Руда Александра. Обручальный кинжал

   И только эльф сладко почмокал во сне губами и еще глубже зарылся в мой живот.
   – Ярик, ты чего орешь на меня?! Тут мою невесту какой-то поганый эльф лапает!
   – Значит, невеста у тебя такая поганая! – не выдержал Ярослав.
   В фургоне повисла тяжелая, выжидательная тишина. Я плавно, помня о наставлениях гнома, затормозила, переложила голову целителя со своих колен на лавку и отправилась вовнутрь.
   Обстановка там была жаркой, как в бане. Драниш и Ярослав стояли друг против друга, сжимая кулаки. Тиса безуспешно пыталась оттащить тролля от капитана, а Персик забился в самый дальний угол, прикрывшись подушкой.
   – Не нужно, Драниш, – мягко сказала я, погладив парня по руке. – Не делай ради меня то, о чем потом пожалеешь.
   – Но он… – Голос тролля был хриплым от с трудом сдерживаемой ярости.
   – Я слышала, – так же мягко сказала я. – Но каждый имеет право на свое мнение, да?
   Почувствовав, что Драниш немного расслабился, я повернулась к капитану. В его серебристо-серых глазах бушевало ледяное пламя; он не отводил от меня взгляда.
   – Каждый имеет право на свое мнение, да? – повторила я и улыбнулась.
   Капитан несколько раз удивленно моргнул. Скорее всего он не ожидал такой реакции и сейчас пытался понять, что же я сделаю дальше.
   Продолжая улыбаться, я резко, без замаха, подала ладонь вверх и вперед.
   Хлоп!
   Я сама не ожидала, что получится удар такой силы, что даже отнимутся пальцы. А еще я не думала, что Ярослав не сможет – или не захочет? – уклониться, но должна была попробовать сделать это хотя бы ради того, чтобы не потерять уважение к самой себе.
   Волк промолчал, только голова дернулась, вместо этого ахнула Тиса. Судя по шуму за моей спиной, она попыталась мне отомстить, но Дранишу легко удавалось защищать мои тылы.
   – Ты на кого руку подняла, безродная! – шипела рассерженной кошкой Тиса.
   Ярослав вдруг улыбнулся. Широко, от души. И тут же поморщился, прикоснулся кончиками пальцев к ярко-красному, уже начинающему опухать пятну на щеке:
   – Спасибо.
   – Пожалуйста, – ответила я, отвешивая аристократу поклон и отправляясь обратно к скамье управителя.
   – Даезаэль удавится, когда узнает, какую сцену он проспал, – неожиданно для всех сказал гном.
   Тролль громко, сбрасывая нервное напряжение, расхохотался.
   – Мы ему ничего не скажем, – серьезно ответил капитан.
   Целитель проснулся ближе к вечеру, когда я уже почти выдохлась и собиралась передать управление фургону кому-нибудь другому. Даезаэль потянулся, зевнул, оглядел всех и тут же почуял неладное.
   – Что случилось? – требовательно спросил он. – Я много пропустил?
   Не дождавшись ответа, он повернулся ко мне и сцапал за грудки.
   – Так что случилось? Я знаю, что ты в этом напрямую замешана!
   – Лапы свои убери от нее! – рыкнул тролль.
   – Тшшш, – ответил целитель. – Мы просто беседуем. Так кто-нибудь мне расскажет, что случилось, или свои следующие ранения будете сами заживлять?
   – Мы… в очередной раз поговорили с капитаном на повышенных тонах. – Ответ я заготовила заранее, так как знала, что у Даезаэля потрясающий нюх на ссоры. А в этом случае догадаться было вообще проще простого: Тиса с Дранишем показательно не замечают друг друга, Персиваль, даже не пытаясь скрыть любопытство, переводит взгляд туда-сюда, и только Волк ведет себя как ни в чем не бывало, спокойно вычерчивая что-то на карте.
   – Всего-то, – разочарованно протянул эльф. – Я думал, вы наконец-то подрались. Было бы очень обидно это пропустить.
