Страница:
– Конечно, этим вечером я вел себя неправильно. Я потерял над собой контроль, я был слишком зол, оттого, что очень давно не был близок с женщиной. И все же, думаю, не только я виноват в происшедшем. Ты свалилась мне прямо на голову именно тогда, когда я уже совсем смирился со своим монашеским образом жизни. Справившись с длительным периодом беспомощной ярости и метаний, я, наконец, сумел построить себе тихий, незатейливый мирок, в котором нашлось место и умиротворенности, и духовному спокойствию. Все бы ничего, но тут появляешься ты, моя маленькая рыжеволосая ирландская жена. Появляешься и одним только взглядом своих фиалковых глаз разрушаешь мою устоявшуюся жизнь, не оставляешь камня на камне от моего спокойствия.
Но на этом ты не остановилась, Саммер. Ты завоевала расположение Фрэнка, Бена и Клары, и всех стальных какаду Мэлверн Хиллз. Первое, что я видел, поднимая глаза – это ты! Твой запах – самое сильное ощущение, испытанное мной за последние несколько лет. Ты вторглась в мой дом, в мои мысли, в мои чувства – ты превратила мое тело, вот уже пять лет беспрекословно подчинявшееся мне, в слепое орудие природы. – Ник напряженно поглядел на нее и осторожно коснулся кровоподтека на ее щеке. – Конечно, это ничуть не извиняет моей грубости. Извини, что напугал тебя и сделал тебе больно. Даже самому себе мне трудно объяснить, почему я повел себя именно так. Чувства, испытываемые мной, так перепутались, что я потерял контроль не только над ними, но и над самим собой.
Он наматывал рыжий локон Саммер на палец и мягко поглаживал ее по волосам. В голосе его звенели боль и грусть:
– Мне очень льстит, что я нравлюсь тебе, но я не уверен, что вообще способен кого-нибудь полюбить. Очнись, ирландочка, подумай, и ты придешь к выводу, что и твои чувства ко мне это не любовь, а в лучшем случае – влюбленность. – Ник сглотнул и глубоко вздохнул. В эту секунду он меньше всего напоминал грозного Лорда-дьявола. Перед Саммер сидел растрепанный юноша, чьи глаза были полны смущения, которое он никак не мог выразить словами.
– О чем ты? Значит, ты больше не будешь делить со мной ложе? Никогда-никогда?
– Странно, что ты еще хочешь меня после всей этой ужасной истории.
– Делить ложе это еще не значит, что обязательно нужно участвовать в чем-то неприятном, разве не так?
Ник сжал губы. Подобрав под себя ногу, он так поглядел на Саммер, что у той екнуло в груди.
– Значит, я не ошибся. Тебе не нравится это.
– А разве тебе нравится? – пожав плечами, девушка отвернулась, опасаясь, что лунный свет выдаст ее волнение. – Мне показалось, что тебе все это тоже не понравилось. Лицо твое было искажено, на нем отражалась боль, ты кричал. Похоже, для тебя это была такая же мука, как и для меня. Мне и в самом деле непонятно, почему это все так восхищаются половым актом?
– Боже мой, да ты совсем невинное дитя, – Николас поднялся, сунул руки в карманы и спиной прикрыл ее от ветра.
– Почему ты считаешь, что тебя нельзя полюбить? – спросила она. – Должно быть, тебе самому мало что нравится в твоем характере…
Ник промолчал.
Саммер поднялась, обхватила себя руками, повернулась и двинулась к дому. На самом пороге она обернулась:
– Ты идешь спать или тебя больше прельщает перспектива простоять здесь всю ночь и застудиться насмерть? Не бойся, я больше не буду соблазнять тебя.
Он рассмеялся, и девушке показалось, хотя она и не была в этом уверена, что плечи его расслабились.
– Обещаешь? – спросил он.
Вернувшись назад, она взяла его руку и шутливо сжала.
– Пойдемте, ваша светлость. У вас нет оснований меня бояться.
– Я и не боюсь, – ответил он так тихо, что ветер отнес его слова в сторону.
Сердечко Саммер готово было вырваться из груди от счастья. Между Ником и ею стала налаживаться какая-то, пусть эфемерная, связь. Еще раз легонько сжав его руку, она скрылась в доме.
Николас остался на крыльце и уставился в звездное небо. Боже, каким дураком он себя чувствовал! Совесть давила на него как тяжелый груз.
Его маленькая рыжеволосая жена, которая верит в волшебные сказки и в эльфов, будет теперь спать рядом с ним. Невзирая на его позорное поведение, она готова простить его.
– Завтра рано вставать, – услышал он из темноты голос Фрэнка.
Старик стоял на углу дома. Бетси сидела рядом с ним, опустив уши. «Предательница», подумал Николас.
Фрэнк размеренно попыхивал трубкой, яркой искоркой мерцавшей в ночи. На нем была куртка, отороченная овечьим мехом. Медленно подойдя к Нику, он сказал:
– Я как раз думал о завтрашнем дне… – Отправляемся в Крайстчерч.
– И что? – остановившись в ярде от Ника, Фрэнк смотрел на него из-под широкополой шляпы. – Будем продавать шерсть!
– И?
Ник сконфуженно покачал головой.
– Если у тебя есть, что предложить, предлагай.
– Мне надо искать нового хозяина?
– Нет, – он отвернулся и поднялся по ступенькам.
– Что ж, полагаю, если вы меня не прогнали после всего, что я натворил, то вы не рассердитесь, если я сейчас вам скажу кое-что еще?
Довольно долго Ник молча смотрел в темноту.
– Не искушай удачу, старик, – ответил он наконец. – Может, я и простил тебе порку, которую ты мне задал, похоже, я заслужил ее, но не вздумай читать мне нотаций.
Фрэнк вынул трубку изо рта.
– Я просто хотел сказать, что эта малышка и впрямь любит тебя, и надеюсь, ты оставишь ее здесь.
– А если нет?
– Тогда, сынок, думаю, ты безнадежен. Я конечно, стар, но у меня еще хватает мозгов, чтобы сожалеть о множестве ошибок, сделанных мною в молодости… Я частенько причинял людям боль. Однажды в моей жизни появилась женщина, которую я взял в жены и какое-то время мы прожили вместе. Затем мне стало чего-то недоставать. Мне показалось, что я еще не везде побывал и не так много женщин познал. Я бросил ее, даже не попрощавшись: просто однажды утром сказал, что по делам еду в форт Уорт, а уехав – больше не вернулся.
Ник посмотрел на старика. Лицо его было белым, глаза его ввалились.
