Сальваторе Роберт. Ночные маски

   – Но тогда здесь, в доме, останется только четверо, не считая вас, командир, – напомнил бандит. Призрак даже не понял, в чем трудность.
   – Если мы должны поддерживать охрану девушки…
   – Девушки? – переспросил Призрак, не сумев скрыть изумления.
   Несколько бандитов удивленно переглянулись.
   – Той, из-за которой погиб Мишалак, – пренебрежительно напомнил боец.
   Мнимый дуплосед почувствовал нарастающее напряжение и немедленно нахмурился, решив, что лучшая защита – это нападение.
   – Я не ставлю под вопрос ваше решение оставить ее в живых, – быстро объяснил боец. – Равно как не спорю, что Мишалак заслужил смерть, подняв оружие на вас, нашего командира. Но если только четверо из нас остаются охранять усадьбу, девушка становится угрозой.
   Наконец-то озадаченный самозванец понял, в чем дело. Доброе сердце Вандера накануне доставило всем хлопот. Вообще-то дуплосед всегда придавал значение ничтожным вещам, стремясь выделиться и только роняя свое достоинство. Призрак помедлил, обдумывая, каким образом лучше всего наказать великана, а затем широко улыбнулся, когда жестокая, по обыкновению, идея пришла ему в голову.
   – Ты прав, – сказал он Маске. – Пришло время покончить с этой угрозой.
   Человек охотно кивнул, и улыбка Призрака стала шире. Злодей представил себе, как разъярится Вандер и каким беспомощным и бессильным он покажется сам себе. Гордый дуплосед ненавидел это больше всего на свете.
   – Покончите с этой угрозой сегодня ночью, – велел Призрак. – Но вначале тебе и твоим друзьям следует с ней позабавиться. – Бандиты, сидящие в кругу, заулыбались. – Несущим службу надо порою расслабиться.
   Эти слова отряд встретил одобрительным смехом.
   – И этой же ночью отправляйтесь в горы, – продолжал Призрак. – Я не знаю, в скольких днях пути от Кэррадуна находится госпожа Мопассант. Она не должна войти в город.
   – Мопассант? – переспросил один из отряда, седовласый бандит старшего возраста.
   – Ты слышал это имя?
   – Примерно лет десять назад мы напали на один дом, владелец которого носил такую же фамилию, – признал человек. – Каретник и его жена. И нам щедро заплатили за это задание, я должен признаться.
   – Это необычное имя. Судя по донесениям, она из Вестгейта, – сказал командир. – Тут, вероятно, есть какая-то связь.
   – Хорошо, – сказал человек, достав короткий кинжал и проведя лезвием по костлявой щеке. – Мне нравится это семейное дело.
   Девятнадцать Ночных Масок обрадовались, увидев, что их непредсказуемый командир-дуплосед присоединился к веселью. Раскаты его громового хохота перекрывали их смех. Бойцы чувствовали сильное возбуждение: приближалось время убийства, а включение «госпожи Мопассант» в список жертв напоминало нанесение глазури на поверхность и без того бесподобного пирога.

МАСТЕРА

   – Который час? – спросил Айвен, выкатываясь из-под одеял и мощно зевая.
   – Уже далеко не первый с рассвета, – сухо ответила Даника, тихо ругая себя за то, что так глупо согласилась дежурить последней.
   – Тебе следовало меня разбудить, – пожаловался Айвен.
   Он попытался встать, затем передумал и рухнул как куль, обратно в свою постель.
   – Я пыталась, – проворчала Даника, хотя дворф уже не слушал ее, – целых шесть раз. И больше не собираюсь.
   На этот раз терпение девушки лопнуло. Она взяла два маленьких ковшика, наполненных ледяной водой из ближайшего горного родника. Затем осторожно подобралась к дворфам. Их отдельные вначале постели, как и всегда, успели за ночь превратиться в одну большую берлогу. Даника навела кое-какой порядок и стащила одеяла с голов, обнажив волосатые шеи.
