Сэндфорд Джон. Правила охоты

   — Нет, нет, прямо по коридору, — сказал Харт. Он проводил его до двери и показал, куда идти. — Эй, Луис, большое спасибо.
   «Тебе спасибо», — про себя подумал Бешеный, выходя. Вся эта шарада была придумана для того, чтобы пройти через пятый этаж. Он немного поколебался, прежде чем выйти через дверь. Это был критический момент. Если там за дверью есть кто-нибудь из тех, кто мелькал у него за спиной, когда он шел по автомобильной стоянке, то придется все отменить. Он глубоко вздохнул и открыл дверь. Там никого не было.
   Бешеный прошел до пандуса, остановился за железной пожарной дверью, вынул плащ и шляпу, надел их и только тогда вышел. Вниз можно было спуститься на лифте, но он пошел по лестнице, каждый раз предварительно осматривая лестничный пролет. Внизу он нагнул голову и вышел на улицу почти за целый квартал от того места, где вошел в здание. Бешеный перешел на другую сторону, как бы прогуливаясь, зашел в другое административное здание, поднялся на один этаж и начал блуждать по переходам. Через две минуты он оглянулся. Сзади никого не было.
   Он был один.

* * *

   Бешеный остановил такси и поехал туда, где на Университетской авеню продавали подержанные машины, это было в миле от его квартиры.
   Он осмотрел шеренгу автомобилей и выбрал «шевроле» коричневого цвета. На боковом стекле было написано: «1695 долларов». На спидометре стояла цифра 94651. К нему, потирая руки, подошел похожий на краба продавец.
   — Как вам погода? Удивительная, а? — издалека начал он.
   Бешеный не поддержал разговора о погоде. Машина ему подходила.
   — Я подыскиваю что-нибудь дешевенькое для моей жены. На чем можно проездить зиму, — начал он сразу о деле.
   — Эта ей подойдет, — отозвался продавец. — Хорошая машинка. Ест мало горючего, но не...
   — Даю за нее тысячу четыреста, налог за тобой, — прервал его Бешеный.
   Продавец оглядел его с ног до головы.
   — Тысячу пятьсот и налог за вага счет, — сказал он.
   — Тысячу пятьсот ровно, — продолжал торговаться Бешеный.
   — Тысячу пятьсот и налог пополам.
   — Документы на нее здесь? — спросил Бешеный.
   — Конечно.
   — Пусть сотрут краску с лобового стекла и снимут наклейку с двери, — распорядился он, показывая продавцу пачку пятидесятидолларовых купюр. — Я хочу на ней уехать.
   Он назвался Гарри Барбером. Видя, что он будет платить наличными, никто не стал требовать у него документы. Он подписал бумагу, в которой говорилось, что у него есть страховка.
   По дороге домой Бешеный остановился у магазина вторсырья и купил двухфутовый шланг для автомашины, мешок с песком, моток серебристой эластичной ленты и пару рабочих перчаток. Когда он подошел к кассе, то увидел несколько различных баллончиков со слезоточивым газом, наподобие того, которым воспользовалась Карла Руиц.
   — А они работают? — спросил он кассира.
   — Конечно. Еще как!
   — Дайте мне один.
   В машине он крепко-накрепко завязал один конец шланга серебристой лентой, насыпал в него песок и затянул другой конец. Когда он закончил, то у него получилась слегка гнущаяся двухфутовая тяжелая резиновая дубинка. Бешеный сунул ее под сиденье, а остатки ленты положил в мешок с песком.
   Далее, если он правильно запомнил со времен своего студенчества...
   В мотеле все автоматы, в которых продавалась разная мелочь, были собраны в одном месте.
   Бешеный опустил монетку, получил пачку «Котекса» и сунул ее в карман. С помощью еще нескольких монеток он купил две катушки узкого медицинского пластыря.
   Он засунул мешок с песком и лентой в мусорный бак в мотеле, все остальное запер в багажнике автомобиля и быстро, но осторожно поехал в свой район. Бешеный оставил машину на боковой улочке в трех кварталах от своего дома, внимательно огляделся, чтобы убедиться, что припарковался в положенном месте. Машина должна была простоять здесь в целости и сохранности несколько дней. А если ему повезет и не сдадут нервы, ей не придется стоять здесь более нескольких часов.
