Страница:
Скользнув по Артему безразличным водянистым взглядом, сантехник обернулся через плечо на маячившую в дверном проеме Анюту и сказал, видимо, продолжая ранее начатый диалог:
– …А с соседями из одиннадцатой квартиры сами разбирайтесь! У них весь потолок в разводах! – после чего буркул нечто малопонятное и с грациозностью косолапого медведя стал спускаться вниз по ступенькам.
Артем все понял. Прислонился плечом к стене, глубоко вдохнул и на миг прикрыл глаза. С души словно свалился тяжелый камень. Открыв глаза и улыбнувшись, он вошел в квартиру, запер за собой дверь, заключил Анюту в объятия, поднял в воздух и, быстро закружив, бережно поставил на место.
– Привет, малыш. Что за аврал? Мы кого-то затопили?
– Привет. Ты голодный?
– Повар не может быть голодным. Что произошло? – повторил свой вопрос Артем.
– Труба на кухне под раковиной протекла, я и не заметила, там ведь дверцы, – жалостливо, совсем по-детски, сообщила одетая в джинсы и обтягивающую белую футболку и от этого невероятно сексапильная Анюта. Крепко прижавшись упругой грудью к Артему, девушка положила голову ему на плечо. – Соседка снизу, вдова-профессорша, как только заметила расплывающееся на потолке пятно, сразу подняла на уши аварийную службу. Требует компенсации на ремонт. Пять тысяч рублей, представляешь?!
– Да уж, от скромности тетя точно не умрет. Удивительно, как ей вообще удалось в такое время вызвать сантехника, – улыбнулся Артем, гладя ладонью пахнущие лавандой и духами волосы девушки. – Видимо, та еще дамочка.
– Это точно, – вздохнула Аня. – Первая склочница во всем подъезде. Раньше, лет десять назад, вечно всякие подписи собирала, то с кляузой на РЭУ, когда ее чуть сосулькой не пришибло, то под гневным письмом генералу в РУВД, когда затюканный участковый великим и могучим русским матом послал ее с очередной жалобой куда подальше… Сейчас успокоилась, видимо, дошло, что достучаться до небес все равно невозможно. Как прошел банкет?
– Ужас, – в тон Анюте отозвался Артем. – Напились, подрались. Пришлось успокаивать. Ерунда.
– Тебе из автосервиса звонили. Сказали, машина уже готова. Завтра после десяти утра можно забрать, только двести тридцать долларов прихватить не забудь. Ты что, угодил в аварию? – отстранившись, Аня внимательно посмотрела на Артема. Во взгляде девушки Артем уловил тревогу. Странно, но эта неподдельная тревога за него добавила Греку еще больше нежности.
– Да какая там авария, чушь собачья, – усмехнулся он. – Один не в меру борзый браток прикатил ночью на стоянку, бухой в хлам, стал парковать своего «крокодила» и… Пустяк, если разобраться, но все равно неприятно.
– Значит, наша завтрашняя поездка на озеро снова отменяется, – грустно констатировала Аня, отведя глаза. – Пока ты заберешь машину, пока погрузимся – уже поздно будет…
– Анют, – наконец решился Артем.
– Что?
– Я должен тебе что-то сказать…
– Я тоже должна тебе что-то сказать, милый, – мягко перебила девушка и подняла полный нежности взгляд на любимого мужчину. – У нас будет ребенок. Месяцев через семь. К мартовским праздникам.
– Это… уже точно? – сглотнув мгновенно подступивший к горлу комок, прошептал Артем. – Ошибки быть не может?
– Точнее не бывает, – осторожно улыбнулась Аня, наблюдая за молниеносной и несколько странной реакцией Артема. – В таких делах гинекологи не ошибаются. Представляешь, через каких-нибудь полгода, чуть больше, мы с тобой станем мамой и папой. В большой комнате будет стоять кроватка, а в ней – крохотный розовенький человечек, которому мы с тобой подарили жизнь и который отныне всегда будет рядом с нами. Это так замечательно! Я так счастлива! Знаешь, мне почему-то кажется, что у нас непременно будет дочурка!
– О-бал-деть, – выдавил Артем.
– Ты не рад?! – не спуская глаз с растеряного, чем-то, как ей казалось, крайне озабоченного Артема, промурлыкала Аня. – Да, я помню. Однажды, давно уже, ты сказал, что хотел бы иметь сына. Но ведь насчет девочки – это только мое предположение!
– Аня…
– Да, милый?
– Я… понимаешь… это все так неожиданно… ведь мы еще даже не женаты… в общем… – Артем, в душе у которого все буквально пело и ликовало, почему-то – вот досада! – никак не мог найти подходящих слов. И Аня, ожидавшая с его стороны несколько иной реакции на известие, истолковала замешательство Артема по-своему. Девушка перестала улыбаться, решительно отстранилась, закрыла лицо ладонями и бросилась в спальню, где, упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку, зашлась в громких, сотрясающих все ее хрупкое тело рыданиях. Артем неторопливо сел рядом на край кровати, нагнулся, бережно обнял плачущую девушку за плечи, поцеловал в мочку уха и чуть слышно произнес:
– Между прочим, в твоем положении вредно волноваться, малыш. Не веришь? Честное слово, не вру, я лично в журнале читал, правда, уже не помню, в каком именно. Тем более, что я не вижу никаких причин для слез. Ну, разбили нам сегодня тачку, ну украли у меня в автобусе кошелек с деньгами и паспортом, ну уволил меня Гольданский за драку с перебравшими водяры наглыми бакланами, ну затопили мы соседку с четвертого этажа, ну, попали на все, что есть в загашнике, бабки… Какая, честное слово, ерунда! Особенно по сравнению с теми хлопотами, которые появятся у нас после рождения малыша.
Свадьбу, опять-таки, надо справлять, с кучей гостей, кольца там всякие покупать, платье подвенечное, костюм, белый лимузин с ленточками на капоте заказывать, в свадебное путешествие ехать… Где на все это денег взять?.. Кошмар! Ну ничего, думаю, как нибудь выкрутимся. Банк ограбим. Или займем у кого-нибудь. У тебя, малыш, случайно, знакомых миллионеров в резерве не завалялось? Из числа бывших поклонников. Нет? Слава Богу, а то я, знаешь ли, ревнивый – просто жуть! Да-а, не легко тебе будет до глубокой старости с таким мужем жить. Может, еще не поздно передумать, а?
– Я тебе передумаю… Все глаза выцарапаю, если не женишься, понял?!
– Молчу, молчу, молчу!
– Вот так-то…
– Только без рукоприкладства! С детства не выношу щекотки!
