Страница:
Маркова рассказала Евгению про фотографию девушки, обнаруженную ею у Эдуарда дома.
– Так чего же мы ждем? – Евгений в нетерпении снова принялся мерить шагами палас комнаты. – Давай фотку, и я поехал в «Солнечный». А ты сиди и дожидайся моего прихода.
– Нет, только не это, – запротестовала Валерия, – терпеть не могу без дела сидеть и ждать, пока кто-нибудь спасет.
– Ты пойми, опасно появляться тебе на улице, наверняка ты в розыске, – терпеливо принялся уговаривать ее, как малого ребенка, Соколов.
Ценой неимоверных усилий ему все же удалось вырвать у Валерии обещание сидеть дома и дожидаться его, после чего он закрыл девушку на ключ, а сам ринулся на поиски таинственной незнакомки. Лера включила было телевизор, но беспокойные мысли мешали сосредоточиться, и Валерия, выключив телевизор, принялась по примеру Евгения вышагивать по комнате взад-вперед.
Какая-то мысль, настойчиво желающая пробиться в голову, не давала покоя девушке. Ее не оставляло ощущение, что что-то очень важное, возможно, дающее ответ на все вопросы, находится у нее в буквальном смысле слова под самым носом. Нужно только суметь разглядеть эту самую деталь. Ввернуть, как винтик, в нужное место, и все куски соберутся в единое целое.
Вот это-то как раз и не давало покоя Валерии. Кончик этой самой мысли то появлялся, словно дразня девушку, то исчезал совсем.
Связана она была почему-то с последним вечером, когда Валерия видела Игоря живым.
Лера измучилась уже совсем и вновь включила телевизор. Рекламный ролик пропагандировал лучшие на свете лезвия марки «Жиллетт». Лезвия для бритья в голове у Марковой связались с одеколоном.
«Сазан сказал, что они заходили с Гошей к Вале прямо передо мной. Правильно, один постарше, второй – молодой. Генка Мультик еще сказал, что от молодого цитрусовым одеколоном несло. Ни Сазан, ни Игорь ничем похожим не пользовались. И почему-то слово "лимон" привязалось! – недоуменно подумала Валерия, пультом переключая на другой канал. – Когда я фужеры доставала из стенки у Игоря, там туалетная вода под названием "Кобра" стояла. Насколько я помню, запах его и близко на цитрусовый не похож».
Вдруг перед ее внутренним взором мелькнуло что-то белое, и Валерия от неожиданности аж рассмеялась, до того все оказалась просто.
Оборотная сторона фотки, на которой ее подруга запечатлена с незнакомцем. Перед тем как ее перевернуть, Лера машинально прочитала: «Стрижу от Лимона» и число. Маркова сопоставила даты, и получилось, что Валентина сфотографировалась с молодым человеком за неделю до своей смерти.
«Вот почему Гоша тогда так распсиховался, – Лера в волнении опять принялась измерять периметр ковра. – И фотографию порвал именно поэтому. Он просто боялся, что я сумею прочитать строчку на оборотной стороне. Но что мне может сказать "Стрижу от Лимона"? Пока ничего.
Лера вздохнула и посмотрела на часы. Они показывали без четверти час. Евгений отсутствовал уже два с лишним часа. Лера еще раз вздохнула и улеглась на диван. Убавив звук, она закрыла глаза и сама не заметила, как крепко заснула.
Проснулась она от нежного прикосновения к своей щеке. Лера открыла глаза и, спросонья сразу не сообразив, где находится, попыталась резко сесть.
Евгений придержал девушку, нежно целуя в щеку. Та узнала его и успокоилась. – Сколько я проспала? – потягиваясь, сонно пробормотала Маркова.
– Сейчас три пятнадцать, – посмотрев на часы, удовлетворил ее любопытство Соколов.
– Что-нибудь удалось узнать? – с надеждой в голосе спросила его Валерия.
– Представь себе, я знаю, где найти твоего фотографа, – внимательно наблюдая за реакцией Леры, будничным тоном произнес журналист.
Лера чуть не задохнулась от охватившей ее радости. Она вскочила с дивана и повисла на шее у молодого человека. Целуя его в щеку, она не удержалась от вопроса:
– Как же тебе удалось его найти?
– С помощью фотографии девушки, – довольный произведенным впечатлением, благодушно объяснил Соколов, – так что в успехе твоей заслуги не меньше, чем моей.
– Расскажи, как все было, – попросила его Валерия.
Бар «Солнечный», расположенный в одноименном поселке, отстроенном за какие-то последние десять лет, в середине дня вряд ли радовал хозяев прибылью. Когда журналист подошел к стойке, кроме него в помещении находилась только молодая парочка, лениво потягивающая пиво прямо из горлышка. Социальный статус молодых людей определить было довольно просто: изрядно потертые джинсы с огромными прорехами на коленках, дешевенькие одноразовые футболки, рюкзаки непонятно с чем и старенькие кроссовки, давно просящиеся на ближайшую свалку. С расстояния в десять метров со стопроцентной уверенностью сказать о том, что молодые люди принадлежат к различным половинам человечества, было практически невозможно. Из-под цветастых косынок, по-пиратски завязанных на головах у обоих, до плеч свешивались грязными сосульками давно не мытые волосы.
Бармен сидел на высокой крутящейся табуретке и читал журнал, иногда кидая ленивые взгляды на живописную парочку. При появлении журналиста он заметно оживился, оторвал мягкую часть тела от стула и в услужливой позе застыл за стойкой.
Евгений не стал его разочаровывать и, заказав сногсшибательный по цене коктейль, принялся терпеливо ожидать его приготовления.
Получив свой коктейль, Соколов не спеша потянул из трубочки густоватую прохладную жидкость. Отпив примерно треть, он поставил на стойку бокал и подозвал бармена. Тот оторвался от своего занятия и с готовностью предстал перед журналистом.
Евгений показал ему фотографию девушки. Услышав о том, что интересует молодого человека, представитель торгового сословия заметно погрустнел.
Чтобы поднять ему настроение, Соколов рядом с фоткой положил на стойку пятидесятирублевку.
Тот покрутил фотографию, лицо его приняло задумчивое выражение.
Через пару минут усиленных размышлений он наконец выдавил:
– Она приходила сюда со своим парнем довольно часто. Но где их найти, я не знаю. А тебе она зачем?
– Ее подружка разыскивает. Учились они вместе.
– Ты что, частный детектив, что ли?
– Нет, журналист. Я о той девушке, которая ее разыскивает, статью пишу.
– Ничем не могу помочь, – вздохнув, бармен покрутил полтинник и предложил: – Еще коктейль?
Неожиданно его глаза стрельнули мимо Евгения. Один из подростков подошел к стойке и с интересом уставился на фотку.
