Страница:
– Сережа, как пройти в гараж? – спросила я, выйдя в коридор, и тут же увидела ведущую в подвал и гараж дверь. Все эти особняки устроены одинаково. Я включила свет, стала разглядывать стеллажи с инструментами и запчастями, углы гаража. Заглянула в салон машины и под нее. В гараже стояла только Костина «Волга».
– Ты что-то ищешь? – раздался позади голос Сережки. Он стоял в дверях, насмешливо глядя на меня.
– Сережка, ты в Костиной машине или в гараже не находил стреляных гильз?
– Находил пару раз, а что?
– Где они?
– Лежат в коробке, – сказал Сережка. – Костя велел выкинуть, даже наорал на меня, но я сохранил их на память. Интересно же, стреляные гильзы.
Дурачок. Пуля чью-то жизнь оборвала, а ему интересно.
– Где они, эти гильзы? Давай их сюда.
– Зачем?
– Мне они очень нужны.
Сережка смотрел на меня недоверчиво, не трогался с места. На меня снова накатили тоска и усталость. Я села на крыло «Волги». Неужели и с ним надо прибегать к женским хитростям, обольщать, как Митронова, лысого, Потапова. Ведь я делаю это для его же блага.
– Ладно, Света, не расстраивайся, сейчас принесу.
Он побежал куда-то наверх, я последовала за ним. Вскоре он принес две гильзы. Я кивнула и молча спрятала их в сумочку.
– Мне нужно позвонить.
– Пожалуйста.
Мы вернулись в гостиную. Пока я набирала номер, Сережа сидел рядом и внимательно смотрел на меня.
– Это твой хороший знакомый? – спросил он меня.
Я не ответила. Услышав голос Потапова, сказала:
– Это Света Малышева. Я в Раскове в доме Кости Пестикова, кое-что там нашла.
– Отлично, выезжаем.
– Нет, вам тут светиться незачем. Лучше скажите, у вас есть машина без мигалки и без опознавательных знаков?
– Найдется.
– Тогда я пойду пешком по шоссе из Раскова в сторону города, а вы езжайте мне навстречу. В машине поговорим.
Потапов рассмеялся.
– Ну, валяй, конспиратор. Сделаем, как ты говоришь.
– Только не тяните, а то я до города дойду, прежде чем вы появитесь.
– Не бойся, все будет нормально. – Он повесил трубку.
– Мне пора! – сказала я Сережке.
– Я с тобой! – возразил он тоном капризного ребенка. – Провожу тебя, а заодно посмотрю на твоего знакомого.
«Ой, дурачок! – подумала я, и нежность волной захлестнула меня. – Боже мой, какой дурачок!»
– Ты посмотри на себя, – сказала я. – Ты же в спортивных штанах и в тапочках.
– Я мигом переоденусь!
– Нет, ты останешься дома! – сказала я твердо. – А еще лучше, отправляйся-ка в университет, еще успеешь к третьей паре.
– В университет не поеду! – заявил Сережка упрямо. – Нечего мне там делать.
– Да врубись же ты наконец! – крикнула я ему. – Ты – недоучившийся нищий студент! Я – безработная проститутка! Из нас пара – лучше не придумаешь!..
Он усмехнулся:
– А ты считаешь, что мы пара?
– Считаю? – сказала я зло. – Да мне на все плевать! Я просто знаю, что будет через полгода – законом определено время для оформления наследства, если вы его не оформите, вас отсюда выгонят, потому что ничего вашего здесь нет. И денег тоже нет, чтобы заплатить налог на наследство. И будете вы жить, как прежде, в крохотной квартире на одну зарплату матери.
А я, профессиональная путана, с бедными да неустроенными не вожусь, понятно? И тело свое продаю за большие деньги, а не за гроши. Так что мой тебе совет – забудь обо мне. Кто спросит – скажи, знать меня не знаешь. А сейчас – отправляйся в университет. Тебе надо учиться. Кости нет, надеяться не на кого!
С этими словами я выскочила из дома. Меня душили слезы. Жаль было парня. Но что я могла сделать? Такова жизнь. Нищий студент из хорошей семьи и безработная проститутка, за которой гоняются бандиты и милиция, – в самом деле друг другу не пара.
Капитан сдержал слово: я и десяти минут не прошла по пустынному шоссе в сторону города, как вдали показалась серая «Волга». Она притормозила, и из окна высунулась улыбающаяся физиономия Потапова, задняя дверца справа приоткрылась, и я забралась в машину.
Лейтенант Васянин сидел за рулем, рядом капитан Потапов. Сзади возле меня – седой мужчина лет сорока с лишним, с короткой стрижкой и ранними морщинами. Хотя мужчина сидел, видно было, что он высокого роста и крепкого телосложения, в общем, накачанный дядечка. Это выгодно отличало его от маленького, щуплого капитана Потапова и крупного, но рыхлого лейтенанта Васянина. Что дядечка мент, было написано у него на физиономии, и я подумала, что, если он займется бандой Митронова, есть шанс ее разгромить.
– Пчелинцев, подполковник милиции, – представился он. – Замначальника областного РУБОПа…
У меня дух захватило. Прежде с ментами такого ранга я общалась лишь на профессиональном уровне. Теперь, похоже, роль у меня более достойная.
– Итак, – заговорил подполковник Пчелинцев, – насколько я понимаю, вам удалось проникнуть в особняк некоего Митронова Игоря Николаевича и обнаружить там три стреляные гильзы. Так? Где именно вы их нашли?
– Не три, я там целый десяток нашла. А что, они помогли на кого-то выйти?
– Вопросы здесь задаю я! – строго сказал подполковник.
– Да идите вы на фиг! Опять допрос, что ли? Работаешь на вас, шкурой своей рискуешь, а вы тут комедию ломаете.
– Ты подожди брыкаться, Свет! – сказал капитан Потапов. – Ответь по-нормальному. Где ты их нашла?
– В гараже нашла! – ответила я зло. – На полках среди запчастей и в углу. Я же тебе все рассказала. Зачем из меня дурочку делать?
– Тихо, не кипятитесь, гражданка Малышева! – сказал подполковник. – Давайте все по порядку. По телефону вы сказали, что в особняке Константина Пестикова тоже что-то нашли, так?
– Да, вот эти гильзы. – Я вытащила их из кармана и подала подполковнику. Тот рассмотрел их и сунул в карман.
– Так, отлично! – сказал он. – Поедем расспросим его!
Именно этого я и боялась.
– Ой, не надо туда ездить! Пожалуйста, не трогайте парня – он ничего не знает! И с бандой не связан. Иначе он эти гильзы у себя дома не хранил бы и мне так запросто не отдал.
