Седов Б.. Судьба и воля

   Однако по причине полного отсутствия опыта лечения «наутро» перечить рекомендациям сокурсника, знающего толк в этом деле, Артем не стал и осушил бутылку до дна. Выдохнул, поставил на подоконник, задумчиво взглянул на нагло примостившегося по ту сторону грязного окна, задравшего лапу и с увлечением вылизывающего свое главное достоинство тощего подвального котяру.
   В следующую секунду в голове Артема тревожно зазвонил колокольчик.
   Странное, не до конца осознанное пока беспокойство заставило Артема на мгновение уйти в себя и прислушаться к собственым ощущениям, в которых определенно что-то было не так. А затем – резко отвести руку за спину и торопливо провести ладонью вдоль брючного ремня.
   Пистолета не было. Вот тебе и Лакировщик. Профи, так его и растак. Добился-таки своего! Получив категорический отказ отдать оружие, просто подождал, пока Артем уснет, и вытащил из-под рубашки засвеченный в кровавой разборке на проспекте Славы импортный ствол.
   Ну и бес с ним. Как говорится в таких случаях, поздно пить «боржоми», когда… Ну, да все и так помнят.
   Продолжая строго придерживаться инструкции офицера ФСБ, Артем набрал воды в стоящую на кухне чугунную ванну, сбросил с себя пропахшие потом шмотки и более чем указанные в рецепте полчаса принимал рекомендованные «доктором» восстановительные процедуры. Затем, поколебавшись, торопливо простирнул рубашку и носки, повесил их на протянутую над газовой плитой веревку, зажег все четыре конфорки и, натянув на голое тело джинсы, принялся за холодец с хреном, запивая кушанье оставшимся из-под маринованных огурцов рассолом…
   Удивительно – но спустя примерно час ломовое похмелье действительно стало отступать, а вместе с частично вернувшимся здоровьем появилось и желание конкретных действий. Каких именно – Артем пока совершенно не представлял, но после трагических событий, случившихся накануне, было невыносимо сидеть в четырех стенах и ждать возвращения Лакина с новостями и идеями. Впрочем, что он – находящийся в розыске беглец – сейчас мог, кроме добровольной сдачи в руки родной милиции? Да и с этим, ввиду отсутствия ключа и телефона, имелись некоторые проблемы…
   Справедливости ради стоит признать, что Артем так и не придумал ни одного действия, которое можно и нужно было бы осуществить прямо сейчас, без помощи Макса. Однако пялиться в бубнящий телевизор, давно не мытое окно или облупившийся потолок, сознавая, что сгорел дотла родительский дом, погибшие отец и сестренка, что тяжело ранена Анюта и перенесла сильнейший шок мама, а подонки безнаказанно разгуливают на свободе и наслаждаются беззаботной жизнью, мягко говоря, не очень хотелось. В конце концов объятый душевными терзаниями Артем не нашел для себя ничего более интересного, чем вдумчиво осмотреть крохотное обиталище дореволюционного дворника.
   …Потайная железная дверца с мощными запорами, за которой открылась ведущая куда-то вниз каменная лестница, обнаружилась за висящим на стене объеденным молью гобеленом эпохи советской индустриализации. Артем обнаружил ее случайно, когда его ладонь, которой он хотел согнать с лица пышнотелой грудастой колхозницы особенно жирного таракана, неожиданно провалилась в прячущуюся за гобеленом нишу. Повинуясь мгновенно вспыхнувшему любопытству, Артем снял с вбитых в стену толстых гвоздей несколько боковых петелек и увидел за вытканной картиной выкрашенную черной краской железную дверь с похожими на запоры корабельных переборок массивными замками.
   Обнаружив потайную дверь, о которой Лакин не обмолвился словом, Артем смог по достоинству оценить преимущества этой, на треть находящейся ниже уровня асфальта, пыльной летом и сырой во все остальное время года, квартиры. Для тайных встреч с агентурой каморка папы Карло подходила значительно лучше, чем любая обычная квартира. При необходимости в любой момент стукач и эфэсбэшник могли попасть в нее и выйти совершенно не замеченными. Похоже, в большом и пестром оркестре под названием «Питерское УФСБ» бывший сокурсник Артема играл далеко не последнюю скрипку! Необходимость регулярных встреч с осведомителями прямо указывала на то, что Макс занимался оперативной работой. Что ж, в создавшейся обстановке это было скорее плюсом, чем минусом. Не у каждого, да что там – даже не у каждого тысячного жителя северной столицы есть среди знакомых реальный «боец невидимого фронта».
