Щупов Андрей. Мы из спецназа. Заложники

   - Подлый пошел народишко. Ох подлый… - Директор так и не раскрыл глаз. - Ну а ты чего?
   - Что я? - Матвей несколько растерялся.
   - В милицию-то ходил?
   - Да пробовал я, только…
   - Что «только»?
   Матвей потупился. Про патрульных, избивавших в коридоре бомжа, рассказывать отчего-то не хотелось.
   - Никак послали? Хмм… Это они могут… - Мутные глаза Черкизова наконец-то взглянули на Матвея. - М-да… Дело, конечно, скучное, но мои люди - это мои люди. Тем более и водила ты хороший. В общем, давай сделаем так: сходи-ка ты к Малышу, скажи, что я просил посодействовать. Он что-нибудь придумает.
   - Нет его. Болеет. - Матвей ощутил, что в груди вновь все обмирает и опускается.
   - Черт!… Все кругом болеют. Нашли, понимаешь, причину! - Я вот, к примеру, тоже болею, ну и что? Сижу, как штык, принимаю клиентов. - Евгений Михайлович покачал крупной головой. - Стало быть, Маринкой, говоришь, дочку зовут?
   - Ну да.
   - Зря…
   - Что зря?
   - Имя больно бедовое. Машки - они все такие. Куда-нибудь да влезут. Глаз да глаз за такими нужен. - Достав из стола бутылочку с зелеными таблетками, Черкизов проглотил сразу пару. - Импортная зараза, а один хрен не помогает.
   - Вы бы рассольчику выпили. Лучше всей этой ерунды, - осмелился посоветовать Матвей.
   - Ну да? - Черкизов удивился. - У меня вроде есть в холодильнике, глянь-ка.
   Матвей подошел к массивному холодильнику, заглянул внутрь.
   - Так это не то. Маринады с консервантами не помогут. Тут настоящий рассол нужен - домашний.
   - Где же его взять?
   - Так я слетаю в пять минут. У нас вроде еще оставалось. Жена сама солила. Хотите, привезу баночку?
   Директор стесняться не собирался, чуть поразмыслив, кивнул.
   - Вези, если быстро. А то башка лопается, ни сесть ни встать.
   - Здесь недалеко, - засуетился Матвей. - В полчаса обернусь…
   На этот раз он и сам взглянул на секретаршу надменно. Как ни крути, но при всех своих пальчиках, ножках и губках помочь шефу она не могла. Другое дело - он. Засол - штука надежная, не подведет, а ради дела и десятка банок не жалко.
   Обернулся он действительно быстро, хотя не обошлось без спотыка. Дома рассола не оказалось, и жена виновато сообщила, что последнюю банку отдала втихаря соседям на юбилей. Матвей едва сдержался, чтобы не накричать на Ларису.
   - Это шефу! - сипло выдавил он. - Надо добыть, понимаешь? До зарезу!
   - Может, у родителей попросить?
   - У каких родителей? У твоих? Да они живут у черта на куличках. А мне срочно надо!
   - Тогда купи у бабулек. На кольце возле гастронома их обычно много сидит.
   Матвей рванул обратно к машине. Лариса оказалась права, - бабульки и впрямь сидели на своих законных местах. Все равно как курицы на насесте. Торговали чепухой вроде туалетной бумаги, картошки и семечек. Огурцы обнаружились у троих, и у всех трех он не мешкая купил по банке. Не тот был случай, чтобы считать да экономить. Уже в машине, раскупорив, отхлебнул из каждой. Одна из банок отдавала явной липой, зато в остальных рассол был вполне ядреный.
   Совершив финишный рывок, Матвей с банками в руках вернулся в офис Черкизова. Дегустация прошла здесь же под слышимый ему одному бешеный пульс сердца. Впрочем, рассол начальнику понравился.
   - Действительно неплохо. - Евгений Михайлович двумя пальцами выудил из банки огурец, аппетитно захрустел. - Такая простая вещь, а лучше всяких европейских оливок.
   - Так я же говорил!
