Страница:
Дракон все еще сражался со львом. Оружием были огонь и свет. На юго-востоке небесного свода появились корабли со множеством людей на борту. Толпа горожан наблюдала, как на кораблях ставили паруса, как они маневрировали. Это продолжалось до тех пор, пока лев и дракон не обхватили друг друга лапами, не рухнули и не исчезли из виду. Пришло большое облако, которое закрыло эту часть неба. Вскоре ветер унес его, но видения исчезли.
О подобных небесных явлениях подробно рассказано в моей книге "Встречи с Богоматерью". Там же сделан вывод: когда позволяют законы космоса, проступает один из тонких миров (точнее, "этажей" тонкого мира). Он называется астралом. И сам астральный этаж-план, и астральное тело, заключенное внутри тела человека, обладают непривычными свойствами, физикам они пока неизвестны. (Так, например, если "самое тонкое" тело - ментальное покидает человека, а в теле человека остается астральное тело вместе с плотной материей, то происходит удивительная вещь: в нашем мире человек исчезает из поля зрения, его не видно. Эффект шапки-невидимки осуществим, хотя и за рамками сегодняшней физики и технологии; об этом речь впереди.)
Можно себе представить, сколько чудес наблюдалось бы ежедневно, если бы человек научился использовать энергию тонких пространств. Рискну их перечислить: человек-невидимка, невидимые машины и города, бессмертие или долгожительство в течение тысячелетия, воскрешение из мертвых (в обновленном теле), использование "небесного зеркала" для наблюдения событий далекого прошлого, создание чувствительных датчиков, показывающих варианты будущего, левитация (полеты без приспособлений), полная компенсация гравитации, движение в эфиродинамических аппаратах со сверхсветовой скоростью, практический телекинез, путешествия во времени...
Перечень можно было бы и продолжить. Почему же сейчас человек еще не приблизился к такому уровню? Более того, начался как бы даже спад в развитии некоторых направлений и программ. Почти фантастика, что в шестидесятых годах люди побывали на Луне. Как давно это было! Не останется ли это в мифах?
Видна и оборотная сторона медали. Овладение энергиями, свойственными тонким пространствам (а она во много крат превосходит все, что могут представить физики), неизбежно приведет к созданию сверхоружия. Оно не просто в тысячи раз разрушительней боевого термояда, но и является экологически чистым, что делает его особенно соблазнительным и безопасным для агрессора. Как приятно, что человечество еще на пороге его создания...
Точно так же, как по прошествии сотни-другой лет высадка человека на Луну может стать мифом, иные достижения разума в отдаленном прошлом уже давно могли бы быть вычеркнуты из истории и ныне кажутся легендами или весьма смутными воспоминаниями. И в этом есть смысл, пока есть силы, способные даже энергию мизерных атомов превратить в дамоклов меч, висящий над всеми сразу.
Выше мы подошли к границе реальности и мифа со стороны Древнего Китая с юга. Нельзя ли, право, выбрать другое направление поиска и увидеть то же самое с иной позиции для наблюдения?
Больше всего свидетельств о змеях дошло до нас из прошлого, и хотя жизнь в современном мире не создает благоприятных предпосылок для проявления астральных существ, их все же наблюдают. Приведу совсем недавние свидетельства, записанные в Сибири в конце семидесятых годов.
В село Пешкове, что в Читинской области, летал змей. Дочь рассказывала своей матери:
- Ой, мама, мы все так напугались, присели. Изо рта у него искры летят! А сам, как коромысло, летит, выгибается. Вот так все летел, а потом пропал. К кому-то летел же!
Затем односельчане засвидетельствовали, что змей летал к Лидии, у которой умерла мать. Лидия плакала после ее смерти, сокрушалась. Нашлись любопытные и установили, что змей оборачивался женщиной. Принимал облик покойной Елены Федоровны, матери Лидии. Разговаривал с Лидией ее голосом и во всем был похож на Елену Федоровну. Лидия, однако, догадалась, что это змей, но делать было нечего; к тому же зла он не причинял. И позднее она сама рассказала все своим соседям. Правда, вначале она хранила тайну: по ее словам, змей наказывал ей: "Не говори никому, говорить обо мне нельзя!"
Второй случай драматичнее. А. Г. Пахмутова 1911 года рождения рассказывала, что у мужа ее тетки была сестра, у которой мужика взяли в армию. Было это во время Отечественной войны. И женщина эта плакала, на руках у нее осталось трое детей. "Душа земли была - исхудала!" - сообщает А. Г. Пахмутова. Привожу ее слова:
"Тогда все серпом жали. Она поздно-поздно домой приходила. Детей своих одних оставляла. Ну и вот: идет раз домой, глядит в окно: это что же такое? Ее муж Яков в избе сидит в простенке. Как же он попал-то, думает, ведь избу она закрыла? В избу-то вошла, отперла сени - никакого Якова нет, пропал он. Ладно, думает. Взяла она дойницу и пошла корову доить в хлев. Доит корову-то и слышит: по сеннику человек ходит! Она корову подоила, ведро на гвоздок повесила, взяла фонарь и полезла туда, на сеновал-то. Когда влезла - видит: только ноги одни видать, одни сапоги - человек-то лежит. А деверь ее, Якова, значит, брат - на одном с ней дворе жил. Она побежала туда, да и кричит:
- Иван! Яков домой пришел!
- Да ты что? Война еще не кончилась. Что он - на крыльях прилетел? Кто его домой отпустит? Ты что это?
- Да нет, Иван, он в сарае лежит, в сене весь закрытый, одни ноги видать в кожаных сапогах!
Иван умолк, пошел с ней в сенник. Пришли - а там никого. Но сено примято, как будто человек лежал. Ладно. Пошла она в дом, молоко процедила. Стала ужин для детей готовить. Сели, поужинали, легли спать. В кладовке спали. И он - этот - к полуночи, значит, является. Является, ложится с ней.
Ночь, вторая, третья - с неделю к ней являлся. И вот она руками шарит, пальцами по его голове водит, да и говорит:
- Ой, Яша, у тебя голова-то вся в шишках!
(А он-то змей! И голова у него волнистая, не как у человека.)
- Что ты, Паша, - говорит он ей. - Вот как взяли меня на войну, раз всего только в бане и вымылись. Опаршивели мы там - все-все солдаты опаршивели...
