Возможно, все это – просто сплетни. Его папа не такой человек… Конечно, он не будет возражать, если Алек спросит его о Марстоне. Граф всегда честно отвечал на вопросы сына, даже если они касались плотских желаний. Возможно, именно поэтому Алек не хотел говорить с отцом о Марстоне: он боялся узнать не слишком приятную правду.
Лакей принес новую колоду. Алек кивнул человеку, сдающему карты. Да, он сыграет очередной кон. В конце концов, что такое еще одна сотня фунтов стерлингов? Да, спасибо, он выпьет еще рюмочку.
Использованная колода полетела на пол. У Алека кружилась голова. Он быстро заметил, что его новые карты ничуть не лучше старых. Но это уже не важно. Главное, что он сумел прогнать тревожные мысли и вернуться в свой уютный мирок, состоявший из скорости и движения.
Феба вошла в игорный зал час назад, и ее внимание тут же привлек сын Дэвида. Она невольно стала наблюдать за этим молодым человеком, что мешало ей сосредоточиться на картах. Юноша казался робким, даже слегка застенчивым, но в нем чувствовались зачатки зрелости. Для того чтобы окончательно возмужать, Алеку требовалось не больше года.
Проходя мимо его стола, она не знала, кто он такой, а между тем его сходство с отцом было более чем очевидным. Однако она привыкла обманываться. Повсюду, куда бы она ни пошла, ей мерещился Дэвид. Всякий мало-мальски симпатичный мужчина напоминал ей возлюбленного, поэтому она ничуть не удивилась, увидев этого юношу с большими глазами. Впрочем, глаза были светло-зелеными, а не темно-голубыми, как у Дэвида. Она поняла, что опять обозналась, и села играть в карты, взяв десять взяток из двенадцати.
– Вы будете играть дальше, Гранторп? – услышала она чей-то вопрос.
Гранторп! Ну конечно. Как же она сразу не догадалась? Впрочем, ей просто не хотелось замечать очевидное.
Подняв глаза и крикнув, чтобы принесли еще одну бутылку шампанского, Феба увидела, что Алек пьян и растерян. В его годы негоже шляться по игорным клубам, подумала она. Надо, чтобы кто-то отвел его домой.
Она уставилась на парня, и тот передернулся под ее внимательным взглядом. Ей пришлось опустить глаза. «Не буду его смущать. Он наверняка слышал про связь Марстона с отцом и постыдится со мной разговаривать».
Однако кто-то должен присмотреть за юношей. Казалось, еще чуть-чуть, и он потеряет сознание.
Настала ее очередь сдавать.
Ей на руки пришли ужасные карты, и она проиграла кон.
За столом Алека возникла перебранка. Похоже, один джентльмен обвинил другого в жульничестве. Феба видела по напряженным плечам юноши, что он готов вступить в драку. Какая драка? Он едва ли сможет встать.
Она извинилась перед игроками, сидевшими за столом, и быстро пересекла зал.
– Вставайте. Вам пора домой.
Он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице:
– Мы знакомы, сэр?
– Позвольте представиться, лорд Гранторп. Филипп Марстон. Сегодня вечером удача не на вашей стороне. Вы не будете возражать, если я предложу вам проехаться в одном кебе? Я высажу вас там, где вы скажете.
Из дальнего угла зала донесся тихий смешок.
– Он разговаривает с ним, как отец с сыном, – подал реплику некий джентльмен.
Но Феба не смутилась.
– Вы можете спрашивать меня о чем угодно. Я охотно расскажу вам о последних событиях.
– Ладно, Марстон. Подвезите меня… на Аппер-Брук-стрит. К дому моего отца.
Феба взяла парня под локоть и помогла ему встать на ноги.
Она быстро забрала свой выигрыш, подхватила оба пальто и вывела Алека из игорного зала. Удивленный ропот, сопровождавший их встречу, сменился обычным деловым гулом. Усталые джентльмены, завсегдатаи клуба «Вивьенс», вновь сосредоточились на карточной игре.
Алек шел, тяжело опираясь на руку Фебы. Она поняла, что ей не придется рассказывать юноше о своих отношениях с его отцом. Он уснет, как только они сядут в кеб.
Лакей открыл дверь, и они вышли на туманную улицу, залитую желтым светом газовых фонарей.
– Это Алек, – сказал адмирал Вулф, выглядывая в окно кареты. – Уже набрался. Впрочем, он быстро нанял кеб. Оно и понятно: немногие люди уходят из клуба так рано. Извозчик наверняка обрадовался возможности подзаработать. Интересно, кто этот парень, который ему помогает? Пойду предложу свои услуги. Может быть, он захочет сесть в наш экипаж. Ты хорошо сделала, Кейт, предложив мне приехать сюда после оперы.
– Парень, который ему помогает, – это Феба, – тихо пробормотала леди Кейт после того, как Джон вышел из кареты.
Ей было странно видеть мистера Марстона под ручку с лордом Гранторпом. Впрочем, это не так ужи странно, подумала она секунду спустя.
Джон подошел к двум юношам. Все внимание Фебы было сосредоточено на том, чтобы удержать Гранторпа от падения, поэтому она не сразу заметила адмирала Вулфа. Кейт разглядела в темноте внушительный силуэт мистера Стоукса. Отлично! Все идет, как надо. Но не успела она об этом подумать, как случилось нечто из ряда вон выходящее.
Пока извозчик открывал дверцу кеба, к Джону Вулфу подбежал какой-то мужчина. Его фигура заслонила собой Джона. Кейт видела лишь спину незнакомца и его поднятую руку. Ей показалось, что он держит дубинку. В то же мгновение раздался какой-то треск. Мужчина исчез в переулке, и Кейт на мгновение подумала, что Джон тоже исчез.
Но это было не так. Джон лежал распластанный на булыжной мостовой. Кейт услышала собственный вопль.
В следующую секунду она выпрыгнула из кареты, подбежала к Джону и бросилась на колени в жидкую грязь.
– Выпустите меня! – крикнула Феба.
Кейт поняла, что ее подруга все видела и сейчас придет ей на помощь. Возможно, она вызовет полицию.
– Выходите, сударь, – вежливо отозвался извозчик. Кейт смотрела на Джона. На голове у него зияла рана, но он дышал и лежал с открытыми глазами.
– Слава Богу! – прошептала она.
Подошел мистер Стоукс и присел на корточки рядом с ней.
– Он оклемается, миледи, – заверил ее Стоукс. – Ему повезло: он отделался легким ранением.
– Кейт? – позвал Джон слабым голосом и попытался сесть.
– Все хорошо, милый. Только, пожалуйста, не вставай. «Где же Феба?»
– Мистер Стоукс, – начала Кейт, – посмотрите…
– Я просила меня выпустить!
– Но-о, пошли! – крикнул извозчик и щелкнул хлыстом.
– Остановись, болван! – взвыла Феба.
Кейт обернулась и увидела в окне кеба бледное лицо подруги. Феба стучала кулаком по дверце экипажа, очевидно, запертой снаружи. Кеб сорвался с места и быстро исчез за поворотом.
Мистер Стоукс удивленно выпучил глаза.
– Поезжайте за ними! – хрипло прошептала Кейт. – Немедленно, мистер Стоукс. Возьмите карету адмирала. Не волнуйтесь, с нами ничего не случится.
Стоукс встал, подошел к дверце кареты, но потом передумал и сел на козлы рядом с извозчиком. Экипаж закачался и понесся вдогонку за кебом.
– Если вы еще раз крикнете, мистер Марстон, я продырявлю парню башку.
Феба только сейчас поняла, что напротив них сидит человек. Это был высокий мужчина. В руке он держал пистолет, нацеленный на юного Алека. Лицо незнакомца пряталось в высоком воротнике тяжелого черного плаща. Она не могла разглядеть его черты, зато отлично видела, как блестит металл в его руке.
Его голос показался ей смутно знакомым. По телу Фебы побежали мурашки.
– Кто вы такой, черт возьми? – тихо спросила она. Он засмеялся, обнажив крупные желтые зубы:
– Вы не узнаете меня без ливреи?
