Страница:
– А если я сейчас наряд вызову?
– Ирку свою вызови! Она вчера еще с каким-то хахалем умотала! Что, думаешь, ты один к ней ходишь?!
Рука сама дотянулась до ворота засаленного халата. Сгребла, подтянула к лицу.
– С каким хахалем? Что ты несешь?
– Вот сами с ней и разбирайтесь, вот и будет тебе чем заняться!
– Некогда мне, бабуся. Совсем некогда, – свободная рука нырнула под куртку, вытащила «макаров». Поднес дуло к расширившимся, помутневшим глазам. Щелкнул предохранителем. – Ну так что, будем сотрудничать со следствием – или по законам чрезвычайного положения?
– Какое положение?... – старушка попробовала вырваться, но как-то вяло. Мешала не столько рука на вороте, сколько ствол возле глаз.
– Вот это самое, – дуло переместилось ближе к лбу. Мутные глаза тут же сошлись около переносицы. Нехорошо так с пожилыми людьми обращаться. Непорядочно. Даже мерзко. Но иногда приходится. Научили. Спасибо горячим южным бабушкам, полосовашим молодых солдатиков бритвами и угощавшим лепешками с крысиной отравой. – Печать на лоб поставить?
Или и так документ убедительный?
– Сынок... – просипела бабка. – Ты только... Я со зла сказала насчет хахалей...
– Так что с Ириной? Кто за ней приехал? Когда? На чем?
– Вчера под вечер. Лифт уже не работал, топали они сильно.
А я не спала, Павлушку ждала, он вечно за полночь где-то гуляет. Двое их было – парень и девчонка, я слышала, как они говорили в подъезде, а потом из окна посмотрела, как в машину садились. Может, и еще кто в машине был, я-то не знаю.
– Ирина сама шла? Или вели?
– Сама, даже говорили о чем-то. И в машину сама села.
только в последний момент словно передумала – тут ей девчонка что-то сказала и рукой на плечо как надавила. Она и села, Ирина твоя. Неужто что случилось? – перепугалась старушка. – Она с ними вроде нормально разговаривала, не кричала, не звала никого...
– Машина какая была?
– Вот не знаю. Не разбираюсь я в них. Белая какая-то, новая.
– Понятно. И на этом спасибо, – Александр отпустил ворот, но пистолет убирать не стал. – Пойду-ка я наверх. Спасибо, бабушка. Вы извините, что так пришлось. Да, и еще – внука в эти дни хоть в туалете заприте, но из дома не выпускайте. Если все наладится – попрошу наших спецов, попробуем неофициально разобраться.
– А что с Ириной-то? Украли? – старые глаза начали разгораться. Любопытство, конечно же, не порок. Особенно если вокруг происходит такое, что не во всяком сериале увидишь.
– Вот сейчас я это и буду выяснять.
– Поня-а-атно. Ну, ни пуха, ни пера.
– К черту!
И старуха действительно пошла к черту. Точнее, к той нечисти, которая обосновалась в ее квартире. А Александр пошел наверх.
Никого в квартире не было. Ни Ирины, ни засады. Записки тоже нигде не видно. Что дальше делать – совершенно не ясно. Оставалось два выхода – вламываться и пытаться найти объяснение внутри или сидеть на ступеньках и надеяться на озарение. Впрочем, можно было сделать сначала одно, а потом другое.
«Иришка мне голову отрежет этим ножом, – подумал Александр, протягивая руку к ботинку. – Ну и ладно. Найдется – сам шею подставлю. Только бы нашлась».
Дверь была не стальная, но добротная. И открывалась наружу – пинком не выбьешь. Да и косяки в этих домах сделали металлическими, на страх взломщикам. Впрочем, у тех
инструмент получше: этот замок за полминуты вскрыли бы. Но нету инструмента, а грохотать выстрелами не хотелось.
Хорошо, хоть клинок крепкий. И в рукоятке кое-что припрятано, под круглой завинчивающейся крышкой. Минут десять пришлось повозиться, но все-таки дверь открылась. Почти без ущерба – по крайней мере, можно будет потом починить.
Непохоже, чтобы отсюда кого-то уводили насильно. Скорее наоборот – сидели на кухне, пили чай: три чашки так и остались невымытыми. Рядом с ними на блюдце лежали засохшие ломти хлеба и кружочки колбасы. Александр прошелся по пустой квартире. Все как обычно. В меру аккуратно, в меру вверх дном – творческий беспорядок, так сказать. Все вещи на своих местах. Значит, поездка не была неожиданной – поспешные сборы всегда оставляют определенные следы. Как и обыск, кстати.
Впрочем, точно так же можно предположить и другое. Ирина планировала быстро вернуться, наверняка к утру или вообще через часок – поэтому ни сборов, ни записки. Мало ли что? Подруга заболела, знакомый из другого города приехал, с родителями неладно... На ревность сил не было. Да и не похоже это на нее – «хахаля» себе заводить. Тем более ехать к нему, когда в городе намечается черт знает что...
Черти – это уже похуже. Еще хуже – компания, которая с ними знается. Самая страшная мысль упрямо билась в голове, словно хотела выскочить и стать свершившимся, прошедшим и настоящим. «Сладкая парочка», Костя с лысым Витьком, были только одной из шустрых команд. Вторая вполне могла заняться и фигурами поменьше Олега и Натаныча. По старому мафиозному закону: бывший свой хуже любого врага. Потому что бывший. Дисциплину подрывает, знает много. Опять-таки заложница из нее хорошая получилась бы. В любом случае на ее поиски нужно будет кого-то направлять, а это уже отвлекает и ослабляет противника.
И ведь ничего не поделаешь, придется принять эту игру вместе с правилами. Какой там у Ильи номер?
– Дежурный по штабу слушает! – рявкнуло в трубке. Вот
же... Хотя, если подумать, то все правильно. Там сейчас
самый настоящий штаб. Все по уставу.
– Это Шатунов. С Олегом Алексеевичем связаться можно?
– Погоди, Саш, сейчас, – только теперь узнал голос.
Далеко Мишка пойдет – командирский тон такой, что чуть мембране не козырнул. Хорошо хоть со своими говорит по-человечески. Александр усмехнулся собственной мысли: устав как основа Древнего Языка, все, что сверх него – от людей.
– Александр? – строгий голос был чуть слышен. Похоже, Михаил переключил на другой аппарат – если вообще не на рацию или радиотелефон. В трубке потрескивало. Быстро аппаратуру развернули, все успеваем, ничего не забываем. – Где вас носит?! Время уже! К одиннадцати ты мне здесь нужен будешь, идем на место, – на какое, Олег не сказал. Секретность, мать ее! На войне как на войне. Скорее всего решили-таки овраг штурмовать, Михаил все с этой идеей носился. Сломить супостата, выручить не пленных, так хоть их тела... Все правильно. Только Александру почему-то казалось, что ничего из этой затеи не выйдет.
