Страница:
— Александр? — Строгий голос был чуть слышен. Похоже, Михаил переключил на другой аппарат — если вообще не на рацию или радиотелефон. В трубке потрескивало. Быстро аппаратуру развернули, всё успеваем, ничего не забываем. — Где вас носит?! Время уже! К одиннадцати ты мне здесь нужен будешь, идем на место. — На какое, Олег не сказал. Секретность, мать ее! На войне как на войне. Скорее всего решили-таки овраг штурмовать, Михаил всё с этой идеей носился. Сломить супостата, выручить не пленных, так хоть их тела… Всё правильно. Только Александру почему-то казалось, что ничего из этой затеи не выйдет.
— Если можешь, не ори. Нас не носит. Ирина пропала, я сейчас в квартире один.
Было хорошо слышно, как присвистнул Олег. Потом спросил:
— Как это произошло, выяснил? Может, требования какие-нибудь предъявляли или еще что-то?
— Не всё, но часть выяснил, соседка слышала и видела. Похоже, что всё было достаточно мирно. Да, вот еще что: похоже, против нас действует не только одна эта группа. Они объединились с остальными себе подобными, — на пересказ услышанного от бредящего Павлика ушло не больше минуты. К концу этой минуты на лестнице послышались чьи-то торопливые шаги. Ирина? Нет, не похоже. Гребаная железная клетка, ничего толком не уловишь! Только на слух.
Вот человек дошел до шестого этажа. Постоял — ага, там еще кто-то поднимается! Дальше звук стал тише и реже — по ступенькам явно поднимались осторожно, крадучись. Мягкий прыжок, тихое позвякивание. Второй поднимается более уверенно. Знакомый расклад. Профессиональный. Первый из подкрадывающихся поднялся на лестничную площадку перед взломанной дверью. Теперь его можно было различить: беспокойство, немного испуга. Злость. Умеет парень себя взвинчивать и делает это точно в меру. Только почему у него всё какое-то тусклое ? На защиту не слишком похоже…
— Олег, ты мультфильм «Остров сокровищ» смотрел?
— Ну, смотрел, а при чем здесь он? — Олег, судя по голосу, сильно удивился такой резкой перемене темы. — Ты лучше скажи, что…
— Фраза мне там одна понравилась. — Александр пытался говорить спокойно. Плохо получается, наверное. Судя по темно-голубой полоске где-то на уровне груди, у человека за дверью наготове оружие. Побольше пистолета. — «За мной пришли. Спасибо за внимание. Сейчас, должно быть, будут убивать».
— Саша, что там у тебя?!
Опускать трубку на аппарат не было времени. За дверью полыхнуло красным, человек пошел вперед. На площадке появился второй — тоже с оружием. Когда Александр прыгнул в кухню, «макар» уже лежал в руке.
В дверь ударил не выстрел, а кулак. Или приклад. Или рукоятка — в любом случае что-то крепкое, увесистое. Шума было много.
— Откройте, милиция! —И тут же стучавший отскочил от двери. Толково. Пусть пока постучит, надо в окно выглянуть. Хорошо, что свет за собой выключил — теперь в спину светить не будет.
А под окном действительно «жигуль» с мигалками. И третий стоит — в огромной каске, с пистолетом, что-то в микрофон бормочет. Это кто же их натравить успел? Неужели бабка?! Зато теперь понятно, почему они толком не просматриваются «поверху», — каска, бронежилет… И никаких лишних мыслей и чувств. Люди при исполнении. Люди готовы брать опасного преступника, рискуя жизнью, и что теперь с ними делать?
Были бы силы — мог бы попробовать отвести глаза. Впрочем, в городской квартире, да при тщательном осмотре… да еще каска эта… И в лучшие времена успех не гарантирован. Разве что рядом Иваныч стоял бы или кто-то еще из старших. Попробовать оглушить? На двоих сразу сил не хватит. Второй не будет разбираться, как свалили его напарника — рукой, ногой или вообще не прикасаясь. У первого наверняка автомат, но здесь и чего попроще хватит. Даже через дверь. Так что свой табельный-казенный лучше спрятать подальше, чтобы на глаза случайно не попался.
— Открывайте! — В дверь ударило посильнее. Парень еще не сообразил или не разглядел, куда дверь открывается. Понадеялся с первого пинка выбить? Значит, сейчас основательнее примется. — Открывайте, или взломаем дверь — считаю до трех.
— Слушай, а может, там нет никого? — приглушенно раздался другой голос. — Опять перемкнуло что-то.
— …тебе перемкнуло! На дверь посвети! Видел?! А заперто изнутри! — повезло, однако. Специалист попался. Этот точно не отступит. Интересно, какая им за это премия положена? — Открывай, сука, сейчас замок отстрелю!
Придется открыть. Во-первых, никуда не денешься. Во-вторых, от излишнего усердия такой может и всю прихожую изрешетить. Будем надеяться, что Иришка сюда еще вернется — так зачем ей вместо дома кусок Хиросимы?! Хорош был бы сюрприз!
— Сейчас открою, не стреляйте!
— О-о! Я что тебе говорил?! — Какой радостный голос. Много ли нужно человеку для счастья: на улицах кошмары хуже Хичкока, а он ближнего своего поймал. Хотя вообще-то побольше бы таких старательных. Тогда не пришлось бы Олегу на пожарище возвращаться и руины отвоевывать.
Очень старательные были ребята. Не забыли угостить — один рукояткой, второй прикладом. Кто из них добавил ботинком по крестцу — не ясно. Но больно. Остатки сил уходили на то, чтобы сдерживать боль, оставаться в сознании и не дать при этом схлопнуться защите. Самой простой, почти детской — куполу, даже не зеркальному. А милиционеры радовались, как дети. Особенно найденной в кобуре под курткой «игрушке». То ли потому, что за вооруженного преступника платят больше, то ли потому, что этот преступник по ним не стал стрелять. Каска и бронежилет, конечно, хорошо, но от пули между глаз не спасают.
Когда тащили по бесконечной, уходящей в неведомые глубины лестнице, успел заметить мелькнувший в полумраке засаленный халат. Испуганный старческий голос спросил: «Это за что ж вы его?! Он же вроде ваш?!» Спасибо, бабушка. Значит, не ты. Есть женщины в русских подъездах: ведь наверняка хорошо помнит времена, когда своих забирали ни за что, а вот вступилась же!
Александр улыбнулся разбитыми губами. С этой улыбкой его и запихнули в подкативший патрульный «УАЗ». Может быть, делали что-то еще, но он этого не помнил. Спать хотелось просто чудовищно. И он заснул раньше, чем водитель вырулил со двора.
