Я же продолжал рассуждать:
– Получив одежду и документы Камаля, Абузяров вывез все его вещи, включая кредитные карты и деньги, из отеля. Потом он под видом Камаля приехал на конезавод и украл коня. Он приехал на нем сюда и оставил его здесь до ночи, когда за ним приехал джип с трейлером, что я видел собственными глазами.
– Не стыкуется, Саша! – возразила жена. – Как же тогда лошадь попала к Смерти и Всаднику без головы?
– Пока не знаю, но состав преступления налицо! Надо обращаться в милицию! – заявил я.
– No police! – завопил Камаль. – Он звонить наш embassy, мой папа все узнать, и тогда я пропадать!
– Да пойми же ты! – попытался убедить его я. – У нас нет другого пути, чтобы вернуть тебе паспорт, без которого ты не сможешь вернуться домой. Или ты собрался остаться в России на всю оставшуюся жизнь?
– No! – в ужасе закричал он. – Но папа нельзя знать, я быть Россия!
– Что же вы предлагаете? – спросила Маруся.
– Ждать Джафар! – ответил Камаль. – Он я помогать!
– Послушайте, Камаль! – принялась уговаривать его жена. – Как мне сказал Саша, этот ваш друг неизвестно когда появится в Москве, может быть, даже через месяц. Как вы собираетесь все это время жить?
– Я думать, вы я помогать, – сник араб.
– Ну, естественно, мы тебя не выгоним и голодным тоже не оставим, – торопливо заверил его я. – Но ведь за это время с тобой могут захотеть поговорить твои отец или мать, жены с детьми, в конце концов? Они будут звонить на твой телефон, а тот не будет отвечать! Тогда твой отец поднимет всех на ноги, свяжется с оставленным тобой в Париже слугой и заставит его признаться, что ты один уехал в Москву.
– Слуга не есть один, – возмутился Камаль. – Слуга есть много!
– Ну и что это меняет? – удивился я. – Будь их хоть двое, хоть трое! Но он же заставит их заговорить! Так?
– Он уметь заставлять люди быть откровенный, – подтвердил Камаль, и я даже не стал строить догадок о том, какими именно методами этим самым людям развязывают языки – о таких вещах на ночь глядя вообще думать не рекомендуется, а то кошмары замучат.
– Вот видишь? Ты ничего от этого не выиграешь! Правда все равно выйдет наружу! – как можно убедительнее сказал я.
– И потом, сейчас Абузяров здесь недалеко, и его легко смогут арестовать, – добавила Маруся. – А если мы будем ждать Джафара, то за это время этот негодяй уедет с вашими документами и деньгами на другой край света, и его потом невозможно будет найти!
– Ваш police terrible! – простонал Камаль.
– Ничего! – успокоил его я. – У нас есть знакомый адвокат, причем очень хороший, который и будет вести твое дело, так что тебе почти не придется общаться с милиционерами.
– Тогда мой папа все знать и я убить! – причитал Камаль. – Он я проклясть! Он я делать нищий!
– Но другого выхода нет! – твердо заявила Маруся. – Вам же надо вернуть свои документы? А то вдруг Абузяров совершит под вашим именем еще какое-нибудь преступление и навеки опозорит весь ваш род?
Это был неубиенный аргумент для знатного мусульманина, и Камаль, судя по виду, смирился с неизбежностью обращения в нашу милицию, которую боялся до ужаса.
– Знаешь что, Камаль? У нас говорят: «Утро вечера мудренее». Вот давай и ты сейчас пойдешь спать, а утром мы вернемся к этому разговору, – предложил я.
Ответить он мне не успел, потому что тут со двора послышался звук чьих-то шагов, которые потом переместились на крыльцо, и раздался негромкий стук в дверь. Полный самых дурных предчувствий, я осторожно отодвинул занавеску на окне веранды и выглянул – это был Мажор, причем один, но ведь неизвестно, а вдруг его сообщники прятались неподалеку и были готовы ворваться в наш дом, едва я открою дверь, – участь нас в этом случае ждала самая безрадостная.
– Это Мажор, – шепотом сказал я жене и Камалю.
– Ш-ш-шакал! – прошипел Камаль, хватая со стола больший и длинный нож, которым я обычно разделываю мясо.
– Осторожно! Он острый! – предупредила его Маруся. – Смотрите не пораньтесь!
– Я уметь он владеть! – зловеще сообщил ей Камаль. – Я учить!
– Ну, тогда и я не останусь безоружной, – решительно заявила жена и, взяв в руки скалку, угрожающе покачала ею в воздухе.
– А мне привычнее топор, – сказал я и, прихватив его, подошел к двери. – Кто там? – спросил я, как будто ничего не знал.
– Откройте, Александр! Это я, Максим!
– А не слишком ли позднее время ты выбрал для визита? – насмешливо спросил я.
– Александр! Мне очень нужно с вами поговорить! – настаивал Мажор.
– И о чем же ты собрался со мной беседовать в такой час? – поинтересовался я.
– Александр! Помогите мне! – взмолился за дверью парень. – Я попал в жуткую историю и не знаю теперь, как из нее выпутаться! Я вам все расскажу, и, может быть, вы мне что-нибудь посоветуете!
Я посмотрел на Марусю, на Камаля, как бы советуясь с ними, и жена кивнула.
– Давайте послушаем, что наплетет здесь нам этот негодяй! – предложила она самым недружелюбным тоном.
– Ну, заходи! – сказал я, распахивая Мажору дверь.
Глава 23
Маша. Исповедь Мажора
Едва Мажор переступил порог, как тут же встретился взглядом с горевшими яростью глазами Камаля, который умело держал в руке нож, увидел меня с увесистой скалкой, причем я тоже откровенно не дышала любовью к нему, и, мгновенно почуяв неладное, отпрянул назад, чтобы удрать восвояси, но при этом натолкнулся на успевшего уже закрыть дверь Сашку. Вид моего вооруженного топором мужа, при его-то габаритах, мог устрашить и не такого сопляка, как Мажор. Отчаянно пискнув что-то неразборчивое, парень попытался проскочить мимо Сашки, но тот схватил его, как щенка, и выбросил на середину веранды. Мажор рванулся на моего мужа, чтобы оттолкнуть его, но того шиш с места сдвинешь, так что эта лобовая атака захлебнулась, толком не начавшись, причем Сашка даже не покачнулся, и это добило Мажора окончательно! Муж швырнул его в сторону стула, где парень покорно и сел, сникнув и съежившись, как сдувшийся воздушный шарик.
– Что, не ожидал ожившего покойника встретить? – язвительно спросила я. – Наверное, вы со своим сообщником решили, что насмерть его отравили, а он выжил!
– Мария! Да что вы говорите! – попытался протестовать Мажор, но тут вступил Камаль.
