Сакредова Ольга. Терем желаний

   - В твоей, мадам. - Он развернулся к ней, демонстрируя порозовевший край полотенца. - В твоей! - повторил с нажимом.
   - Теперь я вижу, что ты болен, - съязвила Наташа и отвернулась от него, принимаясь за еду. В конце концов, у нее тоже есть гордость!
   Неожиданно ее осенила догадка.
   - Очередное знакомство в начальной стадии? Она противится, а ты бесишься? - Тон ее голоса больше утверждал, чем предполагал. Она надеялась, что Валера виновато пожалуется на неудачу; обычно он смущенно улыбался и отшучивался, признавая свои грехи, а потом просил прощения.
   - Прекрати! - взорвался он, вскакивая со стула. Желваки заходили под скулами, а в глазах бешенство. - Мне надоели твои шутки! Вообще я думаю, что нам лучше не видеться.
   - Прекрасно, - тихо согласилась она. - Я ухожу.
   В ней бушевал ураган. Сколько же терпеть такое?! Ярость толкала ее броситься с кулаками, избить, растоптать, исцарапать лицо до крови, а благоразумие удерживало от столь смелых проявлений, подсказывало, что лютого зверя трогать нельзя. Пусть успокоится, а уж потом она поквитается с ним.
   Надев туфли, тщательно осмотрев себя в зеркале и разгладив намечающиеся складки на прямой белой юбке с высоким боковым разрезом, Наташа взяла сумочку, позвенела ключами от машины и неслышно приблизилась к комнате.
   Валера стоял, облокотившись о подоконник. Внешне он был спокоен, но ни тени сочувствия или собственной не правоты не проскользнуло в его твердом взгляде. Наташа поколебалась немного и заговорила:
   - Я знаю тебя, Валера. Знаю и цену твоим увлечениям. - Она помедлила. Мое терпение тоже не безгранично, и всепрощением я не наделена. Помни это, дорогой.
   Вместо извинения Валера нервно посмотрел на часы. Наташа нашла в себе силы улыбнуться.
   - Я ухожу, - покорно произнесла она, и минуту спустя хлопнула входная дверь.
   Скверно.
   Очень скверно.
   Неприятнее всего то, что он чувствовал смутное облегчение, а в голове прочно засели две мысли: очень скверно, и в шесть часов надо успеть в библиотеку.
   Маша оторвала взгляд от записей и посмотрела на вошедшего. Секунду ее глаза изучали его и, словно вспомнив что-то хорошее, она улыбнулась.
   - Добрый день. - Улыбка достигла губ. - Прочитали?
   - Да. Вот... - Валера неловко и поспешно отдал книгу.
   Маша нашла его формуляр, сделала пометку.
   - У меня для вас хорошая...
   - Машенька, я... - Женщина лет сорока - сорока пяти остановилась и оценивающе посмотрела на Валеру.
   Отличная фигура выдавала в ней бывшую гимнастку. Перекинутая через плечо скорее спортивная, нежели дамская сумочка оттягивала плечи вниз, привлекая внимание к высокой шее и гордо поднятой голове. Энергия, исходящая от ее крепкого тела и решительного, делового лица, трудно сочеталась с представлением о работнике библиотеки. Неутомимый ловелас, Валера бросил восхищенный, смешанный с любопытством взгляд на заведующую и галантно взмахнул рукой, уступая место в разговоре.
   - Да, Елена Николаевна, - поддержала его Маша.
   - Много посетителей? - выразила заботу о читателях и сотруднице заведующая.
   Маша незаметно покосилась на Валеру.
   - Нет. - И добавила с легкой улыбкой:
   - Глеб Станиславович смотрит журналы.
   Елена Николаевна питала интеллектуальную слабость к профессору университета и не упускала случая поговорить со стариком.
   Она взглянула на часы.
   - Я пойду к нему, поздороваюсь, Маша. Начальница еще раз пристально оглядела Валеру, он с услужливой улыбкой сделал несколько шагов назад и наблюдал, как изящно выгнула она спину, наклоняясь к Маше.
