Саймак Клиффорд Дональд. Космические инженеры

   Он представил те изменения, которые должны были произойти за это время. Земля, наверное, замедлила свое вращение вокруг собственной оси. Ночь теперь, должно быть, длится почти месяц и столько же — день. Длинные испепеляющие дни и бесконечные студеные ночи. Век за веком приближение Луны замедляло вращение Земли вокруг собственной оси, а падающие метеориты увеличивали ее массу. В результате Земля теряла энергию. Рост массы и утрата энергии замедляли ее вращение вокруг Солнца и все дальше и дальше отодвигали ее от светила, выталкивая в ледяной холод космоса. К тому же она утрачивает атмосферу. Ее гравитация слабеет, и легкие газы медленно улетучиваются.
   — Посмотри! — воскликнула Кэролайн.
   Разбуженный от своих мыслей, Гэри увидел прямо по курсу огромный город из сверкающего металла, закрывающий горизонт.
   — Инженер говорил, что мы встретим людей, — прошептала Кэролайн. — Наверное, мы найдем их здесь.
   Город превращался в руины. Большая часть его, без сомнения, уже была скрыта наступающей пустыней, которая надвигалась на него со всех сторон. Часть зданий развалилась, огромные провалы, как пустые глазницы, смотрели без малейшего проблеска надежды. Другая часть еще сохранилась, и по ней можно было судить, каким великолепным был город, когда он стоял во всем блеске своей силы и могущества.
   Гэри направил корабль прямо на город, на ровную площадку, отвоеванную пустыней, перед самым большим из оставшихся зданий. Здание было великолепно и почти не поддавалось описанию, оно казалось поэмой грации и ритма и выглядело таким беззащитным в этом обреченном и горестном мире.
   Корабль опустился на песок и замер.
   Гэри покинул место пилота и потянулся за своим шлемом:
   — Вот мы и пришли.
   — Я не надеялась, что нам это удастся, — призналась Кэролайн. — Наши шансы были ничтожны.
   — Но мы это сделали, — Гэри вздохнул. — Теперь нас ждет еще работа.
   Он надел шлем и пристегнул его.
   — У меня подозрение, что нам понадобятся эти штуки.
   Кэролайн тоже надела шлем, и они вместе спустились по трапу. Колючий ветер разреженного воздуха проносился над пустыней и развалинами, подымая вверх легкие облачки песка, кружившие по дюнам, проносил их над кораблем и бросал на порог сверкающего здания напротив.
   Крадущаяся тень прошмыгнула по дюне и юркнула в груду развалин: может, это был одичавший пес, может, другое животное, а может — просто мираж.
   Чувство одиночества и страха охватило Гэри.
   Он вздрогнул: это не то, что должен чувствовать человек на родной планете. Это не то, что должен чувствовать человек, вернувшись домой с края мира.
   Но это же не был край мира, напомнил себе Гэри. Это была всего лишь граница вселенной. За ней, разделенные бесконечностями, есть и другие вселенные. Его вселенная лишь крошечная частичка мира. Такая же крохотная, как Земля в сравнении со вселенной. Всего лишь песчинка, подумал он, а может. быть, и меньше.
   Но не исключено, что это не Земля. Возможно, это только ее тень — вероятность, обретшая плоть и подобие бытия потому, что всего волосок отделял ее от осуществления.
   В голове вертелись мысли о невероятных количествах возможностей, создаваемых разумом, о бесчисленных количествах вероятностей, существующих в виде теней, каждая со странным призрачным собственным бытием, хотя они и не осуществились. Разочарованные призраки, подумал он, бредущие сквозь вечность несуществования.
   Кэролайн стояла рядом с ним. В наушниках раздался ее беспомощный голос:
   — Гэри, здесь все так странно.
   — Да, — ответил он, — очень странно.
   Они осторожно двинулись вперед к входу в огромное металлическое здание, башни и шпили которого, дробя холодный блеск луны, превращали его в подобие фантастического дворца.
   Под ногами хрустел песок. Завывал ветер. Среди песчинок блестели кристаллики инея — влага, заключенная в смертные объятия холода.
   Они подошли к дверям и заглянули внутрь. Там царил мрак. Гэри включил висевший у него на поясе фонарик. Широкий луч света обежал огромный холл с высокими сводами, ведущий прямо от двери в центр здания.