– То есть как это – не отдал? – рассердился подполковник. – Вы же утверждаете, что нашли гильзы на полках и в мусоре в углу!
– Это в митроновском особняке я нашла их в мусоре! – возразила я. Не хватало только, чтобы они ловили меня на глупости, которую совершили сами. – А в Костином особняке в гараже я ничего не нашла. Потом у Сережи спросила, он сказал, что давным-давно нашел гильзы и хранил, хотя Костя велел ему их выбросить. Вот он и отдал их мне.
– Так прямо и отдал?
– Он хороший мальчик, – сказала я. – И слушается старших.
Подполковник поморщился от досады.
– Поехали, побеседуем с ним. Не исключено, что он связан с бандой.
– Конечно, как-никак шурин! – поддакнул сидевший за рулем Васянин. – Ты глупость сделала, красавица, что взяла у него гильзы. Надо было нас туда вызвать. Мы бы их у него взяли, составили протокол, спросили бы, откуда. Посадили бы на недельку в СИЗО, там бы он живо одумался, рассказал бы нам что нужно. А теперь – как его зацепишь?
Это все произносилось нормальным, спокойным тоном, будто речь шла о самых обыденных, естественных вещах. И я содрогнулась при мысли, какой опасности подвергался Сережа, храня у себя эти проклятые гильзы. Однако теперь, если эти олухи в милицейской форме к нему приедут, опасность угрожала и мне.
– Ребята, может, не надо к нему ездить? Сами же говорите, бесполезно. А на меня такое подозрение…
– Не боись, – развязно сказал Васянин. – Все будет нормально.
Он уже хотел трогаться с места, как сзади нам посигналили и мимо промчался черный джип со знакомым мне номером.
– Стойте! – крикнула я в отчаянии. – Вот он!
– Кто?
– Митронов на своем джипе!
– Ну и что?
– Как – что! – Я готова была выть от непробиваемой тупости ментов. – Вы что, не понимаете? Он же меня ищет! И теперь поехал к Сереже узнать, нет ли меня там.
– Он поехал в Расково? – спросил полковник. – Тогда нам лучше туда не соваться!
Господи, наконец-то дошло! Я была на грани истерики.
– Поедем за ним, посмотрим, – предложил лейтенант Васянин. – Может, эта баба дурит нас, как маленьких детей… Приносит нам сведения, улики, рассказывает всякие истории, а нам и шага не дает ступить.
И он устремился вслед за черным джипом. Через две минуты мы подъехали к Сережиному особняку. Черный джип стоял у входа, внутри никого не было видно, зато калитка и дверь особняка были распахнуты настежь, приехавшие на джипе врывались в дом, не потрудившись даже прикрыть за собой дверь.
– Очень хорошо! – воскликнула я. – Теперь они осматривают особняк Кости. И пытают Сережку, когда он последний раз видел меня. И разумеется, он расскажет, что я у него только что была, взяла гильзы, кому-то звонила, договаривалась о встрече. Сережа – наивный мальчик, он не догадался, куда я звонила и зачем мне гильзы. А Митронов догадался! И теперь мне крышка.
– Ничего, все будет нормально! – сказал подполковник, рассматривая свои ногти. Наша машина припарковалась недалеко от особняка, так что происходящее во дворе нам было хорошо видно.
– Конечно, для вас все будет нормально! – сказала я саркастически. – Ведь вашей шкуре ничто не угрожает. А я вполне официально вам заявляю, что больше к Митронову не пойду! Что хотите со мной делайте, хоть в СИЗО сажайте! Я вам в чем хотите признаюсь: лучше в колонию, чем на тот свет.
И я протянула подполковнику руки, как бы для того чтобы он надел на них наручники. Тот некоторое время озадаченно смотрел на меня, потом покачал головой.
– К Митронову вы пойдете, – сказал он холодно. – Как вы объясните ему все произошедшее, это ваши проблемы… А мы не можем отказаться от возможности зацепить Митронова и его банду.
– А что будет со мной, вас не волнует, так?
– Я уже сказал: это ваши проблемы…
– И вам на них плевать…
Подполковник кивнул.
– Слушай, командир, – сказал лейтенант Васянин. – Если эту стерву, – он кивнул на меня, – грохнут, нам же лучше: мы пришьем это убийство Митронову, и тогда он от нас точно не отвяжется!
– Конечно! – подтвердил подполковник. – Главное – его зацепить, все равно как. А в СИЗО он быстро расколется, это я вам обещаю!.. – Идут! – негромко сказал молчавший до сих пор капитан Потапов. – Света, пригнись, чтобы тебя не увидели…
Я успела заметить, как из особняка выскочила вся банда Митронова в полном составе, сам хозяин и три его амбала, включая лысого, который был на этот раз в кепке и потому еще больше походил на уголовника. Все четверо запрыгнули в джип, мотор бешено взревел, и машина стала лихо разворачиваться, грозя задеть забор или столб в узком проулке. Когда джип развернулся и проезжал мимо нас, я пригнулась, спрятав лицо за широкой спинкой переднего сиденья. Когда рев мотора стал стихать, капитан Потапов сказал:
– Пошли!
Мы вчетвером вошли в дом, двери оставались открытыми настежь. В комнатах все было по-прежнему, лишь кое-где был опрокинут стул или валялась разбитая чайная чашка. В гостиной на диване сидел Сережка, прижимая к носу перемазанный кровью платок. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся мне как-то печально.
– Я им ничего не сказал, – проговорил он едва слышно. – Заявил, что не видел тебя со вчерашнего утра… И они поверили… Правда, не сразу… Так что можете продолжать ваше расследование…
Мы, не отрываясь, смотрели на него, боясь пошевелиться, точно приросли к полу.
22
23
– Ты что-то ищешь? – раздался позади голос Сережки. Он стоял в дверях, насмешливо глядя на меня.
– Сережка, ты в Костиной машине или в гараже не находил стреляных гильз?
– Находил пару раз, а что?
– Где они?
– Лежат в коробке, – сказал Сережка. – Костя велел выкинуть, даже наорал на меня, но я сохранил их на память. Интересно же, стреляные гильзы.
Дурачок. Пуля чью-то жизнь оборвала, а ему интересно.
– Где они, эти гильзы? Давай их сюда.
– Зачем?
– Мне они очень нужны.
Сережка смотрел на меня недоверчиво, не трогался с места. На меня снова накатили тоска и усталость. Я села на крыло «Волги». Неужели и с ним надо прибегать к женским хитростям, обольщать, как Митронова, лысого, Потапова. Ведь я делаю это для его же блага.
– Ладно, Света, не расстраивайся, сейчас принесу.
Он побежал куда-то наверх, я последовала за ним. Вскоре он принес две гильзы. Я кивнула и молча спрятала их в сумочку.