   Пайкел создавал ей наибольшие затруднения. С недавних пор он стал носить бороду заправленной за уши и перепутанной с волосами (которые красил в зеленый цвет леса), спускавшимися до середины спины. Вежливая Даника взъерошила ему бороду, сдвинув в сторону, что вызвало у храпящего дворфа бессознательное «хи-хи», и подняла один из ковшей.
   Чудовищный рев, тут же огласивший лагерь, заставил лесных обитателей на милю вокруг сбиться с ног в поисках укрытия. Даже толстый черный медведь, вышедший погреться на утреннем солнышке, отбежал от берлоги и взобрался на толстый дуб, испуганно нюхая воздух. Братья вертелись, как волчки, осыпая друг друга ударами и подкидывая одеяла в воздух.
   – Мое оружие! – вскричал одуревший Айвен.
   – Ой-ой-ой! – искренне согласился Пайкел, не в силах найти свою деревянную палицу.
   Айвен пришел в себя первым, заметив, что Даника стоит возле дерева, скрестив руки на груди, и улыбается до ушей. Дворф прекратил рыскать вокруг и посмотрел на нее, будто желая пристрелить взглядом. Вместо этого, впрочем, ему следовало бы обратить внимание на брата. Пайкел треснул его, разразившись бранью, и оба влетели в кусты ежевики. К тому времени, как они наконец-то помирились и вернулись к покинутому ночлегу, их бороды топорщились во все стороны, а густая поросль, покрывающая все тело дворфов, была полна колючек.
   – Это она все устроила! – закричал Айвен, указывая на Данику.
   – Мне нужно добраться до Кэррадуна не позднее завтрашнего дня, – столь же громко ответила девушка. – Когда я обрадовалась тому, что вы меня сопровождаете, то не знала, что вам потребуется соснуть чуть ли не после каждой трапезы! Я всегда думала, что дворфы выносливы и трудолюбивы.
   – У-У-У – простонал Пайкел, сам устыдившийся своей непобедимой лени.
   – Мы здесь ни при чем, – защищаясь, пробормотал Айвен. – Это все земля. Я не виноват, что она такая уютная и не дает сонному дворфу встать рано утром.
   – Вы проспали все на свете, – проворчала Даника. – Придется вам обойтись без завтрака.
   – Придется тебе обойтись без нас! – взревел Айвен, и девушка стала подозревать, причем вполне обоснованно, что перешла все границы. Одно дело поливать спящих дворфов ледяной водой, и совсем другое – пытаться лишить их еды. Это очень опасное занятие.
   – Ну хорошо, завтракаем, только быстро, – согласилась она, – тогда мы все успеем.
   Шестнадцать форелей, по четыре кружки эля на каждого, полмешка бисквитов и по три огромных чашки ягод на едока – этого братьям-дворфам хватило, чтоб заморить червячка, собрать свои пожитки и спуститься вслед за Даникой по горной тропе. Когда они вышли на открытое место, озеро Импреск стало вполне различимым, а затем вдали показался и Кэррадун.
   Несмотря на то, что Даника очень спешила, трем друзьям пришлось принять все меры предосторожности. Горы Снежные Хлопья слыли опасным местом даже у своих южных подножий, над которыми простерла руку Библиотека Назиданий. Спутники предполагали, что тропы небезопасны: с севера доносилось дыхание войны, а на западе, в Шилмисте, еще продолжались битвы. Но действительность превзошла все их ожидания.
   Даника вела братьев за собой, пригибаясь низко, чтоб осмотреть каждый кустик, каждую примятую травинку. Айвен и Пайкел неуклюже переваливались далеко позади нее: Айвен в своем шлеме, украшенном рогами оленя, а Пайкел в кухонном котле с зазубренными краями – более надежного шлема не подвернулось. Хотя Даника и продолжала присматриваться к дороге, она немного волновалась за дворфов и все время подгоняла их, заставляя идти быстрее.
