Джек ходил по квартире, что-то даже прибрал, вымыл посуду, позвонил знакомым, с которыми редко виделся. Как дела? Что творится у Вас? Не намечается ли чего-нибудь на сегодняшний вечер?.. Нет, в конце недели уезжаю. А что сегодня? Ну хорошо, привет.
Вике звонить не было смысла: она будет дуться ещё пару дней, потом они помирятся в кровати. Да и не хотел, наверное, он её сегодня видеть. Что-то в ней было отталкивающее. Нет, не сегодня.
В "Студии" всегда можно было найти горячий борщ и ледяной "Абсолют". Жалеющий себя Джек принял душ, надел старые джинсы, мягкие кроссовки, длинную рубашку навыпуск. Вышел из дома. Залез в машину и посмотрел на себя в зеркало. В голове проскочил старый автомобильный анекдот.
Вопрос автолюбителю:
- Вы едете в своей машине по маленькой улочке. Бросаете
взгляд на зеркало заднего вида и видите в нём падающего с
двадцатого этажа человека.
Ваши действия?
Правильный ответ:
- Поправить зеркало заднего вида.
На Джека смотрело усталое лицо, недовольная, грустная физи
150
ономия, мешки под глазами. "Мне нужен отдых", - сказал сам себе Джек. Откинулся на кресле. Закрыл глаза. Ни о чём сейчас не думал. Усталость... Нет, это была не усталость. От чего он собственно должен был утомиться? Это было недовольство.
Джек посидел так несколько минут, потом открыл глаза и вновь посмотрел на себя в зеркало. Устал от такой жизни. Мне очень нужна любовь.
"Я не знаю, чего я хочу", - проговорил он вслух. И улыбнув- шись мысли, мелькнувшей у него в голове, завёл мотор и выехал со стоянки. Мысль была следующая: "Всё нормально, парень, ты не сумасшедший".
Лору он заметил, как только вошёл в студию: среднего роста, тоненькая, отличная фигурка, длинные мягкие волосы; сразу захотелось погладить её по маленькой попочке (вы понимаете, на что я намекаю?). Позже он выяснил, что она полька, её мать десять лет жила в Ирландии, их каким-то образом перекосило (каким именно образом, Джек не поинтересовался; главное - сейчас всё в порядке), прекрасно владеет русским, обожает наших Булгакова и Лескова (не поспоришь). Про ирландцев очень давно мелькнула такая шутка.
Старый ирландец собрал всю семью и заявил:
- Мне надоело слушать истории о нашей жадности.
Я решил положить этому конец.
Завтра я на глазах всего города прикурю от стофунтовой купюры!
Все ахнули, а он продолжил:
- Во-первых, мы заткнём всему миру рот, во-вторых, с голоду от
этого шага не помрём, а в-третьих, - он сделал
многозначительную паузу, - неужели вы подумали, что я прикурю
от настоящей купюры?!
Джек сел за несколько столиков от Лоры, но так, чтобы видеть её. Надо посмотреть, может, она с кавалером. Сидит сейчас на унитазе, пердит себе всласть, а потом придёт на заранее заготов- ленные позиции - и уходи, поджав интеллигентно хвост. Можно, правда, вначале гальюн обследовать... Со своего места он видел и музыкантов, и натурщиц. Заказал сухой мартини и попросил у
151
официанта ручку с листком бумаги. Получив письменные при- надлежности, откинулся на спинку кресла и стал строчить.
"Квартет. Добродушный толстоватый ударник. Русский пиа- нист - Ян Виноградов - мы успели познакомиться здесь пару не- дель назад..."
Джаз всегда положительно влиял на Джека. Что-то сродни нар- котику.
"Саксофонист. Полный, но ещё в форме. На вид лет сорок пять. И главное, вот: гитарист. Чёрные джинсы, чёрные туфли, мягкая полосатая рубашка. Линейки снизу вверх. Видно, что рубашка из мягкого материала, почему-то обратил на это внимание. Вот сей- час, сейчас наступит его соло, его дриблинг. А пока саксофонист играет, бас, дворник расчищает землю от пожелтевших листьев. Мягкой добродушной медью. В старом парке у пруда..."
Принесли мартини, в бокале плавала пара светлых оливок. Джек добавил несколько капелек лимона и отпил. Улучшилось настроение; его отношение к алкоголю было больше духовное, чем физическое. И вновь тень грусти промелькнула у него в мыслях. Тень, закрывшая на секунду солнце джаза, натурщиц: почему я здесь один?
"А пока саксофонист играет, поёт, изрыгает рвоту души, прямо в уши мне дует. Давай, давай, высвисти мне перепонки, выдуй все мои шлаки, отлично, парень. Да у него прозрачные глаза! Ударник вдруг всех перебил - да не вдруг, все знали, что сейчас он вступит - бам-бара-бам, четыре удара палочками. Саксофо- нист назад отклонился, не поёт пока; пианист - Яник Виноградов плечами играет, коленками, коричневым жилетом, что на нём, пальцами ног...
И вот гитарист!.. Нет больше денег. Нет больше печали, радос- ти. Сейчас, сейчас нет. Ни хрена больше нет. Его самого не су- ществует. Гитарист вступил!"
Музыканты объявили антракт. Джек знаком попросил у офици- анта счёт, расплатился и направился к выходу; он как будто куда-то торопился. Хотелось ведь супа (борщ здесь не делали), чёрно- го хлеба и водки, но уже выпит сухой мартини, и от него приятно
152
чешется внутри. Где-то в районе груди... Пусть себе чешется.
За одним из боковых столиков он заметил Яна и подошёл поз- дороваться. С ним сидела Лора. Ян представил их и убежал иг- рать, - антракт закончился. Джек остался уже до самой поздней ночи. Не из-за Лоры. Остался, потому что некуда было спешить.
После выступления Виноградов предложил марихуану. Джек и Лора не отказались побаловаться.
Утром, когда Джек вернулся от Лоры домой, ему захотелось с кем-то поговорить. С кем-нибудь таким, чтоб ни в чём не приш- лось врать. Таких, к сожалению, не много: Макса не оказалось дома...
Полностью разбитый Джек ходил, как сомнамбула, по кварти- ре. "Лучше бы сегодня был рабочий день, - подумал он и хмык- нул, - хороша же жизнь, если ждёшь рабочего дня".
"Гитарист: закрытые глаза, полуоткрытый рот. Ну вроде и всё. Ничего больше не опишешь. Всё: закрытые глаза и полуоткры- тый рот. Блаженство... Наверное, так сладко умереть. В полном отречении от всего... Попробую как-нибудь".
Джек зашёл в зал Электрической компании.
Совещание. Что поделать? - надо зарабатывать на хлеб насущ- ный. Хорошо, хоть не на стройке камни таскаю.
Центральный вход в Управление в очередной раз перестраива- ли; пришлось пройти через зал ожидания. Вдоль стен линейкой располагались столы, за которыми сидели служащие. На этих столах лежали бумаги, возвышались прогрессом компьютеры. Посетители. В центре зала стояли удобные широкие кресла, частично заполненные ожидающими своей очереди людьми... Вот там, в углу, Джек заметил девушку лет шестнадцати. Вероятно, родители поручили ей оплатить счёт. Прямо в центре сидел муж- чина лет тридцати пяти, меланхолично перебирая в руках газету. По левую сторону от него пожилая женщина. На самом краешке кресла. Держит рукой сумку, которую поместила между ногами.
