– Салман, кто вас там достает? – позвала она мрачного бородача, тщательно целившегося из гранатомета.
Не отвлекаясь от цели, он коротко бросил:
– Смотри справа, за почтой! Там, у перевернутой машины!
Пули внезапно ударили в кирпич оконного проема над ее головой, и Белая рухнула на пол. Осторожно выглянув, она обнаружила и почту, и перевернутую обгорелую «Волгу», и федерала, лупившего короткими очередями по корпусу бывшей школы.
– Отсюда я их не достану, – высказала вслух свое решение Марго, – поднимусь на два этажа выше.
Автоматчик заметил ее, и Белой пришлось опять вжиматься в кирпичное крошево...
Вечером бой утих. Отдыхали прямо здесь. Меченый не пришел, но прислал человека вместо погибшего Алиджана. Он стал командиром и привез плату наемникам.
Марго с гибелью Розы осталась единственной женщиной в их отряде. Костер разожгли в глухой комнате бытовки, прямо на полу. На ужин ели тушенку с хлебом. Затем в котелках заваривали чай.
Белая неожиданно почувствовала на себе чей-то взгляд – на войне все ощущения обостряются. Резко обернувшись, она увидела, как совсем молодой еще боец поспешно отвел глаза и, будучи не в силах сдержаться, вновь жаждущим взглядом окинул женщину. Марго криво усмехнулась и подмигнула ему: мол, не робей.
Товарищ постарше, с усмешкой глядя на снайпершу, что-то зашептал ему на ухо. Марго поняла, что он ему говорит, но это ее нисколько не смущало.
После ужина, когда все разбрелись по классам искать место для ночлега, парень подошел к ней:
– Ты не обижайся только, мне вот сказали... – начал он и вдруг выпалил: – Триста долларов. Пойдет?
– Пойдет! – хмыкнула Марго. Она уже давно поняла, чем закончится разговор, а перспектива заработать дополнительно, да еще без риска для жизни, ее вполне устраивала – почему бы и нет?
Как и тогда, сейчас ее ждала борьба за деньги. Проклятый поп стоял между ней и целым ворохом долларов! Любимых, незаменимых американских долларов!
Сняв трубку радиотелефона, Марго набрала номер и вновь уселась на диван.
После непродолжительных гудков трубку подняли, и Марго услышала взволнованное:
– Да, я слушаю!
– Слушаешь? А хорошо слушаешь?! – сжав челюсти, прошипела белобрысая. – Бабки приготовил?!
– Где же я сразу вам такие деньги соберу? Мне время нужно. – Отец Тимофей едва не рыдал в трубку.
– Тебе ведь предлагали деньги. Ты же, дебил, отказал достойным людям. Теперь страдаешь из-за этого, – вкрадчивым тоном заметила Марго. – В общем, подписываешь бумаги, получаешь бабки и расплачиваешься за свои цацки. Нет – прощайся с ними навеки!
– Да вы поймите! Нельзя этого делать! Источник, которому тысячи лет, прекратит свое существование! Целебный источник, который спасает жизнь многим людям! – В голосе говорившего слышалась искренняя убежденность. Отец Тимофей разговаривал с Марго так, будто она – несмышленая девочка – забралась на козырек крыши и готовится спрыгнуть вниз. А он, благодетель, пытается отговорить ее от этого. Такой тон взбесил грабительницу.
– Слушай, ты, выблядок полоумный, мне наплевать и на твой источник, и на твоих людей! – завизжала она в трубку. Неимоверная злость исказила ее лицо до неузнаваемости. – Ты знаешь, что у меня в руках?! Хренотень серебряная типа сундучка. Слушай дальше. – Она быстро забежала в туалет и спустила воду, поднеся трубку к унитазу. – Слышал, урод?!
На другом конце связи человек издал кошмарный продолжительный стон, будто ему сейчас без наркоза рвали здоровые зубы.
– Не умирай! Я пока пошутила! – хищно ухмыльнулась Марго, довольная произведенным эффектом. – Но через пять минут дубль повторится, только все будет по-настоящему! А из икон костер разведем прямо под окном!
Марго с удовольствием слушала, как священник заплакал, не стесняясь, прямо в трубку.
– Три дня тебе еще, старый урод! Через три дня бумаги не подпишешь – хана твоему добру!
– Я... я найду... деньги! – через всхлипы взмолился отец Тимофей.
– Три дня! – жестко отрезала Марго и положила трубку.
Снова закурив, Марго блаженно зажмурилась. Деньги. Много денег! На этот раз она срубит такой куш, что можно будет долгое время не думать о так необходимых ей зеленых бумажках!
Марго быстро набрала другой номер.
– Здравствуй, да-ра-гой, – замурлыкала в трубку блондинка. – Есть хорошие новости.
– В самом деле? – скептически отозвался невидимый собеседник.
– Д-а-а, – продолжала в том же духе. – Надо бы тет-а-тет пообщаться.
На другом конце задумались. Повисла пауза.
– Ты считаешь, что уже есть в этом необходимость?
– Непременно, да-ра-гой!
– Марго, оставь свой тон, мне не до шуток!
– Неужели ты уже не хочешь свою Марго? – продолжала кокетничать женщина.
В трубку засопели, и мужской голос произнес:
– Знаешь Малахитовый зал при гостинице «Интурист»?
– Это которая в самом центре?! Ты с ума сошел! Там же всегда давка! Народищу вечером – не повернуться!
– Лучше всего спрятана та вещь, что лежит на самом виду! – назидательно сообщил невидимый собеседник. – Как раз в толпе на нас и будут обращать меньше всего внимания. Часиков в восемь, договорились?
– Хорошо, – немного подумав, согласилась Марго.
– Вот и отлично. Почирикаем по существу, а там и в номерочек перекочуем, я позабочусь.
– Угу-у, – мурлыкнула в трубку Марго и отключила связь.
Едва трубка легла на место, как выражение лица женщины разительно изменилось. Оно вновь стало жестким, более похожим на восковую маску, нежели на лицо молодой и привлекательной дамы.
Она включила телевизор, через несколько минут выключила и вновь потянулась за сигаретами. Наблюдая за Марго в этот момент, можно было бы безошибочно заключить, что предводительницу небольшой банды, состоящей из Тайсона, Цыгана и Клоуна, волнуют весьма серьезные проблемы.
Димыч откровенно скучал. Некоторое время он следил за дядей и пытался разобрать что-то в его проповеди. Некоторые слова и отдельные фразы он понимал, но целиком воспринять суть он даже и не пытался. Очень быстро ему наскучило это занятие, и он начал озираться по сторонам. Поглазел на истово молящихся старушек, ухмыльнулся по поводу деда, стоящего на коленях перед распятием.
