Сальваторе Роберт. Ночные маски

   – Эти ребята так предсказуемы! – объявил Айвен и отшвырнул сломанную дверь в сторону, после чего братьям стало ясно: они вошли в кухню.
   Пайкел бросился влево, к человеку, зажатому между стеной и печкой и пытавшемуся выскользнуть в узкое кухонное окно. Айвен помчался вправо, вдогонку за другим бандитом, туда, где из-под захлопнутой двери мерцала полоска дневного света. Зеленобородый дворф немного понаблюдал за действиями лезущего в окно, а затем обрушил палицу на верхнюю перекладину оконной рамы, сокрушив ее так, что противник застрял окончательно.
   – Хи-хи-хи, – сказал Пайкел, наслаждаясь своей работой.
   Он придвинул поближе кухонный стол и обвязал вокруг его массивной ножки шнурки ботинок разбойника.
   Последний оставшийся в доме боец резко остановился и обернулся, надеясь внезапной переменой тактики поймать преследователя врасплох. Но Айвен оказался слишком опытным, чтобы попасться на столь простую уловку. Он встал в боевую стойку, держа свой топор таким образом, чтобы легко отразить удар меча. Убийца раскрутил свое оружие над головой и надвинулся ближе, нанося удары то справа, то слева, ища брешь в защите дворфа. Ему удалось сделать выпад, но Айвен тут же отразил его, так шваркнув тяжелым топором по тонкому лезвию, что оно уперлось в стену.
   Убийца опрокинулся на спину, держа в руке только рукоятку с двумя дюймами, оставшимися от клинка. Дворф внимательно оглядел свою изрядно помятую кольчугу. Одна из железных пластин повисла на петельке, обнажив дырку примерно дюйм в поперечнике.
   – Ну что же ты? – спросил Айвен у врага. – Бей мне в грудь!
   Противник, однако, не стал приближаться к дворфу. Он презрительно швырнул в него остатки оружия, а затем развернулся и устремился к двери. Айвен увернулся от рукояти и припустил в погоню. Он пытался бежать столь же быстро, что и убийца, но споткнулся о высокий порог.
   Злодей меж тем, не оборачиваясь, побежал на конюшню. Он вскочил на лошадь без упряжи и отчаянным галопом вылетел прочь из усадьбы. Айвен, скатившись со ступенек, взревел, разгневанный тем, что одному мерзавцу удалось улизнуть, и увидел, что Даника оседлала конек крыши, наведя на удирающего взведенный арбалет.
   – Ты раньше пользовалась чем-то подобным? – спросил удивленный дворф.
   Девушка выстрелила. Голова убийцы беспомощно свесилась на грудь: болт перебил ему позвоночник. Еще некоторое время он оставался в седле, а затем сполз с лошади, волочась в пыли, пока конь продолжал нестись.
   – Эгей? – спросил Пайкел, открыв дверь на крыльцо и увидев брата.

ИСКУШЕНИЕ ВЕЛИКАНА

   – Где этот верзила? – спросил Айвен, когда они с Даникой и Пайкелом нашли Кэддерли стоящим во дворе усадьбы и прислонившимся к молодому дереву.
   Волшебник показал на хлев.
   – Он занят, – сухо объяснил жрец, и в его серых глазах промелькнула хитрая усмешка. – Невредимый, но безо всякого желания вновь сражаться.
   Девушка кивнула.
   – Тогда твоя догадка верна, – заметила она, и в ее голосе отчетливо сквозила неприязнь. – Шайку возглавлял великан.
   Служитель Денира вспомнил те образы, что он видел на плече тщедушного убийцы в «Чешуе дракона». Изменение «авроры» многое поведало наблюдательному юноше о самосознании и, что самое важное, о поведении огромного главаря шайки убийц.
   – Великан сдох? – с надеждой вопросил Айвен.
   – Нет, – ответил жрец.
   – Но собирается? – спросил дворф.
