Серегин Михаил. Особенности национального сыска

   – Может быть, есть смысл сменить у них кровать? – предположил я вслух.
   – Вы думаете, это поможет? – улыбаясь, свысока заметила дама.
   – Ну, не кастрировать же их в самом деле, – улыбнулся я в ответ. – Хорошо. Давайте так. Вам, скорее всего, нужна жалобная книга, но поскольку жалобной книги у врача не существует, воспользуйтесь ею в администрации.
   – Я уже воспользовалась ею! – категоричным тоном заявила дама. – Однако это ни к чему не привело.
   – В таком случае ситуация безвыходная. Единственное, что я могу обещать вам, мадам, это поговорить с директором, чтобы он перевел ваших молодых соседей в другой номер.
   После этих слов я встал, давая понять, что наш разговор можно считать законченным. Посетительница поднялась, одарив меня надменным взглядом, и холодно произнесла:
   – Буду вам очень признательна.
   Я покинул номер следом за пожилой парой. Войдя в прачечную, я застал там новую девушку в синем халате.
   – А где все остальные? – спросил я.
   – Они... хм... сейчас придут.
   – Они в туалете, что ли?
   – Да. Они что-то неважно себя чувствуют, – зардевшись, ответила она.
   – Так, – решительно заявил я. – Приказ директора – воду из титана слить в унитаз и больше ее не использовать. Все ясно?
   – Да, – несколько удивленно ответила девушка.
   – Исполняйте! – скомандовал я и вышел в коридор.
   После посещения прачечной я направился к директору. Санчо был на месте. Войдя к нему в кабинет, я тут же заявил:
   – Мои предположения подтвердились. Слабительное подсунули в титан в прачечной и оттуда уже разнесли по номерам. Часть персонала, которая пользовалась водой оттуда и пила чай, также заболела. Поскольку графины в номерах меняют для вновь прибывших, к числу пострадавших добавились они. Это я выяснил по очереди в аптечный киоск. Кстати, этот киоск делает неплохие деньги на всем этом. Интересно, что за фирма арендует здесь помещение под киоск?
   – Фармацевтическая фирма «Фатум», – ответил Санчо. – Офис находится на пятом этаже.
   – Кто директор?
   – Некто Лаврухин Илья, молодой парень.
   – Неплохо бы познакомиться с ним, – сказал я вслух.
   Про себя же подумал, что большим упущением с моей стороны является то, что я до сих пор не был на пятом этаже. Выйдя от Челобанова, я отправился туда пешком по служебной лестнице, которая находилась в конце коридора. Я не спеша поднялся на пятый этаж и уже готов был свернуть в коридор, как откуда-то сверху до меня донесся отчетливый протяжный стон: «О-ох!» Я остановился и замер, прислушиваясь. Стон явно доносился с лестничной площадки, находящейся над пятым этажом, где, по всей видимости, был вход на чердак. Так как ослышаться я не мог, сработали инстинкты врача, привитые клятвой Гиппократа, я с максимальной скоростью преодолел один лестничный марш и половину второго, после чего остановился как вкопанный.
   В глаза мне бросились два явления: голая задница молодого человека со спущенными штанами, стоящего ко мне спиной и обезумевшие от страха глаза женщины, которую этот молодой человек припер к стене в экстазе совокупления. Испугалась женщина явно при моем появлении, отчего вцепилась в плечо своего партнера и интенсивно его затрясла. Мужчина воспринял это как сигнал к более активным действиям, и его «помповое оружие» заработало с большей силой. Наконец у женщины прорезался голос, и она хриплым шепотом произнесла:
   – На нас смотрят!
   Мужчина не слишком придал поначалу значение этим словам, продолжая свою работу, но секундой позже до него дошло, что смотреть могут и на его голый зад. Он, не прекращая своих гимнастических упражнений и лишь сбавив их темп, максимально вывернул голову и попытался рассмотреть, кого же принес черт.
