Селецкий Алексей. Древняя кровь

   Простите, господа зрители, но ситуация сейчас скорее напоминает фильм ужасов. Была бы здесь съемочная площадка, можно было бы надеяться на хеппи-энд. Увы, всегда нужно надеяться только на себя. И на проверенные приемы. Куда там давеча Натаныч давил?
   Тело под окровавленной курткой дернулось. Жива пока что. Пора, красавица, проснись! Не хочет. Хотя веки явно дрогнули. Ну тогда пардон, мадемуазель. Придется по щекам бить для ускорения процесса.
   Наконец глаза открылись. Ни единой мысли во взгляде не было. Почему-то ожидал удивление и подозрение — как тогда, на прощанье. Ничего. Пустота.
   Потом, потом будешь на девичьи глаза любоваться! Пусть пока в себя придет. Есть дела поважнее — бок, например. Рубашка пробита, вокруг — темное липкое пятно. Черт с ней, некогда опять возиться, снимать — вспорол ножом. Тельняшка приклеилась и дергала рану при каждом движении. Ну ничего, хоть кровь остановилась. А чтобы не дергало, придется присохшую часть аккуратно вырезать — прости, «тельник»! Теперь для надежности всё это надо примотать получше. Натаныч всё-таки молодец, настоял на своем, всучил «индик». Конечно, может, и обошлось бы, но примета всё-таки сбылась. «Не бери — воспользуешься!» С другой стороны, не возьми его, хорош бы сейчас был…
   Прорезиненная оболочка перевязочного пакета рвалась с хрустом. Александр уже собирался дернуть за ниточку на второй обертке, бумажной, когда рядом взвилось что-то розово-красное. Куда, дура!!
   Прыгнул, сбил, зажал рот, не дал закричать на весь лес. Придавил дергающееся тело.
   — Не кусай ладонь! Зубы выбью! Тихо, не мычи! Найдут — убьют! Твою мать, да что, глушить тебя?! — Александр перехватил нож поудобнее, примерился рукояткой ко лбу. Подействовало. Вот теперь взгляд стал вполне знакомым. Подозрительным. Попробовала вырваться, мотнула головой — слипшиеся от крови длинные волосы хлестнули по плечам.
   Александр попробовал убрать руку с лица — молчит. Уже хорошо, можно говорить дальше.
   — Слушай, если ты так хочешь свободы, я тебя сейчас отпущу. Ори и бегай сколько влезет, а я пошел. Но куртку заберу, она всё-таки моя. А ты можешь замерзать здесь или возвращаться к своим знакомым, они будут рады. Понятно?!
   — Т-ты к-кто?! — Зубы заметно стучат. От холода или от страха. Похоже, она его еще не узнала. Или просто не запомнила тогда.
   — Робин Гуд в пальто. Охотник. Леший — шел да нашел, не люблю шабашей в своем лесу. Короче, сейчас мы тихо спускаемся вниз, садимся в катер и уе… отсюда к такой-то матери. Пока нас не нашли. Но сперва ты поможешь мне перевязаться, иначе будешь тащить на себе.
   — Т-ты ра-анен ? — Кажется, до девушки начало что-то доходить. — К-как?!
   — Пока не смертельно. Теперь берешь этот бинт, я придерживаю подушечку, а ты плотно обматываешь вокруг ребер. Плотнее!
   В боку что-то хрустнуло, Александр зашипел от боли.
   — Мотай, мотай, не стесняйся! — Если сломано ребро, не помешает. Если пробито легкое — тоже. А окровавленный клочок тельняшки прикроет дырку. Было бы что серьезнее, например, пуля в печени, — он бы с поляны не ушел. Тем более с грузом.
   Дышать с повязкой стало труднее. Но что странно, под руками певуньи боль утихла. Не ошибся все-таки, есть в ней Древняя Кровь, не иначе! Ну, теперь точно дойдем.
   — А теперь вправо вдоль обрыва. Пошла, пошла, не стесняйся! — Спасенная девчушка пришла в себя настолько, чтобы заметить отсутствие обуви и большинства деталей одежды. Куртка прикрывала бедра… в общем, почти не прикрывала. — Я тебя сюда тащил как есть, так что все свои. Вперед, сказал!