   Каменным выражениям лиц окружающих мог бы позавидовать даже королевский совет, в котором выдерживать невозмутимую мину было жизненно необходимо. Пауза затягивалась, и я заметила, как подозрительно начинают прищуриваться глаза эльфа.
   Внезапно капитан хлопнул по бумагам рукой – гном даже подпрыгнул от неожиданности – и сказал:
   – Что, моя очередь управлять фургоном? Или почему вы все так на меня уставились? Сейчас поедем дальше.
   – А обед? – пискнул Персиваль.
   – Сегодня по плану у нас только ужин.
   – Если мы в скором времени не найдем нормального поселения, то придется вообще перейти на одноразовое питание, – заметила я.
   – У нас так мало запасов? – нахмурился тролль.
   – На завтра хватит, а потом придется на охоту идти. – Я достала свои продовольственные записи. – В последних двух городах мы не закупались из-за недостатка времени, а питались мы эти несколько дней очень сытно. Я не рассчитывала, что мы попадем в такие дикие места.
   – Если бы мы плохо ели, то уже бы ноги протянули, – проворчал эльф. – Эх, жалкие создания, берите пример с нас, высшей расы. Мы можем питаться свежей листвой и цветами…
   – А чего ж ты тогда на кашу так налегал? – удивился Драниш. – Сидел бы да общипывал куст, свой витаминный запас пополнял.
   – Это все от того, что я, несчастный, перенимаю ваши гнусные привычки.
   – Это какие же?
   – Например, регулярно жрать, – тоном оскорбленной и поруганной невинности сообщил Сын Леса.
   – Что-то ты заливаешь, – не выдержал тролль. – Я служил вместе с эльфами. Они все горазды хорошо поесть, и не травы с цветами, а мяса, желательно хорошо прожаренного и со специями. И винище хлебали так, что аж завидно было.
   – Я же и говорю: перенимаем ваши низменные привычки, – сбить Даезаэля с толку было невозможно. – Как нежный вьюнок, который обвивается вокруг дерева или забора, так и мы, эльфы, стараемся подстроиться под вкусы окружающих, чтобы их лишний раз не ранить…
   – С тобой все в порядке? – заволновалась Тиса. – Может, пока ты спал, нанюхался испарений из живота Милы, и тебя развезло? Лишний раз не ранить! Да ты только и рад на рану соль посыпать и поковыряться в ней.
   – Потому что я особенный, – с достоинством ответил эльф. – И даже несмотря на это, вы умудряетесь на меня плохо влиять!
   – Вот заливает! – восхитился тролль.
   – Бери и записывай, – надменно велел целитель. – Станешь когда-нибудь вождем немытых и вонючих соплеменников, пригодится. Будешь им по утрам новую порцию мудрости выдавать, чтобы уважать не перестали.
   – От них уважения одной только мудростью не добьешься, – хмыкнул тролль. – Это же не эльфы, воздушные создания, только и способные, что языком трепать.
   – Не воздушные, а возвышенные, – досадливо поправил его Даезаэль.
   – Ага, ну типа того. Помнится, мы служили с Чонодариэлем, помнишь, Тиса?
   – Чох? Конечно, кто же его забыть сможет? – хмыкнула девушка. – Тот еще тип.
   – Ну, так вот… – Драниш уселся поудобнее, жестом предложив мне расположиться у него на коленях, однако я покачала головой и осталась лежать на своих одеялах. – Попали мы как-то в засаду к кушатикам. Это такие мелкие твари, мохнатые, мне где-то по пояс, с тремя рядами зубов. Прожорливые – страшное дело. Нападают всей стаей сразу, валят, загрызают, а потом тела по норам растаскивают и жрут. А наш отряд был голодный, тощие все, как… как… – Драниш поискал сравнение, посмотрел на меня, извиняюще вздохнул и продолжил: – Тощие такие, как Мила. Нас тогда давненько толком не кормили, вот мы и двинулись в разведку, надеялись на стадо чье-то набрести или еще на что питательное.
   – Стадо? – удивилась я.