   Я нервно кашлянул.
   – Извините, я новый гостиничный врач, – начал я свои объяснения. – Я подумал, что кому-то плохо, но сейчас вижу, что как раз наоборот.
   Я еще раз извинился и покинул место азартных игрищ. Уже спускаясь на пятый этаж, краем глаза заметил, что парочка так и не прекратила своих занятий.
   Я не спеша пошел по коридору, разглядывая различные таблички с вычурными названиями фирм, офисы которых были здесь расположены. Особенно мне бросилось в глаза название «Русская колонна». Наконец я отыскал фирму с не менее странным названием «Фатум», постучался и зашел внутрь.
   Помещение было аналогично моему номеру – такие же двухкомнатные апартаменты. Зал представлял собой стандартный офис с черно-белой псевдоитальянской мебелью и расклеенными по пустующим простенкам плакатами с рекламой медицинских препаратов и зубных паст. В центре на месте секретарши за столом сидела уже знакомая мне леди, которая вместе со своим молодым человеком ввалилась в номер, явно не рассчитывая застать меня там.
   – О, кого я вижу! Здравствуйте! – радостно приветствовал я ее.
   – Здравствуйте, – холодно промямлила она.
   – Где я могу увидеть господина Лаврухина?
   – Присаживайтесь, он сейчас подойдет.
   Сзади меня раздался рев воды в сливном бачке, который своеобразными фанфарами возвестил о явлении директора. Щелкнула дверь туалета, и из нее вышел еще один мой старый знакомый, тот самый парень, который препровождал девицу в мою спальню.
   Увидев меня, он тут же недовольно спросил:
   – Что вы здесь делаете?
   По форме это был классический вопрос мужчины, заставшего чужака в своей спальне.
   – У вас это стандартное приветствие, или вы реагируете так только на меня? – поинтересовался я.
   Мужчина смутился и сказал:
   – Если у вас какое-то дело, проходите...
   – Мне нужен господин Лаврухин.
   Мужчина еще больше смутился и ответил:
   – Это я. Полагаю, что нам лучше побеседовать в моем кабинете.
   – Лично мне все равно, – ответил я и прошел в ту комнату, которая в моем номере служила спальней.
   Здесь было также некое количество мебели, только более качественной, чем в приемной, в центре комнаты стоял директорский стол с креслом.
   Лаврухин уселся за стол и пригласил меня сесть рядом на стул.
   – У меня к вам небольшое дело, – сказал я.
   – Слушаю вас внимательно, – Лаврухин уставился на меня неподвижным взглядом.
   – Кстати, какой у вас стул? – спросил я.
   Лаврухин оторвал от меня немигающий взгляд, потом посмотрел куда-то себе между ног и сказал:
   – У меня кресло.
   – Вы не поняли, я в медицинском смысле.
   – А, вы об этом? – понурил голову Лаврухин. – Да, что-то желудок прихватило. Похоже, что в гостинице плохая вода. Моя секретарша специально ходила вчера наливать воду из титана.
   – Видите ли, в гостинице в последнее время участились случаи желудочно-кишечных расстройств. В связи с этим я хотел выяснить, покупал ли кто-то у вас крупную порцию слабительного, например, фенолфталеина.
   Лаврухин встал, взял папку с полки, полистал ее, покачал головой и сказал:
   – Нет, продажи фенолфталеина за последние две недели практически нет никакой.
   – А много ли у вас продается закрепляющего?
   Лаврухин хмуро полистал папки.
   – За последнее время очень много. В основном в киоске, который расположен здесь, в гостинице. Кроме этого, у нас еще четыре киоска, которые расположены в разных концах города – в двух других гостиницах, на вокзале и в аэропорту. Особой популярностью, однако, закрепляющее пользуется именно здесь. Наверное, это связано с теми проблемами, о которых вы упомянули.
   – И что, крупные прибыли по этой группе товаров?