   «Хорошо иметь домик в деревне», – непроизвольно промелькнула в голове у Артема, открывающего заботливо смазанные запоры, известная фраза из телевизионной рекламы.
   «Хорошо, когда есть кто-то, кто может прийти на помощь в трудную минуту»…
   Дверь подалась почти без скрипа. А на стене, уже с той стороны, обнаружился висящий на вбитом гвоздике крохотный желтый фонарик китайского производства. Ну, прямо сервис на грани фантастики.
   Охваченный любопытством, Артем уже твердо решил исследовать подземелье и дойти по нему до запасного выхода. Но тут вдруг выяснилось, что батарейка в фонарике совсем села и тусклый свет лампочки больше напоминает огонек тлеющей в темноте сигареты. От путешествия по подземным лабиринтам пришлось отказаться. Как минимум до возвращения Макса.
   Направляясь обратно в кладовку, Артем заметил, что с внешней стороны дверь имела ручку, а в прорезь вмонтированного замка был вставлен внушительных размеров ключ. Все в лучших традициях старых фильмов о коварных заграничных шпионах и вынужденных постоянно скрываться от царской охранки революционеров-подпольщиков. Кто знает, может именно в этом тараканьем логове сто лет назад молодой Ильич проводил свои тайные антирежимные сходки? А после наступления диктатуры пролетариата в отдельно взятой стране конспиративная квартира, на которую так никогда и не выписывали стандартный ордер, автоматически перешла в наследство НКВД и далее своих хозяев уже не меняла? Как бы там ни было, но находка оказалась весьма любопытной и давала пищу для размышлений…
   Не став снова маскировать дверь гобеленом, Артем запер ее поворотом рычага и вернулся на кухню, где вовсю мерцала голубыми языками пламени газовая плита. Развешанные на веревке под потолком рубашка и носки уже наверняка высохли. Пора снимать…
   Взгляд Артема чисто случайно скользнул по занавешенному тюлем окну, но этого оказалось достаточно, чтобы заметить Макса, торопливо вынырнувшего из арки, ведущей в двор-колодец со стороны набережной Фонтанки.
   Вот и Лакировщик. Обещался только к вечеру. Может, какие-то срочные новости?
   То, что увидел Артем в следующую секунду, повергло его в шок и наполнило все существо лютой ненавистью к предавшему его бывшему сокурснику.
   Вслед за Лакиным во двор бесшумно проскользнули трое одетых в камуфляж спецназовцев с черными масками на лицах. На бойцах не было стесняющих движения бронежилетов – вот для чего Макс забрал волыну! – но в руках у каждого находился короткоствольный пистолет-пулемет «кипарис». Один спецназовец остался снаружи, прислонившись спиной к стене дома возле арки, а двое других спрятались по обе стороны от двери каморки, единственной из всех остальных квартир в доме имеющей отдельный вход со стороны двора.
   Артем мог практически в упор наблюдать за происходящими приготовлениями к захвату опасного преступника, оставаясь совершенно невидимым. Там, во дворе, даже произошла небольшая заминка – Макс, то и дело кивая на дверь, о чем-то шептался со спецназовцами…
   – Водочка, значит, с пивком?! – прошептал Артем. – Холодец с хреном?! Ну держись, тварь!!!
   Медлить было нельзя. Да и шанс уйти от спецназа ФСБ у Артема был всего один – через подземелье. Поэтому он не раздумывая тут же бросился к так вовремя обнаруженному запасному выходу.
   Тяжелая черная дверь скрипнула практически одновременно с тихими щелчками дважды повернувшегося во входной двери квартиры ключа и – буквально резанувшими по ушам криками ворвавшихся в прихожую бойцов во главе с капитаном Лакиным.
   К тому моменту, когда Макс сообразил, куда исчез беглец, и распахнул дверь каморки, Артем уже успел сбежать по ступенькам в подвал и свернуть за угол, погрузившись в совершенно непроглядный мрак…

Глава 9
Беги, парень, беги

   Без фонарика ориентироваться в незнакомом подземном лабиринте можно было только наощупь. Чтобы не стать калекой после столкновения с неожиданным препятствием, Артем, не смотря на близость чуть замешкавшихся преследователей, не стал форсировать события и сломя голову бежать по подвалу с вытянутыми вперед руками. Хотя такое желание, безусловно, в данную секунду являлось доминирующим. Собрав волю в кулак, Артем заставил себя не поддаваться панике и, пробежав несколько метров, остановился, прижался спиной к шершавой кирпичной кладке, вытянул вдоль стены левую руку и приставными шагами стал двигаться в глубь подземного хода. Возле последней ступеньки ведущей вниз лестницы уже маячил силуэт спецназовца.
