Страница:
Кое-как отбившись от назойливых кавалеров, мешающих мне выйти с танцпола, я нашла относительно тихое местечко и набрала Темин номер.
— Алло, Тема, — заголосила я, как только услышала, что трубку сняли, — слушай, тут такое дело. Срочно бери тачку и приезжай в клуб, название и адрес — в записке, что мы с Машкой оставили на столе.
— Девчонки, — послышался усталый голос моего лучшего друга, — может, вы как-нибудь без меня обойдетесь, а? Вымотался, как собака.
— Мне плевать на твою усталость! — рявкнула я. — Если в ближайшие пятнадцать минут тебя здесь не будет, считай, что ты с Машкой в разводе!
— Как? У вас там что — температура под сорок? — мигом сообразил Тема, которого я в свое время ввела в курс дела относительно Машкиной реакции на жару и холод.
— Под пятьдесят! — заорала я. — Все, хорош трепаться, минут за пятнадцать я еще отвечаю, но больше — извини, не выстою!
В трубке понеслись гудки отбоя. Умница Тема, все правильно понял. Давай же, мой хороший, приезжай побыстрей!
Я вернулась в зал. Ой-ой-ой, как все плохо! Машка осталась в одном купальнике, и эта зловредная парочка уже куда-то ее уволакивает. В отчаянии я бросилась к бармену. Почему-то мне показалось в ту минуту, что если кто-то и может мне сейчас помочь, так это только он:
— SOS! Через минут пятнадцать-двадцать муж этой девушки появится здесь, и если он это увидит — не сносить нам головы. Вы можете что-нибудь сделать?
Бармен презрительно скривился при виде Машки, откровенно разомлевшей от мужского внимания и ласк.
— А о чем она, простите, думала, когда пошла танцевать? И почему вы решили, что я могу вам чем-то помочь, если она даже вас не слушает?
— Неважно. Долго объяснять, но у нее очень своеобразная реакция на температуру. Понимаете, она сейчас как зомби, невменяемая и неадекватная. А муж у нее — золотой человек, но вряд потерпит, чтобы его жену так нахально соблазняли, да еще и вдвоем. А раз так — завяжется драка, и будьте уверены — с тяжелыми телесными повреждениями. У Темы кулак — ого-го. Приедет милиция, начнутся протоколы, проверки, опрос свидетелей — вам это надо?
— Ничего не случится. Наша служба охраны с ним разберется, — ответил бармен, но в голосе его мне почудилась тень неуверенности, и я поднажала:
— Вы не понимаете. Ваша служба охраны физически ничего не успеет сделать, как получит на руки парочку свежих трупов. В лучшем случае — калек. И вы считаете, что это хорошая реклама вашего заведения? Клуб закроют, вас уволят, и ваша беременная жена останется без содержания. Подумайте, стоит ли так рисковать?
— Ладно, — пробурчал бармен. — Сейчас попробую что-нибудь сделать.
— Быстрее! Умоляю вас!
Бармен удалился, а я помчалась на выручку к Машке. Эх, жаль, что с двумя мужиками мне ни за что не справиться, а то бы уже отдыхали где-нибудь в уголке после хорошего апперкота. Но у меня, как в поговорке про бодливую корову, которой рога дать забыли: желание набить им морду есть, а вот техники и силы нет. Между прочим, Машка могла бы с ними разобраться одной левой. Но ведь не хочет, черт бы ее побрал!
Уф, самого страшного, кажется, еще не произошло. Эти маньяки вовсю терлись о Машку, которую они сгрузили на стол, а Машка тащилась от этого подобия тайского массажа как мартовская кошка, разве что не мурлыкала. Где осталась ее одежда — уже не понять, но хотя бы лифчик и трусики пока еще находились на своих законных местах. На всякий случай я снова попробовала воззвать к Машкиному разуму:
— Эй, подруга, твой муж сюда едет. Вставай, одевайся, нам пора!
— Какой еще муж? Пусть присоединяется, либо проваливает на все четыре стороны!
— Эй, Машка, — вконец офигела я, — ты что, белены объелась? Это ты про Тему так говоришь? А по мордасам не хочешь?
Машка промурчала что-то невнятное, но тут рядом появились те самые «Повара». Танцоры слаженно оттеснили от Машки маньяков, когда один из них попытался что-то вякнуть, то получил солидный тычок в солнечное сплетение, согнулся и уполз. После чего взяли Машку на руки и поволокли… на сцену! Дискотечная музыка стихла, один из танцоров объявил в микрофон:
— А теперь — танец с самой прекрасной посетительницей нашего клуба!
Толпа взревела от восторга. Зазвучала медленная композиция, и танцоры принялись перебрасывать Машку с рук на руки. Мамочки святы, я же совсем не это имела в виду, когда просила помочь!
Поскольку я все равно больше ничего предпринять не могла, я подошла поближе к сцене и стала смотреть на этот так называемый танец.
Хм, а здорово у них получается! И почему-то выглядит это совершенно не пошло, не то, что с той парочкой маньяков. Ребята ласкали Машкино тело, но делали это так, что тому, кто имел глаза, было ясно: это именно танец и ничего больше. Они будто поклонялись ей, ее телу, и Машка им отвечала! Она словно струилась в их руках в ритм музыке, как пламя костра, как ледяная струя родника, как ожившая богиня…
Даже не могу передать, какие чувства владели мной в тот момент. Машкин танец заворожил меня, буквально загипнотизировал, и мне казалось, что это не моя подруга извивается на сцене в окружении прекрасных юношей с телами Аполлона, а я сама…
Тут композиция закончилась, и я тряхнула головой, чтобы сбросить с себя наваждение. Надо ловить Машку, чтобы никто больше не смог воспользоваться ее временным сдвигом по фазе. Я кинулась за кулисы, но тут оказалось, что меня опередили!
Там уже стоял Тема. Выглядел он на первый взгляд спокойным и нисколько не рассерженным, но над левой его бровью пульсировала голубая жилка, а это уже был весьма нехороший знак. Тема перебросился парой фраз с танцорами, и Машку буквально с рук на руки передали ему. Продолжая обнимать невменяемую Машку, он двинулся к гардеробу.
— Тема, как я рада, что ты приехал!
— Лиза, я тебя очень люблю, но сейчас лучше помолчи, пожалуйста, а то я за себя не ручаюсь, — веско произнес Тема, и я поняла, что дело — дрянь. Как бы все не переросло в грандиозную ссору. Но в конце концов, я виновата только в том, что не настояла на своем, и Машка приволокла меня именно в этот клуб, а не куда-то еще! И где же справедливость? Между прочим, если бы я не сообразила обратиться к бармену, еще неясно, чем вся эта свистопляска закончилась! Да, на благодарность можно и не рассчитывать, это факт.
