Сакредова Ольга. Терем желаний

   - Мой отец погиб, - ответила Маша, поняв, что подразумевается под словом "дружная".
   - Простите, - сдержанно произнес старик и посмотрел в окно. - День сегодня хороший, солнечный, а настроение грустное.
   - Сейчас я его подниму, - в момент отозвался Коля, но был тут же остановлен:
   - Не надо. Маша, вы в библиотеке работаете?
   - Да. А что? - удивилась она.
   - Наверное, много читаете. - Николай Васильевич задумался и, обращаясь в никуда, продолжил:
   - Стихи знаете? Почитайте нам...
   - Она сама пишет, - неожиданно подал голос Валера.
   Маша удивленно посмотрела на него. Что это? Трепет души или желание уколоть прошлым? Но Валера лежал с закрытыми глазами. Он не мог выдержать глубоко засевшую печаль в ее взгляде. Ему хотелось притянуть Машу к себе, найти губами ее губы, уничтожить ее грусть и утолить свою жажду любви.
   - Интересно, - мечтательно произнес Николай Васильевич, не выходя из задумчивости. - Почитайте, Машенька. Что-нибудь ностальгическое...
   В палате наступила тишина. Маша посмотрела на свои переплетенные пальцы, вспоминая любимых поэтов. Она мысленно подбирала стихотворение, которое бы хотела прочесть, а губы уже тихо шептали:
   Как больно, милая, как странно...
   Маша замолчала, смущенно нахмурившись. Здесь нельзя читать такое.
   - Простите, сейчас вспомню другое.
   - Зачем? Нет-нет, - запротестовал Николай Васильевич. - Продолжайте! - И, прищурив глаза, спросил:
   - Это ваше творение?
   - Кочетков, - понимающе улыбнулась Маша.
   - Продолжайте, прошу вас, - как бы облегченно вздохнул Николай Васильевич.
   Выдержав паузу, чтобы собраться с духом, Маша начала читать.
   Тихо, печально звучали слова, как молитва, как исповедь. Трагическая философия, замешенная на безысходности и святой надежде, плавно текла из уст девушки. Больные чутко прислушивались к голосу чтицы, боясь пропустить малейшее изменение интонации, слово, каждое из которых несло свой неповторимый смысл.
   Маша положила руку на край Балериной кровати, словно нуждалась в опоре. Печальные глаза смотрели далеко за окно, и губы, как заклинание, шептали:
   С любимыми не расставайтесь,
   Всей кровью прорастайте в них...
   Скрипнула кровать; раздраженной молнией пронеслось в воздухе немое недовольство слушателей на помеху. Маша шепотом закончила стихотворение, пряча слезы, и замолчала.
   Воцарилась тишина. Каждый по-своему переживал услышанное. Переживание вроде и объединяло людей, на себе познавших превратности судьбы, но в то же время вызывало глубоко спрятанные сокровенные мысли, утраты, сожаления, тоску, о которых не рассказывают - бережно хранят от суетности быта.
   Маша вздрогнула: теплая ладонь Валеры накрыла ее холодные пальцы и осторожно сжала тонкое запястье. Она мельком посмотрела на Валеру. Он лежал с закрытыми глазами, и только вздутая жилка на виске выдавала его волнение. Через несколько секунд его пальцы зашевелились, нежно погладили прохладную кожу ее руки.
   - Спасибо, Маша, - сказал за всех Николай Васильевич. - Умное стихотворение. Я его очень люблю.
   Маша молчала, не в силах отвести глаз от жилистой руки Валеры, от длинных пальцев с отросшими ногтями. Она улыбнулась внезапной мысли о ножницах Валере не мешало бы подстричь ногти, - и смахнула слезу.
   - Мне пора, - сказала она.
   Пальцы вокруг ее запястья сжались сильнее. Не открывая глаз, Валера повернул голову к Маше. Она мелко и часто дышала, боясь нарушить немое перемирие между ними. Валера нащупал учащенный пульс и приоткрыл глаза.
   - Ты придешь завтра, Маша?
   - Ты хочешь? - Она замолчала, сердце подпрыгнуло в груди, спазм сжал горло.