– Вскоре я пристрастился к спиртному, и на этом слегка свихнулся. Настолько, что даже не всегда отдавал себе отчет в собственных поступках. Очнулся я от этого беспамятства лишь через три года, когда приехал домой, то узнал, что мою жену убила залетная банда беглых индейцев. Через восемь месяцев после моего отъезда она родила сына. Его тоже убили.
– Прости, Фрэнк, – сказал Ник.
– Я не прошу тебя о сочувствии, мой мальчик. Я просто говорю тебе то, что в свое время должен был мне сказать отец и старший брат Сэм. Ничто так не заполнит пустоты твоей жизни, как Саммер. Никто никогда не доставит тебе столько радости, сколько доставит твоя жена. Только она разделит с тобой и беду, и радость… Саммер смочит тебе лоб, когда ты заболеешь, и поддержит голову, если тебя начнет выворачивать. Твоя жена будет водить тебя за руку, когда ты станешь седым и слабым. А твои подросшие дети, обзаведшиеся своими семьями, будут винить тебя в тех ошибках, которые ты допустил в их воспитании.
Ник невесело усмехнулся:
– Я вижу, ты вырос в семье, где подобные добродетели в чести. Поздравляю! К сожалению, мне объясняли в детстве, что любовь и женитьба – вовсе не одно и то же. Мужчины и женщины женятся и выходят замуж ради денег, ради положения, ради наследства.
– Неужели ты согласен с этим? – Фрэнк покачал головой. – Не думаю, что ты и впрямь веришь в то, что декларируешь. Иначе ты не стал бы так расстраиваться из-за своих родителей. Кроме того, могу посоветовать тебе получше разобраться в своих чувствах. Сдается мне, ты попросту влюблен…
– Иди к черту!
– Она появилась в твоей жизни именно тогда, когда ты этого меньше всего ожидал и взяла тебя голыми руками. – Фрэнк ткнул пальцем ему в грудь. – Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? Ты ведь глаз с нее не сводишь! Ты заворожен ею, Сейбр. Маленькая рыжая девчонка в забавной шляпке, с коричневым пером, обвела тебя вокруг пальца, и ты в ярости, что она сумела это сделать.
– Я не люблю ее, – произнес Сейбр вяло.
– Если ты без конца будешь повторять это, то в конце концов поверишь в собственную ложь. Хотя, может, это уже неважно. Ники, мой мальчик, боюсь, ты лишился и последнего шанса наладить ваши отношения. Мое сердце готово разорваться от осознания тога, каким способом ты познакомил ее с одним из прекраснейших моментов семейной жизни… Боюсь, ты даже ударил ее.
– Поверь, я не бил Саммер. Я никогда бы не поднял на нее руку.
– Конечно, кулаком ты ее не бил… Ты изранил ее душу по-другому, точно так же, как до сих пор ты поступал с другими.
– Разве?
Фрэнк кивнул головой и затянулся.
– Мне остается только надеяться, что ты сумеешь исправить ошибки, которые ты наделал за последние недели…
Ник покинул Фрэнка у подножия ступенек и прошел через весь дом в спальную комнату. Лунный свет мягко освещал кровать, на которой, укрывшись одеялом, спала Саммер. В воздухе пахло мылом. Тазик так и остался там, где она его оставила – рядом с гардеробом.
Он подошел к кровати и остановился. Девушка чуть приподняла голову с подушки.
– Ложишься? – спросила она.
– Да, – ответил он, но не двинулся с места.
– Ну и чего же ты ждешь? Официального приглашения?
– Я обычно сплю на этой половине кровати.
– Что?
– Ты лежишь на моей половине. Я сплю на правой… Саммер заворочалась.
– Я тоже…
Вздохнув, Ник постарался подавить в себе разочарование и что-то еще, что стало биться в его жилах. Может быть, все пройдет, если он не станет обращать на это внимание.
– Ладно, – сказал он. – Твоя взяла. У меня так болит голова, что я даже не в состоянии с тобой поспорить. – Он обошел кровать слева, снял ботинки, откинул покрывало, и улегся, не снимая одежды.
Саммер удивленно уставилась на него.
– Ты всегда спишь в одежде?
– С недавних пор.
Профиль девушки четко вырисовывался на фоне окна.
Стоит ему чуть-чуть двинуться и он сразу ее коснется. Ее запах, кажется, уже въелся в его кожу.
– Кровать маловата, – сказала она тихо.
– Извини, пожалуйста, но я не собирался ее ни с кем делить.
Она подтянула одеяло к подбородку, потом укрыла и его.
– Иначе тебе будет холодно, – объяснила она, поворачиваясь к нему спиной.
Ник долго смотрел в потолок, пока дыхание Саммер не стало глубоким и ровным. Хорошо. Теперь она спит и ему будет легче обуздывать свое неистовое желание вновь погрузиться в ее тело.
Боже мой, что с ним стало? Он дрожал от неудержимой потребности задрать ей рубашку и созерцать великолепие ее белоснежных ног.
«Ну что же ты, давай! Она не будет тебя останавливать. Она уже простила тебя за то, что ты вел себя с ней как последний мерзавец…»
Саммер перевернулась на другой бок, уткнулась носом ему в плечо и вздохнула. Тело Ника покрылось испариной, кожа его буквально горела от ее прикосновения.
«Почему ты медлишь, возьми ее! Утоли свой голод, погаси свой огонь!»
Саммер вздрогнула, подняла голову и посмотрела на него широко открытыми глазами.
– Я не могу спать, – прошептала она. Он отбросил с ее лица несколько непослушных локонов. Слегка склонив голову, так что ее губы коснулись его подбородка, она произнесла:
– Я чувствую себя очень странно…
– Странно? В каком смысле?
– Мне трудно дышать. Мне жарко. Сердце так бьется! – Она взяла его руку и положила ее себе на грудь. Прикосновение Ника сначала заметно напугало ее, но затем она закрыла глаза и откинула голову назад, прислушиваясь к своим ощущениям. – О, Николас, – вздохнула она. – Мне это нравится…
– Нравится? – у него пересохло в горле.
– Да. Это плохо? Это тебя разочаровывает? Он коснулся пальцем ее соска и прошептал:
– Нет.
– Удивительно, боль была очень сильной, но…
– Но?
– Я только и вспоминаю то ощущение, которое возникает, когда ты касаешься меня…
– Правда?
– Я таю, как масло на солнце, – она подвинулась ближе и зашептала совсем тихо. Не дай Бог, она сейчас поцелует его… – Я хочу быть твоей женой в полном смысле этого слова. Навсегда!
– Наш брак и так уже не назовешь фиктивным… Вряд ли я теперь смогу отослать тебя назад в Англию. Саммер вздрогнула.
– Ты позволяешь мне остаться? – Взвизгнув, она обхватила его шею руками. – Ты никогда об этом не пожалеешь, Николас. Я научусь хорошо готовить, обещаю тебе. Я научусь шить. Я даже буду помогать тебе стричь овец.
