Страница:
Я посмотрел на часы. Было уже половина девятого. Я решил, что бармен Юра уже на месте и мне пора зарядиться. Внешне жизнь гостиницы с утра выглядела обычной. Горничные сновали по номерам, Арнольдович по-прежнему олицетворял гостиничную статую Свободы, бармен Юра интенсивно протирал стаканы за стойкой.
Я буркнул бармену слова приветствия и попросил джина с тоником. Юра молча протянул мне фигурную бутылочку. Я не спеша выпил, после чего сказал:
– Дай что-нибудь пожрать и налей кофе.
Юра так же молча приготовил мне большой гамбургер и засунул его в печь. Наконец он прервал молчание и спросил:
– Ну, что новенького в нашей богадельне?
– Пока не знаю... У тебя вчера Михалыч спиртное покупал после работы?
Юра внимательно посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.
– А кто покупал?
– После работы – никто. У меня в баре, как правило, персонал полной тарой не покупает – цены кусаются, да и ассортимент слишком мажорный. Так, чтобы поправиться с похмелья, могут стопочку попросить... Или, наоборот, после работы в легкую накатить.
Потихонечку в бар стал прибывать народ. Через некоторое время я заметил, что рядом со мной за стойкой сидят еще двое. Допив кофе и поставив чашку на стойку, пошел к выходу компьютерщик, по совместительству ухажер секретарши Олечки. Через некоторое время, пока я дожевывал свой бутерброд, покончил с завтраком сидевший рядом со мной Костя-электрик.
– Юра, – обратился я к бармену. – А что это за парень, который только что здесь завтракал? Я его в приемной Челобанова часто вижу.
– Это наш программист, Валентин. Он у нас на полставки работает. Собственно, не только у нас, а во всей гостинице. Подрабатывает во многих фирмах. Век всеобщей компьютеризации, – усмехнулся Юра. – Скоро, наверное, и ко мне в бар какой-нибудь Ай-би-эм поставят, чтобы вместо меня сдачу выдавал.
– А где он еще работает?
– Не знаю точно, где-то на пятом этаже. Там какая-то молодежная организация есть. Туда многие из нашей молодежи заглядывают. То ли «Русский легион», то ли еще что-то там русское...
– «Русская колонна?» – подсказал я ему.
– Да, точно.
– А чем они занимаются? Дискотеки, что ли, организовывают?
– Не знаю, мне это малоинтересно. Сходи да узнай, – флегматично ответил Юра, протирая стаканы.
– Да я вроде уже и не молодежь, – грустно вздохнул я и, допив кофе, прикупил еще несколько бутылочек джина с тоником.
Занеся их в свой номер, я отправился к Челобанову. Он сидел в кабинете, рядом с ним находились секретарша и администратор, строгая женщина лет сорока по фамилии Рыкункова. Она являла собой тот нечастый случай, когда фамилия полностью соответствует натуре человека.
– Владимир Александрович, присаживайтесь, подождите минуточку, – сказал Челобанов. – Мы сейчас закончим.
– Олечка, – продолжил директор свои указания, прерванные моим приходом. – Еще раз повторяю – двух старых придурков переселить на пятый этаж, в пятьдесят первую.
– Сергей Антонович, – требовательно сказала Рыкункова, – пятьдесят первая находится прямо у служебной лестницы.
– Ну и что?
– А то, что все эти чердачные пары будут ходить прямо мимо них! – нервно заявила Рыкункова.
– Какие еще пары? – раздраженно спросил Челобанов.
– Вы знаете прекрасно, о чем я говорю! – посмотрела Рыкункова прямо в глаза директору.
– Ах, вы об этом! Но чердак же закрыли...
– Вчера замок взломали.
– Ну так закройте его еще раз, на два замка! – Санчо явно нервничал.
– А некоторые особенно ярые использовали лестничную клетку перед чердаком! – возмущенно заявила Рыкункова.
– Что, прямо на лестничной клетке? – удивился директор.
– Да! Сама лично вчера их согнала!
«Господи, какой облом!» – подумал я, вспомнив о том, как вчера застал парочку перед чердаком.
– Безобразие! – вскричал Челобанов. – Кто это?
– Сотрудники одной из фирм, которые арендуют у нас помещение.
– Немедленно выясните, какая это фирма, я лично буду говорить с директором.
– Бесполезно, – глумливо проговорила Рыкункова. – Потому что это лично директор и был.
– Да ну?! – искренне удивился Челобанов. – Работали бы они у меня – как шелковые ходили бы!
– Да уж не зарекайтесь, Сергей Антонович! – вздохнула Рыкункова.
– Что вы имеете в виду? – Санчо грозно нахмурился.
– А то, что некоторых наших сотрудников очень часто подолгу ищут... Вчера мне понадобилась наша новенькая молодая горничная, – поджав губы, произнесла Рыкункова, – так я искала ее сорок минут.
– Ну так нашли?
– Да, она сказала, что убиралась в номере нашего постояльца.
– И в чем же дело? – недоуменно спросил Челобанов.
– А то, что этот мужчина – одинокий командированный с Алтая!
– Ну, знаете ли, это лишь наши предположения...
– Нет, не предположения! – продолжала настаивать администратор. – У этого командированного вчера убиралась Раиса Ивановна, и в сегодняшней уборке не было никакой необходимости.
– Ах вот что?! – глаза Санчо округлились. – Мало мне хлопот с постояльцами... Уволить к чертовой матери!
Тут я не выдержал.
– Сергей Антонович, в качестве информации... Вчера Раиса Ивановна не смогла закончить уборку в номере командированного с Алтая в силу нестандартного и, я бы даже сказал, не очень этичного поведения последнего.
– Что вы имеете в виду? Он что, приставал к ней? К Раисе Ивановне?! – брови Челобанова птицами взмыли вверх, а рот раскрылся.
– Да. Видимо, по ее просьбе девушка и пошла убираться там сегодня.
– Ничего подобного, она сама вызвалась! – настырно произнесла Рыкункова.
– Так, мне все это надоело! – стукнул кулаком по столу Санчо. – Горничную предупредить, с постояльцем также провести работу. Что у нас еще?
– Еще моряк, – вяло произнесла Олечка. – Очень жалуется. Те же симптомы – скрип со всех сторон, плюс ко всему этому морзянка...
– Какая еще морзянка?! – потерял контроль над собой Челобанов.
– Ну, я не знаю, – замялась Олечка. – Азбука Морзе... Он утверждает, что ночью ему сигналят всякую дребедень.
– Как это? – удивился Санчо.
