Страница:
верит, что он -- воплощение Чингисхана. Я знаю другую -- она купается в
ванне с морскими водорослями. Я знаю еще одного -- он полагает, что если
взорвать детскую больницу, то это будет способствовать делу торжества
марксизма во всем •мире. У меня больше кинозвезд, чем я могу
справиться, и я еще не встречал среди них таких, у кого хватило бы ума для
того, чтобы на законных основаниях окончить среднюю школу.
-- Мы не только не собираемся признавать свою вину, но более того -- мы
собираемся добиться оправдания, -- заявила Беатрис.
-- Она права, -- согласился Рубин.
-- Ну, если вы получите срок, близкий к вечности, не обвиняйте в этом
меня.
-- Еще как обвиним, -- заверила его Беатрис. -- Если против нас не
будет свидетелей, то я очень даже обвиню тебя, если нас признают виновными.
-- Не рассчитывайте на подобную удачу, -- сказал Глидден. -- Менее
одного процента свидетелей отказываются от своих показаний. Шансы сто к
одному против вас.
-- Напротив, -- возразила Беатрис. -- Шансы в нашу пользу. Дайте-ка я
заклею вам щеку лейкопластырем.
-- Вы можете попробовать заставить свое кровообращение восстановиться
естественным образом, -- посоветовал Рубин. -- В курсе номер тридцать восемь
мы обучаем этой технике за тысячу двести восемьдесят пять долларов. Но вы
можете получить это совершенно бесплатно. Это часть нашей общей
оздоровительной программы.
-- Я воспользуюсь пластырем, -- сказал Глидден.
-- Я принесу, -- вызвалась Беатрис. -- У Рубина много дел.
Рубин Доломо с сигаретой во рту вышел из комнаты. Потом спустился в
подвал и бросил сигарету на бетонный пол. На стене аккуратно висело около
десятка резиновых костюмов. Приложив немалые усилия. Рубин облачился в один
из них. Его страшно раздражало то, как костюм липнет к телу, его раздражала
тяжесть костюма и то, что в костюме было жарко. Ему и так было трудно
дышать, а в костюме это было почти невозможно. Но Беатрис была права -- у
него было много дел и мало времени. Он нацепил на лицо резиновую маску и
огромные очки.
Основатель "Братства Сильных", надежда человечества, проковылял в
дальний угол подвала, где в стену была вмонтирована герметичная дверь вроде
тех, что используются на подводных лодках. Он повернул колесо, отпирающее
дверь, и вошел внутрь. Пять трав и три химических соединения, составляющие
формулу снадобья, лежали в отдельных емкостях. Пока Рубин молол травы, очки
его потемнели -- верный признак, что он скоро вырубится. Но он знал, что
доведет до конца свое дело. Всегда раньше ему это удавалось.
Пока свежая порция снадобья стекала сквозь ситечко в склянку. Рубин
чуть было не грохнулся без чувств в одну из небольших серых пластиковых
бочек. Он слышал биение своего сердца, но не слышал, как закупорилась
склянка. Он ощущал запах резины и даже ее вкус у себя на языке.
Он вышел из комнаты как раз вовремя, чтобы успеть добраться до душа.
Собрав последние остатки сил, он пнул ногой кнопку на полу, и комната
наполнилась фонтанами горячих брызг. Доломо лег, чтобы сохранить угасающее
дыхание. Когда он почувствовал, что душ прекратился, он поставил склянку в
маленький контейнер, а контейнер -- на ленту транспортера, уходящего в
стену.
Рубин Доломо освободил себя от костюма с помощью садовых ножниц и
неимоверных усилий. Когда дыхание его восстановилось, он вновь повстречался
со склянкой, но уже в другой комнате, и на этот раз их разделяла стеклянная
перегородка, в которой были круглые отверстия с резиновыми рукавами. Проходя
свой путь через стену по ленте транспортера, контейнер за что-то зацепился и
теперь лежал на боку. Рубин сунул руки в резиновые рукава и поставил
контейнер на маленький столик. На столе лежал один-единственный листок
розовой писчей бумаги. И такой же конверт, адресованный бывшему члену
Братства -- тому, который полагал, что его ограбили. Резиновыми пальцами
Рубин открыл склянку со свежим снадобьем, потом взял небольшой комочек ваты,
смочил снадобьем и нанес тонким слоем в верхнем левом углу розового листа
бумаги. Потом заткнул клочком ваты горлышко склянки и закупорил ее.
Теперь наступил самый сложный этап. Рубину предстояло сложить листок и
вложить его в конверт. Это простое дело заняло двадцать минут, поскольку
работать приходилось в грубых, резиновых перчатках. К тому времени, как
работа была закончена, пот с Рубина лился градом.
Он закурил, кинул в рот дозу валиума и таблетку от давления, а затем
поднялся в приемную, где его посыльный ждал письма.
Это был средних лет чиновник одной из компаний, который был обязан
своим восхождением на пост вице-президента корпорации недавно возникшему
чувству уверенности в себе, а чувством уверенности в себе он был обязан
"Братству Сильных". Он верил, что правительство Соединенных Штатов
преследует ту единственную религию, которая способна спасти мир. Эту веру
взрастило в нем отделение Братства в Айдахо.
Рубин заплатил председателю отделения полторы тысячи долларов за этого
нового Брата. Но он того стоил.
-- Позвольте мне повторить задание. Я должен проследить за тем, чтобы
никто, корме предателя, не прикоснулся к верхнему левому углу листа бумаги,
что в конверте. Я направляюсь прямо к тому дому, где его держат и заявляю,
что я его друг и принес письмо от его любимой. Вот и все. Очень просто.
С этими словами член Братства вскрыл конверт только для того, чтобы
удостовериться, что он и Рубин Доломо подразумевают одно и то же под верхним
левым углом листа бумаги. Убедившись в этом, он пожал руку человеку, который
вернул его к жизни в тот момент, когда он находился на краю гибели.
-- Мистер Доломо, вы -- один из величайших умов нашего времени. Для
меня честь, огромная честь иметь возможность послужить нашему Братству.
-- Осторожнее. Письмо. Ваш палец прикоснулся к уголку. Письмо!
-- Какое письмо? -- спросил посыльный.
-- То, которое вы держите в руке, -- пояснил Рубин. Член Братства с
недоумением воззрился на собственную руку и на письмо, которое эта рука
держала за уголок.
-- Что это за письмо? Это вы мне его дали? Или я должен был передать
его вам? Кому оно адресовано?
-- Ладно, -- устало произнес Рубин. -- Отложите в сторону эту
штуковину, которую вы держите в руках. Пойдем в палату.
Посыльный протянул письмо Рубину. Рубин попятился.
-- Положите его на пол. На пол! -- крикнул он, взял члена Братства под
локоток и повел в глубь дома.
