Страница:
– Вот и гараж, – сквозь зубы пробормотал Васик, выкручивая руль с такой свирепой миной на лице, будто представлял, что скручивает ненавистному Борису его худосочную шейку.
– Там какая-то табличка на дверях гаража, – заметила я, – наверное, Бориса твоего нет на рабочем месте. Ушел домой.
– Не-ет, – подхлестывая в себе злую удаль прорычал Васик, – никуда он не ушел. Он обычно в гараже до позднего вечера сидит, а потом уходит играть. Неисправимый карточный игрок. Для него игра – как наркотик. Даже хуже, наверное.
Причем, самое интересное, что ему никогда в картах не везло.
Как и в любви, потому что из-за карт на любовь у него не хватает ни сил, ни денег, ни... Когда-нибудь он на этой своей страсти погорит – точно тебе говорю. Если я его сейчас не пришибу, конечно.
– Ты поосторожнее, – предупредила я, – у него же там в гараже рабочие есть какие-нибудь. А может быть, у него оружие где-нибудь спрятано.
– Ну и что, что рабочие! – захохотал Васик и нажал на тормоз, остановив свой джип в самой стены гаража. – Бориса постоянно бьют. За долги за карточные. Рабочие его не вмешиваются – себе дороже. Привыкли. Что они – хотят, чтобы и их тоже измудохали? А насчет оружия... На же этот дурацкий пуленепробиваемый жилет – я его снять не успел. А что это за табличка висит?
Васик вышел из машины и подошел к воротам. Так как вокруг никого не было, и гараж, судя по всему, был закрыт, я вышла тоже.
Табличка гласила: «Гараш не работаит. Прозьба в варота не стучать».
– Ничего себе, – удивленно хмыкнул Васик, – узнаю руку Бориса. Он у нас особо грамотный.
– Это его почерк? – спросила я.
– Да я его почерка не видел, – ответил Васик, – только знаю, что он пять классов окончил. Надо же, табличку повесил. Для дураков. Перекрывается, гад. А ну-ка, посторонись!
Я отступила на шаг в сторону. Васик с размаху несколько раз сильно ударил ногой в ворота. Металлические ворота загудели, как колокола с завязанными языками, и одна из створок совершенно неожиданно приоткрылась.
– Вот так да! – изумился Васик. – Не заперто. А я думал, что он спрятался. Зачем же тогда записку-то писать надо было?
Я пожала плечами.
Васик осторожно сунул голову в темное помещение гаража.
– Алле! – позвал он и его голос гулко отдался в обширном замкнутом пространстве. – Есть тут кто-нибудь?
Ему никто не ответил.
– Никого, наверное, нет, – сообщил мне, Васик, выныривая, – пошли, посмотрим?
– Пойдем, – согласилась я.
«Нету там, скорее всего, никакого Бориса, – устало подумала я, – он свалил куда-нибудь. А ворота забыл запереть.
Следовательно, шифровать свою физиономию мне не обязательно.
Боже мой, как меня все это выматывает. Я не спала всю прошлую ночь, да и предыдущие тоже не высыпалась совсем. Сейчас бы завалиться в теплую мягкую постель. Или в холодную жесткую постель – все равно. Безумно спать хочется».
Мы вошли в полутемный зал большого, рассчитанного на множество машин гаража и прошли этот зал насквозь. Ни одного человека мы не встретили.
Васик еще раз покричал, но его крики превратились в гулкое эхо, взлетели под высокий потолок и растворились там в темном пыльном воздухе.
– Странно, – проговорил Васик и вдруг просиял. – Знаю! – воскликнул он. – У Бориса конторка здесь есть. В глубине гаража – маленький такой кабинетик. Тамтелефон, стол, сейф... Он в этом кабинетике обедает. Чтобы со своими рабочими хавчиком не делиться.
– И где эта конторка-кабинетик? – нехотя осведомилась я. Мне уже было наплевать на коварного Бориса, который едва не угробил нас своим подлым предательством. Мне правда очень хотелось спать.
– Вон туда! – указал Васик на громоздящуюся в углу груду автомобильных железок.
Я направилась за ним и скоро увидела и в самом деле что-то очень похожее на конторку. Или на конурку. Последняя ассоциация возникла у меня из-за размеров помещения, к которому привел меня Васик.
Васик рванул дверь конторки-конурки и дверь распахнулась.
Васик ринулся внутрь, но, вдруг отшатнувшись, повернулся и вмиг оказался рядом со мной.
– Что случилось? – спросила я.
– Посмотри, – морщась от остатка неожиданного испуга, проговорил он.
– Я помню, – кивнула я.
Мы далеко уже отъехали от того строительного комплекса, где находился гараж Бориса. Мы направлялись домой к Васику, где я надеялась отдохнуть.
К себе на квартиру я ехать по известным причинам не решилась.
– Да-а, – вздохнул снова Васик, опять вспомнив тот момент, когда он вошел в конторку Бориса, – ну и зрелище, надо сказать.
Зрелище, действительно, было ужасное. Не представляя, чего мог испугаться Васик, я следом за ним заглянула в конторку и отшатнулась точно так же, как и несколькими секундами ранее – Васик.
На крюке, неизвестно для каких целей вбитом в потолок конторки висел удавленный Борис. На его посинелом лице навсегда застыла гримаса бесконечного удивление и невольно казалось, что от именно этого удивления он приоткрыл рот и вывалил набок язык.
Но самое жуткое было в том, что убийцы Борисы оказались людьми не лишенными чувства юмора, а также известной эрудиции в области литературы. Чего, кстати, никак нельзя было сказать, если судить по безграмотной вывеске на воротах гаража. Впрочем, табличку могли повесить и благоразумно удалившиеся рабочие Бориса; вряд ли я когда-нибудь узнаю, кто написал табличку, да меня это, честно говоря, мало интересует. Дело в том, что свернутые в трубочки и таким образом вставленные в оба уха Бориса и одну из его ноздрей карты оказались тройкой, семеркой и тузом.
Достоинство карт я смогла определить и не дотрагиваясь до них, свернуты они были довольно небрежно, и лицевой стороной наружу; дотронуться до нелепо обезображенного мертвого лица я бы тогда, наверное, не нашла в себе силы.
Мы с Васиком, ни говоря больше друг другу ни слова, поспешно выбрались из гаража, залезли в машину и развернулись.
Молчание нарушила я. Когда мы уже отъехали от гаража на достаточное расстояние, я попросила Васика отвести меня к нему домой. Причин, почему к себе на квартиру ехать я не хочу, я не объясняла.
Да Васик и не спрашивал.