В гардеробе я порадовалась, что Машка приехала сюда в плаще, поскольку если бы на ней была к примеру куртка, смотрелась бы подруга весьма импозантно. Ну, вы сами понимаете, что когда из одежды на человеке остался только купальник, прикрыть его можно только плащом и ничем больше.
Тема закутал супругу, продолжавшую глупо и томно улыбаться окружающему миру, взял ее на руки и покинул клуб. Я хвостиком поплелась следом, как побитая собака.
Машину ловить не пришлось. В ожидание загулявших гостей около клуба дежурило штук шесть такси. Тема сгрузил в одно из них Машку, потом кивнул мне, указывая на переднее сиденье, и мы тронулись.
В зеркало заднего вида я поймала Темин взгляд, брошенный им на Машку: черный, горящий, не сулящий ничего хорошего, и поежилась. Ой-ой, не хотела бы я сейчас оказаться на месте Машки. Впрочем, на своем собственном — тоже. Даже не знаю, когда теперь осмелюсь снова на правах лучшей подруги завалить к ребятам в гости. Судя по всему, после сегодняшнего я попала у Темы в список неблагонадежных лиц. И поделом мне. Ведь знала, что Машка — температурная наркоманка? Знала. И все равно не сообразила, что надо было драпать из этого местечка и побыстрее.
Такси затормозило у моего дома, я вышла, но не успела даже помахать рукой на прощанье, как такси помчалось дальше. Что ж, если Тема хочет таким образом продемонстрировать всю глубину обиды на меня — пожалуйста. Я пожала плечами и поднялась в квартиру.
Дед уже спал, а вот неразлучная кошачья парочка, сонно щурясь, встретила меня у порога и не оставляла без внимания ни в ванной комнате, ни в спальне. Честное слово, где-то внутри мне очень сильно хотелось плакать. Но усталость навалилась тяжелым ватным одеялом, не оставив сил даже на эту малость. Я рухнула в кровать и вырубилась.
Кое-как выдавив из себя аннотации и размышляя, начать ли правку диалогов прямо сейчас или после обеда, я услышала телефонную трель. Ну вот, началось. Даже странно, что первый за весь день звонок раздался не в десять утра, а почти в час дня. Можно сказать, повезло.
— Алло, я вас слушаю.
— Лизка, это Маша! Слушай, у меня столько новостей — закачаешься. Ты извини, я, наверное, тебя от дела отрываю, но если я с кем-нибудь сейчас ими не поделюсь, взорвусь! Из меня эмоции так и прут!
— Машка, ты мне главное скажи, вы с Темой случайно разводиться не вздумали? — встревожилась я.
— Да ты что, с дуба рухнула? Какой развод? Все совсем наоборот!
Я поняла, что ничего не поняла. Что означает — наоборот? И что за эмоции распирают Машку, если только не переживания по поводу скандала с молодым мужем?
— Маш, ты можешь толком объяснить, что вчера произошло? Я за вас так переживала!
— Ты представляешь, Тема едва сдержался!
— Он что, хотел ударить тебя?
— Тьфу, глупая! Я имею в виду, что он уже в лифте начал до меня домогаться. А на мне-то из одежды только плащ, да нижнее белье… А что началось, когда мы вошли домой… Даже до кровати не сразу добрались, как начали бразильские страсти в коридоре, так только раз на третий до спальни дотянули. Лизка, ты не представляешь — у меня никогда не было такого секса! Я знала, что мне повезло с мужем, но чтоб настолько…
Картина потихоньку начала вырисовываться. Значит, вид томной Машки в руках танцоров, плюс ее же, полуобнаженной в плаще и без чулок завел Тему настолько, что спровоцировал пылкую страсть к собственной жене. Неплохо. Но Машка?…
— Слушай, дорогая, я только не понимаю: а ты когда вновь стала себя контролировать? В клубе-то ты была форменным пластилином, бери да лепи.
— В такси. Вернее, чуть раньше, когда Тема меня из клуба на улицу вынес. Как только ударил в лицо свежий воздух, я и охладилась.
— А что в клубе творила, помнишь?
— Помню, но ты мне лучше об этом не говори. Стыдно — ужасно. И ведь что самое смешное — трезвая была. Бокал пива, сама понимаешь, мне как слону дробина. Но если бы не эти танцоры, я бы так никогда и не узнала, с каким половым гигантом делю кровать. Какая же ты молодец, Лизка, что вытащила меня вчера на эту вечеринку!
— Слушай, а ты ничего не путаешь? Да, я хотела пойти на дискотеку, но место выбирала все-таки ты. И если помнишь, я категорически возражала против твоего предложения.
— Ай, да что считаться: кто чего сказал! Ты меня только извини, пожалуйста. Ты-то ведь так и осталась без кавалера по моей вине.
— Ну, не очень-то и хотелось. Мне местный контингент в отличие от тебя не глянулся. Лучше вот что скажи: раз ты наконец-то осознала, какой золотой у тебя Тема, больше не будешь всяким маньякам глазки строить?
— Да начхать на них на всех! Лизка — я самая счастливая женщина в мире! А ты — самая лучшая в мире подруга! Я люблю тебя!!! И я жду — не дождусь, когда Темка придет домой, чтобы все повторить…
И в трубке понеслись короткие гудки. Вполне в Машкином стиле. Могу поспорить на что угодно, что минут через пять ее дома уже не окажется: обязательно куда-нибудь сорвется, неугомонная. Пар выпускать.
На душе полегчало. Уф, эти двое даже такой кошмар себе на пользу обернули. Молодцы, ничего не скажешь. Хотя к Теме у меня разговор отдельный: если знал, что не собирается ругаться ни с Машкой, ни со мной, так чего всю дорогу в такси такие злобные морды мне корчил? Или это он специально, чтобы я поскорее от них с Машкой отстала? Да, видимо так. Тогда еще обиднее получается. Я тут всю ночь и целое утро, можно сказать, за них волнуюсь, а он… а она…
Настроение упало еще ниже утренней отметки. Не могу больше быть одинокой! Надоело, сколько можно! И так уже полгода на Темкино с Машкой счастье любуюсь, да его крохи ловлю, а у самой — зеро. Голяк. Ноль. Нихиль.
Плюнув на диалоги, я с головой зарылась в подушку, как следует отревелась, после чего тихо и спокойно заснула. Встала часов в одиннадцать вечера, пошла на кухню, пошакалила в холодильнике и на плите, объелась солянкой, которую изумительно готовит дед, и снова плюхнулась спать. Столько потрясений на мою бедную голову да за полнедели!
