Селецкий Алексей. Древняя кровь

   — Так вот, на чем мы остановились? Ах да, на властях земных. Ира, тебе наша беседа еще не надоела?
   — Смотреть даже интереснее, чем слушать. — Как ни странно, Ирина глядела на всё происходящее спокойно, даже с каким-то весельем. Или с иронией, потом разберемся. — Только постарайтесь больше не бить чашки и не греметь мебелью. Соседи давно уже спят. Кстати, и мне не мешало бы выспаться. Так что покороче, если можно.
   — Да мы, в общем-то, уже обо всем поговорили. Так вот, Юра, в наши дни черной магией занимаются в основном неудачники. Те, кто может достичь чего-то в этом мире самостоятельно, к потусторонним силам редко обращаются. Они реалисты, Юра, они делают деньги, убирают ближних своих традиционными способами и вычисляют свое будущее не по звездам, а по биржевым сводкам и опросам социологов. Не спорю, сволочей среди них не меньше, чем среди вашей братии. Может, даже больше. Но они не тянут в наш мир нечисть. В крайнем случае они купят для этого вас же — причем не тебя, сопляка, а настоящих, опытных специалистов. А поиски крутости в Нижнем Мире начинаются с подростковых психологических комплексов. От общей неполноценности до сексуальных, это уж каждому свое. Чувствуете, что своих силенок не хватает, а жить как все, умом и трудом, не хочется. Вот и продаетесь нечисти, как… не при дамах будь сказано, кто. Только на панели не мечтают о мировом господстве, Юра. На панели мечтают о богатом клиенте и добром хозяине.
   При слове «хозяин» глаза Юрия полыхнули багровым пламенем. Он отчаянно рванулся — куда там! Невидимая петля держала крепко. Однако смотреть на изменившееся лицо было жутковато. Александру доводилось иметь дело с потусторонними обитателями, но человека, постепенно превращающегося в демона, он видел впервые. Пентаграмму, что ли, вокруг него начертить? И времени нет, и не поможет. И незачем, если подумать. Мог бы, давно «русские вожжи» порвал. А ведь приемчик-то простенький, раньше так «сведомые люди» буйных пьяниц укрощали. Вот только ни в одном учебнике «современной магии» не описан. Потому, наверное, и кажется чем-то особо могучим.
   — Развяжи! — От повелительного рыка вполне могли дрогнуть если не стекла, то поджилки. У кого-нибудь послабее Александра, и не служившего в армии.
   — А вот командный голос надо вырабатывать, надо! Только не здесь и не сейчас. Слышал, что Иринка сказала? Соседи спят! Так что развяжу я тебя, Юра — или кто ты сейчас? — с одним условием. Ты испаришься из этой квартиры и постараешься в ней больше никогда не появляться. Нет, что за народ?! Сидели, чай пили, беседовали. Всё по-джентльменски, даже почти мирно. И вдруг трах-бабах, подраться захотелось!
   Юра молчал. Интересно, каким его сейчас видят нормальные люди? Александр не мог себе позволить убрать верхнее зрение — опасался нового подвоха. Бледно-зеленая рожа, тлеющие красно-оранжевым глаза, слизь какая-то серо-сизая — как бы ковер не запачкал…
   — Ну так что скажешь? Расходимся? Честно говоря, я сейчас должен был бы созвать наших, и попал бы ты куда следует для допросов и опытов. Например, как на тебя святая вода действует?
   — Никак не действует! — Рычание было всё еще самоуверенным, Вообще-то, говорят, подобные существа склонны себя переоценивать. Тем и живут. — Так что зови своих, зови!
   — Да ладно, обойдусь. Не был бы ты таким буйным, может, еще и встретились бы, поговорили. Кое-какие идеи мне даже понравились, обдумаю на досуге. Нет, чтобы выдержку проявить, мудрость, понимаешь ли, нет, сразу надо что-то в драке доказывать. Эх, молодежь!
   — Мы еще встретимся! — пообещал Юрик. К нему постепенно возвращался привычный облик, видимое обычным и верхним зрением уже почти совпадало.