   - Машенька, - понизила голос Елена Николаевна, - не могла бы ты задержаться на... - желание и долг вели в ней борьбу, - на полчаса.., час? Позвонил муж...
   - Ну что вы, Елена Николаевна! - с обидным укором остановила ее Маша. Конечно, я останусь и закрою библиотеку, не беспокойтесь.
   С приходом мужа, старпома на зафрахтованном судне, Елена Николаевна преображалась. Маша искренне радовалась за нее и немного завидовала ее счастью. Правда, она сама пользовалась этими всплесками энергии своей начальницы, чтобы уговорить на очередное новшество в библиотеке. Когда муж был дома, Елена Николаевна могла горы свернуть, а заодно продемонстрировать ему деловые таланты. Правда, позже Маша выслушивала оглушительную тираду со скрытыми угрозами увольнения, потому и побаивалась заведующую в период отсутствия ее мужа.
   - Спасибо, Машенька! - Радостно сверкнув глазами, Елена Николаевна выпрямилась и хитро подмигнула Маше. - Поговорю немного с Глебом Станиславовичем.
   Одарив читателя Валеру доброжелательной улыбкой, она звонко процокала каблучками за зеленую перегородку читального зала.
   - Твоя начальница? - поинтересовался Валера, подойдя к столу и взглядом провожая женщину.
   - Великолепна, не правда ли?
   Машины глаза не поднимались выше подбородка и скул Валеры. Он встрепенулся, потер щеку, будто там могла остаться помада. Всевидящий взгляд Маши добрался до его глаз. Поняв свою оплошность, Валера запустил пальцы в волосы, пригладив их на затылке. Неприятным осадком всплыла в памяти ссора с Наташей.
   - Так, что для меня есть хорошего? - напомнил он, отвлекая ее внимание от своей персоны.
   Маша обернулась, взяла с полки позади нее три книги, лежавшие отдельно.
   - Ваш заказ частично выполнен. - Она отдала Валере книги для просмотра. Остальные я возьму в следующий раз.
   - Замечательно! - похвалил ее Валера. - Это для работы, а для меня?
   Он прошелся взглядом по ее рукам, обнаженным плечам, проследил за тоненькими бретельками блузки, задержался на маленькой груди. Воспоминания вчерашнего дня согревали и волновали ее, не скрывающий желания мужской взгляд пугал, напоминал о прошлом.
   - Художественную литературу можете подобрать сами. - Маша обхватила себя за плечи, укрываясь от его взгляда.
   - Это для ума, а для меня?
   Вмиг исчезли Наташа, великолепная начальница. Его глаза ласкали нежные приоткрывшиеся губы. Память о прерванном поцелуе подстегнула отнюдь не читательские порывы.
   - Ты придешь сегодня ко мне? - тихо спросил Валера.
   Маша качнула головой в вежливом отказе, но, подумав, пожала плечами.
   Появилась Елена Николаевна, еще раз оценив внешность Валеры, кивнула обоим и скрылась за дверью. Воспользовавшись тем, что рядом никого нет, Валера обхватил худенькие плечи Маши, наклонился к самому уху и прошептал:
   - Я еще болен и голоден настолько, что готов пить молоко.
   Жаркое влажное дыхание опалило Машу, она отодвинулась.
   - Голоден? Разве обед не состоялся? - Маша искала следы помады, и он в отместку быстро поцеловал ее в губы и потерся о них щекой.
   - Я берег аппетит для ужина.
   Предупреждающее покашливание заставило Валеру отступить от стола. Из читального зала вышел Глеб Станиславович.
   - Машенька... А я думал, что вы одна. Здравствуйте, юноша. - Старик добродушно улыбнулся. - Понравилось ревизовать нашу библиотеку?
   - Я здесь записан, - не без вызова ответил Валера, досадуя на неожиданную помеху в виде старика.
   Неприятное удивление от тона "юноши" сменилось на лице профессора пониманием и сочувствием, а в голосе сохранилась ирония:
   - Да, с появлением Машеньки библиотека вышла из разряда изб-читален, которые действительно нуждаются в проверке и обустройстве.