153
Джек бросил взгляд на спины людей, сидящих напротив служа- щих. (Спины.) Разные спины: широкие, узкие, длинные, корот- кие, обтянутые дорогой материей, рваной молодёжной джинсой, подчёркнуто прямые, безразличные спины... Джек вновь взглянул на девушку лет шестнадцати: гладкая кожа, красиво собранные волосы, короткая юбка, открывающая прелестные юные ноги, уже почти оформившаяся грудь, ухоженные руки, чувственные губы, взгляд. Что-то особенное привлекло в её лице. Но что? Он бросил взгляд на её лицо и, пытаясь удержать увиденное в памя- ти, медленно пошёл внутрь здания. "На ней нет косметики, понял он. - Да, на ней нет косметики. Хочется расцеловать это юное лицо прямо сейчас. - Он подсознательно пытался красиво обставить вдруг возникшее желание. Юная женщина. Нежнейшее тело, руки. Кровь. Молоко. Наверное, она пахнет необыкновен- но..."
Джек обернулся на ходу и ещё раз посмотрел на неё. Девушка не обращала на него внимания. Как, впрочем, и на других. Она ждала своей очереди. Прямо сейчас бы в кровать!.. Под огром- ными сводами зала висело яркое электрическое табло, которое высвечивало красными буквами на чёрном фоне:
Цена на электричество -...
Количество ожидающих по телефону -...
Уровень обслуживания - 98%
Количество ожидающих в зале - 0.
Вероятно, табло установили совсем недавно: некоторые данные ещё не горели в своих ячейках. Да и последняя строчка, несмотря на раннее время суток, гласила:
Всем добрый вечер!
Всё совещание Джек скучал. Он уже успел задать свой заготов- ленный вопрос и большей активности проявлять не собирался: стенографистка внесёт его вопрос в протокол - он там был!
Почему-то он вспомнил сейчас, как год назад он разъезжался с
154
партнёрами по последней его студенческой квартире... Замеча- тельное было время. Случались, конечно же, периоды одино- чества, столь чувствительные в случае с Джеком, но в целом всё было здорово и беззаботно. И с Владой, и после неё, и череда смазливых девочек, - он нечётко помнил все имена, хотя, как правило, делил свою жизнь на периоды, где отправной точкой являлась совместная жизнь с какой-нибудь особой. Обычным при упоминании какого-нибудь события мог стать вопрос: "Это ког- да?.. Подожди, с кем я тогда был?.. А да, со Светой. Чудесная грудь". Случались, правда, целые месяцы, когда у него не было женщин совсем. Поначалу ему было хорошо, позднее начинал чахнуть, и через некоторое время ударялся в откровенные поиски.
Бывшие партнёры по квартире собрались в уютном небольшом кафе. Надо было подсчитать последние общие счета. Они слегка засиделись - заведение закрылось, но их никто не выгонял. Через пару столиков от них сидели усталые, но довольные официанты. На стенах были развешаны картины. На продажу: в правом ниж- нем углу каждой картины пока красовалась цена. Джеку было скучно. До чёртиков. Эти милые ребята, с которыми он отлично ладил в одной квартире, сейчас, по прошествии считанных меся- цев, никаких чувств у него не вызывали. Кроме всего прочего, они не говорили по-русски.
"...Они развиваются по своим законам, Джек. Не то, чтобы это плохо или хорошо, просто это так, и всё. Понимаешь?!
У них свои интересы, друзья, университеты. Они учат психоло- гию, философию, биологию, физику, кинематограф. Они ходят в бассейн и на футбол. Они родились в этой стране. Ну и чёрт с ними, Ранинг. Пусть им будет хорошо или плохо, Джек, но это не причина выкурить сигарету... Никого не волнует, что ты думаешь о них и что они думают о тебе. Это так, Джек. Так и всё... Ты работаешь с ними, они заправляют в твою машину бензин, обслу- живают тебя в лавках, магазинах, на кладбищах.
Ты уехал из России. Ты не в России, Джек. Вот и всё. Если хо- чешь возвращайся.
Ты сейчас сидишь с ними в кафе и подводишь общие счета. Они считают чуть медленнее, чем ты. Может, в России учат
155
считать быстрее, А может, потому, что в России позже появились счётные машины - люди привыкли считать в уме. Они просто ро- дились в этой стране и развиваются по своим законам. Они по-своему улыбаются, любят, ездят на катафалках, по-своему раду- ются, фотографируются, стирают бельё, платят налоги. Они".
Один из присутствующих на совещании стал громко и очень эмоционально что-то доказывать; Джек отвлёкся от своих мыс- лей. А ещё минут через двадцать всё закончилось: было решено продолжить это совещание через неделю: не хватало каких-то данных.
Джек, натянув улыбку, попрощался со всеми и первым вышел из кабинета. В зале уже сидели другие люди, другие спины, сто- яли на полу другие сумки, и другие руки вертели счета на элект- ричество. Теми же самыми оставались лишь служащие вдоль стен, сливающиеся воедино со своими столами, и электрическое табло, сообщавшее, что уровень обслуживания равен девяноста восьми процентам. И ещё... внизу, несмотря на то, что на улице день:
Всем добрый вечер.
156
8
"Иди и остановись. Уже не помню, кто сказал. Ты реши: иди или остановись.
Я помню формулу успеха, которую нашёл сам. Тогда не было времени оглянуться, нескончаемый бег. Надо было всё успеть, ответственность за себя, за близких людей. Эмиграция, одним словом.
Бег... Эта формула выглядела следующим образом: когда у тебя больше нет сил, ни капли, ты упал лицом в грязь - встань и иди дальше!
Лёгкое помешательство. Во всём. Но так люди приходили и бу- дут приходить к успеху. При условии, конечно, что в них присут- ствует ещё что-нибудь, кроме "встань и иди". Талант, например.
А как хорошо было бы полежать лицом в грязи! Сделать из это- го мерзкого месива подушку, этакую мягкую подушечку. Нак- рыться грязью. Нигде не дует здорово! Лежишь весь в грязи, но чист внутри, тепло внутри. Да и снаружи, в общем-то, тоже чист. Лежишь там, где упал. Ни назад, ни вперёд: именно там, где сва- лился. Не надо прилагать никаких усилий. Устал, остановился, улёгся, накрылся, заснул. Согреваешься под одеялом из грязи и тихонечко засыпаешь.
Минут через пять - только дремать начал - приезжают предста- вители общественности, мэр города, полицейские чины, пожар- ники, ведущие спортсмены страны. Они перекрывают улицы, устанавливают заграждения, закрывают магазины, стройки, киос- ки, общественные туалеты, запрещают полёты как гражданских, так и военных самолётов над этим районом.
Ты глаза чуть приоткрыл на них посмотреть вопрошающе, а они вытянутой ладонью вперёд: лежите, лежите! Приятных Вам, пожалуйста, сновидений! Когда разбудить?.. Завтра на службу? - можем привести работу прямо сюда... Ты спокойно засыпаешь... Это тоже талант - спокойно заснуть. Ну, при условии, конечно, что кроме этого таланта... говорил уже.