Но ладно. Она уж потом догадалась, поняла. А он придет - и узел гостинцев ей отдает. А глядеть ей некогда; она узел возьмет - да и в сундук. Раз легла к ребятишкам, в середку. Он ее оттуда стаскивает, с койки-то. И вот тогда она поняла, что дело неладно. А он неделю уже ходил. Потом она позвала невестку, братову жену.
- Айда, - говорит, - Лизавета Максимовна, ко мне спать. А дело вот какое. Ко мне, - говорит, - летает змей, и я никому не говорила. А он заказывал: "Ты никому не говори! Я крадучись ухожу, - не надо говорить!"
И Паша-то до поры и молчала.
Вот они и пришли, обе спать-то на печку, но глаз не сомкнули. А он как только до дому долетел, так рассыпался искрами - светло! Так и осветило все. Они-то подумали, что изба вся рассыпалась по бревну, да и голос подали. А он как захохотал, да и говорит:
- Ладно, что догадалась. А то бы тебя сегодня не стало! Ты бы задавлена была!
А раньше еще он ее заставлял баню топить; видно, в бане бы и задавил ее.
- Ты истопи-ка, Паша, баню для меня, я вымоюсь.
- Ой, что ты, Яша, - говорит она, - когда баню-то топить. Я же вон как поздно с поля прихожу. А приду - дома столько дела! Когда же мне топить-то?
- Да вот как придешь с поля-то, дома все сделаешь, тогда и затопи.
Ладно хоть она поняла, смекнула...
А у нее дрова были, мерная сажень. Он эти дрова все перетаскал и двери завалил! Все сени завалил, чтобы открыть нельзя было. Все-все дрова перетаскал. Утром встали, двери не отворяются; а с ними Иван тоже встал. Иван тогда окошко выставил, вылез, да и стаскал все обратно, на место.
И вот они недели две, наверное, к ней ходили спать потом. А гостинец его... Стала она разворачивать - а там лошадиное дерьмо, и ничего более".
Запись эта сделана в окрестностях того же села Пешкова, в Нерчинском районе Читинской области. Отсюда около трехсот километров до того места, где сходятся границы России, Монголии и Китая.
Детали, которые трудно, да и не к чему выдумывать, скорее всего приводят к заключению, что рассказы о змеях правдивы. Несколько приземленный уровень этих восточных змеев по сравнению с божественным Кецалькоатлем можно объяснить недопониманием их действий и мыслей, трудностями общения. Недаром оккультисты говорят о том же, когда дело касается астрала, тонких миров. Но дело еще и в том, что любая цивилизация включает в себя иерархию, своеобразную пирамиду, то есть множество уровней, которые соотносятся с более или менее разумными или, скажем точнее, развитыми существами.
Так, антропоморфные существа тонких миров могут быть и божествами, и демонами, и просто тенями.
Но цивилизация крылатых змеев, конечно, не исключение. Наряду со змеями божественной природы должны быть и другие ее представители, в пользу чего свидетельствуют записи, приведенные выше. Эти другие представители, живые змеи, являющиеся запросто к людям, ищут и находят соответствие уровней своего и человеческого. В то же время они продолжают древнюю традицию контактов - возможно, не всегда благоприятных. Для одной из сторон или даже для обоих участников контакта.
Нелишне вспомнить, что регион, в котором сделаны эти записи, близок к тому, о котором писал китайский историк. Это родина божественных и обожествленных змеев. В конце своей жизни Л. Гумилев, так много сделавший для изучения истории Центральной Азии, разделял точку зрения некоторых лингвистов, считавших языки индейцев Америки близкими к древним языкам центральноазиатского региона. Как видим, обожествление змей там и здесь тоже сходно. Питаемые тысячелетней эманацией астрала образы не исчезли - они живут по сей день. Они могут воплощаться, материализовываться, являться человеку.
Из сердца Азии вышли арийские племена юечжей, жунов, усуней, динлинов; и, как уже говорилось, именно реалии их древнейшей истории и мифологии занесены в китайские книги, повествующие о Хуан-ди. Прошли тысячелетия, и Европа узнала о существовании царства пресвитера Иоанна примерно в тех же местах. Только тогда никто в Европе еще не знал не только об ариях, но даже и о том, что пришедшие на Дунай гунны - выходцы из того же азиатского региона.
Царство (или королевство) пресвитера Иоанна можно считать самой загадочной страной Востока. Средневековый историк Отто Фрезинг возводил род пресвитера к магам древности. И вот в двенадцатом веке, то есть не так давно, в европейских хрониках впервые появилось это имя. Послание от Иоанна получил император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, им заинтересовался Ватикан. Причина проста: царь Иоанн был христианином и его царство тоже было христианским. Но что за чудеса внесены в хроники современников!
У Иоанна был изумрудный скипетр необычайной красоты. А рядом с его дворцом было установлено магическое зеркало, гладя в которое можно было как на ладони увидеть все события, происходившие в мире и в стране. Одна из главных достопримечательностей этой восточной христианской державы - фонтан с живой водой. Сначала нужно было некоторое время соблюдать пост, потом трижды приложиться к сосуду с водой из фонтана. И старец становился молодым, тридцатилетним, сбрасывая с плеч груз прожитых лет. Там же был известен секрет орлиного камня, который делал человека невидимым. Наконец, главное: подданные Иоанна передвигались по воздуху на крылатых драконах, и не было проблем с полетами в любую из провинций.
В Европе нашелся человек, который предпринял путешествие в это полулегендарное царство. Это был Гильом (или Гийом) Рубрук. Как и все участники его экспедиции, он принадлежал к ордену миноритов и соблюдал его предписания с завидной точностью. Так, например, в Монголии зимой он ходил босиком даже в сильные морозы. До этого Рубрук сопровождал французского короля Людовика IX в его крестовом походе. Королева Маргарита подарила ему Псалтырь с мастерски выполненными миниатюрами, а мать короля Бланка Кастильская немало часов провела в беседах с этим образованнейшим человеком.
Экспедиция состоялась в 1253-1255 годах. Рубрук добрался даже до Каракорума, стольного града Монголии. По пути он расспрашивал о царе Иоанне, которого к тому времени уже не было в живых. Путешественник записал в своем отчете:
"На равнине между гор жил некий пастор-христианин, человек могущественный и владычествовавший над народом найманов. Он провозгласил себя королем, и так его называли христиане-несториане".