   - Ладно, давай разберемся с твоим делом… - Продолжая жевать, Евгений Михайлович со вздохом склонился над телефоном. - Сонечка? Малыш по-прежнему не подошел?… Что? Сказал, не выйдет сегодня?… Вот разбойник! Без ножа режет. Ладно, соедини меня, золотце, с майором Лебедевым. Ну да, тем самым из областного.
   Некоторое время они сумрачно ждали. Черкизов продолжал похрупывать огурцами и время от времени, не стесняясь водителя, в голос позевывал. Матвей обратил внимание, что зевает он как-то по-собачьи - запрокидывая голову, позволяя окружающим в подробностях рассмотреть все великолепие его дорогих пломб.
   Прошло, наверное, минут пять, прежде чем красавица Сонечка вновь откликнулась:
   - Евгений Михайлович? Только что дозвонилась, но его нет на месте.
   - Почему нет?
   - Сказали - в отпуске. Вместе с замом.
   - Бардак какой-то! - Отрыгнув, Черкизов поморщился. Кислым взглядом одарил Матвея. - Такая вот непруха, понимаешь.
   - Как это?
   - А вот так. Ты же видишь - все, что мог, сделал. Но один от похмелья мается, другой в отпуск свалил.
   - Что же мне делать? - Матвей почувствовал, что губы у него дрожат.
   - Откуда мне знать? - Директор уныло пожал плечами. - Подожди. Может, еще объявится. Если разобраться, кому она нужна.
   - Я же объяснял, их с подружкой изнасиловали!
   - Тем более вернется. Придет в себя и вернется. Первый раз оно у всех тяжело проходит. - Фыркнув, Черкизов подмигнул Матвею. - Сам небось знаешь, как это случается.
   - Но я же вам помог. - Плюснин потерянно кивнул на банки с огурцами. - И вчера катал, как вы хотели. От гаишников улепетывал.
   - За вчера мы с тобой, по-моему, расплатились. А сегодня, уж прости, придется тебе самому покрутиться. Сходи еще раз в ментовку, сунь там кому-нибудь на лапу. Глядишь, и зашевелятся.
   - А вы?
   - Что я? - На холеном лице Черкизова отразилось искреннее недоумение. - Я, братец ты мой, не Господь Бог. Да и времени у меня нет, чтобы посторонними делами заниматься. А если хочешь начистоту, то я так полагаю: за своими детьми надо зорче приглядывать. И пороть почаще, чтобы не шлялись где ни попадя. А то завели, понимаешь, моду - воспитывать по-японской системе. Вот и получайте результат! Раньше, помню, не цацкались, без сиделок с гувернантками обходились - и ничего, нормальными вырастали. А теперь им и коньки роликовые подавай, и лыжи, и боулинг-центры чуть ли не каждый день!
   Матвей оторопело хлопал глазами. С подобной начальственной манерой словесно «наезжать», переводя стрелки и выставляя виновным собеседника, он сталкивался не впервые, однако совершенно не ожидал, что Черкизов прибегнет к подобной тактике в таких щекотливых обстоятельствах. Предательство - явление древнее, но, увы, привыкнуть к нему невозможно. Таким образом, финал коротенькой речи Черкизова прозвучал совсем грозно - чуть ли не на повышенных тонах, и Матвей Плюснин с ужасом сообразил, что его не просто виноватят во всем произошедшем, а самым банальным образом отфутболивают. Во всяком случае, было ясно, что никто в этом кабинете помогать ему не собирается. Твои проблемы, браток, а потому гуляй и дыши в сторону!…
   Едва переставляя ноги, Матвей развернулся к двери. Уже взявшись за бронзовую ручку, услышал брошенный в спину небрежный совет:
   - В другой раз будь повнимательнее. С ними пожестче надо, без сантиментов…
   Сказано это было столь снисходительно и равнодушно, что Матвей отпустил дверную ручку и медленно развернулся.