– Господу помо-о-оли-м-ся-я! – старался дьякон.
Димыч зашарил взглядом по стенам, пытаясь вспомнить, где какие иконы висели раньше и каких недостает теперь.
«Вот люди поживились! Интересно, на сколько штук „зелени“ приподнялись?!» – молодой человек задавал себе этот вопрос из праздного любопытства. Он не восторгался грабителями и в то же время не осуждал их. Те нашли способ «поднять» деньги, только и всего.
Неожиданно внимание парня привлекла миловидная девушка в платочке, мелко и быстро крестящаяся. Губы ее непрерывно двигались, беззвучно повторяя слова молитвы.
«А ничего киска!» Димыч осторожно прошел вперед и вбок, чтобы получше рассмотреть объект своего интереса.
Девушка продолжала сосредоточенно шевелить губами, совершенно не обращая внимания на парня.
Димыч стоял в метре от нее.
«Интересно было бы на нее посмотреть на пляже! – беззаботно лапал глазами незнакомку паяц. – А еще лучше оказаться с ней тет-а-тет в душе! Раз – и так неожиданно появиться!»
Сквозь летнее платье легко угадывались соблазнительные формы. Димыч невольно дал волю своей фантазии, то и дело косясь на девушку. Он уже в который раз мысленно раздевал ее, представляя в разных позах.
«А губки какие пухленькие, прямо бутончик!» Он мысленно заставил губки девушки заниматься совсем другим делом и от этого пришел в возбуждение.
«Вот черт!» – весело подумал он и на некоторое время решил отвлечься, глянув опять на священнослужителей. Минут пять Димыч таращился на своего дядюшку с совершенно невинным, ангельским выражением на физиономии.
Когда он вновь скосил глаза в сторону очаровательной незнакомки, ее уже не оказалось на месте.
«Уже испарилась!» – недовольно подумал он и вновь зашарил глазами по храму. Глазеть на женщин представлялось ему, несомненно, куда более интересным занятием, чем слушать поповскую галиматью.
Некоторое время он выбирал себе новый объект для мысленных раздеваний.
«Вот крестится! Ну и кобыла! Такую представь себе в голом виде – в жизни потом не встанет! А вот эта ничего-о!»
Он проделал новое перемещение и оказался неподалеку от молодухи лет тридцати. Та поставила свечку и, крестясь, клала поклоны.
«Ниже красавица, ниже!» Фантазия Димыча услужливо пришла на помощь, и женщина предстала перед ним в голом виде в интересной позе.
Рядом кто-то засопел, и оболтус наткнулся на сердитый взгляд старика в застиранной зеленой гимнастерке. Тот явно не одобрял пристального внимания парня к прихожанкам. Димыч ответил ему презрительным взглядом и демонстративно уставился на батюшку.
«Блин, когда же эта пытка закончится!» – с тоской подумал он.
К его великому удовольствию, служба вскоре все же завершилась, и он одним из первых покинул храм. На паперти кто-то осторожно тронул его за локоть. Димыч живо обернулся и обнаружил рядом с собой невысокого мужчину лет тридцати с небольшим. Единственной примечательной деталью в его внешности была проплешина на затылке. В остальном это был совершенно обычный мужичок. Что можно было отметить еще, так это постоянно бегающий взгляд. Его глаза, как два мышонка, шныряли туда-сюда, ни на секунду не останавливаясь на чем-то определенном.
Мужичок цепко ухватил за локоть парня и потянул к ограде.
– Принес? – произнес он.
– Принес, – отозвался Димыч и протянул ему обложку от видеокассеты.
Мужичок живо достал из футляра полиэтиленовый сверток и снял стягивающие пленку резинки. Внутри оказались деньги.
– Тут все? – переспросил он, с жадностью пересчитывая купюры.
Димычу было противно смотреть на него, но он ответил:
– За вчерашнее – все.
– А за предыдущее?
– Отдам в конце недели!
– Короче. – Мужик притиснул свое лицо вплотную. – У меня не благотворительная организация! Три дня тебе сроку!
– Да не переживай, – попытался успокоить его молодой человек, – все отдам сполна!
– А я и не переживаю, – ухмыльнулся незнакомец. – Это тебе переживать нужно!
– Дмитрий! – услышал молодой человек густой голос своего дяди.
Мужичок зыркнул в сторону священника и, не прощаясь, быстро пошел к воротам.
– Дмитрий, кто это был? – поинтересовался батюшка у своего племянника.
– Э-э-э, да мужик один, я его и не знаю. – Димыч не знал, что ответить отцу Тимофею, и принялся лепить первое, что пришло ему в голову: – Спросил у меня, где находится морской вокзал.
– А что за кассету ты ему отдал?
– Это не моя, это его. У него упала, а я только поднял.
Настоятель храма недоверчиво глянул на племянника. Он отлично понимал, что Дмитрий просто на ходу сочиняет сказки, причем совершенно не стесняясь. Лепит, что называется, горбатого.
– Ладно, бог с ним, – вздохнул священник, всем своим видом показывая, что не поверил россказням парня. – Что дальше делать собираешься?
– Пойду работу искать!
– Опять с дружками на пляже проваляешься?
– Нет, что ты!
– Иди, – устало махнул рукой батюшка.
Молодой человек не заставил себя ждать и быстро вышел за ограду. Произошедший разговор с настоятелем храма утомил его. В душе Димыч давно молил, чтобы этот старый зануда отцепился от него. Сейчас он действительно решил направиться на пляж.
«Сам подсказал, урод старый!» – весело думал он.
Нищий, не так давно неожиданно набросившийся на Льва Валентиновича Засоркина, сидел на паперти. Руки его скрывали перчатки с обрезанными для удобства пальцами. Такими пользуются зимой рыбаки, чтобы, не снимая, можно было насаживать мотыля на крючок. Лицо его было заклеено грязным пластырем, который нисколько не скрывал следы ужасных ожогов.
– Молодой да ранний, – отчетливо проговорил он, когда священник проходил мимо. – Душу свою уже отдал. И тело скоро погубит! Ничего не останется – все в труху рассыплется!
Отец Тимофей был слишком занят собственными мыслями, чтобы прислушиваться к словам, сказанным юродивым. Между тем глаза местного сумасшедшего были на удивления ясны, а взгляд – цепок и внимателен. Никакого намека на безумие не было в этих серых глазах. Он проводил взглядом настоятеля, словно моля: «Посмотри на меня, поговори со мной!» Потом долго смотрел в том направлении, куда ушел Димыч, и, негодуя, качал головой.