Найманы жили западнее Монголии, пользовались уйгурской письменностью, и позднее она перешла от них к монголам. Этническая принадлежность найманов не выяснена. С этим согласен и историк Л. Гумилев в своей книге "Древние тюрки". Позднее, правда, он написал отдельную работу о земле пресвитера Иоанна, но и там ограничился лишь гипотезами о найманах. (В этой чисто исторической по своему характеру работе Л. Гумилев воздержался высказывать свое мнение о том, что увидел Рубрук, и даже не упомянул об этом.) Рубрук, между прочим, описал удивительный фонтан в Каракоруме. Важность этого описания выяснится позднее.
"При входа в большой дворец парижский мастер (Буше; он был захвачен в плен в Венгрии. - В.Щ.) сделал большое серебряное дерево, у корней которого находились четыре серебряных льва, имевших внутри трубы, причем все они изрыгали белое кобылье молоко. Внутри дерева также проведены четыре трубы вплоть до его бершины. Отверстия этих труб обращены вниз, и каждое из них выполнено в виде пасти позолоченной змеи, а хвосты их обвивают ствол серебряного дерева. Из одной трубы дерева льется вино, из другой каракосмос, из третьей - медовый напиток бал, из четвертой - рисовое пиво террацина... На вершине дерева красуется ангел".
Попутные пояснения: каракосмос - по-видимому, напиток из кобыльего молока; рецепт приготовления бала не вполне ясен. Само рождение замысла фонтана тоже осталось тайной. Судя по некоторым данным, особенно относящимся к описанию позолоченных змей (золото - металл, символизирующий космос), можно с большой вероятностью утверждать, что сама идея пришла из времен Иоанна или, еще точнее - из глубокой древности через посредство Иоанна. Вот что сообщает путешественник о реальной истории царства и самом Иоанне.
Брат легендарного короля (или царя) заставил обратиться в бегство самого Чингисхана, но потом разгромленный хан взял реванш: напав тайком, пленил его дочь, то есть племянницу Иоанна, и отдал ее в жены своему сыну. От этого брака, свидетельствует далее хронист, родился Мункэ-хан, ставший великим ханом Монголии в стольном городе Каракоруме. Неудивительно, что мать и жена Мункэ были христианками (Рубрук описал христианский праздник в Каракоруме с их участием - в церкви города!). Личным секретарем Мункэ тоже был христианин. Внучатый племянник таинственного пресвитера Иоанна и руководил созданием фонтана.
Выходит, что он продолжал в Каракоруме традицию, сложившуюся в самом загадочном из государств Востока. Но фонтан мог повторять сказочную реликвию двора Иоанна только внешне, об остальном ничего не известно. Думаю, и реликвия самого Иоанна выполнена была по древним описаниям. Что было в начале времен, в начале истории - неизвестно, но выше уже сказано, что за образы издревле сохранялись в памяти людей. И теперь становится ясным, почему именно змеи увековечены в Каракоруме.
Впрочем, слово "увековечены" здесь не вполне подходит: ведь Каракорум просуществовал лишь до шестнадцатого века, а затем был разрушен и забыт. О его былой славе вспомнили после путешествии в Гоби уже в новое время, и маршруты этих путешествии проложены были в основном из России.
Как ни парадоксально, еще до Гильома Рубрука где-то в этих же краях побывали русские землепроходцы. Это случилось в десятом веке нашей эры, при князе Владимире. Сказания о Беловодье, которыми руководствовались русские путешественники, дошли из глубины тысячелетий.
Как всегда, легенды и устная молва, историку не всегда помогающая, датируются плохо и зачастую объединяют разные эпохи. О русской экспедиции я рассказал в книге "Асгард - город богов", пользуясь сведениями, опубликованными в русских эмигрантских источниках.
Итак, не только через Китай, но и через Европу проникли сведения, и их отголоски, связанные с таинственными культами, посвященными змеям и рассказам о них, и это было известно даже в Риме, в Ватикане.
* * *
...Хотелось бы провести одну параллель с современностью. В апреле 1942 года по личному приказу Рузвельта (а это было самое тяжелое для США время войны с Японией) авианосец "Корнет" подошел на расстояние в тысячу километров к этой островной державе, и 16 американских бомбардировщиков стартовали с его борта и нанесли бомбовые удары по Токио. Это был крупный успех США. На пресс-конференции журналисты пытались выяснить, откуда вылетели бомбардировщики. Рузвельт ответил кратко: из Шангри-Ла! Так назывался мистический рай в Азии в популярном романе Ж.Хилтона "Утраченные горизонты", изданном в США в тридцатые годы большими тиражами.
После всего сказанного на вопрос о происхождении таинственных крылатых рептилий можно ответить словами Рузвельта - и на этот раз даже с большим основанием: они из Шангри-Ла! Они - одно из проявлений живого Космоса.
Глава четвертая
ДВОЙНИКИ И ПРИЗРАКИ ИЗ ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ МИРОВ
ДОМ ВИКИНГОВ
Мы порой не замечаем, что современные истории и происшествия не менее интересны и таинственны, чем, к примеру, приключения короля Артура. Хочется рассказать об одном из таких удивительных происшествий.
...Мало кто из англичан, прибывших на спасательном судке к месту гибели немецкой подводной лодки, догадывался, что это одно из самых важных дел всей войны. Пекло солнце. Над морем стояла тишина. Далеко на юге осталась Александрия, жемчужина Египта. Справа по курсу раскинулся Бейрут, мирный город, хранивший, однако, опасную тайну. Всего несколько дней назад сюда доставили трех подводников с немецкой лодки. Английский эсминец поставил буи над местом ее потопления и прибыл в Бейрут раньше спасателей всего на несколько дней. Но что это были за дни!
Командир спасателей Питер Кибл в последние мгновения перед началом погружения вызвал в памяти все, от чего теперь зависела его судьба. Он-то как раз представлял всю важность происходящего. Вторым был Уолтерс, появившийся на борту недавно. У него были особые полномочия. Официально он числился в штате специалистов Адмиралтейства. Это, однако, не давало представления об исключительности его внезапного визита. Питер Кибл понимал, что за фигурой Уолтерса, довольно приятного молодого джентльмена в светлом твидовом костюме, стояло другое ведомство. И сама личность Уолтерса казалась ему непостижимо таинственной.
Вот он, стоит справа от Кибла. Празднично-белая сорочка отливает серебром. Небрежно повязан светлый галстук. Питер Кибл знает, что в его руках и судьба этого человека - это как не слышимый никому отсчет мгновений жизни, который уже начался.