Он слегка подался вперед и, не убирая пистолета, свободной рукой расстегнул свой плащ. Феба увидела опереточный костюм лакея: белое плиссированное жабо, бархатный сюртук и зеленовато-голубые брюки (форму такого цвета носили слуги вдовой леди Кларингуорт).
– Тримбл?
– К вашим услугам, миледи, – осклабился лакей и положил свою шляпу на сиденье кареты.
Фонарь на мгновение высветил его напудренный парик.
– Впрочем, мне уже не надо обращаться к вам «миледи», – добавил Тримбл. – Я могу называть вас так, как вы заслуживаете. Ведьма, карга, мегера. Если помните, я уже называл вас всеми этими словами. Разумеется, вдовая леди Кларингуорт слишком благородна, чтобы употребить то слово, которое мне лично нравится больше всего. Сука. О да, именно так – сука!
– Так это ты присылал мне все эти письма?
– Я вырезал буквы для моей госпожи. В последнее время она не очень хорошо управляется с ножницами. А что касается содержания, то его придумывала она сама. Правда, иногда я давал ей советы.
– Значит, это ты так жестоко избил Билли?
– Нет. Это сделала кучка дилетантов, которые совершенно неверно истолковали мои наставления. Однако для вас и для вашего красавчика мы уготовили нечто более интересное. – Он засмеялся. – Я вижу, сегодня вечером вы привели с собой новенького.
Феба взглянула на Алека, который сидел рядом. Вопреки ее ожиданиям юноша не спал и, значит, слышал все те оскорбления, которыми сыпал сумасшедший лакей. Было видно, что юноша окончательно протрезвел и теперь отчаянно пытается понять, что происходит. Помнится, Дэвид говорил, что его сын необычайно умен. Что ж, может быть, он сумеет разобраться в этой дикой ситуации.
Во всяком случае, он явно не собирался проявлять неуместное геройство, зная, что на него нацелен пистолет.
– Будь так любезен, высади лорда Гранторпа возле дома его отца на Аппер-Брук-стрит. После этого можешь делать со мной все, что хочешь.
– Так это Гранторп? Очень кстати! Мы не сумели убить отца упавшей люстрой, зато заполучили сыночка. Моя госпожа будет довольна.
«Нет! – хотелось крикнуть Фебе. – Он ни в чем не виноват. – И тут она призадумалась: – А в чем, собственно, виноваты мы с Дэвидом?».
– В чем состоит мое преступление, Тримбл?
– Мистер Тримбл.
– Хорошо, мистер Тримбл. Что я такого сделала? Чем прогневила вас с герцогиней?
– В вас не было уважения.
– Уважения?
– Вот именно. В конце концов, кем вы были? Наша домашняя прислуга высоко котируется в свете. Моя госпожа, миледи Кларингуорт, – патронесса ассамблеи «Олмак», а мой юный господин был настоящим джентльменом. Я гордился тем, что состою у него на службе. Вы тоже могли бы стать достойной дамой. Ваши внешние данные это позволяли. Генри тратил на ваш гардероб больше денег, чем на своих лошадей, а вместо благодарности слышал одни упреки. Тот день, когда он впервые поднял на вас руку, стал самым счастливым днем моей жизни. И жизни его матери, так как я не преминул все ей рассказать. Но вы не унимались. Я не знаю, как вы это делали, но Генри чувствовал себя все хуже и хуже – даже в те моменты, когда он лупил вас своей тростью. Я подглядывал за вами в замочную скважину, надеясь, что вы в конце концов образумитесь. Но вы не молили о пощаде и не просили прощения. Вы просто выходили из комнаты.
Феба не знала, что на это ответить. Да, она не просила прощения – потому что не сделала ничего плохого.
Бедный Генри! Тримбл не прав. Он никогда не был настоящим джентльменом, а только казался таковым.
Последние месяцы их совместной жизни казались Фебе бесконечной чередой унижений. Однако ее покойному мужу никогда не удавалось унизить ее так, как он хотел.
– Мы считали вас умершей, но потом обнаружили, что вы живы и маскируетесь под джентльмена… и спите со смазливыми юношами…
– С одним смазливым юношей, – поправила Феба. Ей не хотелось, чтобы Алек считал ее развратницей.
– С одним смазливым юношей и с одним графом, который любит совать свой нос в чужие дела, – добавил Тримбл.
Алек слабо кивнул, наконец-то разобравшись, что к чему. На его лице было написано удовлетворение. Казалось, он нисколько не боялся нацеленного на него пистолета.
– Что вы собираетесь делать со мной и с лордом Гранторпом?
– Подождите и сами все увидите. Ждать осталось недолго. Мы почти приехали.
Арчи Стоукс пребывал в замешательстве. Одно дело – преследовать карету Марстона среди бела дня на пустынной сельской дороге, ведущей в Девоншир, и совсем другое – пытаться отыскать среди одинаковых черных кебов, запрудивших полуночную Пиккадилли, именно тот, который нужен.
На это они и рассчитывали, негодяи! Стоукс не любил иметь дело с умными врагами. Они могли увезти ее куда угодно – ее и сына лорда Линсли. Стоукс передернулся, представив себе, что скажет его работодатель, узнав о случившемся.
«Думай, Арчи! – приказал он себе. – Куда они поехали?» Он давно потерял кеб из виду и теперь надеялся только на свою смекалку.
Странно: Стоукс не имел понятия о том, кто похитил Фебу и Алека, но за последнее время он хорошо изучил тактику неприятеля и был уверен в его маршруте. В туманном ночном Лондоне хватало темных переулков и грязных притонов, но злодеи могли направиться только в одно место: туда, где они оставили избитого Билли. Туда, куда они посылали письма с угрозами.
– Поверни направо, – сказал он извозчику. – Мы едем на Брансвик-сквер.
– Черт возьми! Почему я не взял пистолет, который хранится под сиденьем моей кареты? – пробормотал адмирал Вулф. – Жаль, что о нем не знает Стоукс.
Несмотря на протесты Кейт, он встал с тротуара и прошелся по улице. Походка его становилась все более уверенной. Кровь уже не текла из раны. И все же он выглядел ужасно: бледный, покрытый запекшейся кровью и жидкой уличной грязью.
Кейт хотела поправить шляпку, но, поднеся руку к голове, обнаружила, что ее нет: видимо, она где-то ее потеряла. Джон улыбнулся:
– Ты сегодня такая красивая!
Кейт представила себе, как они выглядят со стороны, и поняла, что их вполне могли арестовать: грязная, растрепанная и уже немолодая пара страстно целовалась под уличным фонарем.
– У меня в кармане есть деньги на кеб, – сказал адмирал. – Но куда мы поедем, милая? Где нам искать Фебу и Алека?
Она сжала его руку.
– Не имею понятия. Их могли увезти куда угодно. Теперь я точно знаю, кто за всем этим стоит. Можно было бы подъехать к дому злодейки, но это ничего не даст: ее слуги скажут нам, что она спит. Есть только одно место, куда нам стоит отправиться, Джон. Не знаю, насколько это разумно, но, пожалуйста, скажи извозчику, чтобы он отвез нас на Брансвик-сквер.
Мистер Эндрюс зажег лампу, стоявшую на столике у кровати.
– Я не могу уснуть, Элизабет, – сказал он. – Мне надо знать, где Симмс. Я поеду на Брансвик-сквер. Конечно, мисс Фебы наверняка еще нет дома, но твой брат любит поспать. Если он не приехал домой, значит, что-то случилось.
– Ты прав, дорогой, – отозвалась жена. – Он должен быть дома. Но на всякий случай будь осторожен.
– Хм-м. Жаль, что у меня нет более грозного оружия, чем портняжная линейка. А, придумал! Я возьму с собой кочергу.
Дэвид наконец-то достиг окраин Лондона. Он замерз и устал, его мышцы болели от долгой скачки по ледяной дороге. Лошадь устала не меньше его самого и отказывалась ехать вперед. Ему следовало покормить и попоить бедную кобылу. Впрочем, лучше всего просто оставить ее пастись где-нибудь у обочины и взять кеб.