– Шакал! Дерьмо собака! – гневно выкрикнул он. – Ты узнать я? Ты брать я из hotel и возить здесь! Ты прислуживать за стол! Что ты мне давать, свинья и сын свинья?
– Я не виноват! – испуганно закричал Мажор.
– Хватит! – приказал Сашка. – Ты пришел сюда, чтобы нам что-то рассказать, вот и начинай, пока мы добрые! А то утром мы собрались идти в милицию, потому что Камаль узнал и тебя, и твоего сообщника! Так что облегчай душу, пока не поздно!
– Я все расскажу! – горячо заявил Мажор и начал: – У меня с деньгами была беда! В общем, в казино проигрался!
– Пороть тебя некому! – зло бросила я. – И как у такого порядочного отца, как Иван Александрович, мог вырасти такой шалопай, как ты?!
– Только отцу ничего не говорите! – взмолился парень.
– И этот туда же! – криво усмехнулся Сашка. – Сначала глупостей наделают, а потом трясутся, как бы родители чего не узнали! – И приказал: – Ты давай на жалость не бей, а колись!
– Ну, в общем, там я с Вилем и познакомился, в казино. То есть не в тот прямо день, а раньше. Ну, разговорились мы! Он мужик красивый, умный, обаятельный, при деньгах... Словом, понравился он мне!
– А мошенники все такие, что без мыла куда угодно влезут! – бросила я. – Будь они угрюмыми и нелюдимыми, так с голоду бы померли!
– Кто же знал? – виновато сказал Мажор. – А в тот день... Ну, когда я в пух и в прах проигрался...
– В долги-то хоть не влез? – уточнил Сашка.
– Нет! Да и у кого мне одалживать? – вздохнул он. – Не у отца же! Так вот, он тогда подошел ко мне, посочувствовал и сказал, что может дать мне возможность немного подзаработать.
– Человека убить! – как бы в сторону заметила я.
– Да что вы такое говорите? – вскинулся Мажор. – Да если бы я заранее знал, чем это кончится!
– Маруся! Не перебивай его, а то мы до утра не закончим! – попросил Сашка. И обратился к Мажору: – Продолжай!
– Да с души воротит слушать, что несет этот слизняк! – не сдержалась я.
Парень испуганно посмотрел на меня и стал рассказывать дальше:
– Короче, он сказал, что ему понадобится на некоторое время дача в Подмосковье и моя помощь в качестве шофера, а он мне за это неплохо заплатит. А мне что? Места на даче, что ли, жалко? Да и водить я умею. В общем, я с радостью согласился. Через несколько дней он накупил всяких продуктов и велел мне все это на дачу отвезти, потому что собирался там принять одного гостя, перед которым я должен буду изображать роль его шофера и слуги. Конечно, не очень приятно, но деньги-то нужны!
– Ты не философствуй, а переходи прямо к делу! – потребовала я.
– А чего переходить? – вздохнул Мажор. – Ну, приехал я к отелю на джипе – Виль мне доверенность на один день написал на тот случай, если меня остановят. Вошел я внутрь, как мне Виль велел, и сказал портье, что за шейхом Камалем машина пришла. Тот ему в номер позвонил, и он, – парень, не поднимая глаз на Камаля, повел подбородком в его сторону, – вниз спустился. Вышли мы с ним из отеля, он сел на заднее сиденье, как хозяин, и мы поехали. Пока нас не было, Виль сам стол накрыл, да такой, что я чуть слюной не подавился! Сели они ужинать и все говорили и говорили по-своему, а я возле них крутился и активность изображал. А чего там было изображать? Я и тарелки-то грязные не успел убрать, когда этот, – он снова кивнул в сторону Камаля, – неожиданно вырубился.
– Что я делать? – гневно воскликнул Камаль.
– Вы потеряли сознание, – объяснила я.
– Шайтан! – процедил сквозь зубы Камаль и, многозначительно покачивая ножом в руке, требовательно спросил: – Что ты я сыпать?
– Я-то тут при чем? – изумился Мажор. – Я же вас к уже накрытому столу привез! Откуда я знаю, что и куда Виль добавлял? Я и сам насмерть перепугался, когда вы прямо башкой в стол ткнулись!
– И бросился вызывать «Скорую помощь»? – издевательским тоном предположила я.
– Может, и вызвал бы, если бы не Виль. – Тут он замолчал и отвернулся.
– Ты вроде рассказывать пришел? – поторопил его Сашка. – Чего же теперь резину тянешь?
– Говорить, собака! – рявкнул на него Камаль и угрожающе потряс ножом.
– А чего тут говорить? – вздохнул Мажор. – Виль мне доступно объяснил, чем для меня это будет чревато. Сказал, что возле отеля и в нем самом меня видели – теперь-то я понимаю, почему он велел мне обязательно зайти внутрь и с портье поговорить – чтобы тот меня запомнил. А еще портье видел, как мы вместе с шейхом из отеля выходили, а швейцар на улице видел, как он ко мне в машину садился. Вот и получилось на самом деле, что Виль здесь ни при чем, а я со всех сторон виноват. В общем, подставил меня этот гад по полной программе! Получилось ведь, что это я заманил шейха к себе на дачу, усыпил его и обворовал!
Он рассказывал, а я словно видела своими глазами, как этот великовозрастный недоумок попал в умело расставленный матерым мошенником капкан.
– Головой надо было думать и помнить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – резко сказал Сашка. – Что потом было?
– Ну, раздели мы шейха догола, и Виль сказал, что он до утра дрыхнуть будет. А потом он велел мне вывезти его куда-нибудь подальше, желательно в соседнюю область, и там оставить в лесу или еще в каком-то малолюдном месте. Что он, мол, прочухается, а найти никого из нас не сможет. У шейха с собой много денег было, очень много! Виль еще смеялся и говорил, что этот доверчивый дурак собрался у него жеребца купить, вот и взял, но в гостинице у него еще больше осталось.
– Кто дурак? – заорал, вскакивая, Камаль и бросился на Мажора.
Сашка быстро схватил его поперек туловища и усадил на место, после чего вкрадчиво спросил:
– А и действительно, кто у нас здесь дурак?
Камаль пробормотал себе под нос что-то по-арабски и зло посмотрел на Мажора, а тот, почувствовав себя под защитой мужа, нахально заявил:
– Сам виноват, а на людей с ножом бросается!
– Ты не наглей! – зловеще предупредила его я. – Тебя тоже впереди неслабые разборки ждут! Или ты надеешься, что тебе твои художества просто так с рук сойдут? – Мажор тут же скис, а я поинтересовалась: – И сколько же Виль заплатил тебе за соучастие в преступлении? Сколько ты на чужой жизни заработал?
– Штуку баксов почти что силком всучил, – буркнул парень.
