Страница:
Начало правления инков в Южной Америке относится к временам недавним. Это пятнадцатый век нашей эры. Называются, по преданию, еще тринадцать правителей империи инков. Но историки относят время первого правления никак не ранее шестого века нашей эры. "Поэтому нельзя отождествить время прибытия фризского Инки с датой начала гегемонии перуанских инков", - считает Зайдлер.
Далее, однако, он предполагает, что Инка прибыл в страну за океаном за несколько тысяч лет до прихода инков к власти. Прошли тысячелетия - и пришельцы смешались с индейцами, но в памяти их потомков осталось имя отважного морехода, первого белого человека, прибывшего из Европы.
Заманчиво было бы доказать это. Но меня смущает как раз полное тождество имен. Вряд ли имя "Инка" не претерпело бы изменений в произношении и письме даже за гораздо более короткий срок, чем тысячелетия. Так, имя легендарного, хорошо известного грекам фригийского царя Мидаса в Ассирии в то же самое время писали так: Мита. Имя мидийского царя Киаксара по соседству, в Иране, писали тоже иначе. Я не буду приводить многочисленные примеры этого хорошо известного лингвистам и историкам явления. С большинством имен собственных так поступали даже современники, даже соседи по региону и по языковой группе, чего уж надеяться на буквальное сохранение звучания и написания, если речь идет о тысячелетней пропасти, да еще о разных берегах океана!
Поэтому мне хотелось отыскать не полное созвучие, а сохранение направленности деятельности Инки в других источниках, помимо фризской книги. И если имя при этом несколько изменено, то не беда - так и должно произойти. Итак, я взялся отыскать в других книгах или надписях морехода, который поплыл в океан, не вернулся и все же остался, как и в книге фризов, в памяти людей.
Таким источником оказалась одна из древнейших песен Двуречья. Из цикла таких песен составился позднее знаменитый эпос о Гильгамеше в его завершенном виде. Но задолго до этого были лишь песни-былины. Они записаны на глиняных табличках. Древности Шумера, как мне казалось, сопоставимы по давности с книгой фризов, и потому к ним хотелось обратиться прежде всего.
Иногда эти эпические песни называют еще сказаниями. Я процитирую несколько строк по книге В.К. Афанасьевой "Гильгамеш и Энкиду" (М., 1979. С. 85):
Когда небеса отошли от земли, вот когда,
Когда земля отошла от небес, вот когда,
Когда семя человечества зародилось, вот когда,
Когда Ан забрал себе небо, вот когда,
А Энлиль забрал себе землю, вот когда,
Когда Эрешкигаль подарили Куру, вот когда
Когда он поплыл, когда он поплыл,
Когда Отец в подземный мир поплыл,
Когда Энки в подземный мир поплыл,
Вместе с владыкой малые полетели,
Вместе с Энки великие полетели...
Из строк становится ясным, что плавание Энки-Инки происходило в очень отдаленные времена, настолько отдаленные, что наш герой-мореплаватель, пропавший без вести, остался в памяти уже богом. Плавание к погибшей стране Атлантиде, конечно, можно назвать разве лишь плаванием в подземный мир, иначе - в царство мертвых, в преисподнюю. В шумерском сказании не указано точное географическое положение погибшей страны и даже ее название, в отличие от книги фризов. Но сказанного достаточно, чтобы понять положение авторов, пытающихся передать потомкам роковой смысл предприятия Энки.
Мы помним, что мгла рассеялась, извержения прекратились, и только тогда Инка фризов удалился, отделился от флотилии Нээф-Туна. Образно это так и можно передать: когда небеса отошли от земли, когда земля отошла от небес. Имена богов Ан и Энлиль хорошо известны в шумерском пантеоне. Эрешкигаль владычица большой земли. Таков буквальный перевод. И это уместно в контексте событий. Кур - подземный мир. Поразителько точное описание событий вызывает у меня по меньшей мере изумление. Ведь если Эрешкигаль тогда владела большой землей Алдланд-Атлан, то после катастрофы она действительно оказалась подаренной Куру - подземному миру!
Иногда исследователи считают, что Кур - это еще и имя чудища вроде дракона. Что ж, еще одно образное сравнение...
Мне остается сказать несколько слов по поводу этого отрывка. Возможно ли, чтобы Инка-Энки, реальный герой книги фризов, стал богом? Да, таков путь богов на небо. Шумерский бог Думузи упоминается в исторических царских списках вовсе не в качестве бога! Его признали божеством лишь позднее. Сам Гильгамеш был обожествлен. В земной жизни он был царем династии Урука.
Эпическая песня, из которой я хочу привести еще один отрывок, записана во втором тысячелетии до нашей эры, но создана значительно раньше (вероятнее всего, на целое тысячелетие):
Нос ладьи царевой,
Как волк, вода пожирает,
В корму ладьи Энки,
Словно лев, вода бьется.
Нелегкое плавание выдалось на этот раз. Будь иначе - вернулся бы Инка-Энки к своим берегам. Но разыгралась стихия - и нет назад пути герою. Добавлю, что строки, приведенные выше, играют роль своеобразного запева, зачина песни-сказания. Далее идут описания, судя по всему, более близких по времени событий. Таким образом, начало песни древнее главной ее части, посвященной Гильгамешу и Энки. Чтобы читателю легче было ориентироваться, я должен пояснить, что созвучие имени Энкиду с божественным именем не случайно.
Самый древний из известных слоев шумерской мифологии, посвященной Гильгамешу, награждает его спутником. Спутник этот - Энкиду. Он помогает главному герою эпических песен-былин, и он почти тезка бога Энки.
Но помощь эта эпизодическая, часто пассивная. А в одной из пяти дошедших до нас песен ("Гильгамеш и Ага") о самом существовании Энкиду нам предстоит узнать или даже догадаться по одной-единственной фразе текста, это обращение главного героя к своему слуге Энкиду. Так молчаливо сопровождает слуга своего господина, и только один раз упомянуто его имя в песне. В другой песне Энкиду остается почти бездеятельным. И все складывается так, что при чтении нас не покидает мысль о случайности Энкиду в этом цикле, причем такой, которая связана с искусственным введением его фигуры в песни-былины. Только в более позднем эпосе о Гильгамеше, записанном уже севернее Шумера аккадцами, он выступает не только как действующее лицо, но и как полноправный герой всего произведения. Но, зная, что законченному эпосу предшествовали отдельные песни-былины шумерского цикла, мы понимаем, что это результат творчества. Однако нельзя отрицать, что аккадский "Гильгамеш" основан на еще неизвестных нам источниках того же аккадского происхождения.