   Привыкший к решительным действиям во время выполнения операций, боец не долго думая скинул автомат и дал в темноту короткую очередь. И тут же был едва ли не сбит с ног шипящим от негодования, клещами вцепившимся в плечо и потянувшим в сторону капитаном ФСБ:
   – Не стреля-ять, бля! Живым! Только живым!..
   Пули с визгом пронеслись в нескольких сантиметрах от вжавшегося в стену Артема, обдав его лицо особенно ощутимой в замкнутом пространстве воздушной волной. Наткнувшись на препятствие метрах в пяти-семи дальше, пули несколько раз с визгом срикошетили, высекая искры, и, расплющенные, упали вниз. Оказалось, туннель был совсем коротким и, быть может, спасительный выход находился где-то рядом.
   Артем сдавленно застонал и, шаркнув ногой по каменному полу подвала, очень натурально изобразил звук падения тела.
   Видимо, ориентируясь в этом простеньком подземном лабиринте и без помощи фонарика, Макс оттолкнул спецназовца и бросился во мрак, надеясь, что ни одна из выпущеных бойцом пуль не оказалась для Артема роковой:
   – Греков, ты где?! – крикнул он. – Держись, я иду! Зачем ты побежал, дурак?! Я же хотел как лучше.
   Артем еще сильнее вжался в стену. Подпустив Макса на расстояние броска, он попытался поразить его коротким, но самым сильным, на какой только был способен, ударом в висок. Однако в последний момент Лакин, словно почувствовав грозившую ему опасность, слегка отклонил голову, и кулак Артема задел его висок лишь по касательной, в противном случае шансов выжить и не остаться инвалидом у вероломного «комитетчика» было немного. И все-таки сила, вложенная Артемом в удар, оказалась столь велика, что даже смазанный удар оглушил Лакина. Потерявший ориентацию капитан упал на бок, от души приложившись головой о кирпичную стену подвала.
   Разумеется, бойцы спецназа не могли не заметить хитрый финт затаившегося в темноте беглеца, и, как настоящие профессионалы, отреагировали должным образом. То есть не стали пускать в ход автоматы, рискуя превратить в дуршлаг не только обьявленного в розыск преступника, но и нокаутированного коллегу, а молниеносно бросились вперед, намереваясь скрутить клиента в рукопашном бою. Впрочем, «бросились» – не слишком подходящее слово. Вжав головы в плечи, приняв боевую стойку и непрерывно качая корпусом вправо-влево, бойцы, страхуя друг друга, принялись рваными отрезками углубляться в окутанный совершенным мраком проход. Некоторую заминку спецназовцев тоже можно было понять – со стороны беглеца они находились в пятне тусклого света, проникающего в подвал с лестницы, и перспектива получить в лоб чем-то тяжелым вроде кирпича или отрезка арматуры, безусловно, накладывала на скорость продвижения свой отпечаток…
   Артем не стал ждать, пока двое дюжих, не уступающих ему ни габаритами, ни спецподготовкой разозленных мужиков на вполне законных основаниях зажмут его в угол и превратят в кровавую отбивную. Вырубив Лакина, он не мешкая рванул к спасительной двери в конце подземного туннеля. Характерный звук попавшей во что-то металлическое пули он уловил четко. Только бы успеть открыть дверь…
   Дверь – а точнее, что-то плоское и металлическое – действительно была там, где надеялся ее обнаружить Артем. Но она была гладкой, как колено, без единой ручки и каких бы то ни было следов отверстия для замка. По спине Артема прокатилась волна холода. Чисто машинально он бросился сначала вправо и сразу уперся рукой в стену. Затем – влево. Соскочив с прохладного железного листа, ладонь беспрепятственно заскользила по кладке. Значит, здесь был еще не выход, туннель просто сворачивал под углом в девяносто градусов!
