Покончив с этим, Катерина решительно поднялась и вернулась к кафе.
Хозяина на месте не оказалось. Расторопная бабенка лет под сорок внимательно выслушала Катерину.
– Тамара Васильевна меня зовут. Пойдем поговорим, – представилась она и предложила девушке пройти с ней в бытовку.
– Ну, кто ты и чего? – указав жестом на свободный стул и усаживаясь сама, она пытливо посмотрела на Катерину.
Катя рассказала женщине душещипательную историю о том, что ее завлек на курорт жених, но тут увлекся другой женщиной и бросил без копейки денег. Теперь вот выбираться нужно домой, а не на что!
– Ой, не ты первая, не ты последняя! – сочувственно заметила женщина. – Тут каждое лето такие истории происходят. Издалека ты?
– Из... – Катя чуть было по привычке не назвала родной город, но вовремя спохватилась, вспомнив, что по паспорту она теперь обитает совсем в другом месте. – Из Пензы.
– Документы у тебя есть? – поинтересовалась Тамара Васильевна, с любопытством глядя на нового человека.
Катерина достала паспорт и, сдерживая волнение, отдала женщине. Та быстренько пролистала его и вернула затаившей дыхание девушке.
– Посудомойщицей пойдешь? – спросила она племянницу Крытого.
– Пойду, – не раздумывая согласилась та. Выбирать не приходилось.
– Ну вот и хорошо, – обрадовалась женщина. – Сейчас Саныч приедет, я с ним переговорю. – Она по-свойски подмигнула Кате, и та улыбнулась ей в ответ. – Сиди пока здесь.
Кате ничего не оставалось, как терпеливо дожидаться неизвестного Саныча. Ждать пришлось больше часа. За это время Катерина изрядно переволновалась и передумала бог весть что. Наконец дверь в бытовку открылась, и Тамара Васильевна пропустила вперед себя мужчину с солидным брюшком. Сама она закрыла за собой дверь и остановилась.
Мужчина посмотрел сомневающимся взглядом на стулья и остался стоять. Катерина тоже поднялась было, но он успокоил ее жестом.
– Документы ты у нее смотрела? – обратился он к своей работнице.
– Да, паспорт в порядке, – уверенно подтвердила Тамара Васильевна. – Ершова Марина, родом из Пензы. Мужик ее бросил и деньги все слямзил, теперь вот домой добраться не на что! Хорошо еще, что паспорт оставил!
– А что, деньги выслать из дома некому? – подозрительно глядя на девушку, спросил хозяин заведения.
– Некому, – отрицательно покачала головой Катя, жалостливо глядя на пузана.
– Жить, я так понимаю, тоже негде?
Пришлось Катерине признаваться и в этом. Немного подумав, мужчина назвал сумму недельной зарплаты и добавил:
– Кормежка за наш счет, и ночевать можешь здесь, – кивнул он на койку в углу подсобки. – Согласна?
– Конечно! Спасибо вам большое! – принялась благодарить его девушка, но Саныч только махнул рукой.
– Тамара Васильевна – завпроизводством. Все остальные вопросы – к ней, – произнес он и, коротко глянув еще раз на свою новую работницу, молча вышел.
– Ну вот, – заведующая производством, кажется, сама была довольна больше, чем Катерина, – все и обустроилось! Пойдем, я тебе покажу твое рабочее место. Ой, погоди, может, ты есть хочешь? – спохватилась женщина.
Катерина не стала отказываться, поскольку съеденный недавно гамбургер лишь немного приглушил чувство голода.
Основательно подкрепившись на кухне, девушка получила резиновые перчатки и фартук. Тамара Васильевна посвятила ее в нехитрые обязанности. Девушка внимательно слушала свою начальницу и согласно кивала.
Так она проработала до вечера. Прервавшись на ужин, Катерина услышала звуки, от которых замерла ее душа. Она даже на секунду застыла, не донеся ложку до рта.
В зале заиграл оркестр. И из общего фона мелодичными переливами выделялась скрипка. Торопливо покончив с едой, Катя робко заглянула в зал.
Высокий мужчина в больших квадратных очках играл на скрипке. Его длинные светлые волосы были сзади схвачены резинкой в хвостик.
Катя, позабыв про свою работу, стояла и смотрела на него, пока ее не окликнули.
– Ты чего застыла? – накинулась на нее худощавая женщина с сердитым лицом, работавшая на соседней мойке.
– Да я тоже на скрипке играю, – невольно призналась девушка и пошла работать.
Когда уже последние посетители покинули заведение, а музыканты сели перекусить, новая товарка неожиданно окликнула того самого скрипача из группы.
– Эй, Жора, смотри, какая коллега у тебя объявилась, – с жестокой радостью в голосе прокаркала она. – Говорит, что не только ложки мыть умеет, но и с твоим инструментом поработать может!
Злыдня-баба выдала это с такой интонацией и мимикой, что в целом ее тирада получилась двусмысленной и здорово отдавала похабщиной.
Жора оторвал взгляд от тарелки и непонимающе уставился на Катю, которая моментально покраснела.
– А ты проверь, Жора! – в шутку посоветовал один из его товарищей.
– Инструмент жалко, – коротко бросил светловолосый и продолжил как ни в чем не бывало работать ложкой.
Тетка с жестокой усмешкой посмотрела на молодую девушку, ожидая, что та, скорее всего, стушуется и убежит, и тогда будет хороший повод позлословить!
Катя только сжала зубы и быстро подошла к скрипачу. Тот оторвался от еды и недоуменно посмотрел на девушку.
– Вы разрешите взять ваш инструмент? – глядя на него серьезно, попросила та и добавила с легкой усмешкой: – Не волнуйтесь, я не испорчу!
– Жора, пусть слабает! Пусть девушка класс покажет! – послышались просьбы его товарищей.
– Пускай, – равнодушно пожал плечами тот, вновь возвращаясь к содержимому своей тарелки.
Пока Катя приноравливалась к чужой скрипке, посудомойщица не удержалась еще от одного замечания:
– Это и я так пиликать сумею! Музыкантша!
Но вот девушка заиграла, и постепенно все четверо парней сосредоточили взгляды на ней. Злая женщина некоторое время нервно кусала губы, а потом и вовсе ушла, поняв, что ее триумф сорвался.
Некоторое время Катерина самозабвенно играла. Когда же она опустила смычок и перевела дух, все четверо в восхищении зааплодировали.
– Слушай, а ты молоток! – не смог скрыть своего удивления Жора.