Пора. Перед глазами - зеленоватая вода. Все глубже, все темнее вокруг. В памятные ему дни Кибл, точно новичок, снова учился подводному делу. И среди спасателей никто не подозревал, что ежедневно до упаду Кибл с завязанными глазами ощупывает фанерный макет немецкой подводной лодки со всеми подробностями центрального поста. Он изучал каждый выступ, каждую переборку и закоулок, вымерял пальцами каждый дюйм пространства, в котором он скоро должен будет оказаться. Трудно переоценить серьезность обстановки: на борту потопленной немецкой лодки находится совершенно секретный прибор. Он мог бы показаться фантастическим и, скорее, был бы отнесен к области мифов, если бы спасенные немцы не показали, что это достижение интеллекта и технологии оказалось по силам инженерам. Прибор мог видеть ночью так же отчетливо, как днем видит человеческий глаз. Размер его смешон - он чуть больше футбольного мяча. Те уникальные возможности, которые тысячелетняя эволюция наметила, создав глаза ночных хищников, теперь, в гораздо более совершенном и опасном варианте, повторили инженеры рейха. Первая подводная лодка со зрением пантеры вышла в Средиземное море. Пройдя мили и мили под волнами близ восточного побережья, она, точно сытый беззаботный хищник, была застигнута врасплох английскими эсминцами и потоплена. Глубина ее падения на дно - семьдесят три метра. Ее внутренность, ее устройство Кибл знает как свои пять пальцев. Прибор заблокирован - он должен взорваться от прикосновения постороннего человека, которому вздумается обратить на него внимание. Это Уолтерс подчеркнул особо.
- Не забывайте об этом! - напутствовал он Кибла. - Будьте начеку. Эта игрушка может взорваться, едва вы ткнете ее отверткой. Если вам повезет, вы перехитрите ее.
Ясно, что это задание командир подводников-спасателей Питер Кибл мог поручить только себе самому.
Кибл вошел в лодку. Даже по сравнению с сумраком семидесятиметровой глубины, к которому нужно было привыкнуть после утренней ясности воздуха, здесь было слишком мрачно. Вода напоминала чернила. Вот зачем нужна была подготовка на берегу, когда он несчетное число раз мял пальцами каждый угол конструкции лодки, выполненной, правда, из фанеры. И по контрасту - мысль об удивительном электронном глазе, который вмонтировали где-то здесь - впервые в мире - хитроумные его создатели. Звериный глаз с самым острым зрением против кораблей союзников, сразу как бы теряющих защиту, превращающихся в безобидный косяк сельди, который даже в таком чернильном мраке можно безнаказанно уничтожить. Вопрос только в том, сколько надо для этого морских глазастых хищников.
Кибл опускался по трапу в центральный пост. Все изучено до мелочи - и вдруг отклонение. Его нога поехала по скользкому упругому скату, он присел, чтобы удержаться, трап стал подвижным, ненадежным - ощущение не из приятных. Что-то произошло. Мгновенный страх. Он понял, что сидит на трупе немецкого подводника. Проход вниз был перекрыт, и Кибл начал вслепую кромсать труп. Лезвия ножа было почти не видно, и Кибл монотонно вонзал его в мертвое тело, пока оно не распалось, освободив трап.
Кибл вошел наконец в центральный пост. Ориентиром служила правая переборка, и на нее можно было опереться всей тяжестью тела, прислушиваясь к себе: похоже, предельный срок пребывания под водой для него уже истек. Но Кибл был к этому готов, он знал, что придется нелегко. Позади осталось хорошо изученное ограждение перископа. Вот стол, над которым склонялся офицер, прокладывающий курс. На нем - карты. Было бы интересно изучить их, но в крови было уже столько азота, что не следовало делать ни одного лишнего движения. Кибл скорее ощутил на расстоянии, чем нащупал этот загадочный металлический мяч. Так... это болты, которые его удерживают... они не опасны, если только не вызовут смещения корпуса. Каждое движение рассчитано, измерено. Один болт, второй болт... падает отвертка. Симптомы глубинной болезни? Кибл внимателен и осторожен, он работает теперь плоскогубцами и гаечным ключом, ведь отвертку не достанешь в этой мгле. Последний болт... все. Есть еще трубки, идущие от прибора. В них, наверное, провода. На них теперь и сидит этот хищный электронный глаз. Но что это?
Легкий удар сзади по его шлему!
Только много позднее Кибл восстановил случившееся со всеми подробностями. А в это мгновение он просто отмахнулся как от мухи. Что это было? Такого вопроса он не задавал. Тем не менее тут же получил ответ. Он машинально схватил человеческую руку и держал ее, потрясенный таким ходом событий. Азотное опьянение на глубине - очень опасная вещь, но голова его работала нормально, только вот он увлекся работой, и эта рука, которую он держал в своей руке, вернула его в темное замкнутое пространство подлодки, полное неожиданностей.
Рука мертвеца... Но в этом втором мертвеце, которого Кибл увидел в лодке, жизни было куда больше, чем в первом. Ему стало не по себе. Как привидение, подумал он, плавает сам, подталкивает сзади, словно хочет что-то сказать. Что? Лицо раздувшееся, но черты его странные. Уж не встречал ли он этого немца раньше?
Кибл очень торопился. Время давно истекло. Пора. Трубки отсоединены от электронного глаза, который, наверное, будут изучать в лабораториях завтра же. Нет... еще две тонкие, как прутики ивы, трубки. И на них гайки. Кибл оттолкнул труп немецкого подводника и уронил гаечный ключ. Плохо. Оставалось одно: поработать ножом. Проклятие - лезвие ножа сломалось, а гайка не повернулась и на пол-оборота. Искать нож бессмысленно, скорее найдешь иголку в стоге сена. Но за своей спиной, чуть сбоку, Кибл вдруг шестым чувством ощутил присутствие немецкого подводника, которого он оттолкнул. Наваждение. Он точно показывал Киблу нечто такое, что тот должен был немедленно найти. Кибл повернулся, приблизился к столу с картой, над которым висело мертвое тело, снова увидел лицо мертвеца, потом рука сжала большую линейку для прокладки курса. Кибл вернулся к шару и уже недопустимо резко, почти боднув его, подсунул линейку между ним и переборкой и рванул ее свободный конец к себе. Шар отделился наконец от лодки, тонкие трубки, вероятно, оборвались. Выпустив линейку из рук, Кибл раскрыл мешок, наподобие того, как это делают змееловы, и шар нырнул в мешок, как огромная кобра с раскрытым капюшоном. Трубки натянули ткань, и водолазу приходилось медленно лавировать на трапе, чтобы протащить свою ношу. Тут только Кибл почувствовал, что он действительно пьян от избытка азота. Мешок на тросе взлетел на поверхность и попал через минуту-другую на борт спасательного судна. Кибл задержался на глубине около тридцати метров, чтобы привыкнуть, как и полагалось, к новому давлению воды.
