Страница:
– Сейчас посмотрю, – пробурчал он, – может завалялись в кармане.
– Если все пойдет, как задумано, – продолжала я, – никто не пострадает!
– А кто планирует операцию? – спросил Глеб и тронулся с места, чтобы снова остановиться через несколько метров. – Герр Самошин?!
– Я!
– Еще того чище! – он закачал головой, как китайский болванчик. – Ты уверена, что это единственный выход?
– Да!
– Хорошо! – сказал он. – Черт меня дернул взять машину, пешком мы бы быстрее дошли!
Я смотрела на него и чувствовала, как на глаза сами по себе наворачиваются слезы. Отчего – сама не могла толком объяснить и оттого казалась самой себе последней идиоткой. Может, все-таки оттого, что сейчас произошло маленькое чудо. То чудо, в которое перестаешь верить, когда вырастаешь. Потому что веру из тебя вышибают день за днем, выдавливают каплю за каплей.
Вот человек, которого, мне казалось, я уже не увижу никогда. Явился как противовес демону Самошину. Знай наших! Наши тоже в огне не тонут и в воде не горят… То есть наоборот. Хорошо, что милый не может читать мои мысли – боюсь, сейчас дикая путаница в моей голове вызвала бы у него настоящий шок.
Разговор о Египте не поднимался. Связать меня с Ширази Глеб уже не мог. Его возможностям и Конторы, к счастью, были кое-какие пределы. Хватит с нас и Гюнтера Штессмана, правда?!
– Только клянусь, – сказал Марьянов, – когда все закончится, твоему Самошину лучше не попадаться мне под руку. В живых не оставлю!
– Горячо одобрям! – сказала я. – Аминь!
Отто проснулся поздно. Выглянул в открытое окно – за окном пекло солнце. Он постоял, глядя мрачно на улицу и неторопливо передвигавшихся прохожих. На широкой постели под одеялом свернулась калачиком девушка, с которой он познакомился вчера возле какогото бара. С первого взгляда она была не похожа на шлюху, но Отто чувствовал эту породу за версту и не ошибся и на этот раз.
Груди проститутки с темными большими сосками вы-глядывали из-под одеяла, пробуждая желание. Отто чувствовал себя отдохнувшим и готовым к новому дню. А лучшим началом дня он считал хороший секс. Вспомнил про русскую девку: ему она показалась подозрительной, но нельзя не признать – была хороша. Только вот, похоже, с Михаэлем они спелись и старине Отто уже ничего здесь не светит.
У него на очереди был визит к старому другу детства, Мартину Шпееру. Тот проживал на доставшейся от отца ферме и два года назад именно он снабжал группу необходимым в их сложной работе оборудованием.
Но прежде чем навестить Мартина, Отто сдернул одеяло со спящей девушки. Та не сразу проснулась и вспомнила, где она и зачем! Отто грубо раздвинул ее бедра и вошел сразу и до конца в не раз испробованную накануне вагину. Девушка стиснула зубы – грубое вторжение причинило ей боль, но она знала, что следует молчать.
А через полчаса он уже сигналил возле ворот фермы Мартина. За воротами виднелся дом с новеньким флигелем. Отто усмехнулся, представив себе, насколько все там вылизано. Мартин был слишком аккуратен даже для немца и супругу себе нашел такую же. Отто понадеялся, что ее сейчас нет дома – ему не хотелось светиться перед этой вертлявой сучкой.
Мартин вышел навстречу и несколько мгновений всматривался – сначала в машину, потом в человека, сидящего за рулем. Наконец улыбка озарила его рябое лицо – улыбка показалась Отто искренней.
– Хорошая тачка! – сказал Шпеер, кивнув на машину.
– Взял в прокате! – сказал Отто, решив сразу прекратить поползновения Мартина насчет машины – тот был просто помешан на двигателях и если не остановить его вовремя, начнет копаться в моторе.
– Ясно! – Мартин выглядел жутко разочарованным, словно ребенок, который понял, что его оставили без сладкого.
Отто, глядя на него, подумал, что старый товарищ нисколько не изменился. Вот только на мгновение в его глазах проскочило странное выражение.
– Мы нуждаемся в твоей помощи. – сказал Отто. – Ты ведь помнишь, как мы с тобой прекрасно работали в свое время!
– О, Господи! – Мартин отвернулся, чтобы скрыть испуг на своем лице от собеседника. – Я-то был уверен, что ты сейчас где-нибудь на Багамах загораешь в обнимку с черномазой красоткой.
– Не люблю жару! – сказал Отто. – Так как, на тебя можно рассчитывать?
– А в чем дело? – спросил Шпеер.
Они прошли в гараж, где он как раз возился со своим пикапом. Машина выглядела так, словно на ней никогда и не ездили.
– Нам нужна твоя помощь, – повторил терпеливо Отто. – Как тогда… Ты ведь можешь помочь с инструментом?
– А на кой черт? – он вопросительно посмотрел на старого приятеля.
– Хочу снести стену в своем новом доме! – осклабился Отто.
Между ними обычно не было никакого недопонимания, и все эти хождения вокруг да около были ему непонятны. Неужели Мартин решил завязать со старым бизнесом? Или дело просто в его особенном чувстве юмора?
– Дом купил? – спросил Шпеер, продолжая ковыряться в моторе.
Отто испытал огромное желание обрушить ему на спину крышку капота.
– Ладно! – пробурчал тот. – Не хочешь говорить – хрен с тобой!
– Меньше знаешь – спокойнее спишь! – заметил Отто. – Раньше ты не был таким любопытным!
– Люди меняются! – сказал Шпеер. – Сегодня ты не тот, что был вчера! У меня проблемы, нужны деньги! Если готовится какое-то дело, я хотел бы участвовать!
– О чем ты? – спросил Отто, и в голосе его зазвучал холод.
– Сам прекрасно знаешь!… – начал Шпеер, но, заметив его взгляд, понял, что лучше остановиться.
Он махнул рукой.
– Не хочешь, значит, помочь старому приятелю! Хотя я-то тебе всегда помогал, если не забыл?!
– Не забыл! Так что насчет аппарата?
– Позвони завтра вечером, я скажу, когда его можно будет забрать.
– Отчего такая задержка? – Отто не сводил с него испытующего взгляда.
Мартин прошел в глубь гаража и стал без видимой цели копаться в ящике с инструментами.
– Человек, с которым я работаю, сейчас в командировке.
– А к вечеру, значит, вернется!
Шпеер повернулся к нему и посмотрел в лицо.
– Я попытаюсь связаться с его женой. У него есть резервное оборудование, – сказал он.
Отто кивнул.
– Я буду ждать.
Он вышел из гаража, почти физически ощущая, как Шпеер буравит его спину взглядом.