   Бешеный посмотрел на часы. Он вышел из офиса Харта полтора часа назад. Если он хотел достигнуть вершины мастерства в игре, то ему нужно вернуться в офис Харта на пятом этаже, спуститься по лестнице и выйти через приемную. Есть шанс, и довольно хороший шанс, что полицейские не станут интересоваться, где он был.
   Но если они все-таки поинтересовались и знают, что он уходил от него, то тогда его притворное возвращение многое им объяснит. Они поймут, что он знает о них. Они пойдут напролом, если, конечно, смогут, а ему не хотелось, чтобы ловушка захлопнулась раньше времени.
   С другой стороны, если он с невозмутимым видом пройдет через третий этаж и по главной лестнице спустится мимо наблюдателей в одном только пиджаке, без плаща и шляпы...
   Скорее всего, они решат, что раз он вернулся, то, наверное, его поход имел невинные цели, например, пообедать.
   Он надеялся, что именно так они и подумают.
   От этого зависел решающий удар.
   Бешеный направился в университетское общежитие, чтобы вызвать такси.

31

   — Вы его потеряли? — Глаза Лукаса потемнели от гнева.
   — По крайней мере на два часа, — признался старший по ведению наблюдения.
   Чувствовал он себя отвратительно, он еще помнил, что случилось с Кохраном.
   — Мы не знаем, то ли он нас провел, то ли просто ушел.
   — Как это произошло?
   Они сидели на переднем сиденье машины Лукаса, стоявшей у конторы Бешеного, который находился у себя в офисе.
   — Он вышел, как всегда, с портфелем в руке, только без пальто и шляпы.
   — Без пальто?
   — Без пальто, а на улице было холодно. Так или иначе, он отправился за два квартала в другую адвокатскую контору. Это крупная фирма. У них большая застекленная приемная на третьем этаже в здании биржи.
   — Да. Я знаю. Компания Вудли и еще кого-то.
   — Они самые. Поэтому мы установили надзор за входом и за всем этажом на тот случай, если он выйдет через заднюю дверь. Мы также поставили людей в переходе на первом этаже, чтобы они следили за выходами. Через полтора часа или около того, когда он не вышел, мы забеспокоились. Кэрол позвонила...
   — Надеюсь, она нашла благовидный предлог.
   — Она придумала какую-то ерунду, но все прошло гладко. Она сказала, что у нее важное сообщение для мистера Валлиона, не могли бы ей помочь его разыскать. Секретарша кому-то позвонила — мы видели все это через стекло, — а потом заявила, что он давно ушел. Он заходил всего на пять минут, чтобы повидаться с человеком по фамилии Харт.
   — Так куда же он отправился?
   — Я уже подхожу к этому. Так вот, Кэрол говорит, что сообщение очень важное, и спрашивает ее уже по-свойски, не видела ли она, как он уходил? «Он такой рассеянный, — говорит она, — ну, вы знаете, какие они, адвокаты». Девушка в приемной сказала, что нет, она не видела, чтобы он уходил, но она полагает, что он вышел через выход на пятом этаже. Войти можно только через приемную, но контора занимает три этажа, и выйти можно с любого. У них есть свой внутренний лифт, а мы об этом не знали.
   — А он мог об этом знать, — заметил Лукас. — Наверняка знал. Он специально это сделал? Как ты думаешь, может быть, он вас засек?
   — Не думаю. Я побеседовал с нашими, они считают, что у них чисто.
   — Господи, ну и вляпались мы!
   — Ты думаешь, его надо брать?
   — Не знаю. Как вы его нашли?
   — Ну, мы там метались, пытаясь найти хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь след. А он тут как тут, идет по переходу. В руке портфель и свернутая «Уолл-стрит джорнал». Несется мимо нашего наблюдателя, как будто спешит куда-то.
   — Он отправился прямо к себе в контору?
   — Прямиком назад.