Она рассмеялся.
Девушка улыбнулась и коснулась его лица.
– Я люблю тебя, – сказала она тихо.
– Нет, не любишь. Ты едва знаешь меня, поверь. Если бы ты узнала все мои темные и грязные секреты, ты первым же кораблем удрала бы в Лондон.
Неуверенная улыбка появилась на ее губах. По-кошачьи выгнув спину, она накинулась на него, разметала свои изумительные волосы по его плечам и поглядела ему прямо в глаза:
– Ну-ка, рассказывай мне все свои маленькие и большие секреты!
– Не стоит…
– Исповедь, это духовное очищение, ты же знаешь. Разве муж и жена могут что-нибудь скрывать друг от друга? Давай, Сейбр. Неужели ты боишься, что я испугаюсь, соберу вещи и навсегда уеду?
Ник чувствовал, как растет его напряжение. Эта загадочная девушка умела затрагивать какие-то тайные, никому не ведомые струны его души.
– Николас, – взмолилась она, – глядя на него темными глазами. – Я расскажу тебе все мои секреты, если ты расскажешь мне свои.
– Не думаю, ирландочка, что твои секреты могут сравниться в моими.
– Посмотрим!
– Но ты будешь шокирована.
– Несомненно!
– Проникнешься ко мне отвращением.
– Не решая за меня!
Ник долго смотрел на ее бледное лицо, нежную улыбку, стараясь представить себе жизнь без нее: бесконечные дни и ночи, постылая работа и убогое однообразие.
– Я никогда не оставлю тебя, – пообещала Саммер.
– С чего ты взяла, что меня это волнует?
– Я никогда не оставлю тебя, – спокойно повторила она. Взяв девушку за руки. Ник крепко прижал ее к себе и, неожиданно для себя попросил:
– Пожалуйста, ирландочка, пообещай мне, поклянись всеми своими святыми, что никогда меня не покинешь!
Глава 15
* * *
Ты принялась докапываться до моей души, снова оживив мои несбыточные мечтания, которые уже принесли мне немало горя.Но на этом ты не остановилась, Саммер. Ты завоевала расположение Фрэнка, Бена и Клары, и всех стальных какаду Мэлверн Хиллз. Первое, что я видел, поднимая глаза – это ты! Твой запах – самое сильное ощущение, испытанное мной за последние несколько лет. Ты вторглась в мой дом, в мои мысли, в мои чувства – ты превратила мое тело, вот уже пять лет беспрекословно подчинявшееся мне, в слепое орудие природы. – Ник напряженно поглядел на нее и осторожно коснулся кровоподтека на ее щеке. – Конечно, это ничуть не извиняет моей грубости. Извини, что напугал тебя и сделал тебе больно. Даже самому себе мне трудно объяснить, почему я повел себя именно так. Чувства, испытываемые мной, так перепутались, что я потерял контроль не только над ними, но и над самим собой.
Он наматывал рыжий локон Саммер на палец и мягко поглаживал ее по волосам. В голосе его звенели боль и грусть:
– Мне очень льстит, что я нравлюсь тебе, но я не уверен, что вообще способен кого-нибудь полюбить. Очнись, ирландочка, подумай, и ты придешь к выводу, что и твои чувства ко мне это не любовь, а в лучшем случае – влюбленность. – Ник сглотнул и глубоко вздохнул. В эту секунду он меньше всего напоминал грозного Лорда-дьявола. Перед Саммер сидел растрепанный юноша, чьи глаза были полны смущения, которое он никак не мог выразить словами.
– О чем ты? Значит, ты больше не будешь делить со мной ложе? Никогда-никогда?
– Странно, что ты еще хочешь меня после всей этой ужасной истории.
– Делить ложе это еще не значит, что обязательно нужно участвовать в чем-то неприятном, разве не так?
Ник сжал губы. Подобрав под себя ногу, он так поглядел на Саммер, что у той екнуло в груди.
– Значит, я не ошибся. Тебе не нравится это.
– А разве тебе нравится? – пожав плечами, девушка отвернулась, опасаясь, что лунный свет выдаст ее волнение. – Мне показалось, что тебе все это тоже не понравилось. Лицо твое было искажено, на нем отражалась боль, ты кричал. Похоже, для тебя это была такая же мука, как и для меня. Мне и в самом деле непонятно, почему это все так восхищаются половым актом?
– Боже мой, да ты совсем невинное дитя, – Николас поднялся, сунул руки в карманы и спиной прикрыл ее от ветра.
– Почему ты считаешь, что тебя нельзя полюбить? – спросила она. – Должно быть, тебе самому мало что нравится в твоем характере…
Ник промолчал.
Саммер поднялась, обхватила себя руками, повернулась и двинулась к дому. На самом пороге она обернулась:
– Ты идешь спать или тебя больше прельщает перспектива простоять здесь всю ночь и застудиться насмерть? Не бойся, я больше не буду соблазнять тебя.
Он рассмеялся, и девушке показалось, хотя она и не была в этом уверена, что плечи его расслабились.
– Обещаешь? – спросил он.
Вернувшись назад, она взяла его руку и шутливо сжала.
– Пойдемте, ваша светлость. У вас нет оснований меня бояться.
– Я и не боюсь, – ответил он так тихо, что ветер отнес его слова в сторону.
Сердечко Саммер готово было вырваться из груди от счастья. Между Ником и ею стала налаживаться какая-то, пусть эфемерная, связь. Еще раз легонько сжав его руку, она скрылась в доме.
Николас остался на крыльце и уставился в звездное небо. Боже, каким дураком он себя чувствовал! Совесть давила на него как тяжелый груз.
Его маленькая рыжеволосая жена, которая верит в волшебные сказки и в эльфов, будет теперь спать рядом с ним. Невзирая на его позорное поведение, она готова простить его.
– Завтра рано вставать, – услышал он из темноты голос Фрэнка.
Старик стоял на углу дома. Бетси сидела рядом с ним, опустив уши. «Предательница», подумал Николас.
Фрэнк размеренно попыхивал трубкой, яркой искоркой мерцавшей в ночи. На нем была куртка, отороченная овечьим мехом. Медленно подойдя к Нику, он сказал:
– Я как раз думал о завтрашнем дне… – Отправляемся в Крайстчерч.
– И что? – остановившись в ярде от Ника, Фрэнк смотрел на него из-под широкополой шляпы. – Будем продавать шерсть!
– И?
Ник сконфуженно покачал головой.
– Если у тебя есть, что предложить, предлагай.
– Мне надо искать нового хозяина?
– Нет, – он отвернулся и поднялся по ступенькам.
– Что ж, полагаю, если вы меня не прогнали после всего, что я натворил, то вы не рассердитесь, если я сейчас вам скажу кое-что еще?