   – Не думаю, – пожал плечами волшебник. Юный служитель оглядел двор, курятник, окно, за которым виднелось дерево, и наконец тело, лежащее в придорожной пыли.
   – Я не хотел всех этих смертей, – грустно заметил он.
   Айвен посмотрел на Данику.
   – Уж лучше отпустить этого мирного пленника, – прошептал он с нескрываемой иронией.
   Кэддерли услышал эти слова и уставился на рыжебородого ледяным взором.
   – Но мы же воюем, – начал протестовать дворф, но затем всплеснул руками, пробурчал что-то и отошел.
   В нескольких шагах, за ближайшим углом дома, он встретился взглядом с последним живым разбойником. Пленник крепко застрял в проеме кухонного окна и уже оставил попытки к высвобождению.
   – Вышло по-вашему, господин, – взревел дворф. – Мой брат пошел навстречу вашим безрассудным желаниям.
   Остальные трое друзей повернулись к Айвену, пытаясь понять, что же такое он обнаружил.
   – Что мне с ним сделать? – спросил Айвен у жреца, когда тот увидел пойманного в ловушку. – Может, у вас есть к нему кое-какие вопросы? Или вы, жалостливый дурак, хотите сдать его в руки городской стражи?
   Кэддерли с любопытством оглядел дворфа, не понимая, чем тот так разгневан. Его последующий вопрос прозвучал как чистой воды обвинение:
   – Тебе что, так не терпится убивать?
   – А что, по-вашему, сделает с ним городская стража? – уперся Айвен в ответ. – Или вы забыли вашего толстого друга, распятого на столе, с вырезанным сердцем? А как насчет тех, что жили здесь раньше? Может, вы думаете, что крестьянин с семьей просто ушел погулять и скоро вернется?
   Волшебник отвел взгляд, ошарашенный этими прямыми словами. Он предпочитал милосердие, ненавидел убийство, но не мог отказать дворфу в наблюдательности.
   – Вы привели нас сюда и просили сражаться вполсилы, – бушевал Айвен, брызги слюны блестели на кончиках его густых бакенбард. – Может, вы думаете, что я из тех, кто готов рисковать своей шеей ради нескольких лишних дней жизни этого подонка? Тогда вы ошибаетесь.
   Движения жреца сковало смущение. Он вызвал Песнь в глубинах сознания, почуял поток Силы Денира, найдя точку, откуда мог бы влиться в эту сладкую реку. Волшебник полностью вступал в мир духов уже несколько раз – в лесу Шилмисты, чтобы проститься с доблестной лошадью Элберета, затем в «Чешуе дракона», чтобы найти мятущуюся душу Бреннана и убедиться в обретенном Эйвери покое, – так что теперь путешествие показалось ему коротким и вовсе нетрудным.
   Как только служитель покинул свою оболочку и внешний мир слился перед ним в неразличимое серое поле, волшебник услышал отчаянные вопли потерянных душ.
   Оставив свое тело стоять среди ничего не подозревающих друзей, Кэддерли послал свой дух по направлению к лежавшему у дороги телу человека, сбитого Даникой с лошади. Но вскоре молодой жрец резко остановился, испугавшись того, что открылось его глазам. Толпящиеся тени-образы, похожие на те рычащие темные исчадия, которые он видел на плечах у злобных людей, окружили незадачливую душу убийцы. Дух заметил волшебника и в отчаянии уставился на него.
   Помогите! – донеслась его тихая мольба.
   Волшебник засомневался, не зная, как поступить. Рычащие тени меж тем сжимали кольцо, протягивая к жертве темные лапы.
   Спаситеменя!
   Дух волшебника порывался двинуться по направлению к просящему, но что-то (то ли страх, то ли знание, что в эту область не стоит вмешиваться) удержало его на месте. Тени сгребли несчастного пленника в охапку. Он отчаянно дрался с ними, но темное воинство не отступало, не пускало свою жертву на волю.
   Помогитеже!
   Крик разрывал сердце Кэддерли, одновременно ужасая его и наполняя горечью.