   Внезапно она притормозила, так что братья при всей своей скорости легко нагнали ее.
   – Ой-ой, – пробормотал Пайкел, видя удивленное выражение лица девушки.
   – Что ты нашла? – тихо спросил Айвен, загораживая брата спиной.
   Даника неуверенно покачала головой.
   – Кто-то прошел здесь! – объявила она.
   – Руфо и Эйвери? – предположил Айвен.
   – Нет, совсем недавно, – сказала Даника, снова выпрямившись и окинув ближайший куст долгим пристальным взглядом.
   – Прошел или ушел? – уточнил Айвен. Девушка помотала головой, не в силах ответить. Она чувствовала, что догадка верна, но ее беспокоил странный вид этих следов – четкие отпечатки ботинок словно пытались замести веточками. Если кто-то пересек перевал раньше этого утра, тогда его следы стерлись бы сами. Айвен посмотрел вниз на ничем не примечательную землю и, смущенно почесывая рыжую бороду, извлек на свет еще одну колючку.
   – Не вижу никаких следов, – фыркнул он. Даника показала на вмятину в земле, едва различимую, а затем на борозды, заставившие ее подумать, что следы кто-то заметал. Айвен недоверчиво хмыкнул.
   – И только-то? – громко спросил он, уже не боясь повысить голос.
   Даника даже не попыталась цыкнуть на него, оставаясь уверенной в своей догадке. Она могла лишь надеяться, что здесь, возможно, проходил кто-то из странников или некий эльфийский родственник Элберета. Если не странник и не эльф, тогда (Даника чувствовала наверняка) следы принадлежат кому-то, желающему замаскироваться.
   В диких горах это вряд ли могло предвещать путникам что-то хорошее. В нескольких сотнях ярдов вниз от тропы Даника нашла новые знаки. На этот раз даже Айвен смог распознать отчетливый отпечаток ботинка в мягкой земле, половину которого явно кто-то замел. Дворф встал, подбоченившись, и осмотрелся, уставившись на изгиб низкой ветви, нависшей над тропкой.
   – Я видел кое-какие камни недалеко от тропы. Лишь в дюжине ярдов позади нас, – начал дворф.
   – О-хо-хо, – пробормотал Пайкел, догадываясь, что пришло в голову его брату.
   – Остается найти крепкие деревья, нависшие над проходом, – продолжил Айвен, не слыша испуганного вздоха своего родича. При этих словах он посмотрел на Данику, которая, казалось, ничего не понимала. – И тогда можно устроить ловушку, – разглагольствовал дворф. – Затащить камень на одно из этих деревьев…
   Пайкел хлопнул его по затылку.
   – Кажется, мы это уже проходили, – сказала Даника, обратив внимание на кислое выражение лица Пайкела.
   Зеленобородый дворф тяжко вздохнул, и Айвен уставился на него, но Пайкел оставил этот взгляд без ответа. Они и вправду пытались раньше устроить ловушку. И теперь всякий раз, когда рыжебородый брат упрямо, разве что с совсем небольшой оговоркой, настаивал, что предприятие достигло успеха (они тогда сразили камнем орка), Пайкел столь же непреклонно утверждал, что незначительное убийство не стоило неимоверных усилий затащить камень на дерево.
   Зная, что в этот раз свидетелей целых двое, Айвен быстро переменил тему разговора и пошел дальше без новых упоминаний о ловушке и без обиды на братца – подумаешь, какой-то шлепок. Но затем, без каких-либо объяснений, Пайкел поднес дубинку к его лицу. Стоящей в стороне Данике казалось очевидным, что он лишь в шутку помашет ею перед Айвеном, но палица вместо этого ударила дворфа в большущий нос. Она отбросила его на несколько шагов назад, и поток теплой крови полился по заросшему бородой лицу.
   – Ты чего? – пробормотал Айвен, с трудом веря тому, что произошло.
