Страница:
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Половина города лежала в руинах, сметенная и разрушенная пронизывающими лучами лазеров, и раскрашенная водородными и атомными бомбами, потрясавшими недра планеты и размалывавшими огромные белокаменные башни в пыль. На город падали искореженные обломки — огромные крейсеры, обращенные в бесформенные груды металла. Обгоревшие, покореженные, потерявшие всякое сходство с кораблями, смятые и расплющенные.
— У них новое оружие, — сказал Инженер. — Новое оружие и более совершенные экраны защиты. Некоторое время мы еще сможем сдерживать их натиск. Но как долго, я не знаю.
В лаборатории, расположенной в подвале одного из самых высоких небоскребов огромного города, долгими часами Инженеры и земляне следили за ходом битвы. Они видели сближение флотилий и первую яростную схватку на границе атмосферы, видели, как неуклонно теснили Церберы защитников, пока корабли захватчиков не оказались на высоте, откуда можно было бомбардировать сам город.
— Их оружие, пробивающее экраны, значительно мощнее, чем раньше. У наших кораблей слишком много энергии уходит на поддержание своих защитных экранов.
В этот момент весь телескопический экран заполнила ослепительная бело-голубая вспышка — это в одну из немногих оставшихся башен попала атомная бомба. Башня взорвалась в ослепительном пламени и исчезла в небытие, а на ее месте осталась обезображенная культя здания, очень слабо напоминающая о белой красоте и мощи.
— Неужели некому прийти вам на помощь? — спросил Кингзли. — Должен же быть кто-то, к кому вы можете обратиться?
— Нам не у кого просить помощи, — ответил Инженер. — Мы одни. На многие тысячи световых лет вокруг нет ни одной высокоразвитой цивилизации. Миллионы лет Инженеры и Церберы воюют друг с другом, и никто ни разу не вмешался в наш спор. Как и сейчас. Раньше мы прогоняли их. Много раз мы уничтожали их флот почти полностью. Но теперь, похоже, победителями окажутся они.
— Никого… на тысячи световых лет, — задумчиво повторил Гэри. Он грустно смотрел на экран, видя искореженные обломки кораблей, обрушивающиеся на остатки башен и повисающие на них как кровоточащие обгоревшие приношения, возложенные на алтарь бога войны.
— А ведь поблизости есть, по крайней мере, одна высокоразвитая цивилизация, — произнес он.
— Есть? — переспросила Кэролайн. — Где?
— В соседней вселенной, — ответил Гэри. — Цивилизация столь же высокоразвитая, как и Инженеры. Они не должны отказать нам в помощи.
— Безмозглые хныкающие крокодилы, как мы не додумались до этого раньше? — радостно воскликнул Херб.
— Я вас не понимаю, — произнес Инженер. — Я согласен, что они высокоразвитая цивилизация и что они очень близко от нас. Я бы сказал
— слишком близко. Но, однако, нас разделяют миллиарды световых лет. Они ничем не могут помочь нам. Как вы сможете доставить их сюда?
— Да, — задумчиво пробасил Кингзли, — как бы нам доставить их сюда?
Гэри снова обратился к Инженеру:
— Вы поддерживаете с ними связь, — сказал он. — Что вы о них знаете?
— Это высокоразвитая цивилизация, — повторил Инженер. — В некоторых областях науки они продвинулись значительно дальше нас. Именно они предупредили нас о надвигающемся столкновении вселенных. Они знали об этом раньше, чем мы узнали о множественности вселенных. Они очень умны.
— Свяжитесь с ними снова, — предложил Гэри. — Расскажите им все о создании мини-вселенной… гиперсферы Кэролайн.
— Но вряд ли из этого что-нибудь получится, — засомневался Инженер.
— Получится, — уверенно произнес Гэри. — Если они смогут приблизиться к самой границе своего пространственно-временного континуума и замкнуть на ней что-то вроде пространственно-временного пузырька, который отделится от материнской вселенной и станет самостоятельно существовать. в трехмерном межпространстве.
В наушниках послышалось тяжелое дыхание Кингзли:
— Таким образом они смогут прилететь сюда. В гиперсфере они будут в полной безопасности, перемещаясь по межпространству.
— Именно, — кивнул Гэри.
— Какая замечательная мысль, Гэри! — прошептала Кэролайн.
— Кореш, — раздался голос Херба. — Я сгораю от нетерпения увидеть Церберов, когда мы натравим на них парней из соседней вселенной.
— Они могут еще отказаться, — предположил Томми.
— Я свяжусь с ними, — произнес Инженер.
Он вышел из комнаты, а за ним и земляне по величественному коридору перешли в другое помещение, тоже заполненное сложнейшей техникой.
Инженер подошел к пульту управления какого-то прибора и занялся ручками и клавишами.
По длинным трубкам заструился яркий голубой свет, ослепительные языки пламени осветили прозрачную полусферу. Трубки вспыхнули еще ярче, и комнату наполнило глуховатое гудение.
Земляне услышали мощные потоки мысли Инженера, взывающего к цивилизации из другой вселенной. Могущественная мысль проникала сквозь все хитросплетения искривленного пространства и времени.
Затем возник другой луч мысли: цепь образов, недоступных для понимания, туманных, неясных, словно вывернутых наизнанку. Но Инженер, неподвижно стоявший под стеклянным куполом, прекрасно понимал их.
Двое существ разговаривали друг с другом, несмотря на таинственное, бросающее вызов своей непознанностью пятимерное межпространство, разделяющее их!
Гудение стихло, голубой свет померк до едва заметного свечения в трубках.
Инженер повернулся и заговорил с землянами:
— Они прилетят, — сказал он, — но с одним условием.
Гэри похолодел. Условие! Об этом он не подумал. Он не подумал, что существа из той вселенной могут поставить условия, что они потребуют уступок, что они захотят извлечь для себя выгода за оказанную услугу.
Он все время представлял их вроде Инженеров, бескорыстными рыцарями, добровольно вставшими на стражу своей вселенной. Но оказывается, вот как. Захотят ли они отклониться с пути, чтобы спасти чужую вселенную? Или они будут бороться только за свою собственную? Существует ли вообще бескорыстие и братство вселенных? Или со временем вселенные станут друг у друга поперек горла, как древние народы Земли, нападавшие в дикой ярости один на другой, или, как в недавнее время планеты, сражавшиеся за свои эгоистические интересы.
— Что это за условие? — спросил Кингзли.
