Страница:
«Твою мать! – Я отнял трубку от уха и сокрушенно покачал головой. – И что с этим делать? Ведьме известно все! Даже о моем двоюродном брате!»
– Татьяна Григорьевна, Котляров не Господь Бог. Ждать, что он полностью удовлетворит потребности «Подставы» в сюжетах, не приходится.
– Понимаю, – проскрипела моя начальница. – Но надеюсь, подкармливать тебя материалом он будет и дальше. А мы его отблагодарим.
«Давно пора, – подумал я. – Серж не альтруист, и когда-нибудь ему надоест безвозмездно помогать даже любимому братцу».
– Я сейчас серьезно думаю о том, чтобы внести в формат «Подставы» некоторые коррективы. – Я не был уверен, не преждевременно ли предавать огласке свои ближайшие планы. Но решил: «Рано или поздно доложить о них все равно придется. Так почему бы не сейчас?» – Точнее, даже не коррективы, а дополнения, – уточнил я.
Борщиха молчала. Но ее молчание прямо-таки голосило из трубки пронзительным: «Это какие еще дополнения?!!»
– Помимо эпизодических подстав в рамках реалити-шоу я хочу запустить сериал с одной актрисой, которая будет гулять в неподходящих для хорошеньких девушек местах и нарываться на неприятности, – пояснил я. – Назовем этот проект: «Волки большого города». Или, скажем, «Объект насилия». За счет него мы заполним ночной вакуум и как минимум на месяц получим надежный источник интересных сюжетов.
– Не жалко актрису-то? – ухмыльнулась Борщ.
– Надеюсь, мне будет жалко ее оппонентов. Но это только в том случае, если девушка будет готова постоять за себя и у нее будет хорошее прикрытие. Здесь я рассчитываю на вашу помощь.
– Хм… – Татьяна Григорьевна ненадолго задумалась. – Неплохая идея… Опытных топтунов, которые незаметно прикроют актрису, я тебе предоставлю. Что еще надо?
– Саму актрису, – рассмеялся я, подумав при этом: «Ну я и наглец! Остается еще попросить написать за меня сценарий и обеспечить подставных хулиганов». – У меня есть три девицы, но они беспомощные овечки. Если даже одна из них согласится на подобную роль, ее в каком-нибудь темном углу изнасилуют раньше, чем успеют вмешаться телохранители. Нужна каскадерша.
– А чего далеко ходить? Почему бы тебе не привлечь к этому Василису? – неожиданно предложила Боршиха. И задала вопрос, который, наверное, не давал ей покоя последнее время. – Кстати, что между вами произошло?
– Ничего не произошло, – неуверенно промямлил я. Хотя какое там «ничего»!
…Последний месяц я вел себя как законченный негодяй, позорно скрываясь от своей бывшей подружки. Впрочем, заниматься этим активно мне пришлось только первое время. Секретарша Лариса получила распоряжение на все звонки Василисы отвечать, что я занят. Сотовый телефон, не испытывая при этом никаких неудобств, я держал отключенным. А тут еще как нельзя более кстати жена Котлярова свалила к родителям в Украину, и Серж пригласил меня погостить у него: «Вдвоем веселее. Попьем пивка, вызвоним шлюх. Собирай манатки и перебирайся ко мне». Что я с удовольствием и сделал.
Итак, квартира моя пустовала.
Сотовый был отключен.
По рабочему телефону дозвониться до меня не представлялось возможным.
Единственный вариант для настойчивой Василисы – заявиться в телекомпанию. Что она благополучно и сделала. Но в тот день я уехал в телерадиокомитет и проторчал там до ночи.
А в конце апреля вернулась из Украины жена Котлярова, надрала нам с Сержем задницы, и я, опухший от пива и бессонных ночей, проведенных со шлюхами, вернулся домой.
За стеной привычно звучала музыка (очень негромко), а иногда мне даже удавалось расслышать, как Василиса разговаривает сама с собой или с котенком. Но за те десять дней, что я провел дома, она не предприняла ни единой попытки позвонить или зайти, хотя не могла не видеть из окна мой «Мицубиси», опять ночевавший возле подъезда.
А я ждал.
И мучился.
Похоже, я все же неосмотрительно проскочил точку принятия решения и «взлетел» – привязался к девочке с лиловыми волосами гораздо крепче, чем предполагал. Если на работе и удавалось выкинуть из головы гнетущие мысли о ней, то дома они не давали мне покоя. Я изводил себя воспоминаниями о том, как в январе мы вместе противостояли оборзевшим ментам, как еще месяц назад нам было здорово вдвоем на Коста-дель-Соль. Я, словно влюбленный подросток, вздрагивал при любом телефонном звонке; настороженно прислушивался к звукам из-за стены, надеясь уловить голос Василисы, когда она начнет громко ругать котенка за то, что тот лазает по занавескам.
Казалось бы, куда проще – набрать номер ее телефона или выйти из квартиры и позвонить в соседнюю дверь.
Но почему-то я убедил себя в том, что мосты сожжены и пути назад уже нет.
– Мы не ругались, не ссорились, – добавил я. – Все нормально.
– Ну, раз нормально, – довольно жестко отчеканила Борщ, – поговори с Василисой об этой роли. Ты в курсе, что постоять за себя она в состоянии. А от такой экстремальной работы будет просто в восторге. Так что лучшего варианта, как ни ищи, не найдешь. Действуй, Денис. Мы ждем от тебя результата.
Я бросил трубку на стол и расслабленно откинулся на спинку кресла, отмечая, как после разговора с Борщихой резко поперло вверх довольно паршивое с утра настроение. Мне предоставили замечательную возможность, не теряя лица, наладить отношения с бывшей подругой. И я точно знал, что этой возможностью обязательно постараюсь воспользоваться.
– Денис! – прервал мои бравурные размышления раздавшийся по селектору голос Ларисы. – Объявили готовность!
Я очнулся, схватил пульт и включил телевизор. Все верно: внизу экрана уже появилась бегущая строка.
«ВНИМАНИЕ! В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ ПЯТИ МИНУТ ОЖИДАЕТСЯ…»
– Лариса, соедини с монтажкой. – Я взял со стола телефонную трубку. – Никита? Что там у вас?
– Проявились дорожники. Крутятся возле «Штандарта», поджидают клиента. Володя уже подъезжает. Сейчас включаемся.
На экране телевизора появилась оформленная в мрачном готическом стиле восьмисекундная заставка «Подставы».
– Отлично, Никита! – буркнул я в телефонную трубку и напряженно уставился в телевизионный экран.