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
Не отвлекаясь от цели, он коротко бросил:
– Смотри справа, за почтой! Там, у перевернутой машины!
Пули внезапно ударили в кирпич оконного проема над ее головой, и Белая рухнула на пол. Осторожно выглянув, она обнаружила и почту, и перевернутую обгорелую «Волгу», и федерала, лупившего короткими очередями по корпусу бывшей школы.
– Отсюда я их не достану, – высказала вслух свое решение Марго, – поднимусь на два этажа выше.
Автоматчик заметил ее, и Белой пришлось опять вжиматься в кирпичное крошево...
Вечером бой утих. Отдыхали прямо здесь. Меченый не пришел, но прислал человека вместо погибшего Алиджана. Он стал командиром и привез плату наемникам.
Марго с гибелью Розы осталась единственной женщиной в их отряде. Костер разожгли в глухой комнате бытовки, прямо на полу. На ужин ели тушенку с хлебом. Затем в котелках заваривали чай.
Белая неожиданно почувствовала на себе чей-то взгляд – на войне все ощущения обостряются. Резко обернувшись, она увидела, как совсем молодой еще боец поспешно отвел глаза и, будучи не в силах сдержаться, вновь жаждущим взглядом окинул женщину. Марго криво усмехнулась и подмигнула ему: мол, не робей.
Товарищ постарше, с усмешкой глядя на снайпершу, что-то зашептал ему на ухо. Марго поняла, что он ему говорит, но это ее нисколько не смущало.
После ужина, когда все разбрелись по классам искать место для ночлега, парень подошел к ней:
– Ты не обижайся только, мне вот сказали... – начал он и вдруг выпалил: – Триста долларов. Пойдет?
– Пойдет! – хмыкнула Марго. Она уже давно поняла, чем закончится разговор, а перспектива заработать дополнительно, да еще без риска для жизни, ее вполне устраивала – почему бы и нет?
* * *
Марго почувствовала боль в пальцах и с удивлением обнаружила, что сигарета почти истлела. Раздавив ее в пепельнице, она резко встала.Как и тогда, сейчас ее ждала борьба за деньги. Проклятый поп стоял между ней и целым ворохом долларов! Любимых, незаменимых американских долларов!
Сняв трубку радиотелефона, Марго набрала номер и вновь уселась на диван.
После непродолжительных гудков трубку подняли, и Марго услышала взволнованное:
– Да, я слушаю!
– Слушаешь? А хорошо слушаешь?! – сжав челюсти, прошипела белобрысая. – Бабки приготовил?!
– Где же я сразу вам такие деньги соберу? Мне время нужно. – Отец Тимофей едва не рыдал в трубку.
– Тебе ведь предлагали деньги. Ты же, дебил, отказал достойным людям. Теперь страдаешь из-за этого, – вкрадчивым тоном заметила Марго. – В общем, подписываешь бумаги, получаешь бабки и расплачиваешься за свои цацки. Нет – прощайся с ними навеки!
– Да вы поймите! Нельзя этого делать! Источник, которому тысячи лет, прекратит свое существование! Целебный источник, который спасает жизнь многим людям! – В голосе говорившего слышалась искренняя убежденность. Отец Тимофей разговаривал с Марго так, будто она – несмышленая девочка – забралась на козырек крыши и готовится спрыгнуть вниз. А он, благодетель, пытается отговорить ее от этого. Такой тон взбесил грабительницу.
– Слушай, ты, выблядок полоумный, мне наплевать и на твой источник, и на твоих людей! – завизжала она в трубку. Неимоверная злость исказила ее лицо до неузнаваемости. – Ты знаешь, что у меня в руках?! Хренотень серебряная типа сундучка. Слушай дальше. – Она быстро забежала в туалет и спустила воду, поднеся трубку к унитазу. – Слышал, урод?!
На другом конце связи человек издал кошмарный продолжительный стон, будто ему сейчас без наркоза рвали здоровые зубы.
– Не умирай! Я пока пошутила! – хищно ухмыльнулась Марго, довольная произведенным эффектом. – Но через пять минут дубль повторится, только все будет по-настоящему! А из икон костер разведем прямо под окном!
Марго с удовольствием слушала, как священник заплакал, не стесняясь, прямо в трубку.
– Три дня тебе еще, старый урод! Через три дня бумаги не подпишешь – хана твоему добру!
– Я... я найду... деньги! – через всхлипы взмолился отец Тимофей.
– Три дня! – жестко отрезала Марго и положила трубку.
Снова закурив, Марго блаженно зажмурилась. Деньги. Много денег! На этот раз она срубит такой куш, что можно будет долгое время не думать о так необходимых ей зеленых бумажках!
Марго быстро набрала другой номер.
– Здравствуй, да-ра-гой, – замурлыкала в трубку блондинка. – Есть хорошие новости.
– В самом деле? – скептически отозвался невидимый собеседник.
– Д-а-а, – продолжала в том же духе. – Надо бы тет-а-тет пообщаться.
На другом конце задумались. Повисла пауза.
– Ты считаешь, что уже есть в этом необходимость?
– Непременно, да-ра-гой!
– Марго, оставь свой тон, мне не до шуток!
– Неужели ты уже не хочешь свою Марго? – продолжала кокетничать женщина.
В трубку засопели, и мужской голос произнес:
– Знаешь Малахитовый зал при гостинице «Интурист»?
– Это которая в самом центре?! Ты с ума сошел! Там же всегда давка! Народищу вечером – не повернуться!
– Лучше всего спрятана та вещь, что лежит на самом виду! – назидательно сообщил невидимый собеседник. – Как раз в толпе на нас и будут обращать меньше всего внимания. Часиков в восемь, договорились?
– Хорошо, – немного подумав, согласилась Марго.
– Вот и отлично. Почирикаем по существу, а там и в номерочек перекочуем, я позабочусь.
– Угу-у, – мурлыкнула в трубку Марго и отключила связь.
Едва трубка легла на место, как выражение лица женщины разительно изменилось. Оно вновь стало жестким, более похожим на восковую маску, нежели на лицо молодой и привлекательной дамы.
Она включила телевизор, через несколько минут выключила и вновь потянулась за сигаретами. Наблюдая за Марго в этот момент, можно было бы безошибочно заключить, что предводительницу небольшой банды, состоящей из Тайсона, Цыгана и Клоуна, волнуют весьма серьезные проблемы.