– Люси, подь сюда! – не отрывая взгляда от улыбающейся девушки в купальнике, позвал он. Вопрос половой принадлежности юных любителей пива решился таким образом, и подруга молодого человека, оставив свою бутылку, медленно двинулась к стойке бара.
– Люсь, глянь, по-моему, эта телка в вашем доме живет. – Парень взял со стойки фотку и протянул подошедшей девушке.
– Да, в соседнем подъезде, только я квартиры не знаю, – ответила его подруга, внимательно посмотрев на девушку с фотографии.
– Вы могли бы показать мне, где этот дом находится? – мягко спросил подростков журналист.
– Нет проблем, – юноша протянул фотографию, улыбаясь, – две сотни гони, и пошли.
Евгений попробовал поторговаться, но молодой человек был непреклонен.
Соколову пришлось расстаться с двумястами рублями.
Юноша с девушкой, прихватив недопитое пиво, вышли из кафе.
Через пять минут они стояли около длиннющей девятиэтажки, своими контурами напоминающей знаменитое на весь мир здание в Соединенных Штатах Америки. Только дом в поселке Солнечный населяли в основном мирные люди, в отличие от его заокеанского образца.
«Н-да, – подумал про себя Евгений, – долго же мне пришлось бы здесь блуждать».
– Вот, по-моему, в этом подъезде живет девушка, которую вы разыскиваете, – Люся указала на подъезд, находившийся во внутреннем углу пятиугольника, неподалеку от арки.
– Вы уверены? – на всякий случай переспросил ее Соколов.
– Я часто видела, как она оттуда выходит, – пожала плечами девушка.
– Ну, все, старина, нам пора, – распрощался за обоих парень, давая понять таким образом, что разговор окончен.
Журналист уселся на скамейку около подъезда. Прикуривая сигаретку, он подумал, что его могли запросто надуть. Но не успел он докурить и как следует обдумать, что ему следует предпринять, как железная подъездная дверь распахнулась и следом за мужчиной средних лет выпорхнула, оглядываясь по сторонам, интересующая Евгения личность. Мужчина отправился к машине, на ходу отключая сигнализацию, девушка направилась скорым шагом к арке. Журналист поспешил за ней. Стараясь не приближаться, дабы не привлечь к себе внимания, вскоре он оказался в районе рынка «Северный». Девушка, закупив кое-какие продукты, направилась к почтовому отделению, находящемуся на другой стороне дороги. Евгений не рискнул приблизиться и, делая вид, что покупает с лотка сигареты, вел свое наблюдение через улицу.
Незнакомка остановилась у телефона-автомата, висящего на стенке здания почты, и принялась торопливо набирать номер, оглядываясь по сторонам.
Журналист не мог слышать, о чем разговаривала девушка, но, судя по ее жестикуляции, разговор шел на нервах.
Повесив трубку, она отправилась в обратном направлении, и вскоре они вновь оказались у уже знакомого Соколову подъезда. Евгений скользнул следом за девушкой в подъездную дверь, чуть не захлопнувшуюся перед его носом. Незнакомка покосилась на него. Журналист ответил ей улыбкой жизнерадостного американского туриста, беспечно радующегося жизни.
Они вместе дождались лифта, и Соколов, опережая попутчицу, задал заранее предусмотренный вопрос:
– Вам на какой?
– Пятый.
Он нажал пятый этаж и скучающим взглядом упялился в носки своих ботинок, всем своим видом желая показать, что ему нет никакого дела до попутчицы.
Лифт остановился на пятом этаже, и девушка вышла. Соколов, определив, что незнакомка отправилась к дальнему от лифта общему коридору и нажала звонок крайней слева квартиры, отправил лифт на этаж выше. Он выпрыгнул из лифта вместе со звуком открываемой этажом ниже двери.
– Что так долго? – раздался недовольный мужской голос.
Девушка пробормотала в ответ что-то извиняющимся тоном, и дверь захлопнулась.
– Потом я съездил в редакцию, во как надо было, – Соколов чиркнул ладонью по шее, – приезжаю домой, открываю и вижу спящую царевну.
– Представь себе, у меня тоже есть чем поделиться, – улыбаясь, ответила ему Валерия, – я вспомнила, что на обратной стороне фотографии была надпись: «Стрижу от Лимона». И еще… Помнишь, я тебе рассказывала про Генку Мультика? Он говорил, что, когда поднимался в лифте вместе с двумя мужиками в тот вечер, от одного из них цитрусовым одеколоном пахло?
– Конечно, помню, – отозвался Соколов. – Так ты же говорила, что это были Сазонов и Игорь, который теперь покойник?
– Так вот, – продолжала Лера, – у меня появилась идея. Когда я в первый раз разговаривала с Мультиком, то понятия не имела, о ком он рассказывает, и, естественно, не могла описать ему ни того ни другого. Надо к нему еще раз съездить!
– Ты думаешь, Сазан обманул тебя? – доставая из пакета два яблока и протягивая одно Лере, задумчиво спросил журналист.
– Может, обманул, а может, просто перед ними кто-то побывать успел!
– Хорошо, я съезжу и допрошу твоего Мультика, – откусывая яблоко, сказал Евгений, – только объясни, как мне его найти.
– Не съездишь, а вместе съездим. – Маркова посмотрела на него своими огромными серыми глазами, в которых читалось решение не отступать от своего намерения. – Во-первых, без меня ты его просто не найдешь, а если найдешь, не знаешь, как с ним разговаривать нужно. – Серые глаза Маркизы начали темнеть. По опыту совместной жизни Соколов знал, что в таком состоянии убедить ее в чем-либо совершенно бесполезно. – И потом, зря я, что ли, два часа в парикмахерской сегодня утром торчала!
Евгений развел руками, даже не пытаясь возражать против такого веского аргумента.
– Давай только сначала пообедаем, а потом решим, что нам делать с Мультиком и фотографом.
Против этого Валерия возражать не стала. Совместными усилиями, львиная доля которых легла на плечи хозяина квартиры, они приготовили обед и в процессе поглощения пищи решили первым делом отправиться к Мультику.
– Вечером брату позвоню, к Эдику и его подруге с ним поедем. Посмотришь, они ему все расскажут, – выдвинула вполне убедительный аргумент Валерия, и Евгений с ней согласился.
Генка Мультик находился на том же месте, где в последний раз его видела Маркова. Но сейчас он был вполне в починенном состоянии, то есть изрядно пьян. Его товарищ, тот самый, которого Валерия лицезрела в прошлое свое посещение, как раз наливал в одноразовый стаканчик из пластиковой пол-литровой бутылки. Из двери гаража вышел мужик лет сорока, кинул презрительный взгляд на собравшихся выпить, потом короткий, оценивающий взгляд на приближающихся Леру с Евгением и приказал пьяницам:
– Пошли отсюда! Сегодня вы больше не нужны будете.