— Или мы, или они должны хоть что-нибудь узнать о природе межпространства и энергии, которая возникает при сближении вселенных, — произнес Инженер. — Они хотели бы прийти и сражаться за нас, но они не хотят сознательно подвергать опасности свою вселенную. Никто не знает, что такое межпространство. Никто не знает царящих в нем законов. Эти законы могут оказаться чуждыми для обеих вселенных, они могут полностью отрицать наши познания. Они опасаются, что отделение мини-вселенной от поверхности их собственной может повлечь возникновение той же энергии, которая, как мы знаем, возникнет при сближении двух наших четырехмерных пространств.
— Предлагая свою идею, об этом я не подумал, — с облегчением вздохнул Гэри. — Когда ты сказал про условие — я сразу вообразил, что они требуют уступок или обязательств. Я ошибся, не так понял твою мысль. Но суть остается. Мы все равно не знаем, что они из себя представляют. Мы не знаем ни их внешнего облика, ни их философии. Если мы впустим их сюда, мы дадим им ключ от нашей вселенной. Сами откроем им двери. Может, они прекрасный народ. А если нет? Вдруг они захотят захватить нашу вселенную?
— В этом что-то есть, — призадумался Томми. — Мы должны были подумать об этом раньше.
— Я думаю, это не так, — произнес Инженер. — У меня есть основания считать, что они не будут представлять для нас угрозы.
— Что это за основание? — раздался бас Кингзли.
— Они известили нас об опасности, — ответил Инженер.
— Им нужна была помощь, — напомнил Томми.
— Мы ничем не смогли им помочь, — ответил Инженер.
— Ну и что? — не согласился Херб. — Если нам не удастся выяснить природу этой энергии, мы все равно погибнем. Они в том же положении. Вот если бы они могли спасти свою вселенную, уничтожив нашу, кто знает, может быть, они и сделали бы это, а пока фокус в том, что если наша вселенная погибнет, то и они погибнут вместе с нами.
— Верно, — согласился Кингзли. — В их интересах помочь нам разгромить Церберов — при условии, что мы найдем способ нейтрализовать энергию. Вряд ли они стали бы обращаться к нам, если могли сделать это сами.
— Нельзя управлять тем, чего не знаешь, — размышляла Кэролайн. — Мы должны выяснить, что такое эта энергия, что она напоминает, какую форму она может принять — нужно узнать о ней как можно больше, чтобы знать, как нам с ней поступать.
— Сколько времени у нас осталось на наши изыскания? — спросил Гэри.
— Очень мало, — отозвался Инженер. — Ничтожно мало. Мы фантастически близки к роковому концу. В ближайшее время наши вселенные начнут взаимодействовать, создавая силовые линии и мини— напряжения, и в межпространстве возникнут энергетические поля.
— Постой, ты говорил, что есть еще одна цивилизация, у которой мы могли бы узнать о межпространстве?
— Еще одна цивилизация, о которой мы знаем, — поправил Инженер.
— Могут быть и другие, но мы знаем лишь об этой. К сожалению, туда трудно попасть. А может быть, и невозможно.
— Послушайте, это наш единственный шанс, — заявил Гэри. — Не все ли равно: погибнуть, пытаясь достигнуть их, или ждать, пока во вселенную хлынет энергия? И так и этак конец. Пусть двое из нас попытают счастья. А остальные, может, придумают что-нибудь еще. Гиперсферы Кэролайн должны обезвредить энергию, но мы не знаем этого точно. А судьба вселенной зависит от точности наших знаний. Мы не можем себе позволить стрелять наобум. Мы должны точно знать нашу мишень.
— И если мы узнаем, — воскликнул Херб, — парни из соседней вселенной смогут прийти нам на помощь против Церберов, пока мы будем возиться с энергией.
— Боюсь, нам придется использовать этот шанс, — раздался бас Кингзли.
— К сожалению, это меньше чем шанс, — отозвался Инженер. — Место, о котором я говорил, может и не существовать.
— Может и не существовать? — переспросила Кэролайн с ужасом в голосе.
— Оно очень далеко, — произнес Инженер. — Далеко даже не в пространстве… в пространстве оно куда ближе. Оно очень далеко во времени.
— Во времени? — переспросил Томми. — Это какая-то высокоразвитая цивилизации прошлого?
— Нет, цивилизация будущего. Цивилизация, которая, может быть, и не будет существовать. Так и не возникнет.
— Но как, в таком случае, вы о ней знаете? — удивился Гэри.
— Я проследил линию ее развития, — ответил Инженер. — И не только реальную линию, но и потенциальную. Я проник в мир вероятности. Я проследил за ней во времени и увидел ее такой, какой она, возможно, никогда и не будет. Но я увидел вероятность ее возникновения.
Голова у Гэри пошла кругом. О чем это он? Проследить возможные линии развития. Увидеть путь империи до ее возникновения! Видеть город, который, возможно, никогда не будет существовать. Говорить с теми, кого, возможно, никогда не будет. Лететь туда, где, возможно, ничего нет.
Но вот заговорила Кэролайн. Она говорила холодно, ровно и спокойно, и лишь в ее многословии угадывалось волнение.
— То есть, вы воспользовались геодезическим проникателем, чтобы проследить линии развития в вероятностном поле. И вы установили, что в далеком будущем на какой-то планете смогут возникнуть условия, которые вы предвидите. То есть, эти несуществующие условия могут возникнуть, но вы не знаете точно, будут ли они существовать, так как линия развития, за которой вы следовали, могла не учесть случайный фактор, который может уничтожить планету или увести ее с предназначенного пути, пути, который — логически — она должна пройти.
— Все правильно, — сказал Инженер, — кроме одного. Дело в том, что в какой-то степени планета будет такой, какой я ее предвижу. Потому что до какой-то степени все вероятности существуют. Но их существование может быть так призрачно, что вы не сможете попасть туда. Для существ материальных она как бы и не существует. Вероятностное напряжение выбирает одну из потенциальных линий и реализовывает ее. Но и другие линии существуют точно так же, хотя и не воспринимаются нами.
— И вы видели тень этой вероятности? — пророкотал Кингзли.
— Да, — ответил Инженер. — Я видел ее очень четко. Я даже склоняюсь к мысли, что в будущем она будет реализована. Но я не могу утверждать это. Как я уже говорил, вероятность может существовать, а может и не существовать, по крайней мере, в вещественной форме.
— Но возможность, что мы все-таки попадем туда, есть? — спросил Гэри.
— Возможность — есть.
— Чего же мы ждем? — нетерпеливо спросил Херб.
— А если вселенная будет уничтожена, — снова заговорил Гэри, — если все наши попытки провалятся и вселенная все-таки будет уничтожена, остается ли эта потенциальная линия? Не является ли сам факт, что вы ее видели, доказательством, что нам удастся спасти вселенную?