   Тени повалили убийцу, прижав его к земле. Только его яростно дергающиеся ноги остались снаружи. Затем и они пропали, затянутые в преисподнюю. Волшебник вернулся в собственное тело, с широко открытыми глазами и холодным потом на лбу.
   – Так что ты думаешь? – требовательно спросил Айвен.
   – Возможно, я не прав, – признал Кэддерли, взглянув при этих словах на Данику, ища приговора в ее все понимающем взгляде.
   Девушка обняла любимого и положила голову ему на плечо. Она чувствовала, какому суду он только что подвергся. Несчастному жрецу снова пришлось осознать простую истину. Война требует жестоких поступков, сражение против безжалостного зла требует от друзей решительности, пусть столь же кровавой.
   – Но этот пленник отправится обратно в город, – твердо продолжал волшебник, показывая на человека, пойманного в окне. – Городская стража определит, насколько он виноват. Сейчас он не может причинить нам вреда, так что нет повода его убивать.
   Айвен, жестокий в бою, но все же не палач, с готовностью согласился. Он с Пайкелом незамедлительно направился к пленнику.
   – Не сейчас, – окликнул дворфов Кэддерли, пытаясь остановить их. – Окно удержит его?
   Дворфы изучающе осмотрели сломанную раму.
   – Добрую сотню лет, – решил Айвен.
   – Хи-хи-хи, – засмеялся Пайкел и потряс своей верной палицей.
   Похвала его могучему удару дубинкой заставила покраснеть пушистые, как персик, щеки дворфа.
   – Тогда пусть окно держит его, – решил Кэддерли. – У нас есть занятия поважнее.
   При этих словах молодой жрец повернулся и указал головой на дверь хлева, почувствовав, что его приказ вращающимся дискам вот-вот потеряет силу. Если они сейчас же не займутся великаном, вскоре друзей ожидает новая потасовка.
   Подчиняясь его словам, Айвен и Пайкел взялись за тяжелые двери хлева и распахнули их. Дворфы остались снаружи, вне видимости, так как Кэддерли знал, что великаны в большинстве своем не очень-то любят этот бородатый народец. Вид двоих братьев мог повергнуть пленника в такой гнев, что утихомирить его удалось бы лишь ценой жизни.
   Впрочем, Вандер не собирался драться. Равно как и вообще что-либо делать. Он беспомощно лежал на спине, пойманный волшебным образом приведенными в действие дисками. При звуке открываемой двери дуплосед поднял голову и встретился взглядом с Кэддерли и Даникой.
   Волшебник пристально изучал великана, стараясь разобрать очертания на плечах Вандера. Он снова увидел дикие горы, большую лодку на обледеневшем пляже и знал, что перед ним то же создание (по крайней мере, та же душа), с которой убийца менялся телами, когда Кэддерли и его друзья загнали маленького злодея в угол.
   – Я освобожу тебя, – пообещал волшебник, – если ты дашь слово не нападать на меня и моих товарищей.
   Вандер проворчал что-то невнятное.
   – Сдается мне, – продолжал Кэддерли, – что нам пока нечего делить с тобой, могучий великан. Мы и потом не причиним тебе зла. Зато, возможно, я помогу тебе в твоей борьбе.
   Ворчание прекратилось, сменившись озадаченным фырканьем.
   – Поможешь вот этому? – взревел Айвен из-за прикрывающей его двери. – Мы не договаривались помогать всяким безмозглым переросткам!
   Прежде чем жрец успел что-либо сделать, дворф ворвался в хлев, сжимая в руке топор, а на помощь ему, конечно же, ринулся его брат.
   – Стойте! – начал Кэддерли, но его остановили искреннее «ой-ой-ой» зеленобородого дворфа и удивленное выражение лица его брата.
   – Его надо освободить. – Айвен хлопнул волшебника по плечу, подталкивая локтем. – Ни к чему держать подобное создание в грязи.
   – Здравствуйте, добрые дворфы, – неожиданно сказал великан.