Прошел вдоль стены и бросил взгляд на новенький трактор, стоявший под навесом, потом на флигель, пристроенный к дому. Кто-то говорил про денежные проблемы?!
Мартин Шпеер ждал, оставив работу. Через минуту он услышал, как Отто заводит двигатель своей машины. От сердца отлегло. Закрыв ящик с инструментами, Шпеер быстро прошел в дом через дверь в гараже. Он был так возбужден и напуган, что, даже не отмывая рук, бросился через чистенькую, почти кукольную прихожую, вылизанную заботливой Вероникой до блеска. Телефон стоял в гостиной. Мартин плюхнулся в кресло, взял трубку и почувствовал, что у него дрожат пальцы. Так и номер не наберешь, поди! Он попытался рассмеяться, но не вышло.
Сейчас как никогда он жалел, что согласился работать на Гролера – тот припер его к стенке шесть месяцев тому назад. Комиссару стало известно о некоторых делишках Мартина, но он согласился не отправлять его за решетку в обмен на «добровольное» сотрудничество. Сделка была более чем рискованная – Мартин понимал, что как только до его клиентов дойдет весть о том, что он сотрудничает с полицией, жить ему останется совсем недолго. Но за решетку ему тоже не хотелось. Поэтому он согласился. И все это время работал осведомителем, балансируя на очень тонкой грани.
Однако балансировал он очень умело и уже привык к своему новому состоянию двойного агента. Оно не смущало его, как прежде, спал он спокойно и без кошмаров. Но только до поры до времени. Возвращение Хайнца все меняло, теперь Шпеер жалел, что не последовал примеру товарищей и не уехал за границу от греха подальше.
Несколько мгновений Мартин смотрел на телефонный аппарат, потом положил трубку, встал и подошел к бару. Налил себе внушительную порцию виски и осушил одним глотком. Дрожь немного унялась. Он подумал и налил еще порцию. Потом взял телефон к себе на колени. На мгновение в голове мелькнула мысль – оставить все как есть, не звонить никому. Отделаться от Отто этим вечером…
Он бросил взгляд на настенные часы: уже почти полдень. Через окно в комнату скользнул тонкий луч солнца. Мартин налил еще в стакан, так, словно это была вода. И приготовился опрокинуть в себя. Он не слышал, как убийца пересек неслышно комнату, не видел, как солнечный луч отразился на лезвии ножа. В тот момент, когда сталь рассекла его горло, он успел сделать один глоток, и виски вместе с кровью хлынуло из разреза вниз.
Отто несколько мгновений словно завороженный смотрел на этот кровавый поток, а потом бросился прочь из дома.
Вечер был прохладен, из окна Глеб наблюдал за облитыми светом реклам улицами, асфальт отражал их. Царство капитала – подумал он. Жизнь, на которую он оглядывался сейчас, показалась вдруг пустой и бессмысленной. И ничто не отвечало первоначальным замыслам. Планам, надеждам. Подступала хандра, которую он, обычно собранный и волевой, не выносил. Он встряхнулся. Открыв свою дорожную сумку, вытащил бутылку виски и, откинувшись на кровати со стаканом в руке, уставился в телевизор, ничего не видя перед собой. Как там в старом анекдоте про Штирлица, который на банкете у Гиммлера нажрался в доску, чтобы чувствовать себя как дома? Он здесь навроде Штирлица, только война давно закончилась. А кто выиграл ее, так и осталось под вопросом. Глеб чтил память советских солдат, погибших во время Великой Отечественной. Только странно было видеть немецких стариков, воевавших когда-то и на Восточном фронте, которые жили сейчас во много раз лучше народа-победителя. Странно было видеть своих ветеранов, идущих в коммунистических колоннах и словно не замечающих в соседних рядах доморощенных неонацистов. Мир словно сдвинулся. А может… Может, всегда был таким. Просто это не бросалось в глаза. Глеб не любил философствовать. Поэтому он и любил еще совсем недавно свою работу в Конторе. Любил больше жизни, которую на этой работе было легче потерять, чем сохранить! Любил, потому что все было просто и понятно. Все изменилось, когда в Конторе и его жизни появилась она. Глеб не желал этой любви – чувствовал, что все тогда полетит к черту. Но видимо, годы работы на Лаевского не убили в нем ни мужчину, ни вообще – человека. И он влюбился. Влюбился так, что готов был на все, включая предательство. Помнится, был такой шпионский роман «Русский дом», где британский литератор, прибывший с заданием родной разведки в Россию, влюбляется в русскую переводчицу и, чтобы вызволить ее из лап КГБ, отдает Комитету важные документы, ради которых и приехал. Глеб видел экранизацию с Шоном Коннери, и она его в момент просмотра страшно разозлила. Человек, предавший интересы страны ради собственной интрижки, по воле авторов выглядел едва ли не героем. Однако сейчас он понял, что оказался на месте старика Коннери, вернее – его персонажа. И ради Анжелики может слить все секреты, которые только окажутся в его руках. Размяк, тряпка, выговаривал он себе беззлобно. Что бы отец на это сказал?! «Я тебя породил, я тебя и убью!»
Он отставил бутылку. Виски было хорошим, но увлекаться не следовало. Предатель, налетчик… Прибавлять к списку званий гордое имя алкоголика было рановато. Но нет смысла и обманывать себя: он нервничал, боясь завтрашнего дня. Ему еще никогда не приходилось переступать закон. Как там Шерлок Холмс облажался, грабя в одном из рассказов шантажиста? Хороший сыщик не обязательно должен быть талантливым вором, а профессионал как он – банковским грабителем. С другой стороны, в особняке у Рокецкого было не проще. И еще этот немецкий гитлерюгенд, как он про себя называл товарищей Михаэля, несмотря на то что все они были его ровесниками. Называл потому, что чувствовал подспудное раздражение, потому, что чувствовал, что Анжелике по-своему нравится этот расхристанный немец и его товарищи.
Возвращаясь от Мартина, Отто насвистывал мелодию популярного шлягера. Это не было бравадой закоренелого убийцы. Когда тело Мартина осело на пол гостиной, заливая кровью ковер, когда оно еще дрожало в смертельной агонии – Отто казалось, что его сейчас стошнит. И сейчас его все еще била дрожь. Он вернул машину в прокат – бросить ее значило навести на след полицейских.
Уже по дороге в Мюнхен он связался с Михаэлем.
– Ты уверен, что он мог нас заложить?! – спросил тот после некоторого молчания.
– Я уверен, что он вел себя очень странно! – ответил Отто. – И еще после моего мнимого отъезда он сразу бросился звонить кому-то… Даже руки не помыл после машины, а ты ведь знаешь Мартина!