– Если можешь, не ори. Нас не носит. Ирина пропала, я сейчас в квартире один.
Было хорошо слышно, как присвистнул Олег. Потом спросил:
– Как это произошло, выяснил? Может, требования какие-нибудь предъявляли или еще что-то?
– Не все, но часть выяснил, соседка слышала и видела. Похоже, что все было достаточно мирно. Да, вот еще что: похоже, против нас действует не только одна эта группа. Они объединились с остальными себе подобными, – на пересказ услышанного от бредящего Павлика ушло не больше минуты. К концу этой минуты на лестнице послышались чьи-то торопливые шаги. Ирина? Нет, не похоже. Гребаная железная клетка, ничего толком не уловишь! Только на слух.
Вот человек дошел до шестого этажа. Постоял – ага, там еще кто-то поднимается! Дальше звук стал тише и реже – по ступенькам явно поднимались осторожно, крадучись. Мягкий прыжок, тихое позвякивание. Второй поднимается более уверенно. Знакомый расклад. Профессиональный. Первый из подкрадывающихся поднялся на лестничную площадку перед взломанной дверью. Теперь его можно было различить: беспокойство, немного испуга. Злость. Умеет парень себя взвинчивать, и делает это точно в меру. Только почему у него все какое-то тусклое? На защиту не слишком похоже...
– Олег, ты мультфильм «Остров сокровищ» смотрел?
– Ну, смотрел, а при чем здесь он? – Олег, судя по голосу, сильно удивился такой резкой перемене темы. – Ты лучше
скажи, что...
– Фраза мне там одна понравилась, – Александр пытался говорить спокойно. Плохо получается, наверное. Судя по темно-голубой полоске где-то на уровне груди, у человека за дверью наготове оружие. Побольше пистолета. – «За мной пришли. Спасибо за внимание. Сейчас, должно быть, будут убивать».
– Саша, что там у тебя?!
Опускать трубку на аппарат не было времени. За дверью полыхнуло красным, человек пошел вперед. На площадке появился второй – тоже с оружием. Когда Александр прыгнул в кухню, «макар» уже лежал в руке.
В дверь ударил не выстрел, а кулак. Или приклад. Или рукоятка – в любом случае что-то крепкое, увесистое. Шума было много.
– Откройте, милиция! – и тут же стучавший отскочил от двери. Толково. Пусть пока постучит, надо в окно выглянуть. Хорошо, что свет за собой выключил – теперь в спину светить не будет.
А под окном действительно " жигуль" с мигалками. И третий стоит – в огромной каске, с пистолетом, что-то в микрофон бормочет. Это кто же их натравить успел? Неужели бабка?! Зато теперь понятно, почему они толком не просматриваются «поверху». Каска, бронежилет... И никаких лишних мыслей и чувств. Люди при исполнении. Люди готовы брать опасного преступника, рискуя жизнью. и что теперь с ними делать?
Были бы силы – мог бы попробовать отвести глаза. Впрочем, в городской квартире, да при тщательном осмотре... да еще каска эта... И в лучшие времена успех не гарантирован. Разве что рядом Иваныч стоял бы или кто-то еще из старших. Попробовать оглушить? На двоих сразу сил не хватит. Второй не будет разбираться, как свалили его напарника – рукой, ногой или вообще не прикасаясь. У первого наверняка автомат, но здесь и чего попроще хватит. Даже через дверь. Так что свой табельный-казенный лучше спрятать подальше, чтобы на глаза случайно не попался.
– Открывайте! – в дверь ударило посильнее. Парень еще не сообразил или не разглядел, куда дверь открывается. Понадеялся с первого пинка выбить? Значит, сейчас основательнее примется. – Открывайте, или взломаем дверь! считаю до трех!..
– Слушай, а может, там нет никого? – приглушенно раздался другой голос. – Опять перемкнуло что-то.
– ...тебе перемкнуло! На дверь посвети! Видел?! А заперто изнутри! – повезло, однако. Специалист попался. Этот точно не отступит. Интересно, какая им за это премия положена? – Открывай, сука, сейчас замок отстрелю!
Придется открыть. Во-первых, никуда не денешься. Во-вторых, от излишнего усердия такой может и всю прихожую изрешетить. будем надеяться, что Иришка сюда еще вернется – так зачем ей вместо дома кусок Хиросимы?! Хорош был бы сюрприз!
– Сейчас открою, не стреляйте!
– О-о! Я что тебе говорил?! – какой радостный голос. Много ли нужно человеку для счастья: на улицах кошмары хуже Хичкока, а он ближнего своего поймал. Хотя вообще-то побольше бы таких старательных. Тогда не пришлось бы Олегу на пожарище возвращаться и руины отвоевывать.
Очень старательные были ребята. Не забыли угостить – один рукояткой, второй прикладом. Кто из них добавил ботинком по крестцу – не ясно. Но больно. Остатки сил уходили на то, чтобы сдерживать боль, оставаться в сознании и не дать при этом схлопнуться защите. Самой простой, почти детской – куполу. Даже не зеркальному. А милиционеры радовались, как дети. Особенно найденной в кобуре под курткой «игрушке». То ли потому, что за вооруженного преступника платят больше, то ли потому, что этот преступник по ним не стал стрелять. Каска и бронежилет, конечно, хорошо, но от пули между глаз не спасают.
Когда тащили по бесконечной, уходящей в неведомые глубины лестнице, успел заметить мелькнувший в полумраке засаленный халат. Испуганный старческий голос спросил: «Это за что ж вы его?! Он же вроде ваш?!» Спасибо, бабушка. Значит, не ты. есть женщины в русских подъездах: ведь наверняка хорошо помнит времена, когда своих забирали ни за что, а вот вступилась же!
Александр улыбнулся разбитыми губами. С этой улыбкой его и запихнули в подкативший патрульный «УАЗ». Может быть, делали что-то еще, но он этого не помнил. Спать хотелось просто чудовищно. И он заснул раньше, чем водитель вырулил со двора.
Это испугало. Он рванулся раз, другой – бесполезно. Ни перевернуться, ни встать. Только в руке шевельнулась боль. Боль – хорошо. Но почему, он не мог бы сказать. Во-первых, потому что язык распух и с трудом помещался во рту. А во-вторых, потому что вряд ли вспомнил бы, как это – говорить.
Кто-то подошел к нему. Перед глазами появилось девичье лицо, прикрытое какой-то повязкой. Удалось различить белый халат. Он обрадовался своей удаче – хоть что-то понятно! Халат.