«Подстава»
Дорожная подстава (сюжет первый)
На парковку дорогого универсама «Штандартъ» заезжает уже знакомая телезрителям серебристая «Тойота Королла», из которой вылезает также уже знакомый по сюжету о «лотерее» на автозаправке актер. Только его не узнал бы сейчас и отличный физиономист.
В марте у этого невысокого кругленького мужичка была глубокая лысина. Его лицо прикрывали большие очки в старомодной толстой оправе. На нем был жеваный дешевый пиджак, а в руках он держал потертую папочку из кожзаменителя.
На этот раз лысину прикрывает шиньон. Очков нет и в помине, – скрытая камера замаскирована в массивной заколке для галстука. Мятый пиджак сменил дорогой с иголочки костюм, а вместо папки актер держит в руке ноутбук, который не рискнул оставить в машине, пока будет заниматься закупкой продуктов.
«Сейчас мы познакомимся с таким распространенным в последнее время мошенничеством, как подставы на дорогах, – начинает давать подводку Ольга. – Потенциальную жертву „дорожники“, а именно так мы будем в дальнейшем именовать тех, кто специализируется на подобном преступном бизнесе… так вот, потенциальную жертву „дорожники“ выбирают по следующим признакам: машина не должна быть дешевой – что можно поиметь с пенсионеров или студентов, ездящих на „Москвичах“ и прочих "Запорожцах»? Не рискуют преступники связываться и с владельцами дорогих лимузинов – как бы не напороться на достойный ответ. Машины с затемненными стеклами тоже не годятся – на таких, как правило, ездят менты и бандиты, которым плевать на запрет тонирования стекол. Идеальный вариант для «дорожников» – новый ВАЗ или иномарка стоимостью от пяти до двадцати тысяч долларов. Владельцы таких автомобилей достаточно состоятельны для того, чтобы расплатиться с «подставой» на месте, но вряд ли смогут противостоять активному натиску преступников. И еще одно непреложное правило: водитель должен быть один, без пассажиров. Желательны изображение чайника на заднем стекле и стикеров страховой компании, дающих «дорожникам» информацию о том, где застрахована жертва».
Владелец «Тойоты» еще не успел зайти в магазин, а к его машине уже направляются двое прилично одетых парней. Оба в ладно сидящих черных костюмах. Оба в очках. Оба с идеально уложенными средней длины волосами. Они выглядят преуспевающими торговыми агентами, начинающими бизнесменами, хорошими программистами, но никак не преступниками, которые вышли на дело. Поравнявшись с правым задним крылом «Тойоты», парни замедляют шаг, и один из них принимается изображать, будто собрался прикурить, но на легком ветерке никак не может справиться с зажигалкой.
«Парковка возле универсама тем хороша, что это очень уловистое место, – продолжает мурлыкать за кадром Ольга. – Не надо тратить много времени на поиски жертвы. Сиди в машине и жди, когда лох появится сам. И беспечно отправится за покупками – так, как сейчас сделал это наш актер.
Минус парковки в том, что она находится под прицелом камер наружного наблюдения торгового центра. Поэтому тот молодой человек, который сейчас якобы пытается прикурить сигарету, прикрывает от их объективов своего напарника.
От их объективов, но не от нашего!
Поэтому у вас, дорогие телезрители, есть редкая возможность понаблюдать за тем, как сейчас один из преступников наносит карщеткой царапины на крыло «Тойоты». Они пригодятся потом, чтобы убедить жертву в том, что она действительно совершила небольшую аварию, которую даже и не заметила.
Через несколько минут наш актер вернется в свою поцарапанную машину и отправится за дорожными неприятностями. За ним последуют преступники, чтобы на каком-нибудь перекрестке с интенсивным движением имитировать легкое скользящее столкновение, принудить жертву остановиться и развести ее на бабло.
Мы же с вами понаблюдаем за этим процессом. Правда, после неизбежной в нашем деле рекламы. Так что, четыре минуты терпения, господа. Оставайтесь на нашем канале. Не пропустите самое интересное».
В кабинет тихо просочилась Лариса, присела на краешек стула напротив телевизора.
– Смотришь? – зачем-то спросила она. И, не дождавшись никакого ответа, поделилась наблюдением: —Когда дают «Подставу», офис словно бы вымирает. Денис, долго пасли этих парней?
– Долго. – Я наконец удостоил вниманием свою секретаршу. Выковырял из пачки сигарету и уточнил: – Несколько дней.
«Дорожников», которые действовали по схеме с предварительным нанесением на машину царапин, мы пытались поймать в объектив телекамеры с первого мая. Но, похоже, мерзавцы либо охотились на лохов на какой-то другой территории, либо решили устроить себе весенние каникулы.
И все-таки наши пути пересеклись.
– Удачный сегодня денек. – Лариса отвернулась от телевизора, по которому продолжалась рекламная пауза, одарила меня ласковым взглядом.
– Не сглазь! – поморщился я.
Хотя нельзя было не согласиться со своей секретаршей. Денек, действительно, выдался довольно удачным: сначала Борщиха преподнесла мне замечательный повод пообщаться с Васютой; теперь вот наконец удалось запустить в эфир сюжет о подставах на дорогах.
Который только что возобновился после рекламы.
К ноутбуку теперь добавился пакет с продуктами. Его Володя, вернувшись из магазина, пристраивает на заднем сиденье «Тойоты». Потом, естественно, «не заметив царапины», садится за руль и трогает с места.
С противоположного конца парковки тут же начинает движение черный «Мерседес».
Съемки пока ведутся экстерьерной камерой из неприметной «девятки», в которой находится наш оператор. Он должен снять имитацию аварии и то, как «Тойоту» вынудят остановиться. На этом его работа на сегодня будет окончена. В дело вступит основная камера, скрытая у Володи в булавке для галстука.
«Девятка» следует за «Мерседесом» на идеальной дистанции – не столь короткой, чтобы насторожить преступников, но и не настолько большой, чтобы было неудобно вести съемку или чтобы возник риск потерять «Мерседес» из виду.
Все идет по плану… всего пять, от силы семь минут до того момента, когда «Мерседес» вдруг резко увеличивает скорость и через сто метров торопливо сворачивает во дворы.
– Де-рьмо!!! – вырвалось у меня, а Лариса чуть слышно вздохнула.
«Увы, на этот раз сорвалось, – тут же включается Ольга. – Ничего не поделаешь, издержки прямого эфира. Похоже, что кто-то из родственников или друзей этих парней увидел наш сюжет и поспешил по телефону предупредить преступников о том, что они находятся под прицелом скрытой камеры.