— К сожалению, это ничего не доказывает, — ответил Инженер. — Даже если вселенная будет уничтожена, потенциальная линия все равно останется. Уничтожение вселенной окажется фактором случайности, который элиминировал реальность этой линии, оставив тем самым ее просто нереализованной вероятностью.
— То есть, — прошептала Кэролайн, — мы можем отправиться в мир, который существует только как потенциальная линия развития, и получить там информацию об энергии межпространства даже в том случае, если вселенная будет разрушена. Все равно, в потенциальном мире можно получить информацию, которая могла бы ее спасти, но слишком поздно и без пользы для нас.
— Да, — произнес Инженер, — но востребовать эту информацию будет некому. Решение проблемы будет существовать, никогда не осуществленное, во времени, когда будет слишком поздно его осуществить. Это очень сложно объяснить.
— Наверно, все так и будет, — воскликнул Херб, — но я так рвусь в бой. Когда мы отправимся в это место, которого может не оказаться там, когда мы попадем туда?
— Вначале я покажу вам, — сказал Инженер.
Они прошли несколько лабораторий, пока не оказались в одной из них, где не было ничего, кроме огромного полированного шара на полу, мерцавшего в свете единственной лампочки. — Инженер указал на шар:
— Смотрите.
Затем он подошел к компьютеру у противоположной стены и быстро ввел в него программу. На дисплее появились какие-то знаки, и Инженер нажал клавиши на пульте управления. Шар затуманился и пришел в движение — будто глубины космоса стремительно проносились в нем. Иллюзия движения становилась все сильней и сильней.
Вдруг Гэри понял, что не может отвести взгляда от чудо-шара: движение внутри гипнотизировало.
Через некоторое время в нем стали проявляться какие-то формы — туманные, неясные формы — словно кто-то смотрит на неизвестную солнечную систему с огромного расстояния. Солнечная система постепенно таяла, и видение в шаре сузилось до одной планеты. Остальные исчезли из вида, а она все росла и росла, превращаясь в огромный шар, медленно вращающийся в пространстве.
Он заполнил всю сферу: Гэри увидел моря и города, горы и огромные пустыни. Но горы выветрились и казались холмами, а моря обмелели. Большую часть вращающегося шара покрывали пустыни, города лежали в руинах.
Во вращающемся шаре было что-то до боли знакомое, что-то затрагивающее струны памяти.
И тут до него дошло.
— Земля, — воскликнул он. — Это же Земля!
— Да, это ваша планета, но вы видите ее такой, какой она станет через много миллионов лет, — произнес Инженер.
— Или какой она не будет никогда, — прошептала Кэролайн.
— Вы правы, — повторил эхом Инженер. — Или какой она не будет никогда.
— У них новое оружие, — сказал Инженер. — Новое оружие и более совершенные экраны защиты. Некоторое время мы еще сможем сдерживать их натиск. Но как долго, я не знаю.
В лаборатории, расположенной в подвале одного из самых высоких небоскребов огромного города, долгими часами Инженеры и земляне следили за ходом битвы. Они видели сближение флотилий и первую яростную схватку на границе атмосферы, видели, как неуклонно теснили Церберы защитников, пока корабли захватчиков не оказались на высоте, откуда можно было бомбардировать сам город.
— Их оружие, пробивающее экраны, значительно мощнее, чем раньше. У наших кораблей слишком много энергии уходит на поддержание своих защитных экранов.
В этот момент весь телескопический экран заполнила ослепительная бело-голубая вспышка — это в одну из немногих оставшихся башен попала атомная бомба. Башня взорвалась в ослепительном пламени и исчезла в небытие, а на ее месте осталась обезображенная культя здания, очень слабо напоминающая о белой красоте и мощи.
— Неужели некому прийти вам на помощь? — спросил Кингзли. — Должен же быть кто-то, к кому вы можете обратиться?
— Нам не у кого просить помощи, — ответил Инженер. — Мы одни. На многие тысячи световых лет вокруг нет ни одной высокоразвитой цивилизации. Миллионы лет Инженеры и Церберы воюют друг с другом, и никто ни разу не вмешался в наш спор. Как и сейчас. Раньше мы прогоняли их. Много раз мы уничтожали их флот почти полностью. Но теперь, похоже, победителями окажутся они.
— Никого… на тысячи световых лет, — задумчиво повторил Гэри. Он грустно смотрел на экран, видя искореженные обломки кораблей, обрушивающиеся на остатки башен и повисающие на них как кровоточащие обгоревшие приношения, возложенные на алтарь бога войны.
— А ведь поблизости есть, по крайней мере, одна высокоразвитая цивилизация, — произнес он.
— Есть? — переспросила Кэролайн. — Где?
— В соседней вселенной, — ответил Гэри. — Цивилизация столь же высокоразвитая, как и Инженеры. Они не должны отказать нам в помощи.
— Безмозглые хныкающие крокодилы, как мы не додумались до этого раньше? — радостно воскликнул Херб.
— Я вас не понимаю, — произнес Инженер. — Я согласен, что они высокоразвитая цивилизация и что они очень близко от нас. Я бы сказал
— слишком близко. Но, однако, нас разделяют миллиарды световых лет. Они ничем не могут помочь нам. Как вы сможете доставить их сюда?
— Да, — задумчиво пробасил Кингзли, — как бы нам доставить их сюда?
Гэри снова обратился к Инженеру:
— Вы поддерживаете с ними связь, — сказал он. — Что вы о них знаете?
— Это высокоразвитая цивилизация, — повторил Инженер. — В некоторых областях науки они продвинулись значительно дальше нас. Именно они предупредили нас о надвигающемся столкновении вселенных. Они знали об этом раньше, чем мы узнали о множественности вселенных. Они очень умны.
— Свяжитесь с ними снова, — предложил Гэри. — Расскажите им все о создании мини-вселенной… гиперсферы Кэролайн.
— Но вряд ли из этого что-нибудь получится, — засомневался Инженер.
— Получится, — уверенно произнес Гэри. — Если они смогут приблизиться к самой границе своего пространственно-временного континуума и замкнуть на ней что-то вроде пространственно-временного пузырька, который отделится от материнской вселенной и станет самостоятельно существовать. в трехмерном межпространстве.
В наушниках послышалось тяжелое дыхание Кингзли:
— Таким образом они смогут прилететь сюда. В гиперсфере они будут в полной безопасности, перемещаясь по межпространству.
— Именно, — кивнул Гэри.