   Подхватил ружье, поднялся, скрежеща зубами. Нет, не идет. Ноги колет, боится шаг ступить. Подошел, обтянул шнур на подоле куртки:
   — Считать мини-юбкой! А туфель не будет, не надейся! И ботинки не отдам, ты из них через шаг вылетишь. Вперед! — Пришлось слегка помочь прикладом. Простите, сударыня, сегодня ваш рыцарь оставил коня дома. — Пошла, кому сказал!
   Видно, нога напоролась на сучок — девушка вскрикнула. Довольно звонко — от обрыва и деревьев донеслось эхо.
   — Дур-ра, пр-ристрелю, чтоб не мучилась! — Рык и озверевшая физиономия наконец подействовали, Побежала, всхлипывая. Ничего. Заодно согреется. А все претензии — потом. Дома.
   Если дадут дойти. Правее, у овражка, послышались голоса. Им ответили совсем рядом, в лесу. Идут по следу. Ну, милая, на выход мы опоздали, теперь остается только одно. С шумом, с громом и кувырком. Если повезет, то этот обрыв окажется таким же, как и соседний.
   — Ложись! — Александр распластался по земле и пополз к краю. Прощупал землю перед собой — обваливаться вроде бы не собирается, и на том спасибо. Глянул вниз… Да, высоковато. Но осыпь есть. До нее даже не два, а от силы полтора метра. Можно осторожно перевеситься через край, сползти — и дальше с горы без санок. — Ползи сюда!
   Подпозла. Не по-пластунски, а на карачках, оттопыривая всё, что могла. «Мини-юбка» спозла на поясницу. Ладно, не до прелестей сейчас. Но вот что делать, если так же задерется, пока будут камешки считать?! Проблема, однако. Ни в одном наставлении ответа не найдешь.
   — Снимай куртку!
   — Не буду! — Она одернула подол.
   — Ну, так и перетак! Снимай и продевай ноги в рукава!
   Глаза выкатила, но послушалась. Хорошо, что капюшон есть — можно дыру ворота прикрыть.
   — Ну чем не Сен-Лоран! Теперь ты молча — молча, поняла?! — сползаешь под обрыв, цепляешься за что сможешь и ждешь меня?
   — А д-дальше?!
   — Дальше аттракцион «Русские горки». Можешь остаться здесь и поиграть в прятки. Кто не спрятался — я не виноват. Лезешь?
   Полезла. Одной рукой попыталась вцепиться в пучок сухой травы — хорошо, хоть удалось перехватить за запястье. Второй придерживает «штаны от Сен-Лорана»
   — Всё, я стою, отпускай!
   Отпустил. Тут же заскрежетали камни, раздался отчаянный вопль — и ушел вниз, закончился коротким криком. Александр похолодел. Разбилась?! Там же вроде негде было?!
   В лесу тоже завопили. Что-то вроде: «Он здесь, здесь!» — «Привет, ребята! За добавкой? Обеспечим!» Подождал, пока треск кустов приблизится, и дважды выстрелил на звук. Там что-то упало на землю, через секунду хлопнули ответные выстрелы. Пуля прошла где-то высоко — наугад палят, чтобы не поднимался. А нам всё равно вниз. Вы тут полежите пока, подумайте, можно ли так быстро за нами бегать. Счастливо оставаться!
   Перевалился через край, начал спускаться — из-под руки выскользнул не камешек — солидный кусок стены. Песчаник разъело дождями, крошится… Мысль эту додумывал, уже скользя вместе с небольшим камнепадом. Ружье не выронил — это и спасло. Тормозил прикладом, развернулся ногами вниз, ободрал лицо. Сбоку мелькнуло дерево, еще одно — помня совет Натаныча, сжал ноги и встретил третье ботинками. Зацепился, повис. Так, а где наша принцесса?
   На дереве. Зацепилась метров на тридцать ниже. Вроде бы даже шевелится. Теперь можно к ней и с комфортом подъехать — на «пятой точке», притормаживая и ружьем и ботинками.
   — Жива?