О подобных небесных явлениях подробно рассказано в моей книге "Встречи с Богоматерью". Там же сделан вывод: когда позволяют законы космоса, проступает один из тонких миров (точнее, "этажей" тонкого мира). Он называется астралом. И сам астральный этаж-план, и астральное тело, заключенное внутри тела человека, обладают непривычными свойствами, физикам они пока неизвестны. (Так, например, если "самое тонкое" тело - ментальное покидает человека, а в теле человека остается астральное тело вместе с плотной материей, то происходит удивительная вещь: в нашем мире человек исчезает из поля зрения, его не видно. Эффект шапки-невидимки осуществим, хотя и за рамками сегодняшней физики и технологии; об этом речь впереди.)
Можно себе представить, сколько чудес наблюдалось бы ежедневно, если бы человек научился использовать энергию тонких пространств. Рискну их перечислить: человек-невидимка, невидимые машины и города, бессмертие или долгожительство в течение тысячелетия, воскрешение из мертвых (в обновленном теле), использование "небесного зеркала" для наблюдения событий далекого прошлого, создание чувствительных датчиков, показывающих варианты будущего, левитация (полеты без приспособлений), полная компенсация гравитации, движение в эфиродинамических аппаратах со сверхсветовой скоростью, практический телекинез, путешествия во времени...
Перечень можно было бы и продолжить. Почему же сейчас человек еще не приблизился к такому уровню? Более того, начался как бы даже спад в развитии некоторых направлений и программ. Почти фантастика, что в шестидесятых годах люди побывали на Луне. Как давно это было! Не останется ли это в мифах?
Видна и оборотная сторона медали. Овладение энергиями, свойственными тонким пространствам (а она во много крат превосходит все, что могут представить физики), неизбежно приведет к созданию сверхоружия. Оно не просто в тысячи раз разрушительней боевого термояда, но и является экологически чистым, что делает его особенно соблазнительным и безопасным для агрессора. Как приятно, что человечество еще на пороге его создания...
Точно так же, как по прошествии сотни-другой лет высадка человека на Луну может стать мифом, иные достижения разума в отдаленном прошлом уже давно могли бы быть вычеркнуты из истории и ныне кажутся легендами или весьма смутными воспоминаниями. И в этом есть смысл, пока есть силы, способные даже энергию мизерных атомов превратить в дамоклов меч, висящий над всеми сразу.
Выше мы подошли к границе реальности и мифа со стороны Древнего Китая с юга. Нельзя ли, право, выбрать другое направление поиска и увидеть то же самое с иной позиции для наблюдения?
Больше всего свидетельств о змеях дошло до нас из прошлого, и хотя жизнь в современном мире не создает благоприятных предпосылок для проявления астральных существ, их все же наблюдают. Приведу совсем недавние свидетельства, записанные в Сибири в конце семидесятых годов.
В село Пешкове, что в Читинской области, летал змей. Дочь рассказывала своей матери:
- Ой, мама, мы все так напугались, присели. Изо рта у него искры летят! А сам, как коромысло, летит, выгибается. Вот так все летел, а потом пропал. К кому-то летел же!
Затем односельчане засвидетельствовали, что змей летал к Лидии, у которой умерла мать. Лидия плакала после ее смерти, сокрушалась. Нашлись любопытные и установили, что змей оборачивался женщиной. Принимал облик покойной Елены Федоровны, матери Лидии. Разговаривал с Лидией ее голосом и во всем был похож на Елену Федоровну. Лидия, однако, догадалась, что это змей, но делать было нечего; к тому же зла он не причинял. И позднее она сама рассказала все своим соседям. Правда, вначале она хранила тайну: по ее словам, змей наказывал ей: "Не говори никому, говорить обо мне нельзя!"
Второй случай драматичнее. А. Г. Пахмутова 1911 года рождения рассказывала, что у мужа ее тетки была сестра, у которой мужика взяли в армию. Было это во время Отечественной войны. И женщина эта плакала, на руках у нее осталось трое детей. "Душа земли была - исхудала!" - сообщает А. Г. Пахмутова. Привожу ее слова:
"Тогда все серпом жали. Она поздно-поздно домой приходила. Детей своих одних оставляла. Ну и вот: идет раз домой, глядит в окно: это что же такое? Ее муж Яков в избе сидит в простенке. Как же он попал-то, думает, ведь избу она закрыла? В избу-то вошла, отперла сени - никакого Якова нет, пропал он. Ладно, думает. Взяла она дойницу и пошла корову доить в хлев. Доит корову-то и слышит: по сеннику человек ходит! Она корову подоила, ведро на гвоздок повесила, взяла фонарь и полезла туда, на сеновал-то. Когда влезла - видит: только ноги одни видать, одни сапоги - человек-то лежит. А деверь ее, Якова, значит, брат - на одном с ней дворе жил. Она побежала туда, да и кричит:
- Иван! Яков домой пришел!
- Да ты что? Война еще не кончилась. Что он - на крыльях прилетел? Кто его домой отпустит? Ты что это?
- Да нет, Иван, он в сарае лежит, в сене весь закрытый, одни ноги видать в кожаных сапогах!
Иван умолк, пошел с ней в сенник. Пришли - а там никого. Но сено примято, как будто человек лежал. Ладно. Пошла она в дом, молоко процедила. Стала ужин для детей готовить. Сели, поужинали, легли спать. В кладовке спали. И он - этот - к полуночи, значит, является. Является, ложится с ней.
Ночь, вторая, третья - с неделю к ней являлся. И вот она руками шарит, пальцами по его голове водит, да и говорит:
- Ой, Яша, у тебя голова-то вся в шишках!
(А он-то змей! И голова у него волнистая, не как у человека.)
- Что ты, Паша, - говорит он ей. - Вот как взяли меня на войну, раз всего только в бане и вымылись. Опаршивели мы там - все-все солдаты опаршивели...
Но ладно. Она уж потом догадалась, поняла. А он придет - и узел гостинцев ей отдает. А глядеть ей некогда; она узел возьмет - да и в сундук. Раз легла к ребятишкам, в середку. Он ее оттуда стаскивает, с койки-то. И вот тогда она поняла, что дело неладно. А он неделю уже ходил. Потом она позвала невестку, братову жену.