— Лиза, ты не могла бы отдать на доработку диалогисту, а лучше сама переписать ту серию с Глафирой?
— Это еще зачем?
— Помнишь, позавчера продюсер сказал, что нашел актера на роль жениха Глафиры?
— Ну да.
— Видишь ли, я еще тогда знала, но не хотела портить тебе настроение, вдруг что и поменялось бы. Но сегодня пришло официальное подтверждение от продюсера. В общем, актеру — мужику этому — за шестьдесят…
— Как — за шестьдесят?!! У нас же в сценарии в персонажах черным по-русски написано: на вид от тридцати до сорока лет. На хрена нам старпер? Тут же вся соль именно в том, что жених вызывает у народа искреннюю симпатию, он куда приличнее выглядит и ведет себя, чем его взбалмошная невеста. А шестьдесят — это совсем иной коленкор!
— Лиза, я не договорила. На самом деле тридцать или шестьдесят большой разницы не имеет. Ты сама прекрасно понимаешь, что как напишем, так нам и сыграют. Усилим тему «неравный брак», вернее, просто введем ее в ткань сюжета, и вся недолга. Тут другая проблема, и серьезная. Актер этот имеет возрастные проблемы с памятью. В общем, четыре строчки текста и монологи не для него. Поэтому его реплики надо сделать короткими и емкими. Пусть уж лучше Глафира трещит, как сорока, компенсируя его немногословность. Сама понимаешь, старика надо уважить.
— Моб вашу ять, видела я такое уважение во всех ракурсах! И вы еще хотите, чтобы я своими собственными руками искалечила неплохую серию?
— Не сделаешь ты, придется это делать мне, — пожала плечами Тамара. — Распоряжения начальства не обсуждаются, а выполняются.
— Да неважно кто — важно что мы делаем! Это уже ни в какие рамки не лезет! Обложили нас со всех сторон, как волков флажками, а теперь еще хотят, чтобы мы гнали высокорейтинговый продукт. То видите ли надо без крови и трупов детектив снимать, то актеров с какой-то помойки тащат, которые двух слов связать не могут. Что на очереди?
— На очереди? Я могу сказать — что, — оживилась Тамара. Видимо, я все-таки задела ее за живое. — Думаешь, ваша команда огребла уже все возможные шишки? Как бы не так. А что ты скажешь, если в скором времени вам придется писать не про сыскную троицу, а про сыскной дуэт?
— Сильно. И с какого это перепуга?
— А с такого, что сериал этот у нас, насколько ты в курсе — малобюджетный до неприличия. Дошло до того, что главные герои в собственной одежде снимаются. Вот один вроде как и собрался слинять на заработки куда-то на сторону. Пока это еще вилами по воде писано, но мой опыт говорит, что раз такие слухи пошли, значит, так оно и произойдет. Так что останетесь вы с Даной и Олегом, а Денис навострит лыжи — и тю-тю. Только учти: я тебе этого не говорила.
— А взять другого человека на его роль? Пусть даже под другим именем, неважно. Придумаем вводный сюжет, что новичок и Денис приревновали друг друга к Дане, Денис психанул и ушел из агентства, а новичок заступил на его место. Еще такую драму завернем, что ого-го!
— Нет. Искать нового актера — дороже получится, чем играть без одного старого. Тем более что у этих ребяток есть одна интересная особенность: помнишь детские мячики на резинке?
— Ну да.
— Вот они — те же самые мячики. И то, что кто-то из них говорит «я ухожу», это еще не означает, что через полмесяца он не скажет «я возвращаюсь». И куда нам тогда нового героя девать? Под четырех постоянных главных героев бюджет тем более не рассчитан.
— Да ни за что не поверю! Из-за какой-то грошовой экономии так увечить неплохую идею! Знаете, что мне это напоминает? Игру ребенка с тараканом, когда он по одной у таракана лапки отрывает и смотрит, что тот будет делать. Вот наша команда — как тот самый безногий таракан. А ребенок, вы уж извините, наш многоуважаемый продюсер.
— Лиза, остынь. Проблемы на эмоциях не решаются, а ты в последнее время так ими и сыпешь, как новогодняя петарда искрами. Спокойнее ко всему относись. Преодолевай трудности, сражайся с ними, а не вопи почем зря.
— Ага. Только как я обо всем этом расскажу коллективу, кто-нибудь подумал? О том, что нас заставляют уродовать хорошую серию из-за какого-то великовозрастного старца, которому хочет дать подзаработать наш продюсер. О том, что вот-вот развалится вся концепция сериала — работа сыскного трио со сложными личными отношениями внутри этого треугольника.
— А тебе не надо ничего рассказывать. Это проблемы твоего, а не авторского уровня, нам с тобой их и решать. Не грузи команду теми вещами, которые они все равно не в силах исправить.
— Но против этого старпера я лично костьми лягу, а в серию не пущу. Если, конечно, мое мнение в этой конторе еще что-то значит!
— А я говорю, что перепишешь все заново, и еще спасибо скажешь, что серию запустили, а не отправили вслед за вашими стоматологами!…
Тут в кабинет заглянула Рита. Я глазами спросила, в чем дело. Рита постучала пальцами по циферблату часов. Понятно, команда в сборе, только меня ждут.
— Ладно, Лиза, ступай. Потом договорим, — сказала Тамара, заметив Риткину жестикуляцию.
— Но учтите: я от своего мнения отказываться не собираюсь.
— Да учла я, учла. Иди!
Мы с Ритой побрели в сторону комнаты для совещаний.
— Что, повздорили? — спросила она меня.
— Есть чуть-чуть, — ответила я. Странно, мне показалось, что глаза Риты загорелись нехорошим светом?
— Нашу команду разгонят? — деловито поинтересовалась она, как будто речь шла о совершенно обыденных вещах, и разгон сценарных бригад происходил в нашей студии практически ежедневно, а не являлся событием чрезвычайного порядка.
— Нет. Наоборот, новых людей добавят для усиления. Свежее пушечное мясо.
— Я так и думала. А новые люди, это видимо те два чудика, что пришли с раннего утра, забились в угол и там сидят?
— Наверное. Я их еще не видела, честно говоря. Так что знакомиться вместе будем.
В комнате для совещаний действительно прибавилось народу. Помимо Стасика, Летки, а также Андрея, Риты и меня там находилось два новых персонажа. Первый представился Геннадием и насмешил всех, гордо поправив меня, когда я представила его нашим коллегам как нового автора: «Я не автор! Я сценарист!». Ух, амбициозный ты мой!