Довольно долго Ник молча смотрел в темноту.
– Не искушай удачу, старик, – ответил он наконец. – Может, я и простил тебе порку, которую ты мне задал, похоже, я заслужил ее, но не вздумай читать мне нотаций.
Фрэнк вынул трубку изо рта.
– Я просто хотел сказать, что эта малышка и впрямь любит тебя, и надеюсь, ты оставишь ее здесь.
– А если нет?
– Тогда, сынок, думаю, ты безнадежен. Я конечно, стар, но у меня еще хватает мозгов, чтобы сожалеть о множестве ошибок, сделанных мною в молодости… Я частенько причинял людям боль. Однажды в моей жизни появилась женщина, которую я взял в жены и какое-то время мы прожили вместе. Затем мне стало чего-то недоставать. Мне показалось, что я еще не везде побывал и не так много женщин познал. Я бросил ее, даже не попрощавшись: просто однажды утром сказал, что по делам еду в форт Уорт, а уехав – больше не вернулся.
Ник посмотрел на старика. Лицо его было белым, глаза его ввалились.
– Вскоре я пристрастился к спиртному, и на этом слегка свихнулся. Настолько, что даже не всегда отдавал себе отчет в собственных поступках. Очнулся я от этого беспамятства лишь через три года, когда приехал домой, то узнал, что мою жену убила залетная банда беглых индейцев. Через восемь месяцев после моего отъезда она родила сына. Его тоже убили.
– Прости, Фрэнк, – сказал Ник.
– Я не прошу тебя о сочувствии, мой мальчик. Я просто говорю тебе то, что в свое время должен был мне сказать отец и старший брат Сэм. Ничто так не заполнит пустоты твоей жизни, как Саммер. Никто никогда не доставит тебе столько радости, сколько доставит твоя жена. Только она разделит с тобой и беду, и радость… Саммер смочит тебе лоб, когда ты заболеешь, и поддержит голову, если тебя начнет выворачивать. Твоя жена будет водить тебя за руку, когда ты станешь седым и слабым. А твои подросшие дети, обзаведшиеся своими семьями, будут винить тебя в тех ошибках, которые ты допустил в их воспитании.
Ник невесело усмехнулся:
– Я вижу, ты вырос в семье, где подобные добродетели в чести. Поздравляю! К сожалению, мне объясняли в детстве, что любовь и женитьба – вовсе не одно и то же. Мужчины и женщины женятся и выходят замуж ради денег, ради положения, ради наследства.
– Неужели ты согласен с этим? – Фрэнк покачал головой. – Не думаю, что ты и впрямь веришь в то, что декларируешь. Иначе ты не стал бы так расстраиваться из-за своих родителей. Кроме того, могу посоветовать тебе получше разобраться в своих чувствах. Сдается мне, ты попросту влюблен…
– Иди к черту!
– Она появилась в твоей жизни именно тогда, когда ты этого меньше всего ожидал и взяла тебя голыми руками. – Фрэнк ткнул пальцем ему в грудь. – Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? Ты ведь глаз с нее не сводишь! Ты заворожен ею, Сейбр. Маленькая рыжая девчонка в забавной шляпке, с коричневым пером, обвела тебя вокруг пальца, и ты в ярости, что она сумела это сделать.
– Я не люблю ее, – произнес Сейбр вяло.
– Если ты без конца будешь повторять это, то в конце концов поверишь в собственную ложь. Хотя, может, это уже неважно. Ники, мой мальчик, боюсь, ты лишился и последнего шанса наладить ваши отношения. Мое сердце готово разорваться от осознания тога, каким способом ты познакомил ее с одним из прекраснейших моментов семейной жизни… Боюсь, ты даже ударил ее.
– Поверь, я не бил Саммер. Я никогда бы не поднял на нее руку.
– Конечно, кулаком ты ее не бил… Ты изранил ее душу по-другому, точно так же, как до сих пор ты поступал с другими.
– Разве?
Фрэнк кивнул головой и затянулся.
– Мне остается только надеяться, что ты сумеешь исправить ошибки, которые ты наделал за последние недели…
Ник покинул Фрэнка у подножия ступенек и прошел через весь дом в спальную комнату. Лунный свет мягко освещал кровать, на которой, укрывшись одеялом, спала Саммер. В воздухе пахло мылом. Тазик так и остался там, где она его оставила – рядом с гардеробом.
Он подошел к кровати и остановился. Девушка чуть приподняла голову с подушки.
– Ложишься? – спросила она.
– Да, – ответил он, но не двинулся с места.
– Ну и чего же ты ждешь? Официального приглашения?
– Я обычно сплю на этой половине кровати.
– Что?
– Ты лежишь на моей половине. Я сплю на правой… Саммер заворочалась.
– Я тоже…
Вздохнув, Ник постарался подавить в себе разочарование и что-то еще, что стало биться в его жилах. Может быть, все пройдет, если он не станет обращать на это внимание.
– Ладно, – сказал он. – Твоя взяла. У меня так болит голова, что я даже не в состоянии с тобой поспорить. – Он обошел кровать слева, снял ботинки, откинул покрывало, и улегся, не снимая одежды.
Саммер удивленно уставилась на него.
– Ты всегда спишь в одежде?
– С недавних пор.
Профиль девушки четко вырисовывался на фоне окна.
Стоит ему чуть-чуть двинуться и он сразу ее коснется. Ее запах, кажется, уже въелся в его кожу.
– Кровать маловата, – сказала она тихо.
– Извини, пожалуйста, но я не собирался ее ни с кем делить.
Она подтянула одеяло к подбородку, потом укрыла и его.
– Иначе тебе будет холодно, – объяснила она, поворачиваясь к нему спиной.
Ник долго смотрел в потолок, пока дыхание Саммер не стало глубоким и ровным. Хорошо. Теперь она спит и ему будет легче обуздывать свое неистовое желание вновь погрузиться в ее тело.
Боже мой, что с ним стало? Он дрожал от неудержимой потребности задрать ей рубашку и созерцать великолепие ее белоснежных ног.
«Ну что же ты, давай! Она не будет тебя останавливать. Она уже простила тебя за то, что ты вел себя с ней как последний мерзавец…»
Саммер перевернулась на другой бок, уткнулась носом ему в плечо и вздохнула. Тело Ника покрылось испариной, кожа его буквально горела от ее прикосновения.
«Почему ты медлишь, возьми ее! Утоли свой голод, погаси свой огонь!»
* * *
Ник погладил длинные волосы девушки. Разгоревшееся в нем пламя вряд ли уже можно было погасить. Неужели он позволил страсти так безраздельно овладеть им?Саммер вздрогнула, подняла голову и посмотрела на него широко открытыми глазами.