-- Скажите мне, -- обратился Рубин к своему подопечному. -- Если бы у
вас был выбор, во что поиграть, то что бы вы выбрали -- погремушку,
игрушечный паровозик, видеоигру или женщину и полбутылки бурбона?
-- Прекрасный выбор! С чего это вы так добры?
-- Это просто поможет нам определить, куда вас поместить.
-- Я выберу бурбон, -- заявил посыльный.
-- Отлично, -- удовлетворенно произнес Рубин. -- Вы схлопотали лишь
малую дозу. Я научился регулировать дозы.
Они прошли мимо комнаты, откуда доносился визг и плач. Посыльный не
удержался от того, чтобы заглянуть внутрь сквозь крохотное оконце. То, что
он увидел, повергло его в ужас. Взрослые мужчины и женщины ползали по полу,
мочились в штаны, таскали друг друга за волосы. Многие плакали.
-- Я тогда не умел точно определять дозу, -- заметил Рубин. -- Но мы
заботимся о них. Мы ответственны за жизнь наших последователей.
-- Это ужасно! -- воскликнул посыльный. -- Там взрослый человек сосет
палец.
-- Это Уилбур Смот.
-- Он улыбается.
-- Многие из них улыбаются, -- пояснил Рубин. -- Как вы себя
чувствуете?
-- Не так чтобы очень хорошо. Средне, сказать по правде. Я никак не
могу припомнить, что я тут делаю.
-- Вы помните о том, как вступили в "Братство Сильных?"
-- Я помню, как я сдавал какие-то тесты, чтобы определить свой
характер, в Норфолке, штат Вирджиния. А я разве вступил?
-- Скоро с вами все будет в порядке, -- заверил его Рубин.
Они прошли мимо еще одной комнаты, где тоже было полно взрослых людей,
но все эти люди играли в куклы и в заводные паровозики. В следующей комнате
женщина средних лет с ярко-голубыми волосами и пластмассовой бижутерией
играла в видеоигру. Наконец они добрались до комнаты, которая понравилась
посыльному куда больше остальных. Это была комната для отдыха, в ней играла
негромкая музыка, а у стены стоял бар, предоставленный в полное его
распоряжение.
-- Вы помните свой адрес в Норфолке? -- поинтересовался Рубин.
-- Разумеется, -- ответил его пациент.
-- Ну, тогда выпейте и отправляйтесь домой.
-- А что все это значит? Что это такое?
-- Это одно из последних достижений одного из самых выдающихся умов
Запада. А также и Востока. Это дар человечеству от великого духовного и
научного лидера Рубина Доломо, -- объяснил Рубин.
-- Это не он возглавляет "Братство Сильных"?
-- Да, свет Братства исходит от него, -- ответил Рубин.
-- Я помню, я видел его портрет. Да. На обложке книги. И книга была
хорошая, насколько я помню.
-- Замечаете сходство? -- спросил Рубин и откинул назад жиденькие
остатки того, что когда-то было пышной шевелюрой.
-- Никакого.
-- Ладно, тогда забудем про выпивку. Просто убирайтесь отсюда, --
скомандовал Рубин.
-- Отлично. Я и сам не понимаю, что я тут делаю. Рубин прошел в комнату
для отдыха и налил себе порцию крепкого напитка. Новая порция снадобья была
готова. Это хорошо. Теперь надо было найти нового посыльного. Это уже
обошлось ему недешево. Но комнаты для отдыха и развлечений -- это насущная
необходимость. Поскольку воздействие препарата могло сильно варьироваться,
необходимо было внимательно изучить степень потери памяти под воздействием
разных доз снадобья. Свежий препарат, соприкоснувшись с кожей, мог отправить
человека в его далекое детство. Если же препарат высыхал, и человек
прикасался к нему спустя неделю после приготовления, то тогда он мог
лишиться памяти о последнем годе-двух своей жизни. А лишь небольшое
увеличение дозы приводило к тому, что препаратом становилось опасно
пользоваться. Рубин потратил полдюжины душ на то, чтобы научиться
изготовлять препарат и доставлять его. Иногда у него мелькала мысль подлить
несколько капель Беатрис в кофе и отправить ее в детство. Но одна ужасная
мысль всегда останавливала его. Если Беатрис обнаружит это, то жизнь Рубина
будет стоить меньше, чем прошлогодний мусор. Беатрис была беспощадна.
К Рубину подошла пышнотелая женщина.
-- Привет, -- сказала он.
-- Побереги силы, -- отозвался Рубин. -- Я хозяин заведения.
-- А вы не хотите? В конце концов, вы же платите. Рубин с тоской
взглянул на пышные формы, молодые формы, формы, которые он хотел держать в
руках. Но Беатрис значила для него гораздо больше, чем мимолетное страстное
объятие девушки из бара, которую они наняли, чтобы развлекала клиентов,
проходящих курс лечения. В своей типичной манере Беатрис установила целый
протокол, касающийся любовных взаимоотношений супругов. Она могла, если ей
надо было в очередной раз утвердить собственную женственность, использовать
молодых мужчин. Рубин мог, если ему требовалось общество других женщин,
столкнуться с неизбежной потерей половых органов после соприкосновения
последних с горячей сковородкой. Следовательно, в течение всех этих долгих
лет Рубин был верен, как монах.
-- Нет, спасибо, -- отказался он.
Ему предстояло купить нового Брата или Сестру, нового преданного
приверженца "Братства Сильных". Проблема заключалась в том, что хороший,
истинно преданный последователь означал для каждого конкретного отделения
Братства от трех до пяти тысяч долларов в год -- именно столько он платил за
предоставляемые Братством курсы. Если преданный бывал потерян, как это
случилось с людьми в палатах, то эту цифру можно было спокойно умножить на
десять, чтобы выразить общую сумму потерянных доходов. Все отделения
Братства прекрасно это понимали. И потому урезали процент, перечисляемый
Доломо, пока потеря не бывала восполнена.
Как честный религиозный руководитель Доломо был вынужден
проинформировать главу отделения в Норфолке о том, что он потерял члена
Братства, дошедшего до десятого уровня. Руководитель отделения был вне себя
от ярости.
-- Он подписался на все курсы! Он у меня путешествовал по своим прошлым
рождениям, чтобы очистить свои кармические жизни. А вы знаете, что мы с
этого имеем в Норфолке, штат Вирджиния? Он, черт вас побери, включил меня в
свое завещание. Что вы на это скажете?
-- Мы вам это компенсируем, -- пообещал Рубин.
-- Как? Тем, что вас признают виновными в покушении на убийство? В
мошенничестве? Каждый раз, как вас прижимают за то или иное преступление,
"Братством Сильных" становится все труднее и труднее торговать.
-- Беатрис взяла это в свои руки.
-- Что она собирается сделать -- подсунуть кобру в постель президенту?