Пассивность Энкиду в "исконном" шумерском цикле наводит на следующее умозаключение: Энкиду является своеобразной вставной фигурой. Он буквально перенесен из какого-то очень древнего мифа или источника. Но, соединившись с Гильгамешем, он начал вторую жизнь, уже литературную. Если это так, то можно ли путем умозаключений восстановить его первую жизнь и первую судьбу? И его подлинный облик? Да, можно. И в этом помогает "Ура Линда Бук". Мы уже знаем, что Энки-Инка отважный мореплаватель и с его плаванием связана такая древность, в которой боги являются реальными людьми.
Шумерские песни послужили основой эпоса, который создали северные соседи Шумера - аккадцы.
Но еще до создания аккадского эпоса в Шумере был известен Энки-Имду. Это бог земледелия. И одновременно бог каналов и дамб. Итак, сначала Энки, плывущий в преисподнюю. На самом деле, вполне вероятно, в Атлантиду, но уже затонувшую. Поскольку страна мертвых находилась, по поверьям древних, на западе, скорее всего за океаном, как у этрусков, то маршрут великого бога Энки-Инки вполне обоснован "Ура Линда Бук". С другой стороны, Энки-Имду, наследник Энки-Инки, тоже божественная фигура, во всяком случае в последующей мифологии, отражающей далекое прошлое. И если таким прошлым была реальность, отражающаяся в "Ура Линда Бук", мифологизированная затем в шумерских песнях-былинах, то появление Энки-Имду вполне понятно. Но шумеры должны были "приспособить" нового бога к своим текущим нуждам, то есть к земледелию. Одновременно от его прежних наследственных функций (сын великого мореплавателя, бога у шумеров) тоже должно остаться явное свидетельство в мифе. И оно есть: он "бог каналов и дамб". Прошли века и тысячелетия - и вот сделан шаг от моря, морского дела именно к земледелию. Каналы находятся в некотором роде посередине между морем и сушей, они связывают то и другое и в переносном смысле связывают старую и новую профессию божества. Итак, Энки-Имду законный наследник Энки-Инки.
Следующий шаг был сделан потом. Появление Энкиду - это новая ипостась Энки-Инки-Энки-Имду. Энки-Имду был оторван от своих занятии каналами и дамбами, чтобы послужить образцовым спутником новой восходящей звезды Гильгамеша. Он стал типичным жителем гор, даже отчасти степняком, наивным, сильным, верным рабом, спутником, а впоследствии почти братом Гильгамеша. Так развивались события после того, как великий Инка фригийцев почил в бозе, а Атлантида исчезла.
Энкиду, обновленный герой, утратил прежние обязанности и занятия, утратил и свой образ, стал покорным слугой, почти тенью Гильгамеша. Но по законам уже литературы он стал живым, обрел свою вторую - литературную судьбу в аккадском эпосе, то есть севернее Шумера, в Ассирии.
Сказанное об Энки-Инке еще не является доказательством параллели, параллель можно построить только по нескольким точкам. Попробуем это сделать.
Вспомним о родственнике Инки. Это Нээф-Туна. Если нам пока не известно это имя из шумерского цикла, то доказательством подлинности событий и их древности могли бы служить указания в иных источниках того же региона. Такие указания налицо. В Средиземноморье, где, несомненно, плавал Нээф-Туна, а именно в Италии, в Риме, его могли, пожалуй, знать под именем Нептуна. Нептун - один из древнейших римских богов, его культ, по преданию, ввел сам Ромул, а ранее Ромула не было и города Рима. Нептун почитался в основном людьми, отправлявшимися в дальние морские странствия. Недаром он был отождествлен с Посейдоном - еще за три века или ранее того до нашей эры. В провинциях Римской империи с Нептуном отождествлялись местные боги, покровительствующие морякам. Стремление приписать Ромулу культ Нептуна очевидно - ведь древнейший культ иначе и некому приписывать. Перед Ромулом зияет пропасть в истории Рима. Плутарх поступает просто: он пересказывает ряд легенд об основании Вечного города и в их числе самую распространенную версию о Ромуле и его брате-близнеце Реме.
Вполне логично, что рождение культа легендарного Нептуна, бога славного и древнего, приписывается легендарному же Ромулу, давшему жизнь Риму, Вечному городу. Тут все концы сошлись с концами и одна легенда помогает другой. Нас, однако, интересует история.
* * *
Трудно закрыть глаза на совпадение имен и саму направленность деятельности фризского Нээф-Туны и римского Нептуна. Поэтому нужно повнимательнее присмотреться к древнейшим истокам мифов и выделить то общее ядро, из которого возникли интересующие нас образы. Это ядро нужно искать в том же регионе, в окрестности великого Среднего моря, как оно названо во фризской книге, включая и Месопотамию, что мы уже сделали.
Вполне естественно сближать, если позволяет этимология, два имени. Имя римского бога должно отражать сферу его владычества. По аналогии с именем фризской книги выделим в имени Нептуна вторую часть: Тун. Что она означает? Так же, как и вторая часть фризского имени - Туна, она может быть объяснена на основе авестийской параллели. В древнем памятнике иранцев "Авеста" осталось созвучное слово. Оно означает: "река".
Связь с тем же иранским корнем осталась, как полагают лингвисты, в названиях многих рек - от Британии до Европы. Например, Дунай, Дон, Двина. Вода, море, озеро обозначались в Урарту сходным словом, (см.: М е щ а н и н о в И. И. Халдоведение. История древнего Вана. Баку, 1927. С. 242). Бесспорно, это одно из древнейших слов: при его написании использовалась ассирийская клинопись. Это корневое слово древних ванов-урартийцев дает слово "туини" - "морской".
Теперь нетрудно сопоставить авестийское и ванское звучание. Но если два самостоятельных источника дают уже в древности сходный результат, то правдоподобно заключение о еще большей древности исходного слова, так сказать, первоистока. Это исходное слово, по всей видимости, мы и найдем во второй части имени Нээф-Туны и Нептуна. Возможно возражение: при чем тут "река", если речь идет действительно о великом мореплавателе, выходившем, бесспорно, в океан (ведь не мог же выйти в океан первым, на свой страх и риск, младший соратник Нээф-Туны Инка - да к тому же еще один). Но представления древних отличались от наших. Так, древние греки представляли океан большой рекой, окружающей землю и море, дающей начало рекам. Эти представления отражены в "Илиаде" Гомера.