* * *
– Господи помилуй, господи помилуй, господи поми-и-илу-у-уй! – тянул дьякон.Димыч откровенно скучал. Некоторое время он следил за дядей и пытался разобрать что-то в его проповеди. Некоторые слова и отдельные фразы он понимал, но целиком воспринять суть он даже и не пытался. Очень быстро ему наскучило это занятие, и он начал озираться по сторонам. Поглазел на истово молящихся старушек, ухмыльнулся по поводу деда, стоящего на коленях перед распятием.
– Господу помо-о-оли-м-ся-я! – старался дьякон.
Димыч зашарил взглядом по стенам, пытаясь вспомнить, где какие иконы висели раньше и каких недостает теперь.
«Вот люди поживились! Интересно, на сколько штук „зелени“ приподнялись?!» – молодой человек задавал себе этот вопрос из праздного любопытства. Он не восторгался грабителями и в то же время не осуждал их. Те нашли способ «поднять» деньги, только и всего.
Неожиданно внимание парня привлекла миловидная девушка в платочке, мелко и быстро крестящаяся. Губы ее непрерывно двигались, беззвучно повторяя слова молитвы.
«А ничего киска!» Димыч осторожно прошел вперед и вбок, чтобы получше рассмотреть объект своего интереса.
Девушка продолжала сосредоточенно шевелить губами, совершенно не обращая внимания на парня.
Димыч стоял в метре от нее.
«Интересно было бы на нее посмотреть на пляже! – беззаботно лапал глазами незнакомку паяц. – А еще лучше оказаться с ней тет-а-тет в душе! Раз – и так неожиданно появиться!»
Сквозь летнее платье легко угадывались соблазнительные формы. Димыч невольно дал волю своей фантазии, то и дело косясь на девушку. Он уже в который раз мысленно раздевал ее, представляя в разных позах.
«А губки какие пухленькие, прямо бутончик!» Он мысленно заставил губки девушки заниматься совсем другим делом и от этого пришел в возбуждение.
«Вот черт!» – весело подумал он и на некоторое время решил отвлечься, глянув опять на священнослужителей. Минут пять Димыч таращился на своего дядюшку с совершенно невинным, ангельским выражением на физиономии.
Когда он вновь скосил глаза в сторону очаровательной незнакомки, ее уже не оказалось на месте.
«Уже испарилась!» – недовольно подумал он и вновь зашарил глазами по храму. Глазеть на женщин представлялось ему, несомненно, куда более интересным занятием, чем слушать поповскую галиматью.
Некоторое время он выбирал себе новый объект для мысленных раздеваний.
«Вот крестится! Ну и кобыла! Такую представь себе в голом виде – в жизни потом не встанет! А вот эта ничего-о!»
Он проделал новое перемещение и оказался неподалеку от молодухи лет тридцати. Та поставила свечку и, крестясь, клала поклоны.
«Ниже красавица, ниже!» Фантазия Димыча услужливо пришла на помощь, и женщина предстала перед ним в голом виде в интересной позе.
Рядом кто-то засопел, и оболтус наткнулся на сердитый взгляд старика в застиранной зеленой гимнастерке. Тот явно не одобрял пристального внимания парня к прихожанкам. Димыч ответил ему презрительным взглядом и демонстративно уставился на батюшку.
«Блин, когда же эта пытка закончится!» – с тоской подумал он.
К его великому удовольствию, служба вскоре все же завершилась, и он одним из первых покинул храм. На паперти кто-то осторожно тронул его за локоть. Димыч живо обернулся и обнаружил рядом с собой невысокого мужчину лет тридцати с небольшим. Единственной примечательной деталью в его внешности была проплешина на затылке. В остальном это был совершенно обычный мужичок. Что можно было отметить еще, так это постоянно бегающий взгляд. Его глаза, как два мышонка, шныряли туда-сюда, ни на секунду не останавливаясь на чем-то определенном.
Мужичок цепко ухватил за локоть парня и потянул к ограде.
– Принес? – произнес он.
– Принес, – отозвался Димыч и протянул ему обложку от видеокассеты.
Мужичок живо достал из футляра полиэтиленовый сверток и снял стягивающие пленку резинки. Внутри оказались деньги.
– Тут все? – переспросил он, с жадностью пересчитывая купюры.
Димычу было противно смотреть на него, но он ответил:
– За вчерашнее – все.
– А за предыдущее?
– Отдам в конце недели!
– Короче. – Мужик притиснул свое лицо вплотную. – У меня не благотворительная организация! Три дня тебе сроку!
– Да не переживай, – попытался успокоить его молодой человек, – все отдам сполна!
– А я и не переживаю, – ухмыльнулся незнакомец. – Это тебе переживать нужно!
– Дмитрий! – услышал молодой человек густой голос своего дяди.
Мужичок зыркнул в сторону священника и, не прощаясь, быстро пошел к воротам.
– Дмитрий, кто это был? – поинтересовался батюшка у своего племянника.
– Э-э-э, да мужик один, я его и не знаю. – Димыч не знал, что ответить отцу Тимофею, и принялся лепить первое, что пришло ему в голову: – Спросил у меня, где находится морской вокзал.
– А что за кассету ты ему отдал?
– Это не моя, это его. У него упала, а я только поднял.
Настоятель храма недоверчиво глянул на племянника. Он отлично понимал, что Дмитрий просто на ходу сочиняет сказки, причем совершенно не стесняясь. Лепит, что называется, горбатого.
– Ладно, бог с ним, – вздохнул священник, всем своим видом показывая, что не поверил россказням парня. – Что дальше делать собираешься?
– Пойду работу искать!
– Опять с дружками на пляже проваляешься?
– Нет, что ты!
– Иди, – устало махнул рукой батюшка.
Молодой человек не заставил себя ждать и быстро вышел за ограду. Произошедший разговор с настоятелем храма утомил его. В душе Димыч давно молил, чтобы этот старый зануда отцепился от него. Сейчас он действительно решил направиться на пляж.
«Сам подсказал, урод старый!» – весело думал он.
Нищий, не так давно неожиданно набросившийся на Льва Валентиновича Засоркина, сидел на паперти. Руки его скрывали перчатки с обрезанными для удобства пальцами. Такими пользуются зимой рыбаки, чтобы, не снимая, можно было насаживать мотыля на крючок. Лицо его было заклеено грязным пластырем, который нисколько не скрывал следы ужасных ожогов.
– Молодой да ранний, – отчетливо проговорил он, когда священник проходил мимо. – Душу свою уже отдал. И тело скоро погубит! Ничего не останется – все в труху рассыплется!