Это испугало. Он рванулся раз, другой — бесполезно. Ни перевернуться, ни встать. Только в руке шевельнулась боль. Боль — хорошо. Но почему, он не мог бы сказать. Во-первых, потому что язык распух и с трудом помещался во рту. А во-вторых, потому что вряд ли вспомнил бы, как это — говорить.
Кто-то подошел к нему. Перед глазами появилось девичье лицо, прикрытое какой-то повязкой. Удалось различить белый халат. Он обрадовался своей удаче — хоть что-то понятно! Халат. Белый. Значит, с ним будет всё хорошо. Может быть, скоро он даже поймет, почему именно белый халат, — это хорошо.
Боль в руке пошевелилась и затихла. Над головой звякнуло. Он скосил глаза и увидел, как белая рука вынимает из крепления стеклянную бутылку с прозрачной трубочкой. В соседнем гнезде стояла вторая бутылка, точно так же перевернутая пробкой вниз. Трубка отходила куда-то вниз и в сторону.
Капельница. Ухватившись за название, он начал подтягивать другие. Словно поднимал на веревке тяжкий груз — потянул, перехватил покрепче, опять потянул… Капельница. Белый халат. Больница. Это больница, и он лежит на койке, ему только что ставили капельницу. Точнее, только что убрали. Значит, ставили давно, но когда — он не заметил. Он не мог вспомнить, как попал сюда, чем он болеет. Самое обидное, что он не помнил даже себя самого.
— Как вы себя чувствуете? — Лицо с повязкой снова наклонилось над ним. Он попытался хоть что-нибудь сказать, но язык не послушался. Мычание расстроило девушку — это было видно по глазам. Она исчезла, а лежавший на койке тихо радовался тому, что думать получалось все успешнее. Вот теперь он смог сообразить, что девушка — или врач, или, скорее всего, медсестра, что она расстроилась и что произошло это из-за его состояния. Но что с ним самим? И почему нельзя встать?
Неизвестно, сколько он пролежал, глядя в потолок и заново учась думать. Белая бесконечность закончилась появлением мужчины в очках, у которого из-под белой маски топорщилась борода с заметной проседью.
— Так, что у нас здесь ?
Вопрос был вроде бы задан лежащему, и он попытался ответить. Язык поворачивался уже лучше, поэтому мычание удалось разделить на несколько частей. В этих звуках при желании даже можно было различить вопрос.
— Ну, молодой человек, для начала не так уж плохо. Теперь попробуйте еще раз.
Лежащий попробовал. Получилось не слишком хорошо, но бородатый понял вопрос и обрадовался:
— Здесь вы, здесь, где же вам еще быть! Вторая городская больница. Я, соответственно, ваш лечащий врач. Вот видите, — лицо исчезло: видимо, бородач обернулся к кому-то, стоявшему неподалеку, — а вы говорили, что это безнадежно. Молодой человек явно приходит в себя. Ну, — лицо появилось снова, — теперь еще несколько вопросов. Как вас зовут?
Человек на койке задумался. Где-то вокруг головы вращался ответ, но не было возможности поднять руку и схватить его. Поэтому оставалось только пожать плечами.
— Бывает, бывает. Ничего, это не безнадежно. Что с вами было, тоже не помните? Тоже не беда. А теперь посмотрите сюда. Узнаете этого человека? — Вместо бороды и очков перед глазами возникла небольшая книжечка. Документ. С фотографией. С фотографии смотрело хмурое лицо. Лежащий некоторое время пристально вглядывался, вспоминал — и вдруг часто закивал головой, возбужденно пытаясь что-то сказать.
— Прекрасно! Великолепно! Значит, это вы и есть? Вы точно уверены?
Быстрый кивок.
— А что рядом написано, прочитать смогли?
Лежащий снова попытался что-то сказать. Потянулся к документу. Врач прислушался и снова протянул книжечку к глазам.
— Прочитали? — Новый кивок. — Совсем хорошо! Мы даже читать можем! Тогда я за вас, Саша, почти спокоен. Можно вас так называть — или лучше по фамилии? Всё равно? Вот и хорошо. За язык не волнуйтесь — это от лекарства. Поняли? Значит, пока всё, лежите. Сестра! — Бородач опять обернулся. — Я думаю, можно развязать. Саша, вы обещаете не вставать и вести себя спокойно? Хорошо, поверим. Чуть позже я к вам снова наведаюсь, сейчас меня другие пациенты поджидают. С большим нетерпением.
Врач исчез. Медсестра наклонилась над ногами, подергала что-то. Дернула сильнее — видимо, узлы были затянуты крепко, сразу не развяжешь.
— Полежите пока, я сейчас приду! — Девушка ушла. Можно подумать, у привязанного человека есть выбор…
Можно подумать. Пока время есть, именно этим и нужно заняться. Книжечка с фотографией помогла вытянуть больше половины груза — теперь память заработала быстрее. К тому моменту, когда вернулась медсестра, Александр вспомнил почти всё. Кроме одного — как он здесь оказался? То, что за ним приехала милиция, он еще помнил. Но больница?
Сестричка справилась с узлами на ногах и принялась распускать следующие — где-то сбоку. Развязала, отстранилась с опаской. Интересно, что такого он успел натворить, что его привязали? А вот бояться его сейчас незачем. Развязанные ноги не желали подчиняться приказам головы. Чуть шевелились — и всё. Вряд ли с руками дело обстоит иначе.
Наконец, девушка расправилась с последним узлом, собрала вафельные полотенца с серенькими штампами и унесла. Тело постепенно начинало двигаться. Александр огляделся. Справа стояла еще одна койка, на ней лежал кто-то бледный, еле дышащий. Полотенца плотно обхватывали руки и ноги, перехлестывали грудь и живот. К левой руке тянулась прозрачная трубка капельницы. Рядом с приклеенной пластырем иглой виднелись черные точки. Много. Не первый раз капают, значит. А может, еще и кололи.
Посмотрел на свои руки. Одна согнута и подвязана все той же вафельной тканью — та, в которую только что кололи. На второй разлился солидных размеров синяк. Точек было всего три.
— Да, пришел в себя, — послышался из-за двери голос бородатого врача. — Нет, я не считаю, что его можно куда-либо перевозить. И не позволю. Поймите, в городе таких случаев… — Голос осекся. — В общем, очень много. Некоторые чувствуют себя лучше, некоторые хуже, но причина эпидемии еще не установлена. Вы должны лучше меня понимать, что это значит. Хотите, чтобы он у вас прямо в кабинете впал в кому? Или желаете сами на его место? Пожалуйста, даже соседняя койка свободна. — После этих слов Александр покосился влево. Действительно, третья койка в этой палате пустовала. Даже белья не было. Только на тумбочке лежали какие-то вещи — словно тот, кто занимал это место, выписывался в большой спешке. Почти всё бросил. Или… Или эти вещи ему уже не нужны. А санитаркам и медсестрам не до того.
