Сандерс Эллен. Однажды в Амстердаме

   Телефонный звонок отвлек Фрэнсис от мыслей о Денвере.
   – Алло.
   Портье сообщил, что соединяет ее с Лос-Анджелесом. Дождавшись щелчка на другом конце провода, Фрэнсис еще раз произнесла:
   – Алло.
   – Добрый вечер, Фрэнсис.
   Гинсберри. Вот старый плут, мелькнуло в голове Фрэнсис. Позвонил в ту самую минуту, когда она меньше всего настроена на серьезный разговор с боссом. И уж тем более она не готова выслушивать критику.
   – Поздравляю.
   Это что, шутка? Не самая удачная, подумала Фрэнсис.
   – Алло, Фрэнсис, ты меня слышишь?
   – Да-да, мистер Гинсберри, – робко произнесла она в ожидании ведра грязи и ругани, которое на нее сейчас опрокинет босс.
   – Я знал, что не прогадаю с тобой. Ты молодец. Как ты умудрилась за один день охмурить двух столь характерных для Голландии персонажей? Признаться, поражен.
   – Вообще-то я тоже... поражена, – пролепетала Фрэнсис. Она до сих пор не могла определить, всерьез ее хвалит Гинсберри или у него столь изощренный способ начинать головомойку.
   – Ребята позвонили мне и сказали, что ты не очень-то воодушевлена. Собралась сбежать? – Не дав Фрэнсис ответить, Гинсберри продолжил более строгим тоном: – Если это так, советую выбросить из головы даже мысли об этом. Это твой проект, и ты обязана – слышишь? – обязана довести его до конца.
   – А как же Марк?
   – Марк приедет через несколько дней. Все в порядке. Врачи дают хорошие прогнозы.
   – Я рада... за него, – выдохнула Фрэнсис.
   – А я рад, что мы побили все рекорды по рейтингу среди реалити-шоу. Американка, влюбляющаяся не в тех мужчин, это так актуально. Как ты догадалась, что именно волнует женщин? Признайся, Фрэнсис, ты и сама влюблена не в того парня?
   Поскольку Фрэнсис не спешила с ответом на провокационные вопросы, Гинсберри продолжил:
   – Действуй в том же духе. Надеюсь, завтрашние материалы будут не менее вкусными. Спонсоры в восторге. Думаю, я даже смогу повысить твой гонорар вдвое.
   – Как же так, мистер Гинсберри? У меня ведь ничего не получилось. Я должна была подружиться с коренным жителем страны и выведать у него все секреты. В результате я дважды попала впросак.
   – Фрэнсис, не прикидывайся дурочкой. Ты как раз уловила суть самого либерального города мира. Пусть все увидят, что поп-дива по сравнению с обычными голландцами – непорочная монашенка.
   – Я и правда чувствую себя ангелом. Здесь вокруг творится такое... и никто, абсолютно никто ничему не удивляется. Меня сегодня едва не сбил голый мотоциклист!
   – Фрэнсис, я знаю, как тебе сейчас нелегко, но у тебя все отлично получается. Главное – не бойся саму себя и своих желаний. Как говорится, будь проще – и люди к тебе потянутся.
   – Легко сказать, – вздохнула Фрэнсис.
   – Самое время пожелать тебе спокойной ночи и попрощаться, – тоном заботливого папочки произнес Гинсберри. – Завтра новый день, новые знакомства и новые открытия. Успехов.
   – Спасибо. – Фрэнсис положила трубку и тяжело вздохнула.
   Похоже, Гинсберри не оставил ей выбора. Скорее бы приехал Марк, уже засыпая, подумала Фрэнсис. Правда, теперь ее куда больше заботил не их возможный роман, а то, что она не будет столь одинока в чужой стране.

7

   Утро следующего дня Фрэнсис решила посвятить посещению музея Рембрандта. Не то чтобы она увлекалась живописью, скорее удивлялась людской способности творить прекрасное. Фрэнсис и в детстве плохо рисовала, хотя мать всегда покупала ей лучшие цветные карандаши и краски.