Белый. Значит, с ним будет все хорошо. Может быть, скоро он
даже поймет, почему именно белый халат – это хорошо.
Боль в руке пошевелилась и затихла. Над головой звякнуло. Он скосил глаза и увидел, как белая рука вынимает из крепления стеклянную бутылку с прозрачной трубочкой. В соседнем гнезде стояла вторая бутылка, точно так же перевернутая пробкой вниз. Трубка отходила куда-то вниз и в сторону.
Капельница. Ухватившись за название, он начал подтягивать другие. Словно поднимал на веревке тяжкий груз – потянул, перехватил покрепче, опять потянул... Капельница. Белый халат. Больница. Это больница, и он лежит на койке, ему только что ставили капельницу. Точнее, только что убрали. Значит, ставили давно, но когда – он не заметил. Он не мог вспомнить, как попал сюда, чем он болеет. Самое обидное, что он не помнил даже себя самого.
– Как вы себя чувствуете? – лицо с повязкой снова наклонилось над ним. Он попытался хоть что-нибудь сказать, но язык не послушался. Мычание расстроило девушку – это было видно по глазам. Она исчезла, а лежавший на койке тихо радовался тому, что думать получалось все успешнее. Вот теперь он смог сообразить, что девушка – или врач, или, скорее всего, медсестра, что она расстроилась, и что произошло это из-за его состояния. Но что с ним самим? И почему нельзя встать?
Неизвестно, сколько он пролежал, глядя в потолок и заново учась думать. Белая бесконечность закончилась появлением мужчины в очках, у которого из-под белой маски топорщилась борода с заметной проседью.
– Так, что у нас здесь?
Вопрос был вроде бы задан лежащему, и он попытался ответить. Язык поворачивался уже лучше, поэтому мычание удалось разделить на несколько частей. В этих звуках при желании даже можно было различить вопрос.
– Ну, молодой человек, для начала не так уж плохо. Теперь попробуйте еще раз.
Лежащий попробовал. Получилось не слишком хорошо, но бородатый понял вопрос и обрадовался:
– Здесь вы, здесь, где же вам еще быть! Вторая городская больница. Я, соответственно, ваш лечащий врач. Вот видите – лицо исчезло: видимо, бородач обернулся к кому-то, стоявшему неподалеку, – а вы говорили, что это безнадежно. Молодой человек явно приходит в себя. Ну, – лицо появилось снова, – теперь еще несколько вопросов. Как вас зовут?
Человек на койке задумался. Где-то вокруг головы вращался ответ, но не было возможности поднять руку и схватить его. Поэтому оставалось только пожать плечами.
– Бывает, бывает. Ничего, это не безнадежно. Что с вами было, тоже не помните? Тоже не беда. А теперь посмотрите сюда. Узнаете этого человека? – вместо бороды и очков перед глазами возникла небольшая книжечка. Документ. С фотографией. С фотографии смотрело хмурое лицо. Лежащий некоторое время пристально вглядывался, вспоминал – и вдруг часто закивал головой, возбужденно пытаясь что-то сказать.
– Прекрасно! Великолепно! Значит, это вы и есть? Вы точно уверены?
Быстрый кивок.
– А что рядом написано, прочитать смогли?
Лежащий снова попытался что-то сказать. Потянулся к документу. Врач прислушался и снова протянул книжечку к глазам.
– Прочитали? – новый кивок. – Совсем хорошо! Мы даже читать можем! Тогда я за вас, Саша, почти спокоен. Можно вас так называть – или лучше по фамилии? Все равно? Вот и хорошо. За язык не волнуйтесь – это от лекарства. Поняли? Значит, пока все, лежите. Сестра! – бородач опять обернулся. – Я думаю, можно развязать. Саша, вы обещаете не вставать и вести себя спокойно? Хорошо, поверим. Чуть позже я к вам снова наведаюсь, сейчас меня другие пациенты поджидают. С большим нетерпением.
Врач исчез. Медсестра наклонилась над ногами, подергала что-то. Дернула сильнее – видимо, узлы были затянуты крепко, сразу не развяжешь.
– Полежите пока, я сейчас приду! – девушка ушла. Можно
подумать, у привязанного человека есть выбор...
Можно подумать. Пока время есть, именно этим и нужно заняться. Книжечка с фотографией помогла вытянуть больше половины груза – теперь память заработала быстрее. К тому
моменту, когда вернулась медсестра, Александр вспомнил почти все. Кроме одного – как он здесь оказался? То, что за ним приехала милиция, он еще помнил. Но больница?
Сестричка справилась с узлами на ногах и принялась распускать следующие – где-то сбоку. Развязала, отстранилась с опаской. Интересно, что такого он успел натворить, что его привязали? А вот бояться его сейчас незачем. Развязанные ноги не желали подчиняться приказам головы. Чуть шевелились – и все. Вряд ли с руками дело обстоит иначе.
Наконец девушка расправилась с последним узлом, собрала вафельные полотенца с серенькими штампами и унесла. Тело постепенно начинало двигаться. Александр огляделся. Справа стояла еще одна койка, на ней лежал кто-то бледный, еле дышащий. Полотенца плотно обхватывали руки и ноги, перехлестывали грудь и живот. К левой руке тянулась прозрачная трубка капельницы. Рядом с приклееной пластырем иглой виднелись черные точки. Много. Не первый раз капают, значит. А может, еще и кололи.
Посмотрел на свои руки. Одна согнута и подвязана все той же вафельной тканью – та, в которую только что кололи. На второй разлился солидных размеров синяк. Точек было всего три.
– Да, пришел в себя, – послышался из-за двери голос бородатого врача. – Нет, я не считаю, что его можно куда-либо перевозить. И не позволю. Поймите, в городе таких случаев... – голос осекся. – В общем, очень много. Некоторые чувствуют себя лучше, некоторые хуже, но причина эпидемии еще не установлена. Вы должны лучше меня понимать, что это значит. Хотите, чтобы он у вас прямо в кабинете впал в кому? Или желаете сами на его место? Пожалуйста, даже соседняя койка свободна, – после этих слов Александр покосился влево. Действительно, третья койка в этой палате пустовала. Даже белья не было. Только на тумбочке лежали какие-то вещи – словно тот, кто занимал это место, выписывался в большой спешке. Почти все бросил. Или... Или эти вещи ему уже не нужны. А санитаркам и медсестрам не до того.
За дверью кто-то пытался спорить с врачом. Слышался недовольный голос, но слова никак не удавалось разобрать.
– Света! Светлана, этого сюда! – рев докторской глотки прервал все споры. Нельзя же так в больнице! Но, видимо, нужно было – буквально через минуту дверь палаты распахнулась, два небритых санитара под руководством молоденькой сестрички впихнули каталку, подрулили к свободной койке. С каталки на синее одеяло переложили обмякшее тело, начали сноровисто прикручивать к металлической раме.
