Страница:
– Ты чего нас не дождался? – переводя дух, спросил старлея пожилой сержант.
– Да они такой гвалт подняли, что я боялся оглохнуть. Нервы не выдержали терпеть это свинство! Ух, – здоровяк шумно выдохнул, поправляя изрядно помятую в потасовке рубашку.
– Куда их? – покосившись на начальника, спросил Чекмарев.
– В «обезьянник». Они или накуренные, или наколотые – черт их поймет. Заедем ко мне, я быстро переоденусь, а потом побеседую с ними.
– Привет, красавчик!
Санек оторвался от телевизора и был приятно удивлен, увидев перед собой весьма аппетитную девушку. Рыженькую, со смазливой мордашкой.
– Привет, лапуля, присаживайся.
Девица не заставила себя долго ждать и кинула упругую попку на стульчик рядом.
– У тебя случайно нет такой же очаровательной подружки? – обнимая девушку, спросил Александр.
– А тебе меня одной мало? – прижимаясь к нему, проворковала распутница.
– Да у меня напарник заскучал. Парень без женского внимания пропадает.
– Не тот, что у «КамАЗа» стоит?
– Он самый, – подтвердил Александр.
– Не волнуйся. Он там с моей подружкой. Они быстро нашли общий язык.
– А мы с тобой найдем?
– Все зависит от твоей щедрости.
– Пришедшая к нам, подойди сюда! – раздался голос мужчины, который стоял в центре круга, раскинув руки. Пламя свечей отбрасывало тени, и они казались живыми, колыхаясь словно волны, и от этого сидевшие на полу выглядели нереальными, призрачными.
Девушку рядом с Сергеем слегка подтолкнули, и она нетвердым шагом пошла на зов мужчины.
Сергей, не отрываясь, смотрел на него. Взгляд мужчины приковывал и манил. Было в этом человеке что-то неземное, какая-то сверхъестественная сила. Ослушаться его было невозможно. Где-то нестройный хор голосов исполнял незнакомую мелодию.
Девушка подошла к мастеру и замерла. Он потянул за конец веревки, которой был завязан ее халат, и рывком сдернул его. Незнакомка, как и ожидал Сергей, осталась в чем мать родила.
Она инстинктивно прикрыла грудь.
– Не нужно стесняться своей наготы. – Глядя ей в глаза, мастер отвел ее руки от груди.
Пение и музыка разом смолкли.
– Пришла ли ты сюда по доброй воле?
Еле слышное «да» прозвучало в тишине.
– Готова ли к испытанию?
Снова «да», больше похожее на стон.
– Принимаешь ли правила нашей общины? Согласна ли считать братьев и сестер своей семьей?
Вопросы сыпались один за другим, и на каждый девушка отвечала «да».
– Встань рядом со мной, сестра, – воздев руки вверх, торжественно произнес мастер.
Настал черед Сергея. Процедура повторилась. Когда он встал по левую руку от мастера, вновь зазвучала музыка. Только сейчас он заметил, что внутри круга выстроились в ряд свечи и мелом начертаны какие-то знаки. Некоторые он видел в книге, которую дал ему читать Андрей.
– Старшая сестра! Чашу!
Вошла обнаженная женщина с большой чашей в руках.
– Братья и сестры по вере! Сегодня в первый раз мы даем испить из Чаши Жизни вновь посвященным! Впереди у них долгий путь испытаний, ибо известно, что прийти к истине можно лишь через нелегкий и упорный труд. Но они будут рядом с нами, и мы им поможем! Откройте же им навстречу ваши сердца!
Обнаженная женщина протянула юноше посудину, формой напоминающую кокос, и еле слышно шепнула:
– Пей!
Сергей глотнул густую солоноватую жидкость и передал чашу мастеру. Тот поднес ее ко рту, затем протянул девушке, стоящей по правую руку. Та отпила и застыла, не зная, что делать дальше.
Старшая сестра взяла чашу, тихонько напевая, макнула в нее палец и обвела им вокруг грудей девушки, потом что-то начертила у нее на лбу.
Неожиданно Сергей увидел ее глаза совсем близко от своих. Что-то прохладное коснулось низа его живота. В голове зашумело. Сердце билось так, что казалось, сейчас выскочит из груди.
– Уведи их, сестра, – словно издалека донесся до него голос мастера, а перед глазами снова возникло лицо старшей сестры. Она почему-то улыбалась.
– Пойдемте, – прозвучал ее тихий голос. Она коснулась руки Сергея, и он послушно последовал за ней.
Девушка шла рядом, и слышно было ее учащенное дыхание…
– Ох, о-у. – Женька, тихонечко постанывая, уперлась руками в плечи Александра, запрокинула голову и зажмурилась от удовольствия. Бедра ее ритмично двигались, постепенно наращивая темп, и вот уже лихая наездница вовсю скакала, оседлав парня.
Тот ласкал пальцами ее соски и учащенно дышал, сжимая ладонями ее груди. Потом привлек девушку к себе, покрыл ее шею горячими, страстными поцелуями и лег на нее.
Они занимались любовью до полного изнеможения, потом откинулись на подушки.
– Ух, – вытирая пот со лба, вздохнул Александр, – Женечка, ты просто прелесть.
– Интересно, как там моя подруга и твой друг поживают? – Девушка лукаво улыбнулась.
– Им не до нас, – заявил Александр, – не надо им мешать. Колька всю дорогу был сам не свой. Наверное, поругался дома. Пусть как следует расслабится.
– Зойка ему скучать не даст, – усмехнувшись, девица потянулась за сигаретой. – Придется до дома добираться одной. – Женька начала одеваться.
– Оставайся, если хочешь, – предложил Александр без особого энтузиазма.
Девушка сразу это почувствовала и решительно отказалась.
– Нет уж, дрыхнуть я предпочитаю в своей постели. Если ты больше не хочешь… – Она не договорила. По губам вновь скользнула лукавая улыбка.
– Уф! В другой раз, – парень, блаженно улыбаясь, покачал головой. – Половина третьего ночи, а завтра за баранку.
– Ну, тогда счастливо оставаться.
– Может, все-таки постучишь к ним в дверь? Одной страшно небось идти?
– Мне?! – искренне удивилась Женька. – Скажешь тоже! Просто кайфолом одной тащиться. Ну да ладно. Пусть дрыхнет. Тем более что вечером она слегка перебрала.
– Да, было дело, – согласился Александр, поднялся, надел трусы и брюки. Шмыганул ногами в сандалии.
Они вместе вышли на улицу.
– Ты смотри, раскрыл окно! – Александр, радуясь за друга, тихонько рассмеялся.
«Зойка, свинья! – подумала Женя. – Напилась и дрыхнет, сучка! Тащись теперь до дома одна!»
Санек тем временем добежал до сортира и, справив малую нужду, трусцой поспешил обратно.
– Все нормально? – спросил он девушку, видимо, думая о чем-то своем.