– Знал! – поправил его товарищ. – Вот что, возвращаться тебе к нам пока не стоит, сам понимаешь… Поезжай в город, затеряйся в толпе. Зайди к старым знакомым и ничего не предпринимай.
– Я и сам так думаю! – согласился Отто. – Надеюсь, мне зачтется это дело?
– Твоя доля не меньше остальных! Сейчас ты рискуешь больше нас!
– Хорошо, – сказал Отто и добавил: – Я на всякий случай сменю мобильный – позвоню тебе сам с новой трубки…
– Добро! – Михаэль закончил связь.
Комиссар Гролер открыл ящик стола, вытащил пистолет и внимательно рассмотрел его. Еще никогда в жизни ему не случалось использовать оружие в деле и вероятно, что и не придется. Пять минут назад было получено известие о смерти Мартина, на которого Гролер возлагал определенные надежды. Это обычная практика – дать преступнику шанс на спокойную жизнь в обмен на сдачу друзей. Гролер не чувствовал себя виноватым в этой смерти. Мартин сам сделал свой выбор, и если он облажался и об их сделке стало известно кому-то из его дружков – это его вина. Хуже было другое: это убийство означало, что на Мартина вышли серьезные ребята. Возможно, те самые, что совершили недавний налет на банк. И шанс перехватить их с его помощью упущен. Ах, Мартин, Мартин… Гролер повертел в руках смертоносную игрушку.
Раздался сигнал селекторной связи. Комиссару сообщили, что с ним хочет поговорить лейтенант Лебек.
Гролер вернул оружие в ящик стола и стал ждать, когда откроется дверь. Лейтенант вошел, сел без приглашения, сложив ладони на коленях. Ладони у Лебека были крупные – чувствовалась крестьянская порода. Гролер ждал.
– У нас подвижки в деле с Мартином! – сообщил лейтенант. – Я как раз из лаборатории! На его ферме были обнаружены отпечатки протекторов. Машина не принадлежала ни Мартину, ни кому-либо из его семьи.
– Это немного дает…
– Это еще не все! – лейтенант усмехнулся, давая понять, что самое вкусное он приберег напоследок. – Машину взял напрокат некий Вайс. Надо сказать, очень неосторожно с его стороны. Мне кажется, он не собирался убивать Мартина, иначе подготовился бы лучше. Все вышло, так сказать, спонтанно!
– А по-моему, обвинять этого Вайса еще рановато! – заметил осторожно Гролер, хотя про себя фиксировал каждое слово коллеги.
Вот уж не знаешь, где найдешь – где потеряешь, подумал он, разглядывая Лебека так, словно видел его впервые.
– Вы проверили – никто больше не пользовался этой машиной? – спросил он.
– Ее брали! Сейчас в соседнем городке проходит пивной фестиваль, и машину арендовали туристы из Франции. Но мне кажется, что Вайс – это именно тот, кто нам нужен!
Гролер качнул головой согласно и выругался про себя. Этому молокососу из провинции удалось его обставить. Но теперь пора было брать дело в свои руки.
– Его нашли? – спросил он.
– Ищем.
В течение последующих суток оперативникам удалось найти гостиницу, где Вайс провел ночь накануне; в номере остались его отпечатки, а одна из местных потаскушек дала его подробный словесный портрет, включая даже такие детали, которые вряд ли могли быть полезны при розыске. Ко всему прочему, она сообщила, что по словам Вайса, он недавно вернулся из Швейцарии. Отпечатки оказались в базе данных швейцарской полиции – подозреваемый успел засветиться, устроив драку в общественном месте. Правда, в Швейцарии его знали как Отто Резингера. Выяснилось, что господин Отто покинул ФРГ примерно два года тому назад.
Поезд тронулся с места и стал набирать скорость. Отто сразу приметил стоявшую у дверей девушку. У нее было некрасивое лицо, но фигурка то, что надо. Наверное, не откажется провести ночь с таким красавцем, как он. Он стал продвигаться ближе к ней. Девица взглянула на него исподлобья, у нее было бледное прыщавое лицо. Вот такие ему нравились. Михаэль считал его вкусы несколько извращенными – он сам предпочитал загорелых мулаток, которых, к его счастью, хватало в Европе. Однако у Отто были свои резоны – эта прыщавая тихоня наверняка в постели превращается в настоящую бестию!
Он собирался начать беседу, когда вдруг увидел за ее плечом в стекле отражение человека, смотрящего на него. Он обернулся, но человек уже опустил голову и уткнулся в какую-то книжку в мягкой обложке. Это был ничем не примечательный тип в сером пальто. И он вполне мог следить за Отто.
Отто посмотрел на девицу, она смотрела на него, явно ожидая, что он сейчас скажет. Он не ошибся – она была расположена познакомиться, но у него уже пропало настроение. Он отошел к схеме станций метро, посмотрел на рекламные щиты на стенах. Украдкой взглянул в окно, человек взглянул на него. А может быть – на рекламу?
Он не собирался выходить на следующей остановке, но когда поезд уже должен был захлопнуть двери, быстро выскочил, так что человек с книжкой не успел отреагировать. Обернувшись, Отто увидел, как он подскочил к дверям и попытался остановить их, но поздно – они уже захлопнулись.
Отто нервно рассмеялся. Кто это мог быть? Только полиция. Надо было позвонить Михаэлю. Возле телефонного аппарата стоял полицейский, он не хотел рисковать. Еще один полицейский следил за турникетом. А вот еще один – похоже, в городе сегодня конгресс легавых. Не верилось, чтобы они собрались здесь ради него. Возможно, просто из-за ограблений власти решили увеличить количество патрульных… Мобильный здесь, в метро, не сработает, к тому же легавые могут отследить разговор.
Может, проскочить по наглому? Но, наверное, не получится, страх внезапно взял его за горло. Сейчас как никогда раньше он почувствовал, что близок к тому, чтобы оказаться за решеткой. На платформе было еще несколько пассажиров – какие-то панки с дикими прическами, степенная старуха. Пожалуй, лучше вернуться назад. Он застыл между турникетом и платформой, это было безопасно – так он мог делать вид, что просто поджидает когото. Вернуться назад к поезду – значит, привлечь к себе внимание, пойти к турникету – значит, рискнуть. Подошел поезд. Двери с шипением распахнулись. Отто решил рискнуть и трусцой направился к ближайшему вагону.
– Эй! – крикнул один из полицейских. – Стой!
Отто сделал вид, что не слышал. Он вскочил в вагон так же, как и выскочил до этого, – за мгновение до того, как двери захлопнулись.
– Остановитесь! – заорал легавый. Двери захлопнулись перед самым его носом; он успел просунуть пальцы в резиновый шов и рывком открыл их. Отто пнул его ногой в живот, полицейский отлетел, но удержался на ногах. Поезд уже двинулся, набирая ход. Полицейский побежал за ним.