– Он объяснить не может.
– Когда он съезжает?
Ольга посмотрела в папку и нежным голосом пропела:
– Через неделю. У него как раз заканчивается курс ванн в местной лечебнице.
– Куда же прикажете девать этого старого маразматика? – растерянно спросил Челобанов. – Может, на четвертый?
– На четвертом только двухкомнатные номера, а он заплатил за однокомнатный. Если кто-нибудь приедет, нам придется его снова выселять, – заметила Рыкункова.
Челобанов немного подумал и решительно за-явил:
– В общем, так! Всех сексуальных маньяков – на пятый этаж. Я думаю, ночью они не помешают работе офисов. Всех импотентов – на четвертый.
– На четвертом не хватает одного номера.
– Как не хватает? У нас же был люкс!
– У нас там теперь доктор проживает, – ехидно произнесла Рыкункова.
– Если есть необходимость, – пришел я на выручку, – меня можно переместить куда угодно.
– В таком случае, – тут же нашлась Рыкункова, – на пятом этаже есть прекрасный однокомнатный номер.
– Вот и ладушки, – сказал я, спасая Челобанова от принятия трудного решения.
– Ну, кажется, все, – устало сказал Санчо. – Все свободны.
Олечка вместе с администраторшей исчезли за дверями кабинета.
Челобанов нервно закурил, чего я раньше не наблюдал, и, с силой бросив зажигалку на стол, спросил:
– Владимир Александрович, может быть, вы поговорите с этим старым козлом, у которого палуба все мозги раскачала?
– Это тот самый, который дал в морду Арнольдовичу?
– Да, да, – Челобанов раздраженно смахнул пепел со стола. – Он самый.
– Хорошо, – ответил я. – Сегодня же займусь им. У меня же к вам пока два вопроса.
– Я внимательно слушаю.
– Кто из персонала был близок к покойному настолько, дабы я мог побеседовать с ним о личности Пяткина?
Челобанов нахмурился и задумался.
– Если честно, – сказал он после минутного раздумья, – то лучше всех у нас знают обо всем горничные. Знаете ли, женщины, специфика работы, постоянное общение с клиентами и персоналом. Я и сам их немного побаиваюсь.
– И еще. Дайте мне список фирм, которые арендуют у вас помещение.
Челобанов полез в стол и вынул бумажку, на которой были указаны названия фирм, имена директоров и номера комнат. Я посмотрел на список и пробурчал:
– Ну и названия – «Фатум», «Барьер», туристическое агентство «Бугор»... Лишь одно более или менее благозвучное – «Русская колонна». Кто это?
– Какие-то молодые сопляки-интеллектуалы. Утверждают, что молодежная патриотическая организация.
– Откуда же у них деньги, чтобы арендовать у вас помещение? Я полагаю, стоит это недешево.
– С ними у нас исключительный случай – бартер, знаете ли... Господа своими силами организовали кабельное телевидение, сами тянули кабель, делали телесеть. Я даже взял в штат их видеотехника. Дорога у нас одна – стремиться к мировым стандартам сервиса.
«Остается только пожелать вам счастливого пути!» – мысленно ответил я Челобанову.
Я поблагодарил директора и встал с кресла. У порога Челобанов остановил меня и сказал:
– Если что – сразу ко мне.
– Несомненно, – заверил я его и вышел.
Поднявшись этажом выше, я прямиком отправился в прачечную. Мне повезло – почти все горничные сидели на месте за чашками чая. Раиса Ивановна, завидев меня, сразу заявила:
– А мы воду не из титана брали, у нас кипятильник.
Я тяжело вздохнул и сказал:
– Думаю, что с сегодняшнего дня титан уже не опасен.
Как ни странно, горничные, видимо, поняли, о чем я говорю, так как та же Раиса Ивановна произнесла:
– Вот ведь чего натворил, хулиган... Эх, до чего алкоголь-то доводит! Накуролесил и повесился, прости господи...
– Настасье-то какое горе принес! – произнесла одна из горничных, пожилая женщина.
– А кто это? – спросил я.
– Супружница его.
– Скажите, а вы что, хорошо его знали?
– Да, почитай, давно. Мы с ним соседи, оба в частном секторе живем на Коровьей горе, – продолжала старушка.
– И давно Михалыч закладывал?
– Ох, давно! – всплеснула руками горничная. – Но еще как-то до последнего времени держался. А это, видать, совсем спился, коли руки на себя наложил... Хотя я его пять дней на работе пьяным не видела – как директор запретил ему в баре наливать.
– Вот он по водочке-то родимой так истосковался, что повесился, – то ли в шутку, то ли всерьез сказала еще одна горничная.
– Скажите, – обратился я к старушке, – бывали ли у него какие-нибудь приступы меланхолии?
– Чего? – непонимающе спросила бабка. – Какие такие приступы?
– Ну, я имею в виду усталость от жизни, желание уйти из нее добровольно, – пояснил я.
– Да откуда? Он когда умеренно пил – нормальным мужиком был. Ох, а весельчак-то, балагур! И озорник к тому же...
– Это как?
– Спорщиком отъявленным был. Что удумает, то обязательно сделает. Хоть ты ему кол на голове теши. Один раз, как сейчас помню, с соседом Колькой поспорили, что без остановки пузырь водки осилит. Так чуть не помер, сердечный, в больницу с отравлением отвезли. Настасья думала, что пить бросит – два месяца после того смотреть не мог. А потом – нет, снова разгулялся, хлобыстал ее как родную.
«Да, азартен был Михалыч», – подумал я про себя.
– Все-таки жалко его, хулигана... Так вот взял нас всех и на горшки посадил... – грустно улыбнулась старушка.
– Расстроились мы все, – вторила ей Раиса Ивановна.
– Все расстроились. Я вот вчера с горя напился, – заметил я.
Все горничные ответили мне гробовым молчанием, а самая молодая из них, которую я сегодня буквально спас от увольнения в кабинете Санчо, при этом еще и хитро улыбалась. Я счел это оскорбительным намеком и, откашлявшись, произнес:
– Ну, мне пора.
– Приходите к нам чай пить, – произнесла под конец молоденькая.
– Если только с коньяком, – ответил я, закрывая дверь.
Я поднялся на пятый этаж и тут же столкнулся с администраторшей Рыкунковой.
– Вот и вы! – вскричала она. – Что называется, на ловца – и зверь бежит.
Бежать на Рыкункову мне совершенно не хотелось, и я ограничился лишь сухим вопросом:
– У вас какой-нибудь вопрос ко мне?