– Да, – снова повторил Васик, остановившись на красный цвет светофора, – зрелище было, конечно... Что и говорить.
– Жуткое, – закончила за него я, – а знаешь, Василий, что самое неприятное?
– Ну?
– А это то, – веско проговорила я, – что мы потеряли ниточку, которая могла бы привести нас с моему киллеру. Понимаешь?
– И правда, – скривился Васик, – что же теперь делать? У меня такой хороший план был. Этот Борис... покойник, наверняка мог бы нам помочь, если бы... Я тебе уже говорил, что у него постоянные проблемы с бабками и серьезными кредиторами. Очевидно, он решил сыграть в какую-то опасную игру и попался. Но то, что он вышел за рамки, это очевидно – он ведь послал нас на верную смерть. К какому-то левому бармену. Да еще в такое время, когда в зале должны были встречаться для разборок две бандитских группировки. Интересно – это расчет, чтобы избавиться от одного из кредиторов, то есть меня, или просто ошибка и стечение обстоятельств?
– Какая разница, – сказала я, – теперь неважно. Нам сейчас лучше подумать о том, что делать дальше. Как найти киллера?
«Ведь если мы не найдем его первыми, тогда он снова придет за мной, – добавила я мысленно. – И кто знает, предупредит ли меня кто-нибудь тогда или нет».
– Устал ужасно, – проговорил вдруг Васик, – спать хочется. Снять сейчас бы с себя эту штуку пуленепробиваемую и...
– Это хорошая идея, – сказала я, – а то тяжело, давит на грудь.
– А я вот чего не понимаю, – на мгновение отвлекшись от ленты стелющейся перед ним дороги, повернулся ко мне Васик, – разве тебе нужно, как и мне, таскать на себе бронежилет, если ты... если ты... Ну, если тебя как бы уже того... убили?
– Я похожа на мертвую? – осведомилась я. – Меня убили, но я вернулась и я жива. И обратно я не хочу. Это доступно?
– М-м... доступно, – с сомнением выговорил Васик.
Он пару минут помолчал, жуя губами, словно в нерешительности сказать что-то еще, но потом все-таки решился.
– Послушай, – проговорил он, – когда я услышал о том, что ты вернулась, я тогда... Ну, кокаину много нюхал, травку курил. Я вообще всякого зелья начал чересчур употреблять, после того, как тебя убили. Своего рода запой такой был, наркотический. А когда мне сказали, что ты вроде как вернулась и жива, когда я пришел к тебе, вокруг меня все в тумане было. Я же две недели подряд ходил удолбанный, чуть с катушек не съехал. Я тогда невесть чего навоображал. Ну, ты помнишь, как я себя вел, когда приехал к тебе первый раз после твоего возвращения.
– Да уж, – усмехнулась я, вспомнив странные ужимки и пугающее поведение ворвавшегося в мою квартиру Васика Дылды, – хорош ты был.
– Я же говорю, чуть с катушек не съехал, – подхватил Васик, – так травился. Не понимал, где реальность, а где галлюцинация. А теперь, когда дурман наркотический немного рассеялся, я снова как бы это... запутался.
– То есть?
Васик смешался и, перехватив одной рукой руль, второй сделал в воздухе замысловатый жест, будто хотел наглядно показать мне такое, что затруднялся высказать словами.
– Пожалуйста, поконкретней, – попросила я, – если можно.
– Трудно, – посетовал Васик и все-таки попытался, – понимаешь... Все-таки трудно поверить в то, что ты... воскресла и там все такое. Одно дело услышать такие новости, когда ты под кайфом и совсем другое дело – долго над этим размышлять и... и...
– И к какому ты пришел выводу? – поинтересовалась я.
– Что я тебя обманываю?
– Я ни к какому выводу не пришел, – шмыгнув носом, ответил Васик, – я запутался совсем. Ничего не понимаю. Ты знаешь, порой мне кажется, что ты – это не ты. И это сводит меня с ума. А про воскресение твое я стараюсь просто не думать, а то у меня шарики за ролики закатываются, честное слово.
– Понимаю, – сказала я, глядя в то окно, то на Васика.
– Ну вот, – как-то виновато даже улыбнулся Васик, – выговорился. Намного легче стало.
Я отвернулась ко окну. Ничего я сейчас Васику объяснять не могу. Во-первых, потому что у меня на это нет ни физических, ни духовных сил, а во-вторых, хоть я и убедилась в том, что он неплохой парень, даже очень неплохой, но все равно я не вполне уверена, что он не пошлет меня, как коварную обманщицу подальше, когда выяснится, что я вовсе не Наталья.
Хоть я и не видела Васика, я чувствовала, как он смотрит на меня. Конечно, он, рассказывая мне все это, рассчитывал на то, что я ему объясню и все ему станет сразу понятно.
Может быть, потом. То есть, конечно, ему все рассказать надо, но только после того, как все это закончится. Хватит с меня непредвиденных оборотов.
Глава 9
– Там какая-то табличка на дверях гаража, – заметила я, – наверное, Бориса твоего нет на рабочем месте. Ушел домой.
– Не-ет, – подхлестывая в себе злую удаль прорычал Васик, – никуда он не ушел. Он обычно в гараже до позднего вечера сидит, а потом уходит играть. Неисправимый карточный игрок. Для него игра – как наркотик. Даже хуже, наверное.
Причем, самое интересное, что ему никогда в картах не везло.
Как и в любви, потому что из-за карт на любовь у него не хватает ни сил, ни денег, ни... Когда-нибудь он на этой своей страсти погорит – точно тебе говорю. Если я его сейчас не пришибу, конечно.
– Ты поосторожнее, – предупредила я, – у него же там в гараже рабочие есть какие-нибудь. А может быть, у него оружие где-нибудь спрятано.
– Ну и что, что рабочие! – захохотал Васик и нажал на тормоз, остановив свой джип в самой стены гаража. – Бориса постоянно бьют. За долги за карточные. Рабочие его не вмешиваются – себе дороже. Привыкли. Что они – хотят, чтобы и их тоже измудохали? А насчет оружия... На же этот дурацкий пуленепробиваемый жилет – я его снять не успел. А что это за табличка висит?
Васик вышел из машины и подошел к воротам. Так как вокруг никого не было, и гараж, судя по всему, был закрыт, я вышла тоже.
Табличка гласила: «Гараш не работаит. Прозьба в варота не стучать».
– Ничего себе, – удивленно хмыкнул Васик, – узнаю руку Бориса. Он у нас особо грамотный.
– Это его почерк? – спросила я.
