Русанов Владислав. Горячие ветры севера

Не морочат ли мне голову неким наваждением? Черты лица замершего предо мной лесовика-лохмача казались смутно знакомыми. Вот если бы не спутанная, наполовину седая борода, скрывающая губы и подбородок... А еще пару лун не чесанные патлы легли на лоб и брови. А вот глаза те же. Серые, упрямые и решительные, перед которыми заробел Лох Белах, со всем своим воинством. Вернее, глаз. Один. Правый. Потому, что левое веко набрякло синюшной, нездоровой даже на вид припухлостью и тяжело свисало вниз, давая разглядеть между сблизившимися ресницами лишь узкую полоску белка. - Сотник? Лесовик кивнул. К уголку здорового глаза потянулись тоненькие морщинки. Если улыбка и появилась, то все равно потонула в зарослях бороды. - Да. Так меня звали на прииске. - Ты... Ты живой? О выдал! Глупее вопроса придумать трудно. Но Сотник понял мое замешательство. Протянул руку. - Можешь потрогать. Его рукопожатие оставалось таким же крепким, как и полгода назад. Вот что интересно. Знал то я человека всего ничего: осень и зиму, да весеннего месяца березозола маленькую толику, потом долгое время считал его погибшим, и вот радуюсь встрече, словно родного брата повстречал. Аж слезы на глаза навернулись. Да и то сказать: а обрадуюсь я так встрече с Динием, которого и в лицо успел позабыть? Что у нас с ним общего, кроме родителей? - Здесь Гелка, - по-дурацки улыбнувшись, ляпнул я. Вряд ли он помнит девчонку, которую избавил от надругания и смерти... Но Сотник кивнул: - Я знаю. Странное чувство охватило меня. Навроде того, когда хочется почесаться, а руки связаны. Рассказ о выпавших на нашу с Гелкой долю злоключениях так и рвался с языка. А облечь его в слова и связные фразы оказалось непосильной задачей. Эх, Молчун, Молчун... Как же ты собрался ученых в Вальоне поражать своими историями? Одно дело в уме, сам с собою, разговаривать, а совсем другое - вслух. Как говорят поморяне - две большие разницы. Сотник тоже молчал. Улыбался или нет - не поймешь. Борода надежно укрывала любые эмоции. Еще один говорун, каких поискать. Каждое слово из него тяни, как ржавые гвозди из старого горбыля. А ведь, думаю, ему есть что порассказать. Как выжил? Где с троллем повстречался? Каким образом они наткнулись на нас? Ничего, будет время - все выпытаю. С пристрастием. - Это хорошо, что вы рады встрече, - вновь пропел тролль. Видно, заморился ждать, пока мы наговоримся, вернее, намолчимся всласть. - Кто это? - спросил я Сотника, не придумав ничего лучше от растерянности. - Так, верно, принято приличиями у людей, говорить о присутствующих, будто их нет? - не замедлило отреагировать чудовище. Как он своей пастью такие звуки выпевает? Ну, чистый менестрель! - Прости моего друга, - в голосе Сотника звучала нескрываемая ирония. - Моя вина. Я вас не познакомил. - Прости меня, - повернулся я к серой громадине. - Я не обижен, - отвечал он. - Я понимаю твои чувства. Вы, люди, во всех встречных существах ищете опасность и ждете подвоха. В чем-то вы правы. - Да нет же, - я попытался возразить, объяснить, что страха не испытываю с того самого мгновения, как узнал в бородатом лесовике друга, которого считал давно погибшим. - Я последний из народа фир-болг, - проговорил тролль. - Можешь называть меня просто Болгом. Фир-болг? Никогда не слышал о таком племени... И, боюсь, никто из людей не слышал. Иначе Кофон обязательно упомянул бы о них на своих лекциях. Ну, хотя бы разок. Уж такой дотошный любитель старины не пройдет мимо народа одноглазых говорящих великанов. - Не трудись вспоминать, Молчун, - на маленьком уродливом лице моего собеседника никаких чувств не отражалось, но изменения в голосе говорили обо многом. И сейчас, готов отдать правую руку, ему