Геннадия я узнала по голосу: мы долгое время общались с ним по телефону. Откровенно говоря, тот еще зануда. Въедливый, противный. Пока все до последней закорючки с тобой не обсудит — не успокоится. Хотя не забывает ежеминутно извиняться за свое вмешательство, за доставленное неудобство и прочее, прочее. Странно, я представляла его себе совсем другим: сутулым, худым и в очках с сумасшедшими диоптриями. А Геннадий оказался человеком спортивного телосложения лет этак тридцати с небольшим. Рыжеватые волосы приглушенного оттенка, и совершенно бледная физиономия с блондинистыми бровями и ресницами, отчего казалось, что человек начисто лишен и того, и другого. Ладно, поживем — увидим. Зануды порой — незаменимые в команде люди. Когда все в мыслях будут почивать на лаврах и хвалить друг друга за удачно придуманную серию, именно зануда может указать на серьезный сюжетный прокол, или обосновать, почему же все-таки было совершено преступление. Подвести под него, так сказать, основание. Если Геннадий именно из этой категории, нам действительно повезло.
Второй новичок представился Алексеем. Цвет волос неопределенный, запишем шатеном. Цвет глаз? И не понять. То ли зеленоватые, то ли серые. Лицо открытое, но явно не простачок. Самоуверен — это факт. Ого, вот это рост! Когда парень встал, я четко уперлась носом ему в грудь. Баскетболист, не иначе. Все, со следующей встречи на работе без обуви на платформе не появляюсь. Ну не люблю я, когда рядом есть кто-то, значительно превосходящий меня по росту. Семейное, наверное, от мамы передалось. Она вот тоже с каблуков не слезает, и даже на отца умудряется посматривать сверху вниз, хотя батя мой как раз ростом примерно с этого Алексея будет. Разве что на пару сантиметров пониже.
Я напрягла свою память, но увы, ничего насчет Алексея не припомнила. По телефону мы с ним не общались, резюме его мне на глаза не попадалось. Видимо, пришел по каналам Тамары. Интересно, кого из этих двух она имела в виду, когда говорила о солидном подкреплении? Неужели Геннадия? Мелковато получается, даже если цинично на вес сравнивать. Значит, все-таки Алексея. Что ж, посмотрим, Леша, что ты из себя представляешь. Будет очень смешно, если наша студия окажется для тебя первым местом работы.
— Ну что ж, начнем, — в меру устало и проникновенно, как и полагается опытному лит.редактору, произнесла я. — В прошлый раз мы остановились на Стасе. К сожалению, серию про стоматологов на самом верхнем уровне по независящим от нас причинам — отдельно подчеркиваю этот момент: по независящим от нас причинам — завернули. Полагаю, все уже в курсе. Поэтому предлагаю вновь дать слово Стасу, чтобы потеря серии не отбила у него желание писать. Прошу! Какие еще идеи ты смог найти в прессе?
Стас вздохнул и сказал:
— Еще одну, но боюсь — она тоже не пройдет по тем же причинам.
— Опять врачи?
— Ну да, — поморщился он. — Косвенно, правда, но все равно. Там дело в чем: у мафиозо погибает младший брат, не имеющий к криминальным кругам никакого отношения. Об этом до поры до времени никто не знает. А на след мафиозо уже стали следственные органы, и не сегодня-завтра придется ему либо драться не на жизнь, а на смерть, либо отбывать в места не столь отдаленные. Ни то, ни другое, понятное дело, оптимизма не прибавляет. И тут гибель брата. Мафиозо смекнул, что на этом можно сыграть. И отправляется к пластическому хирургу с невинной просьбой сделать подтяжку лица. Всего-то.
— А братья здорово между собой похожи?
— Здорово. Только разница в пять лет, плюс слегка комплекция различается. Старший брат поплотнее, младший — постройнее.
— Так, и что дальше?
— После операции он экстренно сбрасывает вес и под именем младшего брата подает заявление в милицию о пропаже человека. Само собой, тело скоро находят. Оно обгорело, но группа крови и генетический код совпадают. Плюс опознание, плюс знаменитый мафиозовский перстень на пальце — все, как полагается.
— А изначально что с младшим братцем случилось?
— Да под машину спьяну попал.
— И как вычислили подмену? По отпечаткам пальцев? — подал реплику Геннадий.
— Нет, все еще проще. Мафиозо этот задолжал братве изрядную сумму денег. Они — люди простые, поэтому после «гибели» мафиозо взялись за его «младшего брата». Принялись трясти, кто-то из своих его и узнал, несмотря на маскарад.
— Эх, жаль, что эта серия скорее всего не пройдет. А то изменить сюжет буквально чуть-чуть: никакой мафии, есть два брата и кредиторы одного из них. Далее по тексту. После гибели одного из братьев кредитор, оставшись на бобах и чуя подвох, нанимает для выяснения обстоятельств дела наше сыскное трио.
— А почему серия не пройдет? — спросил Алексей.
— Дело в том, что у конкурентов буквально на днях была подобная серия с пластической операцией. Смысл там был совсем не тот, что у нас, но на всякий случай таких вот «близнецов» отслеживают и по возможности в производство не запускают. А то какой-нибудь рьяный писака завизжит от радости, мол, сплошной плагиат, ничего нового…
— Понятно. Стас, у тебя что-нибудь еще есть?
— Я же говорил: только это.
— Ладно, идем дальше. Рита, ты что накопала?
— Ну так, кое-что. История с отравлением. Вроде как у нас еще не было.
— Надеюсь, не насмерть?
— Да нет, откачали.
— Это хорошо. Так что там?
— Изначально — ничего интересного. Бабуля — божий одуванчик — угостила соседей по квартире грибочками собственного приготовления. Семейство с тяжелыми отравлениями поголовно было доставлено в больницу, сына едва откачали.
— И в чем тут криминал?
— Ну, криминал там начался позже, когда глава семейства вышел из больницы и едва не грохнул бабульку в пылу признательности. На допросах кричал, что она специально мухоморы ко всем прочим опенкам примешала. Изжить их со свету хотела, и так далее по тексту.
— Алло, Тема, — заголосила я, как только услышала, что трубку сняли, — слушай, тут такое дело. Срочно бери тачку и приезжай в клуб, название и адрес — в записке, что мы с Машкой оставили на столе.
— Девчонки, — послышался усталый голос моего лучшего друга, — может, вы как-нибудь без меня обойдетесь, а? Вымотался, как собака.
— Мне плевать на твою усталость! — рявкнула я. — Если в ближайшие пятнадцать минут тебя здесь не будет, считай, что ты с Машкой в разводе!