– Ладно, не буди их. Вам рано вставать, пусть твой друг отдыхает. И Зойка пусть проспится. А то, – девушка усмехнулась, – по дороге все «комки» перебулгачит. Ей же пива захочется.
Парень понимающе усмехнулся, не решаясь первым сказать «прощай».
– Чао, красавчик. – Женька сделала парню ручкой и, покачивая бедрами, пошла в сторону поселка.
Санек что-то буркнул и помчался обратно в номер. Через пару минут он уже спал крепким сном.
– Ну! – грозно глядя на притихших оболтусов, Самсон прошелся возле решетки, отделявшей его от юных нарушителей. Он искал глазами старшего, натравившего на него остальных, но тому, вероятно, удалось скрыться.
Виталий успел поостыть за то время, что шалопаев доставили в отдел. Парни протрезвели и теперь смотрели на него из-за толстых стальных прутьев «обезьянника» как затравленные зверьки.
– Пусть приходят в себя, а утром я побеседую с каждым в отдельности, – сказал старлей сержанту и, взглянув на часы, досадливо поморщился. Стрелки показывали почти три ночи. Самсонов махнул рукой и ушел.
Женька уже почти дошла до своего дома, как вдруг навстречу ей из переулка вынырнул длинный, худой как жердь мужик. Они едва не столкнулись и от неожиданности шарахнулись друг от друга. В тусклом свете уличного фонаря Женька признала во встречном Трофимыча.
Тот едва стоял на ногах, что в общем-то неудивительно. Трофимыча знал практически весь городок. Он целыми днями мотался по улицам и всегда пьяный. Говорят, был когда-то хорошим столяром. Но после пожара, когда погибла вся его семья, запил. Вреда он никому не причинял. Наоборот, выполнял самую грязную работу за небольшую плату. Тем, собственно, и жил.
– Трофимыч, ты что людей пугаешь? – миролюбиво спросила Женя, обходя старика.
– Я пугаю? Да люди бога забыли! Церкви ломают! Я там полы делал, а они, сволочи, ломают! Все вы сейчас такие! Бога не боитесь! – Трофимыч долго еще ругался вслед уходящей девушке.
Утро у Самсонова началось совсем не так, как он планировал. Разбудил его все тот же Чекмарев, настойчиво позвонив в дверь квартиры.
– Одевайся, Антоныч, у нас сплошной аврал!
– Что случилось? – насторожился тот. – Скоты молодые из «обезьянника» убежали?
– Нет, еще хлеще! Давай, я тебя в машине жду! Каток уже на месте. Так что поспеши!
Старший лейтенант встревожился.
– Я сейчас! – крикнул он вслед спускающемуся вниз сержанту и быстро оделся.
– Ты куда? – проснувшись, поинтересовалась жена Валентина.
Старший лейтенант лишь махнул рукой и помчался вниз.
– Что случилось? – едва «газон» сорвался с места, спросил старлей.
– Утром звонок – церковь обворовали. Затем второй – убийство, – лаконично сообщил сержант.
– Церковь обворовали? – удивился Самсонов.
– Не столько обворовали, сколько нахулиганили, – поморщился Чекмарев, – дверь выломали и погром учинили. Утром служители пришли и обнаружили такую картину. Иконы порваны, а на алтаре псина дохлая – прости меня господи! – Водитель перекрестился.
– А убийство?
– Парня нашли за «Людмилой». Водитель «КамАЗа». Сменщик утром пошел его будить в номер, куда тот девку привел. Девка там. Рядом нож окровавленный. Морда у девки разбита. Бормочет что-то, ничего толком сказать не может. Кровь везде. Напарника нет. Сменщик пошел его искать и нашел в лесу, прямо за гостинкой, в которой они ночевали. Вот так-то…
– Девка пьяная?
– А то какая же?!
– Местная?..
– Да. Лесткова Зоя.
– Не та, которая краденое продавала?
– Она самая.
Прибыли к злополучной «Людмиле». Катков хмуро глянул на подчиненного.
– Здравь желаю…
Майор махнул рукой:
– Какое уж тут «здравие». Иди полюбуйся на красавицу…
Зойка никак не могла прийти в себя после шока. Ее била дрожь. Голова раскалывалась. Разбитая губа набухла и мешала пить, зубы стучали о край стакана.
Кавалер ее подруги находился тут же и с нескрываемой ненавистью смотрел на девушку.
– Ну, рассказывай, – строго глядя на нее, потребовал майор.
«Начальник уголовки», – подумала она, а вслух произнесла дрожащим голосом:
– Ч-что рас-сказывать?
– Что у вас здесь произошло?
– Сама н-не знаю, – пытаясь сосредоточиться, ответила проститутка. – Мы вот с ним, с Колей и моей подругой сидели в кафе. Потом пришли сюда.
– Тоже все вместе?
– Нет. Мы с ее подругой пошли в свой номер, а эта блядь… – встрял в разговор Александр, невольно шагнув к девушке.
– Успокойся, дойдет и до тебя очередь, – тормознул его здоровенный мужчина в форме старшего лейтенанта.
– Что потом было?
– М-мы с Колей пришли сюда.
– Вдвоем?
– Д-да.
– Что произошло дальше?
– Н-ничего. М-мы… – девушка запнулась, – мы легли спать.
– А кто тебя так разукрасил?
– Я пьяная была. Ну, мы сначала с Колей… – девушка запнулась.
– Что сначала? Рассказывай все по порядку! – потребовал майор.
– Мы занимались любовью. Потом я собралась уходить. Николай говорит, оставайся, мол, до утра. Я и решила остаться. Потом захотела пива. Пошла к ней, – Зоя кивнула на хозяйку заведения, в ее комнате и происходил допрос. Та подтвердила, что ночью ее разбудила пьяная девица и потребовала пива. Пришлось выполнить ее просьбу.
– Работаем круглосуточно, – пожала плечами хозяйка, – трасса – сами понимаете.
– Дальше что было? – настаивал майор.
– Я вернулась – Николая нет, окно открыто. Подумала, что он в туалет вышел. Выпила пива и легла. Потом. Потом меня кто-то по голове ударил. А дальше… Дальше – не помню. Утром вот он меня разбудил и еще наподдал, – кивнула девушка на второго водителя «КамАЗа».
– Да эта сволочь Кольку зарезала! Нож рядом с ее рукой лежал, весь в крови! – в гневе зашелся Санек.
– Не убивала я его! – сквозь слезы выкрикнула бедняга.
– Ладно! Кто кого убивал – разберемся! – прикрикнул Катков, предотвращая скандал.
Вошел младший лейтенант Гринев, недавний выпускник школы милиции. Сообщил, что приехали эксперты из областного Тарасова.
– Давай всех сюда, – распорядился майор и обратился к Самсону: – Снимешь показания. И подружку ее допроси. А эту – в камеру, – кивнул он на проститутку, и та еще сильней разревелась. – Да!.. Уродов, которых ты за ночь насажал в «обезьянник», выбрось к хренам собачьим! Не до них сегодня! – приказал он и пошел встречать областных экспертов.