– Ну уж это фигушки.
На удивление быстро перестав плакать, Анюта села на кровати, вытерла слезы, улыбнулась и крепко обняла Артема за шею. А его руки после недолгого путешествия по ее телу сами собой нашли две упругие, вызывающие прилив желания при одном только взгляде на них, вершинки. После долгого, жаркого поцелуя их обоих, торопливо срывающих с себя и бросающих на пол одежду, с головой затянул водоворот необузданной страсти, словно они впервые встретились после долгой, томительной разлуки.
…Утомленные, приятно обессиленные, Артем и Аня лежали на кровати, тесно прижавшись друг к другу, и молчали, думая каждый о своем. Первой придя в себя, заговорила Аня:
– Знаешь, милый… Только обещай, что не станешь смеяться!
– Обещаю.
– Если честно, то я буквально сгораю от ревности, когда думаю, что со своими бывшими подружками ты вытворял то же самое. А ведь вытворял, негодяй, ну признайся!
– О чем это ты? – изумленно вскинул брови Артем и с невинным видом пожал плечами. – Не понимаю, хоть убей.
– Убью, – ласково пообещала девушка, кончиками пальцев игриво гладя Артема внизу живота. – Или нет, лучше я поступлю по-другому. Помнишь, как Иван Грозный приказал выколоть глаза зодчим, построившим храм Василия Блаженного, дабы те больше никогда не возвели такого чуда? Ага, стра-ашно?!
– Аж зубы сводит, – улыбнулся Артем и сразу посерьезнел. По его влажному от испарины лицу пробежала тень, на которую сразу же обратила внимание Анюта.
– Это правда? Про кошелек и драку… так просто они от тебя не отстанут? – Только не обманывай меня, пожалуйста. Говори все, как есть.
– Правда. К сожалению. Ладно, разберемся… А насчет работы и денег ты не волнуйся, малыш, не пропадем, – поспешил успокоить будущую жену Артем. И добавил с веселой ухмылкой: – Куда я теперь денусь с подводной лодки? Как любил говорить мой героический родитель – попала собака в колесо, пищи – но беги!
– Ты давно у них не был. Позвони, спроси, как они там. Как Юля. А еще лучше – съезди.
– Да, надо будет… Что-то пить хочется. Тебе принести минералки?
– Лучше сока, – подумав мгновение, сказала Аня.
– Я сейчас, – чмокнув девушку в губы, Артем поднялся и голышом направился на кухню. Вскоре оттуда послышался его удивленный голос: – Э-э, да тут, я вижу, было целое море-окиян!.. А этот джус в тельняшке, слышь, свой ключ газовый на мойке забыл!
Артем открыл холодильник, достал початую бутылку минеральной воды «Кардинал» и пакет с апельсиновым соком. Мельком взглянул на настенные часы со светящимися в легком полумраке белой ночи стрелками. Уже четверть двенадцатого. Снял с сушилки две кружки, открыл крышечку на тетра-паке, оторвал фольгу, налил сок до краев. Открутил пробку на мгновенно запотевшей «торпеде» и жадно припал к горлышку губами, глотая пузырящуюся ледяную воду…
В это время раздался звонок в дверь.
Глава 5
– …А с соседями из одиннадцатой квартиры сами разбирайтесь! У них весь потолок в разводах! – после чего буркул нечто малопонятное и с грациозностью косолапого медведя стал спускаться вниз по ступенькам.
Артем все понял. Прислонился плечом к стене, глубоко вдохнул и на миг прикрыл глаза. С души словно свалился тяжелый камень. Открыв глаза и улыбнувшись, он вошел в квартиру, запер за собой дверь, заключил Анюту в объятия, поднял в воздух и, быстро закружив, бережно поставил на место.
– Привет, малыш. Что за аврал? Мы кого-то затопили?
– Привет. Ты голодный?
– Повар не может быть голодным. Что произошло? – повторил свой вопрос Артем.
– Труба на кухне под раковиной протекла, я и не заметила, там ведь дверцы, – жалостливо, совсем по-детски, сообщила одетая в джинсы и обтягивающую белую футболку и от этого невероятно сексапильная Анюта. Крепко прижавшись упругой грудью к Артему, девушка положила голову ему на плечо. – Соседка снизу, вдова-профессорша, как только заметила расплывающееся на потолке пятно, сразу подняла на уши аварийную службу. Требует компенсации на ремонт. Пять тысяч рублей, представляешь?!
– Да уж, от скромности тетя точно не умрет. Удивительно, как ей вообще удалось в такое время вызвать сантехника, – улыбнулся Артем, гладя ладонью пахнущие лавандой и духами волосы девушки. – Видимо, та еще дамочка.
– Это точно, – вздохнула Аня. – Первая склочница во всем подъезде. Раньше, лет десять назад, вечно всякие подписи собирала, то с кляузой на РЭУ, когда ее чуть сосулькой не пришибло, то под гневным письмом генералу в РУВД, когда затюканный участковый великим и могучим русским матом послал ее с очередной жалобой куда подальше… Сейчас успокоилась, видимо, дошло, что достучаться до небес все равно невозможно. Как прошел банкет?
– Ужас, – в тон Анюте отозвался Артем. – Напились, подрались. Пришлось успокаивать. Ерунда.
– Тебе из автосервиса звонили. Сказали, машина уже готова. Завтра после десяти утра можно забрать, только двести тридцать долларов прихватить не забудь. Ты что, угодил в аварию? – отстранившись, Аня внимательно посмотрела на Артема. Во взгляде девушки Артем уловил тревогу. Странно, но эта неподдельная тревога за него добавила Греку еще больше нежности.
– Да какая там авария, чушь собачья, – усмехнулся он. – Один не в меру борзый браток прикатил ночью на стоянку, бухой в хлам, стал парковать своего «крокодила» и… Пустяк, если разобраться, но все равно неприятно.
– Значит, наша завтрашняя поездка на озеро снова отменяется, – грустно констатировала Аня, отведя глаза. – Пока ты заберешь машину, пока погрузимся – уже поздно будет…
– Анют, – наконец решился Артем.
– Что?
– Я должен тебе что-то сказать…
– Я тоже должна тебе что-то сказать, милый, – мягко перебила девушка и подняла полный нежности взгляд на любимого мужчину. – У нас будет ребенок. Месяцев через семь. К мартовским праздникам.
– Это… уже точно? – сглотнув мгновенно подступивший к горлу комок, прошептал Артем. – Ошибки быть не может?