Те вздохнули и поднялись с бревна, которое они облюбовали под сиденье и стол одновременно.
– Здорово, – подходя к парочке, Лера качнула полиэтиленовым пакетом. Внутри раздался звук, однозначно показавший бы мало-мальски осведомленному человеку, что там находятся как минимум две стеклянные бутылки.
Мужик, вылезший из гаража, еще раз поглядел в их сторону и на всякий случай спросил:
– Медь, алюминий есть?
Получив отрицательный ответ, он нырнул обратно.
– Поговорить надо, – обратилась к Генке Валерия, на всякий случай снова тряхнув пакетом, издавшим еще раз призывный мелодичный звон.
– Чего говорить-то, – пробормотал Мультик, не отрывая глаз от Лериной руки.
– Мужики, – вступил в разговор Евгений, широко улыбаясь и являя собой образец полнейшей добродетели, – у нас тут с собой водочки литр, закуска кое-какая, водички на запить, пойдемте, выпьем, поговорим.
– Я никогда от такого предложения не отказывался, – живо отозвался Генкин товарищ. Сам Мультик промямлил что-то и опять уставился на вожделенный пакет.
Они под предводительством второго алкаша, представившегося как Витек, отправились в заброшенный детский сад. После первой дозы Мультик, глядя на Валерию, неожиданно заявил:
– Я тебя, барышня, узнал. Ты меня насчет тех двоих, из лифта, расспрашивала.
Лера напряглась.
– Память у меня хорошая, когда я ей не болею, – надкусывая яблоко, продолжал важно разглагольствовать Мультик, – только насчет того вечера у меня, что у трезвого, что у пьяного, память начисто отшибло.
– Отчего так? – вступил в разговор Евгений.
– Да искали Генку тут, – подал голос Витек. – У подъезда стою, вдруг тачка останавливается. В ней двое битюгов крепких. «Слышь, мужик, поди сюда!» – это они мне, значит. Не бойся, говорят, не тронем. Я подхожу. Он мне, водитель, значит, сигарету протягивает. Я сигарету беру, значит, а там в машине еще один, постарше этих двоих, меня спрашивает: такого-растакого не знаешь? И описывает Генку. Ну, я, конечно, говорю, нет, мол, а что?
Он мне говорит: «Ничего, мол. Если наврал, ноги выдернем. А если все-таки знаешь, передай, чтоб язык за зубами держал, а то голову оторвем». Ну, я, понятно, говорю: «Нет, не знаю». Они назад ход дали и уехали, – закончив повествование, Витек с облегчением вздохнул. Видимо, такой длинный рассказ дался ему с трудом. Он тут же налил полный стакан и залпом выпил его. Поморщился и запил прямо из бутылки минералкой.
– Он мне описал того, что его спрашивал, – вновь вступил в разговор Генка, – и я понял, что это мужик из лифта.
– Как же ты меня узнал? – полюбопытствовала Валерия, отказываясь от стакана с водкой, протягиваемого ей Витьком. – Ведь я тогда по-другому выглядела?
– Хе, – выдохнул Мультик, – я раньше гримером в театре работал. У меня память профессиональная.
– Раз у тебя память профессиональная, скажи, – продолжала Маркова, подождав, пока Генка прикончит свою порцию выпивки и запьет ее водой. Закуской почему-то оба пренебрегали, лишь иногда отламывали крохотный кусочек хлеба или колбасы. – Такой чернявенький, молодой, который в лифте с тем мужиком ехал, он в футболке или рубашке в тот вечер был? Ну, тот, от которого еще одеколоном пахло! – уточнила на всякий случай Валерия.
Соколов понял ее хитрость и с любопытством ждал, как прореагирует Генка Мультик. Тот задумался. Причем работа мысли полностью отражалась на его лице. Наконец он поднял мутные глаза на Валерию и коварно улыбнулся:
– Хитрая, ты, однако, барышня!
Журналист подумал было, что Лерин план провалился, как Мультик продолжил:
– Чернявенький… Ну-ка, опиши его!
Лера с живостью откликнулась и описала покойного Игоря.
– Нет, такого я не видел, – категорично заявил выпивоха.
Лера с замиранием сердца обрисовала ему Сазонова.
– Это тот самый, который и в лифте, и в машине сидел, – вздохнув, произнес Генка. – Я ведь понимаю, почему ты спрашиваешь, – поднял он на Леру осоловелые глаза, – мне тетя Тоня сказала, что ты Валентине, ее соседке, подругой была. Вот ты и пытаешься понять, как она умерла, – с завидной прозорливостью подвел итог своей мысли пьяный Мультик. – Давайте ее помянем, хороший она человек была, – внес он неожиданное предложение.
– А вы ее знали? – спросила Валерия у Витька с Генкой.
– Как же, – за обоих ответил приятель Мультика, – Валюха всегда нас выручала, на похмелье никогда не отказывала! Бывало, постучишь утром, – со взглядом, ушедшим куда-то вдаль, вдохновенно продолжал товарищ Мультика, – обругает за то, что приперся рано, а червончик, а то и два найдет!
Лера представила себе Витька с Мультиком в восемь утра у порога своей квартиры, просящих занять на похмелье. Пожалуй, чтобы отделаться от них и улечься поскорей обратно в постель, она бы тоже не пожалела пары червонцев.
Между тем Мультик, принявшийся за вторую бутылку, совсем неожиданно изрек:
– А ведь я ее в тот день видел! Мы во дворе встретились… – Маркова с Соколовым застыли от удивления. – Да, где-то часов около трех, – продолжал никем не останавливаемый Геннадий. – Я, значит, тете Тоне хотел занести червонец, я у нее взаймы брал, она мне триста грамм наливала, – старательно объяснил он цель своего визита к самогонщице, – подхожу к подъезду, а там Валентина, царствие ей небесное, и парень с ней молодой. Спорят они с ней о чем-то, значит. Это прямо натурально видно. Я с Валькой-то поздоровался, а парень на меня покосился и ей говорит: «Ну, бывай, смотри только, подумай, о чем я тебе сказал». И в голосе угроза такая, прямо скажу, откровенная. Ухмыльнулся, сволочь, гнусно так и пошел. Я у Валентины, значит, спрашиваю: «Что за козел такой?» А она отвечает: «Работали вместе». И, значит, посмотрела ему вслед, сплюнула и в подъезд пошла. Короче, больше я не стал ни о чем спрашивать.