- Айда, - говорит, - Лизавета Максимовна, ко мне спать. А дело вот какое. Ко мне, - говорит, - летает змей, и я никому не говорила. А он заказывал: "Ты никому не говори! Я крадучись ухожу, - не надо говорить!"
И Паша-то до поры и молчала.
Вот они и пришли, обе спать-то на печку, но глаз не сомкнули. А он как только до дому долетел, так рассыпался искрами - светло! Так и осветило все. Они-то подумали, что изба вся рассыпалась по бревну, да и голос подали. А он как захохотал, да и говорит:
- Ладно, что догадалась. А то бы тебя сегодня не стало! Ты бы задавлена была!
А раньше еще он ее заставлял баню топить; видно, в бане бы и задавил ее.
- Ты истопи-ка, Паша, баню для меня, я вымоюсь.
- Ой, что ты, Яша, - говорит она, - когда баню-то топить. Я же вон как поздно с поля прихожу. А приду - дома столько дела! Когда же мне топить-то?
- Да вот как придешь с поля-то, дома все сделаешь, тогда и затопи.
Ладно хоть она поняла, смекнула...
А у нее дрова были, мерная сажень. Он эти дрова все перетаскал и двери завалил! Все сени завалил, чтобы открыть нельзя было. Все-все дрова перетаскал. Утром встали, двери не отворяются; а с ними Иван тоже встал. Иван тогда окошко выставил, вылез, да и стаскал все обратно, на место.
И вот они недели две, наверное, к ней ходили спать потом. А гостинец его... Стала она разворачивать - а там лошадиное дерьмо, и ничего более".
Запись эта сделана в окрестностях того же села Пешкова, в Нерчинском районе Читинской области. Отсюда около трехсот километров до того места, где сходятся границы России, Монголии и Китая.
Детали, которые трудно, да и не к чему выдумывать, скорее всего приводят к заключению, что рассказы о змеях правдивы. Несколько приземленный уровень этих восточных змеев по сравнению с божественным Кецалькоатлем можно объяснить недопониманием их действий и мыслей, трудностями общения. Недаром оккультисты говорят о том же, когда дело касается астрала, тонких миров. Но дело еще и в том, что любая цивилизация включает в себя иерархию, своеобразную пирамиду, то есть множество уровней, которые соотносятся с более или менее разумными или, скажем точнее, развитыми существами.
Так, антропоморфные существа тонких миров могут быть и божествами, и демонами, и просто тенями.
Но цивилизация крылатых змеев, конечно, не исключение. Наряду со змеями божественной природы должны быть и другие ее представители, в пользу чего свидетельствуют записи, приведенные выше. Эти другие представители, живые змеи, являющиеся запросто к людям, ищут и находят соответствие уровней своего и человеческого. В то же время они продолжают древнюю традицию контактов - возможно, не всегда благоприятных. Для одной из сторон или даже для обоих участников контакта.
Нелишне вспомнить, что регион, в котором сделаны эти записи, близок к тому, о котором писал китайский историк. Это родина божественных и обожествленных змеев. В конце своей жизни Л. Гумилев, так много сделавший для изучения истории Центральной Азии, разделял точку зрения некоторых лингвистов, считавших языки индейцев Америки близкими к древним языкам центральноазиатского региона. Как видим, обожествление змей там и здесь тоже сходно. Питаемые тысячелетней эманацией астрала образы не исчезли - они живут по сей день. Они могут воплощаться, материализовываться, являться человеку.
Из сердца Азии вышли арийские племена юечжей, жунов, усуней, динлинов; и, как уже говорилось, именно реалии их древнейшей истории и мифологии занесены в китайские книги, повествующие о Хуан-ди. Прошли тысячелетия, и Европа узнала о существовании царства пресвитера Иоанна примерно в тех же местах. Только тогда никто в Европе еще не знал не только об ариях, но даже и о том, что пришедшие на Дунай гунны - выходцы из того же азиатского региона.
Царство (или королевство) пресвитера Иоанна можно считать самой загадочной страной Востока. Средневековый историк Отто Фрезинг возводил род пресвитера к магам древности. И вот в двенадцатом веке, то есть не так давно, в европейских хрониках впервые появилось это имя. Послание от Иоанна получил император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, им заинтересовался Ватикан. Причина проста: царь Иоанн был христианином и его царство тоже было христианским. Но что за чудеса внесены в хроники современников!
У Иоанна был изумрудный скипетр необычайной красоты. А рядом с его дворцом было установлено магическое зеркало, гладя в которое можно было как на ладони увидеть все события, происходившие в мире и в стране. Одна из главных достопримечательностей этой восточной христианской державы - фонтан с живой водой. Сначала нужно было некоторое время соблюдать пост, потом трижды приложиться к сосуду с водой из фонтана. И старец становился молодым, тридцатилетним, сбрасывая с плеч груз прожитых лет. Там же был известен секрет орлиного камня, который делал человека невидимым. Наконец, главное: подданные Иоанна передвигались по воздуху на крылатых драконах, и не было проблем с полетами в любую из провинций.
В Европе нашелся человек, который предпринял путешествие в это полулегендарное царство. Это был Гильом (или Гийом) Рубрук. Как и все участники его экспедиции, он принадлежал к ордену миноритов и соблюдал его предписания с завидной точностью. Так, например, в Монголии зимой он ходил босиком даже в сильные морозы. До этого Рубрук сопровождал французского короля Людовика IX в его крестовом походе. Королева Маргарита подарила ему Псалтырь с мастерски выполненными миниатюрами, а мать короля Бланка Кастильская немало часов провела в беседах с этим образованнейшим человеком.
Экспедиция состоялась в 1253-1255 годах. Рубрук добрался даже до Каракорума, стольного града Монголии. По пути он расспрашивал о царе Иоанне, которого к тому времени уже не было в живых. Путешественник записал в своем отчете:
"На равнине между гор жил некий пастор-христианин, человек могущественный и владычествовавший над народом найманов. Он провозгласил себя королем, и так его называли христиане-несториане".
Найманы жили западнее Монголии, пользовались уйгурской письменностью, и позднее она перешла от них к монголам. Этническая принадлежность найманов не выяснена. С этим согласен и историк Л. Гумилев в своей книге "Древние тюрки". Позднее, правда, он написал отдельную работу о земле пресвитера Иоанна, но и там ограничился лишь гипотезами о найманах. (В этой чисто исторической по своему характеру работе Л. Гумилев воздержался высказывать свое мнение о том, что увидел Рубрук, и даже не упомянул об этом.) Рубрук, между прочим, описал удивительный фонтан в Каракоруме. Важность этого описания выяснится позднее.
