Страница:
Продолжая морщиться, Джакоп сел на скамье, вновь покосился на Костяя. Мельком подумал о том, как тошно должно быть бабам, что спят с ним. Или мужики - они все такие? Смрадные да вонючие? Наверное, так оно и есть. Одно слово - животные…
- Ты душ когда-нибудь принимаешь?
- Чего? - Костяй не расслышал. - Не понял, босс?
Джакоп хотел было пояснить, что именно он имеет в виду, но в эту секунду запищал лежащий на скамеечке сотовый.
- Подай. - Джакоп коротко кивнул, и, вновь проявив завидное проворство, Костяй метнулся к телефону, на бегу успел раскрыть, поднес боссу. Тут же деликатно отошел в сторону.
Хозяин разговаривал недолго, но разговор, по всей видимости, оказался важным. Это угадывалось даже по тем рубленым фразам, которыми Джакоп отвечал незримому собеседнику.
- Что-то неладное? - Костяй искательно посмотрел на хмурящегося босса.
Глаза, прячущиеся меж сальными складками, мало что выдавали, а вот грудь и шея гиганта заметно побагровели. Потерев единственную, сделанную еще в подростковом возрасте татуировку на левом предплечье, хозяин раздвинул пухлые губы, отрывисто приказал:
- Вызывай Зэфа. Срочно! Со всем положенным инструментарием.
- Так он это… Еще утром слинял. Сейчас, наверное, в кабаках киряет.
- Это меня не волнует. Где хочешь найди. На пейджер информашку сбрось, по сотовому попробуй вызвонить.
- А если не найду?
- Если не найдешь… - Тусклые глазки оценивающе оглядели Костяя. - Не найдешь, сам будешь отдуваться. Грешок-то все равно общий.
- Чего-чего?
- Того самого! Папа только что звонил, наводочку дал. Телку вчера кто упустил? Не вы ли?
- Так ведь кто знал, что она такой шустрой окажется!
- А должны были знать! Работники хреновы! На нее теперь людишки пытаются выйти. Серьезные. Так что палевом попахивает, смекаешь? Надо опередить.
- Типа, значит, мочкануть? - Костяй поежился. Работая на хозяина, он успел перепробовать многое, но привыкнуть к убийствам так и не сумел.
- А ты как думал? - Джакоп недобро улыбнулся. - Не сегодня-завтра ее найдут. Думаешь, будет молчать?
- Понял. - Костяй кивнул.
- А понял, тогда действуй. Не найдешь Зэфа, бери кого-нибудь из наших… Да! И пришли сюда Мазая. Мне еще ноги прокачать надо и спинку погнуть. - С тяжелым вздохом Джакоп поднялся со скамьи, не враз расправил могучие плечи - ни дать ни взять Илья Муромец, только что без бороды. Сало, мышцы - все вперемешку. Не человек, а машина. Даже ноги Джакопу приходилось уже не переставлять, а перекатывать - одну за другую. Так вперевалочку и направился к соседнему тренажеру. Уже взявшись за рукояти «мельницы», хозяин оглянулся.
- Ну? Чего встал? Или не знаешь, что делать?
- Виноват, босс! Все будет выполнено в лучшем виде. - Костяй бегом устремился в раздевалку.
Покосившись ему вслед, Джакоп снова поморщился. Было ясно, что никакого душа Костяй сегодня так и не примет. А вот о бабе точняк не забудет. И странная штука, Джакоп вновь ощутил смутную жалость к женскому племени - племени, прозываемому слабым как раз оттого, что самой природой ему было предписано ложиться под грязных животных вроде Костяя. И лишний раз Джакоп порадовался тому обстоятельству, что сам очутился в ином племени - племени безжалостных, независимых и сильных…
Убийство охранника из «Алмаза» встревожило Дмитрия не на шутку. И дело было даже не в том, что отношения с «алмазовцами», опекающими тот же «Ночной ковбой», складывались в последнее время довольно дружеские, - ситуация осложнялась тем, что охранника убили явно из-за девушек. Драки в курилках, на танцплощадке или на улице - такое случалось довольно часто. За отсутствием дуэлей россияне оспаривали свои права на женщин более доступными средствами. Однако убийство - и убийство хладнокровное, с увозом тела - такое у него было на памяти впервые.
Сводки же аналитического отдела Харитонов поминал тоже не зря. Лепехов, его старый знакомый, не так давно успевший перевестись из «научников» в аналитики, хлеб свой отрабатывал честно. Во всяком случае, уже через несколько месяцев усидчивого труда этот энтузиаст начал заваливать собственное начальство экстренными докладными, из которых явствовало, что все в нашей стране делается не так и не этак. Иными словами, Лепехов пытался возродить мораль бородатого анекдота, повествующего о гландах, которые можно, конечно, удалять через задний проход, но все-таки удобнее это делать через горло.
Так или иначе, но Сашка Лепехов твердо вознамерился превратить статистику в своего рода оружие, и, кажется, что-то на этом поприще у него начинало получаться. Увлекательные цифры сами собой складывались в обличающие аргументы, а ссылки на соседние области, республики и государства порой приобретали столь язвительный характер, что от Лепехова испуганно отмахивались. И про тех же катастрофически исчезающих блондинок он начал впервые говорить чуть ли не полгода назад. Однако не услышали и не вняли. Страдающий от хронической невостребованности, Сашок дошел до того, что принялся вторгаться в совершенно посторонние области, и теперь с пеной у рта доказывал, что бороться с преступностью без серьезного реформирования института педагогики и армейской машины - абсолютно бессмысленно.
- Даже в эпоху Макиавелли умнейшие из умнейших знали практически все о подавлении бунтов, а наши неучи на одни и те же грабли давят! - Сашка говорил с азартом, нервно стискивая кулаки.
Смотреть на него было одно удовольствие. Горящий взор - как у Троцкого, жестикуляция - как у актера Мастроянни.
- Испанцы с басками не могут поладить, израильтяне - с Арафатом, мы - с Кавказом. И это в эпоху тотальной победы средств массмедиа! Дал бы мне кто возможность поиграться с газетками да телевидением, я бы любую из этих заварух в считанные месяцы прекратил!…
Увы, никто Сашку Лепехова такими возможностями наделять не спешил. Верно, и военные конфликты по этой непутевой причине продолжали тянуться. Частенько Дмитрию приходило на ум, что Лепехов потому и критиканствовал, что большинство выкладок аналитического отдела так и оставались невостребованными.