– Да я его почерка не видел, – ответил Васик, – только знаю, что он пять классов окончил. Надо же, табличку повесил. Для дураков. Перекрывается, гад. А ну-ка, посторонись!
Я отступила на шаг в сторону. Васик с размаху несколько раз сильно ударил ногой в ворота. Металлические ворота загудели, как колокола с завязанными языками, и одна из створок совершенно неожиданно приоткрылась.
– Вот так да! – изумился Васик. – Не заперто. А я думал, что он спрятался. Зачем же тогда записку-то писать надо было?
Я пожала плечами.
Васик осторожно сунул голову в темное помещение гаража.
– Алле! – позвал он и его голос гулко отдался в обширном замкнутом пространстве. – Есть тут кто-нибудь?
Ему никто не ответил.
– Никого, наверное, нет, – сообщил мне, Васик, выныривая, – пошли, посмотрим?
– Пойдем, – согласилась я.
«Нету там, скорее всего, никакого Бориса, – устало подумала я, – он свалил куда-нибудь. А ворота забыл запереть.
Следовательно, шифровать свою физиономию мне не обязательно.
Боже мой, как меня все это выматывает. Я не спала всю прошлую ночь, да и предыдущие тоже не высыпалась совсем. Сейчас бы завалиться в теплую мягкую постель. Или в холодную жесткую постель – все равно. Безумно спать хочется».
Мы вошли в полутемный зал большого, рассчитанного на множество машин гаража и прошли этот зал насквозь. Ни одного человека мы не встретили.
Васик еще раз покричал, но его крики превратились в гулкое эхо, взлетели под высокий потолок и растворились там в темном пыльном воздухе.
– Странно, – проговорил Васик и вдруг просиял. – Знаю! – воскликнул он. – У Бориса конторка здесь есть. В глубине гаража – маленький такой кабинетик. Тамтелефон, стол, сейф... Он в этом кабинетике обедает. Чтобы со своими рабочими хавчиком не делиться.
– И где эта конторка-кабинетик? – нехотя осведомилась я. Мне уже было наплевать на коварного Бориса, который едва не угробил нас своим подлым предательством. Мне правда очень хотелось спать.
– Вон туда! – указал Васик на громоздящуюся в углу груду автомобильных железок.
Я направилась за ним и скоро увидела и в самом деле что-то очень похожее на конторку. Или на конурку. Последняя ассоциация возникла у меня из-за размеров помещения, к которому привел меня Васик.
Васик рванул дверь конторки-конурки и дверь распахнулась.
Васик ринулся внутрь, но, вдруг отшатнувшись, повернулся и вмиг оказался рядом со мной.
– Что случилось? – спросила я.
– Посмотри, – морщась от остатка неожиданного испуга, проговорил он.
* * *
– Надо же такому случиться, – говорил Васик, подавленный и тихий, – просто не мог себе представить. Хотя мог, я же тебе как раз об этом говорил, за несколько минут до того, как мы вошли в гараж. Предсказал...– Я помню, – кивнула я.
Мы далеко уже отъехали от того строительного комплекса, где находился гараж Бориса. Мы направлялись домой к Васику, где я надеялась отдохнуть.
К себе на квартиру я ехать по известным причинам не решилась.
– Да-а, – вздохнул снова Васик, опять вспомнив тот момент, когда он вошел в конторку Бориса, – ну и зрелище, надо сказать.
Зрелище, действительно, было ужасное. Не представляя, чего мог испугаться Васик, я следом за ним заглянула в конторку и отшатнулась точно так же, как и несколькими секундами ранее – Васик.
На крюке, неизвестно для каких целей вбитом в потолок конторки висел удавленный Борис. На его посинелом лице навсегда застыла гримаса бесконечного удивление и невольно казалось, что от именно этого удивления он приоткрыл рот и вывалил набок язык.
Но самое жуткое было в том, что убийцы Борисы оказались людьми не лишенными чувства юмора, а также известной эрудиции в области литературы. Чего, кстати, никак нельзя было сказать, если судить по безграмотной вывеске на воротах гаража. Впрочем, табличку могли повесить и благоразумно удалившиеся рабочие Бориса; вряд ли я когда-нибудь узнаю, кто написал табличку, да меня это, честно говоря, мало интересует. Дело в том, что свернутые в трубочки и таким образом вставленные в оба уха Бориса и одну из его ноздрей карты оказались тройкой, семеркой и тузом.
Достоинство карт я смогла определить и не дотрагиваясь до них, свернуты они были довольно небрежно, и лицевой стороной наружу; дотронуться до нелепо обезображенного мертвого лица я бы тогда, наверное, не нашла в себе силы.
Мы с Васиком, ни говоря больше друг другу ни слова, поспешно выбрались из гаража, залезли в машину и развернулись.
Молчание нарушила я. Когда мы уже отъехали от гаража на достаточное расстояние, я попросила Васика отвести меня к нему домой. Причин, почему к себе на квартиру ехать я не хочу, я не объясняла.
Да Васик и не спрашивал.
– Да, – снова повторил Васик, остановившись на красный цвет светофора, – зрелище было, конечно... Что и говорить.
– Жуткое, – закончила за него я, – а знаешь, Василий, что самое неприятное?
– Ну?
– А это то, – веско проговорила я, – что мы потеряли ниточку, которая могла бы привести нас с моему киллеру. Понимаешь?
– И правда, – скривился Васик, – что же теперь делать? У меня такой хороший план был. Этот Борис... покойник, наверняка мог бы нам помочь, если бы... Я тебе уже говорил, что у него постоянные проблемы с бабками и серьезными кредиторами. Очевидно, он решил сыграть в какую-то опасную игру и попался. Но то, что он вышел за рамки, это очевидно – он ведь послал нас на верную смерть. К какому-то левому бармену. Да еще в такое время, когда в зале должны были встречаться для разборок две бандитских группировки. Интересно – это расчет, чтобы избавиться от одного из кредиторов, то есть меня, или просто ошибка и стечение обстоятельств?
– Какая разница, – сказала я, – теперь неважно. Нам сейчас лучше подумать о том, что делать дальше. Как найти киллера?
«Ведь если мы не найдем его первыми, тогда он снова придет за мной, – добавила я мысленно. – И кто знает, предупредит ли меня кто-нибудь тогда или нет».
– Устал ужасно, – проговорил вдруг Васик, – спать хочется. Снять сейчас бы с себя эту штуку пуленепробиваемую и...
– Это хорошая идея, – сказала я, – а то тяжело, давит на грудь.