Закончив свое повествование, Мультик одним махом проглотил налитую заботливым товарищем порцию водки. Поморщившись, глотнул минералки и попросил прикурить у Евгения. Мужчины все втроем закурили. Маркова между тем переваривала сообщение бывшего гримера, стараясь определить, кто же из ее недавних знакомых больше всего подходит под его рассказ.
– Слушай, Генка, опиши его внешность, – попросила она Мультика.
– Наглая у него внешность, – хрустя яблоком, определенно сказал тот, – и глаза такие, будто ему весь белый свет задолжал.
«Борис», – сразу мелькнуло в голове у Валерии. Она, стараясь не упустить ничего из виду, как могла, описала Бориса Мультику, и тот утвердительно кивнул головой:
– Точно, он, зараза!
– Ладно, давайте по последней! – предложил Витек и, не дожидаясь согласия коллектива, наплескал в стаканчик, поднял и лихо опрокинул водку внутрь.
Лера с Соколовым отказались от предложенной им выпивки. Товарищ бывшего гримера робко спросил у журналиста пару сигарет и, получив четыре штуки, выглядел самым счастливым человеком на свете. Мультик тут же забрал у него одну и закурил.
Для Марковой остался без ответа главный вопрос, ради которого они, собственно, сегодня сюда и приехали: кто же этот второй, что в злополучный вечер встретился Генке Мультику в лифте?
Лера описала ему человека с фотографии, Толяна – результат был тот же. Никто не подходил на роль молодого любителя цитрусового запаха. И все же Маркова была уверена, что где-то совсем недавно она сталкивалась и с этим запахом, и с его обладателем. И самое главное, в ее подсознании определенно теперь увязалось все вместе: и лимон этот, черт бы его побрал, и его обладатель, и Сазан!
Леру вывела из задумчивости внезапно долетевшая до нее фраза:
– Раньше лучше было! После смены всех по домам развозили! – оказывается, изрядно пьяные Мультик с Витьком уже успели углубиться в свои воспоминания, пытаясь втолковать что-то почти трезвому журналисту, с героическим видом выслушивающему их бред.
«Развозили по домам!» – фраза навязчиво не хотела покидать голову Валерии. Вдруг перед глазами Марковой внезапно возникла картина: они выходят из гостеприимного сазоновского дома, и около машины их ожидает племянник Сазана, он открывает дверцу со стороны водителя, Лера проходит мимо него… Стоп! Так оно и есть! Вот он, любитель цитрусового запаха.
Тогда ей было просто не до подобных мелочей, сказывалась усталость от бессонной жизни и морального напряжения. Но подсознание все же зафиксировало этот момент.
Валерия бесцеремонно прервала трепотню Витька о былых временах его трудовой славы и принялась пытать товарища насчет сазоновского племянника.
Результат, как и предвидела Маркова, оказался положительным. Пьяный Мультик, хвастая памятью на внешность, добавил еще несколько незначительных черт к портрету молодого человека. Впрочем, Валерии это было уже и не особо интересно.
Пьяная парочка уже вернулась к своему недопитому самогону, чистосердечно предлагая поделиться им с Лерой и Евгением. Те дипломатично отказались, сославшись на вечерние дела, и Маркова, распрощавшись за обоих, поднялась с давно не крашенной лавочки. Соколов, кажется, только этого и ждал. Его словно стальная пружина подбросила. Торопливо пожав осоловевшим мужикам на прощание руки, он взял Валерию под локоть и быстрым шагом направился к выходу. Лера, понимая его состояние, давилась от невольного смеха.
– Представляешь, они меня за полчаса вдвоем одолеть умудрились! – изумленным голосом признался Соколов. – Меня, с моей журналистской выдержкой! Говорят оба сразу, и каждый при этом просит оставить покурить!
Лера не выдержала и рассмеялась, повиснув у молодого человека на руке.
– Ой, не могу! – Закончив смеяться, Маркова предложила зайти в магазин. – Продуктов купить, потом, мне кое-что из вещей надо. Сам понимаешь, дома гардероб я пополнить не могу, а когда это станет возможно – пока неизвестно.
– Я так понял, от нашего сегодняшнего гульбища в компании двух алкоголиков польза все-таки есть? – полюбопытствовал журналист.
– Несомненно, – подтвердила девушка, – только давай на ходу этим голову не загружать, а все спокойно обсудим у тебя дома. Ты не возражаешь?
Они быстренько пробежали по магазину и, купив все необходимое, собрались отправиться к Соколову. Лера включила телефон – позвонить брату. Мобильник тут же отозвался пиликаньем. Звонил Вадик.
– Как ты? – услышала Лера фальшиво участливый голос. – Я утром Санька видел – он мне все рассказал…
Лера просто окаменела от подобной наглости.
– Ты, что, сволочь, меня за дуру последнюю держишь?! Ты лучше мой номер телефона забудь, это я тебя по-хорошему прошу…
– Маркиза! – взволнованно перебил ее сутенер. – Поверь мне, я ни при чем. А что ночью звонил, так извини, у меня дома жена и ребенок, мне деваться некуда было, что я поделать мог!
– Ладно, не ной, – презрительно бросила в трубку Валерия, соображая тем временем, какую пользу она может извлечь из этого разговора. – Клиент точно просил именно меня? Ты не знаешь, кто ему мог порекомендовать?
– Да нет же, говорю! – продолжал рыдать сутенер. – Ни он, ни я ничего об этом не знали. Ночью ко мне менты с очень серьезными людьми приехали, а у меня…
– Вадик, забудь меня, я из Тарасова уезжаю через час, – торопливо сообщила ему Лера и отключила телефон.
Соколов тем временем поймал машину и, устроившись на переднем сиденье, через плечо спросил:
– С кем разговаривала?
– Со сволочью одной, – зло ответила она.
– Зачем же ты со сволочами общаешься?
– Жизнь заставляет, – зло огрызнулась Маркова, и журналист решил, что больше расспросами ее беспокоить не стоит. Слишком хорошо Соколов знал характер своей бывшей сожительницы. Он уже успел заметить, как потемнели ее и без того темные глаза. Ничего хорошего это не обещало.
Большую часть пути проделали молча. Потом Валерия, видимо, чувствуя за собой вину за невольную резкость, начала расспрашивать о командировке, и отношения между ними снова наладились.
– Остановите здесь! – не доезжая до дома, попросила Маркова. Евгений удивленно взглянул на нее. Та махнула рукой, мол, потом объясню. Водитель послушно остановился, Лера и журналист вышли, и девушка достала трубку.
– Хочу с улицы брату позвонить! – коротко объяснила она Евгению. – Если у него менты на квартире, он мне сигнал какой-нибудь подаст, а я скажу, что из города уезжаю, пусть в трубке шум машин слышит. Не хочу, чтобы его семью из-за меня донимали!