– У меня для вас ключик от пятьдесят второй комнаты. Не волнуйтесь, там очень хорошо. Сейчас придет горничная и вымоет там.
Дальше ее болтовню я уже не слышал. Мое внимание привлек человек, вышедший из комнаты с надписью «Русская колонна». Это был тот самый хмурый мужчина, который проник в мой номер с ножом только ради того, чтобы убедиться, что телевизор работает. Я завороженно смотрел на него, но он прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания. Позже до меня дошло, что он-то меня до этого ни разу и не видел, так как я находился тогда в темном туалете. Он открыл ключом дверь в комнату с надписью «Видеоинженер» и исчез в ней.
– В общем, комната очень светлая, мебель почти новая... – продолжала тем временем женщина.
– А телевизор там есть? – неожиданно перебил я ее.
– А как же! У нас во всех номерах есть телевизор, – несколько обиженно сказала Рыкункова.
– Ну и отлично.
Я выхватил ключ из рук администраторши и двинулся вперед по коридору. Рыкункова лишь недовольно фыркнула мне вслед. Я подошел к двери «Русской колонны» и, постучавшись, вошел внутрь.
ГЛАВА 7
Я буркнул бармену слова приветствия и попросил джина с тоником. Юра молча протянул мне фигурную бутылочку. Я не спеша выпил, после чего сказал:
– Дай что-нибудь пожрать и налей кофе.
Юра так же молча приготовил мне большой гамбургер и засунул его в печь. Наконец он прервал молчание и спросил:
– Ну, что новенького в нашей богадельне?
– Пока не знаю... У тебя вчера Михалыч спиртное покупал после работы?
Юра внимательно посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.
– А кто покупал?
– После работы – никто. У меня в баре, как правило, персонал полной тарой не покупает – цены кусаются, да и ассортимент слишком мажорный. Так, чтобы поправиться с похмелья, могут стопочку попросить... Или, наоборот, после работы в легкую накатить.
Потихонечку в бар стал прибывать народ. Через некоторое время я заметил, что рядом со мной за стойкой сидят еще двое. Допив кофе и поставив чашку на стойку, пошел к выходу компьютерщик, по совместительству ухажер секретарши Олечки. Через некоторое время, пока я дожевывал свой бутерброд, покончил с завтраком сидевший рядом со мной Костя-электрик.
– Юра, – обратился я к бармену. – А что это за парень, который только что здесь завтракал? Я его в приемной Челобанова часто вижу.
– Это наш программист, Валентин. Он у нас на полставки работает. Собственно, не только у нас, а во всей гостинице. Подрабатывает во многих фирмах. Век всеобщей компьютеризации, – усмехнулся Юра. – Скоро, наверное, и ко мне в бар какой-нибудь Ай-би-эм поставят, чтобы вместо меня сдачу выдавал.
– А где он еще работает?
– Не знаю точно, где-то на пятом этаже. Там какая-то молодежная организация есть. Туда многие из нашей молодежи заглядывают. То ли «Русский легион», то ли еще что-то там русское...
– «Русская колонна?» – подсказал я ему.
– Да, точно.
– А чем они занимаются? Дискотеки, что ли, организовывают?
– Не знаю, мне это малоинтересно. Сходи да узнай, – флегматично ответил Юра, протирая стаканы.
– Да я вроде уже и не молодежь, – грустно вздохнул я и, допив кофе, прикупил еще несколько бутылочек джина с тоником.
Занеся их в свой номер, я отправился к Челобанову. Он сидел в кабинете, рядом с ним находились секретарша и администратор, строгая женщина лет сорока по фамилии Рыкункова. Она являла собой тот нечастый случай, когда фамилия полностью соответствует натуре человека.
– Владимир Александрович, присаживайтесь, подождите минуточку, – сказал Челобанов. – Мы сейчас закончим.
– Олечка, – продолжил директор свои указания, прерванные моим приходом. – Еще раз повторяю – двух старых придурков переселить на пятый этаж, в пятьдесят первую.
– Сергей Антонович, – требовательно сказала Рыкункова, – пятьдесят первая находится прямо у служебной лестницы.
– Ну и что?
– А то, что все эти чердачные пары будут ходить прямо мимо них! – нервно заявила Рыкункова.
– Какие еще пары? – раздраженно спросил Челобанов.
– Вы знаете прекрасно, о чем я говорю! – посмотрела Рыкункова прямо в глаза директору.
– Ах, вы об этом! Но чердак же закрыли...
– Вчера замок взломали.
– Ну так закройте его еще раз, на два замка! – Санчо явно нервничал.
– А некоторые особенно ярые использовали лестничную клетку перед чердаком! – возмущенно заявила Рыкункова.
– Что, прямо на лестничной клетке? – удивился директор.
– Да! Сама лично вчера их согнала!
«Господи, какой облом!» – подумал я, вспомнив о том, как вчера застал парочку перед чердаком.
– Безобразие! – вскричал Челобанов. – Кто это?
– Сотрудники одной из фирм, которые арендуют у нас помещение.
– Немедленно выясните, какая это фирма, я лично буду говорить с директором.
– Бесполезно, – глумливо проговорила Рыкункова. – Потому что это лично директор и был.
– Да ну?! – искренне удивился Челобанов. – Работали бы они у меня – как шелковые ходили бы!
– Да уж не зарекайтесь, Сергей Антонович! – вздохнула Рыкункова.
– Что вы имеете в виду? – Санчо грозно нахмурился.
– А то, что некоторых наших сотрудников очень часто подолгу ищут... Вчера мне понадобилась наша новенькая молодая горничная, – поджав губы, произнесла Рыкункова, – так я искала ее сорок минут.
– Ну так нашли?
– Да, она сказала, что убиралась в номере нашего постояльца.
– И в чем же дело? – недоуменно спросил Челобанов.
– А то, что этот мужчина – одинокий командированный с Алтая!
– Ну, знаете ли, это лишь наши предположения...
– Нет, не предположения! – продолжала настаивать администратор. – У этого командированного вчера убиралась Раиса Ивановна, и в сегодняшней уборке не было никакой необходимости.
– Ах вот что?! – глаза Санчо округлились. – Мало мне хлопот с постояльцами... Уволить к чертовой матери!
Тут я не выдержал.
– Сергей Антонович, в качестве информации... Вчера Раиса Ивановна не смогла закончить уборку в номере командированного с Алтая в силу нестандартного и, я бы даже сказал, не очень этичного поведения последнего.
– Что вы имеете в виду? Он что, приставал к ней? К Раисе Ивановне?! – брови Челобанова птицами взмыли вверх, а рот раскрылся.