Но мы с этими очкариками не прощаемся!
Не-е-ет!!!
Ведь они еще должны нам за царапину, которую нанесли на нашу «Тойоту». Так что, если им недостанет ума поскорее убраться из Питера, мы еще встретимся. И, конечно, покажем эту встречу в прямом эфире.
А пока мы… нет, не прощаемся. Мы говорим: «До свидания в очередном прямом включении нашего реалити-шоу „Подстава“».
Оставайтесь, пожалуйста, на нашем канале».
– Почему, Денис? – Лариса опять развернулась ко мне. – По-моему, наоборот, все просто здорово. Мы работаем в режиме он-лайн, к тому же с таким материалом, что у нас, просто не может все идти гладко. Накладки должны быть обязательно, или зритель перестанет нам верить. Решит: «А! Опять надувательство!» Так что, сегодняшний облом только придал «Подставе» правдоподобия. Да и какой облом?!! Мы очень удачно поймали момент, когда готовится эта якобы авария. А то, как разводят жертву на деньги, еще покажем в следующий раз. Ведь с подставами на дорогах мы не закончили?
– Нет.
Третий день по улицам города колесили две машины – «Фольксваген Гольф» с одной из наших актрис за рулем и старенькая «шестерка», из которой были готовы в любой момент начать съемку дорожной подставы, которая осуществляется уже по другой схеме. Пока преступники на наш новенький «Гольф» не позарились, но каждую минуту следовало ожидать прямого включения.
– Кстати, Забродин, у меня есть для тебя кое-что интересное, – загадочно улыбнулась Лариса.
– Выкладывай.
– Зайди на наш сайт, там для тебя есть послание. – Обнаглевшая секретарша без спросу вытащила из моей пачки сигарету, щелкнула моей зажигалкой. – Мне кажется, оно тебе придется по вкусу. А то ты жаловался, что никто не желает доносить на продажных ментов.
Глава 5
– Татьяна Григорьевна, Котляров не Господь Бог. Ждать, что он полностью удовлетворит потребности «Подставы» в сюжетах, не приходится.
– Понимаю, – проскрипела моя начальница. – Но надеюсь, подкармливать тебя материалом он будет и дальше. А мы его отблагодарим.
«Давно пора, – подумал я. – Серж не альтруист, и когда-нибудь ему надоест безвозмездно помогать даже любимому братцу».
– Я сейчас серьезно думаю о том, чтобы внести в формат «Подставы» некоторые коррективы. – Я не был уверен, не преждевременно ли предавать огласке свои ближайшие планы. Но решил: «Рано или поздно доложить о них все равно придется. Так почему бы не сейчас?» – Точнее, даже не коррективы, а дополнения, – уточнил я.
Борщиха молчала. Но ее молчание прямо-таки голосило из трубки пронзительным: «Это какие еще дополнения?!!»
– Помимо эпизодических подстав в рамках реалити-шоу я хочу запустить сериал с одной актрисой, которая будет гулять в неподходящих для хорошеньких девушек местах и нарываться на неприятности, – пояснил я. – Назовем этот проект: «Волки большого города». Или, скажем, «Объект насилия». За счет него мы заполним ночной вакуум и как минимум на месяц получим надежный источник интересных сюжетов.
– Не жалко актрису-то? – ухмыльнулась Борщ.
– Надеюсь, мне будет жалко ее оппонентов. Но это только в том случае, если девушка будет готова постоять за себя и у нее будет хорошее прикрытие. Здесь я рассчитываю на вашу помощь.
– Хм… – Татьяна Григорьевна ненадолго задумалась. – Неплохая идея… Опытных топтунов, которые незаметно прикроют актрису, я тебе предоставлю. Что еще надо?
– Саму актрису, – рассмеялся я, подумав при этом: «Ну я и наглец! Остается еще попросить написать за меня сценарий и обеспечить подставных хулиганов». – У меня есть три девицы, но они беспомощные овечки. Если даже одна из них согласится на подобную роль, ее в каком-нибудь темном углу изнасилуют раньше, чем успеют вмешаться телохранители. Нужна каскадерша.
– А чего далеко ходить? Почему бы тебе не привлечь к этому Василису? – неожиданно предложила Боршиха. И задала вопрос, который, наверное, не давал ей покоя последнее время. – Кстати, что между вами произошло?
– Ничего не произошло, – неуверенно промямлил я. Хотя какое там «ничего»!
…Последний месяц я вел себя как законченный негодяй, позорно скрываясь от своей бывшей подружки. Впрочем, заниматься этим активно мне пришлось только первое время. Секретарша Лариса получила распоряжение на все звонки Василисы отвечать, что я занят. Сотовый телефон, не испытывая при этом никаких неудобств, я держал отключенным. А тут еще как нельзя более кстати жена Котлярова свалила к родителям в Украину, и Серж пригласил меня погостить у него: «Вдвоем веселее. Попьем пивка, вызвоним шлюх. Собирай манатки и перебирайся ко мне». Что я с удовольствием и сделал.
Итак, квартира моя пустовала.
Сотовый был отключен.
По рабочему телефону дозвониться до меня не представлялось возможным.
Единственный вариант для настойчивой Василисы – заявиться в телекомпанию. Что она благополучно и сделала. Но в тот день я уехал в телерадиокомитет и проторчал там до ночи.
А в конце апреля вернулась из Украины жена Котлярова, надрала нам с Сержем задницы, и я, опухший от пива и бессонных ночей, проведенных со шлюхами, вернулся домой.
За стеной привычно звучала музыка (очень негромко), а иногда мне даже удавалось расслышать, как Василиса разговаривает сама с собой или с котенком. Но за те десять дней, что я провел дома, она не предприняла ни единой попытки позвонить или зайти, хотя не могла не видеть из окна мой «Мицубиси», опять ночевавший возле подъезда.
А я ждал.
И мучился.
Похоже, я все же неосмотрительно проскочил точку принятия решения и «взлетел» – привязался к девочке с лиловыми волосами гораздо крепче, чем предполагал. Если на работе и удавалось выкинуть из головы гнетущие мысли о ней, то дома они не давали мне покоя. Я изводил себя воспоминаниями о том, как в январе мы вместе противостояли оборзевшим ментам, как еще месяц назад нам было здорово вдвоем на Коста-дель-Соль. Я, словно влюбленный подросток, вздрагивал при любом телефонном звонке; настороженно прислушивался к звукам из-за стены, надеясь уловить голос Василисы, когда она начнет громко ругать котенка за то, что тот лазает по занавескам.