- Кто у нас сегодня совершает главный процент правонарушений? - разорялся Сашок. - Уличная шпана и переселенцы с юга. Что делается, чтобы занять первых и вразумить вторых? Да ничего! Власти пальцем о палец не ударяют! А кого у нас преимущественно сажают? Бомжей да придурков, стянувших по пьяни моток провода. Можно это именовать правосудием? Только с очень и очень большого бодуна!…
Сашок был на пять лет моложе Харитонова и на семь Лосева, а потому не желал понимать всеобщей медлительности. Живя в мире компьютеров, урчания дисков и стремительных гигабайтов, он с трудом подстраивался под неповоротливые телодвижения государства. Тем не менее Дмитрий твердо верил, что время таких, как Лепехов, еще придет, и даже надеялся дожить до этого самого времени…
Воспользовавшись небольшой паузой перед светофором, Дмитрий сверился с картой. До нужного адресочка оставалось совсем близко. Впереди угадывалась серьезная пробка и, нарушая правила, он вывернул «ниву» на рельсы и, подскакивая на бетонных шпалах, самым нахальным образом приналег за спешащим трамваем. На его счастье, работники ГИБДД по дороге не встретились, и очень скоро машина юркнула в нужный свороток.
Здесь начинались уже привычные дворовые пейзажи - шеренги жестяных гаражей, четырехэтажные кирпичные хрущевки - до оскомины скучные, до неприличия грязные. Некогда именно этими мрачноватыми скороспелками пытались решить в стране жилищную проблему. Решить отчасти, может, и решили, но попутно заложили мину замедленного действия, поскольку именно начало двадцать первого столетия сулило стремительное обветшание многочисленных хрущевок. Во всяком случае, по мнению иных специалистов, домишки выгоднее было пускать под снос, нежели чинить и реанимировать.
Дернувшись, «нива» замерла на месте. На дороге стояла группа парней. Впереди - широкогрудый детина в распахнутой настежь кожаной куртке, рядом - раскрасневшиеся приятели. На стриженых черепушках искусно выбритые дорожки, изображающие не то свастику, не то какие-то иные иероглифы, в руках - банки с пивом, в глазах - недобрая мутнинка, свидетельствующая о солидном градусе, что успела принять на грудь подгулявшая компания. Впрочем, рассматривать гуляк Дмитрий не собирался. Чуть двинув вперед машину, он коротко гуднул. Бычки не подвинулись и не отпрянули в сторону. Медленно повернули стриженые головенки, в упор поглядели на «ниву». Должного уважения машина им, видимо, не внушила. Все тот же широкогрудый бычок издевательски поднял средний палец. Увы, зарубежному озорству эта публика училась с поражающим энтузиазмом.
На этот раз Харитонов не стал сигналить - самым малым ходом подал вседорожник вперед. И разумеется, боднул бампером одну из кожаных курточек. Очень даже легонько, но ребятки все-таки обиделись. То есть чего-то подобного Дмитрий от них ожидал, но реакция обряженных в кожу молодчиков его все-таки ошарашила. Широкогрудый яростно ударил ладонью по капоту, остервенело выругался и, не удовольствовавшись сделанным, плюнул на ветровое стекло. Вторя вожачку, еще двое из компании опробовали дверцы «нивы» на крепость. Говоря проще - начали с азартом дубасить по машине башмаками. Один из них - белобрысый альбинос с кроличьими глазами с размаху шваркнул о лобовое стекло банкой. Именно этот момент, должно быть, и сыграл решающую роль. Больно уж обидно было смотреть на стекающие вниз пенные струйки пива. Хочешь не хочешь, а пора было вылезать, что Дмитрий и проделал без особого энтузиазма. Включив дворники, он омыл стекло струйками воды и неспешно распахнул дверцу…
Глава 9
Глава 10
- Ты душ когда-нибудь принимаешь?
- Чего? - Костяй не расслышал. - Не понял, босс?
Джакоп хотел было пояснить, что именно он имеет в виду, но в эту секунду запищал лежащий на скамеечке сотовый.
- Подай. - Джакоп коротко кивнул, и, вновь проявив завидное проворство, Костяй метнулся к телефону, на бегу успел раскрыть, поднес боссу. Тут же деликатно отошел в сторону.
Хозяин разговаривал недолго, но разговор, по всей видимости, оказался важным. Это угадывалось даже по тем рубленым фразам, которыми Джакоп отвечал незримому собеседнику.
- Что-то неладное? - Костяй искательно посмотрел на хмурящегося босса.
Глаза, прячущиеся меж сальными складками, мало что выдавали, а вот грудь и шея гиганта заметно побагровели. Потерев единственную, сделанную еще в подростковом возрасте татуировку на левом предплечье, хозяин раздвинул пухлые губы, отрывисто приказал:
- Вызывай Зэфа. Срочно! Со всем положенным инструментарием.
- Так он это… Еще утром слинял. Сейчас, наверное, в кабаках киряет.
- Это меня не волнует. Где хочешь найди. На пейджер информашку сбрось, по сотовому попробуй вызвонить.
- А если не найду?
- Если не найдешь… - Тусклые глазки оценивающе оглядели Костяя. - Не найдешь, сам будешь отдуваться. Грешок-то все равно общий.
- Чего-чего?
- Того самого! Папа только что звонил, наводочку дал. Телку вчера кто упустил? Не вы ли?
- Так ведь кто знал, что она такой шустрой окажется!
- А должны были знать! Работники хреновы! На нее теперь людишки пытаются выйти. Серьезные. Так что палевом попахивает, смекаешь? Надо опередить.
- Типа, значит, мочкануть? - Костяй поежился. Работая на хозяина, он успел перепробовать многое, но привыкнуть к убийствам так и не сумел.
- А ты как думал? - Джакоп недобро улыбнулся. - Не сегодня-завтра ее найдут. Думаешь, будет молчать?
- Понял. - Костяй кивнул.
- А понял, тогда действуй. Не найдешь Зэфа, бери кого-нибудь из наших… Да! И пришли сюда Мазая. Мне еще ноги прокачать надо и спинку погнуть. - С тяжелым вздохом Джакоп поднялся со скамьи, не враз расправил могучие плечи - ни дать ни взять Илья Муромец, только что без бороды. Сало, мышцы - все вперемешку. Не человек, а машина. Даже ноги Джакопу приходилось уже не переставлять, а перекатывать - одну за другую. Так вперевалочку и направился к соседнему тренажеру. Уже взявшись за рукояти «мельницы», хозяин оглянулся.
- Ну? Чего встал? Или не знаешь, что делать?
- Виноват, босс! Все будет выполнено в лучшем виде. - Костяй бегом устремился в раздевалку.
