Сальваторе Роберт. Ночные маски

   – Я предлагаю тебе поучаствовать в нашем деле, – объяснил Призрак. – Хотя в планы Абаллистера это не входило, думаю, узнав о нашем сговоре, он тебя не обидит. Но… Мое вознаграждение остается без изменений.
   – Конечно, – начал Бойго, но Призрак не дал ему договорить.
   – А если Абаллистер захочет меня обделить, – продолжал он, – тогда восполнять разницу между обещанным и полученным придется тебе.
   Бойго охотно кивнул, более чем готовый пожертвовать золотом, когда речь велась о престиже.
   Ему вдруг пришло в голову, что это весьма опрометчиво с его стороны – считать мудрого человечка своим конкурентом и чуть ли не противником.
   Они проболтали еще около часа, уточняя все детали задуманного, запасные варианты и отходные пути. Честолюбивому колдуну план Призрака казался вполне безопасным: всю грязную работу предполагалось возложить на Руфо. Награда же представлялась ему более чем достойной. Призрак знал, что кому предлагать.

БОЙ ЗА ДУШУ

   Кэддерли с Даникой спали в этот день допоздна. Бреннан не появился и не принес завтрак, волшебник этому даже обрадовался. Он подозревал, что сын хозяина, вероятно, подошел к двери, а затем повернул обратно, покраснев от того, что услышал. Улыбнувшись про себя, молодой человек больше об этом не думал.
   Влюбленные вскоре после умывания покинули комнату, решив поесть внизу, в каминном зале. Фредегар накрывал им лично – необычный, из ряда вон выходящий случай. Кэддерли, правда, понял это тогда лишь, когда хозяин гостиницы спросил, не видел ли он утром Бреннана.
   Но волшебник, слишком поглощенный присутствием Даники, не обратил серьезного внимания на эти слова. Лишь когда они с Даникой прошли мимо него, отправляясь на прогулку, он пообещал хозяину поискать парня. Фредегар благодарно кивнул, но остался явно встревожен.
   – Молодо-зелено, – заметил Данике Кэддерли, не слишком обеспокоенный судьбой паренька.
   Он предположил, что Бреннан просто увлекся преследованием какой-нибудь девчонки и, возможно, только сейчас поймал добычу. По сравнению с беспорядком, творившимся в душе волшебника, внешний мир казался ему в это утро спокойным и безопасным. Даника снова шла рядом с ним, и молодой жрец даже в мыслях не мог подозревать что-то темное и нехорошее.
   Они вместе вышли из гостиницы, пересекли широкую Озерную улицу и спустились на песчаный берег озера Импреск. Ветерок, свежий, но не холодный гнал по воде легкую рябь, и длиннокрылые птицы под невозможными углами бесстрашно сновали над отраженным небом, вылавливая что-то в воде. Обычная утренняя дымка к этому времени уже рассеялась, открывая вид на далекий Остров, связанный с восточным концом Кэррадуна широким, опирающимся на арки мостом из обветренных, проеденных солью камней. Несколько высоких строений белело среди деревьев. Лодки рыбаков и судна горожан, отправившихся отдыхать на воде, сновали вокруг по-деревенски уютного кусочка земли.
   – Я чувствую, что когда-нибудь сумею привыкнуть к твоей бороде, – сказала Даника после долгого молчания, с трудом отрывая взгляд от мирной картины. – Ведь ты так долго сохранял лишь небольшую щетину.
   – Я люблю тебя, – сказал Кэддерли и широко улыбнулся. – Ты останешься со мной?
   – Почему именно я? Ты и вправду этого хочешь? – спросила Даника дразнящим тоном, но в ее вопросе слышался глубоко спрятанный страх.
   – Останься со мной, – настойчиво попросил он.