   Словно что-то перегорело внутри. Какой-то предохранитель, спасающий в обыденной жизни, помогающий не превращаться из лояльного гражданина в дикого зверя. Такое с ним однажды уже бывало - случай, о котором он никогда и никому не рассказывал. Тогда Лариса как раз была беремена Машей, они прогуливались во дворе, и пьяная компания, завидев их, начала отпускать шуточки по поводу живота супруги. И было-то им всего лет по пятнадцать - шестнадцать, хотя оболтусы были еще те - и ростом повыше, и в плечах пошире. Матвей наивно попытался усовестить подростков, но получил в ответ столь хлесткую и насмешливую отповедь, что немедленно заткнулся. Слава богу, понял - по словам, по интонации, - кто чего стоит. Если это были бы обычные, хлебнувшие лишку пацанчики, возможно, и стоило бы поговорить, но тут выходил иной расклад. Перед ним оказались опытные мерзавцы. Такие уже и по ходке наверняка имели, и безобидных мужичков успели опустить не по разу. В общем, чувствовалось, - тушеваться «ребятишки» не будут. И не посмотрят ни на его солидный костюм, ни на беременную Лариску. Да и жена стиснула руку Матвея так, что ясно стало - никуда и ни за что не отпустит. Огромного труда стоило изображать тогда спокойствие, хотя внутри бушевало и ревело незнакомое пламя. Матвей пытался шутить, даже припомнил пару шоферских баек, но, в сущности, и сам с трудом понимал, о чем рассказывает. Вернувшись домой, он спровадил жену на кухню, скоренько переоделся и очень кстати «припомнил» о переполненном мусорном ведре.
   - Только недолго, - предупредила обеспокоенная Лариска, на что Матвей улыбнулся столь обезоруживающе, что она тут же успокоилась.
   Далее же он действовал словно робот - быстро, без лишней суеты, словно наперед продумал каждое свое движение. Ведро сунул в подъезде под лестницу, тут же из дворницкого хлама подобрал обрезок шланга, чуть ли не бегом устремился к близкому скверику. Он и сам в ту минуту не понимал, что же такое с ним творится, но внутреннее пламя следовало тушить, пока оно не сожгло внутренностей, не спалило разум.
   По счастью, шалопаи сидели все на той же скамеечке. Четверо нетопырей комсомольского возраста, приголубившие, верно, уже не один пузырь белой. Возможно, следовало что-то им сказать, как-то попробовать устыдить, но в подобную чепуху Матвей уже не верил. Да и не сумел бы он сказать им что-либо внятное. Руки тряслись, в горле от волнения пересохло.
   - О! Ферт вернулся… - гоготнул один из подростков.
   Второй, сидевший на корточках, лениво повернул голову, а более ничего сделать они не успели.
   Это было то самое состояние аффекта, о котором прежде Матвей только слышал в телепередачах. Подобно мельнице, он принялся орудовать шлангом, охаживая спины, руки и головы ошарашенных шалопаев. Возможно, подростки орали, но он ничего не слышал. Первыми же ударами он положил на землю того, что сидел на корточках, а детину, вскочившего было со скамьи, перетянул по лицу с такой силой, что долговязый недотепа тут же скрючился, укрывшись ладонями. И все равно ведь не подумали бежать! То ли диким казалось, что один-единственный лох может окучить такую крутую команду, то ли от выпитого плохо уже соображали. Сопротивляться, впрочем, пытались, хотя и этого Матвей почти не заметил. Страшная штука - шланг, - да еще в руках обезумевшего отца. А тогда он ощущал себя именно отцом, вставшим на защиту жены и ребенка. Пусть несколько запоздало, но тем большую ярость порождало перенесенное унижение. С каким-то чмокающим звуком тяжелая резина впивалась в чужую плоть, а удары по голове тут же выводили противников из строя. Это было удивительно, но весь дворовый квартет он положил носом в пыль в каких-нибудь полминуты. Окровавленный шланг там же забросил далеко в кусты…
   Уже смеркалось, его никто не заметил. Да и жена, увидев опорожненное ведро, ничего не заподозрила. Лишь парой дней позже Матвей случайно узнал, что компаху из соседнего двора подобрали лишь поутру и в полном составе препроводили в реанимацию. Говорили, что ребятишки, чего-то не поделив, жестоко подрались, что-то за ними и впрямь числилось - то ли квартирка какая, то ли обворованный ларек. Во всяком случае, сами подростки были не в состоянии что-либо рассказать. У всех четверых оказалось тяжелое сотрясение мозга, а к множественным гематомам добавились сломанные носы и выкрошенные зубы. Как бы то ни было, забыть происшедшее Матвей уже не мог, но и вспоминать без нужды не пытался. Было действительно страшно - за Лариску, за собственное неустойчивое сознание, которое столь просто могло выходить из-под контроля.