– Мне нужно позвонить.
– Пожалуйста.
Мы вернулись в гостиную. Пока я набирала номер, Сережа сидел рядом и внимательно смотрел на меня.
– Это твой хороший знакомый? – спросил он меня.
Я не ответила. Услышав голос Потапова, сказала:
– Это Света Малышева. Я в Раскове в доме Кости Пестикова, кое-что там нашла.
– Отлично, выезжаем.
– Нет, вам тут светиться незачем. Лучше скажите, у вас есть машина без мигалки и без опознавательных знаков?
– Найдется.
– Тогда я пойду пешком по шоссе из Раскова в сторону города, а вы езжайте мне навстречу. В машине поговорим.
Потапов рассмеялся.
– Ну, валяй, конспиратор. Сделаем, как ты говоришь.
– Только не тяните, а то я до города дойду, прежде чем вы появитесь.
– Не бойся, все будет нормально. – Он повесил трубку.
– Мне пора! – сказала я Сережке.
– Я с тобой! – возразил он тоном капризного ребенка. – Провожу тебя, а заодно посмотрю на твоего знакомого.
«Ой, дурачок! – подумала я, и нежность волной захлестнула меня. – Боже мой, какой дурачок!»
– Ты посмотри на себя, – сказала я. – Ты же в спортивных штанах и в тапочках.
– Я мигом переоденусь!
– Нет, ты останешься дома! – сказала я твердо. – А еще лучше, отправляйся-ка в университет, еще успеешь к третьей паре.
– В университет не поеду! – заявил Сережка упрямо. – Нечего мне там делать.
– Да врубись же ты наконец! – крикнула я ему. – Ты – недоучившийся нищий студент! Я – безработная проститутка! Из нас пара – лучше не придумаешь!..
Он усмехнулся:
– А ты считаешь, что мы пара?
– Считаю? – сказала я зло. – Да мне на все плевать! Я просто знаю, что будет через полгода – законом определено время для оформления наследства, если вы его не оформите, вас отсюда выгонят, потому что ничего вашего здесь нет. И денег тоже нет, чтобы заплатить налог на наследство. И будете вы жить, как прежде, в крохотной квартире на одну зарплату матери.
А я, профессиональная путана, с бедными да неустроенными не вожусь, понятно? И тело свое продаю за большие деньги, а не за гроши. Так что мой тебе совет – забудь обо мне. Кто спросит – скажи, знать меня не знаешь. А сейчас – отправляйся в университет. Тебе надо учиться. Кости нет, надеяться не на кого!
С этими словами я выскочила из дома. Меня душили слезы. Жаль было парня. Но что я могла сделать? Такова жизнь. Нищий студент из хорошей семьи и безработная проститутка, за которой гоняются бандиты и милиция, – в самом деле друг другу не пара.
Капитан сдержал слово: я и десяти минут не прошла по пустынному шоссе в сторону города, как вдали показалась серая «Волга». Она притормозила, и из окна высунулась улыбающаяся физиономия Потапова, задняя дверца справа приоткрылась, и я забралась в машину.
Лейтенант Васянин сидел за рулем, рядом капитан Потапов. Сзади возле меня – седой мужчина лет сорока с лишним, с короткой стрижкой и ранними морщинами. Хотя мужчина сидел, видно было, что он высокого роста и крепкого телосложения, в общем, накачанный дядечка. Это выгодно отличало его от маленького, щуплого капитана Потапова и крупного, но рыхлого лейтенанта Васянина. Что дядечка мент, было написано у него на физиономии, и я подумала, что, если он займется бандой Митронова, есть шанс ее разгромить.
– Пчелинцев, подполковник милиции, – представился он. – Замначальника областного РУБОПа…
У меня дух захватило. Прежде с ментами такого ранга я общалась лишь на профессиональном уровне. Теперь, похоже, роль у меня более достойная.
– Итак, – заговорил подполковник Пчелинцев, – насколько я понимаю, вам удалось проникнуть в особняк некоего Митронова Игоря Николаевича и обнаружить там три стреляные гильзы. Так? Где именно вы их нашли?
– Не три, я там целый десяток нашла. А что, они помогли на кого-то выйти?
– Вопросы здесь задаю я! – строго сказал подполковник.
– Да идите вы на фиг! Опять допрос, что ли? Работаешь на вас, шкурой своей рискуешь, а вы тут комедию ломаете.
– Ты подожди брыкаться, Свет! – сказал капитан Потапов. – Ответь по-нормальному. Где ты их нашла?
– В гараже нашла! – ответила я зло. – На полках среди запчастей и в углу. Я же тебе все рассказала. Зачем из меня дурочку делать?
– Тихо, не кипятитесь, гражданка Малышева! – сказал подполковник. – Давайте все по порядку. По телефону вы сказали, что в особняке Константина Пестикова тоже что-то нашли, так?
– Да, вот эти гильзы. – Я вытащила их из кармана и подала подполковнику. Тот рассмотрел их и сунул в карман.
– Так, отлично! – сказал он. – Поедем расспросим его!
Именно этого я и боялась.
– Ой, не надо туда ездить! Пожалуйста, не трогайте парня – он ничего не знает! И с бандой не связан. Иначе он эти гильзы у себя дома не хранил бы и мне так запросто не отдал.
– То есть как это – не отдал? – рассердился подполковник. – Вы же утверждаете, что нашли гильзы на полках и в мусоре в углу!
– Это в митроновском особняке я нашла их в мусоре! – возразила я. Не хватало только, чтобы они ловили меня на глупости, которую совершили сами. – А в Костином особняке в гараже я ничего не нашла. Потом у Сережи спросила, он сказал, что давным-давно нашел гильзы и хранил, хотя Костя велел ему их выбросить. Вот он и отдал их мне.
– Так прямо и отдал?
– Он хороший мальчик, – сказала я. – И слушается старших.
Подполковник поморщился от досады.
– Поехали, побеседуем с ним. Не исключено, что он связан с бандой.
– Конечно, как-никак шурин! – поддакнул сидевший за рулем Васянин. – Ты глупость сделала, красавица, что взяла у него гильзы. Надо было нас туда вызвать. Мы бы их у него взяли, составили протокол, спросили бы, откуда. Посадили бы на недельку в СИЗО, там бы он живо одумался, рассказал бы нам что нужно. А теперь – как его зацепишь?
Это все произносилось нормальным, спокойным тоном, будто речь шла о самых обыденных, естественных вещах. И я содрогнулась при мысли, какой опасности подвергался Сережа, храня у себя эти проклятые гильзы. Однако теперь, если эти олухи в милицейской форме к нему приедут, опасность угрожала и мне.