За дверью кто-то пытался спорить с врачом. Слышался недовольный голос, но слова никак не удавалось разобрать.
— Света! Светлана, этого сюда! — Рев докторской глотки прервал все споры. Нельзя же так в больнице! Но, видимо, нужно было — буквально через минуту дверь палаты распахнулась, два небритых санитара под руководством молоденькой сестрички впихнули каталку, подрулили к свободной койке. С каталки на синее одеяло переложили обмякшее тело, начали сноровисто прикручивать к металлической раме.
— Готовьте систему, пока не очнулся! — донеслось от двери. Словно в ответ на эти слова новый обитатель палаты замычал, задергался. В воздухе мелькнула рука с привязанным к ней полотенцем, санитаров затрясло. Вбежал врач, навалился на плечи больному, помог скрутить. Железная кровать тряслась и поскрипывала от рывков, слышалось отчаянное мычание. Наконец оно перешло в тихий, тоскливый вой и затихло.
— Света, что стоишь? Шприц и систему, быстро! Сейчас новый припадок будет!
Медсестра выскочила в коридор, быстро простучали каблучки. Врач повернулся к санитарам:
— Спасибо, мужики, дальше я сам. Будете выходить, скажите тому старлею в коридоре, чтобы дня через два приходил, не раньше. Или, если уж совсем невтерпеж, пусть помогает таскать и вязать, это у него должно получиться… В общем, проводите. Будет сопротивляться — на каталку. Под мою ответственность.
Санитары вышли. Было слышно, как они переругиваются со стоявшим в коридоре. Однако до каталки дело не дошло, старший лейтенант предпочел удалиться сам. Служба службой, а лишний раз задерживаться в больнице никому не хочется, особенно во время эпидемии. Особенно если можно свалить невыполнение задания на кого-то другого.
— Ну-с, молодой человек, — бородатый врач повернулся к Александру. — Теперь опять займемся вами. Что вы натворили и как здесь оказались, помните?
— Не-а. — Это удалось выговорить более-менее нормально. Благо слово короткое и простое.
— Ну вот, делаем успехи! Точнее, хорошо справляемся с лекарством. Так вот, пока есть время, восполним пробелы. Вас привезли в бессознательном состоянии. Сейчас всех, кто падает с ног, тащат к нам. Так вот у нас не было никаких признаков вот этого. — Бородатый кивнул на соседнюю койку, откуда опять послышалось мычание. — Можете не опасаться. Насколько я могу судить, эта зараза или бьет сразу, или вообще не цепляется. Как мне передали, взяли вас в чужой квартире и при оружии. Дверь была взломана, но сопротивления вы не оказали. Хотя бы это вы помните ?
— А-ага.
— Просто замечательно, никакой амнезии! А зачем вы залезли в эту квартиру, тоже помните ? Просто кивните, не напрягайтесь пока.
В коридоре опять послышался быстрый стук каблуков и какой-то скрип. Вошла Светлана, неся перед собой высокую, похожую на вешалку стойку. Мерно покачивалась капельница. Врач внимательно наблюдал за тем, как в руку входит игла, как в короткую резиновую трубку одноразовым шприцем вкачивается прозрачная жидкость.
— Хорошо, Света, я здесь пока сам прослежу. Понадоблюсь — зовите. — Сестричка снова скрылась за дверью. — Так, на чем мы остановились? Вот видите, у вас память даже лучше, чем у меня. Замотался… — Врач снял очки, приложил к глазам рукав халата. — В общем, у вас было переутомление, нервное перенапряжение и ничего более. Так что еще денек вы здесь поваляетесь — и вперед.
— Ку-у-а? — С согласными у Александра пока не все получалось, но язык стал ворочаться гораздо быстрее. И не только язык. — В ми-ициу?
— Что? А, нет, не в милицию. Видите ли, наша больница — экстренная, а вам требуется длительное лечение. Так что отправим вас дальше, нашим коллегам. Не волнуйтесь, вам вредно! Я знаю, что у вас какие-то срочные дела. Какие — меня не интересует, но через сутки, самое большее — через два дня вы к ним вернетесь. С нашими доблестными органами порядка разбирайтесь сами. Как только вас вывезут за ворота — я вас знать не знаю и ни за что не отвечаю. Понятно?
— Спа-а-иба.
— Не за что. Я только старый должок отдаю. За вас один мой коллега попросил. Он для меня в свое время тоже немало сделал. А теперь — спать! — Врач достал из кармана ампулу и упаковку со шприцем. — Сейчас вы заснете, а дальше — не ваше дело. Да и не мое, впрочем.
ГЛАВА 17
— Если можешь, не ори. Нас не носит. Ирина пропала, я сейчас в квартире один.
Было хорошо слышно, как присвистнул Олег. Потом спросил:
— Как это произошло, выяснил? Может, требования какие-нибудь предъявляли или еще что-то?
— Не всё, но часть выяснил, соседка слышала и видела. Похоже, что всё было достаточно мирно. Да, вот еще что: похоже, против нас действует не только одна эта группа. Они объединились с остальными себе подобными, — на пересказ услышанного от бредящего Павлика ушло не больше минуты. К концу этой минуты на лестнице послышались чьи-то торопливые шаги. Ирина? Нет, не похоже. Гребаная железная клетка, ничего толком не уловишь! Только на слух.
Вот человек дошел до шестого этажа. Постоял — ага, там еще кто-то поднимается! Дальше звук стал тише и реже — по ступенькам явно поднимались осторожно, крадучись. Мягкий прыжок, тихое позвякивание. Второй поднимается более уверенно. Знакомый расклад. Профессиональный. Первый из подкрадывающихся поднялся на лестничную площадку перед взломанной дверью. Теперь его можно было различить: беспокойство, немного испуга. Злость. Умеет парень себя взвинчивать и делает это точно в меру. Только почему у него всё какое-то тусклое ? На защиту не слишком похоже…
— Олег, ты мультфильм «Остров сокровищ» смотрел?
— Ну, смотрел, а при чем здесь он? — Олег, судя по голосу, сильно удивился такой резкой перемене темы. — Ты лучше скажи, что…
— Фраза мне там одна понравилась. — Александр пытался говорить спокойно. Плохо получается, наверное. Судя по темно-голубой полоске где-то на уровне груди, у человека за дверью наготове оружие. Побольше пистолета. — «За мной пришли. Спасибо за внимание. Сейчас, должно быть, будут убивать».