было весело. - Нас истребили еще до вашего прихода на север. Истребили? И он так легко об этом говорит? Впрочем, время лечит. А если учесть, что первые орды моих диких, вооруженных дубинами и каменными топорами, предков перевалили через Крышу Мира больше восьмисот лет тому назад, за такой срок скорбь о погибших сородичах может надоесть. Погоди-ка! Больше восьмисот лет? Значит, они бессмертны, как и сиды? - Конечно, я бессмертный. Я вздрогнул от неожиданности. Точное попадание слов Болга в канву моих размышлений заставило вспомнить об Этлене, его пугающей проницательности, и насторожиться. Читать мысли не так уж сложно. Все дело в мастерстве владения Силой и навыках, нарабатываемых тренировками. Сложно замаскировать твое вмешательство в чужой разум, так, чтобы другой человек ничего не почувствовал. Это дается самым умелым. - Он не читает мысли, Молчун, - усмехнулся Сотник (нет, эти двое словно сговорились подтрунивать надо мной). - Даже я догадался, о чем ты задумался. - Я не читаю мысли, - подтвердил Болг. - Мне это не нужно. - А мог бы? - что я все топчусь на месте? Смелее надо, решительнее. - Не знаю, - ответил он, не задумываясь. - Когда-то, давно, скоро тысячу весен тому, мы могли обмениваться мыслями. Как бы это понятно сказать? Говорить на расстоянии. Но только по обоюдному согласию собеседников. Ясно. Что бы еще такого спросить? Кто их уничтожил? Да чего уж там спрашивать? Я, кажется, обо всем догадался и так. Если людей еще не было... - Я охотно отвечу на любой твой вопрос, человек Молчун. Объясню что к чему. Но, боюсь, многие из ответов будут неприятны для ушей феанни Мак Кехты. Поэтому спрашивай здесь. Тролль уселся где стоял. Просто подогнул короткие ножки и плюхнулся на траву. Сотник с невозмутимым видом последовал его примеру, наверное, привык к чудачествам спутника. Делать нечего, я тоже присел. Присел и задумался. С чего же начинать расспросы? - Не трудись, - Болг опять от души веселился. - Я понимаю, как трудно подобрать правильный вопрос. Меткий и всеобъемлющий. Верно? Я кивнул. Эка, он рассуждает. Словно две академии закончил. - Тогда просто послушай. Когда мы встретились с Гланом, он задал мне достаточное число вопросов. Думаю, вас интересует одно и то же. Кого-кого он встретил? Глана? Это он Сотника так назвал? - Болг подобрал меня обмороженного, потерявшего много крови... Почти мертвеца, встрял в разговор Сотник или, как там, Глан? Ну да, все сходится. Имя вполне пригорянское. Один брат - Эван, другой - Глан. - Выхаживал до лета в своей пещере. - Как видишь, не все в искусстве целительства мне удалось. Не мудрено, ведь я не лекарь. Когда-то, давным-давно, я изучал движение небесных светил. - Зато теперь у нас на двоих два глаза. Поровну, - палец Сотника приблизился к опухшему веку, но, несмотря на напускную браваду, не прикоснулся. Это подсказало мне, что болячка причиняет немалое страдание. - Что с глазом-то? - я никогда не переоценивал своих знаний и умений, но попытка - не пытка. - Может, чем помогу. - А, пустое, - отмахнулся больной. - Боюсь, зрения уже не спасти, - в голосе тролля пробилась нотка грусти. - Если захочешь, мы можем побороться за него вместе. Позже. Захочу ли я? Конечно, захочу. Слишком многим я обязан Сотнику (и прежде всего, разбуженным чувством собственного достоинства), чтобы запросто отступиться. - Вот и хорошо, - снова прочитал мое согласие, то ли по глазам, то ли в голове, Болг. - Тогда я продолжу мой рассказ. Мы, народ фир-болг, обитали на этой земле с начала времен. Усердное изучение окружающего мира дало нам возможность жить в полной гармонии с живой и неживой природой. Я не употребляю непонятных тебе слов, Молчун? - Я учился в Храмовой Школе, - достаточно ли я замаскировал