На Зойкиных запястьях сомкнулись наручники.
Женька окончательно проснулась, от того что ее настойчиво трясла за плечо мать.
– Вставай! К тебе из милиции!
Женька продрала глаза и удивленно уставилась на родительницу.
Потом в голову стукнула тревожная мысль: «Вещи, которые дала Зойка!.. Наверняка краденые!»
Женька вскочила с постели, накинула халат. В дверях торчал младший лейтенант Гринев.
– Привет, – осторожно поздоровалась с ним Женька.
– Собирайся. Самсонов с тобой побеседовать хочет.
– Что случилось?
– Там и узнаешь, – ответил тот.
Когда вышли на улицу, Женя вновь пристала к менту с расспросами. Гринева она знала со школы, тот был всего на два года старше ее.
– Толечка, ну скажи, что случилось? – заканючила Женька, пытаясь взять его под руку.
– Ладно, только не висни на мне, – ответил тот. – Подружка твоя, похоже, набедокурила. Человека зарезала.
– Зойка?! Не может быть!
– Вчера вечером вы были вместе?
– Д-да, – ответила Женя.
– А утром ее нашли в номере. Пьяная в стельку и нож рядом.
– Кошмар! А как это произошло?..
Гринев больше ничего не сказал, как Женька ни настаивала.
Девушка, едва зашла в кабинет к Самсонову, заявила:
– Не убивала моя подруга никого, так и знайте!
– Присядьте, пожалуйста, – встретил ее свинцовым взглядом старший лейтенант, – и отвечайте на вопросы. Чем скорее ответите, тем скорее пойдете домой. Или останетесь здесь.
Женька немного поостыла, но решила не подавать виду и плюхнулась на стул, закинув ногу на ногу и надув губы.
Заполнив верхушку бланка допроса, Самсон спросил:
– Гражданка Селезнева, расскажите, пожалуйста, как и при каких обстоятельствах вы познакомились с Панкратовым и Земсковым?
– Это еще кто? – оторопела Женька.
– Водители того самого «КамАЗа». Одного вы обслуживали, второго ваша подруга.
– Саша и Коля?
– Они самые.
– А которого зарезали?
– Здесь вопросы задаю я! – повысил голос Самсонов.
– Ладно, расскажу. Только знайте – Зоя никого не убивала! Зачем ей это было нужно?
– Предоставьте нам об этом судить. Ваше дело – правдиво и честно рассказать, что произошло вчера вечером.
Показания Жени мало чем отличались от показаний остальных и полностью подтверждали то, что уже рассказал Александр Панкратов – второй водитель машины.
– Вы видели у нее накануне нож? – пристально следя за реакцией девушки, спросил следователь.
– Нет! Не было у нее никакого ножа! – ответила Женя.
– Ссорились они за столом? Может, парень грубо с ней обращался? Пил он?
– Нет, – решительно заявила Евгения, – все шло нормально. Деньги он заплатил вперед, а Зойка сидела на мели и потому довольна была выше крыши. Да она сама готова была в койку его утащить. И ничего он не пил.
– Он не пил, а подружка ваша налакалась, как свинья.
– Нет, – убежденно мотнула головой Селезнева, – поддатая была, конечно, но не так, чтобы сразу вырубиться. Если вы к тому, что она в номере спать улеглась, а он от нее обещанного стал требовать…
– Поддатая, пьяная, – старший лейтенант махнул рукой. Для непьющего Самсона это было одно и то же. – Вот вы сами и ответили на свой вопрос: зачем было ей убивать. Она или трахаться была не в состоянии, или он от нее начал чего-то домогаться, чего она не хотела делать. Вспыхнула ссора…
– Так если бы ссора была, мы бы услышали! А то у них тихо все было!
– Тихо, говорите… – пробормотал Самсон.
Ему самому эта история не нравилась все больше и больше. С самого начала все казалось просто и понятно – проститутка взяла деньги и отказалась отрабатывать. Парень стал требовать свое. Вспыхнула ссора, он избил ее и изнасиловал. Та в отместку пырнула его ножом… А дальше начиналась полная белиберда. Почему тогда труп нашли в тридцати метрах от места преступления?
Что, пьяная девушка тащила на себе здорового парня? А нож оставила в комнате? И отсыпаться вернулась?
Может, она его ранила, а Земсков выпрыгнул в окно? Она – следом. И там, у сортира, уже добила? Зачем нож с собой обратно притащила? Не соображала, что делала?
Вопросов пока было больше, чем ответов.
– Ладно, пока свободны. Никуда из города не уезжайте. Вы еще понадобиться можете.
– А второй водитель где? Уехал?
– А зачем он тебе? – насторожившись, поинтересовался Самсонов.
– Может, это он его?.. Я ведь около трех ушла – у них все было тихо в комнате. Честное слово.
– Окно было открыто, говорите? – переспросил Виталий.
– Да, – подтвердила девушка.
– А в вашей комнате тоже было открыто?
– Нет, – подумав, ответила Женька, – закрыто.
Проводив свидетельницу, Самсонов снова сел за стол и погрузился в размышления.
Мужчина с золотой печаткой на среднем пальце задумчиво уставился на мастера. Тот не выдержал взгляда и опустил глаза.
– Ну, что, Миша, скажешь?
– Все идет как нельзя лучше, – ответил мастер, – раритеты у вас. Предатель… Предателя больше нет. Менты тут же взяли с поличным местную проститутку. Нож, понимаете, с ее отпечатками рядом лежал. И оказалось, что именно им и зарезали беднягу.
– Раритеты?.. Раритеты, Миша, пока у Шадонского. То, что ты мне передал, – так, на хлеб насущный. Вот когда мы старика освободим от его коллекции, тогда дело другое. И это нужно сделать как можно скорее. Пока вы в этом городишке воду замутили… В мутной воде… Сам знаешь.
Мастер улыбнулся, но улыбка тут же погасла, когда он наткнулся на взгляд собеседника.
– Ты мне скажи, зачем твои люди церквушку разгромили? Какой в этом смысл?
– Ну, для общего фона… – не очень уверенно ответил лысый.
– Дурак ты, Миша. Разгромили – ладно. Зачем псину на алтарь бросили? Знак на полу нарисовали? – Все это мужчина говорил бесстрастным, скучающим тоном. Но взгляд… От этого взгляда мастеру стало душно, словно горло сдавила безжалостная рука. И дело было не в какой-нибудь потусторонней силе. Во всю эту чепуху Михаил не верил, тем более что сам уже несколько лет подряд дурачил людей.
– Я… Я не знал, – выдавил он из себя наконец. На лбу выступил пот. Но не жара была тому причиной. В «Ласточке» царила прохлада, вовсю работал кондиционер. Лысый знал, что Леонид Григорьевич не прощает ошибок.