– Готовьте систему, пока не очнулся! – донеслось от двери. Словно в ответ на эти слова новый обитатель палаты замычал, задергался. В воздухе мелькнула рука с привязанным к ней полотенцем, санитаров затрясло. Вбежал врач, навалился на плечи больному, помог скрутить. Железная кровать тряслась и поскрипывала от рывков, слышалось отчаянное мычание. наконец оно перешло в тихий, тоскливый вой и затихло.
– Света, что стоишь? Шприц и систему, быстро! Сейчас новый припадок будет!
Медсестра выскочила в коридор, быстро простучали каблучки. Врач повернулся к санитарам:
– Спасибо, мужики, дальше я сам. Будете выходить, скажите тому старлею в коридоре, чтобы дня через два приходил, не раньше. Или, если уж совсем невтерпеж, пусть помогает таскать и вязать, это у него должно получиться... В общем, проводите. Будет сопротивляться – на каталку. Под мою ответственность.
Санитары вышли. Было слышно, как они переругиваются со стоявшим в коридоре. Однако до каталки дело не дошло, старший лейтенант предпочел удалиться сам. Служба службой, а лишний раз задерживаться в больнице никому не хочется. особенно во время эпидемии. Особенно если можно свалить невыполнение задания на кого-то другого.
– Ну-с, молодой человек, – бородатый врач повернулся к Александру. – Теперь опять займемся вами. Что вы натворили и как здесь оказались, помните?
– Не-а, – это удалось выговорить более-менее нормально. благо слово короткое и простое.
– Ну вот, делаем успехи! Точнее, хорошо справляемся с лекарством. Так вот, пока есть время, восполним пробелы. Вас привезли в бессознательном состоянии. Сейчас всех, кто падает с ног, тащат к нам. Так вот у вас не было никаких признаков вот этого, – бородатый кивнул на соседнюю койку, откуда опять послышалось мычание. – Можете не опасаться. Насколько я могу судить, эта зараза или бьет сразу, или вообще не цепляется. Как мне передали, взяли вас в чужой квартире и при оружии. Дверь была взломана, но сопротивления вы не оказали. Хотя бы это вы помните?
– А-ага.
– Просто замечательно, никакой амнезии! А зачем вы залезли
в эту квартиру, тоже помните? Просто кивните, не
напрягайтесь пока.
В коридоре опять послышался быстрый стук каблуков и какой-то скрип. Вошла Светлана, неся перед собой высокую, похожую на вешалку стойку. Мерно покачивалась капельница. Врач внимательно наблюдал за тем, как в руку входит игла, как в короткую резиновую трубку одноразовым шприцем вкачивается прозрачная жидкость.
– Хорошо, Света, я здесь пока сам прослежу. Понадоблюсь – зовите, – сестричка снова скрылась за дверью. – Так, на чем мы остановились? Вот видите, у вас память даже лучше, чем у меня. Замотался... – врач снял очки, приложил к глазам рукав халата. – В общем, у вас было переутомление, нервное перенапряжение и ничего более. Так что еще денек вы здесь поваляетесь – и вперед.
– Ку-у-а? – с согласными у Александра пока не все получалось, но язык стал ворочатся гораздо быстрее. И не только язык. – В ми-ициу?
– Что? А, нет, не в милицию. Видите ли, наша больница – экстренная, а вам требуется длительное лечение. Так что отправим вас дальше, нашим коллегам. Не волнуйтесь, вам вредно! Я знаю, что у вас какие-то срочные дела. Какие – меня не интересует, но через сутки, самое большее – через два дня вы к ним вернетесь. С нашими доблестными органами порядка разбирайтесь сами. Как только вас вывезут за ворота – я вас знать не знаю и ни за что не отвечаю. Понятно?
– Спа-а-си-ба.
– Не за что. Я только старый должок отдаю. За вас один мой коллега попросил. Он для меня в свое время тоже немало сделал. А теперь – спать! – врач достал из кармана ампулу и упаковку со шприцем. – Сейчас вы заснете, а дальше – не ваше дело. Да и не мое, впрочем.
ГЛАВА 17
– Ирку свою вызови! Она вчера еще с каким-то хахалем умотала! Что, думаешь, ты один к ней ходишь?!
Рука сама дотянулась до ворота засаленного халата. Сгребла, подтянула к лицу.
– С каким хахалем? Что ты несешь?
– Вот сами с ней и разбирайтесь, вот и будет тебе чем заняться!
– Некогда мне, бабуся. Совсем некогда, – свободная рука нырнула под куртку, вытащила «макаров». Поднес дуло к расширившимся, помутневшим глазам. Щелкнул предохранителем. – Ну так что, будем сотрудничать со следствием – или по законам чрезвычайного положения?
– Какое положение?... – старушка попробовала вырваться, но как-то вяло. Мешала не столько рука на вороте, сколько ствол возле глаз.
– Вот это самое, – дуло переместилось ближе к лбу. Мутные глаза тут же сошлись около переносицы. Нехорошо так с пожилыми людьми обращаться. Непорядочно. Даже мерзко. Но иногда приходится. Научили. Спасибо горячим южным бабушкам, полосовашим молодых солдатиков бритвами и угощавшим лепешками с крысиной отравой. – Печать на лоб поставить?
Или и так документ убедительный?
– Сынок... – просипела бабка. – Ты только... Я со зла сказала насчет хахалей...
– Так что с Ириной? Кто за ней приехал? Когда? На чем?
– Вчера под вечер. Лифт уже не работал, топали они сильно.
А я не спала, Павлушку ждала, он вечно за полночь где-то гуляет. Двое их было – парень и девчонка, я слышала, как они говорили в подъезде, а потом из окна посмотрела, как в машину садились. Может, и еще кто в машине был, я-то не знаю.
– Ирина сама шла? Или вели?
– Сама, даже говорили о чем-то. И в машину сама села.
только в последний момент словно передумала – тут ей девчонка что-то сказала и рукой на плечо как надавила. Она и села, Ирина твоя. Неужто что случилось? – перепугалась старушка. – Она с ними вроде нормально разговаривала, не кричала, не звала никого...
– Машина какая была?
– Вот не знаю. Не разбираюсь я в них. Белая какая-то, новая.
– Понятно. И на этом спасибо, – Александр отпустил ворот, но пистолет убирать не стал. – Пойду-ка я наверх. Спасибо, бабушка. Вы извините, что так пришлось. Да, и еще – внука в эти дни хоть в туалете заприте, но из дома не выпускайте. Если все наладится – попрошу наших спецов, попробуем неофициально разобраться.
