А опасного генерала, которого, как удалось выяснить Захару, охраняли за какие-то прошлые выдающиеся заслуги, а не потому что фээсбэшники решили использовать его, чтобы докопаться до Захара – опасного генерала не станет уже завтра.
А спустя несколько часов не станет и того, кто выполнит задание по уничтожению генерала и его семьи. А поставщика необходимой для операции информации – капитана Эльха – уже нет в списках живых. Капитана сбила машина скорой помощи неподалеку от Тверского бульвара.
Вот и все. Шито-крыто. Скоро, скоро тишь и гладь будет в душе Захара, спокойствие и мягкий сумрак, как всегда, когда все его дела идут по плану.
Правда, предстоит еще разобраться с папашей этого... у которого на джипе козлиный череп нарисован, но это ерунда – папаше приведем убийцу его сына (найдем на эту роль кого-нибудь), или, что еще лучше, принесем голову убийцы сына. И все.
Захар хотел было улыбнуться, но на полпути губы его снова съехались вместе, придав лицу привычное выражение извечной брюзгливой скорби.
Что-то беспокоило Захара, хотя, казалось, все было в совершеннейшем порядке. Как будто кто-то маленький и ехидный привязал ниточку к одному из нервных окончаний в захаровой голове и время от времени подергивал – мол, смотри, осторожнее! – и грозил пальцем.
Захар надолго задумался. Когда логические пути, по которым двигались его мысли, ни к чему не привели, он вздохнул и перевернул на столе зеркало.
Потом взял его в руки.
– Если не получается понять что-то разумом, – прошептал Захар, – нужно понять это...
Договаривать он не стал. После того, Захар несколько секунд вглядывался в зеркало, перед глазами у него все расплывалось, а пестрая мешанина стала вдруг складываться в человеческое лицо. Глаза Захара расширились. Он узнал это лицо.
– Но ведь это невозможно, – выговорили его губы, – она мертва. Дважды мертва.
Потом губы замерли. Зеркало, с помощью которого Захар сам себя ввел в транс, дрогнуло в его руках и застыло. Но Захар, хоть и смотрел в него, но ничего не видел, кроме длинного черного коридора, вдоль стен которого стоят светильники – человеческие черепа со спиленными затылочными частями, откуда вырывается огонь, и огонь сверкает в пустым глазницах.
И нет конца этому коридору.
Глава 10
А спустя несколько часов не станет и того, кто выполнит задание по уничтожению генерала и его семьи. А поставщика необходимой для операции информации – капитана Эльха – уже нет в списках живых. Капитана сбила машина скорой помощи неподалеку от Тверского бульвара.
Вот и все. Шито-крыто. Скоро, скоро тишь и гладь будет в душе Захара, спокойствие и мягкий сумрак, как всегда, когда все его дела идут по плану.
Правда, предстоит еще разобраться с папашей этого... у которого на джипе козлиный череп нарисован, но это ерунда – папаше приведем убийцу его сына (найдем на эту роль кого-нибудь), или, что еще лучше, принесем голову убийцы сына. И все.
Захар хотел было улыбнуться, но на полпути губы его снова съехались вместе, придав лицу привычное выражение извечной брюзгливой скорби.
Что-то беспокоило Захара, хотя, казалось, все было в совершеннейшем порядке. Как будто кто-то маленький и ехидный привязал ниточку к одному из нервных окончаний в захаровой голове и время от времени подергивал – мол, смотри, осторожнее! – и грозил пальцем.
Захар надолго задумался. Когда логические пути, по которым двигались его мысли, ни к чему не привели, он вздохнул и перевернул на столе зеркало.
Потом взял его в руки.
– Если не получается понять что-то разумом, – прошептал Захар, – нужно понять это...
Договаривать он не стал. После того, Захар несколько секунд вглядывался в зеркало, перед глазами у него все расплывалось, а пестрая мешанина стала вдруг складываться в человеческое лицо. Глаза Захара расширились. Он узнал это лицо.
– Но ведь это невозможно, – выговорили его губы, – она мертва. Дважды мертва.
Потом губы замерли. Зеркало, с помощью которого Захар сам себя ввел в транс, дрогнуло в его руках и застыло. Но Захар, хоть и смотрел в него, но ничего не видел, кроме длинного черного коридора, вдоль стен которого стоят светильники – человеческие черепа со спиленными затылочными частями, откуда вырывается огонь, и огонь сверкает в пустым глазницах.
И нет конца этому коридору.
Глава 10
Мне так и не удалось поспать и в эту ночь. Поразительно быстро пролетела эта ночь. Как будто бы я на самом деле спала, а все происшедшее видела во сне – так мгновенно и неясно пронеслись события той ночи.
Когда я приехала в то самое отделение милиции, куда меня вызывали из моего городка, дежурный долго не мог понять, что именно мне нужно.
Слава богу, что я запомнила фамилию опера, занимавшегося делом об убийстве моей сестры. Поначалу дежурный наотрез отказался звонить ему домой, отговариваясь тем, что уже очень поздно, но я настаивала, даже пыталась угрожать, и ему ничего больше не оставалось, как все-таки решиться и позвонить.
Вытащенный из-под теплого бока жены опер тоже довольно долго ничего не понимал. Он хрипел в трубку, что завтра ему выходить на работу и тогда он во всем разберется, но я сумела убедить его, злого и заспанного, что мое дело не может ждать.
В самом деле, киллер после двойного убийства мог перекрыться куда-нибудь и, что самое главное, сменить машину и номера на ней. Если уже этого не сделал.