   И вот это начиналось вновь - уже не во дворе, а в кабинете Черкизова - местного воротилы, способного одним движением брови вышвырнуть любого своего подчиненного на улицу…
   Обернувшись к начальнику, Матвей замороженным голосом поинтересовался:
   - Ну а если это была бы ваша дочь?
   - У меня нет дочери, - отрезал Черкизов. - У меня сын. Здоровенный, головастый малый. И дело свое давно имеет. Так что никаких волнений, никаких тревог.
   - И все же? - На подрагивающих ногах Матвей вновь приблизился к столу. - Вообразите на миг, что ваше чадо вдруг оказалось в руках насильников. Что бы вы стали делать? Или тоже растерялись бы?
   - Это я-то? - Черкизов громко расхохотался. - Нет, братец! Если подобное произошло бы со мной, я бы сопли не распускал. И, не сомневайся, похитителей достал бы из-под земли. А приволокли бы их ко мне не в здание суда, а в место потише и поглуше. Скажем, на одну из моих загородных дач. А уж там я бы разобрался с ними по-свойски.
   - Вам действительно это по силам? - Едва справляясь с дрожью, Матвей сжал левый кулак. Он и сам толком не понимал, что за игру повел с собственным директором. - Сдается мне, не то вы говорите. Случись это с вами, вы, как простой смертный, тоже начали бы плакаться в жилетку. И денежки принесли бы тому, кто попросит, и в милицию наверняка бы побежали.
   - Да кто ты есть, чтобы мне такое фуфло гнать! - Кажется, на этот раз Черкизов взъярился по-настоящему. Не часто он слышал подобные речи. - Да если бы на моего отпрыска кто поднял руку, я бы в порошок его стер! Любого, будь то вор в законе или министр из Кремля! И не сомневайся, своих деток я выручил бы из любой беды!
   Кадык на шее Матвея судорожно дернулся.
   - Что ж, если так… Тогда сделайте это.
   - Что сделать?
   - Сделайте то же самое, но для меня.
   - Чего-чего? С каких это щей?
   В голове водителя что-то вспыхнуло, болезненно кольнуло в висках. Ладони его враз вспотели, и, не отвечая начальнику, Матвей порывисто шагнул к настенному ковру, рывком выдернул из ножен одну из сабель. Машинально потрогал лезвие. Вопреки положению о сувенирах, сталь была остро отточена. Да и не похожа была сабелька на сувенирную. Совсем не похожа!
   - Что-то я тебя не пойму…
   - Все очень просто, - отчужденно проговорил Матвей. - Вы спасаете Машу, я спасаю вас. Ваша жизнь против жизни моей дочери - вот и весь расклад.
   - Ты что, спятил?
   - Вроде того. - Матово отсвечивающий клинок медленно переместился, замерев напротив шеи Черкизова. - Видите ли, Евгений Михайлович, мне терять нечего. Не будет дочери - не будет уже ничего. Ни для меня, ни для моей жены.
   - Погоди, дурень, я-то здесь при чем?
   - Вы можете мне помочь, и вам придется это сделать. Если не ради Маши, то ради собственной шкуры. В противном случае я зарублю вас. Прямо сейчас.
   - Ты сумеешь это сделать? - Глядя на колеблющееся перед лицом острие, Черкизов нервно хохотнул.
   - Сумею, не сомневайтесь. Я уже сказал: без дочери мне не жить, и вы будете у меня под контролем, пока Маша не вернется домой.
   - Послушай, Матвей! Ты всерьез полагаешь, что я буду…
   - Будете, - кивнул Матвей. - У вас нет иного выхода. Как нет его и у меня.