– Остановите поезд! – закричал он.
Высокий мужчина в очках встал и дернул ручку стоп-крана. Отто встретился с ним взглядом. Тратить время на эту сволочь не хотелось. Перешел в следующий вагон и стал продираться сквозь толпу людей. Поезд, взвизгнув тормозами, остановился. Пассажиры взволнованно зашумели. Какая-то девка в проходе глупо захихикала. Отто отшвырнул ее в сторону, один из ее спутников схватил его за плечо, но, увидев его искаженное лицо, сразу отпустил.
Он добрался до первого вагона. Перед ним промелькнуло удивленное лицо машиниста. Отто, не тратя времени, разбил стекло и спрыгнул прямо на пути. Надо уходить, быстрее, бегом… Главное, не наскочить на контактный рельс.
Никогда ему не приходилось бегать так быстро.
Он нырнул в первую попавшуюся по пути дверцу, она оказалась не заперта. Здесь горела лампочка в решетчатом коконе. Узкая лестница вела наверх в небольшую каморку, где за столом сидел полный человек с красным лицом в форме метрополитена. Увидев направленный на него револьвер, он вздрогнул и прерывисто задышал, словно запыхавшаяся собака. Отто явственно увидел, как на его лице проступают капельки пота.
– Где выход? – спросил он.
Железнодорожник не двигался с места. В любую секунду сюда могли нагрянуть легавые. Отто сгреб толстяка за шкирку и, подняв не без усилий, подтолкнул к двери.
– Выведешь меня отсюда, останешься цел!
Выбраться оказалось на удивление легко. Толстяк провел Отто через какой-то запасной ход, и здесь Отто с ним расстался, слегка оглушив напоследок.
Вскоре он уже пробирался по вечерним улицам, запруженным народом. Это был не самый лучший район, чтобы спрятаться. Слишком много воришек, проституток и тому подобного сброда. На первый взгляд – идеальный вариант, для такого человека, как он. На самом деле, как он прекрасно понимал, среди этих людей было полно полицейских осведомителей, да что там – каждый второй здесь выдаст его, чтобы только не иметь неприятностей с законом. Воровская порука – сказки для малышей. Здесь каждый сам за себя. Он шел, нервно приглаживая волосы. Вокруг светились огни реклам. Какая-то девушка улыбнулась Отто, он этого не заметил. Он смотрел на работающий телефон на углу – только что от него отошла женщина. Взяв еще теплую, пахнувшую духами трубку, быстро набрал номер Михаэля.
Михаэль не ответил. Этот вечер он решил провести в обществе старой знакомой, которая не догадывалась о его занятиях и вообще была порядочной дурехой, чья глупость только немного уступала ее похотливости. К счастью, ее дурацкую болтовню было нетрудно прекратить, заткнув ей рот самым обычным минетом.
Отто выругался и повесил трубку. Впереди на улице показались огни полицейской машины. Он огляделся, прямо за его спиной горела вывеска кафе. Это оказалось замызганное невзрачное заведение с длинной помятой оцинкованной стойкой, обшарпанными стульями и липким полом. Он зашел и, устроившись за столиком в дальнем углу, подальше от немногочисленных посетителей, решил рискнуть и позвонить еще раз с мобильного. С тем же результатом. Тогда он стал набирать сообщение. Нервничая, делал больше ошибок, чем обычно, и тут же исправлял их. Потом плюнул и стал писать, как получалось.
– Что будете заказывать? – Официантка кокетливо нагнулась к нему.
– Кофе! – буркнул Отто, продолжая нажимать на клавиши.
Полицейская машина остановилась возле кафе – он видел ее сквозь стекло с названием, написанным готическими буквами. Не раздумывая, Отто поднялся и прошел в туалет. Никто не следил за ним. Он подумал и шагнул в женское отделение. Здесь никого не было. Он заперся в одной из кабинок, представляя себе, что говорит сейчас легавым эта кокетливая дурочка. «Да, он был здесь только что! Заказал кофе, был очень озабочен, он звонил кому-то или писал сообщение… На меня даже не посмотрел, понимаете!»…
В туалет кто-то вошел, хлопнула дверь. Застучали каблуки по кафельному полу. Они могли попросить официантку проверить женский туалет, подумал он. Нет, дамочка устроилась в соседней кабинке. В соседней кабинке зашуршала одежда, потом раздалось журчание. Женщина застегнула молнию, спустила воду и вышла, цокая каблуками. Открылась сумочка, женщина расчесывала волосы. Она пустила воду, потом закрыла ее. Отто ждал. Наконец она вышла.
Конечно, они не станут рисковать и посылать гражданское лицо искать преступника. Если бы легавые пришли за ним, то уже были бы здесь. Он вздохнул немного спокойнее. Они просто хотели выпить чашечку кофе, чтобы их пронесло потом!
Он сглотнул, в горле чудовищно пересохло. Сейчас он чувствовал себя, как загнанный зверь, и это было чудовищное ощущение – врагу не пожелаешь. Над соседней кабинкой было узкое окно, прикрытое хлипкой сеткой. Открыть его было делом нескольких секунд. Отто осторожно подтянулся, опираясь ногой на бачок, и выбрался во двор. За его спиной раздался женский крик. Отто не обернулся.
Оказавшись в проулке среди мусорных ящиков, он добежал до угла, едва не налетев на полицейских с «хеклерами» через плечо. Один из легавых окрикнул Отто, клацнув затвором. Был, наверное, шанс прорваться, затеряться в толпе. Они ведь не станут стрелять на улице. Но очень не хотелось получить очередь в спину. Он замер на месте и положил руки на затылок.
Михаэль сообщил ей по телефону, что Отто выбыл временно из игры. Он был уверен, что товарищ скрылся, ушел на дно. Рано утром он получил от него сообщение, из которого следовало, что с Отто все в полном порядке.
Михаэль Хайнц был уверен, что они неуязвимы. Он уже раздобыл униформу компании, работавшей в банке Вальтера Готелла, – по замыслу Анжелики, они должны были проникнуть в здание банка под видом строителей. Она узнала график работ – они придут в промежуток между сменами. Срочная работа, обычное дело. У охраны не должно возникнуть подозрений. Инструмент для операции после убийства Мартина Шпеера пришлось разыскивать в другом месте, но Михаэль был уверен в людях, которые его предоставили. Медлить было незачем – работы в банке подходили к концу. Если бы Хайнц знал, что Отто уже в руках Гролера, что они уже договорились, что этот, казавшийся непоколебимым, ублюдок заложил и его, и всю операцию, он, безусловно, был бы уже на пути в Южную Америку, куда всерьез планировал отправиться с Анжеликой после ограбления.