— Какая замечательная мысль, Гэри! — прошептала Кэролайн.
— Кореш, — раздался голос Херба. — Я сгораю от нетерпения увидеть Церберов, когда мы натравим на них парней из соседней вселенной.
— Они могут еще отказаться, — предположил Томми.
— Я свяжусь с ними, — произнес Инженер.
Он вышел из комнаты, а за ним и земляне по величественному коридору перешли в другое помещение, тоже заполненное сложнейшей техникой.
Инженер подошел к пульту управления какого-то прибора и занялся ручками и клавишами.
По длинным трубкам заструился яркий голубой свет, ослепительные языки пламени осветили прозрачную полусферу. Трубки вспыхнули еще ярче, и комнату наполнило глуховатое гудение.
Земляне услышали мощные потоки мысли Инженера, взывающего к цивилизации из другой вселенной. Могущественная мысль проникала сквозь все хитросплетения искривленного пространства и времени.
Затем возник другой луч мысли: цепь образов, недоступных для понимания, туманных, неясных, словно вывернутых наизнанку. Но Инженер, неподвижно стоявший под стеклянным куполом, прекрасно понимал их.
Двое существ разговаривали друг с другом, несмотря на таинственное, бросающее вызов своей непознанностью пятимерное межпространство, разделяющее их!
Гудение стихло, голубой свет померк до едва заметного свечения в трубках.
Инженер повернулся и заговорил с землянами:
— Они прилетят, — сказал он, — но с одним условием.
Гэри похолодел. Условие! Об этом он не подумал. Он не подумал, что существа из той вселенной могут поставить условия, что они потребуют уступок, что они захотят извлечь для себя выгода за оказанную услугу.
Он все время представлял их вроде Инженеров, бескорыстными рыцарями, добровольно вставшими на стражу своей вселенной. Но оказывается, вот как. Захотят ли они отклониться с пути, чтобы спасти чужую вселенную? Или они будут бороться только за свою собственную? Существует ли вообще бескорыстие и братство вселенных? Или со временем вселенные станут друг у друга поперек горла, как древние народы Земли, нападавшие в дикой ярости один на другой, или, как в недавнее время планеты, сражавшиеся за свои эгоистические интересы.
— Что это за условие? — спросил Кингзли.
— Или мы, или они должны хоть что-нибудь узнать о природе межпространства и энергии, которая возникает при сближении вселенных, — произнес Инженер. — Они хотели бы прийти и сражаться за нас, но они не хотят сознательно подвергать опасности свою вселенную. Никто не знает, что такое межпространство. Никто не знает царящих в нем законов. Эти законы могут оказаться чуждыми для обеих вселенных, они могут полностью отрицать наши познания. Они опасаются, что отделение мини-вселенной от поверхности их собственной может повлечь возникновение той же энергии, которая, как мы знаем, возникнет при сближении двух наших четырехмерных пространств.
— Предлагая свою идею, об этом я не подумал, — с облегчением вздохнул Гэри. — Когда ты сказал про условие — я сразу вообразил, что они требуют уступок или обязательств. Я ошибся, не так понял твою мысль. Но суть остается. Мы все равно не знаем, что они из себя представляют. Мы не знаем ни их внешнего облика, ни их философии. Если мы впустим их сюда, мы дадим им ключ от нашей вселенной. Сами откроем им двери. Может, они прекрасный народ. А если нет? Вдруг они захотят захватить нашу вселенную?
— В этом что-то есть, — призадумался Томми. — Мы должны были подумать об этом раньше.
— Я думаю, это не так, — произнес Инженер. — У меня есть основания считать, что они не будут представлять для нас угрозы.
— Что это за основание? — раздался бас Кингзли.
— Они известили нас об опасности, — ответил Инженер.
— Им нужна была помощь, — напомнил Томми.
— Мы ничем не смогли им помочь, — ответил Инженер.
— Ну и что? — не согласился Херб. — Если нам не удастся выяснить природу этой энергии, мы все равно погибнем. Они в том же положении. Вот если бы они могли спасти свою вселенную, уничтожив нашу, кто знает, может быть, они и сделали бы это, а пока фокус в том, что если наша вселенная погибнет, то и они погибнут вместе с нами.
— Верно, — согласился Кингзли. — В их интересах помочь нам разгромить Церберов — при условии, что мы найдем способ нейтрализовать энергию. Вряд ли они стали бы обращаться к нам, если могли сделать это сами.
— Нельзя управлять тем, чего не знаешь, — размышляла Кэролайн. — Мы должны выяснить, что такое эта энергия, что она напоминает, какую форму она может принять — нужно узнать о ней как можно больше, чтобы знать, как нам с ней поступать.
— Сколько времени у нас осталось на наши изыскания? — спросил Гэри.
— Очень мало, — отозвался Инженер. — Ничтожно мало. Мы фантастически близки к роковому концу. В ближайшее время наши вселенные начнут взаимодействовать, создавая силовые линии и мини— напряжения, и в межпространстве возникнут энергетические поля.
— Постой, ты говорил, что есть еще одна цивилизация, у которой мы могли бы узнать о межпространстве?
— Еще одна цивилизация, о которой мы знаем, — поправил Инженер.
— Могут быть и другие, но мы знаем лишь об этой. К сожалению, туда трудно попасть. А может быть, и невозможно.
— Послушайте, это наш единственный шанс, — заявил Гэри. — Не все ли равно: погибнуть, пытаясь достигнуть их, или ждать, пока во вселенную хлынет энергия? И так и этак конец. Пусть двое из нас попытают счастья. А остальные, может, придумают что-нибудь еще. Гиперсферы Кэролайн должны обезвредить энергию, но мы не знаем этого точно. А судьба вселенной зависит от точности наших знаний. Мы не можем себе позволить стрелять наобум. Мы должны точно знать нашу мишень.
— И если мы узнаем, — воскликнул Херб, — парни из соседней вселенной смогут прийти нам на помощь против Церберов, пока мы будем возиться с энергией.
— Боюсь, нам придется использовать этот шанс, — раздался бас Кингзли.
— К сожалению, это меньше чем шанс, — отозвался Инженер. — Место, о котором я говорил, может и не существовать.
— Может и не существовать? — переспросила Кэролайн с ужасом в голосе.
— Оно очень далеко, — произнес Инженер. — Далеко даже не в пространстве… в пространстве оно куда ближе. Оно очень далеко во времени.
— Во времени? — переспросил Томми. — Это какая-то высокоразвитая цивилизации прошлого?
— Нет, цивилизация будущего. Цивилизация, которая, может быть, и не будет существовать. Так и не возникнет.