   — Жи'а, токо 'ос газби'а. — Действительно, по прижатой руке стекает свежая кровь. — И ободга'ась си'но.
   — Не замужем? Значит, до свадьбы точно заживет. Поехали дальше, там гости наверху.
   До подножия добрались с новыми царапинами, но без приключений. Но силы кончились. Метров триста до катера.
   Пять минут хода, если гуляешь с девушкой. Сколько, если сверху могут расстрелять, а ты можешь только ковылять по холодному щебню? Сколько, если на выходе из овражка тебя ждет засада? Вся жизнь. Попробовать докричаться до Натаныча? Волны, ветер, дыра в боку. И выстрелы на голос.
   Внезапно в темноте фыркнул и заурчал мотор. У воды ночью слышно хорошо, да и эхо от склона. Куда это он?! Решил, что всё кончено и ждать некого? Нет, рокот приближается. Ну, Натаныч, ну, вертолетчик, ты даешь! Только не лезь вдоль берега, не лезь!
   На воде блеснуло, зашипело, и в тот же миг Александр зажмурился. Яркий белый свет ослепил. Ракета! Он что, с ума сошел?! Или оглох, не слышал очереди?
   Чуть приоткрыл глаза. Вокруг все было подсвечено желтовато-белым, черные тени двигались по земле. Ракета отлетала на парашютике, подхваченная ветром. Ясно был виден приближающийся катер. Вторая ракета метнулась из его рубки к овражку, вспыхнула быстрыми красными звездами. Что-то коротко и пронзительно взвыло и затихло с прерывистым свистом. Внезапно катер рванулся в сторону, от берега, хлопнул днищем по волне.
   Ракеты погасли. В темноте ничего нельзя было разобрать, только ревел где-то неподалеку катер.
   Над головой хлопнуло, прокатилось эхо. Александр вскинул ружье — а куда стрелять-то?! Да и что толку? Будь автомат или карабин, можно было бы хоть на что-то надеяться, а сейчас… Сотня метров вверх, пуля просто шлепнется на склоне. А выстрел только поможет тому, кто наверху.
   — Под кусты! — Александр рванул девушку за руку. Хоть какой-то шанс. Но как подать сигнал на катер, чтобы не увидели сверху?
   Похоже, Натаныч обо всем позаботился. На рубке вспыхнул прожектор, скользнул поверху раз, другой, пробежался по берегу, осветил фигурки под кустом и погас. Мотор рявкнул, рокот ушел вдоль берега, начал возвращаться — но уже в отдалении. Сверху опять хлопнул выстрел. На этот раз Александр различил шлепок пули по воде. Бьют по катеру!
   Но и катер не был безоружным. Гулко ударило, на воде возник и пропал отблеск. Удар. Сверху зашуршало, покатились камни. На воде возник темный силуэт с белеющими усами бурунов под форштевнем.
   — Саня, бегом сюда!
   — Вперед! — Александр шлепнул девушку по спине, та рванулась с места. Чуть не упала, запутавшись в «штанах». Шумно побежала по воде.
   От овражка ударил автомат.
   Первая очередь вспорола воду за кормой катера. Вторая защелкала о камни на берегу. С утробным воем над головой прошла срикошетившая пуля. Третью выпустить не удалось. Над рубкой поднялся Натаныч, вскинул длинный ствол. Вспышка, удар! Клацнул затвор, вторая пуля ушла вверх.
   — Сашка, б…, ты где?! — Снова металлический лязг.
   — Здесь! — Александр подбежал, подсадил на борт замешкавшуюся, сжавшуюся в комок девушку. Попробовал забраться сам — и соскользнул. Кто-то не дал упасть, схватил за ворот. Сморгнул воду с ресниц — его удержала женская рука.
   — Дай-ка! — Егерь перехватил, рывком вытянул. Бок сдавило, сам собой вырвался не то стон, не то вой. — Ранен, что ли ?
   Натаныч прыгнул в рубку, включил реверс. Под кормой забурлило и зашипело, катер медленно отошел от берега и развернулся. Тут же мотор загремел на полных оборотах, уводя суденышко из опасной зоны.