– Да. Видимо, по ее просьбе девушка и пошла убираться там сегодня.
– Ничего подобного, она сама вызвалась! – настырно произнесла Рыкункова.
– Так, мне все это надоело! – стукнул кулаком по столу Санчо. – Горничную предупредить, с постояльцем также провести работу. Что у нас еще?
– Еще моряк, – вяло произнесла Олечка. – Очень жалуется. Те же симптомы – скрип со всех сторон, плюс ко всему этому морзянка...
– Какая еще морзянка?! – потерял контроль над собой Челобанов.
– Ну, я не знаю, – замялась Олечка. – Азбука Морзе... Он утверждает, что ночью ему сигналят всякую дребедень.
– Как это? – удивился Санчо.
– Он объяснить не может.
– Когда он съезжает?
Ольга посмотрела в папку и нежным голосом пропела:
– Через неделю. У него как раз заканчивается курс ванн в местной лечебнице.
– Куда же прикажете девать этого старого маразматика? – растерянно спросил Челобанов. – Может, на четвертый?
– На четвертом только двухкомнатные номера, а он заплатил за однокомнатный. Если кто-нибудь приедет, нам придется его снова выселять, – заметила Рыкункова.
Челобанов немного подумал и решительно за-явил:
– В общем, так! Всех сексуальных маньяков – на пятый этаж. Я думаю, ночью они не помешают работе офисов. Всех импотентов – на четвертый.
– На четвертом не хватает одного номера.
– Как не хватает? У нас же был люкс!
– У нас там теперь доктор проживает, – ехидно произнесла Рыкункова.
– Если есть необходимость, – пришел я на выручку, – меня можно переместить куда угодно.
– В таком случае, – тут же нашлась Рыкункова, – на пятом этаже есть прекрасный однокомнатный номер.
– Вот и ладушки, – сказал я, спасая Челобанова от принятия трудного решения.
– Ну, кажется, все, – устало сказал Санчо. – Все свободны.
Олечка вместе с администраторшей исчезли за дверями кабинета.
Челобанов нервно закурил, чего я раньше не наблюдал, и, с силой бросив зажигалку на стол, спросил:
– Владимир Александрович, может быть, вы поговорите с этим старым козлом, у которого палуба все мозги раскачала?
– Это тот самый, который дал в морду Арнольдовичу?
– Да, да, – Челобанов раздраженно смахнул пепел со стола. – Он самый.
– Хорошо, – ответил я. – Сегодня же займусь им. У меня же к вам пока два вопроса.
– Я внимательно слушаю.
– Кто из персонала был близок к покойному настолько, дабы я мог побеседовать с ним о личности Пяткина?
Челобанов нахмурился и задумался.
– Если честно, – сказал он после минутного раздумья, – то лучше всех у нас знают обо всем горничные. Знаете ли, женщины, специфика работы, постоянное общение с клиентами и персоналом. Я и сам их немного побаиваюсь.
– И еще. Дайте мне список фирм, которые арендуют у вас помещение.
Челобанов полез в стол и вынул бумажку, на которой были указаны названия фирм, имена директоров и номера комнат. Я посмотрел на список и пробурчал:
– Ну и названия – «Фатум», «Барьер», туристическое агентство «Бугор»... Лишь одно более или менее благозвучное – «Русская колонна». Кто это?
– Какие-то молодые сопляки-интеллектуалы. Утверждают, что молодежная патриотическая организация.
– Откуда же у них деньги, чтобы арендовать у вас помещение? Я полагаю, стоит это недешево.
– С ними у нас исключительный случай – бартер, знаете ли... Господа своими силами организовали кабельное телевидение, сами тянули кабель, делали телесеть. Я даже взял в штат их видеотехника. Дорога у нас одна – стремиться к мировым стандартам сервиса.
«Остается только пожелать вам счастливого пути!» – мысленно ответил я Челобанову.
Я поблагодарил директора и встал с кресла. У порога Челобанов остановил меня и сказал:
– Если что – сразу ко мне.
– Несомненно, – заверил я его и вышел.
Поднявшись этажом выше, я прямиком отправился в прачечную. Мне повезло – почти все горничные сидели на месте за чашками чая. Раиса Ивановна, завидев меня, сразу заявила:
– А мы воду не из титана брали, у нас кипятильник.
Я тяжело вздохнул и сказал:
– Думаю, что с сегодняшнего дня титан уже не опасен.
Как ни странно, горничные, видимо, поняли, о чем я говорю, так как та же Раиса Ивановна произнесла:
– Вот ведь чего натворил, хулиган... Эх, до чего алкоголь-то доводит! Накуролесил и повесился, прости господи...
– Настасье-то какое горе принес! – произнесла одна из горничных, пожилая женщина.
– А кто это? – спросил я.
– Супружница его.
– Скажите, а вы что, хорошо его знали?
– Да, почитай, давно. Мы с ним соседи, оба в частном секторе живем на Коровьей горе, – продолжала старушка.
– И давно Михалыч закладывал?
– Ох, давно! – всплеснула руками горничная. – Но еще как-то до последнего времени держался. А это, видать, совсем спился, коли руки на себя наложил... Хотя я его пять дней на работе пьяным не видела – как директор запретил ему в баре наливать.
– Вот он по водочке-то родимой так истосковался, что повесился, – то ли в шутку, то ли всерьез сказала еще одна горничная.
– Скажите, – обратился я к старушке, – бывали ли у него какие-нибудь приступы меланхолии?
– Чего? – непонимающе спросила бабка. – Какие такие приступы?
– Ну, я имею в виду усталость от жизни, желание уйти из нее добровольно, – пояснил я.
– Да откуда? Он когда умеренно пил – нормальным мужиком был. Ох, а весельчак-то, балагур! И озорник к тому же...
– Это как?
– Спорщиком отъявленным был. Что удумает, то обязательно сделает. Хоть ты ему кол на голове теши. Один раз, как сейчас помню, с соседом Колькой поспорили, что без остановки пузырь водки осилит. Так чуть не помер, сердечный, в больницу с отравлением отвезли. Настасья думала, что пить бросит – два месяца после того смотреть не мог. А потом – нет, снова разгулялся, хлобыстал ее как родную.
«Да, азартен был Михалыч», – подумал я про себя.
– Все-таки жалко его, хулигана... Так вот взял нас всех и на горшки посадил... – грустно улыбнулась старушка.
– Расстроились мы все, – вторила ей Раиса Ивановна.
– Все расстроились. Я вот вчера с горя напился, – заметил я.