   – Конечно, – подтвердила Тиса. – Ульдоны молоко любят, у них коровы – загляденье. Некоторых волкодлаков специально обучают стада охранять.
   – В общем, окружили нас кушатики, силы явно неравны, но нападать не торопятся. Смотрят на наши кости и не могут решить, нужна им такая еда или нет. Тут Чох опускается на колени и говорит своим эльфийским, таким певучим, сладким голосом: мы с вами одной крови и одной диеты! Пошли вместе пропитание искать, поделим по-братски.
   – Что? – завопил Даезаэль. – Быть такого не может! Чтобы эльф сказал, что он одной крови с какой-то нечистью?!
   – Жрать захочешь – и не так запоешь, – ответил Драниш. – Так вот, стоит он на коленях, кушатики посовещались и решили предложение принять. Пошли все вместе. Идем-идем – стадо пасется. Большое, коровы жи-и-ирные, ну и волкодлаки, ясное дело, при них же. Порешили мы волкодлаков и сели с кушатиками добычу делить. Чох за главного. Сидит в центре, лицо просветленное, глазищи сияют, ну чисто Пресветлый Бог с небес спустился! Делили-делили, разделили все поровну, кушатиковский вождь еще несколько раз проверил, забрал добычу и ушел со своими жрать. А этот светлоликий на ноги вскакивает и говорит: быстро, валим отсюда, пока мохнатые не опомнились. Оказалось, что он честно поделил: нам – двадцать коров, кушатикам – десять волкодлаков, еще пытался одного выторговать, типа нечестный счет получается.
   – А стадо мы потом ульдону продали за целый обоз крупы, – вспомнила Тиса. – Только всего одну корову и зарезали.
   – Почему? – удивился Персиваль.
   – А зачем нам в военных условиях стадо? Его выпасать нужно, доить. Всех коров опять же не съешь за раз, мясо испортится. Да и на запах крови от скотобойни вся окрестная нечисть бы сбежалась. Так что мы тогда сразу к ульдону в замок направились, говорим: вот, стадо чье-то нашли, не хотите ли купить? Тот аж зубами заскрипел: на стаде его клейма были, как на замковых вымпелах, но против десятка вояк ни один ульдон не выстоит, пришлось покупать. А Чоху как главному герою наша повариха заливное из языка сварила, так пахло, что даже сейчас слюна во рту появляется, как вспомню. – Тролль зажмурился и мечтательно причмокнул. А потом веско закончил: – Вот такая у вас возвышенная раса.
   – Завидуй, завидуй, – буркнул эльф. – Тебе небось и в голову бы не пришло заключить мирный договор с кушатиками. Полез бы драться.
   – Верно, – согласился Драниш. – Но я бы коров по-честному поделил. На такое коварство даже с кушатиками я не способен, тем более что сражались они тогда с нами на равных.
   – Разве же это коварство? Чонодариэль, – эльф специально выделил голосом полное имя своего соплеменника, – поделил добычу так, чтобы вам больше досталось, проявляя тем самым заботу о своих товарищах по оружию.
   – У каждого своя правда, – сказала я задумчиво. И Драниш, и Даезаэль были правы, а пострадал в итоге ульдон, который вроде бы и враг, но мне почему-то стало его жаль.
   Целитель ничего не ответил, отвернулся и принялся копаться в своей сумке, что-то бормоча себе под нос на эльфийском. Он вообще после пробуждения вел себя странно – мирно и тихо, хотя выглядел неплохо.
   После ревизии снадобий в сумке Даезаэль лег на свои одеяла и свернулся клубочком, закрыв глаза. Временами он морщился, будто у него дергал зуб. Я немного понаблюдала за его страданиями и наконец рискнула:
   – Даезаэль, что случилось? Ты заболел? Может, тебе помочь?
   Эльф ничего не ответил, хотя кончик уха у него досадливо дернулся.
   – Да-да, – присоединилась ко мне Тиса, – что-то ты подозрительно себя ведешь.
   – Отстаньте, – буркнул эльф.