И все же лорд Линсли был доволен собой. Он преодолел непреодолимые дороги и был почти у цели. Сегодня ночью он будет спать на Брансвик-сквер.
Глава 26
Эпилог
Лакей принес новую колоду. Алек кивнул человеку, сдающему карты. Да, он сыграет очередной кон. В конце концов, что такое еще одна сотня фунтов стерлингов? Да, спасибо, он выпьет еще рюмочку.
Использованная колода полетела на пол. У Алека кружилась голова. Он быстро заметил, что его новые карты ничуть не лучше старых. Но это уже не важно. Главное, что он сумел прогнать тревожные мысли и вернуться в свой уютный мирок, состоявший из скорости и движения.
Феба вошла в игорный зал час назад, и ее внимание тут же привлек сын Дэвида. Она невольно стала наблюдать за этим молодым человеком, что мешало ей сосредоточиться на картах. Юноша казался робким, даже слегка застенчивым, но в нем чувствовались зачатки зрелости. Для того чтобы окончательно возмужать, Алеку требовалось не больше года.
Проходя мимо его стола, она не знала, кто он такой, а между тем его сходство с отцом было более чем очевидным. Однако она привыкла обманываться. Повсюду, куда бы она ни пошла, ей мерещился Дэвид. Всякий мало-мальски симпатичный мужчина напоминал ей возлюбленного, поэтому она ничуть не удивилась, увидев этого юношу с большими глазами. Впрочем, глаза были светло-зелеными, а не темно-голубыми, как у Дэвида. Она поняла, что опять обозналась, и села играть в карты, взяв десять взяток из двенадцати.
– Вы будете играть дальше, Гранторп? – услышала она чей-то вопрос.
Гранторп! Ну конечно. Как же она сразу не догадалась? Впрочем, ей просто не хотелось замечать очевидное.
Подняв глаза и крикнув, чтобы принесли еще одну бутылку шампанского, Феба увидела, что Алек пьян и растерян. В его годы негоже шляться по игорным клубам, подумала она. Надо, чтобы кто-то отвел его домой.
Она уставилась на парня, и тот передернулся под ее внимательным взглядом. Ей пришлось опустить глаза. «Не буду его смущать. Он наверняка слышал про связь Марстона с отцом и постыдится со мной разговаривать».
Однако кто-то должен присмотреть за юношей. Казалось, еще чуть-чуть, и он потеряет сознание.
Настала ее очередь сдавать.
Ей на руки пришли ужасные карты, и она проиграла кон.
За столом Алека возникла перебранка. Похоже, один джентльмен обвинил другого в жульничестве. Феба видела по напряженным плечам юноши, что он готов вступить в драку. Какая драка? Он едва ли сможет встать.
Она извинилась перед игроками, сидевшими за столом, и быстро пересекла зал.
– Вставайте. Вам пора домой.
Он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице:
– Мы знакомы, сэр?
– Позвольте представиться, лорд Гранторп. Филипп Марстон. Сегодня вечером удача не на вашей стороне. Вы не будете возражать, если я предложу вам проехаться в одном кебе? Я высажу вас там, где вы скажете.
Из дальнего угла зала донесся тихий смешок.
– Он разговаривает с ним, как отец с сыном, – подал реплику некий джентльмен.
Но Феба не смутилась.
– Вы можете спрашивать меня о чем угодно. Я охотно расскажу вам о последних событиях.
– Ладно, Марстон. Подвезите меня… на Аппер-Брук-стрит. К дому моего отца.
Феба взяла парня под локоть и помогла ему встать на ноги.
Она быстро забрала свой выигрыш, подхватила оба пальто и вывела Алека из игорного зала. Удивленный ропот, сопровождавший их встречу, сменился обычным деловым гулом. Усталые джентльмены, завсегдатаи клуба «Вивьенс», вновь сосредоточились на карточной игре.
Алек шел, тяжело опираясь на руку Фебы. Она поняла, что ей не придется рассказывать юноше о своих отношениях с его отцом. Он уснет, как только они сядут в кеб.
Лакей открыл дверь, и они вышли на туманную улицу, залитую желтым светом газовых фонарей.
– Это Алек, – сказал адмирал Вулф, выглядывая в окно кареты. – Уже набрался. Впрочем, он быстро нанял кеб. Оно и понятно: немногие люди уходят из клуба так рано. Извозчик наверняка обрадовался возможности подзаработать. Интересно, кто этот парень, который ему помогает? Пойду предложу свои услуги. Может быть, он захочет сесть в наш экипаж. Ты хорошо сделала, Кейт, предложив мне приехать сюда после оперы.
– Парень, который ему помогает, – это Феба, – тихо пробормотала леди Кейт после того, как Джон вышел из кареты.
Ей было странно видеть мистера Марстона под ручку с лордом Гранторпом. Впрочем, это не так ужи странно, подумала она секунду спустя.
Джон подошел к двум юношам. Все внимание Фебы было сосредоточено на том, чтобы удержать Гранторпа от падения, поэтому она не сразу заметила адмирала Вулфа. Кейт разглядела в темноте внушительный силуэт мистера Стоукса. Отлично! Все идет, как надо. Но не успела она об этом подумать, как случилось нечто из ряда вон выходящее.
Пока извозчик открывал дверцу кеба, к Джону Вулфу подбежал какой-то мужчина. Его фигура заслонила собой Джона. Кейт видела лишь спину незнакомца и его поднятую руку. Ей показалось, что он держит дубинку. В то же мгновение раздался какой-то треск. Мужчина исчез в переулке, и Кейт на мгновение подумала, что Джон тоже исчез.
Но это было не так. Джон лежал распластанный на булыжной мостовой. Кейт услышала собственный вопль.
В следующую секунду она выпрыгнула из кареты, подбежала к Джону и бросилась на колени в жидкую грязь.
– Выпустите меня! – крикнула Феба.
Кейт поняла, что ее подруга все видела и сейчас придет ей на помощь. Возможно, она вызовет полицию.
– Выходите, сударь, – вежливо отозвался извозчик. Кейт смотрела на Джона. На голове у него зияла рана, но он дышал и лежал с открытыми глазами.
– Слава Богу! – прошептала она.
Подошел мистер Стоукс и присел на корточки рядом с ней.
– Он оклемается, миледи, – заверил ее Стоукс. – Ему повезло: он отделался легким ранением.
– Кейт? – позвал Джон слабым голосом и попытался сесть.
– Все хорошо, милый. Только, пожалуйста, не вставай. «Где же Феба?»
– Мистер Стоукс, – начала Кейт, – посмотрите…
– Я просила меня выпустить!
– Но-о, пошли! – крикнул извозчик и щелкнул хлыстом.
– Остановись, болван! – взвыла Феба.
Кейт обернулась и увидела в окне кеба бледное лицо подруги. Феба стучала кулаком по дверце экипажа, очевидно, запертой снаружи. Кеб сорвался с места и быстро исчез за поворотом.
Мистер Стоукс удивленно выпучил глаза.
– Поезжайте за ними! – хрипло прошептала Кейт. – Немедленно, мистер Стоукс. Возьмите карету адмирала. Не волнуйтесь, с нами ничего не случится.
Стоукс встал, подошел к дверце кареты, но потом передумал и сел на козлы рядом с извозчиком. Экипаж закачался и понесся вдогонку за кебом.
– Если вы еще раз крикнете, мистер Марстон, я продырявлю парню башку.
Феба только сейчас поняла, что напротив них сидит человек. Это был высокий мужчина. В руке он держал пистолет, нацеленный на юного Алека. Лицо незнакомца пряталось в высоком воротнике тяжелого черного плаща. Она не могла разглядеть его черты, зато отлично видела, как блестит металл в его руке.
Его голос показался ей смутно знакомым. По телу Фебы побежали мурашки.
– Кто вы такой, черт возьми? – тихо спросила она. Он засмеялся, обнажив крупные желтые зубы:
– Вы не узнаете меня без ливреи?