-- Не надо так говорить о Беатрис.
-- Почему?
-- Может, она подслушивает.
-- Доломо, мы в заднице. Мы в заднице по всей стране!
-- Не волнуйтесь. Нас не признают виновными. Я только позвонил вам,
чтобы сообщить, что ваш ученик десятого уровня, может быть, не вернется к
вам. Разумеется, если он вернется, то вы получите премию. Поскольку он все
забыл, то вы можете с ним поработать с самого начала. В этом случае мы вам
вообще ничего не должны, -- заявил Доломо.
-- Я вам больше никого не пошлю.
-- А вы нам и не нужны. Мы в Калифорнии. Это просто золотая жила в том,
что касается подобных вещей.
-- Так зачем же вы мне звонили раньше?
-- Мы хотели распространить наше влияние как можно шире. Если вы верите
хоть во что-нибудь, так поверьте, что суд закончится в нашу пользу, --
сказал Рубин Доломо.
-- Я верю, что мы потеряем половину своих членов, когда вас осудят.
Рубин Доломо повесил трубку и уже через час перед ним стояла новая
преданная Сестра, готовая выполнить задание. Ее Доломо раздобыли в местном
отделении, все еще полностью принадлежавшем им. С Сестрой, правда, были
проблемы. Когда она узнала, что с ней разговаривает Рубин Доломо собственной
персоной, она захотела, чтобы он провел ее через цепь астральных
перерождений.
-- У меня такое чувство, что мои планеты внутри меня находятся в
каком-то беспорядке. Что у меня до сих пор сохраняются отрицательные
воспоминания, -- сказала она.
Ей было двадцать лет, а сложена она была как гимнастка. Она утверждала,
что почти попала в олимпийскую сборную. Если бы она уже тогда была членом
"Братства Сильных", она бы наверняка выиграла золотую медаль. Но поскольку
ей до сих пор приходилось бороться с мощными отрицательными течениями,
доставшимися ей в наследство от прошлых рождении, то ей так и не суждено
было победить.
-- Послушан, девочка, -- сказал Рубин Доломо. -- Возьми это розовое
письмо. Не прикасайся к верхнему левому уголку его, но доставь его адресату.
Никому не говори, кто тебя послал, потому что тогда силы зла попытаются
погубить религию, которой ты служишь. Понятно?
-- Вы желаете принести в жертву человека, которому еще не удалось
освободиться от отрицательных сил, терзающих память?
-- Вы прошли первый уровень?
-- Да.
-- Значит, у вас хватит сил, -- заявил Рубин. Сестра посмотрела на
розовое письмо, лежащее на полу.
-- А почему оно там? Почему вы его не подняли?
-- У меня болит спина, -- объяснил Рубин. -- И не забудьте про уголок.
Не трогайте левый верхний уголок письма. Охранники, вероятно, захотят
прочесть письмо. Пусть читают, но вы письмо из рук не выпускайте. Пусть
никто, кроме свидетеля, не прикасается к верхнему левому уголку письма.
Ясно?
-- Верхний левый. Никто, кроме свидетеля.
-- Верно.
-- Я уже чувствую себя значительно лучше. Я только что ощутила ток
вашей силы пальцами ног.
-- Да, я такой, -- заметил Рубин.
Ему самому срочно требовалась доза валиума, пара таблеток аспирина,
дексамил и шесть чашек кофе, чтобы набраться сил для послеобеденного сна. --
И не забудьте самое главное. Будьте вежливой и открытой, и никто не
преградит путь письму.
-- Я воспользуюсь своим положительным потенциалом.
Она взяла письмо за нижний правый уголок и, обновленная, вышла из
дворца Доломо. Какая истина заключена в "Братстве Сильных"! К какому
сокровенному знанию прикоснулась она на занятиях! Она улыбнулась и
почувствовала себя еще лучше. Когда улыбаешься людям, они в ответ начинают
лучше к тебе относиться. И все это она усвоила, уплатив всего триста
двадцать пять долларов за курс первого уровня. Так дешево, потому что курс
предлагался со скидкой.
При обычных обстоятельствах прокурор Соединенных Штатов помещал
свидетеля в безопасное убежище, где до того доходила только почта, прошедшая
цензуру. Но поскольку за последнее время это не помогло защитить нескольких
очень важных свидетелей, а к тому же, этот конкретный свидетель хотел домой
больше, чем любой другой, то прокурор США смягчился. Он позволил свидетелю
жить в его собственном доме. Это имело свои преимущества. Было очень
вероятно, что истерическая супружеская пара, чета Доломо, предпримет
какую-нибудь выходку. И нарвется на ловушку, которую устроит им одно из
федеральных агентств.
Логика заключалась в том, что люди, способные посадить крокодила в
бассейн журналисту, способны на все. А это могло привести к тому, что
удастся выяснить, каким путем удавалось изменить показания свидетелей.
Операция хранилась в таком секрете, что прокурор США не был точно уверен,
какое именно федеральное агентство проводит ее. Но когда худощавый человек с
темными глазами и толстыми запястьями появился возле дома свидетеля,
прокурор знал, что лучше его не допрашивать. Он просто отозвал охрану.
Дом располагался в городке Пало-Альто, в районе, где раньше жили
представители среднего класса. Нет нужды говорить, что обычные представители
среднего класса уже больше не могли себе позволить жить в таком районе.
Римо уселся на ступенях дома, чтобы не отвечать на вопросы свидетеля,
раздававшиеся из-за двери. Свидетель хотел знать номер значка Римо и куда
подевались охранники. Он хотел знать, как один невооруженный человек может
защитить его. Римо запер его в шкафу на двадцать минут, пока не затихли
крики. Потом он его выпустил.
Свидетель больше не задавал вопросов, но настроение у Римо вконец
испортилось. Он знал, что гнев может погубить его, потому что гнев -- это
такое чувство, которое встает непреодолимой преградой на пути силы и
превращает ее в энергию, расходуемую неэкономно. Он только-только решил
заняться дыхательными упражнениями, чтобы вывести себя из этого состояния,
как вдруг заметил милое создание, подошедшее к дому с розовым конвертом в
руках.
-- Привет! У меня письмо для обитателя этого дома.
-- Нет, -- ответил Римо.
Девушка улыбнулась. Очень широко, очень открыто. И продолжительно.
-- Я понимаю, что на него распространяются правила государственной
программы по охране свидетелей, и я понимаю, что вся его почта подвергается
цензуре, потому что она может нести в себе угрозу для него.
-- Никаких писем.
-- Почему нет?
-- Потому что это означает, что мне придется открыть дверь и вручить
ему письмо. Он захочет поговорить со мной, а мне он не нравится. Если быть
честным, то и вы мне не нравитесь.
