Вера Сергеевна промолчала, потом тихо сказала:
   – Я тоже этого хочу, дочка.
   На следующее утро в гости забежала Лена.
   – Ты что? Не выспалась? – первое, что спросила подруга, стройная, полногрудая брюнетка, с порога.
   – С чего ты взяла?
   Катя была без очков и лишь по голосу и очертаниям фигуры узнала свою подругу.
   – Тебя что так долго в школе не было? Говорят, болеешь.
   – Да, я болела. – Катя пригласила подругу зайти.
   – Постой, а ты тогда чего сегодня не в школе?
   – Так сегодня же воскресение. Совсем плохая?
   – Да, да…
   – Куда, на кухню?
   – Нет, на кухне мама. Пойдем в комнату.
   На шум в коридоре появилась Вера Сергеевна, и Лене пришлось ее поприветствовать. После того как формальности были соблюдены, девчонки закрылись в комнате.
   – У тебя что, грипп или ОРЗ?
   Катя старалась не смотреть на Лену: боялась, подруга может заметить, что у нее с глазами неладно. Катерина понимала, что ей все же придется появиться в школе в очках, которые она уже успела возненавидеть. Ей казалось, что они уродовали ее лицо. Девушка, конечно, надеялась, что пройдет время, зрение вернется и она расстанется с очками. Надо только потерпеть.
   – Ты там Петра не видела? – спросила Катя как бы между прочим.
   – Это твой хлыщ из параллельного класса?
   Катерина промолчала.
   – Видела. А он что, к тебе не заходил?
   – Да нет, пока не заходил, – в голосе Катерины прозвучало разочарование.
   – Забудь ты о нем. Зачем тебе такой нужен? Ты уже почти месяц болеешь, а он к тебе даже и не заглянул. Тебе уже можно на улицу?
   – На улицу? – переспросила Катя и задумалась. Если она выйдет на улицу, то… Пожалуй, она сможет выйти на улицу. Но тогда надо решиться надеть очки. А ей не хотелось выслушивать вопросы Лены. Как же быть? В конечном счете, нельзя все время сидеть взаперти, и Ленка – хорошая девчонка. С ней можно прогуляться. Только домой надо прийти не позже шести вечера.
   – Мам, я погуляю.
   Вера Сергеевна, оставив свои дела на кухне, вышла в коридор, где ее дочь уже надевала туфли.
   – Мы с Леной.
   Мать скрутила в руках полотенце так, что вспухли вены на руках, и это не ускользнуло от внимания гостьи.
   – Хорошо. Иди. Когда мне тебя ждать?
   – Я буду в шесть. Это точно.
   – На этот раз я в этом не сомневаюсь, – заметила мать и ушла на кухню, резко захлопнув дверь.
   – Что это с ней? – удивилась Ленка, когда они спускались вниз.
   – Да кто ее знает, – пожала плечами Катерина. – Куда пойдем?
   – Не знаю. У тебя есть что-нибудь на кармане?
   Но в кармане у Кати было пусто. Остались лишь воспоминания о роскошной вечеринке в доме сводного брата Петра… и о последовавших за этим ужасных событиях.
   – Я пустая. И в ближайшее время вряд ли у меня предвидится улучшение на финансовом фронте. Ленке было проще. У нее – богатый ухажер, который щедро ее спонсировал. Как и Катя, Ленка жила с матерью, ее отец был жив-здоров, но имел другую семью. В шестнадцать, по словам подруги, такое тяжело перенести. Катя иногда ей завидовала, хотя даже в свои далеко не зрелые годы понимала, что, в конечном счете, все будет зависеть от нее, а не от родителей.
   – Ладно. Сегодня гуляем на мои. – Ленка вытащила из сумочки стольник и помахала им в воздухе.
   – Как поживает твой лысый тугой кошелечек? – поддела Катя подругу.
   – Уехал в командировку. Очень извинялся, надо сказать.
   – А тебе приятно.