Так мы окончательно приходим к эпитету "морской, океанский", который стал второй частью имени Нептуна и Нээф-Туны. Особенно наглядно это вытекает из ванских, урартийских источников, которые отражают языковые пласты Малой Азии и трояно-фракийского региона.
Три имени следуют этой закономерности: Нээф-Туна, Нептун, Нетун. Повторяется элемент "тун", "туна", значение которого теперь стало ясным. Однако этот эпитет слишком "документален". Он отражает саму реальность, саму судьбу древнего морехода. Состоявшееся за тем обожествление было неизбежным процессом. Вспомним, что речь идет о герое, действовавшем задолго до Гильгамеша, царя города Урука, который тем не менее был обожествлен еще в древности. Но если обожествление произошло, то на смену реальным эпитетам должны прийти божественные компоненты имени того же Нээф-Туны. И такой компонент нетрудно обнаружить. Выше говорилось об этрусском имени бога Нетура. Этот Нетур, вне всякого сомнения, тот же самый Нептун-Нетун, но обожествленный несколько на иной лад и в другом регионе. Вторая часть его имени - "тур" - сближает его с древнескандинавским Тором, финно-угорским Таарой, со славянским Перуном (мать Тора носит имя Фьоргун - а оно этимологически равнозначно имени славянского бога), с другими богами-громовиками (немецким Донаром). Древнегерманское слово "громовник" может даже служить связующим звеном между именами Тур-Тор и Туна-Тун. Эти слова - "туна", "тур" - имеют некоторое отношение и к грому, и к воде небесной, а море и небо в древности представлялись единой стихией.
Но компонент "тур", ставший обобщением, приобретает самостоятельность и должен входить в имена других богов. Так оно и произошло. Вероятнее всего, имена Нуми-Торум, Торум, Корс-Торум (боги обских угров, пришедших с юга) сохранили именно этот компонент. Кельтский бог - громовержец Таранис - тоже попадает в эту группу.
Вывод из вышесказанного весьма любопытен. В имени фризского морехода собственно именем является только первая часть. Но эта первая часть практически совпадает с именем известнейшего библейского героя Ноя (греческое Ное).
Но прежде чем соединить историю Нээф-Туны и библейского Ноя, придется выделить факт, имеющий магическое значение: древнегреческие слова "ностео" и "ностос", означающие возвращение и вообще отправление в странствие, оказываются созвучными имени фризского морехода, действительно вернувшегося из странствия на свою землю, а затем отправившегося в новое беспримерное странствие - уже в мифы и легенды.
То же произошло и с Ноем. Он унаследовал имя древнего героя. Но рассказ о нем сохраняет черты местного потопа в Двуречье. Вероятнее всего, в нем соединены имя, ставшее легендой, и рассказ о потопе в Двуречье, следы которого найдены учеными, но относятся они к четвертому тысячелетию до нашей эры, а не ко времени Атлантиды Платона. Аккадское имя героя потопа Ут-Напишти - напоминает, правда, о Нээф-Туне.
...Трудно привыкнуть к мысли, что найдена древнейшая из книг, созданных человеком, но это, по всей видимости, так. Выводы, которые могут быть сделаны относительно имени Бургтмаад, - еще одно звено в цепи доказательств.
МАТЬ БОГОВ
В Национальном музее Неаполя можно увидеть мраморную богиню, имя которой, судя по всему, названо в книге "Ура Линда Бук": Бургтмаад. Посетители же музея знакомы с другими ее именами: Кибела, Кивева, Дипдимена, великая Мать богов. Эти имена помнят греческие источники, сообщающие о поклонении богине во Фригии.
Фригийская богиня олицетворяла силы природы, возрождение, плодородие. Вариант ее имени хорошо известен хеттам и хурритам, лувийцам и сирийцам; Кубаба. Известна гипотеза У. Олбрайта о заимствовании имени Кубабы из древней Месопотамии, причем Кубаба - Священная Баба, как перевел У. Олбрайт (см.: Мифы народов мира. Т. 2. М., 1982. С. 20). В сирийских документах также названо ее имя, а также имя ее жреца.
Такая распространенность культа богини косвенно свидетельствует о его древности даже по отношению к древностям хеттов. В музее богиню охраняют два льва, сама она восседает на троне.
Изображали ее также сидящей в золотой колеснице с короной на голове. С 204 года до нашей эры культ Кибелы был введен в Риме как государственный. Два леопарда образуют как бы подлокотники трона, на котором, вне всякого сомнения, та же богиня восседает еще во времена города Чатал-Гююка (название современное). А было это еще в шестом тысячелетии до нашей эры - как свидетельствуют археологические находки в центральной части Малой Азии земли самых древних городов.
В ходу у фригийцев были еще два имени: Мать богов и Великая мать. Фригийский культ пришел из древности, из эпохи первых городов и, добавим, первой письменности. Малая Азия и Фракия когда-то составляли единое этнокультурное целое. Племена уходили из Малой Азии, возвращались снова и снова покидали ее в трудные времена нашествий - такова история региона. И снова книга фризов ведет нас именно сюда. Ведь и в ней есть героиня с этим именем.
Мне остается лишь перевести на русский язык имя древней богини фризов, Бургтмаад. Это - Верховная мать, Небесная мать. Начиная от Перуна, хеттского Пирвы и Перкона, без труда прослеживается и выделяется древний корень, оставшийся со времен "Ура Линда Бук". Переходность звуков "в" - "б" хорошо известна, вероятно, даже неспециалисту. Так же, как приглушение "г" и превращение звука в "х". Бургт - это "вурхт"-"верх".
Вторая часть слова - маад - перевода не требует. Это "мать".
Верховная мать. Небесная мать. Мать богов. Вот точный перевод имени из древней книги фризов.