– Ребята, может, не надо к нему ездить? Сами же говорите, бесполезно. А на меня такое подозрение…
– Не боись, – развязно сказал Васянин. – Все будет нормально.
Он уже хотел трогаться с места, как сзади нам посигналили и мимо промчался черный джип со знакомым мне номером.
– Стойте! – крикнула я в отчаянии. – Вот он!
– Кто?
– Митронов на своем джипе!
– Ну и что?
– Как – что! – Я готова была выть от непробиваемой тупости ментов. – Вы что, не понимаете? Он же меня ищет! И теперь поехал к Сереже узнать, нет ли меня там.
– Он поехал в Расково? – спросил полковник. – Тогда нам лучше туда не соваться!
Господи, наконец-то дошло! Я была на грани истерики.
– Поедем за ним, посмотрим, – предложил лейтенант Васянин. – Может, эта баба дурит нас, как маленьких детей… Приносит нам сведения, улики, рассказывает всякие истории, а нам и шага не дает ступить.
И он устремился вслед за черным джипом. Через две минуты мы подъехали к Сережиному особняку. Черный джип стоял у входа, внутри никого не было видно, зато калитка и дверь особняка были распахнуты настежь, приехавшие на джипе врывались в дом, не потрудившись даже прикрыть за собой дверь.
– Очень хорошо! – воскликнула я. – Теперь они осматривают особняк Кости. И пытают Сережку, когда он последний раз видел меня. И разумеется, он расскажет, что я у него только что была, взяла гильзы, кому-то звонила, договаривалась о встрече. Сережа – наивный мальчик, он не догадался, куда я звонила и зачем мне гильзы. А Митронов догадался! И теперь мне крышка.
– Ничего, все будет нормально! – сказал подполковник, рассматривая свои ногти. Наша машина припарковалась недалеко от особняка, так что происходящее во дворе нам было хорошо видно.
– Конечно, для вас все будет нормально! – сказала я саркастически. – Ведь вашей шкуре ничто не угрожает. А я вполне официально вам заявляю, что больше к Митронову не пойду! Что хотите со мной делайте, хоть в СИЗО сажайте! Я вам в чем хотите признаюсь: лучше в колонию, чем на тот свет.
И я протянула подполковнику руки, как бы для того чтобы он надел на них наручники. Тот некоторое время озадаченно смотрел на меня, потом покачал головой.
– К Митронову вы пойдете, – сказал он холодно. – Как вы объясните ему все произошедшее, это ваши проблемы… А мы не можем отказаться от возможности зацепить Митронова и его банду.
– А что будет со мной, вас не волнует, так?
– Я уже сказал: это ваши проблемы…
– И вам на них плевать…
Подполковник кивнул.
– Слушай, командир, – сказал лейтенант Васянин. – Если эту стерву, – он кивнул на меня, – грохнут, нам же лучше: мы пришьем это убийство Митронову, и тогда он от нас точно не отвяжется!
– Конечно! – подтвердил подполковник. – Главное – его зацепить, все равно как. А в СИЗО он быстро расколется, это я вам обещаю!.. – Идут! – негромко сказал молчавший до сих пор капитан Потапов. – Света, пригнись, чтобы тебя не увидели…
Я успела заметить, как из особняка выскочила вся банда Митронова в полном составе, сам хозяин и три его амбала, включая лысого, который был на этот раз в кепке и потому еще больше походил на уголовника. Все четверо запрыгнули в джип, мотор бешено взревел, и машина стала лихо разворачиваться, грозя задеть забор или столб в узком проулке. Когда джип развернулся и проезжал мимо нас, я пригнулась, спрятав лицо за широкой спинкой переднего сиденья. Когда рев мотора стал стихать, капитан Потапов сказал:
– Пошли!
Мы вчетвером вошли в дом, двери оставались открытыми настежь. В комнатах все было по-прежнему, лишь кое-где был опрокинут стул или валялась разбитая чайная чашка. В гостиной на диване сидел Сережка, прижимая к носу перемазанный кровью платок. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся мне как-то печально.
– Я им ничего не сказал, – проговорил он едва слышно. – Заявил, что не видел тебя со вчерашнего утра… И они поверили… Правда, не сразу… Так что можете продолжать ваше расследование…
Мы, не отрываясь, смотрели на него, боясь пошевелиться, точно приросли к полу.
22
Был третий час дня. Светило солнце, ярко, ослепительно, припекало почти по-летнему. Я возвращалась от Юлиной мамы, к которой приехала прямиком из Раскова, из Костиного особняка. Менты подвезли меня только до центра, на окраину к Юлиной маме пришлось добираться автобусом. Сделав все, что необходимо, я собралась уходить. Юлина мама, как всегда, донимала меня разговорами, расспрашивала о дочери, но я отмалчивалась, чувствуя, что не в состоянии врать и придумывать. Подходя к своему дому, я мечтала лишь об одном: выспаться, отдохнуть после всех мытарств.
Но у подъезда увидела черный джип, митроновский джип, я разглядела его номерной знак. И поняла, что спать сегодня мне придется еще не скоро и едва ли в своей постели.
Странное отупение, равнодушие овладело моими мыслями и чувствами. Разумом я понимала, что должна бежать, пока они меня не заметили, бежать куда глаза глядят, хоть на край света. Рано или поздно Митронов пронюхает, что я работаю на ментов, и меня убьют. Или отдадут на растерзание амбалу-садисту, как Дашу. Но мне было все равно, и я продолжала идти, как скот на заклание, к своему дому, мимо черного джипа, делая вид, что не замечаю его.
Митронов еще издали увидел меня и пошел мне навстречу. Я пристально смотрела на него и, когда прочла в его взгляде собачью преданность, перестала волноваться за свою жизнь.
Главное – не наделать глупостей! Тогда этот бандит будет плясать под мою дудку.
Митронов шагнул мне навстречу, взял за руку, заглянул в глаза.
– И где это мы гуляем? – спросил мягко и нежно, что так не вязалось с его рыкающим басом и казалось забавным. – Я с самого утра ищу тебя по всему городу, даже в гостиницу заезжал…
– В гостиницу-то зачем? – пожала я плечами. – Меня оттуда выгнали. Уже давно.
– Так мне и сказали… – Он не выпускал моей руки, изображая влюбленного. – Ты исчезла так неожиданно!
– Во-первых, – я высвободила руку, – не исчезла, а ушла. Потому что не имею привычки подолгу задерживаться в чужих домах, тем более что меня туда доставили против моей воли. Во-вторых, предпочитаю получать деньги за оказанные сексуальные услуги. А тут три раза, да еще на халяву?
– Как три раза?? Был еще кто-то, кроме меня?
– Твой лысый, – сказала я зло, – пока не дала ему, не выпускал.