   - Я совсем не...
   - Валерий Витальевич архитектор, - примиряюще вклинилась в разговор Маша. Она попеременно смотрела то на одного, то на другого, взывая к терпимости и снисхождению.
   - Вот как!
   - Очень хороший архитектор, - подтвердила девушка, зная мнение профессора о современных постройках. - Валерий Витальевич показывал мне проекты чудесной красоты.
   - Правда? - Сквозь сомнения у профессора появился интерес. - Любопытно. Но в нашем обществе кто выберет меня в собеседники? - Он тихо рассмеялся.
   Маша поддержала своего учителя звонким смехом, и Валера улыбнулся.
   - Именно на вас, Глеб Станиславович, падет выбор, - заверила Маша. Во-первых, вы быстро найдете общие темы, а во-вторых, мне надо заняться работой. А позже, если позволите, я присоединюсь к вам.
   К концу Машиного рабочего дня Валера говорил только о Глебе Станиславовиче. Юноша и профессор оказались на редкость общительны. Валера обещал показать свои работы, а профессор пригласил в гости его и Машу посмотреть занимательную коллекцию альбомов о городах мира.
   - Пойдешь к нему? - спросила Маша, когда они вышли из библиотеки.
   - А ты ревнуешь? - в ответ спросил Валера, уловив в ее голосе беспокойство.
   - Глеб Станиславович не позволяет себя ревновать, - усмехнулась Маша. Сейчас он один, и я вижу, как ему не хватает общения с новыми людьми. Ведь он всю жизнь провел в кругу студентов.
   Валера открыл ключом дверь, пропустил Машу в квартиру, а она все рассказывала об учителе. Он прислонился к закрытой двери и привлек к себе Машу.
   - Утешительница стариков. - Он ухватил ее за плечи, неспешно целуя ее лицо.
   - Это не я, - запротестовала Маша, переступая с ноги на ногу в поисках устойчивой опоры.
   - Ты. Профессор рассказал о старушках, которым ты носишь книги, и об инвалиде. - Валера водил губами по ее шее, покусывал мочку уха, языком играя с маленькой сережкой. - Это грубое нарушение правил, мисс: выдавать книги без оформления и не обращать внимание на инспектора библиотек.
   Маша рассмеялась, упершись руками в его плечи и отстранив лицо от его губ.
   - Но вы не расскажете заведующей о моих преступлениях, инспектор? - с напускной жалобностью в голосе спросила она.
   Валера опустил руки на талию девушки и крепко прижал к себе. Ну почему ее смех так ранит и возбуждает?
   - Какая ты худенькая!
   - А ты обещал меня накормить, - подхватила мысль Маша. - Что мы будем есть?
   - Тебя! - Валера подхватил ее под ягодицы и оторвал от пола. Губы напротив губ, но Маша не дала себя поцеловать, воскликнув в притворном негодовании:
   - Здесь? В прихожей, среди обуви?!
   - Нет.
   Валера оттолкнулся от двери, не выпуская Машу из рук. Проявив усилие, она встала на ноги.
   Он застонал от блаженства и нетерпения. Ладони сжимали ее широкую юбку, а в зеркале за Машиной спиной отражались стройные ноги девушки, не скрытые юбкой.
   Она ловко вывернулась из его рук, взгляд ее потух и стал отрешенно-задумчивым.
   - Не торопись, Валера. И меня не торопи.
   - Благоразумная Мария Александровна, - печально вздохнул Валера. Но ведь он сам собирался следовать намеченной политике - предупреждать и ждать. "Радуйся, что она не вздыбилась дикой кошкой", - успокаивал он себя. Будто в утешение Маша взялась за его руку, сбрасывая босоножки, и легко пожала ее:
   - Валера, ты не передумал угостить меня ужином? Валера вынимал из холодильника продукты, раскладывал их на столе и попутно оправдывался:
   - Я пытался сварить бульон. Не знаю, что получилось.