обиду в голосе, чтобы умник одноглазый ничего не почуял? - Не обижайся, - ага, как же, спрячешь от него что-нибудь. - Согласись, в этих краях образованный люд - редкость. - Ничего. Продолжай. - Продолжаю. Большинство нашего народа составляли ученые. Чуть меньше - жрецы. Мы жили уединенными общинами и, увлеченные изучением природы, редко вступали в контакт даже друг с другом. Так было долго. Очень долго. Пока на закатном побережье не высадилась горстка беженцев, спасшихся с далеких северных островов. Их родину уничтожило пламя земных недр. Это был народ, известный вам под именем сидов. Не может быть. Перворожденные? Сиды? И вдруг жалкие беженцы! - Но ведь,.. - невольно вырвалось у меня. - Я понимаю твои чувства. Ныне все считают сидов перворожденными. Первыми и единственно законными хозяевами мира. Не так ли? - Ну, уж не все... Действительно, сколько людей готовы грызть глотки перворожденных зубами, рвать их голыми руками, только не допустить главенства высокомерных остроухих. Может быть, лет пятьсот назад они и были властителями всего сущего. Но с тех пор многое изменилось. Люди кое-чему выучились. У тех же сидов, к слову сказать. Но пошло ли это учителям на пользу? - Верно, я сильно отстал от новостей нашего мира, - тролль вздохнул. - Мне плохо знакомы события последней войны. Ведь долгие годы между сидами и людьми царил мир. Не так ли? - Да. Люди грызли глотки исключительно друг другу, - мрачно заметил Сотник. - Что поделать, - снова глубокий, трагический вздох. - Молодая раса. Смертная раса. Каждый хочет всех земных благ сразу и помногу. Но не об этом сейчас речь. Сиды высадились на побережье обширного залива на закате. Позднее его назвали берегом Надежды. Дохьес Траа - по-сидски. - Мы называем их язык старшей речью, - совсем невпопад брякнул я. - Старшей? Быть может. Уж всяко их речь старше людской. - Но не вашей? - Моей речи больше нет, - сожаления в голосе Болга было куда больше, чем когда он говорил о погибших сородичах. - Я остался один - с кем говорить? Без употребления речь умирает. - А книги? Свитки, списки?.. - Похоже, ты и вправду учился в школе при одном из храмов, - грустно пропел великан. - У нас не было письменности. Зачем заносить сведения на... На что вы там заносите? Пергамент, таблички... Зачем записывать знания, если смерть не властна над тобой, потомкам можно все передать и устно? А с собратьями, даже самыми дальними, связаться при помощи мысленной речи? - Пожалуй, ты прав. Но просто я привык судить о развитости расы по наличию книг - преданий, летописей, учебников. Письменность и культура неразделимы... Тролль кивнул. - Можно и так судить о расе. Но есть еще черты, которыми пренебречь никак нельзя. - Болг имеет в виду войны, убийства ближних, бессмысленная жестокость, - снова встрял Сотник. - Не удивляйся, Молчун, в свое время мы много поспорили с ним по этому поводу. - Я не спорю. И не удивляюсь. Что спорить без толку, когда и так ясно - и люди, и перворожденные по количеству привнесенного в мир страдания переплюнули всех хищников и прочих чудовищ вместе взятых. - Очень хорошо, - продолжал фир-болг. - Вернемся же к событиям тысячелетней давности... Мы не лезли в жизнь начавших обустраиваться в северных горах и кое-где на юге, за Ауд Мором, пришельцев. Просто наблюдали, восприняв их по всегдашнему обыкновению как некую часть живой природы. Кто знал, к каким последствиям приведет наша беспечность? Сиды обнаружили нас сами. И, по своему обыкновению, вывод сделали однозначный. До меня доходили какие-то слухи о попытке Эохо Бекха и Утехайра Семь Звезд навязать нашим старейшинам нечто вроде договора вассальной зависимости. С выплатой дани и прочими унижениями. Это показалось просто смешным. Ну, как, скажи на