– Точнее не бывает, – осторожно улыбнулась Аня, наблюдая за молниеносной и несколько странной реакцией Артема. – В таких делах гинекологи не ошибаются. Представляешь, через каких-нибудь полгода, чуть больше, мы с тобой станем мамой и папой. В большой комнате будет стоять кроватка, а в ней – крохотный розовенький человечек, которому мы с тобой подарили жизнь и который отныне всегда будет рядом с нами. Это так замечательно! Я так счастлива! Знаешь, мне почему-то кажется, что у нас непременно будет дочурка!
– О-бал-деть, – выдавил Артем.
– Ты не рад?! – не спуская глаз с растеряного, чем-то, как ей казалось, крайне озабоченного Артема, промурлыкала Аня. – Да, я помню. Однажды, давно уже, ты сказал, что хотел бы иметь сына. Но ведь насчет девочки – это только мое предположение!
– Аня…
– Да, милый?
– Я… понимаешь… это все так неожиданно… ведь мы еще даже не женаты… в общем… – Артем, в душе у которого все буквально пело и ликовало, почему-то – вот досада! – никак не мог найти подходящих слов. И Аня, ожидавшая с его стороны несколько иной реакции на известие, истолковала замешательство Артема по-своему. Девушка перестала улыбаться, решительно отстранилась, закрыла лицо ладонями и бросилась в спальню, где, упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку, зашлась в громких, сотрясающих все ее хрупкое тело рыданиях. Артем неторопливо сел рядом на край кровати, нагнулся, бережно обнял плачущую девушку за плечи, поцеловал в мочку уха и чуть слышно произнес:
– Между прочим, в твоем положении вредно волноваться, малыш. Не веришь? Честное слово, не вру, я лично в журнале читал, правда, уже не помню, в каком именно. Тем более, что я не вижу никаких причин для слез. Ну, разбили нам сегодня тачку, ну украли у меня в автобусе кошелек с деньгами и паспортом, ну уволил меня Гольданский за драку с перебравшими водяры наглыми бакланами, ну затопили мы соседку с четвертого этажа, ну, попали на все, что есть в загашнике, бабки… Какая, честное слово, ерунда! Особенно по сравнению с теми хлопотами, которые появятся у нас после рождения малыша.
Свадьбу, опять-таки, надо справлять, с кучей гостей, кольца там всякие покупать, платье подвенечное, костюм, белый лимузин с ленточками на капоте заказывать, в свадебное путешествие ехать… Где на все это денег взять?.. Кошмар! Ну ничего, думаю, как нибудь выкрутимся. Банк ограбим. Или займем у кого-нибудь. У тебя, малыш, случайно, знакомых миллионеров в резерве не завалялось? Из числа бывших поклонников. Нет? Слава Богу, а то я, знаешь ли, ревнивый – просто жуть! Да-а, не легко тебе будет до глубокой старости с таким мужем жить. Может, еще не поздно передумать, а?
– Я тебе передумаю… Все глаза выцарапаю, если не женишься, понял?!
– Молчу, молчу, молчу!
– Вот так-то…
– Только без рукоприкладства! С детства не выношу щекотки!
– Ну уж это фигушки.
На удивление быстро перестав плакать, Анюта села на кровати, вытерла слезы, улыбнулась и крепко обняла Артема за шею. А его руки после недолгого путешествия по ее телу сами собой нашли две упругие, вызывающие прилив желания при одном только взгляде на них, вершинки. После долгого, жаркого поцелуя их обоих, торопливо срывающих с себя и бросающих на пол одежду, с головой затянул водоворот необузданной страсти, словно они впервые встретились после долгой, томительной разлуки.
…Утомленные, приятно обессиленные, Артем и Аня лежали на кровати, тесно прижавшись друг к другу, и молчали, думая каждый о своем. Первой придя в себя, заговорила Аня:
– Знаешь, милый… Только обещай, что не станешь смеяться!
– Обещаю.
– Если честно, то я буквально сгораю от ревности, когда думаю, что со своими бывшими подружками ты вытворял то же самое. А ведь вытворял, негодяй, ну признайся!
– О чем это ты? – изумленно вскинул брови Артем и с невинным видом пожал плечами. – Не понимаю, хоть убей.
– Убью, – ласково пообещала девушка, кончиками пальцев игриво гладя Артема внизу живота. – Или нет, лучше я поступлю по-другому. Помнишь, как Иван Грозный приказал выколоть глаза зодчим, построившим храм Василия Блаженного, дабы те больше никогда не возвели такого чуда? Ага, стра-ашно?!
– Аж зубы сводит, – улыбнулся Артем и сразу посерьезнел. По его влажному от испарины лицу пробежала тень, на которую сразу же обратила внимание Анюта.
– Это правда? Про кошелек и драку… так просто они от тебя не отстанут? – Только не обманывай меня, пожалуйста. Говори все, как есть.
– Правда. К сожалению. Ладно, разберемся… А насчет работы и денег ты не волнуйся, малыш, не пропадем, – поспешил успокоить будущую жену Артем. И добавил с веселой ухмылкой: – Куда я теперь денусь с подводной лодки? Как любил говорить мой героический родитель – попала собака в колесо, пищи – но беги!
– Ты давно у них не был. Позвони, спроси, как они там. Как Юля. А еще лучше – съезди.
– Да, надо будет… Что-то пить хочется. Тебе принести минералки?
– Лучше сока, – подумав мгновение, сказала Аня.
– Я сейчас, – чмокнув девушку в губы, Артем поднялся и голышом направился на кухню. Вскоре оттуда послышался его удивленный голос: – Э-э, да тут, я вижу, было целое море-окиян!.. А этот джус в тельняшке, слышь, свой ключ газовый на мойке забыл!
Артем открыл холодильник, достал початую бутылку минеральной воды «Кардинал» и пакет с апельсиновым соком. Мельком взглянул на настенные часы со светящимися в легком полумраке белой ночи стрелками. Уже четверть двенадцатого. Снял с сушилки две кружки, открыл крышечку на тетра-паке, оторвал фольгу, налил сок до краев. Открутил пробку на мгновенно запотевшей «торпеде» и жадно припал к горлышку губами, глотая пузырящуюся ледяную воду…
В это время раздался звонок в дверь.
Глава 5
Лежал живой на мертвом…
Нехотя вынырнув из-под одеяла и накинув на плечи тонкий шелковый халатик, Аня завязала пояс и вышла в коридор. Взглянула на стоящего в кухне с бутылкой минеральной воды обнаженного Артема – и мысленно улыбнулась, подумав, что на фоне проникающего через незашторенное окно сумеречного света белой ночи его мускулистый, похожий на перевернутый треугольник, атлетический торс смотрится очень даже впечатляюще.