   — Ну и что ты обо всем этом думаешь?
   Полицейский покусал губу, подумал немного.
   — Не знаю, — наконец сказал он. — Дело в том, что если он намеренно пытался избавиться от нас, то он мог выйти через пандус с пятого этажа. Но с другой стороны...
   — Ну?
   — Мне неловко признаваться, но он мог пройти и мимо дежурившего в переходе. Совершенно не скрываясь при этом. Мы должны были перекрыть много точек на случай, если он каким-либо образом захочет проскользнуть мимо нас. Мы поставили человека в переходе, он должен был наблюдать и за переходом и за лестницей. Если открывались двери лифта, то он должен был следить за ними, а Валлион мог в этот же момент выйти с лестницы и повернуть в другую сторону...
   — Так он мог пройти мимо вас?
   — Мог. Даже не подозревая о том, что мы за ним наблюдаем.
   — Господи. Опять мы не знаем. — Лукас посмотрел вверх на окно кабинета Валлиона. Там горел свет.
   — Я вот подумал...
   — Ну?
   — Там, откуда он шел, когда мы его засекли, есть пара ресторанчиков. Он держал смятую газету, похоже было, что он ее уже прочитал. Конечно же, я на стал бы клясться в этом перед судом, но думаю, что, вполне возможно, он ходил обедать. Ведь он больше не обедал.
   — Гм.
   — Ну? Что теперь будем делать?
   Лукас запустил пальцы в волосы и подумал о том, как они накололись в прошлый раз. Эти воспоминания не должны были влиять на него, но они влияли.
   — Оставим его, — проговорил он. — Надеюсь, под прилавком киоска в том переходе не обнаружат труп.
   — Хорошо, — согласился полицейский.

* * *

   Игра была сыграна, и последний вечер они посвятили ее обсуждению. Все считали, что она прошла очень успешно. Нужно было добавить лишь несколько штрихов...
   Генерала Ли потрепали войска Мида, окопавшиеся вдоль Пайп Крик. Сам Мид нес огромные потери. Но хуже всех пришлось Пикетту, он первым ворвался в Геттисбург, и его дивизия удерживала высоту к югу от города. Во время преследования сил юнионистов, когда те отступали к Вашингтону, дивизия Пикетта оказалась в арьергарде. В последний день сражения у Пайп Крик Ли бросил сравнительно свежие силы Пикетта в центр. Там он и погиб. Юнионисты удержали свои позиции, а конфедераты дрогнули, поспешно отступив за Потомак.
   — Что-нибудь изменилось? — спросила Элла Лукаса.
   Они стояли у выхода в стороне от других. Элла говорила почти шепотом.
   Лукас кивнул, он тоже понизил голос.
   — Кажется, мы знаем, кто убийца. Наверное, благодаря твоим молитвам. Это просто подарок Господа. Чистая случайность. Судьба. Наверное, так.
   — Почему вы его не арестуете?
   Лукас пожал плечами.
   — Мы знаем, что это он, но не можем доказать. Пока. Мы ждем, когда он сделает первый шаг.
   — Он интеллектуал?
   — Точно не знаю. — Лукас окинул взглядом комнату и понизил голос. — Он адвокат.
   — Будь осторожен, — предостерегла его Элла. — События быстро подходят к финальной точке. Он играл, и если он настоящий игрок, то я уверена, что он тоже чувствует это. Он может сделать мастерский ход.
   — Мне кажется, это ему не по зубам. Мы просто в порошок его сотрем.
   — Возможно, — сказала она, трогая Лукаса за рукав. — Но помни, может быть, для него смысл победы не заключается в том, чтобы избежать ареста. Он адвокат и, возможно, надеется выиграть процесс и выйти сухим из воды. Вот в чем заключается фокус.

* * *

   Лукас уехал из колледжа святой Анны в восемь часов. Он отправился домой, включил свой компьютер, зажег лампу и принялся вносить последние доработки в сценарий игры. Вступительное слово должно быть сочным, в нем должны быть намеки на дев с обнаженной грудью и пышным задом, поединки на шпагах в темных туннелях, дальние странствия старых добрых друзей, короче, все, о чем мечтают и чего не имеют мальчишки — любители компьютерных игр. Нужно было все это вставить и в то же время скрупулезно избегать порнографии или чего-нибудь такого, что может настроить против мамашу ребенка.