   Гэри затаил дыхание, охваченный страхом — страхом мрака и неизвестности, страхом призраков.
   — Я думаю, мы можем войти, — сказал он, переборов себя.
   Гулкое эхо повторяло и множило во тьме стук их железных ботинок по металлическим плитам.
   Гэри почувствовал, как груз веков давит на него, глаза бесчисленных людей наблюдают за ним, ревностно охраняя свои традиции от вторжения чуждого разума. Ибо он и Кэролайн — он это чувствовал — были здесь чужими, чужими по времени, если не по крови. Это чувствовалось в здешней архитектуре, в воздухе молчаливого холла, в тишине, которая царила на этой мертвой или умирающей планете.
   Неожиданно холл кончился, и они вступили в помещение, похожее на огромную залу. Гэри включил фонарик ярче и обвел им помещение. Это, действительно, была зала. Длинные ряды кресел полукругом выстроились на помосте, а вдоль стен стояли резные скамьи.
   Когда-то, очень давно, это, вероятно, был зал Совета — место собраний, где человечество решало свои великие задачи. Здесь, сказал себе Гэри, прокладывался путь великой космической Империи и решались судьбы звезд.
   А теперь жизнь покинула ее, и только безмолвие бродит здесь и шепчет на своем языке о днях, людях и проблемах, давно унесенных течением лет.
   Он осмотрелся вокруг, его била дрожь.
   — Мне здесь не нравится, — сказала Кэролайн.
   Внезапно вспыхнул свет — это открылась дверь — и их коснулась чья— то мысль — очень приветливая и явно человеческая:
   — Вы кого-то ищете?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Застигнутые врасплох, они испуганно оглянулись. В проеме низких дверей, выходящих в холл, стоял сутулый старик: это явно был человек, но было в нем что-то не совсем человеческое. У него была огромная голова и сильно выпирающая грудь. Он стоял на дрожащих хилых ножках, а руки его казались чересчур длинными и худыми.
   Длинная седая борода скрывала всю его грудь, а на огромном вытянутом черепе вообще не было волос. Хотя он стоял довольно далеко, Гэри чувствовал его проницательный взгляд из-под густых бровей.
   — Мы ищем кого-нибудь кто мог бы нам кое-что рассказать, — ответил Гэри.
   — Входите, — мысленно взвизгнул старичок. — Входите, вы что, хотите меня заморозить, пока я держу вам дверь?
   — Пойдем, — сказал Гэри, беря за руку Кэролайн.
   Они быстро подошли к дверце и протиснулись в нее. Как только они вошли, дверь захлопнулась за ними. Они повернулись к старику.
   Он разглядывал их.
   — Вы — люди, — мысленно сказал он. — Вы — представители человечества, но из далекого прошлого.
   — Да, наше время отстоит от вашего на миллионы лет.
   В мыслях старика мелькнуло легкое недоверие.
   — Вы ищете меня?
   — Мы ищем все равно кого, — ответил Гэри. — Нам нужно узнать кое— что, что может спасти вселенную.
   — Тогда вы ищете меня, — произнес старик. — Все равно здесь больше никого нет. Я остался один.
   — Один! — воскликнул Гэри. — Последний человек?
   — Да, — сказал старик и, казалось, он доволен этим. — Были и другие, но они умерли. Жизнь любого человека когда-нибудь подходит к концу.
   — Но где же остальные? — опять спросил Гэри. — Быть не может, что вы последний человек, оставшийся в живых.
   — Были и другие, — повторил старик, — но они улетели к далекой звезде в уготованное им место.
   — То есть, умерли? — Гэри похолодел.
   В мыслях старика появилась недовольная ворчливая нотка:
   — Нет, они живы. Но они улетели в лучшее место, уготованное им много тысяч лет назад. Туда, куда они не могли отправиться раньше, поскольку не были готовы.
   — А вы?
   — А я не захотел и остался, — ответил старик. — Я и еще кое-кто. Мы не захотели покидать Землю. Мы решили остаться. Но все уже умерли, и я остался один.
   Гэри окинул взглядом комнату. Она была крошечной, но удобной. Кровать, стол, несколько стульев — вот и вся мебель.
   — Вам здесь нравится? — поинтересовался старик.
   — Очень, — ответил Гэри.