Он слегка подался вперед и, не убирая пистолета, свободной рукой расстегнул свой плащ. Феба увидела опереточный костюм лакея: белое плиссированное жабо, бархатный сюртук и зеленовато-голубые брюки (форму такого цвета носили слуги вдовой леди Кларингуорт).
– Тримбл?
– К вашим услугам, миледи, – осклабился лакей и положил свою шляпу на сиденье кареты.
Фонарь на мгновение высветил его напудренный парик.
– Впрочем, мне уже не надо обращаться к вам «миледи», – добавил Тримбл. – Я могу называть вас так, как вы заслуживаете. Ведьма, карга, мегера. Если помните, я уже называл вас всеми этими словами. Разумеется, вдовая леди Кларингуорт слишком благородна, чтобы употребить то слово, которое мне лично нравится больше всего. Сука. О да, именно так – сука!
– Так это ты присылал мне все эти письма?
– Я вырезал буквы для моей госпожи. В последнее время она не очень хорошо управляется с ножницами. А что касается содержания, то его придумывала она сама. Правда, иногда я давал ей советы.
– Значит, это ты так жестоко избил Билли?
– Нет. Это сделала кучка дилетантов, которые совершенно неверно истолковали мои наставления. Однако для вас и для вашего красавчика мы уготовили нечто более интересное. – Он засмеялся. – Я вижу, сегодня вечером вы привели с собой новенького.
Феба взглянула на Алека, который сидел рядом. Вопреки ее ожиданиям юноша не спал и, значит, слышал все те оскорбления, которыми сыпал сумасшедший лакей. Было видно, что юноша окончательно протрезвел и теперь отчаянно пытается понять, что происходит. Помнится, Дэвид говорил, что его сын необычайно умен. Что ж, может быть, он сумеет разобраться в этой дикой ситуации.
Во всяком случае, он явно не собирался проявлять неуместное геройство, зная, что на него нацелен пистолет.
– Будь так любезен, высади лорда Гранторпа возле дома его отца на Аппер-Брук-стрит. После этого можешь делать со мной все, что хочешь.
– Так это Гранторп? Очень кстати! Мы не сумели убить отца упавшей люстрой, зато заполучили сыночка. Моя госпожа будет довольна.
«Нет! – хотелось крикнуть Фебе. – Он ни в чем не виноват. – И тут она призадумалась: – А в чем, собственно, виноваты мы с Дэвидом?».
– В чем состоит мое преступление, Тримбл?
– Мистер Тримбл.
– Хорошо, мистер Тримбл. Что я такого сделала? Чем прогневила вас с герцогиней?
– В вас не было уважения.
– Уважения?
– Вот именно. В конце концов, кем вы были? Наша домашняя прислуга высоко котируется в свете. Моя госпожа, миледи Кларингуорт, – патронесса ассамблеи «Олмак», а мой юный господин был настоящим джентльменом. Я гордился тем, что состою у него на службе. Вы тоже могли бы стать достойной дамой. Ваши внешние данные это позволяли. Генри тратил на ваш гардероб больше денег, чем на своих лошадей, а вместо благодарности слышал одни упреки. Тот день, когда он впервые поднял на вас руку, стал самым счастливым днем моей жизни. И жизни его матери, так как я не преминул все ей рассказать. Но вы не унимались. Я не знаю, как вы это делали, но Генри чувствовал себя все хуже и хуже – даже в те моменты, когда он лупил вас своей тростью. Я подглядывал за вами в замочную скважину, надеясь, что вы в конце концов образумитесь. Но вы не молили о пощаде и не просили прощения. Вы просто выходили из комнаты.
Феба не знала, что на это ответить. Да, она не просила прощения – потому что не сделала ничего плохого.
Бедный Генри! Тримбл не прав. Он никогда не был настоящим джентльменом, а только казался таковым.
Последние месяцы их совместной жизни казались Фебе бесконечной чередой унижений. Однако ее покойному мужу никогда не удавалось унизить ее так, как он хотел.
– Мы считали вас умершей, но потом обнаружили, что вы живы и маскируетесь под джентльмена… и спите со смазливыми юношами…
– С одним смазливым юношей, – поправила Феба. Ей не хотелось, чтобы Алек считал ее развратницей.
– С одним смазливым юношей и с одним графом, который любит совать свой нос в чужие дела, – добавил Тримбл.
Алек слабо кивнул, наконец-то разобравшись, что к чему. На его лице было написано удовлетворение. Казалось, он нисколько не боялся нацеленного на него пистолета.
– Что вы собираетесь делать со мной и с лордом Гранторпом?
– Подождите и сами все увидите. Ждать осталось недолго. Мы почти приехали.
Арчи Стоукс пребывал в замешательстве. Одно дело – преследовать карету Марстона среди бела дня на пустынной сельской дороге, ведущей в Девоншир, и совсем другое – пытаться отыскать среди одинаковых черных кебов, запрудивших полуночную Пиккадилли, именно тот, который нужен.
На это они и рассчитывали, негодяи! Стоукс не любил иметь дело с умными врагами. Они могли увезти ее куда угодно – ее и сына лорда Линсли. Стоукс передернулся, представив себе, что скажет его работодатель, узнав о случившемся.
«Думай, Арчи! – приказал он себе. – Куда они поехали?» Он давно потерял кеб из виду и теперь надеялся только на свою смекалку.
Странно: Стоукс не имел понятия о том, кто похитил Фебу и Алека, но за последнее время он хорошо изучил тактику неприятеля и был уверен в его маршруте. В туманном ночном Лондоне хватало темных переулков и грязных притонов, но злодеи могли направиться только в одно место: туда, где они оставили избитого Билли. Туда, куда они посылали письма с угрозами.
– Поверни направо, – сказал он извозчику. – Мы едем на Брансвик-сквер.
– Черт возьми! Почему я не взял пистолет, который хранится под сиденьем моей кареты? – пробормотал адмирал Вулф. – Жаль, что о нем не знает Стоукс.
Несмотря на протесты Кейт, он встал с тротуара и прошелся по улице. Походка его становилась все более уверенной. Кровь уже не текла из раны. И все же он выглядел ужасно: бледный, покрытый запекшейся кровью и жидкой уличной грязью.
Кейт хотела поправить шляпку, но, поднеся руку к голове, обнаружила, что ее нет: видимо, она где-то ее потеряла. Джон улыбнулся:
– Ты сегодня такая красивая!
Кейт представила себе, как они выглядят со стороны, и поняла, что их вполне могли арестовать: грязная, растрепанная и уже немолодая пара страстно целовалась под уличным фонарем.
– У меня в кармане есть деньги на кеб, – сказал адмирал. – Но куда мы поедем, милая? Где нам искать Фебу и Алека?
Она сжала его руку.
– Не имею понятия. Их могли увезти куда угодно. Теперь я точно знаю, кто за всем этим стоит. Можно было бы подъехать к дому злодейки, но это ничего не даст: ее слуги скажут нам, что она спит. Есть только одно место, куда нам стоит отправиться, Джон. Не знаю, насколько это разумно, но, пожалуйста, скажи извозчику, чтобы он отвез нас на Брансвик-сквер.
Мистер Эндрюс зажег лампу, стоявшую на столике у кровати.
– Я не могу уснуть, Элизабет, – сказал он. – Мне надо знать, где Симмс. Я поеду на Брансвик-сквер. Конечно, мисс Фебы наверняка еще нет дома, но твой брат любит поспать. Если он не приехал домой, значит, что-то случилось.
– Ты прав, дорогой, – отозвалась жена. – Он должен быть дома. Но на всякий случай будь осторожен.
– Хм-м. Жаль, что у меня нет более грозного оружия, чем портняжная линейка. А, придумал! Я возьму с собой кочергу.
Дэвид наконец-то достиг окраин Лондона. Он замерз и устал, его мышцы болели от долгой скачки по ледяной дороге. Лошадь устала не меньше его самого и отказывалась ехать вперед. Ему следовало покормить и попоить бедную кобылу. Впрочем, лучше всего просто оставить ее пастись где-нибудь у обочины и взять кеб.