Опер приехал, выслушал мой путанный рассказ, сомневался и мялся, задал мне кучу вопросов, потом все-таки внял мне, или скорее, своей ментовской интуиции и отдал соответствующие указания, и все посты ГИБДД получили ориентировку на номера машины киллера. Причем опер убедил своих коллег из госавтоинспекции не задерживать машину, а только установить за ней слежение.
Когда я начала возмущаться, он сказал, что киллер – это только орудие, слежка за ним может привести... и так далее. Тем более что связь киллера с убийством моей сестры еще не установлена, а факт сегодняшнего преступления, когда стреляли в меня и в Васика, вообще нигде не отражен. Темно уже было и выстрелов никто не слышал, так как пистолет был с глушителем. Так что никто в милицию не звонил, и свидетелей, кроме Даши, не было.
Через несколько часов проснувшийся и уже вполне дееспособный опер вызвал своих коллег по группе, они свели концы с концами и сошлись во мнении, что тот, о ком я говорю, уже успел оставить следы в разное время и в разных частях города. К утру менты приняли решение проследить машину, если она где-нибудь появится в городе, остановить для проверки документов и задержать водителя и пассажиров. Перезвонили ментам из ГИБДД.
Только утром я вспомнила, что нужно позвонить Васику и позвонила, сказала, что задержусь, так как мне надо было находиться в отделении, чтобы в случае чего опознать задержанного.
Васик и Даша, конечно, с ума сходили.
Часов в девять утра, измотанная до предела бессонными ночами, бурными событиями последних дней, бесконечными расспросами ментов и сосущей болью в поврежденных ребрах, я прикорнула на диванчике в кабинете опера.
И почти моментально была разбужена невообразимым шумом.
В кабинете в облаках синего табачного дыма клубились менты. Моргая красными воспаленными глазами, они бегали из угла в угол и проклинали «идиотов-гаишников».
Как я поняла из их разговоров, машина с указанными мною номерами, была остановлена на выезде из Москвы, водитель – его приметы совпадали с теми приметами, которые дала я – предъявил удостоверение помощника депутата и какую-то бумажку, которая, несмотря на то, что была составлена очень грамотно, вполне могла оказаться подделкой. Устрашившись удостоверения и в особенности бумажки, деятели из ГИБДД водителя машины задержать не посмели.
– Вот и все, – уныло проговорил мой опер, усевшись за свой стол и сжав ладонями голову, – плакала наша премия.
Свалил киллер из города, ищи его теперь. И все из-за этих придурков – испугались.
Он подошел к карте города и надолго задумался.
Менты начали было расходиться, как вдруг завесу табачного дыма всколыхнул радостный крик моего опера. Он кричал о том, что не все еще потеряно. Оказалось, что дорога, на которой задержали машину, вела в один из престижных дачных поселков под Москвой. Конечно, по этой дороге также можно было выехать из города, но гораздо удобнее и быстрее было бы сделать это по другой дороге – для этого достаточно было бы просто свернуть на одном из поворотов перед КП ГИБДД.
Путем несложных вычислений воодушевленные менты пришли к выводу, что нельзя исключать такую возможность, что преступник не хотел вовсе уезжать из города, просто он решил перекрыться на какой-нибудь даче.
Скоро нашли машину и четверо сотрудников милиции, а с ними и я выехали в тот дачный поселок.
Было без двух минут десять утра.
Думать мне мешали стальные обручи, накрепко стянувшие голову. Я не падала без чувств только потому, что кто-нибудь из ментов, случавшихся у машины, в которой я сидела, задавал мне какой-нибудь вопрос.
Наконец они догадались оставить меня в покое, и я провалилась в черную бездну сна и уже не могла видеть того, как, возбужденно жестикулируя, но, тем не менее, безмолвно и бесшумно, подбежал к машине один из ментов и шепотом сообщил, что нашел ту самую машину. Сказал, что машина стоит у пустующей дачи, калитка дачи закрыта, и явно в даче никого нет и не было уже давно. Зато из соседней дачи, с которой общий забор, тянется дымок разжигаемого мангала и, вроде бы, слышится чья-то речь.
– Надо бы спросить, на чьей это даче разжигают мангал, – услышала я, как проговорил мой опер, – что-то уж больно круто дача эта выглядит – забор двухметровый, все дела...
Если преступник пошел туда, то почему он машину поставил у другой дачи – соседней?
– Поселок пустует, – говорил мент, который обнаружил машину, – не лето же сейчас. А эти... которые с мангалом, отдыхать приехали. Шашлычки прямо с утра. Не похоже, что это братва веселится – дачи-то здесь наши. То есть нашего начальства.
Я не видела, как переглянулись менты, достали на всякий случай стволы и, оставив меня одну спящей в машине, направились к воротам дачи, откуда тянуло вкусным дымком. Один из них побежал к оставленной преступником машине.
Они еще не успели пройти и половину пути, как за двухметровым металлическим забором тяжко бухнул выстрел и взвился в небо пронзительный женский крик. Впрочем, я этого ничего не слышала. Как не слышала и пальбу, и скрежет пуль о железо замка в калитке, и скрип несмазанных петель, когда эта калитка открылась, свесив набок вывороченный выстрелами замок, словно язык удавленника, и крики, и снова пальбу и заключительный вопль, долетевший откуда-то из-за пределов кипящей дачи:
– Он здесь!
Я спала, но это был не просто вызванный смертельной усталостью сон, это был длинный черный коридор, вдоль стен которого на подставках в виде ноги цапли стоят странного вида светильники – человеческие черепа со спиленной затылочной частью, откуда вырывается пламя, гудящее в пустых глазницах.