   У него это не очень получалось. Он вздохнул и отключил компьютер, положил дискету обратно в коробку, потом спустился в библиотеку и, устроившись в кресле, принялся размышлять.
   Его беспокоили те два часа, когда Бешеный ушел из-под наблюдения. Может быть, это произошло случайно. А если он сделал это специально, то зачем? Куда он ходил? Как и когда он обнаружил слежку? Он отлучался не для того, чтобы кого-то убить, у него не было нужных вещей, если только он не носил их в портфеле. Но не такой уж он дурак.
   Его посещение антикварного магазина тоже вызвало некоторое беспокойство. Правда, Бешеный зашел сперва в магазин, где продают материалы для работы на компьютере, и купил там пачку бумаги. Но Лукас-то помнил, что около принтера лежало полпачки бумаги. Ведь ему не нужна была бумага. По крайней мере, не настолько, чтобы специально ехать за ней. Затем он зашел в антикварный магазин, и наблюдатель, прогуливавшийся по противоположной стороне улицы, видел, как владелица магазина снимает с витрины наживки для рыбной ловли. Позже, когда Бешеный уже ушел, это подтвердилось. Слоун сам ходил и расспрашивал женщину.
   Старинная наживка для рыбной ловли. С чего бы это вдруг? У него дома не было никаких безделушек или украшений, чтобы Лукас мог подумать, что он купил это для себя.
   Подарок? Но для кого? Насколько им было известно, у него не было друзей. Бешеный никому не звонил по телефону, и никто не приходил к нему домой. По почте он получал только счета и рекламные объявления.
   Так кому же предназначался раритет?
   Дэвенпорт сидел в темноте с закрытыми глазами и вертел эту проблему в уме, как крутят кубик Рубика, но у него все время что-то не сходилось.
   «Не имеет смысла сидеть здесь», — подумал Лукас. Он посмотрел на часы. Девять. Лукас поднялся, надел куртку и вышел на улицу к машине. Теперь ночи становились все холоднее, и ветер, бивший ему в лицо, напоминал о катании на лыжах. Пора приводить в порядок и смолить лыжи. Он всегда уставал от зимы в конце сезона, но начало ему нравилось.
   Бешеный жил в пяти милях от Лукаса. Лукас остановился у газетного киоска и купил пару журналов.
   — Ничего нового, — сказал наблюдатель, когда Дэвенпорт поднялся к ним. — Сидит у телевизора.
   Лукас посмотрел на окна квартиры Бешеного.
   Сквозь шторы в гостиной просвечивал синий свет телевизора.
   — Ну давай же, давай, сукин ты сын, — проговорил он.

32

   Бешеный заставил себя поужинать и убрать посуду. Все, как всегда. В семь часов он включил телевизор. Шторы были задернуты. Он огляделся. Сейчас или никогда.
   Он никогда особенно не пользовался инструментами, но эта работа не будет сложной. Он взял из подсобной комнаты отвертку с длинной ручкой, молоток-гвоздодер, клещи, электрический фонарь и отнес все это наверх. У себя в спальне он надел две пары толстых носков, чтобы заглушить шаги. Когда все было готово, Бешеный опустил чердачную лестницу.
   Чердак был небольшой, он делился между четырьмя квартирами восьмимиллиметровыми фанерными перегородками. Так как пол чердака имел теплоизоляцию, а сам чердак не отапливался, то здесь было холодно. Тут можно было хранить вещи, которым не страшна холодная зима в Миннесоте. Бешеный бывал здесь лишь дважды: первый раз, когда он только снимал эту квартиру, а второй, когда задумал свой удар, — для того, чтобы осмотреть фанерные перегородки.