Выражение "жрица Бургтмаад" следует понимать в книге так: жрица Матери богов, жрица Верховной матери. Конечно, вероятно и отождествление жрицы с богиней - в древности это не редкость. У этой жрицы есть и другое имя Мин-Эрва, которое совпадает с именем римской богини Минервы. Но римская богиня начинает свою биографию опять-таки в земле этрусков. Менрва, Менерува - вот этрусские варианты имени, которые, бесспорно, древнее латинского, всем известного. Культ богини этруски принесли с собой из трояно-фракийского региона. И если Мин-Эрва названа предводительницей "Ордена дев", то это означает, что она позднее была обожествлена, как и Нээф-Туна или Инка.
"Ура Линда Бук" - древнейшая книга человечества. Последующие приписки говорят о стремлении сохранить историю фризов. Может быть, потому ее хранители-фризы наиболее бережно относились к тем местам, которые посвящены их предкам. Надо полагать, в книге были и другие главы, касающиеся истории человека и человечества вообще. Но можно понять и тех, кто не был уже в состоянии переписать в очередной раз всю книгу...
И все же даже в том виде, как она сохранилась, книга фризов является уникальным, если не самым уникальным за всю историю человечества памятником. Ее немногие строки дают вполне реальный ключ к миру богов и людей планеты.
Глава десятая
ДРЕВНЕЙШИЕ РУССКИЕ МИФЫ
ЦАРЕВНА ЛЕБЕДЬ, БОГИНЯ ЛЕБЕДЬ...
Лебедь - птица божественная. Связь белокрылого создания с богами отмечена во всех мифологических словарях. Афродита, Аполлон, Брахма, Зевс, Посейдон, Сарасвати - к этим и ко многим другим именам имеет прямое отношение поэтическое существо, которому одинаково близки стихия воздуха и воды.
Древние изображения Афродиты, летящей на лебеде, подтолкнули меня к истокам русской сказки, записанной Александром Пушкиным. Она посвящена царевне Лебеди, и не случайно поэт готовил издание, в котором лишь одно это имя царевны должно было быть вынесено в заглавие. Осуществить этот замысел он не успел, и мы знаем это произведение как "Сказку о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди". Афродита, богиня из Малой Азии, была канонизирована в древнегреческом пантеоне богов, но само ее имя осталось греками не понятым. В словарях не найти пока разъяснений по поводу происхождения божественного имени Афродиты. Между тем смысл его ясен: богиня Лебедь, что близко к русскому варианту, записанному Пушкиным.
Небесный путь белоснежной птицы указывает и на имя древнеиндийской богини Сарасвати, другой ипостаси Афродиты. Тем же именем называлась священная река древних ариев, пришедших в Индию. Почти то же написание обнаруживается в "Авесте". В арийском памятнике "Ригведе" ей посвящены три гимна. Она стремительна и величава, превосходит другие реки. Вода ее чиста, поток неудержим и разрушает горные пики. Великая река ариев семичленна, у нее семь сестер. Это мать потоков и одновременно - лучшая из богинь и матерей, несущая дары, силу, здоровье и бессмертие. В ее ведении - священная речь, поэзия, мудрость, искусства. Такой великая богиня вошла в память народа. Она дочь Павиру - молнии, а это имя близко хеттскому Пирва (верховный бог); она жена Брамы. Именно Сарасвати изобрела санскрит. Веды называют ее также супругой божественных близнецов Ашвинов. Мне не удастся рассказать и о сотой доле божественной жизни Сарасвати. Ее воплощения, ипостаси так многочисленны, что даже просто перечислить их затруднительно.
Нельзя, пожалуй, не назвать славянского имени Перун в связи с хеттским богом Пирвой. Корень имен общий и с фракийским Перконом: древний бог фракийцев пришел на Днепр вместе с самими фракийцами-переселенцами первого тысячелетия до нашей эры и особенно периода римской экспансии начала эры.
* * *
Когда я переводил "Велесову книгу" славян, то с особенным вниманием относился к местам, которые посвящены Птице Матери Сва. У меня не возникло ни малейших сомнений, что это главная богиня славян того периода. Среди множества богов славянского пантеона Матерь Сва называется чаще других. Я отношу время появления богини-птицы к временам кроманьонцев, рослых людей европейского типа, расселившихся примерно двадцать-тридцать тысяч лет назад от Атлантики до Тихого океана и оставивших уникальные росписи в Испании, Франции, Центральной Европе, на Урале. Именно кроманьонцам удалось замкнуть великий земной круг. Начав с Атлантики, они дошли до Америки, но уже с запада. Считают, что они перебрались в Америку через Берингов пролив, который был в то время сухопутным мостом из-за низкого уровня Мирового океана.
Осталось множество каменных фигурок, изображающих птицу. Это и был кроманьонский вариант крылатой богини. Они отчетливее потомков, несмотря на свою малочисленность (по некоторым оценкам их было всего несколько сот тысяч на всей планете), понимали и воспринимали то устройство мира, которое включает как элемент и тонкие миры, видимые глазу лишь при исключительных обстоятельствах.
Крылатая богиня, естественно, является одним из воплощений Богоматери, возможно наиболее ранним. От этого образа веет поэзией и архаикой, ибо он напоминает о таких временах, когда планета была девственной и все, что происходило на ней разумного, было связано лишь с силой и смелостью немногих, часто одиночек. Ведь кроманьонцы жили в маленьких поселках, их дома были сооружены из дерева, иногда - из лопаток мамонтов. И вот в таких охотничьих поселениях возникает речь и искусства: живопись, музыка, искусство шитья одежды. Изобретаются костяные и деревянные флейты, лук и стрелы, приручаются животные - всего не перечислить. Непосредственными преемниками кроманьонцев являются жители Малой Азии, судя по их культуре и по их облику, который можно восстановить на основе находок. Но малоазийский виток цивилизации начинается уже после гибели Атлантиды - причем стремительно, почти сразу, возникают города. Они, правда, небольшие по современным масштабам, но тем не менее для того времени это значительные поселения, и слово "города" не является натяжкой, если учесть общую численность людей того периода. Оно после катастрофы не могло превосходить численность кроманьонцев.
Наблюдается интересное явление: образ богини-девы, богини-матери, точно так же, как и у кроманьонцев, соединяется с образом богини-птицы. Ничто не утрачено из древнейших представлений о богине, несмотря на катастрофу, потрясшую планету до основания.
И даже много позднее, в Асгарде, образ птицы сохраняется в скрытой форме. Насколько мне известно, имя главной богини Асгарда остается не совсем ясным, хотя иные имена богов можно понять и даже перевести на современный язык. И я пришел к выводу, что Фригг является именем такого же рода, оно поддается переводу. Перевод таков: Летающая. Но это слово в древности сближалось с названием белоснежной птицы - лебедем. Даже в современных языках можно отыскать следы этого сближения.