   — А может, не надо? У тебя, Юра, каждый раз какие-то неприятности из-за этого. Ну да, любить меня не за что, так я и не прошу. Не голубой всё-таки. Ты просто веди себя нормально. Как человек, как мужик, в конце концов. Может, ты и круче, я ж не спорю, только пользоваться крутостью тоже надо умеючи. Так что пока не научишься — лучше нам не встречаться. Ты хорошо меня понял, Юрик?
   — Мы еще встретимся! — мрачно повторил тот. — Мы встретимся, когда наступит ночь, и вот тогда обо всем поговорим. Если захочешь. И если сможешь. Я тебя, лесовик, не забуду, не бойся!
   — Я и не боюсь, с чего ты взял? Кстати, ночь уже наступила. Даже полночь прошла, полпервого уже. Вы как, пешком доберетесь? Или вас подвезти, чтобы не замерзли ?
   — Доберутся, — подала голос Ирина. — Наталья здесь неподалеку живет, через квартал. А насчет ночи — это он другую ночь имел в виду.
   — Пришествие их хозяина, что ли? Так его уже не первую тысячу лет обещают, и каждый раз со дня на день. В этом году обещали, в наступающем пророчат… Думаю, не доживу я до этого дня. От старости помру. А перед тем правнукам об этих пророчествах расскажу. Чтобы тоже не верили.
   — Не волнуйся, скоро уже. Вот тогда и посмотрим, у кого настоящая власть. И куда вас, таких правильных и умных девать, тоже посмотрим. Если тебе раньше никто шею не свернет или ты под трамвай не кинешься.
   — Фу, Юрий, как грубо и примитивно! Вот уж от кого не ожидал! Ну не на базаре же, в самом деле. А насчет шеи — мысль интересная. — Александр снова развел руки, свел их вместе. С удивлением увидел, как судорожно задергался кадык Юрика, покраснело лицо и заходили ходуном ребра. Что за новости, ведь ничего не делал, только напугать хотел!
   — Юра! — Опять рванулась рыжая Наталья. Привязанные волосы дернули назад, девчонка вскрикнула, из глаз потекло. — Юрка, ну что же ты!
   — Ладно, салага, на этот раз прощаю. Не тебя жалко, девчонку твою. — Александр потянул за торчащий рыжий локон, узел послушно распустился. — Но лучше нам и правда не встречаться. Ни днем, ни ночью. Ну что поделать, если ты такой невезучий! Да и хозяин твой на выручку не особо спешит. Хочешь, подскажу — почему? Не любит он слабаков и буйных. Я, знаешь ли, тоже кое-что читал. Да и с разными людьми общался, в том числе с твоими коллегами. Так что уматывай. Через полчаса всё окончательно спадет, а до тех пор побегай в ошейнике. На всякий случай.
   Гости молча оделись, вышли, одарив на прощанье злобными взглядами. Лифт по ночному времени не работал — пришлось им топать вниз. Слышно было, как они спотыкаются на темной лестнице, налетают на перила и друг на друга. Потом шум остался за плотно закрытой дверью.
   — Ну у тебя и приятели, Иришка!
   — И не говори, — вздохнула она в ответ. — Сначала за оружие хватаются, потом о разных гадостях на ночь говорят, а в довершение всего еще и дерутся, чашки бьют… Ты расскажи лучше, о каком таком Братстве Юрка вспоминал? Ты что, из этих? Которые в белых балахонах и песни поют?
   — А что, сильно похож?
   — Не похож, — призналась Ирина. — Скорее уж на какого-то инквизитора. Что ты вообще с ним сделал? Я вроде бы в таких вещах разбираюсь, но ничего не поняла. Юрка и дернуться не мог.
   — Да так, русское народное творчество. Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось черным мудрецам.
   — Нечего Шекспира уродовать. Не хочешь говорить?
   — Не могу. Подписка о неразглашении и всё такое.
   — Значит, всё-таки инквизитор. Или как там это сейчас называется? Спецподразделение по борьбе с колдунами?