– Так чего же мы ждем? – Евгений в нетерпении снова принялся мерить шагами палас комнаты. – Давай фотку, и я поехал в «Солнечный». А ты сиди и дожидайся моего прихода.
– Нет, только не это, – запротестовала Валерия, – терпеть не могу без дела сидеть и ждать, пока кто-нибудь спасет.
– Ты пойми, опасно появляться тебе на улице, наверняка ты в розыске, – терпеливо принялся уговаривать ее, как малого ребенка, Соколов.
Ценой неимоверных усилий ему все же удалось вырвать у Валерии обещание сидеть дома и дожидаться его, после чего он закрыл девушку на ключ, а сам ринулся на поиски таинственной незнакомки. Лера включила было телевизор, но беспокойные мысли мешали сосредоточиться, и Валерия, выключив телевизор, принялась по примеру Евгения вышагивать по комнате взад-вперед.
Какая-то мысль, настойчиво желающая пробиться в голову, не давала покоя девушке. Ее не оставляло ощущение, что что-то очень важное, возможно, дающее ответ на все вопросы, находится у нее в буквальном смысле слова под самым носом. Нужно только суметь разглядеть эту самую деталь. Ввернуть, как винтик, в нужное место, и все куски соберутся в единое целое.
Вот это-то как раз и не давало покоя Валерии. Кончик этой самой мысли то появлялся, словно дразня девушку, то исчезал совсем.
Связана она была почему-то с последним вечером, когда Валерия видела Игоря живым.
Лера измучилась уже совсем и вновь включила телевизор. Рекламный ролик пропагандировал лучшие на свете лезвия марки «Жиллетт». Лезвия для бритья в голове у Марковой связались с одеколоном.
«Сазан сказал, что они заходили с Гошей к Вале прямо передо мной. Правильно, один постарше, второй – молодой. Генка Мультик еще сказал, что от молодого цитрусовым одеколоном несло. Ни Сазан, ни Игорь ничем похожим не пользовались. И почему-то слово "лимон" привязалось! – недоуменно подумала Валерия, пультом переключая на другой канал. – Когда я фужеры доставала из стенки у Игоря, там туалетная вода под названием "Кобра" стояла. Насколько я помню, запах его и близко на цитрусовый не похож».
Вдруг перед ее внутренним взором мелькнуло что-то белое, и Валерия от неожиданности аж рассмеялась, до того все оказалась просто.
Оборотная сторона фотки, на которой ее подруга запечатлена с незнакомцем. Перед тем как ее перевернуть, Лера машинально прочитала: «Стрижу от Лимона» и число. Маркова сопоставила даты, и получилось, что Валентина сфотографировалась с молодым человеком за неделю до своей смерти.
«Вот почему Гоша тогда так распсиховался, – Лера в волнении опять принялась измерять периметр ковра. – И фотографию порвал именно поэтому. Он просто боялся, что я сумею прочитать строчку на оборотной стороне. Но что мне может сказать "Стрижу от Лимона"? Пока ничего.
Лера вздохнула и посмотрела на часы. Они показывали без четверти час. Евгений отсутствовал уже два с лишним часа. Лера еще раз вздохнула и улеглась на диван. Убавив звук, она закрыла глаза и сама не заметила, как крепко заснула.
Проснулась она от нежного прикосновения к своей щеке. Лера открыла глаза и, спросонья сразу не сообразив, где находится, попыталась резко сесть.
Евгений придержал девушку, нежно целуя в щеку. Та узнала его и успокоилась. – Сколько я проспала? – потягиваясь, сонно пробормотала Маркова.
– Сейчас три пятнадцать, – посмотрев на часы, удовлетворил ее любопытство Соколов.
– Что-нибудь удалось узнать? – с надеждой в голосе спросила его Валерия.
– Представь себе, я знаю, где найти твоего фотографа, – внимательно наблюдая за реакцией Леры, будничным тоном произнес журналист.
Лера чуть не задохнулась от охватившей ее радости. Она вскочила с дивана и повисла на шее у молодого человека. Целуя его в щеку, она не удержалась от вопроса:
– Как же тебе удалось его найти?
– С помощью фотографии девушки, – довольный произведенным впечатлением, благодушно объяснил Соколов, – так что в успехе твоей заслуги не меньше, чем моей.
– Расскажи, как все было, – попросила его Валерия.
* * *
Бар «Солнечный», расположенный в одноименном поселке, отстроенном за какие-то последние десять лет, в середине дня вряд ли радовал хозяев прибылью. Когда журналист подошел к стойке, кроме него в помещении находилась только молодая парочка, лениво потягивающая пиво прямо из горлышка. Социальный статус молодых людей определить было довольно просто: изрядно потертые джинсы с огромными прорехами на коленках, дешевенькие одноразовые футболки, рюкзаки непонятно с чем и старенькие кроссовки, давно просящиеся на ближайшую свалку. С расстояния в десять метров со стопроцентной уверенностью сказать о том, что молодые люди принадлежат к различным половинам человечества, было практически невозможно. Из-под цветастых косынок, по-пиратски завязанных на головах у обоих, до плеч свешивались грязными сосульками давно не мытые волосы.
Бармен сидел на высокой крутящейся табуретке и читал журнал, иногда кидая ленивые взгляды на живописную парочку. При появлении журналиста он заметно оживился, оторвал мягкую часть тела от стула и в услужливой позе застыл за стойкой.
Евгений не стал его разочаровывать и, заказав сногсшибательный по цене коктейль, принялся терпеливо ожидать его приготовления.
Получив свой коктейль, Соколов не спеша потянул из трубочки густоватую прохладную жидкость. Отпив примерно треть, он поставил на стойку бокал и подозвал бармена. Тот оторвался от своего занятия и с готовностью предстал перед журналистом.
Евгений показал ему фотографию девушки. Услышав о том, что интересует молодого человека, представитель торгового сословия заметно погрустнел.
Чтобы поднять ему настроение, Соколов рядом с фоткой положил на стойку пятидесятирублевку.
Тот покрутил фотографию, лицо его приняло задумчивое выражение.
Через пару минут усиленных размышлений он наконец выдавил:
– Она приходила сюда со своим парнем довольно часто. Но где их найти, я не знаю. А тебе она зачем?
– Ее подружка разыскивает. Учились они вместе.
– Ты что, частный детектив, что ли?
– Нет, журналист. Я о той девушке, которая ее разыскивает, статью пишу.
– Ничем не могу помочь, – вздохнув, бармен покрутил полтинник и предложил: – Еще коктейль?
Неожиданно его глаза стрельнули мимо Евгения. Один из подростков подошел к стойке и с интересом уставился на фотку.
