Сартинов Евгений. Последняя империя. Книга вторая

* * *

   В это время на земле, в центре управления космодрома на мысе Канаверал атмосферы была близкой к шоковой. Легко сказать пришлите к нам «шаттл» через двое суток, когда только заполнять его горючим необходимо больше суток. Но самое страшное было даже не это. У них не было не только готового к старту корабля, во Флориде вообще не было космических челноков. В последнем полете из-за плохой погоды «Атлантис» был вынужден приземлиться на военной базе Эдвардс, в штате Техас. Старушку «Колумбию» сейчас латали в специальном ангаре фирмы Боинг, меняли ей изрядно прогоревшие керамические плитки. А у «Дискавери» обнаружились неполадки в главном двигателе.
   Спустя полчаса о ситуации доложили президенту.
   — Немедленно везите «Атлантис» во Флориду! — распорядился Маккреди.
   Через два часа с аэродрома космодрома имени Кеннеди поднялся транспортный «Геркулес». Именно на его поверхности перевозили челноки.
   — Часов через сорок он будет здесь, — сказал руководитель полета Майк Ирвинг. — Плохо.
   Но через полчаса доклад с орбиты чуть приободрил всех на земле.
   — Мы с Гилмором тут подсчитали, благодаря регенерационным патронам мы сможем продержаться дольше, чем думали. У вас в запасе не трое, а четверо суток.
   — Как у вас с водой и продуктами?
   — Можем еще вас напоить и накормить.
   Бодрый голос и юмор командира приободрили всех.
   — Давайте, парни! Мы должны их спасти! — крикнул на весь зал Ирвинг.

* * *

   Примерно в это же время остановилось, не выдержав непрерывной боли, сердце Эквуда. За эти сутки он несколько раз впадал в забытье, один раз Пол пробовал на ощупь, по памяти найти аптечку, чтобы вколоть себе обезболивающее, но обугленные руки отказывались признавать знакомые предметы, и он снова терял сознание.
   «Атлантис» прибыл на базу на четыре часа раньше запланированного. Еще через три часа, перекрыв все нормы, он уже стоял на пусковом столе и заправлялся горючим.
   — Ну что, успеете заправить к завтрашнему утру? — спросил командир экипажа спасательной экспедиции Джозеф Рэдфорд. Это был самый опытный из всех пилотов «челноков». Ему было уже пятьдесят два, и за плечами два десятка полетов к «Альфе», любовь журналистов, всей нации и прозвище «Командор».
   — Конечно, — согласился Ирвин. — Главное не напортачить в этой горячке.
   — Вот именно, а там уж все будет в наших руках.
   В это время к Ирвину подошел один из членов его штаба и молча сунул в его руки какую то бумагу. Тот прочитал ее и сразу изменился в лице.
   — Боже мой! Все как нарошно!
   — Что опять случилось?
   — На нас идет ураган «Лидия». Если завтра утром ты не взлетишь, то полет прийдеться отложить как минимум на три дня.
   Пилот воспринял это сообщение внешне спокойно, кивнул своей седой головой.
   — Окей, значит мы взлетим завтра утром. Полный бак и не забудь протереть нам лобовое стекло, малыш.
   Это была любимая шутка Рэдфорда. Глядя вслед уходящему командору Ирвин подумал: «Какая походка! Такая уверенность! Этот взлетит в любую погоду».
   Заправка топливом «Атлантиса» закончилась в десять минут девятого. К этому времени экипаж уже был в корабле, кроме Рэдфорда на станцию летели еще два самых опытных бортинжинера. Когда люди исчезли из поля зрения камер слежения на пусковом столе, начался десятиминутный отсчет. Но Ирвин смотрел не на эти экраны, он не отрывал глаз от монитора, показывающего силу ветра. Наконец он решился и взялся за микрофон.
   — Джозеф, я вынужден прекратить отсчет и отменить полет.
   — Почему?
   — Сила ветра превысила все допустимые нормы.
   — Плевать! Продолжай отсчет, мы готовы ко всему.
   — Командор, ты пойми это самоубийство!
   — Идиот, если сейчас мы не взлетим, там погибнут эти шестеро! Продолжай отсчет!
   Ирвин переглянулся со своими заместителями.
   — У нас нет выбора, — тихо сказал один из них. — Прийдеться идти на риск.
   Когда кончились отведенные десять минут и под соплами основного двигателя корабля посыпались искры зажигания, Ирвин на секунду прикрыл глаза, но потом открыл их и начал, шевеля губами, про себя читать молитву.
   «Отче наш, который на небесах»..., — полыхнуло пламя, динамики донесли тяжелый гул миллионов высвободившихся лошадиных сил.
   « Да святится имя твое, да прийдет царствие твое...» — «Шаттл» медленно, слишком медленно, как ему показалось начал подниматься со стартового стола.
   «Хлеб наш насущий дай нам на сей день...» — «Атлантис» упорно карабкался вверх, медленно начав разворачиваться. Ирвину показалось что это начало происходить слишком рано, а он за двадцать лет работы на космодроме уже десятки раз видел подобные старты.
   «И избави нас от лукавого..», — корабль продолжал поворачиваться вокруг своей оси, одновременно отклоняясь все больше к линии горизонта.
   «И прости нам долги наши как и мы прощаем должников наших...», — теперь уже все в центре видели, что «Атлантис» под воздействием сильнейшего ветра больше чем надо проворачивается вокруг своей оси, вокруг начали звучать возбужденные крики операторов. В результате «шаттл» развернуло так, что он не висел как нужно под топливным баком, а был сбоку от него. Разгонные двигатели твердотопливных ускорителей и сопло основного двигателя продолжали работать под прежним углом, и вместо того, чтобы поднимать «шаттл» кверху, направили его вниз. В последнюю секунду Рэдфорт сумел отделить свой «челнок» от всей остальной разгонной системы, но вывести тяжелый «Атлантис» вверх уже не успел. Амплитуда подъема отмечаемая белой полосой отработанных газов прочертила свой путь вниз, и еще через несколько секунд корабль врезался в воды океана, а затем и взорвался, выбросив наружу чудовищную смесь огня и мгновенно испаряющейся воды.
   Как обычно запуск «Шатала» демонстрировали по всей стране. Кроме этого за трое суток пресса раструбила о всем происходящем на борту «Альфы» по всему миру. Полтора миллиарда людей наблюдавших за стартом «Атлантиса» пережили глубочайший шок. Среди них едва ли не самый сильный удар пережил седой, высокий человек в Овальном кабинете Белого дома. Несколько минут ему просто не хотелось жить, потом он все таки с трудом взял себя в руки.
   — Соедините меня с директором НАСА, — тихо сказал он.
   — Он на проводе, — сказал через пару минут секретарь.
   — Что говорят русские? — спросил президент.
   — Они только везут свою ракету из центральной России на Дальний Восток. Запуск возможен только через трое суток.
   — А китайцы?
   — У них нет сейчас готового корабля, «Великий поход» семнадцать будет готов только через месяц.
   «Это все, — понял Маккреди, опуская телефонную трубку. — Их уже не спасти».
   — Приготовьте все документы для объявления недельного траура по всей стране.

