже и мягче, чем ожидал Йен.
   - Да, сэр, - ответил молодой человек, убирая рапиру под мышку, чтобы снять перчатку. - Йен Сильверстейн, сэр. Торри сказал, что можно здесь позаниматься. - И Йен указал на фехтовальную дорожку.