– Ах, этот!.. – Митронов перестал изображать влюбленного. – Эй ты, а ну-ка вылазь! – Он открыл переднюю дверцу джипа, за шиворот вытащил лысого, сидевшего за рулем. – Сними кепку-то перед дамой, нахал!
Митронов и два амбала, выбравшись из машины, тоже заржали. Сам лысый, красный как рак, делано засмеялся, хотя ему было не до смеха. Он снял кепку, и все увидели на его плешивой башке выжженный мужской член, который выглядел весьма натурально. Мне бы давно этим делом заняться, гениталии рисовать – так здорово получается. Кучу денег бы заработала!
– Как это ты додумалась, а? – со смехом спросил Митронов. – Мало того что приковала его к кровати, так еще хрен ему на башке нарисовала!
– Я же говорила, что не люблю, когда меня бесплатно трахают.
– Ладно, не сердись! И все-таки где ты была?
Придется, видимо, объяснить.
– У Юлиной мамы была.
– Какой еще Юлиной мамы? – подозрительно спросил Митронов.
– Мамы той девушки, что вместо вас сидит в тюрьме за убийство Кости! Она тяжело больна, кроме меня, о ней позаботиться некому.
– Родственников, что ли, нет?
– Они все в деревне, и им плевать. Ей нужен морфий. Я уже на него кучу денег истратила. А тут еще, опять-таки из-за вас, меня из гостиницы выперли!.. И ты привязался: трахаться хочешь, а платить – нет.
– Да не психуй ты! – сказал Митронов. – Все заплачу, будешь купаться в деньгах: и на себя, и на Юлину маму хватит! А сейчас поехали в ресторан, пообедаем.
– Не хочу в ресторан! – заявила я. Я вообще ничего не хотела, только отдохнуть и выспаться.
– Почему? – растерялся Митронов. – В ресторане сейчас тихо-спокойно, компании, вроде нашей, появляются ближе к ночи. Поедем! Посидим по-нормальному, отдохнем.
Я поняла, что мне не отвязаться, и позволила Митронову взять меня за талию и посадить в машину.
Обед мне понравился, особенно если учесть, что последнее время я почти ничего не ела, только кофе пила и сигаретами закусывала. Один из амбалов во время обеда спросил:
– Что будем делать с Дашей?
– Пусть пока посидит в подвале, ей там хорошо, – сказал амбал-садист.
– Ты ее насмерть замучаешь, Дятел! Что потом делать с ее растерзанным телом?
– Закопаем где-нибудь в лесу, – спокойно ответил садист. – Не было бы других проблем.
– Думаете, никто не хватится? – спросила я. – У нее что, родных нет?
– Брат есть, – сказал Митронов. – Время от времени навещает ее. Этот брат вопил, когда она к нам переселилась, кричал, с бандюгами связалась… Сволочь! Ну, мы ему дали по мозгам слегка, чтобы не вякал…
– Теперь дать ему по мозгам недостаточно, – заметил один из амбалов. – Теперь, если он ее найдет, будет на весь город вопить.
– Дашу надо подлечить, и пусть идет на все четыре стороны, – сказала я. – Она сама по уши влипла, так что будет молчать.
– Дашу нельзя отпускать! – возразил садист. – Она мстительная, ненавистная. Сама сдохнет, только бы обидчика своего за собой потянуть.
– Да, – согласился Митронов, – Дашу надо в расход. Ох, и стерва же она! Дурила меня с Пестиком! Вот и отправим ее к нему на тот свет.
– Ты с ней засветишься еще больше, чем с Пестиком, – возразила я.
– Ну почему? – спросил Митронов. – Закопаем ее в лесу – и все. А брат пусть вопит, хрен с ним.
– Дашу могут найти! – не унималась я. – Брат заявит в милицию, что она исчезла. Тогда к тебе первому менты заявятся!
– Может, как с Лехой Кабаном сделаем? – предложил амбал не садист. – Тогда все так удачно прошло: менты поверили, что он в машине ехал, дальнобойщики его подвозили…
– Да, но менты не знали, что Кабан был нашим братаном! – возразил Митронов. – И никто к нам с вопросами не приставал. А теперь – Светлана права: с Дашей что случится, менты сразу ко мне заявятся. Ведь она числится у меня в доме уборщицей.
– Ну, можно что-нибудь придумать, – заговорила я. – Дали ей поручение, и она уехала. На какой дороге это будет? – Мне не терпелось узнать, чем занимается банда Митронова, проклятым ментам это наверняка известно, просто они не захотели мне говорить. Подполковник из РУБОПа просто так по мою душу не приперся бы!
– Ну, это как получится! – рассмеялся Митронов. – Дороги разные, и не только в нашей области.
– Там, где дальнобойщики свои грузы возят! – добавил, ухмыляясь, садист.
Я начала догадываться.
– Вы что, грабите дальнобойщиков? – спросила осторожно. Митронов ухмыльнулся.
– Не дальнобойщиков, а их машины, – объяснил он. – А дальнобойщиков убиваем, чтобы свидетелей не было.
– А, поняла! – сказала я беспечно, хотя по телу побежали мурашки. – Вы этого Леху посадили в машину дальнобойщика и убили, чтобы все думали, будто он ехал вместе с ними и погиб во время нападения.
– Конечно! – весело ответил Митронов.
– Ну и отлично! – сказала я. – То же самое можно сделать и с Дашей. Главное, чтобы все выглядело натурально. А то менты хитрые, чуть что не так, сразу начнут приставать с вопросами.
– Это точно! – сказал амбал не садист. – Тогда с Лехой мы все предусмотрели. Накачали его до бесчувствия водкой с денатуратом, оставили машину, посадили его внутрь и уже потом пристрелили.
– Вот! Так надо и сейчас сделать!
– Завтра же поедем на дело, – решительно заявил Митронов. – И так слишком долго отдыхали. Полыхаев уже звонил, спрашивал, где товар.
– Раз надо, значит, поедем! – сказал лысый. – А сейчас давайте уйдем. – Лысому пришлось снять кепку, и редкие в этот час посетители то и дело поглядывали на него и хихикали. – Если завтра на дело ехать, – продолжал лысый, – надо прямо сейчас идти на стоянку, посмотреть, в каком состоянии наш «КамАЗ»… Когда я его, ночью, что ли, чинить буду?
– Ничего, посиди, – ухмыльнулся Митронов. – Все равно все уже видели, что у тебя хрен на лысине нарисован.