   Артем едва не упал, споткнувшись о нижнюю ступеньку, а поняв, что перед ним не что иное как долгожданный путь наверх, буквально взлетел по лестнице и теперь находился на крохотной площадке перед дверью и уже мог, шаря по ней руками, попробовать отыскать замок. Вместо замка обнаружилась обыкновенная задвижка из полосы толстого металла, способная, пожалуй, выдержать даже удар спецназовского приспособления для вскрытия дверей. На удивление легко отодвинув ее в сторону, Артем толкнул дверь. Она поддалась не сразу, а при некотором усилии, тут же запустив в непроглядную темноту подвала полосу показавшегося необыкновенно ярким, больно резанувшего глаза дневного света. За спиной уже слышалось прерывистое дыхание подобравшихся к самой лестнице бойцов спецназа…
   Выскочив в подъезд, а точнее – в глухой вонючий закуток под широкой парадной лестницей, Артем захлопнул дверь, подпер ее плечом, вырвал из кармана джинсов размерами не уступающий карманной расческе ключ и, вставив его в замочную скважину, дважды повернул. Вовремя – дверь буквально содрогнулась от отчаянных ударов запертых в подвале бойцов. Поняв, что беглецу и на этот раз удалось уйти, спецназовцы разразились длинной серией самых изощренных ругательств, какие только может сочинить профессионал, расписавшийся в собственном поражении от дилетанта.
   Только сейчас, впервые с начала погони оказавшись в относительной безопасности, Артем смог немного перевести дух, прислониться голой спиной к холодному металлу двери, на секунду прикрыть глаза и отдышаться. Сердце стучало со скоростью, близкой к предельной, лицо было мокрым от пота, в глазах мигали красные пятна. После вчерашнего «ерша» организм был еще заметно ослаблен, и любая нагрузка вызывала головокружение и тошноту.
   Ладно, все это лирика. Сделано только полдела. А что если предусмотрительный Лакин одного из своих бойцов поставил возле подъезда, на случай, если запертый в квартире с решетками, добровольно угодивший в ловушку Артем проявит любопытство и все-таки найдет запасной выход? И даже сможет им воспользоваться, когда поймет, что влип? И даже, что совсем невероятно, первым доберется до спасительного подъезда…
   Нет, маловероятно. И все же…
   Проверять, однако, не пришлось. Кроме парадной, ведущей на набережную Фонтанки, у подъезда обнаружилась еще одна дверь, она вела во двор. Не раздумывая, Артем направился к ней и вскоре уже быстро шел, время от времени оглядываясь, по длинному лабиринту одной из главных «достопримечательностей» Северной Пальмиры – разветвленной сети проходных дворов. По пояс раздетый, невесть когда успевший содрать до крови локоть, без носков, часов, денег и рубашки и каких бы то ни было соображений относительно своих ближайших действий, кроме единственного, первоочередного – уйти как можно дальше от группы захвата ФСБ. Врочем, это ему, похоже, удалось. Только вот чувства облегчения почему-то совсем не было. Напротив – после вероломного предательства единственного человека, на чью реальную помощь мог рассчитывать Артем, открывающаяся впереди перспектива выглядела просто ужасающей.
   И все же пока он был на свободе.

Глава 10
Люди в черном

   Артем был уверен, что бывший сокурсник Макс оказался хитрой служебной овчаркой, делающей карьеру на сломанных судьбах, не упустивший шанса лишний раз прогнуться перед начальством и тем самым заработать в свою копилку дополнительные призовые очки. У Артема, как и любого человека, окажись тот, не дай бог, на его месте, были все основания думать именно так, а не иначе.
   Возможно, знай он содержание разговора, произошедшего рано утром в одном из кабинетов дома на Литейном проспекте, четыре, между капитаном ФСБ Лакиным и генералом того же ведомства, носящим звучную фамилию Вырвидуб, то не стал бы сломя голову бросаться к обнаруженному в квартире подземному ходу и в пылу праведного гнева подвергать опасности жизнь бывшего сокурсника и, чем черт не шутит, даже помогающих ему вооруженых бойцов спецназа.
   …Прослушав принесенную оперативником кассету с записью откровений убийцы, объявленного в федеральный розыск по линии МВД, Вырвидуб нахмурился, встал из за стола, долго ходил по кабинету, словно паровоз, оставляя позади себя облачка сигаретного дыма, потом остановился, повернулся к Лакину и уточнил:
   – Значит, пальцев Грекова действительно в картотеке нет?
   – Нет, – твердо ответил капитан. – Да и про неизвестного, погибшего под электричкой с его паспортом в кармане, Артем ничего еще не слышал. Некогда ему было новости смотреть…
   – И что, труп действительно невозможно опознать? Ни единой зацепки?! – пыхнув сигаретой, сдвинул кудлатые брови генерал.