— Как? У вас там что — температура под сорок? — мигом сообразил Тема, которого я в свое время ввела в курс дела относительно Машкиной реакции на жару и холод.
— Под пятьдесят! — заорала я. — Все, хорош трепаться, минут за пятнадцать я еще отвечаю, но больше — извини, не выстою!
В трубке понеслись гудки отбоя. Умница Тема, все правильно понял. Давай же, мой хороший, приезжай побыстрей!
Я вернулась в зал. Ой-ой-ой, как все плохо! Машка осталась в одном купальнике, и эта зловредная парочка уже куда-то ее уволакивает. В отчаянии я бросилась к бармену. Почему-то мне показалось в ту минуту, что если кто-то и может мне сейчас помочь, так это только он:
— SOS! Через минут пятнадцать-двадцать муж этой девушки появится здесь, и если он это увидит — не сносить нам головы. Вы можете что-нибудь сделать?
Бармен презрительно скривился при виде Машки, откровенно разомлевшей от мужского внимания и ласк.
— А о чем она, простите, думала, когда пошла танцевать? И почему вы решили, что я могу вам чем-то помочь, если она даже вас не слушает?
— Неважно. Долго объяснять, но у нее очень своеобразная реакция на температуру. Понимаете, она сейчас как зомби, невменяемая и неадекватная. А муж у нее — золотой человек, но вряд потерпит, чтобы его жену так нахально соблазняли, да еще и вдвоем. А раз так — завяжется драка, и будьте уверены — с тяжелыми телесными повреждениями. У Темы кулак — ого-го. Приедет милиция, начнутся протоколы, проверки, опрос свидетелей — вам это надо?
— Ничего не случится. Наша служба охраны с ним разберется, — ответил бармен, но в голосе его мне почудилась тень неуверенности, и я поднажала:
— Вы не понимаете. Ваша служба охраны физически ничего не успеет сделать, как получит на руки парочку свежих трупов. В лучшем случае — калек. И вы считаете, что это хорошая реклама вашего заведения? Клуб закроют, вас уволят, и ваша беременная жена останется без содержания. Подумайте, стоит ли так рисковать?
— Ладно, — пробурчал бармен. — Сейчас попробую что-нибудь сделать.
— Быстрее! Умоляю вас!
Бармен удалился, а я помчалась на выручку к Машке. Эх, жаль, что с двумя мужиками мне ни за что не справиться, а то бы уже отдыхали где-нибудь в уголке после хорошего апперкота. Но у меня, как в поговорке про бодливую корову, которой рога дать забыли: желание набить им морду есть, а вот техники и силы нет. Между прочим, Машка могла бы с ними разобраться одной левой. Но ведь не хочет, черт бы ее побрал!
Уф, самого страшного, кажется, еще не произошло. Эти маньяки вовсю терлись о Машку, которую они сгрузили на стол, а Машка тащилась от этого подобия тайского массажа как мартовская кошка, разве что не мурлыкала. Где осталась ее одежда — уже не понять, но хотя бы лифчик и трусики пока еще находились на своих законных местах. На всякий случай я снова попробовала воззвать к Машкиному разуму:
— Эй, подруга, твой муж сюда едет. Вставай, одевайся, нам пора!
— Какой еще муж? Пусть присоединяется, либо проваливает на все четыре стороны!
— Эй, Машка, — вконец офигела я, — ты что, белены объелась? Это ты про Тему так говоришь? А по мордасам не хочешь?
Машка промурчала что-то невнятное, но тут рядом появились те самые «Повара». Танцоры слаженно оттеснили от Машки маньяков, когда один из них попытался что-то вякнуть, то получил солидный тычок в солнечное сплетение, согнулся и уполз. После чего взяли Машку на руки и поволокли… на сцену! Дискотечная музыка стихла, один из танцоров объявил в микрофон:
— А теперь — танец с самой прекрасной посетительницей нашего клуба!
Толпа взревела от восторга. Зазвучала медленная композиция, и танцоры принялись перебрасывать Машку с рук на руки. Мамочки святы, я же совсем не это имела в виду, когда просила помочь!
Поскольку я все равно больше ничего предпринять не могла, я подошла поближе к сцене и стала смотреть на этот так называемый танец.
Хм, а здорово у них получается! И почему-то выглядит это совершенно не пошло, не то, что с той парочкой маньяков. Ребята ласкали Машкино тело, но делали это так, что тому, кто имел глаза, было ясно: это именно танец и ничего больше. Они будто поклонялись ей, ее телу, и Машка им отвечала! Она словно струилась в их руках в ритм музыке, как пламя костра, как ледяная струя родника, как ожившая богиня…
Даже не могу передать, какие чувства владели мной в тот момент. Машкин танец заворожил меня, буквально загипнотизировал, и мне казалось, что это не моя подруга извивается на сцене в окружении прекрасных юношей с телами Аполлона, а я сама…
Тут композиция закончилась, и я тряхнула головой, чтобы сбросить с себя наваждение. Надо ловить Машку, чтобы никто больше не смог воспользоваться ее временным сдвигом по фазе. Я кинулась за кулисы, но тут оказалось, что меня опередили!
Там уже стоял Тема. Выглядел он на первый взгляд спокойным и нисколько не рассерженным, но над левой его бровью пульсировала голубая жилка, а это уже был весьма нехороший знак. Тема перебросился парой фраз с танцорами, и Машку буквально с рук на руки передали ему. Продолжая обнимать невменяемую Машку, он двинулся к гардеробу.
— Тема, как я рада, что ты приехал!
— Лиза, я тебя очень люблю, но сейчас лучше помолчи, пожалуйста, а то я за себя не ручаюсь, — веско произнес Тема, и я поняла, что дело — дрянь. Как бы все не переросло в грандиозную ссору. Но в конце концов, я виновата только в том, что не настояла на своем, и Машка приволокла меня именно в этот клуб, а не куда-то еще! И где же справедливость? Между прочим, если бы я не сообразила обратиться к бармену, еще неясно, чем вся эта свистопляска закончилась! Да, на благодарность можно и не рассчитывать, это факт.
В гардеробе я порадовалась, что Машка приехала сюда в плаще, поскольку если бы на ней была к примеру куртка, смотрелась бы подруга весьма импозантно. Ну, вы сами понимаете, что когда из одежды на человеке остался только купальник, прикрыть его можно только плащом и ничем больше.
Тема закутал супругу, продолжавшую глупо и томно улыбаться окружающему миру, взял ее на руки и покинул клуб. Я хвостиком поплелась следом, как побитая собака.