   Не привыкшая сидеть сложа руки. Маша наконец нашла себе применение. Она понюхала еще не остывший бульон, затем попросила ложку и попробовала на вкус.
   - Съедобно? - поинтересовался Валера. - В первый раз варю такое.
   - Вполне, - кивнула она. - Лук забыл положить и зелени не мешало бы... Если честно, я думала, твоя знакомая сделает отбивные, специально оставила грудинку.
   - Маша, это я готовил курицу, - настойчиво повторил Валера.
   - Очень хорошо, - легко откликнулась Маша, отметив про себя ресторанно украшенную пиццу и булочки вокруг хлеба. - Вот мы и будем есть. Сегодня подаешь ты.
   Валера разлил по тарелкам бульон, раздумывая, как сказать о Наташе и их разговоре и положить конец постоянным Машиным намекам, которые не вызывали на откровенность и в то же время действовали на нервы осведомленностью и двусмысленностью.
   - Маша, ты очень любопытна? - спросил он, садясь за стол.
   Она подняла удивленный взгляд и встретила его, твердый и решительный. Вспомнив вдруг о любопытстве Валеры по поводу ее брата, она улыбнулась, а внутри все сжалось в комок.
   - Ты говоришь о ревности? - Она задумчиво опустила глаза.
   "Давай, Маняша, испытай себя, прояви свои достижения!"
   Вновь обратив на Валеру взгляд серьезных зеленых глаз, она твердо произнесла:
   - Нет. Только я не хочу становиться на пути другой женщины, затрагивать ее достоинство. И надеюсь, ты предупредишь меня заранее.
   Валера искал логику в ее словах. Он мог допустить отсутствие ревности, но какая женщина будет заботиться о достоинстве другой? Может, в этом и есть причина ее сдержанности и недоступности? Но "предупредить заранее" определяло перспективу отношений, и, зная о его желании обладать ею и прося лишь отсрочку, неужели она так легко пожертвует собой ради достоинства другой женщины?
   "Ничего не понимаю!" - говорил его внутренний голос. Озадаченный Валера склонился над тарелкой. Десерт они отнесли в комнату. Валера включил магнитофон, и тихая, спокойная музыка заполнила тишину.
   - Не могу привыкнуть к твоей комнате, - призналась Маша, обводя взглядом белые стены. - Она не выходит из головы.
   - Как бы ты обставила ее? - предложил пофантазировать Валера. Он сел на подлокотник дивана, поближе к Маше.
   - Обставить? - не поверила она услышанному.
   - А что?
   - Ты подыскиваешь мебель? - разочарованно спросила она и тоскливо посмотрела на Валеру. Так ребенок жалобно смотрит на новую игрушку, предназначенную - увы! - в подарок другому.
   - Предложи другое, - улыбнулся Валера. Он очертил пальцем ее профиль, ласково нажав на кончик носа, соскользнул с него, оттянул нижнюю губу, заставляя ее раскрыться.
   Маша упрямо сжала губы и встала с дивана.
   - Я бы... - Она стремительно и легко прошла к окну, впитывая в себя простор, круто развернулась на носочках. - Я бы... - Воображение не позволяло остановиться на чем-то определенном.
   - Ну что бы ты? - дразнил ее Валера.
   - Подожди! - отмахнулась она. Подошла к стене, провела по ней рукой. - Я бы.., нет! - Она прижалась спиной к стене, мучительная задача выбора отразилась на ее лице.
   - Ты бы видела себя! - рассмеялся Валера. Он подошел к ней, но Маша увернулась от его рук и встала в центре комнаты.
   - Я бы разрисовала стены. Здесь лесную чащу, там - поляну. Здорово, да? Она зловредно показала ему язык, тщательно скрывая смех.
   - А между ними палатку, - вставил он, беря Машу одной рукой за талию, другой поймав ее пальцы, приноравливаясь к медленной мелодии. Маша подтянулась и дала умелому партнеру вести себя в танце. Ей очень нравилось, как танцует Валера.