   Фрэнсис попросила таксиста остановиться на площади, названной в честь великого голландского художника, решив прогуляться до его дома-музея пешком. Погода стояла превосходная. Пожалуй, чересчур теплая и безоблачная для этого времени года. Солнечные лучи были не по-утреннему палящими, и Фрэнсис пришлось снять жакет.
   В позапрошлом веке на Рембрандтсплейн находился крупнейший рынок сливочного масла, превратившийся затем в крупнейший деловой центр. Правда, с наступлением темноты площадь преображалась. Открывались двери многочисленных клубов и баров, привлекая молодежь со всех концов земли.
   Трехэтажное кирпичное здание, принадлежавшее некогда жене художника Саскии, не произвело на Фрэнсис особого впечатления. В этом доме Рембрандт потерял жену и четверых детей, а затем долги вынудили его перебраться в еврейский ремесленный квартал Йордаан. Однако годы, проведенные в стенах неприметного дома, были озарены творческим вдохновением и созданием шедевров, обессмертивших имя художника.
   Купив входной билет, Фрэнсис направилась к дамской комнате. После уличной духоты ей не терпелось умыть лицо холодной водой. Если верить указателю на стене, туалет должен находиться сразу за поворотом коридора.
   – А! – Фрэнсис не поняла, что произошло, но явственно ощутила жжение в левой стопе.
   – Простите... ради бога, извините. Я вас не заметил... – Мужчина, стоявший напротив, оказался весьма недурен собой. Высокий, стройный. Лет двадцати шести – двадцати семи.
   Фрэнсис пошевелила пальцами пострадавшей ноги и улыбнулась сконфузившемуся незнакомцу.
   – Все в порядке. Давайте и я наступлю вам на ногу. Будем квиты.
   Мужчина с готовностью выставил вперед ногу. Фрэнсис не сдержала кокетливую улыбку. Попроси она у этого парня нечто большее, чем нога, он бы, наверное, не заставил себя долго упрашивать. Она едва коснулась носком туфли идеально вычищенного ботинка незнакомца.
   – Лукас Касл.
   – Фрэнсис Симпсон.
   – Вы американка?
   – Да.
   – В Амстердаме по делам?
   – Снова да.
   – Если верить психологам, на мой следующий вопрос вы должны тоже дать положительный ответ. Как насчет ужина?
   – В каком смысле?.. – растерялась Фрэнсис.
   Лукас усмехнулся.
   – Вы ведь позволите мне загладить свою вину, правда?
   – Вы ни в чем не виноваты. – Фрэнсис осмотрелась, словно пыталась найти кого-то.
   Нервозность новой знакомой была расценена Лукасом по-своему.
   – Только не говорите, что вы здесь с мужем. Мое сердце будет разбито.
   – Нет-нет, я одна... – Фрэнсис осеклась, осознав, что слишком разоткровенничалась с незнакомым человеком. Неужели ей мало двух провальных попыток?
   Она подняла глаза на Лукаса. Серые дымчатые глаза, казалось, не умели лгать.
   – Так как насчет свидания? – спросил Лукас, нарушив затянувшееся молчание.
   – Что?.. Я не знаю. У меня сегодня очень много дел, – неумело солгала Фрэнсис.
   – Могу я узнать каких?
   – Видите ли, – мигом перейдя на деловой тон, начала Фрэнсис, – я тележурналистка. Мы делаем цикл передач об Амстердаме. На сегодня я запланировала разобраться с Рембрандтом.
   – Разобраться с Рембрандтом?! – повторил Лукас, округлив глаза.
   Громкий смех голландца покоробил Фрэнсис. Что она такого смешного сказала? Интересно, как бы Лукас хохотал, если бы узнал ее основную задачу?
   – Простите, я вовсе не собирался вас обидеть, но... – Лукас подавил очередной приступ смеха и продолжил: – Все американцы такие самоуверенные и приземленные. Мы уже не одно столетие не можем разобраться с Рембрандтом, а вы собираетесь сделать это в одиночку за один день!