– А я вот чего не понимаю, – на мгновение отвлекшись от ленты стелющейся перед ним дороги, повернулся ко мне Васик, – разве тебе нужно, как и мне, таскать на себе бронежилет, если ты... если ты... Ну, если тебя как бы уже того... убили?
– Я похожа на мертвую? – осведомилась я. – Меня убили, но я вернулась и я жива. И обратно я не хочу. Это доступно?
– М-м... доступно, – с сомнением выговорил Васик.
Он пару минут помолчал, жуя губами, словно в нерешительности сказать что-то еще, но потом все-таки решился.
– Послушай, – проговорил он, – когда я услышал о том, что ты вернулась, я тогда... Ну, кокаину много нюхал, травку курил. Я вообще всякого зелья начал чересчур употреблять, после того, как тебя убили. Своего рода запой такой был, наркотический. А когда мне сказали, что ты вроде как вернулась и жива, когда я пришел к тебе, вокруг меня все в тумане было. Я же две недели подряд ходил удолбанный, чуть с катушек не съехал. Я тогда невесть чего навоображал. Ну, ты помнишь, как я себя вел, когда приехал к тебе первый раз после твоего возвращения.
– Да уж, – усмехнулась я, вспомнив странные ужимки и пугающее поведение ворвавшегося в мою квартиру Васика Дылды, – хорош ты был.
– Я же говорю, чуть с катушек не съехал, – подхватил Васик, – так травился. Не понимал, где реальность, а где галлюцинация. А теперь, когда дурман наркотический немного рассеялся, я снова как бы это... запутался.
– То есть?
Васик смешался и, перехватив одной рукой руль, второй сделал в воздухе замысловатый жест, будто хотел наглядно показать мне такое, что затруднялся высказать словами.
– Пожалуйста, поконкретней, – попросила я, – если можно.
– Трудно, – посетовал Васик и все-таки попытался, – понимаешь... Все-таки трудно поверить в то, что ты... воскресла и там все такое. Одно дело услышать такие новости, когда ты под кайфом и совсем другое дело – долго над этим размышлять и... и...
– И к какому ты пришел выводу? – поинтересовалась я.
– Что я тебя обманываю?
– Я ни к какому выводу не пришел, – шмыгнув носом, ответил Васик, – я запутался совсем. Ничего не понимаю. Ты знаешь, порой мне кажется, что ты – это не ты. И это сводит меня с ума. А про воскресение твое я стараюсь просто не думать, а то у меня шарики за ролики закатываются, честное слово.
– Понимаю, – сказала я, глядя в то окно, то на Васика.
– Ну вот, – как-то виновато даже улыбнулся Васик, – выговорился. Намного легче стало.
Я отвернулась ко окну. Ничего я сейчас Васику объяснять не могу. Во-первых, потому что у меня на это нет ни физических, ни духовных сил, а во-вторых, хоть я и убедилась в том, что он неплохой парень, даже очень неплохой, но все равно я не вполне уверена, что он не пошлет меня, как коварную обманщицу подальше, когда выяснится, что я вовсе не Наталья.
Хоть я и не видела Васика, я чувствовала, как он смотрит на меня. Конечно, он, рассказывая мне все это, рассчитывал на то, что я ему объясню и все ему станет сразу понятно.
Может быть, потом. То есть, конечно, ему все рассказать надо, но только после того, как все это закончится. Хватит с меня непредвиденных оборотов.
Глава 9
Не застав дома Васика, Даша решила во что бы то ни стало дождаться его.
«Наверняка Наташа с ним, – решила Даша, спускаясь обратно во двор, – а если не с ним, тогда он должен знать, где ее найти. Посижу пока в машине. Часика два подремлю, может быть, они подъедут».
Даша заперлась в машине и подняла все стекла, чтобы ей не мешал уличный шум – подъезд, в котором находилась квартира Васика находился на самом углу дома, всего в нескольких шагах от оживленной проезжей части, где днем и ночью гудели машины.
Начало уже смеркаться. Даша удобно устроилась на переднем сиденье, откинув спинку.
«Подъедут, – подумала она, – увидят мою машину, постучат в стекло».
Даша почти уже задремала, но в салоне ее автомобиля стало душновато. Стекла опускать она не стала, а просто сняла куртку и расстегнула все пуговицы на блузке. Заботиться о соблюдении приличий ей не приходило в голову, тем более, что стекла в ее машине были затемненные и в уже спустившихся сумерках совершенно невозможно было заметить снаружи, что происходит в салоне Дашиного автомобиля.
Так полураздевшись, Даша и уснула.
А проснулась резко, будто кто-то сильно толкнул ее локтем.
Протерев заспанные глаза, Даша зевнула и вдруг увидела, что во двор въезжает хорошо знакомый ей джип – с козлиным черепом на капоте.
– Приехали! – радостно воскликнула Даша. – Посигналить, или они сами увидят?
Тут она заметила, что уже совсем стемнело на улице.
– Наверное, лучше посигналить, – решила она, положив руки на руль, – а то не заметят. Вот выйдут из машины, подойдут поближе...
Васик остановил свой джип там, где останавливал его обычно – напротив подъезда, так, чтобы автомобиль было хорошо видно из окна Васиковой квартиры на девятом этаже.
Даша видела, как Васик выпрыгнул из машины, как вышла Наташа – и Наташа с ним, вот удача! Даша собралась было уже сигналить, как вдруг увидела такое, что мгновенно забыла и о сигнале и вообще обо всем на свете.
К джипу со водительской стороны быстрым шагом приближался невысокий человек в кожаной куртке с поднятым воротом.
Голова человека была гладко обрита наголо, а в опущенной руке он сжимал пистолет с навинченным на дуло глушителем.
Даша хотела крикнуть, но крик застрял у нее в горле, как глоток воды, вдруг мгновенно превратившейся в лед.
Бритоголовый подошел к Васику почти вплотную, вскинул пистолет и несколько раз выстрелил ему в грудь. Даша увидела, как Наталья, услышав выстрелы, бросилась, выскочив из-за высокого капота джипа, к уже рухнувшему на асфальт Васику и едва не столкнулась лицом к лицу с бритоголовым.
Тот снова подняла пистолет, чтобы стрелять, но, вглядевшись в лицо Натальи, вдруг гортанно вскрикнул и отшатнулся.
Даша застонала, как стонут во сне, когда видят, как вокруг них рушаться дома и гибнут люди, но ничего нельзя с этим поделать.
Впрочем, бритоголовый быстро овладел собой. Он наполовину отвернулся от растерянно остановившейся Натальи и, стреляя от бедра, всадил ее в живот все пули, которые оставались у него в обойме.