   — И еще одну напоследок! — В открытый люк рубки высунулась рука с длинным картонным цилиндриком. Зашипело, над удаляющимся склоном взошла ослепительная белая звезда. По пологой дуге упала в овраг. — Как вам такой фейерверк?
   Катер мчался на полной скорости, взлетая над волнами. Машину на этот раз жалеть не приходилось. Волны били в борта, подкидывали корму, порой шипели пеной у носа — Натаныч уходил замысловатым зигзагом. Что-то подобное уже недавно было…
   — Ты как там, Санек? Серьезно тебя ? — Егерь не оборачивался, глядел в темноту за стеклом.
   — Пока живой, — прохрипел Александр в ответ. Тряска на волнах изматывала его сейчас больше, чем бег по лесу. А может быть, просто расслабился. Полностью выложился, теперь пора платить за все геройства. — Ты… что-нибудь одеться… дай ей… Чуть не зарезали… человека.
   — Ну-ну, ты помирать-то погоди, дай хоть реку переплясать!
   По днищу мягко шлепнуло. Натаныч обернулся и увидел, как кинулась незнакомая девушка к упавшему Александру.
   — Сама справишься? Мне рулить надо! Голову держи, и чтобы его боком не ударило!
   — Н-не знаю… П-постараюсь!
   — Старайся, тут уже мало осталось, сейчас потише станет!
   Катер зашел в небольшой заливчик, и двигатель замолчал. Округлый нос с треском раздвинул сухой рогоз. Домой можно добраться и чуть позже, сейчас главное — раненый.

ГЛАВА 8

   — Что с ним, Юрий Натанович? Что-нибудь серьезное?
   — Конечно, серьезное. Не в игрушки же он играл! Ребро у него треснуло. Может, и сломалось, у меня рентгена нет.
   Мышцы на груди распороло сильно, когда вдоль ребра пуля скользила. В ноге дырка, но не опасная, только мышцу повредило. Хорошо, хоть не боевое оружие. Пневматика импортная, стальными шариками били. Вообще-то могли и насмерть, штука мощная. Повезло, что чуть наискось. Еще его побило сильно, расцарапало, крови много потерял. Не это страшно. Выгорел он, понимаешь? Всё, что в человеке про запас есть, использовал. Как тот гонец, что из Марафона в Афины бежал. Учили по истории?
   — Учили. И что, он теперь умрет? Может, его в город отвезти, в больницу? Надо же что-то делать?!!
   — Не паникуй. В любом случае его до города везти — только хуже. Сейчас его и перевернуть-то лишний раз страшно. Ничего, денька через два отлежится.
   — А как же его кормить? Как лекарства давать? У вас капельница есть?
   — Нету. Обойдемся без нее — думаешь, пока ее не изобрели, все сплошь помирали?! Напоить его — это запросто. Трубочку вставила, приподняла под плечи — дальше само пойдет. А на крайний случай у меня шприц есть, хоть и не люблю я его. Можно и примочками, припарками многое сделать.
   — Может, я чем-то могу помочь? Я могу… у меня иногда получалось руками лечить. Биоэнергетикой.
   — А вот это ты не вздумай! — Егерь почему-то разозлился.
   — Парень и без этой дури справится, ты ему только навредить можешь. Наш лес его и без тебя вылечит! Ты лучше расскажи, как ты на той поляне оказалась?!
   — Ну я же вам говорила — не помню я! — Девушка всхлипнула. — Почему вы мне не верите?!
   — Потому что просто так горожане здесь не оказываются. Что, шла себе по своей улице, а потом очнулась в лесу? Или вообще дома сидела? Не темни, Ирина! Я тебе в отцы гожусь, если не в деды. Всякое повидал, а еще больше — слышал. И не реви, меня женские слезы давно уже не задевают. Рассказывай, как всё было! Что молчишь? Не хнычь, нос еще больше распухнет, болеть будет. В твоем возрасте пора уже своих детей рожать, а не маленькой и глупенькой прикидываться! Ну? Я жду!