Покосившись ему вслед, Джакоп снова поморщился. Было ясно, что никакого душа Костяй сегодня так и не примет. А вот о бабе точняк не забудет. И странная штука, Джакоп вновь ощутил смутную жалость к женскому племени - племени, прозываемому слабым как раз оттого, что самой природой ему было предписано ложиться под грязных животных вроде Костяя. И лишний раз Джакоп порадовался тому обстоятельству, что сам очутился в ином племени - племени безжалостных, независимых и сильных…
* * *
Убийство охранника из «Алмаза» встревожило Дмитрия не на шутку. И дело было даже не в том, что отношения с «алмазовцами», опекающими тот же «Ночной ковбой», складывались в последнее время довольно дружеские, - ситуация осложнялась тем, что охранника убили явно из-за девушек. Драки в курилках, на танцплощадке или на улице - такое случалось довольно часто. За отсутствием дуэлей россияне оспаривали свои права на женщин более доступными средствами. Однако убийство - и убийство хладнокровное, с увозом тела - такое у него было на памяти впервые.
Сводки же аналитического отдела Харитонов поминал тоже не зря. Лепехов, его старый знакомый, не так давно успевший перевестись из «научников» в аналитики, хлеб свой отрабатывал честно. Во всяком случае, уже через несколько месяцев усидчивого труда этот энтузиаст начал заваливать собственное начальство экстренными докладными, из которых явствовало, что все в нашей стране делается не так и не этак. Иными словами, Лепехов пытался возродить мораль бородатого анекдота, повествующего о гландах, которые можно, конечно, удалять через задний проход, но все-таки удобнее это делать через горло.
Так или иначе, но Сашка Лепехов твердо вознамерился превратить статистику в своего рода оружие, и, кажется, что-то на этом поприще у него начинало получаться. Увлекательные цифры сами собой складывались в обличающие аргументы, а ссылки на соседние области, республики и государства порой приобретали столь язвительный характер, что от Лепехова испуганно отмахивались. И про тех же катастрофически исчезающих блондинок он начал впервые говорить чуть ли не полгода назад. Однако не услышали и не вняли. Страдающий от хронической невостребованности, Сашок дошел до того, что принялся вторгаться в совершенно посторонние области, и теперь с пеной у рта доказывал, что бороться с преступностью без серьезного реформирования института педагогики и армейской машины - абсолютно бессмысленно.
- Даже в эпоху Макиавелли умнейшие из умнейших знали практически все о подавлении бунтов, а наши неучи на одни и те же грабли давят! - Сашка говорил с азартом, нервно стискивая кулаки.
Смотреть на него было одно удовольствие. Горящий взор - как у Троцкого, жестикуляция - как у актера Мастроянни.
- Испанцы с басками не могут поладить, израильтяне - с Арафатом, мы - с Кавказом. И это в эпоху тотальной победы средств массмедиа! Дал бы мне кто возможность поиграться с газетками да телевидением, я бы любую из этих заварух в считанные месяцы прекратил!…
Увы, никто Сашку Лепехова такими возможностями наделять не спешил. Верно, и военные конфликты по этой непутевой причине продолжали тянуться. Частенько Дмитрию приходило на ум, что Лепехов потому и критиканствовал, что большинство выкладок аналитического отдела так и оставались невостребованными.
- Кто у нас сегодня совершает главный процент правонарушений? - разорялся Сашок. - Уличная шпана и переселенцы с юга. Что делается, чтобы занять первых и вразумить вторых? Да ничего! Власти пальцем о палец не ударяют! А кого у нас преимущественно сажают? Бомжей да придурков, стянувших по пьяни моток провода. Можно это именовать правосудием? Только с очень и очень большого бодуна!…
Сашок был на пять лет моложе Харитонова и на семь Лосева, а потому не желал понимать всеобщей медлительности. Живя в мире компьютеров, урчания дисков и стремительных гигабайтов, он с трудом подстраивался под неповоротливые телодвижения государства. Тем не менее Дмитрий твердо верил, что время таких, как Лепехов, еще придет, и даже надеялся дожить до этого самого времени…
Воспользовавшись небольшой паузой перед светофором, Дмитрий сверился с картой. До нужного адресочка оставалось совсем близко. Впереди угадывалась серьезная пробка и, нарушая правила, он вывернул «ниву» на рельсы и, подскакивая на бетонных шпалах, самым нахальным образом приналег за спешащим трамваем. На его счастье, работники ГИБДД по дороге не встретились, и очень скоро машина юркнула в нужный свороток.
Здесь начинались уже привычные дворовые пейзажи - шеренги жестяных гаражей, четырехэтажные кирпичные хрущевки - до оскомины скучные, до неприличия грязные. Некогда именно этими мрачноватыми скороспелками пытались решить в стране жилищную проблему. Решить отчасти, может, и решили, но попутно заложили мину замедленного действия, поскольку именно начало двадцать первого столетия сулило стремительное обветшание многочисленных хрущевок. Во всяком случае, по мнению иных специалистов, домишки выгоднее было пускать под снос, нежели чинить и реанимировать.
Дернувшись, «нива» замерла на месте. На дороге стояла группа парней. Впереди - широкогрудый детина в распахнутой настежь кожаной куртке, рядом - раскрасневшиеся приятели. На стриженых черепушках искусно выбритые дорожки, изображающие не то свастику, не то какие-то иные иероглифы, в руках - банки с пивом, в глазах - недобрая мутнинка, свидетельствующая о солидном градусе, что успела принять на грудь подгулявшая компания. Впрочем, рассматривать гуляк Дмитрий не собирался. Чуть двинув вперед машину, он коротко гуднул. Бычки не подвинулись и не отпрянули в сторону. Медленно повернули стриженые головенки, в упор поглядели на «ниву». Должного уважения машина им, видимо, не внушила. Все тот же широкогрудый бычок издевательски поднял средний палец. Увы, зарубежному озорству эта публика училась с поражающим энтузиазмом.
На этот раз Харитонов не стал сигналить - самым малым ходом подал вседорожник вперед. И разумеется, боднул бампером одну из кожаных курточек. Очень даже легонько, но ребятки все-таки обиделись. То есть чего-то подобного Дмитрий от них ожидал, но реакция обряженных в кожу молодчиков его все-таки ошарашила. Широкогрудый яростно ударил ладонью по капоту, остервенело выругался и, не удовольствовавшись сделанным, плюнул на ветровое стекло. Вторя вожачку, еще двое из компании опробовали дверцы «нивы» на крепость. Говоря проще - начали с азартом дубасить по машине башмаками. Один из них - белобрысый альбинос с кроличьими глазами с размаху шваркнул о лобовое стекло банкой. Именно этот момент, должно быть, и сыграл решающую роль. Больно уж обидно было смотреть на стекающие вниз пенные струйки пива. Хочешь не хочешь, а пора было вылезать, что Дмитрий и проделал без особого энтузиазма. Включив дворники, он омыл стекло струйками воды и неспешно распахнул дверцу…
Глава 9
Возможно, такой шаг стал для юнцов неожиданным, однако особенного беспокойства на их лицах Харитонов не разглядел. Смелая подрастала в России молодежь, отважно глядящая не только в будущее, но и в глаза приближающемуся противнику.