Катя положила инструмент обратно в футляр. Вопросы посыпались со всех сторон, но Георгий осадил приятелей и предложил девушке присесть за их столик.
– В консерватории училась? – первым делом поинтересовался Жорик.
– Еще учусь, – не вдаваясь в детали, ответила Катерина.
Постепенно разговорились. На вопрос о своем появлении в кафе Катерина рассказала ребятам все ту же сказку, что и начальству. Парни сочувственно повздыхали и даже предложили скинуться на билет, но Катерина отказалась от этого предложения. Впрочем, никто особо и не настаивал. В свою очередь, Жора поведал девушке, что они тоже не местные и приехали на сезонные гастроли. Когда ребята уже собрались уходить, скрипач неожиданно предложил Катерине:
– Если хочешь, можешь брать инструмент и репетировать.
Этому неожиданному подарку Катя была несказанно рада и тепло поблагодарила Георгия.
Закрывшись в своей бытовке, юная скрипачка легла на кровать, и мысли ее невольно вернулись к грустным событиям последних двух дней.
Девушка успокаивала себя только надеждой, что дядя жив и она обязательно отыщет его. Катерина упорно отгоняла от себя мысль о том, что Крытый может быть убит.
ГЛАВА 10
Хозяина на месте не оказалось. Расторопная бабенка лет под сорок внимательно выслушала Катерину.
– Тамара Васильевна меня зовут. Пойдем поговорим, – представилась она и предложила девушке пройти с ней в бытовку.
– Ну, кто ты и чего? – указав жестом на свободный стул и усаживаясь сама, она пытливо посмотрела на Катерину.
Катя рассказала женщине душещипательную историю о том, что ее завлек на курорт жених, но тут увлекся другой женщиной и бросил без копейки денег. Теперь вот выбираться нужно домой, а не на что!
– Ой, не ты первая, не ты последняя! – сочувственно заметила женщина. – Тут каждое лето такие истории происходят. Издалека ты?
– Из... – Катя чуть было по привычке не назвала родной город, но вовремя спохватилась, вспомнив, что по паспорту она теперь обитает совсем в другом месте. – Из Пензы.
– Документы у тебя есть? – поинтересовалась Тамара Васильевна, с любопытством глядя на нового человека.
Катерина достала паспорт и, сдерживая волнение, отдала женщине. Та быстренько пролистала его и вернула затаившей дыхание девушке.
– Посудомойщицей пойдешь? – спросила она племянницу Крытого.
– Пойду, – не раздумывая согласилась та. Выбирать не приходилось.
– Ну вот и хорошо, – обрадовалась женщина. – Сейчас Саныч приедет, я с ним переговорю. – Она по-свойски подмигнула Кате, и та улыбнулась ей в ответ. – Сиди пока здесь.
Кате ничего не оставалось, как терпеливо дожидаться неизвестного Саныча. Ждать пришлось больше часа. За это время Катерина изрядно переволновалась и передумала бог весть что. Наконец дверь в бытовку открылась, и Тамара Васильевна пропустила вперед себя мужчину с солидным брюшком. Сама она закрыла за собой дверь и остановилась.
Мужчина посмотрел сомневающимся взглядом на стулья и остался стоять. Катерина тоже поднялась было, но он успокоил ее жестом.
– Документы ты у нее смотрела? – обратился он к своей работнице.
– Да, паспорт в порядке, – уверенно подтвердила Тамара Васильевна. – Ершова Марина, родом из Пензы. Мужик ее бросил и деньги все слямзил, теперь вот домой добраться не на что! Хорошо еще, что паспорт оставил!
– А что, деньги выслать из дома некому? – подозрительно глядя на девушку, спросил хозяин заведения.
– Некому, – отрицательно покачала головой Катя, жалостливо глядя на пузана.
– Жить, я так понимаю, тоже негде?
Пришлось Катерине признаваться и в этом. Немного подумав, мужчина назвал сумму недельной зарплаты и добавил:
– Кормежка за наш счет, и ночевать можешь здесь, – кивнул он на койку в углу подсобки. – Согласна?
– Конечно! Спасибо вам большое! – принялась благодарить его девушка, но Саныч только махнул рукой.
– Тамара Васильевна – завпроизводством. Все остальные вопросы – к ней, – произнес он и, коротко глянув еще раз на свою новую работницу, молча вышел.
– Ну вот, – заведующая производством, кажется, сама была довольна больше, чем Катерина, – все и обустроилось! Пойдем, я тебе покажу твое рабочее место. Ой, погоди, может, ты есть хочешь? – спохватилась женщина.
Катерина не стала отказываться, поскольку съеденный недавно гамбургер лишь немного приглушил чувство голода.
Основательно подкрепившись на кухне, девушка получила резиновые перчатки и фартук. Тамара Васильевна посвятила ее в нехитрые обязанности. Девушка внимательно слушала свою начальницу и согласно кивала.
Так она проработала до вечера. Прервавшись на ужин, Катерина услышала звуки, от которых замерла ее душа. Она даже на секунду застыла, не донеся ложку до рта.
В зале заиграл оркестр. И из общего фона мелодичными переливами выделялась скрипка. Торопливо покончив с едой, Катя робко заглянула в зал.
Высокий мужчина в больших квадратных очках играл на скрипке. Его длинные светлые волосы были сзади схвачены резинкой в хвостик.
Катя, позабыв про свою работу, стояла и смотрела на него, пока ее не окликнули.
– Ты чего застыла? – накинулась на нее худощавая женщина с сердитым лицом, работавшая на соседней мойке.
– Да я тоже на скрипке играю, – невольно призналась девушка и пошла работать.
Когда уже последние посетители покинули заведение, а музыканты сели перекусить, новая товарка неожиданно окликнула того самого скрипача из группы.
– Эй, Жора, смотри, какая коллега у тебя объявилась, – с жестокой радостью в голосе прокаркала она. – Говорит, что не только ложки мыть умеет, но и с твоим инструментом поработать может!
Злыдня-баба выдала это с такой интонацией и мимикой, что в целом ее тирада получилась двусмысленной и здорово отдавала похабщиной.
Жора оторвал взгляд от тарелки и непонимающе уставился на Катю, которая моментально покраснела.
– А ты проверь, Жора! – в шутку посоветовал один из его товарищей.
– Инструмент жалко, – коротко бросил светловолосый и продолжил как ни в чем не бывало работать ложкой.