-- Знаете, в вас много отрицательной энергии. Могу ли я вас спросить,
что хорошего вы в этом находите? Ведь ничего хорошего это вам не дает, так?
Я могу помочь вам стать таким же свободным, как я. Хотите?
-- Нет, -- ответил Римо.
-- Можно я прочитаю вам письмо, а затем подсуну его под дверь?
-- Не-а.
-- Это чудесное любовное послание, -- сказала Сестра. Она знала, с чем
ей пришлось столкнуться: охранников подбирали именно по признаку их
непоколебимой приверженности и рабской покорности отрицательным силам. А что
может быть более отрицательным, чем стремление ограничить свободу "Братства
Сильных"?
-- Начинается: "Мой дорогой Ральф, моя любовь навеки", подпись --
"Анджела", -- сообщила Сестра.
-- Не слишком удачно. Перепишите.
-- Но это любовное послание, адресованное ему.
-- Оно мне не нравится. И Анджела мне не нравится. И, по-моему, вы мне
тоже не нравитесь, -- заявил Римо.
-- Как вы можете быть таким отрицательным?
-- Очень просто. Мне это нравится.
Сестра отошла на пару шагов назад и крикнула:
-- Ральф! Ральф! У меня для тебя письмо. От Анджелы. Но твой сторож не
пропускает меня и не позволяет передать письмо.
Римо открыл дверь.
-- Хочешь письмо, Ральф?
-- А ты меня опять засунешь в шкаф?
-- Нет, -- пообещал Римо.
-- Тогда я не хочу письмо. Анджела -- дура и последовательница
Братства. Я с ней когда-то спал.
-- Последователи Братства не бывают дураками, -- заявила девушка.
-- Они все дураки, -- отозвался Ральф. -- А я был самым большим дураком
из них. Я украл для них аллигатора.
-- Ральф, неужели ты даже не хочешь прочитать письмо?
-- Именно этого я и не хочу! -- проорал в ответ Ральф. Римо захлопнул
дверь. На следующий день Ральф дал показания, что по наущению Беатрис Доломо
он однажды вечером в такое-то и такое-то время купил аллигатора, то бишь
вещественное доказательство А, которое нынче было выставлено на обозрение
присяжных в огромном стеклянном бассейне в зале суда. Присяжные, наблюдавшие
зубастые челюсти аллигатора в течение полутора дней, признали чету Доломо
виновной в покушении на убийство.
В санатории Фолкрофт Харолд В. Смит узнал про вердикт и пришел в
отчаяние. Этот свидетель казался идеальной мишенью, которую должна была
поразить потеря памяти. Но нападения не произошло. Удалось довести до
приговора дело по обвинению двух мелких мошенников в крупном мошенничестве,
но вся система правосудия в Америке по-прежнему была беззащитна перед лицом
новой неведомой силы. В тот же день один из королей рэкета в Калифорнии был
оправдан, когда главный свидетель обвинения, бывший боевик мафии, не смог
вспомнить ничего, что подтверждало бы горы ранее записанных его показаний.
В тот же самый день Анджело Мускаменте поблагодарил американскую
судебную систему, своего адвоката, свою мать, скульптуру, изображающую Деву
Марию, и могучую новую силу, обеспечивающую успех в его жизни. Вторя
известной актрисе Кэти Боуэн и другим знаменитостям, он заявил
представителям средств массовой информации, что самым печальным днем для
свободы и демократии в США стал день, когда супругов Доломо признали
виновными в совершении преступления.
-- Это событие ляжет пятном позора на Америку, как казнь Иисуса легла
позором на Римскую империю, как казнь Жанны д'Арк легла позором на Францию,
как смерть Моисея легла позором на кого-то еще, -- заявил Анджело, стоя на
ступенях Дворца правосудия. -- Я свободен, но эти добрые люди оказались за
решеткой.
-- Их выпустили под залог миллиона долларов, -- сообщил кто-то из
телерепортеров.
-- Да? Под залог миллиона?
-- Они внесли деньги наличными.
-- Что ж, деньги у них есть, -- заметил Мускаменте и отправился в свое
хорошо охраняемое жилище, чтобы встретить там лицом к лицу свою астральную
отрицательную энергию и одержать над ней еще одну маленькую победу.
В конце концов, почему бы и нет, подумал он. Он заплатил полмиллиона
для того, чтобы достичь двадцатого уровня, а на этой духовной высоте никакое
судебное разбирательство не могло причинить ему ни малейшего вреда. Полная
гарантия, деньги назад, если не так. Как он объяснил своим телохранителям:
-- Не трогайте то, что работает, мать вашу!
Ловушка не сработала. Смит сказал Римо, что не винит его. Тем не менее,
Чиун принес свои извинения за неудачу.
-- Давайте остановим его, чтобы он не мог более позорить вас, о великий
император Смит, -- произнес Чиун в трубку телефона.
В разговоре участвовало три человека, говорившие в три разных аппарата.
Римо и Чиун находились в роскошном особняке во Флориде.
-- Это не его вина, Чиун, -- сказал Смит. -- Это моя вина.
-- Никогда, -- возразил Чиун. -- Ваша блистательная мудрость
гарантирует успех, стоит ей лишь сорваться с ваших величественных губ.
-- Бывает, что наши усилия не срабатывают, -- заметил Смит.
-- Смитти, перестаньте с ним спорить. Вы в разных эпохах. Операция
провалилась. Что нам теперь делать? -- спросил Римо.
-- Нам надо прекратить возлагать вину на нашего милостивого императора,
-- заявил Чиун. -- И сделать это немедленно. Как можем мы в чем-то обвинять
императора, когда сами не правы?
-- Что нам теперь делать, Смитти?
-- Почему бы вам не взглянуть на тех людей, которым удалось избежать
наказания? Выясните, как они это делают. Кому они платят? И постарайтесь не
оставлять после себя трупов. Наша организация -- не орудие мщения.
-- Верно, Смитти.
-- Мы не мстим? -- удивился Чиун.
-- Нет, нет. Мщение -- не наша задача.
-- У вас есть другой план?
-- У нас много планов, Чиун, но мщение никогда в них не входит.
-- Покорно прошу вашего прощения, но почему? -- спросил Чиун.
-- Мы в него не верим.
Чиун замолчал. Римо заглянул в ту комнату, где Чиун стоял с телефонной
трубкой в руке, совершенно ошарашенный. Римо получил всю необходимую
информацию и повесил трубку. Чиун по-прежнему стоял в оцепенении, сжимая
трубку тонкими пальцами. Римо повесил трубку и за него тоже. Чиун не
шелохнулся.
-- Я все правильно расслышал? Неужели император Смит сказал, что не
верит в отмщение?
-- Да, так он и сказал. Он сказал, что отмщение не входит в наши
задачи.