   Взгляд Валеры стал пронзительным, на долю секунды глаза дьявольски загорелись и потухли. Слабый лучик Машиной надежды угас в тумане его глаз. Она медленно освободила руку.
   - Я приду завтра, - безжизненным голосом сказала Маша и встала.
   Валера проводил ее тоскливым взглядом, молясь в душе, чтобы она оглянулась на прощание.
   Маша, не оглядываясь, вышла из палаты и прижалась лбом к стене. Валера не простит, нечего и надеяться. Она убила его любовь, едва не погубив самого Валеру.
   Однако на следующий день он разговорился. Выспрашивал об угощении, с любопытством заглядывал в кулек, капризно объяснял, что у него достаточно еды, и просил то подать ему яблоко, то почистить апельсин и разделить его на дольки; снисходительно участвовал в общей беседе, только избегал встречаться с Машей глазами. Но она была рада любому малозначительному проявлению внимания к себе. Едва сдерживая счастливую улыбку, она ухаживала за Валерой, как за малым дитятей. Она терпеливо сносила капризы и раздражительность больного, не показывала недовольства. Она медленно превращалась в прежнюю Машу с добродушно-ироничным юмором.
   В субботу у Маши был выходной, и, сходив на базар, она решила пораньше прийти в больницу. В коридоре она столкнулась с сестрой Валеры. Маша сразу узнала Лилю по гордой посадке головы и твердому шагу. Лиле пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, откуда она знает эту девушку. Маша замедлила шаг и поздоровалась.
   - Пришли все-таки? - против воли удивилась Лиля. - Я думала, вы из вежливости спрашиваете адрес.
   Маша пожала плечами, не зная, что ответить. Лиля оглядела довольно скромный Машин" наряд. Заметив хозяйственную сумку, полную продуктов, она перевела взгляд на ее лицо.
   - Так вы уже не впервые здесь?
   - Пару раз заходила, - зачем-то солгала Маша и покраснела.
   - А я думаю, почему у Валеры так много еды? - догадалась Лиля. - Решила, что Наташа приходит к брату.
   Маша промолчала, подавляя в себе напрашивающийся вопрос, и Лиля спокойно продолжила:
   - Я звонила ей и заходила. Наташа - невеста брата, он о ней тоже рассказывал?
   Маша отрицательно покачала головой.
   - Действительно, с какой стати? - уверенно согласилась Лиля. - Надо будет позвонить ей.
   - Пожалуй, - решила поддержать разговор Маша. - Не очень она торопится. Необдуманные слова сами сорвались с языка, и Маша поспешно добавила:
   - Извините, Лиля. Это не мое дело.
   Та важно кивнула, но трудно было понять, согласилась ли она с тем, что Машу это не касается, или с тем, что Наташа до сих пор не появилась, хотя Лиля звонила ей две недели назад, просила навестить Валеру, так как она и мама не могут приходить каждый день. Лиле стало обидно за брата. Чужой человек, библиотекарь, находит время посетить одного из многих читателей, а Наташа настолько занята, что не может уделить час-два своему будущему мужу.
   - Как вас зовут? - спохватилась Лиля.
   - Какое это имеет значение? - запинаясь, спросила Маша. - Извините, я пойду. До свидания.
   Лиля кивнула и направилась к выходу.
   Недовольство Наташей смягчалось вниманием этой девушки.
   "Скромная!" - усмехнулась про себя Лиля. Ей захотелось отблагодарить библиотекаршу за доброе участие к несчастью брата. Но как? Деньгами - даже оскорбительно, подарок - вряд ли возьмет. Надо сказать Валере, решила Лиля, пусть сам думает. А с другой стороны, ее никто не просил проявлять заботу. Чего ради волноваться из-за благодарности?
   - Черт! - тихо прошептала Лиля. - Простое "спасибо" она-то заслужила? Посмотрим.
   Лиля отмахнулась от непрошеных мыслей и стала искать глазами свободное такси.
   ***
   - Коля, вам понравился творог? - спросила Маша, выкладывая на тумбочку около Валеры пакеты, судки, банки с едой.