— Но как, в таком случае, вы о ней знаете? — удивился Гэри.
— Я проследил линию ее развития, — ответил Инженер. — И не только реальную линию, но и потенциальную. Я проник в мир вероятности. Я проследил за ней во времени и увидел ее такой, какой она, возможно, никогда и не будет. Но я увидел вероятность ее возникновения.
Голова у Гэри пошла кругом. О чем это он? Проследить возможные линии развития. Увидеть путь империи до ее возникновения! Видеть город, который, возможно, никогда не будет существовать. Говорить с теми, кого, возможно, никогда не будет. Лететь туда, где, возможно, ничего нет.
Но вот заговорила Кэролайн. Она говорила холодно, ровно и спокойно, и лишь в ее многословии угадывалось волнение.
— То есть, вы воспользовались геодезическим проникателем, чтобы проследить линии развития в вероятностном поле. И вы установили, что в далеком будущем на какой-то планете смогут возникнуть условия, которые вы предвидите. То есть, эти несуществующие условия могут возникнуть, но вы не знаете точно, будут ли они существовать, так как линия развития, за которой вы следовали, могла не учесть случайный фактор, который может уничтожить планету или увести ее с предназначенного пути, пути, который — логически — она должна пройти.
— Все правильно, — сказал Инженер, — кроме одного. Дело в том, что в какой-то степени планета будет такой, какой я ее предвижу. Потому что до какой-то степени все вероятности существуют. Но их существование может быть так призрачно, что вы не сможете попасть туда. Для существ материальных она как бы и не существует. Вероятностное напряжение выбирает одну из потенциальных линий и реализовывает ее. Но и другие линии существуют точно так же, хотя и не воспринимаются нами.
— И вы видели тень этой вероятности? — пророкотал Кингзли.
— Да, — ответил Инженер. — Я видел ее очень четко. Я даже склоняюсь к мысли, что в будущем она будет реализована. Но я не могу утверждать это. Как я уже говорил, вероятность может существовать, а может и не существовать, по крайней мере, в вещественной форме.
— Но возможность, что мы все-таки попадем туда, есть? — спросил Гэри.
— Возможность — есть.
— Чего же мы ждем? — нетерпеливо спросил Херб.
— А если вселенная будет уничтожена, — снова заговорил Гэри, — если все наши попытки провалятся и вселенная все-таки будет уничтожена, остается ли эта потенциальная линия? Не является ли сам факт, что вы ее видели, доказательством, что нам удастся спасти вселенную?
— К сожалению, это ничего не доказывает, — ответил Инженер. — Даже если вселенная будет уничтожена, потенциальная линия все равно останется. Уничтожение вселенной окажется фактором случайности, который элиминировал реальность этой линии, оставив тем самым ее просто нереализованной вероятностью.
— То есть, — прошептала Кэролайн, — мы можем отправиться в мир, который существует только как потенциальная линия развития, и получить там информацию об энергии межпространства даже в том случае, если вселенная будет разрушена. Все равно, в потенциальном мире можно получить информацию, которая могла бы ее спасти, но слишком поздно и без пользы для нас.
— Да, — произнес Инженер, — но востребовать эту информацию будет некому. Решение проблемы будет существовать, никогда не осуществленное, во времени, когда будет слишком поздно его осуществить. Это очень сложно объяснить.
— Наверно, все так и будет, — воскликнул Херб, — но я так рвусь в бой. Когда мы отправимся в это место, которого может не оказаться там, когда мы попадем туда?
— Вначале я покажу вам, — сказал Инженер.
Они прошли несколько лабораторий, пока не оказались в одной из них, где не было ничего, кроме огромного полированного шара на полу, мерцавшего в свете единственной лампочки. — Инженер указал на шар:
— Смотрите.
Затем он подошел к компьютеру у противоположной стены и быстро ввел в него программу. На дисплее появились какие-то знаки, и Инженер нажал клавиши на пульте управления. Шар затуманился и пришел в движение — будто глубины космоса стремительно проносились в нем. Иллюзия движения становилась все сильней и сильней.
Вдруг Гэри понял, что не может отвести взгляда от чудо-шара: движение внутри гипнотизировало.
Через некоторое время в нем стали проявляться какие-то формы — туманные, неясные формы — словно кто-то смотрит на неизвестную солнечную систему с огромного расстояния. Солнечная система постепенно таяла, и видение в шаре сузилось до одной планеты. Остальные исчезли из вида, а она все росла и росла, превращаясь в огромный шар, медленно вращающийся в пространстве.
Он заполнил всю сферу: Гэри увидел моря и города, горы и огромные пустыни. Но горы выветрились и казались холмами, а моря обмелели. Большую часть вращающегося шара покрывали пустыни, города лежали в руинах.
Во вращающемся шаре было что-то до боли знакомое, что-то затрагивающее струны памяти.
И тут до него дошло.
— Земля, — воскликнул он. — Это же Земля!
— Да, это ваша планета, но вы видите ее такой, какой она станет через много миллионов лет, — произнес Инженер.
— Или какой она не будет никогда, — прошептала Кэролайн.
— Вы правы, — повторил эхом Инженер. — Или какой она не будет никогда.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Корабль Томми Эванса стоял на одной из самых низких крыш, прямо над лабораторией. Через несколько минут он взлетит и пройдет сквозь искривленное пространство и время к Земле, виденной ими в шаре…
Земле, которая к тому времени, может быть, уже миллионы лет как перестанет существовать.
— Береги корабль, — попросил Томми, обращаясь к Гэри.
Гэри похлопал его по руке.
— Я верну его тебе, — пообещал он.
— Мы будем вас ждать, — пробасил Кингзли.
— Дьявольщина, — простонал Херб. — Всегда мне не везет. Вот ты и Кэролайн собираетесь на Землю, а я опять остаюсь.
— Слушай. Нет никакой необходимости рисковать всем, — жестко начал Гэри. — Кэролайн летит, потому что она единственная сможет понять то, что люди древней Земли смогут рассказать нам, а я лечу — потому что лучше всех играю в покер. Я честно обыграл вас всех.
— Я всегда остаюсь в дураках, — горевал Херб. — Я должен был догадаться, что у тебя туз в рукаве. У тебя всегда туз в рукаве.
Томми усмехнулся.
— У меня была паршивая карта. Надо было сыграть еще.
— Тогда мы не смогли бы выбрать кого-то одного, — сказал Гэри. — Мы все хотели лететь, поэтому и играли одну партию. Больше мы не могли себе позволить. Я выиграл. Что вам еще?