Макс!.. Лежит себе перед телевизором. Сутками! Ничего его не е..т! Добрый сфинкс. Я недавно сказал, что брать его на послед- нее место работы управляющим логистикой завода - было
157
ошибкой со стороны управления. Он ответил, что на любую дол- жность его брать - ошибка. Нет, он, конечно же, немножечко нервничает, внутри там у себя: надо, мол, работать - нужны деньги и так далее, но, как правило, Макс это волнение побеж- дает, он сильнее, чем это постыдное жужжание нервов, он выше этого!.. Сдаётся мне, Макс и вправду ничего не хочет. Ну, в смысле по жизни. Секунду...
Классное выражение - "по жизни". Раньше говорили: гений,
негодяй, ну, что угодно, только определённо. А сейчас: "по жиз- ни". И иди разбирайся. Это что-то вроде выражения "бытовой сифилис". Не сифилис, значит, не обыкновенный сифак, а "бы- товой сифилис". Бред, да? То есть, как бы сифилёк то он, конеч- но, сифилёк, но полученный исключительно в быту и это... да... по жизни. У меня есть знакомый врач, двадцать семь лет в совет- ской армии. Он сказал, что бытовой сифилис - это когда не зна- ешь, с кем именно и когда. Прав!
Да, Макс! Лежит, значит, перед телевизором и смотрит. И ниче- го его не... Неделю назад зашёл к нему, было часов одиннадцать утра. Он и его дружбан Рыж по фамилии Малый - бывший советский молдаван - устроились с бодуна на балконе. Прямо на пол побросали матрацы и лежат загорают. Довольные жизнью, вчерашним, тем, что хватило, и тем, что Рыж, когда блевал с балкона, не запачкал свой новый синий костюм, который ему подарила его жена Беатрис, когда Малый первый раз вылечился от геморроя, не приведи, господи. Лежат себе, отупели от кайфа. Слова лениво - брыть-брыть. Праздник души человечьей... Я пристроился рядышком; три человека - уже коллектив.
Рыж решил подставить солнышку спинку, перевернулся на жи- вот и, как оказалось, напрасно. Содержимое его живота как-то там взболталось, и в результате раздался звук, напоминающий пердение. Так оно и было - перданул. Сразу заулыбался во всю морду и мило так - извините. - Ты что это, гад паршивый, дела- ешь?! - А он. - Ну, ребята, здесь так по кайфу! Ну как тут не рас- пердеться?!
- Вот так и живём, - подытожил Макс, - не ждём тишины.
Мы продолжаем принимать воздушные ванны.
158
9
На самом деле с Викой Джек испортил всё сам. Началось всё с того, что он почувствовал всё слабеющее влечение к ней. Как к женщине. Вика была права: он никогда не любил её. Но даже то немногое, что было между ними, испортил, конечно же, он. У се- бя в голове. По отношению к ней.
"Что-то случилось во мне, Макс, - сказал как-то Джек. Они си- дели в закусочной на дамбе; бетонная балюстрада закрывала ле- ниво плещущуюся внизу белую прибрежную пену". "Ну, слава яйцам, не в первый раз, - отреагировал Макс. (Последний нахо- дился в прекрасном расположении духа. Позавчера случилась замечательная пьянка, вчера он полдня отходил, потом остаток дня провёл за книгой в кровати, сегодня по-хорошему выспался и сейчас сидит под тентом и пьёт с Джеком холодное пиво - всю жизнь бы так!) - Что на этот раз, Джек?" - "Вика, - коротко, смотря куда-то в сторону, выдохнул Джек. - Он сказал это так, будто не был уверен, хочет ли обсуждать эту тему. Помолчал и добавил. - Мне уже не интересно с ней, как раньше". - "Вика - замечательная женщина, Джек, - сказал Макс и сменил тему. - Пусть нам ещё пивка принесут, и после небольшой паузы, - да креветок". - "Я в душе, наверное, не хотел бы её бросать, - ска- зал Джек". - "Ну и не надо, - отреагировал Макс, - не хочешь не бросай". - "Хорошо, - сказал Джек, - копну глубже: Вика в душе - чистейшей воды нимфоманка, понимаешь?!" - "Пока ничего плохого, ровно, как и подозрительного здесь не усмат- риваю", - пробурчал Макс... "Подожди, подожди, Макс, - пе- ребил его Джек. Официантка принесла пива и креветок. На вре- мя, пока она расставляла всё на столе, Джек прекратил говорить, откинулся на спинку стула; как будто официантка говорила по-русски или, даже владея русским, могла быть знакома с Викой. Бред. - Понимаешь, - продолжил Джек, когда та ушла, - до пос- леднего времени я её очень здорово удовлетворял. Я имею в виду постель. Но это было сопряжено, в общем-то, с моим отношени- ем к ней и вне кровати. Только не подумай - я в прекрасной фор- ме, - Джек протянул ладонь вперёд, - но! - сделал паузу и закон- чил. - Короче, не буду же я спать с ней через силу". "Так не спи
159
через силу, - сказал Макс. Потом, вытащив изо рта остатки кре- ветки, добавил: - Не спи много - спи мало!" -"Вот, подходим к разгадке, улыбнувшись, сказал Джек, - в этом случае она будет делить себя с другими она не может без обильного секса". - "Так, - сказал Макс, - я только не понимаю, чем я тебе могу по- мочь?" - "О! - воскликнул Джек и повторил. - Чем ты можешь нам помочь?" "Эй-эй-эй, осади, - промычал Макс, подняв вверх указательный палец, - не валяй дурака. Даже не думай об этом. - Он сделал глоток пива, покачал головой. - Как тебе могло такое в голову прийти вообще?" "Макс, - спокойно сказал Джек, - я не собираюсь на ней жениться. Более того, как тебе известно, я во- обще предпочитаю бывать на свадьбе в худшем случае свидете- лем. Но в то же время я не хотел бы её терять. Теперь, пересили- вать себя я не желаю. Возможно, в ближайшем будущем я найду себе ещё какую-нибудь девочку, но, Макс, но!.. Я не хочу её сейчас терять. Подчас с ней очень даже славненько. И вообще, - он выдал подобие улыбки, - я её очень люблю". "Подожди, по- дожди, Джек, может, ты ещё не понял, - эта тема не дискутируется", - перебил его Макс. "Но почему? - воскликнул Джек и откинулся на спинку стула. - Ведь это не первый наш с тобой опыт. А что касается моих чувств к ней, так я тебе уже всё объяс- нил. И потом, - Джек подался вперёд, склонился над столом, - это добавит перчика в яство жизни, Макс. И если она согласится, но потом расстроится или ещё что-то в этом роде - женщин по- нять невозможно - и уйдёт от меня, я всё равно не возражу запла- тить такую цену за этот перчик, за эти пару грамм гавенного, но очень сладкого перчика... Да и вообще она ещё нам не кивнула".