   - Я люблю творог, - удивленно ответил. Коля. - Я все люблю. - И засмеялся:
   - А сам - как вобла сушеная.
   - Каждый раз, - объяснила Маша, - я забываю, что Валера не ест молочное, но не уносить же обратно. Может, мне сразу положить творог на вашу тумбочку?
   - Оставь, - коротко приказал Валера. Маша улыбнулась ему, но в глазах была печаль, а Валера думал о неестественной разговорчивости Маши.
   - Зачем? - Она подавляла в себе желание уйти, остаться одной, чтобы обдумать известие о невесте Наташе. - Потом санитаркам придется перекладывать или выбрасывать его.
   - Вы о твороге, Маруся? - уточнил Коля. - Валера так смачно пережевывает его, что слюнки текут.
   А я-то думаю, почему вы спрашиваете?
   - Балаболка! - вспомнил Валера определение ушедшего Николая Васильевича.
   - Зачем ты так, Валера? - Маша не на шутку обиделась за Николая, что подстегнуло и ее боль. Почему он умолчал о невесте? Хотя нет. Кажется, он говорил о ком-то или хотел сказать, но Маша не дала. Она перебила его и что-то сказала в ответ, что-то напыщенное и очень глупое, но что?
   - Ничего страшного, - весело откликнулся Коля. - Я люблю поговорить и не обижаюсь. Меня и Муся так называет дома. Сегодня приходила, пирог с вишнями принесла. Хотите?
   - Хочу, - согласилась Маша. - В обмен на творог, тут всем хватит.
   Она взяла с Колиной тумбочки тарелку и вернулась к Валере. Он внимательно следил, как Маша перекладывает на тарелку жирный творог. Первый раз она согласилась принять угощение, и то из чужих рук. Сколько Валера ни просил ее съесть апельсин, или банан, или яблоко, зная, что в доме Маши не бывает экзотических фруктов, она упорно отказывала ему. А тут у какого-то Коли с удовольствием берет пирог.
   Маша обильно помазала творог густой сметаной и отнесла еду Коле.
   - Достаньте в тумбочке пакет, - предложил он, принимая угощение. - Муся печет отличные пироги, вам понравится.
   Она отрезала кусочек, попробовала.
   - Очень вкусно, - улыбнулась в ответ. Завернула в бумагу оставшийся кусок, положила в тумбочку. - Спасибо, Коля.
   - Сделай мне тоже, - грубо попросил Валера, злясь на Колю и свою беспомощность. Врезать бы по уху этой деревенщине! Маша, как назло, разговаривает только с ним. - И оставь пирог попробовать.
   - Маруся, я уже могу вставать, - похвастал Коля.
   - Я вижу, с вас сняли гипс.
   - Вчера пробовал костыли.
   - Значит, скоро домой? - порадовалась девушка. Валера молча давился творогом.
   - Сейчас я покажу вам, как умею ходить.
   - Подождите, Коля. - Маша вскочила со стула.
   - Маш, я больше не хочу. - Валера протянул ей судок, ожидая похвалы за самоотверженное послушание в диете.
   Она мимоходом схватила посуду, поставила на тумбочку, слова не сказав, не посмотрев на него, и быстро пошла к Коле.
   - Давайте тарелку. Я вымою ее, а вы приготовитесь пока.
   Валера осуждающе смотрел на ее спину, испытывая обиду и ревность.
   Кровать под Колей заскрипела, он осторожно потянулся за костылями. Маша повернулась, оперлась на умывальник и, забыв о тарелке в руке, взглядом помогала Коле подняться на ноги.
   - В-вот, - выдохнул он. Опираясь на костыли, он подтянул широкие спортивные штаны, едва державшиеся на худощавой фигуре. - Сейчас пройдусь.
   - Мужик! - презрительно буркнул Валера, отворачиваясь.
   И что Маша цацкается с ним? Какое ей дело до Коли? Кого она навещает, черт побери, его или соседа по палате?
   Но двое не слушали и не обращали на Валеру внимания, поглощенные достижениями Коли. Маша следила за первыми неуверенными шагами и молилась, чтобы он не упал. Когда Коля добрался до кровати Валеры и вцепился в высокую спинку, оба облегченно вздохнули.