Далее, однако, он предполагает, что Инка прибыл в страну за океаном за несколько тысяч лет до прихода инков к власти. Прошли тысячелетия - и пришельцы смешались с индейцами, но в памяти их потомков осталось имя отважного морехода, первого белого человека, прибывшего из Европы.
Заманчиво было бы доказать это. Но меня смущает как раз полное тождество имен. Вряд ли имя "Инка" не претерпело бы изменений в произношении и письме даже за гораздо более короткий срок, чем тысячелетия. Так, имя легендарного, хорошо известного грекам фригийского царя Мидаса в Ассирии в то же самое время писали так: Мита. Имя мидийского царя Киаксара по соседству, в Иране, писали тоже иначе. Я не буду приводить многочисленные примеры этого хорошо известного лингвистам и историкам явления. С большинством имен собственных так поступали даже современники, даже соседи по региону и по языковой группе, чего уж надеяться на буквальное сохранение звучания и написания, если речь идет о тысячелетней пропасти, да еще о разных берегах океана!
Поэтому мне хотелось отыскать не полное созвучие, а сохранение направленности деятельности Инки в других источниках, помимо фризской книги. И если имя при этом несколько изменено, то не беда - так и должно произойти. Итак, я взялся отыскать в других книгах или надписях морехода, который поплыл в океан, не вернулся и все же остался, как и в книге фризов, в памяти людей.
Таким источником оказалась одна из древнейших песен Двуречья. Из цикла таких песен составился позднее знаменитый эпос о Гильгамеше в его завершенном виде. Но задолго до этого были лишь песни-былины. Они записаны на глиняных табличках. Древности Шумера, как мне казалось, сопоставимы по давности с книгой фризов, и потому к ним хотелось обратиться прежде всего.
Иногда эти эпические песни называют еще сказаниями. Я процитирую несколько строк по книге В.К. Афанасьевой "Гильгамеш и Энкиду" (М., 1979. С. 85):
Когда небеса отошли от земли, вот когда,
Когда земля отошла от небес, вот когда,
Когда семя человечества зародилось, вот когда,
Когда Ан забрал себе небо, вот когда,
А Энлиль забрал себе землю, вот когда,
Когда Эрешкигаль подарили Куру, вот когда
Когда он поплыл, когда он поплыл,
Когда Отец в подземный мир поплыл,
Когда Энки в подземный мир поплыл,
Вместе с владыкой малые полетели,
Вместе с Энки великие полетели...
Из строк становится ясным, что плавание Энки-Инки происходило в очень отдаленные времена, настолько отдаленные, что наш герой-мореплаватель, пропавший без вести, остался в памяти уже богом. Плавание к погибшей стране Атлантиде, конечно, можно назвать разве лишь плаванием в подземный мир, иначе - в царство мертвых, в преисподнюю. В шумерском сказании не указано точное географическое положение погибшей страны и даже ее название, в отличие от книги фризов. Но сказанного достаточно, чтобы понять положение авторов, пытающихся передать потомкам роковой смысл предприятия Энки.
Мы помним, что мгла рассеялась, извержения прекратились, и только тогда Инка фризов удалился, отделился от флотилии Нээф-Туна. Образно это так и можно передать: когда небеса отошли от земли, когда земля отошла от небес. Имена богов Ан и Энлиль хорошо известны в шумерском пантеоне. Эрешкигаль владычица большой земли. Таков буквальный перевод. И это уместно в контексте событий. Кур - подземный мир. Поразителько точное описание событий вызывает у меня по меньшей мере изумление. Ведь если Эрешкигаль тогда владела большой землей Алдланд-Атлан, то после катастрофы она действительно оказалась подаренной Куру - подземному миру!
Иногда исследователи считают, что Кур - это еще и имя чудища вроде дракона. Что ж, еще одно образное сравнение...
Мне остается сказать несколько слов по поводу этого отрывка. Возможно ли, чтобы Инка-Энки, реальный герой книги фризов, стал богом? Да, таков путь богов на небо. Шумерский бог Думузи упоминается в исторических царских списках вовсе не в качестве бога! Его признали божеством лишь позднее. Сам Гильгамеш был обожествлен. В земной жизни он был царем династии Урука.
Эпическая песня, из которой я хочу привести еще один отрывок, записана во втором тысячелетии до нашей эры, но создана значительно раньше (вероятнее всего, на целое тысячелетие):
Нос ладьи царевой,
Как волк, вода пожирает,
В корму ладьи Энки,
Словно лев, вода бьется.
Нелегкое плавание выдалось на этот раз. Будь иначе - вернулся бы Инка-Энки к своим берегам. Но разыгралась стихия - и нет назад пути герою. Добавлю, что строки, приведенные выше, играют роль своеобразного запева, зачина песни-сказания. Далее идут описания, судя по всему, более близких по времени событий. Таким образом, начало песни древнее главной ее части, посвященной Гильгамешу и Энки. Чтобы читателю легче было ориентироваться, я должен пояснить, что созвучие имени Энкиду с божественным именем не случайно.
Самый древний из известных слоев шумерской мифологии, посвященной Гильгамешу, награждает его спутником. Спутник этот - Энкиду. Он помогает главному герою эпических песен-былин, и он почти тезка бога Энки.
Но помощь эта эпизодическая, часто пассивная. А в одной из пяти дошедших до нас песен ("Гильгамеш и Ага") о самом существовании Энкиду нам предстоит узнать или даже догадаться по одной-единственной фразе текста, это обращение главного героя к своему слуге Энкиду. Так молчаливо сопровождает слуга своего господина, и только один раз упомянуто его имя в песне. В другой песне Энкиду остается почти бездеятельным. И все складывается так, что при чтении нас не покидает мысль о случайности Энкиду в этом цикле, причем такой, которая связана с искусственным введением его фигуры в песни-былины. Только в более позднем эпосе о Гильгамеше, записанном уже севернее Шумера аккадцами, он выступает не только как действующее лицо, но и как полноправный герой всего произведения. Но, зная, что законченному эпосу предшествовали отдельные песни-былины шумерского цикла, мы понимаем, что это результат творчества. Однако нельзя отрицать, что аккадский "Гильгамеш" основан на еще неизвестных нам источниках того же аккадского происхождения.