И все же лорд Линсли был доволен собой. Он преодолел непреодолимые дороги и был почти у цели. Сегодня ночью он будет спать на Брансвик-сквер.
Глава 26
Кеб подъехал к дому Марстона на Брансвик-сквер. Тримбл вытолкнул Фебу и Алека из экипажа и заставил их подняться на крыльцо.
– Если будете кричать, – предупредил он, – я всажу пулю парню в голову.
Феба с удивлением видела, что весь ее дом залит огнями. В парадном холле стояло четверо дюжих лакеев.
– Поднимайтесь на второй этаж, – приказал Тримбл, увлекая пленников в спальню Фебы.
Комната была ярко освещена. Во всех газовых лампах потрескивал огонь. Фебе понадобилось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к свету после полумрака кеба. Она услышала голос своего врага прежде, чем увидела его лицо. Немощная старуха Фанни Юстон, или леди Кларингуорт, сжимала в дрожащих руках тяжелую трость. Тримбл встал рядом с ее креслом.
– Добрый вечер, Феба, – хрипло произнесла старая дама. В ее тоне чувствовалась прежняя властность.
По привычке Феба хотела поклониться, но быстро одернула себя и просто остановилась перед креслом. Алек поравнялся с ней.
– Добрый вечер, Фанни.
До сего момента она называла свою свекровь не иначе, как «ваша светлость».
– Проявите хоть немного уважения, – прошипел Тримбл. Старуха засмеялась. Впрочем, эти каркающие звуки мало походили на смех.
– Она всегда была нахальной, даже когда притворялась вежливой. И сегодняшняя ночь – не исключение. Вся разница только в том, что сегодня ночью она будет убита. Это следовало сделать еще до того, как она прибрала к рукам моего бедного Генри. Она была с парнем? – спросила она у Тримбла. – Отлично!
Лакей горделиво кивнул:
– Это сын лорда Линсли, миледи. Само собой, я не стал говорить им о том, какая участь их ожидает. Подумал, что вы захотите сделать это сами, миледи.
– Ну что ж, все довольно просто, – раздраженно сказала леди Кларингуорт, обращаясь к Фебе. – Мы застрелим вас обоих – тебя в сердце, а его в висок. Потом представим дело так, будто он убил тебя, а потом покончил с собой.
Феба удивлялась собственному спокойствию. Она знала, что из этой ситуации есть выход. Надо только четко продумать план действий.
«Задай им пару вопросов, – сказала она себе. – Пусть они похвастаются своей ловкостью».
– Но с какой стати Алек будет в меня стрелять?
– Ах да, я забыла объяснить тебе, что к чему. Но у меня пересохло во рту. Скажи ей, Тримбл, а я пока выпью воды.
– Полиция решит, что он убил тебя, обнаружив, что Фиц Марстон – женщина. Это его шокировало – точно так же, как бульварные газеты шокируют всех потрясающей новостью.
– Каким образом полицейские узнают, что он раскрыл мой секрет?
– Они найдут ваши полуголые трупы. Сними пальто. Это упростит нам задачу. Вот так, хорошо. А теперь галстук.
Феба нехотя повиновалась, бросив на пол полоску белой льняной ткани.
Старуха положила свою трость и взяла со стола стакан с водой. Эта трость могла бы стать грозным оружием, подумала Феба. Но как до нее добраться?
– Вы совершаете ужасную вещь, – медленно проговорила она.
Тримбл осклабился:
– Вы заслуживаете смерти.
– Может быть. Вы совершенно правы: у меня нет уважения к леди Кларингуорт. Но если хотите, я встану на колени и буду умолять вас сохранить жизнь лорду Гранторпу. Он тоже сделает это.
Юноша быстро встал на колени, и Феба мысленно похвалила его за сообразительность: в таком положении он стал чуть ближе к трости старухи. Надо как-то отвлечь внимание Тримбла и леди Кларингуорт.
– Потеря сына – это трагедия, – медленно начала она, – и вам это хорошо известно, Фанни. Однако вы часто забываете, что в тот ужасный день я тоже потеряла сына. Мы с вами попали в равное положение, но не смогли утешить друг друга.
По щеке Фебы покатилась слеза.
Странно. Фиц Марстон никогда не плакал. Феба тоже – если не считать тех нескольких слезинок, которые она проронила неделю назад. Но сейчас она жалела не Брайана и даже не себя саму. Она жалела ту старую даму, которая раньше не вызывала в ней никаких чувств, кроме отвращения.
– А теперь вы хотите учинить новую трагедию. Вы хотите, чтобы лорд Линсли потерял сына, которого он любит так же сильно, как мы любили своих сыновей. Когда же это кончится, Фанни? Поймите наконец, что утрату нельзя излечить утратой.
Леди Кларингуорт смотрела прямо перед собой. По ее отрешенному взгляду было трудно понять, о чем она думает. Тримбл же, как и следовало ожидать, наслаждался спектаклем, особенно слезами Фебы. Она настолько увлеклась, что почти забыла о том, что Алек стоит на коленях.
Но Алек не забыл. Пока Феба отвлекала внимание Тримбла и леди Кларингуорт, он осторожно взял трость и быстрым движением приставил ее конец к горлу старухи.
Тримбл выпучил глаза.
– Если вы меня убьете, – спокойно сказал юноша, – это вызовет спазм моей руки, и, умирая, я сломаю шею вашей госпоже. Видите ли, скорость спазма мускулов умирающего человека…
– Заткнись! – прорычал Тримбл.
– Прошу прощения, ваша светлость. – Алек посмотрел на леди Кларингуорт. – Я привык относиться к старым и немощным людям с уважением, но сейчас обстановка вынуждает меня забыть правила хорошего тона.
– Твои родители воспитали хорошего сына, Алек, – сказала Феба. – Когда все закончится, я с удовольствием встречусь с тобой еще раз.
Но все могло закончиться совсем не так, как она надеялась. Тримбл по-прежнему сжимал в руке пистолет. На лице его было написано недоумение. Феба часто видела подобные лица за игровым столом. Так смотрит картежник, пытаясь решить, блефует ли его соперник.
Тримбл мог застрелить Алека, поняв, что юноша несет вздор. Феба нисколько не сомневалась, что путаные рассуждения насчет скорости спазма или спазма скорости – всего лишь блеф.
В спальне Фица Марстона воцарилась пугающая тишина. Все четверо смотрели друг на друга, застыв в разных позах, как придворные во дворце спящей красавицы.
Внезапно снизу донесся какой-то шум. «Это, наверное, мистер Стоукс», – подумала Феба и тут услышала женский крик.
Кейт! В следующее мгновение она узнала голос адмирала Вулфа.
На первом этаже закипел бой: было слышно, как громыхает мебель и бьются вазы.
Впрочем, людям, находившимся в спальне, было все равно. Тримбл по-прежнему целился из пистолета в голову Алека, а тот по-прежнему прижимал трость к горлу леди Кларингуорт.
Шум внизу постепенно начал стихать. Видимо, одна из сторон одержала победу.
Леди Кларингуорт заговорила дрожащим голосом:
– Опусти пистолет, Тримбл. Она права. Это не может длиться вечно.
– Простите, миледи, но я не могу с вами согласиться. Парень блефует.
Он начал нажимать на курок, но тут прогремел выстрел. Стреляли с порога. Пистолет Тримбла упал на пол, его плечо окрасилось алой кровью.
Феба удивленно вскинула глаза:
– Мистер Симмс?
Ее лакей с не меньшим удивлением смотрел на свою руку, державшую пистолет. Казалось, он плохо понимал, как к нему попало оружие.
– Я никогда раньше не стрелял в людей. Это пистолет адмирала… Я прятался в винном погребе до тех пор, пока не появились наши друзья. Я пробрался сюда черным ходом – коридором, ведущим в вашу гардеробную.
Он прислонился к стене, слегка закатив глаза. Феба подбежала и обняла своего лакея.
– Я так за вас боялся, Феба! – прошептал мистер Симмс. В этот момент в спальню вошли Джон, Кейт, мистер Стоукс и мистер Эндрюс. Очевидно, они победили в схватке со слугами леди Кларингуорт.