Тетка с жестокой усмешкой посмотрела на молодую девушку, ожидая, что та, скорее всего, стушуется и убежит, и тогда будет хороший повод позлословить!
Катя только сжала зубы и быстро подошла к скрипачу. Тот оторвался от еды и недоуменно посмотрел на девушку.
– Вы разрешите взять ваш инструмент? – глядя на него серьезно, попросила та и добавила с легкой усмешкой: – Не волнуйтесь, я не испорчу!
– Жора, пусть слабает! Пусть девушка класс покажет! – послышались просьбы его товарищей.
– Пускай, – равнодушно пожал плечами тот, вновь возвращаясь к содержимому своей тарелки.
Пока Катя приноравливалась к чужой скрипке, посудомойщица не удержалась еще от одного замечания:
– Это и я так пиликать сумею! Музыкантша!
Но вот девушка заиграла, и постепенно все четверо парней сосредоточили взгляды на ней. Злая женщина некоторое время нервно кусала губы, а потом и вовсе ушла, поняв, что ее триумф сорвался.
Некоторое время Катерина самозабвенно играла. Когда же она опустила смычок и перевела дух, все четверо в восхищении зааплодировали.
– Слушай, а ты молоток! – не смог скрыть своего удивления Жора.
Катя положила инструмент обратно в футляр. Вопросы посыпались со всех сторон, но Георгий осадил приятелей и предложил девушке присесть за их столик.
– В консерватории училась? – первым делом поинтересовался Жорик.
– Еще учусь, – не вдаваясь в детали, ответила Катерина.
Постепенно разговорились. На вопрос о своем появлении в кафе Катерина рассказала ребятам все ту же сказку, что и начальству. Парни сочувственно повздыхали и даже предложили скинуться на билет, но Катерина отказалась от этого предложения. Впрочем, никто особо и не настаивал. В свою очередь, Жора поведал девушке, что они тоже не местные и приехали на сезонные гастроли. Когда ребята уже собрались уходить, скрипач неожиданно предложил Катерине:
– Если хочешь, можешь брать инструмент и репетировать.
Этому неожиданному подарку Катя была несказанно рада и тепло поблагодарила Георгия.
Закрывшись в своей бытовке, юная скрипачка легла на кровать, и мысли ее невольно вернулись к грустным событиям последних двух дней.
Девушка успокаивала себя только надеждой, что дядя жив и она обязательно отыщет его. Катерина упорно отгоняла от себя мысль о том, что Крытый может быть убит.
ГЛАВА 10
В Симферопольском аэропорту царило всеобщее оживление. Пик курортного сезона. Народ летел отовсюду в бывшую всесоюзную здравницу.
Диспетчер только что объявил, что закончилась посадка на сто четырнадцатый рейс, и вскоре со взлетного поля начал свой разгон «Ил-86». Отчетливо слышится гул турбин, и вот самолет отрывается от земли, затем, уже набрав положенную высоту, делает разворот и ложится на курс. В ясном, без единого облачка небе можно было видеть белый след удаляющегося красавца.
Динамик опять выдал мелодичное пиликанье, предупреждающее пассажиров о том, что сейчас будет сообщение диспетчера. Следом четкий голос объявил:
– Совершил посадку «Боинг» авиакомпании «Украинские линии» из Стамбула.
В просторный зал из таможенного терминала вышел коренастый мужчина среднего роста с портфелем из крокодиловой кожи в руках. Прилетевшему на вид было немного за пятьдесят. Одет он был в дорогой, сшитый явно на заказ летний костюм. Поправляя запонки на манжетах рубашки, незнакомец невольно обнажил блеснувшие на запястье золотые часы «Ролекс».
Он окинул взглядом зал и уверенно направился в выходу.
По всему чувствовалось, что человек в этом месте не в первый раз. Остановившись у стоянки такси, он достал сигару и не спеша раскурил ее.
Во внешности, в манере поведения прилетевшего стамбульским рейсом человека чувствовался иностранный лоск. И все же, несмотря на это, каким-то образом угадывалось, что он – бывший житель этих мест. Возможно, по его взгляду. Туристы обычно с любопытством разглядывают все вокруг, проявляя повышенный интерес к достопримечательностям, поведению окружающих людей. Взгляд же неизвестного говорил: «Боже, ничего-то тут не изменилось, как, впрочем, и следовало ожидать!» Второе, что заставляло так думать, так это типично кавказская внешность иностранца.
Мужчина в дорогом костюме подошел к стоянке такси, игнорируя заранее предлагавших свои услуги водителей, и уверенно открыл дверцу облюбованной им машины.
– В Ялту, – коротко распорядился он, усаживаясь на переднее сиденье рядом с водителем.
Рыжеволосый паренек покосился на клиента. Опытным взглядом отметив и дорогой костюм, и портфель крокодиловой кожи, он нахально зарядил двойную таксу.
– Да не обижу, поехали, – беспечно махнул рукой тот.
Едва выехали со стоянки, водитель воткнул кассету в магнитофон, и салон заполнился залихватской блатотой. Однако мужчина не разделял его вкусов и, поморщившись, попросил:
– Дорогой, сделай потише, да?!
Характерный акцент полностью подтверждал предположение о кавказском происхождении богатого мужчины. Таксист поспешил выполнить просьбу. Некоторое время ехали молча, затем пассажир сам начал разговор:
– Ты сам местный?
– Да, – подтвердил водитель.
– Я тоже тут когда-то жил, – заметил весело собеседник. Ни единой ностальгической нотки не прозвучало при этом в его голосе.
– Давно не были? – тут же поддержал разговор водитель.
– Да так, периодически мотаюсь, – бесцветным голосом ответил пассажир.
– Да, жизнь переменилась, – не зная, о чем говорить, повесил в воздухе не совсем понятную фразу рыжий паренек.
– Ни хрена она у вас не переменилась! – со смехом заметил пассажир. – Как был кругом бандитский разгул, так он и остался!
– Бывает, – живо согласился водила. – Но все же теперь меньше, чем раньше!
– Раньше разборки чинили с мордобоем и перестрелками, а сейчас просто заказывают! – едко заметил кавказец.
– Да, – опять поддакнул рыжий, – есть такое!
Разговор незаметно переключился на погоду, затем на последние крымские новости. Пассажир интересовался буквально всем, причем нередко выказывал хорошую осведомленность в делах из жизни полуострова за последнее время.
– Летать надоело, – пожаловался пассажир. – Два дня в самолетах! Вчера из Штатов в Стамбул. Оттуда – сюда!