– Можно подумать, что ты от них отбивался! – сыронизировала я и пояснила: – Слышала я, как ты у него деньги требовал, так что не строй здесь из себя святую невинность!
Мажор, к моему огромному удивлению, покраснел и потупился – вот уж не ожидала, что он на такое способен!
– И ты повез? – возвращаясь к сути дела, спросил Сашка.
– А что мне было делать? Не на даче же у себя оставлять? – буркнул Мажор. – Да и Виля я боялся. Ну, загрузили мы шейха в мой «Форд», и я поехал. Только не стал я далеко забираться и бросил его в нашем же лесу, решил, что он мою дачу все равно не найдет – приехали-то мы, когда уже совсем темно было.
– Просто ты побоялся, что тебя по дороге гаишники остановят и вляпаешься ты с голым пассажиром да еще без документов так, что мало не покажется, – жестко сказал Сашка.
– Ну, и это тоже, – нехотя согласился Мажор. – А потом я в Москву домой поехал – побоялся на дачу возвращаться. А что? Виль вполне мог бы меня как свидетеля убрать. До утра все не спал и думал, не обратиться ли в милицию...
– И что надумал? – насмешливо спросила я.
– Да понадеялся, что эта история сама как-нибудь рассосется, – смущенно объяснил он.
– Ну ты и дрянь! – не сдержалась я.
– И это еще мягко сказано! – добавил Сашка и потребовал: – Давай уж колись до конца, что ты еще наворотил?
– Да ничего! Целый день по Москве болтался, никак не решался сюда вернуться, а потом все-таки поехал – надо же было...
– ...следы замести, – жестко сказала я.
– Ну, в общем, верно, – вынужден был согласиться Мажор. – Хотел прибраться здесь, чтобы ничего не осталось. А получилось! – И он горестно махнул рукой.
– Что еще? – воскликнула я.
– Да в гараже у меня... Ну, к которому въезд со стороны леса... Одним словом, там лошадь лежала. Я решил было, что она мертвая, а потом пригляделся и увидел, что она дышит, спала она то есть.
– Наверное, ее усыпили, – предположила я. – Укол какой-нибудь сделали или в воду снотворное подмешали.
– Черт его знает! – пожал плечами Мажор. – Только перепугался я насмерть – такого уж я никак не ожидал! Стал думать, что делать, а тут Виль приехал на своем джипе и с трейлером. Куда мне было деваться? Дождались мы, когда совсем стемнеет, а там и лошадь проснулась. Виль велел мне помочь ему отвести коня в трейлер, а эта скотина вдруг взъярилась, брыкаться начала...
– Значит, этот жеребец тебя по головушке и приложил! – догадалась я.
– Ну да! Так копытом в лоб саданул, что у меня искры из глаз посыпались! А потом как рванет с места в карьер! Виль впереди шел, так он его, как тряпичного, отбросил и ускакал. Я думал, что Виль от меня после этого отстанет, да куда там! Вот с тех пор мы с ним этого коня и ищем.
– Значит, Всадник без головы и Смерть к вам никакого отношения не имеют? – уточнила я.
– Представления не имею, кто это, – честно глядя на нас, сказал Мажор.
– А Виль так у тебя все это время на даче и жил? – спросил Сашка.
– Бывал иногда, только он скрывался ото всех! – вздохнул Максим. – Он даже на джипе своем больше сюда не приезжал, а оставлял его где-то.
– Получается, что в тот раз, когда на него Смерть на коне напала, он шел от тебя к своей машине, – поняла я.
– Точно, – кивнул Мажор. – Так мы и узнали, что конь у этих придурков. Ну, мы и пошли сегодня его возвращать.
– И вернули? – поинтересовалась я.
– Если бы! – вздохнул Максим. – Тогда бы Виль от меня точно отстал, а так... – И он со всхлипом вздохнул.
– Как же вы его упустили? – спросил Сашка.
– Ну, я-то от него подальше держался – мне и одного раза хватило! А вот Виль, сколько ни пытался его приманить, ничего у него не вышло. Конь его к себе и близко не подпускал, а вот к тем придуркам сам подбежал. Они на него вдвоем верхом сели и поминай как звали! Тогда Виль плюнул с досады и сказал, что все равно до него доберется.
– А зачем ему конь? – спросила я.
– Да я так понял, что продать он его кому-то хочет, – ответил Мажор.
– Что же это вдруг на тебя приступ такого бурного раскаяния напал, что ты решил во всем сознаться? – поинтересовался Сашка.
– Да как вы нас осветили, тут уж я понял, что вы меня узнали, и решил, что надо с этим делом кончать, пока не поздно. Вот и пришел к вам, чтобы все рассказать и посоветоваться, как мне дальше быть, – признался Мажор. – Скажите, что мне делать?
– В милицию идти надо и писать чистосердечное признание, – сказала я.
– No police! – тут же воскликнул Камаль.
– Да и правильно! – обрадовался Мажор, хотя и не знал, чем вызвано нежелание шейха обращаться к представителям правопорядка. – Чего нам там делать? Зачем занятых людей от дела отвлекать? Вы, господин Камаль, слава богу, живы и здоровы! – радостно сказал он, с надеждой глядя на шейха. – И учтите, что я мог вас черт-те куда отвезти, а оставил здесь, по соседству!
– А медаль за это тебе не дать? – язвительно поинтересовалась я. – Или ты сразу на орден рассчитываешь?
– Ни на что я не рассчитываю, – пробормотал он, поняв, что переборщил. – Мне бы выпутаться как-нибудь, и то за счастье.
– Где мой одежда и документ? – спросил Камаль.
– Не знаю! Ей-богу, не знаю! – торопливо ответил Мажор. – Когда я вас тогда увез, они на даче были, а куда потом делись, представления не имею!
– А где сейчас Виль? – спросил Сашка.
– Уехал, а куда, не знаю, он даже на дачу возвращаться не стал, – развел руками парень.
Мы все немного помолчали, подумали, и Сашка наконец спросил:
– Ну и что нам теперь делать? У кого есть какие соображения?
– Ждать Джафар! – тут же ответил Камаль.
– Нет! Это не выход! – покачал головой Сашка.
– Я знаю, что надо делать! – решительно сказала я.
– Что?! – все тут же повернулись в мою сторону.
– Сейчас я вам все расскажу! – пообещала я, и, поверьте, они внимали каждому моему слову, как откровению свыше.
Глава 24
Саша. Силки расставлены, и птички прилетели
Весь следующий день я вместе с раскаявшимся и горевшим желанием искупить свою вину Мажором, а также Юричем был занят, по мнению окружающих, очень странным делом – на опушке леса, которая выходила к свалке, мы сколачивали длинный стол наподобие тех, что в деревнях делают для свадебных или иных застолий на свежем воздухе, и скамьи по обе стороны от него. Естественно, все дачники, кто это видел, сгорали от любопытства, но подойти решился только Афонин, который со знанием дела осмотрел результаты наших трудов и, не выдержав, спросил:
– Вы чего это здесь затеваете?