Уже завтра! Завтра они едут на дело… Нет, меня решительно не устраивала такая поспешность, я должна еще найти способ предупредить оперативников, принять меры…
– Завтра лучше не ехать! – сказала я. – У Даши все тело исполосовано. Найдут ее, начнутся вопросы: что да почему… Надо подождать пару дней, пока шрамы не заживут…
– Хорошо, тогда послезавтра! – сказал Митронов. – Ждать, пока шрамы заживут! – Митронов пожал плечами. – Я знаю, как этот придурок полосует, такие шрамы на всю жизнь остаются. И объяснять их как-нибудь все равно придется!
У меня вдруг появилась идея.
– Слушайте, а Даша обычно часто из особняка выходила? – спросила я.
– Да постоянно! – отвечал Митронов. – То за продуктами, то по делам, то в гости к кому-нибудь… Ее в окрестностях все знали…
– И вот со вчерашнего вечера ее никто больше не видел, – продолжала я. – Потому что она лежит растерзанная в подвале вашего особняка. Верно?
– Ну, верно, – нехотя согласился Митронов. – Ну, а дальше-то что?
– А дальше мы тем, кто придет про нее спрашивать, будем объяснять, что вчера вечером она ушла и до сих пор не вернулась. А сегодня нам позвонил неизвестный и сказал, что Даша похищена, находится в надежном месте и за нее надо заплатить выкуп.
– Подожди! – сказал Митронов. – А кто нам будет звонить?
– Да никто! – воскликнула я, удивляясь феноменальной тупости Митронова. – Вся история – это блеф для ментов!
– А, понял! – сказал Митронов, хотя по выражению его лица было видно, что понял он далеко не все. – А если они спросят, почему о похищении не заявили в милицию?
– Таково было условие похитителей, – объяснила я. – Они, мол, нам угрожали: заявите ментам – убьем.
– Так! – сказал Митронов, кивая. – Ну, а дальше что?
– А дальше, пусть менты шевелят мозгами, думают.
– О чем?
– Ну, например, о том, – терпение мое было на пределе, – что Даше удалось сбежать от похитителей, она шла по шоссе и ее подобрали дальнобойщики. А похитители пустились за ней в погоню, догнали и расстреляли, а заодно кокнули и водителя машины.
– Но мы же будем не только стрелять, а еще и грузовик обчистим! – возразил один из амбалов. – Это как мы объясним?
– А зачем это объяснять? – удивилась я. – Мы аккуратно прикроем двери кузова, будто грузовик шел пустым. А если найдем какие-нибудь документы, спалим!
Я сильно сомневалась, что поступила правильно, рассказав амбалам вторую часть моего плана: эти болваны могут рассказать ментам не только то, о чем мы якобы должны знать, но и то, о чем менты должны сами догадаться. И тогда менты начнут приставать с вопросами. Впрочем, я надеялась, что милиция сумеет предотвратить это разбойное нападение.
– Так, отлично! – сказал Митронов, глядя на меня. – План принимается. На дело отправляемся послезавтра, пускаем в расход эту стерву. А когда заявятся менты – слушайте, олухи! – скажем, что Даша исчезла три дня назад, потом нам позвонили и потребовали за нее выкуп. И все. Больше ни слова. А то вы все перепутаете и загремим под фанфары!..
Из ресторана мы поехали в особняк к Митронову.
Но у подъезда увидела черный джип, митроновский джип, я разглядела его номерной знак. И поняла, что спать сегодня мне придется еще не скоро и едва ли в своей постели.
Странное отупение, равнодушие овладело моими мыслями и чувствами. Разумом я понимала, что должна бежать, пока они меня не заметили, бежать куда глаза глядят, хоть на край света. Рано или поздно Митронов пронюхает, что я работаю на ментов, и меня убьют. Или отдадут на растерзание амбалу-садисту, как Дашу. Но мне было все равно, и я продолжала идти, как скот на заклание, к своему дому, мимо черного джипа, делая вид, что не замечаю его.
Митронов еще издали увидел меня и пошел мне навстречу. Я пристально смотрела на него и, когда прочла в его взгляде собачью преданность, перестала волноваться за свою жизнь.
Главное – не наделать глупостей! Тогда этот бандит будет плясать под мою дудку.
Митронов шагнул мне навстречу, взял за руку, заглянул в глаза.
– И где это мы гуляем? – спросил мягко и нежно, что так не вязалось с его рыкающим басом и казалось забавным. – Я с самого утра ищу тебя по всему городу, даже в гостиницу заезжал…
– В гостиницу-то зачем? – пожала я плечами. – Меня оттуда выгнали. Уже давно.
– Так мне и сказали… – Он не выпускал моей руки, изображая влюбленного. – Ты исчезла так неожиданно!
– Во-первых, – я высвободила руку, – не исчезла, а ушла. Потому что не имею привычки подолгу задерживаться в чужих домах, тем более что меня туда доставили против моей воли. Во-вторых, предпочитаю получать деньги за оказанные сексуальные услуги. А тут три раза, да еще на халяву?
– Как три раза?? Был еще кто-то, кроме меня?
– Твой лысый, – сказала я зло, – пока не дала ему, не выпускал.
– Ах, этот!.. – Митронов перестал изображать влюбленного. – Эй ты, а ну-ка вылазь! – Он открыл переднюю дверцу джипа, за шиворот вытащил лысого, сидевшего за рулем. – Сними кепку-то перед дамой, нахал!
Митронов и два амбала, выбравшись из машины, тоже заржали. Сам лысый, красный как рак, делано засмеялся, хотя ему было не до смеха. Он снял кепку, и все увидели на его плешивой башке выжженный мужской член, который выглядел весьма натурально. Мне бы давно этим делом заняться, гениталии рисовать – так здорово получается. Кучу денег бы заработала!
– Как это ты додумалась, а? – со смехом спросил Митронов. – Мало того что приковала его к кровати, так еще хрен ему на башке нарисовала!
– Я же говорила, что не люблю, когда меня бесплатно трахают.
– Ладно, не сердись! И все-таки где ты была?
Придется, видимо, объяснить.
– У Юлиной мамы была.
– Какой еще Юлиной мамы? – подозрительно спросил Митронов.
– Мамы той девушки, что вместо вас сидит в тюрьме за убийство Кости! Она тяжело больна, кроме меня, о ней позаботиться некому.
– Родственников, что ли, нет?
– Они все в деревне, и им плевать. Ей нужен морфий. Я уже на него кучу денег истратила. А тут еще, опять-таки из-за вас, меня из гостиницы выперли!.. И ты привязался: трахаться хочешь, а платить – нет.
– Да не психуй ты! – сказал Митронов. – Все заплачу, будешь купаться в деньгах: и на себя, и на Юлину маму хватит! А сейчас поехали в ресторан, пообедаем.
– Не хочу в ресторан! – заявила я. Я вообще ничего не хотела, только отдохнуть и выспаться.