   Он достал обоюдоострый топор, взревел и шагнул навстречу неистово верещащему брату.
   Пайкел не смог объяснить свой поступок ни Айвену, ни Данике, но успел вовремя взмахнуть палицей, указывая на тяжелый болт, наполовину врезавшийся в твердое дерево. Теперь настал черед Айвена помочь брату. Всматриваясь в густые заросли сбоку от Пайкела, откуда, как подсказал ему воинский опыт, вылетел болт, он увидел нацеленный на родича арбалет.
   В то же мгновение кто-то высокий спрыгнул с ветки, мягко приземлившись перед Даникой. Постукивание указательного пальца заставило Пайкела обернуться.
   – О-хо-хо, – проскрипел зеленобородый дворф, поняв, что ответного удара не избежать.
   Айвен шмякнул его как раз перед тем, как арбалет выстрелил. Дворф упал на землю, и болт, не причинив ему вреда, пролетел мимо. Айвен не успокоился. Перекатившись, он подхватил Пайкела, и тот понял прием, поддавшись и делая кувырок через товарища. Как вертящийся валун, два дворфа ворвались в кусты, полные сил, чтобы встретиться лицом к лицу с засевшими там двумя чужаками.
 
   Незнакомец обнажил меч и высоко поднял его, даже не подозревая, что девушка, захваченная происходящим с дворфами, сумеет избежать нападения. Последовавшие события заставили его весьма удивиться. Даника вдруг присела, резко согнувшись, описала ногой красивую дугу и поразила врага прямо в грудную клетку. Он отлетел на несколько футов назад, тяжело ударившись о ствол дерева, но смог подобрать выпавший из рук меч. Более того, не забывая о защите, он, шаг за шагом, двинулся навстречу опасной девице.
   Даника почти перешла на бег, приближаясь к разбойнику, но внезапно опустилась на колени и склонила голову, когда еще кто-то появился из-за дерева и нацелил в нее на высоте плеч небольшой арбалет. Болт тяжело врезался в дерево, выбив тучу щепок. Девушка подогнула ногу под себя и сделала выпад другой в попытке сломать колено второму противнику. Он успел упасть, избежав удара, а затем перешел в атаку, сделав несколько яростных выпадов.
   Молодая воительница быстро поняла, что попала в беду. Перед ней стояли не просто разбойники, хотя внешне они выглядели вполне обычно. Она сумела спрыгнуть с тропинки, и другой меч скользнул в дюйме от ее головы. Затем она поднялась и снова припала к земле в нескольких футах от этих двоих, осторожно соразмеряя свои движения с их нетерпеливой атакой, стараясь увидеть их слабое место, хотя это казалось почти невозможным.
 
   Айвен сражался мужественно, продолжая наносить удары, пока мощный рев не навел его на мысль, что во рту он держит икру ноги совсем не врага, а Пайкела. Дворф старался продраться сквозь недружелюбные ветки, заросли и кусты, стеснявшие каждое движение как его, так и брата, чей израненный нос был утыкан колючками.
   Затем братья почти одновременно поднялись, Айвен держал оружие на изготовку. Он пытался обрубить мешавшую ему толстую ветку, но лезвие задело за другую – тонкую и упругую. Неудачный удар не дал ему расширить поле видимости. Теперь он не мог приблизиться к противнику для серьезного неожиданного удара.
   Пайкел струхнул и подался в сторону, видя, как его родич прорубает путь навстречу. Казалось, он вот-вот ударит его своим неистовым топором. И вновь, совсем случайно, Айвен спас своему брату жизнь, заставив его отпрянуть, в то время как еще один болт из арбалета пронзил место, где он только что стоял. Он со свистом разрезал воздух между дворфами и глубоко вонзился в плечо человека, встретившего Айвена лицом к лицу.
   Оба брата помедлили, чтобы взглянуть на арбалетчика, который быстро перезаряжал оружие.