– Да у нас с Марусей сегодня небольшое торжество намечается – годовщина нашего знакомства. Приедут друзья-приятели... Вот мы и решили посидеть на отшибе подальше от поселка, чтобы никому не мешать своими разговорами и музыкой. Тут и пошуметь можно, и потанцевать! А то на участке какие могут быть танцы? Не на грядках же плясать? А в доме у нас, сами знаете, не развернуться.
– Баловство все это, – неодобрительно буркнул он. – Только доски зря переводите!
– А мы потом все аккуратно разберем, – пообещал ему я.
– А-а-а! – протянул он и спросил: – А Смерти с косой и Всадника без головы вы не боитесь?
– Так нас много будет! Авось всем миром справимся с супостатами! Особенно по этому делу! – я выразительно пощелкал себя по горлу.
– Ну-ну! – покачав головой, сказал он и ушел.
Вскоре приехала из Боровска Маруся и привезла полные сумки выпивки и продуктов, причем, судя по тому, что с ней приехал и Харитонов, о котором я уже слышал, но вот только сейчас познакомился, он принял в их приобретении самое деятельное участие, потому что нам такое было не по карману. Он тоже нам немного помог со столярно-плотницкими работами, и когда мы закончили, то вручили Юричу в благодарность за труды бутылку вина и закусь и отправили нести службу.
Когда уже начало смеркаться, мы всей нашей дружной компанией – Маруся потихоньку испарилась, чтобы продолжить воплощение своего плана в жизнь, – сели за стол, включили магнитофон, и застолье началось. Мы ели, громко разговаривали и от души хохотали. Немного погодя, поняв, что ему здесь ничего не грозит, из кустов выбрался прятавшийся там все это время Камаль – откровенно говоря, нам всем не хотелось, чтобы его увидели посторонние, а то мало ли что? При виде шейха Харитонов невольно передернулся, но быстро успокоился – наверное, Маруся уже провела с ним разъяснительную работу, и он знал, что это не тот араб, который украл его жеребца.
Но мы не столько ели и пили, сколько старались произвести максимум застольного шума, чтобы привлечь к себе внимание, и, надо сказать, Маруся не ошиблась в своих расчетах, потому что в разгар веселья из леса появилась и, завывая, улюлюкая, свистя и производя прочие долженствующие устрашить нас звуки, к нам направилась уже знакомая всем нам парочка: Всадник без головы на белом коне, при виде которого, коня то есть, Харитонов побледнел и схватился за сердце, и Смерть с косой. В руках у них были пылающие факелы, и на неподготовленных людей эти двое действительно могли произвести самое неизгладимое впечатление вплоть до инфаркта.
Но мы-то были подготовлены и поэтому не стали разбегаться, оглашая окрестности воплями ужаса и побросав на произвол судьбы приготовленное угощение, а вместо этого вскочили с места, стали аплодировать и восторженно кричать: «Браво!», «Бис!», «Гениально!», «Присоединяйтесь к нам! Просим вас!». Подобная и совершенно неожиданная для этих двоих наша реакция заставила их оторопело замереть и удивленно переглянуться, но потом они, перебросившись несколькими словами, видимо, пришли к какому-то решению, потому что Всадник без головы спешился, и они оба стали раскланиваться, как артисты на сцене по окончании спектакля, а мы все продолжали восхищаться их мастерством. Наконец, решив, что эту своеобразную официальную часть можно уже и закончить, Всадник снял с головы простыню и оказался лысым и довольно симпатичным мужчиной, да и Смерть сбросила свой капюшон, под которым оказался розовощекий и торжествующе улыбавшийся человек.
– Позвольте представиться! – церемонно сказал Всадник. – Евгений Назаров! Артист кино!
– А я Алексей Ушаков, артист театра! – поклонился нам его спутник, бывшая Смерть.
– Очень приятно! – сказал на это я. – Просим вас к столу!
Они охотно присоединились к нам и принялись уплетать за обе щеки – оно и понятно, изголодались! А вот Харитонов как бросился к коню, как обнял его за шею, так и застыл, не в силах оторваться. Он шептал жеребцу что-то, наверное, ласковое, которое тот, как было видно, хорошо понимал, потому что все норовил погладиться об него и шумно дышал, вздымая волосы на его голове. Камаль, как истинный любитель лошадей, тоже не мог остаться в стороне и прилип к жеребцу с другой стороны, со знанием дела осматривая его и тоже говоря, судя по тону, что-то одобрительное, а потом Харитонов с шейхом завели свой «лошадиный» разговор, и все остальное их больше не интересовало.
– Ну, слава богу, хоть с лошадью разобрались и здесь все хорошо закончилось, – шепнул я Мажору. – Одним грехом на твоей совести меньше будет.
Артисты тем временем утолили первый голод, скинули простыни, и оказалось, что под ними на них были надеты самые обыкновенные, простецкие, производства какой-нибудь российской глубинки брюки и рубашки.
– Так у вас и нормальная одежда есть! – воскликнул я.
Обрадовавшись новым слушателям и зрителям, артисты тут же принялись в лицах рассказывать о своих похождениях.
– Понимаете, господа, – говорил Назаров. – Скука и однообразие губительны для таланта! Когда ты на протяжении долгого времени видишь вокруг себя одни и те же стены, одни и те же лица, то это никак не способствует творчеству, полету мысли и вдохновению! Это то же самое, что изо дня в день играть один и тот же спектакль перед одними и теми же зрителями! Разве артист может такое выдержать? – жаловался он.
– И вы решили сбежать? – спросил я.
– Нам были необходимы новые впечатления и новые встречи! – объяснил Ушаков. – Талант артиста питается этим точно так же, как его тело едой! Мы просто задыхались там! Нам нужен был хоть глоток свободы!
– И здесь вы ее обрели! – насмешливо заметил Мажор, но, тут же получив от меня весьма чувствительный толчок ногой под столом, мгновенно заткнулся.
– Как же вы смогли убежать? – поинтересовался я.
– А! – отмахнулся Назаров. – Это было несложно! Мы просто не вернулись в корпус с вечерней прогулки после ужина, а спрятались в кустах. Потом мы дождались там ночи и перелезли через забор.
– Но ведь по радио говорили, что вы были в больничных пижамах? – удивился я. – Как же вы не привлекли ничьего внимания?
– Чьего? – в свою очередь удивился Ушаков. – Диспансер находится на окраине города, и мы просто пошли подальше от него! Вот и все! Было так славно идти себе и идти! И не ждать окрика санитара!