   – Да что вы! Они же стоят копейки... Берут в основном отечественные препараты. Откровенно говоря, мы специализируемся на сердечных лекарствах и работаем в основном в этом направлении. Они-то и приносят нам львиную долю прибыли. Все остальные лекарства проходят у нас как сопутствующие товары.
   – Значит, вы уверены, что крупные партии слабительного у вас никто не покупал?
   – Уверен, – коротко сказал Лаврухин.
   – Спасибо. Если у вас будут какие-нибудь интересные новинки, обращайтесь, возможно, гостиница купит их у вас.
   Лаврухин просиял и радостно пожал мне руку.
   – Я всегда считал, что гостинице нужен свой врач с хорошо подобранной аптечкой.
   Покинув офис фирмы «Фатум», я решил, что пора принять очередную порцию стимулирующей жидкости. «Непохоже, что фармацевты инспирировали массовое отравление», – подумал я, спускаясь по лестнице и рассматривая прайс-лист «Фатума». Судя по всему, им для поднятия своей прибыли нужно было скорее провоцировать массовые гипертонические кризы.
   Очутившись на четвертом этаже, я направился к своему номеру. Проходя мимо одной из дверей, услышал сдавленные крики:
   – Пустите! Пустите немедленно! Ай! Да вы что, взбесились?
   После этих высказываний раздался мощный шлепок, и из номера выскочила горничная Раиса Ивановна, спешно поправляя на себе халат и юбку под ним. Увидев меня, она испугалась и остановилась как вкопанная. За ней следом из двери выскочил командированный с Алтая. На нем были брюки с подтяжками и рубашка, расстегнутая на пузе и вылезшая из штанин. Одной рукой он держался за щеку, второй заправлял рубашку. Завидев меня, он тоже застыл на месте и лишь потирал щеку, видимо, ушибленную пощечиной.
   – Владимир Александрович! – обратилась ко мне горничная. – Помогите мне, пожалуйста, вынести пылесос и ведро из этого номера. Здесь клиент, – она повернулась и злобно посмотрела на командированного, – какой-то беспокойный попался.
   – С удовольствием, – сказал я и, отодвинув в сторону постояльца, устремился внутрь помещения.
   «Просто удивительно, какой крепкий организм у этого сибиряка – еще утром лечился от поноса, а во второй половине дня бегает за горничными», – подумал я, сопровождая растроганную Раису Ивановну на третий этаж.
   Выйдя из прачечной, я решил отправиться вниз, в ресторан. Там было полно обедающих, и я подумал, что будет лучше, если ограничусь каким-нибудь сэндвичем в баре у Юры.
   – Сделай мне гамбургер с ветчиной, – попросил я бармена и вскрыл большую банку пива.
   – Сей момент, – ответил Юра и принялся исполнять заказ.
   Пока он разогревал бутерброд в печи СВЧ, я, потягивая пиво, поинтересовался у Юры:
   – Ну, как у вас, все нормально?
   – Да вроде более-менее, – ответил он. – Ничего экстраординарного. Так, можно сказать, мелочи...
   – В чем дело? – насторожился я.
   – Да вот, уже полчаса наблюдаю за той парочкой в дальнем темном углу, – сказал Юра, открывая печь и протягивая мне бутерброд.
   Я медленно глянул в том направлении, куда кивнул Юра. Молодые люди как раз миновали стадию любовных отношений, которую называют прелюдией к сексу, и уже были готовы перейти к более серьезным отношениям. Даже в полутьме бара можно было разглядеть, что мужчина руками далеко углубился в одежду женщины, которая, судя по конвульсивным движениям, испытывала от этого удовольствие.
   – Да, – сказал я, поворачиваясь. – Похоже, сегодня в отеле объявлен День Казановы.
   Я усмехнулся и продолжил поедать гамбургер.
   – А мне вот не до смеха, – заметил Юра. – Если их застанет здесь директор, я по шапке получу так, как будто это я там в углу кувыркаюсь. А сказать как-то неудобно, – почесал он затылок.