– Почему? – растерялся Митронов. – В ресторане сейчас тихо-спокойно, компании, вроде нашей, появляются ближе к ночи. Поедем! Посидим по-нормальному, отдохнем.
Я поняла, что мне не отвязаться, и позволила Митронову взять меня за талию и посадить в машину.
Обед мне понравился, особенно если учесть, что последнее время я почти ничего не ела, только кофе пила и сигаретами закусывала. Один из амбалов во время обеда спросил:
– Что будем делать с Дашей?
– Пусть пока посидит в подвале, ей там хорошо, – сказал амбал-садист.
– Ты ее насмерть замучаешь, Дятел! Что потом делать с ее растерзанным телом?
– Закопаем где-нибудь в лесу, – спокойно ответил садист. – Не было бы других проблем.
– Думаете, никто не хватится? – спросила я. – У нее что, родных нет?
– Брат есть, – сказал Митронов. – Время от времени навещает ее. Этот брат вопил, когда она к нам переселилась, кричал, с бандюгами связалась… Сволочь! Ну, мы ему дали по мозгам слегка, чтобы не вякал…
– Теперь дать ему по мозгам недостаточно, – заметил один из амбалов. – Теперь, если он ее найдет, будет на весь город вопить.
– Дашу надо подлечить, и пусть идет на все четыре стороны, – сказала я. – Она сама по уши влипла, так что будет молчать.
– Дашу нельзя отпускать! – возразил садист. – Она мстительная, ненавистная. Сама сдохнет, только бы обидчика своего за собой потянуть.
– Да, – согласился Митронов, – Дашу надо в расход. Ох, и стерва же она! Дурила меня с Пестиком! Вот и отправим ее к нему на тот свет.
– Ты с ней засветишься еще больше, чем с Пестиком, – возразила я.
– Ну почему? – спросил Митронов. – Закопаем ее в лесу – и все. А брат пусть вопит, хрен с ним.
– Дашу могут найти! – не унималась я. – Брат заявит в милицию, что она исчезла. Тогда к тебе первому менты заявятся!
– Может, как с Лехой Кабаном сделаем? – предложил амбал не садист. – Тогда все так удачно прошло: менты поверили, что он в машине ехал, дальнобойщики его подвозили…
– Да, но менты не знали, что Кабан был нашим братаном! – возразил Митронов. – И никто к нам с вопросами не приставал. А теперь – Светлана права: с Дашей что случится, менты сразу ко мне заявятся. Ведь она числится у меня в доме уборщицей.
– Ну, можно что-нибудь придумать, – заговорила я. – Дали ей поручение, и она уехала. На какой дороге это будет? – Мне не терпелось узнать, чем занимается банда Митронова, проклятым ментам это наверняка известно, просто они не захотели мне говорить. Подполковник из РУБОПа просто так по мою душу не приперся бы!
– Ну, это как получится! – рассмеялся Митронов. – Дороги разные, и не только в нашей области.
– Там, где дальнобойщики свои грузы возят! – добавил, ухмыляясь, садист.
Я начала догадываться.
– Вы что, грабите дальнобойщиков? – спросила осторожно. Митронов ухмыльнулся.
– Не дальнобойщиков, а их машины, – объяснил он. – А дальнобойщиков убиваем, чтобы свидетелей не было.
– А, поняла! – сказала я беспечно, хотя по телу побежали мурашки. – Вы этого Леху посадили в машину дальнобойщика и убили, чтобы все думали, будто он ехал вместе с ними и погиб во время нападения.
– Конечно! – весело ответил Митронов.
– Ну и отлично! – сказала я. – То же самое можно сделать и с Дашей. Главное, чтобы все выглядело натурально. А то менты хитрые, чуть что не так, сразу начнут приставать с вопросами.
– Это точно! – сказал амбал не садист. – Тогда с Лехой мы все предусмотрели. Накачали его до бесчувствия водкой с денатуратом, оставили машину, посадили его внутрь и уже потом пристрелили.
– Вот! Так надо и сейчас сделать!
– Завтра же поедем на дело, – решительно заявил Митронов. – И так слишком долго отдыхали. Полыхаев уже звонил, спрашивал, где товар.
– Раз надо, значит, поедем! – сказал лысый. – А сейчас давайте уйдем. – Лысому пришлось снять кепку, и редкие в этот час посетители то и дело поглядывали на него и хихикали. – Если завтра на дело ехать, – продолжал лысый, – надо прямо сейчас идти на стоянку, посмотреть, в каком состоянии наш «КамАЗ»… Когда я его, ночью, что ли, чинить буду?
– Ничего, посиди, – ухмыльнулся Митронов. – Все равно все уже видели, что у тебя хрен на лысине нарисован.
Уже завтра! Завтра они едут на дело… Нет, меня решительно не устраивала такая поспешность, я должна еще найти способ предупредить оперативников, принять меры…
– Завтра лучше не ехать! – сказала я. – У Даши все тело исполосовано. Найдут ее, начнутся вопросы: что да почему… Надо подождать пару дней, пока шрамы не заживут…
– Хорошо, тогда послезавтра! – сказал Митронов. – Ждать, пока шрамы заживут! – Митронов пожал плечами. – Я знаю, как этот придурок полосует, такие шрамы на всю жизнь остаются. И объяснять их как-нибудь все равно придется!
У меня вдруг появилась идея.
– Слушайте, а Даша обычно часто из особняка выходила? – спросила я.
– Да постоянно! – отвечал Митронов. – То за продуктами, то по делам, то в гости к кому-нибудь… Ее в окрестностях все знали…
– И вот со вчерашнего вечера ее никто больше не видел, – продолжала я. – Потому что она лежит растерзанная в подвале вашего особняка. Верно?
– Ну, верно, – нехотя согласился Митронов. – Ну, а дальше-то что?
– А дальше мы тем, кто придет про нее спрашивать, будем объяснять, что вчера вечером она ушла и до сих пор не вернулась. А сегодня нам позвонил неизвестный и сказал, что Даша похищена, находится в надежном месте и за нее надо заплатить выкуп.
– Подожди! – сказал Митронов. – А кто нам будет звонить?
– Да никто! – воскликнула я, удивляясь феноменальной тупости Митронова. – Вся история – это блеф для ментов!
– А, понял! – сказал Митронов, хотя по выражению его лица было видно, что понял он далеко не все. – А если они спросят, почему о похищении не заявили в милицию?
– Таково было условие похитителей, – объяснила я. – Они, мол, нам угрожали: заявите ментам – убьем.
– Так! – сказал Митронов, кивая. – Ну, а дальше что?
– А дальше, пусть менты шевелят мозгами, думают.
– О чем?