– Нашу стратегию разработал герой Трафальгара! – объяснила растрепанная, но счастливая леди Кейт Беверидж. – Он связал лакеев шторными веревками. Им ни за что не распутать морские узлы.
– Иди сюда, Алек! – позвал адмирал Вулф. – Давай перевяжем плечо этого парня кружевной занавеской.
Феба поняла, что ей придется покупать новые шторы.
– Я думаю, скоро сюда явятся полицейские, – сказала она. – Они наверняка слышали весь этот шум.
– Никто не придет, – заявила леди Кларингуорт, и все повернулись к ее креслу. Голос старухи дрожал, но она говорила достаточно громко. – Я подкупила констеблей – так же, как несколько лет назад сделала леди Кейт, чтобы сфабриковать смерть жены Генри. Кейт откашлялась.
– Надеюсь, никто из присутствующих не захочет разглашать то, что случилось сегодня ночью.
– Значит, вы всегда знали правду, Фанни? – спросила Феба.
– Конечно, нет. Я все поняла, только когда наняла детектива, чтобы он отыскал украденные украшения. Я хотела вернуть драгоценности, ведь их покупал Генри.
Она его любила, подумала Феба. Это была не слишком разумная любовь, но Феба не осуждала старую женщину.
– Я отдам вам те украшения, которые у меня остались, – сказала она. – Пусть это будет памятью о погибшем сыне. Правда, мне придется продать еще несколько вещичек, чтобы отремонтировать дом.
Она обвела взглядом людей, столпившихся в ее спальне. «Какая разномастная группа! – подумалось ей. – Мы похожи на персонажей из спектакля, посвященного празднованию пахотного понедельника».
Было поздно. Все устали и с удовольствием разошлись бы по домам, но их останавливало одно обстоятельство: сегодня ночью в этом доме было совершено покушение на убийство. А на прошлой неделе такое же покушение имело место в Линкольншире.
Однако даже щепетильный мистер Симмс согласился, что было бы неразумно сообщать полиции о событиях этой ночи. Неминуемо встал бы вопрос о законности существования мистера Марстона и обстоятельствах смерти Фебы.
Они долго обсуждали, каким образом наказать обезумевшую от горя немощную старуху и безоглядно преданного ей лакея. Адмирал заметил, что правая рука Тримбла могла отказать, и это стало бы для него вполне достаточным наказанием. В конце концов они развязали людей леди Кларингуорт и отпустили старую даму и ее главного лакея домой.
Было около четырех часов утра.
– Мы принесем вам завтрак, – сказала Феба, – если найдем на кухне еду.
Кейт покачала головой:
– Я хочу вернуться домой и лечь спать. Услышав эти слова, мистер Стоукс сладко зевнул.
– Вы поедете со мной к мистеру Эндрюсу, Феба? – спросил мистер Симмс.
Она улыбнулась и вновь повязала галстук.
– Ну конечно. Там осталась почти вся одежда Марстона. Но хотела ли она опять превращаться в джентльмена?
– Ты вернешься к себе, Алек? – спросила Феба.
– Нет. Я поеду в дом своего отца, на Аппер-Брук-стрит.
– Я тебя провожу, а потом отправлюсь к мистеру Эндрюсу.
Ей хотелось еще немного побыть с этим юношей. Наверное, сказывалось то, что они вместе рисковали своими жизнями, а может, в обществе Алека она чувствовала себя ближе к Дэвиду.
Они последними вышли из дома. Феба заперла дверь.
– Даже не знаю, зачем я закрываю дом. Там все равно ничего нет, кроме разбитой керамики и рваных штор.
Алек усмехнулся и тут же растянул свой рот в зевоте.
– Бедный мальчик! – сказала Феба. – Ты устал больше, чем тебе кажется. Давай возьмем вон тот кеб, который только что выехал из-за угла.
Кеб остановился прямо перед ними, и из него вышел высокий усталый джентльмен. Он удивленно уставился на Фебу и Алека, которые стояли под уличным фонарем. Увидев их растерянные лица, он расхохотался до слез.
– Неужели это не сон? Два самых дорогих мне человека вместе идут по улице! Может, я умер и отправился в рай?
Дэвид обнялся с сыном и неловко похлопал его по плечу. Феба почувствовала легкий укол ревности. Ей досталось всего лишь рукопожатие.
– Доброе утро, мистер Марстон.
Однако в этом рукопожатии было столько тепла, что она забыла про ревность. Они долго держались за руки и смотрели друг другу в глаза, не замечая присутствия Алека.
– Выходи за меня замуж, – наконец попросил Дэвид.
– С удовольствием, – откликнулась Феба. Они засмеялись.
– Но как получилось, что вы оказались вдвоем? – спросил Дэвид.
– Мы вместе играли в карты, – быстро сказал Алек. Дэвид вскинул брови.
– Да, – подхватила Феба. – Мы подружились за игорным столом. Кстати, Алек отлично блефует.
Юноша весело ухмыльнулся, заметив недоуменный взгляд отца, и зашагал в сторону Аппер-Брук-стрит.
– Я пойду первым! – крикнул он. – А старшее поколение пусть догоняет.
«Как он тактичен!» – подумала Феба.
– У тебя замечательный сын, Дэвид. Ты не зря им гордишься. А мы как раз собирались ехать к тебе домой. Мне надо многое тебе рассказать, но это потом.
– Мне тоже есть что тебе рассказать – это касается лорда Крашоу.
– Крашоу невиновен. Я узнала об этом сегодня ночью. Дэвид пожал плечами:
– Все верно. Но я тоже подожду со своим рассказом. Главное, что ты цела и невредима.
Она с улыбкой взглянула на своего спутника. Еще никогда в жизни она не была так счастлива, как сейчас!
– Да, мне больше ничего не угрожает. Пойдем спать, Дэвид?
– Если будете кричать, – предупредил он, – я всажу пулю парню в голову.
Феба с удивлением видела, что весь ее дом залит огнями. В парадном холле стояло четверо дюжих лакеев.
– Поднимайтесь на второй этаж, – приказал Тримбл, увлекая пленников в спальню Фебы.
Комната была ярко освещена. Во всех газовых лампах потрескивал огонь. Фебе понадобилось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к свету после полумрака кеба. Она услышала голос своего врага прежде, чем увидела его лицо. Немощная старуха Фанни Юстон, или леди Кларингуорт, сжимала в дрожащих руках тяжелую трость. Тримбл встал рядом с ее креслом.
– Добрый вечер, Феба, – хрипло произнесла старая дама. В ее тоне чувствовалась прежняя властность.
По привычке Феба хотела поклониться, но быстро одернула себя и просто остановилась перед креслом. Алек поравнялся с ней.
– Добрый вечер, Фанни.
До сего момента она называла свою свекровь не иначе, как «ваша светлость».
– Проявите хоть немного уважения, – прошипел Тримбл. Старуха засмеялась. Впрочем, эти каркающие звуки мало походили на смех.
– Она всегда была нахальной, даже когда притворялась вежливой. И сегодняшняя ночь – не исключение. Вся разница только в том, что сегодня ночью она будет убита. Это следовало сделать еще до того, как она прибрала к рукам моего бедного Генри. Она была с парнем? – спросила она у Тримбла. – Отлично!
Лакей горделиво кивнул:
– Это сын лорда Линсли, миледи. Само собой, я не стал говорить им о том, какая участь их ожидает. Подумал, что вы захотите сделать это сами, миледи.
– Ну что ж, все довольно просто, – раздраженно сказала леди Кларингуорт, обращаясь к Фебе. – Мы застрелим вас обоих – тебя в сердце, а его в висок. Потом представим дело так, будто он убил тебя, а потом покончил с собой.
Феба удивлялась собственному спокойствию. Она знала, что из этой ситуации есть выход. Надо только четко продумать план действий.
«Задай им пару вопросов, – сказала она себе. – Пусть они похвастаются своей ловкостью».
– Но с какой стати Алек будет в меня стрелять?
– Ах да, я забыла объяснить тебе, что к чему. Но у меня пересохло во рту. Скажи ей, Тримбл, а я пока выпью воды.