Конца коридору не видно, а каждый мой шаг отдается оглушительным грохотом в гулком коридоре, мое дыхание наполняет узкое пространство невообразимым шумом, как если бы работали одновременно несколько тысяч кузнечных мехов. Конца коридору не видно, но я вдруг оказываюсь в ярко освещенной зале. Источник света определить невозможно. В самой середине зала возвышается огромная куча отрубленных человеческих конечностей, некоторые из них еще сочатся кровью. Я останавливаюсь напротив этой кучи и вдруг понимаю, что это вовсе не куча, а высокий трон, на котором сидит... Господи, да это же...
Я вскрикнула и заметалась по залу, пытаясь, проснуться.
Странно, хоть я и четко отдавала себе отчет в том, что сплю, но все мои действия и мысли я ощущала ясно, словно наяву.
Только трудно было поверить в реальность окружавших меня фантастических декораций, несмотря на то, что под ногами я чувствовала твердый каменный пол, от каменных стен тянуло сыростью, а от чудовищного трона исходил непереносимый смрад.
И сидящий на троне в упор смотрел на меня.
Я остановилась, понимая, что проснуться мне не удастся, может быть, никогда. Я попятилась к выходу в коридор, но сидящий на троне поднял руку и вход закрыла, громыхнув о камень пола, упавшая массивная железная решетка.
Все... Не могу поверить, что это происходит со мной.
Может быть, это только страшный сон? Один из тех, что мучали меня в последнее время. И я скоро проснусь и ничего этого не будет.
– Поразительно, – хрипло проговорил Захар и легко спрыгнул с трона, – кто ты такая? Ты похожа на ту, которую я дважды убил, но ты – не она.
Отступая от его надвигающегося мертвенного лица, я наткнулась спиной на холодное железо решетки.
– В ней была сила, – продолжал Захар, – в ней была огромная сила, потому я и убил ее. Она могла стать мне конкурентом, но не успела. Она могла стать моим ближайшим помощником, но не захотела ступить на путь зла. У меня не получилось избавиться от нее при помощи моих экстрасенсорных возможностей, и я послал к ней киллера. Ты выглядишь так же, как она, но в тебе я не чувствую той силы. Или ты ее скрываешь?
Я не успела ответить.
Невидимая, но мощная рука вздернула меня в промозглый воздух, перевернула несколько раз и швырнула на камни пола.
Захара расхохотался.
– Ну, с тобой-то я справлюсь легко! – прокричал он.
– Постой-ка, – вдруг нахмурился он, – как же ты попала сюда? Не обладающий такими паранормальными способностями, какие есть у меня и какие были у той... твоего двойника, не может попасть сюда? Как ты здесь оказалась?! – загремел его голос, и Захар стал увеличиваться в размерах, пока его голова не уперлась в высокий потолок.
Я попыталась встать, но не смогла. Что-то случилось с левой моей ногой, я совсем не могла шевельнуть ей. Видимо, от удара о пол она получила повреждения. Внезапно я почувствовала острую боль в лодыжке – настолько острую, что окончательно убедилась в том, что я не сплю.
Захар внимательно посмотрел на меня и снова расхохотался.
– Я легко раздавлю тебя! Как червяка! Смотри!
Мне едва удалось увернуться от появившиейся неизвестно откуда каменной глыбы, которая вылетев ниоткуда, пролетела несколько метров и тяжко рухнула на то место, где я только что лежала.
– Смотри!
Вторая глыба рухнула совсем рядом со мной. Я отползла по полу подальше и снова резко перекатилась, спасаясь от третьей глыбы.
Четвертая каменная глыба должна была быть последней – тремя предыдущими я была загнана в угол. Сейчас это чудовище, в которого превратился Захар, махнет рукой и...
Он внезапно остановился, настороженно принюхиваясь.
– Кто здесь? – осторожно проговорил он. – Я чувствую, что здесь есть кто-то еще. Я чувствую присутствие силы.
Я увидела за его спиной и невольно вскрикнула. Он обернулся и попятился, одновременно уменьшаясь в размерах. Над ужасным троном промозглый туман становился мягче и гуще. Туман слоился, принимая очертания человеческой фигуру. Скоро можно было разобрать и черты лица, когда они вполне определились, Захар страшно закричал:
– Этого не может быть! Я же убил тебя! Ты не можешь проникнуть в область сновидений живых! Это невозможно! Если только...
Захар обернулся ко мне.
– Если только ты не воспользовалась сознанием этой девчонки. Кто она? Она выглядит так же, как и ты.
– Наташа! – пытаясь подняться на ноги. – Помоги мне!
– Ольга! – отвечал зыбким и плывущим голосом бестелесный силуэт моей покойной сестры, парящий в нескольких метрах над троном. – Помоги!
Захар на минуту задумался, потом снова хрипло рассмеялся.
– А я-то испугался сначала! – отсмеявшись, проговорил он. – Ты всего-навсего призрак и не можешь повредить мне. А в этой девчонке нет силы, – он указал на меня, – сейчас я раздавлю ее. Ты на это пришла посмотреть?
Я закричала.
– В ней есть сила! – доплыл до меня голос моей сестры. Дальше она обращалась только ко мне. – Послушай меня, Ольга! Я должна была сказать тебе это раньше, но у меня не хватило времени. Нужно было сказать тебе о приходе киллера.
Послушай меня! Ты, как и я, обладаешь исключительными экстрасенсорными способностями. Не удивляйся, они заложены в тебе с рождения и самостоятельно раскрыть их ты не сможешь.