— Ты всегда выигрываешь, — ныл Херб.
— Какова вероятность вашего успеха? — спросил Томми у Кэролайн.
— На бумаге она есть, — заявила она. — Что бы доставить нас сюда, Инженеры искривили пространство и время, но они искривили их в равной степени. И то, и другое было искривлено в равной степени. А теперь придется время искривить значительно сильнее, чем пространство. Совершенно другие условия задачи. Но наши шансы оказаться там довольно высоки.
— Если Земля окажется там, куда вы… — начал было Херб, но тут на него рыкнул Кингзли, и тот прикусил язык.
Кэролайн, торопясь, давала последние указания Кингзли:
— Инженеры поняли уравнения, описывающие гиперсферу. Работайте с ними. Попытайтесь создать несколько гиперсфер внутри нашей вселенной и посмотрите, возможно ли создать хоть одну за ее пределами. Если вам удастся вычленить из вселенной гиперсферу, постарайтесь направить ее в межпространство. Потом мы сможем использовать ее.
Ударная волна тряхнула здание, от близкого взрыва задрожал пол под ногами. На одну секунду яркая вспышка атомного кошмара затмила свет трех светил.
— Близко ударило, — отметил Томми.
Они уже привыкли к взрывам.
Гэри поднял голову и увидел высоко над собой серебристые точки кораблей.
— Инженеры недолго смогут продержаться, — пробасил Кингзли. — Если мы собираемся что-то сделать, надо торопиться.
— А вот и пространственно-временной туннель, — произнес Херб. Он ткнул пальцем вверх — все посмотрели туда.
Вот оно… Далекое колесо света, медленно вращающееся в пространстве… они уже видели его на Плутоне. Дверь в другой мир.
— Мне кажется, это значит, что нам пора, — сказала Кэролайн. Голос ее слегка задрожал. Она повернулась к Кингзли: — Если мы и не вернемся, все равно займитесь гиперсферами. Попробуйте абсорбировать в них энергию. Ее не придется долго сдерживать, только пока не взорвется вселенная. Тогда мы будем спасены.
Она шагнула в люк, Гэри — за ней. На пороге он оглянулся и посмотрел на остающихся… огромный, шумный Кингзли, вытягивающий вперед свою массивную голову и как всегда не знающий, куда деть свои железные кулачищи; щеголеватый добродушный Томми Эванс, так мечтавший о полете к Альфа Центавра, а вместо этого отправившийся на край вселенной; Херб, унылый маленький фотограф, сердце которого разрывается от того, что его не взяли. Внезапно на глаза у Гэри навернулись слезы, он помахал своим товарищам, в ответ они помахали ему. Он торопливо шагнул в корабль, повернул рукоятку, и крышка люка плотно встала на свое место.
В рубке управления Гэри снял шлем, положил его на кресло пилота и обернулся к Кэролайн:
— Как хорошо снять шлем.
Она согласно кивнула, снимая свой.
Гэри включил режим взлета. Он на миг замер, нацелив большой палец на стартовую кнопку:
— Слушай, Кэролайн, какие у нас шансы?
— Мы попадем туда.
— Не надо, — перебил он. — Мне это не нужно. Я хочу знать правду. У нас есть хоть крошечная надежда?
Ее глаза встретились с его глазами, а губы стянулись в узкую, ровную линию.
— Да, есть, — сказала она. — Чуть меньше, чем один к одному. Слишком много факторов случайности. Расчеты их не учитывают, а кроме расчетов у нас ничего нет.
Она с горечью рассмеялась.
— Видишь ли, мы хотим попасть в цель, удаленную от нас, с одной стороны, на миллионы световых лет в пространстве, а с другой — на миллионы обычных лет во времени, — сказала она. — Мы должны наложить друг на друга две независимые системы координат: время и пространство. Это очень сложно.
Гэри спокойно посмотрел на нее. Она сказала, что это сложно. Насколько это сложно, он, Гэри, может представить очень приблизительно. Только тот, кто в совершенстве знает уравнения времени и пространства, может более или менее приблизиться к пониманию этой задачи — например, тот, кто бился над этой задачей сорок человеческих жизней.
— Даже если мы туда попадем — планеты может там и не оказаться, — сказал он и решительно опустил большой палец на клавишу. Взревели реактивные двигатели, и корабль взмыл вверх, оставив за собой огненный столб. Они поднимались выше и выше, но вокруг них еще долго оставался разрушенный город, чьи циклопические башни были обращены в пыль взрывами атомных бомб.
Матовое колесо света, указывающее вход в пространственно— временной туннель, виднелось между развалинами двух башен. Гэри слегка скорректировал курс и нацелил свой корабль точно между ними. Он поддал горючее в ракетные двигатели. Корабль пронесся между башнями и устремился прямо в круг света, точно в черное отверстие огненного колеса.
— Еще немного и мы будем там, — сквозь зубы процедил Гэри. — Через минуту все будет известно.
Ледяной ветер космоса снова дохнул ему в лицо, волосы на затылке зашевелились. Вечный зов неизвестного. Древняя слава Крестовых походов. Он взглянул на Кэролайн. Она наблюдала за экраном, где сначала появилось надвигающееся колесо света, а потом его сменил бездонный мрак.
Девушка обернулась к Гэри, но не успела она открыть рот, как корабль нырнул в разверстый зев, и тьма, плотная и давящая, как мрак космической бездны, обволокла их. Показалось даже, что померкли лампочки, горевшие в рубке.
— Гэри, мне страшно! — услышал он голос Кэролайн.
Но тьма почти мгновенно рассеялась, и корабль снова вынырнул в обычное космическое пространство, в котором мерцали звезды и которое казалось теплым и дружеским в сравнении с мраком туннеля.
— Вот она! — воскликнула Кэролайн, и Гэри облегченно вздохнул.
Под ними была планета, такая же, как они ее и видели во вращающемся шаре в городе Инженеров. Планету покрывали пологие холмы — бывшие горные массивы — и обмелевшие моря — остатки величественных океанов. Тонкий слой атмосферы окутывал цветущую некогда Землю.
— Земля, — произнес Гэри, разглядывая ее.
Да, это была Земля. Колыбель человеческой цивилизации, теперь постаревшая и одряхлевшая планета, ожидающая конца, давно пережившая свой расцвет. Планета, породившая великое человечество, которое всегда стремилось вперед, встречавшее любой вызов неизвестности боевым кличем. Цивилизация крестоносцев.
— Планета на месте, — облегченно вздохнула Кэролайн. — Она существует.