Все горничные ответили мне гробовым молчанием, а самая молодая из них, которую я сегодня буквально спас от увольнения в кабинете Санчо, при этом еще и хитро улыбалась. Я счел это оскорбительным намеком и, откашлявшись, произнес:
– Ну, мне пора.
– Приходите к нам чай пить, – произнесла под конец молоденькая.
– Если только с коньяком, – ответил я, закрывая дверь.
Я поднялся на пятый этаж и тут же столкнулся с администраторшей Рыкунковой.
– Вот и вы! – вскричала она. – Что называется, на ловца – и зверь бежит.
Бежать на Рыкункову мне совершенно не хотелось, и я ограничился лишь сухим вопросом:
– У вас какой-нибудь вопрос ко мне?
– У меня для вас ключик от пятьдесят второй комнаты. Не волнуйтесь, там очень хорошо. Сейчас придет горничная и вымоет там.
Дальше ее болтовню я уже не слышал. Мое внимание привлек человек, вышедший из комнаты с надписью «Русская колонна». Это был тот самый хмурый мужчина, который проник в мой номер с ножом только ради того, чтобы убедиться, что телевизор работает. Я завороженно смотрел на него, но он прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания. Позже до меня дошло, что он-то меня до этого ни разу и не видел, так как я находился тогда в темном туалете. Он открыл ключом дверь в комнату с надписью «Видеоинженер» и исчез в ней.
– В общем, комната очень светлая, мебель почти новая... – продолжала тем временем женщина.
– А телевизор там есть? – неожиданно перебил я ее.
– А как же! У нас во всех номерах есть телевизор, – несколько обиженно сказала Рыкункова.
– Ну и отлично.
Я выхватил ключ из рук администраторши и двинулся вперед по коридору. Рыкункова лишь недовольно фыркнула мне вслед. Я подошел к двери «Русской колонны» и, постучавшись, вошел внутрь.
ГЛАВА 7
Комната выглядела достаточно пустынной. Пара книжных шкафов и столы, составленные буквой «Т» – вот, пожалуй, и вся мебель, которая находилась здесь.
Во главе длинного стола сидел за компьютером молодой человек. Завидев меня, он встал навстречу. Это был невысокого роста светловолосый юноша в очках с дымчатыми стеклами. Лицо его было бледным. Он плотно сжимал губы, видимо, желая произвести на собеседника серьезное впечатление. При этом нос сильно растягивался вниз, становясь похожим на перевернутый знак вопроса, а крылья его сильно раздувались.
– Добрый день, – картавым голосом произнес он. – Вы находитесь в молодежной патриотической организации «Русская колонна». Меня зовут Марк Уточкин, я являюсь ее председателем.
– А я Мальков Владимир, штатный гостиничный врач.
– Очень приятно, – произнес Уточкин, пожимая мне руку. – Вы собираетесь вступить в нашу организацию?
Я был польщен тем, что меня отнесли к молодым, и улыбнулся.
– Вы знаете, у нас есть люди и пожилого возраста, – тут же наотмашь ударил по моим иллюзиям Уточкин.
– Нет, я тут как бы с целью осмотра...
Молодой интеллектуал удивленно вскинул брови.
– Осмотр кого?
– Вы не поняли... Имеется в виду санитарный осмотр помещения. В гостинице неблагоприятная санитарная обстановка, вот директор и послал меня осмотреть все офисы.
– Ах, вот как! – воскликнул Уточкин. – Ну что ж, пожалуйста, осматривайте.
– Как у вас тут, тараканы не бегают, окурки на полу не валяются?
– Тараканов регулярно травим, а курить – не курим. Один из лозунгов нашей организации: «В двадцать первый век – со здоровой нацией!» – ответил Уточкин.
– Какой нацией? – спросил я.
– Русской, без сомнения, – произнес Уточкин картавым голосом.
– Меня всегда эта тема интересовала. Я ведь тоже русский, некоторым образом.
– Вот как? Очень интересно... – произнес мой собеседник.
Я не совсем понял, к чему относится его фраза – к первой части моего высказывания или ко второму утверждению. Тем временем Уточкин, пригласив меня к столу, уселся на свое место.
– Не так уж много людей интересуются историей своего народа и бережно относятся к его традициям, – заявил он. – А ведь это очень важно, особенно что касается нашей нации. Вы не можете себе представить, насколько древние корни имеет история нашего народа!
– Простите, у вас штопор есть? – перебил я его.
– Не понял...
– Я говорю, у вас есть что-нибудь, чем можно открыть бутылку? – я достал из пакета бутылку джина с тоником.
– Вообще-то мы не пьем, тем более на работе, – сказал Уточкин, вынимая из ящика стола многофункциональный складной нож.
– А я вам и не предлагаю, я сам выпью, – возразил я. – Понимаете, наш директор постоянно бдит насчет того, кто и что пьет. А сюда он точно не зайдет.
Уточкин поморщился при моих словах и продолжил треп об исторических корнях. Похоже, что мои уши явились благодатной почвой для его патриотических лекций.
Послушав о заслугах русской нации перед человечеством, я уяснил для себя, что не так много осталось мест на земле, где бы русская нация не наследила тем или иным способом. Мне говорилось о каком-то Рогнеде, который, расталкивая палкой льдины, высадился некогда со Шпицбергена на север Земли Русской. С особой ненавистью руководитель «Русской колонны» говорил о тех варварах, которые бегали на территории древней Италии и которых наши соотечественники организовали в цивилизованное общество, прообраз Древнего Рима. Но особенно меня потряс рассказ о том, как представители нашей нации закладывали основы египетского царства.
– Ведь вы послушайте, как легко в истории одни буквы в словах заменяются другими! – воскликнул председатель «Русской колонны». – Египетское слово «фараон» на самом деле есть не что иное, как древнерусское «царь он».
– В общем, мы как евреи, – сказал я, допивая остатки джина.
– Не понял, – надменным тоном произнес Уточкин.
– Ну, нация, избранная Богом, – пояснил я.
– Я попросил бы вас, – Уточкин снова вытянул свой нос вниз, плотно сжав губы, – все же иметь уважение к своей нации и не проводить сомнительных аналогий.
– Извините, больше не буду, – сказал я, тяжело подымаясь. – И большое вам спасибо, интересно было пообщаться.
– Если хотите, могу дать что-нибудь почитать, – тут же любезно предложил мне Уточкин, подходя к шкафу. – У нас есть небольшая библиотека.
– Почитать? – задумался я.