милость, должны были мы, постигшие величайшие тайны бытия, воспринимать предложение подчиниться от маленького, пусть гордого, но лишенного корней и привычной почвы под ногами, народца? Приведу простой пример. Как бы твой император, правящий в Соль-Эльрине, ответил бы на подобное заявление от совета волчьих стай пойм Ауд Мора и Аен Махи? Как бы ответил? Представляю... Уже через месяц волки стали бы не менее редки, чем стрыгаи. Через полгода цена на волчью шкуру подскочила бы до баснословных величин. А через десяток-другой лет, серые неутомимые хищники остались бы лишь в легендах и сказках. Да и то не всяк поверил бы в подобную выдумку. Волк, говоришь? Что-нибудь интереснее придумай - тоже мне фантазер... - Ты правильно догадался, - вел дальше свой рассказ тролль. - От людей и от сидов другого ожидать трудно. Мы показались бы тебе совсем глупыми и странными... Мы предложили сидам жить в мире. И даже готовы были учить их филидов всему, что сами постигли. Болг замолчал. Под легким ветерком легонько шелестела листва соседнего граба с покрученным непогодой стволом. Вдалеке кричали ореховки. Видно, ссорились за еду. А что, набрать лещины было бы не худо... Эх, что ж я все о земном, когда такие истории рассказывают? - Они отказались, чем немало озадачили наших старейшин. Стали делать вид, что народа фир-болг не существует вовсе. А потом нанесли удар,.. - голос одноглазого вознесся до трагической ноты. - Мы никогда не были бойцами, как не были и охотниками. Нас оказалось легко уничтожить. Нападения на отдельные общины ученых и жреческие капища произошли почти одновременно. Снова над поляной повисло молчание. - Может, лучше, чтобы Мак Кехта тоже это услыхала? - несмело поинтересовался я. - А поверит ли она? - отозвался Болг. Тут он прав опять-таки. Вряд ли феанни, ярлесса, непримиримая воительница народа перворожденных - теперь то я знал, что никакие они не перворожденные, но многолетнюю привычку не вытравишь просто так - запросто согласится признать за своей расой полный букет недостатков и грехов. - Я спасся лишь потому, что наблюдал в ту кровавую ночь за звездами с высокогорной площадки на северных отрогах Восходного кряжа. Предвосхищаю твой вопрос, Молчун, - больше не выжил никто. Иначе мы бы давно нашли друг друга. Не так это и сложно. - Ты поведал страшную историю, Болг. Даже не знаю, что и говорить... Что тут скажешь? Жили-были безобидные мудрецы да враз погибли от рук злобного и жестокого племени. Все ли тут правда? Стоило, конечно, задуматься. Так ли добры и простодушны фир-болг? Кто его знает? Вот всему, услышанному о сидах, захотелось поверить сразу и безоговорочно. А, собственно, что нового я услыхал? Аж ничего. Наши легенды и предания повествовали о подобной попытке раз и навсегда покончить с человеческим племенем. Ярл Эхбел Мак Кехта изрядно преуспел в деле истребления салэх по обоим берегам Отца Рек. Вот только духу не хватило. Мы, люди, способные ученики. Ненависти мы противопоставляем ненависть. Жестокости - жестокость. Хитрости - хитрость, а подлости - подлость. Только ярость помогала первым, диким и грязным, ордам людей выстоять в схватках с острой сталью сидских дружин. А потом пришла пора ученичества. Перворожденные метали в нас дротики. Люди выдумали лук. Сиды управляли при помощи Силы погодой, мы научились обращать молнии и огонь в оружие... - Не говори ничего, - пропел великан. - Нет нужды в словах. Мне достаточно ощущать твои эмоции. Хочу перейти к главному... - Тише! - вскинул руку Сотник-Глан. Болг повиновался, обиженно зашевелив ноздрями мясистого носа. - Мы не одни, - объявил мой друг. - Похоже, твои спутницы устали ждать тебя. Я обернулся к кустам. Неужели Гелка с Мак Кехтой нашли уже общий язык и теперь