– В том-то и дело, Миша, что ты не знал, – ткнул вилкой в его сторону мужчина, прожевав кусок сочного бифштекса.
Неожиданно он приблизил лицо к собеседнику.
– Ты понимаешь, недоумок, что они натворили? Теперь разговоры пойдут о секте. О нашей секте! Понимаешь? А что у тебя на груди выколото? И у всех твоих людей?
Лысого бросало то в жар, то в холод.
– Что же теперь делать? – испуганно тараща глаза, прошептал он.
Положив вилку и вытерев губы, Леонид Григорьевич задумался. Он был стреляным воробьем и никогда не паниковал. «Из любого, даже самого плохого расклада нужно уметь извлекать плюсы», – частенько повторял он.
Уж чего-чего, а извлекать плюсы импозантный мужчина умел практически из всего, что попадалось на его жизненном пути. Немного подумав, он улыбнулся впавшему в уныние мастеру.
– А знаешь, Миша, все не так плохо. Слушай меня внимательно. Ты со своей кодлой сегодня же мотаешь подальше. Забираешь всех, понял? – Лысый кивнул. – Хоть в Магадан их увези, но чтобы ни одна блядь здесь не светилась!
– Денег… Денег в кассе мало, – потупившись, пробормотал мастер.
– Вот, возьми! – Вытащив из кармана пухлый бумажник, мужчина с печаткой небрежно сунул мастеру пачку стодолларовых купюр.
– Увезешь своих ублюдков, а сам возвратишься сюда.
– Зачем? – насторожился мастер.
– За раритетами Шадонского. Сделаем дело, потом можешь пудрить мозги своим недоумкам. И, пожалуйста, не забывай, из какого дерьма я тебя вытащил. Мне ведь не составит труда снова смешать тебя с дерьмом.
– Леонид Григорьевич!..
– Ладно! Иди действуй. Только на этот раз без глупостей.
Мастер поднялся и пулей вылетел из кафе.
– Похоже, лысый его рассердил, – весело шепнула на ухо подруге официантка. Та, покосившись в сторону элегантно одетого мужчины, согласилась с ней. Народу в этот утренний час в зале почти не было, и женщины могли позволить себе немного расслабиться.
Едва выйдя из отделения, Женька сразу побежала в «Людмилу», по дороге пытаясь переварить то, что ей довелось узнать. «КамАЗа» на месте не было. Зато хозяйку она увидела. А рядом с ней – молодого мужчину. Тот что-то тихо говорил ей, а она согласно кивала. Завидев девушку, отодвинулась от него, и Женьке это не понравилось.
Длинноволосый покосился на Селезневу и быстро вышел, кивнув на прощание владелице заведения. Хозяйка недобро покосилась на вошедшую и, едва дверь за мужчиной закрылась, набросилась на нее.
– Ты зачем пришла? Мало мне из-за вас неприятностей?! Забудь сюда дорогу, шалава!
Женька за свою недолгую, но бурную жизнь общалась с разными людьми и научилась в них разбираться. Она сразу подумала, что женщина не столько рассержена ее приходом, сколько напугана и изо всех сил пытается это скрыть. К тому же Селезневой показалось, что она уже видела человека, шептавшегося с хозяйкой. Причем недавно… Стоп! Так ведь это он вчера заходил к ней, и они вместе куда-то ушли. Нет! Не так! Он поманил хозяйку с крыльца черного хода, лишь на секунду заглянув в кафе и негромко окликнув ее: «Люда».
Мать Евгении тоже звали Люда, и девушка инстинктивно повернула голову в сторону мужчины. Хотя незнакомец задержался в дверях на какую-то секунду, Женька успела его запомнить, и у нее не было никаких сомнений в том, что именно он только что покинул кафе.
«Санек сидел рядом и тоже мог его видеть, – подумала Селезнева, направляясь как ни в чем не бывало к стойке, – хотя в тот момент он усиленно разглядывал мои сиськи, но кто его знает?»
– Тебе чего надо? – Женщина не успела с утра намалеваться и выглядела настоящей уродиной. Она встретила девушку злым и настороженным взглядом.
– Кто к тебе приходил? Не с ним ли ты вчера щебетала на улице, пока мы тут квасили? – без обиняков спросила Женька.
– Чего? Кто приходил? – ошарашенно переспросила хозяйка.
– Ментам ты о нем точно ничего не рассказала, – кивнув в сторону входной двери, давила на нее девушка.
– Какое тебе дело, кто ко мне ходит и зачем?! – набросилась на нее Людмила. – Вали отсюда! Быстро!
– Я свалю, но только в тарасовскую ментуру. У меня там дядя – как у нас здесь Каток. Он такой шорох поднимет, что к твоей забегаловке ни один клиент близко не подойдет. И приятеля твоего тряханет как следует! – Женька врала самым бессовестным образом. Никакого дяди в Тарасове у нее не было. И хозяйка ей не поверила. Слушала, ехидно улыбаясь, и кивала. Но, интересное дело – стоило Жене вспомнить про незнакомца, как улыбка сбежала с лица хозяйки и на нем появилась тревога.
«Что-то здесь не то!» – подсказала девушке интуиция, и она быстро вышла из кафе, надеясь увидеть незнакомца. Впрочем, Евгении почему-то казалось, что он живет в Смирновске. Почему – девушка сказать не могла.
Незнакомец словно растворился, и Женька решила вернуться в кафе, но тут внимание ее привлек белый «жигуленок», стоявший метрах в ста. И опять события вчерашнего вечера всколыхнули память. Женька распахнула дверь.
Люська теперь находилась в центре небольшого зала. Подбоченившись, она готова была силой выдворить девчонку.
– Тебе чего надо?! – уже в который раз спросила хозяйка.
– Люсь! Мне нет дела до твоих приятелей, – улыбнулась Женька, пытаясь подкатить с другой стороны, – но, сама посуди, утром меня в ментуру вытаскивают прямо из постели. Говорят, что одного мужичка, из тех, с кем мы вчера у тебя отдыхали, подрезали. Что ментам говорить – я не знаю. Вот и пришла с тобой посоветоваться. Вдруг чего лишнего ляпну, а у нас с тобой неприятности будут.
– Неприятностей у меня не будет! Они у твоей подруги будут! Она клиента зарезала! – вновь встала в позу хозяйка.
– Да? А менты так не считают!
– Ну да, не считают! Ее прямо из койки в наручниках увели!
Тем не менее хозяйка уселась за столик и пригласила девушку сесть рядом. Вскочила и, нырнув за стойку, вернулась с бутылкой водки и двумя рюмками. Затем метнулась обратно и зацепила тарелку с нарезанной копченой колбасой и бутылку минералки.
– Ты извини, погорячилась я. Сама понимаешь, неприятности! Подруга твоя постаралась… Но ты не такая. Ты – умница.
Женька давно знала Люську, как и других хозяев придорожных кафешек, и у нее сложилось свое мнение об этой женщине. Людмила была цепкая расторопная бабенка, но умом не отличалась.