   Пайкел бросился назад к своему противнику, который уже покинул ветвистый низкий кустарник. Айвен развернулся к врагу, стоявшему к нему ближе всех остальных. Человек этот скрылся из виду, и дворф заподозрил (судя по трясущимся до сих пор кустам), что тот упал на землю. Не желая спорить с судьбой, дворф пригнулся и, хрустя ветками, пополз назад за пределы ежевичных кустов, чтобы найти тропинку, ведущую к хозяину арбалета.
 
   Человек с мечом, по меньшей мере, получил ранение. Удар Даники явно причинил ему вред, поскольку он начал прихрамывать. Девушка уже пришла к заключению, что этот разбойник в драке стоит двоих. Его тронутые сединой волосы свидетельствовали о том, что у него хватало времени набраться опыта, а отточенные движения и отменная координация наводили на мысль, что он всю свою жизнь совершенствовался в боевых искусствах. Без меча, конечно, его еще можно было бы сразить, но вооруженный он представлял собой смертельную угрозу.
   Удар меча заставил девушку припасть к земле. Почувствовав прикосновение к плечу, она кувырнулась, откатываясь назад и вскакивая на ноги, как раз вовремя, чтобы предотвратить следующий опасный выпад. Использование кувырка дало Данике преимущество. Сгруппировавшись и откатившись в сторону, воительница смогла достать из голенища один из своих кинжалов с хрустальным лезвием. Человек с мечом опять начал приближаться, на сей раз более осторожно.
   Даника выставила правую ногу вперед и, используя ее как опору, повернулась вокруг своей оси, описав левой ногой круг в воздухе. Она знала, что такого рода выпады не приведут ни к чему, разве что заставят нападающего в ярости обнажить оружие. Девушка знала также, что оставляет себя уязвимой для еще одного противника. Сделав выпад правой ногой, она в конце этого движения упала на землю, услышав, как болт пролетает всего в нескольких дюймах над ее головой.
   Приподнявшись на руке, Даника сумела просунуть другую руку под себя и обнажить кинжал. Болт закончил свой полет в животе второго напавшего, и он опрокинулся, от изумления вытаращив глаза и открыв рот во внезапном крике. Тогда седовласый воин с мечом засмеялся и поздравил Данику с этим коварным движением, после чего неумолимо придвинулся ближе.
 
   У напавшего на Пайкела тоже имелась дубинка, но он столкнулся с двумя серьезными трудностями. Во-первых, размерами палица дворфа намного превосходила его оружие, во-вторых, он просто не мог ударить кряжистого, жилистого дворфа столь сильно, чтобы причинить ему значительное увечье. Быстро размахивая дубинкой, он дважды стукнул Пайкела по плечу и один раз по кухонному котлу, вызвав громкий звон. Дворф почти не заметил этого, ответив на три удара одним. Его дубинка из тяжелого дерева нашла просвет в обороне противника и заставила того вылететь из кустов и врезаться в дерево. Наверное, лицо этого врага не смогло бы изобразить больший ужас, даже если бы его неожиданно пнула в лицо задняя нога подкованной лошади. Пайкел между тем ринулся вдогонку, и хотя служивший шлемом котел сполз ему на глаза, его палица отшвырнула врага к стволу дерева. Ударившись, тот покатился дальше, и разъяренный дворф последовал за ним, вконец сокрушив ни в чем не повинное дерево и перепрыгнув через пенек.
   – У-У-у! – прорычал дворф, когда ему пришлось притормозить перед поваленным стволом.
   Затем раздался громкий лязг: упорный противник вытащил двуручный меч и обрушил его на шлем Пайкела.
 
   Айвен понял, что ему все равно не удастся настичь арбалетчика раньше, чем тот зарядит оружие. Поэтому он вытянул топор над головой, раскрутил и бросил.