Гэри скользнул взглядом по шкалам приборов. Хотя они были всего в пятистах милях над поверхностью, но приборы не регистрировали ни малейшего намека на атмосферу. Корабль медленно опускался на планету, а их окружал космический вакуум.
Он тихонько присвистнул. Приборы отметили бы малейшее наличие газов, но до сих пор ни одна стрелка не дрогнула.
Как же стара теперь Земля! Атмосфера почти покинула ее, бросив ее старый остов беззащитным перед стужей космического пространства. Космос, холодный и зловещий, сомкнулся над колыбелью человечества.
Первые признаки атмосферы появились, когда до поверхности оставалось чуть больше двухсот миль.
Планета была освещена солнцем, которое, должно быть, лишилось значительной части своей энергии, потому что его свет казался очень тусклым в сравнении с тем, что помнил Гэри.
Корабль быстро снижался. Они зорко следили за экраном, ища глазами города, но единственный, увиденный ими город лежат в развалинах. Зыбучие пески покрывали его разрушенные колонны и некогда величественные стены.
— Когда-то это был великий город, — тихо сказала Кэролайн. — Но что же случилось с людьми?
— Вымерли, — предположил Гэри, — или улетели на другую планету, к другому солнцу.
На телескопическом экране одна за другой возникали картины запустения. Миля за милей тянулись пустыни, покрытые барханами, где не было и следа растительности. Низкие холмы с пологими склонами, за которые цеплялись чахлые деревца и кустарники, изогнутые ветром, делающие последнюю попытку устоять против вторжения песков.
Гэри направил корабль на ночную сторону планеты, и они увидели луну. Огромная, она занимала почти десятую часть неба и низко нависла над горизонтом — чудовищный оранжевый диск.
— Как красиво! — выдохнула Кэролайн.
— Красиво и угрожающе, — отозвался Гэри.
Наверное, она приблизилась к пределу Роша, подумал он. Падая с неба, она год за годом все ближе придвигается к Земле. Достигнув определенного предела, она перестанет существовать, разорванная на куски силой гравитации. Она превратится в груду мелких обломков, и каждый ее фрагмент займет свою орбиту около одряхлевшей планеты, создав вокруг нее миниатюрные кольца, вроде колец Сатурна. Но те же силы, что раздробят Луну, потрясут и Землю, вызвав бурную вулканическую деятельность, небывалые землетрясения и мощнейшие цунами. Горы сравняются, и возникнут новые материки. Еще раз абсолютно изменится лик Земли, как он, вероятно, неоднократно менялся и раньше, как он постоянно менялся с тех пор, как человек впервые увидел его, потому что, как ни напрягался Гэри, он не мог обнаружить ни одной знакомой ему черты, ни одно море, ни один континент не были ему знакомы.
Земле, которая к тому времени, может быть, уже миллионы лет как перестанет существовать.
— Береги корабль, — попросил Томми, обращаясь к Гэри.
Гэри похлопал его по руке.
— Я верну его тебе, — пообещал он.
— Мы будем вас ждать, — пробасил Кингзли.
— Дьявольщина, — простонал Херб. — Всегда мне не везет. Вот ты и Кэролайн собираетесь на Землю, а я опять остаюсь.
— Слушай. Нет никакой необходимости рисковать всем, — жестко начал Гэри. — Кэролайн летит, потому что она единственная сможет понять то, что люди древней Земли смогут рассказать нам, а я лечу — потому что лучше всех играю в покер. Я честно обыграл вас всех.
— Я всегда остаюсь в дураках, — горевал Херб. — Я должен был догадаться, что у тебя туз в рукаве. У тебя всегда туз в рукаве.
Томми усмехнулся.
— У меня была паршивая карта. Надо было сыграть еще.
— Тогда мы не смогли бы выбрать кого-то одного, — сказал Гэри. — Мы все хотели лететь, поэтому и играли одну партию. Больше мы не могли себе позволить. Я выиграл. Что вам еще?
— Ты всегда выигрываешь, — ныл Херб.
— Какова вероятность вашего успеха? — спросил Томми у Кэролайн.
— На бумаге она есть, — заявила она. — Что бы доставить нас сюда, Инженеры искривили пространство и время, но они искривили их в равной степени. И то, и другое было искривлено в равной степени. А теперь придется время искривить значительно сильнее, чем пространство. Совершенно другие условия задачи. Но наши шансы оказаться там довольно высоки.
— Если Земля окажется там, куда вы… — начал было Херб, но тут на него рыкнул Кингзли, и тот прикусил язык.
Кэролайн, торопясь, давала последние указания Кингзли:
— Инженеры поняли уравнения, описывающие гиперсферу. Работайте с ними. Попытайтесь создать несколько гиперсфер внутри нашей вселенной и посмотрите, возможно ли создать хоть одну за ее пределами. Если вам удастся вычленить из вселенной гиперсферу, постарайтесь направить ее в межпространство. Потом мы сможем использовать ее.
Ударная волна тряхнула здание, от близкого взрыва задрожал пол под ногами. На одну секунду яркая вспышка атомного кошмара затмила свет трех светил.
— Близко ударило, — отметил Томми.
Они уже привыкли к взрывам.
Гэри поднял голову и увидел высоко над собой серебристые точки кораблей.
— Инженеры недолго смогут продержаться, — пробасил Кингзли. — Если мы собираемся что-то сделать, надо торопиться.
— А вот и пространственно-временной туннель, — произнес Херб. Он ткнул пальцем вверх — все посмотрели туда.
Вот оно… Далекое колесо света, медленно вращающееся в пространстве… они уже видели его на Плутоне. Дверь в другой мир.
— Мне кажется, это значит, что нам пора, — сказала Кэролайн. Голос ее слегка задрожал. Она повернулась к Кингзли: — Если мы и не вернемся, все равно займитесь гиперсферами. Попробуйте абсорбировать в них энергию. Ее не придется долго сдерживать, только пока не взорвется вселенная. Тогда мы будем спасены.
Она шагнула в люк, Гэри — за ней. На пороге он оглянулся и посмотрел на остающихся… огромный, шумный Кингзли, вытягивающий вперед свою массивную голову и как всегда не знающий, куда деть свои железные кулачищи; щеголеватый добродушный Томми Эванс, так мечтавший о полете к Альфа Центавра, а вместо этого отправившийся на край вселенной; Херб, унылый маленький фотограф, сердце которого разрывается от того, что его не взяли. Внезапно на глаза у Гэри навернулись слезы, он помахал своим товарищам, в ответ они помахали ему. Он торопливо шагнул в корабль, повернул рукоятку, и крышка люка плотно встала на свое место.