– Я не могу спать, – прошептала она. Он отбросил с ее лица несколько непослушных локонов. Слегка склонив голову, так что ее губы коснулись его подбородка, она произнесла:
– Я чувствую себя очень странно…
– Странно? В каком смысле?
– Мне трудно дышать. Мне жарко. Сердце так бьется! – Она взяла его руку и положила ее себе на грудь. Прикосновение Ника сначала заметно напугало ее, но затем она закрыла глаза и откинула голову назад, прислушиваясь к своим ощущениям. – О, Николас, – вздохнула она. – Мне это нравится…
– Нравится? – у него пересохло в горле.
– Да. Это плохо? Это тебя разочаровывает? Он коснулся пальцем ее соска и прошептал:
– Нет.
– Удивительно, боль была очень сильной, но…
– Но?
– Я только и вспоминаю то ощущение, которое возникает, когда ты касаешься меня…
– Правда?
– Я таю, как масло на солнце, – она подвинулась ближе и зашептала совсем тихо. Не дай Бог, она сейчас поцелует его… – Я хочу быть твоей женой в полном смысле этого слова. Навсегда!
– Наш брак и так уже не назовешь фиктивным… Вряд ли я теперь смогу отослать тебя назад в Англию. Саммер вздрогнула.
– Ты позволяешь мне остаться? – Взвизгнув, она обхватила его шею руками. – Ты никогда об этом не пожалеешь, Николас. Я научусь хорошо готовить, обещаю тебе. Я научусь шить. Я даже буду помогать тебе стричь овец.
Она рассмеялся.
Девушка улыбнулась и коснулась его лица.
– Я люблю тебя, – сказала она тихо.
– Нет, не любишь. Ты едва знаешь меня, поверь. Если бы ты узнала все мои темные и грязные секреты, ты первым же кораблем удрала бы в Лондон.
Неуверенная улыбка появилась на ее губах. По-кошачьи выгнув спину, она накинулась на него, разметала свои изумительные волосы по его плечам и поглядела ему прямо в глаза:
– Ну-ка, рассказывай мне все свои маленькие и большие секреты!
– Не стоит…
– Исповедь, это духовное очищение, ты же знаешь. Разве муж и жена могут что-нибудь скрывать друг от друга? Давай, Сейбр. Неужели ты боишься, что я испугаюсь, соберу вещи и навсегда уеду?
Ник чувствовал, как растет его напряжение. Эта загадочная девушка умела затрагивать какие-то тайные, никому не ведомые струны его души.
– Николас, – взмолилась она, – глядя на него темными глазами. – Я расскажу тебе все мои секреты, если ты расскажешь мне свои.
– Не думаю, ирландочка, что твои секреты могут сравниться в моими.
– Посмотрим!
– Но ты будешь шокирована.
– Несомненно!
– Проникнешься ко мне отвращением.
– Не решая за меня!
Ник долго смотрел на ее бледное лицо, нежную улыбку, стараясь представить себе жизнь без нее: бесконечные дни и ночи, постылая работа и убогое однообразие.
– Я никогда не оставлю тебя, – пообещала Саммер.
– С чего ты взяла, что меня это волнует?
– Я никогда не оставлю тебя, – спокойно повторила она. Взяв девушку за руки. Ник крепко прижал ее к себе и, неожиданно для себя попросил:
– Пожалуйста, ирландочка, пообещай мне, поклянись всеми своими святыми, что никогда меня не покинешь!
Глава 15
– Клянусь! – сказала Саммер.
Рукам ее было больно, но сейчас это не пугало ее. Каким юным и уязвимым оказался ее возлюбленный!
– Я клянусь тебе! – повторила она твердо. Ник немного ослабил хватку, но не отпустил ее.
– Лет с пятнадцати я вел весьма беспорядочную жизнь: много пил, а ночи проводил со шлюхами. Я восставал против всех приличий, против самой морали. Меня не интересовали ни власть, ни влияние, ни деньги, ни общество.
– Значит, ты восстал против всего, что значило для твоего отца больше, чем ты сам? – Ник даже не мог себе представить, как хорошо понимала его Саммер.
– Мой братец частенько закатывал в Париже оргии. За большие деньги там можно было купить все, что угодно, совершенно не опасаясь за свою репутацию.
Саммер поджала губы, подумала и спросила:
– А что такое «оргия»? Вопрос застал Ника врасплох.
– Это… ну… понимаешь ли… Ты и в самом деле не знаешь, что такое «оргия»?
– Что-то вроде роскошного ужина? Однажды я рассматривала картинки в огромной книге из жизни римской империи. Одна из них мне запомнилась: жирные мужчины, едва прикрытые простынями лежат на диванах, а полуголые женщины кормят их виноградом.
Руки его погладили ее нежную кожу.
– Да, – сказал он тихо. – Очень похоже.
– Ну и что в этом плохого?
– Все было бы ничего, если бы молодые женщины кормили их только виноградом, – Ник помолчал. – Я слыл заядлым игроком. Пропустить очередные скачки или пари, отказаться от партии в карты было выше моих сил. Я спорил по любому поводу – какое меню нам сегодня предложат в клубе, какого цвета галстук наденет в такой-то час тот или иной человек, и так далее. Неудивительно, что при таком образе жизни я вечно сидел в долгах. А мое пьянство?
В полдень я уже бывал под хмельком, в три меня шатало, а к шести я обычно валялся в стельку пьяный и орал что-то нечленораздельное. В девять вечера я переходил к опиуму и гашишу, а в полночь меня в бессознательном состоянии можно было найти в постели какой-нибудь женщины.
Впрочем, все это не мешало мне презирать человечество, а в особенности женщин…
– Из-за своей матери?
– Да. В двадцать один год, я встретил милую красивую девушку и без памяти влюбился в нее. Я попросил ее руки и даже готов был покончить с беспутной жизнью. Любовь захватила меня настолько, что, поверив этой девушке на слово, я убил на дуэли своего друга. К сожалению, прозрение пришло слишком поздно…
Саммер молча смотрела ему в глаза. Она не знала, что сказать. Попойки, деньги, шлюхи – все это было ей чуждо. Только давние отношения Ника с неведомой коварной женщиной тревожили ее невинное сердечко.
Обняв Саммер, Николас перевернул ее на спину и буквально вжал в провалившийся матрас. Ощутив на себе его тело, девушка затрепетала. Она вспомнила его горячие поцелуи, его неутолимый жар, его первое проникновение в нее… Как сильны эти впечатления! Как они потрясли ее! Сколько радости они принесли с собой!
– Теперь твоя очередь, – напомнил он ей.
– Моя очередь?