Помнишь нашу прабабушку Полю?
Я помнила нашу прабабушку, помнила и то, что Наташа уже говорила мне о ней тогда – по отключенному и дышащему замогильным холодом телефону. Наша прабабушка была гадалкой. Как ее называли соседи – ведуньей. Она всегда говорила нам, что...
– Захар увидел и помог раскрыть мне мои экстрасенсорные способности! – продолжала Наташа. – Он думал, что я стану на его сторону, но он ошибся! Теперь я помогу тебе и мы навсегда избавимся от этого вурдалака!
– Ну, хватит, – прорычал Захар, поднимая руку, – вечер воспоминаний окончен. У меня нет времени ждать, пока вы переберете всех своих покойных родственников. Вот оно что – вы, оказывается, сестры. Как все просто. Я не слышал, что у Натальи есть сестра-близнец.
– Вытяни руку вверх! – приказала мне Наташа. – Поверь, что ты обладаешь сверхъестественной силой! Источник этой силы у тебя в голове, а не в мускулах – направляй рукой силу своей мысли. Я помогу тебе.
Зажмурившись, я резко выбросила правую руку вверх, послушно думая о том, что обладаю, обладаю, обладаю сверхъествественной силой. Когда я открыла глаза, то увидела над собой огромную каменную глыбу, висящую в воздухе без всякой опоры. Это я держу ее?
– Это не ты ее держишь! – услышала я голос Наташи. – Это я ее держу! Но я всего лишь призрак, я не смогу долго...
Сейчас эта глыба тебя раздавит.
Гремел хриплый хохот Захара.
Глыба начала медленно опускаться.
Захваченная страхом неминуемой смерти, я снова закрыла глаза, закричала и махнула рукой, отмахиваясь от глыбы, как от кошмарного сновидения.
Когда снова открыла глаза, то увидела, что Захар, закрывая искаженное страхом и злобой лицо, отступает в угол зала, а глыба, которая должна была раздавить меня в лепешку, рухнула на трон, разрушив его.
Чувствуя в теле необычную легкость и вместе с тем – силу, я поднялась на ноги. Прошла несколько шагов к тому месту, где в воздухе таял силуэт моей сестры.
– Прощай, – зазвучали уже в пустом пространстве ее прозрачные слова, – теперь я не боюсь за тебя.
– Мы еще увидимся? – выкрикнула я.
– Скорее всего, нет. Не знаю...
И она исчезла.
«Увидимся», – с неожиданной уверенностью подумала я и улыбнулась.
Потом, вспомнив о Захаре, я резко обернулась, но того уже не было в зале. Я осталась одна. И тут что-то с необычайной силой сдавило мне плечо.
– А что случилось? – спросила я.
– Достали мы все-таки твоего киллера, – сообщил мне опер, погладив усы, – правда, немного опоздали.
Он вздохнул, но потом махнул рукой. Проговорил, как будто обращался не ко мне, а неизвестно к кому:
– В первую очередь он стрелял в генерала. Наповал. Потом телохранители генерала стали стрелять. А киллер, видно, намеревался положить всех, кто был в даче. Но тут подоспели мы. Киллер хотел убежать, но Петя его перехватил у машины. Пете он руку прострелил. Но и Петя тоже стрелял. Попал. Как говорится, – погиб при задержании. Не Петя, а твой киллер. А жаль – его можно было бы попытаться раскрутить...
– Какой генерал? – не поняла я. – Какой Петя?
– Ах, да, – спохватился опер. – Ты же проспала все.
Выйди, посмотри, на своего красавца – он или не он. Сейчас его принесут...
Я попыталась выйти из машины, но вдруг резкая боль пронзила мою ногу. Я вскрикнула.
– Это что такое? – поднял брови опер. – Что у тебя с ногой? Как распухла...
Он наклонился и осторожно дотронулся до моей лодыжки.
– Да это же перелом, – удивленно проговорил он, – нет, только вывих... Когда же ты успела? Ведь ты не выходила из машины? Спала.
Из ворот дачи показался еще один опер. Рука у него была перебинтована.
– Скорая не едет долго! – крикнул он. – Девчонке совсем плохо – истерика!
– Какой девчонке? – снова спросила я. – Что здесь произошло?
Все по порядку мне объяснили только через несколько часов. Как оказалось киллер ехал в дачный поселок не отсидеться, а – выполнить задание. Прежде чем, подоспела опергруппа, он успел наповал застрелить генерала и смертельно ранить одного из его телохранителей. Потом пытался убежать, но был перехвачен тем самым опером Петей – оперу он прострелил руку, но тут же сам получил две пули в грудь и через несколько секунд скончался не приходя в сознания.
Так что опознавать мне приходилось не его, а уже – его тело.
Генерал, которого заказали киллеру, погиб, погиб и сам киллер. Следовательно – тайной осталось то, из-за чего погиб генерал.
О том, кто заказчик этого преступления, я догадывалась.
Да что там догадывалась – знала наверняка, но никаких доказательств у меня не было.
Менты по моей просьбе отвезли меня на квартиру к Васику и оставили в покое на несколько часов.
– Ящер! – сорванным голосом закричал он.
Тотчас на пороге появился Ящер. Бритая голова его лоснилась от пота. В руке он держал сотовый телефон.
– Катастрофа, хозяин! – быстро заговорил он. – Звонил Иван Александрович, говорил, что Лысый должен был позвонить после выполнения задание и не позвонил. Сам Иван Александрович до Лысого не может добраться. Тот не отвечает на звонки. Когти надо рвать, – добавил еще Ящер.