   Даника и Кэддерли обменялись пораженными взглядами и беспомощно пожали плечами. Моргнув, девушка отбросила прядь волос за плечо.
   – Поднимите его, говорю! – потребовал дворф, снова толкая волшебника. – Неужто не видно рыжих отблесков в его бороде?
   Жрец тихо переваривал эти слова и смотрел на лежащего великана, пытаясь понять, какая связь между рыжим цветом его бороды и полным доверием дворфа к чудовищу. Волшебник сам видел, как в лесу Шилмисты братья сражались с великанами, полные дикого неистовства. Чем же этот отличается от тех?
   – Он не великан, – объяснил Айвен.
   – По мне, он все-таки слишком большой, – заметила настороженная воительница.
   – Это же дуплосед, – нетерпеливо ответил дворф. – Друг лесов и приятель эльфов. Впрочем, на дружбу с эльфами мы готовы закрыть глаза. Ведь с нами, дворфами, дуплоседы тоже издавна ладят.
   Айвен, казалось, намеревался прочитать целую лекцию об истории, привычках и военных навыках дуплоседов, приступив пока только к вступлению. Но Кэддерли жестом остановил его, так как не нуждался ни в каких объяснениях. Образы в сознании странного великана теперь все окончательно расставили по местам. Жрец понял безо всяких сомнений, почему этот достославный воитель так странно связан со злобным созданием. Великан оказался пленником.
   Мановением руки Кэддерли остановил волшебные диски. Вандер прорычал что-то насчет непостижимости всего этого, оперся на огромный меч и поднялся на ноги. На мгновение волшебнику и девушке показалось, что громадина готова напасть. Но дворфы, кивая и смеясь, вошли прямо в хлев и завязали разговор на каком-то варварском скрежещущем наречии, напоминающем своим звучанием грохот камней, скатывающихся по склону горы.
   Дуплосед, беседуя с дворфами, держал меч перед собой и, казалось, разнервничался еще больше, когда Кэддерли и Даника присоединились к своим спутникам.
   – Он нам не доверяет, – прошептал волшебнику Айвен и громко объявил: – Знакомьтесь, его зовут Вандер!
   – Если бы я хотел твоей смерти, то не убрал бы диски, – поспешил объяснить служитель Денира.
   Толстые губы великана раздвинулись, оскалив сверкнувшие белизной зубы.
   – Не надо усугублять, – жестко предупредил Айвен. – Никогда не говорите дуплоседу, что могли его победить, пока это и вправду не сделано.
   – Где мои подчиненные? – требовательно спросил Вандер, размахивая грозным мечом лишь на небольшом расстоянии от товарищей.
   Кэддерли увидел, что великану достаточно сделать всего лишь маленький шаг вперед, и он будет разрублен надвое раньше, чем начнет готовиться к защите. Да и в любом случае – какую защиту мог выставить юноша против такого громадного создания?
   – Все, кроме одного, мертвы, – ответил волшебник со всей возможной твердостью, вынужденный скрывать свою слабость, хотя не имел ни малейшей уверенности, что великану понравятся новости.
   Вандер кивнул, нисколько не огорчившись. Это добрый знак, решил волшебник, кусок головоломки, пришедшийся на свое место.
   – Я появился здесь, чтобы найти тебя, – объяснил молодой жрец, – и поговорить с тобой о нашем общем противнике.
   Таким образом Кэддерли раскрыл все карты. Его спутники уставились на него, все еще не понимая, что тот намеревается делать.
   – Призрак, – ответил Вандер. – Его так зовут. Даника и дворфы переглянулись, недоуменно пожав плечами.
   – Вместе мы справимся с ним, – пообещал Кэддерли.
   Вандер лишь ухмыльнулся в ответ.
   – Вы, служитель, мало его знаете, – сказал он.
   – Но я все еще жив, – возразил волшебник, нисколько не смущенный тем, что великан ведет себя странно. – Разве можно сказать то же самое о помощниках Призрака?