— Саша, что там у тебя?!
Опускать трубку на аппарат не было времени. За дверью полыхнуло красным, человек пошел вперед. На площадке появился второй — тоже с оружием. Когда Александр прыгнул в кухню, «макар» уже лежал в руке.
В дверь ударил не выстрел, а кулак. Или приклад. Или рукоятка — в любом случае что-то крепкое, увесистое. Шума было много.
— Откройте, милиция! —И тут же стучавший отскочил от двери. Толково. Пусть пока постучит, надо в окно выглянуть. Хорошо, что свет за собой выключил — теперь в спину светить не будет.
А под окном действительно «жигуль» с мигалками. И третий стоит — в огромной каске, с пистолетом, что-то в микрофон бормочет. Это кто же их натравить успел? Неужели бабка?! Зато теперь понятно, почему они толком не просматриваются «поверху», — каска, бронежилет… И никаких лишних мыслей и чувств. Люди при исполнении. Люди готовы брать опасного преступника, рискуя жизнью, и что теперь с ними делать?
Были бы силы — мог бы попробовать отвести глаза. Впрочем, в городской квартире, да при тщательном осмотре… да еще каска эта… И в лучшие времена успех не гарантирован. Разве что рядом Иваныч стоял бы или кто-то еще из старших. Попробовать оглушить? На двоих сразу сил не хватит. Второй не будет разбираться, как свалили его напарника — рукой, ногой или вообще не прикасаясь. У первого наверняка автомат, но здесь и чего попроще хватит. Даже через дверь. Так что свой табельный-казенный лучше спрятать подальше, чтобы на глаза случайно не попался.
— Открывайте! — В дверь ударило посильнее. Парень еще не сообразил или не разглядел, куда дверь открывается. Понадеялся с первого пинка выбить? Значит, сейчас основательнее примется. — Открывайте, или взломаем дверь — считаю до трех.
— Слушай, а может, там нет никого? — приглушенно раздался другой голос. — Опять перемкнуло что-то.
— …тебе перемкнуло! На дверь посвети! Видел?! А заперто изнутри! — повезло, однако. Специалист попался. Этот точно не отступит. Интересно, какая им за это премия положена? — Открывай, сука, сейчас замок отстрелю!
Придется открыть. Во-первых, никуда не денешься. Во-вторых, от излишнего усердия такой может и всю прихожую изрешетить. Будем надеяться, что Иришка сюда еще вернется — так зачем ей вместо дома кусок Хиросимы?! Хорош был бы сюрприз!
— Сейчас открою, не стреляйте!
— О-о! Я что тебе говорил?! — Какой радостный голос. Много ли нужно человеку для счастья: на улицах кошмары хуже Хичкока, а он ближнего своего поймал. Хотя вообще-то побольше бы таких старательных. Тогда не пришлось бы Олегу на пожарище возвращаться и руины отвоевывать.
Очень старательные были ребята. Не забыли угостить — один рукояткой, второй прикладом. Кто из них добавил ботинком по крестцу — не ясно. Но больно. Остатки сил уходили на то, чтобы сдерживать боль, оставаться в сознании и не дать при этом схлопнуться защите. Самой простой, почти детской — куполу, даже не зеркальному. А милиционеры радовались, как дети. Особенно найденной в кобуре под курткой «игрушке». То ли потому, что за вооруженного преступника платят больше, то ли потому, что этот преступник по ним не стал стрелять. Каска и бронежилет, конечно, хорошо, но от пули между глаз не спасают.
Когда тащили по бесконечной, уходящей в неведомые глубины лестнице, успел заметить мелькнувший в полумраке засаленный халат. Испуганный старческий голос спросил: «Это за что ж вы его?! Он же вроде ваш?!» Спасибо, бабушка. Значит, не ты. Есть женщины в русских подъездах: ведь наверняка хорошо помнит времена, когда своих забирали ни за что, а вот вступилась же!
Александр улыбнулся разбитыми губами. С этой улыбкой его и запихнули в подкативший патрульный «УАЗ». Может быть, делали что-то еще, но он этого не помнил. Спать хотелось просто чудовищно. И он заснул раньше, чем водитель вырулил со двора.
* * *
Перед глазами что-то белело. Далеко-далеко наверху. По белому бродили тени. Где-то гудели голоса, слышались шаги, позвякивание, иногда — невнятные, быстро затихающие вопли. Понять, что происходит, не было никакой возможности — любая мысль, на которой он пытался сосредоточиться, показывала язык и с хихиканьем отбегала в сторону. Повернуть вслед за ними голову было почему-то очень трудно. Он попробовал развернуться всем телом, но не смог.Это испугало. Он рванулся раз, другой — бесполезно. Ни перевернуться, ни встать. Только в руке шевельнулась боль. Боль — хорошо. Но почему, он не мог бы сказать. Во-первых, потому что язык распух и с трудом помещался во рту. А во-вторых, потому что вряд ли вспомнил бы, как это — говорить.
Кто-то подошел к нему. Перед глазами появилось девичье лицо, прикрытое какой-то повязкой. Удалось различить белый халат. Он обрадовался своей удаче — хоть что-то понятно! Халат. Белый. Значит, с ним будет всё хорошо. Может быть, скоро он даже поймет, почему именно белый халат, — это хорошо.
Боль в руке пошевелилась и затихла. Над головой звякнуло. Он скосил глаза и увидел, как белая рука вынимает из крепления стеклянную бутылку с прозрачной трубочкой. В соседнем гнезде стояла вторая бутылка, точно так же перевернутая пробкой вниз. Трубка отходила куда-то вниз и в сторону.
Капельница. Ухватившись за название, он начал подтягивать другие. Словно поднимал на веревке тяжкий груз — потянул, перехватил покрепче, опять потянул… Капельница. Белый халат. Больница. Это больница, и он лежит на койке, ему только что ставили капельницу. Точнее, только что убрали. Значит, ставили давно, но когда — он не заметил. Он не мог вспомнить, как попал сюда, чем он болеет. Самое обидное, что он не помнил даже себя самого.
— Как вы себя чувствуете? — Лицо с повязкой снова наклонилось над ним. Он попытался хоть что-нибудь сказать, но язык не послушался. Мычание расстроило девушку — это было видно по глазам. Она исчезла, а лежавший на койке тихо радовался тому, что думать получалось все успешнее. Вот теперь он смог сообразить, что девушка — или врач, или, скорее всего, медсестра, что она расстроилась и что произошло это из-за его состояния. Но что с ним самим? И почему нельзя встать?