   — За что ты меня так?! Простой российский егерь…
   — Да уж, видела, какой простой! И Натаныч твой — ну прям деревенский мужик! Ватник, тельник и самогон! Вы с ним что, из одной команды?
   — Можно и так сказать…
   Продолжить разговор не дали. За окном хлопнуло, кто-то заорал — и, перекрывая крики, покатился над домами чудовищный вой. Начавшись низко, басовито, он перешел в пронзительный визг. Сверлил уши, перекатывался, отражался от стен, метался по двору. Постепенно спадал, затихал, возвращался к гудению — чтобы через несколько секунд снова начать подъем.
   — Что это? — побледнела Ирина. — Война?!
   — Почти, — вздохнул Александр. — Похоже, этот твой знакомый еще глупее и мелочнее, чем я думал. Сейчас он весь квартал на ноги поднимет. А может, и не один. Одевайся, пойдем его проведаем Только быстро, пока милиция не подъехала. А пока — окно открывается ?
   Он подошел к кухонному окну, распахнул его, выглянул. Всё в порядке, «уазик» фары зажег. Черная коробочка долго не хотела вылезать из теплого внутреннего кармана. Вытащил наконец, высунул в окно, щелкнул кнопкой. Сирена тихо провыла и наконец замолчала.
   — Это Натаныч противоугонку переделал, — объяснял он Ирине, спускаясь по темной лестнице. — Осторожно, здесь скользко! Пищалку обычную в лесу издали не услышишь, да и в городе на них мало кто теперь внимание обращает. Вот ему друзья-летчики и раздобыли «примочку». Где и откуда — не знаю, но каков эффект! А на второе усовершенствование сейчас сама полюбуешься. Сволочь твой Юрик, оставил меня на пару дней без машины!
   — А почему? Там что-то сломалось?
   — Сейчас сама увидишь. Вернее, почуешь. — Александр пинком распахнул дверь подъезда, подождал пару секунд. Незачем рисковать попусту. — Пошли, вроде всё нормально.
   Первой, кого они увидели, была рыжая Наталья, рыдавшая в три ручья и надрывно кашлявшая. Юрик обнаружился около самой машины. Сейчас он просто задыхался, хватаясь за горло и судорожно вталкивая в себя воздух. До этого, судя по виду, его еще и рвало, причем не только на землю. Воздух был пропитан едкой, режущей глаза вонью. Дверца машины возле места водителя была распахнута.
   — Подожди, пусть проветрится чуть-чуть. — Ирину пришлось чуть придержать, чтобы она не кинулась к своим знакомым. — Но каков интеллигент! Интересно, кто этого сопляка научил машины угонять? Ведь без ключа открыл же!
   Рыжая девчонка, спотыкаясь, побрела на голос. Александр перехватил, не дал споткнуться о низкую лавочку.
   — Ты-то чего туда сунулась? За компанию? Присядь вот сюда, отдышись.
   — Я-а-а… оста-ановить… ха-атела… Ш-што э-это?..
   — Маленькая химическая война. Битва с дураками, как Макаревич поет. Твой Юрик что, на место водителя сел?
   Говорить Наталья не могла, только судорожно кивала.
   — Ну и дураки. А если бы я волчий капкан поставил? Так бы больше присесть и не смог. Или еще чем-то заниматься.
   Чтобы встать и добраться до той же лавочки, Юрию понадобилась помощь. Сам он, похоже, всё еще плохо соображал, что с ним и где он находится. Ну, Натаныч, ну садист! Мало газовой гранаты, он еще и сирену разместил не под капотом, а в салоне. Как теперь с этим горе-угонщиком разговаривать?
   Между тем из окон уже высовывались любопытные. Какая-то бабка костерила всех присутствующих вдоль и поперек. Понятное дело — такой рев без малого в час ночи! Скажите спасибо, что не в четыре утра, сейчас еще можно мирно уснуть.