– Кто бы это мог быть в такое время? Пойду посмотрю в «глазок»…
– Только сразу не открывай! Кто бы ни был! – сухим шепотом предостерег Артем, торопливо поставил бутылку на столик и, оглядевшись, решительно взял с мойки забытый сантехником массивный разводной ключ с длинной ручкой. Мягко, на цыпочках, преодолел расстояние до прихожей и застыл за углом. Анюта осторожно приоткрыла вторую входную дверь и посмотрела в «глазок». Оглянулась на выжидательно застывшего с увесистой железякой в руке, напряженного Артема и – безмятежно улыбнулась, качая головой и давая понять, что опасаться нечего. Спросила, чуть повысив голос:
– Кто там?
– Почтальон, – услышал Артем спокойный женский голос. – Каратаева Анна Владимировна здесь живет?
– Да, это я.
– Вам срочная телеграмма. Молния. Получите и распишитесь.
– Там женщина, совершенно одна, – снисходительно поглядев на Артема улыбнулась Аня. – Вольно, господин Апполон!.. Спрячтесь в вашем непотребнеом виде за угол и, пожалуйста, не смущайте почтенную даму на ночь глядя своими видными мужскими достоинствами!..
Артем улыбнулся, но далеко прятаться, похоже, не собирался. Девушка, дважды повернув ключ, открыла дверь.
– Разрешите? – спросила почтальон, внимательно разглядеть которую у скрытого за углом Артема не было ни малейшей возможности. За всем происходящим в прихожей он мог наблюдать только по нечеткому отражению силуэтов в стеклянных вставках ведущей в гостиную двери.
– Да, входите, пожалуйста. Где я должна расписаться?
– Вот здесь, – ткнув пальцем в раскрытую тетрадку и передав Анюте авторучку, ответила женщина, демонстративно держа на виду сложенный вчетверо бланк срочной телеграммы.
– От кого бы это могло быть? – склонившись над тетрадкой, озадаченно пробормотала Анюта. – Да еще – молния…
То, что произошло в следующее мгновение, затавило Артема сначала непроизвольно дернуться в сторону прихожей, а затем, резко передумав, бесшумно вжаться в стену, крепко стиснув рукоятку увесистого разводного ключа.
Почтальонша – немолодая уже, скромно одетая и ничем не запоминающаяся дама «бальзаковского возраста» вдруг, словно случайно, выронила тетрадку, ойкнула, а когда Аня поспешно наклонилась, чтобы поднять ее, обхватила ладонями шею девушки и точным нажатием пальцев на нервные окончания усыпила, не потратив на сие действие более полутора-двух секунд. Без видимых усилий она подхватила обмякшее тело и, оттащив в сторону, аккуратно уложила на ковролин возле встроенного в стенную нишу зеркального платяного шкафа. После чего застыла в какой-то кошачьей, выжидательной позе, прислушиваясь к наступившей в квартире тишине и, вне всякого сомнения, готовясь немедленно дать отпор любому, если таковой, обеспокоенный странной возней в прихожей, обнаружится и опрометчиво сунется посмотреть, что происходит.
Артем, стараясь не дышать, сообразил, что эта ой как не простая дамочка, так ловко и безболезненно лишившая сознания Анюту, наверняка здесь не одна, и очень скоро в квартиру пожалуют прибывшие по его грешную душу гости уже исключительно мужского пола, и очень может быть – с утяжеленными оружием кожаными аксессуарами под одеждой.
Как быстро выяснилось, предположения Артема, занявшего скрытую оборону с разводным ключом в руке, оказались на сто процентов верны.
Выждав некоторое время в напряженном молчании, дамочка заметно расслабилась, выпрямилась и вполголоса произнесла всего одно слово, видимо, используя для связи с подельниками скрытый на одежде портативный микрофон-булавку:
– Чисто. – И тут же с лестничной площадки верхнего, последнего в доме, этажа донесся звук быстро, но вместе с тем почти бесшумно приближающихся шагов. По отражению в ребристом цветном стекле Артем увидел, как в прихожую юркнули и прикрыли за собой дверь две тени. Несмотря на скверное, искаженное изображение, в прижатой к туловищу руке одного из незваных гостей без труда угадывалось нечто, способное в случае непредвиденных осложнений одним нажатием спускового крючка поставить точку в его бурной, хотя далеко не столь длинной и безрадостной, чтобы вовсе ею не дорожить, жизни…
– Никого? – шепотом спросила одна из теней, кивнув в направлении гостиной.
– Разве что у вашего клиента просто железные нервы и здоровый безмятежный сон, – нисколько не таясь, нормальным, однако с явным ироническим оттенком, голосом ответила «почтальонша». – Звоночек здесь стоит тот еще, резвый… Грех не проснуться. Хотя для порядка проверить шкафы и балкон, конечно, не мешает.
– Гриша, глянь на всякий случай, – кивнула одна тень другой, вооруженной пистолетом. – А вам, Маргарита Львовна, большое спасибо. – За углом, в двух шагах от приготовившегося к атаке Артема, зашуршали передаваемые из рук в руки бумажки. – Сколько она будет в отключке?
– Минут пятнадцать-двадцать, не больше.