   Даника оглянулась на воду и ничего не ответила. Выбор казался столь простым и очевидным, но молодая женщина понимала, что на пути к счастью ее все еще ожидает много препятствий. Она в свое время поступила в Библиотеку Назиданий, чтобы изучать древние манускрипты великого мастера Пенпага Д'Ана, самого просветленного учителя, основавшего давным-давно то философско-религиозное учение, последовательницей которого была. Даника могла продолжать свои занятия только в Библиотеке, эта работа казалась ей очень важной: в ней сосредоточились все ее надежды чего-то добиться в жизни. Разве только в ней? А как же Кэддерли?
   Теперь Даника не чувствовала себя в чем-либо уверенной. Она только думала, что если оставит сейчас все занятия, чтобы остаться с возлюбленным, то ей потом придется всю жизнь оглядываться на эти мгновения, лишь предполагая, чего бы она могла достичь, если бы не упустила дарованные ей возможности.
   Кроме того, все осложняла война. Последние несколько дней оказались своего рода передышкой для изнуренной боями девушки, даже несмотря на схватку в пути. Но Даника знала, что это затишье временно. Куда более тяжелые битвы ждут ее впереди (если не сейчас, то, по крайней мере, весной), и она уже давно решила, что война – часть ее жизни. Кэддерли, впрочем, сбежал оттуда, и ничто пока не говорило, что он когда-нибудь передумает.
   Так что Даника пока не могла ответить на его вопрос. Волшебнику хватило мудрости, чтобы понять ее страх и сомнения, и он оставил девушку в покое. Капля камень точит, решил он. Они станут жить бок о бок, постепенно притираясь друг к другу, и ожидать перемен, что принесет им волнующий озеро ветер.
   Некоторое время влюбленные тихо гуляли по берегу. Кэддерли повел Данику в одно из своих любимых мест. Береговая линия тут резко вдавалась в воду маленьким, покрытым деревьями мысиком, его берега возвышались над водой всего лишь на локоть. Одинокая тропинка не больше полушага шириной вела в перелесок, заканчивающийся небольшой опушкой прямо посреди мыса. Хотя они находились всего в какой-нибудь полумиле от шумящего Кэррадуна и на таком же расстоянии от его островного конца, Кэддерли и Данике показалось, что весь остальной мир исчез за кронами скрывающих их деревьев.
   Девушка хитро взглянула на Кэддерли, решив, что знает причину, по которой он привел ее сюда. Но у волшебника были другие намерения. Он повел Данику вниз по узкой тропинке, к самому кончику мыса – туда, где набегающие волны образовали небольшой водоем. Молодой жрец показал на большой камень и предложил спутнице присесть. Сам он ходил вокруг пруда, бормоча что-то себе под нос так тихо, что девушка не разбирала слов. Вскоре она поняла, что ее любимый читает что-то наизусть, вероятнее всего, заклинания.
   Кэддерли резко остановился. Его тело свободно завертелось на ветру, точно флюгер, а руки стали плавно описывать круги в воздухе. Даника уставилась на священные символы Денира (горящая свеча и око), изображенные на броши посреди тульи голубой широкополой шляпы. Она чувствовала неведомую Силу, исходящую от изображений, испускающих, казалось, все покоряющую светлую мощь. Кэддерли снова всплеснул руками, вытянув их далеко перед собой, а потом развел их в стороны.
   Вода отозвалась на его призыв. Середина пруда вздулась, влекомая необъяснимым порывом, затем разверзлась, и на каждый край прудика нахлынули большие волны. Даника подобрала ноги под себя, боясь, что ее обрызгает, но вода странным образом осталась в границах пруда. Когда волны столкнулись, раздался странный шипящий звук, и вся влага испарилась, поднявшись в небо в виде сероватого облачка. Большая часть воды выплеснулась наружу, чтобы исчезнуть, и когда это произошло, лишь несколько маленьких лужиц остались там, где только что находилось озеро. Облачко некоторое время висело в небе, пока порыв ветра не унес его в никуда.