   — Граждане, сохраняйте спокойствие! — Александр вышел на свет. Громкий, командный голос. Пятнистая форма, нашивки, в правой руке — «Макаров», в левой — блестящая золотым орлом красная обложка. — Проведена операция по задержанию группы угонщиков! Всех желающих выступить в качестве свидетелей и понятых попрошу одеться и подойти с документами.
   Окна захлопнулись практически одновременно. Впрочем, бабка на прощанье еще пригрозила найти на всех управу. Никто так и не вышел. Ну как тут строить правовое государство, если все граждане уклоняются от исполнения своих законных обязанностей? Зато все как один научились не лезть ни в свое дело. И это иногда полезно.
   — Так вот, Наташа, — вернулся к подъезду Александр. — Забирай свого дружка, тащи отсюда и постарайся не попасться на глаза патрулю. Когда придет в себя, повтори ему мои слова: нам лучше больше не встречаться. Для него же лучше. Надеюсь, теперь ты сама в этом убедилась? Вот и попробуй его уговорить, И еще — пусть он не думает впредь, что весь мир глупее и слабее его. Если, конечно, после сегодняшнего твой Юрка будет в состоянии думать, а не только гадить. Осторожно, испачкаешься, он весь заблеванный! Есть чем вытереть или платок дать?

ГЛАВА 12

   — Ну-ка, посмотри, эта штука тебе ничего не напоминает?
   Олег вытащил из-за шкафа длинную черную палку, протянул Александру. Тот отшатнулся. На подрагивающей возле лица черной деревяшке переплелись две змейки — золотая и серебряная. Их головы сходились на выступающем из торца посоха тусклом коричневом камешке.
   — Где вы это… достали?
   — Да так, друзья твои поделились. Идут это давеча наши ребята, видят — сидит кто-то на полянке. С посохом. Ну, нашим посох понравился, попросили. Те и отдали. Ты возьми, возьми, не бойся. Руки чистые, без царапин, без крови? Тогда бери. Да и вообще — не заряжено. Иваныч вчера же и разрядил.
   — Как?
   — Это ты у него спроси. Но, судя по всему, твоя находка помогла разобраться. Так ты смотреть будешь или я его обратно прячу?
   Александр заставил себя прикоснуться к лакированному дереву. Ничего. Попробовал всмотреться, что-то почувствовать — палка как палка. Ну, еще металл и какой-то странный камень.
   — Что, не нашел ничего? Хочешь, лупу дам? Да ты поверху не ищи. Всё, что на нем колдовского было, размотано и погашено. Наше счастье, они его подготовить полностью не успели. За этим делом мы их и застукали.
   — А что здесь за камень?
   — Это не камень, это окаменелость. Белемнит, «чертов палец», как их раньше называли. Слышал?
   — Конечно, слышал, даже видел. Десятками. На наших холмах их полно. Только как они его обработали? Я сколько пробовал — или крошится, или структура резко выделяется, а здесь ровно просвечивает.
   — Это ты у них при случае спроси. Дело в другом — такая окаменелость здесь дает двойной эффект. Сразу и магический кристалл, и что-то давно отжившее. Как кость, но еще более древнее. Древнее динозавров — или драконов, если хочешь. — Только после этих слов Александр обратил внимание на крохотные крылышки у змей. Опять драконы! — Не в этом дело, не в «чертовом пальце» и не в драконах. Ты к узору резному присмотрись.
   Узор попросту был глубоко процарапан чем-то острым.
   Александр вспомнил найденный летом посох — там резьба была выполнена куда лучше. Тщательно, неторопливо. А здесь — словно в спешке обозначили рисунок, не заботясь о красоте и даже о том, увидит ли кто.
   — Да тут и резьбы почти нет. Смотреть не на что. Сам рисунок, по-моему, обычный. Это древнерусский стиль, с таким вот переплетением или я ошибаюсь?
   — Не слишком. Такие узоры по всей Европе были распространены, но на Руси задержались дольше, это точно. И еще в Скандинавии, кстати. Но именно вот такой стиль, с листовидными углами — это наше… Не буду тебе читать лекцию по истории, не для того показываю. Ты сюда вот посмотри. — Палец Олега скользнул по лаку. — Видишь?