   — Тогда, может быть, вы снимете ваши шлемы? Здесь тепло, и я поддерживаю у себя немного более плотную атмосферу, чем снаружи. В этом, конечно, нет необходимости, но так удобнее. Атмосфера здесь довольно разреженная и дышать трудновато.
   Они отстегнули шлемы и сняли их. Воздух был сухой и колючий, в комнате — тепло.
   — Так лучше, — сказала Кэролайн.
   — Садитесь, — предложил старик, указав из стулья.
   Они сели. Он тоже сел.
   — Да-да, люди минувших веков, — в его мыслях звучала прямо-таки старческая нежность к ним. — Оба прекрасно сложены. Вид, конечно, немного варварский — но сложение прекрасное. И говорите ртом, а люди уже тысячи лет общаются исключительно телепатически. Да, уже одно это указывает, что вы из очень далекого прошлого.
   — Да, из очень далекого, — произнес Гэри. — Мы — первые люди, покинувшие Солнечную систему.
   — Это было давно, — сказал старик. — Очень, очень давно… — Его проницательные глаза пристально разглядывали их. — Вы, наверное, хотите что-то рассказать?
   — Да, — ответила Кэролайн.
   Они быстро и с жаром стали рассказывать, перебивая друг друга и добавляя все новые и новые детали, описывали свою ситуацию.
   Старик внимательно слушал их, время от времени вставляя вопросы; его старые глаза зажигались огнем любителя приключений, а морщинки лучились такой добротой, словно молодые люди были его внуками, первый раз вернувшимися из школы и рассказывающими обо всем, что там увидели.
   — Итак, вы прилетели ко мне, — произнес он. — Вы проделали немыслимый путь во времени, чтобы встретиться со мной. Я просто обязан рассказать вам все, что вы хотите узнать.
   Кэролайн кивнула.
   — Вы расскажете нам, правда? — спросила она. — Для нас это так много значит. Это для всех очень много значит.
   — Меня это не может взволновать, — сказал старик. — Если бы вселенная прекратила свое существование, меня просто не было здесь. И вы не могли бы прилететь сюда.
   — А вдруг вас и нет на самом деле? Может быть, вы лишь тень, неосуществившаяся вероятность…
   Старик кивнул и собрал бороду в кулак. Он набрал воздух в огромную грудь:
   — Вы правы. Может быть, я всего лишь тень. Может быть, мой мир
   — всего лишь призрак. Иногда я сомневаюсь, существует ли реальность вообще, или все, что нам кажется реальностью, лишь чья-то фантазия. Может быть, то, что мы видим, — это грезы вселенского разума, и нам лишь кажется, что все это существует… Может, гигантский разум создает в своем воображении сцены и заполняет их воображаемыми актерами. Иногда мне кажется, что вселенная — всего лишь театр теней.
   — Но вы нам все-таки расскажите, — молила Кэролайн.
   — Да, я все расскажу вам и с большим удовольствием, — в его много повидавших глазах сверкнул огонь. — Ваше пятое измерение — вечность. Это все и ничто… Там еще ничего не происходило и уже все произошло. Это начало всего и конец всего. Там нет ни пространства, ни времени, ни других явлений, присущих четырехмерному континууму.
   — Я ничего не понимаю, — на лице у Кэролайн было написано недоумение. — Я не вижу, что из этого следует. Можно ли его описать уравнениями?
   — Да, — ответил старик. — Но боюсь, вы их не поймете. Эти уравнения были выведены всего несколько тысяч лет назад.
   Он выпустил бороду, и она опять рассыпалась по его выпуклой груди.
   — Мне не хочется вас разочаровывать, — заявил он, — но я боюсь, что у вас не хватит интеллекта понять их. В конце концов, вы люди далеких веков, можно сказать, времен варварства.
   — А вы попробуйте объяснить ей, — набычился Гэри.
   — Ладно, — снисходительно подумал старик.
   В голове Гэри проносился сумбур из сложнейших уравнений и нагромождения математических символов, значение которых совершенно ускользало от его сознания, потому что оно было так велико и всеобъемлюще, что его мозг инстинктивно отключался.
   Даже когда поток образов иссяк, они все еще вертелись у него в голове, поражая своей вселенской значимостью, которую он смутно угадывал за математическими построениями.
   Он посмотрел на Кэролайн. Она была озадачена. Но вот ее лицо прояснилось, и на нем проступило благоговение.