   – Сдохни, собака! – вскричал дворф. Противник в страхе заслонился своим арбалетом. Это спасло его, чего нельзя было сказать об оружии. Вертящийся топор вырвал арбалет из его рук, сцепившись с ним воедино, после чего все сооружение пролетело еще с десяток футов, наконец врезавшись в дерево. Арбалет от удара распался на две неравные части, а топор глубоко погрузился в ствол.
   Айвен замешкался, видя, как враг снова встает на ноги, обнажая длинную тонкую саблю. Казалось, убийца ничуть не взволнован полетом оружия, произошедшим у него на глазах. Наоборот, он улыбался, видя, что приближающийся дворф безоружен.
   – Кажется, я погорячился, – тихо проговорил Айвен, и его порыв ярости начал слегка остывать.
 
   Даника наносила все новые удары, но ее атаки без каких-либо последствий были отбиты гибким и стройным воином. Противник неожиданно отразил удар прямым выпадом, и девушка лишь в последнее мгновение успела выбросить вперед руку, чтобы отвести меч от своего лица. Ее ответный удар вызвал лязгающий звук, но противник быстро принял исходное положение, так что выпад не причинил ему серьезного вреда.
   Рев отвлек ее внимание. В стороне стоял раненный в живот человек, и его дрожащая рука сжимала окровавленный кинжал Даники. Лицо врага выражало предсмертную муку, но одновременно и нескрываемый гнев. У девушки родилось подозрение, что вскоре он снова ринется в драку. Но независимо от того, насколько бесплодны окажутся его усилия, она чувствовала, что не сможет противостоять сразу двум нападающим.
   Промедление дорого обошлось ей: седовласый противник подошел угрожающе близко. Данника отклонилась от удара, дабы смягчить его силу, и быстро перенесла центр тяжести на другую ногу, снова перейдя в нападение. Тогда убийца поступил так: он прыгнул и произвел серию защитных движений, предвосхищая новый удар кинжалом. Даника сделала несколько выпадов, с каждым движением расширяя зону поражения. Но всякий раз ее возможная жертва становилась в такую стойку, что ее удар не проходил. Одним словом, мужчина оказался достойным противником.
   Даника осторожно выпрямилась, совершила атакующий выпад, а затем остановилась. Убийца легко скользнул в сторону, и его лицо выразило удивление тому, что эта смекалистая девица так легко отпустила его. Мгновение спустя он кое-что понял: его напарник вновь заревел во всю глотку. Дрожащая рука этого разбойника освободилась от золотой головы тигра, украшавшей кинжал в его животе, и беспомощно схватилась за серебряного дракона, торчащего из грудной клетки. Он беспомощно откинулся на дерево и сполз на землю.
   – Только ты и я, – сказал седовласый убийца и подчеркнул эти слова яростным натиском и ослепляющей, сводящей с ума серией выпадов и бросков.
 
   Пайкел печально оглядел дерево, на которое только что упал, промедление и тягостные сомнения стоили ему еще одного оглушающего удара по шлему. Но дворф, разделяющий взгляды друидов, не почувствовал ничего, кроме гнева, заполнившего его целиком. Среди тех, кто знал его хорошо, дворф слыл довольно терпеливым, способным разъяриться лишь в крайнем случае. Но теперь в его сознании произошел перелом: он убил дерево.
   Дворф убил дерево!
   – Уа-а-ау! – раздался рык, вырвавшийся из дрожащих губ. – Уэ-э-эо!
   Он развернулся, встретившись лицом к лицу с противником, который отступил на шаг, пораженный столь внезапным приливом ярости у этого дворфа, казавшегося вначале легкой добычей.
   – Уы-ы-ыэ! – Взревев, дворф переступил через дерево, устремившись в погоню за противником, от которого только что оборонялся.
   Дубинка врага вновь и вновь ударяла его по сжимавшим оружие пальцам, но разгневанный дворф уже не чувствовал боли.