– Скоро приедем – отдохнете! – льстиво заметил водила.
– Какое там, – махнул рукой кавказец, – дел по горло! С другом нужно встретиться. Тот специально из Москвы прилетел.
– Вместе отдыхать будете?
– «Отдыхать», – кисло поморщился пассажир. – Я уже и забыл про это слово!
Тем временем серпантин летел под колеса «девятки», и вскоре на горизонте замаячила верхняя Ялта.
– Куда вас, в «Ореанду»? – поинтересовался на всякий случай водитель, хотя не сомневался в ответе.
Однако пассажир его удивил.
– Давай к «Палаццо», – думая о своем, тихо ответил пассажир и, заметив недоуменный взгляд водителя, добавил: – В «Ореанду» еще успею!
Рыжий хорошо знал свое дело, и вскоре машина остановилась у малопопулярной в городе гостиницы «Палаццо».
Мужчина в дорогом костюме рассчитался с таксистом и не спеша направился в дверям «Палаццо».
Портье опытным взглядом оценил посетителя и расплылся в улыбке.
– Добро пожаловать. Что вам угодно? – выпалил он скороговоркой.
– Одноместный номер, – коротко ответил вошедший и, посмотрев на работника гостиницы, добавил: – Машину нужно напрокат. Без водителя. Сможешь организовать?
– Конечно, сделаем! – полным неподдельного энтузиазма голосом отозвался портье. – Пожалуйста, возьмите ключи от номера.
Мужчину проводили до его апартаментов. Минут через пять по телефону в номер позвонил портье. Он поинтересовался, устроит ли их постояльца синяя «БМВ», и, получив утвердительный ответ, сообщил, что ключи можно будет забрать у него. Также спросил на всякий случай, не нужно ли еще чего дорогому гостю, и повесил трубку.
Человек, прибывший стамбульским рейсом, скинул пиджак и плюхнулся на кровать прямо в рубашке, брюках и полуботинках. Видимо, он не зря жаловался рыжему таксисту, перелеты действительно оказались очень утомительными. Лежал он так минут десять-пятнадцать, затем энергично поднялся и подошел к телефону. Набрал номер и, услышав абонента, хищно оскалился:
– Привет, дорогой! Как дела?
Мимо прошли две девушки, весело болтая. Димыч на секунду поднял на них взгляд, но тут же вновь опустил голову.
Ничто его сейчас не радовало.
Остановившись, чтобы прикурить, он неожиданно увидел того самого мужичка с проплешиной на затылке, который поджидал его у ворот храма. Испуг промелькнул на озабоченном лице молодого человека, и, резко раздумав прикуривать, он вернул сигарету в пачку и зашагал в обратном направлении.
– Стой! – услышал он лающий голос за своей спиной. – Стой, кому говорю!
Через несколько секунд он почувствовал, как сильные пальцы схватили его за локоть. Развернувшись, Димыч фальшиво-удивленно уставился на плешивого:
– А, это ты. Привет!
– Я что, как за зайцем за тобой гоняться должен? – зло зашипел ему в лицо мужик. – Увидел – и деру!
– Да нет, – принялся оправдываться парень. Было совершенно очевидно, что он врет. – Я кошелек забыл дома. Полез за спичками, а его нет!
Глаза плешивого, как два буравчика, впивались в лицо парня. Он оттащил его к парапету и, по привычке зыркнув по сторонам, процедил:
– Ты когда, козел, бабки отдашь?!
– Я же говорю, кошелек забыл, – жалостливо заскулил Димыч. – Ты не волнуйся, я тебе все отдам! Завтра давай встретимся, и я отдам!
– Не дай бог, завтра лавья не будет, я тебе такое устрою, что лучше бы тебе умереть сразу! – выплюнул парню в лицо мужик и, задержав на секунду взгляд на его испуганной физиономии, отпустил локоть. – Вали отсюда, козел, – негромко бросил вдогонку поспешно уходящему Димычу плешивый и, проводив парня долгим взглядом, прогулочным шагом пошел дальше.
Большой зал был оборудован круговой стойкой, за которой в час пик работали три бармена.
Засоркин постарался устроиться так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Он приехал пораньше, чтобы занять столик. Дым сигарет и гул людских разговоров смешался в воздухе в одну монотонную тягучую массу.
– Ма-ла-дой человек, не угостите даму огоньком?
Лев Валентинович перевел взгляд и обнаружил именно то, что уже и ожидал увидеть. Проститутка в возрасте, грозящем скорым завершением трудовой карьеры для женщин ее ремесла, просто-таки горела желанием приземлиться за его столик.
– Отвали, – равнодушно бросил он ей, подарив на всякий случай вкупе со словами соответствующий взгляд.
Дама презрительно хмыкнула и продефилировала дальше. От нечего делать Засоркин проводил ее взглядом. Проститутка атаковала двух мужиков примерно его же возраста, пьющих пиво и о чем-то весело разговаривающих. Один из них было отмахнулся от нее, но его приятель неожиданно остановил женщину и жестом попросил наклониться. Когда та исполнила просьбу, тот что-то горячо зашептал ей на ухо. Проститутка согласно кивнула, улыбнулась счастливой улыбкой и куда-то заспешила.
Засоркина на некоторое время отвлекли неожиданно громкие крики справа. Крики эти заинтриговали не только его – головы ближайших соседей сразу же повернулись в ту же сторону. Все три бармена моментом переключили свое внимание на неожиданный инцидент. Один из них что-то шепнул на ухо другому, и тот заспешил к подсобке. В зале неожиданно стало значительно тише и отчетливо слышался голос возмущавшегося толстяка:
– Откуда туз взялся?! Вы что, меня за фраера держите?!
Толстяк был изрядно пьян. На его красном лице застыла детская обида. За столиком с ним сидели двое парней лет под тридцать. После реплики здоровяка мужчины тот, что сидел напротив, привычно стрельнув глазами по сторонам, зло зашипел на толстяка, приблизив свое лицо вплотную к нему:
– Ты что, мне грозишь?! Да я таких, как ты, пачками давлю!
Но и краснорожий толстяк в долгу не остался:
– Знаешь, что мы с такими, как вы, в Сургуте делаем?!
Третий участник застолья, тревожным взглядом встретив приближающегося вышибалу, дернул за рукав своего приятеля.
Они перекинулись быстрыми понимающими взглядами, разом поднялись и теперь уже на пару принялись что-то негромко доказывать раскрасневшемуся нефтянику.