"При входа в большой дворец парижский мастер (Буше; он был захвачен в плен в Венгрии. - В.Щ.) сделал большое серебряное дерево, у корней которого находились четыре серебряных льва, имевших внутри трубы, причем все они изрыгали белое кобылье молоко. Внутри дерева также проведены четыре трубы вплоть до его бершины. Отверстия этих труб обращены вниз, и каждое из них выполнено в виде пасти позолоченной змеи, а хвосты их обвивают ствол серебряного дерева. Из одной трубы дерева льется вино, из другой каракосмос, из третьей - медовый напиток бал, из четвертой - рисовое пиво террацина... На вершине дерева красуется ангел".
Попутные пояснения: каракосмос - по-видимому, напиток из кобыльего молока; рецепт приготовления бала не вполне ясен. Само рождение замысла фонтана тоже осталось тайной. Судя по некоторым данным, особенно относящимся к описанию позолоченных змей (золото - металл, символизирующий космос), можно с большой вероятностью утверждать, что сама идея пришла из времен Иоанна или, еще точнее - из глубокой древности через посредство Иоанна. Вот что сообщает путешественник о реальной истории царства и самом Иоанне.
Брат легендарного короля (или царя) заставил обратиться в бегство самого Чингисхана, но потом разгромленный хан взял реванш: напав тайком, пленил его дочь, то есть племянницу Иоанна, и отдал ее в жены своему сыну. От этого брака, свидетельствует далее хронист, родился Мункэ-хан, ставший великим ханом Монголии в стольном городе Каракоруме. Неудивительно, что мать и жена Мункэ были христианками (Рубрук описал христианский праздник в Каракоруме с их участием - в церкви города!). Личным секретарем Мункэ тоже был христианин. Внучатый племянник таинственного пресвитера Иоанна и руководил созданием фонтана.
Выходит, что он продолжал в Каракоруме традицию, сложившуюся в самом загадочном из государств Востока. Но фонтан мог повторять сказочную реликвию двора Иоанна только внешне, об остальном ничего не известно. Думаю, и реликвия самого Иоанна выполнена была по древним описаниям. Что было в начале времен, в начале истории - неизвестно, но выше уже сказано, что за образы издревле сохранялись в памяти людей. И теперь становится ясным, почему именно змеи увековечены в Каракоруме.
Впрочем, слово "увековечены" здесь не вполне подходит: ведь Каракорум просуществовал лишь до шестнадцатого века, а затем был разрушен и забыт. О его былой славе вспомнили после путешествии в Гоби уже в новое время, и маршруты этих путешествии проложены были в основном из России.
Как ни парадоксально, еще до Гильома Рубрука где-то в этих же краях побывали русские землепроходцы. Это случилось в десятом веке нашей эры, при князе Владимире. Сказания о Беловодье, которыми руководствовались русские путешественники, дошли из глубины тысячелетий.
Как всегда, легенды и устная молва, историку не всегда помогающая, датируются плохо и зачастую объединяют разные эпохи. О русской экспедиции я рассказал в книге "Асгард - город богов", пользуясь сведениями, опубликованными в русских эмигрантских источниках.
Итак, не только через Китай, но и через Европу проникли сведения, и их отголоски, связанные с таинственными культами, посвященными змеям и рассказам о них, и это было известно даже в Риме, в Ватикане.
* * *
...Хотелось бы провести одну параллель с современностью. В апреле 1942 года по личному приказу Рузвельта (а это было самое тяжелое для США время войны с Японией) авианосец "Корнет" подошел на расстояние в тысячу километров к этой островной державе, и 16 американских бомбардировщиков стартовали с его борта и нанесли бомбовые удары по Токио. Это был крупный успех США. На пресс-конференции журналисты пытались выяснить, откуда вылетели бомбардировщики. Рузвельт ответил кратко: из Шангри-Ла! Так назывался мистический рай в Азии в популярном романе Ж.Хилтона "Утраченные горизонты", изданном в США в тридцатые годы большими тиражами.
После всего сказанного на вопрос о происхождении таинственных крылатых рептилий можно ответить словами Рузвельта - и на этот раз даже с большим основанием: они из Шангри-Ла! Они - одно из проявлений живого Космоса.
Глава четвертая
ДВОЙНИКИ И ПРИЗРАКИ ИЗ ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ МИРОВ
ДОМ ВИКИНГОВ
Мы порой не замечаем, что современные истории и происшествия не менее интересны и таинственны, чем, к примеру, приключения короля Артура. Хочется рассказать об одном из таких удивительных происшествий.
...Мало кто из англичан, прибывших на спасательном судке к месту гибели немецкой подводной лодки, догадывался, что это одно из самых важных дел всей войны. Пекло солнце. Над морем стояла тишина. Далеко на юге осталась Александрия, жемчужина Египта. Справа по курсу раскинулся Бейрут, мирный город, хранивший, однако, опасную тайну. Всего несколько дней назад сюда доставили трех подводников с немецкой лодки. Английский эсминец поставил буи над местом ее потопления и прибыл в Бейрут раньше спасателей всего на несколько дней. Но что это были за дни!
Командир спасателей Питер Кибл в последние мгновения перед началом погружения вызвал в памяти все, от чего теперь зависела его судьба. Он-то как раз представлял всю важность происходящего. Вторым был Уолтерс, появившийся на борту недавно. У него были особые полномочия. Официально он числился в штате специалистов Адмиралтейства. Это, однако, не давало представления об исключительности его внезапного визита. Питер Кибл понимал, что за фигурой Уолтерса, довольно приятного молодого джентльмена в светлом твидовом костюме, стояло другое ведомство. И сама личность Уолтерса казалась ему непостижимо таинственной.
Вот он, стоит справа от Кибла. Празднично-белая сорочка отливает серебром. Небрежно повязан светлый галстук. Питер Кибл знает, что в его руках и судьба этого человека - это как не слышимый никому отсчет мгновений жизни, который уже начался.