– Получив одежду и документы Камаля, Абузяров вывез все его вещи, включая кредитные карты и деньги, из отеля. Потом он под видом Камаля приехал на конезавод и украл коня. Он приехал на нем сюда и оставил его здесь до ночи, когда за ним приехал джип с трейлером, что я видел собственными глазами.
– Не стыкуется, Саша! – возразила жена. – Как же тогда лошадь попала к Смерти и Всаднику без головы?
– Пока не знаю, но состав преступления налицо! Надо обращаться в милицию! – заявил я.
– No police! – завопил Камаль. – Он звонить наш embassy, мой папа все узнать, и тогда я пропадать!
– Да пойми же ты! – попытался убедить его я. – У нас нет другого пути, чтобы вернуть тебе паспорт, без которого ты не сможешь вернуться домой. Или ты собрался остаться в России на всю оставшуюся жизнь?
– No! – в ужасе закричал он. – Но папа нельзя знать, я быть Россия!
– Что же вы предлагаете? – спросила Маруся.
– Ждать Джафар! – ответил Камаль. – Он я помогать!
– Послушайте, Камаль! – принялась уговаривать его жена. – Как мне сказал Саша, этот ваш друг неизвестно когда появится в Москве, может быть, даже через месяц. Как вы собираетесь все это время жить?
– Я думать, вы я помогать, – сник араб.
– Ну, естественно, мы тебя не выгоним и голодным тоже не оставим, – торопливо заверил его я. – Но ведь за это время с тобой могут захотеть поговорить твои отец или мать, жены с детьми, в конце концов? Они будут звонить на твой телефон, а тот не будет отвечать! Тогда твой отец поднимет всех на ноги, свяжется с оставленным тобой в Париже слугой и заставит его признаться, что ты один уехал в Москву.
– Слуга не есть один, – возмутился Камаль. – Слуга есть много!
– Ну и что это меняет? – удивился я. – Будь их хоть двое, хоть трое! Но он же заставит их заговорить! Так?
– Он уметь заставлять люди быть откровенный, – подтвердил Камаль, и я даже не стал строить догадок о том, какими именно методами этим самым людям развязывают языки – о таких вещах на ночь глядя вообще думать не рекомендуется, а то кошмары замучат.
– Вот видишь? Ты ничего от этого не выиграешь! Правда все равно выйдет наружу! – как можно убедительнее сказал я.
– И потом, сейчас Абузяров здесь недалеко, и его легко смогут арестовать, – добавила Маруся. – А если мы будем ждать Джафара, то за это время этот негодяй уедет с вашими документами и деньгами на другой край света, и его потом невозможно будет найти!
– Ваш police terrible! – простонал Камаль.
– Ничего! – успокоил его я. – У нас есть знакомый адвокат, причем очень хороший, который и будет вести твое дело, так что тебе почти не придется общаться с милиционерами.
– Тогда мой папа все знать и я убить! – причитал Камаль. – Он я проклясть! Он я делать нищий!
– Но другого выхода нет! – твердо заявила Маруся. – Вам же надо вернуть свои документы? А то вдруг Абузяров совершит под вашим именем еще какое-нибудь преступление и навеки опозорит весь ваш род?
Это был неубиенный аргумент для знатного мусульманина, и Камаль, судя по виду, смирился с неизбежностью обращения в нашу милицию, которую боялся до ужаса.
– Знаешь что, Камаль? У нас говорят: «Утро вечера мудренее». Вот давай и ты сейчас пойдешь спать, а утром мы вернемся к этому разговору, – предложил я.
Ответить он мне не успел, потому что тут со двора послышался звук чьих-то шагов, которые потом переместились на крыльцо, и раздался негромкий стук в дверь. Полный самых дурных предчувствий, я осторожно отодвинул занавеску на окне веранды и выглянул – это был Мажор, причем один, но ведь неизвестно, а вдруг его сообщники прятались неподалеку и были готовы ворваться в наш дом, едва я открою дверь, – участь нас в этом случае ждала самая безрадостная.
– Это Мажор, – шепотом сказал я жене и Камалю.
– Ш-ш-шакал! – прошипел Камаль, хватая со стола больший и длинный нож, которым я обычно разделываю мясо.
– Осторожно! Он острый! – предупредила его Маруся. – Смотрите не пораньтесь!
– Я уметь он владеть! – зловеще сообщил ей Камаль. – Я учить!
– Ну, тогда и я не останусь безоружной, – решительно заявила жена и, взяв в руки скалку, угрожающе покачала ею в воздухе.
– А мне привычнее топор, – сказал я и, прихватив его, подошел к двери. – Кто там? – спросил я, как будто ничего не знал.
– Откройте, Александр! Это я, Максим!
– А не слишком ли позднее время ты выбрал для визита? – насмешливо спросил я.
– Александр! Мне очень нужно с вами поговорить! – настаивал Мажор.
– И о чем же ты собрался со мной беседовать в такой час? – поинтересовался я.
– Александр! Помогите мне! – взмолился за дверью парень. – Я попал в жуткую историю и не знаю теперь, как из нее выпутаться! Я вам все расскажу, и, может быть, вы мне что-нибудь посоветуете!
Я посмотрел на Марусю, на Камаля, как бы советуясь с ними, и жена кивнула.
– Давайте послушаем, что наплетет здесь нам этот негодяй! – предложила она самым недружелюбным тоном.
– Ну, заходи! – сказал я, распахивая Мажору дверь.
Глава 23
Маша. Исповедь Мажора
Едва Мажор переступил порог, как тут же встретился взглядом с горевшими яростью глазами Камаля, который умело держал в руке нож, увидел меня с увесистой скалкой, причем я тоже откровенно не дышала любовью к нему, и, мгновенно почуяв неладное, отпрянул назад, чтобы удрать восвояси, но при этом натолкнулся на успевшего уже закрыть дверь Сашку. Вид моего вооруженного топором мужа, при его-то габаритах, мог устрашить и не такого сопляка, как Мажор. Отчаянно пискнув что-то неразборчивое, парень попытался проскочить мимо Сашки, но тот схватил его, как щенка, и выбросил на середину веранды. Мажор рванулся на моего мужа, чтобы оттолкнуть его, но того шиш с места сдвинешь, так что эта лобовая атака захлебнулась, толком не начавшись, причем Сашка даже не покачнулся, и это добило Мажора окончательно! Муж швырнул его в сторону стула, где парень покорно и сел, сникнув и съежившись, как сдувшийся воздушный шарик.
– Что, не ожидал ожившего покойника встретить? – язвительно спросила я. – Наверное, вы со своим сообщником решили, что насмерть его отравили, а он выжил!
– Мария! Да что вы говорите! – попытался протестовать Мажор, но тут вступил Камаль.