   — Как, — сказала она, немного запнувшись, — из уравнений следует, что пятимерное пространство и все, и ничто; и нуль, и предел бесконечности…
   Гэри уловил удивление и смущение в мыслях хозяина дома.
   — Вы поняли, — пробормотал он. — Вы все прекрасно уловили.
   — Я же вам говорил, — сказал Гэри. — Конечно, она все поняла.
   Кэролайн заговорила, словно размышляя про себя и проговаривая мысли вслух:
   — Все это значит, что энергия бесконечна во времени. У нее нет фактора времени, а время — это фактор силы, значит, сила будет бесконечной. Однажды возникнув, энергия окажется беспредельной.
   — Да, это так, — сказал старик. — Это первозданная энергия, возникшая там, где недействительны законы четырехмерного пространства. Она вневременна и внеформенна.
   — Внеформенна, — повторила Кэролайн. — Конечно, она будет внеформенна. Это не свет, не тепло, не вещество, не движение, не любая другая известная форма энергии. Но она может стать чем угодно. Она будет стремиться превратиться во что-то, обрести форму. Ее можно будет превратить во что угодно.
   — Господи, как же ее сдержать? — произнес Гэри. — Гиперсфера не удержит ее. Эта энергия может просто-напросто трансформировать пространство и уничтожить время.
   Кэролайн задумчиво посмотрела на него:
   — Если мне удастся создать пятимерную ловушку, то энергия останется там в том виде, в каком возникла. Ее можно будет загнать туда и хранить там. Это будет что-то вроде батареи, хранящей энергию,
   — Это было бы так, если бы тебе удалось создать пятимерную ловушку, — кивнул Гэри. — Но тебе не удастся. Это вечность. Это измерения бесконечности. А бесконечность неуправляема.
   — Нет, это возможно, — возразил старик.
   Оба недоверчиво посмотрели на него.
   — Слушайте внимательно, — продолжал старец. — Вращая окружность в трех измерениях, мы получаем сферу. Вращая сферу в четвертом измерении, мы получаем гиперсферу. Вы уже создали ее. Вы замкнули время и пространство вокруг некой массы и создали гиперсферу — миниатюрную вселенную. Теперь вам нужно вращать гиперсферу в пятимерном пространстве.
   — Чтобы сделать это, нужно самому там быть, — возразил Гэри.
   — Не обязательно, — ответил старик. — В трехмерном пространстве мы иногда сталкиваемся с необъяснимыми явлениями, например, турбулентные протоки в атмосфере, парадоксы времени, пространственные ловушки и тому подобное. Но если мы поймем их природу, вся таинственность исчезнет, мы поймем, что это просто очаги четырехмерного пространства, рассеянные в трехмерном пространстве. То же самое происходит с пятимерным пространством в четырехмерном мире.
   — Но как это сделать? — спросила Кэролайн. — Как обернуть гиперсферу в пятимерном пространстве?
   И снова в голове Гэри пронеслась вереница образов, выражающая в символах и уравнениях что-то такое, что Гэри казалось совершенно непостижимым.
   — Гэри, — Кэролайн схватила его за руку, — у тебя случайно нет карандаша и клочка бумаги?
   Гэри порылся в карманах и извлек старый конверт и огрызок карандаша.
   — Пожалуйста, повторите все по-медленнее, — улыбнулась Кэролайн старцу.
   Гэри восхищенно смотрел, как Кэролайн медленно и тщательно записывает формулы, уравнения и символы, внимательно проверяя их по нескольку раз, чтобы исключить малейшую ошибку.
   — Понадобится энергия, — сказала она. — Огромная энергия. Не знаю, смогут ли Инженеры создать ее.
   — Я думаю, что они отдадут тебе всю, что у них есть, — заметил Гэри.
   В глазах старика играли лукавые искорки.
   — А Церберы? — напомнил он. — Те, что хотят разрушить вселенную? Они мне не нравятся. С ними надо что-то делать.
   — Но что? — спросил Гэри. — Они так сильны. Когда мы вернемся, от города Инженеров останется только груда развалин.
   Старик степенно кивнул в знак согласия, но из-под полуприкрытых век выпрыгивали бесенята.
   — В нашей истории бывало подобное. Находились желающие попрать народы и навязать им свою волю. Но всегда появлялся кто-то, кто разрушал их планы. Кто-нибудь изобретал более мощное оружие, и они исчезали навеки. Их имена и дела покрыты пылью забвения, а человечество, которое они хотели уничтожить, давно забыло их.