– Да они такой гвалт подняли, что я боялся оглохнуть. Нервы не выдержали терпеть это свинство! Ух, – здоровяк шумно выдохнул, поправляя изрядно помятую в потасовке рубашку.
– Куда их? – покосившись на начальника, спросил Чекмарев.
– В «обезьянник». Они или накуренные, или наколотые – черт их поймет. Заедем ко мне, я быстро переоденусь, а потом побеседую с ними.
* * *
– Привет, красавчик!
Санек оторвался от телевизора и был приятно удивлен, увидев перед собой весьма аппетитную девушку. Рыженькую, со смазливой мордашкой.
– Привет, лапуля, присаживайся.
Девица не заставила себя долго ждать и кинула упругую попку на стульчик рядом.
– У тебя случайно нет такой же очаровательной подружки? – обнимая девушку, спросил Александр.
– А тебе меня одной мало? – прижимаясь к нему, проворковала распутница.
– Да у меня напарник заскучал. Парень без женского внимания пропадает.
– Не тот, что у «КамАЗа» стоит?
– Он самый, – подтвердил Александр.
– Не волнуйся. Он там с моей подружкой. Они быстро нашли общий язык.
– А мы с тобой найдем?
– Все зависит от твоей щедрости.
* * *
– Пришедшая к нам, подойди сюда! – раздался голос мужчины, который стоял в центре круга, раскинув руки. Пламя свечей отбрасывало тени, и они казались живыми, колыхаясь словно волны, и от этого сидевшие на полу выглядели нереальными, призрачными.
Девушку рядом с Сергеем слегка подтолкнули, и она нетвердым шагом пошла на зов мужчины.
Сергей, не отрываясь, смотрел на него. Взгляд мужчины приковывал и манил. Было в этом человеке что-то неземное, какая-то сверхъестественная сила. Ослушаться его было невозможно. Где-то нестройный хор голосов исполнял незнакомую мелодию.
Девушка подошла к мастеру и замерла. Он потянул за конец веревки, которой был завязан ее халат, и рывком сдернул его. Незнакомка, как и ожидал Сергей, осталась в чем мать родила.
Она инстинктивно прикрыла грудь.
– Не нужно стесняться своей наготы. – Глядя ей в глаза, мастер отвел ее руки от груди.
Пение и музыка разом смолкли.
– Пришла ли ты сюда по доброй воле?
Еле слышное «да» прозвучало в тишине.
– Готова ли к испытанию?
Снова «да», больше похожее на стон.
– Принимаешь ли правила нашей общины? Согласна ли считать братьев и сестер своей семьей?
Вопросы сыпались один за другим, и на каждый девушка отвечала «да».
– Встань рядом со мной, сестра, – воздев руки вверх, торжественно произнес мастер.
Настал черед Сергея. Процедура повторилась. Когда он встал по левую руку от мастера, вновь зазвучала музыка. Только сейчас он заметил, что внутри круга выстроились в ряд свечи и мелом начертаны какие-то знаки. Некоторые он видел в книге, которую дал ему читать Андрей.
– Старшая сестра! Чашу!
Вошла обнаженная женщина с большой чашей в руках.
– Братья и сестры по вере! Сегодня в первый раз мы даем испить из Чаши Жизни вновь посвященным! Впереди у них долгий путь испытаний, ибо известно, что прийти к истине можно лишь через нелегкий и упорный труд. Но они будут рядом с нами, и мы им поможем! Откройте же им навстречу ваши сердца!
Обнаженная женщина протянула юноше посудину, формой напоминающую кокос, и еле слышно шепнула:
– Пей!
Сергей глотнул густую солоноватую жидкость и передал чашу мастеру. Тот поднес ее ко рту, затем протянул девушке, стоящей по правую руку. Та отпила и застыла, не зная, что делать дальше.
Старшая сестра взяла чашу, тихонько напевая, макнула в нее палец и обвела им вокруг грудей девушки, потом что-то начертила у нее на лбу.
Неожиданно Сергей увидел ее глаза совсем близко от своих. Что-то прохладное коснулось низа его живота. В голове зашумело. Сердце билось так, что казалось, сейчас выскочит из груди.
– Уведи их, сестра, – словно издалека донесся до него голос мастера, а перед глазами снова возникло лицо старшей сестры. Она почему-то улыбалась.
– Пойдемте, – прозвучал ее тихий голос. Она коснулась руки Сергея, и он послушно последовал за ней.
Девушка шла рядом, и слышно было ее учащенное дыхание…
* * *
– Ох, о-у. – Женька, тихонечко постанывая, уперлась руками в плечи Александра, запрокинула голову и зажмурилась от удовольствия. Бедра ее ритмично двигались, постепенно наращивая темп, и вот уже лихая наездница вовсю скакала, оседлав парня.
Тот ласкал пальцами ее соски и учащенно дышал, сжимая ладонями ее груди. Потом привлек девушку к себе, покрыл ее шею горячими, страстными поцелуями и лег на нее.
Они занимались любовью до полного изнеможения, потом откинулись на подушки.
– Ух, – вытирая пот со лба, вздохнул Александр, – Женечка, ты просто прелесть.
– Интересно, как там моя подруга и твой друг поживают? – Девушка лукаво улыбнулась.
– Им не до нас, – заявил Александр, – не надо им мешать. Колька всю дорогу был сам не свой. Наверное, поругался дома. Пусть как следует расслабится.
– Зойка ему скучать не даст, – усмехнувшись, девица потянулась за сигаретой. – Придется до дома добираться одной. – Женька начала одеваться.
– Оставайся, если хочешь, – предложил Александр без особого энтузиазма.
Девушка сразу это почувствовала и решительно отказалась.
– Нет уж, дрыхнуть я предпочитаю в своей постели. Если ты больше не хочешь… – Она не договорила. По губам вновь скользнула лукавая улыбка.
– Уф! В другой раз, – парень, блаженно улыбаясь, покачал головой. – Половина третьего ночи, а завтра за баранку.
– Ну, тогда счастливо оставаться.
– Может, все-таки постучишь к ним в дверь? Одной страшно небось идти?
– Мне?! – искренне удивилась Женька. – Скажешь тоже! Просто кайфолом одной тащиться. Ну да ладно. Пусть дрыхнет. Тем более что вечером она слегка перебрала.
– Да, было дело, – согласился Александр, поднялся, надел трусы и брюки. Шмыганул ногами в сандалии.
Они вместе вышли на улицу.
– Ты смотри, раскрыл окно! – Александр, радуясь за друга, тихонько рассмеялся.
«Зойка, свинья! – подумала Женя. – Напилась и дрыхнет, сучка! Тащись теперь до дома одна!»
Санек тем временем добежал до сортира и, справив малую нужду, трусцой поспешил обратно.
– Все нормально? – спросил он девушку, видимо, думая о чем-то своем.