   Даника озадаченно заморгала и посмотрела на Кэддерли, стоявшего совсем неподвижно и глядящего на внезапно пересохшую впадину.
   – Ты стал могущественным, – заметила она спустя некоторое время. – Даже для того, кто в это не верит.
   Кэддерли выразительно взглянул на нее, но не смог рассердиться, встретив ее обезоруживающую улыбку. Несмотря на ответное молчание, Даника, впрочем, поняла, что его терзают сомнения.
   – Хотя это, возможно, всего лишь разновидность магии кудесников, как ты опасался, – предположила она, – Но есть вероятность, что эта Сила исходит от Денира. Кажется, ты слишком быстро отверг то, что другие из твоего ордена…
   – Моего? – быстро перебил Кэддерли, и в его тоне слышались ирония и недоверие.
   – Да, священные символы Денира трепетали от Силы, – ответила Даника. – Я видела это своими глазами.
   – Всего лишь канал подключения к Силе, так же как и Книга на моем столе, – сказал Кэддерли более сухо, чем Даника заслуживала. Волшебник, казалось, сам понял это и продолжил смягчившимся тоном: – Когда бы я ни прибегал к волшебству, я обязательно вспоминаю какие-то слова моей Книги.
   – А это, между прочим, Книга Денира, – напомнила Даника. Кэддерли кивнул.
   – Ты знаешь Белизариуса? – спросил он.
   – Кудесника в башне к югу от города?
   – Да, – сказал Кэддерли. – У Белизариуса тоже есть книга, свод заклинаний. Если он приложит к ней имя Покровителя, разве она от этого станет священной?
   – Это не одно и то же, – с испугом пробормотала Даника.
   – Нам это неизвестно, – подвел итог Кэддерли.
   Девушка посмотрела на озеро перед собой, на волны, мягко облизывающие небольшие скалы на конце мыса, понимая, что тему разговора нужно сменить. Затем она как-то неуверенно обратила свой взор на пересохшую впадину.
   – Сколько времени нужно, чтобы пруд снова заполнился? – спросила она, явно удрученная результатами недавнего опыта. – Придется ждать, пока снова пойдет дождь?
   Кэддерли улыбнулся и наклонился пониже, взяв в ладонь несколько капель оставшейся воды. Он поднес руку к груди и снова неслышно что-то пробормотал.
   – Так пускай же пойдет дождь! – воскликнул он, наконец, и вытянул перед собой руки, вылив воду обратно в пересохшую лужицу.
   Появилось небольшое облачко, паря и переливаясь в воздухе, мгновением позже мощный поток воды низвергся оттуда, заполнив впадину. Прежде чем Даника перестала смеяться, водоем уже принял первоначальный вид, став точно таким же, каким был вначале.
   – Ты находишь это смешным? – спросил Кэддерли, прищурив серые глаза и прижав кулаки к груди, являя собой карикатуру на оскорбленную гордость.
   – Я нахожу смешным тебя, – ответила Даника, и выражение лица Кэддерли показывало, что он и вправду сильно задет.
   – Твое совершенство никуда от тебя не делось, – объяснила Даника. – Оно больше, чем многие люди смогут когда-нибудь себе представить. А ты все еще преисполнен сомнений! Бедный маг, измученный проклятыми вопросами, порожденными собственной образованностью!
   Кэддерли посмотрел на водоем, который он волшебным образом опустошил и наполнил снова, и засмеялся от очевидной нелепости происходящего. Девушка взяла его за руку и отвела на опушку посреди мыса. Волшебник собрался уже идти дальше, вниз по другой узкой тропке и обратно к еще более дикому берегу, но спутница, крепко держа его, встала как вкопанная, заставив его обернуться.
   Они остались наедине с ветром и солнцем, и весь мир вокруг казался спокойным и умиротворяющим. Даника заговорщически улыбнулась, и ее миндалевидные глаза ясно объяснили Кэддерли, что время возвращаться еще не пришло.