Неизвестно, сколько он пролежал, глядя в потолок и заново учась думать. Белая бесконечность закончилась появлением мужчины в очках, у которого из-под белой маски топорщилась борода с заметной проседью.
— Так, что у нас здесь ?
Вопрос был вроде бы задан лежащему, и он попытался ответить. Язык поворачивался уже лучше, поэтому мычание удалось разделить на несколько частей. В этих звуках при желании даже можно было различить вопрос.
— Ну, молодой человек, для начала не так уж плохо. Теперь попробуйте еще раз.
Лежащий попробовал. Получилось не слишком хорошо, но бородатый понял вопрос и обрадовался:
— Здесь вы, здесь, где же вам еще быть! Вторая городская больница. Я, соответственно, ваш лечащий врач. Вот видите, — лицо исчезло: видимо, бородач обернулся к кому-то, стоявшему неподалеку, — а вы говорили, что это безнадежно. Молодой человек явно приходит в себя. Ну, — лицо появилось снова, — теперь еще несколько вопросов. Как вас зовут?
Человек на койке задумался. Где-то вокруг головы вращался ответ, но не было возможности поднять руку и схватить его. Поэтому оставалось только пожать плечами.
— Бывает, бывает. Ничего, это не безнадежно. Что с вами было, тоже не помните? Тоже не беда. А теперь посмотрите сюда. Узнаете этого человека? — Вместо бороды и очков перед глазами возникла небольшая книжечка. Документ. С фотографией. С фотографии смотрело хмурое лицо. Лежащий некоторое время пристально вглядывался, вспоминал — и вдруг часто закивал головой, возбужденно пытаясь что-то сказать.
— Прекрасно! Великолепно! Значит, это вы и есть? Вы точно уверены?
Быстрый кивок.
— А что рядом написано, прочитать смогли?
Лежащий снова попытался что-то сказать. Потянулся к документу. Врач прислушался и снова протянул книжечку к глазам.
— Прочитали? — Новый кивок. — Совсем хорошо! Мы даже читать можем! Тогда я за вас, Саша, почти спокоен. Можно вас так называть — или лучше по фамилии? Всё равно? Вот и хорошо. За язык не волнуйтесь — это от лекарства. Поняли? Значит, пока всё, лежите. Сестра! — Бородач опять обернулся. — Я думаю, можно развязать. Саша, вы обещаете не вставать и вести себя спокойно? Хорошо, поверим. Чуть позже я к вам снова наведаюсь, сейчас меня другие пациенты поджидают. С большим нетерпением.
Врач исчез. Медсестра наклонилась над ногами, подергала что-то. Дернула сильнее — видимо, узлы были затянуты крепко, сразу не развяжешь.
— Полежите пока, я сейчас приду! — Девушка ушла. Можно подумать, у привязанного человека есть выбор…
Можно подумать. Пока время есть, именно этим и нужно заняться. Книжечка с фотографией помогла вытянуть больше половины груза — теперь память заработала быстрее. К тому моменту, когда вернулась медсестра, Александр вспомнил почти всё. Кроме одного — как он здесь оказался? То, что за ним приехала милиция, он еще помнил. Но больница?
Сестричка справилась с узлами на ногах и принялась распускать следующие — где-то сбоку. Развязала, отстранилась с опаской. Интересно, что такого он успел натворить, что его привязали? А вот бояться его сейчас незачем. Развязанные ноги не желали подчиняться приказам головы. Чуть шевелились — и всё. Вряд ли с руками дело обстоит иначе.
Наконец, девушка расправилась с последним узлом, собрала вафельные полотенца с серенькими штампами и унесла. Тело постепенно начинало двигаться. Александр огляделся. Справа стояла еще одна койка, на ней лежал кто-то бледный, еле дышащий. Полотенца плотно обхватывали руки и ноги, перехлестывали грудь и живот. К левой руке тянулась прозрачная трубка капельницы. Рядом с приклеенной пластырем иглой виднелись черные точки. Много. Не первый раз капают, значит. А может, еще и кололи.
Посмотрел на свои руки. Одна согнута и подвязана все той же вафельной тканью — та, в которую только что кололи. На второй разлился солидных размеров синяк. Точек было всего три.
— Да, пришел в себя, — послышался из-за двери голос бородатого врача. — Нет, я не считаю, что его можно куда-либо перевозить. И не позволю. Поймите, в городе таких случаев… — Голос осекся. — В общем, очень много. Некоторые чувствуют себя лучше, некоторые хуже, но причина эпидемии еще не установлена. Вы должны лучше меня понимать, что это значит. Хотите, чтобы он у вас прямо в кабинете впал в кому? Или желаете сами на его место? Пожалуйста, даже соседняя койка свободна. — После этих слов Александр покосился влево. Действительно, третья койка в этой палате пустовала. Даже белья не было. Только на тумбочке лежали какие-то вещи — словно тот, кто занимал это место, выписывался в большой спешке. Почти всё бросил. Или… Или эти вещи ему уже не нужны. А санитаркам и медсестрам не до того.
За дверью кто-то пытался спорить с врачом. Слышался недовольный голос, но слова никак не удавалось разобрать.
— Света! Светлана, этого сюда! — Рев докторской глотки прервал все споры. Нельзя же так в больнице! Но, видимо, нужно было — буквально через минуту дверь палаты распахнулась, два небритых санитара под руководством молоденькой сестрички впихнули каталку, подрулили к свободной койке. С каталки на синее одеяло переложили обмякшее тело, начали сноровисто прикручивать к металлической раме.
— Готовьте систему, пока не очнулся! — донеслось от двери. Словно в ответ на эти слова новый обитатель палаты замычал, задергался. В воздухе мелькнула рука с привязанным к ней полотенцем, санитаров затрясло. Вбежал врач, навалился на плечи больному, помог скрутить. Железная кровать тряслась и поскрипывала от рывков, слышалось отчаянное мычание. Наконец оно перешло в тихий, тоскливый вой и затихло.
— Света, что стоишь? Шприц и систему, быстро! Сейчас новый припадок будет!
Медсестра выскочила в коридор, быстро простучали каблучки. Врач повернулся к санитарам:
— Спасибо, мужики, дальше я сам. Будете выходить, скажите тому старлею в коридоре, чтобы дня через два приходил, не раньше. Или, если уж совсем невтерпеж, пусть помогает таскать и вязать, это у него должно получиться… В общем, проводите. Будет сопротивляться — на каталку. Под мою ответственность.
Санитары вышли. Было слышно, как они переругиваются со стоявшим в коридоре. Однако до каталки дело не дошло, старший лейтенант предпочел удалиться сам. Служба службой, а лишний раз задерживаться в больнице никому не хочется, особенно во время эпидемии. Особенно если можно свалить невыполнение задания на кого-то другого.