Машину ловить не пришлось. В ожидание загулявших гостей около клуба дежурило штук шесть такси. Тема сгрузил в одно из них Машку, потом кивнул мне, указывая на переднее сиденье, и мы тронулись.
В зеркало заднего вида я поймала Темин взгляд, брошенный им на Машку: черный, горящий, не сулящий ничего хорошего, и поежилась. Ой-ой, не хотела бы я сейчас оказаться на месте Машки. Впрочем, на своем собственном — тоже. Даже не знаю, когда теперь осмелюсь снова на правах лучшей подруги завалить к ребятам в гости. Судя по всему, после сегодняшнего я попала у Темы в список неблагонадежных лиц. И поделом мне. Ведь знала, что Машка — температурная наркоманка? Знала. И все равно не сообразила, что надо было драпать из этого местечка и побыстрее.
Такси затормозило у моего дома, я вышла, но не успела даже помахать рукой на прощанье, как такси помчалось дальше. Что ж, если Тема хочет таким образом продемонстрировать всю глубину обиды на меня — пожалуйста. Я пожала плечами и поднялась в квартиру.
Дед уже спал, а вот неразлучная кошачья парочка, сонно щурясь, встретила меня у порога и не оставляла без внимания ни в ванной комнате, ни в спальне. Честное слово, где-то внутри мне очень сильно хотелось плакать. Но усталость навалилась тяжелым ватным одеялом, не оставив сил даже на эту малость. Я рухнула в кровать и вырубилась.
* * *
Утро следующего дня выдалось тоскливым и пасмурным, целиком соответствующим моему настроению. Хорошо вчера одним бокалом пива обошлась, поэтому бодун по факту отсутствовал. Хоть какая-то радость. Я без особого энтузиазма позавтракала и потащилась к компьютеру. Надо отписать аннотации на последний блок наших серий и лишний раз проверить, чего там наваяли диалогисты. Работа не срочная, не горит, но я уже неоднократно убеждалась: стоит только оставить такую вот мелочевку на потом, в итоге рискуешь обнаружить, что ее скопилось столько, что и за неделю не осилить. И конечно же, именно в этот момент выясняется, что все надо было отправить на площадку еще вчера, цейтнот дикий, и крайняя во всем этом бедламе я. Нет уж, дудки, лучше отмучаюсь, и потом еще неделю смогу жить спокойно. В конце концов, это мои прямые обязанности, ничего не попишешь.Кое-как выдавив из себя аннотации и размышляя, начать ли правку диалогов прямо сейчас или после обеда, я услышала телефонную трель. Ну вот, началось. Даже странно, что первый за весь день звонок раздался не в десять утра, а почти в час дня. Можно сказать, повезло.
— Алло, я вас слушаю.
— Лизка, это Маша! Слушай, у меня столько новостей — закачаешься. Ты извини, я, наверное, тебя от дела отрываю, но если я с кем-нибудь сейчас ими не поделюсь, взорвусь! Из меня эмоции так и прут!
— Машка, ты мне главное скажи, вы с Темой случайно разводиться не вздумали? — встревожилась я.
— Да ты что, с дуба рухнула? Какой развод? Все совсем наоборот!
Я поняла, что ничего не поняла. Что означает — наоборот? И что за эмоции распирают Машку, если только не переживания по поводу скандала с молодым мужем?
— Маш, ты можешь толком объяснить, что вчера произошло? Я за вас так переживала!
— Ты представляешь, Тема едва сдержался!
— Он что, хотел ударить тебя?
— Тьфу, глупая! Я имею в виду, что он уже в лифте начал до меня домогаться. А на мне-то из одежды только плащ, да нижнее белье… А что началось, когда мы вошли домой… Даже до кровати не сразу добрались, как начали бразильские страсти в коридоре, так только раз на третий до спальни дотянули. Лизка, ты не представляешь — у меня никогда не было такого секса! Я знала, что мне повезло с мужем, но чтоб настолько…
Картина потихоньку начала вырисовываться. Значит, вид томной Машки в руках танцоров, плюс ее же, полуобнаженной в плаще и без чулок завел Тему настолько, что спровоцировал пылкую страсть к собственной жене. Неплохо. Но Машка?…
— Слушай, дорогая, я только не понимаю: а ты когда вновь стала себя контролировать? В клубе-то ты была форменным пластилином, бери да лепи.
— В такси. Вернее, чуть раньше, когда Тема меня из клуба на улицу вынес. Как только ударил в лицо свежий воздух, я и охладилась.
— А что в клубе творила, помнишь?
— Помню, но ты мне лучше об этом не говори. Стыдно — ужасно. И ведь что самое смешное — трезвая была. Бокал пива, сама понимаешь, мне как слону дробина. Но если бы не эти танцоры, я бы так никогда и не узнала, с каким половым гигантом делю кровать. Какая же ты молодец, Лизка, что вытащила меня вчера на эту вечеринку!
— Слушай, а ты ничего не путаешь? Да, я хотела пойти на дискотеку, но место выбирала все-таки ты. И если помнишь, я категорически возражала против твоего предложения.
— Ай, да что считаться: кто чего сказал! Ты меня только извини, пожалуйста. Ты-то ведь так и осталась без кавалера по моей вине.
— Ну, не очень-то и хотелось. Мне местный контингент в отличие от тебя не глянулся. Лучше вот что скажи: раз ты наконец-то осознала, какой золотой у тебя Тема, больше не будешь всяким маньякам глазки строить?
— Да начхать на них на всех! Лизка — я самая счастливая женщина в мире! А ты — самая лучшая в мире подруга! Я люблю тебя!!! И я жду — не дождусь, когда Темка придет домой, чтобы все повторить…
И в трубке понеслись короткие гудки. Вполне в Машкином стиле. Могу поспорить на что угодно, что минут через пять ее дома уже не окажется: обязательно куда-нибудь сорвется, неугомонная. Пар выпускать.
На душе полегчало. Уф, эти двое даже такой кошмар себе на пользу обернули. Молодцы, ничего не скажешь. Хотя к Теме у меня разговор отдельный: если знал, что не собирается ругаться ни с Машкой, ни со мной, так чего всю дорогу в такси такие злобные морды мне корчил? Или это он специально, чтобы я поскорее от них с Машкой отстала? Да, видимо так. Тогда еще обиднее получается. Я тут всю ночь и целое утро, можно сказать, за них волнуюсь, а он… а она…
Настроение упало еще ниже утренней отметки. Не могу больше быть одинокой! Надоело, сколько можно! И так уже полгода на Темкино с Машкой счастье любуюсь, да его крохи ловлю, а у самой — зеро. Голяк. Ноль. Нихиль.