   – Я не одна, – ощетинилась Фрэнсис. – Мне помогает съемочная группа.
   – Что-то я их не вижу. – Лукас нарочито огляделся по сторонам.
   – Они прибудут позже, когда я немного освоюсь на местности. Какой смысл снимать все подряд?
   Лукас снова рассмеялся. Однако, заметив раздраженный блеск в глазах Фрэнсис, посерьезнел.
   – Итак, что вы желаете узнать о Рембрандте?
   – Самое интересное! – выпалила Фрэнсис. Перед отъездом она едва успела пролистать пару брошюр о художнике, но, кроме избитых фраз о его величии и гениальности, в голову ничего не приходило.
   – Тогда вам фантастически повезло. Я обожаю Рембрандта и знаю о нем, без ложной скромности, все... ну или почти все, – добавил, скромно потупив взор, Лукас. – Лучшего гида вам не сыскать во всем королевстве.
   – Вот как? – с сомнением спросила Фрэнсис.
   – Вы мне не верите? И это после всего, что между нами было?
   Фрэнсис ошарашенно округлила глаза и уставилась на мужчину. Что он имеет в виду? Обычно фразу «после всего, что между нами было» можно услышать из уст истеричной девицы, выставленной любовником за дверь после бурной ночи.
   – После того как я едва не оттоптал вам ногу. – Лукас заливисто рассмеялся. – Единственный способ вас разубедить – начать экскурсию по дому-музею прямо сейчас. Кстати, вы уже посетили Национальную галерею?
   – Пока нет, но...
   Лукас не дал ей закончить:
   – В таком случае мы туда отправимся сразу же после осмотра дома. Немыслимо говорить о художнике, не видя его полотен. Здесь собраны лишь рисунки и офорты. Подлинные шедевры мастера хранятся в Рейксмюсеуме. – Лукас подхватил Фрэнсис под руку и повел в сторону первого зала.
   Лукас и впрямь оказался потрясающим рассказчиком и знатоком Рембрандта. Лишь к окончанию экспромт-экскурсии Фрэнсис вспомнила, что так и не умыла лицо после прогулки по душному городу.
   – Может быть, перекусим в кафе перед тем, как отправиться в Национальную галерею?
   – Я не голодна... но с удовольствием выпью стаканчик освежающего сока.
   – Отличная идея. – Лукас предложил спутнице опереться на его руку, что Фрэнсис не замедлила сделать.
   К чему скрывать, Лукас понравился ей с первого взгляда. Возможно, конечно, она снова ошиблась в выборе... Думать об этом Фрэнсис не желала. По крайней мере, сейчас, когда она чувствовала тепло сильной руки шедшего рядом мужчины.
 
   – Что-то не так? – Фрэнсис нервно скомкала бумажную салфетку и положила неровный комок на край пустой тарелки.
   Согласившись на предложение нового знакомого пойти в кафе, Фрэнсис и не предполагала, насколько проголодалась. После стакана свежевыжатого апельсинового сока она заказала картофель фри с мясом и овощами и, к собственному удивлению, все съела. Раньше она стеснялась столь обильно есть в присутствии мужчины, но Лукас казался настолько родным и близким, что через час общения Фрэнсис могла поведать ему самые сокровенные тайны.
   – Нет, все прекрасно, – спокойно ответил Лукас, по-прежнему глядя ей в глаза.
   – Я уж решила, что у меня тушь размазалась, – невесело пошутила Фрэнсис.
   Лукас вежливо улыбнулся.
   – Фрэнсис, ты необыкновенно красивая женщина. Пожалуй, самая прекрасная из всех, с кем мне довелось общаться.
   – Ври да знай меру, – с ироничной полуусмешкой ответила Фрэнсис.
   – Ты мне не веришь? – проникновенно спросил Лукас, накрыв руку собеседницы горячей ладонью.
   – А должна? – Фрэнсис с вызовом посмотрела ему в глаза.
   – Что тебя смущает? Задавай любые вопросы. С радостью отвечу.
   – Ты сказал, что целыми днями сидишь за компьютером, так?