– Леха! – звучно позвал тот. – Нам выйти предлагают!
Сидевший за соседним столиком Леха, с виду гораздо более трезвый, чем его приятель, с видимым сожалением поднялся. В его взгляде сквозила откровенная досада. Молодая женщина, с которой он любезничал, проводила его откровенно разочарованным взглядом.
Вышибала бросил только одну короткую фразу, неслышимую во внезапно усилившемся гуле. Да это и не нужно было, Лев Валентинович, как и все остальные, понял ее смысл и так.
Четверка, как и следовало ожидать, быстро покинула заведение.
Засоркин, как и все прочие, сразу же потерял интерес к произошедшему. Он уже знал, чем закончится это дело – каталы все равно отожмут у фраеров все бабки.
Взгляд его невольно опять перекочевал влево. К двум друзьям уже успела вернуться проститутка, клеившаяся до этого к московскому бизнесмену, в компании с худосочной шмарой примерно ее возраста. Дамы старались теснее жаться к клиентам, мужики отвечали им тем же, лапая вовсю.
Сделав добрый глоток пива из своего бокала, Засоркин неожиданно подумал: «Еще сто лет пройдет, а тут ничего не изменится! Даже шалавы, по-моему, все те же останутся!»
Неожиданно кто-то тронул его за рукав, и Лев Валентинович быстро обернулся. На лице его появилась приветливая улыбка:
– Присаживайся.
– Ну и гадючник. – Состроив недовольную гримаску, Марго достала из сумочки сигареты и положила пачку на стол.
– Как я тебе говорил, надежнее всего спрятана та вещь, которая лежит на самом виду, – повторил Засоркин фразу, сказанную накануне по телефону.
– Слушай, сколько лет прошло, а здесь так ничего и не изменилось! – прикуривая, произнесла блондинка.
На это замечание Лев Валентинович весело рассмеялся. Поймав недоуменный взгляд Марго, объяснил:
– Представляешь: я за секунду до твоего прихода подумал абсолютно то же самое!
– Мы всегда хорошо понимали друг друга, – нежно промурлыкала женщина, касаясь руки московского бизнесмена.
– Это потом, – положил он свою ладонь поверх ее. – Сначала давай-ка поговорим о делах.
Он вошел и изучающим взглядом окинул помещение. Задумался на несколько секунд, затем энергично продолжил поиск. Тщательно обследовав письменный стол, Тимофей Петрович снова принялся просматривать книги. На полке их было всего несколько штук, так что много времени обследование не заняло. Остальное место было отведено под видеокассеты. Батюшка на секунду вновь задумался, затем все же принялся за осмотр кассет. Из крайнего футляра он извлек кассету, заглянул в подкассетник и вставил ее обратно.
Со следующего подкассетника на него лукаво глядела сексапильная девица, распахнувшая рубашку и призывно показывающая всему свету соблазнительную грудь.
– Бесовские штучки, – пробормотал священник и торопливо водрузил кассету на место.
Третий подкассетник оказался легче других по весу и был завернут в прозрачный полиэтиленовый пакет. Батюшка торопливо освободил его и занялся содержимым. Он извлек небольшой прозрачный пакетик с самоклеящимся краем. Обычно в таких продают корм для аквариумных рыбок. Внутри пакетика находился белый порошок. Отец Тимофей тупо уставился на него, потом положил пакет на стол и следом извлек из подкассетника ленту одноразовых шприцев. Одного шприца недоставало. Тут же лежал кусок резинового жгута. Внезапная догадка поразила священника.
Позабыв про свое дело, он начал методично обследовать комнату племянника, разыскивая новые доказательства своего предположения. Вскоре он нашел несколько использованных шприцев, под столом комок ватки с пятнышком крови, в одном из ящиков упаковку с ватой, надорванную с одной стороны. Ему стало все понятно.
– Бог мой! – пробормотал ошарашенный открытием отец Тимофей, опускаясь на диван. Он провел рукой по лицу, словно снимая с глаз наваждение. – Так вот что за мужик постоянно его встречает! А я-то гадал!.. – печально сказал он себе.
Силы совершенно покинули батюшку, и он некоторое время сидел, безучастно глядя на ленту одноразовых шприцев.
– Вот почему этот тип плюгавый пристает к Дмитрию, – покачав головой, повторил священник. – Он ему деньги за наркотики должен!
После такого открытия отец Тимофей забыл про все свои тревоги.
– Теперь понятно, зачем сестра так поспешно отправила его ко мне. Думали, что он тут перестанет, – рассуждал он.
Закрыв дом на ключ, отец Тимофей вышел во двор. Он сел на лавочку, стараясь успокоиться и прийти в себя. На это ушло достаточно долгое время – священнослужитель был просто шокирован открывшимся ему обстоятельством.
Затем, поднявшись, он выгнал на улицу свою старенькую «копейку». Отец Тимофей решил навестить Григория Рублева, как и обещал накануне по телефону.
Дорога отняла у него не много времени, и вскоре он уже поднимался на второй этаж больницы.
Григорий обрадовался приходу священника. Он сразу заметил, что вид у него отнюдь не радостный, хотя батюшка изо всех сил старался не показывать своего подавленного настроения. Григорий сразу спросил в лоб:
– Тимофей Петрович, что-нибудь еще случилось?
Отец Тимофей по своей душевной доброте еще в дороге решил, что не будет затрагивать в беседе с больным неприятных тем, ни к чему лишний раз волновать пострадавшего. Хотя Григорий, как он понимал, сотворил за свою жизнь много преступных деяний и был далеко не безгрешен, но в то же время как-то сумел через все это пронести душевную чистоту и чужое горе мог принимать близко к сердцу. Целителю человеческих душ это стало понятно сразу же, после первой встречи с Рублевым.
– Вот яблочки, Григорий Иванович, свои, только что с дерева, – не отвечая на его вопрос, священник положил гостинец на стол.
– Тимофей Петрович, я же вижу: что-то еще случилось, – на этот раз уже не спрашивая, а утверждая, сказал Крытый.
– Да нет, Григорий Иванович, – мягко улыбнувшись, отозвался настоятель храма Святого Иоанна Златоуста. – И так старых проблем хватает.
– Да, – присаживаясь на край кровати, заметил Крытый, – и я еще загремел в больницу. Ну да ничего, скоро я встану на ноги, тогда со всеми разберусь! – В последней части фразы Крытого послышалась явная угроза.
– Насилием ничего не решишь. – Все же священник оставался всегда священником.