   – Сплошной бифштекс, не разобрать, где голова, а где задница, – подтвердил Лакин. – Особых примет, вроде наколок, шрамов и характерных родимых пятен, паталогоанатом на теле не обнаружил. Ни погибший, ни Артем по официальным данным раньше с криминалом связаны не были, повода «играть на рояле» не давали, так что личного дела на них не заводилось, ни у нас, ни у «младших». Я проверил весь архив, Олег Федорович.
   – Что собирается делать следователь, узнал? Как его… Яг… Яг…
   – Яглай, – напомнил Лакин заковыристую фамилию сотрудника, которому поручили расследование обстоятельств гибели майора милиции. – А что делать? Заявления о краже паспорта Артем не писал… Формально – будет ждать, когда мать опознает сына, а потом закроет дело в связи с гибелью главного и единственного подозреваемого. Но вы же в курсе, товарищ генерал, опознавать там практически нечего. Да и каково будет матери узнать, что в одночасье она лишилась не только мужа, дочери и дома, но и потеряла единственного сына? Боюсь, нового потрясения она уже не переживет. Так что опознание останков будет чисто формальным. Просто женщине покажут, где расписаться в протоколе, и все.
   – Девушка твоего Артема, я так понимаю, еще до сих пор в реанимации?
   – Так точно. После ранения и операции она еще очень слаба… Но прогноз лечащего врача, в целом, благоприятный, – со сдержанным оптимизмом заметил Макс. – Думаю, дней через пять-семь Каратаева сможет дать предварительные показания. Но для нас это – тоже лишь пустая формальность. У меня нет ни малейших оснований не доверять Грекову. И вы, Олег Федорович, тоже не сомневаетесь в правдивости его слов, – осторожно заметил Лакин.
   – Допустим, – согласился генерал. – Все, что случилось в бистро, вполне соответствует замашкам Вити Киржача. Такие, как он, бывшие уличные отморозки, способные покалечить человека только за то, что он «плохо» на них посмотрел, с годами мало меняются… Сменив драные кеды на костюм за тысячу долларов, а заблеванный подъезд с бутылкой портвейна на чистенький кабинет в озернинской мэрии, в душе Киржач остался тем же, кем был двадцать лет назад, – шпаной со звериными инстинктами и болезненным самолюбием. Я, Максим, этого пробитка знаю еще с тех пор, когда он щенком безусым по делу о попытке изнасилования и нанесении тяжких телесных повреждений проходил, – неожиданно для Лакина поведал Вырвидуб.
   – Вы?! – удивился Макс.
   – Я, я, – спокойно ответил генерал. – Я тогда еще капитаном ходил, да и возрастом был примерно как ты сейчас. Дело шумное было, его мой знакомый следователь из прокуратуры вел. А суть его такова: парнишка-очкарик, сын одного из заместителей самого председателя горкома партии товарища Романова, в Усть-Озернинске на каникулах отдыхал, на даче у бабушки. Актриса такая известная была, Софья Львовна Померанцева…
   В общем, море, сосны, дюны, песочек, и, главное, не так людно, как на северном побережье, в Зеленогорске или Сестрорецке. Для человека в годах лучше не придумать, но парень-то молодой. Ему без общения – тоска смертная. Ну, и захотелось, видимо, пообщаться со сверстниками из народа. Раньше-то он все больше с «золотой молодежью» тусовался, сынками и дочурками таких же власть имущих, как папа. Короче, сбежал в город на дискотеку. Все бы ничего, да угораздило парнишку пригласить девицу, за которой Витя Киржач – глава местных отморозков – давно увивался. И аккурат сразу после того, как девка эта Витька в очередной раз отшила, на глазах у всех дружков, да еще словом обидным обозвала.
   – Представляю себе эту картину, – понимающе хмыкнул Лакин. Однажды в юности он ездил в Сибирь, к родне, и попал в схожую ситуацию. Опыт общения с красноярскими повесами был оплачен выбитым зубом и двумя сломанными ребрами. – Нравы на дискотеках, особенно провинциальных, везде одинаковы. Чужакам туда вход заказан. Генерал согласно кивнул и продолжил: – В общем, приняли мерзавцы для храбрости еще по бутылке «чернил», дождались, когда парнишка провожать девчонку пошел, улучили момент и накинулись гуртом. Затащили в кусты. Трое их было. Киржач чужака избивал, а остальные на девчонку полезли. Платье порвали, трусики сняли. Один даже портки спустил, приготовился, значит. Только девице каким-то чудом в проследний момент удалось врезать одному из отморозков по яйцам, а другому вцепиться ногтями в лицо. Короче, сумела убежать. Ну, а парнишке досталось по полной программе. Полгода потом по больницам мыкался. Инвалидом стал на всю оставшуюся жизнь.