   – Вы мало его знаете, – упрямо повторил дуплосед.
   – Тогда расскажи мне о нем.
   Молодой жрец отослал друзей расчищать двор и охранять дом. Спутники, особенно девушка, не выказали горячего желания оставлять своего друга наедине с опасным великаном. Но затем Вандер что-то сказал дворфам на горном наречии, и Айвен незамедлительно взял Данику под руку.
   – Он дал мне слово, – объяснил рыжебородый. – Дуплосед никогда не нарушает клятву.
   Кивок волшебника окончательно заверил его любимую, и она ушла с дворфами, оглядываясь на каждом шагу.
   – Вам следует остерегаться меня, – предупредил Вандер, как только они с волшебником остались одни. Кэддерли посмотрел на него с любопытством, думая, с чего это вдруг великан начал ему угрожать. – Я то своего слова не нарушу, – заверил его великан, – но вот Призрак может вселиться в меня, как только захочет. И без охраны вы станете легкой добычей.
   – Тогда надо действовать быстро, – твердо объявил жрец. – Я знаю, что Призрак воспользовался твоей душой и поменялся с тобой телами, когда мы в гостинице приперли его к стенке. А еще я знаю, что подобное перемещение можно остановить.
   Вандер недоверчиво мотнул головой.
   – Девушка, которую ты только что видел, смогла воспротивиться этому, – пояснил Кэддерли. – Ты тоже с моей помощью сможешь бороться. У меня есть заговоры и еще кое-что.
   Он поднял амулет, взятый у Руфо в лесу Шилмисты, – подарок демона, который Кэддерли считал теперь своей собственностью. Волшебный предмет позволял легко читать чужие мысли.
   – Этот амулет поможет мне прийти к тебе на выручку.
   Вандер смотрел на него с подозрением, но волшебник понял, что ему удалось по крайней мере заинтриговать недоверчивого великана. Они еще немного поговорили, а затем пошли в жилую часть дома, чтобы обсудить с другими подробности обороны. Там они застали дворфов погруженными в работу по высвобождению убийцы из разрушенного окна.
   В конце концов пленник все же упал на пол кухни, не удержавшись на непослушных затекших ногах. Явно растерянный, он не выказывал никаких попыток к сопротивлению, но тут увидел Вандера, показавшегося в одной из дальних дверей. Тогда он с легкостью освободился от не ожидавшего подобной прыти Айвена, ударил пораженного дворфа в глаз и ринулся к великану.
   – Командир! – с надеждой закричал он.
   – Кажется, сейчас этот малый нарвется, – пробормотал дворф.
   Он не ошибся. Со страшным свистом меч Вандера рассек воздух, разрубив человека надвое.
   – Ай! – воскликнул Пайкел.
   Привычные ко всему дворфы, казалось, вздрогнули от этого ужасного и отвратительного зрелища.
   Великан только пожал плечами, встретив со всех сторон удивленные взгляды.
   – Если б вы знали его так же хорошо, как и я, – объяснил дуплосед непринужденным тоном, – вы бы прикончили его еще раньше.
   – Но не так же! – возмутился Айвен. – Теперь мне и моему брату придется убирать весь этот фарш.
   Кэддерли зажмурился и вышел из комнаты обратно на сравнительно широкий и чистый двор. Он вопрошал себя, сможет ли когда-нибудь так же привыкнуть к насилию, как и его стойкие и закаленные в битвах спутники. Юноша все же надеялся, что никогда.
   Вандер отвел товарищей к могилам убитой крестьянской семьи, с горечью пояснив, что он смог только заставить убийц похоронить несчастных. Даника испытующе смотрела на Кэддерли, и он понял: девушку интересует, не намерен ли он мысленно соединиться с душами убиенных и воскресить их тела.