 
   Уже смеркалось, когда Кэддерли и Даника, наконец, вернулись в гостиницу. Далеко внизу Озерной улицы за их перемещением следил Айвен. У дворфа сразу отлегло от сердца: возвращение волшебника с девушкой сказало ему, что его подозрения безосновательны и он ведет себя глупо, как машущая крыльями наседка.
   Но можно ли считать простым совпадением, что в конце улицы напротив гостиницы вдруг появился грузный оборванец и уставился на парочку с ничуть не меньшим интересом? Айвен почувствовал, что человек собирается преследовать тех двоих, и начал медленно подниматься по направлению к нему. Дворф не захватил с собой свой большой топор: ему казалось, что не стоит привлекать к себе внимание, разгуливая по городским улицам столь явно вооруженным. Но зато он носил шлем, увенчанный рогами оленя. Айвён решил, что если попрошайка сделает в сторону Кэддерли хотя бы шаг, то получит хорошую трепку.
   Волшебник и Даника зашли в гостиницу, и бродяга осторожно прижался к стене. Айвен остановился, смутившись и чувствуя себя одураченным. Он смотрел по сторонам, будто ожидая, что все вокруг начнут со смехом показывать пальцами, но, судя по всему, никто не находил в его нелепых движениях ничего странного.
   – Глупый дворф, – пробормотал он. – Из-за чего ты так беспокоишься? Это всего лишь бедняк, ждущий какого-нибудь подаяния.
   Оглянувшись назад на аллею, Айвен недоуменно встал и заскреб свою рыжую бороду. Попрошайка куда-то скрылся из виду.
 
   Даника хихикнула, но Кэддерли совсем не смеялся, когда раздался стук в дверь – в совершенно неподходящий момент.
   – Иди узнай, в чем там дело, – прошептала Даника. – Это, возможно, сын хозяина, из-за которого ты переживаешь весь день.
   – Не хочу никуда идти, – ответил Кэддерли, капризничая, как ребенок.
   Это заставило Данику вновь рассмеяться и закутаться по самую шею в простыни. Сопровождая каждое движение тяжкими вздохами, Кэддерли заставил себя встать с постели и подошел к двери, накинув халат.
   – Руфо? – удивился он, когда дверь со скрипом отворилась.
   Коридор скрывался во тьме: судя по всему, свечи в большом канделябре над лестницей никто не удосужился заменить. Только огонь из каминного зала позволял как-то различать очертания предметов. Тем не менее, Кэддерли ни с чем не мог спутать долговязый силуэт Кьеркана.
   – Приветствую тебя, – ответил верзила. – И прошу прощения за беспокойство.
   Кэддерли покраснел до корней волос, и его собеседник получил большое удовольствие, видя, как волшебник смутился.
   – Что случилось?
   – Тебя вызывают в каминный зал, – объяснил Руфо, – и чем скорее, тем лучше.
   – Ну уж нет.
   Ответ казался простым, и Кэддерли повернулся, чтобы закрыть дверь, но Руфо просунул ногу в проем, не дав ему это сделать.
   – Скоро должен прибыть жрец-наставник Эйвери с целой толпой служителей высшего ранга из храма Илматера, – соврал Руфо, прекрасно зная, что Эйвери безмятежно храпит в своей комнате.
   Кэддерли оглянулся через плечо на балконную дверь, на черноту ночи, и спросил, который час.
   – Уже очень поздно, – признал Руфо. – Жрецы Илматера хотят, чтобы все проходило в глубокой тайне. Им нужны данные о тех из них, что умерли в Библиотеке Назиданий во время той неразберихи.
   – Я уже посылал им подробный отчет…
   – Но Эйвери настаивает на твоем присутствии, – значительно сказал Руфо. – Он не так уж много требует от тебя. Мне приходится делать гораздо больше. Странно, что ты, дерзкий Кэддерли, не можешь оказать ему маленькую услугу – после всего, что он для тебя сделал!