   — Я только не понимаю, как…— начал Гэри, и тут его осенило. Он шлепнул себя по колену и завопил от восторга. — Ну конечно же, — орал от, — у нас есть оружие. Оружие, которое уничтожит их. Это энергия пятимерного пространства!
   — Да, у вас есть оружие, — подтвердил старик.
   — Но это же варварство, — запротестовала Кэролайн.
   — Варварство! — воскликнул Гэри. — А смотреть спокойно, как Церберы крушат вселенную, чтобы потом захватить галактику за галактикой, всю новорожденную вселенную. Это не варварство? Дать им приспособить ее к своим нуждам и прихотям? Позволить им превращать в рабов любую новую жизнь, которая разовьется на остывающих планетах? Дать им возможность стать властелинами вселенной?
   — Ты прав, нам нужно спешить, — согласилась Кэролайн. — Мы должны вернуться. На счету каждая минута. Мы еще успеем спасти вселенную и уничтожить Церберов.
   Она в нетерпении вскочила с места.
   Старик запротестовал:
   — Вы так быстро уходите? Вы не останетесь пообедать со мной? И не расскажете еще о крае вселенной? Или, если хотите, я расскажу вам кое-что интересное; я уверен, вам будет очень приятно это услышать.
   — Может, нам задержаться еще немного? — нерешительно предложил Гэри.
   — Нет, мы должны идти, — отрезала Кэролайн.
   — Послушайте, а может, вы отправитесь с нами? — спросил старика Гэри. — Вы бы нам очень пригодились. Мы были бы рады. Ваши знания могли бы помочь-нам в сражении.
   Старик отрицательно покачал головой.
   — Я не могу, — сказал он. — Ведь вы можете оказаться и правы. Вдруг я всего лишь тень — очень материальный призрак, но всего лишь призрак реальности. Вы смогли прилететь ко мне, но я не могу отправиться к вам. Покинув планету, я могу обратиться в ничто. — Тут он замялся. — Но кое-что заставляет меня подозревать, что я не тень… что все это реальность, что история Земли будет такова, как она изложена в моих учебниках.
   — Что же это? — спросил Гэри.
   — Вот этого я не могу вам сказать, — сказал старик.
   — Может, нам удастся вернуться сюда и еще раз встретиться с вами после того, как все кончится? — предположила Кэролайн.
   — Нет, дитя мое, — ответил он, — Вы никогда не вернетесь. Наши пути не могут встретиться. Вы — начало, я -. конец. Я горд, что я, последний человек на Земле, смог помочь вам — первым.
   Они надели шлемы и направились к двери.
   — Я провожу вас до корабля, — сказал старик. — Я мало теперь гуляю из-за холода и разреженного воздуха. Видно, старею.
   У них под ногами заскрипел песок, и над пустыней с завыванием, похожим на увертюру вечности одряхлевшей Земли, пронесся ветер.
   — Я живу среди призраков, — говорил старик, пока они шли к кораблю, — призраков людей, событий, великих идеалов, созданных могущественной цивилизацией. Наверное, вас удивляет, что я так похож на привычных вам людей? Наверное, вы думали, что люди будущего превратятся в однобоких уродцев: в огромный, массивный мозг, потерявший способность передвигаться, или в сгусток чувственных ощущений, меняющихся от любого дуновения ветра, или в заумных философов, или, что еще хуже, в серых реалистов? Но мы избежали всего этого. Мы всегда сохраняли гармонию. Мы твердо стояли на Земле, хотя мечты всегда несли нас ввысь.
   Они подошли к кораблю и остановились у входа. Старик протянул руку в сторону металлических строений:
   — Это был самый величественный Город, когда-либо построенный Человеком, — сказал он. — Слава этого Города дошла до самых далеких звезд, до самых отдаленных галактик. Об этом Городе с благоговением рассказывали путешественники. Здесь шла торговля со многими солнечными системами, и корабли из межгалактического пространства приземлились здесь. А теперь он превращается в прах и руины. Скоро пустыня поглотит его, и ветер пропоет над ним панихиду, и лишь животные будут рыть свои норы среди его развалин.