   - Вы молодец, Коля! - Глаза Маши победно сияли, как будто это она делала первые шаги. - Ой! - Девушка поймала выскользнувшую из рук тарелку, и оба весело рассмеялись.
   - Теперь обратно. - Ободренный Машиной поддержкой, Коля с усилием оторвал пальцы от опоры.
   Обиженный Валера даже не взглянул на товарища по несчастью, демонстративно разглядывал стену с салатовыми панелями.
   В неловком молчании Маша посидела несколько минут, потом встала, высвобождая руки из больничного халата.
   - Ну, я пойду.
   - Вы придете завтра, Маруся? - спросил Коля. - Устроим праздник с танцами.
   - Усни! - Злость нашла выход в приказе Валеры, и снова Маша с укором посмотрела на него. - Маша, побудь еще.
   Она взглянула на часы.
   - Сейчас начнется обход, и меня однозначно выгонят.
   - Маш, я хотел попросить тебя... Сядь, есть еще время. - Пересиливая боль в спине, Валера потянулся к ней рукой. Маша села, стараясь не замечать его жеста, двумя руками она держала сумку на коленях, и Валера уронил руку на живот, разочарованный Машиной непонятливостью. - Там в тумбочке ключи. Возьми их.
   - Зачем?
   - Сегодня приходила Лиля...
   - Я встретила ее. - Трусливое желание убежать снова овладело Машей, она сжала в кулачках ручки от сумки, удерживая себя на месте.
   - Ты видела ее? - удивился Валера. - Вы разговаривали?
   Теперь он мог оправдать поведение Маши. Лиля кого угодно может обидеть своей самоуверенностью.
   - Перекинулись парой фраз. - Маша смотрела на Валеру, не обращая внимания на зов его руки.
   - О чем? - насторожился он. - Она что-то сказала тебе? Сестра у меня отличается прямотой.
   Он попытался по глазам прочесть, о чем был их разговор.
   - Ничего. - Она отвела глаза. - Просто поздоровались.
   - Ладно, - успокоился Валера. - Так вот, она не может больше жить у меня, принесла ключи от квартиры. - Валера бессовестно врал. Он сам настоял на переезде сестры и просил вернуть ключи.
   Маленькая хитрость вселяла надежду, что Маша приходит сюда не только из жалости, и тогда Валера сможет постепенно, пользуясь привилегией больного, вернуть утраченную любовь. Однажды ему повезло, может, и во второй раз удача не отвернется.
   - Понимаешь, я не боюсь воров, там и брать нечего. Но не хочется оставлять квартиру без присмотра на долгое время. Ты могла бы туда наведываться иногда?
   - А... - Навязчивое имя готово было слететь с уст, но Маша вовремя остановилась. - Больше некому?
   - Нет. Кроме тебя, некому.
   Уверенность Валеры даже позабавила Машу, если б не было так горько. Правильно она решила не лелеять надежду на будущее. Валера волен держать Наташу в тайне от нее.
   Маша вспомнила, что говорила ему раньше: не стоять на пути другой женщины. До чего же самонадеянной она была! Надо быть полной идиоткой, чтобы сморозить подобное. Но слово не воробей, а она всегда гордилась тем, что слова ее не расходились с делами. Она бы и сдержала слово, если б не полюбила. Кто знал, что отягощенная добротой помеха в виде Валеры станет смыслом жизни.
   Утерянным смыслом.
   Валера с ней вежлив - и только. Лиля смело заявляет о невесте, правда, не очень заботливой. А Маша остается в стороне, как сестра милосердия, окончившая свою миссию. Ее чувство останется при ней, бережно хранимое и невостребованное.
   - Хорошо. Я присмотрю за квартирой. Она взяла брелок с несколькими ключами.
   - Какой из них?
   Валера сжал ее руку, радуясь, что в конце концов овладел ею и что Маша согласилась с его просьбой.
   - Это не все, Маша. - Он готов был дать тысячу поручений, чтобы она только ему посвящала время и мысли. - Ты еще не разучилась водить машину?