   – Так. Я программист в одной финансовой компании, – не моргнув глазом ответил Лукас.
   – Тогда откуда ты столько знаешь о Рембрандте?
   Он пожал плечами.
   – Во-первых, любой голландец может рассказать о великом соотечественнике. А во-вторых, моя мать полжизни проработала искусствоведом в частной картинной галерее. Вместо сказок она частенько рассказывала мне перед сном о художниках и их шедеврах.
   – Прости, – едва слышно пробормотала Фрэнсис.
   – Тебе не за что извиняться.
   – В кого я превратилась? Уже не могу верить людям. – В голосе Фрэнсис прозвучала столь искренняя грусть, что Лукасу стоило огромного труда справиться с желанием обнять ее и крепко прижать к своей груди.
   – Мне ты можешь доверять. Возможно, это звучит немного... мм... наивно и глупо, но эти слова идут из самого сердца. – Лукас коснулся свободной рукой левой стороны груди.
   Боже, как бы я хотела ему верить! – вздохнула Фрэнсис. Однако я не могу позволить себе наступать на одни и те же грабли раз за разом. Лукас ничем не лучше Яна или Питера. Единственное отличие в том, что пока он не проявил свою темную сторону. Нет, я не могу снова обмануться в мужчине!
   – Лукас, ты женат? – спросила Фрэнсис, решив одним махом избавиться от той чарующей ауры, которая окутывала ее в присутствии Лукаса.
   Сейчас он ответит, что женат и имеет двух очаровательных малышей...
   – Нет, и никогда не был, – ответил он.
   На его лице не дрогнул ни один мускул, словно заданный Фрэнсис вопрос нисколько Лукаса не удивил. Сама же Фрэнсис с трудом сдержала радостный вопль.
   – Почему?
   Лукас пожал плечами.
   – Не знаю. Видимо, пока не встретил ту единственную и неповторимую... Хотя нет. Теперь я ее встретил. Правда, она упорно не желает признавать, что мы созданы друг для друга. – Лукас подмигнул остолбеневшей от его заявления Фрэнсис.
   – Прекрати.
   – Звучит чересчур сентиментально?
   – Я бы сказала – банально.
   – Мне жаль, – выдохнул Лукас.
   Он отвел взгляд в сторону. Не этого ли ждала покрасневшая под пристальным взглядом его серых глаз Фрэнсис? Тогда почему теперь она мечтала вновь ощутить на себе восхищенный и волнующий ее до глубины души взгляд Лукаса? На мгновение Фрэнсис испугалась, что больше никогда не испытает ничего подобного. Сейчас Лукас встанет из-за столика, оставив официанту щедрые чаевые, пожелает ей всего хорошего и отправится по своим делам... Не станет же он и в самом деле тратить свое время на какую-то туристку!
   – Мне тоже. – Фрэнсис судорожно схватила Лукаса за руку и притянула к себе.
   – Вот как? – Лукас игриво усмехнулся.
   Теперь в его глазах читалось нечто большее, чем восхищение красотой женщины. Никто и никогда не смотрел на Фрэнсис с такой нежностью, теплотой и любовью, которые светились в глазах Лукаса.
   Наваждение какое-то, подумала Фрэнсис, прежде чем мир заслонило лицо Лукаса. Их губы встретились. Фрэнсис подалась вперед, словно стремилась слиться с Лукасом воедино. Их языки переплелись, дыхание сбилось... Фрэнсис забыла обо всем на свете. О работе, о том, что их, вероятно, сейчас снимают ребята из съемочной группы, о том, что она практически ничего не знает о Лукасе Касле... Она получала удовольствие и дарила его мужчине, которого, как ей теперь казалось, знала всю жизнь.
   Поцелуй закончился так же неожиданно, как и начался. Лукас слегка отстранился. Фрэнсис разочарованно вздохнула, но тут же отругала себя: негоже взрослой женщине столь откровенно выражать свои чувства. Лукас и без того чувствует свою власть над ней. В противном случае стал бы он рисковать и лезть к американской туристке с поцелуями?