– Если все пойдет, как задумано, – продолжала я, – никто не пострадает!
– А кто планирует операцию? – спросил Глеб и тронулся с места, чтобы снова остановиться через несколько метров. – Герр Самошин?!
– Я!
– Еще того чище! – он закачал головой, как китайский болванчик. – Ты уверена, что это единственный выход?
– Да!
– Хорошо! – сказал он. – Черт меня дернул взять машину, пешком мы бы быстрее дошли!
Я смотрела на него и чувствовала, как на глаза сами по себе наворачиваются слезы. Отчего – сама не могла толком объяснить и оттого казалась самой себе последней идиоткой. Может, все-таки оттого, что сейчас произошло маленькое чудо. То чудо, в которое перестаешь верить, когда вырастаешь. Потому что веру из тебя вышибают день за днем, выдавливают каплю за каплей.
Вот человек, которого, мне казалось, я уже не увижу никогда. Явился как противовес демону Самошину. Знай наших! Наши тоже в огне не тонут и в воде не горят… То есть наоборот. Хорошо, что милый не может читать мои мысли – боюсь, сейчас дикая путаница в моей голове вызвала бы у него настоящий шок.
Разговор о Египте не поднимался. Связать меня с Ширази Глеб уже не мог. Его возможностям и Конторы, к счастью, были кое-какие пределы. Хватит с нас и Гюнтера Штессмана, правда?!
– Только клянусь, – сказал Марьянов, – когда все закончится, твоему Самошину лучше не попадаться мне под руку. В живых не оставлю!
– Горячо одобрям! – сказала я. – Аминь!
Отто проснулся поздно. Выглянул в открытое окно – за окном пекло солнце. Он постоял, глядя мрачно на улицу и неторопливо передвигавшихся прохожих. На широкой постели под одеялом свернулась калачиком девушка, с которой он познакомился вчера возле какогото бара. С первого взгляда она была не похожа на шлюху, но Отто чувствовал эту породу за версту и не ошибся и на этот раз.
Груди проститутки с темными большими сосками вы-глядывали из-под одеяла, пробуждая желание. Отто чувствовал себя отдохнувшим и готовым к новому дню. А лучшим началом дня он считал хороший секс. Вспомнил про русскую девку: ему она показалась подозрительной, но нельзя не признать – была хороша. Только вот, похоже, с Михаэлем они спелись и старине Отто уже ничего здесь не светит.
У него на очереди был визит к старому другу детства, Мартину Шпееру. Тот проживал на доставшейся от отца ферме и два года назад именно он снабжал группу необходимым в их сложной работе оборудованием.
Но прежде чем навестить Мартина, Отто сдернул одеяло со спящей девушки. Та не сразу проснулась и вспомнила, где она и зачем! Отто грубо раздвинул ее бедра и вошел сразу и до конца в не раз испробованную накануне вагину. Девушка стиснула зубы – грубое вторжение причинило ей боль, но она знала, что следует молчать.
А через полчаса он уже сигналил возле ворот фермы Мартина. За воротами виднелся дом с новеньким флигелем. Отто усмехнулся, представив себе, насколько все там вылизано. Мартин был слишком аккуратен даже для немца и супругу себе нашел такую же. Отто понадеялся, что ее сейчас нет дома – ему не хотелось светиться перед этой вертлявой сучкой.
Мартин вышел навстречу и несколько мгновений всматривался – сначала в машину, потом в человека, сидящего за рулем. Наконец улыбка озарила его рябое лицо – улыбка показалась Отто искренней.
– Хорошая тачка! – сказал Шпеер, кивнув на машину.
– Взял в прокате! – сказал Отто, решив сразу прекратить поползновения Мартина насчет машины – тот был просто помешан на двигателях и если не остановить его вовремя, начнет копаться в моторе.
– Ясно! – Мартин выглядел жутко разочарованным, словно ребенок, который понял, что его оставили без сладкого.
Отто, глядя на него, подумал, что старый товарищ нисколько не изменился. Вот только на мгновение в его глазах проскочило странное выражение.
– Мы нуждаемся в твоей помощи. – сказал Отто. – Ты ведь помнишь, как мы с тобой прекрасно работали в свое время!
– О, Господи! – Мартин отвернулся, чтобы скрыть испуг на своем лице от собеседника. – Я-то был уверен, что ты сейчас где-нибудь на Багамах загораешь в обнимку с черномазой красоткой.
– Не люблю жару! – сказал Отто. – Так как, на тебя можно рассчитывать?
– А в чем дело? – спросил Шпеер.
Они прошли в гараж, где он как раз возился со своим пикапом. Машина выглядела так, словно на ней никогда и не ездили.
– Нам нужна твоя помощь, – повторил терпеливо Отто. – Как тогда… Ты ведь можешь помочь с инструментом?
– А на кой черт? – он вопросительно посмотрел на старого приятеля.
– Хочу снести стену в своем новом доме! – осклабился Отто.
Между ними обычно не было никакого недопонимания, и все эти хождения вокруг да около были ему непонятны. Неужели Мартин решил завязать со старым бизнесом? Или дело просто в его особенном чувстве юмора?
– Дом купил? – спросил Шпеер, продолжая ковыряться в моторе.
Отто испытал огромное желание обрушить ему на спину крышку капота.
– Ладно! – пробурчал тот. – Не хочешь говорить – хрен с тобой!
– Меньше знаешь – спокойнее спишь! – заметил Отто. – Раньше ты не был таким любопытным!
– Люди меняются! – сказал Шпеер. – Сегодня ты не тот, что был вчера! У меня проблемы, нужны деньги! Если готовится какое-то дело, я хотел бы участвовать!
– О чем ты? – спросил Отто, и в голосе его зазвучал холод.
– Сам прекрасно знаешь!… – начал Шпеер, но, заметив его взгляд, понял, что лучше остановиться.
Он махнул рукой.
– Не хочешь, значит, помочь старому приятелю! Хотя я-то тебе всегда помогал, если не забыл?!
– Не забыл! Так что насчет аппарата?
– Позвони завтра вечером, я скажу, когда его можно будет забрать.
– Отчего такая задержка? – Отто не сводил с него испытующего взгляда.
Мартин прошел в глубь гаража и стал без видимой цели копаться в ящике с инструментами.
– Человек, с которым я работаю, сейчас в командировке.
– А к вечеру, значит, вернется!
Шпеер повернулся к нему и посмотрел в лицо.
– Я попытаюсь связаться с его женой. У него есть резервное оборудование, – сказал он.
Отто кивнул.
– Я буду ждать.
Он вышел из гаража, почти физически ощущая, как Шпеер буравит его спину взглядом.