Отец Тимофей был слишком занят собственными мыслями, чтобы прислушиваться к словам, сказанным юродивым. Между тем глаза местного сумасшедшего были на удивления ясны, а взгляд – цепок и внимателен. Никакого намека на безумие не было в этих серых глазах. Он проводил взглядом настоятеля, словно моля: «Посмотри на меня, поговори со мной!» Потом долго смотрел в том направлении, куда ушел Димыч, и, негодуя, качал головой.
ГЛАВА 8
Крытый сегодня чувствовал себя гораздо лучше. Могучий организм боролся, цепляясь за жизнь, и наконец победил.
Григорий сидел на кровати, подложив под спину подушку, и ел. Со времени поступления его в больницу это был первый обед. Естественно, Крытый основательно проголодался.
Покончив с едой, Григорий взял свой мобильный и набрал номер Засоркина. Трубку долго никто не брал, затем включили связь, и Крытый услышал осторожное «алло?!»
Однако разговаривал с ним не Лев Валентинович.
– Кто это? – осведомился первым делом Рублев.
– А это кто? – сыто и нагло бросили в трубку.
– Конь в пальто! – рассердился Григорий. – Скажи твоему шефу, что Крытый с ним поговорить хочет!
– Григорий Иванович! – теперь уже узнал его засоркинский гоблин. – Рад вас слышать! Но Льва Валентиновича нет, ушел на встречу, причем совершенно один! Наверное, на свидание!
«Хрен бы он на свидание один почалил! Наверняка встречается с нужным человеком, про существование которого не нужно даже его людям знать!» – тут же прокачал в голове ситуацию Крытый. Однако вслух о своих предположениях говорить не стал, а, наоборот, согласился с засоркинским бандитом.
– Да, без баб на юге делать нечего.
– Да без них и в Москве плохо! – довольно заржал абонент Рублева.
– Тебя, паря, как зовут?
– Антон, Григорий Иванович. – Парень был явно польщен, что «смотрящий» Веселогорска интересуется его именем.
– Скажи, Антоша, почему твой босс мою племянницу до сих пор не привез?
– Не было ее там, Григорий Иванович! В Гурзуфе, я имею в виду!
– Как это не было?
Секьюрити господина Засоркина пришлось рассказывать Рублеву обо всем, что произошло в гурзуфской больнице.
– Та-ак, – протянул Крытый, анализируя услышанное.
– Да вы не волнуйтесь, Григорий Иванович, – закипишился боец, – обязательно вашу девочку отыщем, даже если ее похитили! Лев Валентинович весь Крым на уши поставил. Каждый сарай обыщут, но Катю вернут!
Григорий давно уже понял, что его собеседник не отличается большим умом, и решил воспользоваться этим обстоятельством. Некоторые соображения не давали ему покоя.
– Ладно, что теперь рассуждать, – вздохнув, оставил он тяжелую тему. – Как-нибудь найдется! Мне Льва Валентиновича тоже неудобно лишний раз напрягать. Человек в кои-то веки от дел отдохнуть решил, расслабиться, а я на него свои проблемы повесил.
– Ну что вы говорите! – поймался на крючок парень. – Он даже на отдыхе работать умудряется! Какой-то земельный участок покупать собирается, бизнес-план постоянно листает! Американским инвесторам названивает. В общем, и на югах весь в работе!
«Странно, а мне ничего про дела он не говорил! – подумал Григорий. – Сказал, что отдыхать прилетел. Мол, оттянемся на полную катушку. А теперь еще скулит, чтобы я сваливал отсюда! Чем же я Льву Валентиновичу помешал? Может, в его делах причина?!»
Боец как будто угадал его мысли и тоже зарядил нытье про то, что Крытому слишком опасно оставаться тут, что, как только найдется Катя, ему лучше улететь домой.
– Это тебе Засоркин заставил мне в уши надуть?! – без обиняков спросил Крытый.
– Да нет, все так говорят! – принялся юлить парень. – Не я один, все так думают!
– Ладно, пока! Засоркину привет! Как вернется, пусть мне звякнет! – сказал Крытый, после чего отключил связь.
Он вернулся в палату. В пакете, оставленном для него приятелем, обнаружил сигареты и зажигалку.
«В принципе он и не обязан мне докладывать о своих делах. Тем более что и не до этого было!» – открывая окно, подумал Григорий. Но все же что-то в поведении московского друга ему не давало покоя. Что именно, он пока и сам не мог объяснить.
Но Григорию сейчас некогда было ломать над этим голову.
«Где же Катя и что с ней?!» – вот что являлось в данный момент его первостепенной заботой. Когда Григорий узнал, что племянница жива и здорова, у него отлегло от сердца. Думал, что вот сейчас кореш привезет девушку. А тут на тебе – все по новой!
Затушив окурок, Крытый, как и в прошлый раз, задержал взгляд на фигуре рабочего, колупающегося на крыше соседнего дома.
Мужчина уже был другой. Он лениво размазывал смолу, поглядывая на окна больничного комплекса.
«Какого беса он там делает?! – невольно удивился Крытый. – В воскресенье, да к тому же еще и один?!»
Он присмотрелся к человеку повнимательней. Тот, заметив, что к нему проявляют интерес, еще энергичней занялся своей работой.
Григорий посмотрел вниз: обычного в таких случаях костра и второго помощника, цепляющего на веревку очередное ведро с расплавленным гудроном, не было и в помине.
«Какого ляда ему нужно на крыше?!» – задергивая занавеску на окне, подумал положенец.
Но тут его мысли прервало появление медсестры. Фигуристая дама, приветливо улыбаясь, сообщила Григорию, что с ним хотят поговорить по телефону.
«Может, что-нибудь насчет Катюши?» – подумал Крытый и, насколько мог быстро, пошел за сестрой.
– Доброго здоровья, Григорий Иванович, – услышал он в трубке знакомый голос.
– И вам того же, отец Тимофей, – ответил Крытый.
– Вот решил позвонить и узнать, как вы себя чувствуете?
– Спасибо, вполне сносно, – поспешно отозвался Григорий и сразу же перешел к волнующей его теме: – Тимофей Петрович, скажите, вы Катю случайно не видели?
– Не-ет, – растерянно отозвался батюшка. – Что-то случилось с девочкой?
– Да нет, ничего, – решил не обсуждать больной вопрос по телефону Крытый.
– Вы не против будете, если я навещу вас? – поинтересовался Тимофей Петрович.