-- Император, про которого известно, что он не стремится к отмщению, --
это император, который будет мертв еще до наступления утра. Отмщение,
ванне с морскими водорослями. Я знаю еще одного -- он полагает, что если
взорвать детскую больницу, то это будет способствовать делу торжества
марксизма во всем •мире. У меня больше кинозвезд, чем я могу
справиться, и я еще не встречал среди них таких, у кого хватило бы ума для
того, чтобы на законных основаниях окончить среднюю школу.
-- Мы не только не собираемся признавать свою вину, но более того -- мы
собираемся добиться оправдания, -- заявила Беатрис.
-- Она права, -- согласился Рубин.
-- Ну, если вы получите срок, близкий к вечности, не обвиняйте в этом
меня.
-- Еще как обвиним, -- заверила его Беатрис. -- Если против нас не
будет свидетелей, то я очень даже обвиню тебя, если нас признают виновными.
-- Не рассчитывайте на подобную удачу, -- сказал Глидден. -- Менее
одного процента свидетелей отказываются от своих показаний. Шансы сто к
одному против вас.
-- Напротив, -- возразила Беатрис. -- Шансы в нашу пользу. Дайте-ка я
заклею вам щеку лейкопластырем.
-- Вы можете попробовать заставить свое кровообращение восстановиться
естественным образом, -- посоветовал Рубин. -- В курсе номер тридцать восемь
мы обучаем этой технике за тысячу двести восемьдесят пять долларов. Но вы
можете получить это совершенно бесплатно. Это часть нашей общей
оздоровительной программы.
-- Я воспользуюсь пластырем, -- сказал Глидден.
-- Я принесу, -- вызвалась Беатрис. -- У Рубина много дел.
Рубин Доломо с сигаретой во рту вышел из комнаты. Потом спустился в
подвал и бросил сигарету на бетонный пол. На стене аккуратно висело около
десятка резиновых костюмов. Приложив немалые усилия. Рубин облачился в один
из них. Его страшно раздражало то, как костюм липнет к телу, его раздражала
тяжесть костюма и то, что в костюме было жарко. Ему и так было трудно
дышать, а в костюме это было почти невозможно. Но Беатрис была права -- у
него было много дел и мало времени. Он нацепил на лицо резиновую маску и
огромные очки.
Основатель "Братства Сильных", надежда человечества, проковылял в
дальний угол подвала, где в стену была вмонтирована герметичная дверь вроде
тех, что используются на подводных лодках. Он повернул колесо, отпирающее
дверь, и вошел внутрь. Пять трав и три химических соединения, составляющие
формулу снадобья, лежали в отдельных емкостях. Пока Рубин молол травы, очки
его потемнели -- верный признак, что он скоро вырубится. Но он знал, что
доведет до конца свое дело. Всегда раньше ему это удавалось.
Пока свежая порция снадобья стекала сквозь ситечко в склянку. Рубин
чуть было не грохнулся без чувств в одну из небольших серых пластиковых
бочек. Он слышал биение своего сердца, но не слышал, как закупорилась
склянка. Он ощущал запах резины и даже ее вкус у себя на языке.
Он вышел из комнаты как раз вовремя, чтобы успеть добраться до душа.
Собрав последние остатки сил, он пнул ногой кнопку на полу, и комната
наполнилась фонтанами горячих брызг. Доломо лег, чтобы сохранить угасающее
дыхание. Когда он почувствовал, что душ прекратился, он поставил склянку в
маленький контейнер, а контейнер -- на ленту транспортера, уходящего в
стену.
Рубин Доломо освободил себя от костюма с помощью садовых ножниц и
неимоверных усилий. Когда дыхание его восстановилось, он вновь повстречался
со склянкой, но уже в другой комнате, и на этот раз их разделяла стеклянная
перегородка, в которой были круглые отверстия с резиновыми рукавами. Проходя
свой путь через стену по ленте транспортера, контейнер за что-то зацепился и
теперь лежал на боку. Рубин сунул руки в резиновые рукава и поставил
контейнер на маленький столик. На столе лежал один-единственный листок
розовой писчей бумаги. И такой же конверт, адресованный бывшему члену
Братства -- тому, который полагал, что его ограбили. Резиновыми пальцами
Рубин открыл склянку со свежим снадобьем, потом взял небольшой комочек ваты,
смочил снадобьем и нанес тонким слоем в верхнем левом углу розового листа
бумаги. Потом заткнул клочком ваты горлышко склянки и закупорил ее.
Теперь наступил самый сложный этап. Рубину предстояло сложить листок и
вложить его в конверт. Это простое дело заняло двадцать минут, поскольку
работать приходилось в грубых, резиновых перчатках. К тому времени, как
работа была закончена, пот с Рубина лился градом.
Он закурил, кинул в рот дозу валиума и таблетку от давления, а затем
поднялся в приемную, где его посыльный ждал письма.
Это был средних лет чиновник одной из компаний, который был обязан
своим восхождением на пост вице-президента корпорации недавно возникшему
чувству уверенности в себе, а чувством уверенности в себе он был обязан
"Братству Сильных". Он верил, что правительство Соединенных Штатов
преследует ту единственную религию, которая способна спасти мир. Эту веру
взрастило в нем отделение Братства в Айдахо.
Рубин заплатил председателю отделения полторы тысячи долларов за этого
нового Брата. Но он того стоил.
-- Позвольте мне повторить задание. Я должен проследить за тем, чтобы
никто, корме предателя, не прикоснулся к верхнему левому углу листа бумаги,
что в конверте. Я направляюсь прямо к тому дому, где его держат и заявляю,
что я его друг и принес письмо от его любимой. Вот и все. Очень просто.
С этими словами член Братства вскрыл конверт только для того, чтобы
удостовериться, что он и Рубин Доломо подразумевают одно и то же под верхним
левым углом листа бумаги. Убедившись в этом, он пожал руку человеку, который
вернул его к жизни в тот момент, когда он находился на краю гибели.
-- Мистер Доломо, вы -- один из величайших умов нашего времени. Для
меня честь, огромная честь иметь возможность послужить нашему Братству.
-- Осторожнее. Письмо. Ваш палец прикоснулся к уголку. Письмо!
-- Какое письмо? -- спросил посыльный.
-- То, которое вы держите в руке, -- пояснил Рубин. Член Братства с
недоумением воззрился на собственную руку и на письмо, которое эта рука
держала за уголок.
-- Что это за письмо? Это вы мне его дали? Или я должен был передать
его вам? Кому оно адресовано?
-- Ладно, -- устало произнес Рубин. -- Отложите в сторону эту
штуковину, которую вы держите в руках. Пойдем в палату.
Посыльный протянул письмо Рубину. Рубин попятился.
-- Положите его на пол. На пол! -- крикнул он, взял члена Братства под
локоток и повел в глубь дома.