– Ладно, не буди их. Вам рано вставать, пусть твой друг отдыхает. И Зойка пусть проспится. А то, – девушка усмехнулась, – по дороге все «комки» перебулгачит. Ей же пива захочется.
Парень понимающе усмехнулся, не решаясь первым сказать «прощай».
– Чао, красавчик. – Женька сделала парню ручкой и, покачивая бедрами, пошла в сторону поселка.
Санек что-то буркнул и помчался обратно в номер. Через пару минут он уже спал крепким сном.
* * *
– Ну! – грозно глядя на притихших оболтусов, Самсон прошелся возле решетки, отделявшей его от юных нарушителей. Он искал глазами старшего, натравившего на него остальных, но тому, вероятно, удалось скрыться.
Виталий успел поостыть за то время, что шалопаев доставили в отдел. Парни протрезвели и теперь смотрели на него из-за толстых стальных прутьев «обезьянника» как затравленные зверьки.
– Пусть приходят в себя, а утром я побеседую с каждым в отдельности, – сказал старлей сержанту и, взглянув на часы, досадливо поморщился. Стрелки показывали почти три ночи. Самсонов махнул рукой и ушел.
* * *
Женька уже почти дошла до своего дома, как вдруг навстречу ей из переулка вынырнул длинный, худой как жердь мужик. Они едва не столкнулись и от неожиданности шарахнулись друг от друга. В тусклом свете уличного фонаря Женька признала во встречном Трофимыча.
Тот едва стоял на ногах, что в общем-то неудивительно. Трофимыча знал практически весь городок. Он целыми днями мотался по улицам и всегда пьяный. Говорят, был когда-то хорошим столяром. Но после пожара, когда погибла вся его семья, запил. Вреда он никому не причинял. Наоборот, выполнял самую грязную работу за небольшую плату. Тем, собственно, и жил.
– Трофимыч, ты что людей пугаешь? – миролюбиво спросила Женя, обходя старика.
– Я пугаю? Да люди бога забыли! Церкви ломают! Я там полы делал, а они, сволочи, ломают! Все вы сейчас такие! Бога не боитесь! – Трофимыч долго еще ругался вслед уходящей девушке.
* * *
Утро у Самсонова началось совсем не так, как он планировал. Разбудил его все тот же Чекмарев, настойчиво позвонив в дверь квартиры.
– Одевайся, Антоныч, у нас сплошной аврал!
– Что случилось? – насторожился тот. – Скоты молодые из «обезьянника» убежали?
– Нет, еще хлеще! Давай, я тебя в машине жду! Каток уже на месте. Так что поспеши!
Старший лейтенант встревожился.
– Я сейчас! – крикнул он вслед спускающемуся вниз сержанту и быстро оделся.
– Ты куда? – проснувшись, поинтересовалась жена Валентина.
Старший лейтенант лишь махнул рукой и помчался вниз.
– Что случилось? – едва «газон» сорвался с места, спросил старлей.
– Утром звонок – церковь обворовали. Затем второй – убийство, – лаконично сообщил сержант.
– Церковь обворовали? – удивился Самсонов.
– Не столько обворовали, сколько нахулиганили, – поморщился Чекмарев, – дверь выломали и погром учинили. Утром служители пришли и обнаружили такую картину. Иконы порваны, а на алтаре псина дохлая – прости меня господи! – Водитель перекрестился.
– А убийство?
– Парня нашли за «Людмилой». Водитель «КамАЗа». Сменщик утром пошел его будить в номер, куда тот девку привел. Девка там. Рядом нож окровавленный. Морда у девки разбита. Бормочет что-то, ничего толком сказать не может. Кровь везде. Напарника нет. Сменщик пошел его искать и нашел в лесу, прямо за гостинкой, в которой они ночевали. Вот так-то…
– Девка пьяная?
– А то какая же?!
– Местная?..
– Да. Лесткова Зоя.
– Не та, которая краденое продавала?
– Она самая.
Прибыли к злополучной «Людмиле». Катков хмуро глянул на подчиненного.
– Здравь желаю…
Майор махнул рукой:
– Какое уж тут «здравие». Иди полюбуйся на красавицу…
* * *
Зойка никак не могла прийти в себя после шока. Ее била дрожь. Голова раскалывалась. Разбитая губа набухла и мешала пить, зубы стучали о край стакана.
Кавалер ее подруги находился тут же и с нескрываемой ненавистью смотрел на девушку.
– Ну, рассказывай, – строго глядя на нее, потребовал майор.
«Начальник уголовки», – подумала она, а вслух произнесла дрожащим голосом:
– Ч-что рас-сказывать?
– Что у вас здесь произошло?
– Сама н-не знаю, – пытаясь сосредоточиться, ответила проститутка. – Мы вот с ним, с Колей и моей подругой сидели в кафе. Потом пришли сюда.
– Тоже все вместе?
– Нет. Мы с ее подругой пошли в свой номер, а эта блядь… – встрял в разговор Александр, невольно шагнув к девушке.
– Успокойся, дойдет и до тебя очередь, – тормознул его здоровенный мужчина в форме старшего лейтенанта.
– Что потом было?
– М-мы с Колей пришли сюда.
– Вдвоем?
– Д-да.
– Что произошло дальше?
– Н-ничего. М-мы… – девушка запнулась, – мы легли спать.
– А кто тебя так разукрасил?
– Я пьяная была. Ну, мы сначала с Колей… – девушка запнулась.
– Что сначала? Рассказывай все по порядку! – потребовал майор.
– Мы занимались любовью. Потом я собралась уходить. Николай говорит, оставайся, мол, до утра. Я и решила остаться. Потом захотела пива. Пошла к ней, – Зоя кивнула на хозяйку заведения, в ее комнате и происходил допрос. Та подтвердила, что ночью ее разбудила пьяная девица и потребовала пива. Пришлось выполнить ее просьбу.
– Работаем круглосуточно, – пожала плечами хозяйка, – трасса – сами понимаете.
– Дальше что было? – настаивал майор.
– Я вернулась – Николая нет, окно открыто. Подумала, что он в туалет вышел. Выпила пива и легла. Потом. Потом меня кто-то по голове ударил. А дальше… Дальше – не помню. Утром вот он меня разбудил и еще наподдал, – кивнула девушка на второго водителя «КамАЗа».
– Да эта сволочь Кольку зарезала! Нож рядом с ее рукой лежал, весь в крови! – в гневе зашелся Санек.
– Не убивала я его! – сквозь слезы выкрикнула бедняга.
– Ладно! Кто кого убивал – разберемся! – прикрикнул Катков, предотвращая скандал.
Вошел младший лейтенант Гринев, недавний выпускник школы милиции. Сообщил, что приехали эксперты из областного Тарасова.
– Давай всех сюда, – распорядился майор и обратился к Самсону: – Снимешь показания. И подружку ее допроси. А эту – в камеру, – кивнул он на проститутку, и та еще сильней разревелась. – Да!.. Уродов, которых ты за ночь насажал в «обезьянник», выбрось к хренам собачьим! Не до них сегодня! – приказал он и пошел встречать областных экспертов.