   – Тебе точно не нужна помощь? – на всякий случай уточнила я.
   – Нет!
   – Знаешь, Даезаэль, – задумчиво сказал Драниш, – мне кажется, мы сейчас не в том положении, чтобы терпеть капризы. Поэтому сразу говори, что с тобой случилось, дабы в случае опасности я знал, что тебя нужно кидать на самую высокую сосну, чтобы ты не мешался.
   Целитель открыл один глаз, убедился, что тролль не шутит, и неохотно признался:
   – У меня болит голова.
   – Да? – удивилась Тиса. Видимо, она не верила, что с эльфом может такое приключиться, о чем тут же и заявила: – А разве у возвышенных рас может болеть возвышенная голова?
   – Заткнись, дура, – устало сказал Даезаэль. – Я такой же живой, как и вы, и мне тоже может быть плохо.
   – Может, тебе травок каких-нибудь заварить? Или еще как-то помочь? – предложила я.
   Сын Леса не пожалел сил, чтобы обжечь меня злобным взглядом.
   – Кто из нас тут целитель? Ты думаешь, я не могу помочь себе сам? – ядовито осведомился он, закрыл глаза и больше не откликался.
   – Что это с ним? – шепотом спросил у меня Драниш. – Это опасно?
   – Думаю, это от перерасхода магической энергии, – немного подумав, предположила я. – Вот представь, ты заблудился в пещере с фляжкой воды, и тебя мучит постоянная сильная жажда. Бродил-бродил и нашел источник, скажем, капает водичка в каменную чашу по капле в час. Сначала ты выпил содержимое чаши. Потом – свою баклагу. Потом – то, что накопилось, пока ты цедил свою воду. Потом облизал стенку, по которой стекают капли. А потом все, вода закончилась совершенно, капелькой в час не спасешься. Сначала вроде жажду можно терпеть, но с каждым мгновением все хуже. Ты слизываешь капельки, но этого слишком мало! Вот и Даезаэль, наверное, дошел до такого состояния.
   – Но ведь ты тоже постоянно находишься на грани магического истощения, а у тебя голова не болит. Или ты утаиваешь от меня свое истинное состояние? – Драниш подозрительно всмотрелся в мое лицо, пытаясь найти на нем следы скрываемых страданий.
   – О нет, со мной все в порядке. Ну, если не в порядке, то терпимо. Люди менее магические существа, чем эльфы, для которых пользоваться магической силой равноценно дыханию, – объяснила я. – Если я напрочь утрачу свою силу, для меня это будет болезненно, но не смертельно. А вот для Даезаэля…
   Я не стала продолжать, потому что и так все было понятно.
   – Так что получается, наш Даезаэль – ближайший кандидат в покойники? – спросила воительница без малейшего намека на такт.
   – Я еще тебя переживу, – прошелестел эльф. – И твоих детей, если какой-то слепоглухонемой придурок решит их тебе сделать.
   – Вот гаденыш! – восхитилась Тиса. – Он и из гроба нас всех так обложит, что мало не покажется.
   – Даезаэль не лишился магической силы, – объяснила я. – Ее у него просто очень мало, и он бережет ее для нас. А организм требует ее, чтобы полностью восстановиться. Так что его пожалеть нужно, а не смеяться.
   Целитель открыл один глаз и одарил меня похвальным взглядом, после чего задремал, а мы разговаривали шепотом, боясь его потревожить.
   Только Персиваль не участвовал в нашей болтовне, что-то сосредоточенно чертя на листочке бумаги. Он настолько погрузился в свою работу, что даже не сразу отреагировал, когда я потрясла его за плечо.
   – Приехали, Персиваль! Сейчас будем ужинать. Ты с нами?
   – А? – Он огляделся по сторонам с совершенно потерянным видом. – Так темно уже?! А кто лампу надо мной зажег? Спасибо.
   – Пожалуйста, – отозвался Драниш. – Что ты там чертил хоть?
   – Усовершенствовал конструкцию фургона. Ты про коров напомнил, и я решил, что если приделать к фургону спереди и сзади подобия рогов, то мы можем толпу волкодлаков раскидать и проехать.