После этого бритоголовый побежал к черной машине, которая, судя по всему, подъехала тогда, когда Даша мирно спала в своей машине, с визгом развернулся и умчался со двора, где оставил два лежащих на асфальте тела.
Только сейчас Даша смогла закричать.
– Захар!
Захар сидела за своим письменным столом. Перед собой в руках он держал странного вида зеркало – действительность, отражаемая в этом зеркале настолько видоизменялась, что казалось, будто зеркало вовсе не отражает то, что должно отражать, а показывает что-то нездешнее и вовсе никому не ведомое.
Захар внимательно всматривался в свое отражение в зеркале. Видимо, что-то ему в том, что он видел, не нравилось – потому что Захар хмурился и недовольно покусывал свои бледные губы.
– Заха-ар! – еще тище позвал Ящер.
Захар вздрогнул и поднял голову. Увидев перед собой лоснящуюся голую головку Ящера, он злобно ощерился; тем не менее – аккуратно положил зеркало лицевой стороной вниз и только потом прорычал:
– Чего тебе? Сто раз просил не беспокоить меня, когда я занят!
Ящер вошел в кабинет и вытащил из-за спину руку с зажатым в ней сотовым телефоном:
– Это вас, – сказал он, – Иван Александрович. Говорит, что важно.
– Если важно, почему не мог напрямую мне позвонить? – проворчал Захар, протягивая руку за телефоном.
– Он говорил, что звонил... – забормотал, пятясь к двери, Ящер, – он говорил, что звонил, но вы не отвечали на звонки.
И, повинуясь движению руки Захара, исчез из кабинет и тихо притворил за собой дверь.
Все еще хмурясь, Захар проговорил в трубку:
– Я слушаю.
Тот, кто звонил ему – Иван Александрович – очевидно, спросил в первую о очередь о причинах, помешавших немедленному сеансу связи.
– Я был занят, – коротко ответил Захар и покосился на странное зеркало, лежащее на столе.
Иван Александрович больше об этом не спрашивал. Заговорил о другом. Трубка в руках Захара крякала довольно долго, и по мере того, как он крякала, белое лицо Захара расплывалась в улыбке – холодной и тонкой, как лезвие топора.
– Он снова ее нашел? – переспросил Захар. – И что же? Хорошо, очень хорошо. Надеюсь, что на этот раз твой Лысый сработал точно. Семь пуль? В живот? Хм... Это просто великолепно.
Тут Иван Александрович продолжил свой рассказ и Захар снова нахмурился.
– С ней кто-то был? – проговорил он. – Кто же? Опиши его. Так... Так... Машина? Какая у него была машина? С козлиным черепом нарисованным на капоте. Джип. Кажется, я видел такую несколько раз. Это один из моих людей. Кстати, как поступил с ним Лысый?
– ...
Захар хмыкнул:
– Не скажу, что мне нравится работа Лысого с начала и до конца, – проговорил он.
Телефон в его руках заквакал возмущенно. Захар какое-то время слушал кваканье, потом резко прервал его:
– Стоп! Не пыли. Понятно, что свидетелей убирать нужно. Но твой Лысый застрелил одного из моих людей. Причем такого, с которого я всегда получал бабки. Так что тебе, Иван Александрович, придется заплатить мне штраф. Да, да, за моральные издержки. У меня из-за этого пацана с ментами будут бо-ольшие напряги. Он ведь знаешь, чей сын? Нет? Узнаешь...
Иван Александрович пытался продолжать свои пылкие возмущенные речи, но Захар снова прервал его:
– Ладно, об этом потом. Я просто поставил тебя в известность. Теперь о деле. Твой Лысый доказал свою компетентность и, следовательно, может быть использован в серьезном деле. В том самом, о котором я тебе говорил. У меня все готово. Я знаю день, когда объект будет на даче, знаю, как пробраться на территорию дачи незамеченным. У меня готов план, утебя есть исполнитель. Пусть Лысый немедленно приезжает ко мне. За получением необходимых ему инструкций.
Операция назначена на завтра.
Иван Александрович сказал всего несколько слов, после чего Захар согласно кивнул и отключил телефон.
– Пугается ее, – подсказал лежащий на полу Васик.
– Пугается, этоточно, – сказала Даша и прикурила от окурка новую сигарету, – пугается не просто от неожиданности, а как будто пугается ее лица. Даже вскрикивает.
Я молчу. Я лежу на диване в той же комнате – мы находимся в квартире Васика. Я очень хочу спать, но уснуть мне не дает боль в животе. Когда я сняла бронежилет, я обнаружила семь багровых кровоподтеков. И еще, кажется, у меня сломано одно ребро. Или два. По крайней мере в одним из ребер есть трещина – это абсолютно точно.
Васику повезло больше. У него всего три синяка на груди и от боли, он, судя по всему, не мучается совсем. Вот посмотрела бы я на него, если бы ему в живот угодили. Семь пуль...
– Кошмар, – вздыхает Даша, – киллер вскрикивает. Мне даже показалось, что он отшатнулся. А потом так – бам, бам, бам. Глухие такие выстрелы, как будто из детского ружья стреляют.
– С глушителем потому что, – подсказал Васик.
– Да, с глушителем. Семь выстрелов – и Наташа падает.
Господи, как я испугалась.
– Ага, – усмехнулся Васик, – а еще больше испугалась, когда мы на ноги поднялись. У тебя рот открылся так, что я думал – сейчас ты челюсть вывернешь.
– Я едва с ума не сошла, – с бледной улыбкой пожаловалась Даша, – вы поднимаетесь, как зомби. Жуть... А почему вы были в пуленепробиваемых жилетах? Вы знали, что в вас стрелять будут?
– Нет, – сказал Васик, – то есть да. То есть мы не думали, что в нас у моего подъезда стрелять будут. Думали, что раньше еще будут...
– Как это? – удивилась Даша.
Васик посмотрел на меня. Мне не хотелось говорить. Даже для того, чтобы просто разлепить губы, у меня не было сил.
– Долго рассказывать, – сказал Васик.
Даша помолчала только минуту. Потом начала снова:
– Нет, я теперь точно – неделю спать не смогу. Это все так... так... Как в кино – выстрелы, неуловимый киллер.
У кого-нибудь сигареты есть? У меня кончились.
– В прихожей на полке посмотри, – проговорил, не поднимая головы Васик.
– Кошмар! – продолжало раздаваться из прихожей. – У меня до сих пор стоит перед глазами – он садится в машину, захлопывает дверцу и – р-раз. Как и не было его. Черный задник его машины, уверена, до самой смерти мне в память врезался.
Я поднялась с дивана и села.
– Кто врезался? – быстро спросила я.