   – Ну, иди презентуй им бутылку шампанского и облей, когда открывать будешь, – посоветовал я. – Говорят, на животных в подобных ситуациях это действует благотворно.
   Я прикупил у Юры еще бутылку водки и пошел наверх. Пройдя к себе, засунул водку в холодильник, а сам принялся допивать виски. Почему-то виски показалось мне не очень привлекательным, и я поставил недопитую на треть бутылку в шкаф. Вместо этого достал из холодильника не успевший охладиться «Немиров» и активно начал поглощать его. К вечеру я уговорил больше половины бутылки и пришел к выводу, что мне пора принять горизонтальное положение и глубоко наплевать на тех, кто будет ходить по моему номеру для удовлетворения своего либидо или по какой-нибудь еще причине.
   Улегшись на кровать, я закрыл глаза и укрылся от реалий этого мира. Сон мой был так же тревожен и суетлив, как и вся жизнь последних трех дней. Мне снилось, что я бегаю по большому кораблю и отзываюсь на различные призывы, которые раздаются из различных его концов. Мои уши постоянно режет звук сливных бачков, который на поверку оказывается грохотом бушующей за бортом корабля стихии. Из капитанской рубки по громкоговорителю постоянно раздаются нелепые команды Челобанова: «Свистать всех наверх!» и «Полный вперед!» Однако команда не слишком слушается своего капитана. Люди как сомнамбулы ходят по коридорам и палубам, ища себе пару, и, найдя ее, прижимаются друг к другу и раскачиваются в такт движению корабля. Неожиданно по громкоговорителю раздается менторский голос Лаврухина: «А вы что здесь делаете?», явно обращенный ко мне. От этого окрика у меня опускаются руки, и я устало плетусь в свою каюту.
   Открыв дверь, я застаю там странную картину – у стола собралась куча горничных во главе с Раисой Ивановной, которые мило мне улыбаются и пьют чай. Рядом с ними сидит сантехник Михалыч и разглядывает бутылку моего виски. Я бросаюсь к нему и отнимаю бутылку.
   Сантехник смотрит на меня полным разочарования взглядом. Однако кто-то ставит перед ним пустую чашку и чайник с кипятком. Михалыч берет пакетик чая и аккуратно опускает его в заварочный чайник. Прекратив это занятие, он наливает себе какой-то коричневой жидкости и, выдохнув воздух, разом опорожняет содержимое чашки. Выпив, он лихорадочно ищет, чем бы закусить. Не найдя ничего лучшего, закусывает лежащим на столе кусочком сахара.
   «Вот так вот! – говорит Михалыч. – Вы нам виски не наливаете, а мы чай будем глушить. Мы вас все равно обманем».
   «Михалыч, что ты пьешь?» – кричу я, бросаясь к заварочному чайнику. В этот момент корабль резко качает, и я падаю на пол. Последнее, что я вижу перед собой – лицо Михалыча, который невинно улыбается, словно провинившийся школьник.
   Я упал действительно на пол. Но с кровати. Видимо, во сне я долго метался, что и закончилось весьма плачевно. Поднялся я, обуреваемый двумя чувствами. Первое из них было дикой яростью, второе – острым желанием посетить уборную.
   То ли от состоявшейся во сне морской прогулки, то ли от желания «не расплескать», но я прошел до туалета осторожным шагом. Добравшись наконец до цели, я скинул с себя штаны и сел на унитаз.
   «Ну, гад! – что есть мочи заорал я. – Такое виски испортить!» Для меня было совершенно очевидно, что пурген мне подсыпали именно в виски.
   «Все! Терпению моему пришел конец! – сказал я сам себе, выходя через двадцать минут из туалета. – Ты у меня за это поплатишься!»