– Люси, подь сюда! – не отрывая взгляда от улыбающейся девушки в купальнике, позвал он. Вопрос половой принадлежности юных любителей пива решился таким образом, и подруга молодого человека, оставив свою бутылку, медленно двинулась к стойке бара.
– Люсь, глянь, по-моему, эта телка в вашем доме живет. – Парень взял со стойки фотку и протянул подошедшей девушке.
– Да, в соседнем подъезде, только я квартиры не знаю, – ответила его подруга, внимательно посмотрев на девушку с фотографии.
– Вы могли бы показать мне, где этот дом находится? – мягко спросил подростков журналист.
– Нет проблем, – юноша протянул фотографию, улыбаясь, – две сотни гони, и пошли.
Евгений попробовал поторговаться, но молодой человек был непреклонен.
Соколову пришлось расстаться с двумястами рублями.
Юноша с девушкой, прихватив недопитое пиво, вышли из кафе.
Через пять минут они стояли около длиннющей девятиэтажки, своими контурами напоминающей знаменитое на весь мир здание в Соединенных Штатах Америки. Только дом в поселке Солнечный населяли в основном мирные люди, в отличие от его заокеанского образца.
«Н-да, – подумал про себя Евгений, – долго же мне пришлось бы здесь блуждать».
– Вот, по-моему, в этом подъезде живет девушка, которую вы разыскиваете, – Люся указала на подъезд, находившийся во внутреннем углу пятиугольника, неподалеку от арки.
– Вы уверены? – на всякий случай переспросил ее Соколов.
– Я часто видела, как она оттуда выходит, – пожала плечами девушка.
– Ну, все, старина, нам пора, – распрощался за обоих парень, давая понять таким образом, что разговор окончен.
Журналист уселся на скамейку около подъезда. Прикуривая сигаретку, он подумал, что его могли запросто надуть. Но не успел он докурить и как следует обдумать, что ему следует предпринять, как железная подъездная дверь распахнулась и следом за мужчиной средних лет выпорхнула, оглядываясь по сторонам, интересующая Евгения личность. Мужчина отправился к машине, на ходу отключая сигнализацию, девушка направилась скорым шагом к арке. Журналист поспешил за ней. Стараясь не приближаться, дабы не привлечь к себе внимания, вскоре он оказался в районе рынка «Северный». Девушка, закупив кое-какие продукты, направилась к почтовому отделению, находящемуся на другой стороне дороги. Евгений не рискнул приблизиться и, делая вид, что покупает с лотка сигареты, вел свое наблюдение через улицу.
Незнакомка остановилась у телефона-автомата, висящего на стенке здания почты, и принялась торопливо набирать номер, оглядываясь по сторонам.
Журналист не мог слышать, о чем разговаривала девушка, но, судя по ее жестикуляции, разговор шел на нервах.
Повесив трубку, она отправилась в обратном направлении, и вскоре они вновь оказались у уже знакомого Соколову подъезда. Евгений скользнул следом за девушкой в подъездную дверь, чуть не захлопнувшуюся перед его носом. Незнакомка покосилась на него. Журналист ответил ей улыбкой жизнерадостного американского туриста, беспечно радующегося жизни.
Они вместе дождались лифта, и Соколов, опережая попутчицу, задал заранее предусмотренный вопрос:
– Вам на какой?
– Пятый.
Он нажал пятый этаж и скучающим взглядом упялился в носки своих ботинок, всем своим видом желая показать, что ему нет никакого дела до попутчицы.
Лифт остановился на пятом этаже, и девушка вышла. Соколов, определив, что незнакомка отправилась к дальнему от лифта общему коридору и нажала звонок крайней слева квартиры, отправил лифт на этаж выше. Он выпрыгнул из лифта вместе со звуком открываемой этажом ниже двери.
– Что так долго? – раздался недовольный мужской голос.
Девушка пробормотала в ответ что-то извиняющимся тоном, и дверь захлопнулась.
* * *
– Потом я съездил в редакцию, во как надо было, – Соколов чиркнул ладонью по шее, – приезжаю домой, открываю и вижу спящую царевну.
– Представь себе, у меня тоже есть чем поделиться, – улыбаясь, ответила ему Валерия, – я вспомнила, что на обратной стороне фотографии была надпись: «Стрижу от Лимона». И еще… Помнишь, я тебе рассказывала про Генку Мультика? Он говорил, что, когда поднимался в лифте вместе с двумя мужиками в тот вечер, от одного из них цитрусовым одеколоном пахло?
– Конечно, помню, – отозвался Соколов. – Так ты же говорила, что это были Сазонов и Игорь, который теперь покойник?
– Так вот, – продолжала Лера, – у меня появилась идея. Когда я в первый раз разговаривала с Мультиком, то понятия не имела, о ком он рассказывает, и, естественно, не могла описать ему ни того ни другого. Надо к нему еще раз съездить!
– Ты думаешь, Сазан обманул тебя? – доставая из пакета два яблока и протягивая одно Лере, задумчиво спросил журналист.
– Может, обманул, а может, просто перед ними кто-то побывать успел!
– Хорошо, я съезжу и допрошу твоего Мультика, – откусывая яблоко, сказал Евгений, – только объясни, как мне его найти.
– Не съездишь, а вместе съездим. – Маркова посмотрела на него своими огромными серыми глазами, в которых читалось решение не отступать от своего намерения. – Во-первых, без меня ты его просто не найдешь, а если найдешь, не знаешь, как с ним разговаривать нужно. – Серые глаза Маркизы начали темнеть. По опыту совместной жизни Соколов знал, что в таком состоянии убедить ее в чем-либо совершенно бесполезно. – И потом, зря я, что ли, два часа в парикмахерской сегодня утром торчала!
Евгений развел руками, даже не пытаясь возражать против такого веского аргумента.
– Давай только сначала пообедаем, а потом решим, что нам делать с Мультиком и фотографом.
Против этого Валерия возражать не стала. Совместными усилиями, львиная доля которых легла на плечи хозяина квартиры, они приготовили обед и в процессе поглощения пищи решили первым делом отправиться к Мультику.
– Вечером брату позвоню, к Эдику и его подруге с ним поедем. Посмотришь, они ему все расскажут, – выдвинула вполне убедительный аргумент Валерия, и Евгений с ней согласился.
* * *
Генка Мультик находился на том же месте, где в последний раз его видела Маркова. Но сейчас он был вполне в починенном состоянии, то есть изрядно пьян. Его товарищ, тот самый, которого Валерия лицезрела в прошлое свое посещение, как раз наливал в одноразовый стаканчик из пластиковой пол-литровой бутылки. Из двери гаража вышел мужик лет сорока, кинул презрительный взгляд на собравшихся выпить, потом короткий, оценивающий взгляд на приближающихся Леру с Евгением и приказал пьяницам:
– Пошли отсюда! Сегодня вы больше не нужны будете.