– Шакал! Дерьмо собака! – гневно выкрикнул он. – Ты узнать я? Ты брать я из hotel и возить здесь! Ты прислуживать за стол! Что ты мне давать, свинья и сын свинья?
– Я не виноват! – испуганно закричал Мажор.
– Хватит! – приказал Сашка. – Ты пришел сюда, чтобы нам что-то рассказать, вот и начинай, пока мы добрые! А то утром мы собрались идти в милицию, потому что Камаль узнал и тебя, и твоего сообщника! Так что облегчай душу, пока не поздно!
– Я все расскажу! – горячо заявил Мажор и начал: – У меня с деньгами была беда! В общем, в казино проигрался!
– Пороть тебя некому! – зло бросила я. – И как у такого порядочного отца, как Иван Александрович, мог вырасти такой шалопай, как ты?!
– Только отцу ничего не говорите! – взмолился парень.
– И этот туда же! – криво усмехнулся Сашка. – Сначала глупостей наделают, а потом трясутся, как бы родители чего не узнали! – И приказал: – Ты давай на жалость не бей, а колись!
– Ну, в общем, там я с Вилем и познакомился, в казино. То есть не в тот прямо день, а раньше. Ну, разговорились мы! Он мужик красивый, умный, обаятельный, при деньгах... Словом, понравился он мне!
– А мошенники все такие, что без мыла куда угодно влезут! – бросила я. – Будь они угрюмыми и нелюдимыми, так с голоду бы померли!
– Кто же знал? – виновато сказал Мажор. – А в тот день... Ну, когда я в пух и в прах проигрался...
– В долги-то хоть не влез? – уточнил Сашка.
– Нет! Да и у кого мне одалживать? – вздохнул он. – Не у отца же! Так вот, он тогда подошел ко мне, посочувствовал и сказал, что может дать мне возможность немного подзаработать.
– Человека убить! – как бы в сторону заметила я.
– Да что вы такое говорите? – вскинулся Мажор. – Да если бы я заранее знал, чем это кончится!
– Маруся! Не перебивай его, а то мы до утра не закончим! – попросил Сашка. И обратился к Мажору: – Продолжай!
– Да с души воротит слушать, что несет этот слизняк! – не сдержалась я.
Парень испуганно посмотрел на меня и стал рассказывать дальше:
– Короче, он сказал, что ему понадобится на некоторое время дача в Подмосковье и моя помощь в качестве шофера, а он мне за это неплохо заплатит. А мне что? Места на даче, что ли, жалко? Да и водить я умею. В общем, я с радостью согласился. Через несколько дней он накупил всяких продуктов и велел мне все это на дачу отвезти, потому что собирался там принять одного гостя, перед которым я должен буду изображать роль его шофера и слуги. Конечно, не очень приятно, но деньги-то нужны!
– Ты не философствуй, а переходи прямо к делу! – потребовала я.
– А чего переходить? – вздохнул Мажор. – Ну, приехал я к отелю на джипе – Виль мне доверенность на один день написал на тот случай, если меня остановят. Вошел я внутрь, как мне Виль велел, и сказал портье, что за шейхом Камалем машина пришла. Тот ему в номер позвонил, и он, – парень, не поднимая глаз на Камаля, повел подбородком в его сторону, – вниз спустился. Вышли мы с ним из отеля, он сел на заднее сиденье, как хозяин, и мы поехали. Пока нас не было, Виль сам стол накрыл, да такой, что я чуть слюной не подавился! Сели они ужинать и все говорили и говорили по-своему, а я возле них крутился и активность изображал. А чего там было изображать? Я и тарелки-то грязные не успел убрать, когда этот, – он снова кивнул в сторону Камаля, – неожиданно вырубился.
– Что я делать? – гневно воскликнул Камаль.
– Вы потеряли сознание, – объяснила я.
– Шайтан! – процедил сквозь зубы Камаль и, многозначительно покачивая ножом в руке, требовательно спросил: – Что ты я сыпать?
– Я-то тут при чем? – изумился Мажор. – Я же вас к уже накрытому столу привез! Откуда я знаю, что и куда Виль добавлял? Я и сам насмерть перепугался, когда вы прямо башкой в стол ткнулись!
– И бросился вызывать «Скорую помощь»? – издевательским тоном предположила я.
– Может, и вызвал бы, если бы не Виль. – Тут он замолчал и отвернулся.
– Ты вроде рассказывать пришел? – поторопил его Сашка. – Чего же теперь резину тянешь?
– Говорить, собака! – рявкнул на него Камаль и угрожающе потряс ножом.
– А чего тут говорить? – вздохнул Мажор. – Виль мне доступно объяснил, чем для меня это будет чревато. Сказал, что возле отеля и в нем самом меня видели – теперь-то я понимаю, почему он велел мне обязательно зайти внутрь и с портье поговорить – чтобы тот меня запомнил. А еще портье видел, как мы вместе с шейхом из отеля выходили, а швейцар на улице видел, как он ко мне в машину садился. Вот и получилось на самом деле, что Виль здесь ни при чем, а я со всех сторон виноват. В общем, подставил меня этот гад по полной программе! Получилось ведь, что это я заманил шейха к себе на дачу, усыпил его и обворовал!
Он рассказывал, а я словно видела своими глазами, как этот великовозрастный недоумок попал в умело расставленный матерым мошенником капкан.
– Головой надо было думать и помнить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – резко сказал Сашка. – Что потом было?
– Ну, раздели мы шейха догола, и Виль сказал, что он до утра дрыхнуть будет. А потом он велел мне вывезти его куда-нибудь подальше, желательно в соседнюю область, и там оставить в лесу или еще в каком-то малолюдном месте. Что он, мол, прочухается, а найти никого из нас не сможет. У шейха с собой много денег было, очень много! Виль еще смеялся и говорил, что этот доверчивый дурак собрался у него жеребца купить, вот и взял, но в гостинице у него еще больше осталось.
– Кто дурак? – заорал, вскакивая, Камаль и бросился на Мажора.
Сашка быстро схватил его поперек туловища и усадил на место, после чего вкрадчиво спросил:
– А и действительно, кто у нас здесь дурак?
Камаль пробормотал себе под нос что-то по-арабски и зло посмотрел на Мажора, а тот, почувствовав себя под защитой мужа, нахально заявил:
– Сам виноват, а на людей с ножом бросается!
– Ты не наглей! – зловеще предупредила его я. – Тебя тоже впереди неслабые разборки ждут! Или ты надеешься, что тебе твои художества просто так с рук сойдут? – Мажор тут же скис, а я поинтересовалась: – И сколько же Виль заплатил тебе за соучастие в преступлении? Сколько ты на чужой жизни заработал?
– Штуку баксов почти что силком всучил, – буркнул парень.