   - Нет, но здесь я не помощник, - испуганно ответила Маша.
   - Если захочешь - станешь, - тихо сказал Валера. - Если захочешь, повторил он твердо.
   Маша обреченно вздохнула и спросила:
   - Что я должна сделать?
   - Запиши адрес. - Он мысленно торжествовал. Он свяжет ее по рукам и ногам, заставит свыкнуться с тем, что они нуждаются друг в друге, во всяком случае, он нуждался в ней.
   Маша достала блокнот и ручку. Валера продиктовал адрес.
   - Найдешь там Славика.
   - Где? Чей это адрес? - поинтересовалась она.
   - Это курсы вождения, но тебе они не нужны, - торопливо завершил Валера, предупреждая ее отказ. - Ты покатаешься немного со Славиком...
   - Что?! - Маша захлебнулась, зарделась от стыда и возмущения. - Что сделаю?
   - И не вздумай кокетничать с ним, - нахмурился Валера, а в душе смеялся, как с Колей. Впрочем, я сам объяснюсь с ним.
   Покраснеть больше было невозможно. Маша пылала, как спелый помидор, отведя взор. Подумать только, имея невесту, заводя романы на стороне, он обвиняет ее в заигрывании с другими!
   - Я не пойду, - опустив голову, сказала Маша, готовая отказаться и от квартиры.
   Внезапно она почувствовала страх. Уже несколько лет она не испытывала его перед мужчинами. Разрушенная келья принесла не только обреченное счастье, но сделала уязвимой, пугливой, и Маша вновь панически боялась своей слабости и беззащитности перед мужчинами.
   - Извини, Валера, я не могу.
   - Я пошутил, Маш. - Валера переменил тактику. - Наверное, я не правильно выразился. Славик - мой хороший приятель, я сам учился у него водить машину. Он только подучит тебя тому, что не успел сделать я, а потом ты сдашь экзамен в ГАИ и получишь права. Маша, все очень просто, ты же умница.
   - Валера, к чему такие сложности? Мне не нужны права.
   - Но кто-то должен увезти меня отсюда, - нашелся Валера, - когда я буду ходить, как Коля.
   Маше стало не по себе, когда она представила Валеру с костылями. Судьба несправедлива к нему, обездвижив столь чудесно вылепленную плоть. Затаив дыхание, она наблюдала за передвижениями Коли; что же будет, когда Валера начнет пробовать ходить? Ее нервы не выдержат такого напряжения. После того случая у Веры Маша не вдавалась в подробности лечения, и Валера, то ли из стыдливости, то ли чтобы не волновать ее, ни разу не говорил о физиотерапевтических процедурах. Маша была благодарна ему за это, но теперь она ни на минуту не успокоится, зная, что ему предстоит.
   И за что такое наказание? Разве мало ей волнений? Маша постаралась выразить на лице сомнение, чтобы скрыть тревогу, и произнесла:
   - А то тебя некому отвезти.
   - Некому, Маша, - серьезно ответил Валера. - Мы уже говорили об этом.
   - Возьмешь такси, - настойчиво предложила она. Она не могла понять, зачем Валера устраивает этот спектакль - квартира, машина... Что еще на очереди?
   - Пожалуйста, Маш. Сделай это для меня.
   - Не понимаю. - Она пожала плечами. Ей не хотелось соглашаться, но и отказать она уже не могла.
   - Я потом объясню подробно. - Валера вложил в улыбку все очарование, на какое был способен.
   Маша сдалась, недовольная собой. Не видеть ей свободы, пока не научится черствости и эгоизму.
   - Как его зовут?
   - Славик. Слава.
   - А дальше?
   - Вы договоритесь о времени и...
   - Я спрашиваю отчество его и фамилию. - Недовольство Маши перешло в раздражение.
   - Не знаю, - в замешательстве признался Валера. - Славик, и все.
   - Не могу же я прийти в учреждение и спросить Славика! - логично рассудила Маша.