ГЛАВА 5

   После бессонной ночи, основную часть которой я провел на унитазе, я, прихватив с собой недопитую бутылку виски, в крайнем раздражении спустился на лифте на первый этаж. Едва кивнув очкастому Арнольдовичу, я прямиком направился к аптечному киоску, где был, увы, не первым. Когда очередь дошла до меня, приветливая Катя сказала:
   – Владимир Александрович, доброе утро. Как дела?
   – Мне, пожалуйста, имодиум, если он у вас есть, – хмуро буркнул я.
   Екатерина сразу растерялась – то ли от моего смурного вида, то ли просто от того, что поняла – подобное могло произойти и со мной. Она молча протянула пачку лекарства. Я прошел в бар и потребовал у Юры стакан минералки. Как только мое желание было исполнено, я бросил в рот таблетку имодиума, запил ее минералкой. Потом стремительно покинул бар, вышел на улицу и направился на работу к судмедэксперту Петрову.
   – Жора, это виски, – сказал я, входя к нему в кабинет и вынимая бутылку из пластикового пакета.
   – С пургеном? – спросил он.
   – На девяносто девять процентов. Ради одного процента я сюда и приехал.
   – Тогда жди, – ответил Петров.
   Выйдя через полчаса из его кабинета уже со стопроцентной уверенностью, я отправился в здание УВД к своему старому знакомому и соседу по дому капитану Дынину, который не раз помогал мне в детективных расследованиях. Помогал, надо сказать, не без пользы для себя – он был даже повышен в звании. Я полагал, что и сегодня он может очень пригодиться.
   Дынина, к сожалению, на месте не оказалось. Я через дежурного оставил ему записку с указанием, куда и когда ему надо явиться, и вернулся в отель.
   Подойдя к Арнольдовичу, я сообщил ему о том, кто должен ко мне прийти, дабы он не вздумал чинить Дынину препятствий при входе. Арнольдович понимающе кивнул.
   Я бегом поднялся на второй этаж и, распахнув дверь приемной Санчо, застал там еще одну трогательную картину из серии тех, что преследовали меня со вчерашнего дня. На секретарше Олечке, бесцеремонно обхватив ее сзади руками за талию, повис долговязый программист, любитель «Тетриса», которого я заметил еще в первый свой визит в отель. Заметив меня, парень быстро отпустил Олечку и пошел к своему компьютеру. Секретарша быстренько привела себя в порядок и сказала:
   – А Сергея Антоновича нету. Он вышел.
   – Это я уже понял, – со вздохом сказал я и вышел из приемной.
   Поднявшись на четвертый этаж, я сразу услышал скрипучий голос директора гостиницы:
   – Да, да. Хорошо, хорошо. Все эти проблемы мы решим. Вы можете совершенно не беспокоиться.
   Ему отвечал вибрирующий от волнения голос старой матроны, которая посетила меня вчера и нагрузила своими жалобами.
   – Вы это обещаете мне уже вторую неделю! А бардак, царящий в вашей гостинице, как продолжался, так и продолжается! – выговаривала она.
   – Мадам! – вскричал Челобанов. – Я попрошу вас быть корректной в своих высказываниях. Недостатки есть в любом учреждении, в том числе, я не буду скрывать, и в нашем. Но я категорически протестую против применения подобных терминов.
   – А я вам скажу даже больше – это не гостиница, а публичный дом, сборище каких-то сексуальных маньяков и проституток! Здесь совершенно невыносимо жить приличным людям!
   – Мадам! – снова заорал Челобанов. – Я считаю наш разговор законченным. Я сегодня же решу эту проблему, и вас переведут в другой номер с еще большими удобствами.
   Из двери номера, возле которого я стоял, выскочил побелевший от бешенства Челобанов в сопровождении горничной. Увидев меня, он сказал:
   – Вы видите?
   Я молча кивнул.
   – Жду вас через двадцать минут у себя в кабинете, – решительно сказал директор и пулей устремился в направлении лестницы.