– Давайте, батюшка, не будем дискутировать на эту тему, – решил не затевать спор Григорий.
Жизнь Рублева строилась по другим понятиям, и принцип всепрощения в нее просто не вписывался. В его среде на удар всегда следовало отвечать еще более жестким ударом, иначе просто невозможно выжить. Слабых опускали, и они превращались в человеческое подобие или же становились «шестерками» более сильных. Или же погибали. Григорий был исключительно сильной личностью. Но за годы, проведенные на зоне, он не превратился в лютого зверя, без разбору грызущего всех подряд. За это и пользовался большим уважением у братвы...
– Ваш приятель навещал уже вас? – подыскав подходящую тему, поинтересовался отец Тимофей.
Диспетчер только что объявил, что закончилась посадка на сто четырнадцатый рейс, и вскоре со взлетного поля начал свой разгон «Ил-86». Отчетливо слышится гул турбин, и вот самолет отрывается от земли, затем, уже набрав положенную высоту, делает разворот и ложится на курс. В ясном, без единого облачка небе можно было видеть белый след удаляющегося красавца.
Динамик опять выдал мелодичное пиликанье, предупреждающее пассажиров о том, что сейчас будет сообщение диспетчера. Следом четкий голос объявил:
– Совершил посадку «Боинг» авиакомпании «Украинские линии» из Стамбула.
В просторный зал из таможенного терминала вышел коренастый мужчина среднего роста с портфелем из крокодиловой кожи в руках. Прилетевшему на вид было немного за пятьдесят. Одет он был в дорогой, сшитый явно на заказ летний костюм. Поправляя запонки на манжетах рубашки, незнакомец невольно обнажил блеснувшие на запястье золотые часы «Ролекс».
Он окинул взглядом зал и уверенно направился в выходу.
По всему чувствовалось, что человек в этом месте не в первый раз. Остановившись у стоянки такси, он достал сигару и не спеша раскурил ее.
Во внешности, в манере поведения прилетевшего стамбульским рейсом человека чувствовался иностранный лоск. И все же, несмотря на это, каким-то образом угадывалось, что он – бывший житель этих мест. Возможно, по его взгляду. Туристы обычно с любопытством разглядывают все вокруг, проявляя повышенный интерес к достопримечательностям, поведению окружающих людей. Взгляд же неизвестного говорил: «Боже, ничего-то тут не изменилось, как, впрочем, и следовало ожидать!» Второе, что заставляло так думать, так это типично кавказская внешность иностранца.
Мужчина в дорогом костюме подошел к стоянке такси, игнорируя заранее предлагавших свои услуги водителей, и уверенно открыл дверцу облюбованной им машины.
– В Ялту, – коротко распорядился он, усаживаясь на переднее сиденье рядом с водителем.
Рыжеволосый паренек покосился на клиента. Опытным взглядом отметив и дорогой костюм, и портфель крокодиловой кожи, он нахально зарядил двойную таксу.
– Да не обижу, поехали, – беспечно махнул рукой тот.
Едва выехали со стоянки, водитель воткнул кассету в магнитофон, и салон заполнился залихватской блатотой. Однако мужчина не разделял его вкусов и, поморщившись, попросил:
– Дорогой, сделай потише, да?!
Характерный акцент полностью подтверждал предположение о кавказском происхождении богатого мужчины. Таксист поспешил выполнить просьбу. Некоторое время ехали молча, затем пассажир сам начал разговор:
– Ты сам местный?
– Да, – подтвердил водитель.
– Я тоже тут когда-то жил, – заметил весело собеседник. Ни единой ностальгической нотки не прозвучало при этом в его голосе.
– Давно не были? – тут же поддержал разговор водитель.
– Да так, периодически мотаюсь, – бесцветным голосом ответил пассажир.
– Да, жизнь переменилась, – не зная, о чем говорить, повесил в воздухе не совсем понятную фразу рыжий паренек.
– Ни хрена она у вас не переменилась! – со смехом заметил пассажир. – Как был кругом бандитский разгул, так он и остался!
– Бывает, – живо согласился водила. – Но все же теперь меньше, чем раньше!
– Раньше разборки чинили с мордобоем и перестрелками, а сейчас просто заказывают! – едко заметил кавказец.
– Да, – опять поддакнул рыжий, – есть такое!
Разговор незаметно переключился на погоду, затем на последние крымские новости. Пассажир интересовался буквально всем, причем нередко выказывал хорошую осведомленность в делах из жизни полуострова за последнее время.
– Летать надоело, – пожаловался пассажир. – Два дня в самолетах! Вчера из Штатов в Стамбул. Оттуда – сюда!
– Скоро приедем – отдохнете! – льстиво заметил водила.
– Какое там, – махнул рукой кавказец, – дел по горло! С другом нужно встретиться. Тот специально из Москвы прилетел.
– Вместе отдыхать будете?
– «Отдыхать», – кисло поморщился пассажир. – Я уже и забыл про это слово!
Тем временем серпантин летел под колеса «девятки», и вскоре на горизонте замаячила верхняя Ялта.
– Куда вас, в «Ореанду»? – поинтересовался на всякий случай водитель, хотя не сомневался в ответе.
Однако пассажир его удивил.
– Давай к «Палаццо», – думая о своем, тихо ответил пассажир и, заметив недоуменный взгляд водителя, добавил: – В «Ореанду» еще успею!
Рыжий хорошо знал свое дело, и вскоре машина остановилась у малопопулярной в городе гостиницы «Палаццо».
Мужчина в дорогом костюме рассчитался с таксистом и не спеша направился в дверям «Палаццо».
Портье опытным взглядом оценил посетителя и расплылся в улыбке.
– Добро пожаловать. Что вам угодно? – выпалил он скороговоркой.
– Одноместный номер, – коротко ответил вошедший и, посмотрев на работника гостиницы, добавил: – Машину нужно напрокат. Без водителя. Сможешь организовать?
– Конечно, сделаем! – полным неподдельного энтузиазма голосом отозвался портье. – Пожалуйста, возьмите ключи от номера.
Мужчину проводили до его апартаментов. Минут через пять по телефону в номер позвонил портье. Он поинтересовался, устроит ли их постояльца синяя «БМВ», и, получив утвердительный ответ, сообщил, что ключи можно будет забрать у него. Также спросил на всякий случай, не нужно ли еще чего дорогому гостю, и повесил трубку.