– Ничего, если понадобится, мы продлим ее сон до самого утра…
«Ага, рассчитываются, значит, с наемницей! Что ж, за качественно выполненную работу полагается хороший магарыч. Ничего, гады, сейчас вы у меня о-очень удивитесь…»
То, что у него нет иного выбора, кроме как нанести удар первым и, пользуясь фактором внезапности, постараться в течение ближайших двух-трех секунд нейтрализовать опасную гостью и одного из ее спутников, того, что с оружием в грабке, Артем понял сразу. В отношении обманом проникшей в квартиру Маргариты Львовны, столь лихо орудующей приемчиками из спецназовского арсенала, иллюзий Артем не питал. Не в институтах благородных девиц, чай, образование вместе с навыками получала, прекрасно знала, на какой блудняк подписалась ради обещанных баксов. Случись нужда – такая Рыжая Соня колебаться не станет, враз вырубит, даже насмерть, причем и глазом не моргнет. Так что ради благородной цели торжества справедливости разок приложить эту хитрую и опасную бестию разводным ключиком промеж рожек сам Бог велел…
Одним словом, только оставшись лицом к лицу с последним здоровым из этой троицы, не успевшим обнажить ствол, у Артема был шанс одержать верх в этой заведомо неравной схватке с визитерами, в действиях которых с первого взгляда читался почерк специалистов еще из «того» времени. А Империя, как помнится, в промышляющих подобными, насквозь противозаконными, финтами государевых конторах дураков не держала…
Едва из-за угла коридора показалась фигура незнакомого крепкого мужика лет сорока пяти с пистолетом в согнутой возле груди руке, Артем покрепче перехватил свое, так вовремя забытое сантехником, оружие, и в полсилы, чтобы не убить, врезал ему по черепушке, метя точно в лоб – наиболее крепкую часть головы. Усатый, как подкошенный, тяжело рухнул на пол…
Медлить было некогда, и Артем, как был, голышом, выскочив из своего укрытия, бросился на успевшую стремительно оценить ситуацию, сгуппироваться, выбросить на пол тонкую пачку зеленых американских денег и сделать отскок назад «почтальоншу». Не могло быть и речи, чтобы достать Маргариту свет Львовну столь же простым ударом по чайнику, как усатого. Учитывая квалификацию дамочки, рука с разводником будет наверняка перехвачена, блокирована и обезоружена болевым приемом. А к каким последствиям приведет такое изменение расклада сил, ясно и без комментариев. Поэтому Артем, привыкший во время схваток на борцовском ковре в доли секунды принимать единственно правильное решение, пошел на хитрость, краем глаза отмечая, как правая рука второго, стоящего к нему вполоборота рослого, смуглого и жилистого мужика, чуть запоздав, скользнула за отворот крапленого серого пиджака…
Для вида от души замахнувшись ключом и уловив момент, когда купившаяся на обманку дамочка сноровисто вожмет голову в плечи и поднырнет под руку, намереваясь произвести захват, Артем неожиданно крутанулся и ударом сначала голени, а затем и колена в живот – оба наряду с другими, не принадлежащими к традиционному самбо, приемами некогда были позаимствованы им из тайского бокса – отправил не успевшую среагировать шуструю «почтальоншу» в глубокий нокаут. Две-три минуты удушающей нирваны Маргарите Львовне были обеспечены…
Покончив с ней, он обернулся и успел увидеть перекошенное от злобы загорелое лицо с впалыми щеками и разгибающуюся в его сторону руку с короткоствольным серебристым пистолетом. Еще доля секунды – и произойдет непоправимое. На хитрые финты времени, увы, уже не было. Выронив разводник и прыгнув грудью вперед, Артем в падении успел вцепиться пальцами в запястье сжимающей оружие руки и рывком увести ее в сторону. Несмотря на видимое отстутствие глушителя, раздавшийся глухой хлопок мало походил на пистолетный выстрел. Пуля ушла вниз, под углом примерно в сорок пять градусов, и не причинила ему ни малейшего вреда…
Пальцы повалившегося на пол Артема буквально впились в запястье стрелка и тот, не удержав равновесия, рухнул на него сверху. Два сильных удара кистью об пол – и рука загорелого разжалась, выпустив ствол. Однако так просто сдаваться мужик явно не собирался. Завязалась драка не на жизнь, а на смерть. Несмотря на значительно превосходящие габариты, Артем не без труда справлялся с юрким, цепким и необыкновенно сильным физически противником, как выяснилось, знающим толк в рукопашных схватках. Рыча и катаясь по полу прихожей, меняя захваты и не давая противнику ни единого шанса как следует провести болевой или удушающий прием, Артем напирал, как мог, стремясь во что бы то ни стало поймать то неуловимое мгновение, когда опричник Киржача допустит роковую ошибку. И она не заставила себя долго ждать. Немалую роль в этом сыграл тот факт, что Артем был совершенно гол, в то время как на противнике имелись брюки, рубашка и пиджак.
Поймав воротник пиджака и посильнее дернув, Артему удалось слегка придушить противника и, воспользовавшись моментом, в два счета перевернуть его на живот, придавив мордой к колючему коврику для вытирания обуви. Оставалось только его зафиксировать и можно было праздновать победу. Если к создавшейся ситуации вообще подходил такой термин… Но тут в позвоночнике Артема вдруг полыхнула такая адская боль, что он непроизвольно вскрикнул. Пальцы его сразу разжались, мышцы, словно по команде, ослабли. Хрипя и корчась, Артем повалился набок и скрючился, неестественно вывернувшись и не имея возможности не то что дышать, но даже шевельнуть мизинцем. Старая травма позвоночного диска, несколько лет назад стоившая ему карьеры в большом спорте, увы, напомнила о себе в самый неподходящий момент…
Два удара ногой в голову поставили точку в схватке.
Голоса недавних «спарринг-партнеров» теперь доносились до оглушенного, пребывающего в сильнейшем болевом шоке Артема, словно из глубины колодца.
– Она мертва… Ты ее застрелил… И он тоже мертв…
– Это козел драный во всем виноват… Хорошо, ствол не засвеченный…
– Здоров бык… Что будем делать?… Ты как хочешь, Дмитрич, а я сваливаю. Твои проблемы, сам и разбирайся…
– Нет, Марго… Сначала ты поможешь мне все тут устроить… Тащить на себе труп небезопасно, придется разыграть спектакль… Давай, быстро раздевай его…
Последнее, что почувствовал Артем, – это прикосновение рифленой пистолетной рукоятки к своей ладони. А затем сознание его стремительно померкло, и он полетел в бездонный колодец, наполненный чем-то вязким и скользким. Словно его сбросили в яму с гремучими змеями.
А может, то, что он сейчас увидел, только галлюцинации?
Усилием воли Артем заставил себя снова открыть глаза и чуть повернуть голову…
Усатый, из предметов одежды на котором были только наручные часы, лежал ничком на кровати, сверкая бледной лохматой задницей. Шмотки были нарочито аккуратно уложены в кресло у стены. На виске зияла страшная, сочащаяся сукровицей, рана от удара разводным ключом. Орудие убийства лежало тут же, на ковре, в двух шагах от успевшей перед смертью натянуть китайский шелковый халатик Анюты. Под левой грудью девушки расплылось алое пятно от вошедшей в область сердца пули…
Жуткая сцена, словно сошедшая в реальную жизнь из французской мелодрамы. Любой мент, перешагнувший порог квартиры, без малейших колебаний сразу же представил бы себе картину разыгравшейся здесь трагедии: вернулся муж и, застав свою половину в постели с любовником, схватил первое, что подвернулось под руку, и со всего плеча приложил сопернику по башке. Пойманная на месте прелюбодеяния изменница успела выскочить из-под переставшего двигать задом кобелька, покинуть оскверненное супружеское ложе и даже прикрыть свою наготу домашним халатом, но это ее не спасло, а лишь отсрочило возмездие. Отшвырнув ключ, обладатель ветвистых костяных выростов на голове произнес короткую, полную чувства обличительную речь, после чего хладнокровно выхватил противозаконно имеющийся пистолет и точным выстрелом покарал изменницу. А затем, с чувством выполненного долга….