Макс подчёркнуто медленно зааплодировал. Джек медленно поднялся со стула, отвесил гаерских поклонов перед несущест- вующим зрителем и уселся на место. Замолчали. Прямо перед ними проплывала лодка. На корме восседала девушка в старо- модном и не идущем ей платье. На коленях покоились три ма- ленькие розочки. На вёслах сидел молодой, лет двадцати трёх-двадцати четырёх парень. Из-за явно цветущей худобы рубашка, несмотря на то что была туго заправлена в потёртые джинсы, болталась, свободно поддаваясь ветру. Скорее всего, парень был немощен: с великими усилиями грёб, налегая всем своим, види
160
мо, костлявым телом на вёсла. При этом он натужно улыбался своей барышне, и она также отвечала ему улыбкой, полной люб- ви и преданности, лишь изредка поправляя плохо уложенную и потому сбивающуюся набок причёску.
- Лицо ей тоже не идёт, - сказал Макс.
"Постой-ка, Макс, может, тебя самого часом Вика привлекать стала, а? Джек вопросительно посмотрел на друга и развил те- му. - А что? Красивая. Стройная. Высокая. Шатенка с зелёными глазами. Аккуратная и богатая, как ты любишь, грудь. А ну, ко- лись". "Вот идиот, а", - сказал Макс. "Тогда, в чём дело? - вспыхнул Джек, - какая разница, как я её потеряю?!" - "Нет, ты, правда, идиот, - начал закипать Макс, - хорошо, я объясню тебе. Доступно. Без сложных оборотов речи". "Премного буду благодарен", - склонил голову Джек. "Если что-то не поймёшь, переспроси сразу, мы к этой теме больше не возвращаемся, - сказал Макс. И чётко, как и было обещано, выговаривая каждое слово: - Мне плевать на неё, Джек, плевать, понимаешь?! Я просто не хочу, когда ты остынешь от очередной своей идеи, - потерять наши дружеские с тобой отношения. Вот и всё. Усваиваешь, недалёкий?! Тебе ведь всё надо прямым текстом, иначе же ты не понимаешь... Идиот!" - Мимо их столика проходили две девушки. - Познакомьтесь, девушки, - идиот, - Макс указал раскрытой ладонью на Джека. Джек тут же вскочил и начал кланяться. - Познакомься, идиот, - девушки. Последние, улыбнувшись, последовали дальше.
Макс замолчал. Повернулся боком к столу и Джеку, закинул ногу на ногу. Описав неровный круг, возвращалась назад та са- мая пара. Только уже они оба висели на вёслах. Девушка примос- тилась на скамеечке рядом с парнем, каждый держал в руке по веслу. Оттого, что гребли они не в такт, лодку дёргало в разные стороны. Не было ясно, выиграли ли они от усиления числен- ности гребного состава или нет. Три маленькие розочки скати- лись на днище... Изредка молодой человек через спину девушки пытался дотянуться до её весла, дабы помочь даме. Опять же было совершенно не понятно, хотел ли он действительно помочь или просто коснуться, приобнять. Как бы там ни было, достовер- но известно, что судно было возвращено лодочнику вовремя.
161
"Слушай, Макс, а может уже останемся здесь обедать, - пред- ложил Джек, у них тут неплохое собственное красное". "После пива?" - улыбнулся Макс. "В крайнем случае, зальём всё водкой. Чтобы не испортилось", - усмехнулся Джек.
Во время трапезы говорили о ерунде. Не хочется завтра идти на работу. Молчали.
Когда уже подъехали к дому Александрова, Джек сказал: "Слу- шай, Макс, ведь это - моя идея. Следовательно, и вся ответствен- ность лежит на мне. Что бы ни случилось - отвечаю я, а значит, никаких претензий к тебе у меня быть не может... Ты, конечно, можешь сказать, что прекрасно меня знаешь, что будет именно так, как ты это себе представляешь, но, Макс, - он сделал паузу, - это ведь радость для всех участников. Давай, а". "Это не обыч- ная мадам на двоих, - сказал Макс, - она всё-таки была твоей девушкой". "Это радость для всех участников, - вновь повторил Джек. - Всё равно, потом - конец, Макс. Так почему не попробо- вать ещё чего-то? Может, переступим через себя?!" "Ты помнишь Катю?" - вдруг спросил Макс. Джек вопросительно вски- нул брови. Затем утвердительно кивнул. "Так вот, - продолжал Макс, - на той вечеринке - ну, ты помнишь! - когда мы уже серь- ёзно набрались, я предложил ей лечь спать втроём". - Макс ус- троился в кресле поудобнее. Достал сигарету, прикурил от зажи- галки, выпустил дым в открытое окно. Джек ждал продолжения.
"Услышав моё предложение, страшно разозлилась. Трепалась со мной минут двадцать, - замучила совсем. Я сказал ей тогда, - мы все были накаченные в хлам, - что мы с тобой как один чело- век; между прочим, она получит больше; подсознательно любая об этом только мечтает: пьяный добрый бред!.. Тут хватает она меня за шкирки и предлагает: хорошо, я сплю с ним, а ты только смотришь. Но больше ты до меня не дотронешься, - и смеётся". "Я был игрушкой в ваших алчных руках", - вставил Джек. "Я, естественно, отвечаю: да, - словно не заметив брошенной реп- лики, продолжал Макс. - Ты помнишь тот свой трах, юный алко- голик?" "Замечательный трах, - тут же ответил Джек, - со зло- бинкой". "Ну, так вот, - продолжал Макс, - окно на балкон было открыто, и я всё видел. Более того, я нашёл себе занимательное
162
занятие. Но самое главное, господин Ранинг: несмотря на то, что мне всегда было замечательно наплевать на Катю, в этот момент ты мне был глубоко противен. Я с трудом удержал себя, чтобы не врезать по твоей голой заднице. И знаешь, почему?.. " "Начинаю догадываться", - подумал Джек, но вслух ничего не сказал. "Не из-за того, что ты её прёшь таким вот образом; пусть даже не зная о нашем разговоре. Или даже зная. Не важно. И, конечно же, не из-за неё. А из-за ревности. Сечёшь?! Из-за природной, чистой воды ревности. - Макс замолчал. Потушил сигарету. - Ну, что ты теперь мне скажешь?"
На губах Джека заиграла улыбка. "Прости за излишний пафос, - уже вовсю улыбаясь, сказал он, - но ... пусть увидит рампу пьеса". "Я боюсь за тебя, а не за себя", - сказал Макс. "Нам уже не помочь. Всё в голове. Никуда не денешься, - Джек постучал пальцем по своему лбу. И повторил: - Нам уже не помочь. Хоть красивый финал будет". "Да при чём тут ваши отношения, эго- ист! - взорвался Макс. - Он вылез из машины, захлопнул дверцу и, нагнувшись к открытому окну, проговорил. - Не пей много - пей мало!" "Я напишу исторический роман о тебе, - сказал Джек, - и в его финале отправлю тебя на плаху, где тебя четвертуют". - "Пока!"
Остаток дня Джек провёл, работая над книгой.
163
10
"Как и большинство нормальных людей, я люблю утром пос- пать. Но сплю ли я в своё удовольствие каждое божье утро? Ко- нечно же, нет: я иду на работу. Я с большими сложностями ощу- щаю собственное тело, живот после вчерашней ночной трапезы безжалостно тянет вниз, руки беспомощно болтаются, а голова словно пазель из мокрой ваты. Но я хочу есть, пить, покупать презервативы, и поэтому я иду на это унижение рода человечес- кого - отправляюсь на работу. Я борюсь.