- Зачем же так? - Чуть наклонившись вперед, Дмитрий бегло оценил нанесенный машине ущерб. - Вмятины выправлять нужно, и на стекле вон какая царапина.
- Чего-чего? - Широкогрудый по-бычьи склонил голову. - Не расслышал.
- А ты уши прочисти, может, что и проскочит в головенку. - Дмитрий вновь оглядел машину, сердито добавил: - Шут гороховый!
- Ну, урод!… - Повод на этот раз показался более чем убеждающим. Точно заслышав команду «фас», детина рванулся к Харитонову - да не в обход «нивы», а прыжком взлетев на капот. Впрочем, красивость эта ему тут же вышла боком. Подавшись вперед, Дмитрий резким движением подсек ногу молодчика, с силой рванул на себя. Хлопнувшись на спину, детина довольно лихо съехал по лакированной поверхности вниз, вторично шмякнулся о тротуар. Не давая ему подняться, Дмитрий ступил на живот широкогрудого, свободной ногой отшвырнул дернувшегося было на помощь белобрысого альбиноса. А сзади уже, покачиваясь, приближался очередной противник - судя по угрожающе подергивающейся голове и разведенным кулакам, явно из разряда боксеров.
- Иди, иди, дорогуша! - Бацнув напоследок широкогрудого в лоб (очень уж крепко парень цеплялся за лодыжку!), Дмитрий шагнул навстречу боксеру. Демонстративно сунул правую руку в карман. Трюк сработал. Ребятки все же оказались пуганые, боксер проворно отшатнулся.
- Что там у тебя? Шпалер? Ну давай, сука, доставай! - Он продолжал подскакивать и приседать в стойке - то ли пугал противника, то ли распалял самого себя.
- Какой шпалер, о чем ты? - Харитонов выдернул из кармана платок, коротко тряхнул им - точь-в-точь как тореадор, подразнивающий быка, а в следующую секунду молниеносным ударом туфли подбил коленную чашечку боксера. Вторая нога сработала уже на автомате, снизу вверх подцепив челюсть забияки. Наверное, получилось даже чересчур, но с чертовыми ногами вечно так. Как ни старайся, а силу правильно не рассчитать. Как бы то ни было, но незадачливый боксер уронил руки и шлепнулся на землю. Само собой - в полной отключке. Что называется - чистый но-каут…
Дмитрий с интересом оглянулся. Больше желающих разбираться с грозным водилой не нашлось. Оставшиеся «курточки» - числом в четыре раскрасневшиеся ряшки - пятились от «нивы», не спуская с Харитонова ненавидящих глаз.
- А теперь живо приготовим документики! - казенным голосом прогудел Дмитрий. Привычно помахал выдернутым из кармана удостоверением - больше для пялящихся прохожих, нежели для сопливых забияк. Однако сработал и этот трюк. - Эй, куда рванули? А ну назад!…
Но «кожаные курточки» уже удирали от него во все лопатки. Повод - на то и повод, чтобы вовремя атаковать или, напротив, вовремя устроить ретираду. Опять же - убегали не от лоховатого водилы, а от обладателя загадочных корочек. А это уже вроде как простительно и не столь уж зазорно.
- М-да… Покатался, мать вашу! - Дмитрий нагнулся над павшими в бою, поочередно потрогал пульс - сначала у боксера, потом у широкогрудого. Оба были живы, и последний даже пытался уже подняться.
- Тварюга! Кобел рваный!…
Присев рядом на корточки, Дмитрий несильно ткнул любителя поругаться пальцами в глаза. Если нет длинных ногтей - прием неопасный, а на такую вот шелупонь действует безотказно. Во-первых, больно, во-вторых, ослепляет. Вот и этот красавец о ругани тотчас забыл, залился горючими слезками.
- Не боись, будешь хорошо себя вести - через денек прозреешь.
- Что ты сделал?! - Широкогрудый испуганно тискал лицо в ладонях.
- Я-то ничего, это как раз вы мне машину попортили. - Дмитрий бесцеремонно охлопал куртку детины. - О! Вот и ксива нашлась.
- Отдай, это пропуск!
- Вижу, спортивный мальчик! В бассейн ходишь? Молодец! - Харитонов внимательно ознакомился с пропуском. Заодно полюбовался на курносую простодушную фотографию. Екалэмэнэ! Ведь был же когда-то нормальным парнем - в школе учился, четверки с трояками получал. Откуда же вынырнул этот жутковатый прикид - куртки шипастые, татуировки… И на голове - теперь-то Дмитрий ясно рассмотрел - эмблемки далеко не мирные. Слева - стилизованная аббревиатура «СС», справа русифицированная свастика. Бред, если задуматься! Отцы и деды воевали с носителями этих самых знаков, а потомки вполне добровольно переметнулись в чужой стан - фактически сдали своих, отринули родные корни. Может, действительно прав Саня Лепехов, простодушно предлагающий перевешать всех российских идеологов? Они ведь, в сущности, и проморгали молодое поколение. Да не одно поколение, а уже два или три…
- В общем, так, Ленчик, - тебя ведь Леней кличут? Удостоверение я твое забираю, уж не обессудь. Верну, когда расплатитесь за машину. Моральный ущерб я, так и быть, вам прощаю, а вот стекло и вмятины вам выльются рубликов в триста. По нынешним временам - копейки.
- Хрен ты у нас что получишь!
- Это у кого это - у вас? - Повинуясь догадке, Дмитрий ухватил парня за правую кисть, пригляделся к выколотым буковкам. - Эге! Да ты, милок, из фанатов? «Спартак» - чемпион», точно? Или «Зенит» всех громит»?
- Умоешься кровью, гнида!
- Хмм… Видимо, добрых слов вы не понимаете. - Харитонов поднялся. Ухватив широкогрудого за шиворот, в пару рывков стянул куртку. - Что ж, будем бить рублем. Встретимся здесь же, скажем, завтра. Придешь с деньгами и добрым словом, курточку с удостоверением верну. Не придешь, найду сам. Мне твоя потная хламида ни к чему.
Что-то еще такое ему говорил вслед разобиженный юнец, но Дмитрий уже не слушал. Забросив трофеи на заднее сиденье, забрался в машину. «Нива» послушно тронулась с места, а уже минут через семь он вновь притормаживал - на этот раз уже возле дома Машиной подружки.