   Лицо Черкизова побагровело.
   - Но ты понимаешь, что я с тобой потом сделаю? Да мои ребята тебя пошинкуют в лапшу. Этой же самой сабелькой!
   - А вот это пожалуйста. Плевать. - Стальным лезвием Матвей коснулся голубой жилки на шее начальника. Мысленно удивился неведомому ранее чувству. В самом деле - как просто! Одно легкое движение, и все будет кончено. Хлынет кровь, и даже врачи, которые прибудут сюда не ранее чем минут через двадцать, уже ничем не сумеют помочь.
   - Черт побери, Матвей!…
   Что-то такое Черкизов все же прочел в его глазах, потому что споткнулся, так и не завершив фразы.
   - Спасите мою дочь, - без всякого выражения произнес Плюснин. - А там делайте со мной что хотите.
   - Но на это необходимо время, возможности, деньги, наконец!
   - Ни того ни другого у меня нет. Все, что у меня есть, это моя дочь и вы. Как видите, выбор невелик. Поэтому начинайте действовать. Лучше прямо сейчас!
   Чуть приподнявшись, кончик лезвия прижался к нижней челюсти Черкизова.
   Какое-то время директор сидел неподвижно. Глаза его, не моргая, смотрели на Плюснина. Возможно, он все еще надеялся на некий розыгрыш, выискивая в облике водителя нечто, что могло бы выдать истинную задумку Матвея. Мастерски владея искусством блефа, Черкизов ожидал чего-то подобного и от посторонних, однако в данном случае игра была чистой, а запах близкой смерти явственно овеял чуткие ноздри бизнесмена.
   - А ты молодец! - с уважением протянул он. - Вот бы никогда не подумал…
   - Начинайте!
   Правая рука Черкизова потянулась к лежащему на столе сотовому телефону, медленно поднесла к уху. Нажав комбинацию цифр, директор некоторое время ждал. Потом с облегчением вздохнул:
   - Это «Кандагар»?… Мне бы Харитонова услышать. Да, Дмитрия… Да, да! Он должен меня помнить. Это Черкизов из «Флага». Мы с вами однажды уже работали… Сейчас возьмет трубку? Замечательно!…
 

Глава 3

   - Нет, вы прикиньте ситуацию! - рычал Тимофей Лосев. - Квартира кооперативная, так? Значит, без того за нее сполна заплатили. Еще в советские времена. А теперь вдруг выясняется, что без перерегистрации мы и прав на нее не имеем.
   - Как это? - удивился Марат.
   - А так! Дарственные, завещания - все недействительно! Значит, надо топать в регистрационную палату и давать на лапу папуасам. И все только для того, чтобы вместо одной бумажки тебе выдали другую. Я специально сравнивал - отличий никаких! Спрашивается, для чего и кто это выдумал?
   - Как для чего? Чинушам тоже надо что-то кушать.
   - Ничего себе - кушать! - распалялся Тимофей. - Мало того, что платим за газ, за свет, за антенну и телефон в семи разных местах, так еще и тут свои прибамбасы!
   - Угомонись, Тимох. Хлебни лучше кофейку. - Серега Маркелов протянул коллеге чашку. - Горяченький!
   - Да какой, к черту, кофе! Они ж над нами внаглую издеваются! То есть я понимаю, без взяток этим уродам трудно. Ну, так скажите прямо! Я отслюню и успокоюсь. Но ведь порассажали по ЖКО баб этих жопастых, юрисконсультов плешивых, - и тянут вовсю с народа. Ни ухом ни рылом в бухгалтерии своей, а конторы, точно дворцы, обставляют. Компьютеров понакупили, калькуляторов, а считать один хрен не умеют. Через раз ошибаются. Еще требуют, чтобы в дневное время к ним приходили. Будто делать нам нечего. - Лосев сердито засопел. - Дожили, бляха-муха! Квитанции, бланки, справочки… Посчитать да посуммировать по всей стране, наверное, миллионы человеко-часов на эту байду уходят!