На Зойкиных запястьях сомкнулись наручники.
* * *
Женька окончательно проснулась, от того что ее настойчиво трясла за плечо мать.
– Вставай! К тебе из милиции!
Женька продрала глаза и удивленно уставилась на родительницу.
Потом в голову стукнула тревожная мысль: «Вещи, которые дала Зойка!.. Наверняка краденые!»
Женька вскочила с постели, накинула халат. В дверях торчал младший лейтенант Гринев.
– Привет, – осторожно поздоровалась с ним Женька.
– Собирайся. Самсонов с тобой побеседовать хочет.
– Что случилось?
– Там и узнаешь, – ответил тот.
Когда вышли на улицу, Женя вновь пристала к менту с расспросами. Гринева она знала со школы, тот был всего на два года старше ее.
– Толечка, ну скажи, что случилось? – заканючила Женька, пытаясь взять его под руку.
– Ладно, только не висни на мне, – ответил тот. – Подружка твоя, похоже, набедокурила. Человека зарезала.
– Зойка?! Не может быть!
– Вчера вечером вы были вместе?
– Д-да, – ответила Женя.
– А утром ее нашли в номере. Пьяная в стельку и нож рядом.
– Кошмар! А как это произошло?..
Гринев больше ничего не сказал, как Женька ни настаивала.
Девушка, едва зашла в кабинет к Самсонову, заявила:
– Не убивала моя подруга никого, так и знайте!
– Присядьте, пожалуйста, – встретил ее свинцовым взглядом старший лейтенант, – и отвечайте на вопросы. Чем скорее ответите, тем скорее пойдете домой. Или останетесь здесь.
Женька немного поостыла, но решила не подавать виду и плюхнулась на стул, закинув ногу на ногу и надув губы.
Заполнив верхушку бланка допроса, Самсон спросил:
– Гражданка Селезнева, расскажите, пожалуйста, как и при каких обстоятельствах вы познакомились с Панкратовым и Земсковым?
– Это еще кто? – оторопела Женька.
– Водители того самого «КамАЗа». Одного вы обслуживали, второго ваша подруга.
– Саша и Коля?
– Они самые.
– А которого зарезали?
– Здесь вопросы задаю я! – повысил голос Самсонов.
– Ладно, расскажу. Только знайте – Зоя никого не убивала! Зачем ей это было нужно?
– Предоставьте нам об этом судить. Ваше дело – правдиво и честно рассказать, что произошло вчера вечером.
Показания Жени мало чем отличались от показаний остальных и полностью подтверждали то, что уже рассказал Александр Панкратов – второй водитель машины.
– Вы видели у нее накануне нож? – пристально следя за реакцией девушки, спросил следователь.
– Нет! Не было у нее никакого ножа! – ответила Женя.
– Ссорились они за столом? Может, парень грубо с ней обращался? Пил он?
– Нет, – решительно заявила Евгения, – все шло нормально. Деньги он заплатил вперед, а Зойка сидела на мели и потому довольна была выше крыши. Да она сама готова была в койку его утащить. И ничего он не пил.
– Он не пил, а подружка ваша налакалась, как свинья.
– Нет, – убежденно мотнула головой Селезнева, – поддатая была, конечно, но не так, чтобы сразу вырубиться. Если вы к тому, что она в номере спать улеглась, а он от нее обещанного стал требовать…
– Поддатая, пьяная, – старший лейтенант махнул рукой. Для непьющего Самсона это было одно и то же. – Вот вы сами и ответили на свой вопрос: зачем было ей убивать. Она или трахаться была не в состоянии, или он от нее начал чего-то домогаться, чего она не хотела делать. Вспыхнула ссора…
– Так если бы ссора была, мы бы услышали! А то у них тихо все было!
– Тихо, говорите… – пробормотал Самсон.
Ему самому эта история не нравилась все больше и больше. С самого начала все казалось просто и понятно – проститутка взяла деньги и отказалась отрабатывать. Парень стал требовать свое. Вспыхнула ссора, он избил ее и изнасиловал. Та в отместку пырнула его ножом… А дальше начиналась полная белиберда. Почему тогда труп нашли в тридцати метрах от места преступления?
Что, пьяная девушка тащила на себе здорового парня? А нож оставила в комнате? И отсыпаться вернулась?
Может, она его ранила, а Земсков выпрыгнул в окно? Она – следом. И там, у сортира, уже добила? Зачем нож с собой обратно притащила? Не соображала, что делала?
Вопросов пока было больше, чем ответов.
– Ладно, пока свободны. Никуда из города не уезжайте. Вы еще понадобиться можете.
– А второй водитель где? Уехал?
– А зачем он тебе? – насторожившись, поинтересовался Самсонов.
– Может, это он его?.. Я ведь около трех ушла – у них все было тихо в комнате. Честное слово.
– Окно было открыто, говорите? – переспросил Виталий.
– Да, – подтвердила девушка.
– А в вашей комнате тоже было открыто?
– Нет, – подумав, ответила Женька, – закрыто.
Проводив свидетельницу, Самсонов снова сел за стол и погрузился в размышления.
* * *
Мужчина с золотой печаткой на среднем пальце задумчиво уставился на мастера. Тот не выдержал взгляда и опустил глаза.
– Ну, что, Миша, скажешь?
– Все идет как нельзя лучше, – ответил мастер, – раритеты у вас. Предатель… Предателя больше нет. Менты тут же взяли с поличным местную проститутку. Нож, понимаете, с ее отпечатками рядом лежал. И оказалось, что именно им и зарезали беднягу.
– Раритеты?.. Раритеты, Миша, пока у Шадонского. То, что ты мне передал, – так, на хлеб насущный. Вот когда мы старика освободим от его коллекции, тогда дело другое. И это нужно сделать как можно скорее. Пока вы в этом городишке воду замутили… В мутной воде… Сам знаешь.
Мастер улыбнулся, но улыбка тут же погасла, когда он наткнулся на взгляд собеседника.
– Ты мне скажи, зачем твои люди церквушку разгромили? Какой в этом смысл?
– Ну, для общего фона… – не очень уверенно ответил лысый.
– Дурак ты, Миша. Разгромили – ладно. Зачем псину на алтарь бросили? Знак на полу нарисовали? – Все это мужчина говорил бесстрастным, скучающим тоном. Но взгляд… От этого взгляда мастеру стало душно, словно горло сдавила безжалостная рука. И дело было не в какой-нибудь потусторонней силе. Во всю эту чепуху Михаил не верил, тем более что сам уже несколько лет подряд дурачил людей.
– Я… Я не знал, – выдавил он из себя наконец. На лбу выступил пот. Но не жара была тому причиной. В «Ласточке» царила прохлада, вовсю работал кондиционер. Лысый знал, что Леонид Григорьевич не прощает ошибок.
– В том-то и дело, Миша, что ты не знал, – ткнул вилкой в его сторону мужчина, прожевав кусок сочного бифштекса.