   Волшебник покачал головой, отвечая «нет» скорее себе, чем подруге. Подобные поступки не так уж просты, теперь он знал это и не имел права ошибаться. К тому же Кэддерли, по-прежнему утомленному своим расточительным использованием Силы в последние два дня, приходилось сохранять те остатки могущества, которыми он еще располагал. Уверенный, что вскоре ему предстоит новое испытание, служитель Денира решил прибегнуть к помощи Песни только тогда, когда это станет крайне необходимо. К тому же тяжелые воспоминания о призрачных созданиях, отправляющих незадачливые души убийц в последний путь, слишком четко отпечатались в сознании Кэддерли, чтобы он захотел снова оказаться в царстве теней.
   Вскоре усадьба выглядела снова тихой, без каких-либо следов того, что произошло. Приглядываясь к заходящему солнцу, Кэддерли увел дуплоседа обратно в хлев. Если Призрак явится за Вандером, мысленно или физически, это должно произойти совсем скоро. Жрец оставил свои насаженные на ось диски вращаться, чтобы их кристалл ловил свет ламп и разбивал его на мириады танцующих вспышек. Сильный духом великан оказался под влиянием завораживающего кристалла и пустил волшебника в свои мысли. Вандер засунул руку в карман и схватил амулет, что дал ему служитель, как будто та сила, с которой он сжал магический предмет, могла обеспечить ему полное мысленное соединение с Кэддерли.
   Немного спустя Кэддерли сел в тишине, спрятавшись от всех за одной из перегородок, наслаждаясь неземными образами, проплывавшими перед сознанием, – дуплосед мысленно возвращался на свою суровую родину.

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

   Странный звук пресек тихую струю воздуха того пространства, куда можно попасть только мысленно. Чей-то призыв неумолимо надвигался на усадьбу в предместьях Кэррадуна. И на дуплоседа, который так долго служил вассалом, покорно следовавшим подобным призывам. Кэддерли почувствовал страх великана и знал, что Призрак начинает отдавать приказы.
   Стой па месте! – мысленно скомандовал Вандеру юный жрец. – Непозволяй страху и гневу устранить меня из участия в твоей жизни.
   Волшебник чувствовал глубокий ужас, гораздо больше того, что он мог ожидать от могучего и гордого существа. Страх этот не уменьшился, но Вандер превозмог его, усиливая мысленную связь с волшебником. Зов Призрака ворвался внутрь, волшебник отразил его.
   Вандер? – спросил далекий убийца. Подобно зеркалу, служитель Денира, не дав ответа, мысленно отправил этот вопрос обратно тому, кто его задал.
   Вандер!
   Гнев врага, хорошо различимый Кэддерли, заглушил все остальные мысли злодея. Юный жрец улыбнулся, несмотря на важность своей задачи, радуясь подтверждению того, что смог чем-то рассердить маленького убийцу. Призыв больше не повторялся. Но Кэддерли подозревал, что злодей, так мастерски водивший своих жертв за нос, не сдаст этот важный оплот так легко, и не позволял себе расслабиться. Вандер шипел, волшебник ясно почувствовал это.
   – Вперед! – и мысленно, и вслух крикнул юноша.
   Айвен и Пайкел сдвинули застрявшую дверь, держа оружие на изготовку, как научил их волшебник. Если убийца сумеет завладеть телом Вандера, дворфы нападут на него раньше, чем он сможет причинить вред окружающим.
   Впрочем, жрец не собирался впускать Призрака внутрь, равно как и позволить злодею использовать для бегства свое сохранившееся тело, лежащее в безопасности в Кэррадуне. Служитель создал образ вертящихся дисков, поделившись им с Вандером, и они вместе стали излучать гипнотический танец, напоминающий своеобразные защитные заклинания, которым Кэддерли исподволь обучал великана.
   Чужая злобная воля яростно вторглась в ткань этих заклинаний. Жрец молился, чтобы Призрак не распознал, что их двое, не распознал, что у Вандера есть помощник. Волшебник продолжал наблюдать и наводить чары, и дуплосед, чей гнев опасно возрос, старался поддерживать связь с союзником. Вместе они прогнали наглеца прочь.