   В тоне посланца звенело благородное негодование. Доводы казались вполне убедительными.
   Кэддерли зевнул и согласился, пообещав прийти через десять минут. Хихиканье Даники возобновилось, как только закрылась дверь.
   – Я скоро вернусь, – пообещал Кэддерли, натягивая штаны.
   – Как хочешь, – ответила Даника. – Я все равно уже засыпаю.
   Она томно вытянулась, перекатилась на свою сторону, и Кэддерли, изрыгая проклятия, вышел из комнаты. Вероятно, он еще не совсем проснулся, так как не заметил, что щуплое существо, похожее на человека, тихо стоит возле прикрытой двери и наблюдает за его удаляющейся спиной.
   – Кэддерли, это ты? – повторила Даника, но услышала слова так, будто произносил их кто-то другой.
   Комнату наполнил запах каких-то необычных цветов. Где-то в глубине души она удивилась, что успела так быстро заснуть. Или не быстро? Сколько времени уже нет Кэддерли? И что значит этот аромат?
   – Кэддерли? – снова спросила она.
   – Вряд ли.
   Эти слова прозвучали как предупреждение. Даника поняла, что ей надо открыть глаза и выяснить, что же в этом Девятом Аду происходит, но не могла этого сделать.
   Она почувствовала оцепенение: кажется, рука в перчатке легла на ее лицо и затем раскрыла ей глаза, растянув веки. Девушка пыталась сообразить, почему она такая сонная. Сквозь полудрему она увидела себя в маленьком зеркале и поняла, что это зеркало болтается на чьей-то шее. Но на чьей?
   – Кэддерли?
   Ответный смешок наполнил душу девушки страхом. Ее глаза широко раскрылись от внезапной тревоги, пробившейся сквозь сон.
   Даника увидела Призрака лишь на мгновение – слишком короткое, чтобы начать сопротивляться или хотя бы закричать. Затем она вновь погрузилась в раздумья, в темноту, которая вдруг стала ее сознанием, и ощутила жгучую боль в каждой клетке своего тела. Она не поняла, что происходит, но почувствовала, что ничего хорошего в этом нет. Затем ей показалось, что она движется куда-то, хотя ее тело остается на месте.
   Еще одно темное пятно замаячило в отдалении, за серым туннелем, и Даника почувствовала, как что-то заталкивает ее туда, заставляя нырнуть. Первоначальная темнота со своим смертельным витком осталась далеко позади. Мало кто в Фаэруне понял бы, что происходит, но ведь Даника была самой способной из них. Ее душа! Кто-то пытается украсть ее душу!
   – Нет! – попробовала закричать девушка, но голос, издаваемый телом, ей уже не подчинялся, и слова вышли наружу неразличимым сипением.
   Она собрала всю волю в кулак, рассеивая окутавший ее приторный запах, который, как она теперь поняла, излучал одурманивающий яд. Она обнаружила приближавшуюся темноту и оттолкнулась от нее со всей своей ментальной силой, понимая, что войти туда означает уже не вернуться. Мгновением позже она ощутила рядом присутствие кого-то, также покинувшего свое тело. Всё внутри нее воспротивилось, но существо не отзывалось, держа путь к той самой темноте, которую Даника недавно оставила.
 
   – Ну и где они? – нетерпеливо спросил Кэддерли у Руфо, когда жрецы вдвоем спустились в гостевой зал.
   Камин уже догорал, освещая опустевшее помещение, – только они двое сидели в углу за столом.
   – Ну же? – повторил Кэддерли, придвинувшись к столу и расположившись напротив долговязого спутника.
   – Спокойствие, – ответил Руфо, – Они вот-вот появятся.
   Кэддерли откинулся назад и завел одну руку за спинку кресла. По его расчетам, времени уже и так прошло слишком много. Он вновь посмотрел на соседа, заметив, что тот ерзает на месте и явно нервничает. Волшебник решил не обращать внимания на эту странность и связанные с ней подозрения, напомнив себе, что Кьеркан Руфо нервничает всегда.