Оценив имеющуюся литературу, я пришел к выводу, что абсолютное ее большинство составляют издания, которые объединяло одно – они были посвящены так называемому русскому вопросу. Хотя встречалось здесь и много другой всякой всячины, говорящей о разнообразии интересов членов этой организации. Литература по социальной психологии, истории, философские труды классиков и современников... Заметил я даже брошюрку недавно оскандалившегося японского сектанта Секо Асахары.
– Нет, пожалуй... – сказал я. – Рад бы, да времени нет.
– Ну, если что, заходите, – пожелал мне на прощание Уточкин. – Бутылочку пустую только захватите, пожалуйста, с собой.
Я положил бутылку в пакет и покинул цитадель «русского национализма». Я направил свои стопы в поисках пятьдесят второго номера, который с сегодняшнего дня должен был стать моей резиденцией. Отыскав его, я обнаружил, что он находится прямо напротив комнаты видеоинженера. Неожиданно даже для самого себя я подошел и постучал. Через некоторое время мне открыли. На пороге стоял хозяин комнаты и внимательно смотрел на меня.
– Здравствуйте! – Я радостно улыбнулся. – Я ваш новый врач.
– Спасибо, я здоров, – хмуро ответил мне видеоинженер.
– Я гостиничный врач, – заметил я.
– Я все равно здоров, – упрямо заявил мой собеседник.
– Ну и слава богу. Я тут у вас в соседях теперь. Меня интересует, работает ли там телевизор?
– Должен работать. Если что, обращайтесь ко мне.
– Да, и еще. Директор поручил мне провести санитарный осмотр офисов – в этом смысле в гостинице в последнее время не все в порядке. У вас тут как, санитарные нормы соблюдаются? – спросил я, засовывая голову внутрь помещения. – Тараканы, окурки?...
Увиденное слегка удивило меня. Комната для обычного гостиничного кабельного телевидения была оборудована очень хорошо. На стеллажах стояли несколько телевизоров один над другим, насчитал я три видеомагнитофона, и еще имелась куча всевозможного оборудования, в котором я плохо разбираюсь.
– Я не курю, – отрезал видеоинженер. – А с тараканами борюсь нещадно. Видите, сколько у меня оборудования?
– Да, я чувствую, что вы большой специалист.
– Профессия обязывает, – усмехнулся хозяин комнаты.
– Вообще-то меня зовут Володя, – сказал я.
– А меня Андрей, – слегка улыбнулся видеоинженер. – Ну, вы извините, мне надо работать. У нас скоро дневной сеанс.
– А вы что, и днем видик крутите?
– И утром тоже, а с вечера до самой поздней ночи.
– Отлично, – заметил я. – А то у меня что-то плохо со сном.
Попрощавшись, я отправился в свой новый кабинет. Он действительно оказался довольно просторным, хотя и однокомнатным. В отличие от моего предыдущего номера вместо широкой двуспальной кровати здесь стоял раскладывающийся диван, на котором лежал свежий комплект белья, заботливо уложенный горничной.
Время было уже обеденное, и я отправился в ресторан перекусить. Очутившись на первом этаже, я по инерции бросил взгляд на аптечный киоск. К моему удивлению, у него снова организовалась очередь. От возникших предположений у меня внутри все похолодело. «Неужели снова?» – подумал я.
Я подошел к киоску и приветливо поздоровался с Катей. Дождавшись, когда толпа слегка рассосалась, я заговорил.
– Что сегодня у нас в качестве опиума для народа? – спросил я.
Катя тяжело вздохнула и ответила:
– Бальзам «Старославянский». Заодно вместе с ним покупают другие настойки из трав.
– Да ну? Дайте, я поближе посмотрю на эту панацею.
Екатерина протянула мне небольшой пузырек с темной жидкостью и желтой этикеткой, на которой витиеватыми буквами было написано: «Бальзам „Старославянский“ улучшает общее состояние организма». С обратной стороны был указан состав трав и название фирмы-изготовителя. Я пробежался глазами по названию ингредиентов и квалифицировал бальзам как обычную успокаивающую настойку. Производило бальзам АО «Филадельфия».
– Великолепно, – произнес я вслух. – Бальзам «Старославянский» сочетается с АО «Филадельфия» как билдинг с самоваром... И что, помогает?
– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Только сегодня брать начали. До этого спокойно стоял.
– Похоже, в нашей богадельне в почете всевозможные кампании. Один бум сменяется другим... Скажите, Катенька, как у вас в последние дни идет торговля презервативами?
Екатерина засмущалась и почти шепотом сказала:
– Очень хорошо, Владимир Александрович, очень хорошо.
– Так я и думал.
– Мне с вами надо поговорить, – неожиданно сказала Катя.
– Да, пожалуйста.
– Мне надо у вас проконсультироваться.
– Сейчас я пообедаю и после этого буду у себя в пятьдесят втором номере. Что, прихворнули?
Катя замялась. Тут к киоску подошла еще пара покупателей.
– Ну, значит, после обеда жду вас, – сказал я и отправился в бар.
Усевшись на уже полюбившийся мне высокий стульчик, я заказал Юре пару гамбургеров и мартини. Получив бутерброды, я задумался о происходящем. Мне необходимо было выработать несколько версий, которые стоило бы впоследствии разрабатывать. До сих пор у меня не вырисовалось ни одной фигуры из числа тех, кого можно было бы подозревать в убийстве сантехника Михалыча. Если брать в расчет версию мщения, то по имеющимся у меня данным наибольшие шансы стать подозреваемым были у ухажера секретарши Челобанова. Если парень так присох к Олечке, а у нее, по словам директора, было сильное отравление, то первым делом было необходимо проверить его алиби. Однако здесь у меня были сомнения. Скорее Валентин начистил бы Михалычу морду...
Других же подозреваемых, если брать эту версию за основу, у меня не было. За исключением одного, пришла мне в голову интересная мысль. Я совсем забыл про самого Челобанова. Пожалуй, самый достойный кандидат на роль мстителя. Однако сам он сделать это не мог, в силу того, что практически все время между разоблачением Михалыча и его обнаружением на веревке он провел вместе со мной и Дыниным. К тому же даже если бы ему и удалось задушить Михалыча, то вряд ли он смог бы в одиночку поднять тело и засунуть его в петлю.
Оставалась версия найма. Однако и против нее были серьезные аргументы – слишком все быстро организовано. К тому же Челобанову совершенно незачем было это делать в гостинице. Ликвидировать Пяткина он мог и через месяц, задавив где-нибудь на перекрестке.
С другой стороны, Санчо – человек эмоциональный, – снова стал противоречить я сам себе. И под воздействием эмоций он мог пойти и на это.