– Ну, например, о том, – терпение мое было на пределе, – что Даше удалось сбежать от похитителей, она шла по шоссе и ее подобрали дальнобойщики. А похитители пустились за ней в погоню, догнали и расстреляли, а заодно кокнули и водителя машины.
– Но мы же будем не только стрелять, а еще и грузовик обчистим! – возразил один из амбалов. – Это как мы объясним?
– А зачем это объяснять? – удивилась я. – Мы аккуратно прикроем двери кузова, будто грузовик шел пустым. А если найдем какие-нибудь документы, спалим!
Я сильно сомневалась, что поступила правильно, рассказав амбалам вторую часть моего плана: эти болваны могут рассказать ментам не только то, о чем мы якобы должны знать, но и то, о чем менты должны сами догадаться. И тогда менты начнут приставать с вопросами. Впрочем, я надеялась, что милиция сумеет предотвратить это разбойное нападение.
– Так, отлично! – сказал Митронов, глядя на меня. – План принимается. На дело отправляемся послезавтра, пускаем в расход эту стерву. А когда заявятся менты – слушайте, олухи! – скажем, что Даша исчезла три дня назад, потом нам позвонили и потребовали за нее выкуп. И все. Больше ни слова. А то вы все перепутаете и загремим под фанфары!..
Из ресторана мы поехали в особняк к Митронову.
23
Митронов не знал, как плохо я себя чувствовала в тот вечер. Меня клонило в сон, но я делала все, чтобы Митронову со мной было весело. Он развлекался как мог. Наполнил теплой водой бассейн в подвале, и мы плавали. Амбалов – садиста и не садиста – отправил домой. В особняке остался только лысый, и ему было строго приказано не покидать привратницкую. Правда, была еще Даша… Я настояла на том, чтобы о ней позаботились, иначе она не доживет до послезавтра. Митронов скрепя сердце согласился.
Дашины запястья были изуродованы наручниками, тело, исполосованное плетью, было все сплошь покрыто кроваво-красными рубцами, многие из них загноились, покрылись желто-зеленой зловонной коростой. В низ живота я старалась не смотреть и не думать о страшном кровавом месиве, что было у нее там – иначе у меня кружилась голова и подкашивались ноги. Даша была без сознания.
Я вымыла ее, попарила в горячей ванне, Митронов мне помогал. Затем мы положили ее на чистую постель, и я стала осторожно смазывать раны зеленкой и мазью календулы. Даша открыла глаза. Но взгляд ее был бессмысленным. Она никого не узнавала. Я подумала, что несчастная лишилась рассудка от боли, и сказала об этом Митронову. Тот пожал плечами и заявил, что у садиста это уже не первый случай и что его «ласки» выдерживает далеко не каждая баба.
Уложив Дашу в постель, накормив ее горячим бульоном и сделав ей витаминный укол, я решила, что пришла пора позабавить Митронова.
В бассейне было удивительно хорошо. Митронов плавал как рыба – вернее, как медведь, решивший искупаться в жаркий день в тихом лесном озере. Разумеется, купались мы голые. Митронов разделся и потребовал, чтобы я сделала то же самое, здесь, мол не городской пляж. Тело у Митронова было жирное, волосатое, с плотным круглым животом, незаметным под одеждой, при этом очень сильное – если судить по тому, с какой легкостью он поднимал меня на руки и швырял в воду.
Ему это доставляло удовольствие, он и не подозревал, как сильно кружится у меня голова, а все тело ноет при каждом ударе о воду, один раз меня едва не стошнило. Я была в полном изнеможении от всех этих акробатических трюков, но виду не подавала и даже улыбалась.
Изредка, когда хозяин поворачивался спиной ко входу, в дверном проеме появлялась наглая рожа лысого, на ней была написана похоть, а половой член багровел у него на башке. Видимо, он рассчитывал после хозяина получить свое и старался не попадаться хозяину на глаза, а на меня смотрел похотливо и нагло. Может, и Дашей пользовался не только хозяин. А может, лысый думал, почему Косте можно было баловаться с бабой хозяина, а ему нельзя.
Митронов на руках понес меня в спальню, оставляя на паркетном полу следы. Он то и дело скользил, мог уронить меня. И я боялась, что разобьюсь, особенно, когда он поднимался по лестнице. Оглядываясь, я видела, как лысый смотрит нам вслед жадно и требовательно.
Дашины запястья были изуродованы наручниками, тело, исполосованное плетью, было все сплошь покрыто кроваво-красными рубцами, многие из них загноились, покрылись желто-зеленой зловонной коростой. В низ живота я старалась не смотреть и не думать о страшном кровавом месиве, что было у нее там – иначе у меня кружилась голова и подкашивались ноги. Даша была без сознания.
Я вымыла ее, попарила в горячей ванне, Митронов мне помогал. Затем мы положили ее на чистую постель, и я стала осторожно смазывать раны зеленкой и мазью календулы. Даша открыла глаза. Но взгляд ее был бессмысленным. Она никого не узнавала. Я подумала, что несчастная лишилась рассудка от боли, и сказала об этом Митронову. Тот пожал плечами и заявил, что у садиста это уже не первый случай и что его «ласки» выдерживает далеко не каждая баба.
Уложив Дашу в постель, накормив ее горячим бульоном и сделав ей витаминный укол, я решила, что пришла пора позабавить Митронова.
В бассейне было удивительно хорошо. Митронов плавал как рыба – вернее, как медведь, решивший искупаться в жаркий день в тихом лесном озере. Разумеется, купались мы голые. Митронов разделся и потребовал, чтобы я сделала то же самое, здесь, мол не городской пляж. Тело у Митронова было жирное, волосатое, с плотным круглым животом, незаметным под одеждой, при этом очень сильное – если судить по тому, с какой легкостью он поднимал меня на руки и швырял в воду.
Ему это доставляло удовольствие, он и не подозревал, как сильно кружится у меня голова, а все тело ноет при каждом ударе о воду, один раз меня едва не стошнило. Я была в полном изнеможении от всех этих акробатических трюков, но виду не подавала и даже улыбалась.
Изредка, когда хозяин поворачивался спиной ко входу, в дверном проеме появлялась наглая рожа лысого, на ней была написана похоть, а половой член багровел у него на башке. Видимо, он рассчитывал после хозяина получить свое и старался не попадаться хозяину на глаза, а на меня смотрел похотливо и нагло. Может, и Дашей пользовался не только хозяин. А может, лысый думал, почему Косте можно было баловаться с бабой хозяина, а ему нельзя.
Митронов на руках понес меня в спальню, оставляя на паркетном полу следы. Он то и дело скользил, мог уронить меня. И я боялась, что разобьюсь, особенно, когда он поднимался по лестнице. Оглядываясь, я видела, как лысый смотрит нам вслед жадно и требовательно.