— Ну-с, молодой человек, — бородатый врач повернулся к Александру. — Теперь опять займемся вами. Что вы натворили и как здесь оказались, помните?
— Не-а. — Это удалось выговорить более-менее нормально. Благо слово короткое и простое.
— Ну вот, делаем успехи! Точнее, хорошо справляемся с лекарством. Так вот, пока есть время, восполним пробелы. Вас привезли в бессознательном состоянии. Сейчас всех, кто падает с ног, тащат к нам. Так вот у нас не было никаких признаков вот этого. — Бородатый кивнул на соседнюю койку, откуда опять послышалось мычание. — Можете не опасаться. Насколько я могу судить, эта зараза или бьет сразу, или вообще не цепляется. Как мне передали, взяли вас в чужой квартире и при оружии. Дверь была взломана, но сопротивления вы не оказали. Хотя бы это вы помните ?
— А-ага.
— Просто замечательно, никакой амнезии! А зачем вы залезли в эту квартиру, тоже помните ? Просто кивните, не напрягайтесь пока.
В коридоре опять послышался быстрый стук каблуков и какой-то скрип. Вошла Светлана, неся перед собой высокую, похожую на вешалку стойку. Мерно покачивалась капельница. Врач внимательно наблюдал за тем, как в руку входит игла, как в короткую резиновую трубку одноразовым шприцем вкачивается прозрачная жидкость.
— Хорошо, Света, я здесь пока сам прослежу. Понадоблюсь — зовите. — Сестричка снова скрылась за дверью. — Так, на чем мы остановились? Вот видите, у вас память даже лучше, чем у меня. Замотался… — Врач снял очки, приложил к глазам рукав халата. — В общем, у вас было переутомление, нервное перенапряжение и ничего более. Так что еще денек вы здесь поваляетесь — и вперед.
— Ку-у-а? — С согласными у Александра пока не все получалось, но язык стал ворочаться гораздо быстрее. И не только язык. — В ми-ициу?
— Что? А, нет, не в милицию. Видите ли, наша больница — экстренная, а вам требуется длительное лечение. Так что отправим вас дальше, нашим коллегам. Не волнуйтесь, вам вредно! Я знаю, что у вас какие-то срочные дела. Какие — меня не интересует, но через сутки, самое большее — через два дня вы к ним вернетесь. С нашими доблестными органами порядка разбирайтесь сами. Как только вас вывезут за ворота — я вас знать не знаю и ни за что не отвечаю. Понятно?
— Спа-а-иба.
— Не за что. Я только старый должок отдаю. За вас один мой коллега попросил. Он для меня в свое время тоже немало сделал. А теперь — спать! — Врач достал из кармана ампулу и упаковку со шприцем. — Сейчас вы заснете, а дальше — не ваше дело. Да и не мое, впрочем.
ГЛАВА 17
— Очнулся, боец? — Над Александром снова нависло бородатое лицо. Сначала показалось, что он все еще в больнице. Через пару секунд узнал Илью.
В горле пересохло, язык как песком натерли, но ворочался он достаточно свободно.
— Где это я?
— Да уж не на квартире у подруги! Ты что, не знал, что там сигнализация?! Скажи спасибо Олегу с Николай Иванычем — они до тебя и в ментовке добрались, подержали малость, чтобы не проснулся, да прикрыли от остатков нечисти. А дальше уже было дело техники. Но учти — работу ты, считай, уже потерял. Прописку — тоже, тебя ищут. Так что сидеть тебе теперь и не рыпаться.
— Ну и… с ним со всем. Ирину нашли?
— Нет, конечно. Где ее искать? И как? Весь город переворачивать, проческу устраивать? Извини, конечно, но у нас для этого ни сил, ни времени нет. Со своими делами не успеваем управиться. Спасибо тебе за сведения о «кошкодавах», кстати. Помогли, хотя и не сильно.
— Почему не сильно? Не справились с ними?
— Это тебе Олег объяснит. — Илья отвел взгляд. — Ты идти сможешь?
— Не знаю, еще не пробовал.
— Давай я тебе встать помогу.
Ходить было тяжело. Ноги не слушались: то подгибались, то отказывались двигаться. Александра шатало, кружилась голова.
— Это тебя в больнице накачали, скоро пройдет, — успокаивал Илья. — Ты давай, сопротивляйся активнее, приводи себя в порядок. Некогда залеживаться.
С горем пополам добрались до соседней комнаты. На диване лежал Олег. Похоже, дремал, но при их появлении сразу же вскочил.
— Очнулся? Вот и хорошо. Ну, что с тобой делать, боец? Влип ты, Александр, по самые уши. Пока что тебя в розыск не заявили, но куда ты от них денешься… Куда? В лес, к родителям? Или опять тебя в Рябиновку отправить? Молчишь? Правильно делаешь. Сейчас тебе и в городе показываться лишний раз нельзя. Ну ничего, как-нибудь разберемся. Вопросы есть?
— Что в городе? — хотел спросить другое, но не спросил. Не вовремя. И не нужно — после такого приветствия.
— Вот это уже другой разговор! Хреново сейчас в городе. А наши дела — особенно. Похоже, город придется совсем оставить. Уходить в леса и деревни, попробовать отсидеться. Или откочевывать еще дальше. Проситься на постой к другим Кругам, объединяться с ними, попытаться хоть какую-то оборону наладить.
— Неужели настолько?.. Что случилось? Еще одна Печать?!
— Еще две. И те, с первой, вышли совершенно спокойно. А что бы ты делал, если большой группе молодежи вдруг приспичило погулять на природе? Все бегут, спасаются, в городе паника, а молодежь в лес идет. — Олег тяжко вздохнул, посмотрел в окно. Серые тучи, мелкие брызги на стекле. — Вот такая же погода была. В самый раз для прогулок.
— А карантин?
— Что карантин? Холмы официально в черте города, внешний пояс постов далеко за ними, по объездной дороге. Да и эпидемия эта пошла на убыль. Как Иваныч и говорил. Кого зацепило — постепенно проявляется, а массового заражения нет. И возбудитель не выявлен. Сейчас уже говорят, что и не эпидемия это. Мало ли что — утечка химического оружия, например. Или всё те же биогенераторы КГБ — слышал про такие?
— Слышал, но так и не понял, есть они или нет.
— Может, и есть, это только сама контора и знает. Только к нашему случаю, сам понимаешь, такая техника отношения не имеет. А вот в городе кто-то упорно распускает слухи, будто что-то такое на холмах испытывали, вот город и накрыло. Или вообще — поставили эксперимент, как американцы на Хиросиме. Представляешь, какие сейчас люди добрые? И что начнется, если хоть один участок на холмах оцепят солдаты, милиция — кто угодно, но в форме и с оружием?