   - И к чему ты ведешь? Хочешь сказать, что экономисты у нас через одного козлы тренажерные? Так это мы без тебя знаем. Только ведь Маркелыч правильно сказал: козлам, Тимох, тоже травки хоца. Вот и сосут, как умеют. - Сидя за столом, Марат с видимым удовольствием сооружал себе бутерброд. - Короче, выкинь из головы эту муть и смирись. Тем более что кофеек действительно приличный.
   - Вы потому так рассуждаете, что не бегали еще по конторам этим сволочным. Вот ты, Сергунь, честно скажи, платил хоть раз сам за квартиру?
   Маркелыч переглянулся с Маратом.
   - Ну, вообще-то у меня теща этими делами заведует.
   - То-то и оно! У Харитоныча - Диана, у Маратика - Томка, и так по всей России. Мужики сопли на диванах глотают, а женщины по бухгалтериям да собесам снуют, в очередях торчат. У них терпение не то, что у нас, - вот и не задумываются.
   - Ты ведь задумался.
   - Это оттого, что Анька у меня в декрете. Вот я и вынужден этой мурой заниматься.
   - Ты, главное, Тимох, не тушуйся. Если разобраться, все мы ерундой по жизни занимаемся. Кто-то в бумажках роется да из казны тянет, а мы вот уродам разным грабки заламываем.
   - Это ты называешь ерундой?
   - Ясен пень, а как же! Их ведь меньше не становится, верно? Значит, все та же суета сует…
   - Опаньки! Димон с Ленкой вернулись. - Маркелыч кивнул на мониторы внешнего слежения. - Быстренько обернулись!…
   Он не ошибся. Спустя минуту в помещение «Кандагара» действительно вошли Харитонов с секретаршей. Оба румяные и красивые, Дмитрий - в кожаном мафиозном плаще и широкополой шляпе, Елена - в серебристом коротеньком пуховичке, позволяющем эстетам вроде Мишани беспрепятственно любоваться ее стройными, упакованными в брючки ножками.
   - Тебе бы еще трубку в зубы - и станешь самым настоящим Мегрэ. - Лосев ухмыльнулся.
   - Когда-нибудь непременно заведу. - Оглядев коллег, Дмитрий бросил шляпу на стол, со вздохом опустился в кресло. - Ну что, засиделись, цуцики? Чешутся небось кулачки?
   - Это ты к чему? Никак договор привез?
   - А вы как думали! Хватит нам в «секьюрити» играть, пора и делом мужским заняться. Покажи им, Лена, бумажки. - Дмитрий кивнул секретарше, и девушка проворно распахнула сафьяновую папку. - Забавнее всего, что само по себе дельце, может, и не столь серьезно, а вот обстоятельства, при которых мы подписали с клиентом договор, можно смело называть трагикомичными.
   - Что ты имеешь в виду?
   Не спрашивая разрешения, Дмитрий придвинул к себе чужую кружку, плеснул из термоса кофе. Откусив от бутерброда, поинтересовался:
   - Чей бутер?
   - Теперь уже твой, - вздохнул Маркелыч.
   - Правильно глаголешь. - Дмитрий поерзал, устраиваясь поудобнее, с набитым ртом продолжил: - Так вот, ребятушки, договор мы подписали с неким господином Черкизовым. Да, да, тем самым, что как-то уже просил у нас помощи.
   - На него тогда, кажется, парни Валеха наехали.
   - Не совсем Валеха, но не в этом суть. Тогда его наши услуги, помнится, очень даже удовлетворили, вот он и решил обратиться к нам повторно.
   - Кто-то снова наехал?
   - В том-то весь и фокус, что нет. Бизнес у него налаженный, денег куры не клюют, клиентов и заказчиков - море.
   - В чем же дело?
   - Дело, Тимофей, в том, что у его водилы, некоего Матвея Плюснина, пропала дочь. Ушла на дискотеку и не вернулась. Позднее родителям позвонила анонимная подруга и сообщила, что их похитили какие-то ублюдки. А до кучи еще и изнасиловали. То есть подружка-то сумела смыться, а вот дочь водителя оказалась в плену.