Те вздохнули и поднялись с бревна, которое они облюбовали под сиденье и стол одновременно.
– Здорово, – подходя к парочке, Лера качнула полиэтиленовым пакетом. Внутри раздался звук, однозначно показавший бы мало-мальски осведомленному человеку, что там находятся как минимум две стеклянные бутылки.
Мужик, вылезший из гаража, еще раз поглядел в их сторону и на всякий случай спросил:
– Медь, алюминий есть?
Получив отрицательный ответ, он нырнул обратно.
– Поговорить надо, – обратилась к Генке Валерия, на всякий случай снова тряхнув пакетом, издавшим еще раз призывный мелодичный звон.
– Чего говорить-то, – пробормотал Мультик, не отрывая глаз от Лериной руки.
– Мужики, – вступил в разговор Евгений, широко улыбаясь и являя собой образец полнейшей добродетели, – у нас тут с собой водочки литр, закуска кое-какая, водички на запить, пойдемте, выпьем, поговорим.
– Я никогда от такого предложения не отказывался, – живо отозвался Генкин товарищ. Сам Мультик промямлил что-то и опять уставился на вожделенный пакет.
Они под предводительством второго алкаша, представившегося как Витек, отправились в заброшенный детский сад. После первой дозы Мультик, глядя на Валерию, неожиданно заявил:
– Я тебя, барышня, узнал. Ты меня насчет тех двоих, из лифта, расспрашивала.
Лера напряглась.
– Память у меня хорошая, когда я ей не болею, – надкусывая яблоко, продолжал важно разглагольствовать Мультик, – только насчет того вечера у меня, что у трезвого, что у пьяного, память начисто отшибло.
– Отчего так? – вступил в разговор Евгений.
– Да искали Генку тут, – подал голос Витек. – У подъезда стою, вдруг тачка останавливается. В ней двое битюгов крепких. «Слышь, мужик, поди сюда!» – это они мне, значит. Не бойся, говорят, не тронем. Я подхожу. Он мне, водитель, значит, сигарету протягивает. Я сигарету беру, значит, а там в машине еще один, постарше этих двоих, меня спрашивает: такого-растакого не знаешь? И описывает Генку. Ну, я, конечно, говорю, нет, мол, а что?
Он мне говорит: «Ничего, мол. Если наврал, ноги выдернем. А если все-таки знаешь, передай, чтоб язык за зубами держал, а то голову оторвем». Ну, я, понятно, говорю: «Нет, не знаю». Они назад ход дали и уехали, – закончив повествование, Витек с облегчением вздохнул. Видимо, такой длинный рассказ дался ему с трудом. Он тут же налил полный стакан и залпом выпил его. Поморщился и запил прямо из бутылки минералкой.
– Он мне описал того, что его спрашивал, – вновь вступил в разговор Генка, – и я понял, что это мужик из лифта.
– Как же ты меня узнал? – полюбопытствовала Валерия, отказываясь от стакана с водкой, протягиваемого ей Витьком. – Ведь я тогда по-другому выглядела?
– Хе, – выдохнул Мультик, – я раньше гримером в театре работал. У меня память профессиональная.
– Раз у тебя память профессиональная, скажи, – продолжала Маркова, подождав, пока Генка прикончит свою порцию выпивки и запьет ее водой. Закуской почему-то оба пренебрегали, лишь иногда отламывали крохотный кусочек хлеба или колбасы. – Такой чернявенький, молодой, который в лифте с тем мужиком ехал, он в футболке или рубашке в тот вечер был? Ну, тот, от которого еще одеколоном пахло! – уточнила на всякий случай Валерия.
Соколов понял ее хитрость и с любопытством ждал, как прореагирует Генка Мультик. Тот задумался. Причем работа мысли полностью отражалась на его лице. Наконец он поднял мутные глаза на Валерию и коварно улыбнулся:
– Хитрая, ты, однако, барышня!
Журналист подумал было, что Лерин план провалился, как Мультик продолжил:
– Чернявенький… Ну-ка, опиши его!
Лера с живостью откликнулась и описала покойного Игоря.
– Нет, такого я не видел, – категорично заявил выпивоха.
Лера с замиранием сердца обрисовала ему Сазонова.
– Это тот самый, который и в лифте, и в машине сидел, – вздохнув, произнес Генка. – Я ведь понимаю, почему ты спрашиваешь, – поднял он на Леру осоловелые глаза, – мне тетя Тоня сказала, что ты Валентине, ее соседке, подругой была. Вот ты и пытаешься понять, как она умерла, – с завидной прозорливостью подвел итог своей мысли пьяный Мультик. – Давайте ее помянем, хороший она человек была, – внес он неожиданное предложение.
– А вы ее знали? – спросила Валерия у Витька с Генкой.
– Как же, – за обоих ответил приятель Мультика, – Валюха всегда нас выручала, на похмелье никогда не отказывала! Бывало, постучишь утром, – со взглядом, ушедшим куда-то вдаль, вдохновенно продолжал товарищ Мультика, – обругает за то, что приперся рано, а червончик, а то и два найдет!
Лера представила себе Витька с Мультиком в восемь утра у порога своей квартиры, просящих занять на похмелье. Пожалуй, чтобы отделаться от них и улечься поскорей обратно в постель, она бы тоже не пожалела пары червонцев.
Между тем Мультик, принявшийся за вторую бутылку, совсем неожиданно изрек:
– А ведь я ее в тот день видел! Мы во дворе встретились… – Маркова с Соколовым застыли от удивления. – Да, где-то часов около трех, – продолжал никем не останавливаемый Геннадий. – Я, значит, тете Тоне хотел занести червонец, я у нее взаймы брал, она мне триста грамм наливала, – старательно объяснил он цель своего визита к самогонщице, – подхожу к подъезду, а там Валентина, царствие ей небесное, и парень с ней молодой. Спорят они с ней о чем-то, значит. Это прямо натурально видно. Я с Валькой-то поздоровался, а парень на меня покосился и ей говорит: «Ну, бывай, смотри только, подумай, о чем я тебе сказал». И в голосе угроза такая, прямо скажу, откровенная. Ухмыльнулся, сволочь, гнусно так и пошел. Я у Валентины, значит, спрашиваю: «Что за козел такой?» А она отвечает: «Работали вместе». И, значит, посмотрела ему вслед, сплюнула и в подъезд пошла. Короче, больше я не стал ни о чем спрашивать.