– Я хочу знать твои секреты! Все! – Саммер ощутила его дыхание у своего виска. – Исповедуйся мне, расскажи мне все, чтобы я не считал себя единственным негодяем на свете…
Девушка смутилась и отвела глаза.
– Однажды я украла кусок пирога с подоконника Хелен Боствик. – тихо призналась она.
Ник взглянул на нее, и улыбка тронула его губы:
– Ты стырила пирог?
– Я сделала это на пари.
– Нет, ирландочка, наверняка в твоей жизни было что-то более ошеломляющее.
Нервная дрожь пробежала по телу Саммер, и лишь отчасти она была вызвана осязанием его твердеющей плоти. Боже мой, как легко она забыла причины, соединившие ее с Сейбром. Она, убийца, присвоила себе имя мертвой женщины, чтобы избежать правосудия. Она ведь даже не является законной женой Сейбра! Неужели все рухнет именно сейчас, когда Николас Сейбр, наконец, решился оставить ее здесь? Но разве он не выбросит ее отсюда вон, если узнает всю правду?
– Саммер?
Принужденно улыбнувшись, она обхватила его шею руками и тесно прижала к себе, сгорая от боязни разрушить едва наметившееся счастье.
– Я хочу любить тебя, – произнес Ник тихо и нежно коснулся губами кончика ее носа. Поцелуй его был таким же легким, как поцелуй сказочной феи.
– Теперь ты просишь, а не просто берешь?
– А ты бы хотела, чтобы тебя брали? Некоторым женщинам это нравится. Они любят, когда все происходит быстро, жестоко, где угодно и когда угодно. – Он вновь коснулся ее губ. – Другие, наоборот, предпочитают, чтобы их соблазняли всю ночь напролет. Они хотят, чтобы их дразнили, возбуждали… – Ник сверкнул глазами, и рот его искривила ухмылка сатира, превращающая мужчину в воплощение Сатаны. Эта неожиданная смена настроения, переход от враждебности к шепоту страстного любовника, лишний раз убедила Саммер, что Николас Уинстон Сейбр, эсквайр, сумеет соблазнить и саму королеву Викторию…
Его руки проскользнули Саммер под голову и она расслабилась. Воспоминание о прежней боли куда-то ушло, желание переполняло ее. Она сделает все, что угодно, отдаст ему свое тело и душу, лишь бы он научил ее любить.
Ник опять поцеловал ее. Девушка ожидала напора, но он мягко, медленно скользнул языком по ее языку, как будто впервые пробуя сочный и сладкий сок запретного плода и наслаждаясь этим вкусом.
На минуту Ник выскользнул из постели, чтобы раздеться. Лицо Саммер пылало в ожидании того, что за этим последует, и она не могла оторвать от него глаз, с удовольствием рассматривая его мускулистые ягодицы, его стройные ноги. Вот он повернулся к ней…
Как он прекрасен! Само совершенство. Честно говоря, Саммер все последнее время опасалась, что мужская нагота будет ей неприятна, однако, видимо, в ней было довольно много черт, присущих Глорвине. Обнаженный Ник показался ей восхитительным. К щекам Саммер прилила кровь, она испытала непреодолимое искушение протянуть руку и пробежать пальцами по его отвердевшей конечной плоти. Наверное, Ева в день своего грехопадения чувствовала себя точно так же.
Ник забрался обратно в кровать. Сдерживая дыхание, Саммер запустила пальцы ему в волосы и закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Сейбр негромко, но чувственно застонал. «Ему это нравится», – подумала она, и стала смелее скользить пальцами по его лицу, шее.
– Пожалуйста, продолжай… – прошептал Ник, – мне уже так давно не хватало чьей-нибудь ласки…
Девушке показалось, что за ее спиной выросли крылья. Руки ее свободно скользили по его широким мускулистым плечам, ей нравилось трогать его мышцы. Ниже, еще ниже. Он чуть не задыхался от восторга. Саммер тронула его бедра и он зарылся лицом в ее волосы.
– Я люблю тебя, – прошептала она. – Я люблю тебя, даже если это тебе не нравится.
– Несмотря на мой несносный характер… – вздохнул Ник, припоминая свои прегрешения. – Прости, что я причинил тебе боль.
Саммер чуть не разрыдалась. За всю свою жизнь этот человек извинялся всего несколько раз, что придавало его словам особый смысл.
– Я верю, что больше ты так не поступишь, хрипло сказала она.
Они все теснее прижимались друг к другу, как два незнакомца, которым еще только предстояло изучить друг друга. Нащупав родинку на ее правой ягодице. Ник шутливо поинтересовался:
– Это след от поцелуя Главного Эльфа?
Саммер расхохоталась и в следующую же секунду обнаружила, что Ник ловко перевернул ее на живот и уже снимает с нее ночную рубашку. Горячими и влажными губами он коснулся ее спины, что заставило девушку взвизгнуть от удивления и негодования. Она брыкалась, хихикала, извивалась, а он губами и языком нежно познавал ее плоть. Его пальцы ласкали ее бедра, ее ноги, скользили вдоль ее позвоночника. Смех Саммер перешел в стон, который, казалось, исторгает само ее лоно.
– Тебе нравится это, да?
Она закрыла глаза и откинула голову назад, тело ее послушно следовало движениям его рук. Наконец, он раздвинул ей ноги и осторожно погрузился в ее тело. Саммер напряглась, тут же наполнившись пронзающей болью, но он мягко шепнул: «Спокойней!»» и нежно обнял ее. Воздух превратился в ртуть, а лунный свет в искры. Ник начал двигаться, боль ушла, уступив место нарастающему наслаждению. Казалось, эти вздохи, стоны и выкрики принадлежат не Саммер, а какой-то другой женщине. Быстрота произошедшей перемены, ошеломила ее. Ник не расслаблял объятия, и постепенно девушка начала двигаться ритмичнее.
– Бог мой, как ты прекрасна! Как ты прекрасна! – прерывистым голосом прошептал Сейбр. Руки Саммер судорожно впились в его бедра.
– У меня такие маленькие груди…
– Что ты! – он с такой нежностью принялся ласкать их, что в глазах девушки появились слезы.
– Ты знал женщин и красивее меня…
– Никогда.
– Умнее…
– Ничего подобного.
– Но все они…
– Никто из них не был моей женой!
Саммер постепенно сходила с ума. Все ее тело было охвачено всепоглощающим пламенем. Внутри ее существа пульсировало какое-то белое солнце, вытесняющее из ее плоти все земное. Она выгнула спину и вновь расслабилась. Ник, оперевшись на руки с восторгом смотрел ей в лицо. На его челе дрожали капли пота.
– Еще, еще, – шептал он. Саммер полностью потеряла ощущение реальности. Ей становилось все жарче, вскрики ее превратились в сплошной стон наслаждения.