   Пайкел настиг противника в три прыжка, схватил его обеими руками и поднял в воздух. Крепко стоя на ногах, дворф держал врага на весу, оглядываясь по сторонам и словно раздумывая, как поступить с ним. Тут дубинка противника вновь обрушилась на шлем из кухонного котла, и Пайкел решил, что с него уже хватит. Он швырнул неприятеля прямо на острые щепки, торчащие из сломанного дерева.
 
   Айвен пытался развязать заплечный мешок и запутался в ремне, когда к нему приблизился враг. Дворф отразил удар, позволив вражескому мечу проделать в мешке огромную дыру, из которой с легкостью вытащил нечто тщательно упакованное в квадратный кусок холстины с длиной стороны примерно шесть дюймов. Человек с мечом отпрянул, с любопытством глядя на противника.
   Дворф размотал сверток и извлек его содержимое. Эту игрушку он смастерил для Кэддерли еще в то время, когда жрец героически сражался со злобным Барджином. Черная несокрушимая каемка дисков, усыпанная стальной дробью, завораживающе контрастировала с кристаллом хрусталя в центре. Человек с мечом замешкался, пытаясь понять, для какой цели могут служить эти двойные диски, соединенные посредине маленьким стерженьком.
   Айвен с трудом протиснул свой заскорузлый палец в петельку на конце бечевы, обматывавшей междисковую перемычку. Он много раз наблюдал, как Кэддерли пользуется этим устройством, и восхищался тем, как ловко волшебник посылает диски в полет, насколько позволяет веревка, а затем легким движением руки заставляет их, крутясь, возвращаться в его ладонь.
   – Ты видел такое раньше? – спросил Айвен озадаченного врага.
   Тот атаковал в ответ, и дворф направил диски в него. Человек подставил меч, чтобы отразить удар, а затем недоверчиво воззрился на лезвие, разглядывая внушительную зазубрину, которую оставили несокрушимые диски. У Айвена, впрочем, не оставалось времени сравнивать твердость того и другого оружия. Его удар, как всегда, оказался точен и тверд, но, в отличие от Кэддерли, он понятия не имел, как вернуть диски обратно. Теперь они повисли на конце бечевки, продолжая вращаться в воздухе.
   – Уо-о-оа! – прорычал Пайкел, и это заставило человека с мечом обернуться.
   Он подставил дворфу подножку и быстро отпрянул, в то время как тот тяжело поднимался с земли, яростно оглядываясь вокруг и думая, в какую сторону продолжать нападение. Увидев наконец-то врага, дворф не раздумывая пошел на него, раздавая направо и налево смертоносные удары своей мощной палицей. Противнику с мечом пришлось попотеть, но все же он вывернулся, избежав ранения. Айвен потряс брата за плечо.
   – Оставь его мне, – попросил грубоватый дворф.
   Враг с мечом улыбнулся, наблюдая столь явную глупость: ведь вдвоем эти братья могли бы прикончить его в два счета. Но его улыбку вскоре как сдуло ветром, когда Айвен внезапно вновь раскрутил свои диски. На этот раз, что удивительно, маленькое оружие отвязалось от пальца дворфа, вообще не встретив препятствий, невзирая на попытки врага защититься.
   Человек отклонил назад голову, но это его не спасло. Диски продолжали бешено вращаться, подлетев вплотную к его лицу, и теперь распиливали его с бешеной скоростью. Раньше, чем разбойник что-либо сообразил, растерлись в пыль его зубы, затем вскрылись щеки, расширив рот от уха до уха, и, наконец, лопнуло нёбо под верхней челюстью.
   – Ты ведь не думал, что дворф может совершить такой бросок? – спросил Айвен.
   Человек стоял, казалось, не веря своим глазам. Его меч выпал из рук на землю.
   – У-У-У, – пробормотал Пайкел, видя, как голова врага безжизненно свесилась на сторону.
   Только затем они поняли, что диски, брошенные мощной рукой дворфа, перепилили противнику позвоночник. Айвен своим громким «у-у-у» вторил неумолимой ярости брата.