   Неслышно ступая по полу, он подошел к перегородке, отделявшей часть чердака, которая относилась к соседней квартире, выходившей окнами на улицу. Фанера была прибита гвоздями с его стороны. Сделано все было небрежно, и Бешеный без особого труда просунул кончик отвертки под край фанерного листа и осторожно отжал его. Чтобы с помощью гвоздодера и клещей вытащить гвозди, ему потребовалось двадцать минут. Все было сделано непрочно, лист крепился десятком гвоздей.
   Затем он отогнул фанеру настолько, чтобы иметь возможность пролезть на соседний чердак. Эта часть была такой же пустой, как и его, только у сложенной лестницы лежало несколько сборных картинок-головоломок. Вокруг было тихо, он воспользовался моментом и продолжил работу. Спешить было некуда. Он не выйдет из дома, пока полицейские шпионы не будут думать, что он лег спать. Тихо и осторожно работая при свете фонаря, Бешеный отодрал фанерные листы, отделявшие чердак его соседа от чердака женщины, жившей в квартире, расположенной по диагонали от занимаемой им квартиры.
   Он добрался до цели. Здесь жила хирургическая сестра, она недавно развелась, и, с тех пор как он сюда переехал, она все время дежурила в ночную смену в травматологическом отделении медицинского центра Рамси в Сент-Поле. Он звонил в госпиталь со своей работы и спрашивал ее, ему ответили, что она придет в одиннадцать часов.
   Потребовалось полчаса работы на холоде, чтобы пробраться в ее чердачный отсек. Когда проход был проделан, он тихонько пристроил фанеру на место, так чтобы при Сеглом осмотре не было видно отсутствующих гвоздей. Бешеный спустился по лесенке к себе в спальню, а фонарик, инструменты и гвозди оставил наверху. Когда он будет возвращаться, то воткнет гвозди в старые отверстия, чтобы все выглядело как прежде. Завтра утром, когда жильцы из соседних квартир уйдут на работу, но до того, как последняя жертва Бешеного будет найдена, он снова поднимется наверх и прибьет фанерные листы молотком.
   Спустившись вниз, Бешеный решил прогуляться в соседний магазинчик. Он пойдет пешком. Это могло выглядеть как неуместная провокация, но он все-таки решил рискнуть. Бешеный выключил телевизор, надел куртку, проверил, на месте ли портмоне, и вышел через переднюю дверь. Он старался идти медленно, чтобы было ясно, что он никуда не спешит. Пересек автомобильную стоянку перед магазинчиком, зашел внутрь, купил кое-какие продукты, кашу моментального приготовления, бутылку молока и журнал «Пентхауз». Выйдя на улицу, он откусил пирожок, ощутил во рту вишневую начинку и неторопливо побрел домой.
   Это должно сработать. Психологически ото должно подготовить их к тому, что он просидит дома весь вечер.
   Бешеный поднялся на крыльцо, вошел в дом, закрыл за собой дверь, убрал кашу и молоко и включил телевизор. Показывали футбольный матч.
   Он только что начался. «Ковбои» против «Великанов». Бешеный просмотрел первую половину игры. Он смотрел на экран, не задумываясь о том, что происходит на поле. На середине игры он достал пленку с записью интервью Дэвенпорта, поставил ее в видеомагнитофон и начал смотреть. Дэвенпорт-игрок. Карла Руиц, которую он наметил в Избранные, но которая ею не стала. Он посмотрел запись еще раз и выключил телевизор. Начал ходить по квартире. Зашел на кухню. Заглянул в ящик, где лежали столовые приборы. Открыл холодильник, выпил молока, поставил чашку на буфет. Десять сорок пять. Снял трубку, позвонил медсестре. Двадцать гудков. Тридцать гудков. Сорок. Пятьдесят. Его так и подмывало позвонить в госпиталь и попросить ее к телефону, но лучше не делать этого. Телефон могут прослушивать.
   Бешеный погасил свет и пошел наверх, там он разделся, свалил одежду в кучу и начал одеваться снова. Темная водолазка. Джинсы. Кроссовки «Найк» на воздушной прокладке он, связав шнурки вместе, повесил на шею. Новая лыжная куртка цвета морской волны с бирюзовой полосой на груди. Перчатки. Кепка. Он выключил свет в спальне.