   - Пожалуй, палатку не надо, - возобновила она разговор. - Лучше небо в звездах.
   - А если пойдет дождь? - Валера сделал выпад назад и "положил" партнершу на себя.
   Она капризно поджала губы и выпалила:
   - Тогда мы закрасим потолок и стены и будем ждать хорошей погоды!
   Неожиданный возврат на исходную позицию рассмешил обоих. Маша коротко вскрикнула, утратив равновесие, и цепко схватилась за мужское плечо, пока Валера кружил ее, потом бережно поставил на пол.
   - Дай мне твои губки.
   - Не дам! - продолжала капризничать Маша. - Ты все испортил своим дождем.
   - Я исправлюсь, если ты меня поцелуешь. - Валера склонился к ее лицу. Маша?..
   Девушка тихо вздохнула и подставила губы. Музыкальные звуки отталкивались от белых стен и хрустально дрожали в середине комнаты, где, забыв о полях и лесах, прижавшись друг к другу, мужчина и женщина пили нектар поцелуя.
   - Машенька... - Он еще тянулся к ней, не в силах оторваться от сладостного источника.
   - Ты обещал быть хорошим, - напомнила она.
   - Как же! Скорее с ума сойдешь, чем станешь хорошим.
   - Тогда мне пора домой.
   - Нет! - спохватился он. - Я хотел сказать тебе... - Его глаза зажглись веселыми искорками. - Знаешь, эти стены когда-то были разрисованы.
   Маша с сочувственным сомнением смотрела на Валеру.
   - Правда-правда, - подтвердил он. - Когда я переехал сюда, разрисовал все комнаты. Здесь было море.
   - А потом?
   - Потом появилась новая идея, и я все закрасил. - Валера умолчал о том, что причиной тому послужила свадьба Юли. Даже если Наташа отбила, даже если сам виноват, он не пожелал оставить и следа от бурного с печальным финалом романа.
   - Что же дальше? - допытывалась Маша. Ее серьезный взгляд словно понимал больше, чем было сказано.
   - А дальше... - Валера коротко рассмеялся и поцеловал ее в носик. - Я смотрел, как ты обустраивала комнату, и видел себя. Желаний много, а стенок только две.
   - Три, - поправила она незадачливого математика и пожалела:
   - Наверное, было красиво, а я не видела.
   - А хотела бы? - его взгляд стал напряженно-пристальным.
   Маша физически ощутила, как проникают в нее карие глаза, спрашивают, проверяют, удостоверяются. Страх охватил ее - страх обмануть этого человека или быть обманутой самой. Он не заслуживал ни того, ни другого.
   - Лучше оставить так, - неуверенно сказала она, пряча глаза под ресницами.
   Валера ждал объяснений, а Машей вдруг овладела печаль.
   - Уже поздно, - только и сказала она. Валера взял ее за руку.
   - Пойдем, я покажу тебе кое-что.
   Он ввел Машу в комнату и отступил назад. Маша замерла на месте.
   Экран был поднят, а за ним сказочный пейзаж. Огромное солнце наполняло светом пруд, окруженный молодыми березками и ивами, купающими свои ветки в чистой воде. Вдалеке в тени деревьев и паутине солнечного света стоял небольшой домик с соломенной крышей и двумя темными окнами. Маша подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть явно заброшенную избу. Ни дорожки, ни узенькой тропки - все вокруг поросло болотной травой, даже пруд около избы затянулся болотной тиной.
   Маша отступила назад и переключила внимание на главную часть картины. На переднем плане, занимая половину стены, красовался огромный, искрящийся светом терем. Зубчатая балюстрада перекликалась красным цветом с остроконечной башенкой, венчающей фасад. Множество окон в три этажа поражали вариациями различных наличников. Казалось, отвори ставенки, и бело-красный терем засверкает, зальется алмазно-рубиновым сиянием.
   Маша очнулась от созерцания, перевела взгляд на Валеру.
   - Это ты... - Она остановилась, нервно сглотнула. - Ты сам сделал?