-- Скажите мне, -- обратился Рубин к своему подопечному. -- Если бы у
вас был выбор, во что поиграть, то что бы вы выбрали -- погремушку,
игрушечный паровозик, видеоигру или женщину и полбутылки бурбона?
-- Прекрасный выбор! С чего это вы так добры?
-- Это просто поможет нам определить, куда вас поместить.
-- Я выберу бурбон, -- заявил посыльный.
-- Отлично, -- удовлетворенно произнес Рубин. -- Вы схлопотали лишь
малую дозу. Я научился регулировать дозы.
Они прошли мимо комнаты, откуда доносился визг и плач. Посыльный не
удержался от того, чтобы заглянуть внутрь сквозь крохотное оконце. То, что
он увидел, повергло его в ужас. Взрослые мужчины и женщины ползали по полу,
мочились в штаны, таскали друг друга за волосы. Многие плакали.
-- Я тогда не умел точно определять дозу, -- заметил Рубин. -- Но мы
заботимся о них. Мы ответственны за жизнь наших последователей.
-- Это ужасно! -- воскликнул посыльный. -- Там взрослый человек сосет
палец.
-- Это Уилбур Смот.
-- Он улыбается.
-- Многие из них улыбаются, -- пояснил Рубин. -- Как вы себя
чувствуете?
-- Не так чтобы очень хорошо. Средне, сказать по правде. Я никак не
могу припомнить, что я тут делаю.
-- Вы помните о том, как вступили в "Братство Сильных?"
-- Я помню, как я сдавал какие-то тесты, чтобы определить свой
характер, в Норфолке, штат Вирджиния. А я разве вступил?
-- Скоро с вами все будет в порядке, -- заверил его Рубин.
Они прошли мимо еще одной комнаты, где тоже было полно взрослых людей,
но все эти люди играли в куклы и в заводные паровозики. В следующей комнате
женщина средних лет с ярко-голубыми волосами и пластмассовой бижутерией
играла в видеоигру. Наконец они добрались до комнаты, которая понравилась
посыльному куда больше остальных. Это была комната для отдыха, в ней играла
негромкая музыка, а у стены стоял бар, предоставленный в полное его
распоряжение.
-- Вы помните свой адрес в Норфолке? -- поинтересовался Рубин.
-- Разумеется, -- ответил его пациент.
-- Ну, тогда выпейте и отправляйтесь домой.
-- А что все это значит? Что это такое?
-- Это одно из последних достижений одного из самых выдающихся умов
Запада. А также и Востока. Это дар человечеству от великого духовного и
научного лидера Рубина Доломо, -- объяснил Рубин.
-- Это не он возглавляет "Братство Сильных"?
-- Да, свет Братства исходит от него, -- ответил Рубин.
-- Я помню, я видел его портрет. Да. На обложке книги. И книга была
хорошая, насколько я помню.
-- Замечаете сходство? -- спросил Рубин и откинул назад жиденькие
остатки того, что когда-то было пышной шевелюрой.
-- Никакого.
-- Ладно, тогда забудем про выпивку. Просто убирайтесь отсюда, --
скомандовал Рубин.
-- Отлично. Я и сам не понимаю, что я тут делаю. Рубин прошел в комнату
для отдыха и налил себе порцию крепкого напитка. Новая порция снадобья была
готова. Это хорошо. Теперь надо было найти нового посыльного. Это уже
обошлось ему недешево. Но комнаты для отдыха и развлечений -- это насущная
необходимость. Поскольку воздействие препарата могло сильно варьироваться,
необходимо было внимательно изучить степень потери памяти под воздействием
разных доз снадобья. Свежий препарат, соприкоснувшись с кожей, мог отправить
человека в его далекое детство. Если же препарат высыхал, и человек
прикасался к нему спустя неделю после приготовления, то тогда он мог
лишиться памяти о последнем годе-двух своей жизни. А лишь небольшое
увеличение дозы приводило к тому, что препаратом становилось опасно
пользоваться. Рубин потратил полдюжины душ на то, чтобы научиться
изготовлять препарат и доставлять его. Иногда у него мелькала мысль подлить
несколько капель Беатрис в кофе и отправить ее в детство. Но одна ужасная
мысль всегда останавливала его. Если Беатрис обнаружит это, то жизнь Рубина
будет стоить меньше, чем прошлогодний мусор. Беатрис была беспощадна.
К Рубину подошла пышнотелая женщина.
-- Привет, -- сказала он.
-- Побереги силы, -- отозвался Рубин. -- Я хозяин заведения.
-- А вы не хотите? В конце концов, вы же платите. Рубин с тоской
взглянул на пышные формы, молодые формы, формы, которые он хотел держать в
руках. Но Беатрис значила для него гораздо больше, чем мимолетное страстное
объятие девушки из бара, которую они наняли, чтобы развлекала клиентов,
проходящих курс лечения. В своей типичной манере Беатрис установила целый
протокол, касающийся любовных взаимоотношений супругов. Она могла, если ей
надо было в очередной раз утвердить собственную женственность, использовать
молодых мужчин. Рубин мог, если ему требовалось общество других женщин,
столкнуться с неизбежной потерей половых органов после соприкосновения
последних с горячей сковородкой. Следовательно, в течение всех этих долгих
лет Рубин был верен, как монах.
-- Нет, спасибо, -- отказался он.
Ему предстояло купить нового Брата или Сестру, нового преданного
приверженца "Братства Сильных". Проблема заключалась в том, что хороший,
истинно преданный последователь означал для каждого конкретного отделения
Братства от трех до пяти тысяч долларов в год -- именно столько он платил за
предоставляемые Братством курсы. Если преданный бывал потерян, как это
случилось с людьми в палатах, то эту цифру можно было спокойно умножить на
десять, чтобы выразить общую сумму потерянных доходов. Все отделения
Братства прекрасно это понимали. И потому урезали процент, перечисляемый
Доломо, пока потеря не бывала восполнена.
Как честный религиозный руководитель Доломо был вынужден
проинформировать главу отделения в Норфолке о том, что он потерял члена
Братства, дошедшего до десятого уровня. Руководитель отделения был вне себя
от ярости.
-- Он подписался на все курсы! Он у меня путешествовал по своим прошлым
рождениям, чтобы очистить свои кармические жизни. А вы знаете, что мы с
этого имеем в Норфолке, штат Вирджиния? Он, черт вас побери, включил меня в
свое завещание. Что вы на это скажете?
-- Мы вам это компенсируем, -- пообещал Рубин.
-- Как? Тем, что вас признают виновными в покушении на убийство? В
мошенничестве? Каждый раз, как вас прижимают за то или иное преступление,
"Братством Сильных" становится все труднее и труднее торговать.
-- Беатрис взяла это в свои руки.
-- Что она собирается сделать -- подсунуть кобру в постель президенту?