   Бешеный босиком прошел по коридору, ощупью, держась рукой за стену, в темноте поднялся на чердак. Нашел фонарик, зажег его и пролез сначала на чердак соседа, а потом на чердак медсестры. Там он подошел к лестнице, на сантиметр приоткрыл люк и прислушался. Ни единого звука. Ни огонька.
   Эта квартира была точной копией его собственной. Сперва он проверил спальню, направив свет фонаря через открытую дверь. Постель была аккуратно застелена, здесь никого не было. Спустился в кухню, увидел телефон и подумал: «А почему бы и нет?» Полистал телефонную книгу, позвонил в госпиталь и попросил ее к телефону.
   — Это Сильвия.
   Он повесил трубку, при этом несколько раз нажав на клавишу, как будто на линии были какие-то неполадки. Она была на работе, в госпитале.
   Через кухню он прошел в подсобную комнату и оттуда открыл дверь в гараж. Пусто. Бешеный знал, как дверь гаража выглядит с улицы: въезд в гараж прикрывает зеленая изгородь. Он сможет приоткрыть дверь на фут, а то и больше, и этого никто не заметит. На всякий случай он проверил, не заперт ли гараж, и медленно-медленно приподнял дверь. Когда она поднялась на фут, он лег на спину и вылез наружу.
   Ночь была темной и облачной. Невидимый с улицы, он, собираясь с духом, еще некоторое время полежал у двери, затем опустил дверь почти до конца, оставив лишь маленькую щель. На обратном пути так будет легче ее поднять.
   «А теперь за дело», — подумал он. Под прикрытием живой изгороди Бешеный на четвереньках пробрался к тротуару. Посмотрел по сторонам. С этой стороны стояли жилые дома. Два дома, из которых полицейские вели наблюдение за его квартирой, теперь находились у него за спиной. Проблема может возникнуть только в том случае, если машины наблюдения окажутся на боковых улицах, откуда не видна его квартира. С точки зрения полицейских, это не имело смысла. Зачем ставить людей там, откуда они не могут видеть жилище их подопечного? Но кто знает, что у них на уме?
   Ожесточаясь от этих мыслей, он двинулся вперед. Ступил на тротуар и пошел по улице прочь от дома. Он поглядывал на стоявшие здесь машины, но старался делать это незаметно. Никого. Если бы здесь были машины наблюдения, они стояли бы на самом повороте. Вряд ли их поставили бы здесь. Отсюда нельзя было никуда выехать.
   До «шевроле» нужно было пройти три квартала. Бешеный открыл дверцу, сел в машину и осмотрелся. Хвоста не было, он был в этом уверен. Все шло хорошо, он чувствовал это кожей. Он немного посидел в машине, осваиваясь в окружающей среде, стараясь слиться с ночью. Он свободен. Бешеный включил фары, завел мотор и двинулся вперед. Раньше ему в голову приходила одна мысль, и теперь он захотел проверить ее. В газетах писали, что Дэвенпорт ездит на «порше». Стоит ли такая машина у одного из домов наблюдения? Если там действительно находятся посты наблюдения. Он повернул в улицу, проходящую сзади от его дома, и медленно проехал мимо подозрительного дома. Две машины. Ничем не примечательные «форды-седаны». На таких вполне могут ездить полицейские. А что стоит у другого дома? Он свернул налево, проехал два квартала, свет его фар скользнул по приближавшейся машине. Смотри-ка, «порше»! Мимо него промелькнуло лицо Дэвенпорта, когда он заворачивал за угол. Бешеный притормозил, развернул машину и поехал назад. Машина Дэвенпорта остановилась у второго дома, где, по его расчетам, был наблюдательный пост. Дэвенпорт вылез из машины, в руках у него была белая квадратная коробка, похожая на... Пицца!
   Пицца.