   Он кивнул и улыбнулся застенчивой улыбкой, потом пожал плечами:
   - Освещение неподходящее. - Посмотрел на люстру в пять ламп, из которых горели три. - Остальные не помогут все равно.
   - О чем ты говоришь?! - вознегодовала Маша. - Сколько солнца и красок, а ты - "освещение"!
   Она отошла еще дальше, с трудом настраиваясь на критический лад. При внимательном рассмотрении дворец поражал не только художественным решением, но и точным исполнением. Помимо фантазии создатель вложил в творение все свои знания. Будто настоящий стоял терем у нарисованного пруда. Маша нашла ладонь Валеры и сжала ее, удостоверяясь, что оба существуют, что они не придуманы вычурным умом художника.
   - Я сделал это из ватмана, - тихо объяснил Валера, обняв Машу за талию. Поэтому краски более сочные и создается эффект объема. Тебе нравится?
   - Его можно потрогать? - робко спросила она. Валера легонько подтолкнул ее к дивану. Маша коленями стала на мягкую обивку и, как маленькая девочка, с испуганным восторгом рассматривала чудо-дворец. Осторожно, боясь вспугнуть волшебство, она подушечками пальцев провела по белым стенам терема, ощутила резные кружева наличников.
   Девушка стремительно отдернула руку, когда прогнулся диван и Валера стал за ней, зажав ее колени своими с двух сторон, прижав ее бедра к спинке дивана.
   - Это терем твоей мечты? - спросила Маша, не желая выходить из состояния волшебства. Девушка пыталась найти более удобное положение, чтобы смягчить давление мужского тела. Валера обвил ее руками, крепко прижимая к себе, и уперся подбородком в то место, где сходились ее плечо и шея. От нее исходил слабый запах лимона, у Валеры кружилась от этого голова. Хотелось почувствовать ее каждой клеточкой своего тела.
   - Это приют моих желаний. В каждой комнате живет одна мечта. Когда они сбываются, я открываю ставню, потому что появилась новая цель.
   Теперь Маша поняла, что маленькие крючочки из тонкой проволоки имеют не только оформительское значение.
   - У вас много желаний, - поддразнила она, обратив внимание, что открыты только две ставенки первого этажа.
   - Это упрек? Если говорить о желаниях, то мне не хватит стен во всей квартире. - Он указал на одно окошко. - Можешь его открыть сама.
   Маша быстро протянула руку, но вдруг остановилась.
   - И какое это желание?
   - Ты любопытная! - рассмеялся Валера. Сомнения гнездились в нем с тех пор, как он предложил Маше собственную комнату, а результат игры неожиданно обрадовал. - Ничего преступного. Я никому не показывал эту стену, она была моя. Теперь, увы, - он подтвердил притворное сожаление глубоким вдохом, - она перестала быть единственным секретом, его ты и выпустишь на волю.
   Маша осторожно сняла с петельки крючок, бумага упруго отскочила от стены. Девушка двумя пальцами поправила ставенки, открыв их шире, и залюбовалась своей работой.
   - Теперь можешь закрыть. Она оглянулась.
   - Почему?
   В его глазах сверкнуло неприкрытое желание, губы тянулись к ней. Маша ловко увернулась.
   - Ну почему ты всегда прерываешь меня на самом интересном? - Она отклонялась от Валеры до тех пор, пока оба не упали на диван.
   - Попалась?! - Валера закинул ногу на ее бедро, уложил Машу на спину, не решаясь заходить слишком далеко. Маша с криком и смехом отбивалась руками и ногами, а хрупкое тело и мягкая грудь влекли припасть губами и настроиться на извечный ритм единения.
   Валера пошел на штурм. Внезапно атакуя, хватал твердыми губами плечи, шею, совершал разведывательные набеги на груди и живот, грозно рычал, мотал головой, освобождаясь от цепких пальцев - защитников бастиона. Одной рукой он подхватил ее колено, занимая ногой освобожденную территорию. Маша отчаянно продолжала сражаться. Ее смех звучал более нервно, боевые крики походили на стоны вожделения, но она не сдавалась.