– А что с Ириной-то? Украли? – старые глаза начали разгораться. Любопытство, конечно же, не порок. Особенно если вокруг происходит такое, что не во всяком сериале увидишь.
– Вот сейчас я это и буду выяснять.
– Поня-а-атно. Ну, ни пуха, ни пера.
– К черту!
И старуха действительно пошла к черту. Точнее, к той нечисти, которая обосновалась в ее квартире. А Александр пошел наверх.
Никого в квартире не было. Ни Ирины, ни засады. Записки тоже нигде не видно. Что дальше делать – совершенно не ясно. Оставалось два выхода – вламываться и пытаться найти объяснение внутри или сидеть на ступеньках и надеяться на озарение. Впрочем, можно было сделать сначала одно, а потом другое.
«Иришка мне голову отрежет этим ножом, – подумал Александр, протягивая руку к ботинку. – Ну и ладно. Найдется – сам шею подставлю. Только бы нашлась».
Дверь была не стальная, но добротная. И открывалась наружу – пинком не выбьешь. Да и косяки в этих домах сделали металлическими, на страх взломщикам. Впрочем, у тех
инструмент получше: этот замок за полминуты вскрыли бы. Но нету инструмента, а грохотать выстрелами не хотелось.
Хорошо, хоть клинок крепкий. И в рукоятке кое-что припрятано, под круглой завинчивающейся крышкой. Минут десять пришлось повозиться, но все-таки дверь открылась. Почти без ущерба – по крайней мере, можно будет потом починить.
Непохоже, чтобы отсюда кого-то уводили насильно. Скорее наоборот – сидели на кухне, пили чай: три чашки так и остались невымытыми. Рядом с ними на блюдце лежали засохшие ломти хлеба и кружочки колбасы. Александр прошелся по пустой квартире. Все как обычно. В меру аккуратно, в меру вверх дном – творческий беспорядок, так сказать. Все вещи на своих местах. Значит, поездка не была неожиданной – поспешные сборы всегда оставляют определенные следы. Как и обыск, кстати.
Впрочем, точно так же можно предположить и другое. Ирина планировала быстро вернуться, наверняка к утру или вообще через часок – поэтому ни сборов, ни записки. Мало ли что? Подруга заболела, знакомый из другого города приехал, с родителями неладно... На ревность сил не было. Да и не похоже это на нее – «хахаля» себе заводить. Тем более ехать к нему, когда в городе намечается черт знает что...
Черти – это уже похуже. Еще хуже – компания, которая с ними знается. Самая страшная мысль упрямо билась в голове, словно хотела выскочить и стать свершившимся, прошедшим и настоящим. «Сладкая парочка», Костя с лысым Витьком, были только одной из шустрых команд. Вторая вполне могла заняться и фигурами поменьше Олега и Натаныча. По старому мафиозному закону: бывший свой хуже любого врага. Потому что бывший. Дисциплину подрывает, знает много. Опять-таки заложница из нее хорошая получилась бы. В любом случае на ее поиски нужно будет кого-то направлять, а это уже отвлекает и ослабляет противника.
И ведь ничего не поделаешь, придется принять эту игру вместе с правилами. Какой там у Ильи номер?
– Дежурный по штабу слушает! – рявкнуло в трубке. Вот
же... Хотя, если подумать, то все правильно. Там сейчас
самый настоящий штаб. Все по уставу.
– Это Шатунов. С Олегом Алексеевичем связаться можно?
– Погоди, Саш, сейчас, – только теперь узнал голос.
Далеко Мишка пойдет – командирский тон такой, что чуть мембране не козырнул. Хорошо хоть со своими говорит по-человечески. Александр усмехнулся собственной мысли: устав как основа Древнего Языка, все, что сверх него – от людей.
– Александр? – строгий голос был чуть слышен. Похоже, Михаил переключил на другой аппарат – если вообще не на рацию или радиотелефон. В трубке потрескивало. Быстро аппаратуру развернули, все успеваем, ничего не забываем. – Где вас носит?! Время уже! К одиннадцати ты мне здесь нужен будешь, идем на место, – на какое, Олег не сказал. Секретность, мать ее! На войне как на войне. Скорее всего решили-таки овраг штурмовать, Михаил все с этой идеей носился. Сломить супостата, выручить не пленных, так хоть их тела... Все правильно. Только Александру почему-то казалось, что ничего из этой затеи не выйдет.
– Если можешь, не ори. Нас не носит. Ирина пропала, я сейчас в квартире один.
Было хорошо слышно, как присвистнул Олег. Потом спросил:
– Как это произошло, выяснил? Может, требования какие-нибудь предъявляли или еще что-то?
– Не все, но часть выяснил, соседка слышала и видела. Похоже, что все было достаточно мирно. Да, вот еще что: похоже, против нас действует не только одна эта группа. Они объединились с остальными себе подобными, – на пересказ услышанного от бредящего Павлика ушло не больше минуты. К концу этой минуты на лестнице послышались чьи-то торопливые шаги. Ирина? Нет, не похоже. Гребаная железная клетка, ничего толком не уловишь! Только на слух.
Вот человек дошел до шестого этажа. Постоял – ага, там еще кто-то поднимается! Дальше звук стал тише и реже – по ступенькам явно поднимались осторожно, крадучись. Мягкий прыжок, тихое позвякивание. Второй поднимается более уверенно. Знакомый расклад. Профессиональный. Первый из подкрадывающихся поднялся на лестничную площадку перед взломанной дверью. Теперь его можно было различить: беспокойство, немного испуга. Злость. Умеет парень себя взвинчивать, и делает это точно в меру. Только почему у него все какое-то тусклое? На защиту не слишком похоже...
– Олег, ты мультфильм «Остров сокровищ» смотрел?
– Ну, смотрел, а при чем здесь он? – Олег, судя по голосу, сильно удивился такой резкой перемене темы. – Ты лучше
скажи, что...
– Фраза мне там одна понравилась, – Александр пытался говорить спокойно. Плохо получается, наверное. Судя по темно-голубой полоске где-то на уровне груди, у человека за дверью наготове оружие. Побольше пистолета. – «За мной пришли. Спасибо за внимание. Сейчас, должно быть, будут убивать».
– Саша, что там у тебя?!
Опускать трубку на аппарат не было времени. За дверью полыхнуло красным, человек пошел вперед. На площадке появился второй – тоже с оружием. Когда Александр прыгнул в кухню, «макар» уже лежал в руке.
В дверь ударил не выстрел, а кулак. Или приклад. Или рукоятка – в любом случае что-то крепкое, увесистое. Шума было много.