Прошел вдоль стены и бросил взгляд на новенький трактор, стоявший под навесом, потом на флигель, пристроенный к дому. Кто-то говорил про денежные проблемы?!
Мартин Шпеер ждал, оставив работу. Через минуту он услышал, как Отто заводит двигатель своей машины. От сердца отлегло. Закрыв ящик с инструментами, Шпеер быстро прошел в дом через дверь в гараже. Он был так возбужден и напуган, что, даже не отмывая рук, бросился через чистенькую, почти кукольную прихожую, вылизанную заботливой Вероникой до блеска. Телефон стоял в гостиной. Мартин плюхнулся в кресло, взял трубку и почувствовал, что у него дрожат пальцы. Так и номер не наберешь, поди! Он попытался рассмеяться, но не вышло.
Сейчас как никогда он жалел, что согласился работать на Гролера – тот припер его к стенке шесть месяцев тому назад. Комиссару стало известно о некоторых делишках Мартина, но он согласился не отправлять его за решетку в обмен на «добровольное» сотрудничество. Сделка была более чем рискованная – Мартин понимал, что как только до его клиентов дойдет весть о том, что он сотрудничает с полицией, жить ему останется совсем недолго. Но за решетку ему тоже не хотелось. Поэтому он согласился. И все это время работал осведомителем, балансируя на очень тонкой грани.
Однако балансировал он очень умело и уже привык к своему новому состоянию двойного агента. Оно не смущало его, как прежде, спал он спокойно и без кошмаров. Но только до поры до времени. Возвращение Хайнца все меняло, теперь Шпеер жалел, что не последовал примеру товарищей и не уехал за границу от греха подальше.
Несколько мгновений Мартин смотрел на телефонный аппарат, потом положил трубку, встал и подошел к бару. Налил себе внушительную порцию виски и осушил одним глотком. Дрожь немного унялась. Он подумал и налил еще порцию. Потом взял телефон к себе на колени. На мгновение в голове мелькнула мысль – оставить все как есть, не звонить никому. Отделаться от Отто этим вечером…
Он бросил взгляд на настенные часы: уже почти полдень. Через окно в комнату скользнул тонкий луч солнца. Мартин налил еще в стакан, так, словно это была вода. И приготовился опрокинуть в себя. Он не слышал, как убийца пересек неслышно комнату, не видел, как солнечный луч отразился на лезвии ножа. В тот момент, когда сталь рассекла его горло, он успел сделать один глоток, и виски вместе с кровью хлынуло из разреза вниз.
Отто несколько мгновений словно завороженный смотрел на этот кровавый поток, а потом бросился прочь из дома.
Вечер был прохладен, из окна Глеб наблюдал за облитыми светом реклам улицами, асфальт отражал их. Царство капитала – подумал он. Жизнь, на которую он оглядывался сейчас, показалась вдруг пустой и бессмысленной. И ничто не отвечало первоначальным замыслам. Планам, надеждам. Подступала хандра, которую он, обычно собранный и волевой, не выносил. Он встряхнулся. Открыв свою дорожную сумку, вытащил бутылку виски и, откинувшись на кровати со стаканом в руке, уставился в телевизор, ничего не видя перед собой. Как там в старом анекдоте про Штирлица, который на банкете у Гиммлера нажрался в доску, чтобы чувствовать себя как дома? Он здесь навроде Штирлица, только война давно закончилась. А кто выиграл ее, так и осталось под вопросом. Глеб чтил память советских солдат, погибших во время Великой Отечественной. Только странно было видеть немецких стариков, воевавших когда-то и на Восточном фронте, которые жили сейчас во много раз лучше народа-победителя. Странно было видеть своих ветеранов, идущих в коммунистических колоннах и словно не замечающих в соседних рядах доморощенных неонацистов. Мир словно сдвинулся. А может… Может, всегда был таким. Просто это не бросалось в глаза. Глеб не любил философствовать. Поэтому он и любил еще совсем недавно свою работу в Конторе. Любил больше жизни, которую на этой работе было легче потерять, чем сохранить! Любил, потому что все было просто и понятно. Все изменилось, когда в Конторе и его жизни появилась она. Глеб не желал этой любви – чувствовал, что все тогда полетит к черту. Но видимо, годы работы на Лаевского не убили в нем ни мужчину, ни вообще – человека. И он влюбился. Влюбился так, что готов был на все, включая предательство. Помнится, был такой шпионский роман «Русский дом», где британский литератор, прибывший с заданием родной разведки в Россию, влюбляется в русскую переводчицу и, чтобы вызволить ее из лап КГБ, отдает Комитету важные документы, ради которых и приехал. Глеб видел экранизацию с Шоном Коннери, и она его в момент просмотра страшно разозлила. Человек, предавший интересы страны ради собственной интрижки, по воле авторов выглядел едва ли не героем. Однако сейчас он понял, что оказался на месте старика Коннери, вернее – его персонажа. И ради Анжелики может слить все секреты, которые только окажутся в его руках. Размяк, тряпка, выговаривал он себе беззлобно. Что бы отец на это сказал?! «Я тебя породил, я тебя и убью!»
Он отставил бутылку. Виски было хорошим, но увлекаться не следовало. Предатель, налетчик… Прибавлять к списку званий гордое имя алкоголика было рановато. Но нет смысла и обманывать себя: он нервничал, боясь завтрашнего дня. Ему еще никогда не приходилось переступать закон. Как там Шерлок Холмс облажался, грабя в одном из рассказов шантажиста? Хороший сыщик не обязательно должен быть талантливым вором, а профессионал как он – банковским грабителем. С другой стороны, в особняке у Рокецкого было не проще. И еще этот немецкий гитлерюгенд, как он про себя называл товарищей Михаэля, несмотря на то что все они были его ровесниками. Называл потому, что чувствовал подспудное раздражение, потому, что чувствовал, что Анжелике по-своему нравится этот расхристанный немец и его товарищи.
Возвращаясь от Мартина, Отто насвистывал мелодию популярного шлягера. Это не было бравадой закоренелого убийцы. Когда тело Мартина осело на пол гостиной, заливая кровью ковер, когда оно еще дрожало в смертельной агонии – Отто казалось, что его сейчас стошнит. И сейчас его все еще била дрожь. Он вернул машину в прокат – бросить ее значило навести на след полицейских.
Уже по дороге в Мюнхен он связался с Михаэлем.
– Ты уверен, что он мог нас заложить?! – спросил тот после некоторого молчания.
– Я уверен, что он вел себя очень странно! – ответил Отто. – И еще после моего мнимого отъезда он сразу бросился звонить кому-то… Даже руки не помыл после машины, а ты ведь знаешь Мартина!