Что? Что?! Что?!!!
Эта мысль молнией промелькнула в гудящей голове Артема за тысячную долю секунды, за миг перед тем, как он, отошедший от шока и оцепенения, сначала с недоумением посмотрел на зажатый в руке чужой пистолет, а затем размашистым жестом отбросил его в сторону, резко отпрянул от дверного косяка, поднялся на непослушные ватные ноги, сделал всего шаг и упал на колени рядом с лежащей с закрытыми глазами и, казалось, сладко спящей на зеленом ворсистом ковре Анютой. Бережно поднял ее на руки и вдруг, окончательно осознав необратимость и весь ужас случившегося, зарыдал, сотрясаясь от волнами прокатывающихся по всему телу судорог. Его глаза, полные слез, не мигая, смотрели в одну точку – в рваный центр расплывшегося на груди девушки алого пятна.
Время словно остановилось. Все вокруг – квартира, стены с шелковыми обоями, ковер, кровать с лежащим на ней трупом, виднеющиеся за прикрытыми шторами облезлые крыши домов напротив, приглушенный стеклопакетами шум изредка проезжающих по ночному проспекту автомобилей – все вдруг перестало существовать, превратившись в пыль, в мираж, в картонные декорации дьявольского спектакля, где главные роли достались ему и Ане, а режиссером был сам Сатана.
А потом что-то неуловимое снова заставило Артема очнуться и обрести все утраченые чувства. Губы. Артем готов был поклясться, что губы девушки, а вслед за ними и веки чуть заметно дрогнули. Господи, какой же он кретин! Урод! Дебил! Ведь он даже не удосужился проверить – дышит ли она!!!
«Она жива! Жива!! Жива!!!» – взорвалось в мозгу у Артема. Прыжком метнувшись в прихожую, он схватил трубку стоящего на полочке для ключей телефона, уронил аппарат на пол, поднял его, треснувший вдоль всего корпуса, но каким-то чудом продолжающий работать, набрал «ноль три» и, дождавшись щелчка соединения, заорал, что было голоса:
– Скорее! Человек умирает! Огнестрельная рана, в сердце!..
Когда диспетчер неотложки записала адрес и повесила трубку, Артем вернулся назад в спальню, сорвал с измятой кровати подушку, подложил под голову Анюте, упал рядом на колени, взял ее прохладную руку, прижал к щеке и, покрывая ладонь поцелуями, громко зашептал, словно молитву:
– Ты только не умирай, слышишь? Пожалуйста, не умирай! Все будет хорошо! Сейчас приедет «скорая» и отвезет тебя в больницу… Только не умирай, умоляю тебя! Ты и наш малыш, – вы обязательно будете жить!.. Все обойдется, вот увидишь! Я найду и замочу этих подонков, обещаю тебе! Я урою их всех скопом, уничтожу, перегрызу горло, разорву на куски голыми руками! Ты только держись, милая… Только не умирай!..
– Кто бы это мог быть в такое время? Пойду посмотрю в «глазок»…
– Только сразу не открывай! Кто бы ни был! – сухим шепотом предостерег Артем, торопливо поставил бутылку на столик и, оглядевшись, решительно взял с мойки забытый сантехником массивный разводной ключ с длинной ручкой. Мягко, на цыпочках, преодолел расстояние до прихожей и застыл за углом. Анюта осторожно приоткрыла вторую входную дверь и посмотрела в «глазок». Оглянулась на выжидательно застывшего с увесистой железякой в руке, напряженного Артема и – безмятежно улыбнулась, качая головой и давая понять, что опасаться нечего. Спросила, чуть повысив голос:
– Кто там?
– Почтальон, – услышал Артем спокойный женский голос. – Каратаева Анна Владимировна здесь живет?
– Да, это я.
– Вам срочная телеграмма. Молния. Получите и распишитесь.
– Там женщина, совершенно одна, – снисходительно поглядев на Артема улыбнулась Аня. – Вольно, господин Апполон!.. Спрячтесь в вашем непотребнеом виде за угол и, пожалуйста, не смущайте почтенную даму на ночь глядя своими видными мужскими достоинствами!..
Артем улыбнулся, но далеко прятаться, похоже, не собирался. Девушка, дважды повернув ключ, открыла дверь.
– Разрешите? – спросила почтальон, внимательно разглядеть которую у скрытого за углом Артема не было ни малейшей возможности. За всем происходящим в прихожей он мог наблюдать только по нечеткому отражению силуэтов в стеклянных вставках ведущей в гостиную двери.
– Да, входите, пожалуйста. Где я должна расписаться?
– Вот здесь, – ткнув пальцем в раскрытую тетрадку и передав Анюте авторучку, ответила женщина, демонстративно держа на виду сложенный вчетверо бланк срочной телеграммы.
– От кого бы это могло быть? – склонившись над тетрадкой, озадаченно пробормотала Анюта. – Да еще – молния…
То, что произошло в следующее мгновение, затавило Артема сначала непроизвольно дернуться в сторону прихожей, а затем, резко передумав, бесшумно вжаться в стену, крепко стиснув рукоятку увесистого разводного ключа.
Почтальонша – немолодая уже, скромно одетая и ничем не запоминающаяся дама «бальзаковского возраста» вдруг, словно случайно, выронила тетрадку, ойкнула, а когда Аня поспешно наклонилась, чтобы поднять ее, обхватила ладонями шею девушки и точным нажатием пальцев на нервные окончания усыпила, не потратив на сие действие более полутора-двух секунд. Без видимых усилий она подхватила обмякшее тело и, оттащив в сторону, аккуратно уложила на ковролин возле встроенного в стенную нишу зеркального платяного шкафа. После чего застыла в какой-то кошачьей, выжидательной позе, прислушиваясь к наступившей в квартире тишине и, вне всякого сомнения, готовясь немедленно дать отпор любому, если таковой, обеспокоенный странной возней в прихожей, обнаружится и опрометчиво сунется посмотреть, что происходит.
Артем, стараясь не дышать, сообразил, что эта ой как не простая дамочка, так ловко и безболезненно лишившая сознания Анюту, наверняка здесь не одна, и очень скоро в квартиру пожалуют прибывшие по его грешную душу гости уже исключительно мужского пола, и очень может быть – с утяжеленными оружием кожаными аксессуарами под одеждой.