- Таким образом, Тимох, ситуация складывается просто великолепная! - Лепехов скорчил постную мину, барственно откинувшись в кресле, закинул ногу на ногу.
Здесь, в одном из кабинетов аналитического отдела, он и впрямь чувствовал себя маленьким царьком. Правду сказать, был царек неказист - худ, костист - словом, должного почтения не внушал. Однако внутренняя энергия переполняла этого неутомимого человечка, а говорить с ним действительно было интересно.
- Каждый год, Тимох, нас становится меньше чуть ли не на миллион! Только вдумайся! Миллион рыл! - Санька Лепехов театрально развел руками.
Вокруг него гудели компьютеры, экраны жили своей особой жизнью, без устали прокручивая бесчисленные колонки цифр.
- Кстати, судя по зарубежным новостям, там та же беда. Лучше, но не намного. Все отличие только в том, что они уже спохватились. Потому и предпочитают качать чужую нефть, чужой газ, а свои собственные резервировать, потому и покупают российских детей, переманивают российских женщин. Все же какое-никакое, а обновление генофонда. А уж наши рады стараться. В интернатах и детдомах - такая коррупция, что не подступишься. - Лепехов скорбно вздохнул. - Кстати, я их не очень-то и осуждаю. Если речь идет только о продаже детей в чужие семьи, это еще ничего. Чем больше русских на планете, тем лучше. Как говорится, не самое худшее семя. Но ведь продают черт знает куда! Никто ничего, по сути, не контролирует, так что ваши блондиночки вполне могут оказаться в борделях Саудовской Аравии, в гаремах шейхов, а то и на съемочных площадках германской порноиндустрии. Хочешь, почитаю тебе выдержки из аналитических ревю?
- Лучше скажи мне другое - когда ты, черт побери, все это успеваешь? - Тимофей Лосев озадаченно обвел рукой многочисленные мониторы. - Это ж охренеть можно - столько информации через себя прокачивать!
- Как говорится, каждому свое. Кому «Санта-Барбара» с хоккеем, а кому - информатика. - Лепехов стеснительно улыбнулся. И сразу стало видно, что никакой он не аналитик, а всего-навсего любопытный пацан, дорвавшийся до сладкого.
- Значит, считаешь, что девушек из Екатеринбурга увозят?
- Безусловно. И не только из Екатеринбурга. Практически отовсюду. На той же Украине дела обстоят даже хуже. Срываются на заработки в столицы, переходят на нелегальное положение, а после попадают на крючок ласковых нанимателей.
- А у нас?
- У нас как у всех. Кроме того, мы - тоже столица, пусть и третья по счету. Опять же от нас перевозить живой товар легче: и Европа близко, и Дальний Восток, и Ближний. Можем добраться самолетиком в любую точку планеты. - Развернувшись на вертящемся кресле к столику с широким экраном, Лепехов коснулся клавиатуры гибкими пальцами. - Да чего искать-то? Никто и не думает скрываться. Это же бизнес, а бизнес силен предложением. Так что заходи в Интернет, ищи, спрашивай и найдешь все, что пожелает твоя душенька.
- Так уж и все? - усомнился Лосев.
- А ты как думал! Вот, скажем, детский аукцион. Страничка, конечно, с шутливым подтекстом - для отмазки от шибко въедливых, однако, если зайдешь, грамотно представишься, а главное - заплатишь, получишь искомое без особых хлопот.
- Что значит «искомое»?
- То есть для начала - информацию о выставляемых на торги младенцах, а после и самого младенчика. Мальчики - от пяти тысяч долларов и выше, девочки - чуть меньше. Если малыши из Индии или Китая, цена меньше, но в общем всегда можно поторговаться. Наши российские детки тоже, кстати, недешевые. За некоторых просят и пятнадцать, и даже двадцать тысяч долларов.
- Так это что? Законный бизнес? - изумился Тимофей.
- Это беспредел, - лаконично пояснил Лепехов. - Я же говорю, западу это в какой-то степени даже выгодно, поскольку покупают в основном они. Бедные же страны своего мнения никогда не имели. Походи-ка среди студенческих общаг да рабочих кварталов - в пару недель найдешь десятка три добровольцев, готовых рожать тебе за любые бабки. А уж профессиональным путанам это и вовсе в масть. И работу не надо прерывать, и залететь не боишься.
- А вензаболевания?
- Господи, Тима! Да кого волнует в наше время СПИД? Те, кто с головой да с деньгами, сумеют уберечься. Безголовых же и нищих не жалели во все времена. Разумеется, если ты выложишь за младенца десять тысяч баксов, тебе и анализы положенные сделают, и гарантию на товар дадут.
- Погоди, погоди! - Тимофей придвинул свой стул ближе к компьютеру. - А хозяина порносайтов можно вычислить?
- Разумеется! Я же говорю, они даже не скрываются. Могут, конечно, вуалировать деятельность, устраивая, например, интернет-галерею, дизайн-сейшн и так далее, но тут все зависит от собственного терпения и проворства. Вам же, как я понимаю, надо не просто обнаружить, а еще и за руку схватить?
- Правильно понимаешь. - Лосев кивнул. - Но сейчас, Саня, нам нужно хотя бы определиться. То есть если с блондинками действительно все обстоит настолько серьезно…
- Что значит «действительно»? - Лепехов возмутился. - Это же оценочные характеристики! Грубее не бывает! И если даже они отслеживают количественный перекос, то никаких сомнений быть не может.
- То есть?
- То есть речь идет о постоянном нефиксируемом оттоке молодых девушек. Если навскидку - это может быть около полутора сотен жертв только из одного нашего города.
- Тогда почему нет никаких заявлений? Почему никто не хватается за голову?
- Во-первых, заявления есть. И за голову, кому надо, тоже хватаются. Иначе не было бы этой статистики. Но, увы, реалии таковы, что дела у нас разваливаются сами собой. Не выгодно следственным органам заниматься бесперспективным поиском. Кроме того, отток чаще всего объясняется не похищениями, а причинами более банальными. Ушла из дома и не вернулась, уехала в гости к любимому - и сделала родным ручкой. Кто-то якобы устраивается на работу за рубежом, кто-то - в соседней области…
- Якобы?
- Ну, бывает и не якобы. Оттого и возникает путаница. Чем больше мутной водицы, тем проще прокручивать подобные дела.
Крякнув, Лосев поднялся.
- Честно говоря, не знаю, что и сказать. Хотя… - Он рассеянно потер челюсть. - Если кто-то и впрямь занимается подобными делишками у нас под боком, хотелось бы выйти на этих мудрил. Можешь как-нибудь их вычислить?