   - Выходит, Черкизов решил посодействовать водиле?
   Харитонов медленно покачал головой:
   - Вот тут-то и кроется главная закавыка. Дело в том, что Плюснин взял его в заложники. Вывел втихую из офиса и увез к своей матери. У нее там деревянный домишко на окраине, банька капитальная, подпол. Короче говоря, расстроенный папаша поселил пленника в баньке, а заодно поставил ультиматум: либо дочь, либо свобода. Черкизов согласился.
   - Погоди, погоди! Водила-то сам на что надеется? Черкизов ведь тот еще жук!
   - Очень похоже на то, что сам Плюснин успел поставить на себе крест. - Дмитрий пожал плечами. - Да и что ему еще остается? Дома - жена в истерике, советов путных не дождешься, вот и пошел человек ва-банк…
   - А милиция?
   - В милицию он тоже вроде ходил, но что-то там у них не сладилось, ну и закусил удила.
   - Он вооружен?
   Харитонов кивнул:
   - Старенькая одностволка плюс довольно дорогой клинок. По виду - казачий.
   - Интересно! Клинок-то у него откуда взялся?
   - Позаимствовал в кабинете директора. Из чего, кстати, следует, что заранее ничего не планировал. Видимо, там, в офисе, разом и решился.
   - Отчаянный мужичок! - Маркелыч присвистнул. - У него, часом, кукушка не съехала?
   - Да нет, ведет себя вполне пристойно. Разве что… - Дмитрий поморщился, подбирая подходящее определение, даже пошевелил нетерпеливо щепотью. - Скукоженный весь какой-то. Будто надломили мужика. Но с ружьишком, судя по всему, обращаться умеет, если что - не остановится.
   - А Черкизов как? Напуган?
   - Да нет, особенного испуга я не заметил, хотя… Кое-какие неясности здесь тоже имеются. То есть заложник-то он заложник, но больно уж странно себя ведет. Лежит себе на старенькой тахте, огурцы с капусткой хрумкает. Нас даже пытался угощать - все равно как хозяин. Словом, сдается мне, вся эта катавасия его даже забавляет. Во всяком случае, никаких тайных сигналов я не заметил… А тебе, Ленчик, как показалось?
   Секретарша в свою очередь покачала головой:
   - Похоже, Черкизов действительно сжился с ролью. Есть такие мужчины, что любят новые впечатления. Одни на охоту с рыбалкой ходят, другие горными лыжами или дельтапланами увлекаются. Вот и этот бизнесмен решил воспользоваться ситуацией. Все-таки не каждому удается побывать в заложниках. Тоже своего рода экзотика.
   - А если водила шлепнет его?
   Дмитрий поморщился.
   - Вряд ли. Выглядит Плюснин вменяемым, и взгляд довольно осмысленный. Просто так уж подфартило мужику. Влетел в дерьмовую ситуацию и сообразил, что своими силами не выкарабкается. Надо думать, и Черкизова он за воротник прихватил не просто так. Что-то этот бонза наверняка обещал ему - обещал да не выполнил. Вот и взыграла душа.
   - Ну а нам что делать? - Сергей Маркелов кивнул на договор. - Будем освобождать Черкизова? Чую, бумажку эту он с умыслом подписал. То есть аванс, конечно, заплатил - только не за водилу, а за себя.
   - Черт его знает. Возможно, и была у него такая потаенная мыслишка… - Дмитрий снова вздохнул. - Только ведь дело не в Плюснине и даже не в Черкизове.
   - А в чем?
   - В девчонке. Той самой, которую похитили. - Харитонов поднял голову. - С умыслом там или без умысла, но договор подписан, аванс по безналу уже переведен - словом, будем искать.
   - А Черкизов?
   - Пусть пока посидит в баньке. Тем более что директор явно с хорошего бодуна. Так что капустка с огурчиками ему только на пользу пойдут. Кроме того, есть еще одно кислое обстоятельство.
   - Это какое же?
   - Девчушек увели с дискотеки. Плюснин не очень уверен, но, судя по всему, это «Ночной ковбой».