   Молодой жрец закрыл глаза и позволил минутам течь мимо, возвращаясь мыслями к Данике и всем тем удовольствиям, которые принес ему этот день. Он решил больше никогда не покидать ее. Вдруг его глаза округлились.
   – Что это? – услышал он громкий вопрос Руфо.
   Волшебник внимательно посмотрел на соседа и увидел, что он щурится, услышал, как Руфо закрыл глаза! Огонь затрещал так сильно, что Кэддерли показалось, будто в огне вся стена. Но когда он повернулся к камину, поленья испускали последние языки пламени. На стойке зажужжала муха – судя по звуку, размером с небольшого пони. Обернувшись, он не разглядел в темноте ничего!
   Затем молодой служитель вновь закачался на волнах Песни, мягко игравшей в глубинах сознания. Вместо того чтобы пытаться все это истолковать, Кэддерли мудро позволил себе просто чувствовать. Что-то (возможно, опасное) заставило его насторожиться, и он бессознательно обратился к странице из Книги, прочитав обостряющее слух заклинание.
   – Что это? – спросил его Руфо, на сей раз более требовательно.
   Волшебник не смотрел на него, жестом руки заставляя молчать. Дыхание. Кэддерли услышал невдалеке тяжкие вдохи и выдохи. Он оглянулся, но ничего не увидел. Но что-то или кто-то там есть! Волшебник почувствовал магическую Силу.
   – Что ты говоришь? – услышал он вопрос Руфо и лишь затем осознал, что шевелит губами, произнося слова уже с другой страницы Книги Всеобщей Гармонии.
   Кэддерли увидел серебристый контур чужака, узнал спутанные пряди волос, свисающие на одну стороны головы невидимого человека. Руфо потряс волшебника за плечо, пытаясь привлечь внимание и спрашивая, что он говорит. Кэддерли начал на него огрызаться, а затем замолчал и сосредоточил внимательный взгляд на плечах спутника.
 
   Даника собралась с мыслями: ей требовалось нанести удар по невидимому врагу, не дав ему проникнуть в ее тело. Она сосредоточила внутренние силы, заставив сознание полностью соединиться с оболочкой, оставшейся позади и испускавшей беспомощное сипение. Девушка чувствовала врага, тоже пытающегося нырнуть в темноту и завладеть ее телом. Тут ее обожгла вспышка озарения. Ночные Маски!
   В следующее мгновение она увидела слишком много, чтобы успеть разобраться во впечатлениях. Яснее всего она различала убийства, десятки убийств. Она видела Ночных Масок! Порочный союз, державший в страхе Вестгейт, расправился с ее родителями. Глазами великана она увидела толпу таких же больших существ. Они умирали в его могучих лапах.
   Девушка увидела Кэддерли – сначала на пути в Кэррадун, а затем под защитой полуоткрытой двери склонившегося над столом с Книгой Всеобщей Гармонии. К своему ужасу, Даника поняла, что перед ней проплывают чьи-то воспоминания, соединенные с маленькой частичкой сознания чужака, которую тот оставил, устремившись в погоню за ее телом. И что этот человек, кем бы он ни являлся, несколько раз приближался к Кэддерли. Ночные Маски!
   Выпусти меня! – мысленно требовала она.
   Чужое сознание закричало от бессильного гнева и невероятного поражения. Она не слышала слов, но поняла, что ее сконцентрированные силы смогли вернуть ее в то тело, которое всегда ей принадлежало.
   Выпусти меня!
   Даника, призвав на помощь гнев, снова отринула враждебную темноту всей своей мысленной мощью, воспитанной долгими годами упражнений. Жжение усилилось, затем стихло, и девушка снова почувствовала тесноту – она вернулась в собственное тело. Вернулся запах, и Даника поняла, что ее нос закрыт какой-то материей. Подчиняясь инстинктам воина, она сжала кулаки и резко развернулась для удара. После этого она упала на пол, так и не поняв до конца, что именно с ней произошло.