   Через двадцать минут, забежав в свой номер и почти допив оставшуюся со вчерашнего дня водку, я снова очутился в приемной Челобанова. Похоже, директорский ураган пронесся и по его приемной, поскольку компьютерщик и секретарша Олечка сидели за своими рабочими местами в образцово-показательной позе сотрудников крупной транснациональной корпорации.
   Я вошел в кабинет директора. Вид Челобанова на сей раз меня поразил. Он сидел у своего заветного столика с «алкогольным секретом». В одной руке сжимал стакан со спиртным, другой держался за свою голову. Когда я вошел, он бросил на меня полный тоски и горечи взгляд и спросил:
   – Скажите, я похож на размазню?
   – Меньше, чем кто-либо, – ответил я.
   – В таком случае я вам авторитетно заявляю: отель, крупнейшим акционером и директором которого я являюсь, превращается в обыкновенный сумасшедший дом, населенный придурками, пьяницами и сексуальными маньяками. Похоже, нас всех скоро надо будет лечить не только от поноса... Я совершенно не понимаю, что мне делать.
   – Что касается последней проблемы, то сегодня, надеюсь, мы ее решим.
   Челобанов вскинул голову и впился в меня колючим взглядом.
   – Что, есть результаты?
   – Полагаю, что да.
   – Какие?
   – Вчера какая-то гнида испортила мне виски, подсыпав туда слабительное. Ночь я провел в неуютной атмосфере туалета.
   – И именно потому, что вам подсыпали слабительное в виски, вы знаете, какой гад это сделал?
   – Не только исходя из этого. Но я почти уверен. Необходимо добыть доказательства. Для этого я сегодня вызвал своего помощника. Он милиционер.
   – Как милиционер?! Мы же договаривались, что никаких органов! – вскинул брови Челобанов.
   – Не волнуйтесь, это мой друг. Он нам нужен для подстраховки. А конфиденциальность я вам гарантирую.
   Челобанов задумался, потом махом опорожнил содержимое стакана и сказал:
   – Черт с вами! Делайте, что считаете нужным. А теперь рассказывайте по существу.
   Мы уселись в кресла у столика со спиртным. Я плеснул себе мартини и принялся рассказывать. Выйдя через полчаса из кабинета Челобанова, я отправился прямо к себе.
   Через минуту после моего возвращения в дверь постучали, и, не дождавшись разрешения, в номер вошел капитан Дынин.
   – Ну, ты даешь! – заорал он. – Ну, ты и устроился, хоромы себе отхватил. Просто охереть можно...
   – Тихо ты, – одернул я его.
   Дынин все схватывал на лету, только, к сожалению, не всегда верно.
   – Понял. Ты что, здесь инкогнито, что ли? – понизил он голос.
   – Нет, просто орать не надо. Я здесь вполне официально, работаю врачом. Это мой кабинет.
   – Ну, наконец-то, на работу вышел, – заулыбался Дынин. – А то всю зиму на диване валялся... Рассказывай, зачем я тебе понадобился?
   Дынин развалился на диване и закурил.
   – У меня к тебе дело, Дмитрий, – серьезно сказал я.
   – Ты что, снова взялся за старое? – Дынин с интересом на меня посмотрел. – У тебя что, новое расследование?
   – В общем, да. И сегодня я надеюсь его закрыть с твоей помощью.
   Мы уселись за стол, и я стал объяснять Дынину подробности случившегося в отеле.
   – Гы-гы-гы! – заржал Дынин. – Что, действительно все дрищут?
   – Не все, но многие, – спокойно ответил я. – И ничего смешного здесь нет.
   – Ну, ты меня уморил! – не унимался Дынин, мотая головой.
   После чего он неожиданно схватил в руки графин и, налив себе воды в стакан, опорожнил его одним махом.
   Я едва успел крикнуть:
   – Дынин, ты...
   Но было уже поздно.
   – Чего? – спросил Дынин, вытирая губы платком.