   – Ты слаще цветочного нектара, – прошептал Лукас, с недвусмысленным видом облизав губы.
   Фрэнсис стоило большого труда подавить очередной вздох. Воображение помимо ее воли тут же нарисовало куда более смелую картину, нежели невинный поцелуй в кафе. Интересно, каков Лукас в постели?
   И о чем я только думаю?! – тут же мысленно упрекнула себя Фрэнсис. Знаю мужчину без году неделю, а уже представляю его своим любовником! Похоже, в Амстердаме даже воздух отравлен вседозволенностью и распутством. Если так пойдет и дальше, то я превращусь в нимфоманку.
   – Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Лукас таким тоном, словно еще в младших классах школы освоил чтение чужих мыслей, а у Фрэнсис наверняка на лбу крупными буквами написано, о чем она помышляет.
   – Лично я думаю о работе, – солгала Фрэнсис и отвела взгляд.
   В ее неумелой лжи содержалась крупица правды. Ее и в самом деле преследовали мысли о реалити-шоу, в участие в котором может быть вовлечен и Лукас. Интересно, как он отреагирует, если узнает, что стал звездой американского телевидения? К гадалке не ходи – он будет в бешенстве. Лукас явно не из искателей дешевой славы.
   Уходя утром из отеля, Фрэнсис предупредила съемочную группу, что сегодня у нее выходной. Однако ее тревожило предчувствие, что за ней постоянно наблюдают. Не хватало еще и паранойю заработать. Она осмотрелась, сделав вид, что любуется пейзажем. На самом деле она высматривала объективы камер, направленные на них с Лукасом. Странно, когда она общалась с Яном и Питером, ей было безразлично, что свидетелями их разговора станут миллионы посторонних людей. С Лукасом было иначе. Фрэнсис не желала делить его ни с кем. Тем более с праздными обывателями, коротающими вечера перед телевизорами.
   – Я тебя задерживаю? – обеспокоенно спросил Лукас, бросив взгляд на наручные часы.
   Фрэнсис отметила, что у нового знакомого швейцарский хронометр. Недурно. Учитывая, что часы, ботинки, сотовый телефон и ручка всегда являлись индикаторами благосостояния мужчины.
   – Все в порядке. Правда, думаю, что Национальную галерею я посещу завтра. На сегодня и так слишком много информации.
   – Не сочтешь меня слишком навязчивым, если я предложу себя в качестве гида?
   Фрэнсис улыбнулась.
   – Разумеется, нет. Ты думал, что так легко от меня отделаешься? Только... разве тебе не нужно на работу?
   – Ради такой женщины, как ты, не грех взять лишний выходной. К тому же я не брал отпуск лет пять как минимум. По-моему, сейчас самый подходящий момент.
   – Я и сама не отдыхала много лет, – призналась Фрэнсис, не скрывая грусти. Будучи солисткой «Санни доллс», она работала семь дней в неделю, отдыхая лишь во время перелета из одного города в другой. После ухода из группы Фрэнсис осознала, какое это удовольствие – спать в собственной постели. Вне зависимости от того, есть рядом мужчина или нет.
   – Постараюсь что-нибудь придумать на уик-энд. Возражения не принимаются, – добавил Лукас, едва Фрэнсис открыла рот.
   – Давай не будем загадывать надолго вперед, – попросила она. – Остановимся на завтрашнем утре. В девять для тебя не слишком рано?
   – Сойдет. В каком отеле ты остановилась?
   – В «Смите».
   – Хорошо. Ровно в девять я буду ждать тебя у входа. – Лукас нежно поцеловал ее руку.
   Хорошо, Лукас. Осталась одна маленькая загвоздка: как улизнуть из отеля без ведома съемочной группы? У Фрэнсис не было ни малейшего желания посвящать в свои отношения с Лукасом кого бы то ни было. Гинсберри это явно не понравится, но думать сейчас о грозном боссе Фрэнсис хотелось меньше всего.
   Лукас взял такси и довез Фрэнсис до отеля. К ее разочарованию, он даже не попытался сорвать прощальный поцелуй.