Захар долго не размышлял.
– Собирай чемоданы, – приказал он, – едем в... Америку... нет. В Англию... близко. Едем в Австралию. Нужно уйти на дно на некоторое время... Позвони... сам знаешь кому – пусть оформят на меня и на тебя визы на выезд и подготовят все необходимые документы... Я разберусь с банковскими счетами.
Ящер выбежал из кабинета. Захар взял в руки свое зеркало и медленно проговорил, неизвестно к кому обращаясь, вглядываясь в расплывающиеся мутные очертания собственного отражения:
– Я еще вернусь... А когда я вернусь, тебе, сука, тошно станет...
И положил зеркало на стол лицевой стороной книзу.
– Да, – вздохнув, проговорил Васик, – не думал, что все так обернется. Наталья никогда не говорила мне, что у нее есть сестра.
– Главное, что все закончилось, – сказала молчавшая до сих пор Даша, – нам ничего больше не угрожает. И Захар исчез куда-то... Я от одного парня из Общества слышала, будто Захар говорил ему, что он еще обязательно вернется...
– Хорошо бы он навсегда исчез, – проворчал Васик, – гнида лысая... Упырь... А я ведь, Оля, с самого начала чувствовал, что ты – не Наталья. Только объяснить это никак не мог... Оль, ты слышишь?
Я не участвовала в разговоре, всматриваясь в улыбающееся лицо моей покойной сестры. Я знала, что Захар еще не раз вторгнется в мою жизнь, но теперь была спокойна. Что-то новое поселилось у меня в груди. Я теперь ощущала необъяснимую силу и готовность к любым испытаниям.
И дело было не только в моих экстрасенсорных способностях, которые открылись у меня недавно и при совершенно удивительных обстоятельствах.
Просто, когда я клала руку на холодную могильную плиту, я чувствовала не сырой камень, а теплое прикосновение самого близкого мне человека – родной сестры-близняшки Натальи.
Когда я приехала в то самое отделение милиции, куда меня вызывали из моего городка, дежурный долго не мог понять, что именно мне нужно.
Слава богу, что я запомнила фамилию опера, занимавшегося делом об убийстве моей сестры. Поначалу дежурный наотрез отказался звонить ему домой, отговариваясь тем, что уже очень поздно, но я настаивала, даже пыталась угрожать, и ему ничего больше не оставалось, как все-таки решиться и позвонить.
Вытащенный из-под теплого бока жены опер тоже довольно долго ничего не понимал. Он хрипел в трубку, что завтра ему выходить на работу и тогда он во всем разберется, но я сумела убедить его, злого и заспанного, что мое дело не может ждать.
В самом деле, киллер после двойного убийства мог перекрыться куда-нибудь и, что самое главное, сменить машину и номера на ней. Если уже этого не сделал.
Опер приехал, выслушал мой путанный рассказ, сомневался и мялся, задал мне кучу вопросов, потом все-таки внял мне, или скорее, своей ментовской интуиции и отдал соответствующие указания, и все посты ГИБДД получили ориентировку на номера машины киллера. Причем опер убедил своих коллег из госавтоинспекции не задерживать машину, а только установить за ней слежение.
Когда я начала возмущаться, он сказал, что киллер – это только орудие, слежка за ним может привести... и так далее. Тем более что связь киллера с убийством моей сестры еще не установлена, а факт сегодняшнего преступления, когда стреляли в меня и в Васика, вообще нигде не отражен. Темно уже было и выстрелов никто не слышал, так как пистолет был с глушителем. Так что никто в милицию не звонил, и свидетелей, кроме Даши, не было.
Через несколько часов проснувшийся и уже вполне дееспособный опер вызвал своих коллег по группе, они свели концы с концами и сошлись во мнении, что тот, о ком я говорю, уже успел оставить следы в разное время и в разных частях города. К утру менты приняли решение проследить машину, если она где-нибудь появится в городе, остановить для проверки документов и задержать водителя и пассажиров. Перезвонили ментам из ГИБДД.
Только утром я вспомнила, что нужно позвонить Васику и позвонила, сказала, что задержусь, так как мне надо было находиться в отделении, чтобы в случае чего опознать задержанного.
Васик и Даша, конечно, с ума сходили.
Часов в девять утра, измотанная до предела бессонными ночами, бурными событиями последних дней, бесконечными расспросами ментов и сосущей болью в поврежденных ребрах, я прикорнула на диванчике в кабинете опера.
И почти моментально была разбужена невообразимым шумом.
В кабинете в облаках синего табачного дыма клубились менты. Моргая красными воспаленными глазами, они бегали из угла в угол и проклинали «идиотов-гаишников».
Как я поняла из их разговоров, машина с указанными мною номерами, была остановлена на выезде из Москвы, водитель – его приметы совпадали с теми приметами, которые дала я – предъявил удостоверение помощника депутата и какую-то бумажку, которая, несмотря на то, что была составлена очень грамотно, вполне могла оказаться подделкой. Устрашившись удостоверения и в особенности бумажки, деятели из ГИБДД водителя машины задержать не посмели.
– Вот и все, – уныло проговорил мой опер, усевшись за свой стол и сжав ладонями голову, – плакала наша премия.
Свалил киллер из города, ищи его теперь. И все из-за этих придурков – испугались.
Он подошел к карте города и надолго задумался.