- Да сколько угодно! - Лепехов пренебрежительно хмыкнул.
- Нет, Саня, ты не понял. Сколько угодно мне не надо. Мне нужны те, кто крадет девчонок. Блондинок там или брюнеток - не суть важно. Взять несовершеннолетнего человека и переправить его за кордон - не так уж просто, и абы кто этим заниматься не будет. А если речь идет о десятках и сотнях - тем более.
- Предлагаешь сотрудничество?
- Точно. - Тимофей кивнул. - А то ведь совсем закиснешь среди своих циферок.
- И если я сумею кого-нибудь найти…
- Мы их прищучим. Да так, что не помогут никакие адвокаты.
Глаза Лепехова азартно блеснули.
- А если таких контор окажется несколько?
Лосев покачал головой:
- Сомневаюсь, Сашок. Я ведь сказал: с таким проворством и в таких объемах этим могут заниматься лишь серьезные людишки. А таковых в преступном мире много не бывает. Ищи крутую контору. Такую, от которой несло бы настоящим душком, усек?
Лепехов кивнул.
- Чем быстрее получится, тем лучше. В любом случае держи нас в курсе, сообщай даже о самых незначительных мелочах.
- Появился денежный заказ? - Аналитик понимающе улыбнулся.
- Хуже. - Тимофей ответил ему улыбкой не менее загадочной. - Как выражаются в подобных случаях - это уже дело чести, Сашок. Мы ведь все-таки мужики, правильно? Кто же вступится за наших бабенок, если не мы сами?…
- Зачем же так? - Чуть наклонившись вперед, Дмитрий бегло оценил нанесенный машине ущерб. - Вмятины выправлять нужно, и на стекле вон какая царапина.
- Чего-чего? - Широкогрудый по-бычьи склонил голову. - Не расслышал.
- А ты уши прочисти, может, что и проскочит в головенку. - Дмитрий вновь оглядел машину, сердито добавил: - Шут гороховый!
- Ну, урод!… - Повод на этот раз показался более чем убеждающим. Точно заслышав команду «фас», детина рванулся к Харитонову - да не в обход «нивы», а прыжком взлетев на капот. Впрочем, красивость эта ему тут же вышла боком. Подавшись вперед, Дмитрий резким движением подсек ногу молодчика, с силой рванул на себя. Хлопнувшись на спину, детина довольно лихо съехал по лакированной поверхности вниз, вторично шмякнулся о тротуар. Не давая ему подняться, Дмитрий ступил на живот широкогрудого, свободной ногой отшвырнул дернувшегося было на помощь белобрысого альбиноса. А сзади уже, покачиваясь, приближался очередной противник - судя по угрожающе подергивающейся голове и разведенным кулакам, явно из разряда боксеров.
- Иди, иди, дорогуша! - Бацнув напоследок широкогрудого в лоб (очень уж крепко парень цеплялся за лодыжку!), Дмитрий шагнул навстречу боксеру. Демонстративно сунул правую руку в карман. Трюк сработал. Ребятки все же оказались пуганые, боксер проворно отшатнулся.
- Что там у тебя? Шпалер? Ну давай, сука, доставай! - Он продолжал подскакивать и приседать в стойке - то ли пугал противника, то ли распалял самого себя.
- Какой шпалер, о чем ты? - Харитонов выдернул из кармана платок, коротко тряхнул им - точь-в-точь как тореадор, подразнивающий быка, а в следующую секунду молниеносным ударом туфли подбил коленную чашечку боксера. Вторая нога сработала уже на автомате, снизу вверх подцепив челюсть забияки. Наверное, получилось даже чересчур, но с чертовыми ногами вечно так. Как ни старайся, а силу правильно не рассчитать. Как бы то ни было, но незадачливый боксер уронил руки и шлепнулся на землю. Само собой - в полной отключке. Что называется - чистый но-каут…
Дмитрий с интересом оглянулся. Больше желающих разбираться с грозным водилой не нашлось. Оставшиеся «курточки» - числом в четыре раскрасневшиеся ряшки - пятились от «нивы», не спуская с Харитонова ненавидящих глаз.
- А теперь живо приготовим документики! - казенным голосом прогудел Дмитрий. Привычно помахал выдернутым из кармана удостоверением - больше для пялящихся прохожих, нежели для сопливых забияк. Однако сработал и этот трюк. - Эй, куда рванули? А ну назад!…
Но «кожаные курточки» уже удирали от него во все лопатки. Повод - на то и повод, чтобы вовремя атаковать или, напротив, вовремя устроить ретираду. Опять же - убегали не от лоховатого водилы, а от обладателя загадочных корочек. А это уже вроде как простительно и не столь уж зазорно.
- М-да… Покатался, мать вашу! - Дмитрий нагнулся над павшими в бою, поочередно потрогал пульс - сначала у боксера, потом у широкогрудого. Оба были живы, и последний даже пытался уже подняться.
- Тварюга! Кобел рваный!…
Присев рядом на корточки, Дмитрий несильно ткнул любителя поругаться пальцами в глаза. Если нет длинных ногтей - прием неопасный, а на такую вот шелупонь действует безотказно. Во-первых, больно, во-вторых, ослепляет. Вот и этот красавец о ругани тотчас забыл, залился горючими слезками.
- Не боись, будешь хорошо себя вести - через денек прозреешь.
- Что ты сделал?! - Широкогрудый испуганно тискал лицо в ладонях.
- Я-то ничего, это как раз вы мне машину попортили. - Дмитрий бесцеремонно охлопал куртку детины. - О! Вот и ксива нашлась.
- Отдай, это пропуск!
- Вижу, спортивный мальчик! В бассейн ходишь? Молодец! - Харитонов внимательно ознакомился с пропуском. Заодно полюбовался на курносую простодушную фотографию. Екалэмэнэ! Ведь был же когда-то нормальным парнем - в школе учился, четверки с трояками получал. Откуда же вынырнул этот жутковатый прикид - куртки шипастые, татуировки… И на голове - теперь-то Дмитрий ясно рассмотрел - эмблемки далеко не мирные. Слева - стилизованная аббревиатура «СС», справа русифицированная свастика. Бред, если задуматься! Отцы и деды воевали с носителями этих самых знаков, а потомки вполне добровольно переметнулись в чужой стан - фактически сдали своих, отринули родные корни. Может, действительно прав Саня Лепехов, простодушно предлагающий перевешать всех российских идеологов? Они ведь, в сущности, и проморгали молодое поколение. Да не одно поколение, а уже два или три…
- В общем, так, Ленчик, - тебя ведь Леней кличут? Удостоверение я твое забираю, уж не обессудь. Верну, когда расплатитесь за машину. Моральный ущерб я, так и быть, вам прощаю, а вот стекло и вмятины вам выльются рубликов в триста. По нынешним временам - копейки.