Неожиданно он приблизил лицо к собеседнику.
– Ты понимаешь, недоумок, что они натворили? Теперь разговоры пойдут о секте. О нашей секте! Понимаешь? А что у тебя на груди выколото? И у всех твоих людей?
Лысого бросало то в жар, то в холод.
– Что же теперь делать? – испуганно тараща глаза, прошептал он.
Положив вилку и вытерев губы, Леонид Григорьевич задумался. Он был стреляным воробьем и никогда не паниковал. «Из любого, даже самого плохого расклада нужно уметь извлекать плюсы», – частенько повторял он.
Уж чего-чего, а извлекать плюсы импозантный мужчина умел практически из всего, что попадалось на его жизненном пути. Немного подумав, он улыбнулся впавшему в уныние мастеру.
– А знаешь, Миша, все не так плохо. Слушай меня внимательно. Ты со своей кодлой сегодня же мотаешь подальше. Забираешь всех, понял? – Лысый кивнул. – Хоть в Магадан их увези, но чтобы ни одна блядь здесь не светилась!
– Денег… Денег в кассе мало, – потупившись, пробормотал мастер.
– Вот, возьми! – Вытащив из кармана пухлый бумажник, мужчина с печаткой небрежно сунул мастеру пачку стодолларовых купюр.
– Увезешь своих ублюдков, а сам возвратишься сюда.
– Зачем? – насторожился мастер.
– За раритетами Шадонского. Сделаем дело, потом можешь пудрить мозги своим недоумкам. И, пожалуйста, не забывай, из какого дерьма я тебя вытащил. Мне ведь не составит труда снова смешать тебя с дерьмом.
– Леонид Григорьевич!..
– Ладно! Иди действуй. Только на этот раз без глупостей.
Мастер поднялся и пулей вылетел из кафе.
– Похоже, лысый его рассердил, – весело шепнула на ухо подруге официантка. Та, покосившись в сторону элегантно одетого мужчины, согласилась с ней. Народу в этот утренний час в зале почти не было, и женщины могли позволить себе немного расслабиться.
* * *
Едва выйдя из отделения, Женька сразу побежала в «Людмилу», по дороге пытаясь переварить то, что ей довелось узнать. «КамАЗа» на месте не было. Зато хозяйку она увидела. А рядом с ней – молодого мужчину. Тот что-то тихо говорил ей, а она согласно кивала. Завидев девушку, отодвинулась от него, и Женьке это не понравилось.
Длинноволосый покосился на Селезневу и быстро вышел, кивнув на прощание владелице заведения. Хозяйка недобро покосилась на вошедшую и, едва дверь за мужчиной закрылась, набросилась на нее.
– Ты зачем пришла? Мало мне из-за вас неприятностей?! Забудь сюда дорогу, шалава!
Женька за свою недолгую, но бурную жизнь общалась с разными людьми и научилась в них разбираться. Она сразу подумала, что женщина не столько рассержена ее приходом, сколько напугана и изо всех сил пытается это скрыть. К тому же Селезневой показалось, что она уже видела человека, шептавшегося с хозяйкой. Причем недавно… Стоп! Так ведь это он вчера заходил к ней, и они вместе куда-то ушли. Нет! Не так! Он поманил хозяйку с крыльца черного хода, лишь на секунду заглянув в кафе и негромко окликнув ее: «Люда».
Мать Евгении тоже звали Люда, и девушка инстинктивно повернула голову в сторону мужчины. Хотя незнакомец задержался в дверях на какую-то секунду, Женька успела его запомнить, и у нее не было никаких сомнений в том, что именно он только что покинул кафе.
«Санек сидел рядом и тоже мог его видеть, – подумала Селезнева, направляясь как ни в чем не бывало к стойке, – хотя в тот момент он усиленно разглядывал мои сиськи, но кто его знает?»
– Тебе чего надо? – Женщина не успела с утра намалеваться и выглядела настоящей уродиной. Она встретила девушку злым и настороженным взглядом.
– Кто к тебе приходил? Не с ним ли ты вчера щебетала на улице, пока мы тут квасили? – без обиняков спросила Женька.
– Чего? Кто приходил? – ошарашенно переспросила хозяйка.
– Ментам ты о нем точно ничего не рассказала, – кивнув в сторону входной двери, давила на нее девушка.
– Какое тебе дело, кто ко мне ходит и зачем?! – набросилась на нее Людмила. – Вали отсюда! Быстро!
– Я свалю, но только в тарасовскую ментуру. У меня там дядя – как у нас здесь Каток. Он такой шорох поднимет, что к твоей забегаловке ни один клиент близко не подойдет. И приятеля твоего тряханет как следует! – Женька врала самым бессовестным образом. Никакого дяди в Тарасове у нее не было. И хозяйка ей не поверила. Слушала, ехидно улыбаясь, и кивала. Но, интересное дело – стоило Жене вспомнить про незнакомца, как улыбка сбежала с лица хозяйки и на нем появилась тревога.
«Что-то здесь не то!» – подсказала девушке интуиция, и она быстро вышла из кафе, надеясь увидеть незнакомца. Впрочем, Евгении почему-то казалось, что он живет в Смирновске. Почему – девушка сказать не могла.
Незнакомец словно растворился, и Женька решила вернуться в кафе, но тут внимание ее привлек белый «жигуленок», стоявший метрах в ста. И опять события вчерашнего вечера всколыхнули память. Женька распахнула дверь.
Люська теперь находилась в центре небольшого зала. Подбоченившись, она готова была силой выдворить девчонку.
– Тебе чего надо?! – уже в который раз спросила хозяйка.
– Люсь! Мне нет дела до твоих приятелей, – улыбнулась Женька, пытаясь подкатить с другой стороны, – но, сама посуди, утром меня в ментуру вытаскивают прямо из постели. Говорят, что одного мужичка, из тех, с кем мы вчера у тебя отдыхали, подрезали. Что ментам говорить – я не знаю. Вот и пришла с тобой посоветоваться. Вдруг чего лишнего ляпну, а у нас с тобой неприятности будут.
– Неприятностей у меня не будет! Они у твоей подруги будут! Она клиента зарезала! – вновь встала в позу хозяйка.
– Да? А менты так не считают!
– Ну да, не считают! Ее прямо из койки в наручниках увели!
Тем не менее хозяйка уселась за столик и пригласила девушку сесть рядом. Вскочила и, нырнув за стойку, вернулась с бутылкой водки и двумя рюмками. Затем метнулась обратно и зацепила тарелку с нарезанной копченой колбасой и бутылку минералки.
– Ты извини, погорячилась я. Сама понимаешь, неприятности! Подруга твоя постаралась… Но ты не такая. Ты – умница.
Женька давно знала Люську, как и других хозяев придорожных кафешек, и у нее сложилось свое мнение об этой женщине. Людмила была цепкая расторопная бабенка, но умом не отличалась.