– Да задник его машины, – появляясь в дверной проеме гостиной с сигаретой в зубах, сказала Даша, – понимаешь, пыль из-под колес. Машина как бы на мгновение застывает – и облачко пыли тоже застывает, а потом р-раз – огромная скорость, машины уже нет во дворе.
– Подожди, подожди, подожди! – остановила ее я. – Что именно тебе врезалось в память?
– Я же говорю, – прикурив, продолжала Даша, – задник машины – багажник, задний бампер, номерной знак, шины...
Мне кажется, я рисунок шин могла бы воспроизвести.
– Ты сказала – номерной знак? – переспросила я. – Ты его помнишь?
Даша, не задумываясь, выдала мне несложную комбинацию из букв и цифр.
– Так что же ты раньше молчала?! – взвился Васик. – Ты же запомнила номер машины киллера! А трепалась о ерунде какой-то – облачко пыли...
– Я растерялась, – проговорила Даша, – что это я, в самом деле...
– Едем в ментовку! – вскочил с дивана Васик. – Немедленно!
Я вышла в прихожую и вдруг остановилась.
– Нет, – сказала я, – я поеду одна. Даша, дай мне ключи от твоей машины, пожалуйста. У Васика такое чудовище, что рядом с ним стоять страшно, не то, что ездить на нем.
Как дракон.
– А нам-то почему нельзя с тобой? – недоуменно спросил Васик.
«Почему, почему, – подумала я, – да потому что в милиции мне придется объяснять, кто я такая и что мне, собственно, нужно. А чтобы менты не послали меня просто-наспросто подальше, мне необходимо добраться до того следователя, кто вел дело об убийстве Наташи. Позвонить ему домой, сказать, что это очень важно. Сейчас не время раскрываться перед Васиком и Дашей. Вот как только задержат этого ублюдка, который убил мою сестру, и дважды пытался убить меня, тогда...»
– А я все равно поеду, – заявил Васик.
– Нет! – твердо проговорила я.
– Но ведь, Наталья, это... – начала было и Даша, но я просто махнула рукой и взяла с полочки ключи от ее машины.
– Скоро буду, – уже на пороге квартиры сказала я, – часа через два.
– Через два? – жалобно воскликнул Васик.
– Если буду позже – позвоню.
– Подожди! – услышала я еще, как крикнула Даша, но сразу после этого захлопнула дверь и побежала вниз по лестнице.
Но теперь, вроде бы, все уладилось. Наталья мертва навсегда и бесповоротно. Один раз может ошибиться и самый опытный киллер. Допустим, он пристрелил не ту. Допустим, вышла еще какая-то путаница и похоронили не ту, кого должны были обязательно похоронить. Ведь киллер в первый раз стрелял в голову, из-за этой раны лицо могло исказиться до неузнаваемости. Тем более что дело было ночью в полутемной прихожей.
Короче говоря, могла, могла быть какая-то путаница – и все. Теперь все, наконец, уладилось. На этот раз Лысый стрелял наверняка. Узнал Наталью и всадил ей семь пуль в живот.
После таких ранений не выживают. И с того света не возвращаются. Обычный свинец всегда действенней сотни заклинаний – так считал Захар, хотя рядовых своих подчиненных всегда убеждал в обратном.
Захар сел на свое место – за письменный стол. Этот месяц для него выдался трудным. Сначала началась катавасия в Натальей и пришлось Наталью убрать. Потом свои люди из Министерства внутренних дел сообщили Захару, что некий генерал лично заинтересовался последствиями последней махинации Захара.
Захар не придал особого значения этому сообщению. Так бывало уже не раз, когда то или иное высокопоставленное лицо на какое-то время становилось угрозой для существования и деятельности самого Захара. Но повторное сообщение заставило его встревожиться – оказалось, что денег генерал не берет, и глаза закрывать не хочет. А наоборот – начинает глубже копаться в подвернувшемся ему деле, от которого ниточки могли привести как раз вот в этот полутемный кабинет.
Напрасно Захар пытался воздействовать на генерала через свои серьезные, надо сказать, связи в Министерстве, безуспешными и оказались попытки запугать или подкупить ненормального генерала.
Денег этот генерал не брал, а охраняли его так, что Захао невольно задумался, уж не копают ли под него – под самого Захара – фээсбэшники?
А тут еще и сумасшедшие слухи о возвращении из мертвых Натальи, проблемы с которой Захар считал давным-давно улаженными.
Но сейчас, к счастью, все уже наладилось. Наталья теперь больше не будет мешать ему. Если даже и было чудо, то два раза такоене повторяется. Это известно всем.
«Наверняка Наташа с ним, – решила Даша, спускаясь обратно во двор, – а если не с ним, тогда он должен знать, где ее найти. Посижу пока в машине. Часика два подремлю, может быть, они подъедут».
Даша заперлась в машине и подняла все стекла, чтобы ей не мешал уличный шум – подъезд, в котором находилась квартира Васика находился на самом углу дома, всего в нескольких шагах от оживленной проезжей части, где днем и ночью гудели машины.
Начало уже смеркаться. Даша удобно устроилась на переднем сиденье, откинув спинку.
«Подъедут, – подумала она, – увидят мою машину, постучат в стекло».
Даша почти уже задремала, но в салоне ее автомобиля стало душновато. Стекла опускать она не стала, а просто сняла куртку и расстегнула все пуговицы на блузке. Заботиться о соблюдении приличий ей не приходило в голову, тем более, что стекла в ее машине были затемненные и в уже спустившихся сумерках совершенно невозможно было заметить снаружи, что происходит в салоне Дашиного автомобиля.
Так полураздевшись, Даша и уснула.
А проснулась резко, будто кто-то сильно толкнул ее локтем.
Протерев заспанные глаза, Даша зевнула и вдруг увидела, что во двор въезжает хорошо знакомый ей джип – с козлиным черепом на капоте.
– Приехали! – радостно воскликнула Даша. – Посигналить, или они сами увидят?
Тут она заметила, что уже совсем стемнело на улице.
– Наверное, лучше посигналить, – решила она, положив руки на руль, – а то не заметят. Вот выйдут из машины, подойдут поближе...
Васик остановил свой джип там, где останавливал его обычно – напротив подъезда, так, чтобы автомобиль было хорошо видно из окна Васиковой квартиры на девятом этаже.
Даша видела, как Васик выпрыгнул из машины, как вышла Наташа – и Наташа с ним, вот удача! Даша собралась было уже сигналить, как вдруг увидела такое, что мгновенно забыла и о сигнале и вообще обо всем на свете.