Вике звонить не было смысла: она будет дуться ещё пару дней, потом они помирятся в кровати. Да и не хотел, наверное, он её сегодня видеть. Что-то в ней было отталкивающее. Нет, не сегодня.
В "Студии" всегда можно было найти горячий борщ и ледяной "Абсолют". Жалеющий себя Джек принял душ, надел старые джинсы, мягкие кроссовки, длинную рубашку навыпуск. Вышел из дома. Залез в машину и посмотрел на себя в зеркало. В голове проскочил старый автомобильный анекдот.
Вопрос автолюбителю:
- Вы едете в своей машине по маленькой улочке. Бросаете
взгляд на зеркало заднего вида и видите в нём падающего с
двадцатого этажа человека.
Ваши действия?
Правильный ответ:
- Поправить зеркало заднего вида.
На Джека смотрело усталое лицо, недовольная, грустная физи
150
ономия, мешки под глазами. "Мне нужен отдых", - сказал сам себе Джек. Откинулся на кресле. Закрыл глаза. Ни о чём сейчас не думал. Усталость... Нет, это была не усталость. От чего он собственно должен был утомиться? Это было недовольство.
Джек посидел так несколько минут, потом открыл глаза и вновь посмотрел на себя в зеркало. Устал от такой жизни. Мне очень нужна любовь.
"Я не знаю, чего я хочу", - проговорил он вслух. И улыбнув- шись мысли, мелькнувшей у него в голове, завёл мотор и выехал со стоянки. Мысль была следующая: "Всё нормально, парень, ты не сумасшедший".
Лору он заметил, как только вошёл в студию: среднего роста, тоненькая, отличная фигурка, длинные мягкие волосы; сразу захотелось погладить её по маленькой попочке (вы понимаете, на что я намекаю?). Позже он выяснил, что она полька, её мать десять лет жила в Ирландии, их каким-то образом перекосило (каким именно образом, Джек не поинтересовался; главное - сейчас всё в порядке), прекрасно владеет русским, обожает наших Булгакова и Лескова (не поспоришь). Про ирландцев очень давно мелькнула такая шутка.
Старый ирландец собрал всю семью и заявил:
- Мне надоело слушать истории о нашей жадности.
Я решил положить этому конец.
Завтра я на глазах всего города прикурю от стофунтовой купюры!
Все ахнули, а он продолжил:
- Во-первых, мы заткнём всему миру рот, во-вторых, с голоду от
этого шага не помрём, а в-третьих, - он сделал
многозначительную паузу, - неужели вы подумали, что я прикурю
от настоящей купюры?!
Джек сел за несколько столиков от Лоры, но так, чтобы видеть её. Надо посмотреть, может, она с кавалером. Сидит сейчас на унитазе, пердит себе всласть, а потом придёт на заранее заготов- ленные позиции - и уходи, поджав интеллигентно хвост. Можно, правда, вначале гальюн обследовать... Со своего места он видел и музыкантов, и натурщиц. Заказал сухой мартини и попросил у
151
официанта ручку с листком бумаги. Получив письменные при- надлежности, откинулся на спинку кресла и стал строчить.
"Квартет. Добродушный толстоватый ударник. Русский пиа- нист - Ян Виноградов - мы успели познакомиться здесь пару не- дель назад..."
Джаз всегда положительно влиял на Джека. Что-то сродни нар- котику.
"Саксофонист. Полный, но ещё в форме. На вид лет сорок пять. И главное, вот: гитарист. Чёрные джинсы, чёрные туфли, мягкая полосатая рубашка. Линейки снизу вверх. Видно, что рубашка из мягкого материала, почему-то обратил на это внимание. Вот сей- час, сейчас наступит его соло, его дриблинг. А пока саксофонист играет, бас, дворник расчищает землю от пожелтевших листьев. Мягкой добродушной медью. В старом парке у пруда..."
Принесли мартини, в бокале плавала пара светлых оливок. Джек добавил несколько капелек лимона и отпил. Улучшилось настроение; его отношение к алкоголю было больше духовное, чем физическое. И вновь тень грусти промелькнула у него в мыслях. Тень, закрывшая на секунду солнце джаза, натурщиц: почему я здесь один?
"А пока саксофонист играет, поёт, изрыгает рвоту души, прямо в уши мне дует. Давай, давай, высвисти мне перепонки, выдуй все мои шлаки, отлично, парень. Да у него прозрачные глаза! Ударник вдруг всех перебил - да не вдруг, все знали, что сейчас он вступит - бам-бара-бам, четыре удара палочками. Саксофо- нист назад отклонился, не поёт пока; пианист - Яник Виноградов плечами играет, коленками, коричневым жилетом, что на нём, пальцами ног...
И вот гитарист!.. Нет больше денег. Нет больше печали, радос- ти. Сейчас, сейчас нет. Ни хрена больше нет. Его самого не су- ществует. Гитарист вступил!"
Музыканты объявили антракт. Джек знаком попросил у офици- анта счёт, расплатился и направился к выходу; он как будто куда-то торопился. Хотелось ведь супа (борщ здесь не делали), чёрно- го хлеба и водки, но уже выпит сухой мартини, и от него приятно
152
чешется внутри. Где-то в районе груди... Пусть себе чешется.
За одним из боковых столиков он заметил Яна и подошёл поз- дороваться. С ним сидела Лора. Ян представил их и убежал иг- рать, - антракт закончился. Джек остался уже до самой поздней ночи. Не из-за Лоры. Остался, потому что некуда было спешить.
После выступления Виноградов предложил марихуану. Джек и Лора не отказались побаловаться.
Утром, когда Джек вернулся от Лоры домой, ему захотелось с кем-то поговорить. С кем-нибудь таким, чтоб ни в чём не приш- лось врать. Таких, к сожалению, не много: Макса не оказалось дома...
Полностью разбитый Джек ходил, как сомнамбула, по кварти- ре. "Лучше бы сегодня был рабочий день, - подумал он и хмык- нул, - хороша же жизнь, если ждёшь рабочего дня".
"Гитарист: закрытые глаза, полуоткрытый рот. Ну вроде и всё. Ничего больше не опишешь. Всё: закрытые глаза и полуоткры- тый рот. Блаженство... Наверное, так сладко умереть. В полном отречении от всего... Попробую как-нибудь".
Джек зашёл в зал Электрической компании.
Совещание. Что поделать? - надо зарабатывать на хлеб насущ- ный. Хорошо, хоть не на стройке камни таскаю.
Центральный вход в Управление в очередной раз перестраива- ли; пришлось пройти через зал ожидания. Вдоль стен линейкой располагались столы, за которыми сидели служащие. На этих столах лежали бумаги, возвышались прогрессом компьютеры. Посетители. В центре зала стояли удобные широкие кресла, частично заполненные ожидающими своей очереди людьми... Вот там, в углу, Джек заметил девушку лет шестнадцати. Вероятно, родители поручили ей оплатить счёт. Прямо в центре сидел муж- чина лет тридцати пяти, меланхолично перебирая в руках газету. По левую сторону от него пожилая женщина. На самом краешке кресла. Держит рукой сумку, которую поместила между ногами.