   – А мастерскую ты где-то неподалеку видел? – иронично спросила Тиса.
   – Я пытался придумать, как это сделать в походных условиях. – Персик достойно не отреагировал на подколку. – Я думаю, что мы сможем сделать защиту, если капитан даст нам хотя бы один день.
   – М-да… – Тролль вертел в руках исчерканный листочек. – А что, дельная мысль. Только Ярик вряд ли нам даст возможность спокойно помастерить, но попробовать уговорить его стоит. В конце концов, мы ничего не теряем.
   Персиваль просиял от радости и принялся рассказывать Дранишу о деталях будущего переустройства фургона. Выглядел он при этом как маленький мальчик, на которого наконец-то обратил внимание вечно занятой отец, и поэтому счастливый сын пытается до отказа использовать возможность общения.
   Пока я расставляла посуду и перебирала крупу для каши на ужин, Даезаэль сидел на заднике фургона, нахохлившись и зябко обхватив себя руками. Выглядел он настолько жалко, что даже капитан не рискнул его тронуть и отправить за дровами или поручить какую-нибудь другую работу.
   Я возилась с разжиганием костра из принесенных веток, бегала к ручейку за водой, резала жесткое вяленое мясо, в общем, крутилась по хозяйственным делам до тех пор, пока Драниш не спросил:
   – Котя, Ярик уже поручал тебе ставить защитный контур от нежити или нет?
   – Ммм… Нет пока.
   – Странно. – Тролль почесал шевелюру, в которой при свете огня блестели капельки воды. – Уже достаточно поздно, да и ужин почти готов. Что он думает?
   – Его давно тут не было, – хрипло сказал Даезаэль, который перебрался поближе к огню, где и сидел все время, почти не двигаясь. – Пропал наш капитан.
   – Как это пропал? – удивился Драниш.
   – Заблудился, наверное, – пожал плечами Даезаэль. – Только раз и пришел, принес охапку дров и пропал.
   – Ярик не может заблудиться, – рассердился тролль. – Он же не какая-нибудь кисейная барышня тебе! А где Тиса?
   – Я тут. – Девушка сгрузила ветки на землю и потянулась. – Чего вам?
   – Где Ярик?
   – Не знаю… А что случилось? С ним… он…
   С лица воительницы схлынула вся краска, в бликах огня она стала выглядеть чуть ли не привидением.
   – Что ты знаешь? – Тролль подскочил к Даезаэлю и схватил его за грудки. Эльф поморщился. – Куда он ушел? Как давно это было? Почему ты не сказал ничего раньше?
   – Убери руки, – холодно процедил целитель. – Мало ли зачем нужно человеку уединиться? Я просто заметил, что его уединение затянулось, вот и все. Он ушел во-о-он туда. Ни криков, ни хруста костей я не слышал, хотя были какие-то подозрительные звуки, только я не смог установить их происхождение. Я бы на вашем месте побыстрее отправлялся на поиски. Ночной лес на ульдонской территории – это не место для прогулок.
   – Так! – Драниш огляделся. – Мы с Тисой идем искать Ярослава. Вы – ни шагу отсюда!
   – Я тоже хочу пойти с вами искать, – смело сказал Персик.
   – Еще тебя не хватало, – небрежно отмахнулся Драниш.
   Гном растерянно захлопал глазами, радость, которой он светился весь вечер, в нем погасла, будто кто-то задул лампу в темной комнате.
   – Персиваль, иди сюда, – позвала я. – Мне нужна твоя помощь.
   Но гном отрицательно покачал головой, с тоской поглядев вслед ушедшим, а потом полез в фургон.
   – Такие трагедии, такие трагедии, – пробурчал эльф. – Может, хоть кто-нибудь из вас уже повесится и перестанет страдать, а?
   – Тебе же скучно тогда станет. – Я помешала кашу в котелке. Готова. Но кто знает, когда вернутся все остальные? Надо будет так перевесить котелок, чтобы каша не остыла и не подгорела.