   – А мне приятно. И видишь, как только у меня появилось время, я сразу же пришла к тебе. Мы можем позволить себе съездить в центр и поглазеть на витрины. Может, когда-нибудь доживем до того дня, когда будем сметать с прилавков все, что понравится.
   – Вероятно, – с грустью согласилась Катя, зная, что подруга и так уже обновила и расширила свой гардероб.
   Она положила в свою сумочку футляр с очками и сейчас сжимала этот очечник пальцами. Девушка шла неуверенно и все время дотрагивалась до Лениного плеча. Подруга сначала не обращала на это внимания и вдруг спросила:
   – Ты чего?
   Девушки остановились.
   – Да все нормально.
   Катя судорожно сжала футляр с очками, и ей даже показалась, что от этого очечник треснул. Надо расслабиться. И успокоиться. Подруги прошли всего несколько десятков метров, а Кате уже казалось, что идут они целый день.
   – Ты вспотела. Может, вернемся?
   Катерина вытащила из сумки платок и вытерла со лба пот. Она видела лишь очертания предметов и всякий раз опасалась, что споткнется и упадет.
   – Нет. Домой возвращаться мы не будем. Незачем. Поехали. Сейчас сядем на автобус, и через двадцать минут доедем до центра.
   Сказав это, Катя извлекла из сумочки очки и надела их.
   – Ба! – воскликнула Лена. – Какая ты солидная. Просто секретарша толстожопого миллиардера.
   – Ты думаешь, мне идет?
   – Я бы сказала, что после того, как ты их надела, твои акции резко пошли в гору.
   – Здорово! А я почему-то стеснялась.
   – Нет, ты что. Тебе идет.
   – Спасибо. Ты меня успокоила.
   – Что? Немного село зрение?
   – Ну как сказать? Все далеко не безнадежно.
   – Ладно, очкарик, – Ленка, шутя, ущипнула подругу. – Пошли. И никаких автобусов. Такси, только такси.
   У Кати отлегло от сердца. Подруга восприняла перемену в ее облике достаточно просто, в то время как сама она все еще переживала. Хотя не раз искренне благодарила бога за то, что в результате блужданий в потемках по лесу с ее лицом ничего не случилось. Так, пара царапин от сучков, да и те уже успели зажить. А что касается ног и рук, так и эти травмы уже зажили. В конечном счете, изъяны на теле можно спрятать под одеждой. А вот лицо… Без хорошенького личика никак нельзя.
   Девушки дефилировали по Немецкой и ели сладкую вату.
   – Куда пойдем?
   – А мне все равно, – безразлично говорила Катя всякий раз, когда ее подруга задавала этот вопрос.
   А Лена задавала его через каждые пятьдесят метров.
   – Может, сядем в парке, просто посидим?
   Лена удивилась:
   – Да. Ты ведешь себя так, будто у тебя полно свободного времени и завтра тебе не в школу. Мне кажется, ты выздоровела.
   – Может быть, – неопределенно пробормотала Катерина.
   – Ну, Вербова, ты даешь! Если бы я могла так спокойно рассуждать. С меня мамаша три шкуры снимет за это «может быть».
   Вообще Ленка училась немного лучше Катерины, но не настолько, чтобы между ними пролегла интеллектуальная пропасть. Просто Лена получала хорошие отметки по русскому и литературе, а Кате больше удавались точные науки. Расчетливая и способная логически мыслить, девушка обращала на себя внимание многих преподавателей.
   Лена ни на уроках алгебры, геометрии и уж тем более физики с химией не выделялась. Но, в общем и целом, в конце полугодия получалось так, что пятерок и четверок у Ленки было больше. Катя это воспринимала спокойно, но уважала способности подруги хорошо писать сочинения и здорово отвечать по географии, литературе и биологии.
   – Так я не поняла – ты будешь завтра в школе?
   – Да. Надо бы Петра увидеть. Я давно хотела тебя спросить. Как твоя мама относится к тому, что у тебя есть богатый ухажер?
   – А как она может относиться, если в доме появились новые плита, стиральная машина и суперпылесос?
   Катя вернулась домой ровно в шесть, чем весьма удивила мать.