   Плавные изгибы были словно изломаны. То ли по неумению, то ли по неосторожности. Рядом под лаком поблескивал на древесине след карандаша, продолжавший «правильный» узор, нарушенный неловкой рукой.
   — Копировали с чего-то?
   — Точно! Воспользовались готовым, где-то найденным или подсмотренным. А ведь на твоем посохе, летнем, этого не было. И резьба была куда лучше. Что на это скажешь, разведка?
   — Что резчик другой. Или тот, прежний, куда-то исчез, или просто налаживают самостоятельное производство, пытаются повторить. Может быть, даже пробуют сделать таких побольше.
   — Молодец, Сашка! И то и другое. Это копия, причем не самая удачная. Самое главное отличие — был неправильно вывязан глубинный узор, внутренний. Может быть, успей они довести дело до конца эта деревяшка и заработала бы. Иваныч говорит, даже узор мог бы глубже стать. Проявиться. Вовремя мы успели. — Олег не пытался скрывать свою радость. Обычно свои чувства он прятал и от глаз, и от верхнего зрения. На этот раз не стал.
   — И как это было? — С одной стороны, Александр радовался успеху. С другой — было чуть досадно, что обошлись без него. Всё понятно, воинов и без него хватает, но всё же, всё же… Словно в тылу отсиживаешься, пока все воюют. — Кого нашли и что с ними сделали?
   — А что с ними сделаешь? Отпустили, — помрачнел Олег, явно помрачнел. Темное пятно на хорошем настроении. — Что с ними еще прикажешь делать? Сдавать в милицию по обвинению в злонамеренном колдовстве? Нас же и посадят. В психушку. И так вся наша война — сплошное нарушение законов. Меня вообще можно хоть сейчас сажать по обвинению в «организации незаконного вооруженного формирования». Поди докажи, что этому формированию три тысячи лет, самое меньшее. Только по письменным источникам. Ну и что при этом прикажешь делать с сопляками? На костер или осиновыми кольями? Завтра же нас вся Россия будет разыскивать. За убийство в ритуальных целях — или как это сейчас там называется? Тебе на твоих холмах хорошо было…
   Александр поежился, вспомнив это «хорошо». Да уж, лучше не придумаешь. Хотя бывает, конечно, и похлеще.
   — Не дергайся! Говорю, что хорошо, значит, так и есть, Там ты стрелял, в тебя стреляли, попытка совершения преступления налицо, а всё остальное — крайняя необходимость и самооборона. Человека вот из-под ножа спас — любой суд присяжных снисхождение проявит. Всё если не законно, то уж точно порядочно и благородно. По-человечески. — Последнее слово Олег произнес с какой-то странной интонацией. — Вот когда сидят — ну пусть даже прыгают и пляшут — семь человек вокруг костра в зимнем лесу, а на них набрасываются громилы в камуфляже, — это что? Нарушение прав человека и свободы совести. Есть эта самая совесть или ее нет — никого не волнует. То, что таких компаний аж четыре одновременно оказалось, — тоже.
   — И что, вы их всех одновременно накрыли? — Такой масштабной операции Древнего Народа Александр припомнить не мог. В двух местах сразу— брали, но четыре?! Радостного тут мало. Работы прибавилось — это не к добру. Как у милиции.
   — Не всех. Тех, что в лесу были, — да, а четвертая точка в квартире оказалась. Сам понимаешь, вламываться нельзя, мы не ОМОН. Что могли, сделали — поставили наблюдение, блокировали всё, до чего дотянулись. Похоже, именно в этой квартирке центр всего и был. По лесам молодежь была, слабенькие все. Недавно занимаются этим делом. По одному старшему на группу — и сразу трое, не меньше, в квартире.
   — Итого, шестеро. Что-то число неровное, семеро в таких делах лучше. Или тогда уж пятеро.
   — Похоже, седьмого не нашли. Хотя он мог и в квартире быть, просто его не засекли. Или не вмешивался, или просто его черед не пришел еще.