– Знал! – поправил его товарищ. – Вот что, возвращаться тебе к нам пока не стоит, сам понимаешь… Поезжай в город, затеряйся в толпе. Зайди к старым знакомым и ничего не предпринимай.
– Я и сам так думаю! – согласился Отто. – Надеюсь, мне зачтется это дело?
– Твоя доля не меньше остальных! Сейчас ты рискуешь больше нас!
– Хорошо, – сказал Отто и добавил: – Я на всякий случай сменю мобильный – позвоню тебе сам с новой трубки…
– Добро! – Михаэль закончил связь.
Комиссар Гролер открыл ящик стола, вытащил пистолет и внимательно рассмотрел его. Еще никогда в жизни ему не случалось использовать оружие в деле и вероятно, что и не придется. Пять минут назад было получено известие о смерти Мартина, на которого Гролер возлагал определенные надежды. Это обычная практика – дать преступнику шанс на спокойную жизнь в обмен на сдачу друзей. Гролер не чувствовал себя виноватым в этой смерти. Мартин сам сделал свой выбор, и если он облажался и об их сделке стало известно кому-то из его дружков – это его вина. Хуже было другое: это убийство означало, что на Мартина вышли серьезные ребята. Возможно, те самые, что совершили недавний налет на банк. И шанс перехватить их с его помощью упущен. Ах, Мартин, Мартин… Гролер повертел в руках смертоносную игрушку.
Раздался сигнал селекторной связи. Комиссару сообщили, что с ним хочет поговорить лейтенант Лебек.
Гролер вернул оружие в ящик стола и стал ждать, когда откроется дверь. Лейтенант вошел, сел без приглашения, сложив ладони на коленях. Ладони у Лебека были крупные – чувствовалась крестьянская порода. Гролер ждал.
– У нас подвижки в деле с Мартином! – сообщил лейтенант. – Я как раз из лаборатории! На его ферме были обнаружены отпечатки протекторов. Машина не принадлежала ни Мартину, ни кому-либо из его семьи.
– Это немного дает…
– Это еще не все! – лейтенант усмехнулся, давая понять, что самое вкусное он приберег напоследок. – Машину взял напрокат некий Вайс. Надо сказать, очень неосторожно с его стороны. Мне кажется, он не собирался убивать Мартина, иначе подготовился бы лучше. Все вышло, так сказать, спонтанно!
– А по-моему, обвинять этого Вайса еще рановато! – заметил осторожно Гролер, хотя про себя фиксировал каждое слово коллеги.
Вот уж не знаешь, где найдешь – где потеряешь, подумал он, разглядывая Лебека так, словно видел его впервые.
– Вы проверили – никто больше не пользовался этой машиной? – спросил он.
– Ее брали! Сейчас в соседнем городке проходит пивной фестиваль, и машину арендовали туристы из Франции. Но мне кажется, что Вайс – это именно тот, кто нам нужен!
Гролер качнул головой согласно и выругался про себя. Этому молокососу из провинции удалось его обставить. Но теперь пора было брать дело в свои руки.
– Его нашли? – спросил он.
– Ищем.
В течение последующих суток оперативникам удалось найти гостиницу, где Вайс провел ночь накануне; в номере остались его отпечатки, а одна из местных потаскушек дала его подробный словесный портрет, включая даже такие детали, которые вряд ли могли быть полезны при розыске. Ко всему прочему, она сообщила, что по словам Вайса, он недавно вернулся из Швейцарии. Отпечатки оказались в базе данных швейцарской полиции – подозреваемый успел засветиться, устроив драку в общественном месте. Правда, в Швейцарии его знали как Отто Резингера. Выяснилось, что господин Отто покинул ФРГ примерно два года тому назад.
Поезд тронулся с места и стал набирать скорость. Отто сразу приметил стоявшую у дверей девушку. У нее было некрасивое лицо, но фигурка то, что надо. Наверное, не откажется провести ночь с таким красавцем, как он. Он стал продвигаться ближе к ней. Девица взглянула на него исподлобья, у нее было бледное прыщавое лицо. Вот такие ему нравились. Михаэль считал его вкусы несколько извращенными – он сам предпочитал загорелых мулаток, которых, к его счастью, хватало в Европе. Однако у Отто были свои резоны – эта прыщавая тихоня наверняка в постели превращается в настоящую бестию!
Он собирался начать беседу, когда вдруг увидел за ее плечом в стекле отражение человека, смотрящего на него. Он обернулся, но человек уже опустил голову и уткнулся в какую-то книжку в мягкой обложке. Это был ничем не примечательный тип в сером пальто. И он вполне мог следить за Отто.
Отто посмотрел на девицу, она смотрела на него, явно ожидая, что он сейчас скажет. Он не ошибся – она была расположена познакомиться, но у него уже пропало настроение. Он отошел к схеме станций метро, посмотрел на рекламные щиты на стенах. Украдкой взглянул в окно, человек взглянул на него. А может быть – на рекламу?
Он не собирался выходить на следующей остановке, но когда поезд уже должен был захлопнуть двери, быстро выскочил, так что человек с книжкой не успел отреагировать. Обернувшись, Отто увидел, как он подскочил к дверям и попытался остановить их, но поздно – они уже захлопнулись.
Отто нервно рассмеялся. Кто это мог быть? Только полиция. Надо было позвонить Михаэлю. Возле телефонного аппарата стоял полицейский, он не хотел рисковать. Еще один полицейский следил за турникетом. А вот еще один – похоже, в городе сегодня конгресс легавых. Не верилось, чтобы они собрались здесь ради него. Возможно, просто из-за ограблений власти решили увеличить количество патрульных… Мобильный здесь, в метро, не сработает, к тому же легавые могут отследить разговор.
Может, проскочить по наглому? Но, наверное, не получится, страх внезапно взял его за горло. Сейчас как никогда раньше он почувствовал, что близок к тому, чтобы оказаться за решеткой. На платформе было еще несколько пассажиров – какие-то панки с дикими прическами, степенная старуха. Пожалуй, лучше вернуться назад. Он застыл между турникетом и платформой, это было безопасно – так он мог делать вид, что просто поджидает когото. Вернуться назад к поезду – значит, привлечь к себе внимание, пойти к турникету – значит, рискнуть. Подошел поезд. Двери с шипением распахнулись. Отто решил рискнуть и трусцой направился к ближайшему вагону.
– Эй! – крикнул один из полицейских. – Стой!
Отто сделал вид, что не слышал. Он вскочил в вагон так же, как и выскочил до этого, – за мгновение до того, как двери захлопнулись.
– Остановитесь! – заорал легавый. Двери захлопнулись перед самым его носом; он успел просунуть пальцы в резиновый шов и рывком открыл их. Отто пнул его ногой в живот, полицейский отлетел, но удержался на ногах. Поезд уже двинулся, набирая ход. Полицейский побежал за ним.