   Вера Сергеевна даже высказалась вслух в том духе, что, может, ее дитя исправляется. «Как говорится, не было бы счастья, да несчастье…» – она даже про себя не договорила эту фразу.
   – Ленка Кашина зайдет за мной завтра. Мы идем в школу.
   – Она ничего не сказала про твои очки?
   – Говорит, что эти стеклышки в тонкой оправе мне даже к лицу. Делают меня солидной.
   – Все вы взрослые в одиннадцатом классе. Я рада, что ты сегодня погуляла. Уверена, что и на занятиях у тебя будет все в порядке.
   – А что может случиться? Одним-то глазом я уже вижу. Цифирь разгляжу.
   – Может, стоило бы еще поберечь глаза?
   Катерина не ответила. Она думала о встрече с Петром. Ей было интересно, как он будет оправдываться, что не появлялся у нее целый месяц.
   На следующее утро, в понедельник, Лена, как и обещала, зашла за Вербовой. Она была в обтягивающей кофточке, которая подчеркивала ее далеко не детский бюст.
   – Хороший цвет. Да и фасончик ничего, – отметила Катя после того, как подруги поздоровались.
   – А, китайская дребедень. Мой старый пень считает эту тряпку очень вызывающей.
   Накрашенными красным лаком пальчиками она оттянула тоненькую желтую кофточку.
   – Не слишком ярко для школы, как думаешь? Я сегодня надела ее в первый раз.
   – Пойдет. Мальчишкам понравится.
   – Если мать узнает, что я в таком виде отправилась в школу, меня ждет парочка скандалов. Хорошо, что она уходит на работу к семи, и я могу спокойно одеться, как хочу.
   Когда подруги подошли к школе, Катя увидела Петра. Вместе с другими парнями из его класса он стоял на крыльце школы. Ребята курили. До начала первого урока оставалось совсем немного времени, но молодые люди не торопились на занятия.
   Петр, видимо, почувствовал ее взгляд и повернулся, когда девушка уже была в нескольких шагах от него.
   – Привет, – первым поздоровался он, – давно тебя не было.
   Катя взмахом руки отпустила подругу. Молодые люди с интересом разглядывали ее из-за спины сына богатеньких родителей.
   – Может, отойдем? – сухо предложила ему Катерина.
   Он молча согласился. Удостоверившись в том, что их разговор никто не может слышать, девушка спросила:
   – Ты почему не заходил? Я все время думала о тебе.
   – Знаешь, когда ты уехала с этим козлом, я подумал, что между нами все кончено.
   – Что кончено? – не поняла она. – Как это все? Ты думаешь, мне очень надо было с ним ездить?
   – Видимо, надо, раз поехала. – Петр картинно щелкнул пальцами так, что бычок сигареты пролетел не менее пяти метров. – Брат послал меня за коньяком, ты же знаешь.
   Катя сейчас уже понимала, что это был просто предлог для того, чтобы убрать со сцены Петра. Этот Ларецкий весь вечер бросал на нее заинтересованные взгляды, а потом о чем-то разговаривал с Николаем. Он создал все условия, чтобы этот тип смог к ней подъехать и окрутить ее. Интересно, знает ли Петр, чем закончилась поездка с богатеньким негодяем?
   – Неужели ты действительно был уверен в том, что между нами все кончено, и даже не захотел поговорить? С чего ты взял, что я тебя оставила?
   – Понимаешь, в тот день я приехал, а тебя уже не было. И очень расстроился, хотя брат уверял, что ты должна скоро вернуться. Пошел, сел за компьютер, провел пару часов за игрой. Время шло, а ты все не возвращалась. Я переживал и все время спрашивал, где ты и что с тобой. Брату тогда уже было не до меня, он забрался со своей женушкой в постельку, и достать его было просто невозможно. А наутро, когда я только проснулся, Николай пришел весь какой-то помятый и огорошил: ты, мол, сказала ему, будто не хочешь больше меня видеть, и просила никогда больше не приходить.
   – И ты в это поверил?