   – Ничего. Уже ничего, – уныло сказал я и стал шарить по карманам халата. Вынув оттуда имодиум, я протянул капитану таблетку.
   – На, бери. Это закрепляющее.
   – Зачем? – Дынин явно недоумевал.
   – Потому, что у тебя в одно ухо влетает, в другое вылетает, – назидательно сказал я. – Я же тебе говорил, что отравленную воду разносили по графинам. А ты из чего выпил?!
   – Да ты что! – заорал Дынин, поняв, что он влип. – Ну ты и сволочь! Вовка, ну предупреждать же надо...
   – Я даже не успел тебе сказать, – стал оправдываться я.
   – А что ты из него воду-то не вылил, если она со слабительным? – грустно глядя на меня, спросил Дынин.
   – Во-первых, потому что я им не пользуюсь. А во-вторых, потому что это вещественное доказательство.
   Дынин покачал головой и стал лихорадочно доставать таблетки.
   – А запить чем? – почти плачущим тоном спросил он.
   Я взял стакан и налил ему воды из умывальника.
   – Сырая? – скептически спросил Дынин.
   – Сырая, – ответил я. – Но зато без пургена.
   Дынин принял таблетку и задумчивым взглядом уставился в стол, словно прислушиваясь к происходящим внутри своего организма процессам.
   – Вообще-то, я не знаю, мне же в виски подсыпали, – начал рассуждать я. – Может быть, в графине-то все и нормально.
   – Хорошо бы, – угрюмо проговорил Дынин.
   – Ладно, пошли знакомиться с директором.
   Войдя в кабинет к Челобанову, я напыщенно произнес:
   – Сергей Антонович, прошу любить и жаловать, капитан милиции Дынин Дмитрий Александрович, мой старый приятель, надежный друг и честный страж правопорядка.
   Челобанов горячо пожал Дынину руку и еще раз поинтересовался:
   – Надеюсь, вопросы конфиденциальности вы уже обсуждали?
   – Да, Дмитрий Александрович человек надежный.
   Дынин в знак подтверждения коротко кивнул головой.
   – Ну что, начнем операцию? – спросил я.
   Челобанов посмотрел на часы и сказал:
   – Да, пожалуй.
   Директор вышел в приемную и дал секретарше заранее обговоренные нами распоряжения. Олечка побежала их выполнять. Через полчаса она сказала, что все сделано.
   – Пора, начинаем.
   Челобанов откашлялся и что есть мочи заорал:
   – Я требую прекратить это безобразие на рабочем месте! Здесь вам не наркологическая клиника, а солидный отель! Я не потерплю этого больше.
   Я также откашлялся и тоже на большой громкости ответил:
   – А кому это может мешать? Я что, плохо выполняю свои функциональные обязанности?
   – Да, плохо! Исключительно плохо! – кричал Челобанов. – Я убежден, что пьяный человек не может нормально выполнять возложенные на него обязанности!
   – Я что, не справляюсь?
   – Да, не справляетесь! Есть жалобы!
   – Жалобы есть всегда, – громко не соглашался я. – Все ваши клиенты являются придурками и маразматиками.
   – Я требую, чтобы вы прекратили так говорить о наших клиентах! Идите и работайте! – проорал Челобанов.
   Я взъерошил волосы и выскочил из кабинета в приемную.
   Челобанов выбежал вслед за мной и с порога завопил:
   – Я еще раз предупреждаю вас, что больше этого терпеть не буду!
   – А я это уже слышал! – заорал я ему в ответ.
   Уже закрывая дверь в коридор, я услышал голос Челобанова:
   – А ты что здесь делаешь?
   – Сами же вызывали, – послышался недоуменный голос сантехника Михалыча.
   – Никого я не вызывал! – категорически за-явил Санчо. – Иди работай, нечего здесь околачиваться.
   – Да пожалуйста! – равнодушно отозвался Михалыч. – Сами не знают, что им надо – то вызывают, то прогоняют...