Плюнув на диалоги, я с головой зарылась в подушку, как следует отревелась, после чего тихо и спокойно заснула. Встала часов в одиннадцать вечера, пошла на кухню, пошакалила в холодильнике и на плите, объелась солянкой, которую изумительно готовит дед, и снова плюхнулась спать. Столько потрясений на мою бедную голову да за полнедели!
* * *
Утро четверга началось с ругани с Тамарой. Вернее, ругань — это громко сказано. Скорее громкое выяснение отношений по производственным вопросам. А выглядело все так:— Лиза, ты не могла бы отдать на доработку диалогисту, а лучше сама переписать ту серию с Глафирой?
— Это еще зачем?
— Помнишь, позавчера продюсер сказал, что нашел актера на роль жениха Глафиры?
— Ну да.
— Видишь ли, я еще тогда знала, но не хотела портить тебе настроение, вдруг что и поменялось бы. Но сегодня пришло официальное подтверждение от продюсера. В общем, актеру — мужику этому — за шестьдесят…
— Как — за шестьдесят?!! У нас же в сценарии в персонажах черным по-русски написано: на вид от тридцати до сорока лет. На хрена нам старпер? Тут же вся соль именно в том, что жених вызывает у народа искреннюю симпатию, он куда приличнее выглядит и ведет себя, чем его взбалмошная невеста. А шестьдесят — это совсем иной коленкор!
— Лиза, я не договорила. На самом деле тридцать или шестьдесят большой разницы не имеет. Ты сама прекрасно понимаешь, что как напишем, так нам и сыграют. Усилим тему «неравный брак», вернее, просто введем ее в ткань сюжета, и вся недолга. Тут другая проблема, и серьезная. Актер этот имеет возрастные проблемы с памятью. В общем, четыре строчки текста и монологи не для него. Поэтому его реплики надо сделать короткими и емкими. Пусть уж лучше Глафира трещит, как сорока, компенсируя его немногословность. Сама понимаешь, старика надо уважить.
— Моб вашу ять, видела я такое уважение во всех ракурсах! И вы еще хотите, чтобы я своими собственными руками искалечила неплохую серию?
— Не сделаешь ты, придется это делать мне, — пожала плечами Тамара. — Распоряжения начальства не обсуждаются, а выполняются.
— Да неважно кто — важно что мы делаем! Это уже ни в какие рамки не лезет! Обложили нас со всех сторон, как волков флажками, а теперь еще хотят, чтобы мы гнали высокорейтинговый продукт. То видите ли надо без крови и трупов детектив снимать, то актеров с какой-то помойки тащат, которые двух слов связать не могут. Что на очереди?
— На очереди? Я могу сказать — что, — оживилась Тамара. Видимо, я все-таки задела ее за живое. — Думаешь, ваша команда огребла уже все возможные шишки? Как бы не так. А что ты скажешь, если в скором времени вам придется писать не про сыскную троицу, а про сыскной дуэт?
— Сильно. И с какого это перепуга?
— А с такого, что сериал этот у нас, насколько ты в курсе — малобюджетный до неприличия. Дошло до того, что главные герои в собственной одежде снимаются. Вот один вроде как и собрался слинять на заработки куда-то на сторону. Пока это еще вилами по воде писано, но мой опыт говорит, что раз такие слухи пошли, значит, так оно и произойдет. Так что останетесь вы с Даной и Олегом, а Денис навострит лыжи — и тю-тю. Только учти: я тебе этого не говорила.
— А взять другого человека на его роль? Пусть даже под другим именем, неважно. Придумаем вводный сюжет, что новичок и Денис приревновали друг друга к Дане, Денис психанул и ушел из агентства, а новичок заступил на его место. Еще такую драму завернем, что ого-го!
— Нет. Искать нового актера — дороже получится, чем играть без одного старого. Тем более что у этих ребяток есть одна интересная особенность: помнишь детские мячики на резинке?
— Ну да.
— Вот они — те же самые мячики. И то, что кто-то из них говорит «я ухожу», это еще не означает, что через полмесяца он не скажет «я возвращаюсь». И куда нам тогда нового героя девать? Под четырех постоянных главных героев бюджет тем более не рассчитан.
— Да ни за что не поверю! Из-за какой-то грошовой экономии так увечить неплохую идею! Знаете, что мне это напоминает? Игру ребенка с тараканом, когда он по одной у таракана лапки отрывает и смотрит, что тот будет делать. Вот наша команда — как тот самый безногий таракан. А ребенок, вы уж извините, наш многоуважаемый продюсер.
— Лиза, остынь. Проблемы на эмоциях не решаются, а ты в последнее время так ими и сыпешь, как новогодняя петарда искрами. Спокойнее ко всему относись. Преодолевай трудности, сражайся с ними, а не вопи почем зря.
— Ага. Только как я обо всем этом расскажу коллективу, кто-нибудь подумал? О том, что нас заставляют уродовать хорошую серию из-за какого-то великовозрастного старца, которому хочет дать подзаработать наш продюсер. О том, что вот-вот развалится вся концепция сериала — работа сыскного трио со сложными личными отношениями внутри этого треугольника.
— А тебе не надо ничего рассказывать. Это проблемы твоего, а не авторского уровня, нам с тобой их и решать. Не грузи команду теми вещами, которые они все равно не в силах исправить.
— Но против этого старпера я лично костьми лягу, а в серию не пущу. Если, конечно, мое мнение в этой конторе еще что-то значит!
— А я говорю, что перепишешь все заново, и еще спасибо скажешь, что серию запустили, а не отправили вслед за вашими стоматологами!…
Тут в кабинет заглянула Рита. Я глазами спросила, в чем дело. Рита постучала пальцами по циферблату часов. Понятно, команда в сборе, только меня ждут.
— Ладно, Лиза, ступай. Потом договорим, — сказала Тамара, заметив Риткину жестикуляцию.
— Но учтите: я от своего мнения отказываться не собираюсь.
— Да учла я, учла. Иди!
Мы с Ритой побрели в сторону комнаты для совещаний.
— Что, повздорили? — спросила она меня.
— Есть чуть-чуть, — ответила я. Странно, мне показалось, что глаза Риты загорелись нехорошим светом?
— Нашу команду разгонят? — деловито поинтересовалась она, как будто речь шла о совершенно обыденных вещах, и разгон сценарных бригад происходил в нашей студии практически ежедневно, а не являлся событием чрезвычайного порядка.
— Нет. Наоборот, новых людей добавят для усиления. Свежее пушечное мясо.