– Николас, Николас, – позвала она, как вдруг солнце, таившееся в ее чреве вырвалось наружу, разорвалось тысячью огненных искр и медленно погасло, уступая место счастливой умиротворенности. Как это было великолепно! Как прекрасно! Какое волшебство!
Саммер открыла глаза и увидела напряженное лицо мужа. Рот, превратившийся в одну твердую линию, набухшие веки – все говорило о том, что он близок к экстазу. Он продолжал двигаться, мышцы его бедер стали твердыми, как камень. Девушка вцепилась пальцами в простыни и последовала его ритму, страстно помогая ему подниматься к вершине счастья.
Неожиданно Ник испустил какой-то первобытный рык, глаза его закрылись, голова откинулась, а мышцы напряглись. Глубоко внутри себя она ощутила биение, напоминающее биение сердца. Излившееся в нее семя, казалось, иссушило и опустошило его. Ник упал без сил, тело его подрагивало, а руки безвольно разметались по постели.
Обняв мужа, Саммер улыбнулась и прошептала:
– Добро пожаловать домой…
Издавна повелось, что какаду вместе везли шерсть в Литтлтон. Едва только Николас и Фрэнк успели нагрузить свою телегу, как в пределах видимости появился фургон Джонсонов. Дети Доры и Дэна изо всех сил цеплялись за веревки, стараясь сохранить равновесие на этом неустойчивом транспорте.
– Саммер, ты вся сияешь, – воскликнула Дора, спрыгнув на землю. – Похоже, у тебя все хорошо!..
Щеки Саммер вспыхнули, и она бросила взгляд на Николасв, который, приветливо улыбаясь, шел навстречу Дэну.
– Не то слово… – ответила она.
– То есть?
– Похоже, меня никто не будет отправлять в Англию.
Рукам ее было больно, но сейчас это не пугало ее. Каким юным и уязвимым оказался ее возлюбленный!
– Я клянусь тебе! – повторила она твердо. Ник немного ослабил хватку, но не отпустил ее.
– Лет с пятнадцати я вел весьма беспорядочную жизнь: много пил, а ночи проводил со шлюхами. Я восставал против всех приличий, против самой морали. Меня не интересовали ни власть, ни влияние, ни деньги, ни общество.
– Значит, ты восстал против всего, что значило для твоего отца больше, чем ты сам? – Ник даже не мог себе представить, как хорошо понимала его Саммер.
– Мой братец частенько закатывал в Париже оргии. За большие деньги там можно было купить все, что угодно, совершенно не опасаясь за свою репутацию.
Саммер поджала губы, подумала и спросила:
– А что такое «оргия»? Вопрос застал Ника врасплох.
– Это… ну… понимаешь ли… Ты и в самом деле не знаешь, что такое «оргия»?
– Что-то вроде роскошного ужина? Однажды я рассматривала картинки в огромной книге из жизни римской империи. Одна из них мне запомнилась: жирные мужчины, едва прикрытые простынями лежат на диванах, а полуголые женщины кормят их виноградом.
Руки его погладили ее нежную кожу.
– Да, – сказал он тихо. – Очень похоже.
– Ну и что в этом плохого?
– Все было бы ничего, если бы молодые женщины кормили их только виноградом, – Ник помолчал. – Я слыл заядлым игроком. Пропустить очередные скачки или пари, отказаться от партии в карты было выше моих сил. Я спорил по любому поводу – какое меню нам сегодня предложат в клубе, какого цвета галстук наденет в такой-то час тот или иной человек, и так далее. Неудивительно, что при таком образе жизни я вечно сидел в долгах. А мое пьянство?
В полдень я уже бывал под хмельком, в три меня шатало, а к шести я обычно валялся в стельку пьяный и орал что-то нечленораздельное. В девять вечера я переходил к опиуму и гашишу, а в полночь меня в бессознательном состоянии можно было найти в постели какой-нибудь женщины.
Впрочем, все это не мешало мне презирать человечество, а в особенности женщин…
– Из-за своей матери?
– Да. В двадцать один год, я встретил милую красивую девушку и без памяти влюбился в нее. Я попросил ее руки и даже готов был покончить с беспутной жизнью. Любовь захватила меня настолько, что, поверив этой девушке на слово, я убил на дуэли своего друга. К сожалению, прозрение пришло слишком поздно…
Саммер молча смотрела ему в глаза. Она не знала, что сказать. Попойки, деньги, шлюхи – все это было ей чуждо. Только давние отношения Ника с неведомой коварной женщиной тревожили ее невинное сердечко.
Обняв Саммер, Николас перевернул ее на спину и буквально вжал в провалившийся матрас. Ощутив на себе его тело, девушка затрепетала. Она вспомнила его горячие поцелуи, его неутолимый жар, его первое проникновение в нее… Как сильны эти впечатления! Как они потрясли ее! Сколько радости они принесли с собой!
– Теперь твоя очередь, – напомнил он ей.
– Моя очередь?
– Я хочу знать твои секреты! Все! – Саммер ощутила его дыхание у своего виска. – Исповедуйся мне, расскажи мне все, чтобы я не считал себя единственным негодяем на свете…
Девушка смутилась и отвела глаза.
– Однажды я украла кусок пирога с подоконника Хелен Боствик. – тихо призналась она.
Ник взглянул на нее, и улыбка тронула его губы:
– Ты стырила пирог?
– Я сделала это на пари.
– Нет, ирландочка, наверняка в твоей жизни было что-то более ошеломляющее.
Нервная дрожь пробежала по телу Саммер, и лишь отчасти она была вызвана осязанием его твердеющей плоти. Боже мой, как легко она забыла причины, соединившие ее с Сейбром. Она, убийца, присвоила себе имя мертвой женщины, чтобы избежать правосудия. Она ведь даже не является законной женой Сейбра! Неужели все рухнет именно сейчас, когда Николас Сейбр, наконец, решился оставить ее здесь? Но разве он не выбросит ее отсюда вон, если узнает всю правду?
– Саммер?
Принужденно улыбнувшись, она обхватила его шею руками и тесно прижала к себе, сгорая от боязни разрушить едва наметившееся счастье.
– Я хочу любить тебя, – произнес Ник тихо и нежно коснулся губами кончика ее носа. Поцелуй его был таким же легким, как поцелуй сказочной феи.
– Теперь ты просишь, а не просто берешь?