– Полиция решит, что он убил тебя, обнаружив, что Фиц Марстон – женщина. Это его шокировало – точно так же, как бульварные газеты шокируют всех потрясающей новостью.
– Каким образом полицейские узнают, что он раскрыл мой секрет?
– Они найдут ваши полуголые трупы. Сними пальто. Это упростит нам задачу. Вот так, хорошо. А теперь галстук.
Феба нехотя повиновалась, бросив на пол полоску белой льняной ткани.
Старуха положила свою трость и взяла со стола стакан с водой. Эта трость могла бы стать грозным оружием, подумала Феба. Но как до нее добраться?
– Вы совершаете ужасную вещь, – медленно проговорила она.
Тримбл осклабился:
– Вы заслуживаете смерти.
– Может быть. Вы совершенно правы: у меня нет уважения к леди Кларингуорт. Но если хотите, я встану на колени и буду умолять вас сохранить жизнь лорду Гранторпу. Он тоже сделает это.
Юноша быстро встал на колени, и Феба мысленно похвалила его за сообразительность: в таком положении он стал чуть ближе к трости старухи. Надо как-то отвлечь внимание Тримбла и леди Кларингуорт.
– Потеря сына – это трагедия, – медленно начала она, – и вам это хорошо известно, Фанни. Однако вы часто забываете, что в тот ужасный день я тоже потеряла сына. Мы с вами попали в равное положение, но не смогли утешить друг друга.
По щеке Фебы покатилась слеза.
Странно. Фиц Марстон никогда не плакал. Феба тоже – если не считать тех нескольких слезинок, которые она проронила неделю назад. Но сейчас она жалела не Брайана и даже не себя саму. Она жалела ту старую даму, которая раньше не вызывала в ней никаких чувств, кроме отвращения.
– А теперь вы хотите учинить новую трагедию. Вы хотите, чтобы лорд Линсли потерял сына, которого он любит так же сильно, как мы любили своих сыновей. Когда же это кончится, Фанни? Поймите наконец, что утрату нельзя излечить утратой.
Леди Кларингуорт смотрела прямо перед собой. По ее отрешенному взгляду было трудно понять, о чем она думает. Тримбл же, как и следовало ожидать, наслаждался спектаклем, особенно слезами Фебы. Она настолько увлеклась, что почти забыла о том, что Алек стоит на коленях.
Но Алек не забыл. Пока Феба отвлекала внимание Тримбла и леди Кларингуорт, он осторожно взял трость и быстрым движением приставил ее конец к горлу старухи.
Тримбл выпучил глаза.
– Если вы меня убьете, – спокойно сказал юноша, – это вызовет спазм моей руки, и, умирая, я сломаю шею вашей госпоже. Видите ли, скорость спазма мускулов умирающего человека…
– Заткнись! – прорычал Тримбл.
– Прошу прощения, ваша светлость. – Алек посмотрел на леди Кларингуорт. – Я привык относиться к старым и немощным людям с уважением, но сейчас обстановка вынуждает меня забыть правила хорошего тона.
– Твои родители воспитали хорошего сына, Алек, – сказала Феба. – Когда все закончится, я с удовольствием встречусь с тобой еще раз.
Но все могло закончиться совсем не так, как она надеялась. Тримбл по-прежнему сжимал в руке пистолет. На лице его было написано недоумение. Феба часто видела подобные лица за игровым столом. Так смотрит картежник, пытаясь решить, блефует ли его соперник.
Тримбл мог застрелить Алека, поняв, что юноша несет вздор. Феба нисколько не сомневалась, что путаные рассуждения насчет скорости спазма или спазма скорости – всего лишь блеф.
В спальне Фица Марстона воцарилась пугающая тишина. Все четверо смотрели друг на друга, застыв в разных позах, как придворные во дворце спящей красавицы.
Внезапно снизу донесся какой-то шум. «Это, наверное, мистер Стоукс», – подумала Феба и тут услышала женский крик.
Кейт! В следующее мгновение она узнала голос адмирала Вулфа.
На первом этаже закипел бой: было слышно, как громыхает мебель и бьются вазы.
Впрочем, людям, находившимся в спальне, было все равно. Тримбл по-прежнему целился из пистолета в голову Алека, а тот по-прежнему прижимал трость к горлу леди Кларингуорт.
Шум внизу постепенно начал стихать. Видимо, одна из сторон одержала победу.
Леди Кларингуорт заговорила дрожащим голосом:
– Опусти пистолет, Тримбл. Она права. Это не может длиться вечно.
– Простите, миледи, но я не могу с вами согласиться. Парень блефует.
Он начал нажимать на курок, но тут прогремел выстрел. Стреляли с порога. Пистолет Тримбла упал на пол, его плечо окрасилось алой кровью.
Феба удивленно вскинула глаза:
– Мистер Симмс?
Ее лакей с не меньшим удивлением смотрел на свою руку, державшую пистолет. Казалось, он плохо понимал, как к нему попало оружие.
– Я никогда раньше не стрелял в людей. Это пистолет адмирала… Я прятался в винном погребе до тех пор, пока не появились наши друзья. Я пробрался сюда черным ходом – коридором, ведущим в вашу гардеробную.
Он прислонился к стене, слегка закатив глаза. Феба подбежала и обняла своего лакея.
– Я так за вас боялся, Феба! – прошептал мистер Симмс. В этот момент в спальню вошли Джон, Кейт, мистер Стоукс и мистер Эндрюс. Очевидно, они победили в схватке со слугами леди Кларингуорт.
– Нашу стратегию разработал герой Трафальгара! – объяснила растрепанная, но счастливая леди Кейт Беверидж. – Он связал лакеев шторными веревками. Им ни за что не распутать морские узлы.
– Иди сюда, Алек! – позвал адмирал Вулф. – Давай перевяжем плечо этого парня кружевной занавеской.
Феба поняла, что ей придется покупать новые шторы.
– Я думаю, скоро сюда явятся полицейские, – сказала она. – Они наверняка слышали весь этот шум.
– Никто не придет, – заявила леди Кларингуорт, и все повернулись к ее креслу. Голос старухи дрожал, но она говорила достаточно громко. – Я подкупила констеблей – так же, как несколько лет назад сделала леди Кейт, чтобы сфабриковать смерть жены Генри. Кейт откашлялась.
– Надеюсь, никто из присутствующих не захочет разглашать то, что случилось сегодня ночью.
– Значит, вы всегда знали правду, Фанни? – спросила Феба.
– Конечно, нет. Я все поняла, только когда наняла детектива, чтобы он отыскал украденные украшения. Я хотела вернуть драгоценности, ведь их покупал Генри.
Она его любила, подумала Феба. Это была не слишком разумная любовь, но Феба не осуждала старую женщину.
– Я отдам вам те украшения, которые у меня остались, – сказала она. – Пусть это будет памятью о погибшем сыне. Правда, мне придется продать еще несколько вещичек, чтобы отремонтировать дом.
Она обвела взглядом людей, столпившихся в ее спальне. «Какая разномастная группа! – подумалось ей. – Мы похожи на персонажей из спектакля, посвященного празднованию пахотного понедельника».
Было поздно. Все устали и с удовольствием разошлись бы по домам, но их останавливало одно обстоятельство: сегодня ночью в этом доме было совершено покушение на убийство. А на прошлой неделе такое же покушение имело место в Линкольншире.
Однако даже щепетильный мистер Симмс согласился, что было бы неразумно сообщать полиции о событиях этой ночи. Неминуемо встал бы вопрос о законности существования мистера Марстона и обстоятельствах смерти Фебы.
Они долго обсуждали, каким образом наказать обезумевшую от горя немощную старуху и безоглядно преданного ей лакея. Адмирал заметил, что правая рука Тримбла могла отказать, и это стало бы для него вполне достаточным наказанием. В конце концов они развязали людей леди Кларингуорт и отпустили старую даму и ее главного лакея домой.
Было около четырех часов утра.
– Мы принесем вам завтрак, – сказала Феба, – если найдем на кухне еду.