– Откройте, милиция! – и тут же стучавший отскочил от двери. Толково. Пусть пока постучит, надо в окно выглянуть. Хорошо, что свет за собой выключил – теперь в спину светить не будет.
А под окном действительно " жигуль" с мигалками. И третий стоит – в огромной каске, с пистолетом, что-то в микрофон бормочет. Это кто же их натравить успел? Неужели бабка?! Зато теперь понятно, почему они толком не просматриваются «поверху». Каска, бронежилет... И никаких лишних мыслей и чувств. Люди при исполнении. Люди готовы брать опасного преступника, рискуя жизнью. и что теперь с ними делать?
Были бы силы – мог бы попробовать отвести глаза. Впрочем, в городской квартире, да при тщательном осмотре... да еще каска эта... И в лучшие времена успех не гарантирован. Разве что рядом Иваныч стоял бы или кто-то еще из старших. Попробовать оглушить? На двоих сразу сил не хватит. Второй не будет разбираться, как свалили его напарника – рукой, ногой или вообще не прикасаясь. У первого наверняка автомат, но здесь и чего попроще хватит. Даже через дверь. Так что свой табельный-казенный лучше спрятать подальше, чтобы на глаза случайно не попался.
– Открывайте! – в дверь ударило посильнее. Парень еще не сообразил или не разглядел, куда дверь открывается. Понадеялся с первого пинка выбить? Значит, сейчас основательнее примется. – Открывайте, или взломаем дверь! считаю до трех!..
– Слушай, а может, там нет никого? – приглушенно раздался другой голос. – Опять перемкнуло что-то.
– ...тебе перемкнуло! На дверь посвети! Видел?! А заперто изнутри! – повезло, однако. Специалист попался. Этот точно не отступит. Интересно, какая им за это премия положена? – Открывай, сука, сейчас замок отстрелю!
Придется открыть. Во-первых, никуда не денешься. Во-вторых, от излишнего усердия такой может и всю прихожую изрешетить. будем надеяться, что Иришка сюда еще вернется – так зачем ей вместо дома кусок Хиросимы?! Хорош был бы сюрприз!
– Сейчас открою, не стреляйте!
– О-о! Я что тебе говорил?! – какой радостный голос. Много ли нужно человеку для счастья: на улицах кошмары хуже Хичкока, а он ближнего своего поймал. Хотя вообще-то побольше бы таких старательных. Тогда не пришлось бы Олегу на пожарище возвращаться и руины отвоевывать.
Очень старательные были ребята. Не забыли угостить – один рукояткой, второй прикладом. Кто из них добавил ботинком по крестцу – не ясно. Но больно. Остатки сил уходили на то, чтобы сдерживать боль, оставаться в сознании и не дать при этом схлопнуться защите. Самой простой, почти детской – куполу. Даже не зеркальному. А милиционеры радовались, как дети. Особенно найденной в кобуре под курткой «игрушке». То ли потому, что за вооруженного преступника платят больше, то ли потому, что этот преступник по ним не стал стрелять. Каска и бронежилет, конечно, хорошо, но от пули между глаз не спасают.
Когда тащили по бесконечной, уходящей в неведомые глубины лестнице, успел заметить мелькнувший в полумраке засаленный халат. Испуганный старческий голос спросил: «Это за что ж вы его?! Он же вроде ваш?!» Спасибо, бабушка. Значит, не ты. есть женщины в русских подъездах: ведь наверняка хорошо помнит времена, когда своих забирали ни за что, а вот вступилась же!
Александр улыбнулся разбитыми губами. С этой улыбкой его и запихнули в подкативший патрульный «УАЗ». Может быть, делали что-то еще, но он этого не помнил. Спать хотелось просто чудовищно. И он заснул раньше, чем водитель вырулил со двора.
* * *
Перед глазами что-то белело. Далеко-далеко наверху. По белому бродили тени. Где-то гудели голоса, слышались шаги, позвякивание, иногда – невнятные, быстро затихающие вопли. Понять, что происходит, не было никакой возможности – любая мысль, на которой он пытался сосредоточиться, показывала язык и с хихиканьем отбегала в сторону. Повернуть вслед за ними голову было почему-то очень трудно. Он попробовал развернуться всем телом, но не смог.Это испугало. Он рванулся раз, другой – бесполезно. Ни перевернуться, ни встать. Только в руке шевельнулась боль. Боль – хорошо. Но почему, он не мог бы сказать. Во-первых, потому что язык распух и с трудом помещался во рту. А во-вторых, потому что вряд ли вспомнил бы, как это – говорить.
Кто-то подошел к нему. Перед глазами появилось девичье лицо, прикрытое какой-то повязкой. Удалось различить белый халат. Он обрадовался своей удаче – хоть что-то понятно! Халат.
Белый. Значит, с ним будет все хорошо. Может быть, скоро он
даже поймет, почему именно белый халат – это хорошо.
Боль в руке пошевелилась и затихла. Над головой звякнуло. Он скосил глаза и увидел, как белая рука вынимает из крепления стеклянную бутылку с прозрачной трубочкой. В соседнем гнезде стояла вторая бутылка, точно так же перевернутая пробкой вниз. Трубка отходила куда-то вниз и в сторону.
Капельница. Ухватившись за название, он начал подтягивать другие. Словно поднимал на веревке тяжкий груз – потянул, перехватил покрепче, опять потянул... Капельница. Белый халат. Больница. Это больница, и он лежит на койке, ему только что ставили капельницу. Точнее, только что убрали. Значит, ставили давно, но когда – он не заметил. Он не мог вспомнить, как попал сюда, чем он болеет. Самое обидное, что он не помнил даже себя самого.
– Как вы себя чувствуете? – лицо с повязкой снова наклонилось над ним. Он попытался хоть что-нибудь сказать, но язык не послушался. Мычание расстроило девушку – это было видно по глазам. Она исчезла, а лежавший на койке тихо радовался тому, что думать получалось все успешнее. Вот теперь он смог сообразить, что девушка – или врач, или, скорее всего, медсестра, что она расстроилась, и что произошло это из-за его состояния. Но что с ним самим? И почему нельзя встать?
Неизвестно, сколько он пролежал, глядя в потолок и заново учась думать. Белая бесконечность закончилась появлением мужчины в очках, у которого из-под белой маски топорщилась борода с заметной проседью.
– Так, что у нас здесь?
Вопрос был вроде бы задан лежащему, и он попытался ответить. Язык поворачивался уже лучше, поэтому мычание удалось разделить на несколько частей. В этих звуках при желании даже можно было различить вопрос.
– Ну, молодой человек, для начала не так уж плохо. Теперь попробуйте еще раз.