   – А ты, я так смотрю, о капитане не волнуешься, – заметил целитель.
   – Можно подумать, что он обо мне сильно волновался, когда меня сумасшедший старик похитил.
   – Ты к нему несправедлива. Он действительно о тебе волновался. – Даезаэль протянул к огню руки. Они слегка подрагивали, эльф смотрел на это с отвращением. – Он хочет убить тебя сам, и то, что это едва не удалось кому-то другому, его очень расстроило.
   – Вы о чем? – спросил Ярослав, подсаживаясь к нашему костру.
   – О том, что вы меня убить хотите, – ошеломленно ответила я. – Погодите!.. Как?.. Вы же пропали! Заблудились! Вас искать пошли!
   – Зачем мне пропадать? – удивился капитан. – Я предупредил Даезаэля, что пойду искупаюсь, и довольно долго искал более-менее глубокое место в этом ручье.
   – Как ты… – начала я, поворачиваясь к эльфу, но тот только потряс головой и без тени сожаления сказал:
   – Ах да, что-то такое припоминаю. Но у меня такая головная боль, что я просто забыл передать твое предупреждение остальным, Ярослав. И вообще, почему тебя так на чистоплотность потянуло на ночь глядя? Какие-то особые планы?
   – Ты не только не предупредил, ты еще и панику посеял, что капитан заблудился! – возмутилась я. Мое сочувствие к больному целителю испарилось без следа.
   – Я не сеял панику! – защищался Даезаэль. – Я только предположил, что Ярослав мог заблудиться.
   – И как этому мог поверить Драниш? – В голосе Волка звучала растерянность. – Он же знает, что в лесу я чувствую себя очень уверенно!
   – Даезаэль был очень убедительным, – не удержавшись, наябедничала я.
   Капитан тяжело вздохнул. Да уж, команда у него как на подбор. Все только и делают, что проверяют нервы несчастного Волка на прочность. Он помолчал, справляясь с эмоциями, и почти дружелюбно сказал:
   – Я планировал тебя сегодня от дежурства освободить, но, вижу, что ты излишне деятелен, Даезаэль. Думаю, два дежурства подряд помогут направить в правильное русло твою деятельность.
   – Ну и ладно, – пожал плечами эльф. – Я бы все равно не смог заснуть из-за головной боли, так что я еще тебе спасибо должен сказать.
   – Скажи, – предложил Волк с непроницаемым лицом.
   – Обойдешься, – ответил Даезаэль, немного смягчая хамство ослепительной улыбкой. – В конце концов, каждый из нас выполняет свою работу, да?
   – Было бы здорово, если бы каждый из нас выполнял только свою часть работы и не мешал остальным. – Ярослав жестом, невольно выдающим его усталость, потер лоб ладонью. Смотрелся он при этом трогательно, но взгляд серебристо-серых глаз были холодным и неприступным, поэтому я решила, что он обойдется и без моего сочувствия.
   – Капитан, я хотел бы с вами поговорить насчет переустройства фургона, – сказал Персиваль, выбираясь из повозки. За это время он набело перерисовал чертеж и на разговор с Волком шел без страха.
   – Хорошо, давай посмотрим, – согласился капитан, но не успел гном толком начать, как из леса на освещенный пламенем кружок вывалились Драниш и Тиса.
   Девушка выглядела до того подавленной, до того встревоженной, что при виде ее должно было дрогнуть сердце даже у Даезаэля. Но нет – быстрый взгляд на эльфа сказал мне, что он вовсе не расположен сочувствовать, а, наоборот, удобно усевшись, он с любопытством наблюдал за происходящим из-под полуопущенных век.
   – Капитан! – крикнула-всхлипнула девушка, бросаясь к Ярославу. Конечно, она не бросилась к нему в объятия, а только осторожно прикоснулась к руке благородного, чтобы убедиться, что он жив.
   – Ну вот, Тиса, – прогудел с явным облегчением в голосе Драниш, – я же говорил тебе, что это какое-то недоразумение и что Ярик не мог так просто взять и пропасть!