153
Джек бросил взгляд на спины людей, сидящих напротив служа- щих. (Спины.) Разные спины: широкие, узкие, длинные, корот- кие, обтянутые дорогой материей, рваной молодёжной джинсой, подчёркнуто прямые, безразличные спины... Джек вновь взглянул на девушку лет шестнадцати: гладкая кожа, красиво собранные волосы, короткая юбка, открывающая прелестные юные ноги, уже почти оформившаяся грудь, ухоженные руки, чувственные губы, взгляд. Что-то особенное привлекло в её лице. Но что? Он бросил взгляд на её лицо и, пытаясь удержать увиденное в памя- ти, медленно пошёл внутрь здания. "На ней нет косметики, понял он. - Да, на ней нет косметики. Хочется расцеловать это юное лицо прямо сейчас. - Он подсознательно пытался красиво обставить вдруг возникшее желание. Юная женщина. Нежнейшее тело, руки. Кровь. Молоко. Наверное, она пахнет необыкновен- но..."
Джек обернулся на ходу и ещё раз посмотрел на неё. Девушка не обращала на него внимания. Как, впрочем, и на других. Она ждала своей очереди. Прямо сейчас бы в кровать!.. Под огром- ными сводами зала висело яркое электрическое табло, которое высвечивало красными буквами на чёрном фоне:
Цена на электричество -...
Количество ожидающих по телефону -...
Уровень обслуживания - 98%
Количество ожидающих в зале - 0.
Вероятно, табло установили совсем недавно: некоторые данные ещё не горели в своих ячейках. Да и последняя строчка, несмотря на раннее время суток, гласила:
Всем добрый вечер!
Всё совещание Джек скучал. Он уже успел задать свой заготов- ленный вопрос и большей активности проявлять не собирался: стенографистка внесёт его вопрос в протокол - он там был!
Почему-то он вспомнил сейчас, как год назад он разъезжался с
154
партнёрами по последней его студенческой квартире... Замеча- тельное было время. Случались, конечно же, периоды одино- чества, столь чувствительные в случае с Джеком, но в целом всё было здорово и беззаботно. И с Владой, и после неё, и череда смазливых девочек, - он нечётко помнил все имена, хотя, как правило, делил свою жизнь на периоды, где отправной точкой являлась совместная жизнь с какой-нибудь особой. Обычным при упоминании какого-нибудь события мог стать вопрос: "Это ког- да?.. Подожди, с кем я тогда был?.. А да, со Светой. Чудесная грудь". Случались, правда, целые месяцы, когда у него не было женщин совсем. Поначалу ему было хорошо, позднее начинал чахнуть, и через некоторое время ударялся в откровенные поиски.
Бывшие партнёры по квартире собрались в уютном небольшом кафе. Надо было подсчитать последние общие счета. Они слегка засиделись - заведение закрылось, но их никто не выгонял. Через пару столиков от них сидели усталые, но довольные официанты. На стенах были развешаны картины. На продажу: в правом ниж- нем углу каждой картины пока красовалась цена. Джеку было скучно. До чёртиков. Эти милые ребята, с которыми он отлично ладил в одной квартире, сейчас, по прошествии считанных меся- цев, никаких чувств у него не вызывали. Кроме всего прочего, они не говорили по-русски.
"...Они развиваются по своим законам, Джек. Не то, чтобы это плохо или хорошо, просто это так, и всё. Понимаешь?!
У них свои интересы, друзья, университеты. Они учат психоло- гию, философию, биологию, физику, кинематограф. Они ходят в бассейн и на футбол. Они родились в этой стране. Ну и чёрт с ними, Ранинг. Пусть им будет хорошо или плохо, Джек, но это не причина выкурить сигарету... Никого не волнует, что ты думаешь о них и что они думают о тебе. Это так, Джек. Так и всё... Ты работаешь с ними, они заправляют в твою машину бензин, обслу- живают тебя в лавках, магазинах, на кладбищах.
Ты уехал из России. Ты не в России, Джек. Вот и всё. Если хо- чешь возвращайся.
Ты сейчас сидишь с ними в кафе и подводишь общие счета. Они считают чуть медленнее, чем ты. Может, в России учат
155
считать быстрее, А может, потому, что в России позже появились счётные машины - люди привыкли считать в уме. Они просто ро- дились в этой стране и развиваются по своим законам. Они по-своему улыбаются, любят, ездят на катафалках, по-своему раду- ются, фотографируются, стирают бельё, платят налоги. Они".
Один из присутствующих на совещании стал громко и очень эмоционально что-то доказывать; Джек отвлёкся от своих мыс- лей. А ещё минут через двадцать всё закончилось: было решено продолжить это совещание через неделю: не хватало каких-то данных.
Джек, натянув улыбку, попрощался со всеми и первым вышел из кабинета. В зале уже сидели другие люди, другие спины, сто- яли на полу другие сумки, и другие руки вертели счета на элект- ричество. Теми же самыми оставались лишь служащие вдоль стен, сливающиеся воедино со своими столами, и электрическое табло, сообщавшее, что уровень обслуживания равен девяноста восьми процентам. И ещё... внизу, несмотря на то, что на улице день:
Всем добрый вечер.
156
8
"Иди и остановись. Уже не помню, кто сказал. Ты реши: иди или остановись.
Я помню формулу успеха, которую нашёл сам. Тогда не было времени оглянуться, нескончаемый бег. Надо было всё успеть, ответственность за себя, за близких людей. Эмиграция, одним словом.
Бег... Эта формула выглядела следующим образом: когда у тебя больше нет сил, ни капли, ты упал лицом в грязь - встань и иди дальше!
Лёгкое помешательство. Во всём. Но так люди приходили и бу- дут приходить к успеху. При условии, конечно, что в них присут- ствует ещё что-нибудь, кроме "встань и иди". Талант, например.
А как хорошо было бы полежать лицом в грязи! Сделать из это- го мерзкого месива подушку, этакую мягкую подушечку. Нак- рыться грязью. Нигде не дует здорово! Лежишь весь в грязи, но чист внутри, тепло внутри. Да и снаружи, в общем-то, тоже чист. Лежишь там, где упал. Ни назад, ни вперёд: именно там, где сва- лился. Не надо прилагать никаких усилий. Устал, остановился, улёгся, накрылся, заснул. Согреваешься под одеялом из грязи и тихонечко засыпаешь.
Минут через пять - только дремать начал - приезжают предста- вители общественности, мэр города, полицейские чины, пожар- ники, ведущие спортсмены страны. Они перекрывают улицы, устанавливают заграждения, закрывают магазины, стройки, киос- ки, общественные туалеты, запрещают полёты как гражданских, так и военных самолётов над этим районом.
Ты глаза чуть приоткрыл на них посмотреть вопрошающе, а они вытянутой ладонью вперёд: лежите, лежите! Приятных Вам, пожалуйста, сновидений! Когда разбудить?.. Завтра на службу? - можем привести работу прямо сюда... Ты спокойно засыпаешь... Это тоже талант - спокойно заснуть. Ну, при условии, конечно, что кроме этого таланта... говорил уже.