Человек, прибывший стамбульским рейсом, скинул пиджак и плюхнулся на кровать прямо в рубашке, брюках и полуботинках. Видимо, он не зря жаловался рыжему таксисту, перелеты действительно оказались очень утомительными. Лежал он так минут десять-пятнадцать, затем энергично поднялся и подошел к телефону. Набрал номер и, услышав абонента, хищно оскалился:
– Привет, дорогой! Как дела?
* * *
Димыч в полном одиночестве угрюмо брел по набережной. Непривычно было видеть заводилу компании молодых парней в таком состоянии: плечи ссутулились, взгляд понуро уткнулся под ноги.Мимо прошли две девушки, весело болтая. Димыч на секунду поднял на них взгляд, но тут же вновь опустил голову.
Ничто его сейчас не радовало.
Остановившись, чтобы прикурить, он неожиданно увидел того самого мужичка с проплешиной на затылке, который поджидал его у ворот храма. Испуг промелькнул на озабоченном лице молодого человека, и, резко раздумав прикуривать, он вернул сигарету в пачку и зашагал в обратном направлении.
– Стой! – услышал он лающий голос за своей спиной. – Стой, кому говорю!
Через несколько секунд он почувствовал, как сильные пальцы схватили его за локоть. Развернувшись, Димыч фальшиво-удивленно уставился на плешивого:
– А, это ты. Привет!
– Я что, как за зайцем за тобой гоняться должен? – зло зашипел ему в лицо мужик. – Увидел – и деру!
– Да нет, – принялся оправдываться парень. Было совершенно очевидно, что он врет. – Я кошелек забыл дома. Полез за спичками, а его нет!
Глаза плешивого, как два буравчика, впивались в лицо парня. Он оттащил его к парапету и, по привычке зыркнув по сторонам, процедил:
– Ты когда, козел, бабки отдашь?!
– Я же говорю, кошелек забыл, – жалостливо заскулил Димыч. – Ты не волнуйся, я тебе все отдам! Завтра давай встретимся, и я отдам!
– Не дай бог, завтра лавья не будет, я тебе такое устрою, что лучше бы тебе умереть сразу! – выплюнул парню в лицо мужик и, задержав на секунду взгляд на его испуганной физиономии, отпустил локоть. – Вали отсюда, козел, – негромко бросил вдогонку поспешно уходящему Димычу плешивый и, проводив парня долгим взглядом, прогулочным шагом пошел дальше.
* * *
Малахитовый зал при ялтинской гостинице «Интурист» просто кишел народом в этот вечер. Впрочем, это неудивительно – в разгар сезона сюда, как мотыльки на огонь, слетались постояльцы «Интуриста», чтобы коротать вечера. Сюда же подтягивались все те, кто мог поживиться за счет этих богатеньких отдыхающих.Большой зал был оборудован круговой стойкой, за которой в час пик работали три бармена.
Засоркин постарался устроиться так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Он приехал пораньше, чтобы занять столик. Дым сигарет и гул людских разговоров смешался в воздухе в одну монотонную тягучую массу.
– Ма-ла-дой человек, не угостите даму огоньком?
Лев Валентинович перевел взгляд и обнаружил именно то, что уже и ожидал увидеть. Проститутка в возрасте, грозящем скорым завершением трудовой карьеры для женщин ее ремесла, просто-таки горела желанием приземлиться за его столик.
– Отвали, – равнодушно бросил он ей, подарив на всякий случай вкупе со словами соответствующий взгляд.
Дама презрительно хмыкнула и продефилировала дальше. От нечего делать Засоркин проводил ее взглядом. Проститутка атаковала двух мужиков примерно его же возраста, пьющих пиво и о чем-то весело разговаривающих. Один из них было отмахнулся от нее, но его приятель неожиданно остановил женщину и жестом попросил наклониться. Когда та исполнила просьбу, тот что-то горячо зашептал ей на ухо. Проститутка согласно кивнула, улыбнулась счастливой улыбкой и куда-то заспешила.
Засоркина на некоторое время отвлекли неожиданно громкие крики справа. Крики эти заинтриговали не только его – головы ближайших соседей сразу же повернулись в ту же сторону. Все три бармена моментом переключили свое внимание на неожиданный инцидент. Один из них что-то шепнул на ухо другому, и тот заспешил к подсобке. В зале неожиданно стало значительно тише и отчетливо слышался голос возмущавшегося толстяка:
– Откуда туз взялся?! Вы что, меня за фраера держите?!
Толстяк был изрядно пьян. На его красном лице застыла детская обида. За столиком с ним сидели двое парней лет под тридцать. После реплики здоровяка мужчины тот, что сидел напротив, привычно стрельнув глазами по сторонам, зло зашипел на толстяка, приблизив свое лицо вплотную к нему:
– Ты что, мне грозишь?! Да я таких, как ты, пачками давлю!
Но и краснорожий толстяк в долгу не остался:
– Знаешь, что мы с такими, как вы, в Сургуте делаем?!
Третий участник застолья, тревожным взглядом встретив приближающегося вышибалу, дернул за рукав своего приятеля.
Они перекинулись быстрыми понимающими взглядами, разом поднялись и теперь уже на пару принялись что-то негромко доказывать раскрасневшемуся нефтянику.
– Леха! – звучно позвал тот. – Нам выйти предлагают!
Сидевший за соседним столиком Леха, с виду гораздо более трезвый, чем его приятель, с видимым сожалением поднялся. В его взгляде сквозила откровенная досада. Молодая женщина, с которой он любезничал, проводила его откровенно разочарованным взглядом.
Вышибала бросил только одну короткую фразу, неслышимую во внезапно усилившемся гуле. Да это и не нужно было, Лев Валентинович, как и все остальные, понял ее смысл и так.
Четверка, как и следовало ожидать, быстро покинула заведение.
Засоркин, как и все прочие, сразу же потерял интерес к произошедшему. Он уже знал, чем закончится это дело – каталы все равно отожмут у фраеров все бабки.
Взгляд его невольно опять перекочевал влево. К двум друзьям уже успела вернуться проститутка, клеившаяся до этого к московскому бизнесмену, в компании с худосочной шмарой примерно ее возраста. Дамы старались теснее жаться к клиентам, мужики отвечали им тем же, лапая вовсю.
Сделав добрый глоток пива из своего бокала, Засоркин неожиданно подумал: «Еще сто лет пройдет, а тут ничего не изменится! Даже шалавы, по-моему, все те же останутся!»
Неожиданно кто-то тронул его за рукав, и Лев Валентинович быстро обернулся. На лице его появилась приветливая улыбка:
– Присаживайся.