   – Таких скотов не судить – мочить надо при задержании, – глухо обронил Лакин.
   – Самое удивительное в этом деле, что Киржачу, как организатору и подстрекателю, дали меньше остальных – всего пять лет, – продолжил рассказ генерал. – Мизер, если принять во внимание, где работал папа потерпевшего. Другие двое, кстати, получили максимум – по «червонцу», щенкам тогда больше не отмеряли. Видимо, судье все-таки дали на лапу. К тому же на приговор повлиял и тот факт, что буквально накануне начала заседаний отца мальчонки сняли с должности и отправили… на хутор бабочек ловить… Тогда это много что меняло. Не случись опалы – никакая бы взятка не помогла… Отсидев три года, Киржач вышел, условно-досрочно. Вроде как остепенился, работать пошел и даже политехнический институт умудрился окончить, строительный факультет… Когда Горбатый кооперативы разрешил, Киржач на самопальные шмотки и жвачки размениваться не стал, а сразу взял быка за рога и заключил с директорами двух заводов кабальные договора на оптово-розничную реализацию их ликеро-водочной продукции. Фактически – полностью подмял под себя сбыт водки в районе. Директора и «нужные люди», разумеется, тоже были в доле. Для простого покупателя внешне почти ничего не изменилось, кроме повышения цены на десять-пятнадцать процентов. Водка по-прежнему шла прямо с государственного завода в государственные магазины, но по документам – уже не напрямую, а через посредничество торгово – закупочного кооператива «Восток». Так, буквально из воздуха, у шарашкиной конторы, не имеющей на балансе ничего, кроме регистрационного удостоверения и печати, появились первые миллионы рублей. Когда разрешили открывать коммерческие магазины, Витя со товарищи отхватил еще изрядный кусок, потеснив розничников… В течение буквально двух лет Киржач разбогател, оброс нужными связями, в том числе и в Москве. Когда грянула прихватизация, тот самый Аскольд Лях, который присутствовал в «Мельнице», помог Витьку окончательно прибрать к рукам те самые заводы. И не только… Ну, а когда в кремлевских кабинетах решили строить терминал, в обход Латвии, и над Усть-Озернинском вовсю запахло нефтью, Киржач мгновенно уловил перспективы. Деньги и поддержка из столицы помогли легко войти в управленческие структуры города и стать заместителем главы администрации… Но больше всего я поразился, когда пару лет назад случайно узнал, кто у него жена! – усмехнулся, пристально взглянув на капитана, генерал ФСБ. – Отгадай с трех раз.
   – Та самая девчонка, которую едва не трахнули в кустах, – не раздумывая ответил Лакин.
   – Ну разве не дурдом?! – покачал седеющей головой Вырвидуб.
   – Согласен, – хмыкнул Лакин и тут же вернулся к основной теме разговора. – Олег Федорович, я прошу вас взять дело Грекова под контроль ФСБ. Артема буквально загнали в угол, и если мы, госбезопасность, не вмешаемся… Ведь главный виновник случившегося не Артем – Киржач!!! А борьба с коррупцией и чиновничьим беспределом – наша прямая обязанность!..
   Генерал подошел к заваленному бумагами столу, затушил в пепельнице окурок, тяжело опустился в кресло. Взял со стола диктофон, вынул кассету с записью признаний Артема, задумчиво повертел ее в руках, наклонился, открыл, звеня ключами, дверцу тумбы, скрывающую несгораемый сейф, и спрятал туда вещдок. Выпрямился, сложил руки на груди и впился тяжелым, потемневшим взглядом в стоящего напротив капитана.
   – Когда твой Грек впервые назвал фамилию наглеца, я сразу понял, что он говорит правду… Я не все тебе сказал, Максим. Дело в том, что покалеченного отморозками парнишку звали Виталик. Виталик Москаленко. Он – единственный сын моей двоюродной сестры Виктории. До встречи с Киржачом у мальчишки было отличное здоровье и феноменальная память. Ему прочили золотую медаль после окончания школы и гарантированное поступление в МГИМО без экзаменов. Сейчас у него одна почка, зрение минус восемь и ежедневные приступы эпилепсии, вызванные перенесенной тогда травмой головы.