К джипу со водительской стороны быстрым шагом приближался невысокий человек в кожаной куртке с поднятым воротом.
Голова человека была гладко обрита наголо, а в опущенной руке он сжимал пистолет с навинченным на дуло глушителем.
Даша хотела крикнуть, но крик застрял у нее в горле, как глоток воды, вдруг мгновенно превратившейся в лед.
Бритоголовый подошел к Васику почти вплотную, вскинул пистолет и несколько раз выстрелил ему в грудь. Даша увидела, как Наталья, услышав выстрелы, бросилась, выскочив из-за высокого капота джипа, к уже рухнувшему на асфальт Васику и едва не столкнулась лицом к лицу с бритоголовым.
Тот снова подняла пистолет, чтобы стрелять, но, вглядевшись в лицо Натальи, вдруг гортанно вскрикнул и отшатнулся.
Даша застонала, как стонут во сне, когда видят, как вокруг них рушаться дома и гибнут люди, но ничего нельзя с этим поделать.
Впрочем, бритоголовый быстро овладел собой. Он наполовину отвернулся от растерянно остановившейся Натальи и, стреляя от бедра, всадил ее в живот все пули, которые оставались у него в обойме.
После этого бритоголовый побежал к черной машине, которая, судя по всему, подъехала тогда, когда Даша мирно спала в своей машине, с визгом развернулся и умчался со двора, где оставил два лежащих на асфальте тела.
Только сейчас Даша смогла закричать.
* * *
Ящер постучал в дверь кабинета своего хозяина. Когда никто ему не ответил, он приоткрыл дверь и тихонько позвал:– Захар!
Захар сидела за своим письменным столом. Перед собой в руках он держал странного вида зеркало – действительность, отражаемая в этом зеркале настолько видоизменялась, что казалось, будто зеркало вовсе не отражает то, что должно отражать, а показывает что-то нездешнее и вовсе никому не ведомое.
Захар внимательно всматривался в свое отражение в зеркале. Видимо, что-то ему в том, что он видел, не нравилось – потому что Захар хмурился и недовольно покусывал свои бледные губы.
– Заха-ар! – еще тище позвал Ящер.
Захар вздрогнул и поднял голову. Увидев перед собой лоснящуюся голую головку Ящера, он злобно ощерился; тем не менее – аккуратно положил зеркало лицевой стороной вниз и только потом прорычал:
– Чего тебе? Сто раз просил не беспокоить меня, когда я занят!
Ящер вошел в кабинет и вытащил из-за спину руку с зажатым в ней сотовым телефоном:
– Это вас, – сказал он, – Иван Александрович. Говорит, что важно.
– Если важно, почему не мог напрямую мне позвонить? – проворчал Захар, протягивая руку за телефоном.
– Он говорил, что звонил... – забормотал, пятясь к двери, Ящер, – он говорил, что звонил, но вы не отвечали на звонки.
И, повинуясь движению руки Захара, исчез из кабинет и тихо притворил за собой дверь.
Все еще хмурясь, Захар проговорил в трубку:
– Я слушаю.
Тот, кто звонил ему – Иван Александрович – очевидно, спросил в первую о очередь о причинах, помешавших немедленному сеансу связи.
– Я был занят, – коротко ответил Захар и покосился на странное зеркало, лежащее на столе.
Иван Александрович больше об этом не спрашивал. Заговорил о другом. Трубка в руках Захара крякала довольно долго, и по мере того, как он крякала, белое лицо Захара расплывалась в улыбке – холодной и тонкой, как лезвие топора.
– Он снова ее нашел? – переспросил Захар. – И что же? Хорошо, очень хорошо. Надеюсь, что на этот раз твой Лысый сработал точно. Семь пуль? В живот? Хм... Это просто великолепно.
Тут Иван Александрович продолжил свой рассказ и Захар снова нахмурился.
– С ней кто-то был? – проговорил он. – Кто же? Опиши его. Так... Так... Машина? Какая у него была машина? С козлиным черепом нарисованным на капоте. Джип. Кажется, я видел такую несколько раз. Это один из моих людей. Кстати, как поступил с ним Лысый?
– ...
Захар хмыкнул:
– Не скажу, что мне нравится работа Лысого с начала и до конца, – проговорил он.
Телефон в его руках заквакал возмущенно. Захар какое-то время слушал кваканье, потом резко прервал его:
– Стоп! Не пыли. Понятно, что свидетелей убирать нужно. Но твой Лысый застрелил одного из моих людей. Причем такого, с которого я всегда получал бабки. Так что тебе, Иван Александрович, придется заплатить мне штраф. Да, да, за моральные издержки. У меня из-за этого пацана с ментами будут бо-ольшие напряги. Он ведь знаешь, чей сын? Нет? Узнаешь...
Иван Александрович пытался продолжать свои пылкие возмущенные речи, но Захар снова прервал его:
– Ладно, об этом потом. Я просто поставил тебя в известность. Теперь о деле. Твой Лысый доказал свою компетентность и, следовательно, может быть использован в серьезном деле. В том самом, о котором я тебе говорил. У меня все готово. Я знаю день, когда объект будет на даче, знаю, как пробраться на территорию дачи незамеченным. У меня готов план, утебя есть исполнитель. Пусть Лысый немедленно приезжает ко мне. За получением необходимых ему инструкций.
Операция назначена на завтра.
Иван Александрович сказал всего несколько слов, после чего Захар согласно кивнул и отключил телефон.
* * *
– Господи, никак не могу успокоиться, – повторяла Даша, с хлюпаньем затягиваясь сотой, наверное, сигаретой, – у меня перед глазами все время – выходит Васик в него стреляют, он падает на асфальт возле своей машины, Наташа бросается к нему, киллер вдруг...– Пугается ее, – подсказал лежащий на полу Васик.
– Пугается, этоточно, – сказала Даша и прикурила от окурка новую сигарету, – пугается не просто от неожиданности, а как будто пугается ее лица. Даже вскрикивает.
Я молчу. Я лежу на диване в той же комнате – мы находимся в квартире Васика. Я очень хочу спать, но уснуть мне не дает боль в животе. Когда я сняла бронежилет, я обнаружила семь багровых кровоподтеков. И еще, кажется, у меня сломано одно ребро. Или два. По крайней мере в одним из ребер есть трещина – это абсолютно точно.
Васику повезло больше. У него всего три синяка на груди и от боли, он, судя по всему, не мучается совсем. Вот посмотрела бы я на него, если бы ему в живот угодили. Семь пуль...
– Кошмар, – вздыхает Даша, – киллер вскрикивает. Мне даже показалось, что он отшатнулся. А потом так – бам, бам, бам. Глухие такие выстрелы, как будто из детского ружья стреляют.