   – До завтра! – помахал ей Лукас из отъезжающего автомобиля.
   Фрэнсис обернулась и помахала в ответ. Не успела машина скрыться за поворотом, как она ощутила щемящую тоску и грусть по Лукасу, будто они расстались много лет назад. До десяти часов утра еще целая вечность!
 
   Фрэнсис лежала на спине, раскинув руки, и не переставала поражаться величине кровати. Тут без труда можно уложить человек шесть. Сегодня ночью ей будет особенно одиноко под шелковыми простынями. Фрэнсис закрыла глаза, воскрешая в памяти лицо Лукаса Касла. Серые дымчатые глаза, правильные черты лица, каштановые волосы, горделивая осанка... Лукас был совершенен внешне. Однако физическая привлекательность, похоже, никоим образом не испортила душевной красоты. В Лукасе не было ни грамма донжуанства или зазнайства от избытка женского внимания. Фрэнсис пообщалась с ним всего несколько часов, но уже усвоила, что главными ценностями Лукас считал семью, любовь и достоинство, а уж потом деньги и карьеру.
   Телефонный звонок вывел Фрэнсис из легкого транса. Она лениво потянулась за трубкой и столь же лениво промурлыкала «алло».
   – Привет, дорогая! – Радостный вопль Вэлери пронесся над океаном и ворвался в номер Фрэнсис.
   – Вэлери?
   – Собственной персоной. Как жизнь?
   – С переменным успехом, – искренне ответила Фрэнсис.
   – Я в курсе твоих проколов с этими типами... Как же их звали?..
   – Ян и Питер, – терпеливо подсказала Фрэнсис, стараясь не выйти из себя. В конце концов, пора привыкать к тому, что ее личная жизнь стала достоянием общественности.
   – Мы так смеялись! Как можно было сразу не понять, что твой дружок – гей?
   – Легко говорить, находясь за тридевять земель, на любимом диване с пакетом попкорна на коленях, – язвительно парировала Фрэнсис.
   – Не кипятись. Я ведь не со зла.
   – Знаю, прости, – вздохнула Фрэнсис. – Я устала от всего этого, вот и срываюсь на ком не следует.
   – Тяжело, да? – сочувственно спросила Вэлери.
   – Очень. Гинсберри уверяет, что Марк вот-вот прилетит. Станет легче. По крайней мере, я буду не одна в чужой стране.
   Упомянув имя Марка Денвера, Фрэнсис вспомнила и о том, какие надежды питала в отношении признанного красавца и ловеласа. Правда, теперь перспективы служебного романа не казались Фрэнсис такими уж заманчивыми. Что, в конце концов, мог дать ей Марк? Несколько совместно проведенных ночей? А потом? Сможет ли Фрэнсис равнодушно смотреть на то, как Марк обрабатывает очередную жертву? Всем известно, что Марк меняет любовниц несколько раз в сезон. Готова ли она, Фрэнсис Симпсон, оставить свое имя в длинном списке побед Денвера?
   – Ты все еще страдаешь по этому кобелю? – скептично осведомилась Вэлери.
   – Уже нет.
   – Уже? – зацепилась подруга, знавшая Фрэнсис лучше, чем содержимое своего гардероба. – Ну-ка рассказывай, кого встретила? Принца на белом коне?
   – Вэлери, с чего ты взяла, что я...
   – Даже не пытайся меня обмануть, – предупредила Вэлери. – Выкладывай, кто он. Я должна узнать об этом раньше всех. До очередного выпуска твоей программы еще полдня.
   Фрэнсис похолодела. Неужели о ее знакомстве с Лукасом узнает вся Америка? О ее смущении и первом поцелуе... Нет, это немыслимое варварство, вторжение в святая святых! Она должна сделать все возможное, чтобы предотвратить это!
   – Вэлери, ты мне поможешь?
   – Если смогу, – уклончиво ответила подруга, словно догадавшись, что Фрэнсис намеревается просить отнюдь не платье на светский раут.
   – Я и в самом деле познакомилась сегодня с одним мужчиной...