вдвоем творят, что хотят, не задумываясь о последствиях? Верится с трудом. Уж чересчур они разные и вовсе не одинаковую жизненную школу прошли. Или проходят? А, впрочем, все женщины похожи одна на другую: и четырнадцатилетняя, и четырехсотлетняя. И из сидского народа, и из людского племени. Главная их задача - вмешиваться в мужские дела и перекраивать все задумки по своему усмотрению. - Гелка! Выходи, не бойся! Тишина. Никто не отвечает. - Феанни, тейх эньшин! Них байол! Госпожа, выйди сюда! Опасности нет! Хоть бы веточка на кустах шелохнулась. Уж не померещилось ли Сотнику? А, может, зверь какой? Или того хуже - лихой человек? - Уэсэл феанни! Эрлесс Мак Кехта! Благородная госпожа! Ярлесса Мак Кехта! протяжно воззвал Болг. - И'эр дюит, тейх! Та т'ааст' им'эр ра! Прошу тебя, выйди! Я должен многое сказать! Вновь томительная пауза. - Боюсь, предрассудки слишком сильны в ее сердце, - понизив голос насколько возможно произнес одноглазый великан. - Ш'ас, аат' ш'асен! Стой, где стоишь! - долетел из кустов охрипший от волнения голос сиды. - Только бы глупостей с перепугу не наделала, - прошептал Сотник. С перепугу? Да нет, пожалуй. Чего-чего, а храбрости Мак Кехте не занимать. Ведь никто ее в угол не загонял, к стенке не припирал, а ведь шагнула навстречу двум страшным незнакомцам. Не спряталась и не убежала, сломя голову. Ступали ее красные сапожки - когда-то новые и красивые, а теперь потертые и оббитые о камни - твердо и уверенно. Без излишней торопливости, но и без показной осторожности. Меч Этлена в опущенной руке, острием к земле. Не хочет заранее бравировать оружием - уверена, что воспользоваться клинком успеет всегда. Эх, феанни, не видала ты Сотника в бою... - Ш'юл троо, Эшт! В сторону, Молчун! - приказным тоном распорядилась ярлесса. - Это друзья, феанни, - пришлось мне вступиться за своих собеседников. - Мы пришли с миром, - подтвердил на старшей - или как ее теперь называть? речи Болг. - Суэв'нес ид'эр ши агэс фир-болг? Мир между сидами и фир-болг? - насмешливо приподняла бровь Мак Кехта. - Пусть это будет перемирие, госпожа, - не стал возражать одноглазый. - Ни хеа, баас, ан'хе! Нет, сдохни, зверь! - отражающий синь небес клинок взметнулся, указывая острием прямо в необъятное брюхо тролля. - Ш'юл троо, Эшт! От нехорошего предчувствия холодок пополз между лопатками. Ну, почему обязательно все вопросы нужно разрешать каленой сталью? А взять, присесть и поговорить никак нельзя? Краем глаза я разглядел, как напряглись плечи Сотника под драными меховыми лохмотьями, и, наплевав на все, шагнул навстречу сиде. - Полно, госпожа. Нет нужды в оружии. Ее глаза расширились и потемнели от гнева. Еще бы! Она же меня дурака защищала, а я супротив попер. - Амэд'эх салэх! Правильно. Глупый салэх я и есть. Но ничего с собой поделать не могу и кровь сегодня пускать никому не дам. Хватит. Сколько можно убивать, калечить друг друга, не удосужившись даже попытаться найти согласие? Люди жгут замки перворожденных, сиды вырезают человеческие поселения вместе с детьми, женщинами и стариками. Конечно, Мак Кехте пришлось несладко, но тем более не нужно бросаться на первого встречного с оружием. - Я знаю, что мой вид внушает тебе отвращение, благородная госпожа, - пропел тролль. - Поверь, и я не пылаю любовью к представителям твоей расы. Но давай просто поговорим. Попробуем оставить вековые распри... - О чем мне говорить с тобой, зверь? - сквозь зубы процедила сида. Хороший знак. Если не начала размахивать железяками, есть надежда, что послушается. - Не хочешь говорить - просто выслушай, - Болг умел убеждать, как умел в интересах своего дела не обращать внимания на оскорбления. А какое, собственно, у него дело? Я так и не удосужился расспросить, увлеченный