   — Это… была у нас одна такая компания… Я их только по именам знала и в лицо. Ну нормальные они ребята были, нормальные, понимаете! — Ирина всё-таки разрыдалась, задела нос и ойкнула. — Не панки какие-нибудь, в майках с черепами не ходили, даже травку не курили. Там даже девчонки были. Всё время разговоры у них такие интересные о предназначении человека, о разных культурах. Мистика всякая, древние народы, сказания, волшебники. Ну кто же знал?!
   Некоторое время в комнате слышался только тихий плач.
   — На, платок возьми. Аккуратно только, про нос не забывай. И не психуй. Небось позвали Хэллоуин отпраздновать вместе ?
   Ирина закивала головой и снова разрыдалась. Наконец сглотнула, отдышалась и продолжила:
   — Обещали… показать какое-то таинство. Говорили, что у меня огромные способности. Их надо раскрыть, а без обряда я этого не смогу. Сказали, если я соглашусь, то получу большую силу, больше даже, чем у некоторых из них. Говорили, что я будущая жрица…
   — Ты в Бога веришь? — неожиданно перебил Натаныч.
   — Крещеная… Только крестик не ношу, мешает он мне. Никак цепочку не могла подходящую подобрать, все лопаются, а с веревочкой ходить — некрасиво. А почему вы спросили?
   — Да так, ничего. Продолжай. Ну, предложили они отпраздновать Хэллоуин, а дальше что было?
   — Дальше… — Ирина на секунду задумалась, наморщила лоб. — Пришли мы на квартиру к одному парню. Там уже тыква стоит, свечки, всё такое. Выпили немного, какую-то музыку послушали, потанцевали даже. Потом кто-то предложил поехать в лес, развести костер, около него потанцевать. Это же древний праздник, вы знаете? Он еще до христианства был. Только назывался как-то по-другому, я не помню, как. Ну вот и решили отпраздновать, как в старину. У нас сейчас чуть не половина факультета на чем-нибудь старинном помешана: кто дворянских предков ищет, кто костюмы какие-то шьет, кто стихи японские читает… Вот и поехали. Там у одного парня машина была. Иномарка, но не крутая, что-то японское. Джип какой-то маленький, мы почти друг на друге сидели. Потом заехали к знакомым этого парня. У них тоже была машина, а еще там были трое на мотоциклах. Поехали за город, где-то долго тряслись. Я еще спросила, почему так далеко, а они сказали, там место особое. Приехали, разожгли костер. Все что-то пили вкруговую, до меня очередь дошла. Я глотнула — вроде бы вино, а потом меня та-ак накрыло!
   — И больше ничего не помнишь?
   Девушка замотала головой — разлетелись русые пряди. Потом мелко задрожала. Старый егерь сел рядом, приобнял за плечи:
   — Ну-ну, не трясись. Всё позади, дочка, все обошлось. Скажи Саньке спасибо — это он почуял и пошел тебя выручать.
   — Правда? — Ирина недоверчиво заглянула Натанычу в глаза.
   — Точно. Только он не знал, что именно происходит, просто почуял неладное и сказал, что должен идти. Рвался один, но я его не отпустил, с ним навязался.
   — Правильно сделали, спасибо вам огромное.
   Неожиданно девушка поцеловала Натаныча в щеку. Чуть укололась о белесую щетину. Егерь смутился.
   — Да ладно тебе… Вон, Саню целовать будешь, спасителя своего. Ваше дело молодое, тем более, говоришь, встречались где-то.
   — Это на одной тусовке, там собираются… Ну, в общем, встречались. Вы не знаете, он и вправду где-то воевал? Ребята говорили, то ли в Чечне, то ли еще где, чуть ли не в спецназе, а я подсчитала — не получается ничего. Он институт закончил, когда в Чечне уже закончилось, а служил раньше. А Афган слишком давно был.
   — В разведке он служил, еще до Чечни. Знаешь, был в прошлом веке такой генерал Кульнев, гусар, кажется. Так вот он сказал: «Хороша Россия-матушка еще и тем, что в каком-нибудь углу да дерутся!» Вот и Сане свой угол достался. Очнется, сама расспросишь. Ты лучше постарайся всё-таки вспомнить, Иришка, что дальше было. Я понимаю, что тяжело, только и ты меня пойми. У нас тут подобная компания тоже сильно нагадила с месяц назад, только вот до людей они не добрались. А на следующий раз они не тебя подловят, так кого-то еще. Этих… — Натаныч тяжело вздохнул, помолчал и продолжил:
   — У… в общем, вроде твоих приятелей, развелось в последнее время, как крыс. Ступить некуда. Понимаешь?