Менты начали было расходиться, как вдруг завесу табачного дыма всколыхнул радостный крик моего опера. Он кричал о том, что не все еще потеряно. Оказалось, что дорога, на которой задержали машину, вела в один из престижных дачных поселков под Москвой. Конечно, по этой дороге также можно было выехать из города, но гораздо удобнее и быстрее было бы сделать это по другой дороге – для этого достаточно было бы просто свернуть на одном из поворотов перед КП ГИБДД.
Путем несложных вычислений воодушевленные менты пришли к выводу, что нельзя исключать такую возможность, что преступник не хотел вовсе уезжать из города, просто он решил перекрыться на какой-нибудь даче.
Скоро нашли машину и четверо сотрудников милиции, а с ними и я выехали в тот дачный поселок.
Было без двух минут десять утра.
* * *
Чем занимались опера, когда мы приехали в дачный поселок, я помню очень плохо. Уменя буквально расплывалось все в глазах, ичтобы рассмотреть какой-то предмет, мне приходилось около минуты щуриться и морщить лоб, пока не наводился оптический фокус.Думать мне мешали стальные обручи, накрепко стянувшие голову. Я не падала без чувств только потому, что кто-нибудь из ментов, случавшихся у машины, в которой я сидела, задавал мне какой-нибудь вопрос.
Наконец они догадались оставить меня в покое, и я провалилась в черную бездну сна и уже не могла видеть того, как, возбужденно жестикулируя, но, тем не менее, безмолвно и бесшумно, подбежал к машине один из ментов и шепотом сообщил, что нашел ту самую машину. Сказал, что машина стоит у пустующей дачи, калитка дачи закрыта, и явно в даче никого нет и не было уже давно. Зато из соседней дачи, с которой общий забор, тянется дымок разжигаемого мангала и, вроде бы, слышится чья-то речь.
– Надо бы спросить, на чьей это даче разжигают мангал, – услышала я, как проговорил мой опер, – что-то уж больно круто дача эта выглядит – забор двухметровый, все дела...
Если преступник пошел туда, то почему он машину поставил у другой дачи – соседней?
– Поселок пустует, – говорил мент, который обнаружил машину, – не лето же сейчас. А эти... которые с мангалом, отдыхать приехали. Шашлычки прямо с утра. Не похоже, что это братва веселится – дачи-то здесь наши. То есть нашего начальства.
Я не видела, как переглянулись менты, достали на всякий случай стволы и, оставив меня одну спящей в машине, направились к воротам дачи, откуда тянуло вкусным дымком. Один из них побежал к оставленной преступником машине.
Они еще не успели пройти и половину пути, как за двухметровым металлическим забором тяжко бухнул выстрел и взвился в небо пронзительный женский крик. Впрочем, я этого ничего не слышала. Как не слышала и пальбу, и скрежет пуль о железо замка в калитке, и скрип несмазанных петель, когда эта калитка открылась, свесив набок вывороченный выстрелами замок, словно язык удавленника, и крики, и снова пальбу и заключительный вопль, долетевший откуда-то из-за пределов кипящей дачи:
– Он здесь!
Я спала, но это был не просто вызванный смертельной усталостью сон, это был длинный черный коридор, вдоль стен которого на подставках в виде ноги цапли стоят странного вида светильники – человеческие черепа со спиленной затылочной частью, откуда вырывается пламя, гудящее в пустых глазницах.
Конца коридору не видно, а каждый мой шаг отдается оглушительным грохотом в гулком коридоре, мое дыхание наполняет узкое пространство невообразимым шумом, как если бы работали одновременно несколько тысяч кузнечных мехов. Конца коридору не видно, но я вдруг оказываюсь в ярко освещенной зале. Источник света определить невозможно. В самой середине зала возвышается огромная куча отрубленных человеческих конечностей, некоторые из них еще сочатся кровью. Я останавливаюсь напротив этой кучи и вдруг понимаю, что это вовсе не куча, а высокий трон, на котором сидит... Господи, да это же...
Я вскрикнула и заметалась по залу, пытаясь, проснуться.
Странно, хоть я и четко отдавала себе отчет в том, что сплю, но все мои действия и мысли я ощущала ясно, словно наяву.
Только трудно было поверить в реальность окружавших меня фантастических декораций, несмотря на то, что под ногами я чувствовала твердый каменный пол, от каменных стен тянуло сыростью, а от чудовищного трона исходил непереносимый смрад.
И сидящий на троне в упор смотрел на меня.
Я остановилась, понимая, что проснуться мне не удастся, может быть, никогда. Я попятилась к выходу в коридор, но сидящий на троне поднял руку и вход закрыла, громыхнув о камень пола, упавшая массивная железная решетка.
Все... Не могу поверить, что это происходит со мной.
Может быть, это только страшный сон? Один из тех, что мучали меня в последнее время. И я скоро проснусь и ничего этого не будет.
– Поразительно, – хрипло проговорил Захар и легко спрыгнул с трона, – кто ты такая? Ты похожа на ту, которую я дважды убил, но ты – не она.
Отступая от его надвигающегося мертвенного лица, я наткнулась спиной на холодное железо решетки.
– В ней была сила, – продолжал Захар, – в ней была огромная сила, потому я и убил ее. Она могла стать мне конкурентом, но не успела. Она могла стать моим ближайшим помощником, но не захотела ступить на путь зла. У меня не получилось избавиться от нее при помощи моих экстрасенсорных возможностей, и я послал к ней киллера. Ты выглядишь так же, как она, но в тебе я не чувствую той силы. Или ты ее скрываешь?
Я не успела ответить.
Невидимая, но мощная рука вздернула меня в промозглый воздух, перевернула несколько раз и швырнула на камни пола.