радостной встречей с пропавшим другом. Мак Кехта, растратив частично боевой напор, зыркнула в мою сторону. - Поверь, феанни, никому из нас не желают зла, - не преминул я вмешаться. - Если бы они только хотели... Как ей объяснить, что Сотник способен голыми руками расправиться с ней, со мной и еще с десятком таких умельцев? Хотя, не нужно всех мерить по себе. Воительница перворожденных, наверняка, с оружием в руках чего-то да стоила. С другой стороны, я очень хорошо помню морозную ночь и прокладывающего путь сквозь толпу окруживших его врагов безоружного худощавого человека, совсем не похожего на великого героя. А уж когда он получил меч! - Салэх эс амэд'эх агэс люэк'ред'! Люди глупы и легковерны! - в сердцах воскликнула сида. И замерла в растерянности. Острие меча по-прежнему смотрело в брюхо тролля, но не дрожало более, как охваченная азартом охотничья собака. Сотник демонстративно воткнул дротик в плотный дерн и уселся, скрестив ноги по-пригорянски. - Присядем, благородная госпожа, - пропел Болг. - Коротким наш разговор всяко не будет. Сида хмыкнула. Бросила едва приметный взгляд на кусты справа от себя. Ветки зашевелились и из листвы появилась Гелка. В руках она держала второй меч наследство Этлена. Меч! Гелка! Правда держала она его как скалку или поварешку, крепко, но совершенно неумело. Я бы даже сказал, как поварешку, ставшую в одночасье смертельно ядовитой. Потому что в ухватке девочки проступала такая опаска, какая пристала в обращении с болотной гадюкой. Так и есть - спелись! Кажется, все истолковали мое сокрушенное качание головой по-разному. Мак Кехта вздернула подбородок, Гелка виновато потупилась, Болг успокаивающе поднял лапу: - Не переживай, человек Молчун, беда не грозит никому... И только Сотник ухмыльнулся в усы, догадавшись, похоже, о чем я думаю. Гелка подошла поближе. Встала рядом со мной. Узнала ли она Глана? Думаю, нет. Ничего, потом растолкую все как есть. - Раз уж мы все собрались, - пришла ко мне запоздалая мысль. - Почему бы к костру не перейти? - Ну, нет! - воскликнула Мак Кехта. - Пусть излагает свое "дело" здесь! - Феанни права, - согласился тролль. - Раз уж мы все собрались, поговорим здесь. Ведь в лесу нет воров, и риска быть обобранными - нет. Для вас, я хочу сказать. Мы давно все свое носим с собой. Эге, как излагает. Словно древний философ. А, может, это наши философы у болгов всяческие выражения стащили? Да нет. Откуда? Никто ж из людей про них не знает. Я - первый и единственный. Ох, Молчун, гляди - не возгордись. Сколько ты всего, простому человеку недоступного, в жизни повидал? Лучше бы жил тихо, мирно, где-нибудь на дальнем зимовье или маленькой фактории. Лишь бы соседи были достойными и незлобливыми... - Говори, фир-болг! - сида решилась наконец-то присесть, но по положению ног я видел: в любое мгновение она готова взвиться в прыжке. И эфеса из пальцев не выпустила. Можно подумать, клинок ей поможет, дойди дело до драки. Мы все расселись чинно, кружком, как старые друзья на привале у походного костерка. - Я вижу, ты узнала меня, благородная госпожа, - голос Болга лучился торжественностью. - Да, я последний из народа фир-болг, которых истребили задолго до твоего рождения. Так что, формально, на тебе не лежит кровь моих сородичей. - Ну, спасибо, - фыркнула ярлесса. - Ты зря иронизируешь. Если бы на твоем месте был кто-либо из сидов, высаживавшихся в Дохьес Траа с Эохо Бекхом, мне пришлось бы труднее. - Что труднее? Заморочить голову? - Убедить. - В чем? - Позволь мне рассказать все по порядку, - не дождавшись возражений, тролль продолжил. - Не знаю, известно ли тебе, благородная госпожа, но решение стереть с лица земли народ фир-болг возникло в умах ваших правителей - верховных