– Можно подумать, что ты от них отбивался! – сыронизировала я и пояснила: – Слышала я, как ты у него деньги требовал, так что не строй здесь из себя святую невинность!
Мажор, к моему огромному удивлению, покраснел и потупился – вот уж не ожидала, что он на такое способен!
– И ты повез? – возвращаясь к сути дела, спросил Сашка.
– А что мне было делать? Не на даче же у себя оставлять? – буркнул Мажор. – Да и Виля я боялся. Ну, загрузили мы шейха в мой «Форд», и я поехал. Только не стал я далеко забираться и бросил его в нашем же лесу, решил, что он мою дачу все равно не найдет – приехали-то мы, когда уже совсем темно было.
– Просто ты побоялся, что тебя по дороге гаишники остановят и вляпаешься ты с голым пассажиром да еще без документов так, что мало не покажется, – жестко сказал Сашка.
– Ну, и это тоже, – нехотя согласился Мажор. – А потом я в Москву домой поехал – побоялся на дачу возвращаться. А что? Виль вполне мог бы меня как свидетеля убрать. До утра все не спал и думал, не обратиться ли в милицию...
– И что надумал? – насмешливо спросила я.
– Да понадеялся, что эта история сама как-нибудь рассосется, – смущенно объяснил он.
– Ну ты и дрянь! – не сдержалась я.
– И это еще мягко сказано! – добавил Сашка и потребовал: – Давай уж колись до конца, что ты еще наворотил?
– Да ничего! Целый день по Москве болтался, никак не решался сюда вернуться, а потом все-таки поехал – надо же было...
– ...следы замести, – жестко сказала я.
– Ну, в общем, верно, – вынужден был согласиться Мажор. – Хотел прибраться здесь, чтобы ничего не осталось. А получилось! – И он горестно махнул рукой.
– Что еще? – воскликнула я.
– Да в гараже у меня... Ну, к которому въезд со стороны леса... Одним словом, там лошадь лежала. Я решил было, что она мертвая, а потом пригляделся и увидел, что она дышит, спала она то есть.
– Наверное, ее усыпили, – предположила я. – Укол какой-нибудь сделали или в воду снотворное подмешали.
– Черт его знает! – пожал плечами Мажор. – Только перепугался я насмерть – такого уж я никак не ожидал! Стал думать, что делать, а тут Виль приехал на своем джипе и с трейлером. Куда мне было деваться? Дождались мы, когда совсем стемнеет, а там и лошадь проснулась. Виль велел мне помочь ему отвести коня в трейлер, а эта скотина вдруг взъярилась, брыкаться начала...
– Значит, этот жеребец тебя по головушке и приложил! – догадалась я.
– Ну да! Так копытом в лоб саданул, что у меня искры из глаз посыпались! А потом как рванет с места в карьер! Виль впереди шел, так он его, как тряпичного, отбросил и ускакал. Я думал, что Виль от меня после этого отстанет, да куда там! Вот с тех пор мы с ним этого коня и ищем.
– Значит, Всадник без головы и Смерть к вам никакого отношения не имеют? – уточнила я.
– Представления не имею, кто это, – честно глядя на нас, сказал Мажор.
– А Виль так у тебя все это время на даче и жил? – спросил Сашка.
– Бывал иногда, только он скрывался ото всех! – вздохнул Максим. – Он даже на джипе своем больше сюда не приезжал, а оставлял его где-то.
– Получается, что в тот раз, когда на него Смерть на коне напала, он шел от тебя к своей машине, – поняла я.
– Точно, – кивнул Мажор. – Так мы и узнали, что конь у этих придурков. Ну, мы и пошли сегодня его возвращать.
– И вернули? – поинтересовалась я.
– Если бы! – вздохнул Максим. – Тогда бы Виль от меня точно отстал, а так... – И он со всхлипом вздохнул.
– Как же вы его упустили? – спросил Сашка.
– Ну, я-то от него подальше держался – мне и одного раза хватило! А вот Виль, сколько ни пытался его приманить, ничего у него не вышло. Конь его к себе и близко не подпускал, а вот к тем придуркам сам подбежал. Они на него вдвоем верхом сели и поминай как звали! Тогда Виль плюнул с досады и сказал, что все равно до него доберется.
– А зачем ему конь? – спросила я.
– Да я так понял, что продать он его кому-то хочет, – ответил Мажор.
– Что же это вдруг на тебя приступ такого бурного раскаяния напал, что ты решил во всем сознаться? – поинтересовался Сашка.
– Да как вы нас осветили, тут уж я понял, что вы меня узнали, и решил, что надо с этим делом кончать, пока не поздно. Вот и пришел к вам, чтобы все рассказать и посоветоваться, как мне дальше быть, – признался Мажор. – Скажите, что мне делать?
– В милицию идти надо и писать чистосердечное признание, – сказала я.
– No police! – тут же воскликнул Камаль.
– Да и правильно! – обрадовался Мажор, хотя и не знал, чем вызвано нежелание шейха обращаться к представителям правопорядка. – Чего нам там делать? Зачем занятых людей от дела отвлекать? Вы, господин Камаль, слава богу, живы и здоровы! – радостно сказал он, с надеждой глядя на шейха. – И учтите, что я мог вас черт-те куда отвезти, а оставил здесь, по соседству!
– А медаль за это тебе не дать? – язвительно поинтересовалась я. – Или ты сразу на орден рассчитываешь?
– Ни на что я не рассчитываю, – пробормотал он, поняв, что переборщил. – Мне бы выпутаться как-нибудь, и то за счастье.
– Где мой одежда и документ? – спросил Камаль.
– Не знаю! Ей-богу, не знаю! – торопливо ответил Мажор. – Когда я вас тогда увез, они на даче были, а куда потом делись, представления не имею!
– А где сейчас Виль? – спросил Сашка.
– Уехал, а куда, не знаю, он даже на дачу возвращаться не стал, – развел руками парень.
Мы все немного помолчали, подумали, и Сашка наконец спросил:
– Ну и что нам теперь делать? У кого есть какие соображения?
– Ждать Джафар! – тут же ответил Камаль.
– Нет! Это не выход! – покачал головой Сашка.
– Я знаю, что надо делать! – решительно сказала я.
– Что?! – все тут же повернулись в мою сторону.
– Сейчас я вам все расскажу! – пообещала я, и, поверьте, они внимали каждому моему слову, как откровению свыше.
Глава 24
Саша. Силки расставлены, и птички прилетели
Весь следующий день я вместе с раскаявшимся и горевшим желанием искупить свою вину Мажором, а также Юричем был занят, по мнению окружающих, очень странным делом – на опушке леса, которая выходила к свалке, мы сколачивали длинный стол наподобие тех, что в деревнях делают для свадебных или иных застолий на свежем воздухе, и скамьи по обе стороны от него. Естественно, все дачники, кто это видел, сгорали от любопытства, но подойти решился только Афонин, который со знанием дела осмотрел результаты наших трудов и, не выдержав, спросил:
– Вы чего это здесь затеваете?