Лежащий попробовал. Получилось не слишком хорошо, но бородатый понял вопрос и обрадовался:
– Здесь вы, здесь, где же вам еще быть! Вторая городская больница. Я, соответственно, ваш лечащий врач. Вот видите – лицо исчезло: видимо, бородач обернулся к кому-то, стоявшему неподалеку, – а вы говорили, что это безнадежно. Молодой человек явно приходит в себя. Ну, – лицо появилось снова, – теперь еще несколько вопросов. Как вас зовут?
Человек на койке задумался. Где-то вокруг головы вращался ответ, но не было возможности поднять руку и схватить его. Поэтому оставалось только пожать плечами.
– Бывает, бывает. Ничего, это не безнадежно. Что с вами было, тоже не помните? Тоже не беда. А теперь посмотрите сюда. Узнаете этого человека? – вместо бороды и очков перед глазами возникла небольшая книжечка. Документ. С фотографией. С фотографии смотрело хмурое лицо. Лежащий некоторое время пристально вглядывался, вспоминал – и вдруг часто закивал головой, возбужденно пытаясь что-то сказать.
– Прекрасно! Великолепно! Значит, это вы и есть? Вы точно уверены?
Быстрый кивок.
– А что рядом написано, прочитать смогли?
Лежащий снова попытался что-то сказать. Потянулся к документу. Врач прислушался и снова протянул книжечку к глазам.
– Прочитали? – новый кивок. – Совсем хорошо! Мы даже читать можем! Тогда я за вас, Саша, почти спокоен. Можно вас так называть – или лучше по фамилии? Все равно? Вот и хорошо. За язык не волнуйтесь – это от лекарства. Поняли? Значит, пока все, лежите. Сестра! – бородач опять обернулся. – Я думаю, можно развязать. Саша, вы обещаете не вставать и вести себя спокойно? Хорошо, поверим. Чуть позже я к вам снова наведаюсь, сейчас меня другие пациенты поджидают. С большим нетерпением.
Врач исчез. Медсестра наклонилась над ногами, подергала что-то. Дернула сильнее – видимо, узлы были затянуты крепко, сразу не развяжешь.
– Полежите пока, я сейчас приду! – девушка ушла. Можно
подумать, у привязанного человека есть выбор...
Можно подумать. Пока время есть, именно этим и нужно заняться. Книжечка с фотографией помогла вытянуть больше половины груза – теперь память заработала быстрее. К тому
моменту, когда вернулась медсестра, Александр вспомнил почти все. Кроме одного – как он здесь оказался? То, что за ним приехала милиция, он еще помнил. Но больница?
Сестричка справилась с узлами на ногах и принялась распускать следующие – где-то сбоку. Развязала, отстранилась с опаской. Интересно, что такого он успел натворить, что его привязали? А вот бояться его сейчас незачем. Развязанные ноги не желали подчиняться приказам головы. Чуть шевелились – и все. Вряд ли с руками дело обстоит иначе.
Наконец девушка расправилась с последним узлом, собрала вафельные полотенца с серенькими штампами и унесла. Тело постепенно начинало двигаться. Александр огляделся. Справа стояла еще одна койка, на ней лежал кто-то бледный, еле дышащий. Полотенца плотно обхватывали руки и ноги, перехлестывали грудь и живот. К левой руке тянулась прозрачная трубка капельницы. Рядом с приклееной пластырем иглой виднелись черные точки. Много. Не первый раз капают, значит. А может, еще и кололи.
Посмотрел на свои руки. Одна согнута и подвязана все той же вафельной тканью – та, в которую только что кололи. На второй разлился солидных размеров синяк. Точек было всего три.
– Да, пришел в себя, – послышался из-за двери голос бородатого врача. – Нет, я не считаю, что его можно куда-либо перевозить. И не позволю. Поймите, в городе таких случаев... – голос осекся. – В общем, очень много. Некоторые чувствуют себя лучше, некоторые хуже, но причина эпидемии еще не установлена. Вы должны лучше меня понимать, что это значит. Хотите, чтобы он у вас прямо в кабинете впал в кому? Или желаете сами на его место? Пожалуйста, даже соседняя койка свободна, – после этих слов Александр покосился влево. Действительно, третья койка в этой палате пустовала. Даже белья не было. Только на тумбочке лежали какие-то вещи – словно тот, кто занимал это место, выписывался в большой спешке. Почти все бросил. Или... Или эти вещи ему уже не нужны. А санитаркам и медсестрам не до того.
За дверью кто-то пытался спорить с врачом. Слышался недовольный голос, но слова никак не удавалось разобрать.
– Света! Светлана, этого сюда! – рев докторской глотки прервал все споры. Нельзя же так в больнице! Но, видимо, нужно было – буквально через минуту дверь палаты распахнулась, два небритых санитара под руководством молоденькой сестрички впихнули каталку, подрулили к свободной койке. С каталки на синее одеяло переложили обмякшее тело, начали сноровисто прикручивать к металлической раме.
– Готовьте систему, пока не очнулся! – донеслось от двери. Словно в ответ на эти слова новый обитатель палаты замычал, задергался. В воздухе мелькнула рука с привязанным к ней полотенцем, санитаров затрясло. Вбежал врач, навалился на плечи больному, помог скрутить. Железная кровать тряслась и поскрипывала от рывков, слышалось отчаянное мычание. наконец оно перешло в тихий, тоскливый вой и затихло.
– Света, что стоишь? Шприц и систему, быстро! Сейчас новый припадок будет!
Медсестра выскочила в коридор, быстро простучали каблучки. Врач повернулся к санитарам:
– Спасибо, мужики, дальше я сам. Будете выходить, скажите тому старлею в коридоре, чтобы дня через два приходил, не раньше. Или, если уж совсем невтерпеж, пусть помогает таскать и вязать, это у него должно получиться... В общем, проводите. Будет сопротивляться – на каталку. Под мою ответственность.
Санитары вышли. Было слышно, как они переругиваются со стоявшим в коридоре. Однако до каталки дело не дошло, старший лейтенант предпочел удалиться сам. Служба службой, а лишний раз задерживаться в больнице никому не хочется. особенно во время эпидемии. Особенно если можно свалить невыполнение задания на кого-то другого.
– Ну-с, молодой человек, – бородатый врач повернулся к Александру. – Теперь опять займемся вами. Что вы натворили и как здесь оказались, помните?
– Не-а, – это удалось выговорить более-менее нормально. благо слово короткое и простое.
– Ну вот, делаем успехи! Точнее, хорошо справляемся с лекарством. Так вот, пока есть время, восполним пробелы. Вас привезли в бессознательном состоянии. Сейчас всех, кто падает с ног, тащат к нам. Так вот у вас не было никаких признаков вот этого, – бородатый кивнул на соседнюю койку, откуда опять послышалось мычание. – Можете не опасаться. Насколько я могу судить, эта зараза или бьет сразу, или вообще не цепляется. Как мне передали, взяли вас в чужой квартире и при оружии. Дверь была взломана, но сопротивления вы не оказали. Хотя бы это вы помните?