– Остановите поезд! – закричал он.
Высокий мужчина в очках встал и дернул ручку стоп-крана. Отто встретился с ним взглядом. Тратить время на эту сволочь не хотелось. Перешел в следующий вагон и стал продираться сквозь толпу людей. Поезд, взвизгнув тормозами, остановился. Пассажиры взволнованно зашумели. Какая-то девка в проходе глупо захихикала. Отто отшвырнул ее в сторону, один из ее спутников схватил его за плечо, но, увидев его искаженное лицо, сразу отпустил.
Он добрался до первого вагона. Перед ним промелькнуло удивленное лицо машиниста. Отто, не тратя времени, разбил стекло и спрыгнул прямо на пути. Надо уходить, быстрее, бегом… Главное, не наскочить на контактный рельс.
Никогда ему не приходилось бегать так быстро.
Он нырнул в первую попавшуюся по пути дверцу, она оказалась не заперта. Здесь горела лампочка в решетчатом коконе. Узкая лестница вела наверх в небольшую каморку, где за столом сидел полный человек с красным лицом в форме метрополитена. Увидев направленный на него револьвер, он вздрогнул и прерывисто задышал, словно запыхавшаяся собака. Отто явственно увидел, как на его лице проступают капельки пота.
– Где выход? – спросил он.
Железнодорожник не двигался с места. В любую секунду сюда могли нагрянуть легавые. Отто сгреб толстяка за шкирку и, подняв не без усилий, подтолкнул к двери.
– Выведешь меня отсюда, останешься цел!
Выбраться оказалось на удивление легко. Толстяк провел Отто через какой-то запасной ход, и здесь Отто с ним расстался, слегка оглушив напоследок.
Вскоре он уже пробирался по вечерним улицам, запруженным народом. Это был не самый лучший район, чтобы спрятаться. Слишком много воришек, проституток и тому подобного сброда. На первый взгляд – идеальный вариант, для такого человека, как он. На самом деле, как он прекрасно понимал, среди этих людей было полно полицейских осведомителей, да что там – каждый второй здесь выдаст его, чтобы только не иметь неприятностей с законом. Воровская порука – сказки для малышей. Здесь каждый сам за себя. Он шел, нервно приглаживая волосы. Вокруг светились огни реклам. Какая-то девушка улыбнулась Отто, он этого не заметил. Он смотрел на работающий телефон на углу – только что от него отошла женщина. Взяв еще теплую, пахнувшую духами трубку, быстро набрал номер Михаэля.
Михаэль не ответил. Этот вечер он решил провести в обществе старой знакомой, которая не догадывалась о его занятиях и вообще была порядочной дурехой, чья глупость только немного уступала ее похотливости. К счастью, ее дурацкую болтовню было нетрудно прекратить, заткнув ей рот самым обычным минетом.
Отто выругался и повесил трубку. Впереди на улице показались огни полицейской машины. Он огляделся, прямо за его спиной горела вывеска кафе. Это оказалось замызганное невзрачное заведение с длинной помятой оцинкованной стойкой, обшарпанными стульями и липким полом. Он зашел и, устроившись за столиком в дальнем углу, подальше от немногочисленных посетителей, решил рискнуть и позвонить еще раз с мобильного. С тем же результатом. Тогда он стал набирать сообщение. Нервничая, делал больше ошибок, чем обычно, и тут же исправлял их. Потом плюнул и стал писать, как получалось.
– Что будете заказывать? – Официантка кокетливо нагнулась к нему.
– Кофе! – буркнул Отто, продолжая нажимать на клавиши.
Полицейская машина остановилась возле кафе – он видел ее сквозь стекло с названием, написанным готическими буквами. Не раздумывая, Отто поднялся и прошел в туалет. Никто не следил за ним. Он подумал и шагнул в женское отделение. Здесь никого не было. Он заперся в одной из кабинок, представляя себе, что говорит сейчас легавым эта кокетливая дурочка. «Да, он был здесь только что! Заказал кофе, был очень озабочен, он звонил кому-то или писал сообщение… На меня даже не посмотрел, понимаете!»…
В туалет кто-то вошел, хлопнула дверь. Застучали каблуки по кафельному полу. Они могли попросить официантку проверить женский туалет, подумал он. Нет, дамочка устроилась в соседней кабинке. В соседней кабинке зашуршала одежда, потом раздалось журчание. Женщина застегнула молнию, спустила воду и вышла, цокая каблуками. Открылась сумочка, женщина расчесывала волосы. Она пустила воду, потом закрыла ее. Отто ждал. Наконец она вышла.
Конечно, они не станут рисковать и посылать гражданское лицо искать преступника. Если бы легавые пришли за ним, то уже были бы здесь. Он вздохнул немного спокойнее. Они просто хотели выпить чашечку кофе, чтобы их пронесло потом!
Он сглотнул, в горле чудовищно пересохло. Сейчас он чувствовал себя, как загнанный зверь, и это было чудовищное ощущение – врагу не пожелаешь. Над соседней кабинкой было узкое окно, прикрытое хлипкой сеткой. Открыть его было делом нескольких секунд. Отто осторожно подтянулся, опираясь ногой на бачок, и выбрался во двор. За его спиной раздался женский крик. Отто не обернулся.
Оказавшись в проулке среди мусорных ящиков, он добежал до угла, едва не налетев на полицейских с «хеклерами» через плечо. Один из легавых окрикнул Отто, клацнув затвором. Был, наверное, шанс прорваться, затеряться в толпе. Они ведь не станут стрелять на улице. Но очень не хотелось получить очередь в спину. Он замер на месте и положил руки на затылок.
Михаэль сообщил ей по телефону, что Отто выбыл временно из игры. Он был уверен, что товарищ скрылся, ушел на дно. Рано утром он получил от него сообщение, из которого следовало, что с Отто все в полном порядке.
Михаэль Хайнц был уверен, что они неуязвимы. Он уже раздобыл униформу компании, работавшей в банке Вальтера Готелла, – по замыслу Анжелики, они должны были проникнуть в здание банка под видом строителей. Она узнала график работ – они придут в промежуток между сменами. Срочная работа, обычное дело. У охраны не должно возникнуть подозрений. Инструмент для операции после убийства Мартина Шпеера пришлось разыскивать в другом месте, но Михаэль был уверен в людях, которые его предоставили. Медлить было незачем – работы в банке подходили к концу. Если бы Хайнц знал, что Отто уже в руках Гролера, что они уже договорились, что этот, казавшийся непоколебимым, ублюдок заложил и его, и всю операцию, он, безусловно, был бы уже на пути в Южную Америку, куда всерьез планировал отправиться с Анжеликой после ограбления.