-- Не надо так говорить о Беатрис.
-- Почему?
-- Может, она подслушивает.
-- Доломо, мы в заднице. Мы в заднице по всей стране!
-- Не волнуйтесь. Нас не признают виновными. Я только позвонил вам,
чтобы сообщить, что ваш ученик десятого уровня, может быть, не вернется к
вам. Разумеется, если он вернется, то вы получите премию. Поскольку он все
забыл, то вы можете с ним поработать с самого начала. В этом случае мы вам
вообще ничего не должны, -- заявил Доломо.
-- Я вам больше никого не пошлю.
-- А вы нам и не нужны. Мы в Калифорнии. Это просто золотая жила в том,
что касается подобных вещей.
-- Так зачем же вы мне звонили раньше?
-- Мы хотели распространить наше влияние как можно шире. Если вы верите
хоть во что-нибудь, так поверьте, что суд закончится в нашу пользу, --
сказал Рубин Доломо.
-- Я верю, что мы потеряем половину своих членов, когда вас осудят.
Рубин Доломо повесил трубку и уже через час перед ним стояла новая
преданная Сестра, готовая выполнить задание. Ее Доломо раздобыли в местном
отделении, все еще полностью принадлежавшем им. С Сестрой, правда, были
проблемы. Когда она узнала, что с ней разговаривает Рубин Доломо собственной
персоной, она захотела, чтобы он провел ее через цепь астральных
перерождений.
-- У меня такое чувство, что мои планеты внутри меня находятся в
каком-то беспорядке. Что у меня до сих пор сохраняются отрицательные
воспоминания, -- сказала она.
Ей было двадцать лет, а сложена она была как гимнастка. Она утверждала,
что почти попала в олимпийскую сборную. Если бы она уже тогда была членом
"Братства Сильных", она бы наверняка выиграла золотую медаль. Но поскольку
ей до сих пор приходилось бороться с мощными отрицательными течениями,
доставшимися ей в наследство от прошлых рождении, то ей так и не суждено
было победить.
-- Послушан, девочка, -- сказал Рубин Доломо. -- Возьми это розовое
письмо. Не прикасайся к верхнему левому уголку его, но доставь его адресату.
Никому не говори, кто тебя послал, потому что тогда силы зла попытаются
погубить религию, которой ты служишь. Понятно?
-- Вы желаете принести в жертву человека, которому еще не удалось
освободиться от отрицательных сил, терзающих память?
-- Вы прошли первый уровень?
-- Да.
-- Значит, у вас хватит сил, -- заявил Рубин. Сестра посмотрела на
розовое письмо, лежащее на полу.
-- А почему оно там? Почему вы его не подняли?
-- У меня болит спина, -- объяснил Рубин. -- И не забудьте про уголок.
Не трогайте левый верхний уголок письма. Охранники, вероятно, захотят
прочесть письмо. Пусть читают, но вы письмо из рук не выпускайте. Пусть
никто, кроме свидетеля, не прикасается к верхнему левому уголку письма.
Ясно?
-- Верхний левый. Никто, кроме свидетеля.
-- Верно.
-- Я уже чувствую себя значительно лучше. Я только что ощутила ток
вашей силы пальцами ног.
-- Да, я такой, -- заметил Рубин.
Ему самому срочно требовалась доза валиума, пара таблеток аспирина,
дексамил и шесть чашек кофе, чтобы набраться сил для послеобеденного сна. --
И не забудьте самое главное. Будьте вежливой и открытой, и никто не
преградит путь письму.
-- Я воспользуюсь своим положительным потенциалом.
Она взяла письмо за нижний правый уголок и, обновленная, вышла из
дворца Доломо. Какая истина заключена в "Братстве Сильных"! К какому
сокровенному знанию прикоснулась она на занятиях! Она улыбнулась и
почувствовала себя еще лучше. Когда улыбаешься людям, они в ответ начинают
лучше к тебе относиться. И все это она усвоила, уплатив всего триста
двадцать пять долларов за курс первого уровня. Так дешево, потому что курс
предлагался со скидкой.
При обычных обстоятельствах прокурор Соединенных Штатов помещал
свидетеля в безопасное убежище, где до того доходила только почта, прошедшая
цензуру. Но поскольку за последнее время это не помогло защитить нескольких
очень важных свидетелей, а к тому же, этот конкретный свидетель хотел домой
больше, чем любой другой, то прокурор США смягчился. Он позволил свидетелю
жить в его собственном доме. Это имело свои преимущества. Было очень
вероятно, что истерическая супружеская пара, чета Доломо, предпримет
какую-нибудь выходку. И нарвется на ловушку, которую устроит им одно из
федеральных агентств.
Логика заключалась в том, что люди, способные посадить крокодила в
бассейн журналисту, способны на все. А это могло привести к тому, что
удастся выяснить, каким путем удавалось изменить показания свидетелей.
Операция хранилась в таком секрете, что прокурор США не был точно уверен,
какое именно федеральное агентство проводит ее. Но когда худощавый человек с
темными глазами и толстыми запястьями появился возле дома свидетеля,
прокурор знал, что лучше его не допрашивать. Он просто отозвал охрану.
Дом располагался в городке Пало-Альто, в районе, где раньше жили
представители среднего класса. Нет нужды говорить, что обычные представители
среднего класса уже больше не могли себе позволить жить в таком районе.
Римо уселся на ступенях дома, чтобы не отвечать на вопросы свидетеля,
раздававшиеся из-за двери. Свидетель хотел знать номер значка Римо и куда
подевались охранники. Он хотел знать, как один невооруженный человек может
защитить его. Римо запер его в шкафу на двадцать минут, пока не затихли
крики. Потом он его выпустил.
Свидетель больше не задавал вопросов, но настроение у Римо вконец
испортилось. Он знал, что гнев может погубить его, потому что гнев -- это
такое чувство, которое встает непреодолимой преградой на пути силы и
превращает ее в энергию, расходуемую неэкономно. Он только-только решил
заняться дыхательными упражнениями, чтобы вывести себя из этого состояния,
как вдруг заметил милое создание, подошедшее к дому с розовым конвертом в
руках.
-- Привет! У меня письмо для обитателя этого дома.
-- Нет, -- ответил Римо.
Девушка улыбнулась. Очень широко, очень открыто. И продолжительно.
-- Я понимаю, что на него распространяются правила государственной
программы по охране свидетелей, и я понимаю, что вся его почта подвергается
цензуре, потому что она может нести в себе угрозу для него.
-- Никаких писем.
-- Почему нет?
-- Потому что это означает, что мне придется открыть дверь и вручить
ему письмо. Он захочет поговорить со мной, а мне он не нравится. Если быть
честным, то и вы мне не нравитесь.
-- Знаете, в вас много отрицательной энергии. Могу ли я вас спросить,
что хорошего вы в этом находите? Ведь ничего хорошего это вам не дает, так?