– А-ага.
– Просто замечательно, никакой амнезии! А зачем вы залезли
в эту квартиру, тоже помните? Просто кивните, не
напрягайтесь пока.
В коридоре опять послышался быстрый стук каблуков и какой-то скрип. Вошла Светлана, неся перед собой высокую, похожую на вешалку стойку. Мерно покачивалась капельница. Врач внимательно наблюдал за тем, как в руку входит игла, как в короткую резиновую трубку одноразовым шприцем вкачивается прозрачная жидкость.
– Хорошо, Света, я здесь пока сам прослежу. Понадоблюсь – зовите, – сестричка снова скрылась за дверью. – Так, на чем мы остановились? Вот видите, у вас память даже лучше, чем у меня. Замотался... – врач снял очки, приложил к глазам рукав халата. – В общем, у вас было переутомление, нервное перенапряжение и ничего более. Так что еще денек вы здесь поваляетесь – и вперед.
– Ку-у-а? – с согласными у Александра пока не все получалось, но язык стал ворочатся гораздо быстрее. И не только язык. – В ми-ициу?
– Что? А, нет, не в милицию. Видите ли, наша больница – экстренная, а вам требуется длительное лечение. Так что отправим вас дальше, нашим коллегам. Не волнуйтесь, вам вредно! Я знаю, что у вас какие-то срочные дела. Какие – меня не интересует, но через сутки, самое большее – через два дня вы к ним вернетесь. С нашими доблестными органами порядка разбирайтесь сами. Как только вас вывезут за ворота – я вас знать не знаю и ни за что не отвечаю. Понятно?
– Спа-а-си-ба.
– Не за что. Я только старый должок отдаю. За вас один мой коллега попросил. Он для меня в свое время тоже немало сделал. А теперь – спать! – врач достал из кармана ампулу и упаковку со шприцем. – Сейчас вы заснете, а дальше – не ваше дело. Да и не мое, впрочем.
ГЛАВА 17
– Очнулся, боец?
Над Александром снова нависло бородатое лицо. Сначала показалось, что он все еще в больнице. Через пару секунд узнал Илью.
В горле пересохло, язык как песком натерли, но ворочался он достаточно свободно.
– Где это я?
– Да уж не на квартире у подруги! Ты что, не знал, что там сигнализация?! Скажи спасибо Олегу с Николай Иванычем – они до тебя и в ментовке добрались, подержали малость, чтобы не проснулся, да прикрыли от остатков нечисти. А дальше уже было дело техники. Но учти – работу ты, считай, уже потерял. Прописку – тоже, тебя ищут. Так что сидеть тебе теперь и не рыпаться.
– Ну и... с ним со всем. Ирину нашли?
– Нет, конечно. Где ее искать? И как? Весь город переворачивать, проческу устраивать? Извини, конечно, но у нас для этого ни сил, ни времени нет. Со своими делами не успеваем управиться. Спасибо тебе за сведения о «кошкодавах», кстати. Помогли, хотя и не сильно.
– Почему не сильно? Не справились с ними?
– Это тебе Олег объяснит, – Илья отвел взгляд. – Ты идти сможешь?
– Не знаю, еще не пробовал.
– Давай я тебе встать помогу.
Ходить было тяжело. Ноги не слушались: то подгибались, то отказывались двигаться. Александра шатало, кружилась голова.
– Это тебя в больнице накачали, скоро пройдет, – успокаивал Илья. – Ты давай, сопротивляйся активнее, приводи себя в порядок. Некогда залеживаться.
С горем пополам добрались до соседней комнаты. На диване лежал Олег. Похоже, дремал, но при их появлении сразу же вскочил.
– Очнулся? Вот и хорошо. Ну, что с тобой делать, боец? Влип ты, Александр, по самые уши. Пока что тебя в розыск не заявили, но куда ты от них денешься... Куда? В лес, к родителям? Или опять тебя в Рябиновку отправить? Молчишь? Правильно и делаешь. Сейчас тебе и в городе показываться лишний раз нельзя. Ну ничего, как-нибудь разберемся. Вопросы есть?
– Что в городе? – хотел спросить другое, но не спросил. Не вовремя. И не нужно – после такого приветствия.
– Вот это уже другой разговор! Хреново сейчас в городе.
Над Александром снова нависло бородатое лицо. Сначала показалось, что он все еще в больнице. Через пару секунд узнал Илью.
В горле пересохло, язык как песком натерли, но ворочался он достаточно свободно.
– Где это я?
– Да уж не на квартире у подруги! Ты что, не знал, что там сигнализация?! Скажи спасибо Олегу с Николай Иванычем – они до тебя и в ментовке добрались, подержали малость, чтобы не проснулся, да прикрыли от остатков нечисти. А дальше уже было дело техники. Но учти – работу ты, считай, уже потерял. Прописку – тоже, тебя ищут. Так что сидеть тебе теперь и не рыпаться.
– Ну и... с ним со всем. Ирину нашли?
– Нет, конечно. Где ее искать? И как? Весь город переворачивать, проческу устраивать? Извини, конечно, но у нас для этого ни сил, ни времени нет. Со своими делами не успеваем управиться. Спасибо тебе за сведения о «кошкодавах», кстати. Помогли, хотя и не сильно.
– Почему не сильно? Не справились с ними?
– Это тебе Олег объяснит, – Илья отвел взгляд. – Ты идти сможешь?
– Не знаю, еще не пробовал.
– Давай я тебе встать помогу.
Ходить было тяжело. Ноги не слушались: то подгибались, то отказывались двигаться. Александра шатало, кружилась голова.
– Это тебя в больнице накачали, скоро пройдет, – успокаивал Илья. – Ты давай, сопротивляйся активнее, приводи себя в порядок. Некогда залеживаться.
С горем пополам добрались до соседней комнаты. На диване лежал Олег. Похоже, дремал, но при их появлении сразу же вскочил.
– Очнулся? Вот и хорошо. Ну, что с тобой делать, боец? Влип ты, Александр, по самые уши. Пока что тебя в розыск не заявили, но куда ты от них денешься... Куда? В лес, к родителям? Или опять тебя в Рябиновку отправить? Молчишь? Правильно и делаешь. Сейчас тебе и в городе показываться лишний раз нельзя. Ну ничего, как-нибудь разберемся. Вопросы есть?
– Что в городе? – хотел спросить другое, но не спросил. Не вовремя. И не нужно – после такого приветствия.
– Вот это уже другой разговор! Хреново сейчас в городе.