   Тело Маши упивалось "давно забытыми ощущениями живой горячей тяжести. Дай волю - руки и ноги лианами обовьются вокруг жесткого торса мужчины. И все же разум был сильнее, а потому Маша лежала неподвижно, борясь с внутренней дрожью и - Бог ты мой! - с собственным желанием.
   - Ты обещал не давить, Валера, - предупреждающе тихо произнесла она. Он вмиг приподнялся над ней, искра бешенства и мольбы появилась в его глазах, но Маша не обратила на это внимания. - И не торопи меня.
   Вены выступили на дрожащих руках, Валера медленно перенес на них тяжесть тела и откинулся в сторону.
   - Это я раздавлен... - Боль в его словах и глазах отозвалась тоскливой жалостью в Маше. - И смущен...
   - Я закрою твое желание, - в утешение сказала она. Валера через силу рассмеялся:
   - Ты самонадеянна, Маша! - Хоть мелочно, но уколоть. И в следующую секунду он пожалел о необдуманных словах. В ее глазах уже вспыхнул предупреждающий огонек.
   - Я бы так не сказала, - сдержанно ответила она. - Меньше всего мне хотелось бы находиться в калейдоскопе твоих утех.
   Удастся ли ему приручить воинственную кошку? Валера примиряюще улыбнулся:
   - Не расстраивайся. Маша. - Улыбка сошла с его губ, глаза стали серьезными. - Но я хочу тебя. Всю. Целиком.
   В подтверждение своих слов он склонился над Машей в требовательном ожидании и... Кровь волной прилила к его лицу, покрывая предательской краской подбородок, щеки, лоб; уши вспыхнули горячим жаром. Он уронил голову в рассыпанные пряди ее каштановых волос.
   Сколько раз Валера произносил эти слова? Стало вдруг стыдно, что он разместил Машу в обществе ее предшественниц, приравнял к частым мимолетным знакомствам. Появилась жалость (почему-то к себе), что Маша, разделив с ним постель, станет будничной, лишенной загадочности женщиной, что ее можно будет ублажить мелкими подарками и посещением баров с неизменным шампанским. Не будет больше чарующей и такой мучительной предлюбовной игры, всплесков фантазии и восторгов. И станет Машенька случайной гостьей в пустой комнате с чисто-белыми стенами.
   Так нужно ли было поднимать экран и показывать то, что не видела ни одна женщина, побывавшая здесь? На миг Валера пожалел о поспешности своего порыва. Но прошлого не воротишь, когда-нибудь такое должно было случиться - почему не сейчас?
   Маша лежала неподвижно, тоже мучимая сомнениями и внутренней борьбой. Наконец она пошевелилась, скинула ноги на пол.
   - Мне пора, - тихо сказала она.
   Валера поднял голову, освобождая ее растрепавшиеся волосы.
   Сомнения его оставили, черт с ней, с размалеванной стенкой. Он хотел Машу, а там будь что будет.
   И послушно ответил:
   - Я провожу.
   В ожидании Валера раскачивал на пальце брелок с ключами, а Маша медлила. То поправляла прическу, то открывала сумочку или смотрела вокруг себя, будто забыла что-то и не могла вспомнить.
   - Что-то случилось, Маша?
   Девушка повернулась к Валере с робкой улыбкой, боясь встретиться с ним глазами.
   - Ты гостеприимный хозяин. - Она закусила губу, потом резко тряхнула головой и быстро договорила:
   - Я становлюсь назойливой. Пошли.
   И шагнула к двери. Но Валера оказался быстрее, он схватил ее за руку.
   - И что из этого следует?
   - Что целоваться в машине мы не будем. - Маша дерзко рассмеялась, а в глазах мелькнуло сожаление.
   Она дала слабинку. Испытание воли требовало постоянной борьбы, напряжения и сопротивления. Но Валера, терпеливый и послушный Валера сводил на нет ее борьбу, чутко прислушивался к невысказанным словам и подавлял малейший намек на принуждение.