– Ты что такой смурной? – долетел до меня голос бармена Юры. – Может, тебе нервишки подлечить? Купи себе валерьяночки.
– Спасибо, я предпочитаю другое лекарство. Плесни мне еще мартини.
Юрий улыбнулся и наполнил стакан.
Тут я вспомнил о бальзаме «Старославянский». А если отбросить версию мщения и подумать о медицинской версии, отметенной мною ранее? Ведь, как ни крути, фармацевтическая фирма «Фатум» является единственной, кто выиграл от всего этого. Худо-бедно, а болезни и несчастья постояльцев так или иначе наполняли карман торговцев медикаментами. Неожиданно все, о чем я думал ранее, систематизировалось в одну стройную версию. И массовое расстройство желудка, и сексуальный бум с последующей массовой закупкой презервативов, и удивительное пристрастие публики к бальзаму, эффективность лечения которым можно было подвергнуть серьезному сомнению... Все это обернулось денежными доходами для господина Лаврухина.
Во главе длинного стола сидел за компьютером молодой человек. Завидев меня, он встал навстречу. Это был невысокого роста светловолосый юноша в очках с дымчатыми стеклами. Лицо его было бледным. Он плотно сжимал губы, видимо, желая произвести на собеседника серьезное впечатление. При этом нос сильно растягивался вниз, становясь похожим на перевернутый знак вопроса, а крылья его сильно раздувались.
– Добрый день, – картавым голосом произнес он. – Вы находитесь в молодежной патриотической организации «Русская колонна». Меня зовут Марк Уточкин, я являюсь ее председателем.
– А я Мальков Владимир, штатный гостиничный врач.
– Очень приятно, – произнес Уточкин, пожимая мне руку. – Вы собираетесь вступить в нашу организацию?
Я был польщен тем, что меня отнесли к молодым, и улыбнулся.
– Вы знаете, у нас есть люди и пожилого возраста, – тут же наотмашь ударил по моим иллюзиям Уточкин.
– Нет, я тут как бы с целью осмотра...
Молодой интеллектуал удивленно вскинул брови.
– Осмотр кого?
– Вы не поняли... Имеется в виду санитарный осмотр помещения. В гостинице неблагоприятная санитарная обстановка, вот директор и послал меня осмотреть все офисы.
– Ах, вот как! – воскликнул Уточкин. – Ну что ж, пожалуйста, осматривайте.
– Как у вас тут, тараканы не бегают, окурки на полу не валяются?
– Тараканов регулярно травим, а курить – не курим. Один из лозунгов нашей организации: «В двадцать первый век – со здоровой нацией!» – ответил Уточкин.
– Какой нацией? – спросил я.
– Русской, без сомнения, – произнес Уточкин картавым голосом.
– Меня всегда эта тема интересовала. Я ведь тоже русский, некоторым образом.
– Вот как? Очень интересно... – произнес мой собеседник.
Я не совсем понял, к чему относится его фраза – к первой части моего высказывания или ко второму утверждению. Тем временем Уточкин, пригласив меня к столу, уселся на свое место.
– Не так уж много людей интересуются историей своего народа и бережно относятся к его традициям, – заявил он. – А ведь это очень важно, особенно что касается нашей нации. Вы не можете себе представить, насколько древние корни имеет история нашего народа!
– Простите, у вас штопор есть? – перебил я его.
– Не понял...
– Я говорю, у вас есть что-нибудь, чем можно открыть бутылку? – я достал из пакета бутылку джина с тоником.
– Вообще-то мы не пьем, тем более на работе, – сказал Уточкин, вынимая из ящика стола многофункциональный складной нож.
– А я вам и не предлагаю, я сам выпью, – возразил я. – Понимаете, наш директор постоянно бдит насчет того, кто и что пьет. А сюда он точно не зайдет.
Уточкин поморщился при моих словах и продолжил треп об исторических корнях. Похоже, что мои уши явились благодатной почвой для его патриотических лекций.
Послушав о заслугах русской нации перед человечеством, я уяснил для себя, что не так много осталось мест на земле, где бы русская нация не наследила тем или иным способом. Мне говорилось о каком-то Рогнеде, который, расталкивая палкой льдины, высадился некогда со Шпицбергена на север Земли Русской. С особой ненавистью руководитель «Русской колонны» говорил о тех варварах, которые бегали на территории древней Италии и которых наши соотечественники организовали в цивилизованное общество, прообраз Древнего Рима. Но особенно меня потряс рассказ о том, как представители нашей нации закладывали основы египетского царства.
– Ведь вы послушайте, как легко в истории одни буквы в словах заменяются другими! – воскликнул председатель «Русской колонны». – Египетское слово «фараон» на самом деле есть не что иное, как древнерусское «царь он».
– В общем, мы как евреи, – сказал я, допивая остатки джина.
– Не понял, – надменным тоном произнес Уточкин.
– Ну, нация, избранная Богом, – пояснил я.
– Я попросил бы вас, – Уточкин снова вытянул свой нос вниз, плотно сжав губы, – все же иметь уважение к своей нации и не проводить сомнительных аналогий.
– Извините, больше не буду, – сказал я, тяжело подымаясь. – И большое вам спасибо, интересно было пообщаться.
– Если хотите, могу дать что-нибудь почитать, – тут же любезно предложил мне Уточкин, подходя к шкафу. – У нас есть небольшая библиотека.
– Почитать? – задумался я.
Оценив имеющуюся литературу, я пришел к выводу, что абсолютное ее большинство составляют издания, которые объединяло одно – они были посвящены так называемому русскому вопросу. Хотя встречалось здесь и много другой всякой всячины, говорящей о разнообразии интересов членов этой организации. Литература по социальной психологии, истории, философские труды классиков и современников... Заметил я даже брошюрку недавно оскандалившегося японского сектанта Секо Асахары.
– Нет, пожалуй... – сказал я. – Рад бы, да времени нет.
– Ну, если что, заходите, – пожелал мне на прощание Уточкин. – Бутылочку пустую только захватите, пожалуйста, с собой.
Я положил бутылку в пакет и покинул цитадель «русского национализма». Я направил свои стопы в поисках пятьдесят второго номера, который с сегодняшнего дня должен был стать моей резиденцией. Отыскав его, я обнаружил, что он находится прямо напротив комнаты видеоинженера. Неожиданно даже для самого себя я подошел и постучал. Через некоторое время мне открыли. На пороге стоял хозяин комнаты и внимательно смотрел на меня.