   – Вообще-то у меня нет оснований не верить собственному брату.
   – Ну а если я тебе скажу сейчас, что ничего подобного я ему не говорила, что он все это придумал?
   – Зачем?
   – Откуда мне знать? – Катя не хотела говорить ему правду.
   – У тебя очки?
   – Да, у меня уже давно не очень хорошо со зрением, просто я скрывала это. Но больше нельзя. Врачи говорят, что надо носить очки.
   – Понятно. Так зачем же Николай сказал мне такое?
   – Ну мало ли. Может, он тебе позавидовал? Я все же покрасивее его очередной жены.
   – Ты самая красивая. – Петр поцеловал ее в губы. – На занятия пойдем?
   – Ты иди, я скоро. Зайду в туалет, приведу себя в порядок и пойду искать наш класс.
   – Так мы увидимся сегодня?
   – Да.
   Звонок возвестил начало занятий.
   – Пойду, а то наша мымра по литературе будет возникать. А всего-то пять минут опоздания. Она ведь видела меня, когда в школу чапала. Я с пацанами стоял.
   Петр ушел, а Катя стала размышлять о поведении его сводного брата. Мужик сделал все, чтобы Петр не узнал о случившемся. Ему надо было выиграть время, и он это сделал с помощью примитивной лжи.
   Что я могу? Пойти к нему и устроить сцену? Шестнадцатилетнюю соплячку и на сто метров не подпустят к офису. По словам Петра, фирма брата снимала целый этаж одного из высотных зданий в центре города. И у милиции что-то дела не ладятся. Никак не могут найти этого Ларецкого.
   Катя не раз представляла себе, как она дает показания в суде. Представляла, какой после ее показаний прозвучит приговор, и этого урода отправят на десять лет за решетку. Идти в класс ей уже не хотелось. Постояв немного около крыльца, девушка развернулась и пошла прочь.
   Летом предстоят экзамены, и надо бы ходить на занятия, но Катя была уверена, что справится. День-два пропусков большой роли не сыграют.
   Катя вернулась домой. Вера Сергеевна к этому времени уже ушла, и девушка осталась дома одна. Сняв очки и переодевшись в домашнее, она вошла в ванную и приблизилась к зеркалу. Закрыла рукой глаз, который что-то видел. Наступила темнота. Никаких улучшений со вторым глазом она не заметила. Катя пыталась рассмотреть себя без очков единственным здоровым глазом, но не могла. Детали лица не просматривались. Пришлось надеть очки. Очень жаль, что теперь она навсегда привязана к этим стекляшкам.
   Катя достала из кладовки стопку газет, среди них были совсем свежие – двух-трехдневные. Обилие рекламы всегда раньше раздражало ее, но сейчас именно реклама и была ей нужна. Девушка искала фирмы, которые продают контактные линзы.
   Мысль о линзах возникла у нее спонтанно. Идея ей понравилась. Сейчас, правда, не было денег, чтобы позволить себе это. И пока ее интересовало только, во что обойдется ей замена грубых тяжелых стекол на практически незаметные оптические приборы.
   Менеджер, встретивший Катерину в только что отремонтированном офисе, был улыбчив и доброжелателен.
   – Клиент в очках – это наш клиент, – сказал среднего роста молодой человек лет двадцати пяти.
   Он пригласил клиентку присесть. Катя почти автоматически глянула на его руки. Обручального кольца на пальце не было. Значит, не женат. Почему это ей интересно?
   Между тем менеджер поинтересовался, какова диоптрия ее очков.
   – Минус пять.
   – Вообще-то это много. – Парень плотно сжал губы. – Однако у нас есть что вам предложить.
   – Я хотела узнать, сколько будут стоить линзы? – нерешительно спросила Катя.
   – Дело в том, что вам придется покупать не только сами линзы, но и специальный состав, который предохраняет глаза от раздражения при длительном их ношении. Надеюсь, вы слышали, что контактные линзы необходимо периодически снимать? К сожалению, у нас сейчас нет дешевых образцов. Вот если только за сто сорок долларов? – молодой человек вопросительно посмотрел на клиентку.