Пассивность Энкиду в "исконном" шумерском цикле наводит на следующее умозаключение: Энкиду является своеобразной вставной фигурой. Он буквально перенесен из какого-то очень древнего мифа или источника. Но, соединившись с Гильгамешем, он начал вторую жизнь, уже литературную. Если это так, то можно ли путем умозаключений восстановить его первую жизнь и первую судьбу? И его подлинный облик? Да, можно. И в этом помогает "Ура Линда Бук". Мы уже знаем, что Энки-Инка отважный мореплаватель и с его плаванием связана такая древность, в которой боги являются реальными людьми.
Шумерские песни послужили основой эпоса, который создали северные соседи Шумера - аккадцы.
Но еще до создания аккадского эпоса в Шумере был известен Энки-Имду. Это бог земледелия. И одновременно бог каналов и дамб. Итак, сначала Энки, плывущий в преисподнюю. На самом деле, вполне вероятно, в Атлантиду, но уже затонувшую. Поскольку страна мертвых находилась, по поверьям древних, на западе, скорее всего за океаном, как у этрусков, то маршрут великого бога Энки-Инки вполне обоснован "Ура Линда Бук". С другой стороны, Энки-Имду, наследник Энки-Инки, тоже божественная фигура, во всяком случае в последующей мифологии, отражающей далекое прошлое. И если таким прошлым была реальность, отражающаяся в "Ура Линда Бук", мифологизированная затем в шумерских песнях-былинах, то появление Энки-Имду вполне понятно. Но шумеры должны были "приспособить" нового бога к своим текущим нуждам, то есть к земледелию. Одновременно от его прежних наследственных функций (сын великого мореплавателя, бога у шумеров) тоже должно остаться явное свидетельство в мифе. И оно есть: он "бог каналов и дамб". Прошли века и тысячелетия - и вот сделан шаг от моря, морского дела именно к земледелию. Каналы находятся в некотором роде посередине между морем и сушей, они связывают то и другое и в переносном смысле связывают старую и новую профессию божества. Итак, Энки-Имду законный наследник Энки-Инки.
Следующий шаг был сделан потом. Появление Энкиду - это новая ипостась Энки-Инки-Энки-Имду. Энки-Имду был оторван от своих занятии каналами и дамбами, чтобы послужить образцовым спутником новой восходящей звезды Гильгамеша. Он стал типичным жителем гор, даже отчасти степняком, наивным, сильным, верным рабом, спутником, а впоследствии почти братом Гильгамеша. Так развивались события после того, как великий Инка фригийцев почил в бозе, а Атлантида исчезла.
Энкиду, обновленный герой, утратил прежние обязанности и занятия, утратил и свой образ, стал покорным слугой, почти тенью Гильгамеша. Но по законам уже литературы он стал живым, обрел свою вторую - литературную судьбу в аккадском эпосе, то есть севернее Шумера, в Ассирии.
Сказанное об Энки-Инке еще не является доказательством параллели, параллель можно построить только по нескольким точкам. Попробуем это сделать.
Вспомним о родственнике Инки. Это Нээф-Туна. Если нам пока не известно это имя из шумерского цикла, то доказательством подлинности событий и их древности могли бы служить указания в иных источниках того же региона. Такие указания налицо. В Средиземноморье, где, несомненно, плавал Нээф-Туна, а именно в Италии, в Риме, его могли, пожалуй, знать под именем Нептуна. Нептун - один из древнейших римских богов, его культ, по преданию, ввел сам Ромул, а ранее Ромула не было и города Рима. Нептун почитался в основном людьми, отправлявшимися в дальние морские странствия. Недаром он был отождествлен с Посейдоном - еще за три века или ранее того до нашей эры. В провинциях Римской империи с Нептуном отождествлялись местные боги, покровительствующие морякам. Стремление приписать Ромулу культ Нептуна очевидно - ведь древнейший культ иначе и некому приписывать. Перед Ромулом зияет пропасть в истории Рима. Плутарх поступает просто: он пересказывает ряд легенд об основании Вечного города и в их числе самую распространенную версию о Ромуле и его брате-близнеце Реме.
Вполне логично, что рождение культа легендарного Нептуна, бога славного и древнего, приписывается легендарному же Ромулу, давшему жизнь Риму, Вечному городу. Тут все концы сошлись с концами и одна легенда помогает другой. Нас, однако, интересует история.
* * *
Трудно закрыть глаза на совпадение имен и саму направленность деятельности фризского Нээф-Туны и римского Нептуна. Поэтому нужно повнимательнее присмотреться к древнейшим истокам мифов и выделить то общее ядро, из которого возникли интересующие нас образы. Это ядро нужно искать в том же регионе, в окрестности великого Среднего моря, как оно названо во фризской книге, включая и Месопотамию, что мы уже сделали.
Вполне естественно сближать, если позволяет этимология, два имени. Имя римского бога должно отражать сферу его владычества. По аналогии с именем фризской книги выделим в имени Нептуна вторую часть: Тун. Что она означает? Так же, как и вторая часть фризского имени - Туна, она может быть объяснена на основе авестийской параллели. В древнем памятнике иранцев "Авеста" осталось созвучное слово. Оно означает: "река".
Связь с тем же иранским корнем осталась, как полагают лингвисты, в названиях многих рек - от Британии до Европы. Например, Дунай, Дон, Двина. Вода, море, озеро обозначались в Урарту сходным словом, (см.: М е щ а н и н о в И. И. Халдоведение. История древнего Вана. Баку, 1927. С. 242). Бесспорно, это одно из древнейших слов: при его написании использовалась ассирийская клинопись. Это корневое слово древних ванов-урартийцев дает слово "туини" - "морской".
Теперь нетрудно сопоставить авестийское и ванское звучание. Но если два самостоятельных источника дают уже в древности сходный результат, то правдоподобно заключение о еще большей древности исходного слова, так сказать, первоистока. Это исходное слово, по всей видимости, мы и найдем во второй части имени Нээф-Туны и Нептуна. Возможно возражение: при чем тут "река", если речь идет действительно о великом мореплавателе, выходившем, бесспорно, в океан (ведь не мог же выйти в океан первым, на свой страх и риск, младший соратник Нээф-Туны Инка - да к тому же еще один). Но представления древних отличались от наших. Так, древние греки представляли океан большой рекой, окружающей землю и море, дающей начало рекам. Эти представления отражены в "Илиаде" Гомера.