Я могу помочь вам стать таким же свободным, как я. Хотите?
-- Нет, -- ответил Римо.
-- Можно я прочитаю вам письмо, а затем подсуну его под дверь?
-- Не-а.
-- Это чудесное любовное послание, -- сказала Сестра. Она знала, с чем
ей пришлось столкнуться: охранников подбирали именно по признаку их
непоколебимой приверженности и рабской покорности отрицательным силам. А что
может быть более отрицательным, чем стремление ограничить свободу "Братства
Сильных"?
-- Начинается: "Мой дорогой Ральф, моя любовь навеки", подпись --
"Анджела", -- сообщила Сестра.
-- Не слишком удачно. Перепишите.
-- Но это любовное послание, адресованное ему.
-- Оно мне не нравится. И Анджела мне не нравится. И, по-моему, вы мне
тоже не нравитесь, -- заявил Римо.
-- Как вы можете быть таким отрицательным?
-- Очень просто. Мне это нравится.
Сестра отошла на пару шагов назад и крикнула:
-- Ральф! Ральф! У меня для тебя письмо. От Анджелы. Но твой сторож не
пропускает меня и не позволяет передать письмо.
Римо открыл дверь.
-- Хочешь письмо, Ральф?
-- А ты меня опять засунешь в шкаф?
-- Нет, -- пообещал Римо.
-- Тогда я не хочу письмо. Анджела -- дура и последовательница
Братства. Я с ней когда-то спал.
-- Последователи Братства не бывают дураками, -- заявила девушка.
-- Они все дураки, -- отозвался Ральф. -- А я был самым большим дураком
из них. Я украл для них аллигатора.
-- Ральф, неужели ты даже не хочешь прочитать письмо?
-- Именно этого я и не хочу! -- проорал в ответ Ральф. Римо захлопнул
дверь. На следующий день Ральф дал показания, что по наущению Беатрис Доломо
он однажды вечером в такое-то и такое-то время купил аллигатора, то бишь
вещественное доказательство А, которое нынче было выставлено на обозрение
присяжных в огромном стеклянном бассейне в зале суда. Присяжные, наблюдавшие
зубастые челюсти аллигатора в течение полутора дней, признали чету Доломо
виновной в покушении на убийство.
В санатории Фолкрофт Харолд В. Смит узнал про вердикт и пришел в
отчаяние. Этот свидетель казался идеальной мишенью, которую должна была
поразить потеря памяти. Но нападения не произошло. Удалось довести до
приговора дело по обвинению двух мелких мошенников в крупном мошенничестве,
но вся система правосудия в Америке по-прежнему была беззащитна перед лицом
новой неведомой силы. В тот же день один из королей рэкета в Калифорнии был
оправдан, когда главный свидетель обвинения, бывший боевик мафии, не смог
вспомнить ничего, что подтверждало бы горы ранее записанных его показаний.
В тот же самый день Анджело Мускаменте поблагодарил американскую
судебную систему, своего адвоката, свою мать, скульптуру, изображающую Деву
Марию, и могучую новую силу, обеспечивающую успех в его жизни. Вторя
известной актрисе Кэти Боуэн и другим знаменитостям, он заявил
представителям средств массовой информации, что самым печальным днем для
свободы и демократии в США стал день, когда супругов Доломо признали
виновными в совершении преступления.
-- Это событие ляжет пятном позора на Америку, как казнь Иисуса легла
позором на Римскую империю, как казнь Жанны д'Арк легла позором на Францию,
как смерть Моисея легла позором на кого-то еще, -- заявил Анджело, стоя на
ступенях Дворца правосудия. -- Я свободен, но эти добрые люди оказались за
решеткой.
-- Их выпустили под залог миллиона долларов, -- сообщил кто-то из
телерепортеров.
-- Да? Под залог миллиона?
-- Они внесли деньги наличными.
-- Что ж, деньги у них есть, -- заметил Мускаменте и отправился в свое
хорошо охраняемое жилище, чтобы встретить там лицом к лицу свою астральную
отрицательную энергию и одержать над ней еще одну маленькую победу.
В конце концов, почему бы и нет, подумал он. Он заплатил полмиллиона
для того, чтобы достичь двадцатого уровня, а на этой духовной высоте никакое
судебное разбирательство не могло причинить ему ни малейшего вреда. Полная
гарантия, деньги назад, если не так. Как он объяснил своим телохранителям:
-- Не трогайте то, что работает, мать вашу!
Ловушка не сработала. Смит сказал Римо, что не винит его. Тем не менее,
Чиун принес свои извинения за неудачу.
-- Давайте остановим его, чтобы он не мог более позорить вас, о великий
император Смит, -- произнес Чиун в трубку телефона.
В разговоре участвовало три человека, говорившие в три разных аппарата.
Римо и Чиун находились в роскошном особняке во Флориде.
-- Это не его вина, Чиун, -- сказал Смит. -- Это моя вина.
-- Никогда, -- возразил Чиун. -- Ваша блистательная мудрость
гарантирует успех, стоит ей лишь сорваться с ваших величественных губ.
-- Бывает, что наши усилия не срабатывают, -- заметил Смит.
-- Смитти, перестаньте с ним спорить. Вы в разных эпохах. Операция
провалилась. Что нам теперь делать? -- спросил Римо.
-- Нам надо прекратить возлагать вину на нашего милостивого императора,
-- заявил Чиун. -- И сделать это немедленно. Как можем мы в чем-то обвинять
императора, когда сами не правы?
-- Что нам теперь делать, Смитти?
-- Почему бы вам не взглянуть на тех людей, которым удалось избежать
наказания? Выясните, как они это делают. Кому они платят? И постарайтесь не
оставлять после себя трупов. Наша организация -- не орудие мщения.
-- Верно, Смитти.
-- Мы не мстим? -- удивился Чиун.
-- Нет, нет. Мщение -- не наша задача.
-- У вас есть другой план?
-- У нас много планов, Чиун, но мщение никогда в них не входит.
-- Покорно прошу вашего прощения, но почему? -- спросил Чиун.
-- Мы в него не верим.
Чиун замолчал. Римо заглянул в ту комнату, где Чиун стоял с телефонной
трубкой в руке, совершенно ошарашенный. Римо получил всю необходимую
информацию и повесил трубку. Чиун по-прежнему стоял в оцепенении, сжимая
трубку тонкими пальцами. Римо повесил трубку и за него тоже. Чиун не
шелохнулся.
-- Я все правильно расслышал? Неужели император Смит сказал, что не
верит в отмщение?
-- Да, так он и сказал. Он сказал, что отмщение не входит в наши
задачи.
-- Император, про которого известно, что он не стремится к отмщению, --
это император, который будет мертв еще до наступления утра. Отмщение,