Казалось бы, куда проще – набрать номер ее телефона или выйти из квартиры и позвонить в соседнюю дверь.
Но почему-то я убедил себя в том, что мосты сожжены и пути назад уже нет.
– Мы не ругались, не ссорились, – добавил я. – Все нормально.
– Ну, раз нормально, – довольно жестко отчеканила Борщ, – поговори с Василисой об этой роли. Ты в курсе, что постоять за себя она в состоянии. А от такой экстремальной работы будет просто в восторге. Так что лучшего варианта, как ни ищи, не найдешь. Действуй, Денис. Мы ждем от тебя результата.
Я бросил трубку на стол и расслабленно откинулся на спинку кресла, отмечая, как после разговора с Борщихой резко поперло вверх довольно паршивое с утра настроение. Мне предоставили замечательную возможность, не теряя лица, наладить отношения с бывшей подругой. И я точно знал, что этой возможностью обязательно постараюсь воспользоваться.
– Денис! – прервал мои бравурные размышления раздавшийся по селектору голос Ларисы. – Объявили готовность!
Я очнулся, схватил пульт и включил телевизор. Все верно: внизу экрана уже появилась бегущая строка.
«ВНИМАНИЕ! В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ ПЯТИ МИНУТ ОЖИДАЕТСЯ…»
– Лариса, соедини с монтажкой. – Я взял со стола телефонную трубку. – Никита? Что там у вас?
– Проявились дорожники. Крутятся возле «Штандарта», поджидают клиента. Володя уже подъезжает. Сейчас включаемся.
На экране телевизора появилась оформленная в мрачном готическом стиле восьмисекундная заставка «Подставы».
– Отлично, Никита! – буркнул я в телефонную трубку и напряженно уставился в телевизионный экран.
«Подстава»
Дорожная подстава (сюжет первый)
На парковку дорогого универсама «Штандартъ» заезжает уже знакомая телезрителям серебристая «Тойота Королла», из которой вылезает также уже знакомый по сюжету о «лотерее» на автозаправке актер. Только его не узнал бы сейчас и отличный физиономист.
В марте у этого невысокого кругленького мужичка была глубокая лысина. Его лицо прикрывали большие очки в старомодной толстой оправе. На нем был жеваный дешевый пиджак, а в руках он держал потертую папочку из кожзаменителя.
На этот раз лысину прикрывает шиньон. Очков нет и в помине, – скрытая камера замаскирована в массивной заколке для галстука. Мятый пиджак сменил дорогой с иголочки костюм, а вместо папки актер держит в руке ноутбук, который не рискнул оставить в машине, пока будет заниматься закупкой продуктов.
«Сейчас мы познакомимся с таким распространенным в последнее время мошенничеством, как подставы на дорогах, – начинает давать подводку Ольга. – Потенциальную жертву „дорожники“, а именно так мы будем в дальнейшем именовать тех, кто специализируется на подобном преступном бизнесе… так вот, потенциальную жертву „дорожники“ выбирают по следующим признакам: машина не должна быть дешевой – что можно поиметь с пенсионеров или студентов, ездящих на „Москвичах“ и прочих "Запорожцах»? Не рискуют преступники связываться и с владельцами дорогих лимузинов – как бы не напороться на достойный ответ. Машины с затемненными стеклами тоже не годятся – на таких, как правило, ездят менты и бандиты, которым плевать на запрет тонирования стекол. Идеальный вариант для «дорожников» – новый ВАЗ или иномарка стоимостью от пяти до двадцати тысяч долларов. Владельцы таких автомобилей достаточно состоятельны для того, чтобы расплатиться с «подставой» на месте, но вряд ли смогут противостоять активному натиску преступников. И еще одно непреложное правило: водитель должен быть один, без пассажиров. Желательны изображение чайника на заднем стекле и стикеров страховой компании, дающих «дорожникам» информацию о том, где застрахована жертва».
Владелец «Тойоты» еще не успел зайти в магазин, а к его машине уже направляются двое прилично одетых парней. Оба в ладно сидящих черных костюмах. Оба в очках. Оба с идеально уложенными средней длины волосами. Они выглядят преуспевающими торговыми агентами, начинающими бизнесменами, хорошими программистами, но никак не преступниками, которые вышли на дело. Поравнявшись с правым задним крылом «Тойоты», парни замедляют шаг, и один из них принимается изображать, будто собрался прикурить, но на легком ветерке никак не может справиться с зажигалкой.
«Парковка возле универсама тем хороша, что это очень уловистое место, – продолжает мурлыкать за кадром Ольга. – Не надо тратить много времени на поиски жертвы. Сиди в машине и жди, когда лох появится сам. И беспечно отправится за покупками – так, как сейчас сделал это наш актер.
Минус парковки в том, что она находится под прицелом камер наружного наблюдения торгового центра. Поэтому тот молодой человек, который сейчас якобы пытается прикурить сигарету, прикрывает от их объективов своего напарника.
От их объективов, но не от нашего!
Поэтому у вас, дорогие телезрители, есть редкая возможность понаблюдать за тем, как сейчас один из преступников наносит карщеткой царапины на крыло «Тойоты». Они пригодятся потом, чтобы убедить жертву в том, что она действительно совершила небольшую аварию, которую даже и не заметила.
Через несколько минут наш актер вернется в свою поцарапанную машину и отправится за дорожными неприятностями. За ним последуют преступники, чтобы на каком-нибудь перекрестке с интенсивным движением имитировать легкое скользящее столкновение, принудить жертву остановиться и развести ее на бабло.
Мы же с вами понаблюдаем за этим процессом. Правда, после неизбежной в нашем деле рекламы. Так что, четыре минуты терпения, господа. Оставайтесь на нашем канале. Не пропустите самое интересное».
В кабинет тихо просочилась Лариса, присела на краешек стула напротив телевизора.
– Смотришь? – зачем-то спросила она. И, не дождавшись никакого ответа, поделилась наблюдением: —Когда дают «Подставу», офис словно бы вымирает. Денис, долго пасли этих парней?
– Долго. – Я наконец удостоил вниманием свою секретаршу. Выковырял из пачки сигарету и уточнил: – Несколько дней.
«Дорожников», которые действовали по схеме с предварительным нанесением на машину царапин, мы пытались поймать в объектив телекамеры с первого мая. Но, похоже, мерзавцы либо охотились на лохов на какой-то другой территории, либо решили устроить себе весенние каникулы.
И все-таки наши пути пересеклись.
– Удачный сегодня денек. – Лариса отвернулась от телевизора, по которому продолжалась рекламная пауза, одарила меня ласковым взглядом.