филидов и короля - не спонтанно. Долгое время вы приглядывались к нам, отмечая сильные и слабые стороны. Ведь причины для опасения были и не малые... - Вот еще! - вскинула подбородок Мак Кехта. Ну, чисто девчонка. Не подумаешь с ходу, что на пятую сотню лет давно пошла. - Поверь, госпожа, опасения были, - тролль прибавил серьезности в голосе. Хотя, куда уж более? - Тебе рассказывали, сколько бедствий причинили вашему народу чудовища, населяющие горы и леса, реки и болота, хищные звери, непогода со стихией? Да и по сей день причиняют, не так ли? - Я не маленькая, сама вижу, - упрямства ей не занимать, как и всем перворожденным. - А что с того? Ведь и людям от них не сладко приходится. Не только сидам. - В том то и дело, в том то и дело, благородная госпожа. Нас-то они не трогали. - Что с того? Ворон ворону глаза не выклюет. Посмотри на себя... - Ты зря пытаешься унизить или оскорбить меня, благородная ярлесса. Не выйдет. Мы, злые болги, ужасно толстокожие существа. Разве тебе не рассказывали в детстве сказки? Твоя попытка намекнуть на то, что я такое же чудовище, как и стрыгай или космач, от истины весьма далека. Но будь даже так, как ты сказала... Разве грифон не нападает на пещерного медвежонка? Или стрыгай на напьется крови подловленной вдали от воды кикиморы? Таких примеров можно привести сколь угодно много. Феанни молчала. А что возражать, когда каждое слово - истинная правда. - Я скажу тебе - именно это так возмутило Утехайра Семь Звезд и Морану Пенный Клык. Наше умение жить в мире и ладе с живой и неживой природой, чего так не достает племени сидов. Да и людям тоже, чего греха таить. Мудрости филидам не занимать, но ее не хватило на то, чтобы пойти учиться к нашим старейшинам и под их руководством постигнуть хотя бы начала знаний об окружающем мире. А, может, гордость не позволила им сделать первый шаг на пути к ученичеству? Это чувство приносит много горя тому. в чьей груди совьет гнездо... Сотник тряхнул бородой, отводя взгляд в сторону. Ого, не в его ли огород последний камешек? - Большой Совет филидов с негодованием отверг наше радушное приглашение. А уж потом и король Эохо Бекх объявил фир-болг звероподобными тварями. Ничего не напоминает, благородная госпожа? Точно так же вы приравняли к зверям и первых встреченных людей. Не удосужившись разобраться что к чему, затеяли войну на уничтожение. - Я об одном жалею,.. - встрепенулась сида. - До сих пор жалеешь? - с ехидцей поинтересовался Болг. - И жизнь тебя ничему не научила? Буркнув что-то невразумительное Мак Кехта потупила очи. Жаль, я мысли не читаю. О чем они говорят, не понял. - Приняв решение, о нашем уничтожении, сиды еще какое-то время готовились. Искали подвохи, нащупывали сильные и слабые стороны в защите фир-болг. И, как им показалось, нашли одну слабину. Пята Силы! Тролль произнес это слово на старшей речи - М'акен Н'арт. Первое слово можно перевести и как пята, и как стопа, и как корень, наконец. Второе-то имеет толкование однозначное - Сила. Причем не та сила, что дает возможности лошади волочить телегу в распутицу, а именно Сила. Та, что по крохам разлита в мировом аэре и лишь талантливый и хорошо обученный маг извлечет ее и применит в дело. Кажется, я начал догадываться, о чем пойдет речь. Догадка слабенькая, как паутинка, севшая на ресницу в начале осени, но поживем - увидим. - Пятой Силы наши старейшины называли величайшего могущества артефакт, поддерживавший, в случае хранения в нужном месте, равновесие мироздания. Не разобравшись, по всегдашнему своему обыкновению, но зато прочно уяснив, что артефактом мы дорожим, предводители сидских дружин сделали единственно правильный в их пони мании поступок - выкрали Пяту Силы с алтаря островного храма.