– Приходите, буду рад, – совершенно искренне ответил Рублев. Он был действительно тронут заботой священнослужителя.
После разговора с батюшкой у Крытого словно вытащили занозу из сердца. Но все равно щемящая грудь тревога за судьбу племянницы не покидала его.
Григорий сидел на кровати, подложив под спину подушку, и ел. Со времени поступления его в больницу это был первый обед. Естественно, Крытый основательно проголодался.
Покончив с едой, Григорий взял свой мобильный и набрал номер Засоркина. Трубку долго никто не брал, затем включили связь, и Крытый услышал осторожное «алло?!»
Однако разговаривал с ним не Лев Валентинович.
– Кто это? – осведомился первым делом Рублев.
– А это кто? – сыто и нагло бросили в трубку.
– Конь в пальто! – рассердился Григорий. – Скажи твоему шефу, что Крытый с ним поговорить хочет!
– Григорий Иванович! – теперь уже узнал его засоркинский гоблин. – Рад вас слышать! Но Льва Валентиновича нет, ушел на встречу, причем совершенно один! Наверное, на свидание!
«Хрен бы он на свидание один почалил! Наверняка встречается с нужным человеком, про существование которого не нужно даже его людям знать!» – тут же прокачал в голове ситуацию Крытый. Однако вслух о своих предположениях говорить не стал, а, наоборот, согласился с засоркинским бандитом.
– Да, без баб на юге делать нечего.
– Да без них и в Москве плохо! – довольно заржал абонент Рублева.
– Тебя, паря, как зовут?
– Антон, Григорий Иванович. – Парень был явно польщен, что «смотрящий» Веселогорска интересуется его именем.
– Скажи, Антоша, почему твой босс мою племянницу до сих пор не привез?
– Не было ее там, Григорий Иванович! В Гурзуфе, я имею в виду!
– Как это не было?
Секьюрити господина Засоркина пришлось рассказывать Рублеву обо всем, что произошло в гурзуфской больнице.
– Та-ак, – протянул Крытый, анализируя услышанное.
– Да вы не волнуйтесь, Григорий Иванович, – закипишился боец, – обязательно вашу девочку отыщем, даже если ее похитили! Лев Валентинович весь Крым на уши поставил. Каждый сарай обыщут, но Катю вернут!
Григорий давно уже понял, что его собеседник не отличается большим умом, и решил воспользоваться этим обстоятельством. Некоторые соображения не давали ему покоя.
– Ладно, что теперь рассуждать, – вздохнув, оставил он тяжелую тему. – Как-нибудь найдется! Мне Льва Валентиновича тоже неудобно лишний раз напрягать. Человек в кои-то веки от дел отдохнуть решил, расслабиться, а я на него свои проблемы повесил.
– Ну что вы говорите! – поймался на крючок парень. – Он даже на отдыхе работать умудряется! Какой-то земельный участок покупать собирается, бизнес-план постоянно листает! Американским инвесторам названивает. В общем, и на югах весь в работе!
«Странно, а мне ничего про дела он не говорил! – подумал Григорий. – Сказал, что отдыхать прилетел. Мол, оттянемся на полную катушку. А теперь еще скулит, чтобы я сваливал отсюда! Чем же я Льву Валентиновичу помешал? Может, в его делах причина?!»
Боец как будто угадал его мысли и тоже зарядил нытье про то, что Крытому слишком опасно оставаться тут, что, как только найдется Катя, ему лучше улететь домой.
– Это тебе Засоркин заставил мне в уши надуть?! – без обиняков спросил Крытый.
– Да нет, все так говорят! – принялся юлить парень. – Не я один, все так думают!
– Ладно, пока! Засоркину привет! Как вернется, пусть мне звякнет! – сказал Крытый, после чего отключил связь.
Он вернулся в палату. В пакете, оставленном для него приятелем, обнаружил сигареты и зажигалку.
«В принципе он и не обязан мне докладывать о своих делах. Тем более что и не до этого было!» – открывая окно, подумал Григорий. Но все же что-то в поведении московского друга ему не давало покоя. Что именно, он пока и сам не мог объяснить.
Но Григорию сейчас некогда было ломать над этим голову.
«Где же Катя и что с ней?!» – вот что являлось в данный момент его первостепенной заботой. Когда Григорий узнал, что племянница жива и здорова, у него отлегло от сердца. Думал, что вот сейчас кореш привезет девушку. А тут на тебе – все по новой!
Затушив окурок, Крытый, как и в прошлый раз, задержал взгляд на фигуре рабочего, колупающегося на крыше соседнего дома.
Мужчина уже был другой. Он лениво размазывал смолу, поглядывая на окна больничного комплекса.
«Какого беса он там делает?! – невольно удивился Крытый. – В воскресенье, да к тому же еще и один?!»
Он присмотрелся к человеку повнимательней. Тот, заметив, что к нему проявляют интерес, еще энергичней занялся своей работой.
Григорий посмотрел вниз: обычного в таких случаях костра и второго помощника, цепляющего на веревку очередное ведро с расплавленным гудроном, не было и в помине.
«Какого ляда ему нужно на крыше?!» – задергивая занавеску на окне, подумал положенец.
Но тут его мысли прервало появление медсестры. Фигуристая дама, приветливо улыбаясь, сообщила Григорию, что с ним хотят поговорить по телефону.
«Может, что-нибудь насчет Катюши?» – подумал Крытый и, насколько мог быстро, пошел за сестрой.
– Доброго здоровья, Григорий Иванович, – услышал он в трубке знакомый голос.
– И вам того же, отец Тимофей, – ответил Крытый.
– Вот решил позвонить и узнать, как вы себя чувствуете?
– Спасибо, вполне сносно, – поспешно отозвался Григорий и сразу же перешел к волнующей его теме: – Тимофей Петрович, скажите, вы Катю случайно не видели?
– Не-ет, – растерянно отозвался батюшка. – Что-то случилось с девочкой?
– Да нет, ничего, – решил не обсуждать больной вопрос по телефону Крытый.
– Вы не против будете, если я навещу вас? – поинтересовался Тимофей Петрович.
– Приходите, буду рад, – совершенно искренне ответил Рублев. Он был действительно тронут заботой священнослужителя.
После разговора с батюшкой у Крытого словно вытащили занозу из сердца. Но все равно щемящая грудь тревога за судьбу племянницы не покидала его.
ГЛАВА 9
Катя по узенькой тропинке вышла на Симферопольское шоссе. Оглядевшись по сторонам, она быстро пересекла дорогу и замахала ладошкой встречной машине. Красная «пятерка» пролетела мимо. Катерина успела отметить, что салон машины полон людей. Вдали показалась новая точка, которая оказалась грузовиком.