   – Сто сорок? – Катя встала, протянула руку за своими очками и сказала, что уходит.
   – Подождите… – Если бы она хорошо видела, то заметила бы особый интерес в мужском взгляде. – Я так понимаю, для вас это слишком дорого?
   Девушка пожала плечами…
   – Да, я не зарабатываю.
   – Но это можно исправить…
   Катерина надела очки и увидела перед собой улыбающееся лицо с рядом ровных белых зубов.
   – Каким же это образом? Вы что, возьмете меня к себе на работу? Дело в том, что я еще учусь.
   – Где, в институте?
   – Нет, в школе, в одиннадцатом классе.
   – О, – протянул менеджер, хватаясь за голову. – Тогда, конечно, с работой будет трудновато, но ничего страшного. Думаю, при некоторой конспирации все пройдет нормально. Вам семнадцать? – с надеждой в голосе спросил он.
   – Нет, только шестнадцать.
   – Совсем молоденькая, – молодой человек продолжал улыбаться. – Меня зовут Кирилл. А вас?
   – А я Катя.
   – Катя, знаешь, сегодня я до шести на работе, а после у меня масса свободного времени. Приходи к шести прямо сюда, и мы с тобой погуляем.
   – Так, может быть, вы предложите мне вариант, как я могу заработать?
   – Да, думаю, что смогу. Приходи к шести часам.
   Домой Катя не поехала. Позвонила на работу Вере Сергеевне и сказала, что придет домой в восемь. Мать весьма встревоженно восприняла это известие, но сухо сказала «хорошо».
   Ровно в шесть Кирилл покинул офис. Катя уже ждала его. Более того, она просто изнывала от нетерпения, ей пришлось целых шесть часов болтаться по городу.
   Невысокий, широколицый парень с жидкими пепельными волосиками протянул ей руку для приветствия. Поздоровались. Катерина почувствовала, что в его рукопожатии больше силы, нежели мягкости. Хотя рука мясистая, почти женская, но пальцы толстые. Чувствовалось, что если схватит, так уже схватит…
   – Какая ты высокая. Мне даже как-то неудобно рядом с тобой. Все будут смотреть только на тебя, а я вроде между прочим.
   – Но у нас же с вами не любовь.
   Он рассмеялся:
   – Давай на «ты». А про любовь мы отложим. Пойдем прогуляемся. Итак, ты должна заплатить за линзы сто сорок долларов. Я бы мог внести за тебя эти деньги.
   Парень остановился и посмотрел ей прямо в глаза.
   – Я живу один, снимаю квартиру. Давай по три раза три дня подряд. И деньги твои.
   Катерина остановилась. Она была возмущена. Было так унизительно слышать все это!
   – Ну ты и сволочь!
   – Я хочу помочь тебе. Деньги ведь с неба не падают. Эти сто сорок долларов, между прочим, моя месячная зарплата. Хочешь верь, а хочешь – нет. Других источников дохода у меня нет. А ты мне нравишься, и я понимаю, что в другой ситуации такая девушка пройдет мимо и меня просто не заметит. Так почему бы не попытаться купить то, что без денег мне никогда не достанется?
   Катя смотрела на него, думала о Петре и о Ларецком, и ей почему-то стало жалко этого Кирилла. Несчастного менеджера одной из многих фирм, продающих контактные линзы.
   – Ты знаешь, я думала об этом. Понимала, что ты можешь предложить такое… Вообще-то мне такое вовсе не в диковинку. Не думаю, что ты надеешься, будто для меня это – в первый раз.
   – Такая девушка, как ты, не может – в первый раз в шестнадцать лет.
   – Да? – Покраснев, она глянула на него.
   И неожиданно увидела на его лице яркий румянец.
   – Поскольку ты не протестуешь, я могу сделать вывод, – Кирилл взял ее под руку, – что мы договорились.
   Катя больше не хотела смотреть на него. Неужели вот так, запросто, мужчина может уговорить ее. Купить!
   – Только сначала линзы, а потом мои визиты, – поставила она условие.