– Не сглазь! – поморщился я.
Хотя нельзя было не согласиться со своей секретаршей. Денек, действительно, выдался довольно удачным: сначала Борщиха преподнесла мне замечательный повод пообщаться с Васютой; теперь вот наконец удалось запустить в эфир сюжет о подставах на дорогах.
Который только что возобновился после рекламы.
К ноутбуку теперь добавился пакет с продуктами. Его Володя, вернувшись из магазина, пристраивает на заднем сиденье «Тойоты». Потом, естественно, «не заметив царапины», садится за руль и трогает с места.
С противоположного конца парковки тут же начинает движение черный «Мерседес».
Съемки пока ведутся экстерьерной камерой из неприметной «девятки», в которой находится наш оператор. Он должен снять имитацию аварии и то, как «Тойоту» вынудят остановиться. На этом его работа на сегодня будет окончена. В дело вступит основная камера, скрытая у Володи в булавке для галстука.
«Девятка» следует за «Мерседесом» на идеальной дистанции – не столь короткой, чтобы насторожить преступников, но и не настолько большой, чтобы было неудобно вести съемку или чтобы возник риск потерять «Мерседес» из виду.
Все идет по плану… всего пять, от силы семь минут до того момента, когда «Мерседес» вдруг резко увеличивает скорость и через сто метров торопливо сворачивает во дворы.
– Де-рьмо!!! – вырвалось у меня, а Лариса чуть слышно вздохнула.
«Увы, на этот раз сорвалось, – тут же включается Ольга. – Ничего не поделаешь, издержки прямого эфира. Похоже, что кто-то из родственников или друзей этих парней увидел наш сюжет и поспешил по телефону предупредить преступников о том, что они находятся под прицелом скрытой камеры.
Но мы с этими очкариками не прощаемся!
Не-е-ет!!!
Ведь они еще должны нам за царапину, которую нанесли на нашу «Тойоту». Так что, если им недостанет ума поскорее убраться из Питера, мы еще встретимся. И, конечно, покажем эту встречу в прямом эфире.
А пока мы… нет, не прощаемся. Мы говорим: «До свидания в очередном прямом включении нашего реалити-шоу „Подстава“».
Оставайтесь, пожалуйста, на нашем канале».
* * *
– Еще раз дерьмо! – прошипел я.– Почему, Денис? – Лариса опять развернулась ко мне. – По-моему, наоборот, все просто здорово. Мы работаем в режиме он-лайн, к тому же с таким материалом, что у нас, просто не может все идти гладко. Накладки должны быть обязательно, или зритель перестанет нам верить. Решит: «А! Опять надувательство!» Так что, сегодняшний облом только придал «Подставе» правдоподобия. Да и какой облом?!! Мы очень удачно поймали момент, когда готовится эта якобы авария. А то, как разводят жертву на деньги, еще покажем в следующий раз. Ведь с подставами на дорогах мы не закончили?
– Нет.
Третий день по улицам города колесили две машины – «Фольксваген Гольф» с одной из наших актрис за рулем и старенькая «шестерка», из которой были готовы в любой момент начать съемку дорожной подставы, которая осуществляется уже по другой схеме. Пока преступники на наш новенький «Гольф» не позарились, но каждую минуту следовало ожидать прямого включения.
– Кстати, Забродин, у меня есть для тебя кое-что интересное, – загадочно улыбнулась Лариса.
– Выкладывай.
– Зайди на наш сайт, там для тебя есть послание. – Обнаглевшая секретарша без спросу вытащила из моей пачки сигарету, щелкнула моей зажигалкой. – Мне кажется, оно тебе придется по вкусу. А то ты жаловался, что никто не желает доносить на продажных ментов.
Глава 5
МЕНТЫ НА ОБОЧИНЕ
«Вот какая неприятная история со мной приключилась на днях. Ездила на пр. Ветеранов навещать свою бабушку. Возвращаясь домой, решила добраться до метро на такси. По незнанию, а скорее по глупости, остановилась на краю проезжей части, высматривая свободную тачку, и уже через мгновение рядом со мной тормознул… милицейский „жигуль“.
Все остальное было для меня, как в кошмарном сне. Не церемонясь, меня затолкали в машину, и лишь минут через десять до меня наконец дошло: меня приняли за проститутку, которая осмелилась выйти «на штрассе», не заручившись поддержкой сутенера, и не уплатив ментам «подорожный налог». Все мои заверения в том, что никакого отношения к древнейшей профессии я не имею, встречались понимающим хмыканием: «Мол, знаем, знаем. Все так говорят». Хоть я и не робкого десятка, но в тот момент перетрусила: «Кто знает, что этим гоблинам взбредет в их безмозглые головы? А ну как отвезут сейчас меня в какой-нибудь притон? И стану я одной из пропавших без вести».
Но закончилось все, слава богу, не столь худо, как ожидала. Меня доставили в опорный пункт на каких-то задворках в районе ул. Голикова. Там обыскали, конфисковали сумочку, сотовый телефон, и в тот момент, когда изучили мои документы, засомневались: "Похоже, эта девица говорит правду. Никакая она не проститутка. Прописана на другом конце города, студентка юридического факультета СПбГУ, [28]на котором учился… Са-а-ам! Bay! Как бы не нажить неприятностей!!!" Уже не столь фамильярно, как до этого, а, скорее, официальным тоном менты потребовали продемонстрировать руки на предмет следов от уколов. Потом, еще не угомонившись, «пробили» меня через ЦАБ. И наконец с сожалением признали ошибку. Но никаких извинений, конечно, я не дождалась. Мне просто разочарованно пробурчали: «Свободна», добавив: «Смотри, чтобы больше там тебя не встречали». «Там», насколько я понимаю, – это на подконтрольной имобочине, куда имеют право ступать только ихшлюхи.
Вроде бы в этой истории happy end. Вот только, что делать с поганым осадком, который оставили в душе эти мелкие гопники, и с жестоко разбитыми иллюзиями того, что «моя милиция меня бережет»? Да бережет она только свой бездонный карман и свои низкие прихоти! До чего же докатилась несчастная Россия, в которой получают оружие и бережливо лелеют свою маленькую власть инфантильные упыри, по причине полнейшего дебилизма не принятые даже на должности рядовых бойцов бандитских группировок. Милиция – последний шанс этих ничтожеств как-то пристроиться в жизни». [29]
– Супер! – Я внимательно прочитал письмо аж два раза. И понял, что наконец-то наши зрители разродились чем-то толковым. – Из этой косточки мы сварим отличный бульон! Наваристый и ядовитый!