Макс!.. Лежит себе перед телевизором. Сутками! Ничего его не е..т! Добрый сфинкс. Я недавно сказал, что брать его на послед- нее место работы управляющим логистикой завода - было
157
ошибкой со стороны управления. Он ответил, что на любую дол- жность его брать - ошибка. Нет, он, конечно же, немножечко нервничает, внутри там у себя: надо, мол, работать - нужны деньги и так далее, но, как правило, Макс это волнение побеж- дает, он сильнее, чем это постыдное жужжание нервов, он выше этого!.. Сдаётся мне, Макс и вправду ничего не хочет. Ну, в смысле по жизни. Секунду...
Классное выражение - "по жизни". Раньше говорили: гений,
негодяй, ну, что угодно, только определённо. А сейчас: "по жиз- ни". И иди разбирайся. Это что-то вроде выражения "бытовой сифилис". Не сифилис, значит, не обыкновенный сифак, а "бы- товой сифилис". Бред, да? То есть, как бы сифилёк то он, конеч- но, сифилёк, но полученный исключительно в быту и это... да... по жизни. У меня есть знакомый врач, двадцать семь лет в совет- ской армии. Он сказал, что бытовой сифилис - это когда не зна- ешь, с кем именно и когда. Прав!
Да, Макс! Лежит, значит, перед телевизором и смотрит. И ниче- го его не... Неделю назад зашёл к нему, было часов одиннадцать утра. Он и его дружбан Рыж по фамилии Малый - бывший советский молдаван - устроились с бодуна на балконе. Прямо на пол побросали матрацы и лежат загорают. Довольные жизнью, вчерашним, тем, что хватило, и тем, что Рыж, когда блевал с балкона, не запачкал свой новый синий костюм, который ему подарила его жена Беатрис, когда Малый первый раз вылечился от геморроя, не приведи, господи. Лежат себе, отупели от кайфа. Слова лениво - брыть-брыть. Праздник души человечьей... Я пристроился рядышком; три человека - уже коллектив.
Рыж решил подставить солнышку спинку, перевернулся на жи- вот и, как оказалось, напрасно. Содержимое его живота как-то там взболталось, и в результате раздался звук, напоминающий пердение. Так оно и было - перданул. Сразу заулыбался во всю морду и мило так - извините. - Ты что это, гад паршивый, дела- ешь?! - А он. - Ну, ребята, здесь так по кайфу! Ну как тут не рас- пердеться?!
- Вот так и живём, - подытожил Макс, - не ждём тишины.
Мы продолжаем принимать воздушные ванны.
158
9
На самом деле с Викой Джек испортил всё сам. Началось всё с того, что он почувствовал всё слабеющее влечение к ней. Как к женщине. Вика была права: он никогда не любил её. Но даже то немногое, что было между ними, испортил, конечно же, он. У се- бя в голове. По отношению к ней.
"Что-то случилось во мне, Макс, - сказал как-то Джек. Они си- дели в закусочной на дамбе; бетонная балюстрада закрывала ле- ниво плещущуюся внизу белую прибрежную пену". "Ну, слава яйцам, не в первый раз, - отреагировал Макс. (Последний нахо- дился в прекрасном расположении духа. Позавчера случилась замечательная пьянка, вчера он полдня отходил, потом остаток дня провёл за книгой в кровати, сегодня по-хорошему выспался и сейчас сидит под тентом и пьёт с Джеком холодное пиво - всю жизнь бы так!) - Что на этот раз, Джек?" - "Вика, - коротко, смотря куда-то в сторону, выдохнул Джек. - Он сказал это так, будто не был уверен, хочет ли обсуждать эту тему. Помолчал и добавил. - Мне уже не интересно с ней, как раньше". - "Вика - замечательная женщина, Джек, - сказал Макс и сменил тему. - Пусть нам ещё пивка принесут, и после небольшой паузы, - да креветок". - "Я в душе, наверное, не хотел бы её бросать, - ска- зал Джек". - "Ну и не надо, - отреагировал Макс, - не хочешь не бросай". - "Хорошо, - сказал Джек, - копну глубже: Вика в душе - чистейшей воды нимфоманка, понимаешь?!" - "Пока ничего плохого, ровно, как и подозрительного здесь не усмат- риваю", - пробурчал Макс... "Подожди, подожди, Макс, - пе- ребил его Джек. Официантка принесла пива и креветок. На вре- мя, пока она расставляла всё на столе, Джек прекратил говорить, откинулся на спинку стула; как будто официантка говорила по-русски или, даже владея русским, могла быть знакома с Викой. Бред. - Понимаешь, - продолжил Джек, когда та ушла, - до пос- леднего времени я её очень здорово удовлетворял. Я имею в виду постель. Но это было сопряжено, в общем-то, с моим отношени- ем к ней и вне кровати. Только не подумай - я в прекрасной фор- ме, - Джек протянул ладонь вперёд, - но! - сделал паузу и закон- чил. - Короче, не буду же я спать с ней через силу". "Так не спи
159
через силу, - сказал Макс. Потом, вытащив изо рта остатки кре- ветки, добавил: - Не спи много - спи мало!" -"Вот, подходим к разгадке, улыбнувшись, сказал Джек, - в этом случае она будет делить себя с другими она не может без обильного секса". - "Так, - сказал Макс, - я только не понимаю, чем я тебе могу по- мочь?" - "О! - воскликнул Джек и повторил. - Чем ты можешь нам помочь?" "Эй-эй-эй, осади, - промычал Макс, подняв вверх указательный палец, - не валяй дурака. Даже не думай об этом. - Он сделал глоток пива, покачал головой. - Как тебе могло такое в голову прийти вообще?" "Макс, - спокойно сказал Джек, - я не собираюсь на ней жениться. Более того, как тебе известно, я во- обще предпочитаю бывать на свадьбе в худшем случае свидете- лем. Но в то же время я не хотел бы её терять. Теперь, пересили- вать себя я не желаю. Возможно, в ближайшем будущем я найду себе ещё какую-нибудь девочку, но, Макс, но!.. Я не хочу её сейчас терять. Подчас с ней очень даже славненько. И вообще, - он выдал подобие улыбки, - я её очень люблю". "Подожди, по- дожди, Джек, может, ты ещё не понял, - эта тема не дискутируется", - перебил его Макс. "Но почему? - воскликнул Джек и откинулся на спинку стула. - Ведь это не первый наш с тобой опыт. А что касается моих чувств к ней, так я тебе уже всё объяс- нил. И потом, - Джек подался вперёд, склонился над столом, - это добавит перчика в яство жизни, Макс. И если она согласится, но потом расстроится или ещё что-то в этом роде - женщин по- нять невозможно - и уйдёт от меня, я всё равно не возражу запла- тить такую цену за этот перчик, за эти пару грамм гавенного, но очень сладкого перчика... Да и вообще она ещё нам не кивнула".