Так мы окончательно приходим к эпитету "морской, океанский", который стал второй частью имени Нептуна и Нээф-Туны. Особенно наглядно это вытекает из ванских, урартийских источников, которые отражают языковые пласты Малой Азии и трояно-фракийского региона.
Три имени следуют этой закономерности: Нээф-Туна, Нептун, Нетун. Повторяется элемент "тун", "туна", значение которого теперь стало ясным. Однако этот эпитет слишком "документален". Он отражает саму реальность, саму судьбу древнего морехода. Состоявшееся за тем обожествление было неизбежным процессом. Вспомним, что речь идет о герое, действовавшем задолго до Гильгамеша, царя города Урука, который тем не менее был обожествлен еще в древности. Но если обожествление произошло, то на смену реальным эпитетам должны прийти божественные компоненты имени того же Нээф-Туны. И такой компонент нетрудно обнаружить. Выше говорилось об этрусском имени бога Нетура. Этот Нетур, вне всякого сомнения, тот же самый Нептун-Нетун, но обожествленный несколько на иной лад и в другом регионе. Вторая часть его имени - "тур" - сближает его с древнескандинавским Тором, финно-угорским Таарой, со славянским Перуном (мать Тора носит имя Фьоргун - а оно этимологически равнозначно имени славянского бога), с другими богами-громовиками (немецким Донаром). Древнегерманское слово "громовник" может даже служить связующим звеном между именами Тур-Тор и Туна-Тун. Эти слова - "туна", "тур" - имеют некоторое отношение и к грому, и к воде небесной, а море и небо в древности представлялись единой стихией.
Но компонент "тур", ставший обобщением, приобретает самостоятельность и должен входить в имена других богов. Так оно и произошло. Вероятнее всего, имена Нуми-Торум, Торум, Корс-Торум (боги обских угров, пришедших с юга) сохранили именно этот компонент. Кельтский бог - громовержец Таранис - тоже попадает в эту группу.
Вывод из вышесказанного весьма любопытен. В имени фризского морехода собственно именем является только первая часть. Но эта первая часть практически совпадает с именем известнейшего библейского героя Ноя (греческое Ное).
Но прежде чем соединить историю Нээф-Туны и библейского Ноя, придется выделить факт, имеющий магическое значение: древнегреческие слова "ностео" и "ностос", означающие возвращение и вообще отправление в странствие, оказываются созвучными имени фризского морехода, действительно вернувшегося из странствия на свою землю, а затем отправившегося в новое беспримерное странствие - уже в мифы и легенды.
То же произошло и с Ноем. Он унаследовал имя древнего героя. Но рассказ о нем сохраняет черты местного потопа в Двуречье. Вероятнее всего, в нем соединены имя, ставшее легендой, и рассказ о потопе в Двуречье, следы которого найдены учеными, но относятся они к четвертому тысячелетию до нашей эры, а не ко времени Атлантиды Платона. Аккадское имя героя потопа Ут-Напишти - напоминает, правда, о Нээф-Туне.
...Трудно привыкнуть к мысли, что найдена древнейшая из книг, созданных человеком, но это, по всей видимости, так. Выводы, которые могут быть сделаны относительно имени Бургтмаад, - еще одно звено в цепи доказательств.
МАТЬ БОГОВ
В Национальном музее Неаполя можно увидеть мраморную богиню, имя которой, судя по всему, названо в книге "Ура Линда Бук": Бургтмаад. Посетители же музея знакомы с другими ее именами: Кибела, Кивева, Дипдимена, великая Мать богов. Эти имена помнят греческие источники, сообщающие о поклонении богине во Фригии.
Фригийская богиня олицетворяла силы природы, возрождение, плодородие. Вариант ее имени хорошо известен хеттам и хурритам, лувийцам и сирийцам; Кубаба. Известна гипотеза У. Олбрайта о заимствовании имени Кубабы из древней Месопотамии, причем Кубаба - Священная Баба, как перевел У. Олбрайт (см.: Мифы народов мира. Т. 2. М., 1982. С. 20). В сирийских документах также названо ее имя, а также имя ее жреца.
Такая распространенность культа богини косвенно свидетельствует о его древности даже по отношению к древностям хеттов. В музее богиню охраняют два льва, сама она восседает на троне.
Изображали ее также сидящей в золотой колеснице с короной на голове. С 204 года до нашей эры культ Кибелы был введен в Риме как государственный. Два леопарда образуют как бы подлокотники трона, на котором, вне всякого сомнения, та же богиня восседает еще во времена города Чатал-Гююка (название современное). А было это еще в шестом тысячелетии до нашей эры - как свидетельствуют археологические находки в центральной части Малой Азии земли самых древних городов.
В ходу у фригийцев были еще два имени: Мать богов и Великая мать. Фригийский культ пришел из древности, из эпохи первых городов и, добавим, первой письменности. Малая Азия и Фракия когда-то составляли единое этнокультурное целое. Племена уходили из Малой Азии, возвращались снова и снова покидали ее в трудные времена нашествий - такова история региона. И снова книга фризов ведет нас именно сюда. Ведь и в ней есть героиня с этим именем.
Мне остается лишь перевести на русский язык имя древней богини фризов, Бургтмаад. Это - Верховная мать, Небесная мать. Начиная от Перуна, хеттского Пирвы и Перкона, без труда прослеживается и выделяется древний корень, оставшийся со времен "Ура Линда Бук". Переходность звуков "в" - "б" хорошо известна, вероятно, даже неспециалисту. Так же, как приглушение "г" и превращение звука в "х". Бургт - это "вурхт"-"верх".
Вторая часть слова - маад - перевода не требует. Это "мать".
Верховная мать. Небесная мать. Мать богов. Вот точный перевод имени из древней книги фризов.
Выражение "жрица Бургтмаад" следует понимать в книге так: жрица Матери богов, жрица Верховной матери. Конечно, вероятно и отождествление жрицы с богиней - в древности это не редкость. У этой жрицы есть и другое имя Мин-Эрва, которое совпадает с именем римской богини Минервы. Но римская богиня начинает свою биографию опять-таки в земле этрусков. Менрва, Менерува - вот этрусские варианты имени, которые, бесспорно, древнее латинского, всем известного. Культ богини этруски принесли с собой из трояно-фракийского региона. И если Мин-Эрва названа предводительницей "Ордена дев", то это означает, что она позднее была обожествлена, как и Нээф-Туна или Инка.