– Ну и гадючник. – Состроив недовольную гримаску, Марго достала из сумочки сигареты и положила пачку на стол.
– Как я тебе говорил, надежнее всего спрятана та вещь, которая лежит на самом виду, – повторил Засоркин фразу, сказанную накануне по телефону.
– Слушай, сколько лет прошло, а здесь так ничего и не изменилось! – прикуривая, произнесла блондинка.
На это замечание Лев Валентинович весело рассмеялся. Поймав недоуменный взгляд Марго, объяснил:
– Представляешь: я за секунду до твоего прихода подумал абсолютно то же самое!
– Мы всегда хорошо понимали друг друга, – нежно промурлыкала женщина, касаясь руки московского бизнесмена.
– Это потом, – положил он свою ладонь поверх ее. – Сначала давай-ка поговорим о делах.
* * *
Отец Тимофей находился дома. С хмурым выражением на лице он метался по своей комнате, явно что-то разыскивая. Какие-то бумаги валялись на полу, но настоятель храма не обращал на них никакого внимания. Наоборот, он снял с полки несколько книг и быстро перелистал их. Затем, для уверенности, взял каждую за переплет и потряс над столом. Не добившись таким образом никакого результата, батюшка полез в мебельную стенку. Открыв бар, принялся копаться там. Обвел уставшим взглядом комнату и задумался. Неожиданно прервав мыслительный процесс, батюшка быстрым шагом направился к комнате, которую занимал племянник.Он вошел и изучающим взглядом окинул помещение. Задумался на несколько секунд, затем энергично продолжил поиск. Тщательно обследовав письменный стол, Тимофей Петрович снова принялся просматривать книги. На полке их было всего несколько штук, так что много времени обследование не заняло. Остальное место было отведено под видеокассеты. Батюшка на секунду вновь задумался, затем все же принялся за осмотр кассет. Из крайнего футляра он извлек кассету, заглянул в подкассетник и вставил ее обратно.
Со следующего подкассетника на него лукаво глядела сексапильная девица, распахнувшая рубашку и призывно показывающая всему свету соблазнительную грудь.
– Бесовские штучки, – пробормотал священник и торопливо водрузил кассету на место.
Третий подкассетник оказался легче других по весу и был завернут в прозрачный полиэтиленовый пакет. Батюшка торопливо освободил его и занялся содержимым. Он извлек небольшой прозрачный пакетик с самоклеящимся краем. Обычно в таких продают корм для аквариумных рыбок. Внутри пакетика находился белый порошок. Отец Тимофей тупо уставился на него, потом положил пакет на стол и следом извлек из подкассетника ленту одноразовых шприцев. Одного шприца недоставало. Тут же лежал кусок резинового жгута. Внезапная догадка поразила священника.
Позабыв про свое дело, он начал методично обследовать комнату племянника, разыскивая новые доказательства своего предположения. Вскоре он нашел несколько использованных шприцев, под столом комок ватки с пятнышком крови, в одном из ящиков упаковку с ватой, надорванную с одной стороны. Ему стало все понятно.
– Бог мой! – пробормотал ошарашенный открытием отец Тимофей, опускаясь на диван. Он провел рукой по лицу, словно снимая с глаз наваждение. – Так вот что за мужик постоянно его встречает! А я-то гадал!.. – печально сказал он себе.
Силы совершенно покинули батюшку, и он некоторое время сидел, безучастно глядя на ленту одноразовых шприцев.
– Вот почему этот тип плюгавый пристает к Дмитрию, – покачав головой, повторил священник. – Он ему деньги за наркотики должен!
После такого открытия отец Тимофей забыл про все свои тревоги.
– Теперь понятно, зачем сестра так поспешно отправила его ко мне. Думали, что он тут перестанет, – рассуждал он.
Закрыв дом на ключ, отец Тимофей вышел во двор. Он сел на лавочку, стараясь успокоиться и прийти в себя. На это ушло достаточно долгое время – священнослужитель был просто шокирован открывшимся ему обстоятельством.
Затем, поднявшись, он выгнал на улицу свою старенькую «копейку». Отец Тимофей решил навестить Григория Рублева, как и обещал накануне по телефону.
Дорога отняла у него не много времени, и вскоре он уже поднимался на второй этаж больницы.
Григорий обрадовался приходу священника. Он сразу заметил, что вид у него отнюдь не радостный, хотя батюшка изо всех сил старался не показывать своего подавленного настроения. Григорий сразу спросил в лоб:
– Тимофей Петрович, что-нибудь еще случилось?
Отец Тимофей по своей душевной доброте еще в дороге решил, что не будет затрагивать в беседе с больным неприятных тем, ни к чему лишний раз волновать пострадавшего. Хотя Григорий, как он понимал, сотворил за свою жизнь много преступных деяний и был далеко не безгрешен, но в то же время как-то сумел через все это пронести душевную чистоту и чужое горе мог принимать близко к сердцу. Целителю человеческих душ это стало понятно сразу же, после первой встречи с Рублевым.
– Вот яблочки, Григорий Иванович, свои, только что с дерева, – не отвечая на его вопрос, священник положил гостинец на стол.
– Тимофей Петрович, я же вижу: что-то еще случилось, – на этот раз уже не спрашивая, а утверждая, сказал Крытый.
– Да нет, Григорий Иванович, – мягко улыбнувшись, отозвался настоятель храма Святого Иоанна Златоуста. – И так старых проблем хватает.
– Да, – присаживаясь на край кровати, заметил Крытый, – и я еще загремел в больницу. Ну да ничего, скоро я встану на ноги, тогда со всеми разберусь! – В последней части фразы Крытого послышалась явная угроза.
– Насилием ничего не решишь. – Все же священник оставался всегда священником.
– Давайте, батюшка, не будем дискутировать на эту тему, – решил не затевать спор Григорий.
Жизнь Рублева строилась по другим понятиям, и принцип всепрощения в нее просто не вписывался. В его среде на удар всегда следовало отвечать еще более жестким ударом, иначе просто невозможно выжить. Слабых опускали, и они превращались в человеческое подобие или же становились «шестерками» более сильных. Или же погибали. Григорий был исключительно сильной личностью. Но за годы, проведенные на зоне, он не превратился в лютого зверя, без разбору грызущего всех подряд. За это и пользовался большим уважением у братвы...
– Ваш приятель навещал уже вас? – подыскав подходящую тему, поинтересовался отец Тимофей.