– С глушителем потому что, – подсказал Васик.
– Да, с глушителем. Семь выстрелов – и Наташа падает.
Господи, как я испугалась.
– Ага, – усмехнулся Васик, – а еще больше испугалась, когда мы на ноги поднялись. У тебя рот открылся так, что я думал – сейчас ты челюсть вывернешь.
– Я едва с ума не сошла, – с бледной улыбкой пожаловалась Даша, – вы поднимаетесь, как зомби. Жуть... А почему вы были в пуленепробиваемых жилетах? Вы знали, что в вас стрелять будут?
– Нет, – сказал Васик, – то есть да. То есть мы не думали, что в нас у моего подъезда стрелять будут. Думали, что раньше еще будут...
– Как это? – удивилась Даша.
Васик посмотрел на меня. Мне не хотелось говорить. Даже для того, чтобы просто разлепить губы, у меня не было сил.
– Долго рассказывать, – сказал Васик.
Даша помолчала только минуту. Потом начала снова:
– Нет, я теперь точно – неделю спать не смогу. Это все так... так... Как в кино – выстрелы, неуловимый киллер.
У кого-нибудь сигареты есть? У меня кончились.
– В прихожей на полке посмотри, – проговорил, не поднимая головы Васик.
– Кошмар! – продолжало раздаваться из прихожей. – У меня до сих пор стоит перед глазами – он садится в машину, захлопывает дверцу и – р-раз. Как и не было его. Черный задник его машины, уверена, до самой смерти мне в память врезался.
Я поднялась с дивана и села.
– Кто врезался? – быстро спросила я.
– Да задник его машины, – появляясь в дверной проеме гостиной с сигаретой в зубах, сказала Даша, – понимаешь, пыль из-под колес. Машина как бы на мгновение застывает – и облачко пыли тоже застывает, а потом р-раз – огромная скорость, машины уже нет во дворе.
– Подожди, подожди, подожди! – остановила ее я. – Что именно тебе врезалось в память?
– Я же говорю, – прикурив, продолжала Даша, – задник машины – багажник, задний бампер, номерной знак, шины...
Мне кажется, я рисунок шин могла бы воспроизвести.
– Ты сказала – номерной знак? – переспросила я. – Ты его помнишь?
Даша, не задумываясь, выдала мне несложную комбинацию из букв и цифр.
– Так что же ты раньше молчала?! – взвился Васик. – Ты же запомнила номер машины киллера! А трепалась о ерунде какой-то – облачко пыли...
– Я растерялась, – проговорила Даша, – что это я, в самом деле...
– Едем в ментовку! – вскочил с дивана Васик. – Немедленно!
Я вышла в прихожую и вдруг остановилась.
– Нет, – сказала я, – я поеду одна. Даша, дай мне ключи от твоей машины, пожалуйста. У Васика такое чудовище, что рядом с ним стоять страшно, не то, что ездить на нем.
Как дракон.
– А нам-то почему нельзя с тобой? – недоуменно спросил Васик.
«Почему, почему, – подумала я, – да потому что в милиции мне придется объяснять, кто я такая и что мне, собственно, нужно. А чтобы менты не послали меня просто-наспросто подальше, мне необходимо добраться до того следователя, кто вел дело об убийстве Наташи. Позвонить ему домой, сказать, что это очень важно. Сейчас не время раскрываться перед Васиком и Дашей. Вот как только задержат этого ублюдка, который убил мою сестру, и дважды пытался убить меня, тогда...»
– А я все равно поеду, – заявил Васик.
– Нет! – твердо проговорила я.
– Но ведь, Наталья, это... – начала было и Даша, но я просто махнула рукой и взяла с полочки ключи от ее машины.
– Скоро буду, – уже на пороге квартиры сказала я, – часа через два.
– Через два? – жалобно воскликнул Васик.
– Если буду позже – позвоню.
– Подожди! – услышала я еще, как крикнула Даша, но сразу после этого захлопнула дверь и побежала вниз по лестнице.
* * *
Захар поднялся из-за своего стола и прошелся по кабинету. Иван Александрович сообщил ему, что все в порядке. Убита уже наверняка Наталья, с неожиданным возвращением которой из мертвых связана вся суматошная неразбериха, поселившаяся в голове Захара так некстати. Назревает серьезное дело, а тут еще чепуха с выходцами с того света.Но теперь, вроде бы, все уладилось. Наталья мертва навсегда и бесповоротно. Один раз может ошибиться и самый опытный киллер. Допустим, он пристрелил не ту. Допустим, вышла еще какая-то путаница и похоронили не ту, кого должны были обязательно похоронить. Ведь киллер в первый раз стрелял в голову, из-за этой раны лицо могло исказиться до неузнаваемости. Тем более что дело было ночью в полутемной прихожей.
Короче говоря, могла, могла быть какая-то путаница – и все. Теперь все, наконец, уладилось. На этот раз Лысый стрелял наверняка. Узнал Наталью и всадил ей семь пуль в живот.
После таких ранений не выживают. И с того света не возвращаются. Обычный свинец всегда действенней сотни заклинаний – так считал Захар, хотя рядовых своих подчиненных всегда убеждал в обратном.
Захар сел на свое место – за письменный стол. Этот месяц для него выдался трудным. Сначала началась катавасия в Натальей и пришлось Наталью убрать. Потом свои люди из Министерства внутренних дел сообщили Захару, что некий генерал лично заинтересовался последствиями последней махинации Захара.
Захар не придал особого значения этому сообщению. Так бывало уже не раз, когда то или иное высокопоставленное лицо на какое-то время становилось угрозой для существования и деятельности самого Захара. Но повторное сообщение заставило его встревожиться – оказалось, что денег генерал не берет, и глаза закрывать не хочет. А наоборот – начинает глубже копаться в подвернувшемся ему деле, от которого ниточки могли привести как раз вот в этот полутемный кабинет.
Напрасно Захар пытался воздействовать на генерала через свои серьезные, надо сказать, связи в Министерстве, безуспешными и оказались попытки запугать или подкупить ненормального генерала.
Денег этот генерал не брал, а охраняли его так, что Захао невольно задумался, уж не копают ли под него – под самого Захара – фээсбэшники?
А тут еще и сумасшедшие слухи о возвращении из мертвых Натальи, проблемы с которой Захар считал давным-давно улаженными.
Но сейчас, к счастью, все уже наладилось. Наталья теперь больше не будет мешать ему. Если даже и было чудо, то два раза такоене повторяется. Это известно всем.