Пора. Перед глазами - зеленоватая вода. Все глубже, все темнее вокруг. В памятные ему дни Кибл, точно новичок, снова учился подводному делу. И среди спасателей никто не подозревал, что ежедневно до упаду Кибл с завязанными глазами ощупывает фанерный макет немецкой подводной лодки со всеми подробностями центрального поста. Он изучал каждый выступ, каждую переборку и закоулок, вымерял пальцами каждый дюйм пространства, в котором он скоро должен будет оказаться. Трудно переоценить серьезность обстановки: на борту потопленной немецкой лодки находится совершенно секретный прибор. Он мог бы показаться фантастическим и, скорее, был бы отнесен к области мифов, если бы спасенные немцы не показали, что это достижение интеллекта и технологии оказалось по силам инженерам. Прибор мог видеть ночью так же отчетливо, как днем видит человеческий глаз. Размер его смешон - он чуть больше футбольного мяча. Те уникальные возможности, которые тысячелетняя эволюция наметила, создав глаза ночных хищников, теперь, в гораздо более совершенном и опасном варианте, повторили инженеры рейха. Первая подводная лодка со зрением пантеры вышла в Средиземное море. Пройдя мили и мили под волнами близ восточного побережья, она, точно сытый беззаботный хищник, была застигнута врасплох английскими эсминцами и потоплена. Глубина ее падения на дно - семьдесят три метра. Ее внутренность, ее устройство Кибл знает как свои пять пальцев. Прибор заблокирован - он должен взорваться от прикосновения постороннего человека, которому вздумается обратить на него внимание. Это Уолтерс подчеркнул особо.
- Не забывайте об этом! - напутствовал он Кибла. - Будьте начеку. Эта игрушка может взорваться, едва вы ткнете ее отверткой. Если вам повезет, вы перехитрите ее.
Ясно, что это задание командир подводников-спасателей Питер Кибл мог поручить только себе самому.
Кибл вошел в лодку. Даже по сравнению с сумраком семидесятиметровой глубины, к которому нужно было привыкнуть после утренней ясности воздуха, здесь было слишком мрачно. Вода напоминала чернила. Вот зачем нужна была подготовка на берегу, когда он несчетное число раз мял пальцами каждый угол конструкции лодки, выполненной, правда, из фанеры. И по контрасту - мысль об удивительном электронном глазе, который вмонтировали где-то здесь - впервые в мире - хитроумные его создатели. Звериный глаз с самым острым зрением против кораблей союзников, сразу как бы теряющих защиту, превращающихся в безобидный косяк сельди, который даже в таком чернильном мраке можно безнаказанно уничтожить. Вопрос только в том, сколько надо для этого морских глазастых хищников.
Кибл опускался по трапу в центральный пост. Все изучено до мелочи - и вдруг отклонение. Его нога поехала по скользкому упругому скату, он присел, чтобы удержаться, трап стал подвижным, ненадежным - ощущение не из приятных. Что-то произошло. Мгновенный страх. Он понял, что сидит на трупе немецкого подводника. Проход вниз был перекрыт, и Кибл начал вслепую кромсать труп. Лезвия ножа было почти не видно, и Кибл монотонно вонзал его в мертвое тело, пока оно не распалось, освободив трап.
Кибл вошел наконец в центральный пост. Ориентиром служила правая переборка, и на нее можно было опереться всей тяжестью тела, прислушиваясь к себе: похоже, предельный срок пребывания под водой для него уже истек. Но Кибл был к этому готов, он знал, что придется нелегко. Позади осталось хорошо изученное ограждение перископа. Вот стол, над которым склонялся офицер, прокладывающий курс. На нем - карты. Было бы интересно изучить их, но в крови было уже столько азота, что не следовало делать ни одного лишнего движения. Кибл скорее ощутил на расстоянии, чем нащупал этот загадочный металлический мяч. Так... это болты, которые его удерживают... они не опасны, если только не вызовут смещения корпуса. Каждое движение рассчитано, измерено. Один болт, второй болт... падает отвертка. Симптомы глубинной болезни? Кибл внимателен и осторожен, он работает теперь плоскогубцами и гаечным ключом, ведь отвертку не достанешь в этой мгле. Последний болт... все. Есть еще трубки, идущие от прибора. В них, наверное, провода. На них теперь и сидит этот хищный электронный глаз. Но что это?
Легкий удар сзади по его шлему!
Только много позднее Кибл восстановил случившееся со всеми подробностями. А в это мгновение он просто отмахнулся как от мухи. Что это было? Такого вопроса он не задавал. Тем не менее тут же получил ответ. Он машинально схватил человеческую руку и держал ее, потрясенный таким ходом событий. Азотное опьянение на глубине - очень опасная вещь, но голова его работала нормально, только вот он увлекся работой, и эта рука, которую он держал в своей руке, вернула его в темное замкнутое пространство подлодки, полное неожиданностей.
Рука мертвеца... Но в этом втором мертвеце, которого Кибл увидел в лодке, жизни было куда больше, чем в первом. Ему стало не по себе. Как привидение, подумал он, плавает сам, подталкивает сзади, словно хочет что-то сказать. Что? Лицо раздувшееся, но черты его странные. Уж не встречал ли он этого немца раньше?
Кибл очень торопился. Время давно истекло. Пора. Трубки отсоединены от электронного глаза, который, наверное, будут изучать в лабораториях завтра же. Нет... еще две тонкие, как прутики ивы, трубки. И на них гайки. Кибл оттолкнул труп немецкого подводника и уронил гаечный ключ. Плохо. Оставалось одно: поработать ножом. Проклятие - лезвие ножа сломалось, а гайка не повернулась и на пол-оборота. Искать нож бессмысленно, скорее найдешь иголку в стоге сена. Но за своей спиной, чуть сбоку, Кибл вдруг шестым чувством ощутил присутствие немецкого подводника, которого он оттолкнул. Наваждение. Он точно показывал Киблу нечто такое, что тот должен был немедленно найти. Кибл повернулся, приблизился к столу с картой, над которым висело мертвое тело, снова увидел лицо мертвеца, потом рука сжала большую линейку для прокладки курса. Кибл вернулся к шару и уже недопустимо резко, почти боднув его, подсунул линейку между ним и переборкой и рванул ее свободный конец к себе. Шар отделился наконец от лодки, тонкие трубки, вероятно, оборвались. Выпустив линейку из рук, Кибл раскрыл мешок, наподобие того, как это делают змееловы, и шар нырнул в мешок, как огромная кобра с раскрытым капюшоном. Трубки натянули ткань, и водолазу приходилось медленно лавировать на трапе, чтобы протащить свою ношу. Тут только Кибл почувствовал, что он действительно пьян от избытка азота. Мешок на тросе взлетел на поверхность и попал через минуту-другую на борт спасательного судна. Кибл задержался на глубине около тридцати метров, чтобы привыкнуть, как и полагалось, к новому давлению воды.