   – Но в этом случае я отдаю деньги вперед… Я тебя совсем не знаю…
   – Но я ведь тебя тоже не знаю. Ты рискуешь, рискую я.
   – Логично, – согласился менеджер.
   – А это не может быть нелогично. У меня хорошие оценки по математике.
   Договорились на следующий вечер. Кирилл обещал вручить ей линзы сразу после первого свидания. …Катерина стояла в ванной. Кирилл был у нее за спиной и учил вставлять гибкие, прозрачные пластиночки в глаза.
   – Так, оттяни веки… Теперь накладывай, не бойся.
   С первого раза у Кати ничего не получилось.
   – Слушай, это так неприятно…
   – Да, очки, конечно, более удобны в обращении. Только не забывай, что они громоздкие, уродуют твое лицо и в сторону в них не посмотришь.
   Она убрала его блудливую руку с ягодицы.
   – Подожди, дай мне сосредоточиться.
   Со второго раза линза встала на место, и Катя была поражена, как изменилось все вокруг.
   – Как здорово! Слушай!
   – Ну, теперь вторую.
   – Вторую? Да, и вторую тоже надо поставить, – согласилась она, оттягивая веки левого глаза.
   Как мужчина Кирилл оказался ни то ни се по сравнению с тем же соучеником Петей. Но зато она смогла заполучить линзы.
   – Я жду тебя завтра вечером в это же время здесь, у меня в квартире. Приходи, – он поцеловал ее в губы.
   Катя вышла на улицу. Было уже темно. Матери она обещала прийти в восемь. А было уже девять.
   – Что, Вербова, начинаешь все заново? – спросила она себя. – Почему же заново? Я сейчас за один вечер заработала сто сорок долларов. При этом вряд ли этот мальчик увидит меня завтра в своей постели.
   От этой мысли ей стало хорошо и весело. Катя просто заполучила у этого кобелька небольшую сумму, которая сделает ее жизнь более комфортной.
   После жуткой ночи с Ларецким Катя отдавала себе отчет в том, что стала жестче и одновременно спокойнее. Ее теперь не пугал физический контакт с мужчиной. После той ночи ее вряд ли уже можно было чем-то напугать. А эти деньги – это легкие деньги. Что бы там ни говорила Лена про очки, теперь она никогда не будет носить эти стекляшки. У нее есть линзы! И вообще, пора подумать о том, как найти этого Иннокентия Альбертовича. Хотя бы для того, чтобы спросить: «Как твоя нога, мразь?»
   Катя вошла в квартиру, воспользовавшись своим ключом. К ее удивлению, у них в гостях был Иван Павлович. Сейчас Катя могла уже хорошо разглядеть его. Этот человек был немного выше Веры Сергеевны, его распухшая от частых возлияний физиономия была красной и раздобревшей.
   – А, Катенька, проходи.
   «Ну спасибо, – подумала Вербова, – приглашает меня в квартиру, где я прописана».
   – Мы здесь с твоей мамой вот сидим, разговариваем.
   Катя взглянула на стол и оценила сервировку. Колбаса, черная и красная икра, бутылка водки и бутылка шампанского. Судя по набору, Иван Павлович не скупился.
   Вера Сергеевна почему-то смутилась при виде дочери и сказала, что ей еще нужно сегодня стирать. Иван Павлович намек понял и стал раскланиваться.
   – У тебя как, все хорошо? – спросил он у Кати, перед тем как уйти.
   – Да, все нормально. – Девушка переглянулась с матерью, и Вера Сергеевна отвела взгляд в сторону.
   Когда гость ушел, дочь набросилась на мать, а мать – на дочь.
   – Ты знаешь, что он женат?! – выкрикнула Катя.
   В ответ она услышала:
   – Где твои очки, потеряла?!
   Катя помнила, что мать отдала за них тоже сто сорок, только не долларов, а рублей.
   – У меня теперь контактные линзы. Мне Петька дал денег в качестве извинения за свое свинское поведение. И за то, что не появлялся здесь.