Захара расхохотался.
– Ну, с тобой-то я справлюсь легко! – прокричал он.
– Постой-ка, – вдруг нахмурился он, – как же ты попала сюда? Не обладающий такими паранормальными способностями, какие есть у меня и какие были у той... твоего двойника, не может попасть сюда? Как ты здесь оказалась?! – загремел его голос, и Захар стал увеличиваться в размерах, пока его голова не уперлась в высокий потолок.
Я попыталась встать, но не смогла. Что-то случилось с левой моей ногой, я совсем не могла шевельнуть ей. Видимо, от удара о пол она получила повреждения. Внезапно я почувствовала острую боль в лодыжке – настолько острую, что окончательно убедилась в том, что я не сплю.
Захар внимательно посмотрел на меня и снова расхохотался.
– Я легко раздавлю тебя! Как червяка! Смотри!
Мне едва удалось увернуться от появившиейся неизвестно откуда каменной глыбы, которая вылетев ниоткуда, пролетела несколько метров и тяжко рухнула на то место, где я только что лежала.
– Смотри!
Вторая глыба рухнула совсем рядом со мной. Я отползла по полу подальше и снова резко перекатилась, спасаясь от третьей глыбы.
Четвертая каменная глыба должна была быть последней – тремя предыдущими я была загнана в угол. Сейчас это чудовище, в которого превратился Захар, махнет рукой и...
Он внезапно остановился, настороженно принюхиваясь.
– Кто здесь? – осторожно проговорил он. – Я чувствую, что здесь есть кто-то еще. Я чувствую присутствие силы.
Я увидела за его спиной и невольно вскрикнула. Он обернулся и попятился, одновременно уменьшаясь в размерах. Над ужасным троном промозглый туман становился мягче и гуще. Туман слоился, принимая очертания человеческой фигуру. Скоро можно было разобрать и черты лица, когда они вполне определились, Захар страшно закричал:
– Этого не может быть! Я же убил тебя! Ты не можешь проникнуть в область сновидений живых! Это невозможно! Если только...
Захар обернулся ко мне.
– Если только ты не воспользовалась сознанием этой девчонки. Кто она? Она выглядит так же, как и ты.
– Наташа! – пытаясь подняться на ноги. – Помоги мне!
– Ольга! – отвечал зыбким и плывущим голосом бестелесный силуэт моей покойной сестры, парящий в нескольких метрах над троном. – Помоги!
Захар на минуту задумался, потом снова хрипло рассмеялся.
– А я-то испугался сначала! – отсмеявшись, проговорил он. – Ты всего-навсего призрак и не можешь повредить мне. А в этой девчонке нет силы, – он указал на меня, – сейчас я раздавлю ее. Ты на это пришла посмотреть?
Я закричала.
– В ней есть сила! – доплыл до меня голос моей сестры. Дальше она обращалась только ко мне. – Послушай меня, Ольга! Я должна была сказать тебе это раньше, но у меня не хватило времени. Нужно было сказать тебе о приходе киллера.
Послушай меня! Ты, как и я, обладаешь исключительными экстрасенсорными способностями. Не удивляйся, они заложены в тебе с рождения и самостоятельно раскрыть их ты не сможешь.
Помнишь нашу прабабушку Полю?
Я помнила нашу прабабушку, помнила и то, что Наташа уже говорила мне о ней тогда – по отключенному и дышащему замогильным холодом телефону. Наша прабабушка была гадалкой. Как ее называли соседи – ведуньей. Она всегда говорила нам, что...
– Захар увидел и помог раскрыть мне мои экстрасенсорные способности! – продолжала Наташа. – Он думал, что я стану на его сторону, но он ошибся! Теперь я помогу тебе и мы навсегда избавимся от этого вурдалака!
– Ну, хватит, – прорычал Захар, поднимая руку, – вечер воспоминаний окончен. У меня нет времени ждать, пока вы переберете всех своих покойных родственников. Вот оно что – вы, оказывается, сестры. Как все просто. Я не слышал, что у Натальи есть сестра-близнец.
– Вытяни руку вверх! – приказала мне Наташа. – Поверь, что ты обладаешь сверхъестественной силой! Источник этой силы у тебя в голове, а не в мускулах – направляй рукой силу своей мысли. Я помогу тебе.
Зажмурившись, я резко выбросила правую руку вверх, послушно думая о том, что обладаю, обладаю, обладаю сверхъествественной силой. Когда я открыла глаза, то увидела над собой огромную каменную глыбу, висящую в воздухе без всякой опоры. Это я держу ее?
– Это не ты ее держишь! – услышала я голос Наташи. – Это я ее держу! Но я всего лишь призрак, я не смогу долго...
Сейчас эта глыба тебя раздавит.
Гремел хриплый хохот Захара.
Глыба начала медленно опускаться.
Захваченная страхом неминуемой смерти, я снова закрыла глаза, закричала и махнула рукой, отмахиваясь от глыбы, как от кошмарного сновидения.
Когда снова открыла глаза, то увидела, что Захар, закрывая искаженное страхом и злобой лицо, отступает в угол зала, а глыба, которая должна была раздавить меня в лепешку, рухнула на трон, разрушив его.
Чувствуя в теле необычную легкость и вместе с тем – силу, я поднялась на ноги. Прошла несколько шагов к тому месту, где в воздухе таял силуэт моей сестры.
– Прощай, – зазвучали уже в пустом пространстве ее прозрачные слова, – теперь я не боюсь за тебя.
– Мы еще увидимся? – выкрикнула я.