Как быстро выяснилось, предположения Артема, занявшего скрытую оборону с разводным ключом в руке, оказались на сто процентов верны.
Выждав некоторое время в напряженном молчании, дамочка заметно расслабилась, выпрямилась и вполголоса произнесла всего одно слово, видимо, используя для связи с подельниками скрытый на одежде портативный микрофон-булавку:
– Чисто. – И тут же с лестничной площадки верхнего, последнего в доме, этажа донесся звук быстро, но вместе с тем почти бесшумно приближающихся шагов. По отражению в ребристом цветном стекле Артем увидел, как в прихожую юркнули и прикрыли за собой дверь две тени. Несмотря на скверное, искаженное изображение, в прижатой к туловищу руке одного из незваных гостей без труда угадывалось нечто, способное в случае непредвиденных осложнений одним нажатием спускового крючка поставить точку в его бурной, хотя далеко не столь длинной и безрадостной, чтобы вовсе ею не дорожить, жизни…
– Никого? – шепотом спросила одна из теней, кивнув в направлении гостиной.
– Разве что у вашего клиента просто железные нервы и здоровый безмятежный сон, – нисколько не таясь, нормальным, однако с явным ироническим оттенком, голосом ответила «почтальонша». – Звоночек здесь стоит тот еще, резвый… Грех не проснуться. Хотя для порядка проверить шкафы и балкон, конечно, не мешает.
– Гриша, глянь на всякий случай, – кивнула одна тень другой, вооруженной пистолетом. – А вам, Маргарита Львовна, большое спасибо. – За углом, в двух шагах от приготовившегося к атаке Артема, зашуршали передаваемые из рук в руки бумажки. – Сколько она будет в отключке?
– Минут пятнадцать-двадцать, не больше.
– Ничего, если понадобится, мы продлим ее сон до самого утра…
«Ага, рассчитываются, значит, с наемницей! Что ж, за качественно выполненную работу полагается хороший магарыч. Ничего, гады, сейчас вы у меня о-очень удивитесь…»
То, что у него нет иного выбора, кроме как нанести удар первым и, пользуясь фактором внезапности, постараться в течение ближайших двух-трех секунд нейтрализовать опасную гостью и одного из ее спутников, того, что с оружием в грабке, Артем понял сразу. В отношении обманом проникшей в квартиру Маргариты Львовны, столь лихо орудующей приемчиками из спецназовского арсенала, иллюзий Артем не питал. Не в институтах благородных девиц, чай, образование вместе с навыками получала, прекрасно знала, на какой блудняк подписалась ради обещанных баксов. Случись нужда – такая Рыжая Соня колебаться не станет, враз вырубит, даже насмерть, причем и глазом не моргнет. Так что ради благородной цели торжества справедливости разок приложить эту хитрую и опасную бестию разводным ключиком промеж рожек сам Бог велел…
Одним словом, только оставшись лицом к лицу с последним здоровым из этой троицы, не успевшим обнажить ствол, у Артема был шанс одержать верх в этой заведомо неравной схватке с визитерами, в действиях которых с первого взгляда читался почерк специалистов еще из «того» времени. А Империя, как помнится, в промышляющих подобными, насквозь противозаконными, финтами государевых конторах дураков не держала…
Едва из-за угла коридора показалась фигура незнакомого крепкого мужика лет сорока пяти с пистолетом в согнутой возле груди руке, Артем покрепче перехватил свое, так вовремя забытое сантехником, оружие, и в полсилы, чтобы не убить, врезал ему по черепушке, метя точно в лоб – наиболее крепкую часть головы. Усатый, как подкошенный, тяжело рухнул на пол…
Медлить было некогда, и Артем, как был, голышом, выскочив из своего укрытия, бросился на успевшую стремительно оценить ситуацию, сгуппироваться, выбросить на пол тонкую пачку зеленых американских денег и сделать отскок назад «почтальоншу». Не могло быть и речи, чтобы достать Маргариту свет Львовну столь же простым ударом по чайнику, как усатого. Учитывая квалификацию дамочки, рука с разводником будет наверняка перехвачена, блокирована и обезоружена болевым приемом. А к каким последствиям приведет такое изменение расклада сил, ясно и без комментариев. Поэтому Артем, привыкший во время схваток на борцовском ковре в доли секунды принимать единственно правильное решение, пошел на хитрость, краем глаза отмечая, как правая рука второго, стоящего к нему вполоборота рослого, смуглого и жилистого мужика, чуть запоздав, скользнула за отворот крапленого серого пиджака…
Для вида от души замахнувшись ключом и уловив момент, когда купившаяся на обманку дамочка сноровисто вожмет голову в плечи и поднырнет под руку, намереваясь произвести захват, Артем неожиданно крутанулся и ударом сначала голени, а затем и колена в живот – оба наряду с другими, не принадлежащими к традиционному самбо, приемами некогда были позаимствованы им из тайского бокса – отправил не успевшую среагировать шуструю «почтальоншу» в глубокий нокаут. Две-три минуты удушающей нирваны Маргарите Львовне были обеспечены…
Покончив с ней, он обернулся и успел увидеть перекошенное от злобы загорелое лицо с впалыми щеками и разгибающуюся в его сторону руку с короткоствольным серебристым пистолетом. Еще доля секунды – и произойдет непоправимое. На хитрые финты времени, увы, уже не было. Выронив разводник и прыгнув грудью вперед, Артем в падении успел вцепиться пальцами в запястье сжимающей оружие руки и рывком увести ее в сторону. Несмотря на видимое отстутствие глушителя, раздавшийся глухой хлопок мало походил на пистолетный выстрел. Пуля ушла вниз, под углом примерно в сорок пять градусов, и не причинила ему ни малейшего вреда…
Пальцы повалившегося на пол Артема буквально впились в запястье стрелка и тот, не удержав равновесия, рухнул на него сверху. Два сильных удара кистью об пол – и рука загорелого разжалась, выпустив ствол. Однако так просто сдаваться мужик явно не собирался. Завязалась драка не на жизнь, а на смерть. Несмотря на значительно превосходящие габариты, Артем не без труда справлялся с юрким, цепким и необыкновенно сильным физически противником, как выяснилось, знающим толк в рукопашных схватках. Рыча и катаясь по полу прихожей, меняя захваты и не давая противнику ни единого шанса как следует провести болевой или удушающий прием, Артем напирал, как мог, стремясь во что бы то ни стало поймать то неуловимое мгновение, когда опричник Киржача допустит роковую ошибку. И она не заставила себя долго ждать. Немалую роль в этом сыграл тот факт, что Артем был совершенно гол, в то время как на противнике имелись брюки, рубашка и пиджак.