Закончив свое повествование, Мультик одним махом проглотил налитую заботливым товарищем порцию водки. Поморщившись, глотнул минералки и попросил прикурить у Евгения. Мужчины все втроем закурили. Маркова между тем переваривала сообщение бывшего гримера, стараясь определить, кто же из ее недавних знакомых больше всего подходит под его рассказ.
– Слушай, Генка, опиши его внешность, – попросила она Мультика.
– Наглая у него внешность, – хрустя яблоком, определенно сказал тот, – и глаза такие, будто ему весь белый свет задолжал.
«Борис», – сразу мелькнуло в голове у Валерии. Она, стараясь не упустить ничего из виду, как могла, описала Бориса Мультику, и тот утвердительно кивнул головой:
– Точно, он, зараза!
– Ладно, давайте по последней! – предложил Витек и, не дожидаясь согласия коллектива, наплескал в стаканчик, поднял и лихо опрокинул водку внутрь.
Лера с Соколовым отказались от предложенной им выпивки. Товарищ бывшего гримера робко спросил у журналиста пару сигарет и, получив четыре штуки, выглядел самым счастливым человеком на свете. Мультик тут же забрал у него одну и закурил.
Для Марковой остался без ответа главный вопрос, ради которого они, собственно, сегодня сюда и приехали: кто же этот второй, что в злополучный вечер встретился Генке Мультику в лифте?
Лера описала ему человека с фотографии, Толяна – результат был тот же. Никто не подходил на роль молодого любителя цитрусового запаха. И все же Маркова была уверена, что где-то совсем недавно она сталкивалась и с этим запахом, и с его обладателем. И самое главное, в ее подсознании определенно теперь увязалось все вместе: и лимон этот, черт бы его побрал, и его обладатель, и Сазан!
Леру вывела из задумчивости внезапно долетевшая до нее фраза:
– Раньше лучше было! После смены всех по домам развозили! – оказывается, изрядно пьяные Мультик с Витьком уже успели углубиться в свои воспоминания, пытаясь втолковать что-то почти трезвому журналисту, с героическим видом выслушивающему их бред.
«Развозили по домам!» – фраза навязчиво не хотела покидать голову Валерии. Вдруг перед глазами Марковой внезапно возникла картина: они выходят из гостеприимного сазоновского дома, и около машины их ожидает племянник Сазана, он открывает дверцу со стороны водителя, Лера проходит мимо него… Стоп! Так оно и есть! Вот он, любитель цитрусового запаха.
Тогда ей было просто не до подобных мелочей, сказывалась усталость от бессонной жизни и морального напряжения. Но подсознание все же зафиксировало этот момент.
Валерия бесцеремонно прервала трепотню Витька о былых временах его трудовой славы и принялась пытать товарища насчет сазоновского племянника.
Результат, как и предвидела Маркова, оказался положительным. Пьяный Мультик, хвастая памятью на внешность, добавил еще несколько незначительных черт к портрету молодого человека. Впрочем, Валерии это было уже и не особо интересно.
Пьяная парочка уже вернулась к своему недопитому самогону, чистосердечно предлагая поделиться им с Лерой и Евгением. Те дипломатично отказались, сославшись на вечерние дела, и Маркова, распрощавшись за обоих, поднялась с давно не крашенной лавочки. Соколов, кажется, только этого и ждал. Его словно стальная пружина подбросила. Торопливо пожав осоловевшим мужикам на прощание руки, он взял Валерию под локоть и быстрым шагом направился к выходу. Лера, понимая его состояние, давилась от невольного смеха.
– Представляешь, они меня за полчаса вдвоем одолеть умудрились! – изумленным голосом признался Соколов. – Меня, с моей журналистской выдержкой! Говорят оба сразу, и каждый при этом просит оставить покурить!
Лера не выдержала и рассмеялась, повиснув у молодого человека на руке.
– Ой, не могу! – Закончив смеяться, Маркова предложила зайти в магазин. – Продуктов купить, потом, мне кое-что из вещей надо. Сам понимаешь, дома гардероб я пополнить не могу, а когда это станет возможно – пока неизвестно.
– Я так понял, от нашего сегодняшнего гульбища в компании двух алкоголиков польза все-таки есть? – полюбопытствовал журналист.
– Несомненно, – подтвердила девушка, – только давай на ходу этим голову не загружать, а все спокойно обсудим у тебя дома. Ты не возражаешь?
Они быстренько пробежали по магазину и, купив все необходимое, собрались отправиться к Соколову. Лера включила телефон – позвонить брату. Мобильник тут же отозвался пиликаньем. Звонил Вадик.
– Как ты? – услышала Лера фальшиво участливый голос. – Я утром Санька видел – он мне все рассказал…
Лера просто окаменела от подобной наглости.
– Ты, что, сволочь, меня за дуру последнюю держишь?! Ты лучше мой номер телефона забудь, это я тебя по-хорошему прошу…
– Маркиза! – взволнованно перебил ее сутенер. – Поверь мне, я ни при чем. А что ночью звонил, так извини, у меня дома жена и ребенок, мне деваться некуда было, что я поделать мог!
– Ладно, не ной, – презрительно бросила в трубку Валерия, соображая тем временем, какую пользу она может извлечь из этого разговора. – Клиент точно просил именно меня? Ты не знаешь, кто ему мог порекомендовать?
– Да нет же, говорю! – продолжал рыдать сутенер. – Ни он, ни я ничего об этом не знали. Ночью ко мне менты с очень серьезными людьми приехали, а у меня…
– Вадик, забудь меня, я из Тарасова уезжаю через час, – торопливо сообщила ему Лера и отключила телефон.
Соколов тем временем поймал машину и, устроившись на переднем сиденье, через плечо спросил:
– С кем разговаривала?
– Со сволочью одной, – зло ответила она.
– Зачем же ты со сволочами общаешься?
– Жизнь заставляет, – зло огрызнулась Маркова, и журналист решил, что больше расспросами ее беспокоить не стоит. Слишком хорошо Соколов знал характер своей бывшей сожительницы. Он уже успел заметить, как потемнели ее и без того темные глаза. Ничего хорошего это не обещало.
Большую часть пути проделали молча. Потом Валерия, видимо, чувствуя за собой вину за невольную резкость, начала расспрашивать о командировке, и отношения между ними снова наладились.
– Остановите здесь! – не доезжая до дома, попросила Маркова. Евгений удивленно взглянул на нее. Та махнула рукой, мол, потом объясню. Водитель послушно остановился, Лера и журналист вышли, и девушка достала трубку.
– Хочу с улицы брату позвонить! – коротко объяснила она Евгению. – Если у него менты на квартире, он мне сигнал какой-нибудь подаст, а я скажу, что из города уезжаю, пусть в трубке шум машин слышит. Не хочу, чтобы его семью из-за меня донимали!