— Умно. Олег, а другими средствами не пробовали? Глаза отвести или еще что?
— Умно, хитро, а главное подло. Ты что думаешь, так вот простая городская молодежь десятками и поперлась? Повели! «Отвод глаз!» — Олег встал, подошел к окну. Раздраженно хлопнул ладонью по подоконнику. — Моему дому отвод сильно помог?! Там же не просто пацаны малолетние гуляли, там в каждой группе хренов черный умелец шел. А то и не один! Оттеснили наших без единого выстрела. Не расстреливать же толпу сопляков!
— Может, и стоило бы кое-кого пристрелить, — тихо заметил Илья.
— И что потом? — спросил Олег у окна и сам же ему ответил: — Потом туда нагрянет ОМОН и будет наших хватать, вязать и стрелять под горячую руку. Тут же в городе выплеснется всё, что у людей накопилось за эти дни. Представляешь, Илья, какой подарок? Гуманитарая помощь! Все наши или сидят, или лежат, или разбежались. Заходи на холмы, черпай силы из бунта и делай, что угодно.
Все молчали. Холмы потеряны, вернуться на них невозможно — наверняка в нужных местах всё еще «отдыхают»… Остается только сидеть и смотреть, чувствовать, как одна задругой падают преграды. И знать, что будет за последней из них.
— Олег, а что было после вскрытия тех Печатей? Еще какая-нибудь нечисть выплеснулась?
Глава Круга не отвечал. Смотрел в окно, за которым небо оплакивало обреченный город. Ответил Илья — всё так же тихо:
— Второй они открыли Южную. Вроде бы ничего не произошло. По крайней мере, не чувствовалось. Только Николай Иванович и отреагировал, да еще колдуны. Они и сказали, что потом будет.
— Что было? — Александр приготовился к рассказам о монстрах, о встающих из могил мертвецах, о неотразимых магических ударах… Всё оказалось гораздо проще.
— После этого за нами началась охота. Как они научились отличать нас от обычных людей, никто так и не понял. Тем более что научились за какие-то несколько часов. Всё те же «кошкодавы» и прочие сдвинутые на служении Тьме. Большинство наших к тому времени успело выйти из города, но оставшимся… — Илья не смог договорить, схватился за горло, как будто воротник свитера вдруг превратился в петлю и стал затягиваться.
— Туго нам пришлось, Саша. — Олег обернулся и сел на подоконник. — Сколько погибло — мы еще не подсчитали, но ясно одно — до хрена или чуть больше. Может, кто-то и отсиделся.
— Милиция не вмешивалась?
— Милиция? Какая милиция, во что вмешивалась? Ты что, в первый раз с таким столкнулся? Милиция у нас только трупы подбирает. Ну еще дураков ловит, которые вовремя сбежать не сумели. Не беспокойся, у этих ребят подготовка оказалась на уровне — что стрелять, что драться они умеют не хуже нас. И оружие у них нашлось, и командиры. Так что на этот час ситуация такая: мы отстрелялись и сидим в окружении. Если хочешь куда-то сходить — в магазин, например — бери с собой пару друзей с автоматами. И двигайся быстро-быстро. Перебежками.
— Снайперы?
— Зачем же так грубо? Хватает наблюдателей. Наш сейчас этот квартал и кусок окраины. Впрочем, об этом знаем только мы и они. Для простых граждан всё выглядит вполне обычно: слоняются себе по улицам лоботрясы, сидят на лавочках. Иногда появляются компании побольше, явно навеселе — то к прохожему пристанут, то еще что. Машины и раньше сталкивались, и водители между собой не всегда мирно разбираются.
— А как же стрельба? Никто не слышал? Или тоже — отвод глаз и ушей?
— Этот «отвод» у нас по всей стране. Мирные граждане, знаешь ли, к разборкам попривыкли, милицию вызывать не торопятся, а милиция не торопится приезжать на такие вызовы. Сейчас в городе чрезвычайное положение, так что иногда и из автоматов постреливают. Ты отличишь, кто и в кого стреляет? Мы друг в друга, ОМОН по колесам или солдатики на постах — в воздух, для бодрости? Когда большая перестрелка была — подкатили БТРы, и все разошлись в разные стороны. Только поэтому мы еще здесь, а не геройски погибли или не менее геройски драпаем. Иногда даже выбираемся в город — вот тебя притащили. Ты чуть ли не последний оставался. По больницам они не шарили. А сейчас, кажется, им хватает того, что мы здесь сидим. С побежденными они всегда успеют разобраться. — Олег закрыл глаза, прислонился к стеклу. — Давно с нашим народом такого не было. Очень давно. А после третьей Печати нашим способностям, считай, конец пришел. В одном отдельно взятом городе.
В горле пересохло, язык как песком натерли, но ворочался он достаточно свободно.
— Где это я?
— Да уж не на квартире у подруги! Ты что, не знал, что там сигнализация?! Скажи спасибо Олегу с Николай Иванычем — они до тебя и в ментовке добрались, подержали малость, чтобы не проснулся, да прикрыли от остатков нечисти. А дальше уже было дело техники. Но учти — работу ты, считай, уже потерял. Прописку — тоже, тебя ищут. Так что сидеть тебе теперь и не рыпаться.
— Ну и… с ним со всем. Ирину нашли?
— Нет, конечно. Где ее искать? И как? Весь город переворачивать, проческу устраивать? Извини, конечно, но у нас для этого ни сил, ни времени нет. Со своими делами не успеваем управиться. Спасибо тебе за сведения о «кошкодавах», кстати. Помогли, хотя и не сильно.
— Почему не сильно? Не справились с ними?
— Это тебе Олег объяснит. — Илья отвел взгляд. — Ты идти сможешь?
— Не знаю, еще не пробовал.
— Давай я тебе встать помогу.
Ходить было тяжело. Ноги не слушались: то подгибались, то отказывались двигаться. Александра шатало, кружилась голова.
— Это тебя в больнице накачали, скоро пройдет, — успокаивал Илья. — Ты давай, сопротивляйся активнее, приводи себя в порядок. Некогда залеживаться.
С горем пополам добрались до соседней комнаты. На диване лежал Олег. Похоже, дремал, но при их появлении сразу же вскочил.
— Очнулся? Вот и хорошо. Ну, что с тобой делать, боец? Влип ты, Александр, по самые уши. Пока что тебя в розыск не заявили, но куда ты от них денешься… Куда? В лес, к родителям? Или опять тебя в Рябиновку отправить? Молчишь? Правильно делаешь. Сейчас тебе и в городе показываться лишний раз нельзя. Ну ничего, как-нибудь разберемся. Вопросы есть?