* * *

   На высоте трехсот десяти километров над уровнем моря в спальном блоке станции «Альфа» было очень тихо. Четверо из астронавтов спали, приняв два часа назад сильнейшее снотворное. Лишь командир еще бодрствовал. Он знал что этот сон для него и для всех остальных будет последним. Незаметно в атмосфере модуля накапливалась окись углерода. Несмотря на прохладу он выжимал из организма обильный пот, болела голова, нестерпимо клонило в сон. Записав в блокноте заменившем ему бортовой журнал цифру пять он закрыл его. Эта простая цифра означала тот самый предел жизни и смерти. Пять процентов окиси углерода были уже гранью за которой следовало небытие.
   «Хорошая смерть, — думал Симмс. — Они просто уснут и все». Даже в эти минуты полковник в первую очередь думал о своих подчиненных, а не о себе.
   «Наверняка бедняга Эквуд умер гораздо более ужасной смертью. По крайней мере мы погибнем как настоящие астронавты, в Космосе, и это наша последняя привилегия».
   Он поднял руки и медленно надвинул на глаза свою повязку.

* * *

   В этот раз трехдневный траур объявили практически все цивилизованные страны мира. Первый раз за историю космонавтики посланники земли погибли не на земле, как Гриссом, Уайт и Чаффи, не при взлете, как экипаж «Челленджера», не при посадки, как Комаров и экипаж Волкова, а непосредственно на орбите. Через три месяца прошла конференция всех стран, участвовавших в создании «Альфы». В первый раз за шесть лет пригласили и русских. Было решено пересмотреть многие параметры пребывания экипажа на борту. Прежде всего отказались от группирования людей в одном модуле. Затем решили что на станции обязательно должен быть свой собственный космический корабль, этакая космическая спасательная шлюпка. Для этих целей идеально подходил проверенный десятилетиями недорогой и надежный «Союз-МТ». Уже через полгода два таких корабля были пристыкованы к переходным модулям «Альфы». Их экипажи были вывезены на Землю на «шаттлах», но не все. Двое русских остались заниматься важным и нужным делом — подготовкой «Звезды» к последнему полету к Тихому океану.