   - Подожди. - Валера в задумчивости притянул к себе Машину руку и губами потерся о косточки ее пальцев. Маша закатила глаза к потолку, но руки не отняла. - Отчества я точно не знаю, - вспоминал Валера. - А фамилия... Пленов?.. Плехов?.. Платов?.. Кажется, Пленов. Станислав Пленов, запиши.
   Она сделала пометку и закрыла блокнот.
   - Я зайду к нему, Валера, но ничего не могу обещать.
   Маша мягко отняла руку, положила в сумочку ключи, так и не разобравшись, какой для чего. Валера дважды повторил слово "некому". Его двуличие стало действовать на нервы. Мысли, что Лиля солгала - вольно или невольно, - Маша просто не допускала: с какой стати ей обманывать незнакомого человека?
   Маша поднялась:
   - Мне пора.
   - Маш, ты расстроилась? Я обидел тебя? - Валера пристально посмотрел ей в глаза.
   - Нет, - ответила заученно Маша. - Я пойду?
   - Маш, я... - Он замолчал и обиженно отвернулся. Девушка погладила пальцы, видневшиеся из-под гипса.
   - Все хорошо, Валера. Я зайду в понедельник.
   - А завтра? - Глаза его просили.
   - Завтра воскресенье, у тебя будет много посетителей. - "И может быть, Наташа". Маша профессионально улыбнулась.
   Ей показалось, будто Валере стало от этого легче.
   - Ладно, иди.
   Валера отвернулся от Маши и закрыл глаза. Он хотел ее поцеловать. Он изнемогал от желания прикоснуться к ее лицу, почувствовать ее губы, ощутить вкус ее рта. Он желал вернуть хоть малую толику того, что было между ними раньше. И он боялся. Боялся ее отказа, боялся странного поведения Маши, ее тихого отчуждения, вежливого невнимания к нему, подчеркнутого оживленной беседой с Колей.
   - Валера? - насторожилась Маша. - Тебе плохо?
   - Иди, - после продолжительного молчания повторил он.
   - И приходите, - встрял наконец Коля, чувствуя себя как герой-партизан, выдержавший пытку молчанием. - Я покажу, как танцуют чечетку.
   ***
   Валера проснулся весь в поту. Его разбудил громкий протяжный крик Николая, сидевшего на кровати; в руках он держал костыли, намереваясь встать.
   - Что случилось? - громко спросил Валера, уловив паузу между криками.
   Несколько секунд длилось молчание, потом Коля тяжело вздохнул:
   - Уф-ф! Проснулся.
   - Чего ты орешь? - разозлился Валера. В палату влетела сонная Вера.
   - Что произошло?
   Валера перевел вопросительный взгляд на Колю.
   - Дайте ему успокоительное, - пробурчал тот сконфуженно. - Этот черт больницу разрушит.
   Вера подошла к Валере, сняла со спинки кровати полотенце, вытерла с его лица пот и приложила ладонь ко лбу.
   - Температуры нет. Вам плохо?
   - Он кричал во сне, - сказал Коля. - Метался. Я думал, он сорвет с себя бинты, забодай его черт!
   Вера с укоризненным сочувствием смотрела на Валеру.
   - Сны замучили, - смущенно оправдывался он.
   - Я принесу вам таблетку. - Медсестра повернулась к выходу.
   В ожидании лекарств Валера рассматривал потолок и стены палаты с плавающими узорами теней.
   Ему снилась Маша. Она снилась каждую ночь. То она выходила замуж, и Валера ползком подбирался к ней, хватал негнущимися пальцами подвенечное платье, пытался сорвать фату. Рядом тщедушный жених, похожий на Колю, обнимал Машу за талию, удерживал около себя, и она звонко смеялась соперничеству двух мужчин. А Валера, не в состоянии подняться на ноги, цеплялся за рвущиеся бесчисленные юбки наряда в исступленной надежде сорвать церемонию...
   То она с ребенком на руках уходила в море и с улыбкой скрывалась под волнами. Валера плыл к ней, нырял, пытался спасти, а она протягивала ему кричащий сверток, ускользая от его рук. Валера отпихивал младенца и безрезультатно хватал скользкое тело Маши, которое превращалось в призрак, расплывалось по водной глади пенной волной...