   — А может, просто не в состоянии был? — Александр вдруг вспомнил свой разговор с Юриком. Особенно то, чем эта беседа завершилась. Вполне возможно, что один из черных магов до сих пор приходит в себя. Плохо слышит, например. И глаза у него красные, и вообще насморк. Должно бы уже пройти, но кто знает? Замкнутое пространство, заряд большой — перестарался Натаныч, машина до сих пор толком не проветрилась. Сюда пришлось своим ходом добираться, на концерт к Иринке теперь точно не попасть.
   — Чего? Давай выкладывай, что там у тебя за приключения!
   Пришлось выкладывать. Хотел покороче — посыпались требования уточнений и дополнений. Еще полчаса пропало. Ну, не пропало, но теперь и «посиделки» после выступлений без него обойдутся.
   — Значит, хозяина они вскорости ждут, — задумчиво подвел итог разговора Олег. — Ну, не первый век они этим занимаются, так что пусть ждут. Но вот то, что из Юрика проглядывало, — это уже интереснее. И при этом — настолько поддаваться примитивному внушению? Слушай, а может, это он тебя прощупывал? Определял, что ты можешь?
   — Не похоже, слишком уж разозлился. Да и опять-таки — зачем в машину лезть?
   — Не похоже так не похоже. А может, и его самого использовали. Подставили. Тот же хозяин. Кстати, если они без посредников… Ну пусть даже с меньшим количеством — это многое объясняет.
   — Что, например?
   — Осведомленность в наших делах, например. Да и знание кое-чего давно позабытого. Это у нас здесь забыли, а там и там, — палец Олега показал сначала на потолок, потом на пол, — никто не забыт и ничто не забыто.
   — Олег… Ты это что, серьезно? Насчет «там»? — Александр повторил жест.
   — Что, испугался? Армагеддоном запахло? Не волнуйся, большие дяди и без нас между собой разберутся. Это для них дело привычное. А вот как они при этом с нами будут обходиться — это уже другой вопрос. Ты этой болтовне насчет отбора и селекции поверил?
   — Н-не очень. Но что-то в этой идее есть.
   — Да, идея неплохая. Хотя и не новая. Однако твой Юрик прав — к нашей ситуации она подходит как нельзя лучше. Так что готовься, Саша, готовься. Похоже, чем дальше, тем интереснее будет. Отберут тебя и скажут: «Заверните!»
   — А если серьезно ?
   — Серьезно, Саша, будет дальше. Очень серьезно. Эта публика действительно может сделать то, что не удалось Пермяку. Только со своим уклоном.
   — Перевернуть мир?! Олег, извини, но это уже полный бред! Я с этим Юрой разговаривал — да и не только, как ты помнишь. Не первый раз встречаемся. Хоть ты, хоть Володя с ним справились бы еще быстрее. Сил у них не хватит не то что на мир — лишний рубль заработать, фокусы показывая.
   — Им не рубли надо. И они не фокусники. Про лето напомнить? — Внезапно взгляд Олега стал пристальным, даже грозным. — Не тебе их недооценивать, Александр! То, что тебе трижды повезло, еще не значит, что тебе в самом деле повезло. Это мог подстроить и оттуда. — Палец Олега снова показал на пол. — Как раз для того, чтобы мы не воспринимали их всерьез. Чтобы расслабились. А для их дела не нужно больших сил. Иногда надо просто легонько подтолкнуть — зная, куда, когда и как. Это тебе уже не «кошкодавы» с кладбища.
   — Олег, неужели таких раньше не было? В первый раз черные такой силы достигли, что ли?
   — Не в первый. Бывали и сильнее, и не раз. — Олег тяжело вздохнул. — Но тут есть две особенности, даже три. Первая — их всегда удавалось разглядеть вовремя. В чем ты прав — так это в том, что сами по себе они мало что могут. С ними каждый раз много возни, бывали и у нас ощутимые потери, но до сих пор справлялись. И мы, и люди — зачастую совместными усилиями. Вот тут и начинается вторая особенность нынешней ситуации.