ЭПИЗОД 66

   Давно уже члены правительства не приходили на заседание Верховного Совета с такими озабоченными лицами. Последние годы все они обычно посвящались чисто экономическим проблемам, и тут уж все полностью полагались на светлую голову Соломина. Сизов начал заседание лишь только все губернаторы и министры расселись по своим местам, он не стал дожидаться когда они перездороваются друг с другом, обсудят последние новости и расскажут свежие анекдоты.
   — Товарищи генералы, министры, губернаторы, мы собрались чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию на Ближнем Востоке. Слово предоставляется министру иностранных дел Володину.
   Володин в последнее время как-то спал с лица, похудел, выглядел не очень здоровым, это отметили все собравшиеся.
   — Господа, вчера министерство иностранных дел Китайской Народной Демократической Республики выступило с резким заявлением по отношении России. Практически это ультиматум, предъявленный нам в грубой, оскорбительной форме. Китайское правительство заявляет, что мы обманом переманиваем к себе в Россию китайских граждан и требует чтобы мы восстановили всем переехавшим на постоянное место жительство китайское гражданство.
   — И что стоит за этими угрозами? — спросил Семенченко, губернатор Калининграда, попавший на заседание Верховного Совета буквально с корабля на бал. Еще вчера он находился с дружественным визитом в Стокгольме и поэтому не был посвящен во все детали российско-китайского конфликта.
   — Это означает одно, Китай ищет повод для того, что бы напасть на Дальневосточные районы России, — ответил ему Сизов.
   — Говорил я что нечего было принимать эту программу ассимиляции китайцев, а вы мне не верили, — рубанул своим гулким басом Ждан.
   Ждан и в самом деле был противником закона о миграционных порядках в России. По этим новым правилам любой желающий мог приехать и поселиться на постоянное место жительства в России, но с одним условием — ни каких двойных гражданств. После этого пять миллионов китайцев пополнили ряды российских граждан. Всего же программа пополнила население России на десять миллионов человек, в основном русскоговорящих выходцев из стран распавшегося Союза.
   — Причем тут это, — поморщился Соломин. — Не было бы этой программы, они бы придрались еще к чему-нибудь.
   — Ладно, что сделано, то сделано, давайте ближе к делу. Александр, что там у них в запасе? — спросил Сизов.
   Сазонтьева медленно встал, отошел к большой карте на стене, взял в руки указку.
   — Против нас сосредотачивается три армейских армии общей численностью десять миллионов солдат. Почти пятьдесят тысяч танков, пятьсот самолетов, около десяти тысяч орудий и установок залпового огня. Направление их ударов вообще-то предсказать нетрудно: Благовещенск, Хабаровск и удар, отрезающий Владивосток от остальной России, с дальнейшим окружением и уничтожением наших войск.
   — Какие силы противостоят у нас?
   — Пятьсот тысяч человек личного состава, десять тысяч танков, триста самолетов, полторы тысячи орудий.
   — Сомнут как газету, — шепнул Соломину уральский губернатор Мелентьев. Премьер только тяжело вздохнул в ответ.
   — Каково качество вооружения китайских войск? — спросил Сизов.
   — Ничуть не хуже чем у нас. Парадокс в том, что с обеих сторон будет воевать одна и та же техника. Наши Миги, наши Сушки, наши танки, зенитные установки. Практически все одного качества и одного класса.
   — Получается что все решит количественное превосходство?
   — Да, именно так.
   На Сазонтьева было жалко смотреть. Впервые все видели Главковерха в таком подавленном состоянии.
   — Напродавали им оружия на свою голову, — вздохнул дальневосточный губернатор Седов.
   — Каков примерный план развития военных действий? — спросил Соломин.
   Сазонтьев снова обернулся к карте.
   — Предположительно сначала они ударят авиацией и артиллерией по погранзаставам и приграничным частям, подавят их, затем наведут понтонные мосты через Амур и развернут наступление шестью колоннами. Основная цель — перерезать Транссиб, захватить области по левому берегу Амура, а так же Владивосток.
   — Каков анализ примерного хода развития событий?
   — Плохой. Наши войска перемелются китайскими жерновами в течении недели. После этого практически вся Сибирь останется без прикрытия войск.
   — Сколько бойцов мы можем мобилизовать в эти две недели?
   — Два миллиона. Но их трудно будет снарядить. К этому времени все армейские запасы, а так же материальная базы кадрированных дивизий окажутся в руках противника. Прийдется везти танки и все остальное из России.
   — Да, неутешительный прогноз.
   — Значит надо бросить на них бомбу, как на Шикотан, — рубанул Ждан.
   — Ты сильно бомбой не размахивай, у китаезов она тоже есть, — буркнул Соломин. Затем премьер обернулся к Сазонтьеву. — Швырнут такую же на нас, мало не покажется. Сколько у нас есть времени?
   — Самое большее — неделя.
   — Ну, неделя — это тоже время. Мне кажется самое главное — это сохранить боеспособную армию. Как вы думаете, Владимир Александрович?
   Сизов на несколько секунд задумался, потом согласно кивнул головой.
   — Хорошо, значит от этого и будем плясать. — Диктатор обернулся к своему Главковерху. — Ну, а у тебя что-нибудь есть в заначке? Что-нибудь этакое?
   — Есть, правда все это еще пока так, в форме бреда.
   — Придется пойти на все что угодно.
   Сизов подобрался и ровным звенящим голосом объявил:
   — С сегодняшнего дня на всей территории Российской Федерации объявляется военное положение.
 
   КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ
 
   2 марта 2001 года.