   Вот и ответ на его второй вопрос. Он никак не мог решить, как же ему попасть в квартиру Руиц. Сначала он хотел поднять пожарную тревогу. Он ударит ее, когда она выйдет в коридор. Но, когда привратник поймет, что это была ложная тревога, он может начать обходить жильцов, чтобы узнать, нет ли каких проблем. И еще была вероятность того, что кто-нибудь еще выйдет в коридор прежде Руиц. Он подумывал о том, чтобы сымитировать голос Лукаса, но что, если она, прежде чем открыть, накинет на дверь цепочку? Она выглянет, а там незнакомый человек. Она сразу поймет.
   А вот пицца...
   Он остановился у пиццерии. При этом ему пришлось с нетерпением ждать, пока повар неторопливо месил тесто, затем выкладывал его на противень и засовывал в печь. Еще десять минут пицца выпекалась. Бешеный посмотрел на часы. Одиннадцать тридцать пять. Надо торопиться. Обычно в доме Руиц привратник закрывает подъезд в двенадцать часов.
   Еще десять минут понадобилось для того, чтобы доехать до старого приземистого дома в Сент-Поле. Он увидел его еще с шоссе, когда поворачивал. Машину он поставил около парадного, потом вынул из багажника свое снаряжение: шланг, набитый песком, баллончик со слезоточивым газом, лейкопластырь и рабочие перчатки. Все, кроме шланга, он рассовал по карманам.
   Бешеный вошел в дверь и начал подниматься по лестнице. Привратник, который одновременно был и лифтером, обычно слонялся около лифта и слушал магнитофон. На первых двух этажах стояла тишина, на третьем у кого-то играло радио, и в коридор просачивался негромкий смех. На четвертом этаже было тихо, и на пятом тоже. Бешеный миновал четыре двери. Под ее дверью виднелась полоска света. Он с облегчением вздохнул. Она была дома. Он уже готов был отложить все при необходимости. Теперь не надо ничего откладывать. Он нанесет свой удар.
   Бешеный натянул желтые хлопчатобумажные перчатки, глубоко вздохнул, потом выдохнул и постучал в дверь.
   — Пицца! — крикнул он.
   Руиц не знала его в лицо.
   Он услышал, как она идет по комнате.
   — Я не заказывала пиццу, — сказала она из-за двери.
   — У меня заказ на пиццу в эту студию для Лукаса Дэвенпорта. И я должен передать, что вино тоже скоро привезут, если уже не привезли.
   Она немного помолчала, а потом тихонько произнесла:
   — Нет, только не это.
   Что? В чем дело? Что-то пошло не так. Бешеный весь напрягся и уже готов был убежать, но в этот момент дверь начали открывать. Цепочка была накинута. Кажется, Руиц дома одна. Она выглянула и увидела коробку.
   — Одну минуточку, — сказала она, и о ее голосе прозвучали нотки покорности судьбе.
   Он не совсем понимал, что происходит. Руиц захлопнула дверь, и он услышал, как она снимает цепочку. Одной рукой он держал и пиццу, и шланг. А в другой у него был баллончик со слезоточивым газом. Руиц открыла дверь, в комнате у нее за спиной никого не было. Бешеный сунул ей в руки пиццу и шагнул внутрь. Она отступила, глядя на него и недоумевая, почему он так сует ей пиццу. Увидела перчатки и все поняла. Но он уже поднял баллончик и брызнул ей прямо в рот и глаза. Она уронила коробку и попыталась закрыть лицо руками, но закашлялась и отшатнулась назад. Бешеный втолкнул се в комнату и замахнулся шлангом. Карла подняла руку, защищаясь от удара. Задыхаясь, она повернулась и бросилась к книжной полке, а Бешеный только на мгновение остановился, чтобы пинком закрыть дверь, и бросился за ней. Ничего не видя, она шарила по книжной полке, пытаясь что-то найти. Бешеный уже был рядом, когда ее рука оказалась на маленьком хромированном пистолете. Он ударил ее шлангом, она упала, но продолжала держать пистолет. Совершенно отчетливо он увидел, что она держит его только за рукоятку, палец не лежит на курке. Еще доля секунды, он замахивается и ударяет ее сзади по голове, потом еще раз по плечу и снова прямо в лицо... Она лежала неподвижно, скорчившись на полу...