Катерина загодя замахала ему рукой, выскочив на середину шоссе. Водитель затормозил, и девочка бросилась к кабине.
– Ты что, ненормальная? – сердито спросил ее водитель, немолодой усатый мужчина. Судя по легкому акценту, родом он явно был с Кавказа.
– Понимаете, «Скорая» наша сломалась, а мне больному срочно укол нужно сделать... – затараторила девушка, придав своему милому личику соответствующее тревожное выражение.
– Диабетик, что ли? – почему-то решил водитель, подозрительно косясь на девушку, слишком молодую, по его представлению, чтобы быть медсестрой.
– Да-да, именно диабетик, – не стала разубеждать его Катерина. – Как вы угадали?
– Садись! – Белый халат Катерины все же сделал свое дело. – У меня старший брат диабетик, – объяснил уже в дороге шофер, на чем основывалось его предположение.
По пути они разговаривали мало. Племянница Крытого, чтобы не засыпаться, старалась уклоняться от медицинских тем, а водитель больше смотрел на трассу.
Так юная скрипачка добралась до Ялты. Что ей дальше делать, девушка не имела ни малейшего представления. Она прекрасно понимала, что первостепенная ее задача – раздобыть нормальную одежду. Проще всего было отправиться к себе домой, но Катерина прекрасно понимала, что именно этого нельзя делать ни в коем случае, потому что как раз там ее наверняка поджидают.
Остановившись напротив палатки с надписью «Хот-доги, гамбургеры», Катерина вдруг осознала, что неимоверно голодна.
Немного постояв, девочка приняла неожиданное для нее самой решение. Раньше она просто не была способна на такое.
Быстро спустившись к морю, она прошла на многолюдный пляж. Пробираясь мимо шезлонгов, Катерина приглядывалась к отдыхающим. Наконец девочка увидела то, что ей было нужно.
Невысокая молоденькая женщина в темных очках примерно такой же комплекции, как и Катя, взяла надувной матрац и не спеша пошла в сторону моря. Спутника, как определила Катерина, с ней не было.
Девушка отыскала свободное местечко неподалеку и принялась наблюдать. Она терпеливо ждала, пока соседи дамочки отправятся купаться. Тогда девочка, стараясь не выказывать своего волнения, спокойно направилась к облюбованному ею месту...
...Через пять минут из пляжной раздевалки Катерина вышла в синих шортах и бежевой майке. Солнцезащитные очки также пришлись ей впору. Шлепки были слегка великоваты, но выбирать не приходилось. Белую кокетливую сумочку племянница Рублева тоже прихватила с собой.
Она покинула пляж и уселась в сквере на лавочке. Обследование сумочки неизвестной показало, что принадлежала она Ершовой Марине, уроженке города Пензы. Женщине было двадцать лет, она успела сходить замуж и развестись. Детей не было. Внимательно пролистав паспорт, Катя отметила определенное внешнее сходство между собой и этой Мариной.
Кошелька в сумочке не оказалось, но в косметичке Катерина обнаружила немного денег – видно, молодая особа взяла с собой только на дневные расходы.
Катерина, обрадованная этим обстоятельством, тотчас вернулась к палатке с хот-догами и купила себе гамбургер. Есть очень хотелось, но девушка решила пока не тратиться больше – еще неизвестно, насколько придется растягивать доставшиеся ей капиталы.
Вверх от набережной шла тихая улица. Посмотрев на табличку на углу здания, племянница Крытого автоматически отметила, что та названа именем великого русского писателя Антона Павловича Чехова.
Не спеша поедая свой скромный обед, девушка пошла по этой улице.
Все ее мысли занимал главный вопрос – что же ей, собственно, делать в создавшейся ситуации?! Никаких родственников и знакомых у нее не только в Ялте, но и вообще в Крыму не было. Девушка вспомнила свой последний разговор с доктором.
«Кто этот загадочный приятель дяди? Лев... Как бишь его? – пыталась вспомнить она отчество и фамилию, названную Николаем Николаевичем. – Это тот, который звонил из Москвы? Тот вроде собирался еще задержаться!!»
Девушка присела на лавочку. Тревога за свою судьбу вновь заставила сердце учащенно биться.
«А если это никакой не приятель? Если это один из тех, кто избивал дядю? Как быстро они меня разыскали. Наверняка доктор сообщил в милицию, а те стуканули бандитам. Точно! Значит, в милицию тоже идти нельзя. Дядя Гриша говорил, что на курорте все менты с бандюганами местными повязаны! Что же делать?»
Сердечко билось в груди запертым в клетку воробышком.
«Успокойся, слышишь, успокойся! – принялась уговаривать сама себя беглянка. – Делать все равно что-то нужно!»
От мысли звонить в городские больницы, чтобы разыскать дядю, Катя отказалась сразу. «Моментально вычислят, что я уже в Ялте!» – решила она. Она сразу же нарисовала себе мысленно картину: множество тачек, набитых упакованными в спортивные костюмы здоровенными верзилами, носятся по городу и разыскивают молодую девушку. «Нужно сначала осмотреться и потом уже постараться потихоньку разузнать. Может, через соседей, может, осторожно понаблюдать за нашим домом!» Рассуждая таким образом, девушка признавалась сама себе, что реально продумать какую-либо направленность своих дальнейших действий она пока не может. «А ведь как-то еще нужно жить! – не по годам взросло размышляла беглянка. – Если дядю Гришу, не дай бог, убили, нужно выбираться как-то домой, в Веселогорск, а для этого нужны деньги. Да и еды уже послезавтра не на что будет купить!»
Катя не спеша пошла по улице дальше. Ей захотелось пить, и она перешла на противоположную сторону, где заметила будку, в которой продавали газировку. Пока пила, юная скрипачка краем глаза заметила листок бумаги на стенке будки, на котором крупными буквами было написано: «Требуются».
Катерина выбросила одноразовый стаканчик и подошла поближе. Оказалось, что в небольшое кафе требовались повар, посудомойщицы, уборщица.
Катерина завернула за угол дома и уселась на лавочку у подъезда. Достав паспорт из украденной ею сумочки, она еще раз посмотрела на фотографию его хозяйки, затем придирчиво осмотрела себя в зеркальце и неожиданно для себя приняла решение. Достав губную помаду, накрасила губы. Еще раз придирчиво осмотрев свое отражение, Катя с воодушевлением принялась за макияж. Через десять минут из зеркала на нее глядела девушка, которой вполне можно было дать на вид лет двадцать.