– О, Забродин, до чего же красиво звучит! До чего образно! – расхохоталась продолжавшая торчать у меня в кабинете Лариса. – Да ты просто поэт! Я не перестаю открывать в тебе все новые и новые горизонты!
– Хватит паясничать, – одернул я секретаршу. – Лучше свяжись с этой девчонкой. Выясни, не желает ли со своей историей покрасоваться перед камерой. Скажи, что даже выплатим ей небольшой гонорар. На завтра вызови Перепелкиных. – Я уже определился с актерами, которые будут участвовать в новом сюжете о крышующих проституток ментах. – А сейчас пусть зайдет Эйдельман. – Это был режиссер-постановщик всех наших подстав. – И принеси кофе… Довольно хихикать, отправляйся работать!!! А я сажусь за сценарий.
Я открыл на компьютере новый документ и отбил заголовок: «Подстава. Менты на обочине».
Все-таки сегодняшний день, несмотря на то что сюжет с дорожной подставой не удалось довести до конца, оказался удачным.
Главное то, что появился отличный повод, чтобы вечером заглянуть к Василисе.
С компьютерного стола спрыгнул заметно подросший за месяц котенок и устремился мне навстречу. Старенький музыкальный центр, включающийся исключительно после удара по маковке кулаком, негромко проигрывал один из моих дисков.
В Василисе что-то изменилось, и я сперва не смог сообразить, что же именно. И только примостившись на уголке неубранного дивана и смерив еще одним оценивающим взглядом свою бывшую боевую подругу, понял: ядовито-лиловая прическа стала еще более едкой на вид.
– Перекрасилась, что ли?
– Ага. – Василиса стояла напротив меня и, кажется, была немного растеряна столь неожиданным визитом. – Перекрасилась. Правда, прикольно?
– Не впечатляет, – честно ответил я. И сразу перешел к делу. – Татьяна Григорьевна говорила, что я сегодня зайду?
– Нет. – Девочке с едко-лиловыми волосами надоело отсвечивать посреди комнаты и она вытащила из-за компьютерного стола шаткий старенький стульчик, уселась на него. – Борщ последний раз звонила мне в Пасху. Поздравила с праздником. И все, – печально похлопала ресницами она.
И мне стало ее жалко.
Бедная девочка, безвылазно сидящая в своей неуютной квартирке, вынужденная от одуряющего одиночества иногда даже разговаривать сама с собой. У нее нет ни друзей, ни подруг. Правда, был еще в прошлом году прыщавый бойфренд, которого я видел пару раз, были и бывшие одноклассники, которые иногда отмечались телефонным звонком и на моей памяти всего один-единственный раз заглянули к Васюте в гости.
По моим наблюдениям, Василиса эпизодически общалась лишь со своей родной теткой, а постоянно – с котенком, с компьютером и до недавнего времени со мной. Вот и весь ее круг общения. При всем при том, что она не была ни нелюдимой, ни некоммуникабельной, у нее как-то не срасталось с обычными человеческими контактами. Есть такие люди, которые изначально обречены на одиночество. Одни по причинам плохого здоровья, другие по складу характера, третьи по стечению обстоятельств. Первопричиной Василисиного затворничества, по моему мнению, был фэнлю – привитый ей с детства стиль жизни по принципам Дао, вполне совместимым с уравновешенным и фаталистичным характером азиата, но способным нанести глубокие шрамы непредсказуемой и ранимой русской душе.
– Я сегодня разговаривал с Борщ, и она подала мне одну интересную мысль: привлечь тебя к работе в «Подставе». Ты как нельзя лучше подходишь на одну экстремальную роль… – Я закурил сигарету и принялся рассказывать об «Объекте насилия».
Василиса внимательно слушала, не перебивая, а когда я закончил, не задумываясь, коротко бросила:
– Согласна.
– Ты хоть понимаешь, насколько это рискованно?
– Ага. Вот только, какая из меня актриса? Что, если не справлюсь?
– Справишься, – уверенно заявил я. – Никакой роли тебе исполнять не придется. Главное, забудь про то, что на тебе установлена камера, и будь самой собой.
– Если я буду самой собой, – улыбнулась Васюта, – то кого-нибудь в первый же день отправят в больницу… Когда приступать?
– Летом.
– Только летом… – пробормотала Василиса и согнала попытавшегося было устроиться у нее на коленях котенка. – А жаль.
– Почему? Ты куда-то спешишь?
– Да нет. Куда мне спешить, кому я нужна? – Она, не оборачиваясь, нашарила на столе пачку «Пелл-Мелла». – Просто до одури скучно. Я уж было обрадовалась, что займусь интересным делом, выберусь хоть куда-то из дома. Надоело торчать в четырех стенах, людей видеть в основном по телевизору, а гулять раз в неделю до рынка и обратно.
Я поразился: «Никогда раньше Васюта не жаловалась на жизнь. Вообще ни на что не жаловалась!»
– Будешь кушать, зайка? Правда, у меня ничего особого нет… – начала оправдываться Василиса, но я перебил ее:
– Я не хочу.
– Тогда попей чаю. У меня есть черствая булка и сыр, – грустно улыбнулась она. И, не дожидаясь ответа, вскочила со стула, устремилась за стойку ставить чайник.
А я еще раз обвел взглядом студию. И отметил, что если раньше эта неуютная квартирка хотя бы скрашивалась веселым и жизнерадостным нравом хозяйки, то сейчас обстановка здесь попросту угнетает. Неубранная постель. Пепельница, до верха наполненная окурками. Черствая булка с сыром.
Я поднялся с дивана и отправился к Василисе за стойку.
– Зайка, а что все-таки произошло? – Она была занята серьезнейшим делом – сосредоточенно стругала на тонкие ломтики маленький пожелтевший кусочек сыра.
– Ты о чем?
– Что произошло между нами? – повторила Васюта. – Ты тогда так резко свалил. И напрочь исчез с горизонта – ни слуху ни духу. Телефон отключен, дома не появляешься. Я каждый вечер выходила на улицу и смотрела, светятся ли у тебя окна. Они не светились. Ты где пропадал?
«У двоюродного брата. В компании переполненных сексуальной энергией жизнерадостных шлюх». – Я, естественно, не произнес этого вслух.
– Я хотел избежать неприятного разговора, – признался я. – И избавить тебя от него.
– Спасибо за заботу, – усмехнулась Василиса. – А, собственно, почему ты решил порвать со мной? Я так и не въехала, в чем причина. Что, надоела тебе за три месяца?
Я отрицательно покачал головой.