- Хрен ты у нас что получишь!
- Это у кого это - у вас? - Повинуясь догадке, Дмитрий ухватил парня за правую кисть, пригляделся к выколотым буковкам. - Эге! Да ты, милок, из фанатов? «Спартак» - чемпион», точно? Или «Зенит» всех громит»?
- Умоешься кровью, гнида!
- Хмм… Видимо, добрых слов вы не понимаете. - Харитонов поднялся. Ухватив широкогрудого за шиворот, в пару рывков стянул куртку. - Что ж, будем бить рублем. Встретимся здесь же, скажем, завтра. Придешь с деньгами и добрым словом, курточку с удостоверением верну. Не придешь, найду сам. Мне твоя потная хламида ни к чему.
Что-то еще такое ему говорил вслед разобиженный юнец, но Дмитрий уже не слушал. Забросив трофеи на заднее сиденье, забрался в машину. «Нива» послушно тронулась с места, а уже минут через семь он вновь притормаживал - на этот раз уже возле дома Машиной подружки.
* * *
- Таким образом, Тимох, ситуация складывается просто великолепная! - Лепехов скорчил постную мину, барственно откинувшись в кресле, закинул ногу на ногу.
Здесь, в одном из кабинетов аналитического отдела, он и впрямь чувствовал себя маленьким царьком. Правду сказать, был царек неказист - худ, костист - словом, должного почтения не внушал. Однако внутренняя энергия переполняла этого неутомимого человечка, а говорить с ним действительно было интересно.
- Каждый год, Тимох, нас становится меньше чуть ли не на миллион! Только вдумайся! Миллион рыл! - Санька Лепехов театрально развел руками.
Вокруг него гудели компьютеры, экраны жили своей особой жизнью, без устали прокручивая бесчисленные колонки цифр.
- Кстати, судя по зарубежным новостям, там та же беда. Лучше, но не намного. Все отличие только в том, что они уже спохватились. Потому и предпочитают качать чужую нефть, чужой газ, а свои собственные резервировать, потому и покупают российских детей, переманивают российских женщин. Все же какое-никакое, а обновление генофонда. А уж наши рады стараться. В интернатах и детдомах - такая коррупция, что не подступишься. - Лепехов скорбно вздохнул. - Кстати, я их не очень-то и осуждаю. Если речь идет только о продаже детей в чужие семьи, это еще ничего. Чем больше русских на планете, тем лучше. Как говорится, не самое худшее семя. Но ведь продают черт знает куда! Никто ничего, по сути, не контролирует, так что ваши блондиночки вполне могут оказаться в борделях Саудовской Аравии, в гаремах шейхов, а то и на съемочных площадках германской порноиндустрии. Хочешь, почитаю тебе выдержки из аналитических ревю?
- Лучше скажи мне другое - когда ты, черт побери, все это успеваешь? - Тимофей Лосев озадаченно обвел рукой многочисленные мониторы. - Это ж охренеть можно - столько информации через себя прокачивать!
- Как говорится, каждому свое. Кому «Санта-Барбара» с хоккеем, а кому - информатика. - Лепехов стеснительно улыбнулся. И сразу стало видно, что никакой он не аналитик, а всего-навсего любопытный пацан, дорвавшийся до сладкого.
- Значит, считаешь, что девушек из Екатеринбурга увозят?
- Безусловно. И не только из Екатеринбурга. Практически отовсюду. На той же Украине дела обстоят даже хуже. Срываются на заработки в столицы, переходят на нелегальное положение, а после попадают на крючок ласковых нанимателей.
- А у нас?
- У нас как у всех. Кроме того, мы - тоже столица, пусть и третья по счету. Опять же от нас перевозить живой товар легче: и Европа близко, и Дальний Восток, и Ближний. Можем добраться самолетиком в любую точку планеты. - Развернувшись на вертящемся кресле к столику с широким экраном, Лепехов коснулся клавиатуры гибкими пальцами. - Да чего искать-то? Никто и не думает скрываться. Это же бизнес, а бизнес силен предложением. Так что заходи в Интернет, ищи, спрашивай и найдешь все, что пожелает твоя душенька.
- Так уж и все? - усомнился Лосев.
- А ты как думал! Вот, скажем, детский аукцион. Страничка, конечно, с шутливым подтекстом - для отмазки от шибко въедливых, однако, если зайдешь, грамотно представишься, а главное - заплатишь, получишь искомое без особых хлопот.
- Что значит «искомое»?
- То есть для начала - информацию о выставляемых на торги младенцах, а после и самого младенчика. Мальчики - от пяти тысяч долларов и выше, девочки - чуть меньше. Если малыши из Индии или Китая, цена меньше, но в общем всегда можно поторговаться. Наши российские детки тоже, кстати, недешевые. За некоторых просят и пятнадцать, и даже двадцать тысяч долларов.
- Так это что? Законный бизнес? - изумился Тимофей.
- Это беспредел, - лаконично пояснил Лепехов. - Я же говорю, западу это в какой-то степени даже выгодно, поскольку покупают в основном они. Бедные же страны своего мнения никогда не имели. Походи-ка среди студенческих общаг да рабочих кварталов - в пару недель найдешь десятка три добровольцев, готовых рожать тебе за любые бабки. А уж профессиональным путанам это и вовсе в масть. И работу не надо прерывать, и залететь не боишься.
- А вензаболевания?
- Господи, Тима! Да кого волнует в наше время СПИД? Те, кто с головой да с деньгами, сумеют уберечься. Безголовых же и нищих не жалели во все времена. Разумеется, если ты выложишь за младенца десять тысяч баксов, тебе и анализы положенные сделают, и гарантию на товар дадут.
- Погоди, погоди! - Тимофей придвинул свой стул ближе к компьютеру. - А хозяина порносайтов можно вычислить?
- Разумеется! Я же говорю, они даже не скрываются. Могут, конечно, вуалировать деятельность, устраивая, например, интернет-галерею, дизайн-сейшн и так далее, но тут все зависит от собственного терпения и проворства. Вам же, как я понимаю, надо не просто обнаружить, а еще и за руку схватить?
- Правильно понимаешь. - Лосев кивнул. - Но сейчас, Саня, нам нужно хотя бы определиться. То есть если с блондинками действительно все обстоит настолько серьезно…
- Что значит «действительно»? - Лепехов возмутился. - Это же оценочные характеристики! Грубее не бывает! И если даже они отслеживают количественный перекос, то никаких сомнений быть не может.