– Здравствуйте! – Я радостно улыбнулся. – Я ваш новый врач.
– Спасибо, я здоров, – хмуро ответил мне видеоинженер.
– Я гостиничный врач, – заметил я.
– Я все равно здоров, – упрямо заявил мой собеседник.
– Ну и слава богу. Я тут у вас в соседях теперь. Меня интересует, работает ли там телевизор?
– Должен работать. Если что, обращайтесь ко мне.
– Да, и еще. Директор поручил мне провести санитарный осмотр офисов – в этом смысле в гостинице в последнее время не все в порядке. У вас тут как, санитарные нормы соблюдаются? – спросил я, засовывая голову внутрь помещения. – Тараканы, окурки?...
Увиденное слегка удивило меня. Комната для обычного гостиничного кабельного телевидения была оборудована очень хорошо. На стеллажах стояли несколько телевизоров один над другим, насчитал я три видеомагнитофона, и еще имелась куча всевозможного оборудования, в котором я плохо разбираюсь.
– Я не курю, – отрезал видеоинженер. – А с тараканами борюсь нещадно. Видите, сколько у меня оборудования?
– Да, я чувствую, что вы большой специалист.
– Профессия обязывает, – усмехнулся хозяин комнаты.
– Вообще-то меня зовут Володя, – сказал я.
– А меня Андрей, – слегка улыбнулся видеоинженер. – Ну, вы извините, мне надо работать. У нас скоро дневной сеанс.
– А вы что, и днем видик крутите?
– И утром тоже, а с вечера до самой поздней ночи.
– Отлично, – заметил я. – А то у меня что-то плохо со сном.
Попрощавшись, я отправился в свой новый кабинет. Он действительно оказался довольно просторным, хотя и однокомнатным. В отличие от моего предыдущего номера вместо широкой двуспальной кровати здесь стоял раскладывающийся диван, на котором лежал свежий комплект белья, заботливо уложенный горничной.
Время было уже обеденное, и я отправился в ресторан перекусить. Очутившись на первом этаже, я по инерции бросил взгляд на аптечный киоск. К моему удивлению, у него снова организовалась очередь. От возникших предположений у меня внутри все похолодело. «Неужели снова?» – подумал я.
Я подошел к киоску и приветливо поздоровался с Катей. Дождавшись, когда толпа слегка рассосалась, я заговорил.
– Что сегодня у нас в качестве опиума для народа? – спросил я.
Катя тяжело вздохнула и ответила:
– Бальзам «Старославянский». Заодно вместе с ним покупают другие настойки из трав.
– Да ну? Дайте, я поближе посмотрю на эту панацею.
Екатерина протянула мне небольшой пузырек с темной жидкостью и желтой этикеткой, на которой витиеватыми буквами было написано: «Бальзам „Старославянский“ улучшает общее состояние организма». С обратной стороны был указан состав трав и название фирмы-изготовителя. Я пробежался глазами по названию ингредиентов и квалифицировал бальзам как обычную успокаивающую настойку. Производило бальзам АО «Филадельфия».
– Великолепно, – произнес я вслух. – Бальзам «Старославянский» сочетается с АО «Филадельфия» как билдинг с самоваром... И что, помогает?
– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Только сегодня брать начали. До этого спокойно стоял.
– Похоже, в нашей богадельне в почете всевозможные кампании. Один бум сменяется другим... Скажите, Катенька, как у вас в последние дни идет торговля презервативами?
Екатерина засмущалась и почти шепотом сказала:
– Очень хорошо, Владимир Александрович, очень хорошо.
– Так я и думал.
– Мне с вами надо поговорить, – неожиданно сказала Катя.
– Да, пожалуйста.
– Мне надо у вас проконсультироваться.
– Сейчас я пообедаю и после этого буду у себя в пятьдесят втором номере. Что, прихворнули?
Катя замялась. Тут к киоску подошла еще пара покупателей.
– Ну, значит, после обеда жду вас, – сказал я и отправился в бар.
Усевшись на уже полюбившийся мне высокий стульчик, я заказал Юре пару гамбургеров и мартини. Получив бутерброды, я задумался о происходящем. Мне необходимо было выработать несколько версий, которые стоило бы впоследствии разрабатывать. До сих пор у меня не вырисовалось ни одной фигуры из числа тех, кого можно было бы подозревать в убийстве сантехника Михалыча. Если брать в расчет версию мщения, то по имеющимся у меня данным наибольшие шансы стать подозреваемым были у ухажера секретарши Челобанова. Если парень так присох к Олечке, а у нее, по словам директора, было сильное отравление, то первым делом было необходимо проверить его алиби. Однако здесь у меня были сомнения. Скорее Валентин начистил бы Михалычу морду...
Других же подозреваемых, если брать эту версию за основу, у меня не было. За исключением одного, пришла мне в голову интересная мысль. Я совсем забыл про самого Челобанова. Пожалуй, самый достойный кандидат на роль мстителя. Однако сам он сделать это не мог, в силу того, что практически все время между разоблачением Михалыча и его обнаружением на веревке он провел вместе со мной и Дыниным. К тому же даже если бы ему и удалось задушить Михалыча, то вряд ли он смог бы в одиночку поднять тело и засунуть его в петлю.
Оставалась версия найма. Однако и против нее были серьезные аргументы – слишком все быстро организовано. К тому же Челобанову совершенно незачем было это делать в гостинице. Ликвидировать Пяткина он мог и через месяц, задавив где-нибудь на перекрестке.
С другой стороны, Санчо – человек эмоциональный, – снова стал противоречить я сам себе. И под воздействием эмоций он мог пойти и на это.
– Ты что такой смурной? – долетел до меня голос бармена Юры. – Может, тебе нервишки подлечить? Купи себе валерьяночки.
– Спасибо, я предпочитаю другое лекарство. Плесни мне еще мартини.
Юрий улыбнулся и наполнил стакан.
Тут я вспомнил о бальзаме «Старославянский». А если отбросить версию мщения и подумать о медицинской версии, отметенной мною ранее? Ведь, как ни крути, фармацевтическая фирма «Фатум» является единственной, кто выиграл от всего этого. Худо-бедно, а болезни и несчастья постояльцев так или иначе наполняли карман торговцев медикаментами. Неожиданно все, о чем я думал ранее, систематизировалось в одну стройную версию. И массовое расстройство желудка, и сексуальный бум с последующей массовой закупкой презервативов, и удивительное пристрастие публики к бальзаму, эффективность лечения которым можно было подвергнуть серьезному сомнению... Все это обернулось денежными доходами для господина Лаврухина.