– Нет. Дело в другом. Просто я начал тебя опасаться. Василиса так и застыла с ножом в руке. Чего-чего, а подобного признания она не ожидала!
– Опасаться? Потому что я интересуюсь оружием? Потому что я владею цюань-шу? Потому что я рассказала тебе про свое детство?
– Все не так просто, малышка. Ты племянница женщины, от которой зависит не только моя работа, но, возможно, и все мое будущее. Ты сотрудничаешь с Организацией, которая не только распоряжается НРТ, но и всерьез намерена использовать меня втемную. Ты в курсе всего, но, как я ни пытался вызвать тебя на откровенность, ни разу даже не намекнула на это.
– А с чего ты взял, что тебя собираются использовать втемную? – Василиса была откровенно растеряна. – И почему ты считаешь, что мне должно быть что-то известно про это?
– Я навел справки, – коротко бросил я, решив: «Будь что будет, давно пора расставить все точки над – И о Барханове. И о Борщ. И о тебе, детка. – Я блефовал. Какие там, к чертям, справки! Так, с гулькин нос. – Мне известно, что „Подстава“ – это не столько удачный телепроект, сколько механизм давления на неугодных нашим хозяевам крупных чиновников и бизнесменов. Пока реалити-шоу еще не окрепло, не завоевало аудиторию, все тихо-спокойно, но как только закончится этап становления, сразу пойдут заказные сюжеты. И в эту войну компроматов в первую очередь окажусь втянутым я. Притом на передовой, куда и обрушатся все контрудары. А я не хочу быть пушечным мясом, обреченным на смерть! И никогда не позволю поднять себя в атаку неизвестно во имя чего. Это моя позиция, и я твердо намерен отстаивать ее до конца. Я собираюсь бороться! В первую очередь с твоей очаровательной тетей. Представляешь, как это будет непросто, имея в тылу тебя? – Все, что я говорил, было не более чем моими догадками. Но излагал я их настолько уверенным тоном, что Василиса купилась. Поверила, что мне все это известно наверняка.
Все остальное было для меня, как в кошмарном сне. Не церемонясь, меня затолкали в машину, и лишь минут через десять до меня наконец дошло: меня приняли за проститутку, которая осмелилась выйти «на штрассе», не заручившись поддержкой сутенера, и не уплатив ментам «подорожный налог». Все мои заверения в том, что никакого отношения к древнейшей профессии я не имею, встречались понимающим хмыканием: «Мол, знаем, знаем. Все так говорят». Хоть я и не робкого десятка, но в тот момент перетрусила: «Кто знает, что этим гоблинам взбредет в их безмозглые головы? А ну как отвезут сейчас меня в какой-нибудь притон? И стану я одной из пропавших без вести».
Но закончилось все, слава богу, не столь худо, как ожидала. Меня доставили в опорный пункт на каких-то задворках в районе ул. Голикова. Там обыскали, конфисковали сумочку, сотовый телефон, и в тот момент, когда изучили мои документы, засомневались: "Похоже, эта девица говорит правду. Никакая она не проститутка. Прописана на другом конце города, студентка юридического факультета СПбГУ, [28]на котором учился… Са-а-ам! Bay! Как бы не нажить неприятностей!!!" Уже не столь фамильярно, как до этого, а, скорее, официальным тоном менты потребовали продемонстрировать руки на предмет следов от уколов. Потом, еще не угомонившись, «пробили» меня через ЦАБ. И наконец с сожалением признали ошибку. Но никаких извинений, конечно, я не дождалась. Мне просто разочарованно пробурчали: «Свободна», добавив: «Смотри, чтобы больше там тебя не встречали». «Там», насколько я понимаю, – это на подконтрольной имобочине, куда имеют право ступать только ихшлюхи.
Вроде бы в этой истории happy end. Вот только, что делать с поганым осадком, который оставили в душе эти мелкие гопники, и с жестоко разбитыми иллюзиями того, что «моя милиция меня бережет»? Да бережет она только свой бездонный карман и свои низкие прихоти! До чего же докатилась несчастная Россия, в которой получают оружие и бережливо лелеют свою маленькую власть инфантильные упыри, по причине полнейшего дебилизма не принятые даже на должности рядовых бойцов бандитских группировок. Милиция – последний шанс этих ничтожеств как-то пристроиться в жизни». [29]
– Супер! – Я внимательно прочитал письмо аж два раза. И понял, что наконец-то наши зрители разродились чем-то толковым. – Из этой косточки мы сварим отличный бульон! Наваристый и ядовитый!
– О, Забродин, до чего же красиво звучит! До чего образно! – расхохоталась продолжавшая торчать у меня в кабинете Лариса. – Да ты просто поэт! Я не перестаю открывать в тебе все новые и новые горизонты!
– Хватит паясничать, – одернул я секретаршу. – Лучше свяжись с этой девчонкой. Выясни, не желает ли со своей историей покрасоваться перед камерой. Скажи, что даже выплатим ей небольшой гонорар. На завтра вызови Перепелкиных. – Я уже определился с актерами, которые будут участвовать в новом сюжете о крышующих проституток ментах. – А сейчас пусть зайдет Эйдельман. – Это был режиссер-постановщик всех наших подстав. – И принеси кофе… Довольно хихикать, отправляйся работать!!! А я сажусь за сценарий.
Я открыл на компьютере новый документ и отбил заголовок: «Подстава. Менты на обочине».
Все-таки сегодняшний день, несмотря на то что сюжет с дорожной подставой не удалось довести до конца, оказался удачным.
Главное то, что появился отличный повод, чтобы вечером заглянуть к Василисе.
* * *
– Проходи. – Василиса посторонилась, пропуская меня в квартиру.С компьютерного стола спрыгнул заметно подросший за месяц котенок и устремился мне навстречу. Старенький музыкальный центр, включающийся исключительно после удара по маковке кулаком, негромко проигрывал один из моих дисков.
В Василисе что-то изменилось, и я сперва не смог сообразить, что же именно. И только примостившись на уголке неубранного дивана и смерив еще одним оценивающим взглядом свою бывшую боевую подругу, понял: ядовито-лиловая прическа стала еще более едкой на вид.
– Перекрасилась, что ли?
– Ага. – Василиса стояла напротив меня и, кажется, была немного растеряна столь неожиданным визитом. – Перекрасилась. Правда, прикольно?
– Не впечатляет, – честно ответил я. И сразу перешел к делу. – Татьяна Григорьевна говорила, что я сегодня зайду?