— Что в городе? — хотел спросить другое, но не спросил. Не вовремя. И не нужно — после такого приветствия.
— Вот это уже другой разговор! Хреново сейчас в городе. А наши дела — особенно. Похоже, город придется совсем оставить. Уходить в леса и деревни, попробовать отсидеться. Или откочевывать еще дальше. Проситься на постой к другим Кругам, объединяться с ними, попытаться хоть какую-то оборону наладить.
— Неужели настолько?.. Что случилось? Еще одна Печать?!
— Еще две. И те, с первой, вышли совершенно спокойно. А что бы ты делал, если большой группе молодежи вдруг приспичило погулять на природе? Все бегут, спасаются, в городе паника, а молодежь в лес идет. — Олег тяжко вздохнул, посмотрел в окно. Серые тучи, мелкие брызги на стекле. — Вот такая же погода была. В самый раз для прогулок.
— А карантин?
— Что карантин? Холмы официально в черте города, внешний пояс постов далеко за ними, по объездной дороге. Да и эпидемия эта пошла на убыль. Как Иваныч и говорил. Кого зацепило — постепенно проявляется, а массового заражения нет. И возбудитель не выявлен. Сейчас уже говорят, что и не эпидемия это. Мало ли что — утечка химического оружия, например. Или всё те же биогенераторы КГБ — слышал про такие?
— Слышал, но так и не понял, есть они или нет.
— Может, и есть, это только сама контора и знает. Только к нашему случаю, сам понимаешь, такая техника отношения не имеет. А вот в городе кто-то упорно распускает слухи, будто что-то такое на холмах испытывали, вот город и накрыло. Или вообще — поставили эксперимент, как американцы на Хиросиме. Представляешь, какие сейчас люди добрые? И что начнется, если хоть один участок на холмах оцепят солдаты, милиция — кто угодно, но в форме и с оружием?
— Умно. Олег, а другими средствами не пробовали? Глаза отвести или еще что?
— Умно, хитро, а главное подло. Ты что думаешь, так вот простая городская молодежь десятками и поперлась? Повели! «Отвод глаз!» — Олег встал, подошел к окну. Раздраженно хлопнул ладонью по подоконнику. — Моему дому отвод сильно помог?! Там же не просто пацаны малолетние гуляли, там в каждой группе хренов черный умелец шел. А то и не один! Оттеснили наших без единого выстрела. Не расстреливать же толпу сопляков!
— Может, и стоило бы кое-кого пристрелить, — тихо заметил Илья.
— И что потом? — спросил Олег у окна и сам же ему ответил: — Потом туда нагрянет ОМОН и будет наших хватать, вязать и стрелять под горячую руку. Тут же в городе выплеснется всё, что у людей накопилось за эти дни. Представляешь, Илья, какой подарок? Гуманитарая помощь! Все наши или сидят, или лежат, или разбежались. Заходи на холмы, черпай силы из бунта и делай, что угодно.
Все молчали. Холмы потеряны, вернуться на них невозможно — наверняка в нужных местах всё еще «отдыхают»… Остается только сидеть и смотреть, чувствовать, как одна задругой падают преграды. И знать, что будет за последней из них.
— Олег, а что было после вскрытия тех Печатей? Еще какая-нибудь нечисть выплеснулась?
Глава Круга не отвечал. Смотрел в окно, за которым небо оплакивало обреченный город. Ответил Илья — всё так же тихо:
— Второй они открыли Южную. Вроде бы ничего не произошло. По крайней мере, не чувствовалось. Только Николай Иванович и отреагировал, да еще колдуны. Они и сказали, что потом будет.
— Что было? — Александр приготовился к рассказам о монстрах, о встающих из могил мертвецах, о неотразимых магических ударах… Всё оказалось гораздо проще.
— После этого за нами началась охота. Как они научились отличать нас от обычных людей, никто так и не понял. Тем более что научились за какие-то несколько часов. Всё те же «кошкодавы» и прочие сдвинутые на служении Тьме. Большинство наших к тому времени успело выйти из города, но оставшимся… — Илья не смог договорить, схватился за горло, как будто воротник свитера вдруг превратился в петлю и стал затягиваться.
— Туго нам пришлось, Саша. — Олег обернулся и сел на подоконник. — Сколько погибло — мы еще не подсчитали, но ясно одно — до хрена или чуть больше. Может, кто-то и отсиделся.
— Милиция не вмешивалась?
— Милиция? Какая милиция, во что вмешивалась? Ты что, в первый раз с таким столкнулся? Милиция у нас только трупы подбирает. Ну еще дураков ловит, которые вовремя сбежать не сумели. Не беспокойся, у этих ребят подготовка оказалась на уровне — что стрелять, что драться они умеют не хуже нас. И оружие у них нашлось, и командиры. Так что на этот час ситуация такая: мы отстрелялись и сидим в окружении. Если хочешь куда-то сходить — в магазин, например — бери с собой пару друзей с автоматами. И двигайся быстро-быстро. Перебежками.
— Снайперы?
— Зачем же так грубо? Хватает наблюдателей. Наш сейчас этот квартал и кусок окраины. Впрочем, об этом знаем только мы и они. Для простых граждан всё выглядит вполне обычно: слоняются себе по улицам лоботрясы, сидят на лавочках. Иногда появляются компании побольше, явно навеселе — то к прохожему пристанут, то еще что. Машины и раньше сталкивались, и водители между собой не всегда мирно разбираются.
— А как же стрельба? Никто не слышал? Или тоже — отвод глаз и ушей?
— Этот «отвод» у нас по всей стране. Мирные граждане, знаешь ли, к разборкам попривыкли, милицию вызывать не торопятся, а милиция не торопится приезжать на такие вызовы. Сейчас в городе чрезвычайное положение, так что иногда и из автоматов постреливают. Ты отличишь, кто и в кого стреляет? Мы друг в друга, ОМОН по колесам или солдатики на постах — в воздух, для бодрости? Когда большая перестрелка была — подкатили БТРы, и все разошлись в разные стороны. Только поэтому мы еще здесь, а не геройски погибли или не менее геройски драпаем. Иногда даже выбираемся в город — вот тебя притащили. Ты чуть ли не последний оставался. По больницам они не шарили. А сейчас, кажется, им хватает того, что мы здесь сидим. С побежденными они всегда успеют разобраться. — Олег закрыл глаза, прислонился к стеклу. — Давно с нашим народом такого не было. Очень давно. А после третьей Печати нашим способностям, считай, конец пришел. В одном отдельно взятом городе.