Катерина загодя замахала ему рукой, выскочив на середину шоссе. Водитель затормозил, и девочка бросилась к кабине.
– Ты что, ненормальная? – сердито спросил ее водитель, немолодой усатый мужчина. Судя по легкому акценту, родом он явно был с Кавказа.
– Понимаете, «Скорая» наша сломалась, а мне больному срочно укол нужно сделать... – затараторила девушка, придав своему милому личику соответствующее тревожное выражение.
– Диабетик, что ли? – почему-то решил водитель, подозрительно косясь на девушку, слишком молодую, по его представлению, чтобы быть медсестрой.
– Да-да, именно диабетик, – не стала разубеждать его Катерина. – Как вы угадали?
– Садись! – Белый халат Катерины все же сделал свое дело. – У меня старший брат диабетик, – объяснил уже в дороге шофер, на чем основывалось его предположение.
По пути они разговаривали мало. Племянница Крытого, чтобы не засыпаться, старалась уклоняться от медицинских тем, а водитель больше смотрел на трассу.
Так юная скрипачка добралась до Ялты. Что ей дальше делать, девушка не имела ни малейшего представления. Она прекрасно понимала, что первостепенная ее задача – раздобыть нормальную одежду. Проще всего было отправиться к себе домой, но Катерина прекрасно понимала, что именно этого нельзя делать ни в коем случае, потому что как раз там ее наверняка поджидают.
Остановившись напротив палатки с надписью «Хот-доги, гамбургеры», Катерина вдруг осознала, что неимоверно голодна.
Немного постояв, девочка приняла неожиданное для нее самой решение. Раньше она просто не была способна на такое.
Быстро спустившись к морю, она прошла на многолюдный пляж. Пробираясь мимо шезлонгов, Катерина приглядывалась к отдыхающим. Наконец девочка увидела то, что ей было нужно.
Невысокая молоденькая женщина в темных очках примерно такой же комплекции, как и Катя, взяла надувной матрац и не спеша пошла в сторону моря. Спутника, как определила Катерина, с ней не было.
Девушка отыскала свободное местечко неподалеку и принялась наблюдать. Она терпеливо ждала, пока соседи дамочки отправятся купаться. Тогда девочка, стараясь не выказывать своего волнения, спокойно направилась к облюбованному ею месту...
...Через пять минут из пляжной раздевалки Катерина вышла в синих шортах и бежевой майке. Солнцезащитные очки также пришлись ей впору. Шлепки были слегка великоваты, но выбирать не приходилось. Белую кокетливую сумочку племянница Рублева тоже прихватила с собой.
Она покинула пляж и уселась в сквере на лавочке. Обследование сумочки неизвестной показало, что принадлежала она Ершовой Марине, уроженке города Пензы. Женщине было двадцать лет, она успела сходить замуж и развестись. Детей не было. Внимательно пролистав паспорт, Катя отметила определенное внешнее сходство между собой и этой Мариной.
Кошелька в сумочке не оказалось, но в косметичке Катерина обнаружила немного денег – видно, молодая особа взяла с собой только на дневные расходы.
Катерина, обрадованная этим обстоятельством, тотчас вернулась к палатке с хот-догами и купила себе гамбургер. Есть очень хотелось, но девушка решила пока не тратиться больше – еще неизвестно, насколько придется растягивать доставшиеся ей капиталы.
Вверх от набережной шла тихая улица. Посмотрев на табличку на углу здания, племянница Крытого автоматически отметила, что та названа именем великого русского писателя Антона Павловича Чехова.
Не спеша поедая свой скромный обед, девушка пошла по этой улице.
Все ее мысли занимал главный вопрос – что же ей, собственно, делать в создавшейся ситуации?! Никаких родственников и знакомых у нее не только в Ялте, но и вообще в Крыму не было. Девушка вспомнила свой последний разговор с доктором.
«Кто этот загадочный приятель дяди? Лев... Как бишь его? – пыталась вспомнить она отчество и фамилию, названную Николаем Николаевичем. – Это тот, который звонил из Москвы? Тот вроде собирался еще задержаться!!»
Девушка присела на лавочку. Тревога за свою судьбу вновь заставила сердце учащенно биться.
«А если это никакой не приятель? Если это один из тех, кто избивал дядю? Как быстро они меня разыскали. Наверняка доктор сообщил в милицию, а те стуканули бандитам. Точно! Значит, в милицию тоже идти нельзя. Дядя Гриша говорил, что на курорте все менты с бандюганами местными повязаны! Что же делать?»
Сердечко билось в груди запертым в клетку воробышком.
«Успокойся, слышишь, успокойся! – принялась уговаривать сама себя беглянка. – Делать все равно что-то нужно!»
От мысли звонить в городские больницы, чтобы разыскать дядю, Катя отказалась сразу. «Моментально вычислят, что я уже в Ялте!» – решила она. Она сразу же нарисовала себе мысленно картину: множество тачек, набитых упакованными в спортивные костюмы здоровенными верзилами, носятся по городу и разыскивают молодую девушку. «Нужно сначала осмотреться и потом уже постараться потихоньку разузнать. Может, через соседей, может, осторожно понаблюдать за нашим домом!» Рассуждая таким образом, девушка признавалась сама себе, что реально продумать какую-либо направленность своих дальнейших действий она пока не может. «А ведь как-то еще нужно жить! – не по годам взросло размышляла беглянка. – Если дядю Гришу, не дай бог, убили, нужно выбираться как-то домой, в Веселогорск, а для этого нужны деньги. Да и еды уже послезавтра не на что будет купить!»
Катя не спеша пошла по улице дальше. Ей захотелось пить, и она перешла на противоположную сторону, где заметила будку, в которой продавали газировку. Пока пила, юная скрипачка краем глаза заметила листок бумаги на стенке будки, на котором крупными буквами было написано: «Требуются».
Катерина выбросила одноразовый стаканчик и подошла поближе. Оказалось, что в небольшое кафе требовались повар, посудомойщицы, уборщица.
Катерина завернула за угол дома и уселась на лавочку у подъезда. Достав паспорт из украденной ею сумочки, она еще раз посмотрела на фотографию его хозяйки, затем придирчиво осмотрела себя в зеркальце и неожиданно для себя приняла решение. Достав губную помаду, накрасила губы. Еще раз придирчиво осмотрев свое отражение, Катя с воодушевлением принялась за макияж. Через десять минут из зеркала на нее глядела девушка, которой вполне можно было дать на вид лет двадцать.