   – Вот как. Это хорошо.
   Вера Сергеевна если не знала точно, то догадывалась, что этот Петька, которого она недолюбливала, и его дочь уже живут как муж и жена.
   – Мама. Опомнись. Что ты делаешь? Он же женатый человек.
   – Я от тебя это уже слышала. Но, во-первых, он человек, и я – тоже.
   Ответ матери поразил девушку, она просто не могла поверить собственным ушам. Как? Ее мать и вот так просто? Но это же невозможно!
   Потом, собравшись с мыслями, она сказала себе, что пора наконец повзрослеть и взглянуть на реальный мир проще. И в этом реальном мире ее мама была измученной жизнью женщиной с маленькой зарплатой и дочкой, которую нужно сунуть в институт, а при случае и замуж выдать. Да желательно еще и составить удачную партию.
   – Твой этот, Петька, он с тебя обратно денег не потребует?
   – Нет. Это его подарок.
   – Ты что, ему все рассказала?
   – Ну что ты. Он просто увидел меня в очках. Я придумала историю о том, что у меня уже давно не очень хорошо с глазами. Но очки я носить стеснялась. Кажется, он поверил.
   – Ладно, иди покушай. Иван Павлович принес нам достаточно еды. Неделю в магазин можно не ходить.
   Катя не страдала склонностью к полноте, поэтому сидеть на диете ей было совсем необязательно. Высокая, худая, она могла поглощать еду килограммами и при этом совсем не поправлялась, в отличие от Ленки, которой приходилось сидеть на строгой диете. И все только для того, чтобы ее талия ни в коем случае не увеличилась ни на сантиметрик.
   – О чем задумалась? – спросила Вера Сергеевна.
   Но Катя, механически прожевывая бутерброд с бужениной, не слышала ее. Она думала о том, что сегодня в первый раз своей молодостью и красотой заработала себе на жизнь. Пусть не деньгами, а товаром.
   А то, что она больше не пойдет к этому Кириллу, Катерина уже решила. И не видела в этом ничего особенного. Просто она выторговала у него его же деньги еще в тот момент, когда они договаривались. Кирилл ей доверился. Ну и зря. Этого не нужно было делать.
   – Кать, ты чего? – Вербова-старшая тронула дочь за плечо.
   – Да ничего. Устала я. Можно на горшок и спать.
   – Так рано?
   – Ну и что? На сегодня мне уже хватит приключений. Знаешь, Иван Павлович, он ничего. Добрый.
   – Ладно. Ладно. Иди спи. Я уберусь на кухне.
 
* * *
 
   Екатерина перехватила Кашину по дороге в школу.
   – Привет. Топаешь учиться?
   – Топаю, – бросила Ленка хмуро. – А ты вчера на занятиях так и не была.
   – Ну и что? Ничего не замечаешь?
   – Замечаю. Где твои очки?
   – А мне теперь больше не нужны очки. У меня контактные линзы.
   – Классно. Ну-ка, дай взглянуть. – Лена остановилась, заглядывая в лицо подруги. – Нагнись ко мне. Ты все-таки высокая, как каланча. Совсем незаметно. Еле-еле видна кромка.
   – Ну вот видишь, правда, классно. Это фирменные. Такие просто так не поставишь.
   – Как это тебе удалось? Наверное, дорого? Что, мать помогла?
   – Нет, – Вербова озорно улыбнулась. – Отойдем.
   Они сошли с дороги, по которой шли группы учеников.
   – Так откуда у тебя деньги?
   – Ну, – Катя закатила глаза. – Я высокая, стройная, молодая, красивая женщина.
   – Да ты что? Сдурела? – воскликнула Ленка. Она принялась отчитывать подругу. – Ты что, забыла, что есть такая штука – СПИД?
   – Один раз живем! – Катя была довольна, во всяком случае, так казалось ее подруге.
   – У тебя есть голова на плечах? – Указательным пальцем Ленка покрутила у своего виска.
   – Смотри, кожу не порань, – съязвила Вербова. – Ногти-то длинные, сейчас докрутишься до крови.