   – Да, – подтвердил Волк, – это было просто недоразумение. Следующий раз думайте головой, прежде чем кидаться в ночной лес.
   – Хорошо, – согласился тролль, усаживаясь рядом со мной. – Просто мы волнуемся за тебя, ты же сейчас… ммм… не в форме.
   – Не стоит относиться ко мне, как к младенцу, – с досадой сказал Ярослав. – Из-за того, что я не могу временно пользоваться магией, у меня не отсохли руки и не размягчились мозги. Зато, вижу, это произошло у вас.
   – Странный эффект, – подтвердил эльф, протягивая мне свою миску. – Если с признаниями на сегодняшний вечер покончено, предлагаю поужинать.
   Его шумно поддержали, и какое-то время на полянке царило умиротворенное чавканье. Потом я сгрузила грязную посуду в котелок, потому что капитан никому не разрешил теперь далеко отходить от фургона, и спрятала все в фургон – урок, преподанный застрявшей в котелке волкодлачьей головой, был в памяти очень свеж, и я старалась перед сном все прятать внутри.
   Потом очертила защитный контур вокруг фургона и, шатаясь от слабости, полезла спать. Сегодня дежурство мне не грозило, потому что около костра сидел эльф, похожий на большую взъерошенную птицу, страдающую от несовершенства мира и собственного гнезда, чьи ветки колют мягкое место.
   Капитан что-то тихонько говорил целителю, и я надеялась, что он не устраивал Даезаэлю выволочку, потому что мне очень не хотелось получить утром эльфа с зашкаливающим уровнем злобности.
   – Спишь? – тихонько спросил меня тролль и, не получив ответа, легонько прикоснулся губами к моему лбу. Привычно укрыв меня своим одеялом, он очень скоро ровно засопел рядом.
   Из глубокого сна меня вырвал ужасный крик. Это был вопль, исходивший из самого нутра живого существа, которого нестерпимо пытают. Я вскочила, задыхаясь от ужаса, сдавившего сердце, и кинулась к передку фургона, рядом с которым было кострище.
   – Котя, стой! – В руке Драниша уже тускло блестело лезвие меча.
   Я увернулась от попытки меня остановить, поднырнула под локоть капитана и выбежала наружу. Пока они там решат, как действовать, осторожно будут выглядывать из-за полога, Даезаэлю станет совсем худо.
   Эльф кричал, стоя на коленях, схватившись руками за голову и раскачиваясь туда-сюда. Неяркий свет углей освещал его тонкую фигурку, бросая вокруг изломанные тени.
   В лесу царила тишина, и врагов в поле моего зрения не наблюдалось, поэтому я без раздумий спрыгнула вниз и бросилась к целителю.
   – Даезаэль, Даезаэль! – Я упала рядом на колени, обнимая эльфа и заглядывая ему в лицо.
   Оно было искажено таким страданием и мукой, что только благодаря усилию воли я не отшатнулась. Быстро плетя на крохах силы успокаивающие и обезболивающие заклятия, я прижалась лбом к его лбу, крепко прижимая к себе сотрясаемое судорогой тело.
   – Тшшш, Даезаэль, успокойся, успокойся, – шептала я, ожидая, когда заклятия подействуют.
   Наконец эльф перестал кричать и посмотрел на меня безумным взглядом:
   – Разве ты не чувствуешь? Разве ты не чувствуешь? – Он вырвался из моих объятий и затряс меня за плечи. – Ты разве не чувствуешь это?
   Я ахнула от боли, тут же Драниш оторвал от меня целителя и точным ударом вырубил его сознание.
   – Связывать? – осведомился он, держа на руках тело эльфа, словно большую изломанную куклу. – Что-то, я смотрю, у него крыша совсем поехала.
   – Вовсе нет, – сказал капитан странным напряженным голосом. – Вот что он чувствовал.
   Я обернулась и, не сдержавшись, вскрикнула от ужаса.
   Из леса бесшумно выходили какие-то фигуры, а защитный контур потихоньку начинал светиться ярко-фиолетовым светом.