 
   Тени, злые бесформенные создания, рычали и стонали, роясь над плечами Кьеркана, и их угроза, направленная на Кэддерли, была очевидна. Руфо вышел из-за стола, чтобы вновь тряхнуть Кэддерли, но молодой жрец отбросил его руку прочь.
   – Кэддерли! – вскричал Руфо, но волшебник видел, что его сочувствие – всего лишь маскировка.
   Прежде чем Руфо пошевелился, Кэддерли резко отодвинул стол, так что его противоположный конец врезался долговязому послушнику в живот. Кэддерли не знал, как поступить, не понимая, что делает Книга: предупреждает его или вводит в заблуждение.
   – Скажи Эйвери, чтобы искал меня утром, – сказал молодой жрец, встал и собрался покинуть комнату. Он почувствовал, что невидимый чужак давно скрылся.
   – Наставник тебя не поймет, – услышал он слова Руфо.
   Но гораздо отчетливее донесся до него какой-то глухой стук из комнаты, именно его комнаты. Там же Даника!
   Кэддерли взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но затем стал двигаться медленно, словно во сне, с трудом переступая ногами. В его голове зазвучала Песнь. Он, не отдавая себе отчета, представил картинку из огромной Книги, описывающую, как нужно обращаться с волшебной Силой, чтобы рассеять зловредное помрачение.
   Мгновением позже он снова двигался как обычно, вряд ли понимая, что с ним только что произошло. Дверь в комнату молодой жрец нашел закрытой, как ее и оставил, и все казалось таким, как прежде. Он ворвался к себе, ища взглядом Данику. Она учащенно дышала, лежа на полу рядом с кроватью в свертке из одеял. Взяв ее на руки, Кэддерли понял, что она не получила сильных повреждений, Молодой человек осмотрел комнату. Обрывки Песни казались ему сейчас слишком далекими, все выглядело спокойно. Но он продолжал подозревать, что кто-то наведался сюда во время его отсутствия.
   – Кэддерли! – прошептала Даника, резко просыпаясь.
   Она осмотрелась, смутившись на мгновение, подтянула одеяла и обняла плечи руками – жесты, немало удивившие юношу.
   – Ужасный сон, – объяснила она заплетающимся языком.
   Кэддерли мягко поцеловал ее в лоб и заверил, что теперь все хорошо. Положив подбородок ей на голову и обхватив ее руками, он улыбнулся, чувствуя себя и ее в безопасности. Даника невредима. Это всего лишь сон.

НАЧАЛОСЬ

   Постояльцы половины отдельных комнат плохо спали в ту ночь, взволнованные неизвестностью. Бойго Рат, например, слишком переживал, чтобы думать о сне. Зная о том, что может произойти и что именно он принял непосредственное участие в заваривании всей этой каши, молодой колдун размышлял о трудностях, которые его ожидают наутро. Останется ли Кьеркан Руфо верен обещанию? И если останется, сможет ли нелепый служитель справиться с задачей, возложенной на него? В любую минуту события в «Чешуе дракона» могут принять дурной оборот – если произойдет сбой и наставника из Библиотеки Назиданий не удастся взять тепленьким, обезвредив тщательно и надежно.
   Бойго понимал, что Ночным Маскам хватит жестокости свалить всю вину на него в случае, если Кьеркан Руфо провалится. Колдун мерил шагами маленькую комнату, стараясь ступать как можно тише. Он очень хотел увидеться с Призраком или если не от него, то хоть от кого-то из своры убийц узнать, как разворачиваются события. Молодой колдун с трудом подавлял порыв приоткрыть скрипящую дверь, но понимал, что если он вмешается в неподходящий момент, то вполне может разделить горькую участь Кэддерли.