Поймав воротник пиджака и посильнее дернув, Артему удалось слегка придушить противника и, воспользовавшись моментом, в два счета перевернуть его на живот, придавив мордой к колючему коврику для вытирания обуви. Оставалось только его зафиксировать и можно было праздновать победу. Если к создавшейся ситуации вообще подходил такой термин… Но тут в позвоночнике Артема вдруг полыхнула такая адская боль, что он непроизвольно вскрикнул. Пальцы его сразу разжались, мышцы, словно по команде, ослабли. Хрипя и корчась, Артем повалился набок и скрючился, неестественно вывернувшись и не имея возможности не то что дышать, но даже шевельнуть мизинцем. Старая травма позвоночного диска, несколько лет назад стоившая ему карьеры в большом спорте, увы, напомнила о себе в самый неподходящий момент…
Два удара ногой в голову поставили точку в схватке.
Голоса недавних «спарринг-партнеров» теперь доносились до оглушенного, пребывающего в сильнейшем болевом шоке Артема, словно из глубины колодца.
– Она мертва… Ты ее застрелил… И он тоже мертв…
– Это козел драный во всем виноват… Хорошо, ствол не засвеченный…
– Здоров бык… Что будем делать?… Ты как хочешь, Дмитрич, а я сваливаю. Твои проблемы, сам и разбирайся…
– Нет, Марго… Сначала ты поможешь мне все тут устроить… Тащить на себе труп небезопасно, придется разыграть спектакль… Давай, быстро раздевай его…
Последнее, что почувствовал Артем, – это прикосновение рифленой пистолетной рукоятки к своей ладони. А затем сознание его стремительно померкло, и он полетел в бездонный колодец, наполненный чем-то вязким и скользким. Словно его сбросили в яму с гремучими змеями.
* * *
Он еще слабо соображал, глаза застилала мутная пелена, но неведомая сила уже втолкнула его, едва стоявшего на ногах и машинально сжимавшего вложенный в руку серебристый пистолет, в спальню. Покачнувшись и застонав при виде двух неподвижных окровавленных тел, Артем ткнулся спиной в дверной косяк и, зажмурив глаза, с перекошенным, окаменевшим лицом медленно сполз на пол.А может, то, что он сейчас увидел, только галлюцинации?
Усилием воли Артем заставил себя снова открыть глаза и чуть повернуть голову…
Усатый, из предметов одежды на котором были только наручные часы, лежал ничком на кровати, сверкая бледной лохматой задницей. Шмотки были нарочито аккуратно уложены в кресло у стены. На виске зияла страшная, сочащаяся сукровицей, рана от удара разводным ключом. Орудие убийства лежало тут же, на ковре, в двух шагах от успевшей перед смертью натянуть китайский шелковый халатик Анюты. Под левой грудью девушки расплылось алое пятно от вошедшей в область сердца пули…
Жуткая сцена, словно сошедшая в реальную жизнь из французской мелодрамы. Любой мент, перешагнувший порог квартиры, без малейших колебаний сразу же представил бы себе картину разыгравшейся здесь трагедии: вернулся муж и, застав свою половину в постели с любовником, схватил первое, что подвернулось под руку, и со всего плеча приложил сопернику по башке. Пойманная на месте прелюбодеяния изменница успела выскочить из-под переставшего двигать задом кобелька, покинуть оскверненное супружеское ложе и даже прикрыть свою наготу домашним халатом, но это ее не спасло, а лишь отсрочило возмездие. Отшвырнув ключ, обладатель ветвистых костяных выростов на голове произнес короткую, полную чувства обличительную речь, после чего хладнокровно выхватил противозаконно имеющийся пистолет и точным выстрелом покарал изменницу. А затем, с чувством выполненного долга….
Что? Что?! Что?!!!
Эта мысль молнией промелькнула в гудящей голове Артема за тысячную долю секунды, за миг перед тем, как он, отошедший от шока и оцепенения, сначала с недоумением посмотрел на зажатый в руке чужой пистолет, а затем размашистым жестом отбросил его в сторону, резко отпрянул от дверного косяка, поднялся на непослушные ватные ноги, сделал всего шаг и упал на колени рядом с лежащей с закрытыми глазами и, казалось, сладко спящей на зеленом ворсистом ковре Анютой. Бережно поднял ее на руки и вдруг, окончательно осознав необратимость и весь ужас случившегося, зарыдал, сотрясаясь от волнами прокатывающихся по всему телу судорог. Его глаза, полные слез, не мигая, смотрели в одну точку – в рваный центр расплывшегося на груди девушки алого пятна.
Время словно остановилось. Все вокруг – квартира, стены с шелковыми обоями, ковер, кровать с лежащим на ней трупом, виднеющиеся за прикрытыми шторами облезлые крыши домов напротив, приглушенный стеклопакетами шум изредка проезжающих по ночному проспекту автомобилей – все вдруг перестало существовать, превратившись в пыль, в мираж, в картонные декорации дьявольского спектакля, где главные роли достались ему и Ане, а режиссером был сам Сатана.
А потом что-то неуловимое снова заставило Артема очнуться и обрести все утраченые чувства. Губы. Артем готов был поклясться, что губы девушки, а вслед за ними и веки чуть заметно дрогнули. Господи, какой же он кретин! Урод! Дебил! Ведь он даже не удосужился проверить – дышит ли она!!!
«Она жива! Жива!! Жива!!!» – взорвалось в мозгу у Артема. Прыжком метнувшись в прихожую, он схватил трубку стоящего на полочке для ключей телефона, уронил аппарат на пол, поднял его, треснувший вдоль всего корпуса, но каким-то чудом продолжающий работать, набрал «ноль три» и, дождавшись щелчка соединения, заорал, что было голоса:
– Скорее! Человек умирает! Огнестрельная рана, в сердце!..
Когда диспетчер неотложки записала адрес и повесила трубку, Артем вернулся назад в спальню, сорвал с измятой кровати подушку, подложил под голову Анюте, упал рядом на колени, взял ее прохладную руку, прижал к щеке и, покрывая ладонь поцелуями, громко зашептал, словно молитву:
– Ты только не умирай, слышишь? Пожалуйста, не умирай! Все будет хорошо! Сейчас приедет «скорая» и отвезет тебя в больницу… Только не умирай, умоляю тебя! Ты и наш малыш, – вы обязательно будете жить!.. Все обойдется, вот увидишь! Я найду и замочу этих подонков, обещаю тебе! Я урою их всех скопом, уничтожу, перегрызу горло, разорву на куски голыми руками! Ты только держись, милая… Только не умирай!..