   – Кто бы сомневался, – хмыкнула Вэлери.
   – И он мне очень понравился, – продолжила Фрэнсис, сочтя за лучшее проигнорировать замечание подруги. – Его зовут Лукас Касл. Он программист и совсем не похож на испорченных голландцев. Напротив, он очень воспитанный, образованный и скромный.
   – Я сейчас расплачусь от умиления.
   – Вэлери, прекрати паясничать, – довольно резко оборвала ее Фрэнсис. – Лукас действительно не похож на других мужчин. По крайней мере, на тех, с кем мне довелось общаться.
   – Подружка, уж не влюбилась ли ты в этого парня?
   – Нет, – поспешно ответила Фрэнсис.
   О любви не могло быть и речи. Любовь с первого взгляда – выдумка поэтов-романтиков. В жизни все куда скучнее и серьезнее. Сердце не выпрыгивает из груди, и мысли все реже витают в облаках... Правда, сегодняшний поцелуй Лукаса пробудил во Фрэнсис новые чувства. Что это было? Временное помутнение рассудка? Гипноз? Следствие усталости и нервного перенапряжения? При всем своем здравомыслии и прагматизме Фрэнсис не могла отрицать, что поцелуй Лукаса на какое-то мгновение вознес ее на небеса.
   – Нет? – с сомнением переспросила Вэлери.
   – Нет. Ты ведь знаешь, как я отношусь ко всем этим глупостям и разговорам о любви с первого взгляда. Ее не существует.
   – Так говорят все, кому пока не посчастливилось испытать это чудо. Вспомни, кем была я до встречи с Джеймсом. Я и со счета сбилась, сколько у меня было поклонников. Некоторым я давала от ворот поворот, некоторых пускала на порог своей спальни, а кое-кому посчастливилось оказаться под моим одеялом. Однако только встреча с Джеймсом открыла мне глаза. Настоящая любовь либо есть, либо нет. Встречаются два человека, между ними проскакивает искра. Вот и вся история. Никаких долгих разговоров, метаний и сомнений. Так между тобой и Лукасом проскочила искра?
   – Не знаю... я не могу вот так сразу сказать, – пробормотала Фрэнсис.
   – Да или нет? – упорствовала Вэлери.
   – Скорее да, чем нет, – ответила Фрэнсис после затянувшейся паузы.
   – Поздравляю, подружка. Ты влюблена в этого парня. И готова поклясться, что он не в курсе того, что вот-вот станет телезвездой.
   – Вот именно! – Фрэнсис едва сдержала подступившие к глазам слезы. – Лукас убьет меня, если узнает.
   – Успокойся. Вряд ли парень станет тебя убивать на глазах у миллионов свидетелей.
   – Не смешно, – холодно отрезала Фрэнсис.
   – Прости. Я вовсе не хотела глумиться над твоими чувствами. Однако не стоит все так драматизировать. Голландцы сильно отличаются от нас, американцев. Они никогда не задергивают шторы. Пусть все видят, чем они занимаются по вечерам! Может быть, твоему Лукасу даже понравится заниматься с тобой любовью в прямом эфире. Ни с чем не сравнимая острота ощущений.
   – Вэлери, еще одно слово, и мы с тобой серьезно поссоримся, – предупредила Фрэнсис.
   – Еще раз прости. Я хочу тебя успокоить, но вместо этого раздражаю еще сильнее. Жаль, что мы сейчас так далеко друг от друга.
   – Я вообще не знаю, зачем ввязалась в эту авантюру! – звонким от слез голосом воскликнула Фрэнсис. – Чем мне было плохо дома? Какого черта меня понесло в Голландию? Разве мне мало досталось от шоу-бизнеса? Так нет же, я снова кинулась в пучину с головой! Телевидение – та же грязь, сплетни, интриги и огромные деньги, что и музыка, и кино. Мне это уже осточертело. Вэлери, ты удивишься, но я и впрямь начинаю завидовать людям, которые всю свою жизнь живут на ферме, разводят овец, производят сыр или вино... Они кажутся куда счастливее нас.