   — Война?
   — И она тоже. Мы не можем договориться между собой, во всем ищем ловушки, не верим друг другу. Людям тем более. А нынешние люди не знают о нас.
   — Нынешние? Когда же был предыдущий случай таких… усилий?
   — Давненько. Полтыщи лет назад, даже побольше уже. Тогда не только находились способные люди, которые нас принимали и поддерживали. Всё было гораздо проще. Может, это тебе и покажется отвратительным, но даже к магии приходилось прибегать редко. Просто укажи на опасного противника — остальное делало само общество.
   — Как?
   — Очень даже просто. Горячо приветствовало — иногда медленным огнем, но чаще быстрым. Это потом ударило по нам же. Такие дела нельзя делать безнаказанно — и когда были переловлены черные, взялись за всех остальных. За просто способных. За не способных ни к чему, но неугодных. За чистокровных людей и чистокровных Древних. Видишь ли, те, кого мы, как сейчас говорят, сдали, признались в существовании заговора. А те, кто их пытал, не делали различий между колдунами, нечистью и нелюдью. Мы еще оказались в не самом плохом положении, у нас были леса, был путь отхода по ним на восток. Нашим бывшим союзникам уходить было некуда.
   — Это… Это подло. Олег. Просто мерзко и сволочно.
   — Знаю. И тогда все знали, все понимали, какая будет расплата. Просто у них не было другого выхода. Или сон разума и порождаемые чудовища — но люди, что бы они ни творили, или пол-Европы выгоревших холмов и царство Юриков на этом пепле. Кстати, то, что происходит сейчас, — тоже расплата за те годы. Маятник качнулся в другую сторону, Саша. Сейчас колдуны в почете, за те зверства общество перед ними кается. А результат? Как ты думаешь, скажи сейчас людям, что обнаружен такой вот заговор, что будет?
   Александр попробовал себе это представить. М-да! Безрадостная картина. Те, кто сказал, уезжаю на лечение — с рукавами за спиной и ухмылкам «черных» в спину. А те, кто поверил — пытаются об этом забыть. В лучшем случае думают о спасении себя и ближних своих. Самых ближних — ведь всё человечество не спасешь, правда? В худшем — радостно готовятся встретить нового хозяина и новый порядок. Где-то посередине — те, кто запасает спички и мыло. Те, кто надеется приспособиться — хуже того, может приспособиться. А также те, кто под шумок зарубит топором соседа — «колдуна» или «энергетического вампира».
   — И что нам теперь делать, Олег?
   — К сожалению, пока ничего. Самое большее, что мы можем, — это срывать их планы на ближайшее будущее. Не все — те, что угадаем, те, что сможем. Как вчера, как летом, как ты с освобождением своей Ирины. Кстати, как она?
   — Нормально вроде бы, а что? Концерт вот у нее сегодня, сейчас уже идет.
   — И ты приехал сюда?!
   — Да, а что? Ты же говорил — может помощь понадобиться.
   — Говорил, не спорю. Вообще-то хорошо, что приехал, просто прекрасно. Слушай, а когда вы с ней намерены встретиться?
   — Вообще-то думал сегодня к концу выступлений, там они еще в узком кругу намерены собраться…
   — В узком кругу — это хорошо. Очень хорошо. Тебя пригласили — может, ты и меня где-нибудь по дороге встретишь? Своего… Ну, например, бывшего коллегу?
   — Не знаю, Неудобно как-то, Олег. И вообще, с чего тебе так срочно? У меня в общем-то были на этот вечер свои планы.
   — Ну и планируй дальше. Если получится. Слушай, Саша. — Голос неожиданно стал жестким. — Я в твою личную жизнь не вмешиваюсь. Не подругу твою еду смотреть, хотя тоже не мешало бы, я уже говорил. Но вот то, с какой компанией она связана и что у них на уме, — это уже серьезнее. Понял? Так что можете хоть целоваться, хоть вообще исчезать. Но не раньше, чем я, как сказал Михаил Сергеевич, разберусь, кто есть ху.