Кейт покачала головой:
– Я хочу вернуться домой и лечь спать. Услышав эти слова, мистер Стоукс сладко зевнул.
– Вы поедете со мной к мистеру Эндрюсу, Феба? – спросил мистер Симмс.
Она улыбнулась и вновь повязала галстук.
– Ну конечно. Там осталась почти вся одежда Марстона. Но хотела ли она опять превращаться в джентльмена?
– Ты вернешься к себе, Алек? – спросила Феба.
– Нет. Я поеду в дом своего отца, на Аппер-Брук-стрит.
– Я тебя провожу, а потом отправлюсь к мистеру Эндрюсу.
Ей хотелось еще немного побыть с этим юношей. Наверное, сказывалось то, что они вместе рисковали своими жизнями, а может, в обществе Алека она чувствовала себя ближе к Дэвиду.
Они последними вышли из дома. Феба заперла дверь.
– Даже не знаю, зачем я закрываю дом. Там все равно ничего нет, кроме разбитой керамики и рваных штор.
Алек усмехнулся и тут же растянул свой рот в зевоте.
– Бедный мальчик! – сказала Феба. – Ты устал больше, чем тебе кажется. Давай возьмем вон тот кеб, который только что выехал из-за угла.
Кеб остановился прямо перед ними, и из него вышел высокий усталый джентльмен. Он удивленно уставился на Фебу и Алека, которые стояли под уличным фонарем. Увидев их растерянные лица, он расхохотался до слез.
– Неужели это не сон? Два самых дорогих мне человека вместе идут по улице! Может, я умер и отправился в рай?
Дэвид обнялся с сыном и неловко похлопал его по плечу. Феба почувствовала легкий укол ревности. Ей досталось всего лишь рукопожатие.
– Доброе утро, мистер Марстон.
Однако в этом рукопожатии было столько тепла, что она забыла про ревность. Они долго держались за руки и смотрели друг другу в глаза, не замечая присутствия Алека.
– Выходи за меня замуж, – наконец попросил Дэвид.
– С удовольствием, – откликнулась Феба. Они засмеялись.
– Но как получилось, что вы оказались вдвоем? – спросил Дэвид.
– Мы вместе играли в карты, – быстро сказал Алек. Дэвид вскинул брови.
– Да, – подхватила Феба. – Мы подружились за игорным столом. Кстати, Алек отлично блефует.
Юноша весело ухмыльнулся, заметив недоуменный взгляд отца, и зашагал в сторону Аппер-Брук-стрит.
– Я пойду первым! – крикнул он. – А старшее поколение пусть догоняет.
«Как он тактичен!» – подумала Феба.
– У тебя замечательный сын, Дэвид. Ты не зря им гордишься. А мы как раз собирались ехать к тебе домой. Мне надо многое тебе рассказать, но это потом.
– Мне тоже есть что тебе рассказать – это касается лорда Крашоу.
– Крашоу невиновен. Я узнала об этом сегодня ночью. Дэвид пожал плечами:
– Все верно. Но я тоже подожду со своим рассказом. Главное, что ты цела и невредима.
Она с улыбкой взглянула на своего спутника. Еще никогда в жизни она не была так счастлива, как сейчас!
– Да, мне больше ничего не угрожает. Пойдем спать, Дэвид?
Эпилог
Линкольншир, 1824 г.
Адмиралу и миссис Вулф сопутствовала чудесная погода. Они направлялись из Лондона в поместье Линсли-Мэнор. Феба сказала, что они могут приехать в любое время.
«Мы так заняты сенокосом, что дни мелькают один за другим, – написала она в своем последнем письме. – Но мы с радостью вас примем, когда бы вы ни появились».
– Когда Феба и граф будут заняты, нас будет развлекать маленькая Кэти, – сказала Кейт. – Нам полезно поучиться общению с детьми.
Она с удовлетворением оглядела свой округлый живот.
– Кэти скоро исполнится годик. Наш ребенок родится примерно в то же время, что и малышка Фебы.
Джон улыбнулся.
– Я всегда с сомнением относился к целебной силе спектакля, приуроченного к празднованию пахотного понедельника, но теперь вижу, что Дэвид прав. Мы почти приехали, – добавил он. – Хочешь, поднимемся на холм и оттуда посмотрим на владения Дэвида?
– Давай. Заодно полюбуемся на чудесный закат. Над холмами простиралось широкое небо, окрашенное золотом и пурпуром. Адмирал остановил лошадей на вершине пологой горы. Сидя в ландо, они с Кейт принялись оглядывать необъятные дали.
Золотое поле было усеяно стогами сена, отбрасывающими длинные тени. Работники расходились по домам, махая высокому джентльмену, который держал в руке широкополую соломенную шляпу. Когда последний работник исчез за холмом, джентльмен обернулся к фургону с сеном, на котором стояла, опершись на грабли, стройная фигурка в просторном комбинезоне.
Женщина в комбинезоне стянула с головы шарфик, и легкий ветерок разметал по ее плечам светло-каштановые локоны. Она положила грабли и что-то крикнула мужчине, стоявшему в поле.
Разумеется, Кейт не слышала, что сказала Феба и что ей ответил Дэвид. Но она видела, как он подошел к фургону и, легко подхватив жену на руки, поставил на землю.
«Как она элегантна, даже в рабочем костюме!» – подумала Кейт, глядя, как ее подруга льнет к сильному телу Дэвида.
Ветер усилился, и высокая трава закачалась. Покрепче прижавшись к Джону, Кейт взглянула на него с улыбкой.
Между тем лорд и леди Линсли, оставшиеся в поле одни, начали танцевать. Они медленно вальсировали под темнеющим пурпурным небом, повинуясь мелодии, которая была слышна только им двоим.
Адмиралу и миссис Вулф сопутствовала чудесная погода. Они направлялись из Лондона в поместье Линсли-Мэнор. Феба сказала, что они могут приехать в любое время.
«Мы так заняты сенокосом, что дни мелькают один за другим, – написала она в своем последнем письме. – Но мы с радостью вас примем, когда бы вы ни появились».
– Когда Феба и граф будут заняты, нас будет развлекать маленькая Кэти, – сказала Кейт. – Нам полезно поучиться общению с детьми.
Она с удовлетворением оглядела свой округлый живот.
– Кэти скоро исполнится годик. Наш ребенок родится примерно в то же время, что и малышка Фебы.
Джон улыбнулся.
– Я всегда с сомнением относился к целебной силе спектакля, приуроченного к празднованию пахотного понедельника, но теперь вижу, что Дэвид прав. Мы почти приехали, – добавил он. – Хочешь, поднимемся на холм и оттуда посмотрим на владения Дэвида?
– Давай. Заодно полюбуемся на чудесный закат. Над холмами простиралось широкое небо, окрашенное золотом и пурпуром. Адмирал остановил лошадей на вершине пологой горы. Сидя в ландо, они с Кейт принялись оглядывать необъятные дали.
Золотое поле было усеяно стогами сена, отбрасывающими длинные тени. Работники расходились по домам, махая высокому джентльмену, который держал в руке широкополую соломенную шляпу. Когда последний работник исчез за холмом, джентльмен обернулся к фургону с сеном, на котором стояла, опершись на грабли, стройная фигурка в просторном комбинезоне.
Женщина в комбинезоне стянула с головы шарфик, и легкий ветерок разметал по ее плечам светло-каштановые локоны. Она положила грабли и что-то крикнула мужчине, стоявшему в поле.
Разумеется, Кейт не слышала, что сказала Феба и что ей ответил Дэвид. Но она видела, как он подошел к фургону и, легко подхватив жену на руки, поставил на землю.
«Как она элегантна, даже в рабочем костюме!» – подумала Кейт, глядя, как ее подруга льнет к сильному телу Дэвида.
Ветер усилился, и высокая трава закачалась. Покрепче прижавшись к Джону, Кейт взглянула на него с улыбкой.
Между тем лорд и леди Линсли, оставшиеся в поле одни, начали танцевать. Они медленно вальсировали под темнеющим пурпурным небом, повинуясь мелодии, которая была слышна только им двоим.