   Он повернулся к ним, и пророческий свет зажегся в его глазах:
   — Такова судьба городов, — сказал он. — Но Человек — это совершенно иное. Человек идет дальше и дальше. Он вырастает из одних городов и строит себе другие. Он вырастает из одних планет и ищет себе новые. Он создает новые и новые миры и когда-нибудь он станет властелином вселенной. Но ему не избежать и поражений. Наступят времена, когда будет казаться, что все безвозвратно потеряно, что Человек снова скатился к первобытной дикости и невежеству. Времена, когда путь будет казаться слишком тяжелым и цена слишком высокой. Но Человека всегда будут манить звезды и дерзкий вызов далей, и яркий свет идеалов в вышине. И Человек всегда будет идти вперед, раздвигая любые пределы.
   Старик повернулся и пошел назад. Он ушел не попрощавшись, оставляя за собой маленькие, осыпающиеся следы на песке.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

   Черный туннель сквозь пространственно-временное колесо кончился; они снова вошли в обычное пространство.
   В обычное, да не то.
   Склонившись над пультом управления, Гэри услышал сдавленный недоуменный возглас Кэролайн: «Что-то не так!»
   Под ними не было величественного, простирающегося от горизонта до горизонта города. Вместо трех ослепительно голубых солнц планету освещало одно тусклое красное светило, чьи лучи были так слабы, что на него можно было смотреть без опаски, и при этом казалось, что сквозь слой раскаленных газов видна его поверхность.
   Здесь не было военной флотилии Церберов, не было и отчаянно защищающихся кораблей Инженеров… Здесь вообще не было войны.
   В этом мире царило спокойствие… абсолютное и безмятежное спокойствие. Это была безмятежность мира, в котором или никогда ничего не происходило, или все давно миновало, подумал Гэри.
   Вся поверхность планеты была, как коростой, покрыта какими-то грязными пятнами даже не серого, а какого-то неопределенного цвета: она была похожа на страничку из детской книжки-раскраски, по которой ребенок небрежно размазал акварельные краски.
   Что-то произошло, подумал про себя Гэри. Он почувствовал, как от страха у него по спине забегали мурашки.
   Что-то произошло — и вот мы оказались здесь, но где находится этот странный уголок вселенной?
   — Что-то не так, — повторила Кэролайн. — Возможно, произошло смещение координат или в расчеты вкралась ошибка.
   — Еще более вероятно, что ошибкой мы обязаны недостаткам нашего мышления или мышления Инженеров. Ни человек, ни любое другое существо не может всего предусмотреть и учесть все случайности. Даже если ему это и удастся, он вполне может не принять во внимание какой-то фактор, посчитав его незначительным.
   Кэролайн согласно кивнула.
   — Допустить ошибку очень легко, — признала она. — Они, как мышки, прошмыгивают в наши рассуждения.
   — Мы можем вернуться, — начал было Гэри, но еще не договорив, понял, что это невозможно: если сместился один конец пространственно— временного туннеля, то вполне вероятно, что сместился и другой его конец.
   — Нет, не можем, — сказала Кэролайн.
   — Я и сам понял, — отозвался Гэри. — Я не подумал.
   — Мы не можем даже попытаться, — продолжила Кэролайн. — Посмотри!
   Она была права. Колесо света исчезло. Туннель сомкнулся, они остались здесь.
   Здесь, подумал он, но где находится это «здесь»? Ответ был очень прост. Они не знали, где они находятся. И никто не мог сказать им этого.
   — Мы заблудились, как дети в лесу, — задумчиво сказала Кэролайн. — Прилетели малиновки и укрыли их листьями.
   Корабль плавно спускался вниз. Гэри опять прильнул к пульту управления.
   — Надо осмотреть планету, — сказал он.
   — Может быть, здесь кто-нибудь есть, — предположила Кэролайн.
   Кто-нибудь, подумал Гэри, хорошо еще, если здесь есть хоть что— нибудь.
   Планета была ровной: на ней не было ни гор, ни рек, ни морей. Вместо морей повсюду виднелись огромные зеленые болота и обширные засушливые равнины, покрытые грязноватыми пятнами, которые могли быть растительностью, а могли быть просто выходами геологических пород.
   Корабль продолжал описывать вокруг планеты сужающуюся спираль, Гэри и Кэролайн приникли к экрану обзора в надежде увидеть хоть какой-то признак ее обитаемости, хотя бы намек на разумную жизнь. Например, дорогу. Или строение. Или какой-нибудь транспорт.