– Скорее всего, нет. Не знаю...
И она исчезла.
«Увидимся», – с неожиданной уверенностью подумала я и улыбнулась.
Потом, вспомнив о Захаре, я резко обернулась, но того уже не было в зале. Я осталась одна. И тут что-то с необычайной силой сдавило мне плечо.
* * *
– Жива! – со вздохом облегчения проговорил опера, отпуская мое плечо, – я трясу, трясу тебя, бужу, а ты всесамое интересное проспала.– А что случилось? – спросила я.
– Достали мы все-таки твоего киллера, – сообщил мне опер, погладив усы, – правда, немного опоздали.
Он вздохнул, но потом махнул рукой. Проговорил, как будто обращался не ко мне, а неизвестно к кому:
– В первую очередь он стрелял в генерала. Наповал. Потом телохранители генерала стали стрелять. А киллер, видно, намеревался положить всех, кто был в даче. Но тут подоспели мы. Киллер хотел убежать, но Петя его перехватил у машины. Пете он руку прострелил. Но и Петя тоже стрелял. Попал. Как говорится, – погиб при задержании. Не Петя, а твой киллер. А жаль – его можно было бы попытаться раскрутить...
– Какой генерал? – не поняла я. – Какой Петя?
– Ах, да, – спохватился опер. – Ты же проспала все.
Выйди, посмотри, на своего красавца – он или не он. Сейчас его принесут...
Я попыталась выйти из машины, но вдруг резкая боль пронзила мою ногу. Я вскрикнула.
– Это что такое? – поднял брови опер. – Что у тебя с ногой? Как распухла...
Он наклонился и осторожно дотронулся до моей лодыжки.
– Да это же перелом, – удивленно проговорил он, – нет, только вывих... Когда же ты успела? Ведь ты не выходила из машины? Спала.
Из ворот дачи показался еще один опер. Рука у него была перебинтована.
– Скорая не едет долго! – крикнул он. – Девчонке совсем плохо – истерика!
– Какой девчонке? – снова спросила я. – Что здесь произошло?
Все по порядку мне объяснили только через несколько часов. Как оказалось киллер ехал в дачный поселок не отсидеться, а – выполнить задание. Прежде чем, подоспела опергруппа, он успел наповал застрелить генерала и смертельно ранить одного из его телохранителей. Потом пытался убежать, но был перехвачен тем самым опером Петей – оперу он прострелил руку, но тут же сам получил две пули в грудь и через несколько секунд скончался не приходя в сознания.
Так что опознавать мне приходилось не его, а уже – его тело.
Генерал, которого заказали киллеру, погиб, погиб и сам киллер. Следовательно – тайной осталось то, из-за чего погиб генерал.
О том, кто заказчик этого преступления, я догадывалась.
Да что там догадывалась – знала наверняка, но никаких доказательств у меня не было.
Менты по моей просьбе отвезли меня на квартиру к Васику и оставили в покое на несколько часов.
* * *
В полутемном своем кабинете очнулся Захар.– Ящер! – сорванным голосом закричал он.
Тотчас на пороге появился Ящер. Бритая голова его лоснилась от пота. В руке он держал сотовый телефон.
– Катастрофа, хозяин! – быстро заговорил он. – Звонил Иван Александрович, говорил, что Лысый должен был позвонить после выполнения задание и не позвонил. Сам Иван Александрович до Лысого не может добраться. Тот не отвечает на звонки. Когти надо рвать, – добавил еще Ящер.
Захар долго не размышлял.
– Собирай чемоданы, – приказал он, – едем в... Америку... нет. В Англию... близко. Едем в Австралию. Нужно уйти на дно на некоторое время... Позвони... сам знаешь кому – пусть оформят на меня и на тебя визы на выезд и подготовят все необходимые документы... Я разберусь с банковскими счетами.
Ящер выбежал из кабинета. Захар взял в руки свое зеркало и медленно проговорил, неизвестно к кому обращаясь, вглядываясь в расплывающиеся мутные очертания собственного отражения:
– Я еще вернусь... А когда я вернусь, тебе, сука, тошно станет...
И положил зеркало на стол лицевой стороной книзу.
* * *
Давно началась новая неделя. Мы втроем рядышком сидели на скамейке у могильной плиты. Я смотрела на фотографию на памятнике и не могла избавиться от ощущения, что я смотрюсь в зеркало.– Да, – вздохнув, проговорил Васик, – не думал, что все так обернется. Наталья никогда не говорила мне, что у нее есть сестра.
– Главное, что все закончилось, – сказала молчавшая до сих пор Даша, – нам ничего больше не угрожает. И Захар исчез куда-то... Я от одного парня из Общества слышала, будто Захар говорил ему, что он еще обязательно вернется...
– Хорошо бы он навсегда исчез, – проворчал Васик, – гнида лысая... Упырь... А я ведь, Оля, с самого начала чувствовал, что ты – не Наталья. Только объяснить это никак не мог... Оль, ты слышишь?
Я не участвовала в разговоре, всматриваясь в улыбающееся лицо моей покойной сестры. Я знала, что Захар еще не раз вторгнется в мою жизнь, но теперь была спокойна. Что-то новое поселилось у меня в груди. Я теперь ощущала необъяснимую силу и готовность к любым испытаниям.
И дело было не только в моих экстрасенсорных способностях, которые открылись у меня недавно и при совершенно удивительных обстоятельствах.
Просто, когда я клала руку на холодную могильную плиту, я чувствовала не сырой камень, а теплое прикосновение самого близкого мне человека – родной сестры-близняшки Натальи.