- То есть?
- То есть речь идет о постоянном нефиксируемом оттоке молодых девушек. Если навскидку - это может быть около полутора сотен жертв только из одного нашего города.
- Тогда почему нет никаких заявлений? Почему никто не хватается за голову?
- Во-первых, заявления есть. И за голову, кому надо, тоже хватаются. Иначе не было бы этой статистики. Но, увы, реалии таковы, что дела у нас разваливаются сами собой. Не выгодно следственным органам заниматься бесперспективным поиском. Кроме того, отток чаще всего объясняется не похищениями, а причинами более банальными. Ушла из дома и не вернулась, уехала в гости к любимому - и сделала родным ручкой. Кто-то якобы устраивается на работу за рубежом, кто-то - в соседней области…
- Якобы?
- Ну, бывает и не якобы. Оттого и возникает путаница. Чем больше мутной водицы, тем проще прокручивать подобные дела.
Крякнув, Лосев поднялся.
- Честно говоря, не знаю, что и сказать. Хотя… - Он рассеянно потер челюсть. - Если кто-то и впрямь занимается подобными делишками у нас под боком, хотелось бы выйти на этих мудрил. Можешь как-нибудь их вычислить?
- Да сколько угодно! - Лепехов пренебрежительно хмыкнул.
- Нет, Саня, ты не понял. Сколько угодно мне не надо. Мне нужны те, кто крадет девчонок. Блондинок там или брюнеток - не суть важно. Взять несовершеннолетнего человека и переправить его за кордон - не так уж просто, и абы кто этим заниматься не будет. А если речь идет о десятках и сотнях - тем более.
- Предлагаешь сотрудничество?
- Точно. - Тимофей кивнул. - А то ведь совсем закиснешь среди своих циферок.
- И если я сумею кого-нибудь найти…
- Мы их прищучим. Да так, что не помогут никакие адвокаты.
Глаза Лепехова азартно блеснули.
- А если таких контор окажется несколько?
Лосев покачал головой:
- Сомневаюсь, Сашок. Я ведь сказал: с таким проворством и в таких объемах этим могут заниматься лишь серьезные людишки. А таковых в преступном мире много не бывает. Ищи крутую контору. Такую, от которой несло бы настоящим душком, усек?
Лепехов кивнул.
- Чем быстрее получится, тем лучше. В любом случае держи нас в курсе, сообщай даже о самых незначительных мелочах.
- Появился денежный заказ? - Аналитик понимающе улыбнулся.
- Хуже. - Тимофей ответил ему улыбкой не менее загадочной. - Как выражаются в подобных случаях - это уже дело чести, Сашок. Мы ведь все-таки мужики, правильно? Кто же вступится за наших бабенок, если не мы сами?…
Глава 10
Словно кораблик у причала, «нива» скромно приткнулась к заборчику, отгораживающему частный сектор от общественного. Неподалеку хищным зевом смотрел в небо котлован - опять что-то там строили, намереваясь, очевидно, стереть частный сектор с лица земли. На дне ямищи копошились дети - возможно, искали золото, по сию пору встречающееся на Урале, а может, играли в путешественников Обручева.
Неподалеку от харитоновской машины стоял потертый «опель». Рядом сгрудились напомаженные, голоногие фифы. Профессию дамочек можно было отгадать, не обладая телепатическими способностями. На сей раз путаны виновато глазели в землю, неловко поджимали под себя ноги. Видно было, что мерзли, но в машину их не сажали - проводили очередное воспитательное «партсобрание». Мораль читал чернявый толстогубый сутенер.
- Ты мои деньги истратила, въезжаешь в тему? Я, понятно, чихал на эти бабки, но ты, коза, в котел общий залезла. Мой котел, прикидываешь?
- Суренчик!…
- Слушай, пока я говорю, кошка драная! Стой и молчи! Ты за бабки, понятно, отработаешь, но я хочу, чтобы все вкурили: своими деньгами распоряжаюсь только я сам, ясно?
Раздался звук пощечины, голова провинившейся путаны резко дернулась. Дмитрий осуждающе причмокнул губами, нехотя обернулся. Увы, за происходящей во дворе сценой широко раскрытыми глазами наблюдала стайка ребятишек лет восьми-девяти. Вот уж действительно агитация - наглядней не придумаешь! И попробуй воспитай доброго самаритянина, когда кругом такая позорщина…
Дмитрий со вздохом взглянул на часы, повернул в сторону чернявого воспитателя. Времени было в обрез, а потому тянуть резину он не стал. С ходу ухватил толстогубого сутенера за шею, сжал что было силы.
- А ну, стоять, педрила! Руки из карманов! Быстро!
Командный голос произвел должное воздействие. Чернявый даже не подумал трепыхаться, руки послушно вытянул по швам. Только занозисто поинтересовался:
- В чем дело, начальник?
- Полиция нравов, - коротко объяснил Харитонов. - Слыхал о такой?
Неподалеку от харитоновской машины стоял потертый «опель». Рядом сгрудились напомаженные, голоногие фифы. Профессию дамочек можно было отгадать, не обладая телепатическими способностями. На сей раз путаны виновато глазели в землю, неловко поджимали под себя ноги. Видно было, что мерзли, но в машину их не сажали - проводили очередное воспитательное «партсобрание». Мораль читал чернявый толстогубый сутенер.
- Ты мои деньги истратила, въезжаешь в тему? Я, понятно, чихал на эти бабки, но ты, коза, в котел общий залезла. Мой котел, прикидываешь?
- Суренчик!…
- Слушай, пока я говорю, кошка драная! Стой и молчи! Ты за бабки, понятно, отработаешь, но я хочу, чтобы все вкурили: своими деньгами распоряжаюсь только я сам, ясно?
Раздался звук пощечины, голова провинившейся путаны резко дернулась. Дмитрий осуждающе причмокнул губами, нехотя обернулся. Увы, за происходящей во дворе сценой широко раскрытыми глазами наблюдала стайка ребятишек лет восьми-девяти. Вот уж действительно агитация - наглядней не придумаешь! И попробуй воспитай доброго самаритянина, когда кругом такая позорщина…
Дмитрий со вздохом взглянул на часы, повернул в сторону чернявого воспитателя. Времени было в обрез, а потому тянуть резину он не стал. С ходу ухватил толстогубого сутенера за шею, сжал что было силы.
- А ну, стоять, педрила! Руки из карманов! Быстро!
Командный голос произвел должное воздействие. Чернявый даже не подумал трепыхаться, руки послушно вытянул по швам. Только занозисто поинтересовался:
- В чем дело, начальник?
- Полиция нравов, - коротко объяснил Харитонов. - Слыхал о такой?