— Я так и думала. А новые люди, это видимо те два чудика, что пришли с раннего утра, забились в угол и там сидят?
— Наверное. Я их еще не видела, честно говоря. Так что знакомиться вместе будем.
В комнате для совещаний действительно прибавилось народу. Помимо Стасика, Летки, а также Андрея, Риты и меня там находилось два новых персонажа. Первый представился Геннадием и насмешил всех, гордо поправив меня, когда я представила его нашим коллегам как нового автора: «Я не автор! Я сценарист!». Ух, амбициозный ты мой!
Геннадия я узнала по голосу: мы долгое время общались с ним по телефону. Откровенно говоря, тот еще зануда. Въедливый, противный. Пока все до последней закорючки с тобой не обсудит — не успокоится. Хотя не забывает ежеминутно извиняться за свое вмешательство, за доставленное неудобство и прочее, прочее. Странно, я представляла его себе совсем другим: сутулым, худым и в очках с сумасшедшими диоптриями. А Геннадий оказался человеком спортивного телосложения лет этак тридцати с небольшим. Рыжеватые волосы приглушенного оттенка, и совершенно бледная физиономия с блондинистыми бровями и ресницами, отчего казалось, что человек начисто лишен и того, и другого. Ладно, поживем — увидим. Зануды порой — незаменимые в команде люди. Когда все в мыслях будут почивать на лаврах и хвалить друг друга за удачно придуманную серию, именно зануда может указать на серьезный сюжетный прокол, или обосновать, почему же все-таки было совершено преступление. Подвести под него, так сказать, основание. Если Геннадий именно из этой категории, нам действительно повезло.
Второй новичок представился Алексеем. Цвет волос неопределенный, запишем шатеном. Цвет глаз? И не понять. То ли зеленоватые, то ли серые. Лицо открытое, но явно не простачок. Самоуверен — это факт. Ого, вот это рост! Когда парень встал, я четко уперлась носом ему в грудь. Баскетболист, не иначе. Все, со следующей встречи на работе без обуви на платформе не появляюсь. Ну не люблю я, когда рядом есть кто-то, значительно превосходящий меня по росту. Семейное, наверное, от мамы передалось. Она вот тоже с каблуков не слезает, и даже на отца умудряется посматривать сверху вниз, хотя батя мой как раз ростом примерно с этого Алексея будет. Разве что на пару сантиметров пониже.
Я напрягла свою память, но увы, ничего насчет Алексея не припомнила. По телефону мы с ним не общались, резюме его мне на глаза не попадалось. Видимо, пришел по каналам Тамары. Интересно, кого из этих двух она имела в виду, когда говорила о солидном подкреплении? Неужели Геннадия? Мелковато получается, даже если цинично на вес сравнивать. Значит, все-таки Алексея. Что ж, посмотрим, Леша, что ты из себя представляешь. Будет очень смешно, если наша студия окажется для тебя первым местом работы.
— Ну что ж, начнем, — в меру устало и проникновенно, как и полагается опытному лит.редактору, произнесла я. — В прошлый раз мы остановились на Стасе. К сожалению, серию про стоматологов на самом верхнем уровне по независящим от нас причинам — отдельно подчеркиваю этот момент: по независящим от нас причинам — завернули. Полагаю, все уже в курсе. Поэтому предлагаю вновь дать слово Стасу, чтобы потеря серии не отбила у него желание писать. Прошу! Какие еще идеи ты смог найти в прессе?
Стас вздохнул и сказал:
— Еще одну, но боюсь — она тоже не пройдет по тем же причинам.
— Опять врачи?
— Ну да, — поморщился он. — Косвенно, правда, но все равно. Там дело в чем: у мафиозо погибает младший брат, не имеющий к криминальным кругам никакого отношения. Об этом до поры до времени никто не знает. А на след мафиозо уже стали следственные органы, и не сегодня-завтра придется ему либо драться не на жизнь, а на смерть, либо отбывать в места не столь отдаленные. Ни то, ни другое, понятное дело, оптимизма не прибавляет. И тут гибель брата. Мафиозо смекнул, что на этом можно сыграть. И отправляется к пластическому хирургу с невинной просьбой сделать подтяжку лица. Всего-то.
— А братья здорово между собой похожи?
— Здорово. Только разница в пять лет, плюс слегка комплекция различается. Старший брат поплотнее, младший — постройнее.
— Так, и что дальше?
— После операции он экстренно сбрасывает вес и под именем младшего брата подает заявление в милицию о пропаже человека. Само собой, тело скоро находят. Оно обгорело, но группа крови и генетический код совпадают. Плюс опознание, плюс знаменитый мафиозовский перстень на пальце — все, как полагается.
— А изначально что с младшим братцем случилось?
— Да под машину спьяну попал.
— И как вычислили подмену? По отпечаткам пальцев? — подал реплику Геннадий.
— Нет, все еще проще. Мафиозо этот задолжал братве изрядную сумму денег. Они — люди простые, поэтому после «гибели» мафиозо взялись за его «младшего брата». Принялись трясти, кто-то из своих его и узнал, несмотря на маскарад.
— Эх, жаль, что эта серия скорее всего не пройдет. А то изменить сюжет буквально чуть-чуть: никакой мафии, есть два брата и кредиторы одного из них. Далее по тексту. После гибели одного из братьев кредитор, оставшись на бобах и чуя подвох, нанимает для выяснения обстоятельств дела наше сыскное трио.
— А почему серия не пройдет? — спросил Алексей.
— Дело в том, что у конкурентов буквально на днях была подобная серия с пластической операцией. Смысл там был совсем не тот, что у нас, но на всякий случай таких вот «близнецов» отслеживают и по возможности в производство не запускают. А то какой-нибудь рьяный писака завизжит от радости, мол, сплошной плагиат, ничего нового…
— Понятно. Стас, у тебя что-нибудь еще есть?
— Я же говорил: только это.
— Ладно, идем дальше. Рита, ты что накопала?
— Ну так, кое-что. История с отравлением. Вроде как у нас еще не было.
— Надеюсь, не насмерть?
— Да нет, откачали.
— Это хорошо. Так что там?
— Изначально — ничего интересного. Бабуля — божий одуванчик — угостила соседей по квартире грибочками собственного приготовления. Семейство с тяжелыми отравлениями поголовно было доставлено в больницу, сына едва откачали.
— И в чем тут криминал?
— Ну, криминал там начался позже, когда глава семейства вышел из больницы и едва не грохнул бабульку в пылу признательности. На допросах кричал, что она специально мухоморы ко всем прочим опенкам примешала. Изжить их со свету хотела, и так далее по тексту.