 
   – Так ты не слушаешься меня? – спросил Призрак, стоя на темной аллее.
   Сейчас, оказавшись в опасности, убийца понимал, что вызывающее поведение дуплоседа нельзя спускать с рук. Вандер оставался его прикрытием, его надежным выходом из любой переделки. Хозяин не мог позволить дуплоседу найти силы, чтобы противостоять его вторжению. И все же тому это удалось. Когда и каким образом?
   Тщедушный убийца сделал глубокий вдох. Он не мог понять, что происходит в усадьбе. Злодей подозревал, что тут не обошлось без Кэддерли, – хотя как это могло случиться? Разве Вандер при первом приближении жреца не сообщил бы об этом? Или волшебник со своими друзьями захватил дом так быстро, что дуплосед не успел опомниться?
   Призрак отверг эту мысль. Вандер все еще жив. Злодей ощущал живое тело, сопротивляющееся его мысленному призыву. Он уверил себя, что подобная мнительность слишком опасна для того, кто ставит на кон все, что есть, и балансирует между высшим мастерством и полным провалом. В конце концов, дуплосед мог воспользоваться тем, что на расстоянии власть Геаруфу немного ослабевает.
   Через несколько часов Призрак снова воззвал к великану, получив обратно лишь отражение зова. Вандер в любом случае не смог бы так долго сохранять мысленную защиту. Гнусная ухмылка перекосила лицо злодея, когда он представлял себе бесчисленные способы наказать строптивца. Но улыбка держалась недолго: его сознание омрачили раздумья. В этот раз все выглядело чересчур необычно. Призрак рисковал сейчас слишком многим, чтобы так легко примириться с непослушанием Вандера, посмевшего собраться с силами и не заметить хозяина. К тому же злодей уже много часов не мог найти Кэддерли и его друзей.
   – В усадьбу, – тихо решил убийца. Он навестит крестьянский дом, накажет Вандера и перегруппирует силы.
   Злодей проскользнул по аллее, подкрадываясь к вооруженному воину, спокойно сидящему на лошади. Призрак облачился в перчатки разного цвета, решив действовать без промедления.
 
   На крыше крестьянского дома, в черной маске с серебряной каймой, сидела Даника, низко надвинув на лицо капюшон черного плаща. Она воспользовалась неприметным одеянием Ночных Масок. Девушка разглядывала наездников – двух человек на одной кобыле, – уверенно двигавшихся по дороге. Одетый в черное оказался у нее под прицелом, стоило им въехать в ворота усадьбы. Даника опознала в нем того самого убийцу, которого они нашли в «Чешуе дракона». Девушку охватил необузданный гнев, и первым ее побуждением оказался застрелить человека на лошади. Но Кэддерли предостерегал ее от опрометчивых шагов, убеждая, что любой противник может представлять собой вовсе не того, кем он кажется. Еще одно соображение заставило Данику повременить с выстрелом – держащий удила носил доспехи городской стражи.
   – Это свои! – крикнул мужчина, сидящий сзади, увидев девушку на коньке крыши.
   Воительница незаметно улыбнулась, радуясь, что ее маскарад явно ввел этих двоих в заблуждение.
   – Я ваш друг! – сказал стражник. Он ввел лошадь во двор, что-то неслышно сказал своему спутнику и, спешившись, направился прямо в хлев.
   Девушка встревожилась и смутилась. Волшебник ожидал, что тщедушный убийца придет сюда, чтобы сразиться с Вандером, но не ожидал, что он притащит с собой стражников. Она по-прежнему сжимала свой арбалет, все еще желая застрелить злобного замухрышку. С возрастающим удивлением она заметила, что стражник не пошел в хлев. Вместо этого он подошел к водосточному желобу, огибающему один из углов, и начал карабкаться по нему. Стражник проделал полпути к вершине этой громоздкой конструкции, в то время как оставшийся на лошади пристально следил за ним, и его поведение (он бледнел и широко открывал глаза) казалось Данике довольно странным.