– А ты бы хотела, чтобы тебя брали? Некоторым женщинам это нравится. Они любят, когда все происходит быстро, жестоко, где угодно и когда угодно. – Он вновь коснулся ее губ. – Другие, наоборот, предпочитают, чтобы их соблазняли всю ночь напролет. Они хотят, чтобы их дразнили, возбуждали… – Ник сверкнул глазами, и рот его искривила ухмылка сатира, превращающая мужчину в воплощение Сатаны. Эта неожиданная смена настроения, переход от враждебности к шепоту страстного любовника, лишний раз убедила Саммер, что Николас Уинстон Сейбр, эсквайр, сумеет соблазнить и саму королеву Викторию…
Его руки проскользнули Саммер под голову и она расслабилась. Воспоминание о прежней боли куда-то ушло, желание переполняло ее. Она сделает все, что угодно, отдаст ему свое тело и душу, лишь бы он научил ее любить.
Ник опять поцеловал ее. Девушка ожидала напора, но он мягко, медленно скользнул языком по ее языку, как будто впервые пробуя сочный и сладкий сок запретного плода и наслаждаясь этим вкусом.
На минуту Ник выскользнул из постели, чтобы раздеться. Лицо Саммер пылало в ожидании того, что за этим последует, и она не могла оторвать от него глаз, с удовольствием рассматривая его мускулистые ягодицы, его стройные ноги. Вот он повернулся к ней…
Как он прекрасен! Само совершенство. Честно говоря, Саммер все последнее время опасалась, что мужская нагота будет ей неприятна, однако, видимо, в ней было довольно много черт, присущих Глорвине. Обнаженный Ник показался ей восхитительным. К щекам Саммер прилила кровь, она испытала непреодолимое искушение протянуть руку и пробежать пальцами по его отвердевшей конечной плоти. Наверное, Ева в день своего грехопадения чувствовала себя точно так же.
Ник забрался обратно в кровать. Сдерживая дыхание, Саммер запустила пальцы ему в волосы и закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Сейбр негромко, но чувственно застонал. «Ему это нравится», – подумала она, и стала смелее скользить пальцами по его лицу, шее.
– Пожалуйста, продолжай… – прошептал Ник, – мне уже так давно не хватало чьей-нибудь ласки…
Девушке показалось, что за ее спиной выросли крылья. Руки ее свободно скользили по его широким мускулистым плечам, ей нравилось трогать его мышцы. Ниже, еще ниже. Он чуть не задыхался от восторга. Саммер тронула его бедра и он зарылся лицом в ее волосы.
– Я люблю тебя, – прошептала она. – Я люблю тебя, даже если это тебе не нравится.
– Несмотря на мой несносный характер… – вздохнул Ник, припоминая свои прегрешения. – Прости, что я причинил тебе боль.
Саммер чуть не разрыдалась. За всю свою жизнь этот человек извинялся всего несколько раз, что придавало его словам особый смысл.
– Я верю, что больше ты так не поступишь, хрипло сказала она.
Они все теснее прижимались друг к другу, как два незнакомца, которым еще только предстояло изучить друг друга. Нащупав родинку на ее правой ягодице. Ник шутливо поинтересовался:
– Это след от поцелуя Главного Эльфа?
Саммер расхохоталась и в следующую же секунду обнаружила, что Ник ловко перевернул ее на живот и уже снимает с нее ночную рубашку. Горячими и влажными губами он коснулся ее спины, что заставило девушку взвизгнуть от удивления и негодования. Она брыкалась, хихикала, извивалась, а он губами и языком нежно познавал ее плоть. Его пальцы ласкали ее бедра, ее ноги, скользили вдоль ее позвоночника. Смех Саммер перешел в стон, который, казалось, исторгает само ее лоно.
– Тебе нравится это, да?
Она закрыла глаза и откинула голову назад, тело ее послушно следовало движениям его рук. Наконец, он раздвинул ей ноги и осторожно погрузился в ее тело. Саммер напряглась, тут же наполнившись пронзающей болью, но он мягко шепнул: «Спокойней!»» и нежно обнял ее. Воздух превратился в ртуть, а лунный свет в искры. Ник начал двигаться, боль ушла, уступив место нарастающему наслаждению. Казалось, эти вздохи, стоны и выкрики принадлежат не Саммер, а какой-то другой женщине. Быстрота произошедшей перемены, ошеломила ее. Ник не расслаблял объятия, и постепенно девушка начала двигаться ритмичнее.
– Бог мой, как ты прекрасна! Как ты прекрасна! – прерывистым голосом прошептал Сейбр. Руки Саммер судорожно впились в его бедра.
– У меня такие маленькие груди…
– Что ты! – он с такой нежностью принялся ласкать их, что в глазах девушки появились слезы.
– Ты знал женщин и красивее меня…
– Никогда.
– Умнее…
– Ничего подобного.
– Но все они…
– Никто из них не был моей женой!
Саммер постепенно сходила с ума. Все ее тело было охвачено всепоглощающим пламенем. Внутри ее существа пульсировало какое-то белое солнце, вытесняющее из ее плоти все земное. Она выгнула спину и вновь расслабилась. Ник, оперевшись на руки с восторгом смотрел ей в лицо. На его челе дрожали капли пота.
– Еще, еще, – шептал он. Саммер полностью потеряла ощущение реальности. Ей становилось все жарче, вскрики ее превратились в сплошной стон наслаждения.
– Николас, Николас, – позвала она, как вдруг солнце, таившееся в ее чреве вырвалось наружу, разорвалось тысячью огненных искр и медленно погасло, уступая место счастливой умиротворенности. Как это было великолепно! Как прекрасно! Какое волшебство!
Саммер открыла глаза и увидела напряженное лицо мужа. Рот, превратившийся в одну твердую линию, набухшие веки – все говорило о том, что он близок к экстазу. Он продолжал двигаться, мышцы его бедер стали твердыми, как камень. Девушка вцепилась пальцами в простыни и последовала его ритму, страстно помогая ему подниматься к вершине счастья.
Неожиданно Ник испустил какой-то первобытный рык, глаза его закрылись, голова откинулась, а мышцы напряглись. Глубоко внутри себя она ощутила биение, напоминающее биение сердца. Излившееся в нее семя, казалось, иссушило и опустошило его. Ник упал без сил, тело его подрагивало, а руки безвольно разметались по постели.
Обняв мужа, Саммер улыбнулась и прошептала:
– Добро пожаловать домой…
Издавна повелось, что какаду вместе везли шерсть в Литтлтон. Едва только Николас и Фрэнк успели нагрузить свою телегу, как в пределах видимости появился фургон Джонсонов. Дети Доры и Дэна изо всех сил цеплялись за веревки, стараясь сохранить равновесие на этом неустойчивом транспорте.
– Саммер, ты вся сияешь, – воскликнула Дора, спрыгнув на землю. – Похоже, у тебя все хорошо!..
Щеки Саммер вспыхнули, и она бросила взгляд на Николасв, который, приветливо улыбаясь, шел навстречу Дэну.
– Не то слово… – ответила она.
– То есть?
– Похоже, меня никто не будет отправлять в Англию.