Макс подчёркнуто медленно зааплодировал. Джек медленно поднялся со стула, отвесил гаерских поклонов перед несущест- вующим зрителем и уселся на место. Замолчали. Прямо перед ними проплывала лодка. На корме восседала девушка в старо- модном и не идущем ей платье. На коленях покоились три ма- ленькие розочки. На вёслах сидел молодой, лет двадцати трёх-двадцати четырёх парень. Из-за явно цветущей худобы рубашка, несмотря на то что была туго заправлена в потёртые джинсы, болталась, свободно поддаваясь ветру. Скорее всего, парень был немощен: с великими усилиями грёб, налегая всем своим, види
160
мо, костлявым телом на вёсла. При этом он натужно улыбался своей барышне, и она также отвечала ему улыбкой, полной люб- ви и преданности, лишь изредка поправляя плохо уложенную и потому сбивающуюся набок причёску.
- Лицо ей тоже не идёт, - сказал Макс.
"Постой-ка, Макс, может, тебя самого часом Вика привлекать стала, а? Джек вопросительно посмотрел на друга и развил те- му. - А что? Красивая. Стройная. Высокая. Шатенка с зелёными глазами. Аккуратная и богатая, как ты любишь, грудь. А ну, ко- лись". "Вот идиот, а", - сказал Макс. "Тогда, в чём дело? - вспыхнул Джек, - какая разница, как я её потеряю?!" - "Нет, ты, правда, идиот, - начал закипать Макс, - хорошо, я объясню тебе. Доступно. Без сложных оборотов речи". "Премного буду благодарен", - склонил голову Джек. "Если что-то не поймёшь, переспроси сразу, мы к этой теме больше не возвращаемся, - сказал Макс. И чётко, как и было обещано, выговаривая каждое слово: - Мне плевать на неё, Джек, плевать, понимаешь?! Я просто не хочу, когда ты остынешь от очередной своей идеи, - потерять наши дружеские с тобой отношения. Вот и всё. Усваиваешь, недалёкий?! Тебе ведь всё надо прямым текстом, иначе же ты не понимаешь... Идиот!" - Мимо их столика проходили две девушки. - Познакомьтесь, девушки, - идиот, - Макс указал раскрытой ладонью на Джека. Джек тут же вскочил и начал кланяться. - Познакомься, идиот, - девушки. Последние, улыбнувшись, последовали дальше.
Макс замолчал. Повернулся боком к столу и Джеку, закинул ногу на ногу. Описав неровный круг, возвращалась назад та са- мая пара. Только уже они оба висели на вёслах. Девушка примос- тилась на скамеечке рядом с парнем, каждый держал в руке по веслу. Оттого, что гребли они не в такт, лодку дёргало в разные стороны. Не было ясно, выиграли ли они от усиления числен- ности гребного состава или нет. Три маленькие розочки скати- лись на днище... Изредка молодой человек через спину девушки пытался дотянуться до её весла, дабы помочь даме. Опять же было совершенно не понятно, хотел ли он действительно помочь или просто коснуться, приобнять. Как бы там ни было, достовер- но известно, что судно было возвращено лодочнику вовремя.
161
"Слушай, Макс, а может уже останемся здесь обедать, - пред- ложил Джек, у них тут неплохое собственное красное". "После пива?" - улыбнулся Макс. "В крайнем случае, зальём всё водкой. Чтобы не испортилось", - усмехнулся Джек.
Во время трапезы говорили о ерунде. Не хочется завтра идти на работу. Молчали.
Когда уже подъехали к дому Александрова, Джек сказал: "Слу- шай, Макс, ведь это - моя идея. Следовательно, и вся ответствен- ность лежит на мне. Что бы ни случилось - отвечаю я, а значит, никаких претензий к тебе у меня быть не может... Ты, конечно, можешь сказать, что прекрасно меня знаешь, что будет именно так, как ты это себе представляешь, но, Макс, - он сделал паузу, - это ведь радость для всех участников. Давай, а". "Это не обыч- ная мадам на двоих, - сказал Макс, - она всё-таки была твоей девушкой". "Это радость для всех участников, - вновь повторил Джек. - Всё равно, потом - конец, Макс. Так почему не попробо- вать ещё чего-то? Может, переступим через себя?!" "Ты помнишь Катю?" - вдруг спросил Макс. Джек вопросительно вски- нул брови. Затем утвердительно кивнул. "Так вот, - продолжал Макс, - на той вечеринке - ну, ты помнишь! - когда мы уже серь- ёзно набрались, я предложил ей лечь спать втроём". - Макс ус- троился в кресле поудобнее. Достал сигарету, прикурил от зажи- галки, выпустил дым в открытое окно. Джек ждал продолжения.
"Услышав моё предложение, страшно разозлилась. Трепалась со мной минут двадцать, - замучила совсем. Я сказал ей тогда, - мы все были накаченные в хлам, - что мы с тобой как один чело- век; между прочим, она получит больше; подсознательно любая об этом только мечтает: пьяный добрый бред!.. Тут хватает она меня за шкирки и предлагает: хорошо, я сплю с ним, а ты только смотришь. Но больше ты до меня не дотронешься, - и смеётся". "Я был игрушкой в ваших алчных руках", - вставил Джек. "Я, естественно, отвечаю: да, - словно не заметив брошенной реп- лики, продолжал Макс. - Ты помнишь тот свой трах, юный алко- голик?" "Замечательный трах, - тут же ответил Джек, - со зло- бинкой". "Ну, так вот, - продолжал Макс, - окно на балкон было открыто, и я всё видел. Более того, я нашёл себе занимательное
162
занятие. Но самое главное, господин Ранинг: несмотря на то, что мне всегда было замечательно наплевать на Катю, в этот момент ты мне был глубоко противен. Я с трудом удержал себя, чтобы не врезать по твоей голой заднице. И знаешь, почему?.. " "Начинаю догадываться", - подумал Джек, но вслух ничего не сказал. "Не из-за того, что ты её прёшь таким вот образом; пусть даже не зная о нашем разговоре. Или даже зная. Не важно. И, конечно же, не из-за неё. А из-за ревности. Сечёшь?! Из-за природной, чистой воды ревности. - Макс замолчал. Потушил сигарету. - Ну, что ты теперь мне скажешь?"
На губах Джека заиграла улыбка. "Прости за излишний пафос, - уже вовсю улыбаясь, сказал он, - но ... пусть увидит рампу пьеса". "Я боюсь за тебя, а не за себя", - сказал Макс. "Нам уже не помочь. Всё в голове. Никуда не денешься, - Джек постучал пальцем по своему лбу. И повторил: - Нам уже не помочь. Хоть красивый финал будет". "Да при чём тут ваши отношения, эго- ист! - взорвался Макс. - Он вылез из машины, захлопнул дверцу и, нагнувшись к открытому окну, проговорил. - Не пей много - пей мало!" "Я напишу исторический роман о тебе, - сказал Джек, - и в его финале отправлю тебя на плаху, где тебя четвертуют". - "Пока!"
Остаток дня Джек провёл, работая над книгой.
163
10
"Как и большинство нормальных людей, я люблю утром пос- пать. Но сплю ли я в своё удовольствие каждое божье утро? Ко- нечно же, нет: я иду на работу. Я с большими сложностями ощу- щаю собственное тело, живот после вчерашней ночной трапезы безжалостно тянет вниз, руки беспомощно болтаются, а голова словно пазель из мокрой ваты. Но я хочу есть, пить, покупать презервативы, и поэтому я иду на это унижение рода человечес- кого - отправляюсь на работу. Я борюсь.