   Ирина кивнула. Снова попыталась вспомнить Что-то, вздрогнула, но быстро справилась с собой. Только голос подрагивал.
   — Они меня… раздели.
   — Это я заметил. Не… ну, в общем, ясно? Взрослая уже.
   — Нет! Они сказали, что я посвящена какому-то хозяину и должна предстать перед ним. Я даже не боялась. Всё как в тумане было, словно так и надо. Положили меня куда-то… Холодно было, но я не мерзла, не знаю, почему. Потом что-то они вокруг меня делали… А потом вокруг появились какие-то черные, с мечами, один подошел ко мне, поднял нож… — Девушка всё-таки расплакалась, уткнувшись в плечо егеря. — Так страшно стало, так страшно! Не могу!!!
   — Не бойся, не бойся, всё прошло. — Угловатые, огрубевшие пальцы пригладили пышные волосы. — Больше никого нет, никому мы тебя в обиду не дадим.
   Девушка никак не могла успокоиться, ее словно прорвало, и выплескивалось все пережитое:
   — Там была такая жуть, вы не поверите, а они ее звали, звали ко мне, чтобы она меня забрала! А этот черный хотел меня зарезать, я видела и не могла пошевелиться! А жуть подползала снизу, подползала, я кричать хочу, а дышать не получается! Они всё поют, всё воют, зовут своего хозяина! Я видела только нож, а потом меня снизу как схватило что-то!
   Я… я дальше ничего не помню, совсем отключилась… Прихожу в себя — всё болит, кругом темно, рядом сидит кто-то с ножом, рожа вся в крови, и глаза светятся, как у волка! Думала, я уже на тот свет попала, рванулась, а он хвать! Потом поняла, что человек, где-то видела, а где — не вспомнила. Думала, он один из них, там тоже были такие, пятнистые и с ружьями, вроде как телохранители. Они их в глаза — «воины», а между собой — «быдло зеленое», «псы»! А потом замерзла, ногу распорола, он всё гнал, я ничего не соображала. Потом я на обрыве не удержалась, покатилась вниз, разбилась вся. А там наверху стреляли, а потом он спустился… Дальше вы все знаете, вы же нас и подобрали. Я в себя только на катере пришла. Юрий Натанович, а можно вопрос ?
   — Валяй, спрашивай.
   — Для чего вы ракетами стреляли? У вас же винтовка была! Так вы только себя подсвечивали. И прожектором! Вы от нас отвлекали, да?
   — Ну-у, прямо Кутузов в юбке! Я думал, она про парня спросит, а ей тактику подавай! Молодец, боевая девка, раз успела заметить. А говорила, не помнишь ничего!
   — Я же как в себя пришла, всё точно помню. Ну, не хотите говорить, не надо. Может, это секрет какой.
   — Этот секрет тебе любой офицер откроет, и не только офицер. Впрочем, не любой, есть у нас еще в штабах кресла дубовые… Ты сама подумай — что будет, если привыкшему к темноте человеку под нос горящий магний сунуть?
   — Так вы их просто ослепили?!
   — Точно. Как маршал Жуков немцев под Берлином. Ну, а потом пришлось и угомонить кое-кого… Хотел без этого, да уж больно упрямые попались. И с автоматом. Вариантов не было, или — или. Как думать, не ошибся с выбором?
   — Вам виднее…
   На широкой койке заворочался, застонал раненый Александр.
   — О, Санек оживает! Стонет — значит, сил прибавилось. Ну-ка, разведка, как у нас дела?

* * *

   — Итак, как мне вас называть? По имени-отчеству, по фамилии, по вашему Кругу?
   — Лучше по Кругу. Вы ведь ко мне пришли именно как к его Главе, а не по личному вопросу? И не как к директору фирмы?