В рубке управления Гэри снял шлем, положил его на кресло пилота и обернулся к Кэролайн:
— Как хорошо снять шлем.
Она согласно кивнула, снимая свой.
Гэри включил режим взлета. Он на миг замер, нацелив большой палец на стартовую кнопку:
— Слушай, Кэролайн, какие у нас шансы?
— Мы попадем туда.
— Не надо, — перебил он. — Мне это не нужно. Я хочу знать правду. У нас есть хоть крошечная надежда?
Ее глаза встретились с его глазами, а губы стянулись в узкую, ровную линию.
— Да, есть, — сказала она. — Чуть меньше, чем один к одному. Слишком много факторов случайности. Расчеты их не учитывают, а кроме расчетов у нас ничего нет.
Она с горечью рассмеялась.
— Видишь ли, мы хотим попасть в цель, удаленную от нас, с одной стороны, на миллионы световых лет в пространстве, а с другой — на миллионы обычных лет во времени, — сказала она. — Мы должны наложить друг на друга две независимые системы координат: время и пространство. Это очень сложно.
Гэри спокойно посмотрел на нее. Она сказала, что это сложно. Насколько это сложно, он, Гэри, может представить очень приблизительно. Только тот, кто в совершенстве знает уравнения времени и пространства, может более или менее приблизиться к пониманию этой задачи — например, тот, кто бился над этой задачей сорок человеческих жизней.
— Даже если мы туда попадем — планеты может там и не оказаться, — сказал он и решительно опустил большой палец на клавишу. Взревели реактивные двигатели, и корабль взмыл вверх, оставив за собой огненный столб. Они поднимались выше и выше, но вокруг них еще долго оставался разрушенный город, чьи циклопические башни были обращены в пыль взрывами атомных бомб.
Матовое колесо света, указывающее вход в пространственно— временной туннель, виднелось между развалинами двух башен. Гэри слегка скорректировал курс и нацелил свой корабль точно между ними. Он поддал горючее в ракетные двигатели. Корабль пронесся между башнями и устремился прямо в круг света, точно в черное отверстие огненного колеса.
— Еще немного и мы будем там, — сквозь зубы процедил Гэри. — Через минуту все будет известно.
Ледяной ветер космоса снова дохнул ему в лицо, волосы на затылке зашевелились. Вечный зов неизвестного. Древняя слава Крестовых походов. Он взглянул на Кэролайн. Она наблюдала за экраном, где сначала появилось надвигающееся колесо света, а потом его сменил бездонный мрак.
Девушка обернулась к Гэри, но не успела она открыть рот, как корабль нырнул в разверстый зев, и тьма, плотная и давящая, как мрак космической бездны, обволокла их. Показалось даже, что померкли лампочки, горевшие в рубке.
— Гэри, мне страшно! — услышал он голос Кэролайн.
Но тьма почти мгновенно рассеялась, и корабль снова вынырнул в обычное космическое пространство, в котором мерцали звезды и которое казалось теплым и дружеским в сравнении с мраком туннеля.
— Вот она! — воскликнула Кэролайн, и Гэри облегченно вздохнул.
Под ними была планета, такая же, как они ее и видели во вращающемся шаре в городе Инженеров. Планету покрывали пологие холмы — бывшие горные массивы — и обмелевшие моря — остатки величественных океанов. Тонкий слой атмосферы окутывал цветущую некогда Землю.
— Земля, — произнес Гэри, разглядывая ее.
Да, это была Земля. Колыбель человеческой цивилизации, теперь постаревшая и одряхлевшая планета, ожидающая конца, давно пережившая свой расцвет. Планета, породившая великое человечество, которое всегда стремилось вперед, встречавшее любой вызов неизвестности боевым кличем. Цивилизация крестоносцев.
— Планета на месте, — облегченно вздохнула Кэролайн. — Она существует.
Гэри скользнул взглядом по шкалам приборов. Хотя они были всего в пятистах милях над поверхностью, но приборы не регистрировали ни малейшего намека на атмосферу. Корабль медленно опускался на планету, а их окружал космический вакуум.
Он тихонько присвистнул. Приборы отметили бы малейшее наличие газов, но до сих пор ни одна стрелка не дрогнула.
Как же стара теперь Земля! Атмосфера почти покинула ее, бросив ее старый остов беззащитным перед стужей космического пространства. Космос, холодный и зловещий, сомкнулся над колыбелью человечества.
Первые признаки атмосферы появились, когда до поверхности оставалось чуть больше двухсот миль.
Планета была освещена солнцем, которое, должно быть, лишилось значительной части своей энергии, потому что его свет казался очень тусклым в сравнении с тем, что помнил Гэри.
Корабль быстро снижался. Они зорко следили за экраном, ища глазами города, но единственный, увиденный ими город лежат в развалинах. Зыбучие пески покрывали его разрушенные колонны и некогда величественные стены.
— Когда-то это был великий город, — тихо сказала Кэролайн. — Но что же случилось с людьми?
— Вымерли, — предположил Гэри, — или улетели на другую планету, к другому солнцу.
На телескопическом экране одна за другой возникали картины запустения. Миля за милей тянулись пустыни, покрытые барханами, где не было и следа растительности. Низкие холмы с пологими склонами, за которые цеплялись чахлые деревца и кустарники, изогнутые ветром, делающие последнюю попытку устоять против вторжения песков.
Гэри направил корабль на ночную сторону планеты, и они увидели луну. Огромная, она занимала почти десятую часть неба и низко нависла над горизонтом — чудовищный оранжевый диск.
— Как красиво! — выдохнула Кэролайн.
— Красиво и угрожающе, — отозвался Гэри.
Наверное, она приблизилась к пределу Роша, подумал он. Падая с неба, она год за годом все ближе придвигается к Земле. Достигнув определенного предела, она перестанет существовать, разорванная на куски силой гравитации. Она превратится в груду мелких обломков, и каждый ее фрагмент займет свою орбиту около одряхлевшей планеты, создав вокруг нее миниатюрные кольца, вроде колец Сатурна. Но те же силы, что раздробят Луну, потрясут и Землю, вызвав бурную вулканическую деятельность, небывалые землетрясения и мощнейшие цунами. Горы сравняются, и возникнут новые материки. Еще раз абсолютно изменится лик Земли, как он, вероятно, неоднократно менялся и раньше, как он постоянно менялся с тех пор, как человек впервые увидел его, потому что, как ни напрягался Гэри, он не мог обнаружить ни одной знакомой ему черты, ни одно море, ни один континент не были ему знакомы.