   То Валера приводил Машу в дом, и она терялась в лабиринте комнат. Он искал ее, натыкался повсюду на тупики, мечась по коридорам, тщетно воссоздавая в памяти план дома. Он не мог, не должен был блуждать в им же построенном доме. По стенам мелькала Машина тень, и он снова углублялся в поиски...
   И вдруг Маша взлетала ввысь. Тоненькая, как стрела, она устремлялась к небесам, звенящая от напряжения и смеха. Звала за собой, соблазняла, волновала. А Валера, опутанный прочной паутиной, не мог пошевелить ни единым пальцем. Сердце замирало от страха за Машу. И, словно вняв его испугу, она повисала в воздухе, а потом камнем падала вниз. Он протягивал к ней руки, надрывно звал ее, но Маша исчезала в темной пропасти, и смех ее превращался в плач, и смертельный холод обдавал Валеру...
   - Выпейте.
   Валера очнулся от воспоминаний и повернулся к сестричке.
   - Забудьте все и думайте только о хорошем - быстрее поправитесь.
   - Так я и сделаю, - криво усмехнулся Валера. Снотворное начинало действовать, голова стала тяжелой, язык не повиновался.
   - Спите, - тихо приказала медсестра, - и ни о чем не тревожьтесь.
   Глава 13
   В коридоре послышалось громкое недовольное шиканье, и знакомый голос протрубил:
   - Ничего, немного жизни не помешает этому сонному царству.
   Валера улыбнулся и уже подыскивал ответную шутку, когда в палату вошел Олег. За ним Лиза, жена, и дочь Лена, крепкая девушка в прямом платье выше колен и с аккуратно выступающим животиком, скрывающим чью-то будущую жизнь.
   - Привет выздоравливающим! - провозгласил Олег, пропуская вперед семейство. - Вот привязались как колючки: пойдем да пойдем. Принимай гостей!
   Лена, пытаясь преодолеть неловкость своего положения, весело сказала "Привет!", поцеловала Валеру в щеку и затем уступила место матери. Лиза по-матерински ласково коснулась губами его лба.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Терпимо, - ответил Валера и украдкой посмотрел на Лену. - Садитесь. Спасибо, что пришли.
   - Я хотела и раньше прийти, - защебетала Лена, - но папа...
   - Помолчи! - рявкнул Олег, и дочь обиженно отвернулась.
   - Как ты? - спросил Валера, смягчая тон разговора.
   - Спроси у него, - недовольно ответила Лена. Валера повернулся к Олегу, сидевшему с другой стороны кровати. Тот безнадежно махнул рукой, и Валера вновь повернулся к Лене. Изменения в фигуре невольно приковывали взор, хоть он и понимал, что ведет себя неприлично.
   - Удивлен? - вдруг спохватился Олег. - Ты, наверное, забыл, в тот день...
   - Вспомнил, - спокойно ответил Валера. - И перестань корить себя. Так какие новости?
   - Свел их, - сдерживая раздражение, ответил Олег, - так они только и могут что ругаться, ослы упертые.
   - Отец! - укоризненно остановила его Лиза.
   - Вот и весь разговор, - пожаловался Олег, кивая на жену.
   - Может, ты расскажешь, Лиза? - попросил Валера.
   - Не знаю. - Лиза растерянно пожала плечами. Валеру поражало, как можно в таком возрасте сохранить в себе почти девичью скромность и застенчивость. Мать взрослой дочери, которая сама скоро станет матерью, Лиза до сих пор краснела и смущалась, когда к ней обращались. Недаром Олег называл свою жену девочкой, и обхаживал, и лелеял, как любимую игрушку.
   - Володя пришел к нам. Оказывается, он даже не знал о.., ребенке. Он хочет жениться, говорит, что любит Леночку, но не желает жить с нами. А Лена...
   - Он не любит! - воспротивилась дочь. - Он только жалеет из-за ребенка, а на меня ему наплевать!
   - Дура! Что ты понимаешь в любви? - не выдержал Олег, но замолчал под взглядом жены.
   Находясь меж двух огней близких ей людей, Лиза взглядом просила помощи у Валеры.