   — Вы угадали, господин Пермяк. Впрочем, что я говорю! «Угадал» — это относилось бы к человеку. О вашем народе лучше говорить «увидел» или «почувствовал». Я прав?
   — Полностью. Поэтому, чтобы сократить вступление, давайте не будем ходить вокруг да около. Судя по всему, вы представляете некое сообщество так называемых черных магов.
   — Браво, браво! Великолепные способности! Позвольте вам сказать, что вы, безусловно, равны…
   — Я знаю, чему и кому я равен. И постарайтесь не сравнивать нас с вашими предшественниками. Они люди, а мы — нет, это раз. Два: все силы, которые у вас собственные, а не заемные, — это проявление нашего генотипа. Три: кроме способностей, у меня есть еще и контрразведка. Кстати, тем колдунам, которые так удивительно глупо проболтались о существовании нашего народа, войне и прочем, санкцию на эту болтовню дал я. Лично. В этом же кабинете. Так что переходите к делу сразу, у меня не так много времени. Или, если хотите, можем назначить новую встречу.
   — Хорошо. Вы, безусловно, понимаете, что я всего лишь передаю предложение своего руководства. Определенные полномочия и свобода действий у меня имеются, но…
   — Понятно. Что нужно вашим хозяевам от Древнего Народа?
   — Господин Пермяк, не от народа. От вас. Если бы мы хотели говорить со всеми, меня направили бы на Большой Совет. Удивлены? У нас тоже есть свои источники информации, в том числе среди Древних. Откровенность за откровенность, как видите. Собственно, нам с вами незачем враждовать, незачем и не за что. У вас свои интересы, у нас — свои, но на каком-то этапе они совпадают. Поэтому я и здесь. Мои… скажем так, руководители хотят заключить с вами некий договор о союзничестве. О, естественно, всё неофициально, никакой огласки, шантажа и прочего. Оставим это людям. Нам будет достаточно вашего слова — и, разумеется, действий. Позволите? — Гость протянул руку к чашке с дымящимся черным кофе. Осторожно отхлебнул. — У вас отличный вкус!
   — И в чем же вы видите наши общие интересы?
   — Насколько я осведомлен, вы начали эту войну для того, чтобы несколько встряхнуть человечество? Судя по вашим действиям, — поверьте, мы следим за ними очень внимательно! — вы решили усилить постороннее влияние. Не столь уж важно, для чего вам это понадобилось. Проявление у людей магических способностей выгодно и нам, но самый большой интерес вызывает именно взаимодействие миров, Вы ведь не будете отрицать, что для своих целей используете силы Нижнего Мира?
   — Не отрицаю. Однако делается это всегда под строгим контролем, причем источником способностей или какой-либо особой мощи они для нас не являются. Вы живете за их счет и за счет тех, кого им скармливаете, а мы вынуждены использовать их как оружие, и не более того. Как боевых псов.
   — Ну и что? Насколько я помню, ваши противники это не слишком одобряют.
   — И сами же используют.
   — Естественно. Я вас, заметьте, не осуждаю. Вы несколько неверно оцениваете принципы и методы нашей работы. Пользуясь вашим же сравнением, у нас псы умнее и на более длинных поводках, только и всего. Зависим мы от них не более, чем какой-нибудь охотник прошлого века от своих гончих. Кроме того, у нас есть одно немаловажное преимущество перед вашими колдунами. Мы лучше регулируем свое восприятие, мы по желанию можем воспринимать иную реальность или нет, а вы лишены такого выбора. Не так ли?
   Пермяк поморщился. Слова черного мага задели за живое. Да, этот гость знает больше, чем хотелось бы, и умеет пользоваться своим знанием. Один-один, в лучшем случае.
   — А тогда зачем вам союз? У вас все преимущества — действуйте! Или наша война мешает вашей работе?
   — Можно сказать и так. Впрочем, лучше сформулировать чуть по-другому: она ограничивает нам обоим перспективы, не дает развиваться. И вы, и ваши противники слишком заняты и не оглядываетесь по сторонам. Просто невозможно иногда провести какое-либо исследование — в самый ответственный момент неизвестно откуда обрушивается ваш боевик в паре с оборотнем, палит направо и налево…