"Ура Линда Бук" - древнейшая книга человечества. Последующие приписки говорят о стремлении сохранить историю фризов. Может быть, потому ее хранители-фризы наиболее бережно относились к тем местам, которые посвящены их предкам. Надо полагать, в книге были и другие главы, касающиеся истории человека и человечества вообще. Но можно понять и тех, кто не был уже в состоянии переписать в очередной раз всю книгу...
И все же даже в том виде, как она сохранилась, книга фризов является уникальным, если не самым уникальным за всю историю человечества памятником. Ее немногие строки дают вполне реальный ключ к миру богов и людей планеты.
Глава десятая
ДРЕВНЕЙШИЕ РУССКИЕ МИФЫ
ЦАРЕВНА ЛЕБЕДЬ, БОГИНЯ ЛЕБЕДЬ...
Лебедь - птица божественная. Связь белокрылого создания с богами отмечена во всех мифологических словарях. Афродита, Аполлон, Брахма, Зевс, Посейдон, Сарасвати - к этим и ко многим другим именам имеет прямое отношение поэтическое существо, которому одинаково близки стихия воздуха и воды.
Древние изображения Афродиты, летящей на лебеде, подтолкнули меня к истокам русской сказки, записанной Александром Пушкиным. Она посвящена царевне Лебеди, и не случайно поэт готовил издание, в котором лишь одно это имя царевны должно было быть вынесено в заглавие. Осуществить этот замысел он не успел, и мы знаем это произведение как "Сказку о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди". Афродита, богиня из Малой Азии, была канонизирована в древнегреческом пантеоне богов, но само ее имя осталось греками не понятым. В словарях не найти пока разъяснений по поводу происхождения божественного имени Афродиты. Между тем смысл его ясен: богиня Лебедь, что близко к русскому варианту, записанному Пушкиным.
Небесный путь белоснежной птицы указывает и на имя древнеиндийской богини Сарасвати, другой ипостаси Афродиты. Тем же именем называлась священная река древних ариев, пришедших в Индию. Почти то же написание обнаруживается в "Авесте". В арийском памятнике "Ригведе" ей посвящены три гимна. Она стремительна и величава, превосходит другие реки. Вода ее чиста, поток неудержим и разрушает горные пики. Великая река ариев семичленна, у нее семь сестер. Это мать потоков и одновременно - лучшая из богинь и матерей, несущая дары, силу, здоровье и бессмертие. В ее ведении - священная речь, поэзия, мудрость, искусства. Такой великая богиня вошла в память народа. Она дочь Павиру - молнии, а это имя близко хеттскому Пирва (верховный бог); она жена Брамы. Именно Сарасвати изобрела санскрит. Веды называют ее также супругой божественных близнецов Ашвинов. Мне не удастся рассказать и о сотой доле божественной жизни Сарасвати. Ее воплощения, ипостаси так многочисленны, что даже просто перечислить их затруднительно.
Нельзя, пожалуй, не назвать славянского имени Перун в связи с хеттским богом Пирвой. Корень имен общий и с фракийским Перконом: древний бог фракийцев пришел на Днепр вместе с самими фракийцами-переселенцами первого тысячелетия до нашей эры и особенно периода римской экспансии начала эры.
* * *
Когда я переводил "Велесову книгу" славян, то с особенным вниманием относился к местам, которые посвящены Птице Матери Сва. У меня не возникло ни малейших сомнений, что это главная богиня славян того периода. Среди множества богов славянского пантеона Матерь Сва называется чаще других. Я отношу время появления богини-птицы к временам кроманьонцев, рослых людей европейского типа, расселившихся примерно двадцать-тридцать тысяч лет назад от Атлантики до Тихого океана и оставивших уникальные росписи в Испании, Франции, Центральной Европе, на Урале. Именно кроманьонцам удалось замкнуть великий земной круг. Начав с Атлантики, они дошли до Америки, но уже с запада. Считают, что они перебрались в Америку через Берингов пролив, который был в то время сухопутным мостом из-за низкого уровня Мирового океана.
Осталось множество каменных фигурок, изображающих птицу. Это и был кроманьонский вариант крылатой богини. Они отчетливее потомков, несмотря на свою малочисленность (по некоторым оценкам их было всего несколько сот тысяч на всей планете), понимали и воспринимали то устройство мира, которое включает как элемент и тонкие миры, видимые глазу лишь при исключительных обстоятельствах.
Крылатая богиня, естественно, является одним из воплощений Богоматери, возможно наиболее ранним. От этого образа веет поэзией и архаикой, ибо он напоминает о таких временах, когда планета была девственной и все, что происходило на ней разумного, было связано лишь с силой и смелостью немногих, часто одиночек. Ведь кроманьонцы жили в маленьких поселках, их дома были сооружены из дерева, иногда - из лопаток мамонтов. И вот в таких охотничьих поселениях возникает речь и искусства: живопись, музыка, искусство шитья одежды. Изобретаются костяные и деревянные флейты, лук и стрелы, приручаются животные - всего не перечислить. Непосредственными преемниками кроманьонцев являются жители Малой Азии, судя по их культуре и по их облику, который можно восстановить на основе находок. Но малоазийский виток цивилизации начинается уже после гибели Атлантиды - причем стремительно, почти сразу, возникают города. Они, правда, небольшие по современным масштабам, но тем не менее для того времени это значительные поселения, и слово "города" не является натяжкой, если учесть общую численность людей того периода. Оно после катастрофы не могло превосходить численность кроманьонцев.
Наблюдается интересное явление: образ богини-девы, богини-матери, точно так же, как и у кроманьонцев, соединяется с образом богини-птицы. Ничто не утрачено из древнейших представлений о богине, несмотря на катастрофу, потрясшую планету до основания.
И даже много позднее, в Асгарде, образ птицы сохраняется в скрытой форме. Насколько мне известно, имя главной богини Асгарда остается не совсем ясным, хотя иные имена богов можно понять и даже перевести на современный язык. И я пришел к выводу, что Фригг является именем такого же рода, оно поддается переводу. Перевод таков: Летающая. Но это слово в древности сближалось с названием белоснежной птицы - лебедем. Даже в современных языках можно отыскать следы этого сближения.