– Нет. – Девочке с едко-лиловыми волосами надоело отсвечивать посреди комнаты и она вытащила из-за компьютерного стола шаткий старенький стульчик, уселась на него. – Борщ последний раз звонила мне в Пасху. Поздравила с праздником. И все, – печально похлопала ресницами она.
И мне стало ее жалко.
Бедная девочка, безвылазно сидящая в своей неуютной квартирке, вынужденная от одуряющего одиночества иногда даже разговаривать сама с собой. У нее нет ни друзей, ни подруг. Правда, был еще в прошлом году прыщавый бойфренд, которого я видел пару раз, были и бывшие одноклассники, которые иногда отмечались телефонным звонком и на моей памяти всего один-единственный раз заглянули к Васюте в гости.
По моим наблюдениям, Василиса эпизодически общалась лишь со своей родной теткой, а постоянно – с котенком, с компьютером и до недавнего времени со мной. Вот и весь ее круг общения. При всем при том, что она не была ни нелюдимой, ни некоммуникабельной, у нее как-то не срасталось с обычными человеческими контактами. Есть такие люди, которые изначально обречены на одиночество. Одни по причинам плохого здоровья, другие по складу характера, третьи по стечению обстоятельств. Первопричиной Василисиного затворничества, по моему мнению, был фэнлю – привитый ей с детства стиль жизни по принципам Дао, вполне совместимым с уравновешенным и фаталистичным характером азиата, но способным нанести глубокие шрамы непредсказуемой и ранимой русской душе.
– Я сегодня разговаривал с Борщ, и она подала мне одну интересную мысль: привлечь тебя к работе в «Подставе». Ты как нельзя лучше подходишь на одну экстремальную роль… – Я закурил сигарету и принялся рассказывать об «Объекте насилия».
Василиса внимательно слушала, не перебивая, а когда я закончил, не задумываясь, коротко бросила:
– Согласна.
– Ты хоть понимаешь, насколько это рискованно?
– Ага. Вот только, какая из меня актриса? Что, если не справлюсь?
– Справишься, – уверенно заявил я. – Никакой роли тебе исполнять не придется. Главное, забудь про то, что на тебе установлена камера, и будь самой собой.
– Если я буду самой собой, – улыбнулась Васюта, – то кого-нибудь в первый же день отправят в больницу… Когда приступать?
– Летом.
– Только летом… – пробормотала Василиса и согнала попытавшегося было устроиться у нее на коленях котенка. – А жаль.
– Почему? Ты куда-то спешишь?
– Да нет. Куда мне спешить, кому я нужна? – Она, не оборачиваясь, нашарила на столе пачку «Пелл-Мелла». – Просто до одури скучно. Я уж было обрадовалась, что займусь интересным делом, выберусь хоть куда-то из дома. Надоело торчать в четырех стенах, людей видеть в основном по телевизору, а гулять раз в неделю до рынка и обратно.
Я поразился: «Никогда раньше Васюта не жаловалась на жизнь. Вообще ни на что не жаловалась!»
– Будешь кушать, зайка? Правда, у меня ничего особого нет… – начала оправдываться Василиса, но я перебил ее:
– Я не хочу.
– Тогда попей чаю. У меня есть черствая булка и сыр, – грустно улыбнулась она. И, не дожидаясь ответа, вскочила со стула, устремилась за стойку ставить чайник.
А я еще раз обвел взглядом студию. И отметил, что если раньше эта неуютная квартирка хотя бы скрашивалась веселым и жизнерадостным нравом хозяйки, то сейчас обстановка здесь попросту угнетает. Неубранная постель. Пепельница, до верха наполненная окурками. Черствая булка с сыром.
Я поднялся с дивана и отправился к Василисе за стойку.
– Зайка, а что все-таки произошло? – Она была занята серьезнейшим делом – сосредоточенно стругала на тонкие ломтики маленький пожелтевший кусочек сыра.
– Ты о чем?
– Что произошло между нами? – повторила Васюта. – Ты тогда так резко свалил. И напрочь исчез с горизонта – ни слуху ни духу. Телефон отключен, дома не появляешься. Я каждый вечер выходила на улицу и смотрела, светятся ли у тебя окна. Они не светились. Ты где пропадал?
«У двоюродного брата. В компании переполненных сексуальной энергией жизнерадостных шлюх». – Я, естественно, не произнес этого вслух.
– Я хотел избежать неприятного разговора, – признался я. – И избавить тебя от него.
– Спасибо за заботу, – усмехнулась Василиса. – А, собственно, почему ты решил порвать со мной? Я так и не въехала, в чем причина. Что, надоела тебе за три месяца?
Я отрицательно покачал головой.
– Нет. Дело в другом. Просто я начал тебя опасаться. Василиса так и застыла с ножом в руке. Чего-чего, а подобного признания она не ожидала!
– Опасаться? Потому что я интересуюсь оружием? Потому что я владею цюань-шу? Потому что я рассказала тебе про свое детство?
– Все не так просто, малышка. Ты племянница женщины, от которой зависит не только моя работа, но, возможно, и все мое будущее. Ты сотрудничаешь с Организацией, которая не только распоряжается НРТ, но и всерьез намерена использовать меня втемную. Ты в курсе всего, но, как я ни пытался вызвать тебя на откровенность, ни разу даже не намекнула на это.
– А с чего ты взял, что тебя собираются использовать втемную? – Василиса была откровенно растеряна. – И почему ты считаешь, что мне должно быть что-то известно про это?
– Я навел справки, – коротко бросил я, решив: «Будь что будет, давно пора расставить все точки над – И о Барханове. И о Борщ. И о тебе, детка. – Я блефовал. Какие там, к чертям, справки! Так, с гулькин нос. – Мне известно, что „Подстава“ – это не столько удачный телепроект, сколько механизм давления на неугодных нашим хозяевам крупных чиновников и бизнесменов. Пока реалити-шоу еще не окрепло, не завоевало аудиторию, все тихо-спокойно, но как только закончится этап становления, сразу пойдут заказные сюжеты. И в эту войну компроматов в первую очередь окажусь втянутым я. Притом на передовой, куда и обрушатся все контрудары. А я не хочу быть пушечным мясом, обреченным на смерть! И никогда не позволю поднять себя в атаку неизвестно во имя чего. Это моя позиция, и я твердо намерен отстаивать ее до конца. Я собираюсь бороться! В первую очередь с твоей очаровательной тетей. Представляешь, как это будет непросто, имея в тылу тебя? – Все, что я говорил, было не более чем моими догадками. Но излагал я их настолько уверенным тоном, что Василиса купилась. Поверила, что мне все это известно наверняка.