– Да у нас с Марусей сегодня небольшое торжество намечается – годовщина нашего знакомства. Приедут друзья-приятели... Вот мы и решили посидеть на отшибе подальше от поселка, чтобы никому не мешать своими разговорами и музыкой. Тут и пошуметь можно, и потанцевать! А то на участке какие могут быть танцы? Не на грядках же плясать? А в доме у нас, сами знаете, не развернуться.
– Баловство все это, – неодобрительно буркнул он. – Только доски зря переводите!
– А мы потом все аккуратно разберем, – пообещал ему я.
– А-а-а! – протянул он и спросил: – А Смерти с косой и Всадника без головы вы не боитесь?
– Так нас много будет! Авось всем миром справимся с супостатами! Особенно по этому делу! – я выразительно пощелкал себя по горлу.
– Ну-ну! – покачав головой, сказал он и ушел.
Вскоре приехала из Боровска Маруся и привезла полные сумки выпивки и продуктов, причем, судя по тому, что с ней приехал и Харитонов, о котором я уже слышал, но вот только сейчас познакомился, он принял в их приобретении самое деятельное участие, потому что нам такое было не по карману. Он тоже нам немного помог со столярно-плотницкими работами, и когда мы закончили, то вручили Юричу в благодарность за труды бутылку вина и закусь и отправили нести службу.
Когда уже начало смеркаться, мы всей нашей дружной компанией – Маруся потихоньку испарилась, чтобы продолжить воплощение своего плана в жизнь, – сели за стол, включили магнитофон, и застолье началось. Мы ели, громко разговаривали и от души хохотали. Немного погодя, поняв, что ему здесь ничего не грозит, из кустов выбрался прятавшийся там все это время Камаль – откровенно говоря, нам всем не хотелось, чтобы его увидели посторонние, а то мало ли что? При виде шейха Харитонов невольно передернулся, но быстро успокоился – наверное, Маруся уже провела с ним разъяснительную работу, и он знал, что это не тот араб, который украл его жеребца.
Но мы не столько ели и пили, сколько старались произвести максимум застольного шума, чтобы привлечь к себе внимание, и, надо сказать, Маруся не ошиблась в своих расчетах, потому что в разгар веселья из леса появилась и, завывая, улюлюкая, свистя и производя прочие долженствующие устрашить нас звуки, к нам направилась уже знакомая всем нам парочка: Всадник без головы на белом коне, при виде которого, коня то есть, Харитонов побледнел и схватился за сердце, и Смерть с косой. В руках у них были пылающие факелы, и на неподготовленных людей эти двое действительно могли произвести самое неизгладимое впечатление вплоть до инфаркта.
Но мы-то были подготовлены и поэтому не стали разбегаться, оглашая окрестности воплями ужаса и побросав на произвол судьбы приготовленное угощение, а вместо этого вскочили с места, стали аплодировать и восторженно кричать: «Браво!», «Бис!», «Гениально!», «Присоединяйтесь к нам! Просим вас!». Подобная и совершенно неожиданная для этих двоих наша реакция заставила их оторопело замереть и удивленно переглянуться, но потом они, перебросившись несколькими словами, видимо, пришли к какому-то решению, потому что Всадник без головы спешился, и они оба стали раскланиваться, как артисты на сцене по окончании спектакля, а мы все продолжали восхищаться их мастерством. Наконец, решив, что эту своеобразную официальную часть можно уже и закончить, Всадник снял с головы простыню и оказался лысым и довольно симпатичным мужчиной, да и Смерть сбросила свой капюшон, под которым оказался розовощекий и торжествующе улыбавшийся человек.
– Позвольте представиться! – церемонно сказал Всадник. – Евгений Назаров! Артист кино!
– А я Алексей Ушаков, артист театра! – поклонился нам его спутник, бывшая Смерть.
– Очень приятно! – сказал на это я. – Просим вас к столу!
Они охотно присоединились к нам и принялись уплетать за обе щеки – оно и понятно, изголодались! А вот Харитонов как бросился к коню, как обнял его за шею, так и застыл, не в силах оторваться. Он шептал жеребцу что-то, наверное, ласковое, которое тот, как было видно, хорошо понимал, потому что все норовил погладиться об него и шумно дышал, вздымая волосы на его голове. Камаль, как истинный любитель лошадей, тоже не мог остаться в стороне и прилип к жеребцу с другой стороны, со знанием дела осматривая его и тоже говоря, судя по тону, что-то одобрительное, а потом Харитонов с шейхом завели свой «лошадиный» разговор, и все остальное их больше не интересовало.
– Ну, слава богу, хоть с лошадью разобрались и здесь все хорошо закончилось, – шепнул я Мажору. – Одним грехом на твоей совести меньше будет.
Артисты тем временем утолили первый голод, скинули простыни, и оказалось, что под ними на них были надеты самые обыкновенные, простецкие, производства какой-нибудь российской глубинки брюки и рубашки.
– Так у вас и нормальная одежда есть! – воскликнул я.
Обрадовавшись новым слушателям и зрителям, артисты тут же принялись в лицах рассказывать о своих похождениях.
– Понимаете, господа, – говорил Назаров. – Скука и однообразие губительны для таланта! Когда ты на протяжении долгого времени видишь вокруг себя одни и те же стены, одни и те же лица, то это никак не способствует творчеству, полету мысли и вдохновению! Это то же самое, что изо дня в день играть один и тот же спектакль перед одними и теми же зрителями! Разве артист может такое выдержать? – жаловался он.
– И вы решили сбежать? – спросил я.
– Нам были необходимы новые впечатления и новые встречи! – объяснил Ушаков. – Талант артиста питается этим точно так же, как его тело едой! Мы просто задыхались там! Нам нужен был хоть глоток свободы!
– И здесь вы ее обрели! – насмешливо заметил Мажор, но, тут же получив от меня весьма чувствительный толчок ногой под столом, мгновенно заткнулся.
– Как же вы смогли убежать? – поинтересовался я.
– А! – отмахнулся Назаров. – Это было несложно! Мы просто не вернулись в корпус с вечерней прогулки после ужина, а спрятались в кустах. Потом мы дождались там ночи и перелезли через забор.
– Но ведь по радио говорили, что вы были в больничных пижамах? – удивился я. – Как же вы не привлекли ничьего внимания?
– Чьего? – в свою очередь удивился Ушаков. – Диспансер находится на окраине города, и мы просто пошли подальше от него! Вот и все! Было так славно идти себе и идти! И не ждать окрика санитара!